Ника, слегка шатаясь от слабости, вошла в их небольшую мрачную квартиру. Пахло потом и перегаром. За столом, угрюмый и раздражённый, сидел Марк.
- Где тебя носило так долго? - недовольно проворчал он. Раньше Нику ранил этот тон, но сейчас она только с облегчением отметила, что муж не настолько зол, чтобы ударить её. Молча протянула она ему бутылку, за которую только что заплатила своей кровью. Последнее донорство произошло всего три недели назад и Ника чувствовала себя совершенно истощённой. Быстрый взгляд, брошенный в настенное зеркало, увидел бледную молодую женщину с бескровными губами и глубокими тенями под глазами. Тонкой как плеть рукой она собралась было поправить выбившуюся прядь тусклых безжизненных волос, но даже на такой простой жест сил не хватило, да и зачем? Бессильно упала женщина на смятую кровать, механически отметив, что постельное бельё давно пора поменять. Хотелось есть, но свой дневной рацион она уже использовала, зная из опыта, что если оставить часть на потом, Марк съест её порцию сам или обменяет на выпивку.
Необходимо было поспать, чтобы набраться хоть немного сил до смены. Ника работала по ночам на одной текстильной фабрике. Но голод мешал уснуть. Прикрыв глаза она тоскливо прислушивалась к знакомых до тошноты звукам: вот он откупоривает бутылку и жадно пьёт первые глотки прямо из горла, вот звякнул стакан... Резкий запах дешевого пойла разлился по комнате. Ника ненавидела эти вонь и грязь, и свою жизнь. Безысходность, бессилие. Сколько женщин жило здесь подобно ей, кто-то немного лучше, кто-то куда хуже, но каждая одиноко. Всех их научили матери нелепой гордости. Тёмные очки, высокие воротники и длинные рукава и все делали вид, что ничего не замечают. Но каждый знал и принимал как должное. Возможно так и правильно и что-то не так с ней самой, Никой, раз она недовольна.
Тошнота подступила неожиданно, Ника едва успела вскочить с кровати и сделать пару шагов до туалета, где её шумно вырвало желчью. Марк, проигнорировав состояние жены, неуверенными шагами покинул квартиру, не забыв прихватить с собой бутылку. Не в его привычках было сообщать, куда и зачем он идёт и когда вернётся.
Ника списала тошноту на истощение, но когда её позже снова вырвало в женском туалете на работе, одна из коллег хихикнула понимающе:
- Меня тоже три месяца наизнанку выворачивало, - и добавила, заметив непонимающий взгляд Ники, - ну, была же задержка?
Девушка растерянно кивнула и бессильно прислонилась спиной к кафельной стене. Она списывала всё на слишком частое донорство и недоедание, зная, что такое случалось. Но беременность оказалась совершенным сюрпризом. Ребёнок Марка. Когда-то, будучи ещё наивной влюблённой девчонкой, она мечтала о сыне, но сейчас...
- Не рада, - отметила коллега, не спрашивая, констатируя. Она приобняла Нику за плечи и слегка встряхнула её:
- Держись, ты справишься. Что нам ещё остаётся?
Ника снова молча кивнула, не слыша, что говорит товарка. Её захлестнула волна страха перед неизвестным. Сердце билось быстро, охваченное непонятным ей самой волнением.
Мужу Ника говорить ничего не хотела, подозревая, что воодушевления новость не вызовет. Но, конечно, несколько месяцев спустя он всё понял и сам. К огромному удивлению Ники, Марк высказал даже нечто похожее на радость. У неё засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия и муж не замедлил подтвердить:
- Когда мелкие дохнут, особых вопросов не задают, это обычное дело. А платят, я слышал, за таких неплохо.
В глазах потемнело, грудь болезненно сдавил невидимый обруч и Ника осознала, что забыла дышать. Она слишком хорошо знала мужа, чтобы сомневаться в его намерениях. Только что Марк хладнокровно и легко запланировал убийство.
- Ну что ты уставилась? Дура, сама подумай, зачем нам сопляк? И так еле-еле концы с концами сводим.
"Может быть так и лучше. Какое будущее ожидает ребёнка здесь?" - печально подумала Ника, но её сердце болезненно сжалось.
Ещё хуже почувствовала она себя, когда встретила по дороге на работу бывшую одноклассницу. Некогда симпатичная девушка, сейчас та выглядела уставшей и замученной, но в то же время глаза её светились от счастья. В коляске, которую она толкала перед собой спал розовощёкий малыш с тёмным пушком на голове.
Нике стало по настоящему страшно. Слушать, как Марк строил хладнокровные планы по отношению к нерождённому ребёнку было достаточно жутко, но в то же время это звучало абстрактно. Теперь же она осознала в полной мере, что задумал её муж и содрогнулась.
Негодование и гнев переполнили её. Как должное принимала Ника годами унижения и побои, но почувствовала, что обязана защитить своего малыша любой ценой. И, к своему удивлению, отметила, что, не известно откуда, в ней появились сила, готовая противостоять Марку.
Без опыта и поддержки строила и отбрасывала она один план за другим. Первым порывом был побег. Но нелепо, сломя голову, отправляться в путь, зная, что город расположен посреди смертоносной Пустоши. Кажется, властители города изредка предпринимали вылазки, даже навещали отдалённые города соседей, но ни места их расположения, ни возможности раздобыть подобную информацию у Ники не имелось.
Кроме всего прочего, ей не давал покоя новый незнакомый дерзкий голос, звучавший в голове. Озлобленно шептал он, что это не правильно, не Нике следовало исчезнуть, а её мучителю. Она ничего не нарушила и точно не была плохим человеком. И кроме того, она в ответе за две жизни - свою и нерождённого малыша. Голос требовал справедливости и мстительно настаивал, что возмездие - единственное верное разрешение сложившейся ситуации.
Ника не знала, откуда в ней родилось желание разорвать этот порочный круг из покорности, унижения и молчаливого смирения. Поколения женщин жили или, вернее, существовали по этим канонам, своим поведением подавая пример дочерям. Но Ника твёрдо решила, что станет для своего ребёнка другим образцом, особенно, если родится девочка.
Мысль о том, чтобы лишить человека жизни, Ника почти приняла, благодаря хладнокровным идеям Марка. Тем легче далось ей представление о смерти мужа. Но потребовалось собрать всё мужество в кулак, чтобы начать строить конкретные планы.
Несчастный случай на производстве неожиданно подсказал отчаявшейся Нике решение. Одна из её коллег после утомительной ночной смены по рассеянности отпила большой глоток какой-то индустриальной химии, очевидно перепутав ёмкость с бутылкой воды. Кто-то, впрочем, считал, что сделала она это намеренно. Их непростая жизнь давала не один повод для самоубийства. Ника, вблизи видевшая, как тяжело умирала женщина, не очень верила в последнюю версию. Только поразилось своей хладнокровности, когда первой промелькнувшей мыслью, оказалось не сочувствие, а торжество - родился план.
Украсть немного ядовитой субстанции оказалась довольно просто, надзор за химическими средствами после происшествия лучше не стал. Никого не интересовали жизни и безопасность работниц.
Ещё проще было перелить вещество в одну из пустых бутылок из-под алкоголя.
Способ действия определился тоже весьма быстро. Осторожно, без спешки. Последняя, если у Марка появятся какие-либо подозрения, могла оказаться опасной. С другой стороны, особой настороженности ожидать не приходилось, никто не причислил бы мужа Ники к параноидным и сомневающимся людям. Он пребывал в железной уверенности, что всё и вся подчиняются его воле, ну, если уж не все, то точно его запуганная жена-мышь. Повода, способного поколебать его самомнения, до сих пор не случалось.
Ника раздобыла бутылку крепкого пойла, спокойно встретив равнодушный взгляд служащего на обменном пункте. Если всё пойдёт по плану, это последнее донорство во время беременности. Последний обмен крови на алкоголь.
Когда муж уже будет пьяным, она подаст ему яд.
На одну страшную секунду ей показалось, что план провалился, когда Марк, откупорив вторую бутылку недовольно поморщился. Однако его и так не сильно развитое мышление уже было помутнено первой порцией алкоголя. Когда он хрипя упал на пол, Ника, сама поражаясь своему хладнокровию, вылила ядовитое содержимое бутылки в раковину и тщательно вымыла ёмкость. Затем покинула квартиру, заперла входную дверь и несколько часов бесцельно гуляла по городу. В голове было пусто.
События последующих дней и недель рассказывались и пересказывались столь часто, что со временем стало невозможно различит правду и вымысел. Ясно было, что Ника, известная последующим поколениям как Мать Ника или Мать Основательница, стала началом и лицом переворота немыслимого масштаба. Каждый здравомыслящий человек в принципе понимал, что вряд ли она шагала нагой по улицам города с горящим мечом в руке, призывая женщин скинуть оковы рабства, как гласили некоторые легенды. Наверное этим красивым и экзотичным деталям полагалось подчёркивать значимость произошедшего, особенно в глазах молодёжи, которая просто уже не могла представить себе прежние варварские порядки. Для которой право, за что боролась Мать Основательница, являлось само собой разумеющейся нормой.
Ничего этого, конечно, не знали ни Третий ни его маленький отряд, когда, измученные и усталые, подошли к воротам города. Следуя указаниям, которые получили на последней остановке, они ехали прямо на юг, когда неожиданно заглох мотор вездехода. Третий открыл капот и несколько минут с беспомощным выражением лица изучал содержимое. Из-за его плеча Денис с любопытством рассматривал начинку джипа. С ликованием ткнув пальцем, мальчик объявил:
- Это аккумулятор!
Третий кивнул. На большее их знаний не хватило.
Не оставалось ничего другого, как, взяв столько припасов, сколько могли нести и самое необходимое, направиться пешком в направлении ближайшего города. Который, увы, находился не в нужном им направлении, а гораздо западней. Хорошей новостью показалось, что Чёрных в его близи нет. Но ведь неспроста их направили не туда, а прямо на юг? Во время их последней остановки путешественники старались задавать по возможности мало вопросов, чтобы не будить ненужных подозрений. Судя по всему, их приняли за родственников нового агента одного из северных городов. Неизвестно, каковой оказалась бы реакция, узнай гостеприимные жители правду. В сложившейся ситуации, однако, отсутствие какой-либо информации об их вынужденно цели наполняло Занд и Третьего беспокойством. Другое дело, Денис, для которого это являлось очередным потрясающим приключением. Старшие могли только завидовать его жизнелюбию и легкомыслию, их одолевали и другие невысказанные страхи.
Если город окажется вымершим, как первый, который они посетили, то это могло означать смерть в Пустоши. Да и в противном случае, гарантии, что их там встретят дружелюбно и помогут не было. Песчаная буря, зыбучие пески и другие непредсказуемые опасности могли пугающе легко положить конец их путешествию.
Им не удалось достигнуть города до наступления темноты, и путешественники снова разбили лагерь посреди Пустоши. В этот раз, однако, куда менее комфортный. Прижавшись друг к другу в палатке, Денис посередине, они всё равно быстро уснули, сражённые усталостью. Скудно позавтракав утром, Третий и Занд обменялись обеспокоенными взглядами. Воды хватит не надолго. Размышления об этом проблему, однако, не решали. Не оставалось ничего другого, как продолжить путь.
Они позволили себе ещё только один привал. И после изнурительного марша к вечеру увидели вдалеке городские стены.
После недолгого ликования они решительно направились к городу.
Третий мрачно подумал, что раз уж поиски прошли без особых сложностей, то наверняка проблемы поджидают их за городскими стенами. И сам неприятно удивился своему пессимизму, сказывалась усталость.
Ворота открыли и пара вооружённых женщин встретили странников. Знакомую картину коротко стриженных волос и бесформенных комбинезонов нарушала настороженная воинственная осанка, что-то дикое просвечивало сквозь их цивилизованный вид. Таких женщин Третьему встречать не приходилось и всё же одновременно кого-то они ему напоминали
Отец сделал шаг вперёд, показывая готовность вести переговоры, но прежде чем он успел открыть рот, старшая из встречающих прошла мимо него, не удостоив и взгляда. Женщина подошла к Занд, взяла её лицо в ладони и, прислонившись своим лбом ко лбу девушки, поприветствовала:
- Добро пожаловать, сестра.
Занд растерянно улыбнулась и бросила вопросительный взгляд на Третьего.
- Ты можешь больше не бояться мужской тирании, здесь ты в безопасности, - заверила вторая встречающая, по своему истолковав реакцию девушки.
- Мы... - начал было Третий, но презрительный взгляд и резкий жест старшей заставили его замолчать.
- Заткнись и не смей заговаривать первым. Кем бы ты ни был за пределами этих стен, здесь это не играет никакой роли. То же самое касается и щенка, - кивком головы женщина указала на Дениса, который густо покраснел от возмущения, но не нашёлся, что ответить.
- Это друзья, - вмешалась Занд и приобняла мальчика. Заметив недоверие и сомнение на лицах женщин, она горячо добавила:
- Это... Гриффин, ему я обязана жизнью. И Денис - смелый мальчик...
Третий всматривался в настороженные лица встречающих и внезапно понял, что такое же выражение он видел на лице Занд в начале их знакомства. Вот кого они ему напоминали.
- Извини, сестра. У нас не принято особо доверять мужчинам.
- Мы не задержимся! - заверила Занд и быстро объяснила причину их появления в городе.
Встречающие молча обменялись взглядами. Этого, очевидно, оказалось достаточно, чтобы принять решение.
- Мы отведём тебя к Матери, - объявила старшая, - этим, - небрежно кивнула она в направлении Третьего и Дениса, - придётся подождать здесь.
И, заметив недовольство на лице мужчины, добавила сухо:
- Или вы предпочитаете наручники и камеру?
Третий коротко поднял и опустил руки, демонстрируя покорность, хоть внутренне и кипел. Затем, поколебавшись несколько секунд, он сел прямо на асфальт, чтобы немного отдохнуть. Более гостеприимного приёма ожидать не приходилось. Помедлив, Денис последовал его примеру.
Одна из встречающих громко свистнула и из-за угла показались ещё три вооруженные женщины. Третий осознал, что всё это время они вероятно находились под прицелом.
Их встречающие пригласили Занд следовать за ними, новоприбывшая троица молча окружила мужчин.
Занд обернулась и бросила обеспокоенный взгляд на своих друзей.
- Будь осторожна, - крикнул Третий ей вслед, понимая всю бессмысленность своих слов. Девушка неуверенно кивнула и больше не оборачивалась.
- Занд сильная и умная, с ней ничего не случится, - сказал Денис и вопросительно заглянул в лицо Отца, ища подтверждения своим словам. Вместо ответа, Третий потрепал мальчика по волосам.
Одна из охранниц отлучилась ненадолго и вернулась с хорошо знакомым гостям снаряжением - мобильным аппаратом для переливания крови.
- Наше гостеприимство не бесплатно, а больше взять с вас нечего, - мрачно объяснила она, обведя рукой их почти голые головы. Без особых церемоний женщина задрала пыльный рукав комбинезона Третьего и быстро продезинфицировав кожу, ввела иглу в вену. Проделала она это всё умело, не причинив донору лишней боли. Третий беспрекословно терпел, понимая, что особого выбора у них не было, радуясь, что сомнительное гостеприимство не стоит им одной из конечностей или органов. Он попытался выразить протест, когда женщина повернулась к Денису, но строгий недружелюбный взгляд заставил его замолчать. Мальчик, следует отдать ему должное, вёл себя очень мужественно. А ведь это наверняка его первое донорство, подумал Отец с нарастающей злобой.
Но то, что произошло потом шокировало Третьего настолько, что он забыл всю осторожность. Другая охранница подняла крышку люка, до сих пор незаметного и ведущего, очевидно, в канализацию. Женщина, собравшая их кровь, подошла к тёмному отверстию и вылила туда красное содержимое пластиковых контейнеров.
- Что ты делаешь!? - зарычал Третий, вскакивая на ноги. Тут же два чёрных дула нацелились на его грудь.
- Успокойся. Как будто в твоем родном городе не кормят Зверя.
- Зверя... Чёрного? Он под городом? - в шоке прошептал Отец и бессильно опустился на асфальт. У него внезапно закружилась голова, тошнота подступила к горлу. Частично из-за потери крови, но главным образом от сознания, что прямо под ними, всего в нескольких метрах, находится прожорливая тёмная тварь. Вблизи города на карте они не обнаружили точки, обозначающей Чёрных... Никто не подумал, что город стоит прямо на одном из них.
- Это безумие, - прошептал Третий. Денис придвинулся поближе к нему.
Дула опустились, а покормившая Зверя женщина безразлично пожала плечами и закрыла крышку люка. Больше не было произнесено ни одного слова.<\div>