Ухаживал Ленька не сказать красиво - необычно. Мудрствовал, теорию практикой подкреплял: речь не о цветах и конфетах - это уже традиция, хотя не все девочки сладким увлечены, а букет вовсе не символ любви.
Подарит, бывало, очередной кавалер цветочный веник весом в килограмм, умиляясь благородством и щедростью, возьмет чувственно под ручку и гулять, а ты с этим грузом как хочешь: изображать должна благодарность, смотреть на него оленьими глазами с благодарностью, чувственно и нежно засунуть напудренный носик в его ароматное чрево, вдыхая как можно более искренно, изображая позитивную перемену в настроении и восторг. Нет, чтобы самому букет понести - подарил и забыл. Задача у ухажера иная - показать товар лицом, себя любимого: вот, мол какой я молодец - не поскупился.
Ленька цветы тоже дарил, но отойдя недалеко вспоминал обязательно, забирал обратно, говоря, что это всего-лишь знак уважения, не больше того и гулять с ним, если действительно предполагаем этим заняться, очень не удобно, особенно сейчас, в апреле, когда сыро и руки мерзнут. Он передаривал букет без сожаления проходящей мимо женщине или девушке, не забыв сказать, что букет счастливый и гарантированно приносит удачу.
- Считай мы с тобой зарядили его своим позитивным настроением и передали оптимизм и жизнерадостность эстафетой. Вот увидишь - это состояние к нам еще сегодня удачей вернется. А цветок я тебе позже подарю. Особенный. Сейчас мы с тобой стихи будем читать. Про любовь. Любишь стихи?
- Еще как...
- Пора любви, пора стихов Не одновременно приходят... Зажжется стих - молчит любовь, Придет любовь - стихи уходят. Зачем, когда моя мечта Любимый образ представляла, Молчали мертвые уста И память рифм не открывала?
- А отчего стихи-то уходят?
- Это не про нас с тобой. Про поэта. О том, что невозможно одновременно любить и описывать чувства. Настроение и страсть можно передать лишь тогда, когда осмыслил происходившее, но только не в процессе. Чувства не поддаются контролю. Они или есть, или их нет. Когда отдаешь волю влечению - мозг отключается. А если способен анализировать происходящее, значит одно из двух: первое - ты не влюблен, второе - ты не поэт.
- А ты поэт?
- Не сейчас. С тобой - влюбленный.
- Прочти что-нибудь свое. Пожалуйста.
- Я о тебе ничего еще не сочинял. Да если бы написал - не смог бы прочитать. Это же чувства, интимные переживания. Нельзя открывать заветное, даже любимому человеку. Это табу. Слова материальны. Каждая фраза - кусочек внутреннего мира. Представь себе, что целуешь любимого и рассказываешь ему каждую деталь, оттенок, тонкость и подробность переживания... Закрой глаза. Только, чур, не открывать, пока не скажу.
Леня целует в губы, облизывает их кончиком языка, раздвигает горячим его телом, проникает внутрь рта. Мне становится щекотно, губы и зубы раскрываются сами собой, впуская в себя это сладостное нечто. Конечно и до него я целовалась, выходит неправильно. Только баловалась. Здесь иное... Все, молчу, улетаю... кажется голова кружится.
- Теперь можно открыть. Ау! Ты здесь? Описывай.
- Как?
- Вот и поэт говорит - как? Что, не получается? Или стесняешься? Может пытаешься скрыть свои ощущения или они не особенно приятны? Ничего не почувствовала? Передать остроту переживаний в реальном времени невозможно. Вот когда придешь домой, останешься одна, дашь волю фантазиям, отпустишь воспаленные эмоции, осмыслишь еще раз все события, прокрутишь каждое на вкус и цвет много раз, испробуешь, меняя глубину и последовательность эмоциональных волнений, переживешь много раз, накручивая накал страсти - тогда только поймешь, что происходило с тобой на самом деле. Тогда и стихи писать можно. Только и это иллюзии. Если бы можно было все чувства записать, допустим на пленку, ты бы их не узнала: возбужденную реальность невозможно воспроизвести и запомнить. А уж повторить и подавно. Она уникальна как отпечатки пальцев или рисунок сетчатки глаза.
- Ну, ты и наговорил. Ничегошеньки не поняла. Значит чувствуешь чего-то, но не понимаешь, что именно. А если пытаешься описать - врешь, сочиняешь? - Именно так.
- Но ведь я все все помню... каждую щекоточку... где горячо было, где сладко ныло, отчего голова закружилась...
- От чего же?
- Ну... когда я глаза закрыла, то... Потом ты меня поцеловал... Мне щекотно стало... Дальше не помню. Погоди, сейчас. Так... Ты языком губы раздвинул, а у меня... Ерунда какая-то. Давай еще раз попробуем.
Закрываю глаза. Ленька прижимает сильными руками, целует... Стараюсь изо всех сил осмыслить, запомнить... Лицо и грудь окутывает волной жара, начинаю дрожать всем телом., приникаю к нему как можно теснее, открывая как рыба рот, пытаясь нащупать его язык своим. Дальше не помню. Хоть убей. Хорошо было, даже слишком. Но как? Мистика.
- А вот как может описать поэт: Неповторимо любое мгновенье. И поцелуи с прикосновеньем. Неразделимо с порывами чудо... Чувство берется всегда ниоткуда. Море эмоций... и капелька счастья... Губы к губам - опаленные страстью... Таинственно, правда, красиво, эмоционально, но, к сожалению, тоже ничего не объясняет. Напротив усложняет восприятие. Капелька счастья... Я боялся, что ты меня ударить можешь за своевольство, но все же рискнул. Ты сладкая. Нежная. Красивая. Даже прекрасная. Кожа у тебя абрикосом спелым пахнет и свежескошенным сеном. Была когда-нибудь на сенокосе? Запах - голова кружится, марево от перегретой земли, жара, море солнца, свежая трава в прокосе, разгоряченные работой женщины в цветастых ситцевых платьишках, сгребающие кошенину, стрекот кузнечиков, пение птиц... Представляю нас с тобой на сенокосе. Вдвоем. И больше никого... Нет, не так... Нас четверо: Под огромным раскидистым деревом, пусть это будет ива. Или дуб. Да, дуб. Конечно дуб. Так вот под этим раскидистым дубом на покрывале играют детишки. Мальчик и девочка. Наш мальчик и наша девочка... А мы с тобой делом заняты: я кошу, а ты сгребаешь. А потом приносишь кринку холодного молока и даешь мне напиться. И сама пьешь. По твоим спелым губам стекают белоснежные молочные капельки. Глаза твои светятся радостью, возбуждением и безмерного размера счастьем... Я слизываю эти сладкие капельки с твоих губ, целую веснушки под глазами, обнимаю тебя...
- Лень, это ты мне сон рассказываешь?
- Да нет же, Леночка. Это я наше будущее увидел. Извини. Я тебя люблю!
- А как, как ты меня любишь?
- Не знаю. Сильно. Разве возможно это объяснить. Когда с тобой рядом - жизнь наполнена смыслом, а когда тебя нет - тоскую, переживаю. Мне становится одиноко и неуютно, хотя кругом люди и мама с папой. И брат. А без тебя мир становится пустым. Даже пустынным... и ничего не хочется. Только тебя увидеть.
Идем по аллее в сторону леса. Беседуем ни о чем. Вопрос - ответ. Слова нанизываются как бусинки на нитку ожерелья, образуя осмысленный силуэт из отдельных казалось бы ничего в отдельности не значащих реплик. Каждая следующая поясняет или дополняет предыдущую, отвлеченную по смыслу и вроде о пустяках, но волнующих и важных.
- Ты деревья любишь?
- Я все живое люблю. Женщина не может быть равнодушна к одушевленному. Природа дала нам возможность создавать новую жизнь, значит мы немножечко волшебники. Честно говоря не могу себе до конца представить таинство появления живого практически из ничего.
- Почему из ничего? Папина клетка плюс мамина и ДНК - план сборки. Разве этого мало? И без разницы - человек ты или дерево. Мое любимое дерево - рябина. А твое?
- Наверно береза. Я не думала, но на ум сразу пришла она. И рябина. А весной яблоня. Жду не дождусь, когда трава поднимется и все зацветет.
- А для меня рядом с тобой всегда весна. Ты мой самый главный цветочек. Мой колокольчик. У тебя глаза колокольчиковые. А губы вишневые. Улыбнись. Я хочу, чтобы ты всегда имела повод для радости. Даже когда тяжело.
- Ой, смотри, что это? Надо же! Это котятки маленькие пищат, мамку зовут. Неужели выбросили. Ведь еще холодно и снег лежит. Они же замерзнут. Какие злые. Безжалостные люди. А если бы их вот так выбросили. Когда они только родились. Что делать-то будем? Нужно спасать.
- Да они еще совсем малютки. Четыре. А этот, черепаховый, самый красивый. Давай отнесем их к магазину и будем предлагать. Если повезет - всех разберут. Должно повезти. Мы же свой позитивный настрой по цепочке запустили, должен обратно вернуться. Интересно, это мальчики или девочки. Такие малютки - не разобрать. А ты умеешь различать? Я - нет. Но этот, самый красивый и шустрый, наверно котик. Его точно заберут. Значит мы его в начале предлагать не будем. Оставим "на закуску". Если что, оставим себе. Нужно же нашим с тобой детишкам с кем-то играть... Ну, не смотри на меня так... я же любя. Рано нам, конечно, о семье думать. Сначала выучиться нужно, а тогда... Ты меня любишь?
- Конечно люблю. Ты самый лучший. Добрый. Как мой папа. Даже лучше.
- Постараюсь оправдать твое доверие.
Коробку с котятами мы поставили входа в магазин. Покупатели входили, выходили, смотрели на котят, многие сюсюкали, просили погладить... Серьезных предложений не поступало долго. Первого забрала женщина в возрасте.
- Продаете? - Дарим. Только не даром. Говорят, если копеечку не дать - не приживется, нужно что-нибудь взамен живой души оставить.
- Это уж как водится. Порядок знаем. Копеечками не богата. Вот вам пятьсот рублей. В самый раз будет. Мне котика.
- Мы не разбираемся. Выбирайте любого. Ой, он вас сам выбрал. - Надо же, котик. Мурзиком будет. У меня все коты всегда Мурзики. И у мамы моей тоже всех так называли. Спасибо вам. Мой-то котейка помер, старый совсем был, а одной жить невозможно. Будем вместе век коротать.
Потом забрали кошечку, оставив взамен коробку шоколадных конфет и еще одну за сто рублей. Остался только черепаховый котенок неизвестного пола. Его отдавать было жалко. Он пригрелся у Лени за пазухой и потешно мурлыкал. Переглянувшись, все же решили отдать и его. Котенок понравился худой голенастой девочке с большим рюкзаком за плечами и горящими добротой глазами.
- А я-то еще думала, как без котенка в квартиру заселяться. В новый дом нужно сначала живность впустить, только не знаю почему. Только это не важно. Будем вдвоем жить. Я детдомовская, время пришло жить самостоятельно. Квартиру мне выделили. Иду обживать. Меня Катя зовут. Катя Найденова. Странная фамилия, да? Это потому, что меня подбросили. И никто не знает моих родителей. Не представляю, что буду рассказывать своим детям. Немножко обидно, только я уже свыклась с этим фактом. Справлюсь. Это котик или кошечка?
- Честно говоря - не знаем. Думаем котик.
- А как его звать?
- Еще никак. Просто котик.
- Меня Леня зовут, а ее Лена.
- Значит будет Лелек. Я такой мультик смотрела - Болек и Лелек. Потешные ребята. Он тоже потешный. Лелек и Катя Найденова. Здорово.
- Тогда Лелек тоже Найденов. Мы же его нашли.
- А кормить его чем?
- Как и всех котят - молоком.
- Понятно. Жаль только денег у меня нет - пособие еще не получила. Ладно, что-нибудь придумаю.
- Не нужно ничего придумывать. Лелек хоть и безродный, но с приданым. Да, Леночка. Мы за ним шестьсот рублей даем. Только нам обязательно нужно что-то взамен оставить.
- Я даже знаю что.
- Катя сняла с плеч рюкзак. Раскрыла его и достала обувную коробку, а в ней цветущая орхидея. Красивая. Мы пытались отказаться от такого щедрого дара, но Катя настояла.
Настроение у нас приподнятое, времени уже много. Леня проводил меня до подъезда, возле которого мы целовались. Долго и с чувством. Я пыталась запомнить все, чтобы дома разложить ощущения по полочкам и попробовать записать. Писать пришлось много, но все-равно так, как все происходило на самом деле, не выходило. Однако в мыслях и фантазиях я была с ним и еще летала. И было очень хорошо, только грустно без Лени...
После экзаменов Леню забрали в армию. Я провожала его и ревела белугой, а он целовал и успокаивал. А когда прощались совсем - слизнул с моих глаз все слезы и сказал, что запомнит этот вкус на всю жизнь и никогда больше не позволит мне плакать. Если только от радости или когда грустно.
Первое письмо я написала ему в этот же день. Второе и третье - на следующий. Когда Леня прибудет в свою часть ему придется прочесть целую повесть из моих писем.
А еще я стала писать стихи. Но ему не пошлю. Пусть у меня полежат. Пока из армии не вернется: Мы с тобою встретились во сне, После наяву. И теперь деревья, небо, свет -все, чем я живу Все наполнено тобою. Милые черты. Сенокос. Мы на покосе. Только я и ты. Полдень. Отворю все окна. Марево впущу Я дождусь. Ты должен верить. Просто я грущу. Не сердись. Я часто плачу, помня о тебе. Благодарна проведенью и своей судьбе.
Вечерами и ночами думаю только о нем. Теперь-то знаю и помню каждую секунду наших встреч, мельчайшие подробности чувств и ощущений, многократно пережитых мной в грезах. И плачу. Часто, продолжительно, но слезы мои отчего-то сладкие. Когда наплачусь - начинаю улыбаться, а тогда пишу стихи или письма. Все-таки хорошо, что мы встретились. Да и плачу не от горя и безнадеги, скорее от радости и грусти, как Леня говорил. А ему об этом ни слова. Часто вижу во сне наш сенокос и детишек маленьких. Они уже во мне. Только папкиной клеточки не хватает. Но сначала, Леня, мы будем рожать девочку, Иришку И не спорь пожалуйста. Должен же мне кто-то помогать поднимать и воспитывать Коленьку нашего.
Леня мне тоже письма пишет. Часто. Как только выдается свободная минутка, так и сочиняет. Вон уже целая коробка накопилась. И стихи: Гимнастерка, пилотка и берцы, Вместо взгляда, так милого сердцу. И муштра. И старлей душегуб, Вместо спеленьких вишенок губ. Автомат у меня за спиной, Я полночи любуюсь луной. Вспоминаю тебя, сенокос, Запах кожи и чистых волос. Помню вкус поцелуев и слез, И котят под корнями берез, Конопушки у миленьких глаз, Разговор из несказанных фраз...
љ Copyright: Валерий Столыпин, 2018
Свидетельство о публикации Љ218040800462
http://www.proza.ru/2018/04/08/462