"У туристического киоска не было никого. Рядом, в кафе под чахлыми пальмами, компания ребят пила пиво и громко спорила, куда поехать. Все они были загорелые и длинноногие, и парни, и девушки. Все в шортах. Все с полупустыми рюкзачками на прямых спинах. Сашке захотелось уехать с ними..." *
Ведьма
Оглянувшись вокруг, я поняла, что стою одна посреди улицы, а мама ушла далеко вперед. В шестнадцать лет отдыхать, как маленькая девочка, с мамой, нормальной девушке стыдно - так я думала. Вот только кто бы мне сказал, что мысли материализуются, и почему доказывать свою самостоятельность приходится в тот самый момент, когда этого меньше всего хочется. Вспомнила, как ходила одна в магазин и на рынок, а потом в панике бежала домой.
Владельца непроницаемых очков нигде невидно. Может, наконец, он решил оставить меня в покое? Если не считать его отсутствия, вокруг все выглядело совершенно обычным: дети все так же обливались талым мороженым, ларьки все так же торговали жвачкой, пивом и овощами, с неба жгло послеполуденное солнце, а мне сделалось холодно до инея в животе.
Несколько загорелых до черноты ребятишек, с перемазанными ягодами шелковицы мордочками, бежали за мной и дружно кричали:
- Ведьма! Ведьма!
Стоило мне сделать шаг в их сторону, они тут бросались в рассыпную, но едва я возвращалась к прежнему пути, назойливая малышня вновь окружала меня.
Надеясь, избавится от эскорта, я свернула с обычного маршрута. Детишки и вправду оставили меня в покое. Вот только в проулке, куда я свернула, велись строительные работы. Рядом висел новенький пожарный щит, на котором какой-то шутник вывел бирюзовой краской: "Cosa nostra". Прямо под ним, пристроившись на корточках, сидели трое смуглых давно не бритых парней и мерно плевали семечки.
Заметив меня, парни дружно встали, сняли со щита багор, топор и висевшую вместо ведра рыбацкую сеть. Гадать об их намерениях у меня не было ни времени, ни желания. Подворотня справа казалась путем к спасению, но стоило мне в нее свернуть, как из тени вынырнули еще два бомжеватых типчика. Шлепая сланцами и тряся пивными брюшками, они раскинули потные волосатые руки, пытаясь перегородить мне дорогу. Резко присев, я пару раз кувыркнулась по заплеванному и усыпанному битым стеклом асфальту, проскочив буквально у них между ног. Пробежав по гулкому затхлому туннелю, я попала во двор, окруженный со всех сторон домами. "Павлиновые" деревья разливали запах над песочницей и скамейками, но ни одного намека на выход, и даже на пожарную лестницу.
Я едва не закричала от отчаяния, когда чья-то мягкая ладошка, обхватив мое запястье, затянула меня в темноту подъезда. От резкой смены освещения я почти ничего не видела, лишь ощущала острый запах поколений котов и кошек, да путающиеся под ногами ступеньки. Вверх, вниз и вновь на яркий свет и дремотный зной. Моя спасительница оказалась девчушкой примерно двенадцати лет. Сняв с головы платок, она повязала его мне поверх шорт, сделав некое подобие юбки. Пробежав полусотню метров по незнакомой мне улице, мы вновь свернули в подозрительные закоулки, стараясь подольше оставаться в тени акаций и лип.
Поплутав, примерно минут двадцать, мы зашли в очередной пахнущий сыростью и кошками подъезд, но в этот раз просто спустились вниз. Единственная тусклая лампа едва освещала площадку. Девочка сняла с шеи шнурок с ключом и долго пыталась открыть оббитую железом дверь. Наверху, хлопнула створка, разбавив атмосферу ароматом "Павлиновых" деревьев, послышались шаги по лестнице. Ощущение, что мы, сделав круг, вернулись в тот же двор, из которого бежали, становилось все сильнее, но кроме назойливого чувства "дежавю" доказательств у меня не было. Девочка наконец справилась с замком, а я скорее заскочила внутрь, едва не сбив ее с ног.
Аптека
Посереди комнаты стоял стол, покрытый кафельной плиткой и хитрыми химическими приборами со змеевиками и спиртовками, а вдоль стен тянулись деревянные стеллажи, уставленные колбами, ретортами и разного рода флакончиками.
- Где мы? - наконец-то я смогла выдавить из себя хотя бы пару слов.
- Это аптека моего дедушки, на самом деле он мне никакой не дедушка, но ему нравится, когда я его так называю, - девчушка улыбнулась уголками губ. - Меня зовут Тайя, я здесь живу и работаю, помогаю дедушке упаковывать и разносить лекарства. Тебе повезло, что сегодня у меня был заказ в том самом дворе.
- Работаешь!? Сколько же тебе лет?
- Через месяц исполнится двенадцать. Дедушка добрый, но даже он не будет просто так кормить такую как я.
- А твои родители, что с ними?
- Кто был моим отцом, я не знаю. - Тайя чуть покраснела и отвернулась. - Моя мать - ведьма. Единственное, что она успела - родить меня. Дедушка - вся моя семья.
- Так ты сирота! Помогать старшим, конечно, нужно, но нельзя же укорять ребенка, пусть даже приемного, едой и кровом. Хорошо сейчас лето - каникулы, а в остальное время тебе, наверное, очень тяжело совмещать школу и работу?
- Школ для ведьм пока никто не придумал, - Тайя встряхнула головой, разбросав по плечам морковного цвета кудри, а ее глаза сверкали, точь-в-точь две весенние лужайки, вот только чувствовалось в них что-то не по-детски грустное, - я ведь тоже ведьма, почти как ты, но родилась здесь и поэтому не исчезну.
В доказательство своих слов Тайя взяла с полки настенный календарь, обложку которого украшала фотография рыженькой зеленоглазой девушки в коротенькой юбочке. Сверху зеленой ленте, на обрамляющей фото, сверкала уже знакомая: "Cosa nostra". Внизу красными рубленными буквами выведен слоган: "Поймай ведьму - стань миллионером". Слова Тайи казались мне неуместной и совсем не смешной шуткой. Возможно, что напавшие на меня придурки купили этот календарь, не зря же на пожарном щите была такая же надпись.
Да, я испытывала благодарность Тайе за спасение, но к чему был весь этот бред про ведьм? Сперва странные дети называли меня ведьмой, а теперь еще и Тайя, терпеть это дальше я совсем не собиралась:
- Ведьма!? Никакая ты не ведьма, а я тем более! Вот тоже придумала! Ведьмы летают на метлах в черных балахонах и остроконечных шляпах. И, вообще, я жутко боюсь змей, жаб и всяких там летучих мышей. Мало ли что в каком-то глупом календаре напечатали, на пляже и не такую ерунду продают.
- Похоже, ты все еще не поняла, что с тобой произошло. В твоем отражении ведьмы и инквизиторы - далекое темное прошлое, но здесь, - она отвязала платок с моего пояса, - ведьмы ходят в шортах или коротких юбках с голыми ногами, и на них официально разрешена охота. Такова реальность этого места. Ни я, ни ты ничего не сможем с этим сделать.
На сегодня мне вполне хватило чокнутых парней с баграми и сетями, окажись я в средневековье - это можно было бы понять, но вещи вокруг ничем не отличался от привычных мне: электричество, асфальт, старенькие "Жигули" на улице.
- Думаешь я вот так возьму и поверю, что попала в другой мир? Это сон! - крикнула первое, что пришло на ум. - Я хочу, чтобы это был сон!
- Это не просто еще один дурной сон! - Тайя со всего размаха хлопнула мне по щеке, затем так больно ущипнула за ухо, что у меня потекли слезы. - Ведьмы всегда приходят из другого отражения. Дедушка говорит - наш мир общий, а вы и мы - два его отражения, соединенные книгой судеб. Все наши дела и мысли - буквы, а ведьмы - части речи, только, как и люди, совершенно разные. Ты, например, глагол, а я деепричастие.
- Хорошо, допустим это другой мир, то есть отражение, - я отступила на шаг выставив перед собой руки ладонями к Тайе, - а мы ведьмы, но с какого перепугу за нас платят такие сумасшедшие деньги?
- Ведьмы самый ценный ресурс, наша кровь позволяет переписать книгу судеб. Старик станет юношей, а смертельно больной абсолютно здоровым. Вот только, если ведьма умирает, то возвращается в свой мир, и все, извлеченное из нее исчезает вместе с ней. Ты тоже скоро умрешь. Максимум десять дней, и дверь, через которую вошла ведьма, закрывается, а вместе с ней обрывается и жизнь ведьмы. Так же случилась с моей мамой, и с тобой будет то же самое.
- Какие еще двери, и почему я вдруг должна здесь умереть. Моя мама, наверное, меня уже обыскалась, - я старалась говорить как можно увереннее, но голос почему-то дрожал. - не могу тут десять дней сидеть и ждать, когда где-то закроется какая-то дверь, второго мы уезжаем домой, у нас уже билеты куплены. Мама с ума сойдет, если до вечера не вернусь. Должен же быть другой способ вернуться?
- Обычно ведьм сразу ловят и передают инквизиции. А когда они умирают - возвращаются. Вот только и вашем отражении их жизнь также заканчивается. Дедушка говорил - ведьмам можно выйти лишь через ту дверь, которая их впустила. Когда дверь начинает закрываться - ведьма умирает от болезни или неcчастного случая, а когда ее убивают дверь также закрывается. Даже если ты вспомнишь место, откуда попала сюда, то здесь ты вряд ли его найдешь. Стоит тебе выйти на улицу тебя сразу поймают и сдадут инквизиторам. Наша реальность, словно отражение в кривом зеркале, здесь все выглядит совсем иначе. - Тайя, словно поняла, что меня не переубедить, отвернулась и пошла куда-то за стеллаж. - Сейчас поставлю чайник, у меня есть печенья, угощу тебя дедушкиным травяным чаем.
Еще вчера мне хотелось бы стоять, облокотившись о скамейку, в центре шумной компании, и смеяться вместе со всеми, или сидеть в кафе и потягивать джин-колу из баночки, или играть в волейбол на площадке. Но сегодня, оказавшись посреди чокнутых извращенцев, я испугалась и растерялась, а ведь все происходило днем на людной улице, и никто кроме Тайи попытался мне помочь. Пусть ее слова больше напоминают сценарий из плохого фильма ужасов, но в отличии от меня, в свои двенадцать Тайя действовала куда более по-взрослому, а верить мне ей или нет, не так уж и важно.
Заурчал, закипая, чайник, Тайя звенела посудой, а я рассматривала причудливые флакончики на полках, одни имели форму капли, другие напоминали человеческие органы. Под одной из бутылочек лежал испещренный химическими формулами клочок бумаги с похожим на аптечный логотипом, только роль змеи выполняла очерченная красным абрисом женская фигура, у которой из раны на шее падали капли крови. Всю эту прелесть, так же как на календаре, обрамляла зеленая лента с "Cosa nostra", и "Pharmacy Salomonis" внизу.
Что-то внутри меня подсказывало, оставаться дальше в этом подозрительном месте нельзя более ни одной минуты. Выскочив в подъезд, я поднялась по лестнице и чуть приоткрыла дверь, ведущую на улицу. Трое уродов, напавших на меня, сидели у стены соседнего дома и лузгали семки. Пытаться сбежать через двор, единственный выход из которого приведет меня прямиком к этой же троице, также не имело смысла. Оставалось лишь ждать и надеется, что рано или поздно они уйду, а мне удастся незаметно выскользнуть на улицу и добежать до дома.
Инквизитор
Я очнулась привязанная ремнями к операционному столу. Многоглазая лампа слепила меня сверху, а справа и слева стояли приборы из медицинских сериалов, где умирающий герой попадает в реанимацию. Все, что я помнила, как сделала пару глотков принесенного Тайей чая. Зато сейчас мне стали понятны ее слова насчет крови, и для чего на полках столько странных пузырьков. Красивые бла-бла-бла о переписывании судьбы были лишь для отвода глаз. Какая же я дура, что жалела Тайю, теперь ясно, как она дедушке помогала. Сейчас меня банально разберут на органы и на этом все кончится. Видеть пришедших за моим телом я не могла, но через неплотно закрытую дверь доносились обрывки разговора:
-Старик, что здесь делает эта ведьма? - звучный баритон явно принадлежал мужчине средних лет.
- Ваше святейшество! Она особенная, недостающее звено, которое так долго искали, - послышался тонкий голос Тайи, - вы обещали...
- Чтобы я, служитель церкви, пошел на соглашение с дьявольским отродьем? -мужчина едва не сорвался на визг, - где покаяние и благодарность за возможность искупить грехи.
- Ваше свят...
- Старик, если эта нечестивая произнесет еще одно слово, клянусь богом, для нее оно будет последним.
Дверь полностью открылась, и в операционную вошел мужчина лет сорока, светловолосый и белокожий, а следом еще двое в костюмах цвета "Моби Дика". Время будто остановилось, словно растягивая последние секунды моей жизни. По какой-то фатальной случайности, чтобы я не делала, рано или поздно меня бы все равно поймали, и финал моей истории должен закончиться здесь, на этом столе. Я страшно злилась на Тайю за ее предательство, и тем более не верила в ее россказни, но вот шанс очнуться мне вряд ли еще раз представится, и упустить его не имею права. Раз я ведьма, а тем более глагол, то должна действовать, и если есть хотя бы один шанс на миллион, то я обязана вспомнить, как оказалась в этом чертовом отражении.
Утром, как и все последние дни, мы с мамой шли на пляж обычной дорогой. Туристическое агентство, чахлые пальмы, рекламный щит, ребята в кафе. Хотела уехать с ними, нет, просто исчезнуть из того города, чтобы никогда больше не встречать темного человека в кепке. Я так была занята его поисками, что не заметила, как наступила на "классики", кем-то старательно расчерченные на растрескавшимся, будто шкура слона, сером асфальте.
Розовые туфельки с блестками, короткое ситцевое платьишко, баночка из-под нивеевского крема. Мне снова семь, и я на площадке перед подъездом дома, куда мы с мамой только что переехали. В тот день мне очень хотелось завести новых подруг, а девочки так весело прыгали по расчерченным мелом клеточкам, что я напросилась поиграть с ними, даже не узнав правила. Домой вернулась в слезах, мне казалось, надомной просто издевались, называя дурочкой и неумехой.
Маме я соврала, будто упала и подвернула лодыжку. Простая детская игра стала для меня ахиллесовой пятой, когда мама предлагала мне пойти во двор, я садилась за уроки или делала вид будто читаю книгу. С теми девочками я так и не смогла подружиться, страх поставил непреодолимую стену между ими и мною, я боялась вновь проиграть и испытать унижения. Мне вновь сделалось холодно до инея в животе, с ужасом смотрела на расчерченные мелом клеточки и синенькую баночку. Вот только сейчас, на кону стояла моя жизнь, и играть мне предстояло не с одногодками, а с тремя инквизиторами.
- Сидел король на лавочке, считал свои булавочки...
Светловолосый мужчина каждый раз больно тыкал меня в грудь, заставляя отступить на шаг. Наконец, его палец окончательно остановился на мне, и игра началась. Я прыгала с клетки на клетку, толкая перед собой баночку. Еще ход и я бы выиграла, но тут точно, как девять лет назад, кто-то произнес - "Огонь горит", все вокруг засмеялись, только от у меня от их смеха закладывало уши, как при взлете самолета. Толкнула баночку, и в испуге закрыла глаза, но тут я услышала голосок Тайи - "Огонь не горит".
Двор из моего детства, инквизиторы и даже Тайя, все исчезло, а я оказалась одна на серой слоновьей шкуре асфальта у туристического киоска. Из-под "павлиновых" деревьев медленно наползал туман.
Эпилог
"Был вечер. Мама стояла, опершись о балюстраду, и живо беседовала с мужчиной лет сорока, светловолосым и белокожим, видно, только что прибывшим на курорт. Мама улыбалась, и на щеках у нее появлялись ямочки. Особенная улыбка. Сашке мама улыбалась по-другому..." *
* - Отрывок из романа Марины и Сергея Дяченко "Vita Nostra"