Сверхкомплектные звенья: "подсказки" от С. Дробышевского
(Цитаты из двухтомника Станислава Дробышевского "Достающее звено")

I. РАННИЕ ВАРИАНТЫ

1) У некоторых уже развитых рыб акантод (например, Climatius и Euthacanthus с границы силура и девона) между грудными и брюшными плавниками имелись еще до шести пар промежуточных шипов. Это, правда, не были настоящие плавники, но и настоящие первоначально сформировались из примерно таких же шипов. Так что наши две руки и две ноги - в некотором роде дань экономии природы. В принципе, и парные плавники, и - в дальнейшем - ноги могли быть множественными. Почему осьминогам можно, паукообразным, насекомым, ракам и многоножкам тоже, а позвоночные должны довольствоваться несчастными четырьмя? Было бы неплохо иметь 16 конечностей. Или хотя бы шесть для начала. Отличные бы вышли кентавры. Как знать, может, разумные существа со свободными и умелыми руками появились бы на миллионы лет раньше, ведь проблема устойчивости перед ними не стояла бы? (Добавим, что это был бы мир, в котором возможны также существа, преобразовавшие дополнительную пару или несколько пар конечностей в крылья: "драконы", "грифоны" и "ангелы" - см., например, повесть Марии Галиной "Тихий ангел пролетел". - Григорий Панченко.)

2) У бабочек и пчел пять типов колбочек. Но и это не предел: всем далеко до раков-богомолов, у разных видов которого в глазах двенадцать, шестнадцать или даже двадцать один вид цветовых рецепторов. Так что то разноцветье кораллового рифа, которое видим мы, - жалкое подобие реальности, отражающейся в глазах и ганглиях раков-богомолов. Даже с нашим умным-преумным мозгом мы в принципе не можем представить, в каком радужном мире живет это сказочное существо.

<...> Колбочки функциональны только на ярком свету. В сумерках работают только "черно-белые" палочки; неспроста же в темноте все кошки серые. С другой стороны, сей физиологический факт можно использовать, например, при съемках фильмов, когда надо создать сказочный эффект: если на черном ночном фоне человек видит яркие цвета, это крайне необычно и воспринимается как что-то фантастическое, ведь в темноте не может быть ничего цветного. По тому же принципу действует салют...

3) Многие из первых четвероногих около 365 млн лет назад имели нестандартное с нашей точки зрения число пальцев. Так, Tulerpeton curtum обладал шестью пальцами на передней и шестью на задней лапах, Ichthyostega stensiovi шевелила семью пальцами на задней ноге, а Acanthoostega gunnari - аж восемью на передней. Количество же лучей в плавниках кистеперых может быть еще намного большим. То, что все наземные позвоночные в итоге оказались потомками пятипалой рыбоамфибии, просто-напросто случайность - одна из миллионов, сопровождавших нашу эволюцию. Как знать, будь мы правнуками восьмипалой акантостеги, может, и умелые ручки возникли бы раньше? Какие бы перспективы перед нами открылись! Клавиатуры компьютеров в полтора раза шире, сложнейшие жестовые языки, удивительные театры пальцев, чудесные манипулятивные способности - мечта фокусника и карманника... Впрочем, тогда мы бы мечтали о десятке пальцев. Порадуемся же, что наши предки не растеряли и тех пяти, что имели.

Совсем иное строение конечностей мы могли бы иметь, произойди наши предки от двоякодышащих. Плавник рогозубов имеет хрящевую основу в виде членистого стебля с двумя рядами "веточек" по бокам. Такая структура совсем не похожа на наши руки и ноги. Из нее вышли бы отличные ногощупальца с бахромой гибких пальцев, которыми можно было бы обвивать предметы куда более изящно, чем это делаем мы своими фалангами... Впрочем, прочность подобной структуры невелика, неспроста она проиграла в девонском конкурсе освоителей суши.

4) У первых амфибий и рептилий было не два, а три глаза. В рудиментарном виде третий сохраняется у некоторых современных лягушек, ящериц и гаттерий <...> . Третий глаз образуется на основе либо пинеального, либо парапинеального органа. У продвинутых зверообразных рептилий парапинеальный орган исчез совсем, а пинеальный погрузился вглубь увеличившегося мозга и стал эпифизом. У нас он выполняет массу функций, но многие из них по-прежнему завязаны на суточные ритмы. <...> Некоторые особо экзальтированные граждане пытаются "открыть себе третий глаз" (иногда буквально - просверливая дырку в черепе), чтобы "связаться с космическими информационными потоками", но делают это почему-то со стороны лба. На самом деле, из-за беспрецедентного разрастания конечного мозга эпифиз у нас оказался обращен назад; если уж и открывать себе третий глаз, то надо делать это на затылке, между мозжечком и затылочными долями полушарий. Впрочем, как раз в этом месте под черепом находится синусный сток - место соединения венозных синусов с кровью от мозга, так что попытка открывания "заднего глаза" гарантированно кончится фатально. <...> Третий глаз - это, конечно, круто, но наши зверообразные предки могли бы позавидовать миксинам. У этих бесчелюстных рыбообразных светочувствительные рецепторы, кроме собственно двух глаз, расположены еще и вокруг клоаки. Вот ежели бы этакую способность да развить бы!.. Это вам не банальный третий глаз на лбу, это ж круговой глаз вокруг... сами понимаете чего. Какие безграничные возможности утеряны! Впрочем, миксины здравствуют и поныне, может, через сотню-другую миллионов лет они еще возьмут реванш?

II. РЕПТИЛИИ И ПТИЦЫ

1) Канадские палеонтологи рассчитали, что мелкие позднемеловые тероподы Troodon inequalis (Stenonychosaurus по старой классификации) имели коэффициент энцефализации в шесть раз больший, чем у других динозавров. Если бы их не скосило всеобщее вымирание, то даже при прежних темпах эволюции - без всяких ускорений - сейчас они имели бы размер мозга 1100 см3 и оказались бы вполне разумными <...> Теплокровность, двуногость, сложный способ добывания пищи и хватательная кисть, хотя бы и трехпалая, - хорошие зачины для поумнения.

2) Птицеподобные существа в триасе однозначно имелись. <...>Далеко не факт, что эти двуногие животные могли летать, но они с большой вероятностью обладали многими птичьими чертами, в частности теплокровностью и оперением. Если бы они так не увлеклись полетом, то быстро могли бы стать весьма развитыми животными.

Современные птицы имеют очень сложное поведение; например, вороны интеллектом не уступают мелким приматам. Главное и очевидное ограничение - размер мозга. С большой умной головой не очень-то полетаешь. Птицы так и не развили настоящего неокортекса. Зато они компенсировали его отсутствие сложностью мозжечка и полосатого тела, которое у них устроено сложнее, чем у млекопитающих. Полосатое тело - комплекс ядер конечного мозга - отвечает у человека в основном за память и эмоции, а птицы им еще и думают. Это, кстати, весьма любопытно: птицы мыслят, но совсем не тем местом, что мы.

Если бы птицы не стали летать, они могли бы развить свои способности гораздо лучше. Разумные птицы могли бы быть гораздо моральнее людей, так как размышляли бы теми же центрами, что управляют эмоциями. Могли бы поумнеть и вернувшиеся на землю птицы (а такие появлялись уже в меловом периоде <...>). Если бы птицам не мешали жить динозавры, например на каком-нибудь уединенном острове, а условия располагали к интеллектуализации, то, глядишь, появилось бы пернатое "парачеловечество". Как не повезло птицам! Как повезло нам!

3) Птицы в палеоцене имели потенциальный шанс на "мировое господство". Млекопитающие были малы и слабы, а птицы были столь же теплокровны и умны. Однако летающие птицы не могут иметь большой мозг - летать мешает, а наземные формы возникают обычно в условиях отсутствия хищников, что расслабляет и приводит к еще большему упрощению мозга. <...> Кстати, большой вопрос - что мешает цефализации страусов Struthioniformes, Rheiformes и Casuariiformes? Африканские страусы вообще жили и живут в тех же самых саваннах, что стали колыбелью, родиной и стартовой площадкой австралопитеков. Наземность в открытой местности, всеядная диета, зачатки социальности - некий задел у страусов имеется, но, может, рост слишком большой? Кроме того, крылья с самого начала были негодны для манипуляторной деятельности...

4) Возможно, главными кандидатами на чуть больший уровень цефализации могли бы быть пингвины Sphenisciformes: сложное плавание в воде, сопоставимое с полетом, требует развития мозга, но потенциально позволяет нарастить его массу. Однако антарктическая среда, бедная на раздражители, не способствует усложнению поведения пингвинов, специализация крыльев-ласт не оставляет никаких надежд на развитие трудовой деятельности, а антарктическая стужа и ограниченность ресурсов требуют строгой экономии энергии - какой уж тут затратный мозг. Тут уж не до мозгу - быть бы живу!

5) Потенциально фороракосовые и гасторнисовые могли стать интеллектуальнее прочих птиц: хищный образ жизни предполагает некоторое напряжение мозгов, а наземность обеспечивает возможности их роста. Но, видимо, полуметровый клюв перевешивал. Принцип "сила есть - ума не надо" воплотился в ужасных птицах так же явно, как и в их родственниках - хищных динозаврах.

III. РАЗЛИЧНЫЕ МЛЕКОПИТАЮЩИЕ

1) Некоторые сумчатые, видимо, пытались преодолеть "мозговой барьер". Так, нижнепалеоценовый опоссум Pucadelphys andinus из Боливии был довольно социальным животным, о чем свидетельствует выраженный половой диморфизм и обнаружение десятков особей разного пола и возраста в одном месте - на площади одного "гнезда". Однако такие продвинутые сумчатые "опередили свое время" и не получили развития...

2) Вероятно, грызуны начали эволюционную гонку несколько позже приматоморфов. Мелкие размеры (отдельным видам <...> удалось достичь размеров очень крупной коровы или маленького носорога, но исключения - одно из основных свойств живой природы, да и большими мозгами такие мегакрысы похвастаться не могли <...>), преимущественная растительноядность, значительная морфологическая специализация, малая продолжительность жизни, большое количество детенышей - достаточные причины для сохранения простого строения мозга и слабой социальности. Даже самые социальные суслики и голые землекопы особым интеллектом не блещут, простота добывания корма и мощный пресс хищников способны задавить всякие проблески разума. <...> И это притом, что эволюционный корень приматов и грызунов был един! Впрочем, есть еще серые крысы - они и всеядны, и социальны, и не так уж бестолковы для своего размера; на них вся надежда на возрождение разума после исчезновения людей.

3) Хорошим примером могут служить свиньи Suina. Свинообразными были самые первые парнокопытные. Их примитивные зубы - низкокоронковые бугорчатые - во многом напоминают, с одной стороны, зубы приматов, с другой - сохраняют общий план у современных свиней. В немалой степени этому способствует, конечно, всеядный характер питания. <...> Фактически свиней можно рассматривать как эволюционно очень продвинутый экологический аналог наземных приматов (наше далекое будущее?).

4) Наверное, максимально приближены к "приматному идеалу" шакалы Canis и носухи Nasua - они и социальны, и всеядны. Но хищнические корни завели морфологию шакалов далеко по пути специализации, так что трудно представить, как они могут перейти к орудийной деятельности. А вот у древесных носух с их подвижными пальцами и общительностью, наверное, неплохие шансы - не зря они так напоминают лемуров. Настораживает лишь одно - долгие миллионы лет носухи остаются носухами и все никак не станут чем-то большим.

Вероятно, препятствием на пути разумности становятся слишком длинные когти и носы? Енотовые Procyonidae появились в начале олигоцена - намного позже приматов, - может, у них все еще впереди?

5) Возможно, есть шансы у каланов Enhydra lutris. Эти забавные звери обладают всеми задатками: они высокосоциальны, у них хватательная кисть и богатая трудовая деятельность по раскалыванию морских ежей и раковин гальками. С ними сложность та же, что с енотами: видимо, им слишком хорошо в их среде обитания, миллионы лет они остаются счастливыми обитателями ламинариевых лесов и не собираются переходить на следующий уровень. Видимо, им не хватает своего экологического коллапса, в преодолении которого пришлось бы поумнеть. Может, своего рода саваннизация севера Тихого океана еще осчастливит мир разумными каланами? Правда, для этого надо убрать уже имеющихся конкурентов...

6) ...В качестве одного из лимитирующих факторов, сдерживавших раннюю эволюцию рукокрылых и загнавших их в ночной образ жизни, называется гнет со стороны дневных хищных птиц <...> Птицы серьезно пострадали во время позднемелового катаклизма, большая часть их линий безвозвратно исчезла <...> . В раннем палеоцене птиц осталось очень мало, и у зверей появился шанс на полет. Тут-то и возникли летучие мыши и шерстокрылы. К концу палеоцена птицы оклемались, отрастили крючковатые клювы и загнали распоясавшихся зверей в ночь. <...> Если все действительно было так, может, приматы просто не успели взлететь? Летучие мыши вовремя подсуетились, а приматы безнадежно отстали, оставив в современном человеке вечную тоску по свободному полету...

IV. ПРИМАТЫ

1) На севере Мадагаскара записаны предания о каланоро - маленьких "гоминоидах", ныне вымерших, хотя один из них якобы был пойман в 1879 г. Трудно представить, что каланоро - какие-нибудь архаичные гоминиды типа "хоббитов", поскольку древнейшие следы заселения острова оставлены всего около 4 тыс. лет назад. Зато крупные лемуры как никто подходят на роль "лесных человечков". Впрочем, леса Мадагаскара не такие уж бескрайние, как хотелось бы, они слишком быстро вырубаются, так что надежды на сохранение мегаладаписов или каких-то иных гигантов призрачны. Остается надеяться на их возрождение с помощью клонирования, ведь потенциально гены можно добыть из костей.

2) Вертикальное лазание - отличная преадаптация к спуску на землю и прямохождению. Но вот уже на земле могли случиться неожиданные вещи. Скажем, при двуногости далеко не очевидно - надо ли сохранять руки? Нелетающие птицы запросто избавляются от лишних придатков. Мадагаскарские эпиорнисы и новозеландские моа утеряли крылья до полного отсутствия. Кенгуру и тушканчики находятся на пути к тому же и сохраняют лапки только потому, что иногда все же опираются на них. За несколько миллионов лет привыкания к земле ранние австралопитеки могли распрощаться с уже не столь актуальными руками; ими, конечно, можно балансировать при ходьбе, можно придерживаться за нависающие ветки, но это все не принципиально. Будь руки до спуска на землю чуть более специализированы - хотя бы как у гиббонов, не говоря уж о колобусах, - и по африканским саваннам побежали бы истинно двуногие, но безрукие обезьянки. <...> (См. в комментариях. - Г. П.)

3) Были у ардипитеков и другие потенциальные возможности: они могли остаться четвероногими или, наскучив мимолетным увлечением наземной жизни, вернуться в родные кроны. Однако миллионы лет вертикального лазания приспособили их организм к вертикальному положению тела.<...> Так что переход к двуногости был хотя и не предопределенным, но логичным следствием всей предыдущей истории. Обратный же путь на деревья мы еще успеем реализовать, когда кончатся нефть и газ.

4) Нехорошие последствия древесной жизни: она сделала нас неряшливыми. Зачем следить за судьбой отходов, если они падают куда-то вниз, в неведомые недра леса, и никогда не возвращаются? Съел, швырнул, нагадил и забыл, что мне за дело до соседей на первом этаже? К сожалению, бесконечно далеки мы от кошек и барсуков...

Древесные предки живут в нас. Показательно, что при опасности человек не зарывается в землю, не прячется в палой листве, не ныряет в воду. Половина охотничьих баек - про то, как охотник, встретившись в лесу с медведем/кабаном/волком, запрыгнул на высоченную (или не очень) елку, без памяти взлетел на ее верхушку, а потом не знал, как спуститься <...> человек обычно при этом сам не знает, как туда залез - "без памяти".

Столь же показательно устройство наших автобусов, троллейбусов и трамваев: они оборудованы искусственными ветками над головой, за которые люди хватаются, задрав руки вверх. Возникни разумные существа из собак, разве стали бы они делать столь нелепые поручни? Скорее уж, устлали бы пол уютными ковриками, на которых можно устойчиво улечься. А вторые полки в поездах? А ведь некоторые персонажи умудряются ехать и на третьих багажных...

5) ...Весьма поучительно знать не только экоформы, приобретенные приматами, но и те, которыми приматы так никогда и не стали. <...>

При всем разнообразии среди приматов ни разу не возникли специализированные водные формы. <...> Приматы с самой своей зари были столь далеки от воды, что за десятки миллионов лет не смогли полюбить ее всей душой. Человек в этом смысле большое исключение, хотя и он стал человеком тогда, когда вышел осваивать горизонты саванн, а не морские просторы. Многочисленные модные домыслы о невероятной связи человеческих предков с водой, вплоть до постулирования необычайного родства с дельфинами, не имеют под собой особых оснований.

Не освоили приматы и роющий образ жизни <...> . Современные шахтеры и спелеологи - первый шаг в столь новой для приматов области, как недра Земли, но внутренние сомнения не дают поверить в скорое эволюционное обособление морлоков.

Приматы не стали хищными. <...> Человек - максимальное приближение к идеалу плотоядного, но даже светлый образ неандертальца-суперхищника в последнее время оказался замутнен фактом варки каш из ячменя и поедания фиников, бобов, кувшинок и сорго <...>

Приматы никогда не дали крупных наземных травоядных. Гориллы и особенно гигантопитеки, сколь бы велики и растительноядны они ни были, не могут сравниться с антилопами, носорогами и слонами; да и гориллы при всей своей тяжести не выходят из густых лесов и отлично лазают по деревьям, если те достаточно прочные. Приматы с самого начала своей эволюции не умели жить на земле. Показательно, что даже на Мадагаскаре с его бедной на хищников фауной лемуры не дали полноценных наземных видов. Лишь несколько приматов спустилось с деревьев, и лишь один - человек - окончательно и бесповоротно (впрочем, из окна биофака каждую осень я наблюдаю студентов на яблонях, опровергающих сей тезис).

6) Давным-давно никто не считает плиопитековых ("евразийский эквивалент" ранних человекообразных обезьян. Г. П.) предками человека. Но это не отменяет того, что все задатки для появления разумности у этих обезьян были. <...> В каком-то смысле они находились даже в выигрышных условиях по сравнению с предками австралопитеков Африки, ведь условия Европы были более суровыми, а стало быть - располагающими к прогрессивной эволюции. <...> Что остановило их эволюцию - не вполне очевидно. <...> Надо думать, основную роль сыграла конкуренция с мартышкообразными и человекообразными: "истинные узконосые" оказались быстрее, бодрее и нахальнее.

Показательно, что у анапитеков постоянные зубы прорезывались заметно раньше, чем у мартышкообразных сопоставимого размера <...> . Возможно, ускоренное развитие было способом конкуренции с "истинными узконосыми". Как бы то ни было, укороченное детство означает меньшие возможности для обучения и в итоге интеллектуальное отставание от конкурентов.

7) ...Плиоценовые саванны просто кишели павианами <...>. Многие древние павианы были гораздо крупнее современных. Так, гелада Theropithecus oswaldi могла достигать веса в 100 кг <...>. Такие павианы, как Dinopithecus и Gorgopithecus, вполне достойны названия саблезубых обезьян, ибо размеры их клыков были не меньше, чем у пресловутых саблезубых тигров. <...> Интересно, что в эволюции павианов прослеживается универсальная тенденция к увеличению головного мозга. Хотя темпы такого роста не слишком высоки, он вполне достоверен и происходил тогда же, когда в Африке жили австралопитеки, причем у последних мозг увеличивался едва ли не меньшими темпами. Таким образом, павианы вполне могли бы обогнать двуногих конкурентов и развиться в собственное парачеловечество, если бы... Вероятно, причиной остановки прогресса послужила чрезмерная "бюрократизация" в обществе павианов, их повышенная агрессивность, жесткая иерархичность и приверженность строгому распорядку и субординации.

8) Наш путь через дебри эволюции приматов подошел к последнему кустистому ответвлению, от коего доныне сохранилась лишь одна зеленеющая ветка и две откровенно засыхающие. Прочитав про зелень, кое-кто наверняка подумал о себе любимом, но увы - вряд ли среди читателей сей книги есть гиббоны, а в виду имелись именно они. Засыхающие же сучья - это орангутаны и африканские гоминоиды: гориллы, шимпанзе и люди. В прошлом гоминоиды цвели куда как пышнее.

9) Представим на минутку, какую бы цивилизацию могли бы создать гигантопитеки, продлись их изоляция еще подольше. Скажем, если бы люди по некой причине не добрались до Азии - скажем, Гималаи доходили бы до Индийского океана с одной стороны и до сибирской тундры - с другой. Наземный образ жизни и питание бамбуком располагает к прямохождению и использованию рук как рук, а не ног. Даже панды активно перебирают передними лапами ветви бамбука, а гигантопитекам сам отбор велел! Выход в саванны был бы облегчен уже имеющейся наземностью и защищенностью от хищников, переход к питанию мясом неудивителен для крупного примата (вон панды - перешли же от мяса к бамбуку, почему бы гигантопитекам не сделать наоборот?), а отсюда и до орудийной деятельности недалеко. И вот из гигантопитеков возникают гигантропы - трех-четырехметровые разумные полувегетарианцы, не гнушающиеся мясом (особенно женщины, ведь, как уже говорилось выше, у их ближайших родственников суматранских орангутанов охотятся только самки), но предпочитающие в качестве гарнира бамбук любому укропу и кресс-салату. Родство с орангутанами, огромные размеры и азиатские флюиды способствуют гармоничности и доброте гигантропов. Они мало спорят, все проблемы улаживают посиделками, а в крайнем случае просто вколачивают противника кулаком в землю - и все дела, без всяких зверств. Гигантропы склонны к философии и изящным наукам, они быстро постигают дао, изобретают письменность, мудрые книги из бамбуковых дощечек заполняют библиотеки. Дивны сооружения гигантропов: сказочная силища позволяет им ворочать мегалиты на зависть египтянам и ацтекам. Куда там пирамидам и стоунхенджам! Ангкор-Ват - хутор средних размеров для властелинов Азии. Гигантропы изобретают земледелие; долины и горы Индокитая и Китая покрываются плантациями сортового бамбука, особо сочного и быстрорастущего. Огромный размер гигантропов способствует успешному освоению северных широт, отважные первопроходцы преодолевают Берингию и заселяют обе Америки. Гигантские ленивцы и броненосцы приручаются ими в качестве домашнего скота и верховых животных.

Эх, какой сюжет для фэнтези! Где вы, писатели и графоманы?! Полмира - за гигантропами, полмира - за сапиенсами, своим ходом параллельно возникшими в Африке и уже освоившими Европу. И вот не то гигантропы преодолевают Гималаи, не то сапиенсы доплывают по морю до владений исполинов, но две цивилизации находят друг друга! Встреча неандертальцев и кроманьонцев блекнет на фоне эпичного контакта людей и гигантропов. Гигантропы в недоумении: как такая раса карликов с крошечным мозгом (у самих-то ведро мозгов!) смогла достичь столь многого? Сапиенсы тоже в оторопи: они-то думали, что мир принадлежит им, стоит его только открыть, а тут некие огромадные чудища с неясными намерениями и бамбуком между зубами. Гигантропы склонны к самоизоляции, им не надо чужого, они задумывают отгородиться кроме Гималаев еще и циклопической стеной вдоль побережья, благо навыки строительства у них выдающиеся. Сапиенсы разворачивают очерняющую пропагандистскую войну (на настоящую поначалу они не отваживаются), в которой центральное место занимает образ Кали, в котором сосредотачиваются все мрачные стороны без единого положительного свойства. Упор делается на изображении женщин гигантропов как особо злобных, хищных существ, враждебных всему живому...

Каков итог этой истории? Возможно, мы узнаем его от кого-нибудь из читателей...

10) Самые оптимистичные криптозоологи считают, что гигантопитеки вовсе не вымерли, а существуют поныне в труднодоступных районах планеты в виде "снежных людей".

Дескать, они приспособились к жизни на холодных ледниках, в таежных лесах и северных тундрах, пообросли шерстью, перешли к питанию мясом - и вот готовы йети, сасквачи, алмасты и чучуны. Изначально большой мозг еще подрос (ведь теперь им приходится скрываться от назойливых сапиенсов), развилось и усовершенствовалось прямохождение, возможно, даже появилась трудовая деятельность. В принципе, ничего невозможного в этом нет. Есть лишь одна проблема, емко высказанная известным писарем Федей: "По всем палатам мы за ними гонялись! Хвать - ан демонов-то и нету!" Десятилетия поисков так и не дали внятных результатов.

На самом деле, каждый антрополог глубоко (или даже не очень глубоко) в душе мечтает, чтобы "дикие люди" оказались реальностью. Каждый хочет первым добежать до вожделенного экземпляра, буде его найдут или поймают. Любой грезит о сенсации и своем авторстве в описании уникального вида. Скучно же годами изучать то, что ни от кого не скрыто. Все самое интересное по верхам уже изучено, остались лишь самые сложные и занудные темы, дешевую славу снискать трудно. Где ты - реликтовый гоминоид?..

(В современной криптозоологии "версия гигантопитека" все же не считается основной, хотя и имеет определенное число сторонников. Наиболее аргументированной представляется "версия Homo", потомка одного из архаичных видов, которых было немало в нашей истории... хотя вряд ли неандертальца, пускай в 60-е гг. его кандидатура выглядела более подходящей, чем то видится сейчас. - Г. П.)

11) С XIX века до наших дней появляются упорные слухи о существовании гибридов между шимпанзе и гориллами, обычно их называют коолокамба, иногда соко, коула-нгуйя, н'гуи-мун или чего. Действительно описано довольно много живых особей и черепов с промежуточными признаками. Показательно, что таковые происходят только из областей, где водятся и гориллы, и шимпанзе. Причем подавляющая часть таких особей - самки, что наводит на мысли о неравной выживаемости гибридов, ведь замечено, что при отдаленной межвидовой гибридизации млекопитающих самки оказываются жизнеспособнее самцов.

Теоретически в метисации шимпанзе и горилл нет чего-то невероятного, тем более что неоднократно отмечались смешанные группы двух видов, пасущихся вместе и даже играющих друг с другом. Одна беда: стопроцентных доказательств гибридизации за полтора столетия так и не было получено. Основная часть сообщений о коолокамба публиковалась в XIX и начале XX века, когда африканские приматы были вообще слабо изучены. Сейчас же, когда обезьян становится все меньше, а исследователи уже не стреляют их почем зря, вероятность наткнуться на настоящего гибрида стремительно падает. <...>

Коли уж зашла речь о метисации, никак нельзя забыть опыты Ильи Ивановича Иванова - выдающегося отечественного биолога. В 1926 г. он пытался скрестить шимпанзе и человека, но безуспешно. Аналогичные эксперименты, кстати, планировались и в Италии, но там их запретил папа римский. По этому поводу существует множество домыслов и баек, но действительность банальна: гибриды не получаются. Очевидно, главной виной всему разница в количестве хромосом - у шимпанзе на одну пару больше. Правда, разным подвидам домовой мускусной землеройки Suncus murinus не мешает даже разница в пять пар хромосом (от 15 до 20), а бабочкам горошковым беляночкам Leptidea sinapis - и вовсе в пятьдесят (от 56 до 106)! Есть и другие примеры видов с разным числом хромосом. Да оно и понятно: если бы различие в числе хромосом было совершенно непреодолимым барьером, то у всех живых существ с половым размножением было бы одно и то же их количество - как у первопредка. Но человек отличается от шимпанзе не только числом хромосом, но и их строением. И. И. Иванов не мог знать этого в 1926 г., но без его работ червь сомнения - может ли быть метис? - поныне точил бы нас. Впрочем, он и так точит некоторых недоверчивых граждан ("ученые скрывают!!!")... (См. в комментариях. - Г. П.)

V. HOMO, НО НЕ ТОЛЬКО SAPIENS

1) Прямохождение создало одну уникальную черту пищеварения человека: оно у него стало частично внешним. Освободившиеся руки и умная голова позволяют богато манипулировать пищей: резать ее, тереть на терке, отбивать колотушкой, сбраживать и ферментировать сотней способов, жарить на вертеле или сковородке, варить в горшке или бизоньем желудке, тушить, запекать в земляной печи или духовке. Мы не обходимся лишь своей слюной (хотя именно от нее зависит успех приготовления кавы и чичи), как пауки, миноги или некоторые жуки. Мы поставили себе на службу бактерий и дрожжевые грибы, лимоны и даже циветт (любителям кофе "Лювак" посвящается). В свою очередь, готовка пищи увеличивает ее усвояемость и позволяет уменьшить жевательный аппарат и пищеварительный тракт, что делает человека зависимым от наружного пищеварения <...> Каков апофеоз этого процесса - трубочка из баночки прямо в вену?..

2) До крайности интересно, что в Сима-де-лос-Уэсос, кроме человеческих, найдены многочисленные кости хищных животных - медведей Денингера (больше полутора сотен особей!), львов, рысей, кошек, лис и волков, но совсем нет останков копытных. <...> Прозаическое объяснение: хищники, привлеченные запахом, забирались в естественную ловушку, из которой уже не могли выбраться, где и оставались навеки. Но так ли бестолковы медведи и львы, чтобы лезть в узкую и темную трещину в скале? Посему возникает более возвышенная версия: люди (та линия гейдельбержцев, которая впоследствии породила неандертальцев. - Г. П.) понимали, что чем-то похожи на хищников, ассоциировали себя с могучими медведями и львами, а потому бросали в местный филиал Аида тела не только генетических, но и ментальных родственников. "Клан медведя", бета-версия?..

3) Первобытный облик первого неандертальца из Неандерталя в сочетании с многочисленными немощами послужил основой для довольно оригинальных интерпретаций. (Монгольский казак российской армии, древний кельт, старый голландец, дикарь... дегенерат или микроцефал, больной рахитом и артритом... - Г. П.) Эти и другие подобные объяснения, надо признать, выглядели вполне научно в XIX веке в отсутствие других находок, но выглядят забавно сегодня.

Тем более любопытно, что уже в 1971 г. была сделана попытка объяснения большинства специфических неандертальских особенностей - людей из Неандерталя, Гибралтара II, Пеш-дель-Азе и Староселья - сифилитическими изменениями. Якобы этим обусловлена форма надбровья, теменных и затылочной костей, вогнутость носовых костей, частое отсутствие передних зубов, сильная стертость тавродонтных моляров и изогнутость бедренных костей.

Статья, что удивительно, была опубликована не где-нибудь, а в журнале Nature - и не первого апреля.

4) Для неандертальцев более типичен вариант с большим развитием задней части (височной доли мозга. - Г. П.), а для сапиенсов - передней. Возможно, стены неандертальских пещер по ночам сотрясались от кряхтения и богатырского храпа (бочкообразная грудная клетка тому порукой), а от икоты и смачного причмокивания с потолка сыпалась шуга. Ну не получалось у неандертальцев обуздать сии порывы - нейронов не хватало. Слышали же они при этом преотлично, плоская лобная доля не могла сдержать бурные эмоции, большая затылочная доля и рельеф ангулярной извилины позволяли найти храпуна в темноте пещеры, а результатом был кровавый мордобой. Выживали только индивиды с самым толстым черепом и мощными надбровными дугами.

В пещерах же кроманьонцев царили тишина и покой: даже во сне они сдерживали храп и причмокивание, а посредственный слух оставлял соплеменников равнодушными даже к этим жалким всхлипам. Если же кому-то и не спалось, то высшая лобная ассоциативная зона позволяла держать себя в рамках приличия. Вероятно, сапиенсы прошли отбор на эти признаки в опасной африканской саванне, где лишние звуки привлекали леопардов, рыщущих в ночи. Неумолчный же тропический ночной гам - стрекот цикад, цоканье квакш и хохот гиен - слушать необязательно. Или же отбор был искусственным - союз рубила и хорошей координации движений гарантировал выживание только тихо храпящих и плохо слышащих...

5) В мире животных есть простое правило: чем сильнее вооружен вид, тем лучше у него отлажен врожденный ритуальный контроль за агрессией. Скажем, когда дерутся два волка, проигравший подставляет горло - самую уязвимую часть - победителю, тот изображает укус и на этом битва заканчивается. Реально никто никого не убивает, иначе вид бы быстро вымер. (Это, разумеется, намеренное, для наглядности, "спрямление" реальных тенденций: в действительности даже у очень вооруженных видов такой контроль не абсолютен - и те же волки далеко не всегда щадят "сдавшегося". - Г. П.) Если же дерутся два хомячка, они запросто могут поубивать друг друга, у них нет подобных рыцарских ритуалов. Неандертальцы были очень мощными и сильными, поэтому логично, что они должны были как-то ограничивать свою агрессию. Вместе с тем лобная доля, обеспечивающая сознательный контроль над порывами души, была у них приплюснутой и относительно не слишком большой. А вот запредельная ширина мозга неандертальцев может означать мощное развитие подкорковых центров - ядер полосатого тела и в целом лимбической системы. А одна из важнейших функций этих центров - подсознательный (читай: инстинктивный) контроль за эмоциями. Так может, при драках неандертальцы тоже "подставляли горло" (а может, даже и без кавычек)? И вот в Европу приходят кроманьонцы - прагматичные ребята с креативным мышлением, но не такие мускулистые, а стало быть, с неразвитой врожденной программой "не бей лежачего". Грядет борьба за ресурсы, гром сраженья раздается, технически продвинутые кроманьонцы теснят неандертальцев, у тех срабатывает врожденный защитный механизм, они подставляют прытким супостатам горлышко или пузико, ожидая инстинктивной - безусловной - милости... Но у кроманьонцев нет нужного тумблера в лимбической системе, они радостно колют сдавшихся на милость своими высокотехнологичными гарпунами и осваивают захваченные земли...

6) Генетико-автоматический "эффект бутылочного горлышка" мог не раз влиять на эволюцию человека. По оценкам генетиков, до 1,2 млн лет назад эффективная численность популяции людей могла быть всего 18,5-26 тысяч человек. Это сопоставимо со значениями современных шимпанзе - 21 тысяча - и горилл - 25 тысяч, то есть крайне мало для крупных и медленно размножающихся приматов. Некоторые антропологи считают, что человечество пережило катастрофическое сокращение численности около 2 млн лет назад . Но именно "эффект бутылочного горлышка" мог быть причиной появления рода Homo - более крупного, мозговитого и умелого. Человечеству могло в очередной раз повезти: в тяжелую годину выжили только самые одаренные, именно они стали прародителями новых поколений. Посредственные гены бездарного серого большинства больше не растворяли в себе выдающихся талантов, отчего весь вид устремился к прогрессу и невиданным успехам. Так ли оно было? Надо еще немало поработать, чтобы ответить на этот вопрос...

Впрочем, некоторые группы могли пронести тайное знание древних - секреты выделки каменных и костяных наконечников, технологию изготовления пластин, украшения охрой и бусами из ракушек - через трудные годы.

7) По полной программе схлопотал неандерталец Сен-Сезер 1: кто-то недобрый разрубил ему правую сторону головы. Отдельный вопрос - чем можно было нанести такую рану? Самое подходящее оружие - мачете или меч с длинным рубящим краем. Думается, это было кремневое орудие на деревянной рукояти. Проблема в том, что ближайшие археологически известные аналоги относятся к неолитической эпохе, а тут речь идет о времени 36,2 тыс. лет назад! Кстати, это время появления в Европе сапиенсов, а сам Сен-Сезер 1 с немалой вероятностью является неандертальско-сапиентным метисом. Уж не приложили ли изобретательные кроманьонцы руку или, вернее, мачете, к голове бедняги? Или шательперронские пластины на самом деле составные части вкладышевых мечей (слышу, слышу возмущенные возгласы археологов)? Кстати, судьба Пьеро или Пьеретты, как назвали несчастного антропологи (пол его неочевиден, так что оба имени равноценны), не прервалась с роковым ударом. Несмотря на сквозной семисантиметровый разруб, человек выжил, рана заживала еще несколько месяцев, так что, видимо, какая-то добрая душа заботилась о страдальце все это время.

8) Контакты кроманьонцев с неандертальцами не могли пройти даром. Последние неандертальцы исчезли примерно 28 тыс. лет назад, а первые сапиенсы появились в Европе не позже 35, а вероятно - 42 тыс. лет назад. На окраинах ареала: на Балканах, в Пиренеях, Южной Испании, возможно, в Крыму и на Кавказе - неандертальцы держались дольше. Детали взаимоотношений видов обсуждаются и большей частью остаются невыясненными, но контакты как минимум существовали. Воспоминания об общении с последними неандертальцами могли отразиться в европейском фольклоре. Как это ни покажется удивительным, легенды и мифы вполне могут жить тысячелетиями. Древнейшие фольклорные мотивы восходят, похоже, к моменту выхода сапиенсов из Африки, то есть возникли не менее 45 тыс. лет назад, а то и сильно раньше <...>. Морфологические и этологические черты неандертальцев подозрительно напоминают некоторые характерные особенности североевропейских троллей. <...>

Еще одна физиологическая особенность троллей - хорошее зрение: будучи ночными существами, они видят в темноте, а днем не показываются, тем более что от солнечного света они вообще каменеют. Неандертальцы обладали очень большими - рекордными для всех приматов! - затылочными долями мозга; у современных людей в них находятся высшие зрительные зоны. На этой основе даже была построена концепция неандертальцев - ночных хищников, имевших якобы вдобавок большие глаза - ведь глазницы у них действительно очень крупные - и отлично видевших в сумерках. Хотя у этой идеи слишком много слабых мест <...>, но коли уж у нас минутка фантазии, то всякое лыко в строку.

<...> Тролли очень привязаны к своему месту, очень не любят покидать своих владений и, как правило, не любят гостей. Сравнение вариантов мустье и микока показывает, что способности неандертальцев к культурному обмену были не на высоте. Они могли чуть ли не тысячи лет обитать в одной пещере и практически никак не общаться с жителями соседней, расположенной в каких-нибудь тридцати километрах.

В поведении троллей есть несколько ярких черт: они жадны, грубы, вспыльчивы, часто скандалят, ругаются и дерутся - как с людьми, так и между собой, громко и дико ревут. Уплощенная лобная доля неандертальцев и значительное число травм, в том числе на лице и ребрах, позволяют предположить довольно слабый сознательный контроль над эмоциями. Особо часто упоминается, что тролли по любому поводу бросают огромные камни. Мощная мускулатура неандертальцев вполне подходит для этого занятия. Кстати, иногда в сказках упоминаются каменные топоры троллей.

Впрочем, в сказках тролли не всегда противопоставляются людям, иногда они помогают друг другу, тролль может приглашать путников в гости от чистого сердца. Археология дает нам пару примеров возможного культурного взаимовлияния неандертальцев и людей. <...> Правда, на неандертальских стоянках найдено всего несколько экземпляров таких наконечников, а стоянки, их содержащие, одни из самых поздних для неандертальцев, тогда как на кроманьонских стоянках их много, и они одни из древнейших для верхнего палеолита, так что не исключено, что речь идет как раз о заимствовании неандертальцами от сапиенсов. <...>

Трудно сказать, насколько остроумны были неандертальцы, но все, что мы о них знаем, заставляет предположить, что у них было меньше фантазии, чем у сапиенсов.

В перерывах между скандалами и бросаниями камней тролли воруют красивых девушек; иногда они пытаются честно свататься, но в сказках всегда получают отказ, так что все равно дело кончается похищением. Палеогенетики утверждают, что между сапиенсами и неандертальцами происходила метисация на уровне около двух процентов. Причем специфических неандертальских митохондриальных последовательностей у современных людей никто не находил <...>. Возможно, они просто не сохранились, вероятность-то невелика, но не исключено, что неандертальские красавицы были неинтересны кроманьонцам, а вот кроманьонские неандертальцам - очень даже. <...> Поскольку неандертальцы были аборигенным населением, они должны были лучше ориентироваться в свойствах местной флоры и фауны, чем пришлые из тропиков и субтропиков сапиенсы. В глазах кроманьонцев неандертальцы являлись хоть и дикими, но великими знатоками природы.

<...> В преданиях басков упоминаются джентилаки - гиганты, которые любят кидать камни. А ведь баски живут в Пиренеях, на юге Франции и севере Испании, там, где неандертальцев было больше, чем где бы то ни было, и где доживали свой век последние из них. Правда <...> джентилаки очень уж умные - открыли выплавку металлов, изобрели хозяйственные инструменты, научились выращивать злаки. Такие свойства уж совсем не вяжутся с неандертальцами...

С другой стороны Средиземноморья и даже чуть дальше - на Кавказе - в нартском эпосе присутствуют уаиги или ваюги. Общий смысл этих существ с нашей колокольни тот же самый <...>. Конечно, уаиги одноглазые и семи-, а то и стоголовые (кстати, это типично и для норвежских троллей), но за тридцать тысяч лет перевираний глаз могло и поубавиться, а голов - прирасти.

Гулять так гулять! В ирландском эпосе рассказывается о фомори с человеческим телом и козлиной головой. Впрочем, они были привязаны к воде или даже жили в воде и питались рыбой - слишком неподходящая характеристика для неандертальцев (хотя если внутри нашей минутки фантазии включить еще секундочку фантазии, то можно предположить, что на маленьком изолированном острове могли появиться прибрежные рыбоядные неандертальцы). Учитывая их связь со "стеклянными башнями в западном океане" - айсбергами, скорее речь идет об эскимосах, если, конечно, вообще есть смысл искать какие-то реальные их прототипы.

Но довольно! На этом месте и без того уже изрядно щербатая бритва Оккама окончательно тупится о деревянистую ботву домыслов. <...> Дабы не прослыть мракобесом и фантазером, надо бы уравновесить разгул мысли чем-то более трезвым. На самом деле, вовсе не исключено обратное влияние - от науки к фольклору. В 1860-х гг. поиски древних людей были достаточно популярным занятием <...>. Собиратели скандинавского фольклора XIX и XX веков были образованными людьми, по определению интересовавшимися древнейшей историей <...>. Образ "дикого пещерного допотопного человека" - непременно обмотанного шкурой и с дубиной в руке - стоял у них перед глазами, когда они записывали легенды о троллях <...> сбольшой вероятностью распространение научных, но искаженных научно-популярным пересказом и художественным переосмыслением данных о "пещерных людях" сказалось на записях европейского фольклора уже в XIX и XX веках.

VI. ПОЧТИ И ПОЛНОСТЬЮ МЫ

1) Реалистичность многих пещерных полотен породила смелую гипотезу о НЕразвитости мышления в ту дремучую эпоху. Она основана на сравнении лучших образцов верхнепалеолитического искусства из пещер Ляско и Шове с рисунками девочки Нади, больной аутизмом. <...> Некоторые аналогии пещерным изображениям просто удивительны. Предполагается, что качество рисунков Нади вызвано именно аутизмом: больные им замкнуты, не общаются с другими людьми, не разговаривают и воспринимают мир не через символы, а напрямую через ощущения, они буквально принимают мир таким, каков он есть <...> ребенок-аутист не имеет в голове символа лошади, поэтому он рисует ее максимально достоверно. Отсюда вытекает неутешительный для кроманьонцев вывод: судя по великой реалистичности их творений, уровень абстрактного мышления у них был если и не как у современных аутистов, то уж точно сильно пониженный. Не исключено, что и речи-то у них не было. А вот в конце верхнего палеолита нарастает схематизм, звери изображаются грубыми прямыми линиями, пропорции нарушаются, появляется много неясных геометрических символов - и вот это <...> как раз является доказательством появления и развития речи и абстрактного мышления.

Гипотеза оригинальная, смелая и красивая. Жаль только, что у нее слишком много "дырок"...

2) Часто росписи расположены в самых труднодоступных частях пещер, иногда к ним надо проникать даже через сифоны с водой. Обычно это узкие и низкие ходы, иногда даже ямы. Сей факт может быть интерпретирован по-разному, но одним из самых обоснованных является мнение археолога Я. А. Шера: возможно, рисунки вовсе не предназначались для рассматривания. Это могли быть отдельные спонтанные всплески творчества одаренных людей, которых переполняли чувства, например после некоего экстраординарного события. А соплеменники могли не понять и не оценить, если бы человек начал выражать свои эмоции среди них. Вот и искали первые творцы уединения в потаенных уголках темных пещер.

3) В Хелештейн-Штадель и Хеле-Фельс найдены фигурки с телом человека и головой львицы. Это вообще интересный феномен - на наскальных рисунках и гравировках верхнего палеолита тоже регулярно встречаются человекозвери: "шаман" с медвежьими лапами, оленьими рогами и лошадиным хвостом из Труа-Фрер, человек с флейтой и бизоньей верхней частью тела оттуда же, люди с бизоньими головами в Шове и Габиллу, "чертики" с двумя ногами и головами серн...

4) На некоторых изображениях голов лошадей - как на наскальных рисунках, так и на резных фигурках - тщательно выделены полосы вокруг и вдоль морды. Например, они видны на гравировках из Мас-д'Азиль, фигурах оттуда же, а также из пещер Аруди, Истуриц и Грот-д'Энлин. Некоторые особо впечатлительные энтузиасты считают, что это уздечки. А самые одаренные даже видят в изображении шерсти на боках попоны и седла. Неужели кроманьонцы Франции одомашнили лошадей уже в верхнем палеолите?! (Далее следует убедительное обоснование того, что в нашей реальности этого не произошло. - Г. П.)

...Приручение животных означает новый уровень в развитии сознания: отныне человек смог общаться не только с себе подобными, но и с представителями других видов.

Место и время одомашнивания собаки бурно обсуждается. На звание древнейшего друга человека претендентов много. <...> С отрывом лидирует дингоподобный зверь из Разбойничьей пещеры на Алтае: его возраст - не менее 31,5, а возможно - даже 36,5 тыс. лет назад. Так что если Россия и не родина слонов, то, по крайней мере, родина собак. Правда, отсутствие археологического контекста не дает привязки к людям. (Имеется в виду возможность ассоциировать эту находку не только с кроманьонцами, но и, например, с неандертальцами. - Г. П.)

<...>Анализ ДНК древнейших барбосов из пещеры Гойе показал их резкую специфику и одновременно - разнообразие. Так что собаки могли быть приручаемы неоднократно, и не все допотопные шарики и жучки имеют прямое отношение к современным.

VII. УЖЕ НЕ МЫ: ВОЗМОЖНОЕ БУДУЩЕЕ

Из наших знаний о древних гоминидах следует: для того, чтобы человечество разделилось на виды, нужно, чтобы какая-то группа просидела как минимум от двухсот тысяч до полумиллиона, а лучше миллион лет в изоляции. Как такое может получиться в нашем мире?..

Звено теплое

<...> Допустим, глобальное потепление приведет к тому, что климат на всей планете станет подобным мезозойскому или даже вовсе тропическим. <...> Мы знаем биологический ответ на такие условия, уже реализованный в нынешних тропиках: люди станут более вытянутыми, с узкими плечами и тазом, длинными тонкими ногами и руками, удлиненным черепом, кожа их потемнеет, обмен веществ понизится, мышечная масса уменьшится.

Звено холодное

Впрочем, наше межледниковье длится уже десять тысяч лет - непозволительно долго по меркам предыдущих полутора сотен тысяч лет чередований оледенений и потеплений. По этой логике грядет мрачное похолодание <...>. Столь нерадостные изменения сделают людей схожими с эскимосами: намного более коренастыми, широкоплечими, с большой грудной клеткой и мощнейшим обменом веществ.

Звено дикое

Немало зависит от развития цивилизации. Если она изведет самое себя, то люди попадут в зависимость от природы, эволюционные изменения ускорятся. Все невыносливые, слишком мелкие и слишком крупные, мало-мальски больные и выделяющиеся будут беспощадно сметены естественным отбором. Физическая сила, выносливость и скорость реакции выдвинутся на первый план. Уменьшение содержания кислорода в атмосфере приведет к понижению обмена, увеличению объема легких и, возможно, появлению новых вариантов дыхательных ферментов. Недостаток пищи гарантирует уменьшение размеров тела. Поскольку планета большая и разных условий на ней много, то биологическая дифференциация в разных местах будет усиливаться, начнется новый виток расообразования. Если люди одичают настолько, что не смогут преодолевать океаны, пустыни и горы, то через пару миллионов лет возникнут новые виды, но уже не людей, а произошедших от них человекообразных обезьян. Пока, к сожалению, все идет именно к этому сценарию, и он еще очень оптимистичен, ибо подразумевает в принципе выживание человечества. <...> С большой вероятностью наиболее пострадает самая цивилизованная часть - Европа, Азия, Северная Америка. А вот близкие к природе и далекие от городов и заводов бушмены, индейцы Амазонии, папуасы Новой Гвинеи и прочие счастливые люди могут благополучно пережить Коллапс и дать начало новому человечеству. Соответственно поменяются и расовые признаки по всей Ойкумене.

Впрочем, в ближайший миллион лет разделения людей на несколько разных человечеств не предвидится. Люди слишком склонны перемешиваться. <...> Самые контрастные условия, предоставляемые природой на нашей планете, нивелируются даже простейшей культурой уровня неандертальцев и кроманьонцев, так что для того, чтобы они сыграли по полной программе, человечество должно совершенно одичать, но тогда не факт, что столь примитивные люди смогут жить где-то, кроме тропиков.

Социальная же изоляция такой силы, чтобы могла привести к видообразованию, вообще труднопредставима; практически невообразимо, какой бы устойчивый и жесткий тоталитарный политический режим мог тысячи и миллионы лет изолировать людей друг от друга и ставить их в совершенно разные условия.

Звено мятно-розовое

Другой вариант реализуется, если вдруг люди резко поумнеют и решат проблемы загрязнения природы и переиспользования ресурсов. Непонятно, как бы это могло реализоваться и на чем могла бы быть основана такая новая цивилизация, но мало ли... Допустим, люди по всей планете стали мегацивилизованными жителями супергородов с регулируемым климатом, гарантированной идеальной пищей, не требующей усилий по пережевыванию и пищеварению. Самовосстанавливающиеся машины избавили людей от физического труда, жители в массе сидят по высококлассно оборудованным офисам и квартирам и занимаются изобретательством, искусствами и просто бездельничают. На первых порах это отразится увеличением разнообразия из-за снятия стабилизирующего отбора. В принципе, это происходит уже сейчас в крупных мегаполисах. Однако совсем без отбора не бывает.

Десятки тысяч лет сладкой жизни в лоне суперцивилизации (как такое может быть?!) приведут к более существенным переменам: размеры пищеварительной системы в целом и челюсти в частности уменьшатся, кости черепа станут тоньше, мышечный тонус неизбежно ослабнет. Ручки и ножки станут тоньше и хилее. Если диета будет выстроена с умом, то вовсе не обязательно глобальное ожирение всего человечества <...> могут удлиниться пальцы и увеличиться их подвижность, если успех в работе на компьютере станет отражаться на репродуктивном успехе - через статус в обществе или получение ресурсов (грубое слово "зарплата" не идет к облику блистающего будущего). В таких условиях существенно должны будут измениться и органы чувств, прежде всего, конечно, глаза. Постоянное вглядывание в мониторы делает особенно актуальным увлажнение редко мигающих глаз <...>. А вот обоняние имеет шанс окончательно пропасть, ведь даже сейчас оно находится у человека в крайне плачевном состоянии.

Грусть может наступить в тот момент, когда технологии достигнут апогея, машины станут самодостаточными, саморемонтирующимися и самовоспроизводящимися. Даже без мрачного сценария бунта роботов а- ля Терминатор перспективы человечества выглядят не очень радостными. В отсутствие стимулов для деятельности - как физической, так и интеллектуальной - человечество обречено на деградацию. Если техника и поит, и кормит, и баньку топит, и спать укладывает, работает, перемещает и обслуживает человека, нервная система будет редуцироваться, подобно тому, как это случается с паразитическими червями, буквально живущими в еде. Не нужны будут руки, ноги и большая часть пищеварительной системы, снизится обмен. Эволюция гарантирует, что единственной хорошо сохранившейся системой будет половая. Ведь с точки зрения эволюции все остальное - лишь надстройка над системой размножения.

Звено расчетное

<...> Несложно грубо прикинуть скорость изменения мозга: килограмм за семь миллионов лет, то есть по 140 грамм за миллион, исходя из самой длинной тенденции. С Homo habilis прогресс ускорился - стало добавляться по 375 грамм за миллион лет. За время же существования сапиенсов мозг усыхает - по 3 грамма за тысячу лет, то есть в 20 раз быстрее предыдущего увеличения! <...> В ближайшие несколько тысяч лет с большой вероятностью будет продолжаться некоторое уменьшение размеров в среднем по планете (что не исключает прироста в конкретных популяциях), а в долгосрочной перспективе мозг может заметно вырасти, хватило бы только ресурсов планеты и способностей человеческого организма по снабжению столь затратного органа.

Большой мозг должен обеспечиваться мощным метаболизмом, который зависит от пищеварительной системы. А она, в свою очередь, чудесным образом уменьшается последние несколько миллионов лет, что особенно здорово видно на примере челюстей и зубов. <...> Сейчас человек как вид находится в состоянии активного эволюционного перехода - мы и есть "достающее звено". Еще пара сотен тысяч лет благополучия - и "зубами мудрости" будут называться вторые моляры. Подобная судьба может постичь и другие зубы. <...> Так что нам есть к чему стремиться, благо муравьеды маячат живым гарантом достижимости беззубого идеала.

Впрочем, пути эволюции неисповедимы. Припечет - обзаведемся и целой батареей зубов. <...> Прогресс может идти в разные стороны.

Наверняка укорачивается кишечник <...> старые органы, утратившие прежнюю функцию, не обязаны исчезать совсем, они вполне могут приобрести новое назначение. Аппендикс активно участвует в становлении иммунитета человека, в этом качестве он настолько важен, что попытки удалять его у младенцев (с благой целью превентивно избежать риска воспаления-аппендицита в будущем) заканчивались печально.

Вслед за кишечником относительно уменьшается и все тело, и позвоночник в частности (рост-то увеличивается, но в основном за счет длины ноги). <...> Зато крестец может усилиться; не исключено, что по мере роста мозга и утяжеления головы он будет консолидироваться с поясничным отделом, тем более что подвижность становится не столь ценной.

Впрочем, в недалекой перспективе тело, скорее всего, будет все же удлиняться, по крайней мере относительно <...> сейчас мы на 15-20 см выше, чем средневековые люди. Что, кроме силы тяжести, помешает нам расти дальше? <...>

Очевидным образом редукция ждет малую берцовую кость и пальцы ноги. Вымрут танцы и балет, но что поделать - эволюция превыше всего. Зато маршировать станет легче, а перед спортсменами - бегунами и прыгунами - откроются новые перспективы.

Сколь ни важна для нас рука (или, напротив, именно поэтому), ее тоже ждет бурное будущее. <...> Грацилизация уже ослабила нашу руку, но и это не предел. Как любой крайний элемент скелета, особенно рискует мизинец. С одной стороны, им удобно тыркать крайние кнопочки на клавиатуре, но новые технологии ввода данных уже сейчас позволяют обойтись вообще без пальцев. С другой стороны, если клавиатуры продолжат свою эволюцию, то и шестой палец не помешает. Полидактилия регулярно возникает сама по себе, почему бы не закрепиться полезному признаку - постмизинцу?

<...> На формирование новой коры головного мозга великое влияние оказывает развитие тонкой моторики пальцев, в частности навыки письма <...> развитие технологий в ближайшем будущем изведет писание букв как факт, даже клавиатуры могут быть вытеснены голосовым набором <...> Редукция рук, а за этим и мозгов - светлый путь в будущее, указанный нам страусами и пингвинами. Но может, проклятая бюрократия нас спасет? Не зря же люди сотнями заполняют бессмысленные бумажки? Может, в этом их скрытое предназначение - поддерживать в нас тонус, развивать тонкую моторику и неокортекс? Впрочем, что-то верится с трудом...

Звено запредельное

Есть еще одна возможность эволюции человека - заселение иных планет. Новые земли предоставляют новые удивительные условия, и вот тут-то открывается невиданный простор для видообразования. <...> Правда, трудно сказать, как это все может реализоваться практически. Ведь условия вне Земли настолько отличаются от наших, что либо отбор выкосит поселенцев в первом же поколении, либо придется создавать им условия, по возможности идентичные земным. Впрочем, совсем повторить родину все равно не получится, так что бурная эволюция гарантирована. Была бы преемственность поколений, а для этого нужно создание полноценных популяций. <...>

Звено самосозидающее

Наконец, не исключен еще один сценарий, к реализации которого человечество ныне вплотную подходит. Успехи генетики в скором будущем дадут возможность активно, целенаправленно и осмысленно менять себя <...> познание законов эмбриологического развития, связи генов и формирования фенотипических признаков позволит активно исправлять нежелательные мутации и создавать новые признаки по желанию. Очевидно, что пару сотен лет этому будут активнейше противодействовать люди, склонные "ко всему естественному" и видящие в техническом прогрессе зло. <...> Но история учит, что прогресс неостановим. Если у человечества будут несколько сотен лет для развития в прежнем направлении (хотя в этом-то как раз есть основательные сомнения), то генетическая модификация как минимум части человечества неизбежна. Ясно, что поначалу будет немало ошибок и проблем. Наверняка не сразу все последствия можно будет просчитать заранее. <...> На этом месте естественный отбор имеет шанс либо окончательно уступить место искусственному, либо люто восторжествовать, стерев самомодифицировавшееся человечество с лица Земли.