Сторожева Оксана Ивановна : другие произведения.

Паж его величества(часть 8-12) - прода

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кэрри было восемь, когда ее жизнь рухнула. Трусость брата, предательство родных... секта безумцев, искалечивших ее тело, вновь и вновь приходящие в кошмарах. Но она убежала от прошлого. Спряталась за спиной ролевика, что сделал ее своим пажом. Она заставила себя забыть о прошлом, но однажды прошлое вернулось. И теперь главное не струсить перед новым господином - Торином Дубощитом. Но как быть смелой, когда страх накрывает с головой?
  - Заяц, пообещай мне одну вещь.
  ... она сонно жмуриться, прижимаясь к бабушке. А та ласково проводит ладонью по ее волосам.
  - Да, бабуль? - спрашивает она.
  - Постарайся подружиться с братом.
  - Он не хочет со мной дружить...
  - Он просто тебя не знает. Покажись ему другом, и вы подружитесь. Это важно, - уговаривает бабушка.
  - Почему? - упрямится она, не понимая.
  - Потому что однажды вы останетесь вдвоем...
  Но ей совсем не хочется думать о брате...
  Плечо горит, а солнце жарит сверху и душно до невозможности. На нее будто волной накатывает слабость и Кэрри ведет в сторону... тело клониться вниз, к земле... и девочка хватается за луку седла, с усилием воли выпрямляясь в седле. Падать нельзя. Надо ехать.
  На нее тревожно оглядывается красивый, светловолосый Фили...
  ... жухлые осенние листья устилают землю и золотой рамой обрамляют черный провал ямы.
  - ... во имя Отца и Сына, аминь.
  Холодно и стыло. Вокруг чужие люди и она их не узнает. Как не узнает женщину, что стоит рядом и держит ее руку своей сухой, жесткой ладонью. Губы сжаты в неприятную тонкую струну, а глаза такие холодные, что смотреть в них страшно.
   - Мама?
  - Замолчи, - жестко одергивает голос.
  Она вжимает голову в плечи и робко бросает взгляд на два жутких деревянных ящика. Дедушка... бабушка... две громоздкие крышки, такие же черные как ящики, опускаются на гробы.
  И звук молотков больно бьет по ушам...
  Два ящика опускают на веревках в яму...
  Солнце такое яркое, что режет глаза. При каждом шаге пони в плече острым уколом мучительная боль... левая сторона горит жаром, но при этом Кэрри так холодно... и глаза закрываются сами.
   - Лапы убрала! - от вопля брата она вздрагивает и пятится назад от стола, где красуется великолепный терем... сложенный из спичек.
  А за шиворот свитера хватают пальцы брата, дергают и зло толкают на маленький диван у дверей.
  - Еще раз тронешь, убью! - рявкает кудлатый, веснушчатый мальчишка лет шестнадцати, неприятно-страшно нависая над ней. - Это моя комната! Мои вещи! Еще раз что тронешь, лапы пообрываю, поняла?!
  Горло перехватывает от обиды, а глаза жжет от незваных слез. Она отчаянно хочет обратно... к дедушке и бабушке.
  Кэрри вновь пошатнулась в седле, закрывая глаза. Всего миг темноты, и когда она с трудом открывает глаза, то оказывается каким-то чудом на пони мастера Двалина, что обнимает ее одной рукой, прижимая к себе.
  Это неправильно... Кэрри силится сказать, что может сама ехать... но все плывет перед глазами.
  И она вновь проваливается в не явь...
  - Дай ее мне, - просит голос Фили безмерно далеко.
  - Эй, пошли, погуляем?
  Брат как-то странно-нервно улыбается ей, и она не верит ему. Он ее терпеть не может. А теперь гулять зовет...
  - Пошли, я покажу кое-что.
  - Что?
  - Там кошка с котятами. Уличные. Принесем одного домой, хочешь?
  Она очень хочет. Кошек она любит больше всего на свете. Здорово, если у них будет котенок! И она с радостью идет за братом. Он впервые к ней дружелюбен и даже за руку взял... она же обещала бабушке подружиться с ним. Может теперь получиться?
  ... Ей не хочется идти дальше. Полуразрушенная башня - совсем как из книжки со сказками! - ее пугает. Выломанная дверь валяется на земле, среди крошек кирпичей и мусора. Узкие, крутые ступени уходят в темноту наверх и она ежиться.
  - Пошли, - брат упорно тянет ее наверх.
  И она, обмирая от страха, идет за ним. Они подымаются наверх, а там...
  А там трое.
  Взрослые. Трое мужчин с мерзкими липкими ухмылками и насмешливыми глазами.
  - Что, сестренку привел? - глумливо спрашивает лысый. - Че, ее не жалко, а?
  - Я... это... мужики, я принесу! - заикается брат, затравлено смотря на окружающих их мужчин. - Ну, нет у меня денег сейчас! Я отыграюсь...
  - Не, паря... платить надо щас, - отрезает другой, сплевывая на пол.
  Она в страхе смотрит на них, а братец отпускает ее руку.
  - Не бойся детонька! - сюсюкает лысый, смотря на нее. - Иди сюда, мы с тобой поиграем!
  Она в ужасе пятиться назад... но за спиной дыра в кладке стены. Башня зияет этими дырами в стенах.
  - Иди сюда, сучка!
  Лысый резко делает шаг и страх накрывает с головой. Она уворачивается и бросается к провалу в стене башни. И прыгает...
  - Стой!!
  Крик за спиной бьет по ушам, а земля несется навстречу... внизу куча кирпичей.
  Хруст в ноге, резкая боль и темнота...
  Перед глазами вспыхивает новое воспоминание.
  - Зачем ты туда полезла?! - орет отец.
  - Вик, тише! - испуганно одергивает его мать. - Услышат!
  Она сжимается от страха на больничной койке, прижимаясь спиной к стене.
  - Ты что наплела, дрянь?! - и оглушительная затрещина.
  Она испуганно расплакалась.
  - Я правду сказала!
  - Правду?! Правду?! - рычит отец. - Ты сама туда полезла, а брата обсираешь?!
  - Нет... я... - слезы текут и текут по лицу и горло перехватывает. И в груди что-то ноет до боли...
  - Ты нас на весь город ославила! Брат ее насильникам привел! Он курсант суворовского училища! Будущий офицер! Ты что наплела ментам, а?! Его выгнали из училища!! ИСКЛЮЧИЛИ!!!
  Вопли отца оглушали, и от ужаса хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю... перестать быть!
  А мать испуганно хватала отца за руки, умоляя быть тише, уговаривая и бормоча о слабом сердце. На нее мать не смотрела...
  А потом пришел врач и заставил уйти родителей. Она свернулась клубочком на постели и ревела, ревела... а врач пытался ее успокоить, говоря что все будет хорошо...
  Только ничего хорошего не было.
  Два месяца она провела в больнице со сломанной ногой. Ни отец, ни мать, больше не приходили. И с каждым днем все яснее становилось понимание - не нужна. Никогда она и не была им нужна. Поэтому она и жила с дедушкой и бабушкой. А когда они умерли, родителям ничего не оставалось, как взять ее к себе. Иначе они стали бы плохими в чужих глазах. Для родителей самым важным было быть не хуже других.
  Ей хотелось ошибаться. Она днями смотрела в окно, надеясь увидеть их... и придумывала себе сказку. Сказку, в которой она была им нужна... и что они ее любят.
  И отворачивалась, когда в палату приходили чужие родители, что навещали своих детей и приносили сладости, игрушки, одежду... у нее же не было ничего, кроме крохотной надежды. Надежды, что с каждым днем становилась все безнадежнее.
  - Надо звонить в опеку, - как-то услышала она слова медсестры в коридоре. - Кажется, они ее бросили.
  Бросили.
  Страшное слово, вымораживало все внутри, и хотелось кричать и плакать. Но не хватало сил уже плакать - ночами сколько оплакано?
  - Замарашку бросили... вонючка сейчас зареве-о-ёт, - едко-зло пропел мальчишка с койки напротив.
  Грязные волосы зудели. Серые рукава растянутой водолазки с разводами грязи кололи глаза. У нее почти не было вещей. Даже шампуня не было...
  - Замарашка, тебя бросили, - едким шепотом повторил мальчишка, не отводя от нее нетерпеливого взора.
  Ждал, пока заревет.
  Она с трудом сползла с койки и, опираясь на костыль, прохромала прочь из палаты под взглядами мальчики и двух девочек постарше. Оставаться под их выжидающими взорами было невыносимо. Сглатывая слезы, она доковыляла до больничного туалета. Над раковиной висело старое, замызганное зеркало с длинной трещиной наискось. И в отражении этого зеркала была тощая заплаканная девочка с грязными, жирными слипшимися волосами...
  Слезы потекли по щекам... ничего хорошего в ней нет.
  Замарашка...
  Рука сама потянулась к огрызку хозяйственного мыла, крутанули кран с водой. Всхлипывая, глотая слезы, она сунула голову под холодную воду и неумело-отчаянно стала мыть волосы огрызком мыла...
  
*** *** *** *** *** *** ***
  - ... тише, девочка, все хорошо, - чужая рука так ласково погладила по голове, что на миг Кэрри привиделась ее бабушка.
  Только бабушки давно нет.
  Кэрри с трудом открыла глаза, осознавая, что кажется только что плакала. Щеки были мокрыми от слез... и почти сразу, стоило девочке прийти в себя, заболело-заныло плечо.
  - Ну, здравствуй, - мягко сказал тот же ласковый голос.
  И Кэрри только взглянув на обладательницу этого голоса тут же застыдилась.
  - Извините... - смущенно прошептала она.
  Кэрри лежала на кровати, укрытая одеялом, в незнакомой комнате и рядом с ней сидела красивая, рыжеволосая гномка. Невысокая, плотная, у нее было такое приятное лицо и такие теплые карие глаза, что ее совершенно не портили пушистые бакенбарды. Наоборот, это придавало гномке совершенно удивительное очарование.
  - За что же ты извиняешься? - улыбнулась ей гномка. - Вовсе не нужно никаких извинений. Тебя зовут Кэрри, верно?
  Девочка смущенно кивнула. В голове Кэрри кружилось тысяча вопросов - как она здесь очутилась? Кто эта гномка? Где господин Торин и Фили, и Кили? Мастер Балин и его брат? И...
  - Да, госпожа, - вежливо ответила она гномке.
  - Вот про госпожу в моем доме будь добра забыть, - чуть нахмурила брови гномка. - Зови меня тетушка Лу. Меня вся ребятня поселка так завет. И ты зови. Не из той породы я, чтобы госпожой меня звать.
  - Простите, - вновь повинилась Кэрри, с трудом сев в кровати. - Извините, я...
  Нет, все-таки решительно невозможно было назвать гномку тетушкой!
  - ... я могу спросить? А господин Торин...
  - Здесь твой господин Торин, - отвечала тетушка Лу. - Куда уж он денется? И племянники его здесь. Кили за тебя сколько раз спрашивал, волнуется. И брат его тоже. Вот два дня как приехали с тобой, а все так и крутятся рядом, спрашивают, теребят... сил нет, как надоели. Ты как себя чувствуешь? Сможешь встать?
  Кэрри прислушалась к себе. Во всем теле была слабость, плечо ныло и изредка стреляло болью, но... при всем при том, в теле была необыкновенная легкость. Кэрри с сомнением кивнула.
  - Да, госпожа...
  Гномка поморщилась.
  - Ох, ладно... вот в тебя въелось эти "господари"! Ну, раз уверена, что можешь встать, давай подымайся. Как раз стол к ужину накрыт и все усаживаются. Поешь со всеми и эти двое от меня наконец отстанут!
  Кэрри поспешно оттерла щеки от следов слез, искренне надеясь, что того будет довольно и попыталась встать с кровати. Стоило очутиться на ногах и девочку шатнуло от слабости, но она почти сразу справилась и выпрямилась. Гномка тревожно покачала головой, отмечая бледность девочки. Она может и не стала бы подымать ребенка с постели... да Оин сказал, что рана не особо серьезна. А в пользу многодневного лежания в постелях лекари-гномы не шибко почитали. А кому, как не им виднее?
  Да и в постели есть последнее дело!
  Ох, и тощие же человеческие дети! Вверх стремятся, растут, как тростник, но худые, костлявые! Какие крохи сил могут обретаться в тонких, как веточки, руках? И как их ветер не уносит, таких-то легоньких?
  Тетушке Лу даже смотреть на вставшую перед ней девочку было больно. Кузнечик голенастый, бледный и слабый. И совсем не похожий на девочку... уж за два дня она рассмотрела этого ребенка.
  Кэрри подняла руку и попыталась пригладить волосы пятерней.
  - Погоди, сейчас гребень дам, - спохватилась гномка.
  - Волосы грязные... - стыдливо-тихо сказала Кэрри.
  Нет, все же девочка. Мальчик и думать о немытых волосах не стал бы. Уж переживать и стыдиться о них не стал бы точно.
  Девочка остается девочкой... даже если выглядит как мальчик.
  
   ********************************************
  
  Стоило встать и сделать пару шагов, как Кэрри почувствовала слабость. Но в тоже время в теле была необъяснимая легкость и при этой легкости чуть кружилась голова.
  Поспешно причесавшись, Кэрри поблагодарила и отдала тетушке Лу деревянный резной гребень.
  -- Спасибо вам, госпожа. Могу я умыться? -- вежливо спросила девочка.
  Все же не очень-то хорошо выходить с мокрыми от слез щеками...
  -- Конечно, можно, -- ответила гномка, чуть качнув головой на кэррино "госпожа"... но на обращении "тетушка" настаивать не стала. -- Пойдем со мной.
  За дверью комнатки был небольшой узкий коридорчик, погруженный в приятный полумрак. Несколько дверей явно вели в другие комнаты. Гномка сделала несколько шагов и открыла дверцу справа.
  -- Это мыльня. Заходи, умывайся. Вот мыло и полотенце...
  Кэрри благодарно кивнула, входя вслед в небольшую комнатку-мыльню. По-правде, мыльня размером походила на кладовку с большим деревянным корытом-бочкой у одной стены, с несколькими тазиками-лоханками и умывальником в углу, рядом с дверью. Стены, как и пол были каменными, и... похоже весь дом гномки был построен из камня. Что ничуть не удивляло...
  А удивляло совсем иное. По верху стен была выложена полоса из зеленоватых камней, что мягко светились и освещали тем самым мыльню. Свет камней делал обыденную в общем "ванную" немного сказочной... что девочке очень понравилось.
  Гномка, указав ей на умыльник, -- самый обычный в виде чаши-ведерка с железным носиком-веточкой и тазиком на табурете под ним, -- отвлеклась. Сердито всплеснув руками, она вытащила из плетеной корзины с вещами чью-то рубаху... явно мальчишескую, с порваным рукавом и темнеюшими каплями крови...
  -- Это что ещё такое?! -- задохнулась гномка. -- Опять подрался! Да что же это такое?! И тишком спрятал, чтобы я не видела? Вот же безобразник!
  Пока "тетушка Лу" ругалась непонятно на кого -- скорее с волнением, чем взаправду зло, -- Кэрри поспешила умыться.
  -- Ну, я с ним потом поговорю, -- подвела итог ворчания гномка, сунув рубашку в таз полный мыльной воды. -- Нет чтобы сразу сказать, теперь замачивай, чтобы отстирать... ох, уж эти мальчишки! Ну, что, готова? Идем, негоже к столу опаздывать.
  ... коридор заканчивался завесью из нитей, на которые были нанизаны яркие разноцветные бусины... и некоторые из этих бусин тоже чуть светились... будто крошечные светлячки спрятались меж разноцветных нитей. Это было красиво.
  А за завесью слышались голоса, среди которых Кэрри в миг опознала голоса господина Торина и Кили. А вот послышался голос Фили, отвечающий на чей-то вопрос... и в его голосе перекатывались насмешливые нотки.
  Но тут "тетушка Лу" раздвинула занавесь и шагнула вперед, а за ней поспешила шагнуть и Кэрри.
  Они очутились в хорошо освещенной комнате. От света резануло глаза и Кэрри на миг вынужденно зажмурилась... а через короткий миг послышался радостный вскрик "Кэрри!" и на девочку налетело темное пятно... обернувшееся Кили, что хотел было ее обнять... но не решившись, неловко взмахнул руками, смущенно-радостно улыбнувшись:
  -- Ты встала! Как ты?
  -- Х-хорошо, -- пробормотала Кэрри.
  Ну, а что тут скажешь? Что вот аккурат сейчас пребольно кольнуло и заныло плечо? И что Кэрри вдруг осознала себя ужасно усталой? А еще ужасно голодной... аж живот повело от запахов еды со стола, за которым сидели другие гномы.
  Кэрри не успела даже рот открыть, дабы поздороваться, извиниться и... тетушка Лу все перебила, непреклоно заявив:
  -- Потом наговоритесь! Живо за стол! И чтоб ни слова до конца ужина!
  И через какой-то вдох Кэрри уж сидела на лавке, промеж Кили и Фили, а напротив них сидели двое мальчишек-гномов. Наверно сыновья госпожи-гномки. Оба рыжие, вихрастые, с конопушками и карими любопытными глазами. Кэрри аж смутилась под их жадными от любопытства взглядами, и опустила глаза... а под нос тут же сунули деревянную плоскую тарелку с жареной яичницей.
  Кэрри тысячу лет не ела яичницу! Вилка сама собой прыгнула в руку, а под левую руку подсунули серватый, мягкий ломоть хлеба. И девочка опомнилась только приговорив всю тарелку...
  Кэрри смущенно подняла глаза... над столом стояла строгая тишина. Все молча ели... и не яичницу, а что-то вроде мясного рагу с грибами. Стоило Кэрри поднять глаза, как сидящий напротив мальчишка -- гораздо младше Кили, -- дружелюбно улыбнулся и шепнул:
  -- Я Имлис...
  И тут же схлопотал подзатыльник и недовольный взгляд от сидящей рядом старой гномки. Похоже здесь не очень приветствовались разговоры за столом.
  Кто-то уже доел и неспешно пил что-то из больших глиняных кружек, окрашенных в красный цвет. Перед Кэрри и мальчишками, и перед Кили с его братом, кружки тоже обретались, но... Кили весьма кисло смотрел на свою кружку полную молока... а Фили с предовольным видом щурился, поглядывая на него, и пил из своей кружки... явно не молоко. Судя по еле уловимому запаху сладковатых яблок - это был сидр. Кэрри его пробывала ранее... но по-правде квас был вкуснее и резче.
  Но квас здесь не делали... а делали сидр. И по мнению Кэрри очень зря. Но Кили кажется был очень обижен отсутствием сидра в своей кружке... но протестовать вслух явно не решался. Над его кислым видом потешался не только Фили, но и Имлис со старшим братом, ухмыляясь и злорадно улыбаясь. Кили возмущенно сопел на них, с фырканьем хохлился под ехидным взором Фили...
  Перед Кэрри тоже стояла кружка... только не с молоком, а... с травяным отваром, что приятно-терпко пах. Девочка украткой покосилась на взрослых гномов за столом. На их сторону стола не смотрели. Взрослые чинно ели и пили...
  Кэрри протянула руку и... взяв свою кружку подсунула её Кили, утянув его кружку к себе. Мальчишки напротив удивленно округлили глаза, а Кили обрадованно схватил кружку с отваром и победно показал им язык.
  -- Кили, -- сухо обронил господин Торин на другом конце стола, и юноша тут же принял невинный вид, поспешно поднеся к губам кружку.
  Кэрри вдруг стало зябко и она отпила молоко из добытой кружки. Козье... но на языке осела какая-то горечь. Не в молоке дело. Просто она отвыкла. Слишком вокруг по-семейному... будто одна большая семья собралась за одним столом: дедушка, бабушка, дядья и родители с сыновьями... только Кэрри здесь была лишней. Чужой.
  На миг девочка остро пожалела, что не осталась с господином Лексом.
  Зачем она здесь?
  А меж тем ужин кончился.
  -- Имлис, Гимли, вы можете пойти на задний двор с Фили и позаниматься с ним до сна, -- обратился к рыжим мальчишкам совсем старый, седой гном. Такой старый, что Кэрри казалось, ему тысяча лет.
  -- Но дедушка! -- хором запротестовали сыновья тетушки Лу.
  -- Пошли-пошли! -- Фили встал и понятул мальчишек из-за стола. -- Я вам свой тайный удар покажу! Вы с мечами как?
  -- Никак, -- огрызнулся второй мальчишка. -- Настоящие гномы дерутся топорами, а не зубочистками!
  Взрослые за столом дружно хмыкнули. Частью вполне одобрительно.
  -- Да ладно?! -- искренне восхитился Фили. -- Ну, пошли, настоящий гном! Ты у меня еще штаны ловить будешь от зубочисток!
  -- Чего?! -- опешил Гимли, но Фили вцепившись в него и в его младшего брата, утащил их прочь из комнаты.
  -- Кили... -- окликнул господин Торин племянника, но тот дослушивать не стал.
  -- Пойду, погляжу... на улетающие штаны.
  И тоже улетучился из комнаты.
  -- Стервец, -- буркнул мастер Двалин.
  -- Мальчишки, -- вздохнула тетушка Лу.
  -- Что же... надо поговорить, -- негромко сказал господин Торин. -- Кэрри, что ты можешь сказать об этом?
  Тетушка Лу быстро собирала на поднос тарелки и кружки, и господин Торин выложил на уже пустой перед собой стол пистолет. Кэрри похолодела, увидев его. Враз встало перед глазами воспоминание...
  -- Кэрри? -- голос господина Торина вырвал в реальность.
  -- Это пистолет, -- выговорила негромко девочка ответ. -- Из него стреляют пулями, маленькими железными цилиндриками... очень далеко.
  -- Это мы уже поняли, -- проворчал мастер Двалин.
  -- Важно не это, -- качнул головой господин Торин. -- Важно, сколько подобного есть у этих... людей. Я никогда не видел подобного оружия. Кэрри, я понимаю, тебе трудно... но ты должна рассказать, что знаешь о этих людях.
  Кэрри не надо было уточнять, о каких людях она должна рассказать.
  -- Они называют себя жрецами Возрожденного, -- тихо начала она. -- Они верят, что они Избранные и что благодаря им, Возрожденный-Из-Тьмы вернется в мир. Один жрец однажды назвал его Мелькор...
  -- КАК?! -- хором воскликнули гномы.
  Тетушка Лу охнула, выпустив из рук поднос... тарелки со стуком упали на пол, устеленный вязанными дорожками.
  -- Кэрри, ты уверена? -- жестко спросил господин Торин.
  Кэрри опустила глаза и рвано кивнула. Все, что было связано с ними она помнила слишком хорошо. Девочка ужасно себя чувствовала. Толи из-за сытости, толи из-за раны, но с каждой секундой она чувствовала себя все хуже и слабее.
  -- Как они хотят его вернуть? -- как-то очень далеко прозвучал голос господина Торина.
  Ей не хотелось отвечать, но... надо.
  -- Они говорили, что Ангелы приведут его в Мир, -- устало отвечала Кэрри. -- Что кровь ангелов и их молитвы дадут ему силы... Я помню, как мы днями молились, стоя на коленях. Нам давали пить какую-то воду, что странно пахла. От нее, все было как во сне. Мы вновь и вновь говорили одни и те жи непонятные слова... эрисе-хале-зелит-каре... хаса-ороле-нат... вели-эна-элет-соле. Вновь и вновь, с утра до ночи... от этой воды меня тошнило. И я старалась пить меньше... однажды я украткой вылила чашку с водой. Ночью, когда все заснули, я увидела, как жрецы взяли двух мальчиков и вышли. Я не знаю почему пошла за ними. Мне казалось, они идут к выходу. Но я ошибалась... я шла позади и они не видели. Они спустились в подвал, где горело много свечей, а на полу были начертан огромный круг со звездой. Они положили их туда, на звезду... и...
  -- Они убили их, -- негромко закончил господин Торин.
  Кэрри кивнула, не подымая глаз.
  -- Я убежала... выбралась из того дома и убежала. Почему-то ворота были не закрыты. А потом меня нашел господин Лекс. Я ему все рассказала и он собрал своих друзей-русичей. Но когда они с оружием пошли туда... там никого не было. Только могилы за домом.
  Мастер Двалин грязно выругался. Но Кэрри плохо его расслышала. Слабость охватывала ее все сильнее и девочка всерьез боялась, что сейчас просто упадет и уснет. Прямо здесь, за столом.
  -- Хватит распросов, -- сказал чужой голос.
  Больше Кэрри ничего не слышала. Все померкло перед глазами.
  
  
*** *** *** *** *** *** ***
  
  -- Оин, как она?
  Полуседой гном пожал плечами.
  -- Ну, а как ты думаешь, узбад? Раньше я человеческих детей не лечил... но...
  -- Что, но?
  -- Видишь ли... она конечно потеряла много крови, и хотя рана была не большая... странность в том, что рана заживает очень быстро... и она смогла сегодня встать, ела со всеми, говорила... и я готов поклясться, что через два дня от ее раны и следов не останется. Но если на ней все так быстро заживает и без следа...
  -- Откуда тогда шрамы? -- эхом за спиной.
  -- Верно. Как будто...
  -- Что?
  -- Я бы сказал, колдовство. Она была просто ребенком, когда ей нанесли эти шрамы. Поэтому они остались с ней. А потом... что-то с ней сделали. Изменили.
  
  **********************************************
  
  ... было тепло, мягко и приятная тяжесть одеяла лежала на плечах и Кэрри, разомлев, еще плотнее закрыла глаза, нежелая выныривать из сна. Ей так хотелось еще хоть чуть задержаться в темноте и пустоте сна!
  -- Пора просыпаться, -- вдруг сказал чужой мужской голос и невесомая ладонь коснулась плеча.
  Кэрри вздрогнув, открыла глаза и в этот самый миг открылась дверь и в комнату, где уже просыпалась ранее девочка, заглянул Кили.
  -- Привет, ты проснулась? -- спросил он, чуть взволнованно улыбнувшись.
  Кили был лохмат и выглядел так, как всегда -- вид у него был нетерпеливый и взбудораженный. Будто где-то что-то происходит интересное, а он тут, и хочется быстрее-скорее помчаться и увидеть это интересное.
  Девочка села, кивнув согласно.
  -- Проснулась...
  -- Тогда пошли! Хорошо, что ты одета! -- Кили подскочил к ней и схватив за руку потащил прочь из комнаты, продолжая торопливо говорить: -- Тут такое случилось! Дядя думал по приезду поиски организовать - следы там, то-сё, а тут! Он сам вернулся!
  -- Кто? -- едва переводя дух, торопясь за Кили, спросила Кэрри.
  -- Сын Глоина, Флоин! Его нашли рядом с рекой совсем рядом. Только сказали, что он совсем плох и что без сознания. А еще у него седые волосы! Он сейчас у Оина, и его мать там с Глоином. А меня с тобой оставили...
  Кили говорил торопливо и все глотал окончания слов, так и таща на буксире Кэрри и девочке пришлось почти бежать за ним, стараясь при этом понять что он говорит.
  Так значит того мальчика нашли и он жив? Это ведь хорошо, правда?
  Однако спросить не хватало времени и дыхания. Они пробежали темный коридор дома, выскочили за двери на узкую улочку, над которой почти смыкались выступы плоских крыш домов и побежали вверх меж домов поселка гномов. Рассмотреть Кэрри все вокруг не вышло - слишком они торопились. Разве что дома невысокие и сложены из желтовато-песочного камня... да взглянув вверх, Кэрри обнаружила высоко над головой не начинающее светлеть небо, а чернеющий каменый свод пещеры.
  Но по левую сторону крыш домов девочка видела солнечный свет, тянущийся к тьме и пронзающий ее лучами. Будто в огромной пещере прорубили окна и сквозъ эти окна и лился солнечный свет.
  Но Кэрри ничего не успела подумать по своей догадке, хоть и нет далеко она была от своей догадки. Только пещера была не совсем пещерой, а скорее склоном, что будто козырьком была укрыта горным выступом. Между горой и склоном была будто узкая длинная щель, достаточной высоты, чтобы можно было выстроить здесь дома.
  Кили потянул девочку за собой к приземленному домику с добротной дверью с вырезанным на ней странным знаком. Кили толкнул деревянную дверь, и вошел внутрь дома, тянув за собой Кэрри.
  Стоило войти, как по ушам ударил приглушенный плач. И Кэрри, похолодев, сразу опознала в этом плаче тетушку Лу.
  Кэрри и Кили враз затормозили и почти робко заглянули в небольшую комнату, из которой слышались мрачные приглушенные голоса господина Торина и мастера Балина.
  На лавке у стены рядом с дверью сидели тихие Имлис и Гимли, рядом с ними стоял, прижавшись плечом к стене Фили. Увидев Кили, и стоящую за ним Кэрри, Фили тут же окликнул Торина:
  -- Дядя, Кили и Кэрри здесь.
  -- Хорошо, -- полышался в ответ мрачный голос господина Торина. -- Кэрри, подойди сюда.
  Кэрри очень не хотелось подходить ближе к стоящему в глубине комнаты гному. За спиной господина Торина, и стоящих рядом с ним мастера Двалина и Балина, она заметила рыжеволосого гнома, утешаюше обнивавшего тетушку Лу. А еще она разглядела лежанку, на которой кто-то лежал... и над этим кем-то наклонился седой мрачный гном.
  Наверно то был лекарь.
  Делать было нечего и Кэрри робко подошла к мрачному, как грозовая туча, господину Торину. Тот взглянул на нее и обернулся к лекарю:
  -- Оин? Что скажешь?
  Седой гном со вздохом выпрямился, отступая от лежанки на которой лежал мальчик-гном... во много раз младше Кили и знакомых Кэрри сыновей Глоина. У него были коротко остриженные, белые как снег, волосы и казался Кэрри совсем-совсем не живым. Может потому, что мальчик по имени Флоин был без сознания? Или потому что его лицо было очень бледным, как светло серый мел?
  Седой гном хмуро взглянул на Торина, коротко взглянул на плачущую гномку, что обнимал рыжий гном.
  -- Он жив, но очень слаб. Я мало чем могу помочь. Он очень слаб и его тело отравлено какими-то зельями. Если я дам ему хотя бы укрепляющий настой, то это может связаться с иными зельями в его крови. А это смертельно опасно. На нем нет открытых ран, нет переломов...
  Лекарь оборвал себя, вновь посмотрев на гномку.
  -- ... с ним не сделали того, что сделали с ней, -- тут гном чуть кивнул на Кэрри.
  -- Спасибо Отцу! -- Всхлипнула тетушка Лу.
  Гном согласно кивнул, мрачно закусив губу.
  -- Будем надеяться, он останется жив, -- гном вновь вздохнул. -- Но есть кое-что, что мне не нравиться. Хоть на нем нет ран, а есть лишь шрамы на спине, вроде тех, что у девочки, я готов поклясться что его тело пронзали иглы, запястья резали и пускали кровь. Следы веревок и кандалов говорят, что его приковывали... но все же я не могу сказать что его пытали. Все его повреждения зажили быстро. Так же быстро, как рана Кэрри. Но так не должно быть. Это невозможно. И еще вот это.
  Гном протянул господину Торину на ладони деревянный амулет со странным знаком.
  -- С год назад я видел человека в одежде колдуна с таким знаком. Но я понятия не имею, что это за знак.
  Господин Торин взял в руки амулет, рассматривая его.
  -- И мне кажется, что я видел уже подобное... Кэрри, ты видела когда-нибудь этот знак? Знаешь, что это?
  Кэрри лишь раз взглянула на амулет и отвела глаза прочь, чувствуя как холодеют и становятся липкими ладонями. Сглотнув, девочка с трудом кивнула.
  -- Да, господин... у меня был такой. Я потеряла его, когда сбежала от тех людей...
  -- Ты знаешь его значение?
  Кэрри кивнула, не подымая глаз.
  -- Это знак ведьмаков.
  -- Ведьмаков? Это кто такие? Маги? -- нервно спросил рыжий гном, тетушка Лу, всхлипнув, села у кровати мальчика на табурет, ласково гладя его по белым волосам.
  -- Мальчик мой... что с тобой сделали, бедный ты мой...
  -- Кэрри? -- окликнул ее требовательно господин Торин.
  Девочка помедлила ровно миг и негромко проговорила:
  -- Ведьмаки не маги. И не колдуны. Они воины и охотники на чудовищ и нежить. Раньше ведьмаков было много, но это было очень давно. И это были не совсем люди. Маги изменяли колдовством и зельями детей. Это было очень больно и многие дети умирали, а кто выживал... они уже были другими. Не просто люди. Более сильные, выносливые, быстрые. Их раны очень быстро заживали и ни один яд не мог их убить... а ещё они не умели чувствовать как все. Любить, ненавидеть... Друг господина Лекса говорил, что только Геральд из Ривии не был таким и одна чародейка родила ему ребенка... но я не помню кого. Может он врал, у ведьмаков не бывает детей. Они забирали их у людей, которые были им обязаны в оплату долга... "ты отдашь то, что не ждешь найти дома" -- так звучал договор. Эти дети никогда не возвращались. И не помнили своего прошлого.
  -- Но ведьмаки забирали только человеческих детей? -- негромко спросил, напрягшийся мастер Балин.
  Кэрри кивнула, честно сказав:
  -- Да, мастер Балин. Госпожа Мара, говорила, что кровь людей более мягкая и легко поддается магии и изменениям. Вот почему все полукровки похожи не на людей, а на другие расы...
  В комнате повисло молчание, и в полной тишине слышались лишь редкие всхлипы тетушки Лу.
  -- Что же... это многое объясняет, -- деревянным голосом уронил гном по имени Оин. -- А что нибудь еще о ведьмаках ты знаешь? Что-то, что отличает их от других?
  Кэрри растерянно пожала плечами.
  -- Нет, мастер Оин... только то, что их называли бесчувственными... и глаза у них были не такие... то становились совсем черными, то вытягивались как у кошек в щелку...
  Оин молча подошел к столу, взял в руки зажженую свечу и вернулся к лежанке, на которой лежал мальчик. Наклонившись, он осторожно пальцем поднял веко бесчувственного мальчика и близко поднес свечу к его глазу.
  В комнате стояла тишина.
  -- Узбад, посмотрите, -- мертво сказал лекарь.
  Торин шагнул к нему и посмотрел на мальчика.
  -- Кошачий глаз... ведьмак, -- уронил он. -- Значит, правда.
  
*** *** *** *** *** ***
  ... Торин решил осмотреть место, где нашли мальчика. Правильное решение, по мысли Двалина. Можно было найти следы малыша Флоина, а по ним можно будет найти и его похитителей. Этих мерзавцев надо было уничтожить.
  Единственное, что не понравилось Двалину, это то, что Торин решил взять с собой Кэрри. Пока седлали пони, Двалин подошел к своему побратиму.
  -- Тор, мне это не нравиться.
  Торин косо посмотрел на него, взглянул в сторону, где в седло пони садилась девочка.
  -- Ей лучше побыть с нами. В доме Глоина ей сейчас будут не рады.
  -- Да, но я не только об этом.
  -- А о чем?
  Двалин передернул плечами.
  -- Слышал, что она говорила о ведьмаках?
  -- И? -- напряженно спросил сын Трайна.
  -- Более выносливы... более сильные и быстрые... и раны у них быстро заживают. Вот у меня вопрос... Кэрри от них сбежала, но...
  -- ... Что если она не совсем человек? -- понял его Торин, вновь посмотрев на девочку. Совсем иначе, чем в первый раз. -- Я думал об этом. Эти... ублюдки не только хотят вернуть в мир Мелькора, но и подготовить для него армию. Армию ведьмаков, безжалостных и бесчувственных. Но Кэрри человек, ее чувства открыты, ты сам это видишь.
  -- Да, но она просто успела сбежать чуть раньше, чем Флоин, -- кивнул Двалин. -- И все же эти ублюдки ее изменили. Я смотрел за ней, Торин. Она слишком быстрая.
  
  ******************************************
  
  - Итак, он не вернулся. Что удалось выяснить?
  На вопрос последовала тишина.
  В полукруглой зале за круглым столом собралось десять человек. Все в серых длинных мантиях и с полотняной повязкой на лбу с кровавыми знаками-разводами, все они были мужчинами уже отметившими грань перехода между зрелостью и старостью.
  Никто из мужчин не торопился ответить задавшему вопрос.
  - Странник?
  Старик - а его можно было смело так назвать из-за длинных седых волос и еще более длинной бороды - кашлянул и сказал:
  - Что я могу сказать? Добраться до Бри было непросто, но мне сопутствовала удача. Я многое узнал и уверен, что исчезновение нашего друга связано именно с этим.
  Взгляды всех впились в того, кого назвали Странником.
  - И что именно ты узнал? Говори же, не тяни! - нетерпеливо воскликнул один из сидящих вокруг старика.
  - В Бри был замечен русич, который назывался Лексом. Он закупал снаряжение и заказал некие вещи у местного оружейника. Но самое важное то, что у него был паж по имени Кэрри. Это была девочка в наряде мальчика... одна из тех, кто был в нашем первом наборе.
  - Что?! - многие с удивлением переглянулись.
  - ... что же, можно понять, почему Когат исчез, - медленно проговорил тот, кто был негласным лидером среди собравшихся. - Он решил проследить за этим Лексом и возможно попытался забрать ребенка.
  Странник согласно склонил голову.
  - Верно, Глава. Но не до конца. Мне стало известно, что русич уехал из Бри один, а девочка покинула город спустя два дня в обществе гномов и известного нам Торина Дубощита. Когат отправился за ними и похоже был крайне неосторожен.
  - В таком случае он уже мертв и хорошо, если он не выдал наших тайн, - мрачно подвел итог первый старик, сидящий в деревянном кресле более похожим на трон.
  - Мир его праху, - пробормотал рядом с Главой сухонький мужчина с очками половиками.
  - Как бы нам самим не стать прахом из-за Когана! - огрызнулся почти лысый старик, у которого на лице не было ни бороды, ни усов. - Гномы могли узнать о нас и о наших делах. А после того как кое-то упустил мальчишку... я говорил, что это плохое место! И не стоило трогать гномов!
  Глава поморщился.
  - Должен ли я напомнить, что это было не наше желание? - резко спросил он. - Это приказал ОН. Ему нужны шпионы среди всех народов Средиземья. И раз уж мы заговорили об этом... сколько выжило детей из четвертой партии? Профессор?
  Взгляды всех обратились на мужчину, что сидел погруженный в свои мысли. Казалось, он не слышал вопроса и Глава уж собрался раздраженно повторить его, но тут Профессор тихо и бесцветно проговорил:
  - Из детей-дунадан выжил каждый третий. Всего пять. Из гномов - один, что сбежал. Из хоббитов не выжил никто. Ведьмаки не просто так забирали лишь человеческих детей. Таким образом, на данный момент у нас двадцать пять детей-ведьмаков. Из первой партии никого нет и о их особенностях мне сказать почти нечего.
   - Почти? - тут же уточнил Глава.
  Профессор поморщился.
  - Первый опыт проводился по моим выкладкам. Без ЕГО указаний. У меня была цель минимизировать потери и сохранить определенные качества, которые купировали у классических ведьмаков. Больше чувств и эмоций - больше способностей к Силе. Опыт прошел удачно - кровь этих детей и их молитвы дали много сил Саурону. Но при переходе сюда понадобились все их жизни. Если эта... Кэрри из первого набора, нам надо ее вернуть.
  - Это будет трудно сделать, - пробормотал один из сидящих. - С этими гномами... что будем делать?
  - Магия защищает эту долину. Никто не сможет пройти без нашего позволения, - равнодушно ответил Глава. - Так что гномы нам не страшны. А дунадан и люди горных кланов могут рыскать в округе сколько угодно. Скоро они устанут искать и бросят свои поиски. Тогда мы продолжим наше дело. Кроме Когана у нас есть те, кто приведет к нам детей. Спешить нам некуда. Мы должны все подготовить. А девочка... постараемся вам ее добыть, Профессор.
  Совет Десяти продолжился, но ни Профессор, ни Странник, в нем не участвовали, будучи погруженные в свои мысли. Профессор жалел об упущенном мальчишке-гноме, которого не успел протестировать, а Странник... его заботила защита долины.
  Как ее уничтожить?
  Гэндальф не знал.
  
  
*** *** *** *** *** *** ***
  
  Берег реки, у которого нашли мальчика-гнома, был сплошь усыпан крупной галькой и крупными плоскими камнями-плитами. Найти здесь следы было почти невозможно. И все же Торин решил попытаться. Они разделились на два отряда и прошли вверх и вниз по течению реки несколько миль. Двалин взял Фили и Гимли, что увязался за ними, а с Торином остались Кили и Кэрри.
  - Смотрите в оба и если заметите хоть что-то необычное, непривычное для этих мест, не молчите! - велел он.
  - Да, дядя, - кивнул послушно Кили.
  - Да, господин Торин, - негромко и куда более послушно ответила Кэрри.
  Торин с явным сомнением посмотрел на них, но ничего не сказал.
  Толи они были плохими следопытами, толи шли не туда, но ничего за полдня они не нашли. Кили и Кэрри шли чуть позади господина Торина, смотря себе больше под ноги, чем по сторонам.
  - Кэрри?
  - Да?
  - Когда ты была без сознания, я кое-что нашел, - Кили протянул ей на ладони круглый амулет из бронзовой пластины с витиеватым узором. - Я решил, что дяде и остальным не нужно его видеть. Им бы не понравилось. Он ведь темный.
  Протянувшая руку за амулетом Кэрри, остановила свои пальцы в двух сантиметрах от амулета.
  - Почему темный? - непонимающе спросила она, встревоженно вскидывая на него глаза.
  Кили пожал плечами. Сейчас он выглядел непривычно серьезным.
  - Это ангмарский знак. Откуда он у тебя?
  Кэрри все же взяла амулет. Ну и что? Подумаешь знак!
  - Из Ангмара... я говорила, что господин Лекс и его друзья были там. Ну, а я была с ними и нашла этот амулет у той полуразрушенной гробницы. Пока все были внизу, я смотрела за лошадьми и заметила его в траве. В нем нет ничего такого, а знак, этот символ, он очень напоминает мне знак Велеса.
  - Кого? - переспросил Кили.
  - Это наш бог-валар, - пояснила Кэрри. - Бог мудрости и чародейства. Он мог понимать язык птиц и зверей, и мог принять облик огромного медведя. Он мог путешествовать между мирами и знал все, что связано с магией.
  Кили заинтересованно слушал.
  - А у вас есть колдуны? Я слышал о некоторых магах. Дядя упоминал Таркуна...
  - Нет, у нас больше нет волшебников. А может и есть, только... только они живут тайно. Когда-то давно люди любили обвинять их во всех несчастьях. Кое-где их даже сжигали на кострах.
  Кили вытаращил глаза.
  - Добрые у вас люди!
  - На Руси колдунов не сжигали, - мотнула головой Кэрри. - Колдунов называли волхвами, а женщин называли ведуньями, то есть "ведующими тайным знанием". Их уважали. Но потом... потом один наш Князь поверил в другого Бога и всех заставил ему молится, а всех, кто оставался верен древним богам, он стал уничтожать. И волхвов в том числе. Вот их и не осталось.
  - Этот князь что, был сумасшедшим? - неприятно удивился Кили. - Он что, не знал, что предавая веру Предков он накличет беду? За такое столетиями расплачиваются!
  - Наверно, нет... а беда была, тут ты прав, - вздохнула Кэрри. - Господин Лекс рассказывал, что на нас постоянно кто-то нападал, а потом пришли монголы. Кочевники такие. Их было так много, что их было просто не победить. Более трехсот лет мы были под их властью. Они вырезали всех смелых у нас. Всех князей, что были против них.
  - Сочувствую, - пробормотал Кили. Он даже представить не мог такое, но и не особо хотел это делать. - Значит, у вас не осталось волшебников...
  - Нет, - кивнула Кэрри. - Но мой дедушка как-то показал мне кое-что... как искать с помощью лозы потерянные вещи, как почувствовать... что-то этакое. Грибы те же...
  - Покажи! - загорелся Кили. - Вдруг у тебя получиться найти след!
  - Только я не уверена, что у меня получится. Я давно этого не делала, - предупредила Кэрри.
  Кэрри очень хорошо помнила, как дедушка учил ее с помощью прутика искать грибы в лесу. Они часто ходили в лес - дедушка, бабушка и Кэрри. И у девочки даже получалось... может и в этот раз получиться?
  Кэрри подобрала тонкий длинный прутик с камней рядом. Господин Торин впереди остановился, раздраженно закурив и хмурясь на реку. На них он не смотрел, и у Кэрри была возможность не отвлекая его, попробовать дедушкину науку.
  Кэрри расслабила руку с прутиком, закрыла глаза и попыталась представить где-то там призрачный след в речной гальке... руку почти враз с силой повело в сторону, а перед глазами Кэрри вспыхнуло смутное видение полустертого следа и капелек крови на серых мелких камнях.
  - Оно совсем рядом! - вскрикнула Кэрри.
  - Где?! - Кили закрутил головой.
  - Что вы там кричите? - сердито оглянулся на них Торин.
  Но Кили лишь рукой махнул, в шаг шаг идя за Кэрри, которая так и шла с длинным прутиков в руке, кончик которого мелко дрожал, подпрыгивая вверх.
  - Кэрри что-то нашла! - взбудоражено ответил он дяде.
  В дюжине шагов от них, за большим камнем они нашли еле заметный, отпечатавшийся в гальке, след и несколько капелек крови, что указывали на реку.
  Торин внимательно осмотрел след, направление и сделал вывод:
  - Умный мальчик. Он шел по воде, изредка выходя на берег, путая возможную погоню. Молодец, Кэрри. Кэрри?
  Девочка смотрела на прут в своей руке, что мелко вздрагивая, отклонялся в право. Кэрри медленно подняла голову и посмотрела вправо, на деревья леса и густые кусты. Меж деревьев показались фигуры людей.
  Кили тут же выхватил меч, но Торин сделал ему знак обождать.
  Мужчина, идущий впереди, склонил в уважении голову.
  - Приветствую Торина, сын Трайна. Я Араторн-Следопыт и я не враг вам.
  - Неужели? И я должен верить тебе?
  - У нас нынче одна беда и один враг, - спокойно сказал человек. - У вас ведь тоже пропали дети?
  
  *****************************************
  
  Ничего тебе, девочка, не осталось
   Кроме жгучего холода и скитаний.
   Лишь Игла из горящей на солнце стали -
   Отголосок далеких воспоминаний.
   Ты бежишь, примеряя чужие лица,
   Как волчонок, затравленный злыми псами.
   Ты хотела быть сильной, большой волчицей,
   Так учись понемногу владеть клыками!
   ... Если страх заползает змеей под кожу,
   Будь храбрее, не давай ему ранить больно.
   Ты когда-нибудь когти наточишь тоже,
   Ты когда-нибудь станешь, как птица вольной.
   Между жизнью и смертью покров так тонок,
   Ты лишь тень, но о прошлом ты не забыла!
  из песни "Валар-Моргулис"
  про Арью Старк
  
  ... Ветер глухо выл, качая темные верхушки сосен. Серые мрачные тучи медленно плыли по грозовому небу и лес вокруг притих в ожидании грядущей непогоды.
  Люди и гномы из Синегорья и его подножий спешно разбивали единый лагерь, посматривая в небо и невольно стремясь поскорее доделать свои дела. Крепко стреножить лошадей и пони, натянуть большой промасленный тент над стоянкой, выставить дозорных и распределить дежурства равно меж гномами и людьми. Двоих подростков отправили пополнить воду в кожаные бурдюки, а третьему и четвертому, самому младшему, поручили вымыть миски после поспешного ужина.
  Кэрри подхватила закопченный на костре котелок и стопку мисок и, не смотря на недовольного мальчишку рядом, поспешила к реке.
  - Терпеть не могу мыть посуду... и почему я?... гадость-то какая, - бурчал обиженно за спиной девочки подросток.
  Кудлатый и темноволосый, он, с уныло-вытянутым лицом и крючковатым носом, плелся позади, и Кэрри очень хотелось бы избавиться от него. Уж лучше бы она одна все помыла! И что его только не утраивает? Самое легкое же поручили! Воду в бурдюках таскать и то тяжелее... но она промолчала.
  Большую часть времени Кэрри молчала и изо всех сил старалась быть незаметной и держаться подальше от дунадан. И особенно от их подростков. Опыт девочки в отношениях с ровесниками и со старшими ребятами - был удручающе скуп и большей частью неприятен. Взрослые вскоре заметили ее нежелание разговаривать и попытки держаться ближе к гномам. Дунаданы сделали выводы и позволили ей остаться в стороне, продолжая относится подчеркнуто благожелательно. Но за десять дней, как гномы вместе с девочкой присоединились к дунадан в поисках, Кэрри продолжала их сторониться.
  Но куда более насторожено она относилась к подросткам из дунадан.
  У господина Лекса была привычка давать пару медяков незнакомым мальчишкам, чтобы те подрались с Кэрри. И ей доставалось от него, если она давала себя побить. А мальчишки всегда рады подраться и просто так... вот только Кэрри подозревала, что господина Торина не обрадует ее драка с подростками дунадан. А выяснять, какие наказания предпочитает гном, не хотелось еще сильнее.
  Вряд ли ей это понравиться.
  А мальчишка за спиной все нудел и нудел. Так они и дошли до широкого ручья, бежавшего по омытым крупным голышам рядом с лагерем. На берегу ручья, побросав бурдюки на землю, темноволосые мальчишки-близнецы кружили вокруг друг друга с длинными палками в руках. Стоило им показаться, как один атаковал брата, метя шестом в колено, но удар был отбит и в следующий миг другой шест устремился к плечу напавшего.
  Бодрый стук шестов зазвучал в воздухе. Мальчишки скорее дурачились, чем в серьез дрались. Они даже весело ухмылялись друг дружке... Кэрри удивленно покосилась на них, и обошла по кругу дерущихся. Ну их!
  Она уже обошла их, когда по ноге больно ударил шест, и Кэрри полетела на землю. Миски разлетелись, а котелок подкатился к самой воде. Неожиданная боль от удара оглушала, но девочка, в подкорку мозга впитавшая закон о необходимости двигаться, в единый миг перекатилась в сторону и слитным движением встала на ноги в привычную боевую стойку. Прямо в лицо полетел круглый конец шеста... Кэрри не думала - уклонилась, сделала шаг вперед к атакующему, мазаное для глаз "колесо" руками и мальчишка выпускает из рук свое оружие... и Кэрри перехватывает шест, разворачивается, и - конец шеста угрожающе останавливается у горла юного дунадана.
  - Ух, ты, - восхищено говорит тот, замирая и подымая руки в извечном жесте сдающегося. - А ты быстрый!
  - Чего вам надо от меня?! - зло спрашивает Кэрри, чувствуя, как заполошно бьется сердце в груди. Вот знала же, что будет неприятность!
  - Да ничего, - примирительно говорит мальчишка, пожимая плечами. - Просто так...
  Ах так?! Что-то внутри вспыхивает, и девочка молниеносно делает подсечку шестом. Подросток звонко ойкает и плюхается в ручей пятой точкой.
  - Это тоже... просто так! - выпаливает Кэрри и сердито бросает шест на землю.
  - Ты чего? - удивленно таращится на нее мальчишка, хлопая ресницами и продолжая рассиживаться в ручье. - Злишься?
  - Нет, радуюсь! - огрызается Кэрри, отходя от него и, демонстративно не смотря, начинает собирать миски.
  Прекрасно, две глиняные миски раскололись! Вот что она скажет?! Как еще не все...
  - Да ладно тебе, не злись, - примирительно говорит, присаживаясь рядом другой близнец, и тоже начиная собирать миски. - Мы же ничего такого не хотели. Просто хотели помахаться палками...
  - А мне хотелось? - все еще злясь, буркает Кэрри, почти вырывая протянутые миски из его рук.
  - Я так сильно тебя ударил? - озабоченно спросил, вылезая из ручья, второй брат.
  Кэрри делает глубокий вдох, заставляя себя успокоится.
  - Нет, - нехотя отвечает она.
  Она получала куда более болезненные удары. Ерунда, по сравнению с поркой ремнем, со сломанной ногой, вывихами и падениями с высоты. Вряд ли даже синяк будет. Просто... как-то обидно и неприятно.
  - Ну, вот! Чего ты обижаешься? Прям как девчонка! - выдает мокрый близнец, отряхиваясь.
  И Кэрри вдруг аж задыхается от глубокой обиды. От взрослого она бы стерпела, но тут! Как будто то, что она родилась девочкой, делает ее хуже! Да от нее отказались из-за этого! А эти... что, лучше?!
  Она вскидывает голову и прямо смотрит в глаза мальчишки.
  - И что, если я девчонка? - с вызовом спрашивает она. - Что я хуже поэтому?!
  - Э-э-э... - ошарашенно выдает подросток, растеряно моргая.
  - Отстаньте от меня! Просто, отстаньте! - выпаливает девочка, и быстрым шагом идет прочь от троих мальчишек, удивленно смотрящих вслед.
  ... Кэрри зло трет миски, отмывая их в холодной воде ручья. Горло сперло от горечи. Девчонка... как же это обидно! Да, она слабее. Всегда будет слабее, но господин Лекс не уставал повторять, что главное умение, а не сила. И не наличие яиц в штанах. И уважают за поступки и мастерство, за ум... но иногда девочка с болью убеждалась, что многие считают иначе.
  Неспешные шаги за спиной, шагающие по шуршащей гальке, ей знакомы. Кэрри замирает, стоя на коленях у ручья. Вот сейчас совсем не хочется смотреть в глаза господина Торина. Не получиться сделать вид, что все в порядке. И лгать она совсем не умеет.
  Шаги останавливаются. Он стоит так близко, что угол его плаща в миллиметре от ее колена. Но господин гном молчит. И Кэрри обреченно догадывается, что он все видел и слышал. И что вот сейчас будет разговор... девочка тоскливо опускает голову, неотрывно смотря на мокрую миску в руках.
   "Пожалуйста... пожалуйста..." - умоляет она про себя. Но вот о чем именно она просит, Кэрри не осмеливается додумать.
  - Ты не растерялась и ответила не медля на удар, - спокойно и негромко проговорил господин Торин, не смотря на пажа. - Это похвально. Но не след так остро переживать за один-единственный удар. Это настолько обидно для тебя?
  Кэрри с трудом выдавила, покачав головой:
  - Нет, - прошептала она, не подымая глаз.
  - Тогда что именно обидело тебя? - спросил господин.
  И девочка съежилась, вцепившись пальцами в края глиняной миски. Ну, что ответить? Что ее назвали девочкой? Так она и есть девочка! То, что ей показалось, что эти мальчишки считают ее поэтому хуже себя?
  - Или тебя оскорбило слово "девчонка"? - продолжил гном.
  Кэрри молча покачала головой... и, подхватившись, что это будет истолковано, как проявление невежливости, выдавила:
  - Нет, господин.
  - Тогда что именно, тебя обидело?
  Кэрри было плохо. Гном стоял над ней и будто требовал ответа. Это ожидание ответа так давило! И вот что, что ей сказать? Что она не хуже других, потому что родилась девочкой?! Что вот она вырастет и станет не хуже всяких там мальчишек?
  Она очень хорошо помнила, как зло посмеялся над ней тогда господин Лекс. И совсем ужасно будет, если сейчас над ней посмеется и господин Торин.
  А взрослые почти всегда так поступают...
  - Я задал вопрос, - сухо прозвучал голос господина.
  - Просто... - прошептала, давя слезы Кэрри.
  - Что, просто? - давил голос Торина.
  Кэрри зажмурилась... и в следующий миг сказала то, что сама не ожидала от себя услышать.
  - ... они от меня отказались поэтому.
  - Они? - тихо спросил гном.
  - Родители, - и постыдные слезы навернулись на глаза. - Я же девчонка! А у них был сын. Мой брат. Мальчики - будущие герои, они...! А я... я никто, и всегда буду никем! Сидеть и не мешать - а я мешала! Я старалась, честно старалась! Но они все равно меня бросили! Потому что сказала правду! Что он трус! Что он... он...
  И Кэрри просто разревелась. Как же больно вспоминать!
  Почему?
  Ну, почему?!
  На плечи легли сильные ладони и силой поставили на ноги. Кэрри отчаянно всхлипнула, судорожно протерев лицо ладонями.
  - В том, что случилось, нет твоей вины, - твердо сказал ей Торин. - Ты ни в чем не виновата.
  - Они считали иначе! - отрицательно мотнула головой девочка.
  - Почему?
  Кэрри судорожно вздохнула, загоняя слезы вглубь. Взрослым не нравятся слезы! Нельзя плакать, нельзя!
  - Кэрри, расскажи мне. Что произошло?
  Рассказать... да что тут рассказывать?
  - Когда я родилась, меня отдали дедушке и бабушке. Только им я и была нужна. Дедушка... он был военным. У нас все в семье воевали. Или были военными лекарями. А я... я же девочка. Мой брат должен был стать наследником, военным, офицером! Он был гордостью для родителей... а потом дедушка и бабушка умерли. И меня забрали, чтобы о семье офицеров плохо не сказали. А брат... он играл. На деньги играл. И проигрался очень сильно. Ему сказали - или плати, или иначе расплачивайся. А он сказал, пойдем погуляем? Там кошка родила котят, одного давай домой принесем... и я пошла, как дура пошла! Бабушка говорила он мой брат, что мы должны верить и держаться друг друга...
  Торин молча слушал, но в душе гнома бурлила злость. Он уже все понял и от страшных подозрений сжимались кулаки. Он бы брату Кэрри голову бы открутил голыми руками. Какой же трусливой тварью надо быть?!
  А Кэрри рассказывала сквозь слезы:
  - ... что они просто поиграют со мной. А я испугалась и прыгнула. Там в стене башни кладка развалилась и дыра была большая. Вот я и прыгнула... А там внизу куча кирпичей. Я потом почти два месяца в лечебке лежала, ногу вытягивали, а она неправильно срасталась и ее еще раз ломали. А он сбежал! Меня бы убили, если бы не охотник и его ручные волки! Они прогнали тех мужчин... одного покусали. Потом... в лечебницу капитан... нашей стражи приходил, спрашивал... а я взяла и все рассказала. А отец сказал, что все неправда... что я брата оболгала! И что его выгнали из училища и военным ему теперь не стать! И что я сама виновата, и сама полезла... а я же Дэну поверила! И они бросили меня...
  Торин знал, что люди иначе относятся к дочерям, но... чтобы так?! И Кэрри и не думала ему врать - какое там, когда она неподдельно плачет? Каким же надо быть гадом, чтобы бросить маленькую дочь ради сына, что гнилой от начала?
  - Кэрри, - позвал он, сжав худенькие плечики девочки. - Послушай меня. Твои родители - ошибка. Таких отцов и матерей не должно быть на свете. И хорошо что их у тебя и не было. И тот трусливый мальчишка никогда не был тебе братом. У тебя была одна семья - твой дед и твоя бабушка. И я скажу так, они бы гордились тобой, если бы видели тебя сейчас. Ты обезоружила мальчишку на голову выше себя. Ты выжила там, где умирали другие. Ты сильная и смелая, и однажды, если не отступишь, многого добьешься. Слышишь меня?
  Девочка через силу кивнула, не подымая глаз.
  
  
*** *** *** *** *** *** ***
  Хайрон прятался за деревом и изо всех сил прислушивался к тому, что говорила девочка гному. У мальчишки сжимались руки в кулаки и очень хотелось сильно побить неизвестного ему Дэна. Теперь-то все понятно! И почему с гномами был тощий, мелкий мальчишка... который оказался девочкой! И почему она так опасливо зыркала на них! Ну, вот с чего ей после всего верить мальчишкам? А еще он, такой дурак, и шестом ударил, и гадость сказал... что она как девчонка. Да она лучше, чем девчонка! Вона как его в ручей усадила. Он бы от такой сестры ни за что бы не отказался!
  И родители ее гады!
  Хайрон еще много чего сказал бы про себя по поводу родителей и братца Кэрри. И много чего бы подумал, но тут гном и коротко стриженная девочка-воробей окончили разговор и пошли прочь от ручья. Мальчик схоронился за деревом, очень надеясь, что его не заметят - не хватало еще, чтобы поймали за подслушиванием! Век от позора не отмыться!
  К его радости, не заметили - в стороне прошли.
  Почти прошли...
  Все произошло так быстро...
  Из-за густых кустов темной громадой выпрыгнули трое варгов. Хайрон обомлел, а спустя миг бросился вперед.
  Он видел, как девочка швырнула миски в ощерившегося варга, как гном выхватил меч против прыгнувшего на него варга. Меч сверкнул в стремительном выпаде и проткнул горло зверю. Гном молниеносно вырвал из туши меч, а в этот самый миг на него уже наседал второй... а третий сбил с ног девочку и та покатилась вниз с холма к ручью. Зверь длинными прыжками бросился вниз.
  Хайрон закричал, не помня себя, бросаясь вниз:
  - Кэрри!
  А девочка перекувыркнулась в последний раз, извернулась, вскочила и... запрыгнула на спину подбежавшего зверя. Размахнулась тонкой рукой и ударила зверя в ухо. Через миг тварь встряхнула с себя легонькое тело и... рухнуло, корчась в агонии, на землю.
  Хайрон запнулся о корень, свалился с ног, подскочил и бросился к дрожащей фигурке девочке, что села в траве в нескольких шагах от мерзкой твари. Подбежал и, схватив за плечи, оттащил прочь, от опасной близости твари, испуганно прижимая к себе.
  А зверь еще какое-то время бился на земле... пока не затих.
  Хайрон судорожно прижимал к себе девочку, неверяще смотря на мертвого варга. Как? Это же... как она смогла? Перед глазами мальчика встала картина-воспоминание, как девочка стремительно-ловко вскочила на спину зверя и ударила его... чем? Ножом?
  - КЭРРИ!! - прозвучал яростный крик гнома, что появился на вершине холма. Увидев детей, стоящих в стороне от зверя, он сбежал вниз по склону.
  Гном выдернул девочку из рук Хайрона и оглядел ее, ища раны и кровь, как куклу вертя перед собой.
  А после выдохнул:
  - Живая! Кэрри, как ты?
  Девочка, к вящему ужасу Хайрона, подняла на него абсолютно черные глаза:
  - Господин?
  Это не были глаза человека... а была ли она человеком?!
  Мальчишка в страхе попятился от гнома и девочки.
  - Парень! - окликнул его гном, подняв на него глаза. - Ты...
  - Нелюдь! - завопил Хайрон. - Она нелюдь!
  И мальчишка бросился прочь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"