Промозглая лондонская осень — не лучшее время для прогулок. Хочется плотнее задёрнуть шторы, подвинуть кресло к камину, набить старую трубку и не спеша наслаждаться маленькими житейскими радостями.
В гостиной дома 221b было тепло и уютно; а что творилось на улице — не хотелось даже проверять. Холмс с наслаждением затянулся и пустил к потолку три аккуратных колечка.
— Что нового, друг мой? — спросил он у Ватсона, листающего свежий номер «Таймс».
Ватсон открыл раздел криминальной хроники и прочитал последнее сообщение:
— Мистер Смит, эксвайр. Найден мёртвым на Энджел-Плейс. На теле несколько ножевых ранений.
— Точнее? — попросил Холмс.
— Сначала три проникающих в сердце, затем перерезано горло. Лондонцы обеспокоены, все ждут, когда знаменитый сыщик с Бейкер-стрит найдёт и обезвредит преступника.
Ватсон отложил газету и посмотрел на Холмса, ожидая его решения.
— Элементарно! — мгновенно отозвался тот, — это самоубийство! Дело раскрыто.
— Но почему?!
Холмс пожал плечами.
— Вы же помните мой метод. Если исключить всё невозможное, останется единственный факт, который и есть истина.
— Знаете, Холмс, — недоверчиво протянул Ватсон, — я, конечно, не могу ставить под сомнение вашу проницательность. Но в последнее время у вас все ответы стали какими-то однотипными.
Он взял со столика подшивку «Таймс» и начал листать её.
— Вот, например, ваше последнее дело — пожилой джентльмен застрелился. Двумя выстрелами в спину. А вот другой джентльмен — сам себя покалечил. Вот юная леди — сама себя изнасиловала. Ещё один джентльмен — сам себя задавил самодвижущимся бензиновым экипажем. Продолжать? Да у вас даже миссис Хадсон сама себя ограбила, хотя она утверждает…
— Никогда не слушайте женщин! — перебил друга Холмс, — наша добрая миссис Хадсон давно уже флиртует с Альцгеймером. К тому же тогда была тёмная ночь…
— Было два часа пополудни, — возразил Ватсон, но Холмс проигнорировал его замечание.
— Миссис Хадсон испытала стресс, получила мощный гормональный выплеск. Мало ли что ей могло привидеться.
— Но если ей всё это привиделось, то куда делись её деньги? — спросил Ватсон.
— Потратила! Потратила и забыла об этом.
— На что?
— Да на что угодно! Например, на эпиляцию всего тела. Вы ведь не проверяли такую версию?
— Не проверял, — согласился Ватсон.
— Вот видите! — победно улыбнулся Холмс, — всё сходится! Мой метод не знает осечек! Исключите невозможное, и истина откроется вам!
— И всё-таки… — начал Ватсон, но Холмс перебил его.
— Вы не верите в мой метод? Желаете лично лицезреть эпиляцию миссис Хадсон?
Ватсон уронил подшивку «Таймс» и испуганно замахал руками.
— Нет, нет, верю! С миссис Хадсон вы совершенно правы. Но вот мистер Смит…
— А с ним что не так? — спросил Холмс.
— Не мог он после трёх проникающих в сердце перерезать себе горло. У него даже на второе проникающее сил бы не хватило.
— Да, неувязка вышла, — сказал Холмс, — и как вы это объясните?
— Я?! — удивился Ватсон.
— Вы, конечно. Напрягите извилины, вы же доктор.
— Ну, не знаю… Возможно, у мистера Смита было два сердца? Одно слева, другое справа? Такая анатомическая аномалия…
— Нет, — Холмс недовольно покачал головой, — это невозможно. А мой метод исключает невозможное.
— Тогда, может быть, «Таймс» ошибся? — предположил Ватсон.
— Нет, это ещё невероятнее! Запомните уже раз и навсегда: невозможным мы считаем то, что нельзя скормить читателям «Таймс». А они ни за что не поверят, что их любимая газета может ошибаться.
— Тогда не знаю, — сдался Ватсон, — а вы что скажете?
Холмс поднял палец вверх и торжественно произнёс:
— Зомби!
— Что зомби? — не понял Ватсон.
— Мистер Смит убил себя проникающим в сердце, затем превратился в зомби и перерезал себе горло. Элементарно, Ватсон! Мой метод работает!
— Но разве не может быть других версий? — спросил Ватсон, — например, нелегальный мигрант…
— Молчите, друг мой! — торопливо перебил его Холмс, — нас могут услышать! Надо же такое придумать — нелегальный мигрант! Вы бы ещё сказали — трансгендер, спятивший от гормонального передоза. Да за такие версии нас завтра же повесят на ближайших газовых фонарях! Нет, Ватсон — если хотите жить, зомби — единственно возможный вариант. Мой метод безотказен.
Он откинулся в кресле и вновь с наслаждением затянулся. В дверь постучали и вошла миссис Хадсон.
— Мистер Холмс, к вам посетители.
— Так зовите их, пусть войдут.
Миссис Хадсон смущённо опустила глаза.
— Я оставила их на улице.
— Но почему?
— Видите ли, мистер Холмс — они голые. И от них дурно пахнет. Очень дурно.
— Благодарю вас, миссис Хадсон, вы всё сделали правильно, — сказал Холмс.
Он отложил трубку и обратился к Ватсону:
— Пойдёмте, друг мой, нас ждут. Расскажем испуганным горожанам, что дело раскрыто и им больше нечего бояться.
Друзья поднялись с кресел и направились к выходу. За входной дверью стояли голые люди, на груди у каждого красовался небрежно зашитый анатомический разрез. Вперёд выступил пожилой мужчина с перерезанной шеей и тремя проникающими под левым соском. Он открыл рот и что-то пробулькал; рассечённое горло не позволяло ему говорить. Рядом с ним встал другой джентльмен с двумя пулевыми отверстиями в груди. Ватсон посмотрел в его помутневшие глаза и невольно опустил взгляд. На ноге мертвеца была бирка с фамилией, но прочитать её Ватсон не мог.
— Мы пришли к мистеру Холмсу, — глухо произнёс мёртвый джентльмен, — надо кое-что прояснить…