Аннотация: Какие теории заговоров знаете вы? Рыбак на волнорезе рассказывает страшную правду. Рассказ участвовал в конкурсе КВАЗАР и вошёл в сборник "Чёрная метка II" ISBN: 978-5-4485-7846-5.
Приехав на море, я сразу принялся за воплощение в жизнь своего плана - лениться десять дней подряд. Без спешки и без цели я слонялся по набережной, когда заметил на конце одного из волнорезов одинокого мужика с удочкой. Хоть рыбалкой не увлекаюсь, я направился к нему. И, просто от нечего делать, спросил:
- Клюёт?
Рыбак вздрогнул и чуть не выронил бамбуковое удилище.
- Извините, не хотел напугать, - сконфузился я.
- Нет, нет... Всё в порядке. Думал, это она... - как-то суетливо ответил мужик. Глаза его нервно бегали по сторонам, руки подрагивали, голову он втянул в плечи. Я начал подозревать, что связался с человеком не совсем нормальным. И, раскаиваясь, что заговорил с ним, собрался уже ретироваться.
- Не уходите! Мне просто необходимо с кем-то поделиться. А она никого ко мне и близко не подпускает. Такого случая может больше не представиться! - взмолился рыбак и, совсем некстати, представился, - Иннокентий.
- Виктор, - буркнул я, проклиная воспитанность, не позволяющую сейчас просто сказать "мне некогда" и уйти. Влип, блин. Причём сам виноват, зачем только полез к нему?
Иннокентий обвёл море полным тревоги взглядом, словно ожидая, что оттуда вот-вот вынырнет Лох-несское чудовище. Затем, тихим голосом заговорщика, начал свой рассказ:
- По профессии я историк, не по убеждению, просто в армию не хотелось, а конкурс на факультете был низкий. Со временем неожиданно увлёкся предметом, но без каких-либо амбиций. И теориями заговора никогда не увлекался... Понимаете?
Я честно признался, что пока не очень, но это нисколько не обескуражило рассказчика.
- Я работал над учебником истории по заказу одного издательства... А ведь знаете, только сейчас понимаю, что и владелица его, наверное, из этих, - задумчиво протянул он. Но тут же продолжил:
- В одной главе, в порядке феминизации, рассматривалась роль женщин в мировой истории. Конечно, приходилось дни и ночи сидеть в архивах. Там-то я и наткнулся на первый документ датированный концом пятнадцатого века, первое свидетельство... Что вы знаете о преследовании ведьм? - неожиданно огорошил меня рассказчик.
Не было печали, теперь придётся ещё и на вопросы отвечать, демонстрируя полное отсутствие эрудиции.
- Инквизиция... - неуверенно назвал я первую, всплывшую в голове ассоциацию.
- Именно! - восторженно отозвался историк. - Первые жертвы. Хотя, скорее всего не первые, даже если не сохранилось доказательств.
И, хоть я и не врач, прозвучало это как диагноз. Осталось только надеяться, что шизотики-параноики не очень агрессивные.
- Я нашёл дневник одного бедного инквизитора, - как ни в чем не бывало продолжил рассказчик. - Несчастный плакался, что жена его взъелась на симпатичную рыжеволосую соседку. И так довела мужа, что пришлось ему объявить красотку ведьмой и сжечь, пока его самого со света не сжили.
Приступ ревности оказался не последним. Многим жёнам такие расправы пришлись по душе, пытки придумали, чтобы пассия мучилась...
- А разве у инквизиторов были жёны? - невольно удивился я, извлекая из закоулка памяти, подчерпнутые в "Что? Где? Когда?" знания о целибате в католицизме.
Рыбак кивнул энергично и продолжил:
- Лишь после того, как они догадались о заговоре, попытались избавиться от этого зла. Но, есть неподтверждённые данные, что Страшные Тётки, маскируясь, внедрялись в католическую церковь, и даже один из пап римских... Впрочем, это не более чем исторические слухи. Хоть и правдоподобные. Тётки ведь очень жадные до власти. Клеопатра, Ядвига, Екатерина ll, я могу назвать сотню менее знаменитых, но не менее влиятельных особ. Да и в наши дни: Меркель...
- Они переписывают историю. Организовать красивый портрет для Страшных Тёток сущий пустяк. Нелестные изображения уничтожались вместе с художниками. Теперь им сложней, везде камеры, фотоаппараты...
Мимо проплыл катер. При виде двух красоток, загорающих топлесс на палубе, я невольно позавидовал их спутникам. Вот как надо отдыхать. А я трачу бесценное время на историка-параноика.
- Не смотрите на них! - зашипел Иннокентий.
- Да ну? Какие же это Страшные Тётки?
Историк поучительно поднял палец:
- Пока ещё нет. Но заговорщицы ревнивы! Они вербуют бедолаг или убивают. Диеты и каблуки!
Я издал звук, который Иннокентий истолковал как недоумение.
- Всё изобретения Страшных Тёток. Они создают моду, а наивные дурочки рады стараться. Только из-за обуви на платформе погибли сотни девушек! Раньше Тётки использовали дыбы и "испанские сапоги", позже - корсеты и уксус, который дамы пили для "интересной бледности", сегодня - сапоги на шпильке, татуировки и пирсинг. Выжить можно, но здоровье и красота таких испытаний не выдерживают.
- И это всё стояло в дневнике инквизитора? - осторожно уточнил я.
- Нет, - историк гордо вздёрнул подбородок, - я сам додумался! Факты не врут, просто нужно рассматривать их под правильным углом.
- Но есть же красивые и живые женщины! - вырвалось у меня, прежде чем спохватился, что спорить с сумасшедшим бесполезно.
- Редко они старше двадцати. Рано или поздно добираются до каждой. А ещё Страшные Тётки часто прячутся за тональным кремом, на котором мастерски рисуют любую красоту. Ну и силикон с боттоксом на их стороне.
Влюбится парень в такую, женится, и тут-то она выпрыгивает из "костюма". Парики, ресницы, ногти... Даже цвет глаз иногда поддельный! Самая настоящая Страшная Тётка! И начинает жрать парня поедом: пожил - и хватит, вкалывай, а на выходных полки вешай. Для убедительности беременеют.
Так загоняют мужчин, что полежать под яблоней и открыть всемирное тяготение уже некогда. Полка висит - прогресс буксует на месте.
А потом они будущих подкаблучников воспитывают. Футболку в трусы заправят, штаны - в носки, шапку в любое время года носить заставят. Футбол и солдатиков запретят, заставят брать уроки фортепиано...
Историк совершенно забыл о рыбалке, размахивая удилищем, словно надеясь отогнать им Страшных Тёток. Лицо рассказчика покраснело, глаза блестели, изо рта вылетали капельки слюны.
Я только собрался вежливо но решительно распрощаться с помешанным, когда вдруг затихли крики чаек, отдалённый рёв мотора катера и даже плеск прибоя. Болезненные звуковые волны заставили побледнеть и меня и горе-историка.
