Вот уже два дня фургон был моим домом. Сначала мы по этой расхлябанной дороге почти сутки добирались до города. Потом развозили вакцину по больницам, которых было-то всего две. В первой пришлось самим разгружать ящики и таскать их в вонючий подвал, где единственный оставшийся на весь стационар старенький доктор несколько раз пересчитывал ампулы, а после так же скрупулёзно составлял расписку. Во второй вообще никого из медицинского персонала не оказалось, и мы с водителем по адресу, добытому в отделе кадров, с трудом разыскали старшую сестру. Нужно отдать должное, она быстро организовала разгрузку. Как ей это удалось - для меня так и осталось загадкой, ведь телефон в городе не работал. Но через пятнадцать минут все ампулы уже находились в процедурной, а спустя час появились первые желающие сделать прививку. Честно говоря, это я сейчас так подробно описываю, а тогда для меня всё как во сне происходило. Шёл, куда посылали, делал, что велели. Не выходил из головы этот наш последний разговор с Корнеем, когда я пытался с Земли вырваться. Прокручивал, прокручивал его словно пленку, и никак не мог отделаться от этого.
- Да, котяра, да! Не котёнок. Думаете, за блюдце молока продался, за то, что по шёрстке погладили? Нет! Я лучше и впрямь мышей жрать буду, но дома, дома. Поняли, вы? Хотя как вам понять?! У вас же всё хорошо. У вас же нет убийств, нет болезней. Все вы правильные да красивые. Добрые дела совершаете, а потом за это сами себя любите.
Прорвало меня, понесло, как пушинку на ветру. Эта фраза про мышей, что ли, так подействовала? Всё, что накопилось за полтора месяца пребывания на Земле, выплеснулось наружу. И ничего с собой поделать не могу. Говорю, говорю. Думал, что и слов-то таких не знаю.
- Спасли нас - войну прекратили. А кто вас просил? Кто вас звал? Благодетели! Сами же говорили, что сейчас на Гиганде творится - разруха, эпидемии, банды. Это что, во благо?
Бронемастер мой, кажется, даже в лице не менялся, только те места, где брови должны быть, чуть приподнялись. Может, от удивления над моими словами, а может, над тем, что я их вообще говорю. А вот Корней ошарашен был не на шутку. Лицо его побледнело, даже скорее, побелело, что твой снег на горных пиках Эргина.
- Вы, Корней, мне всё думать велели. Вот я и надумал, скорее всего не то, что вам хочется, но извиняйте тогда. Как-то странно вы добро делаете. Кого-то, значит, спасаете, а остальные не достойны спасения? Не знаю, за какие такие заслуги меня вытащили, но сейчас мне почему-то стыдно за этот мой отпуск на Земле. Вот вы Данга спасли. Понятно - математик, гений. А сколько гениев сгинет неизвестно где и как в сегодняшней неразберихе? Может, он и великий математик, змеиное молоко, но гражданин он никакой, не Гигандец, нет. "Заберите меня, а то повешусь", - с издёвкой передразнил я. - Не мать попросил отыскать, а себя спасти. Он, наверное, думает, что своей работой на благоустроенной безопасной планете приблизит счастливую жизнь на Гиганде? Молодец! Смелый, отважный стал под вашей защитой. И почему такие, как я, для него "убийцы"? Ведь если бы не армия герцога, не "коты", не голубые драконы, не егеря, да и не дикобразы, в конце концов, то математик ваш или в лагерях бы пропал или под гусеницами имперских бронеходов погиб. А что, крысоеды его пощадили бы?
Бронемастер ухмылялся уже не скрываясь. И чего рот кривит? Что я такого смешного говорю? Ведь, как мне казалось, я всю их работу раскритиковал, идеалы в мелкие дребезги разнёс. Я на них с автоматом, а он ухмыляется, змеиное молоко.
А Корней стоит, словно статуя гипсовая. Губ нет, скулы так напряжены, что вот-вот зубы крошиться начнут.
- Ты не понимаешь, - сказал, рта не раскрывая, почти прорычал. - Ты не понимаешь, - вот довёл я его.
- Согласен, - сам удивляясь своему спокойствию, продолжил я. - Согласен. Как я отсталый, необразованный могу понять таких высокотехнологичных, таких всемогущих? Но не кажется ли вам, что раз вы такие, какими себя представляете, то ВЫ должны других понимать. Понимать, а не под себя переделывать.... Эх, хотелось бы посмотреть, как вы себя поведёте, если вдруг объявится более развитая цивилизация и примется вас учить, как жить надо.
- Отвези его, высади, где пожелает, - отрывисто сказал Корней бронемастеру и направился к дому. - Драмба, запись разговора мне принеси.
- Слушаюсь, Корней, - раздалось над ухом.
Я недоумённо оглянулся. Робот стоял в каких-то сантиметрах позади меня. Когда он подошёл? Вот так рядовой Драмба. Значит, и Корней, и Голубой Дракон были всё это время в полной безопасности. Но ведь слушали. Слушали.
А уже в полёте рассказал мне Голубой Дракон, что на Земле давно этот спор идёт. То есть, вмешиваться или не вмешиваться, даже референдум, опрос всеобщий проводили. По его результатам вышло, что нужно направлять слаборазвитые цивилизации и помогать им в тяжёлые моменты их развития. Корней, кстати, противник вмешательства, но у них тут, змеиное молоко, принято подчиняться большинству, вот он и работал честно.
До чего же довели себя.
- Вот покажет Корней запись твоей, с позволения сказать, речи Совету. И тю-тю, - сказал бронемастер.
- И что? - не понял я. Видимо, не все идиомы человеческого языка в мою многострадальную голову вложили.
- Что, что. Возьмут и решат, что нужно уйти с Гиганды, - он хитро прищурился. - Не пропадёте?
Я только пожал плечами.
Конечно, высадил меня бронемастер даже не поинтересовавшись моим мнением. А мне всё равно. Где, куда? Словно вещь какую на землю спустил, автомат мне под мышку сунул, показал направление, и я попёр через дождь. И вот только сейчас узнал, что проныра тот ещё мой Голубой Дракон. Он-то направлялся в Гигну за учёным, которого они хотят на Землю вытащить, а меня десантировал за четыреста километров от озера Заггута. Подстраховался. Даже будь у меня автомобиль, я при всём желании не успел бы ему помешать. Ну а о самолёте вообще и говорить не приходится.
Во дворе второй больницы мы задержались. Горючего почти не осталось, да и мотор немного барахлил. Водитель отправился на поиски бензина, а я по старой памяти решил посмотреть машину. И вот залез я по пояс под капот грузовика, пытаюсь подтянуть тягу газа. Никак она не регулируется, змеиное молоко. Движок обороты не держит, приходится одной рукой газ прибавлять, второй тягу крутить, эх, третью бы мне. Чувствую, кто-то дёргает за ногу. Как не вовремя, только-только приспособился.
- Отстань, - крикнул, но судя по новому рывку, бесполезно.
Бросил всё, вылез из-под капота: мать честная! Во двор больницы въехали уже шесть десантных бронемашин и ещё в ворота вползали две, а у моего грузовика стояли.... Стояли Горные Шмели. Целый десантный полковник в окружении свиты офицеров. В десантных войсках всего-то два полковника. Один - командующий маркиз Брагг, другой - его начальник штаба, граф Рагган. Их за глаза в армии называют "пасечник большой" и "пасечник малый". Так вот, сейчас кто-то из них, и ещё три майора, четыре капитана, два лейтенанта, смотрят снизу вверх на меня. А я на бампере стою перед ними словно на эшафоте.
Всё это и то, что десантников было не меньше роты, я отметил за долю секунды. На исходе же её уже вытянулся по стойке смирно, плотно прижав ладони к бёдрам и оттопырив локти.
- Кто такой? - спросил полковник.
- Бойцовый Кот его высочества, курсант Особой столичной школы Гаг, - по давней привычке выпалил я.
- Вольно. Спускайся. Документы есть? - чуть поморщившись, но так же спокойно сказал командир шмелей.
Офицеры сделали пару шагов назад, освобождая мне место, я спрыгнул и достал документы. Майор, стоявший справа, взял их и начал тщательно изучать. Двор больницы уже заполнился десантниками, которые разминали затёкшие за долгую дорогу ноги. То, что она была долгой, я понял по засохшей грязи на колёсах и гусеницах бронетранспортёров, а так же двухдневной щетине на лицах бойцов.
- Ваш курс в устье Тары воевал? - спросил майор, по всем повадкам контрразведчик.
- Так точно, господин майор.
- А как ты здесь оказался? - впился в меня взглядом, будто рентгеном просвечивает.
Тут я немного растерялся, не задумывался как-то, не предполагал, что спросят об этом.
- Да это же Гаг, - офицеры оглянулись на голос. Кричавший смутился, вытянулся в струну. - Виноват.
- Подойди, Кот, - подозвал его полковник.
Вокруг нас уже собралась небольшая толпа, и сквозь неё протискивался парень в форме Бойцовых Котов.
- Знаешь его?
- Так точно.
- Он правду сказал?
- Так точно. Мы вместе воевали в устье Тары. Полтора месяца назад. Это Гаг, адъютант Гепарда, - немного смешался, - то есть старшего наставника Дигга.
Когда он оказался рядом, я узнал парня. Это был тот курсант, которого к нам перевели из Пигганской школы, я так и не запомнил ни его имени, ни прозвища.
- Мне Гепард про него рассказывал, господин полковник, - неожиданно сказал один из лейтенантов. - Когда мы с ним в госпитале лежали. Говорил, что геройский паренёк, шесть имперских бронеходов сжёг, - потом обратился ко мне: - Но он считал, что ты погиб.
- Был тяжело контужен и ранен, - я уже сообразил что врать. - Подобрали местные жители, выходили. Месяц без сознания лежал, не надеялись, что выживу. Здесь оказался, помогая развозить вакцину. Вот военврач подтвердит, - кивнул на подошедшего доктора.
- Военврач отдельного санитарного батальона под патронажем её высочества Паггат. Доставил противочумную сыворотку в город, - неумело доложил тот, тоже протягивая документы. - Курсант нам помогал, - подумав, добавил: - Хорошо помогал.
- А вы как сюда попали? - подал голос майор-контразведчик. - Кто приказал вакцину привезти?
- Никто не приказывал, - буднично произнёс доктор. - Когда объявили о роспуске армии, наш водитель предложил заехать к нему. Он сам из этого города. Ну и мы с дочерью согласились. Кстати, прошу знакомиться, Айга. С третьего курса института ко мне на фронт сбежала, когда её мать под бомбёжкой погибла. Здесь увидели, что чума начинается. У шофёра вся семья погибла от болезни. Я знаю, что тут недалеко, в тридцати километрах, военная база. Там запас различных вакцин, поехали туда, привезли. Вот по больницам раздали. Надеюсь, успели.
- Хорошо, поставьте на довольствие, - сказал полковник, потом повернулся к особисту: - Проверь тщательнее. Господин доктор, прошу с нами.
- Гаг, Гаг, - ко мне подскочил парень из Пигга. - Ты что, не узнаёшь меня? Это я, Агад.
- Узнал, узнал, - я схватил его за плечи. - Ты слышал, лейтенант говорил, что лежал в госпитале с Гепардом? Значит, он жив?!
- Конечно жив, а кто сказал, что это не так? - не дождавшись моего ответа, продолжил: - Ступню ему оторвало. Знаешь, кто его из под огня вынес?
- Кто? - по инерции спросил я.
- Один из тех пленных имперцев, которых ты привёл.
- Крысоед? Крысоед вытащил Гепарда?
Я не мог поверить в это. Крысоеды не люди, им не знакомы никакие человеческие чувства. Или это не так?
- А меня Клещ вынес. Сам потом погиб. Нас в том бою шесть человек только выжило да пятнадцать дикобразов. Но имперцы не прошли дальше, да и вообще там потом никого не осталось. И боёв за устье больше не было до самого конца войны. И чего вообще воевали? Там же ничего нет, одни болота да джунгли непроходимые.
- Постой, постой, - перебил я его. - Где сейчас Гепард, не знаешь?
- Слышал, что он к себе на родину поехал, в какой-то городок на севере. Вроде бургомистром его выбрали, мирную жизнь налаживает.
Гепард и мирная жизнь. Для меня эти два понятия были не совместимы. Наставник Дигга, казалось, создан для войны, жил войной. А ещё он талантливо учил, как выжить на войне. И вот результат - "мирную жизнь налаживает". Всё перевернулось в этом мире.
Чуть позже, когда с полными котелками каши я и Агад расположились на старых койках в углу больничного двора, он рассказал некоторые подробности об отряде. Известие о роспуске армии застало десантников в казармах. Маркиз Брагг построил подчинённых и объявил, что как командир освобождает всех от присяги. А потом продолжил, что если кто-то захочет и дальше служить под его началом, он воспримет это как высокую честь. Нет, он не призывает снова воевать за герцога, а хочет сохранить боеспособное подразделение для поддержания порядка. Только один человек отказался последовать за ним, и маркиз отпустил его, не спрашивая о причине. Десантные роты были направлены в самые крупные города герцогства. Агад, узнав об этом, добился зачисления в отряд, которым командовал полковник Рагган, не захотевший остаться в столице.
- Жаль, что от Боевых Котов практически не осталось никого, ведь в самое пекло всегда бросали, - Агад с завистью смотрел на снующих по двору десантников. - А то бы и мы так сейчас.... Вот завтра на озеро Загутта летим....
- Куда? - я встрепенулся. - Куда?
- В Гигну. Слышал про это курортное местечко? Настоящий рай, говорят. Там какая-то бронечасть окопалась. Чего хотят, никто не знает. Вот Рагган и летит разбираться.
- Летит? На чём? Тут поблизости даже завалящего аэродрома нет.
- На мотодельтапланах. Мы с собой привезли. Они разборные, - Агад кивнул на бронетранспортёры. - В кузовах вон лежат.
Не знаю в чём дело, но мне вдруг позарез понадобилось попасть в эту Гигну. Вот нужно, и всё. Просто вопрос жизни и смерти. Я даже сразу понял, каким образом можно преодолеть четыреста километров. Горы же рядом. Поднимутся на самую высокую точку - и все дела. При помощи десантных дельтапланов и не такие операции во время войны проворачивались.
- Господин полковник, - я стоял в штабном кунге. - Разрешите обратиться.
- Да? - граф Рагган оторвался от карты, расстеленной на откидном столике.
- Разрешите участвовать в десанте на Заггуту. Имею опыт прыжков с парашютом.
Это я уже соврал. В Школе парашютную подготовку только на четвёртом курсе проходили. Но уж очень хотелось попасть в состав группы.
- Вот вам и секретность, - полковник посмотрел на майора-контразведчика. - А зачем тебе это, Кот?
- Думаю, что у меня там знакомые найдутся, - я был готов к вопросу. - Вдруг поможет делу.
- Лейтенант, - обратился полковник к стоящему справа от него офицеру. - Возьмёшь? Твой же взвод, тебе и решать.
- Почему бы не взять. Тем более что, по словам Гепарда, капрал отменный ракетомётчик. Да и вообще Бойцовый Кот есть боевая единица сама в себе. Возьму, пригодится. У сержанта Парга есть место, - посмотрел на меня, улыбнулся, добавил, - а с парашютом прыгать не придётся, так что опыт твой не понадобится.
Всё оказалось неожиданно просто. Я даже такого не предполагал. Никаких надуманных подозрений, увёрток и расспросов. Да и отношения между людьми изменились. Кто я и кто Рагган? А разговаривает нормально, надменности нет и в помине. Не могу понять и не могу пока принять. Сложно это всё для меня. Поэтому я по уставу козырнул, развернулся, щёлкнул каблуками и, чётко ставя ступню, вышел из штабного кунга.
- Не Кот, а орёл прямо, - услышал я, как мне показалось, одобрительную фразу полковника.
Гаг парил. Наслаждался полётом над землёй герцогства. Над землёй, которую ещё совсем недавно он защищал не щадя жизни. И сейчас, глядя на просторы, ярко освещённые осенним солнцем, Гаг понимал, что делал это не напрасно.
Ему вспомнилась хитрая улыбка и такой же хитрый вопрос-утверждение лжебронемастера, агента Корнея: "Не пропадёте?"
Не зря Корней всё время призывал Гага думать. И тот думал, думал о людях, с которыми его столкнула судьба за эти четверо суток после возвращения с Земли. О военвраче, по зову долга привёзшего вакцину. О его молчаливой дочери, не пожелавшей остаться в тылу, променявшей более-менее сносное существование на окопную грязь. О водителе, имя которого Гаг так и не узнал. Потеряв близких, тот нашёл в себе силы собрать друзей-шофёров, которые доставили колонну грузовиков на вершину хребта Эргины. О медсестре и стареньком докторе из городских больниц. О "большом и маленьком пасечниках", не бросивших родину в тяжёлый для неё час. О десантниках, оставшихся со своими командирами. Об Агаде. И, конечно, о Гепарде. И даже чуть-чуть о крысоеде, вытащившим наставника из боя. А ещё он очень хотел бы встретиться с Корнеем. Ведь, положа руку на сердце, без него не было бы сегодняшнего Гага. Пусть и умеющего пока только хорошо воевать, но уверенного, что эти его знания на сегодня пригодятся Гиганде. А дальше, поживём - увидим.
"Ведь не может же быть, - думал Гаг, - чтобы ещё не было хороших людей на Гиганде. Наверняка их много, гораздо больше, чем я даже могу себе представить. Хороших должно быть больше чем плохих, а иначе мир бы уже давно рухнул. И пускай уйдут высокоразвитые "благодетели", пускай Гигантийцы останутся один на один со своим мрачным прошлым, теперь это не страшно".
И решив для себя этот вопрос, он крикнул в спину сидящего впереди сержанта:
- Не пропадём?
Тот повернулся, показал знаком, что ничего за шумом мотора не слышно. Гаг поднял вверх большой палец, улыбнулся, набрал полную грудь воздуха и уже во весь голос заорал: