Поначалу, я увидел всего лишь слабую точку яркости, случайно промелькнувшую в моем поле зрения... и я вернулся к ней.
Она выделялась неизбежно, как закладка выделяется в толще страниц перелистываемой
книги.
Она поблескивала робко, невзрачным осколком стекла, но приглядевшись повнимательней я обнаружил в ней нечто странное и от того притягательное. Удивительно, но светила она как бы даром, ничего собою не освещая. Обычно лампочку вкручивают с целью осветить некий объект. А эта горела сама по себе, просто для красоты. Как горящий куст. И от неё отходили в разные стороны четыре разноцветных луча, вверх , вниз и ровно по сторонам, образуя крест. Она светила Вифлеемской звездой, светом Нового Супер-дня. Она светила через всю длинную галерею магазина, увешанного рулонами ковролина, метров с 20, в запрокинутой кверху дном глубине подвесного потолка космическим
ледяным кристаллом звезды Авраама; прожигая пространство перед собой своей раскаленной добела точкой яркости как клеймом. Она солировала, а все окружающее пространство и весь торговый центр служили ей фоном; декорациями ее грандиозного светопредставления.
Хотя ее могло и не быть. Если бы ее бы не стало, то ничего бы не изменилось. Больше того, никто бы даже не заметил ее пропажи. Все осталось бы по-старому - обыденно, буднично, серо...с одной только разницей: без нее не нашлось бы ничего более подходящего, ничего более блестящего, заслуживающего чести, чему стоило бы служить фоном, оправой, чему не стыдно служить как высшей цели. Мир и самая жизнь в нем стали бы пусты, без нее. А это уже не смешно. Но все таки она была. Весело искрясь и переливаясь, просто и безымянно. Она была невелика, но
она затмевала собой все, безжалостно отвергая любую альтернативу.
Это было моё прозрение. Необъяснимый источник света горел и горел. Переключив меня на новый уровень бытия. Но все-таки, шестым чувством, я чувствовал, что мне чего- то не
хватает до полного удовольствия. И я понял чего именно мне не
хватало. А не хватало мне только одного - ясного понимания, чем именно она являлась?
По Канту, видеть значит получать обширную информацию. Видеть то я видел... Но вот беда, никакой информации от нее не поступало. Что это такое? Зачем оно? Я колебался. Я понимал, что объяснение есть, но чтобы найти разгадку не хватало какой-то малости. Разгадка была в ней самой. Что бы понять, в чем тут секрет, надо было всмотреться получше и просто увидеть. Смотреть надо не мигая. Но глаз как назло, в самый ответственный момент моргал, изменяя моим стараниям проникнуть в суть светящейся в магазине звезды. Надо было сфокусировать разноцветный пучок лучей, отбросить все лишнее и ухватить суть. Так думал я, застыв
как вкопанный в проходе огромного как самолетный ангар т.ц.. В надежде, что бы меня поддержали и что все вокруг меня заняты тем же вопросом я на минуту оторвался от созерцания своей мантры и огляделся по сторонам. Но то что я увидел осмотревшись повергло меня в шок.
Никто, ни одна живая душа, даже и не думала разглядывать мое чудо. Оно больше никого не зацепило. Более того, никто и на меня то в упор не видел. Оказывается я заблуждался. Никому кроме меня не было до него никакого дела! Это как чья-то смерть. Она тихо
пришла за человеком, забрала и увела прочь. А никто кроме покойника ее не увидел. Представляете как это индивидуально? И то что вокруг увидел я, отвлекшись от созерцания необъяснимого света, меня поразило не меньше.Вокруг
было царство мертвых. Вокруг царил мрак. Болотно-зеленое освещение
ни в какое сравнение с небесно звездным светом моей звезды не годилось. И
вообще все пространство было подернуто полупрозрачным покрывалом пыли и тлена. Кое-где торчали перегоревшие лампочки(и это тоже никого не волновало!), нигде, как в склепе не было
ни одного окошка, заляпанные стекла витрин, безжизненное пространство голых зал , пространства ничем не заполненной пустоты зияли бесстыже и неприкрыто. А по бокам от меня...( они двигались так
близко, что могли коснуться меня локтем) медленно двигались темные фигуры. Некоторые держащиеся под руку шли парами. Некоторые темные фигуры шли по одиночке. Живые объемные тени, они меня не видели в упор. А я их видел как отчетливую пустоту. Они медленно проплывали, иногда на какое то время останавливались, зачем то стояли, топтались и
проходили дальше . Они осматривали стеллажи. Магазин был феноменально
огромным, потому что каждого вида товара было в нем в превеликом ассортименте!!! Всего было по тыще видов... Чего ни возьми, всего по нескольку рядов. Например, столовые ножи... целый отдел. Часы... полный отдел. Игрушки... ну тут заблудишься. И т.д. Я слышал, что бывают магазины
в 2 , в 3 и в 10 раз больше этого. А говорят, в Японии есть гипермаркет в
100 раз превышающий наш по площади... Да, можно было целыми часами бродить по его этажам,
забыв о времени суток и времени года. Что бы не возникало чувства неловкости от тишины и пошаркиваний подошв прохожих, в зале играла специальная ненавязчивая музыка. Она скрадывала неловкость. Эти товары потом, после покупки заполняли собой
их быт, делая их жилье частичкой этого супермаркета. В конце зала мелькали фигурки персонала, впереди было пооживленней, чем здесь на отшибе, где я стоял и где все как будто спали. И повторюсь, никто, ни одна живая душа, кроме меня, не
видела моего света. Этот очевидный и в тоже время постыдный факт не оставил меня
равнодушным. Хотелось крикнуть: люди покайтесь! Но эта сцена выглядела бы
нелепой. Спохватившись, я вернуться к моему исследованию. Моя чудесная маленькая
звездочка пребывала на прежнем месте под потолком, между жестянками
воздухоотводов. Ее никто ,никогда не видел, о ней никто ни разу не говорил, не
написал книги, не снял фильм, никто не разгадал ее загадку. В том
числе и я. Она прекрасная, холодная отстраненность. К ней не подступиться, не
подружиться с ней. Ей нет до меня никакого дела. Да, эту горькую пилюлю
придется проглотить. Пока я продолжал ей восхищаться мне вспомнился мой старинный сон, про мою добрую фею. Фея была огромного роста, доставала до облаков. Самая красивая женщина на Земле. Ее голубое платье колебалось рождая ветерок, который чувствовался на щеках как
ласка приливами волн. Крахмально-белый воротничок состоял из умных
облаков, которые двигались как по небу. Ее изумрудный
поясок был одновременно полоской леса в далеке горизонта. Золотые пуговки так
же служили фонариками, освещавшими трассу в любое время суток и особенно днем, на фоне
небесно-голубой ткани платья, светя в любую погоду, впрочем там, где она
проходила, не случалось плохой погоды. Фея наклонилась надо мной низко-низко
прямо к лицу и спросила: что ты здесь делаешь, малыш? А я
бойко отрапортовал: Я работаю под началом у серой мыши, Мадам!
Теперь, как в том сне я стоял задрав голову, глядя на свое чудо. Я провалился в глубину этого света. Я восхищался им, все больше всматривался и вглядывался в него и любовался им. Я был счастлив, как никогда. Долго-долго. Пока не ослеп.