Сторожева Оксана Ивановна : другие произведения.

Если бы не ты... (прода от 12.03.2022) Роман-фэнтези

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лобелия Саквиль-Бэггинс хотела замуж. В конце концов каждая добропорядочная девица в Шире просто обязана выйти замуж. Но не за тех, кого ей выбирала мать. Вина в этом, возможно, лежала на Белладонне Бэггинс, любимой тетушки Лобелии. Она всегда говорила, что лишь сердце подскажет верный выбор. Но после ее смерти все пошло наперекосяк, младший кузен сбежал в неизвестность, а Бэг Энд был покинут и разорен. Но Лобелия слишком любила тетушку Белль, чтобы все оставить как есть. Она напишет гномам, поедет в Бри... и неожиданно для себя ввяжется в неприятности. Ведь падший гном в рабском ошейнике и мальчик-гном, которого заживо похоронила мать - это ведь и есть неприятности?
  

ЧАСТЬ 9

  
   - Лег? Рассказывай.
   Фили с тихим вздохом натянул одеяло по самый нос.
   - Фили...
   -... её зовут Дис. Леди Дис, дочь принца Трайна и сестра по крови и рождению узбада Торина, сына Трайна, Наследника Короны Эребора, - заученно, четко, без эмоций, проговорил мальчик.
   Каждую ночь, перед сном, если была возможность, дядя требовал, чтобы Фили повторял Слова. Одни и те же изо дня в день, из года в год... и они давно стали для маленького гнома чем-то настолько привычным и обычным, что уже не вызывали никаких чувств. Фили только старался как можно скорее их проговорить, так как дядя становился неприятно отстраненным и пугающе мрачным. Было что-то нехорошее в этих заученных словах, хотя, казалось, были они о его родной маме, и ее брате, узбаде Торине. Фрерин никогда не говорил, что Торин приходится Фили кровным дядей. Будто нарочно, чтобы в уме мальчика не отложилось ненароком что 'узбад и сын Трайна' значат меньше чем 'дядя'.
   И в Словах не было даже упоминания о самом Фрерине.
   - Почему? - как-то спросил он.
   - Когда вырастешь, поймешь. А пока повторяй.
   И Фили повторял.
   У Фрерина был резон на это.
   У гномов семьи малы. Все пошло с древних времен, когда за проступок одного отвечала вся семья до четвертого колена... пока Трор указом, и с согласия Совета Мудрых, не изменил старый порядок. Теперь 'семьей' были родители и их дети. Племянники и внуки уже считались не вхожими в семью - да, кровь родная, но уже разбавленная или даже отданная чужому Роду. Почитай отца и мать, держись брата и защищай сестру, служи Королю и крови своего народа. Племянники и внуки были где-то за этими словами. И может это было хорошо... потому как никто не отменял, ни один королевский указ не мог запретить кровной мести - когда мужчины мстили врагам до тех пор, пока в семье не оставались лишь малые дети и женщины. 'Кровников'-убийц казнили через плаху и топор, но те уходили гордо, как в своем праве и сохранившие честь под молчание других гномов.
   Племянники и внуки врагов-кровников, отданные в чужие семьи через брак родителей, уже не подлежали кровной мести. Им не грозила смерть хотя бы с одной из сторон.
   Все было очень сложно.
   Только дети принцессы крови нарушали этот порядок. Они принадлежали королевской семье, но Фили... к сожалению, после всего что было, даже вернись он под защиту Гор и в объятия матери, не мог считаться наследником крови Дурина. А значит и Торина. И не стоит мальчику даже в мыслях называть сына Трайна 'дядей'. Только узбад, брат матери, родич, но стоящий выше и к которому стоит обращаться соответственно его положению. И имени Фрерина не должно упоминаться, когда произносят имена детей Трайна.
   Не все можно объяснить ребенку. Тем более разорванное родство.
   -... дядя?
   Фрерин нахмурился с досадой, осознав, что пропустил последние слова племянника. Непозволительно было позволять мальчику называть и его дядей. Это было ошибкой.
   - Фили, когда ты вернешься домой, запомни, не смей называть меня дядей.
   Фили растерянно смотрел на него, ошарашенный его словами.
   - Почему? - непонимающе спросил племянник.
   - Так надо, Фили.
   - Хорошо, - послушно согласился ребенок.
   Фили привык слушаться дядю. Тот никогда не говорил что-то напрасно. Если он говорил, что что-то нельзя делать, то непослушание могло кончиться очень плохо. Нет, дядя никогда не бил Фили, но вот чужие... мальчик поежился под одеялом.
   Как же хорошо, что они здесь!
   В этой норе, под теплым и легким одеялом.
   И он был сыт. И на тумбочке у кровати стоял поднос с печеньем и ополовиненной кружкой молока. Тетя Ло принесла. Вдруг Фили проголодается? Мальчики не должны голодать, чтобы вырасти большими и сильными, как их дяди... тетя Ло просто не знала, что Фили раньше не всегда ел на ночь и вообще бывало так, что еды вообще не было, и он не мог уснуть от боли в животе, потому что был голоден. Он почти всегда раньше был голодный.
   Может, он теперь не станет таким большим, как дядя Фрер?
   Фили не знал.
   - Дядя?
   - Что?
   - Я не хочу, чтобы ты уходил...
   - Я должен. Я иду к твоей маме. Ты хочешь увидеть ее и своего брата Кили?
   Фили угукнул, поспешно закрыв глаза.
   Маму он не помнил, хоть и очень хотел вспомнить. Но не помнил. И брата не помнил. Только иногда ему казалось, что он помнит веселый женский смех и черные кудрявые волосы... вернее помнил, когда был маленьким. И как было хорошо... А сейчас он просто помнил, что когда-то помнил это... но как об этом сказать дяде?
   - Дядя?
   - Что? - бесконечно устало.
   - А ты не пропадешь? - страх в голосе маленького гнома вырвал у Фрерина вздох.
   Его большая ладонь легла сверху, сжимая маленькую ладошку.
   - Я всегда буду рядом. Даже если ты не будешь меня видеть и слышать. А теперь спи.
  
  *** *** *** *** *** *** ***
  
  
   ... Иногда Лобелию беспокоил Фили.
   Нет, он был чудным мальчиком, и молодая хоббит сама себе недоумевала, как легко и прочно этот чужой по крови ребенок стал ей дороже своей жизни и судьбы. Как будто именно его и не хватало ей долгие годы, с тех пор как она справила малое совершеннолетие шесть лет назад. Будто вечно сжатое сердце в груди наконец застучало ровно и спокойно. И бесконечно радовало, как державшийся ранее дичком, мальчик стремительно оттаивал. Нет, он не ластился, как маленькие хоббитята к матерям, и, как подозревала Ло, вряд ли станет, но он бесспорно тянулся к ней. Ему нравилось, когда она расчесывала ему волосы, замирал мышкой в ее объятиях, и не раз она замечала, занятая готовкой или иными делами, как он тенью замирал за спиной, в отдалении, оглядывался на нее или заглядывал в кухню, с тем чтобы тут же убежать.
  
   Нет, ее это радовало, но... было одно но.
   С другими детьми Фили научился играть, с трудом, но свыкся, участвовать в детских забавах. Но он будто быстро уставал от них. Вот он только бегал со всеми, играл в прятки... и вдруг исчезал и стайка детей, недоуменно оглядываясь, возвращалась к Бэг Энду, вновь его выкличивая на улицу. И в самом деле, Фили оказывался в норе. Или сидящим за кустами.
   - Он странный, - как-то сказала Розетта, жалуясь Лобелии. - Почему он убегает?
   - Он, - Лобелия даже не знает, что сказать девочке. Но что-то сказать надо. - Он не хочет обижать тебя. Или других. Просто... понимаешь, Розетта...
   Девочка терпеливо и выжидающе ждет ее слов защиты странного мальчика-гнома.
   - Он раньше не играл с детьми. И ему очень тяжело привыкнуть, - медленно проговорила Лобелия, пытаясь представить, почему мальчик ведет себя так. Вряд ли Фили может сам объяснить кому-то свои поступки. - Он хочет с вами играть и дружить, но он очень быстро устает. И тогда ему надо побыть одному. Это пройдет.
   - Правда? - сомневается Розетта, не убежденная ее словами.
   - Правда, - уверяет ее Лобелия.
   - Все равно он странный, - бурчит под нос маленькая хоббит, хмуря светлые бровки.
   И Лобелия не знает, что ей сказать еще. Самое страшное в Шире быть признанным 'странным'. Тем, кто может поступать неожиданно и делать то, что не делают другие. Разве можно знать, что у такого на уме? И в своем ли он уме?
   Прослыть 'скорбным умом' было все равно, как заразиться проказой.
   От таких хоббитов шарахались.
   Безумие опасно и не лечится.
   Тогда Лобелии впервые стало страшно за мальчика. Она точно знала, что он умный и нормальный мальчик, просто видно же как ему непривычно долго быть с детьми. Он правда уставал от них. Настолько, что убегал в Бэг Энд и как-то даже подошел к ней и сам прижался, уткнувшись лицом в ее платье.
   И что с этим делать?
   - Что-то случилось? - голос гнома ворвался в ее мысли, и Лобелия моргнула, осознав, что уже довольно долго держит в руке полуочищенную картофелину.
   - Нет, - сказала она, покривив душой.
   Вздохнув, она быстро дочистила клубень, бросив косой взгляд на гнома.
   - Врете.
   Ло с досадой поджала губы.
   - Я просто волнуюсь за Фили, - чуть сердито призналась она.
   - Вы слишком его балуете, - этот упрек гнома, изумил ее.
   - Я?! - неверяще переспросила она.
   - Он мальчик, - Фрерин, сложив руки на груди, встал напротив, облокотившись одним плечом о стену кухни. - Эти ваши объятия, ласковые слова... эти нежности ни к чему. Он не девочка.
   Лобелия аж дар речи потеряла.
   Да с чего этот тип так решил?!
   - Это неправда! - вспыхнула она, со стуком положив нож для чистки овощей на стол.
   - ... и не суете ему постоянно сласти и пирожки? - едко уточнил Фрерин, подняв одну бровь. - Признайтесь, что да, балуете!
   Может это и было так, но сейчас Лобелия думала о совсем другом, и эти неожиданные упреки - пусть и справедливые в чем-то, - уязвили хоббит.
   - Да! - вспыхнула она. - Довольны?! Балую! Но только потому, что когда это было ему нужно, он этого не получил! Когда он был совсем малышом, где он был? Когда должен был набираться сил, вдоволь получить объятий от родной матери - где он был?!
   Фрерин застыл, и если ранее в его лице еще и было снисхождение к глупой хоббит, то сейчас он был напряжен как струна.
   -... вы не видите что с ним?! - Лобелия, сердито встала перед гномом. - Он не хоббитенок, он должен быть выше ростом, а он ниже своих сверстников здесь! И, правда, почему я его пирожками балую?! А эти его шрамы на ладонях?! Он...
   Лобелия задохнулась и прижала ладонь ко рту, глотая свои слова, так и рвущееся наружу. Чего она не ждала, так это то, что гном вдруг шагнет к ней и обнимет. Лобелия крупно вздрогнула, оказавшись в железном кольце рук мужчины.
   - Вы боитесь, - признал Фрерин.
   - Боюсь, - это вырвалось само, и Лобелия сокрушенно зажмурилась, склонив голову. - Он не может играть с детьми...
   Пальцы гнома, грубые, сильные, шершавые от мозолей, коснулись лица, и сердце глухо ударило в груди.
   - Он играет с ними. Я видел, - мягко возразил Фрерин.
   - И он бежит от них, - продолжила Лобелия, качнув головой, но не пытаясь разорвать объятия. - Он прячется от них, когда устает. Я боюсь, он... он может остаться один, если...
   - Он никогда не останется один, - Лобелия подняла голову, встречаясь взором с глубокого синего цвета взглядом гнома. - У него есть се...
   Лобелия вовсе нежелала услышать это слово от него. Ее палец лег на губы Фрерина, будто требуя замолчать, и легкое удивление мелькнуло на дне глаз гнома.
   - Вы, - твердо сказала Ло. - У него есть вы, верно?
   Палец у губ неимоверно дразнил, и внутри поднялось желание пошутить.
   Клац!
   Лобелия испуганно отдернула палец, и белые крепкие зубы мужчины лишь опасно щелкнули в воздухе. В синих глазах горело пламя, и Лобелия вспыхнула румянцем, осознав, что стоит уже довольно долго в чужих объятиях. Она загнано вскинула голову, прерывисто дыша, и ее ладонь замерла на груди Фрерина. Она слышала, как глухо стучит его сердце и вздымается его грудь, и это оглушило ее.
   В этот миг был лишь он и она, и когда сухие горячие губы коснулись ее, лишь тихий вздох вырвался у хоббит...
   - Кхе-кхе! - прокхекали позади.
   Лобелия вздрогнула от испуга, но руки Фрерина даже не думали ее отпускать.
   Сумрачные глаза гнома с досадой смотрели на Хэмминга.
   - Скоро свадьба? - ехидненько спросил пожилой хоббит.
  
   - Мистер Хэмминг! - вскрикнула Лобелия, с ужасом думая, что же он видит, и какие мысли и пересуды в Шире пойдут теперь!
   - Да шучу я, шучу... одолжи-ка мне своего гнома на пару словечек, - пошутил хоббит и Лобелия, смутившись еще сильнее, поспешно отошла от отпустившего ее из объятий Фрерина.
   Хоббит мотнул головой, поманив гнома ладонью, и вышел из кухни.
   Фрерин последовал за ним, подозревая неприятности. Почему-то с этим хоббитом всегда стоило ждать неприятных вещей. И это его деланное добродушие только добавляло причин не доверять ему.
   - Тут такое дело, - начал Хэмминг, спускаясь по короткой дорожке от норы к ограде вокруг Бэг Энда. - Внучек мой отличился... Брэна помнишь? Так вот, этот олух перед невестой хотел покрасоваться с год назад. Дело обычное, молодое да дурное... ты с Лобелией поумнее будете.
   Фрерин скептически хмыкнул.
   Да неужто?
   - Ты мне тут не хмыкай! - буркнул хоббит, выходя за калитку оградки и подходя к своей телеге. - И вообще, посмотри-ка на его выходку.
   На что там смотреть-то - в телеге? Фрерин почти безразлично проследил, как рука Хэмминга отдернула серую мешковину с сена и... изумленно поднял брови.
   - Булава?! - не сдержался он, смотря на нечто ржавое и изъеденное нечто.
   Это и правда было булавой на длинной ручке, с крупной головкой и шипами... вот только вид у оружия был такой, что словами не описать. И кому она в Шире могла принадлежать? Брэн бы ее не поднял... когда она была целой. Тяжеловато для нормального хоббита.
   - То, что от нее осталось! - проворчал сердито Хэмминг. - Этот... олух... решил показать невесте, что ни чем не хуже ее славного предка Брадобраса Тука. Похвастаться силой решил, кузнец недоделанный... взял тайком булаву, что испокон веков в Тукборо хранится, взвалил на плечо и пошел на речку, перед невестой похваляться... да еще перед этим и лишка пива глотнул! С медовухой еще смешав... а дружки его еще и подзуживали. До реки дотащил... а через мосток переходя чуть не потоп. Повело его... в воду свалился, булаву на дно реки спустил, сам едва выплыл. Как Лалия узнала так и получил этот балбес от ворот поворот. Булаву самого Брадобраса утопил!
   - И что? - Фрерин уже догадывался 'что' и зачем старик-хоббит ему все это рассказывает.
   Почему только сам Брэн не пришел к нему?
   - Что-что... дурень мой внук, вот что! - аж сплюнул с досады Хэмминг. - Лалия ему условие дала - вынь да полож булаву Туков на место, а то не видать ему невесты. Костьми ляжет, косы ей повырвет, а свадьбы сыграть не даст. И этот вчера ночью в реку полез. Булаву доставать. Хорошо хоть веревкой обвязался и конец оной к перилам моста привязал, а то бы точно в омуте потоп... булаву вытащил, как видишь... да так воды нахлебался, что сейчас с постели встать не может. У нас река не шибко глубока, да омутов в ней... как закрутит, как на дно потащит... а на дне ключи ледяные бьют. Каждые пять лет кого хороним...
   Хэмминг замолк, но Фрерин и сам видел, какого хоббиту. Внука Хэмминг любил и страшно становилось, что с тем могло случиться. И не случиться ли еще?! Жутко даже думать. Едва домой пришел, кашель с ног сбивает, утром с постели встать не мог. Жар поднялся, лекаря позвали...
   Выживет, встанет...
   -... вожжами по заднице оприходую! - не сдержал хоббит чувств.
   Фрерин с сочувствием взглянул на Хэмминга.
   - Вот что... ты уж помоги нам, а? - проговорил Хэминг, со вздохом. - Я в накладе не останусь. Знаю, вам запрещено чужим оружие ковать, да и не надо нам оружие! Никто из хоббитов этой булавой пользоваться не станет. Будет, как прежде, на шелковой подушке лежать в память о Брадобрасе Бычереве.
   - Странное прозвание, - заметил Фрерин, и примерившись, взял в руки остатки ржавого металла.
   - Да что тут странного? А то, что ревел как бык... а кто бы не ревел, узнав, что гоблин твоих детей сожрал?
   Фрерин замер.
   Хоббит криво усмехнулся.
   - Что смотришь? Старая это история... никто вспоминать не любит, позабыть бы с концами да... - хоббит рукой махнул, да сел на скамейку у оградки.
   Фрерин сел рядом, потер ладони и проговорил:
   - Я помогу. Только кузня нужна, железо.
   - Будет, - кивнул Хэмминг. - Пони лучшего достану тебе. Деньги дам. Любит дурень эту зазнобу свою.
   - Я мало знаю о хоббитах, - негромко продолжил Фрерин, отмети, что хоббит предложил прозорливо то, что и нужно было гному. - Но когда-то слышал, что гномы Казад-Дума имели дело с невысокликами.
   - Хоббиты мы! - буркнул Хэмминг. - И про этот твой Дум знать не знаю, а в предгорьях жили... а потом пришлось уйти. Из-за гоблинов проклятых. Больно любили они на нас охотиться, мясо жрать наше... особенно детское. Вот и ушли. А они по пятам пошли... вот детей Брадобраса четыреста лет назад и съели. Он как кости детей нашел, так и взревел как бык от горя. Да так громко, что отряд гоблинов назад повернул, решив еще поживится одним дурным хоббитом да теми, кто рядом с ним был. А тот хоббит был не чета нынешним. Вон булава у него какая... он этой булавой в ярости и снес голову вождю этих серорылых уродов. И много кому еще. А потом бросил эту булаву и рыдал на той поляне у костра с костями.
   Помолчал.
   - А этот... волшебник серый! Ребятне давай врать одним летом, как Брадобрас Бычей Рев изобрел игру в гольф! Уж на что его Старый Тук привечал, а зол был, велел, чтобы больше ноги мага у них не было. Тьфу! Так сделаешь?
   - Починю.
   Хэмминг благодарно похлопал гнома по руке.
   - Спасибо. Правда... и это... не мое это дело... но коли тебе Лобелия по нутру, может женишься?
   Фрерин прищурился. Хотел оборвать старика зло, но все сказанное ранее мешало поспешным словам.
   -... мать ее Азалия слухи разносит, что она гномий подменыш, чужому вале молится, потому тебя да ребенка чужого пригрела.
   Что?
   -... дурную бабу никто слушать не хочет, а говорки пошли. А все больше, что можь ты да она переломите старый порядок? Вдовы редко замуж выходят, а тут может судьба сама...
  
   - Все настолько плохо? - спросил Фрерин, смотря на хоббит.
   - Ну, а как ты думаешь? - поднял бровь пожилой хоббит. - Вот была бы Лобелия истинной гномкой... привела в дом чужеродца, мужчину с ребенком, живет с ним не замужняя...
   Фрерин выругался.
   - Вот! - кивнул Хэмминг. - У нас-то попроще, но все одно - дурные взгляды в спину да домыслы глупцов. Кто поумнее, те понимают. Ничто и никогда не происходит просто так, а когда Азалия стала языком трепать, все и вовсе решили, что Лобелия и ты не просто так повстречались. Так что ты подумай... долг платежом красен, и ты ее выручишь.
   - Ох, и хитрый ты хоббит, - аж покрутил головой Фрерин.
   Злости на старика полурослика не было. Скорее уж Фрерин чувствовал уважение.
   Как вывернул то!
   И доброе дело Фрерин сделает. Брэну поможет. Лобелию от позора спасет... и долг заплатит своей женитьбой на хоббит! Вот же ж старый шнырь угольный!*
   - Есть такое, - согласился Хэмминг. - Так я же не зла желаю. Не неволю.
   Фрерин хмыкнул и встал.
   - А она захочет?
   - А это уж как ты ей скажешь! - твердо сказал хоббит. - Одно скажу - она не дура.
   То, что Лобелия не была глупой, Фрерин и сам знал.
   Но жениться?
  
  *** *** *** *** *** *** ***
  
  
   ... кузня хоббитов была проще камня.
   Горнило маловато, меха воздуха нагнетали в меньшую силу, чем надо, и наковальня была аккурат, чтобы подковы гнуть на пони. Но и невеликое мастерство Фрерина как кузнеца не требовало большой гномьей кузни. Впрочем, и булава не просила великих исхищрений, чтобы ее починить. Ей не в бою бывать, а на подушке лежать под взорами любопытной ребятни.
   Очистить от ржавчины, запаять пробоины, наставить новые шипы да натереть до блеска.
   Фрерин работал со спокойной совестью - не оружие правил для чужеродцев, а болванку клепал. Хорошую, добротную, блестящую и тяжелую... но хоббитам иной и не надо было. Не оружие им было нужно, а память, стоящая за ней.
   Как не были просты хоббиты с виду, в прошлом у них хватало и лишений, и крови и горя.
   Да разве бывает народ без них?
   Хоббиты и впрямь жили в Предгорьях Серых Гор. Фрерин смутно помнил летописи тех времен, скучные строчки рун никогда его не занимали. Но то, что гномы Мории торговали с некими 'мохноногими' (которые так и обзывались в летописи) - помнил. Именно по несуразности названия и запомнил. Кто же знал, что судьба с ними и сведет?!
   И про гоблинов была правда. Более того, матери и сейчас пугали непослушных хоббитят гоблинским котлом. Утащат под покровом ночи в темный лес и съедят, одни косточки в золе костра найдут. Не на пустом месте их придумали. Быть такого не могло.
   Вот только помнить хоббиты не любили. Только Хэмминг, сидя в кузне, вместо Брена, который так и болел, и вспоминал о прошлом, с каким-то странным удовольствием просвещая темного гнома. Причем, не только о гоблинах.
   -... Мы, хоббиты, народ мирный. И не любим чужих земель. Они не ласковы. Мало кто уходит из Шира, еще меньше тех, кто возвращается. Многие молодые Туки, наслушавшись Гэндальфа Бродягу, отправлялись искать Приключения. Вот, десять лет назад исчез Изенград. Ни слуху, ни духу от него. Вот почему у нас не любят волшебника, уж не знаю, как вы гномы к нему относитесь, а как Старый Тук умер, перестали и звать его и фейерверки вспоминать.
   -... гоблины много зла нам сделали. А потом волки были. В Шире зимы мягкие, дичи и кроликов и зимой добыть можно, вот леса и кишели волчими стаями. Но в один год встали такие морозы, что птицы замерзали на лету. Река встала льдом и голод выгнал зверей из леса. Они бродили стаями под окнами нор, скреблись в двери и утащили в клыках с дюжину хоббитов. Однажды поутру на окраине обнаружили нору - окна выбиты, дверь разломана, а внутри... все в крови. Вот тогда хоббиты и не смогли больше терпеть, собрались все, кто знал как лук в руке держать и пошли в лес. Страшная зима была, страшная...
   - ... а после Долгой Зимы другая напасть приключилась. Все, посеянное под зиму, вымерзло, не взошло, и весной заморозки случились. Все, вновь посеянное, почернело и сгнило. И пришел голод. Десять лет после в проголодь жили. Вот с тех пор, как бы туго не было, а хоть одна кладовая в норе должна быть забита сушеными грибами, орехами да каким-никаким засоленным мясом и салом. А в богатых норах, вроде Бэг Энда и по две, и по три кладовых есть. И там всего поболее. В голодные года, эсквайры Бэг Энда и Тукборо, помогали едой беднякам. У вас, гномов, родовитые тож простым помогают, верно ж?
   Фрерин молчал.
  
  *** *** *** *** *** *** ***
  
  
   - Останьтесь здесь.
   - Но госпожа?!
   Дис резко повернула голову, и страж осекся под гневным взором.
   - Как прикажите, госпожа Наместница, - гном почтительно склонил голову, отступая.
   - Мой приказ - ждать здесь, - жестко отвечала бывшая принцесса Эребора. - Это не займет много времени и ваше сопровождение мне не требуется.
   Страж сомневался, но настаивать он не осмелился. Как не осмеливался даже думать, почему Наместница Эред Луина приказала собрать малый отряд и приехала сюда, в землю полуросликов. Тем более, почему она оставляет теперь их здесь, собираясь в одиночестве отправится дальше.
   Дис была зла. Очень зла и была даже рада, что страж предпочел замолчать. Ей не нужны лишние глаза и уши. Приехать сюда было непозволительной слабостью с ее стороны, но просто оставить нелепый слух без внимания она не могла. Это непозволительная наглость присвоить себе имя принца и назвать ребенка именем из королевской семьи. За это можно и палача позвать. Дис и на миг не могла представить, что невозможное может оказаться правдой.
   И все же она не жестока.
   Этот Падший еще может оправдаться, и все окажется простой ложью... а ребенка она просто заберет. Он не виноват в слабости взрослого. Будет служка для Кили.
  
   И уж не ей боятся какого-то отребья!
   - Веди, - сухо приказала она молодой хоббит.
   Как же ее... Камилла?
   Не важно.
   Молодая хоббит, младшая сестра Лобелии Саквиль-Бэггинс, испуганно сделала книксен, и что-то пролепетав, поспешно пошла вперед перед пони. Дис молча послала пони за ней. Как же ей все это не нравилось!
   Хоть бы никто никогда не узнал о ее безумном поступке!
   Дорога была не долгой. Камилла вскоре остановилась у невысокого белого заборчика и указала пальцем на зеленую дверь норы.
   - Бэг Энд, госпожа гнома, - пискнула девица.
   Кто-оо?!
   - Брысь! - не сдержала гнева Дис, и молодая хоббит вспуганной мышью бросилась прочь.
   Вот же... дурочка, прости Махал!
   Раздраженно спешившись, толкнув створку калитки, Дис с прямой спиной поднялась по ступеням дорожки к зеленой круглой двери и не медля позвонила в дверной колокольчик. Дзинь-дилинь-динь! Пропел внутри норы колокольчик. Слишком весело. Непозволительно даже. И Дис раздраженно потянула за шнурок колокольчика вновь.
   - Иду! Подождите, я сейчас! - раздался изнутри приглушенный женский возглас.
   Затем дверь открылась и Дис холодно сузила глаза, смотря на молодую хоббит, вставшую перед ней в дверях. Растрепанные кудри, нелепое короткое платье в цветок, волосатые ступни, выглядывающие из-под кружевных юбок... оголенная грудь едва прикрытая какой-то прозрачной тканью!
   Нелепая и бесстыжая.
   - Добрый вечер... - растерянно сказала девица. - Кто вы? Я могу вам чем-нибудь помочь?
   Помочь?...
   - Тетя Ло!
   Детский голос заставил вздрогнуть Дис. Такой... знакомый... Дис шагнула невольно вперед, заставляя отступить хоббит, которая нервно оглянулась на маленького мальчика.
   Сердце в груди Дис оборвалось. Золото волос и голубые глаза. Она задохнулась. Нет... невозможно. Он стоял перед ней. Его глаза растерянные и недоумевающее смотрели прямо в душу... и не узнавали ее.
   Губы Дис пытались произнести имя... имя, которое она похоронила! Вместе с куклой из камня и глины! Дис шатнуло назад. Нет... нет... это не он!
   - Он умер... он же умер... я похоронила тебя!
   С искаженным лицом Дис выскочила из норы и бросилась вниз к пони. Взлетела в седло, нежелая оглядываться...
   - Мама!!
   Детский крик ударил в спину.
   Нет...
   Фили побежал вслед, будто что-то толкало его вперед. Он сбежал по белой дорожке вниз, но пони черноволосой гномки уже был бесконечно далеко. Коварный камешек подвернулся под ноги и Фили упал в пыль дорожки у холма, больно ударившись коленками.
   - МАМА!! - это была мама!
   Дядя так часто говорил о ней! Он говорил, какая она хорошая, что любит Фили, а он должен любить ее, потому что она его мама. Фили видел в Шире других мам, какие они добрые... видел и так хотел, чтобы у него тоже была мама!
   Только почему-то раньше он не мог ее представить...
   - Мама... - прошептал Фили.
   Он замер, сидя в пыли, чувствуя боль в разбитых коленках.
   Мама...
   Она... уехала.
   - Мама...
   Почему?!
   - Фили, милый... - теплые, ласковые руки опустились на плечи, подхватили с земли, подымая на руки. Мальчик неосознанно прижался к Лобелии, обхватив ручонками... и расплакался.
   - Мама...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"