Многие знают, что когда попадаешь в определённое место, то можно прочувствовать былые события и пережить их в собственном сердце. Без сомнения, у кого-то сложилось и своё, особое мнение по этому поводу, однако отрицать, что любой предмет содержит частичку души как создателя, так и хозяина никто не решится. А если говорить о городе-государстве с тысячелетней историей, уже многие века лежащем в руинах, большая часть которого сейчас погружена в море, то кажется, что в плеске волн и криках чаек плачет само время о его минувшей славе. Город, когда-то заложенный выходцами из Эллады, к закату его истории населяли потомки тех же греков, многочисленные выходцы из Византии, скифы и славяне - тогда это уже была смесь многих народов.
И вот прямо на моих глазах на месте древних руин поднялись высокие и прочные стены из белокаменных блоков. Среди двухэтажных домов проступили мощёные булыжником и крупной галькой дорожки тесных улочек. На возвышении выросла крепость то ли князя, то ли городского главы. Вспучились из воды портовые причалы. Вот входит в гавань военная триера. Засияли купола базилик. Ближе к центру полиса вздыбилось высокое здание магистрата.
Во дворах суматоха. Горожане обеспокоены, и не безосновательно: звеня мечами о щиты, город покидают манипулы Второго Рима. Легионеры грузятся на высокобортные многовесельные галеры. Слышен стук копыт - в гавань врываются вооружённых всадники. На седоках: заострённые шишаки, кольчужные панцири, плащи с эмблемой соседнего князя. Спешившись, прибывшие спешат подняться по трапу флагманской галеры. Нетерпеливо замирают на выдраенной до блеска деревянной палубе нависшей над усталыми и притихшими гребцами-каторжниками, прикованными к тяжёлым вёслам. Из кормового шатра навстречу незваным гостям в сопровождении пышной свиты степенно выходит седой византиец.
- Приветствуем тебя, князь! - натянуто улыбаясь, чуть кланяется он.
- Что происходит?! - отдав ответный поклон, вскричал князь. - Император не держит своих слов?!
- Император всегда держит своё слово! Оно закон! Вот у меня его приказ, отправить флот и легион в Константинополь! - потряс свитком седоволосый.
- Разве воля кесаря не одна?! Ещё вчера согласно этой воле ты обязался оборонять полис и княжество! Прославленный полководец трусит?
- Увы! - язвительно усмехнулся византиец. - Прибыл корабль, а на нём посланник с приказом императора вернуть войска в Константинополь.
- На границе княжества многочисленное войско. Моя дружина и солдаты магистрата не смогут отразить набег. Мы отпишем императору, где подробно объясним всю невозможность ухода его войска!
- Мы отплываем! Если князь желает, то он и его дружина вместе с семьями и челядью могут уйти в Константинополь с нами. Император с честью встретит князя, и примет его и его дружину на службу. - Усмехнулся полководец.
- Иуды! - вспылил князь. - Я дал слово защищать город и сдержу его! Задержи легион! Вместе мы легко удержим стены! Твоё отплытие очень уж напоминает трусливое бегство!
- Император не простит таких слов! - насупился полководец.
- Распорядись остановить центурии! Иначе я прикажу сжечь корабли!
- Попробуй, князь! - засмеявшись, византийский военачальник отвернулся и пошёл в сторону кормового шатра.
Гневно сжав рукоять меча, князь сбежал по сходням и прокричал:
- Дружину в гавань! Готовить греческий огонь! Сжечь все галеры! Легион не оставит город!
- Нельзя так! - остудил княжеский пыл кто-то из спутников. - Императорские легионеры вооружены не хуже нас и хорошо обучены! Их уже не остановить. И они не подпустят нас к кораблям. Нам недоставало сцепиться ещё и с кесарем.
- Хорошо,- кивнул князь. - Пусть бегут! Мы будем сами защищать город! Созовём ополчение.
- Мне отправиться в совет? Просветить их о нашествии и возможной длительной осаде?
- Нет! - запретил князь. - Совет и магистрат труслив и скорей согласится сдаться, чем оборонять город, да и большая часть совета и того же магистрата уже давно сбежала в Константинополь, а оставшиеся спят и видят себя там же. Прикажи ударить в набат. Соберём граждан! Вооружим всех кто не трус, даже вольноотпущенников и рабов! Пошли дружинников на колокольню, и не медли!
Монахи ударили в большой колокол, созывая народ на площадь у магистрата. Быстро собравшаяся разношёрстная толпа приглушённо, и настороженно шепталась. При появлении князя, совета и магистрата - людской гомон сменила зловещая тишина.
- К нам идёт беда! - заговорил князь. - Воины императора бегут из города, а под стены подступает неисчислимая орда кочевников. Не в первый раз нам самим оборонять город. Вспомните присягу гражданина! Если мы сами не встанем на защиту стен, то станем рабами или изгоями! Я отпёр свои оружейные склады. Вооружайтесь! С вами мы отстоим полис!
Изо дня в день жившие в тревожном ожидании горожане зашевелились. Одни вынимали могильные плиты и, укладывая ликами вниз, укрепляли обветшалые стены. Другие погоняли рабов углубляющих ров. Ушёл в степь конный дозор. Вооружённые вольноотпущенники, переругиваясь с дружинниками и солдатами магистрата, тянули наверх баллисты и катапульты, подносили горшки с греческим огнём. Поднимали наверх котлы. Наполняли их маслом и смолой. Устанавливали в бойницы наспех сколоченные заборола.
На агоре записывались в ополчение. С собой несли: кто старый отцовский меч, кто медный нагрудник прапрадеда, кто ржавый римский шлем.
Заскрипели петли окованных железом ворот, пропуская в город пыльных и усталых всадников.
- Басурмане захватили дозор! - заметив на передовой башне князя и других военачальников, прокричал израненный дружинник. - Нужно поднимать мост! Они уже хозяйничают в балке!
Как-то неуверенно кивнув головой, князь отвернулся. Звякнули цепи. Тяжёлый мост прикрыл ворота, превращая город в ощетинившийся копьями . Томительно долго текло безразличное время. Далеко просматриваемая с высоты сторожевой башни степь оставалась безлюдной. Лишь слабое дуновение ветерка пригибало сухой ковыль да обдувало вспотевшие лица солдат. Князь оглянулся. Видно море. Слегка рябит. Покачиваются в бухте остроносые суда. Уходит из гавани последняя галера. Одинокий рыбак втягивает в лодку сеть, торопясь на рынок с уловом.
Из узкой ложбины взметнулась пыль, и уставшие глаза караульных увидели конников. Приземистые выносливые лошади легко несли седоков. Обшитые мехом шлемы. Длинные копья. Обтянутые кожей круглые щиты блестят от бараньего жира. Не доскакав двух полётов стрелы, отряд замер напротив городских ворот.
- Кочевники! Сотен пять будет, - определил кто-то из наблюдателей.
- Передовой дозор, - добавил другой.
Выехал второй отряд. С гиканьем пронёсся вдоль укреплений и скрылся за невысоким холмом. И тут же просигналили с дальней башни, что враг перекрыл другие ворота.
Не осела поднятая пыль, как из балки появился новый клин всадников, значительно больший по численности и застыл напротив сторожевой башни. Отделившийся воин в начищенных до блеска доспехах выехал вперёд и попытался показать, что желает переговорить с осаждёнными. Не поняв жестов посланника, князь подал стоящему у метательной машины дружиннику сигнал, и одинокий всадник испугано ускакал.
Пыль взлетела ещё выше. Словно облаком тумана накрыло войско кочевников, откуда один за другим выдвигались новые конные отряды и выстраивались полукольцом вдоль городских укреплений.
- Если они собираются пойти на приступ одной кавалерией, без осадных машин, ну и всего остального, что обычно применяют в таких случаях, то думаю, несмотря на их численность, мы сможем просто отсидеться за нашими стенами! - радостно воскликнул кто-то из солдат магистрата.
- Смотрите, там что-то происходит! - воскликнул другой наблюдатель.
Действительно, среди кочевников началась суматоха, и непонятное движение. Резко прогудел рог, и конники расступились, пропуская широкую шеренгу пеших воинов устремившихся к валу. Нападающих встретили снаряды метательных машин, а следом и стрелы засевших в бойницах стрелков. Запылала сухая трава. С башен и стен от едкого дыма и поднятой сотнями ног пыли не разглядеть упавших, бегущих и отступающих. Увы, штурмующие не останавливались. Казалось, что сплошной людской поток наползает на город.
Взмыли в небо стрелы захватчиков, и князь укрылся под нависающим каменным выступом. Орудующий у метательной машины дружинник ошарашено захрипел. Выпустил горшок с греческим огнём и, вцепившись в прошедшую промеж пластин нагрудника стрелу, упал на колени. Горшок раскололся о метательную машину. Взметнулось яркое пламя и громко затрещало сухое дерево. Подоспевшие вольноотпущенники подхватили опалённого воина и потащили в сторону. А князь кинулся тушить пожар. Сбивая пламя скинутым плащом, он на миг позабыл о падающих вокруг стрелах и шуме битвы. Огонь затих и, отбросив дымящуюся одежду, князь выглянул из-за зубца. Неся: брёвна, лестницы и широкие плоты - осаждающие сбегали с вала. Катили огромные камни. Подтаскивали срубленные деревья. Всё это летело в ров! И если так пойдёт, то воде не защитить городских стен!
Князь вздрогнул. Такое нельзя назвать иначе, как катастрофой обороны города. Его оставшиеся жители надеялись, что высокие и прочные стены из каменных глыб, да глубокий ров с морской водой смогут компенсировать недостаток солдат. Кораблей у кочевников нет и снабжаясь через гавань, полис смог бы держать осаду бесконечно, и нападающие, как это бывало неоднократно в прошлом, в конце концов, не солоно хлебавши, ушли бы восвояси. Теперь же и простому горожанину стало понятно, что такая осада надолго не затянется. Стоя на верхушки большой башни, городские старожилы удивлённо разводили руками: столь многочисленных и дисциплинированных войск кочевников они ещё не видели. Даже постыдно бежавший Византийский легион не помог бы осаждённым. Глядя со сторожевой башни, князь запоздало понял, что вся бравада кесаревых легионеров - обыкновенная бутафория - слабое отражение от военного искусства их предков.
Да только предаваться размышлениям уже было некогда. В городе начиналась паника. Хватая пожитки, кто сколько унесёт, люди бросились в гавань. Надеясь напроситься на уходящие суда и корабли, они толпились у причалов. Купцы и богатеи трясли золотом, суля огромные деньги хотя бы за старую рыбачью лодку.
Приставив лестницы, кочевники карабкались на городские стены. Сверху текла смола и масло, летели камни. Только людской муравейник захватчиков неистощим. Вместо сломанной или поваленной лестницы тут же вырастают три новые. Вместо убитого или сброшенного врага появляется целый отряд. Пополнить же ряды защитников некому.
Выхватив меч из ножен, и окликнув свиту, князь спрыгнул на стену. Туда, где отчаянно дрались его дружинники, скидывая врагов в ров и с яростью обречённых отбивая все атаки. Княжеские провожатые куда-то растворилось в неразберихе боя, и потерялись в нём.
Князь рубанул одного кочевника и столкнул вниз другого. Однако на стену влезали всё новые и новые противники. Отбиваясь мечом, и отшвырнув лишь сковывающий движения громоздкий щит, князь видел вокруг истекающих кровью порубанных дружинников, а ещё врага, как поверженного, так и живого. И врага живого было гораздо больше. Оставшись в одиночестве, князь обернулся. За спиной редкий ряд копий уцелевших защитников башни. Сгрудившись, они защищают проход. Князь шагнул назад, и строй дружинников расступился, прикрыв его щитами.
Соседнюю, менее подвергшуюся нападению стену, ещё удерживали осаждённые, а на этой хозяйничали кочевники. Ворваться в город захватчики пока не могли, обе башни и спуск по-прежнему обороняли поредевшие дружинники, но долго продолжаться это не могло: ликующий вражеский вопль с соседней стены лишал последних надежд на победу.
- Князь! - взбежал по ступеням предводитель ополченцев. - Городских стен нам не удержать! А в гавань вошла твоя галера. Мы можем на ней уйти!
- Ты был в гавани! Трус! - вспылил князь.
- Успокойтесь ваша светлость! Я был на стенах! В гавань посылал раба! Нам нужно уходить! Стража в порту не сможет долго сдерживать толпу и если чернь захватит галеру, то нам уже не спастись!
- А их мы тоже возьмём на мой корабль?! - махнул рукой в сторону городских улиц князь. - Или они все будут на нашей совести?!
- Князь! - крикнули сверху. - Боюсь нам не удержать башни!
- Хорошо, - обмяк князь. - Грузи моих и своих на галеру, останется место, возьми и семьи магистрата и совета. Все остальные пусть укроются в крепости. Гони туда ополченцев и горожан. Я с дружинниками войду в цитадель последним.
- Только не думаю, что ещё останется кому её оборонять! - торопливо спускаясь, громко бормотал перепуганный начальник над солдатами магистрата. - Какое невиданное нашествием варваров!
Смахивая то ли слёзы то ли пот, князь смотрел сквозь узкую щель бойницы цитадели, как горит порт и полыхают дома горожан и лавки сбежавших купцов. Разграбив монетный двор, захватчики принялись за город. Выискивали схороненные ценности и прячущихся жителей. Явно прослышав о городской казне, горящими алчным огнём глазами поглядывали на главную башню цитадели, где ещё трепетали яркие княжеские стяги, и упорно держали оборону уцелевшие граждане и защитники полиса.
Князь с тревогой наблюдал, как десяток мародёров упорно выбивают кованую дверь двухэтажного дома-усадьбы больше похожего на маленькую крепость. Тамошние хозяева, видимо, решили, будто смогут укрыться внутри. Скоро калитка поддалась, и варвары ворвались внутрь. Загромыхала поваленная мебель - обречённая семья соорудила баррикаду. Звон мечей. Вопли и стоны. Распахнулись ставни на окне второго этажа, откуда с безумным криком выпрыгнула молодая женщина. Богато одетая, жена или дочь хозяина. Удачно приземлившись на мягкую траву, она все-таки упала, но вскочила и с криками о помощи побежала по улице. Преследователи легко нагнали беглянку. Повалили на дорогу и, сорвав хитон стали насиловать. Не имея сил смотреть на происходящее, князь отвернулся. Когда он снова взглянул вниз, то обнажённую рыдающую девицу со связанными за спиной руками уже вели к рыночной площади.
"Нужно собрать всех мужчин, кто здесь есть! - созвав наподобие совета уцелевших военачальников, распоряжался князь. - Отберите мало-мальски пригодных для военного дела, а остальных нужно будет спустить в потайные подвалы под большой башней. Пусть запрутся снизу, а сверху мы присыплем их землёй. Оттуда есть выход к морю, и надеюсь, что они смогут спастись, если варвары ворвутся в крепость".
Совещание было не долгим. Окончательно разграбив город, враг пошёл на приступ. Подбодрив растерянных солдат. Князь поднялся на верхушку главной башни: отсюда удобнее руководить обороной и отдавать распоряжения. Во врага опять полетели стрелы и камни, благо, что лестницы у штурмующих оказались короткими и не доставали до верхушек каменных стен крепости. Теперь у защитников появилась призрачная надежда хотя бы отсидеться внутри их последнего убежища.
Наряду с простыми дружинниками князь подтаскивал к метательной машине камни и горшки с греческим огнём, иногда подходил к бойнице и выпускал стрелы из где-то поднятого лука. Выкрикивал распоряжения, в принципе уже ничего не значащие. Как вдруг, будто солнце блеснуло из-за туч. Неожиданное появление княгини в вышитом золотом наряде стал лучиком, упавшим на чело.
- Ты здесь?! Откуда?! - прикрывая испуганную женщину щитом, князь схватил её за руку и потащил по сходням. - Почему не на галере?! Где дети?!
- Детей со слугами я отправила на галеру, - слегка упираясь, выкрикнула она. - А
сама я без тебя никуда не пойду!
- Ты - княгиня! Меня не станет - сама за меня останешься! Один Бог ведает, что далее будет. Кирилл! - окликнул князь одного из своих дружинников. - Сведи княгиню в подвал! Да и сам там останься! Проследи, чтобы толково закрылись!
Набат уже не гудел. Кочевники захватили собор, и перебили монахов. Ощутимо сменился шум самой осады: не звенела сталь мечей, стихли крики и проклятия - но тихий металлический скрежет ещё сильнее врывался в душу. Обессиленные защитники цитадели, уж не надеясь выстоять, медленно пятились к большой башне. Слабо защищённых латами ополченцев среди них не оставалось: выбитые лучниками, они длинной вереницей распластались на каменных плитах крепостного двора, а княжеских воинов ещё спасала кольчуга да прочные доспехи. Со стороны башни раздался победный вой штурмующих, и поднятое на копья тело князя всплыло над зубцами. Как бы нехотя распахнулись створки ворот, и ликующая гурьба захватчиков хлынула во двор. Цитадель пала.
Моё наваждение проходило, и всё-таки я не сомневался, что под шатром ночи уцелевшие горожане выбрались наружу и беспрепятственно покинули руины их славной метрополии.