Трамвай - тот, старинный, с деревянными дверями и кондуктором - дребезжа едет по улице. Улица пуста, ни пешеходов, ни автомобилей. Внутри тоже только мы двое. Лёнька подзуживает - прыгни, ну прыгни! Прыгать с трамвая я не умею, но показать страх не хочу. Отрываюсь от подножки и лечу на мостовую, снося ладони, катясь кубарем. Трамвай уезжает, а ловко, по-взрослому спрыгнувший Лёнька смеётся. Мне больно, изо всех сил стараюсь не заплакать, поэтому молчу. Смотрю вверх - мне вдруг стали интересны пыльные кроны сентябрьских тополей.

Откуда в моих снах берётся этот старинный трамвай? Такие перестали ходить, наверное, ещё в середине прошлого века. Генетическая память? Вряд ли. Скорее видел в детстве по телевизору, и врезалось, записалось в коре головного мозга. А во сне, во снах, вспоминается. Сон повторяется, нечасто, но бывает. С вариациями, но каждый раз я не умею прыгать, и больно, страшно сношу ладони об асфальт.

Сразу заснуть не удаётся, слишком сильно впечатление. Или выброс адреналина? Какая разница. Темно. Рядом тихо дышит жена. Мысленно пытаюсь назвать её по имени. Лариса? Нет. Не получается, давно уже не получается вспомнить имя. Осторожно шевелюсь, стараясь не разбудить, протягиваю руку к телефону, вставляю наушники. Пряча светящийся экран под одеялом, включаю плеер. Слушаю. Для таких случаев у меня отдельная папка с лёгким чтивом - тем, что мозг не напрягает, не заставляет просыпаться, а, наоборот, позволяет заснуть. Как сказка, которую бабушка читает ребёнку. Где сейчас бабушка? Её давно нет, десятки лет уже нет. А вместо неё телефон с плеером, в нём и сказки на ночь.

Яркие, запоминающиеся сны, не знаю - радоваться им или нет? Ещё одна интересная грань жизни, но с другой стороны - а поспать-то когда? Хочу пить, протягиваю руку, пустая бутылка от минералки не выдерживает прикосновения и катится под кровать. Просыпаюсь окончательно, встаю, достаю из холодильника новую бутылку и иду в другую комнату к компу.

Нет, проснуться до конца не получилось. Не работалось, мысли уплывали, возвращались ко мне тому, из сна. Не к воображаемому прыжку с трамвая, а к детству вообще, ко времени, когда у меня был брат. Именно так: откуда-то взялся и куда-то пропал. А я остался. Самым маленьким в классе, даже девчонки были выше. Только статус мой поменялся, место в детской иерархии.

Детали помнятся плохо, даже тогда, в школе, память трудиться не желала, за заучивание стихов одни двойки домой приносил. Но в последние годы совсем кошмар, прошлое размывается. Хорошо -настоящее в голове держать удаётся. Тоже есть проблемы, но пока небольшие, работаю, результаты идут, интересно. А вот прошлое выпадает. До смешного. Недавно не смог сообразить, сколько же раз был женат. Помню, жили с Ольгой, а расписывались с ней или не дошло до этого - забыл.

Детство то всплывает, то пропадает. Каждый раз, когда вспоминаю его, стараюсь проговорить в уме, закрепить. Бесполезно, но стараюсь. Тогда был самым маленьким, а таких в школе травят. Если и обходится без этого в каких-то особо интеллигентных детских социумах, то школы рабочих районов к ним не относятся. Родители говорили 'не связывайся', 'не обращай внимания'. Только разве может ребёнок не обращать внимания? Ребёнка инстинкты тянут быть как все, быть со всеми, в гуще. Даже если в этой гуще постоянно получаешь щелбаны.

Задний двор школы, стою, прижавшись к стене, передо мной трое из класса на год старше. То время вспоминать неприятно, но я давно понял - если из головы выкинуть не удаётся, лучше сразу переводить в третье лицо, смотреть на прошлое отвлечённо.

Мальчик Саша прижался спиной к стене школы. Со стороны - дети общаются, играют, на самом деле не совсем так.

- Давай десять копеек и свободен, - объявляет Гога, Мишка Гоготов.

- До следующего раза, - ехидничает Каша, имени не помню, фамилия Кашин или Кашенко.

Третий молчит, Саша тоже молчит. Денег у него нет, да и были бы - не отдал. Всё равно бы забрали, полезли в карманы и вытащили, но это не то же самое, что самому отдать.

Гога протягивает руку и даёт Саше подзатыльник. Не больно, но обидно.

- Да ладно. - К троим присоединяется Беля, самый гадостный из всей компании. Только на этот раз он не гадостный, зато с фонарём под глазом. - Пошли, этого больше не трогаем. Я брату его обещал.

Саша остался у стены один, хлопал глазами и ничего не понимал. Не было никакого брата. Даже сестры не было, она родилась потом, через два года. А брата он выдумал. Когда травля совсем достала, выкрикнул: 'Я брату скажу, он вам покажет!' Придумал старшего, двоюродного, который специально приедет из другого городского района.

Действовало недолго, вскоре Сашу обозвали вруном и надавали дополнительных тумаков. Действительно, что это за родня, если не приезжает по первому требованию? И вдруг придуманный брат заступился.

Так не бывает, Беля наверняка получил в глаз от какого-то чужого родственника. Просто перепутал, кого теперь нельзя трогать. Ошибка откроется, оплеухи посыплются, но это когда ещё будет. Дети не особо задумываются о далёком будущем, наступит оно не завтра, может, аж на следующей неделе.

Сапожник без сапог. Руководитель группы, изучающей память, сам ничего не помнит. Не помню. Точнее - постоянно что-то выпадает из головы. Всё ли потом возвращается - не знаю, как знать, что пропало, если я об этом не помню?

С работы скоро погонят. Наверняка погонят, особенно после того случая с новым директором. Директор пришёл со стороны, молодой, розовощёкий. Собрал всех руководителей, представился - кем командовал, что делал. Наверное, чтобы выглядеть своим, вышедшим из науки, рассказал, какую защищал диссертацию, минут десять рисовал на доске схемы и формулы.

Угораздило же меня в тот момент выпасть из реальности, забыть, где нахожусь. Вроде и не спал, хотя мог, конечно - на совещаниях всегда в сон клонит. Поднимаю глаза - справа полная аудитория, слева доска, впереди выступающий. Потом вспомнил - последним пришёл, мест не хватило, устроился на приставном стуле около двери. И что-то меня переклинило: показалось, в коммерческом вузе на защите дипломов сижу, подрабатываю там регулярно. Докладчик закончил, я и посчитал себя ведущим всё мероприятие. Встал и выдал: 'Очень хорошо, молодой человек, ваша работа заслуживает высшего балла'.

Ржач стоял полноразмерный, то собрание вряд ли кто забудет. Ну, кроме меня, с меня станется. Директор сумел из ситуации выйти, тоже улыбнулся - 'спасибо, приятно, когда подчинённые ставят тебе пятёрку'. Но осадок остался. Не знаю, как у него, но кое-кто из администрации сторониться стал демонстративно. Съедят. По совести, лучше самому уйти. В коммерческий вуз давно зовут, а всё бросить рука не поднимается. Годами работал, исследования на полпути, и вдруг уйти студентам физику в головы вдалбливать.

Остановка троллейбуса перед магазином 'Кругозор'. Сентябрь, только начались занятия на втором курсе. К тому времени я уже не был самым маленьким, вытянулся, да и спортом занимался немного. Но всё равно выглядел школьником - и просто так выглядел, а благодаря очкам - и подавно. Именно на юный вид и повелись, наверное, те двое.

- Привет! - протянул руку один. - Дай сигарету. И эт, полтинник добавь, полтинник нужен.

Незнакомый, но тон, замашки - всё как у Гоги, тогда, в детстве. У всех у них одинаковые тон и замашки. Сработало, накатил страх, тоже точно такой, как тогда. Зачем я на эту остановку вышел! Сидел бы в университете, в читальном зале, например.

Двое грабителей поняли моё молчание по-своему. А может, правильно поняли и дожимали по отработанной классе ещё в четвёртом схеме.

- А то отойдём, поговорим, - мотнул головой в сторону подворотни второй.

Испуг испугом, но я не ребёнок, чтобы по детскому кодексу чести на убой идти. Советовал ведь: 'Пусть думают что хотят. Не важно. Важно то, что думаешь о себе сам'.

- Не-а, не отойдём, страшновато. Уж лучше здесь договоримся.

И ударил снизу вверх. Не сильно ударил, не картинно в челюсть по-детски, а вскользь по лицу, снося выпирающий вперёд нос.

Кровь потекла сразу, бывший хозяин положения всхлипнул, второй вмешиваться и не подумал, свой нос ему был дороже.

- Маме пожалуйся, - добавил я, оглядываясь, надеясь вскочить в первый попавшийся троллейбус.

Не получилось. Как назло, рядом нарисовался наряд милиции. Старшина взял меня за руку, профессионально взял - вроде и просто так, а чуть дёрнешься и поймёшь, что рука-то заломлена. Младший сержант придерживал под локоть хлюпавшего расквашенным носом пострадавшего. Ситуацию я понял уже потом - очень неплохо задержать очкарика за драку. Привести в опорный пункт, не спеша бумаги заполнить, оно дежурство и пройдёт, не надо оттаптывать по улицам ноги. Главное, чтобы пострадавший не сбежал, а то какой без пострадавшего протокол? Самое смешное, что второй парень тоже не пытался исчезнуть, сам плёлся рядом. Ну, если у человека в голове с извилинами плоховато, это совсем не моя вина.

Привели не в опорник, а прямо в отделение, где в деревянном загончике сидел дежурный капитан.

- Допрыгался, - констатировал капитан усталым голосом. - Общественное место, хулиганство, драка, лёгкие телесные повреждения. Сам писать будешь, или с допроса начнём?

Кивнул на коренастого старшину, давая понять, в чём, собственно, заключается процедура. Улыбнулся одной стороной рта.

- Очкарик. Значит, умный, напишешь.

Допроса, на который намекал дежурный, не хотелось совсем. Тем более, разбитый нос оппонента наверняка примут за доказательство крутости и кулаков жалеть не станут. И что я говорил сам себе? Что милицию не надо бояться, что она должна защищать нас от всяких там Гог. Получилось наоборот - защищает Гог от нас. Поставят галочку в отчёте, запрут на пятнадцать суток. Ладно бы пятнадцать, но из университета вылечу со всеми последствиями. Как выкрутиться? В голове только совет самому себе - в сложные моменты поступай неожиданно. Ещё бы понять, чего здесь не ожидают?

- Дайте ручку. И на чьё имя писать?

Откуда всплыла эта картинка? Почему именно магазин 'Кругозор', давно закрывшийся? Или не со мной это происходило, а в фильме видел или в театре? Или приснилось, запомнилось, забылось, а теперь опять вспомнилось? С головой совсем плохо.

Когда понял, что даже имя жены пропало, побежал на ранний альцгеймер проверяться. Никаких понятных медицине отклонений. И поскольку вне медицины память - это биофизика, всё зациклилось и пошло по кругу. С биофизикой памяти прямиком к нам; наверное, даже лично ко мне. Не то чтобы я гуру мирового масштаба, но предмет знаю хорошо, хоть и занимаюсь темой довольно узкой - вопросом необъяснённого объёма.

Если упростить - в коре мозга нейронов в разы меньше, чем, например, в компьютерных нейронных сетях. А помнит человек больше, пусть и вспоминает хуже. Мы и пытаемся разобраться, откуда подкачка идёт. 'Подкачкой' называем по аналогии с тем же компьютером - если у него рабочей памяти не хватает, часть данных выгружается на диск. С диска вернуть их труднее, но лучше так, чем никак.

Место это секретное, куда мозг информацию сбрасывает, мы не нашли, зато поняли, как до него достучаться. А вот что оно такое - загадка. Поскольку стучимся недавно открытым f-полем, которое само по себе никому не понятно. Даже буква 'f' от английского field - поле, не придумали пока названия. Так и говорим: f-генератор, f-установка.

Плохо - без понимания ни отчёт не напишешь, ни статью не опубликуешь. А значит, фондов продолжать работы не получишь. У двух сотрудников диссертации зависли, не говоря уже о моей докторской. Впрочем, о докторской можно и не говорить, зачем она? Пока защищусь, уже и на пенсию попереть решат, стариковская радость - диплом в рамке на стенке. Хотя вот ведь забывчивость, забыл, какая обстановка в институте сложилась, уходить надо.

- Ты что мне здесь накарябал! - Капитан орал и искал глазами исчезнувших куда-то подчинённых.

- Заявление. - От страха всё занемело, и я с трудом изобразил недоумённое пожатие плечами. - Точно как вы сказали - на имя начальника райотдела милиции, о попытке ограбления.

Капитан рванул бумагу, располовинить не получилось, в левой руке оказался только маленький уголок. Скомкал и бросил в мусорную корзину.

'Веди себя как взрослый, находи взрослые слова'. И зачем я вспомнил тот совет! Хотелось закрыть голову руками, звуки не пролезали сквозь сжавшееся горло, но сипение моё капитан расслышал.

- Я ещё раз напишу. Начисто. Потом.

Потом, конечно, ничего не написал. И сразу не написал, сразу нас всех троих пинками выгнали из отделения. Не совсем сразу, по очереди, сначала пострадавших, а поорав ещё минут пятнадцать, и меня. Почему легко отделались, не знаю. Может, из-за отчётности? Одно дело отправить хулигана улицу подметать, другое - серьёзная уголовщина, попытка ограбления, совершённая группой лиц. Кажется мне, что преступность тогда имела право только снижаться.

Я открыл клетку и позвал Ларису. Она неспешно выбралась, ударом крыльев отправила себя под потолок и важно опустилась на насест перед установкой. Отличная у неё работа, другие страдают, за науку жизнь кладут, а наша птица только новые впечатления получает. Сначала развлекаем её чем-нибудь необычным, потом сидит и в монитор смотрит, а мы реакцию наблюдаем - что она помнит, а что нет. И живёт прямо в лаборатории, директор вивария наотрез отказался принимать нестандартное животное. Лариса его наверняка заранее подкупила, с крысами и мышами ей скучно. А крысы-мыши нам не подходят - или глупые совсем, или живут недолго, а чаще и то и другое. Какие уж с такими тесты долговременной памяти.

Поиграл с настройками, выставил последовательность картинок на мониторе. Лариса держала в лапе кусок полученного в подарок сала, поклёвывала его изредка - дама в кинотеатре попкорн кушает, на экран взгляды бросает, шоу дожидается.

Ну да, кинотеатр, и дальше пошло как в Голливуде. Воронка возникла чуть выше лабораторного стола, кинематографично закрутилась вправо, разбрызгивая серые капли-искры. Потеряла прозрачность, начала отступать к стене. Сзади уже мелькали дочерние воронки одна другой меньше - неровным извивающимся рядком. Хоть видео снимай в подарок какому-нибудь режиссёру, жаль, режиссёра знакомого ни одного нет.

В незначительном, сантиметровом масштабе этот занятный эффект возникал довольно часто, а вот объяснить его не получалось. Да и зачем? Может, оптическая иллюзия всего лишь. Мы не в книжке, чтобы любой феномен объяснять, у нас план исследований, а воронки - это на потом.

Я взглянул мельком и неосторожно отвернулся, ошибку понял слишком поздно. Блёклое крутящееся пятно не отступило в сторону двери, а двинулось на меня, мазнув краем по халату. Этого хватило заполнить всё пространство в голове серыми искрами.

Сашка сидел на заборе и болтал ногами над водой. На самом деле это была набережная, но все мальчишки называли её забором. Наверное, потому, что набережная должна быть красивая, а тут - обычный бетон с неровным бетонным же парапетом. Построено не для архитектуры, а чтобы вода не размывала песчаный берег, подбираясь к жилым девятиэтажкам.

- Лётчиком стану, военным, истребителем. - Сашка говорил неохотно, хмуро.

Брат, конечно, не то же самое, что взрослые, но раз старший, значит, может посмеяться над такими намерениями. Но он не улыбнулся, вздохнул, ответил серьёзно:

- Я тоже хотел лётчиком. А потом понял - в очках даже до экзаменов не допустят. И ещё понял, что тех самолётов, о которых мечтал, уже нет. О пилотаже думал, о воздушных боях, как в Великую Отечественную. А сейчас скорости, врага лётчик видит секунду. Один манёвр, выстрел, и разлетелись на километры. Решил в биологию идти, рыб изучать, море.

- Мне тоже рыбы нравятся, - согласился Сашка. И спросил: - Так ты на биолога учишься?

- Нет, я на физфаке. Понимаешь, пошёл я на день открытых дверей на биологический. Интересно, здорово: лаборатории, звери, растения, опыты. Потом собрали всех в зале на вопросы отвечать. Я и спросил, где выпускники работают? А они глаза прячут, мямлят что-то вроде 'самые лучшие... бывает иногда... в аспирантуру'. В общем - учителями они работают, в школах. А мне учителем ну никак не интересно. Где море, рыбы, а где школа. Вот и подумал - пойду физику учить, а потом найду как рыбами заняться. Думаю, не ошибся, после третьего курса на кафедру биофизики подам - там и физика и биология вместе.

Встряхнул головой, серые звёздочки ссыпались вниз, бетонная набережная исчезла, и выяснилось, что лежу на полу. Сообразил, кто я, а вот кто эти два мальчика, сообразить не получилось. Знакомые лица, но откуда я их знаю?

Мальчиков рядом не было, зато около лабораторного стола возится какой-то сутулый мужик. Пока я поднимался, перед f-установкой возникла ещё одна воронка. Точно так же качнулась в сторону, к стене, ведя за собой цепочку воронок-детёнышей, резко вернулась назад, зацепилась за мужика и исчезла. Мужик растерянно обернулся и начал заваливаться, описывая циркуляцию вокруг правой ноги, укладываясь на то место, с которого я только что поднялся. Улёгся и вдруг посерел, потерял контрастность, исчез совсем.

Нет вторженца и нет проблемы. Глюки, не более того. Долго я пролежал? Минуту, две? Лариса видела, но не скажет. Вообще-то врановые легко учатся человеческой речи, и, подозреваю, говорить она умеет. А то, что никто не слышал от неё и слова - лишь вопрос птичьего зазнайства и снобизма.

Преодолеть воронье самомнение я не надеялся, да и работать больше не собирался. И так вечно оглядываюсь, не перепутал ли что, а после приключений в голове особый дискомфорт чувствовался. Обесточил аппаратуру, отправил Ларису отдыхать, вручив ей второй кусок сала, сменил халат на уличную куртку и потопал на метро.

Почему у меня глюки и почему память подводит? А не может быть, что аппаратура так влияет? Лезем ведь мы именно в подкорку, да ещё и полем, непонятным нам самим.

Хитрая память тут же выдала аналогию - рентгеноструктурный анализ. Народ постарше рассказывал; я-то тех времён не застал, даже когда на физфаке учился, все установки уже защищёнными были. Ничего опасного в этом методе раньше не видели, целыми днями сидели около работающих трубок. Тогда сидели, а потом, через годы, лежали. В онкологии. Безрадостная перспектива. А что мы знаем про f-поле? Только гипотезы. От самых примитивных до завиральных, будто оно взаимодействует с осью времени.

Мне надоело рассуждать о работе. В конце концов, я дома, отдыхаю от производственных глюков. Но где я видел этих мальчишек, откуда память их выудила? И мужик тоже знакомым показался, его-то я хорошо запомнил. Хотя если он глюк, то и должен быть знакомым. С какой стати свихнувшемуся мозгу новое придумывать?

Поднялся с дивана и отправился на кухню варить кофе, он - первое средство непорядки с головой устранять. Добрёл только до коридора - тот мужик опять оказался рядом.

Выключатель. Свет зажёгся, вторженец исчез, вместо него - моё отражение в зеркале. Так: память, глюки, теперь уже и нервы. Чем бы ещё заболеть для комплекта?

Стоп, я постарался вспомнить того мужика, появившегося в лаборатории. Виден со спины, обычного роста, серые волосы, когда-то бывшие тёмными, сутуловатый, дужка очков за ухом, халат с дыркой на рукаве сзади над правым локтем. Точно глюк, этот халат был на мне. Но в голове флажок выскочил, и вдруг захотелось перебрать старые фотографии.

Родительский альбом не покрылся пылью только потому, что лежал в пластиковом пакете. Зато пакет помутнел и расползался под пальцами. Чёрно-белые любительские снимки, некоторые пожелтели, некоторые пошли пятнами, и фото тех двух мальчишек, которых видел, когда воронка меня задела. И оба - я сам, только в разном возрасте.

Интересными играми мозг балуется, так вот сны, наверное, и получаются. Взяло подсознание меня, ребёнка лет девяти, и меня, но лет восемнадцати, и заставило разговаривать. А потом, когда я с пола поднимался, показало мне же меня теперешнего, точнее, не теперешнего, а тоже прошлого, но со сдвигом всего в пару минут.

Вот только кажется, что мальчики те были настоящими, вся сцена из памяти выплыла, а не во сне с фантастикой перемешалась. Но если из памяти, то почему я со мной, да ещё и со стороны? И почему я себя со спины видел?

Заварил ещё кофе, достал из холодильника бекона - выдать Ларисе. Чёрт побери, совсем запутался, я же дома, а ворона в лаборатории. Привык к ней, сколько лет уже вместе работаем. Чтобы самому себе идиотом не казаться, сделал бутерброд, зажевал размышляя.

Итак, я постарше разговаривал с самим собой, но помладше. Чушь какая, даже непонятно, как о такой ситуации думать, кого как обозначать? 'Я' и 'я' получается. Ехидная память подсунула популярную статью про что-то там лингвистическое - скандинавы вместо местоимений могут пользоваться возрастом; к примеру, в новостях пишут: 'Двадцатилетний подрался с тридцатилетним'. Подходящий к моему случаю способ, только я не швед и не датчанин, думать такими категориями не умею. Старого пса новым штукам не выучишь. Откуда цитата? Из 'Тома Сойера'. Вот это помню, про скандинавов помню, а был ли женат на Ольге, не помню.

Мысли перескочили на лабораторию, на работу. Предположим, именно самая странная гипотеза правильна, та, которая про ось времени. Тогда... тогда надо подумать. Я засел за стол, отмахнувшись от жены, звавшей спать.

К утру расплывчатые идеи расплывчатость потеряли. Если допустить, что своим прибором мы ковыряем время, то проблема необъяснённого объёма решена - мозг выгружает лишнее на нейроны прошлого. То есть наша собственная память используется много раз, менее нужное хранят те же клетки, но ушедшие на доли микросекунды назад. Мозг что-то запрашивает, а что-то уходит дальше, ещё дальше, там забывается понемногу.

Ночью, наверное, проще. Настоящее спит, не экранирует старые слои, записанные на них отрывки перемешиваются и транслируются в виде снов. Кстати, говорят, старики наяву живут прошлым. А почему и нет? Мозг изношен, как ветхая одежда, один фрагмент из-под другого в дыры проглядывает. А у меня, наверное, наоборот - f-поле ткань памяти ворошит, проходы путает.

Собрался и поехал в лабораторию. Сел за стол, пощёлкал настройками. Лариса выбралась из клетки, забралась на плечо и возмущённо закаркала - место перед установкой ей принадлежит. Не до того, даже сала не захватил. Сейчас главное - раскопать в собственной голове, в старых копиях своей головы, не был ли я знаком сам с собой примерно полсотни лет назад.

Как звучит! Старые копии головы, был знаком сам с собой. Пожалуй, обнародовать догадки пока не стоит, загремлю в психушку, не успев дело до конца довести. Даже сотрудникам ничего говорить пока не стоит.

Сидел, щёлкал мышью, иногда протягивал руку перекинуть тумблер. Одни параметры пробовал, другие. Эксперимент на себе? Герой, кладущий что-то там на алтарь науки? Не смешите. Лариса вон каждый день f-полю голову подставляет, и ничего, с годами лишь зазнайство её повышается.

Встречаю у школы себя самого, зову есть мороженое. Расплачиваюсь и только потом понимаю, что мелочь, медяки меня спалить могут. На монетках год выбит, наверняка нашлась в кармане и новенькая копейка, которую лет так через пять отчеканят. Резко поворачиваюсь, беру себя за руку и тащу подальше. От греха подальше. Сидим, ковыряем фруктовое одиннадцатикопеечное деревянными палочками, зачем пришёл - сам не помню. Говорим ни о чём.

- Как дела? Одноклассники не гоняют больше?

Пожимает плечами, вспоминать, как гоняли, ему не хочется.

- Знаешь, не ведись на детские 'боишься', 'как маленький'. Поступай как взрослый, главное - слова находи тоже взрослые.

И ещё воспоминание. Я старший разговаривал с собой младшим. Старший объяснял устройство f-генератора. В общих чертах объяснял, больше учил, какие кнопки на сенсорном экране жать, а младший тогда даже сенсорный экран в первый раз видел.

Ерунда какая-то, откуда в том времени f-генератор с современным контроллером и зачем показывать его школьнику, пусть и себе самому? Кем я был в той сцене? В смысле - с точки зрения какого своего возраста я всё это видел? Учили меня - значит, был младшим. Но я же понимал и про поле и как сенсоры работают. Значит, студент, значит, в голове всплыла совсем другая пара моих возрастов. Похоже, была ещё встреча - я-студент разговаривал с тем, который я-сейчас.

Детали, надо вспомнить детали. Наверняка удастся, не бывает таких полных блокад. Если, конечно, f-поле не очень злобно по своей природе и не трёт у нас в головах всё подчистую.

Мысль пришла неожиданно. Простая как грабли, аж обидно стало - потому я в почти шестьдесят и не доктор, что соображаю медленно. Не мог я тогда сам с собой встретиться, не было способа. А если не было, как всё получилось? Почему я, хоть и оставался в классе самым маленьким, но не был уже самым затурканным? И почему потом, в университете, вёл себя по-взрослому? Что-то ведь произошло, что-то произошло тогда, не в середине семидесятых, когда я только начальную школу закончил, а позже, лет через восемь-десять.

Я сидел на лекции, позёвывал, ждал звонка, вот-вот большая перемена, а планов на неё - один пирожок съесть. Шёл в университет - думал найти и пригласить в кино ту девушку с математического. Ну ладно, попытаться пригласить, а не получится - хоть имя её узнать. Но весь их курс с утра загнали на овощебазу, планы обрушились, а менять их на лету я никогда не умел.

На выходе из аудитории стоял какой-то дедок, свой, университетский, в лабораторном халате, из-под которого торчали достойного вида синие джинсы. Сказал - разговор есть. Я пожал плечами - почему бы не поговорить?

- Ты брата своего давно видел?

Такого вопроса я не ожидал, откуда дедок про ту историю знает? С другой стороны, интересно - раз знает, может, и мне расскажет?

- Нет никакого брата. Только сестра, в школу в этом году пошла.

- Был брат. Когда ты сам в школе учился. А теперь нет.

Я пожал плечами - привычка плечами пожимать. А что, хорошая привычка, и независимость проявляешь, и собеседник не обижается.

- Если вы знаете, расскажите и мне. - Чтобы не звучало грубо, я улыбнулся.

Мы вернулись в пустую аудиторию, он сел на подоконник, я на стул сбоку.

- Ты его хорошо помнишь?

- Помню.

Дедок достал фотографию, протянул. Вроде брат. Тогда он достал зеркальце, положил рядом с фотографией.

- Ты.

- В каком смысле я?

- Ты на снимке.

- Ну и что? Родственник, значит, на меня похож.

Больше вспомнить не удалось, но и так понятно. Как-то добрался я до восьмидесятых и поговорил с самим собой. Получалось, f-поле не только в памяти копаться позволяет. Тоже сразу понять надо было. Когда воронка задела, я на себя со спины смотрел, но спина сзади, в нормальном ракурсе видеть её я не мог.

Похоже, f-генератор машиной времени обернулся. Некомфортное чувство. Не из-за того, что в личных целях использовал, точнее - буду использовать, а из-за открывающихся возможностей. Одно дело с памятью человеческой разобраться, другое - в прошлое свободно заглядывать. Дай способ, скелеты из шкафов так и посыплются. Нет, не надо, не для меня это - быть зачинателем новой эры, когда прошлое каждый у каждого посмотреть сможет. Зачнут, без меня зачнут, но сам я, пожалуй, воздержусь.

Выключил установку, собрал вещички, не много своего личного в столе хранилось, повесил на гвоздь халат с дыркой на рукаве.

- Лариса, ко мне переедешь?

Ворона покачала головой, взвешивая варианты, и неспешно устроилась на плече. Так мы и вышли из института, махнув и каркнув вахтёру на прощание.

Я чистил картошку на кухне, стараясь успеть к приходу жены. Лариса смотрела телевизор. Временами тыкала клювом в пульт и громко возмущалась, если экран начинал мелькать помехами. Приходилось вытирать руки и возвращать на какой-нибудь канал. Ворона одобрительно кивала. Думаю, без сидения перед f-генератором память у неё поправится. И пульт освоит и, глядишь, разговаривать начнёт. Если, конечно, сочтёт занятием достаточно аристократичным.

Голова теперь получше работает. Помню, как советы себе давал. Теперешний - себе-студенту, студент - себе-школьнику. Помню, и как копию установки собирал, чтобы в восьмидесятые прошлого века отвезти. Как тогда, в студенческом возрасте, проблемы себя-маленького улаживал, с одноклассниками 'просветительную работу' вёл. А Белю в глаз не бил, фонарь к моменту нашей встречи уже имелся, очень кстати совпало. Потом надоело на десять лет назад путешествовать, динозавров посмотреть решил - мальчишка, что с меня взять. Спалил генератор, починить не смог, а я-сегодняшний помогать не стал, да и не появлялся больше.

Трамвай - тот, старинный, с деревянными дверями и кондуктором - дребезжа едет по улице. Улица пуста, ни пешеходов, ни автомобилей. Внутри тоже только мы двое. Лёнька подзуживает - прыгни, ну прыгни! Прыгать с трамвая я не умею, пожимаю плечами:

- Прыгай первым.

Лёнька по-взрослому отделяется от подножки, не прямо, а вдоль движения, перебирая ногами, медленно гася скорость. Трамвай уезжает, я понимаю, как надо соскакивать, но остаюсь в салоне. Зачем? Пусть Лёнька, ребёнок, доказывает окружающим каждую мелочь, а мне достаточно знать, что смогу сделать так же.

Темно. Рядом тихо дышит Ольга, жена, когда-то она училась на параллельном, на математическом. На шкафу спит Лариса, ворона. Осторожно шевелюсь, стараясь не разбудить ни ту, ни другую, протягиваю руку к телефону, вставляю наушники. Пряча светящийся экран под одеялом, включаю плеер. Слушаю. Для таких случаев у меня отдельная папка с лёгким чтивом - тем, что мозг не напрягает, не заставляет просыпаться, а наоборот, позволяет заснуть. Как сказка, которую бабушка читает ребёнку. Бабушка, которую можно навестить.