С экрана выступал Шойгу. Говорил непривычно долго: стоило закончить речь, как начинал заново. Это тележурналист Фома Нудищев после утренней выволочки у продюсера канала до самого обеда гонял на компьютере одну и ту же запись, по-детски наслаждаясь временной властью над Министром обороны РФ. Кожугетович обижался, злился, но слушался. И Фоме так приходится, но не в записи, наяву...
- Тебя самого не задрало ещё? - в сердцах интересовался Палыч.
Фома из человеколюбия делал тише и пояснял:
- Надо сгенерировать идею программы как бы ему в ответ. Хлёсткой, неприятной для власти, но интересной для зрителя...
Фоме удобней думать, когда Шойгу фоном звучит, мысли подсказывает.
- В Сибирь, что ль, поедем? - Палычу не хочется. И не одному ведь ему!
А вот Шойгу говорил, что в Сибири необходимо построить город, а лучше пять, и с населением на триста тысяч, а лучше до миллиона. И не просто бы город, а и столицу туда перенести, и не смеха ради, а на самом деле. Ну, для большей равномерности и безопасности развития государства. Мол, нечего всем толпиться в перенаселённой европейской части страны, куда теоретически долетают ракеты.
Аргументы у Шойгу военные, политические, экономические. Про ж/д- и автомобильный транспорт, про туризм и нефтедобычу. Про крупнейшую ГЭС на реке Енисей. И подобное бла-бла-бла. А о чём оратор умалчивает, это об откатах. Ради них ведь стараются! Уж Фома-то представил, сколько бабла можно срубить на строительстве новой столицы. Этот неназванный аргумент посильнее прочих!..
Жаль, телеканалу прямым текстом об откатах заявлять рано: всякое обвинение будущих воров - чистая клевета. Подумаешь, обязательно украдут - не украли же! А ждать, пока работы начнутся, Фома не может. Надо спешить, вовремя реагировать. 'Эхо дождя' слишком круто сдаёт позиции. Быть лицом и творческой силой канала в такой период - суровое испытание.
- Фома, снова к шефу, - приторно-сочувственно произнесла Леночка. - И Палыча тоже.
Знает о продюсерском ультиматуме. 'Креативить без голых понтов!' - вот как выразился шеф. Это значит предложить идею такой программы, чтобы реально подняла рейтинг.
'Есть такая идея!' - скажет Фома и таинственно замолчит. Ну а шеф: 'Если опять выйдет лажа, дальше будешь бороться с Кремлём бесплатно, у себя на кухне!'. И тогда Фома расскажет, какую бомбу сейчас выдумал. И воскликнет продюсер: 'О, я это вижу!!!'. В этот момент будет важно настоять на авторстве идеи, а то с шефа станется и прикарманить - сволочь он порядочная...
...Нет, ну как загадал, почти так всё и получилось. Одного лишь не ожидал, а Ленка, коза, не предупредила. У шефа сидел Джон - куратор работы телеканала от лица главного инвестора. Шишка настолько важная, что весь ход разговора молчаливо перетянула на себя. Ну и с Фомы вся его уверенность мигом облущилась - перед настоящим-то хозяином. И добро бы только с него. Шеф, хоть и сидел во главе стола, а подобострастно ловил реакцию Джона на каждое слово, да и реплики подавал, будто не от себя, а заранее фильтровал и взвешивал. Даже ругани в адрес Фомы отсыпал точную меру. И дал шанс, уже последний, но дал.
А главные два слова сказал Джон. Бросил этак лениво на своём родном:
- Сибериан Ситиз! - Дескать, умный должен понять.
У Фомы похолодело в груди - вспомнил о своём позорном 'лингвистическом кретинизме'. Но собрал волю в кулак и, наскоро подстроившись под настроение собеседника, откликнулся в тон:
- Потьёмкинскийе дерьевни! - По привычке выдал с налёту главное, чтобы застолбить идею. Прозвучало немного издевательски.
- Ты что себе позволяешь?! - взъярился шеф. - Господин Джон указал направление нашей работы, а ты с идиотскими шуточками...
Но Джон посмотрел мудрым внимательным взором в перепуганные глаза Фомы и дал знак продюсеру замолчать, а Фоме пояснить свою мысль.
- Мыслю я строго в указанном направлении, - пришлось начать издали. - Просто ехать в Сибирь рано. Там пока ничего нет: не будет картинки. А Потёмкинские деревни - это архетип очковтирательства! Образ того, что и у Шойгу в Сибири всенепременно будет, а у Потёмкина уже было. Его деревни очень знамениты! И вот им-то мы можем посвятить роскошную передачу. Проехаться по следам инспекционного вояжа императрицы Екатерины II в Новороссию и Крым. Ну, того самого, где Потёмкин вместо деревень в степях декораций настроил, согнал массовку и всем надурил голову.
- Бат... Сибериан Ситиз? - переспросил Джон. Всё же до него по-русски туговато доходило.
- Мы будем тонко намекать, - пообещал Фома. - Все догадаются.
- Точно! - воскликнул шеф, перекрывая недавнюю непонятливость горячим энтузиазмом. - И за клевету никто не станет судиться: дела-то давно минувшие... Какой был год, Фома?
- 1787, - нашарил Фома в смартфоне. - Со 2 января по 11 июля.
- Неслабо. Пришлёшь мне подробный план!
Все оживились, даже Джон покивал обрадованно, только Палыч просидел безучастно. Чихать ему - он оператор. Что скажут, то и снимет. Картинку шикарную обеспечит, а с другим к нему не приставай. Полностью аполитичен.
*
Славная русская зима. Мчатся сани по утоптанному снегу, блистающему на солнце. Храпят лошади. Чудно, чудно! А саней-то: видимо-невидимо! Полтораста - истинно императорский размах. Всё несётся, летит. Да и какая из русских императриц не любит быстрой езды? Надо любить, надо! Благо, русская земля прирастает новыми землями, как же их не объять рачительной государыне? Непременно объять! Оттого и надобно поскорей ехать! И солнечным днём, и вечерами - при свете пылающих бочек смолы по обочинам.
На границе Новгородской губернии императорский поезд торжественно встретил новгородский и тверской наместник Архаров. Нижайше кланяясь, взволнованно зачитал Государыне приветственный адрес и присоединился к шествию. Чуть проехали далее - у въезда в Псковскую губернию Императрицу приветствовал Репнин, наместник псковский и смоленский, также зачитывал адрес, провожал по вверенной ему земле. Миновали Великие Луки, а там и Белоруссия; приветственный адрес произносит наместник полоцкий и могилёвский Пассек. И кажется Екатерине, что приветственные речи одною рукой писаны, но Государыня милостива, да и не северные провинции в главном фокусе её Высочайшего внимания. Главное нынче южнее - Новороссия и Крым; всё, что у турка отбили.
*
Википедия наше всё. Фома как вчитался в статью про вояж Екатерины, тут же накропал подробный план программы. Будет называться 'Потёмкинские деревни: расследование Фомы ('Томмазо') Нудищева'. Суть какова? Типа следственный эксперимент. Ездит Нудищев на манер Радищева, только не из Петербурга в Москву, а в Новороссию с Крымом. Расследует злоупотребления Потёмкина, ну и подмигивает на тему нынешних сибирских инициатив... Не, ну классно же, разве нет?
- Нудищев-Радищев? - завертел носом шеф. - Нет, не прочитается. Ехать должна Екатерина... Ладно, это моя забота: пригласим на роль новой императрицы Катю Кошак.
- Эту звезду-блондинку? - возмутился Фома. - Так она же тупая! Как ей вести интеллектуальную программу?
Шеф не уступил:
- Пригласить экспертов моя забота. Они и поднимут интеллектуальный уровень. А от Кати требуется быть знаком императрицы. Приоденем её в стиле ретро; имя как раз подходящее, нос и сама задерёт... Ладно, что дальше?
- Повторить весь маршрут, отыскать, где стояли 'Потёмкинские деревни', ну и постебаться - и с небывших деревень, и с небудущих миллионников. Будет 'Эху дождя' - долгоиграющая передача, надолго займёт эфирную сетку.
- На полгода программа? - прищурился шеф. - С января по июль?
- А чего мелочиться?
- Нет, скоростей из 18-го века телезрители не оценят. Скажут, мы занимаем эфирное время фигнёй, и будут правы... Палыч, а у тебя есть вопросы?
- Да, насчёт ретротранспорта, - мигом влез оператор. - Может, усадим 'Екатерину' в экипаж из её эпохи? Сани и кареты можем на Мосфильме арендовать, но в такую даль они не доедут. Или заодно взять павильон и декорации? - Ну, спасибо, Палыч, удружил, нечего сказать...
- Передачу, разоблачающую Потёмкинские деревни, снимать в декорациях Мосфильма? - расхохотался Фома. - Да нас на смех поднимут!
- Верно, - поддержал шеф. - Обойдёмся без карет. Автопробег в студийных машинах - дёшево и сердито. И время сэкономит.
- А картинка? - напомнил Палыч, - Екатерина ехала, так кругом были праздничные декорации, а по ночам фейерверки глаз радовали... Ну а мне что снимать? Голую дорогу?
- Так в этом вся соль! - рассмеялся Фома. Мы поедем, а декорации пусть губернаторы закупают. Зачем им? А вот зачем! Мы их предупредим заранее: мол, передача будет про тогда и сегодня. Как мы их губернии из окна увидим, так на всю страну и покажем. Кто не пожлобится, тому выйдет реклама, а кого жаба задавит, антирекламой прихлопнем.
- Не понял... - Шеф грозно нахмурился. - А губернаторов нам зачем пиарить?
- Да не пиар это будет, а тонкий троллинг. Вот, скажем, земля Псковская; там губернатор-единоросс, нам таких не жалко. Мы ему шлём предложение, от которого нельзя отказаться. Мол, выделяй средства, закупай шарики да баннеры, приветствуй автопробег, целуем, Катя. Что он делает? Допустим, жадничает. Мы тогда едем и носом вертим: что за нудьга у него в Псковской области; вон, при Екатерине весело было, а сейчас другой губернатор.
- Ну а коли поведётся?
- И к лучшему! Едем, радуемся, снимаем зрелище - и ненавязчиво шутим: как императрицу встречали губернаторы-казнокрады, так один в один встречают и нашу Катю. Зрители видят: весело пиарится губернатор на народные средства.
- А дальше? - Палыч насел скептически. - Там Республика Беларусь на маршруте. С Лукашенко такой шантаж всяко не пройдёт, он нас и на порог не пустит. Он 'последний диктатор', ему можно. Что скажешь?
Фома задумался. Связываться не хотелось. Но нашёл выход:
- А мы свернём. Как и Екатерина хотела. После Великих Лук едем к Смоленску, а оттуда - в Новгород-Северский. Там Черниговщина, то есть Украина. Вот и сбежали от Лукашенко!
- Так Украина тоже независимое государство, - напомнил Палыч.
- С Украиной наш Джон договорится, - проговорил продюсер. - Его боссы давно с ней дружат против Кремля. Вот и попросят войти в наше положение. Главное почём зря не упоминать слово 'Новороссия'...
*
На границе Черниговской губернии императорский поезд ожидал генерал-фельдмаршал граф Пётр Александрович Румянцев-Задунайский. На посту генерал-губернатора и наместника Малороссии пробыл двенадцать лет, с отставки гетмана Разумовского и упразднения Запорожской Сечи. 62-летний герой русско-шведской, Семилетней, двух русско-турецких войн, кавалер высших наград империи держался молодцевато, его круглое лицо светилось от удовольствия лицезреть Государыню, но глаза глядели пытливо, настороженно и скептично, как бы приглашая доискаться причин. Однако не дождётся! Спроси его о чём - непременно расскажет, что плута Потёмкина надо проверить построже. А статс-секретарь Безбородко непременно ещё поддакнет (и прежде служил под началом графа, и теперь держит с ним одну партию).
Императрица с восшествия на престол к Румянцеву благоволила, даже простила ему неудобную верность Петру III и запрошенной отставки тогда не приняла - дорожила удачливым в боях полководцем. Граф долго не давал ей случая пожалеть о сделанном выборе, но сейчас опять высказывался оппозиционно. Годы... Прославленный с елисаветинской поры генерал предчувствовал закат своей карьеры, и восхождение молодёжи не оставляло его равнодушным.
Сопровождая императорский поезд через Новгород-Северский, Чернигов, Киев, граф старался, как умел, развлечь Императрицу, но, кажется, умел не так хорошо, как старался. Был напряжён, веселился через силу; ему ли очаровывать странствующих императриц? И чем? Фейерверки и дежурные балы успели уже приесться с начала вояжа: где ни остановишься, всё одно и то же! Города казались ей неприветливыми. Время года также к веселию не располагало: на смену снежной зиме с радостями санного пути приходила ранняя весна с неизбежной распутицей. Как Румянцев и Безбородко ни мечтали усадить Потёмкина в лужу, самые глубокие лужи всё равно оказались на малороссийском участке пути, тогда как доехать до Новороссии предполагалось к солнечному маю, когда природа всяко подсохнет.
Сорок лошадей бодро тащили по дорожной грязи императорский экипаж - карету на двенадцать персон. Екатерину сопровождали слуги, придворные, а ещё иностранные дипломаты - ушлые, востроглазые, чувствительные ко всему, что можно обратить в анекдот о примечательных русских нравах. Зная за ними такую особенность, Государыня держалась подчёркнуто царственно, временами напоминая собственный парадный портрет. И от подданных своих ожидала, что не будут они клеветать друг на друга хотя бы при иностранцах.
Соседство на наместническом посту с князем Потёмкиным, поставленным Государыней во главе Новороссии, у графа не заладилось, хоть уж здесь-то чему завидовать? Петру Александровичу достались населённые города, Григорию Александровичу - степь, заселить которую только предстояло.
- Князь говорит, заселил уже? Да быть такого не может!
- Граф дело говорит, государыня, - поддакивал статс-секретарь Безбородко.
Будучи монархиней просвещённой, Екатерина отвечала им куда менее резко, чем оба того заслуживали.
Киев утомил. В нём затруднялись выбрать правильный тон. В Софийском монастыре Государыня посетила келью митрополита Самуила - и на тебе: в приветственной речи он уподобил её приход явлению воскресшего Христа ученикам. Но за комплиментом ли она приходила в Святые места?
Из отдыха в Мариинском дворце вышли скука да беспокойство. Статс-секретарь Александр Безбородко спланировал её пребывание и настолько нелепо, что главным здешним событием чуть не стала аудиенция для героя Венесуэлы Себастьяна Франсиско де Миранды-и-Родригеса, не имеющая к Таврическому вояжу ровно никакого отношения. Государыня к Миранде не вышла, в итоге статс-секретарь принял его сам.
Что Императрицу порадовало, так это отбытие из Киева на празднично украшенных галерах вниз по теченью Днепра. Славное скольжение меж речных берегов, достойных кисти живописца. Чуден уже Канев, а впереди - Кременчуг. Поскорее бы!
*
Внимательный глаз телекамеры проследил за встречной баржей, занырнувшей в глубокую тень под мостом Метро, затем, возвращаясь, мазнул по высокому правому берегу, где Киево-Печерская Лавра соседствовала с памятником советской Родины-Матери, а также двуцветным полотнищем на высоченном флагштоке, после скользнул по их перевёрнутому отражению в мутных днепровских водах и, постепенно меняя фокус, вскарабкался на борт речного катерка, предназначенного ныне сыграть роль императорской галеры, чтобы, пробежавшись по палубе, безошибочно нацелиться на блондинку-ведущую и преждевременно не зацепить двоих экспертов, сидящих за пластмассовым столиком. Палыч - гений панорамирования; сам Феллини бы не придрался.
Так. Собрались - работаем! Катя нацепила на лицо широкую улыбку и объявила на камеру:
- Здравствуйте! В эфире третий выпуск пятничной программы 'По следу Екатерины' от независимого телеканала 'Эхо дождя'. С вами тележурналистка Екатерина Кошак...
'...и Фома ('Томмазо') Нудищев', - добавил Фома. Но мысленно.
- ...Мы продолжаем независимое расследование, посвящённое событиям так называемого 'Таврического вояжа' - инспекционной поездки незадачливой императрицы в Новороссию и Крым, организованной её знаменитым фаворитом, полководцем и авантюристом Григорием Потёмкиным... - Вроде, неплохо отбарабанила.
Здесь, посреди Днепра, ещё можно произнести вслух слово 'Новороссия'. На берегу - лучше не надо. Там и её, и Малороссию с нею вместе придётся политкорректно именовать современным именем 'Украина', хоть атмосферности программы такая замена и повредит. Никому же не объяснишь, что передача твоя о 1787 годе, а не о нынешней ситуации на Дальнем Востоке Украины! Да и объяснили бы - а толку? Русских императоров здесь не любят, а уж Екатерину II - пуще многих других. Так что, пожалуй, и к лучшему, что Катька Кошак, несмотря на грим, ни капли на неё не похожа. Ни лицом, ни повадками, только единственно именем.
- У нас в гостях эксперты, - продолжала Катя, пока камера Палыча отъезжала, смещая фокус на соседний столик. Без экспертов ныне какая программа?
Славин - солидно прикинутый остепенённый тип с истфака МГУ, Квакин - бомжеватого вида местный исследователь, чёрный археолог. Москвич, ясное дело, продвигает официальную точку зрения на Потёмкинские деревни. Согласно ей, никаких 'деревень' не было. Местный, горячась, оспаривает:
- Да я был там - я там рядом живу!.. Да я копал там!.. Да я выкапывал...
- Целую деревню выкопали? - интересуется солидный историк Славин.
- Так она ж не деревня... Так, декорация одна...
- И вы можете показать раскопанную вами декорацию?
- Та не... Она ж фанерная. Сгнило всё за такую кучу лет.
- Что же вы тогда нашли?
- Ну так... Всё больше по мелочам, - неуверенно мнётся деревнекопатель Квакин. - Но вот точно скажу: деревень настоящих на том месте до сих пор не построили!.. Да что там говорить: будем проезжать - покажу. - Ясное дело, мужик надеется покормиться за счёт канала до конца передачи. Ну и пусть его, шеф не обеднеет.
А вот нудный историк из МГУ человек занятой, ему, видать, срочно куда-то надо (ну и не держим!), потому продолжает упорствовать:
- Слух о 'Потёмкинских деревнях' задолго до вояжа распустили недоброжелатели князя Потёмкина, среди которых знаковыми фигурами были граф Пётр Румянцев, князь Михаил Щербатов, статс-секретарь Александр Безбородко. Задним числом этот образ попал в мемуары некоторых иностранных свидетелей вояжа, среди которых назову шведа Иоанна-Альберта Эренстрема и некоего Гельбига, одного из приближённых австрийского короля Иосифа II. В путевых записках других иностранных участников вояжа упоминаний о мистификациях Потёмкина либо нет, как у графа де Сегюра, либо же, как у принца де Линя, сами слухи о 'деревнях' названы нелепой басней.
- Ой, как интересно! - Катя настороже. - Так о чём же пишут Эренстрем и Гельбиг?
- О деревнях в степи, намалёванных на ширмах. О постоянно действующей передвижной массовке. О стаде коров, несколько раз показанном императрице на разных стоянках. О мешках с песком вместо зерна в солдатских магазинах.
- Какой ужас! - пискнула Катя. - Да как не стыдно этому карьеристу обманывать собственную императрицу!.. - И аж раскраснелась, негодуя.
- Григорий Потёмкин её и не обманывал. Он с её ведома изысканно декорировал строения по ходу следования, но никогда не выдавал декорации за что-то большее.
- А зачем декорировал?
- Чтобы поразить иностранцев. И показать миру, что Новороссия и Таврида в империю уже включены. Для чего им и решена триединая задача: привнесение в новые территории цивилизации, армии и флота.
Всё у историка гладко. Но Фома знает: это имперская идеология. По ней получается, что тратить на декорации астрономические суммы - не преступление. Нет, господин историк, врёте!
Но историка проводили вежливо, без скандала. А вот его оппонента оставили. Пусть покажет свои деревни, как обещал. А то разговоры о том, что их не было, чересчур абстрактны. Копайте же, господин Квакин, да поглубже. Пусть в вашу яму Потёмкин провалится - хоть бы и вместе с императрицей!
Кстати, у причала киевского речного вокзала, куда возвращали арендованный экскурсионный катер, на борт ни с того ни с сего вдруг поднялся черноволосый вертлявый человечек с криком:
- Сюрприз!
Странно. Никаких ведь сюрпризов не заказывали. От здешнего речного пароходства, надо полагать? Но человечек почему-то казался знакомым. И Фома, и Палыч, и Катя, а с ними эксперт Квакин малость окосели, пытаясь припомнить, где его раньше видели.
Оказалось - он Президент Украины. Специально зашёл поприветствовать любимейшую программу на замечательном канале 'Эхо дождя'. Откуда о ней узнал? От общего знакомого по имени Джон. Джон сказал: 'Хочешь денег подзаработать? Ну так засветись в программе 'По следу Екатерины', заодно хорошим ребятам раскрутиться поможешь'.
- Только долго вы что-то, - пожурил их весельчак президент, - я вас тут на причале третий час дожидаюсь, а вы там знай переснимаете дубли для прямого эфира, ха-ха-ха.
После он с чисто кавээновским усердием произнёс на камеру три относительно смешные шутки, после чего извинился и убыл: дела.
*
Подлинный смысл затеи сделался по-настоящему явным только в Кременчуге. Наконец-то Новороссия расстилается перед тобою, а не где-нибудь за тридевять земель! Именно теперь императорский вояж впервые вступил в зону ответственности князя Потёмкина-Таврического.
Сюда, в Кременчуг, инкогнито прибыл и друг Екатерины австрийский монарх Иосиф II. Кто он таков, стало ясно сразу и всем, но из вежливости его именовали графом Фалькенштейном, словно бы обман удался. Маленькая безобидная мистификация.
*
Телевизионный фургончик затормозил на шоссе. Археолог 'Потёмкинских деревень' Квакин с деланно уверенным видом сказал:
- Это здесь. Выходим.
- Что здесь? Раскопки? - попытался уточнить Фома.
- Ну, типа да... Вон глядите: там была 'Потёмкинская деревня' и вон там. А чуть дальше сразу две. - Однако и 'там', и 'вон там', куда указывал палец эксперта, расстилались просто распаханные поля без каких-либо ориентиров.
- Нашли фундаменты? - заинтересовался и Палыч.
- Не, да какие фундаменты? Это ж не настоящие деревни, а выдуманные. Не было ни домов, ни фундаментов, но деревни же были, да? Ну вон там они и стояли.
- А почему там, а не тут? - Палыч терпеть не может, когда нет картинки.
- Ну, это, мама мне так говорила... - перебросил ответственность Квакин. Ищи-свищи его маму. Поди, и скончалась уже?
- А откуда мама узнала?
Квакин пожал плечами, как бы удивляясь, это с какой же стати к нему пристали? Разве не ясно, все вопросы к такой-то матери!
- А мамины слова никто не пытался проверить?
- Я пытался...
- И что?
- Ничего не нашёл, - пожаловался. - Совсем ничего.
- И что это 'ничего' подтверждает?
- Что деревни, когда здесь были, то... были ненастоящие...
Признаться, эксперт Квакин с самого начала выглядел типом мутным. Но чтобы настолько... Фома попытался узнать, на какие ориентиры опирался их провожатый, чтобы остановить машину 'именно здесь' - да где там, опять пошло словоблудие. А уж привязаться к точному расстоянию до ближайшего города...
- Я живу в Днепре, - только и сказал эксперт. - Здесь, наверное, недалече...
Катя Кошак закатила истерику. И можно её понять. Ей же в кадре за всех отдуваться. Но Фома на правах главного (всё же автор идеи программы) потребовал прекратить и собраться.
- Сделаем столько дублей, сколько надо, - заявил он - пока квакинский бред не зазвучит хотя бы уверенно!
- Тю, тогда здесь работы не на одни сутки! - присвистнул Палыч. Но послушно зашёл в чисто поле и стал панорамировать.
*
- Ну а главная Потёмкинская деревня - это город Екатеринослав, - шутили острословы. Но чувствовали себя не так вольготно, как бывало в Малороссийрском наместничестве. Безопасность новороссийского этапа пути обеспечивала уже не румянцевская армия, а потёмкинская. С моря дополнительное прикрытие обеспечивал новооснованный князем Черноморский флот.
Да, шутить-то шутили, но уже со всей деликатностью. Остановка в Екатеринославе позволила всем желающим заглянуть за любые ширмы. Под размалёванными декорациями прятались настоящие дома, а не что-либо иное. Ну, кому-то покажется разорительным строить и дома, когда можно ограничиться ширмами. Но Екатерина пришла в Новороссию всерьёз и надолго. Свежезаложенный город её имени надлежало не просто возвести, а сделать соперником Петербургу. При Петре обеспечен надёжный выход к Балтийскому морю, при Екатерине к Чёрному. Если кому не нравится, тот может острить на тему единственного потёмкинского прожекта, реализовать который оказалось и впрямь не под силу. Спасо-Преображенский собор призван быть всем подобен римскому собору св. Петра, но 'на аршинчик' его превзойти. Превзойдёт ли, покажет время, но к моменту инспекции не превзошёл, потому император Иосиф II демонстративно прыскал в кулачок, потерянно бродя по честно заложенному фундаменту самых титанических размеров. Принц де Линь и французский посланник де Сегюр вежливо улыбались в ответ.
*
На въезде в город Днепр (Екатеринослав царских времён, Днепропетровск советских) у съёмочной группы вышла проблема. Остановили силовики - ну надо же! Какая-то недоработка по линии Джона.
- Мы не оккупационная! - с обидой пискнула Катя. - Мы против политики Кремля. Мы осуждаем Крым, Донбасс и Северный поток! - Но офицер лишь морщился, глядя на её 'императорский' прикид.
Оказалось, интернет-версии предыдущих выпусков программы, посвящённой императорской инспекции Новороссии, в СБУ давно уже посмотрели. Ну, и не согласны с постановкой вопроса.
- Ждите, - бодро сказал продюсер. - Джон уже связывается с ближайшей украинской базой НАТО. За вами пришлют 'хаммер' с правом проезда в любую точку страны.
Не успел отключиться, а приплюснутая натовская машина уже подрулила.
- У вас проблемы? - Выглянул из неё улыбчивый натовский офицер. - Перебирайтесь к нам.
Тучный эсбэушник проводил их взором, исполненным ненависти. Фома с трудом удержался, чтобы не созорничать в ответ, хоть язык так и просился наружу на добрых полметра.
'Хаммер' подвёз их к Спасо-Преображенскому собору - сооружению крупному, но отнюдь не гигантскому. Старый потёмкинский фундамент оказался ему великоват и был использован для внешней ограды. Что, конечно, подходит под статью нецелевого применения средств.
- Не забудь об этом сказать! - инструктировал Фома Катерину.
- А ещё о чём говорить? - Катя была понятлива, но нуждалась в чужих идеях.
- Скажи, что из Екатеринослава хоть и получился современный областной центр, но составить конкуренцию Петербургу - кишка тонка. Стало быть, этот город - всё-таки утопия. Ну, наподобие 'Города Солнца' Томмазо Кампанеллы.
В этот миг позвонил по вотсапу шеф. Спешно напомнил о политкорректности, о необходимости заменять одиозный топоним 'Новороссия' на другой, подходящий по смыслу...
И ещё. Шеф дал Фоме понять, что до Крыма программа не доедет. Отчего? Так опять же из политкорректности, ну и солидарности с украинской точкой зрения. По украинской-то версии Крым не русский, вот и нельзя туда ехать российской телекомпании 'Эхо дождя', потому как, получается, прямиком в оккупацию... Ясно ли это Фоме?
- Не совсем, - пришлось объявить откровенно. Ведь это... Ведь...
- То есть, - пояснял шеф, - если бы Крым был реально украинским, Украина бы разрешила, но Крым ей неподконтролен, поэтому разрешить она не может, а раз не может, то ехать в Крым запрещает, а кто поедет, тот нарушит запрет...
- 'Только не это, только не это, только не это, шеф!' - простонал Фома. В сложные минуты ему вспоминалось детство, счастливая пора безответственности.
- До Херсона, не дальше! - проявил непреклонность шеф. - К счастью, большинство Потёмкинских деревень находилось как раз в Новороссии, на том самом участке её маршрута, который для вашей группы станет последним.
Большинство? Ну шеф даёт! И откуда он только взял? Можно подумать, ему Таврический князь показал на карте все свои секретные нычки... Хотя нет, шеф удовлетворился и искренним словом Квакина.
Ой, ну ладно. Готовы? Снимаем. Палыч запротестовал было, что собор придётся брать против солнца, но махнул рукой и смирился. В самом деле, какая теперь разница. Если Херсон это конечный пункт, от исходной идеи шефом оставлены рожки да ножки...
Палыч снял с плеча камеру и потряс головой. А теперь-то в чём дело?
- С солнцем что-то не так.
Фома пригляделся, прищурившись - и аж присвистнул. На светиле, озаряющем украинский город Днепр, красовался вензель Екатерины II. Помотал головой, присмотрелся заново - ну точно! Во Потёмкин даёт!
А дома-то... Только сейчас Фома обнаружил, что вся площадь вокруг - чистая липа. Если присмотреться к фасадам, сразу определишь: они нарисованы. На громадных таких фанерных щитах вроде билбордов. Он подошёл к ближайшему и толкнул. Щит завалился, причём вызвал цепную реакцию: фасады домов, на которые он упал, тоже немедленно обрушились. Ух ты, здорово!
- А мне можно? - спросила Катя Кошак и тоже завалила фасад - один из немногих, который ещё стоял. А там уже вдвоём принялись крушить декорации, пока не обнаружили себя в чистом поле. Ничего себе.
- Снято! - сообщил Палыч. Вот только стоило бы понять, что именно снято.
Ай да город Днепропетровск! Неужели он без малого три века состоял из одних декораций, а никто из местных жителей даже не заметил? Нет, не может такого быть: верно, заметили, просто привыкли молчать! Не было гласности...
- Ироды! Пошто город нам поваляли? - спросил некто из местных в форме екатерининского солдата. - А ну поставьте, как было! За умышленную порчу Екатеринослава - знаете, что бывает?
*
После смотра расквартированной в Новороссии армии, зрелищно прошедшей перед глазами Государыни и её гостей, князь Григорий Александрович Потёмкин-Таврический нижайше предложил матушке Императрице продолжить путь.
Однако не обошлось без нелепых заминок. При осмотре фундамента соборного храма потерялись князь Щербатов и статс-секретарь Безбородко, но зато невесть откуда взялась отставшая от своего фургона группа комедиантов. Прошка, денщик князя, обнаружил сию компанию аккурат после фейерверка под огненной фигурою 'Солнце Государыни Екатерины'.
Комедианты бродили совершенно потерянные и выкликали какую-то военную машину в форме боевого молота, которая, по их показаниям, должна была их столь высоко подбросить, чтобы лететь им до самого Херсона. Выглядели притом прелюбопытнейше. Двое паяцев пытались, вероятно, копировать кого-то из иностранных дипломатов, но не были похожи решительно ни на что. Клоунесса же с презабавнейшими карикатурными ужимками изображала саму Екатерину. Императрица, наблюдая её игру, смеялась до слёз, по каковой причине князь Григорий распорядился приблудных лицедеев сытно накормить и устроить в армейском обозе.
- Нам только до Херсона можно... - лепетала 'Екатерина'. Верно, бывший хозяин ихний положил им такой запрет.
- Да не, Катюша, - ответствовал ей один из её спутников, - мы, пожалуй, махнём и до Крыма, коли есть такая оказия... - Будто их кто спрашивал.
*
Севастополь. Инкерманский дворец, парадный обед при задёрнутых занавесях. Здесь Екатерина в инспекционном своём вояже и рада бы скромно поставить главную точку, но усилия князя Потёмкина превращают любую её точку в восклицательный знак - так и сейчас!
По сигналу князя занавеси отдёргивают, и за окнами парадной залы обнаруживается вид на севастопольский рейд. Корабли новосозданного Черноморского флота салютуют Императрице и её дорогим гостям. Гости, разумеется, делают вид, что не очень-то впечатлены, но что за дело до их лицевых фасадов, когда решается вопрос более практического свойства: быть ли новой турецкой войне за Крым, или подстрекатели сочтут её обречённой.
- Катя, они поверили, - шепчет Фома, - но ведь всё неправда!
Нет никакого флота. И моря здесь тоже нет. Да и Крыма нет. Голая степь Херсонская. Просто под окнами дворца простелено широченное полотнище. Ветер его надувает - получается, будто волны. А в волнах плоские щиты фигурные изображают Черноморскую армаду.
- Айда завалим? - Фома с новой 'императрицей' взбегают на полотнище, бредут по Чёрному морю, аки посуху, добираются до первого деревянного щита, раскачивают вперёд-назад - и опрокидывают, к изумлению екатерининских гостей. За первым судном следуют остальные. А что им, жалко, что ли? Ничего не жаль, когда правде надо восторжествовать! Так ей, гнилой имперской политике! До чего же прикольная штука этот морской бой! Эй, Палыч, ну, блин, так нечестно, ты что, не снимал?
- Я отказываюсь снимать против солнца, - отвечает зануда Палыч.
Ну так зайди с другой стороны!.. Впрочем в другой стороне обнаруживается и объёмный флот, и настоящее море. И оттуда свистят самые настоящие ядра. Надо звонить шефу? Нет, Джону? Нет, обоим звонить поздно. Кажется, в этот особый мир не протиснутся натовские 'хаммеры'... Вот очередное ядро ставит очередную точку. В точке твоя обращённость внутрь достигает пика, пока несущественные ошмётки тебя усеивают декорации...
*
- И снова здравствуйте! В эфире канал 'Эхо дождя' и его ведущий Фома ('Томмазо') Нудищев с новыми вестями с того света... - Фома и перестал бы болтать, просто не может остановиться. В таких случаях вырабатывать навык произвольной остановки речи стоит ещё в земной жизни.
Разглагольствуя напропалую, Фома ходит по раю, расталкивая сонмища святых. Где увидит какое облако - непременно опрокинет. Как-то так получается, что все облака для Фомы - тела твёрдые и плоские. Видимо, ради удобства навязчивого свержения декораций.
- Ах Фома, Фома! - горестно восклицает Иисус. Всё-то тебе надо пальцем поковыряться. Не учили тебя родители в раннем детстве беречь пальцы.
Учили-нет, какая теперь-то разница? Фома отмахивается от увещеваний и постепенно входит в единый трудовой ритм с каменщиком Сизифом, с вечным гимнастом Танталом, с водоносицами Данаидами и с обнадёживающим оборотом Иксионова колеса.