Девушка была худенькая. Веснушки густо обсыпали её лицо и курносый, уточкой, нос. Кафе пустовало, столики стояли свободными, но рыжая подошла именно к нему.
- Можно? - спросила она. Эдвин отставил коктейль и кивнул.
- Меня зовут Ванда, - сказала девушка, садясь напротив. На ней были широкие, бесформенные джинсы и заправленная в них клетчатая рубашка. Если бы не чуть более широкие бёдра и кокетливо распахнутый ворот, Эдвин принял бы её за мальчишку лет четырнадцати.
- Паук.
- Что?! - в её зеленых глазах испуг смешался с досадой.
- Паук. Так называют меня знакомые. На самом деле я Эдвин, - сплетя вычурно кисти, он напрягся, хрустнул суставами - и по столу побежал большой паук. Повернулся к Ванде, отсалютовал передними лапами, приветливо мигнул глазками - крупным перстнем.
- Нет, что ты, - ответил Эдвин, расцепив и массируя ладони, - это годы тренировок. Что будешь пить?
Номер в старом отеле на окраине города, возле порта, Эдвин снял пару дней назад. Место было хорошо всем, если бы не портье-зануда. Он долго пыхтел и бубнил под нос, изучая документы Ванды, но сдался.
- Совершеннолетняя, - заявил с досадой, возвращая паспорт. - Проходите.
- Ты всегда носишь его с собой? - Эдвин открыл дверь номера и пропустил девушку вперёд.
- Ага, - отмахнулась Ванда, осматриваясь. - А тут миленько! Миленько, миленько, и со вку-усом, - напевала она в ванной на мотив модного шлягера.
Под шум воды Эдвин сервировал фрукты и приготовил шампанское в серебряном ведёрке.
- Это хорошо, это правильно, - сказала Ванда, выйдя из ванной в махровом халате выше колен, - но это не главное. Приходи скорее, я жду! - она вложила ему в рот дольку ананаса. Потёк едкий сок и девушка слизнула его с подбородка Эдвина. - Не задерживайся!
Когда Эдвин вернулся, она поднялась с кресла и движением плеч сбросила халат. Полуприкрыв глаза, Ванда наблюдала, как, остановившись в шаге, он смотрит на неё. Куда девалась мальчишеская угловатость! Ни капли лишнего или несоразмерного не было в её юном теле. Проведя ладонями по тонким ключицам, Эдвин поймал пальцами задорно торчащие соски маленькой груди. И сразу, будто повинуясь этому движению, груди начали расти и наливаться под пальцами.
- Ты чудо, - ответил Эдвин, и, ухватив девушку за плечи, притянул к себе.
Губы её были сладки и пахли фруктами.
- Я выпью тебя досуха, - пообещал он, оторвавшись.
- Сначала я, - опускаясь перед ним на колени, ответила Ванда, и рыжие волосы рассыпались по её спине.
Эдвин выдержал недолго. Подхватив девушку под бёдра, он с рычанием бросил её на упругий водяной матрац, и сам кинулся следом. Они свились странным четвероногим, четвероруким зверем, утоляя нетерпеливую страсть.
Первое соитие было коротким и бурным. Потом Ванда лежала, вытянувшись на скомканной шёлковой простыне и курила. Наркотический дымок завивался спиралью, щекотал ноздри Эдвина и рассеивался где-то под потолком. Присев рядом, Эдвин сплёл из пальцев толстого неуклюжего щенка. Пёсик начал прогулку с пяток, прошёлся, переваливаясь, вверх по длинной ноге, лизнул круглую коленку, залез выше, ткнулся носом в лоно, чихнул и уселся на плоском девичьем животе.
- Щекотно, - сказала Ванда, жмурясь.
- Правда? - щенок исчез, теперь в руках у Эдвина были бокалы с пенящимся шампанским. - Пей, тебе потребуются силы.
Второй раз Эдвин взял её сзади, властно разведя коленями бёдра и крепко держа за круглые ягодицы. Ванда покорно принимала его и едва слышно постанывала от наслаждения. Пик они встретили вместе, Эдвин ускорился и прижался грудью к вздрагивающим лопаткам. Прямо перед глазами пульсировала синяя жилка на шее, он потянулся и слегка куснул её.
- Хочу есть, - сообщила Ванда после, перевернувшись и откинувшись на подушки.
Эдвин накинул халат и позвонил, явился молодой слуга в ливрее с золотым позументом. Он быстро расставил на столике блюда, судки и приборы, стараясь не глядеть на девушку, слегка прикрывшуюся алой простынёй. Полотно совсем не скрывало изгибов тела, край простыни сбился, обнажив ногу от талии до маленьких пальчиков.
- Зачем смущаешь парня? - спросил Эдвин, когда слуга, обрадованный солидными чаевыми, закрыл за собой дверь.
- Ревнуешь? - ухватив куриную ножку, Ванда строго погрозила пальчиком.
- Завидую.
- Мм? - она вгрызлась в мясо белыми зубами и посмотрела вопросительно.
- Нам с тобой, - Эдвин улыбнулся, - еще так много предстоит этой ночью. Как не позавидовать?
- Шутник, - она хихикнула и прихватила из вазы янтарную виноградную гроздь. - Почему ты не ешь?
- Рано, - он пожал плечами. - Стану тяжёлым и неповоротливым, засну, а ты убежишь.
Запахи еды щекотали обоняние. Эдвин почувствовал, насколько он, действительно, голоден. "Ничего, - решил, - чуть позже".
- Ты так и не сказал мне, какая у тебя модификация, - Ванда села к нему на колени. - О! Ты снова почти готов. Знаешь, у меня был парень, - она стала ёрзать мягким задом, дразня и распаляя Эдвина, - он модифицировал свою штуку так, что был готов всегда. С ним, - Ванда обняла Эдвина за шею и обхватила его ногами, - можно было заниматься любовью даже когда он спал.
- Однако знакомые у тебя, - Эдвин почувствовал нарастающее возбуждение и прихватил её за талию.
- Ну и что? Можно подумать, - она засмеялась, щекоча его лицо рыжей гривой, - мы с тобой читаем Канта. И всё же, что ты модифицировал? Или ты натурал?
- Тебе будет не интересно. Так, железы, секреция, - но Ванда уже не слушала.
Закрыв глаза и погрузившись в свои ощущения, она медленно поднималась и опускалась на его бёдрах. Потом её движения ускорились, она глубоко, с присвистом задышала сквозь сжатые зубы. Груди увеличились и тяжело закачались в такт движениям. Струйка пота потекла по её лбу, повисла на кончике носа. Эдвин нагнулся и поймал эту каплю языком. Ванда застонала.
"Пора", - подумал он.
Прижав девушку к себе, он нащупал губами заветную жилку на шее, приник к ней ртом. Левый клык удлинился, превратился в тонкую иглу. Она проткнула кожу и вошла в вену. Ванда выгнулась, её начала бить дрожь оргазма. Эдвин кончил вместе с ней. На самой вершине его модифицированные слюнные железы выплеснули порцию энзимов пополам с сильным наркотиком.
- О, как хорошо, - прошептала Ванда. - Ты лучше всех...
- Отдыхай, милая, - Эдвин бережно уложил девушку на постель.
Выйдя на балкон, он раскурил толстую сигару и долго смотрел на огни ночного порта. Если город иногда затихал, устав от забот, забывшись коротким сном, то порт бодрствовал всегда. Резкие гудки буксиров, сигналы трейлеров, шум прибывающих и убывающих толп. Немного дальше загадочно мерцало в лунном свете море. Наконец, не в силах терпеть голод, он вернулся в комнату.
Ванда уже не дышала. Место укуса на шее покраснело и вспухло. Уже почти теряя сознание от голода, Эдвин вскрыл его острым ножом и начал жадно пить.
Скоро он выпил её досуха. Бережно скатал пустую шкурку, спрятал её в саквояж, оделся и вышел в ночь.