Странник Стелла : другие произведения.

Полет к Белой королеве

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новая версия второй повести дилогии "Фантасмагории бизнес-леди". Редакция от 31.12.2013 г. Внимание! Здесь новая версия повести, значительно отличающаяся от изданной в электронном виде! Сейчас ее объем значительно увеличился, многие эпизоды стали более подробными, добавились диалоги, улучшилась стилистика, а главное - изменились географические названия стран, городов, исторических достопримечательностей.
  Содержание
  Вступление
  НА ОСТРОВЕ КОМОДО
  I. В ЧЕРНОМ ТРЕУГОЛЬНИКЕ. УГОЛ ТРЕТИЙ. БАТУМИ
  1. ЛЮБОВЬ ДО ГРОБА
  2. БЕЛКА В КОЛЕСЕ
  3. ПРАЗДНИК ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ
  4. ПРОЩАНИЕ С ПЛАНЕТОЙ "ОТЕЛЬ "TURKIE""
  II. В ЧЕРНОМ ТРЕУГОЛЬНИКЕ. УГОЛ ВТОРОЙ. ДУБАЙ
  1. КАК МЕД НА УСТАХ
  2. ВИРТУАЛЬНЫЙ ШОПИНГ
  3. "КАЙФУЕМ, СЕГОДНЯ МЫ С ТОБОЙ КАЙФУЕМ..."
  4. НЕ ВСЕ ЗОЛОТО, ЧТО БЛЕСТИТ
  5. УЗБЕКИСТАНСКИЕ МИЛЛИОНЕРЫ
  6. КОЗЫРНАЯ КАРТА
  III. В ЧЕРНОМ ТРЕУГОЛЬНИКЕ. УГОЛ ПЕРВЫЙ. ТАШКЕНТ
  1. В КАПКАНЕ
  2. БЕГ ПО КРУГУ
  3. ЧЕРНЫЙ ЯЩИК
  4. КУКОЛЬНЫЙ ДОМИК
  Заключение
  НА ВЕРШИНЕ БЕЛОЙ ПИРАМИДЫ
  
  Повесть вторая. ПОЛЕТ К БЕЛОЙ КОРОЛЕВЕ
  2011-2012 годы.
  Вступление
  НА ОСТРОВЕ КОМОДО
  
  Теплая волна Индийского океана с шумом набегает на плоский песчаный берег и ласково дотрагивается до моих ног. Еще вчера я была пассажиркой белоснежной яхты "Мечта", а сегодня лежу на кромке этого острова, и перед глазами проплывают удивительные события моей жизни. В унисон океанской волне воспоминания то накатываются соленой слезой на глаза, слезой огорчений и разочарований, то отступают, оставляя на губах привкус розовых надежд.
   - Стелла, через несколько минут начнется твой полет к Белой королеве, - прервал мои раздумья Автор, - давай проверим силу твоего воображения, ведь в путешествии это - самый ценный груз. Какое событие из Прошлого тебе особенно дорого?
   - Конечно же, встреча с Маргаритой, - уверенно ответила я, - ведь именно от нее я узнала о том, что Белая королева существует в реальности... И даже получила письмо от Белой королевы... Но почему с ней не встретилась?
   - Потому что не наступило время... Каждое событие происходит тогда, когда ему суждено совершиться... В гостях у Маргариты ты была двенадцать лет назад, а это - цикл Юпитера, звезды королей, а значит, и Белой королевы тоже. Юпитер прошел круг по Зодиаку и сейчас находится в том же положении. Госпожа История идет не по кругу, а по спирали, как по винтовой лестнице. И потому, если когда-то соприкоснулись чьи-то судьбы, то со временем может произойти тесный контакт...
  - Если когда-то две линии судьбы приблизились друг к другу, - продолжила я размышления Автора, - то значит, они не являются параллельными. А непараллельные линии в определенное время и в определенном месте обязательно пересекутся...
  - Стелла, у тебя неплохие знания математики, в будущем я ими обязательно воспользуюсь.
   Автор сделал паузу, как будто бы хотел мне сообщить что-то очень важное, и наконец произнес:
   - Я решил, что тебя должен кто-то сопровождать в твоем путешествии. Кого из уже знакомых тебе героев ты бы выбрала?
   - Видимо, я должна назвать кого-то одного?
  - Да. Только одного... Учти, Стелла, что за двенадцать лет герои меняются...
  В моей сумке для сказочных путешествий лежал золотой "Паркер". Когда-то этой ручкой я подписала контракт на миллион долларов США. А где же Бабочка в зеленую крапинку - водитель лимузина, в котором я ездила на оформление контракта? И я сказала Автору:
   - Хочу, чтобы меня сопровождал Бабочка в зеленую крапинку. Это возможно?
  - Ну вот, Стелла, разве можно в чем-то сомневаться? - ответил мне Автор. - Учись у Белой королевы, она с утра, натощак, успевала поверить в шесть невозможных вещей...
   Волна удивительно знакомого запаха окатила меня... А потом еще и еще... Да это же - аромат сладкого миндаля, которым был наполнен салон лимузина, когда мы ехали с Бабочкой в зеленую крапинку! Откуда он здесь, этот дурманящий запах сладострастия? Неужели приближается самое важное событие в моей жизни?
  Я всегда мечтала встретиться с Белой королевой и часто прокручивала в голове визит к Маргарите. Вот мы выходим с Аннушкой из гастронома, где купили по бутылке подсолнечного масла, и так спешим на встречу с Маргаритой, что проливаем по дороге, прямо на железнодорожном переезде, немного масла, отчего потом события перевернутся, встанут с ног на голову и наоборот. Вот проходим по безлюдной улочке мимо старых домов и останавливаемся возле двери, от времени покосившейся и слегка выцветшей. Вот поднимаемся по лестнице на второй этаж...
  И я концентрировала свою память на предметах, которые были тогда на столе. Это - розовый керамический чайник с двумя золотыми буквами - Б.К. "Белая королева", - мысленно читала я. А это - такой же розовый конверт, из него Маргарита достала тогда письмо. Но как я ни напрягалась, не могла прочитать обратный адрес, он был наполовину закрыт почтовым штемпелем. Впрочем, если есть штемпель, значит, адрес существует...
  Где живет Белая королева, об этом я не знала, и потому поверила цыганке, которая однажды предсказала:
  - Когда пройдет шесть затмений, встретишь зеленого дракона и на нем долетишь до Белой королевы...
  В то время я находилась в Черном треугольнике, который засасывал меня в вязкую тину, и нужно было по-лягушачьи барахтаться, чтобы выкарабкаться на свободу. Так что поиски дракона были для меня ограничены территорией этой строгой геометрической фигуры.
  Так что же цыганка подразумевала под словом "дракон"? Есть драконы - мифические, сказочные животные, но они не живут в реальной жизни. По крайней мере, так считают люди. Тогда, может быть, год Дракона? Как раз в такие годы и происходят самые удивительные события. Например, именно в год Дракона царь Петр Первый перенес российскую столицу из Москвы в Петербург и женился на бывшей служанке Марте, которая и станет Екатериной... Но тогда мне надо будет сесть верхом на этот год... Нет, не получается... Может, это название летательного аппарата, скажем, воздушного шара или же - частного самолета? Нет-нет, это вообще лишено романтики и не подходит для сказочного путешествия...
  И вот однажды мне на глаза попалось предложение известной туристической компании. "Путешествуйте с нами! - звал в дорогу рекламный проспект. - Мы приглашаем вас посетить райский уголок - удивительный остров Комодо. Не пропустите возможности увидеть настоящего дракона Комодо!" "Неужели тот самый дракон, которого я ищу?" - забилась в голове упрямая мысль. Чтобы развеять сомнения, я взяла географическую карту мира и на ней действительно нашла этот маленький остров. Есть! Сюда и поеду! О нет - поплыву!
  Не зная, когда пройдет это время - шесть затмений, я просто прислушивалась к внутреннему голосу, и только почувствовав готовность к полету, а значит, и приближение часа "икс", отправилась на остров Комодо на яхте "Мечта"... И вот я лежу на мокром песке, подчиняясь воле своей судьбы, и не сомневаюсь, как учил меня Автор, в том, что самое желаемое событие - встретиться с Белой королевой, станет реальностью.
  По берегу прокатилось раскатистое эхо - где-то подал голос крупный зверь. Неужели тигр вышел на охоту? А я тут лежу на песочке, как на открытой сковородке... Кажется, поздно об этом подумала: зверь стоял рядом и тяжело дышал, а потом, как будто извиняясь за то, что напугал, по-собачьи лизнул мне руку и положил на нее свою лапу. Однако... Вместо мягкой тигриной шкуры я ощутила прохладную влажную кожу с чешуйками вроде змеиных, но гораздо крупнее... И я открыла глаза...
  Передо мной на задних лапах стоял... темно-зеленый дракон с раскрытыми крыльями. Он походил на спортивный самолет, вонзившийся "хвостом" в детскую песочницу. Дракон протягивал мне передние лапы, как будто предлагал сесть на широкую спину, в небольшое углубление, похожее на сиденье. Два глаза как два прожектора, пронзали зеленым светом и словно фотографировали реальность, а изо рта, как в сказках про огнедышащих крылатых змеях и ящерах, показался длинный и острый, раздвоенный на конце, язычок. Дракон присел, чтобы мне было удобно обхватить его за шею, и еще раз проревел что-то на своем языке, видимо, драконье приветствие. И вот что удивительно: я спокойно устроилась на его "сиденье", без капли страха и сомнения, как будто ежедневно получала вакцину против всех негативных комплексов.
   Не боялся дракона и рыжий кот, который в это время пробежал мимо нас и начал точить когти о ствол кокосовой пальмы. Сделав несколько движений мягкими лапками, он игриво подпрыгнул и, пометив свою территорию, гордо удалился в сторону красных черепичных крыш.
  - Где-то я его уже видела, и не один раз, - мелькнула в голове мысль, - ну конечно - в Черном треугольнике...
  Над островом Комодо взлетел дракон. Я крепко держалась за его шею, не зная, как долго будет длиться полет. Дракон поднялся достаточно высоко, чтобы не задеть длинным хвостом пальмы, и сделал несколько прощальных кругов. Всего лишь на секунду у меня перехватило дыхание от высоты, а потом появилось ощущение легкости и свободы.
  - Счастливого пути, Стелла, - помахал мне рукой Автор, - пока ты будешь лететь к Белой королеве, я расскажу читателям о твоих приключениях в Черном треугольнике. От твоего имени, конечно...
  Дракон улетал все дальше и дальше от родного острова, а за ним тянулся шлейф авторского воображения, в котором реальные события перемешались с причудливыми видениями, фантазиями. Из этих грез вырастали миражи, фантасмагории, как из простых стекляшек детского калейдоскопа - неповторимые узоры...
  
  I. В ЧЕРНОМ ТРЕУГОЛЬНИКЕ. УГОЛ ТРЕТИЙ. БАТУМИ
  
   1. ЛЮБОВЬ ДО ГРОБА
  
  - Девочки, расходитесь, нечего здесь толкаться...
  - Но, мама Роза...
  - Сказала - идите! Клиенты ждут!
  Примерно так я поняла диалог на узбекском языке хозяйки отеля и девушек, работавших здесь.
  В четыре часа ночи в отеле "Turkie" было шумно. В это время обычно тишина гробовая, а тут... Девушки столпились возле двери одного из номеров, видно, в комнату их не пускали, и о чем-то без умолку щебетали. По их разгоряченным лицам я видела, что произошло нечто ужасное.
  По коридору второго этажа пробежали два санитара, точнее, прошли размашистым шагом, куда им торопиться-то? Они несли носилки, на которых лежал некто, скорее всего, виновник переполоха, прикрытый цветастой простынью. По светло-зеленому лугу были разбросаны голубые васильки. Нежные и беззащитные, они склонили свои головки и смотрели на нас, удивляясь. Один угол простыни чуть загнулся, из-под него показалась часть перекошенного лица. Лицо было мужского пола, о чем свидетельствовала легкая щетина под широким, с большими ноздрями, носом. Соседство с васильками еще больше обезображивало припухшую щеку с темным кругом под глазом. То ли синева цветов отсвечивалась на этой щеке, то ли освещение в коридоре было слабым, но мне показалось, что щека эта была таким же, как васильки, цветом.
  Второй этаж отеля считался гостевым. Здесь могли заночевать перепившие малость завсегдатаи ресторана, занимавшего первый этаж этого же здания. И здесь же могли снять номер на ночь клиенты, для того, чтобы пригласить одну из девушек, ютившихся, из экономии, в комнате вдвоем.
  Легкий шепоток прошуршал на ухо:
  - Ильфан...
  А-а-а, вот кто, оказывается, придремал под васильковым лугом. Но в ту минуту я не знала главного: что случилось с Ильфаном?
  Утро в Батуми наступает после полудня. Даже солнце привыкло к тому, что его не встречают, и не торопится выкатываться из-под горизонта обиженным тусклым оранжевым шаром. И только в час дня полусонные поварихи ставят варить яйца и нарезают любимый грузинским народом белый хлеб. Ароматные батоны каждое утро (читай: в полдень) привозит на зеленом пирожковозе усатый грузин. Еще подают в отеле на завтрак сливочное масло, брынзу, маслины, а также свежие помидоры и огурцы.
  Две поварихи из Узбекистана, имена которых никто не знал, будто хранили обет молчания. Они молча кромсали все, что им привозили - мясо, картошку, капусту, и смотрели на окружающих грустными глазами. Мама Роза получила их за долги от Абдурахмана, и поэтому не собиралась никуда отпускать. Она спокойно терпела однообразное меню, закрывая глаза на то, что кухарки не умели готовить. Впрочем, ее-то они не обижали. На завтрак отваривали для хозяйки упаковку сосисок и отдельно на тарелке подавали кетчуп и майонез. А бармен Исмаил знал, когда нужно принести пачку сдобного печенья, а то и две. Мама Роза от такого питания заметно прибавляла в размерах, особенно на тех местах, на которые она садилась поглощать еду.
  Вторым пристрастием мамы Розы были французские духи. Она обливалась ими не один раз в день, причем сразу из двух-трех флаконов. И потому друзья и партнеры не ломали голову над извечным вопросом, они знали, что ей подарить. Сдобная и благоухающая мама Роза всегда была в приподнятом настроении: даже сидя за столом в ресторане, она в такт музыке покачивала плечами, а то и могучими бедрами, иногда подпевая исполнителям полюбившихся хитов. Эти песни звучали на языке народа другой страны, граница с которой была совсем рядом, в трех километрах от отеля...
  Но однажды я увидела, как всегда веселая и, казалось бы, счастливая мама Роза плачет. Она лежала в своей комнате, уткнувшись в подушку, и громко рыдала, от чего тяжелые плечи содрогались, как горы.
  - Что случилось? - спросила я .
  - Ничего... - хозяйка отеля не хотела говорить, но потом не выдержала, - надоело... Хочу уехать...
  - Куда?
  - В Дубай...
  - Почему именно туда?
  - Там - рай...
  - И неужели нет ничего плохого?
  - Только два слова: tomorrow and after tomorrow (читай: тэмороу и авто тэмороу, то есть - завтра и послезавтра).
  Если бы знала мама Роза, что эти два слова стояли каменной стеной и на моем пути... Они повернули стрелки на моей жизненной дороге и изменили направление... Если бы она знала...
  Итак, отель "Тurkie"... Кроме обслуживающего персонала, занимавшего четвертый этаж, здесь проживали двадцать девушек, не расстающихся с надеждой когда-нибудь хорошо заработать и вернуться на родину. Каждый вечер часов в семь начинался их рабочий день. Девушки густо мазали лицо тональным кремом и пудрились, подводили тени, чаще всего - ярко-синие, красили губы и садились за столик, всегда один и тот же. Любимым цветом одежды был черный. Так что издалека черная одежда, черные волосы и густые клубы табачного дыма сливались воедино, создавая образ не мягкой и разнузданной дамы легкого поведения, а зрелой и рассудительной, даже трагичной женщины. Драматизм судьбы пробивался сквозь грим, чем бы его ни замазывали, он витал в клубах табачного дыма и ощущался горьким вкусом на краешке бокала с пивом, который неизменно стоял на столе перед каждой. Водочка - это потом, когда подоспеет клиент, а пока - пенистое пивко.
  Образ клиента был тоже единым: уставшие от семейного однообразия и бытовых проблем давно поседевшие мужи, жаждущие потусоваться среди таких же, как они. Где не говорят о делах. Где нет проблем. И где есть женщина без комплексов, которая в первую очередь хороший собеседник...
  ...Когда он впервые вошел в ресторан, сразу же привлек внимание завсегдатаев: невысокого роста, с крупной головой, на которой торчали редкие русые волосики, но главное - большие, оттопыренные в стороны, уши. Бросалось в глаза, что этот человек не упакован в стандартные рамки: необычную внешность дополняла одежда - мышиного цвета брюки сидели неестественно, мешковато, а светлая рубашка нуждалась в утюжке. Но главное даже не это. Незнакомец не сдерживал эмоции, они выстреливали из его карих глаз, читались в резких движениях рук, которые никогда не оставались в покое. Так что в облике нового посетителя чувствовался недюжинный темперамент.
  Обратила на него внимание и я, ожидая свой обычный ужин. Мужчина устроился за соседним столиком и пробежал по залу острым взглядом из-под тяжелых широких бровей. Потом он подсел ко мне и сказал несколько слов. Я не знала турецкого языка, но, запомнив слова, подошла к маме Розе:
  - Что он сказал?
  - Говорит, ты очень гордая женщина. Почему не смотришь в его сторону? Что, не нравится он? А зовут его Ильфан.
  Я вернулась к своему столику, официант как раз принес ужин, и словно невзначай, взглянула на Ильфана. Он демонстративно смотрел в другую сторону, явно обиженный отсутствием внимания. На второй и третий вечер Ильфан вновь проявлял ко мне интерес, но не афишировал его, а молча наблюдал за мной со стороны. Зато с девушками уже подружился, катал их на своем черном Land Gruiser. Куда их возил? И почему не одну, а нескольких? На эти вопросы я не знала тогда ответов. Как и не подозревала о том, что каждую ночь Ильфан проводил в гостевом номере.
  - Вы - Стелла? А меня зовут Машхура, - миловидная круглолицая женщина лет тридцати пяти неплохо говорила по-русски. - Я приехала из Андижана... Вы знаете этот город?
  - Да-да, конечно... О нем знают во всех странах мира...
  В этот вечер мы отмечали День рождения мамы Розы. Как всегда на таких мероприятиях, сдвинули столы, выставили на них салаты и жареные куриные окорочка. А вот и коронное блюдо - узбекский плов. Его приготовила Гуля, помощница мамы Розы. Слева от меня в скромном черном наряде сидела Машхура. Она почти не пила разлитую по рюмкам водку, разве что пригубляла, и не дымила сигареткой.
  - У меня в прошлом году был свой бизнес, - начала она разговор, будто оправдываясь передо мной за свою нынешнюю работу. - На базаре... Магазин.
  - И что? Проблемы?
  - Да... Пришлось продать. Муж погиб в аварии, мама заболела... А у меня две дочки...
  - А что магазин? На базаре - самое людное место, и доход должен быть хорошим.
  - Доход-то был, только устала я раздавать деньги. То участковому, то санэпидстанции, то - налоговикам... Себе на мясо не стало хватать. А старшенькой, Лоле, в будущем году идти в школу. Где взять деньги на форму и портфель?
  - И ты продала магазин? - удивилась я.
  - Да. Но и этих денег не хватило, чтобы рассчитаться с долгами. А тут... А тут Малика в гости пришла. Поедем, говорит, со мной в Батуми, там заработок хороший... И маме на лекарство хватит, и детей обуешь-оденешь...
  Я смотрела на нее и размышляла: да, что и говорить о мелких фирмах, если мировой кризис сковал цепями и самые солидные, крепкие? Подождите, а ведь он уже давно закончился. Или нет? Надо же, как отстала я от жизни, пока путешествовала по Арабским Эмиратам! А там я вообще не видела никакого кризиса. Может быть, он прошел стороной? Ну, а если коррупция в Машхуриной стране? Да нет, тоже исключается, всем известно, что она процветает где-то там, на пнях, вместе с бледными поганками ... Тогда значит, бизнес сломался изнутри, завелся в нем червяк, потом он вырос до гигантских размеров и превратился в чудовище, а этот монстр тоже раздулся, да так, что взорвался, бабахнув весь бизнес.
  После ужина я сразу же пошла в свою комнату. Хотелось побыть одной и подумать, почему обстоятельства сложились так, что я попала именно в этот отель? Почему я, пусть даже впервые в жизни, оказалась рядом с женщинами самой древней профессии?
  В дверь постучали. Открываю: ба, да это же Машхура!
  - Стелла, можно, я у вас побуду, меня ищут по всему отелю...
  - Что случилось?
  - Ильфан принес кольцо с бриллиантом, хочет, чтобы я стала его женой. А я...Разве я люблю его? Во мне все пусто... До этого спала с ним как с клиентом, но так не может продолжаться...
  Машхура волновалась, но слез у нее не было. Какой должна быть засуха, чтобы высушить этот соленый родник!
  - И ты отказалась? - откровенно удивилась я, подумав о том, что в ее положении было бы неплохо найти финансовую опору в лице мужчины. Постоянную, а не разовую. Может быть, я подумала и о том, что если женщина может продать себя на одну ночь, то почему бы и не сделать то же самое на более длительный срок?
  - Да, - коротко ответила она, словно выстрелив в ответ на мои мысли.
  А после паузы добавила:
  - Ильфан сказал, что если я не соглашусь, то он купит меня вместе с отелем. Где спрятаться от него? Он меня всюду преследует... Сказал, что имущество свое перепишет на меня... А ведь у него и жена есть, и дети...
   В моей комнате на плечиках висела розовая жилетка с двумя перламутровыми пуговицами. Из плотного шелка, отороченная бордовой атласной лентой... Этой жилеткой была я, и в меня плакались, разве что без слез...
  Примерно через час Машхура, собравшись с духом, пошла к себе. А я еще долго не могла заснуть, все представляла, как мама Роза встречает ее в коридоре и отчитывает, как шаловливую девочку, потрясая над головой красной коробочкой с золотым колечком. А коробочка растет и растет, и вот уже это кованый сундук, наполненный драгоценностями. Машхура примеряет жемчужные бусы и серьги из белого золота, кольца с изумрудами и рубинами, янтарные подвески и желтые браслеты. А браслеты не снимаются, замки такие крепкие... И вот это уже не браслеты, а наручники... Пьяный Ильфан стучит по столу кулаком и что-то кричит по-турецки Машхуре, вроде русского "кто в доме хозяин?" А потом достает из этого же сундука тяжелую золотую цепь и бьет ею сначала по рукам Машхуры, потом - по ногам, по спине, по голове...
  Утром (читай: в полдень) я узнала, что Машхура не изменила своего решения не быть женой Ильфана. Тогда он вновь снял гостевой номер со своей подругой - высокой темнокожей бутылкой пива и слушал песню, которую Машхура записала ему на прощание на телефон. Для тех, кто жил в отеле, запись песни была очень ценным подарком, учитывая, что не было в отеле ни телевидения, ни, тем более, Интернета. Единственным развлечением для девушек было прослушивание любимых песен со своего телефона. Частенько музыка гремела и во дворе отеля. Щедрые клиенты, а также партнеры мамы Розы оставляли машины открытыми. Из магнитофонов на всю округу гремели хиты не только турецких, но и грузинских, и даже английских - исполнителей. Музыка поддерживала праздничную атмосферу, и девушки, впрочем, официанты, бармены и таксисты тоже, - все ходили, подтанцовывая...
  Ильфан сидел в гостевом номере и слушал песню, подаренную Машхурой. Она была на турецком языке, а значит, длинная и грустная до умопомрачения. Певица даже не пела, а говорила дрожащим от плача голосом своему возлюбленному что-то очень ужасное, наверное, то, что их пути разошлись...
  После трех часов ночи обычно заканчивается ужин. Мама Роза вышла из ресторана и поднялась к себе в комнату, которая была на втором этаже. Ее взгляд упал на туалетный столик, на красную коробочку. "Надо бы вернуть Ильфану", - подумала она. Дверь гостевого номера не была закрыта изнутри, и мама Роза шагнула через порог. В комнате продолжала звучать песня-рыдание на турецком языке. Уставшую плакать девушку подменил ее напарник, видимо, он успокаивал ее примерно так:
  "Не плачь...
  Еще одна осталась ночь у нас с тобой,
  Еще один раз прошепчу тебе: "Постой..."
  Еще один последний раз твои глаза
  В мои посмотрят и слеза
  Вдруг упадет на руку мне,
  А завтра я один останусь без тебя,
  Но ты не плачь...
  Не плачь..."
  А потом опять продолжала рыдать девушка:
   "Так получилось,что судьба нам не дала
  С тобой быть вместе,
  Где же раньше я была..."
  Конечно же, Тане Булановой со своими плачущими балладами еще ох как далеко до рыдающих турецких исполнителей. У них песня-рыдание - как последняя лебединая песня, как гимн умирающей любви.
  В такт этого гимна над двуспальной кроватью, занимавшей почти всю комнату, на жгуте из простыни покачивался... Ильфан.
  Через неделю Ильфан купит ресторан и станет деловым партнером мамы Розы.
  
  2. БЕЛКА В КОЛЕСЕ
  
  Отель "Turkie" утопает в садах. И время самое подходящее - декабрь, пора собирать урожай мандаринов и хурмы. Хурма уродилась в этом году крупная - больше среднего яблока, ярко-желтая, и хорошо, если желтый цвет переходит в оранжевый, значит, поспела. Удивительно, но не вяжет. Напротив, приторно-сладкая и ароматная. А вот мандарины мелкие и кисло-сладкие. Зато их так много... На каждом шагу грузинские бабушки продают их почти даром, а на больших трассах, где выставлены десятки ведер с оранжевой визитной карточкой Грузии, можно хоть грузовик грузить.
  - Гуля, собирайся, мы с тобой договаривались прогуляться сегодня по саду, - зову я новую знакомую.
  Гуля сидит в своей комнате на прибранной, застеленной нежно-розовым покрывалом, кровати и штопает красные гипюровые трусики.
  - Сейчас, закончу...
  На спинке стула висит ярко-синий спортивный костюм с огромными накладными карманами на груди и бедрах такого же пурпурного, как ее трусики, цвета. Наверное, один из ее любимых. Наконец, Гуля убирает кучу нижнего белья, которое, видимо, только что перебрала и подремонтировала, надевает спортивный костюм, и мы выходим на прогулку.
  Тропинка ныряет в сад, огибая деревья, и я любуюсь тысячами желтых солнышек, повисших на крепких ветвях с темно-зелеными листьями. Отяжелевшие деревья нет-нет, да и сбрасывают солнышки вниз, украшая ими ковры из зеленой травы. Мы с Гулей молча собираем понравившиеся плоды в полиэтиленовый пакет и думаем каждый о своем.
  А вот в сторону отеля прошли, взявшись за руки, безымянные молчаливые поварихи. В руках одной из них тоже пакет. Но наполненный не фруктами, а... лавровыми листьями. Чудеса! Впервые вижу, чтобы прямо вдоль дороги росло могучее лавровое дерево. Если расфасовать его листья в миниатюрные пакетики, которые предлагают рыночные торговцы, получится, наверное, миллион таких пакетиков. А может, больше...
  - А я ведь тоже была поварихой, - произносит, наконец, Гуля, - правда, вспоминать об этом не хочу...
  - Иногда расскажешь, и будто освободился от ненужного груза, - замечаю я.
  - Я возила в Ташкент вещи из Турции. Продавала сама на базаре, сдавала оптовикам. Уже после трех поездок неплохо говорила на турецком языке, у него есть сходство с узбекским... Но вот однажды поняла, что невыгодно быть "челноком"...
  - Почему, Гуля? Во все времена этот бизнес процветал.
  - Во все, да не во все. В хорошие времена барахло шло нарасхват, а сегодня людям не до тряпок... На пропитание еле хватает...
  - А, ты вот о чем...
  И я снова подумала об экономическом кризисе, который "прошел стороной".
  - Многие подружки, которые торговали на ташкентских рынках, как перелетные птицы, стайками потянулись в заморские края.
  - Гуля, у тебя образное мышление, - заметила я.
  Она посмотрела на меня непонимающим взглядом, видимо, эти слова были ей незнакомы. С другой стороны, она почувствовала, что я ей делаю комплимент.
  - Я училась в русской школе. - Похвасталась она. И, улыбнувшись, спросила:
  - А как можно рассказать о том, что меня уговорили подружки - Ширин и Мадина, продать им одежду почти без оплаты, а потом уехали в Стамбул, но вместо денег получили там... депорт?
  - А ты потом будешь рассказывать своим внукам... на старости лет...
  - Что ты, Стелла! Об этом я им не скажу!
  - А тогда кому же?
  - Клиентам. Они любят слушать интересные истории.
  - Так вот, Гуля, тогда скажи им так. Для красивых девушек самой проторенной дорогой была дорога из Ташкента до Стамбула. Байки о том, как легко в этом сказочном мегаполисе, манящем огнями супермаркетов, билдингов и отелей, найти легкие деньги, переходили из уст в уста. Одна из подружек, Ширин, загорелась не на шутку поймать жар-птицу за ее роскошный хвост... Да хотя бы перышко в руках подержать. Но кто же едет в сказочный город в поношенном платье? И Ширин уговорила тебя продать ей в рассрочку (это все равно, что отдать бесплатно) кое-что из остатков новой партии. А тут и Мадина губки раскатала, тоже подъехала к тебе на красивой машине...
  - Она пешком пришла...
  - Скажешь, что на красном Мерседесе... Ну, а ты развесила перед девчонками турецкие наряды: бери - не хочу! Время шло, подружки одежду уже износили... Так, Гуля?
  - Так. А про депорт?
  - Обе неудачно приземлились на чужом аэродроме, за что и были депортированы. Нет, это слово какое-то официальное, надо найти другое. Ну вот, например, можно сказать, что им вдребезги разбили иллюзии. И девочки поняли, что миллион турецких лир стоит пшик с маслом.
  - Ширин с Мадиной не привезли домой даже перышко жар-птицы, - продолжила Гуля. - А тут подходит мой срок расчета с кредиторами. Денег нет даже на заплатки для старых дыр, не то что на новый товар. И в этот момент мне подсказала Камола: "Да брось ты свои тряпки, иди к нам в ресторан поварихой. Здесь все просто: отработал день - получи свои кровные. И никаких заморочек!"
  - Гуля, а у тебя была мечта?
  - Конечно! Я хотела встретить настоящую любовь...
  - И ты приняла предложение только потому, что мечтала встретить заморского принца? Ведь ты собиралась работать за границей!
  - Не только. Я люблю готовить.
  - А я пробовала твой плов... Пальчики оближешь! Тогда слушай дальше. Ты умеешь с легкостью раскатывать тесто на лагман, рисуя тонкими жгутами ровные круги, виртуозно нарезаешь зелень и чеснок и посыпаешь этой смесью дымящийся в косушке бульон...
  - О-о-о, не дразни мой аппетит!
  - Ты колдуешь над казаном, когда готовишь плов, и потому рис у тебя светлый и рассыпчатый, а мясо тает во рту. Из твоих мантов капает нектар богов, а у самсы с тыквой хрустит золотистая корочка, которая от прикосновения с языком становится мягкой и сладкой...
  - Ну Стелла... Что-то чересчур...
  - Кашу маслом не испортишь! Короче, ты входила в новый образ, но принц на белом коне все не появлялся, так?
  - Какой же принц будет искать Золушку на кухне, когда их полным-полно в парадном зале! - подхватила Гуля. - А тут еще и Арслан, мой кредитор, прислал напарника, чтобы пригрозить, а потом и вовсе... включил "счетчик".
  - Тогда идем дальше. Зарплаты поварихи вполне хватало на проживание и карманные расходы. Но денег требовалось больше: там, дома, десятилетний сын просит новые кроссовки, мама просит залатать прохудившуюся крышу над головой, и этот заноза Арслан, пропади он пропадом, тоже просит... Вечерами гудели ноги, но присесть отдохнуть было некогда. Лишь иногда ты подходила к приоткрытой двери в зал и наблюдала, как за столиками размалеванные девчата из Узбекистана воркуют с местными парнями.
   - Стелла, а об этом я тебе не рассказывала.
  - Я сама догадалась.
  - Однажды я не выдержала, - Гуля тяжело вздохнула, словно сожалея о случившемся, - вышла к столику, за которым царствовала старая знакомая по имени Роза...
  - Это ты не о маме Розе?
  - Она тогда была помоложе, - насупилась Гуля.- Хотя уже успела поработать в Арабских Эмиратах...
  - Перезрелая девица по имени Роза, которая была рабочей лошадкой в Дубае, попала однажды в отель... Гуля, где она встретила своих партнеров по бизнесу?
  - В отеле "Узбекистан", здесь, в Батуми...
  - ...попала однажды в отель "Узбекистан", где познакомилась с толстосумым господином из Турции, которому и выложила план - построить свой бизнес. Ну, а тебя взяла в помощницы. Так?
  - Да. И верчусь я здесь, Стелла, как белка в колесе... Кроме обслуживания клиентов, а это - мой источник дохода, значит, святое, помогаю девушкам: сопровождаю их в аэропорт, к врачу, за покупками...
  - Подглядываешь и подслушиваешь там, где не доглядела мама Роза, - шутливым тоном вставила я.
  А Гуля лишь приподняла свои подрисованные брови и ничего не ответила.
  Мы набираем пакет оранжевых плодов и возвращаемся по этой же тропинке в отель. Гуля улыбается золотыми передними зубами, словно вспомнила, наконец, что-то приятное, и от глаз разбегаются тонкие лучики-морщинки - вестники возраста. Ей сорок лет... А я смотрю на эту женщину и пытаюсь прочитать на ней знаки судьбы и разглядеть нечто, спрятанное в истерзанной душе как в коконе. А этот кокон еще и упакован в синий спортивный костюм с ярко-красными вставками и наглухо, до самого подбородка, застегнут на тугую "молнию".
  Это нечто - вера в то, что наступят другие времена.
  Сегодня Гулины долги из полутора тысяч долларов США выросли до пяти тысяч. И "счетчик" продолжает щелкать. А колесо крутится и крутится, мелькают спицы, плотно затягивая барабан. И вот уже в нем - красное и синее, синее и красное... И не вырваться из этого круга...
  
  3. ПРАЗДНИК ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ
  
  Перед дверью в ресторан отеля "Тurkie" сидел рыжий кот, настоящий грузинский кот, толстый и важный. Каждая его щека была с тарелку, на которой в этом ресторане подавали вторые блюда. Кот с наслаждением вдыхал волны аромата жареной рыбы, набегавшие из зала, когда кто-то открывал дверь. Удивительно, но кота никто не видел. Кто-то перешагивал через него, а кто-то задевал его своей обувью. Кот давно привык к такому обращению и потому на пинки не реагировал, разве что теснее прижимался к стене. Здешний народ не обращает внимания на животных, он даже не знает, что звери, как и люди, тоже хотят есть.
  Два музыканта-исполнителя, которых мама Роза "выписала" из Турции, могли бы легко поконкурировать с целым полком любых других музыкантов. Их было слышно в каждом захудалом уголке отеля так громко, что казалось - грядет конец света. Тарапунька со Штепселем, один - коротышка с круглым животиком, другой - худой и длинный, пели о безграничной любви, о жгучих изменах, ломающих судьбы, и конечно же, о торжестве справедливости. Правда, тому, кто не знал турецкого языка, могло показаться, что музыканты рассказывают об ужасной семейной трагедии. Вот дети похоронили родителей, вот сами умирают в мучительных судорогах, а вот при смерти последний оставшийся член семьи - любимая всеми собака...
  Рыжий кот тоже не знал турецкого, но ему, видимо, не понравилась концовка песни, потому что он дружил с дворнягами. И потому он брезгливо отряхнул лапки, словно наступил в лужу из шампанского, и повел носом в сторону другого отеля.
  Длинная заунывная песня была хитом среди определенного круга граждан. Своеобразным гимном, если хотите. Гамма звуков, их определенный строй как бы говорили: "Заседание продолжается, господа клиенты, просим вас заглянуть к нам на огонек и остаться на ночь". Расценки на ночное времяпровождение были доступны основной массе - водителям-дальнобойщикам, мелким служащим и даже пенсионерам. У мамы Розы была такса, ну, а с девушками можно было договориться в сторону снижения общепринятой планки: как-никак конкуренция, да и не сезон...
  Девушки, как обычно, заседают за своим столом, выдыхая клубы дыма и потягивая пивко. Им ничего не надо делать, даже строить глазки. Клиенты, заняв любой свободный столик, никогда к ним не подойдут. Они дадут знать о своем выборе маме Розе, и она сама покажет девушкам, кому за какой столик подсесть. Как правило, на "торговой площадке" сидят сухие пигалицы лет двадцати-двадцати трех или новенькие, а самые опытные, им далеко за тридцать, имеют постоянных клиентов и в это время находятся еще в номерах.
  Душа любого застолья - широкоплечая, с толстыми коленками, Соня. В короткой черной юбке, обтягивающей крупные бедра, и ярко-красной шелковой блузке, гармонирующей с такой же яркой головой, она выглядит моложе своих тридцати семи. Особенно вечером, благодаря тусклому искусственному освещению и конечно же - толстому слою тонака на лице. Сегодня Соня перебрала. Она с шумом распахивает дверь и не входит, а влетает под руку с клиентом, и даже с этой подстраховкой не выдерживает равновесия и стремительно приближается к мраморной колонне.
  О колонне стоит сказать отдельно, потому что это одна из трех колонн, которые умудряются держать не только своды зала, содрогающегося от грома музыки, клубов дыма и паров спиртного. Как три кита, на которых когда-то уместилась наша планета, колонны крепко держат еще три этажа отеля. Ресторан представляет собой очень важный орган единого организма - желудок, без него этот организм не выживет. Номера, холлы и подсобные помещения вроде прачечной кладовки, являются другими его органами, а колонны - позвоночником, без которого организм рассыпется.
  В целом отель "Тurkie" представляет собой уникальную планету и является частью узбекской вселенной, вращающейся на грузинской земле. Эта "вселенная" вытянулась почти на два километра вдоль побережья Черного моря: здесь тоже проживают (читай: работают) женщины из Узбекистана.
  Как в боевике, в котором за секунду до гибели главного героя кто-то непременно его спасет, Соню подхватывает охранник Гоша. Жаль, что в его поступке не было героизма. Ловить всех, кто падает, а также выставлять за дверь всех, кто громко орет, топает ногами, размахивает бутылками, а также выносить на крепких плечах тех, кто крепко придремал на салатах, - входило в Гошины должностные обязанности.
  За одним из столиков сидят полицейские. Двое молодых ребят постоянно наведываются сюда, чтобы блюсти порядок. Но в их должностные обязанности не входит подбирать тела, упавшие в пределах отеля. Главное, чтобы не было уголовно наказуемых действий. И поэтому они молча наблюдают за Гошей, спокойно попивая вечерний чай. Полицейские в этой стране не берут взятки, они получают хорошую зарплату. И они никогда не поддерживают беседы о жизни в Узбекистане, как, впрочем, и в некоторых других странах. Видимо, к каким-то показателям, за которыми следят по долгу службы, относятся свысока.
  Красноволосая Соня, единственный маяк на роскошном черном море волос всех женщин отеля "Тurkie", за доли секунды вернулась на грешную землю и... присоединилась к танцующим. А что ей оставалось делать? Мол, я вышла не падать, а танцевать. В это время в такт музыке перебирали ногами четверо разгоряченных мужчин и одна сухая пигалица. Соня, не в силах стоять на ногах без поддержки, разорвала этот круг и, взявшись за руки с ними, пошла провожать в мир иной ту самую собаку - последнего члена семьи.
  В два часа ночи Соня снова не справилась с рулевым управлением. Она брякнулась на пол между столиками, за которыми продолжалось пиршество. "В стельку пьян" , - это о ней, потому что Соня лежала как стелька в новом башмаке: она не могла шевелить ни рукой, ни ногой и, казалось, не дышала. Скорее всего, она упала в туннель между жизнью и смертью, и лежала там, подчиняясь воле рока. Соня не хотела сама делать выбор.
  Охранник Гоша с барменом Исмаилом перенесли тело в ее номер и спокойно продолжали свою работу. Они знали,что наутро Соня снова будет сидеть в обнимку с высоким бокалом пива, а к ночи напьется до чертиков. И так каждый день, до определенной черты, которую провела ее судьба-злодейка...
  За одним из столиков сидели Зуля и Мадина. Они мило ворковали по-турецки с клиентами и большими глотками хлебали водку, чуть ли не опрокидывая граненые рюмки. В короткие паузы между строфами громкой душераздирающей песни трудно было услышать их разговор и тем более понять его на другом языке. И только по движениям глаз и отработанной мимике лица было ясно, что обе девушки счастливы.
  Утром (читай: в полдень), когда Зуля и Мадина спустятся на завтрак без макияжа, я впервые увижу их лица, нарисованные художником черным углем на бледно-желтом холсте. И тогда мне откроется некая загадка. Это главная тайна, которую хранят жители планеты "Отель "Тurkie", как, впрочем, и всей узбекской вселенной, некогда зародившейся на грузинских просторах. Оказывается, молодые девушки отдают старикам-клиентам свою молодость и красоту. От каждого прикосновения седовласого клиента девушки становятся старше, а те, напротив, моложе, получая порцию чудодейственного эликсира бессмертия, которым пропитана каждая клеточка женского тела.
  - Не видели нас ненакрашенными? - спросит Мадина, поймав мой удивленный взгляд.
  - Вообщето, да...
  - Много выпили, поэтому, - добавит Зуля.
  - А разве кто-то заставлял столько пить? - замечу я.
  - Да кто же сможет с такими... без водки? - ответит вопросом на вопрос Мадина.
  Действительно, добровольно расставаться с молодостью и красотой можно только, приняв определенный объем горячительного. Оно так приятно разливается по сосудам и заставляет стучать уставшее и даже замолкшее, сердце... Оно ударяет в голову, зашторивая мысли разума и возвеличивая прихоти желаний. Оно ломает ракурс хрусталика глаза, и потому седовласые мужи с одутловатыми небритыми лицами, испещренными морщинами, словно выходят из салона с кривыми зеркалами. Пьяной женщине они кажутся розовощекими юнцами.
  Это будет завтра. А сегодня Мадина снова поднимает рюмку, чокается со своим будущим партнером и делает глоток, но вдруг, поперхнувшись, заходится в кашле...
  - Потерпи, дорогая! - кричит мама Роза, рассекая высокой грудью клубы сигаретного дыма. Она бежит со стороны бара, где нужно всегда держать ухо востро. Даже стоя спиной к Мадине, мама Роза услышала, что девушка закашлялась, потому что как клушка, держит в поле зрения всех своих подопечных, видит даже спиной и слышит ягодицами...
  - Куд-куда, кто ко-ко-ко и куда? - клушка подбегает к Мадине и подхватывает ее под руку. - Пойдем, пойдем отсюда, тебе нужен отдых...
  Я сижу за соседним столиком, поэтому не могу не наблюдать за этой сценой.
  - У нее астма, - отвечает на мой молчаливый вопрос Матлюба из-за столика, за которым сидят только девушки.
  В это время мама Роза в обнимку с Мадиной уже приблизилась к входной двери, то есть, находилась на довольно приличном от нас расстоянии. Но эту фразу хозяйка отеля, конечно же, услышала: через пять минут именно Матлюба будет сидеть на Мадинином месте...
  Мама Роза сама сделает Мадине укол: если вызывать "скорую", то не лучше ли, если бы она дежурила здесь круглосуточно?..
  Мадине надо срочно уезжать из Батуми, после узбекистанской засухи здешний климат кажется пригодным только для разведения рыб. При повышенной влажности обостряются болезни дыхательных путей. Но Мадина еще не отработала долг перед мамой Розой, которая всего полгода назад купила ей билеты из Ташкента до Тбилиси и обратно, оплатила такси до Батуми и выделила из своих запасов несколько флаконов с шампунями, гелями и прочим жизненно необходимым парфюмом. И потому Мадина хочет продержаться хотя бы до весны...
  Совсем недавно девушки летали прямо до Батуми, пока предприимчивые власти, ужаснувшись числу узбекистанских пассажирок, хлынувших на заработки, не закрыли эти рейсы. Поэтому сейчас приходится добираться рейсом до Тбилиси, откуда неизбалованные грузинские таксисты примерно за девять часов езды возьмут всего сто-сто пятьдесят долларов. Кстати, дорог до места, где есть возможность заработать какие-то копейки (читай: грузинские лари или турецкие лиры) несметное количество. Один из дорогих - самолетом через Стамбул, а самый дешевый - ползком через границу с Казахстаном.
  Некоторые жительницы особой планеты "Отель "Тurkie" получили производственные травмы. Но... пользуются прежней популярностью среди клиентов. Вот та же Зуля... Еще прошлой зимой неудачно упала на лестнице, спускаясь со второго этажа, и ударилась головой о холодную мраморную ступеньку. То ли она торопилась к клиенту, который ждал ее в ресторане, то ли этот клиент сам неосторожно обронил Зулю, - подробности этой истории канули в Лету. Остались только последствия: правый Зулин глаз стал косить влево...
  Подобная история произошла и с Нурией. После сложной операции, которая еше сильнее затянула ее в трясину долговой ямы, Нурия неестественно переступает с ноги на ногу, будто от бедер до колен вставлены в кости металлические спицы. Однако это не мешает ей не только свободно передвигаться по этажам, в том числе и на четвертый, где круглосуточно крутится барабан стиральной машины с постельным бельем, но и танцевать. В черном облегающем платье с полупрозрачными вставками в области декольте она кружит с партнерами, превращаясь из утки в довольно соблазнительную женщину.
  ...Мадина не дожила до весны. Она успела отправить домой, в Андижан, сто долларов. Но рассчитаться с мамой Розой не успела - последние месяцы работала на аптеку. Но подкосила девушку не болезнь. Вмешались странные, и даже загадочные обстоятельства во время вызова...
  На следующий день праздник продолжался. Тарапунька со Штепселем с шести вечера до четырех утра тянули заунывную песню, похоронив всех собак в округе. Даже когда звучала более ритмичная музыка, танцующие продолжали чертить круги, поднимая то одну, то другую ногу и крепко сцепившись руками, чтобы не упасть.
  
  4. ПРОЩАНИЕ С ПЛАНЕТОЙ "ОТЕЛЬ "ТURKIE"
  
  Сегодня я уезжаю из этого отеля. Спасибо, что он приютил меня в затянувшемся путешествии по Черному треугольнику. Не так часто отсюда уезжают навсегда, поэтому чувствую на себе завистливые взгляды девушек с нарисованными черным углем лицами и молчаливых поварих с потопленными в тазике с чищенной картошкой надеждами. Обслуживающий персонал - бармен, официанты, охранники, как и музыканты, турки. Им не о чем переживать, у них нет ностальгии по оставшейся где-то родине, она здесь, рядом, причем, с открытой границей.
  Рыжий кот-невидимка степенно вышагивает из-за угла другого отеля и тоже приближается ко мне, благо, его никто не видит. Кот машет из стороны в сторону пушистым толстым хвостом, явно, недовольный происходящим, и по-хозяйски обнюхивает колеса машины, на которой я поеду в Тбилиси. "Все в порядке, - мурлычет он, - можно отправляться..." Собака без клички, но в ошейнике, ростом с хорошего теленка, тоже направляется к машине. Она ложится рядом с Мерседесом, вытянув передние лапы, и начинает жалобно скулить: "Не уезжай, Стелла..." Кот фыркает, отходит в сторону, но не убегает. Ребята давно знают друг друга, не очень дружны, но приходится терпеть, если поселились на одной планете.
  На мои проводы пришла длинношерстая ласковая Алиса, которая совсем недавно бегала здесь с толстомордыми неуклюжими щенками. Сейчас их нет, видимо, люди отдали их в надежные руки. И даже дворовая серая Муська. В день моего приезда она шипела на меня, выглядывая из-под кучи хлама, где прятала своего дикого котенка. Сейчас его тоже нет, видимо, и он в надежных руках... Горечь разлуки витает тонким дымком по всей округе и щекочет ноздри всему живому.
  В Батуми с живностью все в порядке. По улицам и пляжам гуляют доги, овчарки и терьеры всех мастей. Грузины любят собак крупных пород. Но эти мощные псины предназначены сами себе, они выживают и плодятся самостоятельно, добавляя особый колорит городу вместе с кудахтующими курами и пасущимися на обочинах дорог коровами и козами.
  На черном Мерседесе подъезжают грузинские парни - Вито и Каха. Здешний народ ездит исключительно на Мерседесах, видимо, их производитель выиграл тендер на поставку. Ребята поджидают меня во дворе, потому что в отель войти им нельзя - грузинам сюда дорога закрыта: какой же уважающий себя турок снимет девушку, если до этого она гуляла с грузином? Впрочем, и турки не ходят по дорогам, открытым только грузинам. Зачем конфликтовать, когда можно всего-навсего соблюдать законы, действующие на планете " Отель "Тurkie", как, впрочем, и во всей узбекской вселенной, вращающейся на грузинской земле?
  Вито и Каха попрощаются со мной здесь, для них поездка в Тбилиси - неслыханная роскошь. Впрочем, ребята не самые бедные, просто жители этой страны последнее время стали минималистами. Они ходят в скромной одежде неброских оттенков, справленной при царе Косаре, и даже не смотрят на забитые таким же серым и унылым товаром магазины. Грузины не шикуют по ресторанам, как в советские времена, они редко ходят даже в кафе. Ну, а традицию угощать гостей вообще забыли. Их природная щедрость переросла в вынужденную скупость... "Зимой снега не допросишься", - заметила одна из узбекских девушек, встречавшаяся с грузинским парнем еще до работы в отеле "Тurkie". А с клиентами турками в этом плане все в порядке, после их ухода ломятся столы в номерах: здесь и соки, и фрукты, и сладости...
  Таксист Симон торопит меня, и я выхожу-выбегаю из отеля...
  Дороги в Грузии разбиты, как и разбита вся грузинская жизнь. А серые дома похожи на унылые будни. Мы петляем по Батумским улицам, стараясь объехать колдобины, которые никто не латает, и пытаемся не замечать темных окон приземистых двух- трех-четырехэтажных домов. Окна глядят на людей с укором, будто спрашивают: "А мы чем же провинились?" Фасады домов измыты дождями и позеленели от влаги, некоторые так обветшали, что сыпятся. Вот кто-то не выдержал, залепил стену металлическими листами. Заплатки смотрятся нелепо, но глядишь, стены продержатся без ремонта еще несколько лет...
  А вот недостроенный, но уже заброшенный Дом культуры. Как положено, с орнаментом над широкими входными дверями, с колоннами, подчеркивающими величие и силу культуры в социалистическом обществе. Таких зданий никто не строит уже лет двадцать. Грузинский долгострой как памятник славной истории, напоминание о том, что когда-то здесь бурлила жизнь...
  Грузинские дома также просты до минимализма. Низкорослые, без всяких излишеств вроде мансард и башен, с плоскими крышами, они словно прижимаются к земле, боясь получить от кого-то пощечину. Даже частные застройки лишены архитектурной фантазии. Они стоят как братья близнецы: двухэтажные, с лестницей на второй этаж не внутри, а снаружи здания, с незастекленной, открытой ветрам, верандой и небольшими окнами. Такие окна выполняют две функции: практическую и психологическую. Первая - это сохранение тепла зимой, пусть не морозной, но бывает, и со снегом, ведь отопление в домах не предусмотрено. Когда становится ну очень холодно, люди включают электрические обогреватели, а в элитных отелях - кондиционеры. И второе назначение окон - спрятать своих жильцов в домашнем коконе от посторонних глаз.
  Не прямоугольные, а почти квадратные дома, как белые грибы на крепких ножках, давным-давно заняли позиции вдоль склонов гор, примыкающих к побережью Черного моря, да так и стоят по сей день. Новые грибы не выросли.
  Крупногабаритный, как и все грузинское, бомж в темно-синей футболке и потертой замшевой безрукавке медленно перебирает содержимое мусорного бака. Возможно, именно там есть нечто потерянное людьми, скажем, легкий и безоблачный вчерашний день... Возможно, это нечто очень нужно человеку, который, ничего не имея в Настоящем, живет вчерашним днем. К бомжу приближается такая же, как и он, крупная, породистая, но бездомная собака. Она молча наблюдает за ним и ждет. Собака знает, что именно этот человек, в отличие от других, поделится съестным.
  Похоже, эта улица - центральная. Не потому, что более ухожена, нет, она такая же дряхлая, как и все. И все же есть в ней отличие, своеобразная особая примета. На столбах вдоль улицы висят светильники в виде пятиконечных звезд, причем, красных. Каждый вечер эти звезды загораются, и освещенная дорога кажется длинным туннелем в светлое будущее, то самое Будущее, до которого так никто и не дошел...
  В Батуми нет Сегодня. И дома, и дороги, и даже эти звезды, все вчерашнее, все - с советских времен. Ни одного башенного крана, ни одного строителя, хотя бы красящего забор... Город будто замер по взмаху волшебной палочки двадцать лет назад, а нерадивый волшебник, заигравшись в другом месте, так и не разморозил немую сценку.
  Наконец, дорога выныривает из-под унылых домов, и мы словно выходим на свободу: зеленые рощи, раскинувшиеся по обе стороны, не просто создают природный баланс, наполняя воздух кислородом. Могучих размеров, особенно в низинах, у воды, они вносят в грустную грузинскую песню торжественный аккорд. Еще бы к красоте природы добавить и щедрость земли в виде полезных ископаемых или маленького фонтанчика нефти, вот тогда бы загуляли грузины...
  Пожалуй, надо передохнуть. Мы останавливаемся возле дорожного кафе, где всегда стоят и машины, и автобусы, и маршрутки. Здесь подают наваристый суп харчо, ароматную долму в виноградных листьях, хинкали, очень похожие на узбекские манты, и сациви из курицы с грецкими орехами. Но самое "коронное" блюдо - это, конечно же - хачапури с сыром, напоминающие по вкусу узбекскую самсу. Правда, по размеру хачапури превосходят самсу раза в четыре. Выпив по чашечке кофе, отправляемся дальше.
  Дорога петляет и поднимается в горы. Путь до Тбилиси лежит через перевал, где уже падает снег. Горы выдыхают морозный воздух и горделиво поправляют свои песи - белые кругленькие шапки. Симон нажимает кнопку магнитофона, и мелодичные звуки грузинской песни мягко разливаются по салону. Горы приподнимают свои шапки-песи и пускаются в пляс, они ритмично раскачиваются из стороны в сторону, то надевая, то снимая эти шапки. И даже в этой песне - все та же горечь разлуки, которая витала сегодня вокруг такой маленькой отсюда и уменьшающейся все больше и больше планеты "Отель "Тurkie"... Дорога слегка обледенела, но совсем скоро мы спустимся вниз и увидим, что здесь снега нет и в помине. Может быть, поэтому его и не допросишься у грузин?
  Мы проезжаем местечко под названием Гори, и Симон рассказывает мне о том, что здесь родился Сталин. Судить о поступках другого легко и просто, гораздо сложнее самому вырулить в этом непростом мире: не перепутать педали и не врезаться в дерево, всегда иметь запас бензина и не остаться на обочине, наконец, не заснуть за рулем... А Симон придремал конкретно... Я его разбудила, и он признался, что вовсе и не таксист, а работает в аэропорту и получает среднестатистическую зарплату. А чтобы иметь к ней добавку, умудряется найти клиента и, договорившись с напарником, чтобы тот подменил, выезжает в рейс Тбилиси - Батуми. После нескольких заправок по дороге и перекуса в кафе ему остаются малые крохи и темные круги под глазами от бессонных ночей. Но Симон не бросает свой бизнес.
  В Тбилиси Симон дал мне свою визитку:
  - Будете в Грузии, позвоните, я всегда встречу.
  - Спасибо. Надеюсь, что приезжать только для того, чтобы переждать шторм, я не собираюсь. Если только как туристка...
  Он бросил на меня удивленный взгляд и промолчал. У каждого клиента свои проблемы, и вникать в них - дело для таксиста не стоящее.
  Я уже подходила к дверям зала ожидания, когда он прокричал мне вослед:
  - Кстати, купите в этом киоске открытки с видами Тбилиси! Будет хоть память...
  Я молча кивнула и подошла к окошечку. В глазах запестрело от многообразия глянцевых журналов. А вот и открытки. Действительно, почему бы и не купить? И тут увидела я несколько географических карт.
  - Это карты Тбилиси? - спросила я.
  - Есть разные города, - сказала пожилая киоскерша. Она прекрасно говорила по-русски, в отличие от молодых девчонок из Интернет-кафе, куда я однажды зашла... - А вам какой город нужен?
  - Батуми.
  - Вот, пожалуйста. Кстати, вам бесплатный проспект от туристической компании "Путешествуйте с нами!". На русском языке...
  Мне так не терпелось найти кое-что на карте, поэтому, не рассмотрев проспекта, сунула его в боковой карман баула. Присела на свободное место в зале и дрожащими руками развернула карту. Вот оно, побережье Черного моря, и вот даже тот самый двухэтажный магазин, набитый длинными рядами однотипных серых женских платьев... Туда мы с Гулей как-то забрели. Мне показалось тогда, что этот магазин - из другой реальности, одежда в нем так сильно отличалась от той, которую надевали девушки из отеля "Тurkie"... А вот еще один магазинчик, совсем маленький маркет. Пожалуй, он ближе всего находился к нашему отелю. Здесь всегда можно купить шоколад, водку и презервативы. На карте он тоже был, но за ним... начиналось побережье Черного моря.
  Я вертела карту в полном недоумении. А где же узбекская вселенная с длинным шлейфом прибрежных отелей? Где самая яркая и значимая планета под названием "Отель "Тurkie"? Ведь я жила в нем, и потому совершенно уверена, что он существует. А если спросить об этом хозяйку киоска? Каждый продавец должен консультировать покупателя и давать ему рекомендации, а если товар не устраивает...
  Я перевела взгляд туда, где только что купила карты, и не поверила своим глазам: вместо киоска стояли такие же ряды низких кресел, на котором сидела и я, и в одном из них, как раз напротив меня, придремал пожилой мужчина, явно не грузин. Скорее всего, он уснул давно, еще до моего прихода.
  Почему же нет на этой карте отеля "Тurkie"? Словно художник не дорисовал портрет, чтобы не испортить его чертами, не вписывающимися в образ... Или же он стер с картины невесть откуда взявшееся грязное пятно?..
  
  II. В ЧЕРНОМ ТРЕУГОЛЬНИКЕ. УГОЛ ВТОРОЙ. ДУБАЙ
  
  1. КАК МЕД НА УСТАХ
  
  Раненая птица пытается взлететь над стоящими почти вплотную билдингами. Длинными телами, одетыми в синее гладкое стекло, они вонзились в бледное небо, изрешеченное такими же высотными зданиями по всей территории Эмиратов, и особенно - над Дубаем. Эти синие тела со стороны кажутся холодными, а на самом деле нагреваются под огненным солнцем так сильно, что на них можно зажарить если не всю птицу, то, по крайней мере, снесенные ею яйца.
  Птица взлетает, но не может набрать высоту, ее постоянно заносит влево, и она, обессиленная, царапает стекло билдинга тонкими коготками...
   "Здесь птицы не поют,
   Деревья не растут..." - а может быть, эта песня написана про Дубай?
  Вокруг билдингов нет ни одного деревца, где птице можно было бы передохнуть, укрыться от лучей солнца. Видимо, поэтому пернатые облетают этот мегаполис стороной. Откуда же ты взялась, бедолага? Заблудилась? Птица еще раз пытается взлететь и падает на песок между длинными рядами машин.
  Автомашины с марками всех стран мира заняли все оставшееся между зданиями пространство и прогревают металлические бока. Ни на одной стоянке любой другой страны вы не увидите возле жилого дома такого количества машин. И это при том, что еще и в билдингах есть несколько этажей с паркингом, только в нашем таких этажей восемь. Машины стоят плотными рядами, оставляя лишь небольшой коридор для выезда. Впрочем, если кому-то не повезло с местом, проблема решается с ходу: можно поставить машину, загородив какой-нибудь джип с толстым слоем пыли на загривке. Скорее всего, его хозяева в отъезде, и велик шанс, что не вернутся сегодняшней ночью. Ну, а если все же приедут, могут позвонить по номеру телефона, который ты оставил на боковом стекле.
  Мы стоим под козырьком парадного входа в свой билдинг и ждем, когда недовольный, невыспавшийся сегодня Бахтияр вырулит нашу "кильку" из "консервной банки". Он поставил машину как раз к тому черному джипу где-то в три часа ночи, а в шесть утра ему позвонили...
  Техника, как и люди, старится под солнцем. Конечно, трудно разглядеть на ее поношенных одеждах морщинки или седину, но то, что старость ломает, это факт. Я невольно наблюдала за почти новым, но, видимо, устаревшей модели, Renoult, который стоял возле нашего билдинга под слоем пыли с открытой дверцей. Никому дела до него не было, никто его не угонял и не раскурачивал. И только через три месяца, когда он подкосился на правый бок, и водительская дверца почти отвалилась, полулежала рядом, у машины сняли колеса. Возможно, это сделал ее хозяин...
  - Да где же он? Только за смертью посылать, - ворчит на Бахтияра Рано, его жена, роясь в сумке, висящей через плечо, в поисках очков.
   Я ловлю на себе многозначительный взгляд Нурика, нашего партнера: мол, яблоко от яблони.., намекая на забывчатость Рано - очки у нее на макушке... Нурик вышагивает туда-сюда, но не суетится, не нервничает. Его пружинистая походка будто с военной выправкой, от нее идет волна достоинства и благородства. И не потому, что он когда-то и где-то служил. Нурик - лицо гражданское, просто сегодня он такой важный, так как именно от него зависит успех одной финансовой сделки...
  Наконец из "консервной банки" медленно выезжает серебристый BMW, и мы садимся в салон, успевший охладиться благодаря самому терпеливому труженику в Эмиратах - кондиционеру. Машина скользит по гладковыбритым широким улицам. На часах - одиннадцать утра. Время, когда у праздного народа еще не закончился завтрак, и поэтому, как говорят здесь, на дорогах нет "трафика", то есть, "пробок".
  В Dubai Mall у нас meeting (читай: митинг, что в переводе на русский -"встреча"). Здесь нас ждут арабы. Один из них - неуклюжий, с высоким , как у бегемота, животом, Айман. Он пришел в темных джинсах и в рубашке с огромными клетками, но даже под ними невозможно спрятать высокую гору с круглым склоном. На голове - длинные светло-русые волнистые волосы, собранные в хвостик. На первый взгляд можно принять за европейца. И только темно-карие глаза, излучающие спокойствие, умиротворение, словно застывшие в момент полного удовлетворения своей жизнью, выдают его принадлежность к Ближнему Востоку. У всех арабов такие глаза. Они смотрят на мир с равнодушной уверенностью, будто не знают, что есть в нем не только радости, но и печали. Что жизнь не всегда может протекать плавно, порой она бурлит, обдавая кипятком страстей или холодом стрессов.
  Второй араб, Абу Абду, был в гандуре. Белое платье без единой соринки и морщинки, видно, только вышло из прачечной. Оно облегало хозяина, подчеркивая его достоинства фигуры, и опускалось до открытых сандалий, из которых выглядывали кончики лощеных пальцев. Отшлифованные и покрытые специальным средством ногти на пальцах рук и ног cтали гармоничным дополнением всему облику. А белый платок, или куфия, стянутый ободком, напоминал головные уборы государей и еще больше возвеличивал этот образ.
  Dubai Мall - это огромный муравейник, нашпигованный сотнями магазинчиков. Они разбросаны по всем этажам, оставляя лишь немного места для кафе и ресторанов, а также для открытых концертных площадок. В этом муравейнике практически невозможно пересмотреть весь товар за один день, скорее всего, для этого нужна неделя. Зато удобно для тех, кто уже освоился в ходах-выходах, или же задался конкретной целью, например, купить вещь в магазине Dolce & Gabbana или же - A. Testoni, ну, а если кошелек не позволяет, на худой конец оторваться в дешевых - "Max", " Splash" и прочие.
  За столиками же совсем не дешевых кафе сидят в основном митингующие. Они степенно, в течение нескольких часов, попивают чашку кофе или же фужер свежевыжатого сока и беспрестанно общаются через Free WiFi с партнерами, проживающими на других континентах, а иногда и друг с другом.
  - Good morning, - произнесла я, приветствуя арабов, и они оживились еще больше, закивали головой, сверля нас глубокими пронизывающими взглядами.
  - Немного говорю по-русски, - сказал Айман. И я не могла скрыть удивления. За все путешествие по Эмиратам встретила лишь двоих арабов, знающих наш язык.
  - В понедельник товар будет здесь, - берет инициативу в свои руки Бахтияр, - вы успеете подготовить документы к растаможке?
  - Tomorrow, - четко произносит Абу Абду, и мы понимаем, что наши партнеры не сомневаются в том, что уже завтра они подготовят к приходу товара не только документы, но и главное - деньги, и не последнее - склады, помещения...
  Нурик достает из пакета несколько баночек с образцами отборного меда - от жидкого, как нектар, мягко стекающего с ложечки, до плотного, как сливочное масло, от белого - до ярко-оранжевого.
   - Товар уже в аэропорту, готов к отправке, нужно только переложить в другую тару, - заверяет Нурик партнеров по сделке, хотя они и не высказывают сомнений.
  - Good, good (читай: гуд, гуд, то есть, "хороший, хороший") - неустанно повторяет Абу Абду, открывая баночки и нюхая их содержимое.
  - Tomorrow, - произносит некий господин, номер телефона которого набрал со своей трубки Айман. Видимо, это их шеф, или спонсор, не важно...
  - Tomorrow, - словно повторяют за важным господином незнакомые нам люди, сидящие за соседним столиком. Зрелая дама в черных леггинсах, затягивающих ноги в тонкие стрекозиные лапки с огромными шпильками на концах и с такой же черной головой, одна сторона которой почти выбрита, а другая уложена лесенкой до плеч, ведет беседу с тощим пакистанцем в гандуре. У них тоже митинг.
   - Tomorrow, - тихим эхом разносится по залу это волшебное слово, и во рту становится сладко, как от халвы...
  По бесшумному эскалатору мы спускаемся вниз. После прохлады, если не сказать, холода, кондиционеров, поддерживающих в Dubai Mall, как и в прочих подобных ему мини-городках, особый микроклимат, кажется, что попадаем в парную. Горячий влажный воздух обволакивает и сжимает тело, сдавливает голову. В висках пульсирует маленькая жилка, как красная лампочка, извещающая о том, что пирог в духовом шкафу испекся...
   - Дайте двести дирхам на сигареты, - выдыхает Нурик, - через три дня отдам... Когда мед придет...
  На эти деньги можно купить на рыбном базаре пять килограммов рубиян (читай: креветок). А можно в немецком баре-ресторане "Mariott" набить свое ненасытное брюхо едой со "шведского" стола. Сколько влезет в него... Здесь, кроме рубиян в терпко-сладком соусе, есть несколько видов суши, красная рыба - и горячего, и холодного копчения, нежные фаршированные рыбные рулетики, куски говяжьей вырезки, пропитанные особым маринадом, и конечно же, свинина - большая редкость для Эмиратов. Молодые поросята отдыхают на блюде целиком, а постарше - кусками по килограммов пять. Да плюс к этому - ряды салатов, ряды десертов...
  - Я кошелек дома оставила, - вздыхает Рано.
  И я достаю из сумочки две купюры по сто дирхам...
  - Поехали в афганский ресторан, - зовет Бахтияр. - Там отменный плов, а шашлыки - пальчики оближешь!
  Мы молча принимаем предложение: нам безразлично, какой будет кухня - афганской, итальянской или китайской, мы уже съедим кого угодно. Кстати, обеденный перерыв в Эмиратах заканчивается в четыре часа дня, значит, у праздных людей - в шесть-семь вечера, потому как потом будет еще и ужин до трех часов ночи...
  После обеда, когда желтое солнце усталым шаром уходит за горизонт, ему на смену приходят искусственные огни. Они вспыхивают, освещая ночную жизнь Дубая - самое активное время суток. Огни горят ровным светом, надменно взирая с высоты на оживающий город, или же бегают, как по экрану дисплея, вверх-вниз, влево-вправо, словно подмигивая людям: "Ну же, смелее, чем больше вы отдадите свои money-money (читай: мани-мани, то есть, то, что в кармане), тем больше будет и нас..." Желтые, красные и зеленые глаза огромного хищника не закрываются ни на секунду, они должны светить людям, под покровом ночи выманивая у них эти самые "мани-мани". Город, завешанный гирляндами огней, затягивает людей в сети супермаркетов, ресторанов, парков с аттракционами, отелей с увеселительными мероприятиями, лишь бы те почаще открывали свой кошелек.
  Наш путь лежит сегодня в сторону Burj Khalifa - в нем около двухсот этажей. Проезжая вдоль побережья залива, невольно любуемся яхтами у причала. Десятки белых "лебедей" вытянули шеи в сторону сияющих огнями билдингов, что плотной стеной подошли к самой кромке воды. За светлыми окнами высоток - счастливые обладатели этих "лебедей". Когда-то они попались в крепкие сети Дубая и, напившись источником дохода как материнским молоком, сегодня платят городу дань, пользуясь всеми благами. Люди не скупятся давать деньги за еду и воду, за бензин и за проезд по дорогам без трафика, а также за нарушение правил на этих дорогах, за газ и свет, за разговоры по телефону... Они передвигаются по городу на новеньких машинах с блестящими эмблемами самых известных фирм мира и платят за это, а если останавливаются - то тоже платят.
  - Купим себе когда-нибудь... - задумчиво произносит Бахтияр. - Стелла, какая яхта тебе понравилась больше? Мне вон та, что ближе всех. Походит на белый лотос...
  Я молчу, а Рано вставляет "шпильку", без этого она не может:
  - Надо же, какое сравнение! Ты прям как поэт...
  Подальше от берега стоят на якоре два белых парохода. Огромные красавцы, как многоэтажные билдинги, отдыхающие на боку, тоже возбуждают наши желания. Музыка в плавучих ресторанах - словно пение сирен, которые заманивают на остров аргонавтов, отправившихся в далекое путешествие за золотым руном. Народ на пароходах тоже платит, и немало, за свои удовольствия.
  - Скоро и мы поплывем, - радостно добавляет нам оптимизма Бахтияр, - разве вы не мечтаете о круизе вокруг Земного шара?
  - А как скоро, Бахтияр? - горит нетерпением Нурик.
  - Я думаю, что... через полгода...
  - А чего ждать-то? - вступает в разговор Рано. - Вот закончим сделку с медом, и плывите на здоровье...
  - Как это - "плывите"? Недоумевает Бахтияр. - А ты?
  - Мне будет не до того. Купим квартиру - надо будет обустраиваться. Мебель подыскать, шторы заказать... Кто будет заниматься этим? Не чужой же человек?
  - Ладно, - соглашается глава семейства, - тебя оставим. А вот дочке лучше поехать, мир посмотреть... Правда, Зухра?
  - Конечно, папа!
  Незаметно приближаемся к величественному BurJ Khalifa, пронзившему своей пикой небесный свод над Дубаем.
  - На каком этаже хотите жить? - спрашивает нас Бахтияр, будто у него в кармане уже лежат купчии на роскошные апартаменты.
   - Я хочу в пентхаузе, - изъявляет свое желание Нурик.
  Еще мгновение, и он - Икар, летящий на крыльях к солнцу. Не важно, что такой полет таит в себе опасность, главное - он такой головокружительный, что невозможно отказать себе в этом удовольствии...
  - А я, пожалуй, не выше двадцатого, - приземляет Икара Бахтияр.
  Как мед на устах, мечты о яхтах, пароходах и апартаментах сладкой пенкой текут по нашим подбородкам и капают в пустые карманы... Торжественная классическая музыка, взорвавшая округу, добавляет нашим мечтам силу и уверенность. Поднявшиеся высоко вверх струйки танцующих фонтанов словно замирают на миг, а потом обрушиваются водопадом на темную гладь воды. Зажигаясь разноцветными огнями, струи воды то быстро пробегают по этой глади, а то взлетают вверх, как бы пытаясь дотронуться до недоступного пика Burj Khalifa.
  Загипнотизированные этим зрелищем, мы совсем не замечаем, что стоим, плотно зажатые плечами многочисленных туристов, а также таких, как мы - праздношатающихся. Индийцы, пакистанцы, афганцы, иранцы, сирийцы, ливанцы, марокканцы, туркмены, казахи и конечно же, узбеки, - кажется, весь земной шар уместился на мощеных ладонях Дубая, протянутых к Burj Khalifa.
  "Здесь птицы не поют,
  Деревья не растут,
  И только мы плечом к плечу
  Врастаем в землю тут..." - кажется, эта песня написана про Дубай.
   Я не могу забыть раненую птицу, которую видела утром. Видимо, она заблудилась, как и я...
  Под торжественную музыку танцующих фонтанов подмигивает бегущими огнями и сам Burj Khalifa. Огни то поднимаются к его макушке, то опускаются к ступням ног. А вот что-то взлетело и понеслось навстречу огням - это ветер уносит те самые купчии на апартаменты из худого Бахтияровского кармана. Бумажные листы поднимаются все выше и выше, и под последний аккорд величавой музыки, гимна танцующих фонтанов - пришпиливаются на острую пику Burj Khalifa - как шар на гулливерскую новогоднюю елку со сладким названием "Дубай".
  
  2.ВИРТУАЛЬНЫЙ ШОПИНГ
  
  С этого дня нас начал преследовать хруст купюр. Зашуршит песок под сандалетами, когда выходим из билдинга, и кажется, что трутся пачки с новенькими банкнотами, перетянутые бумажными банковскими лентами. Пробежит по коридору этажа афганский полуторагодовалый мальчик с игрушечным автоматом: трах-тах-тах, а нам кажется - чемодан с пачками банкнот упал, и они рассыпались... А тут еще Нурик добавляет масла в огонь:
  - Договорился с партнерами, будут готовить к отгрузке вторую партию меда...
  В любом деле важна подготовка, так сказать, генеральная репетиция. Поговорка "Тяжело в учении, легко в бою" - не просто вывод о суровых армейских буднях. Это - народная мудрость, проверенная на практике. Вот и мы, вооруженные этой мудростью, идем брать штурмом прилавки магазинов. Сначала нужно изучить цены и выбрать нужный товар, чтобы потом, когда мы получим деньги, быстро его купить.
  К длинному ряду салонов, в которых продаются автомашины, легко припарковаться. Значит, салоны не только для таких безлошадных, как мы, но и для тех, кто хочет увеличить лошадиные силы своего скакуна, а может, просто поменять одну модель на другую: на то, что модно в нынешнем сезоне, или - под цвет нового галстука.
   Прохлада первого же салона стягивает расслабленные от уличной жары клеточки головного мозга и настраивает на деловой лад. Хочется расспросить продавца о том, что это за модель, узнать, есть ли скидки. Хочется посидеть в новеньком салоне, вдыхая лучший в мире аромат... Хочется прислушаться к щемящим сердце звукам мотора и конечно же - сфотографироваться на фоне этого красавца.
  Вот джип Land Gruiser с толстым загривком, как откормленный ленивый конь. Его здесь любят не только арабы. Люди ласково гладят руками темные отполированные бока породистого рысака и шершавую обшивку салона, пахнущую новенькой, еще не заплеванной и не прокуренной кожей. Land Gruiser существует для наездников степенных и рассудительных. Он не любит спешки и суеты. Уважает тех, кто уже отладил свой бизнес и сегодня пожинает его плоды.
  А вот ярко-красная, словно спружинившаяся перед стартом, лошадка Ferrari. Она подойдет людям рисковым и бесшабашным, не боящимся быстрой езды.
  Мы же выбираем шестиместный Lincoln. Машина не самая дорогая, не столь броская, как некоторые, но как она ласкает взгляд мягкими формами "носа" и "зада", и как ловко затягивает в свои колдовские сиденья...
  Затем мы направляемся в популярный среди русских туристов магазин "Меха". Дубленки и шубки, палантины и накидки на вечерние дамские туалеты будто бы поджидают именно нас. Глаза разбегаются от изобилия зверюшек, упавших к ногам охотников в неравной с ними битве. Рано выбирает себе классическую норковую шубку, едва прикрывающую колени, но с широкими рукавами. Ее дочь Зухра (такой шопинг - и без нее?) - короткую белую молодежную куртку с капюшоном. Я же засмотрелась на норковую шубку необычного фасона. Полы шубки, как, впрочем, и ее рукава, мягко облегают фигуру, переливаясь от молочного шоколада до темно-коричневого, горького, и превращают свою хозяйку в принцессу. К моему удивлению, модель так и называлась - "Принцесса". Да, пожалуй, мне еще подойдет шиншилловый кардиган, как раз для бизнес-леди: стильный и в то же время легкий и удобный.
  Молоденькая продавщица с белокурой копной волос на голове и тонкими европейскими чертами лица весело щебечет нам то по-английски, то по-русски, показывая все новые и новые модели. И когда она убеждается, наконец, в том, что мы покупаем семь меховых изделий, приглашает хозяина магазина. Нам любезно готовы доставить шубки куда угодно, с нас готовы получить деньги даже не сейчас, а потом, когда эти шубки доставят...Но...Сегодня...И тогда мы вспоминаем волшебное слово.
  - Tomorrow, - произносим мы его хором, и хозяин улыбается в ответ, думая, что мы приедем за покупками завтра. Он предлагает нам по баночке прохладительного напитка и говорит с легким акцентом по-русски:
  - Нигде в Дубае вы не найдете мехов лучше наших... А скидку я вам сделаю...
  Эммануил родом из Греции. Коренастый и плотный, он крепко держит свой бизнес и даже пустил корни: подрастающие дети помогают отцу. Правда, в его семье никто не носит "греческих" шуб.
  В этом же торговом комплексе - несколько магазинов, набитых золотыми изделиями. Вот где можно разгуляться! Мои спутницы, Рано и Зухра, обходят стороной отдел с тонкими изящными изделиями, такие бы выбрала настоящая принцесса, и прямиком направляются к отделу с массивными изделиями, бросающимися в глаза... Чего уж мелочиться? Зухра показывает продавцу на комплект из желтого золота: широкий браслет, подвеска с висюльками, большие, напоминающие цыганские, серьги и такой же перстень:
  - How much? (Читай: хау мач - "сколько").
  Продавец достает калькулятор и начинает просчитывать цену, потому что она есть на каждое изделие комплекта, но не на весь комплект. Сейчас он назовет кругленькую цифру, потом сделает маленькую паузу и... даст скидку, уверенный, что нам комплект действительно понравился и мы его непременно купим. Зухра, не дожидаясь завершения этой процедуры, какая разница, сколько нулей выйдет на калькуляторе, ноль - он и в Африке ноль, торопливо надевает кольца-серьги. Она любуется собой в зеркале и, оставшись довольной, выбегает из магазина... Продавец сохраняет полное спокойствие. Он уверен в том, что покупатель всегда прав, а главное - в том, что никто и никогда ничего здесь не украдет. Зухра бежит через небольшой холл к отцу, облокотившемуся о перила площадки и наблюдающему за потоком людей этажом ниже.
  - Папа, как, нравится?
  Золотые висюльки звенят, как детские погремушки. Скорее, этот звук даже больше походит на звук "клада" из цветных стекляшек, камешек и прочей мишуры, которую маленькие девочки собирают в жестяную баночку, а потом закапывают в землю...
   - Купим, дочка, купим, - уверенно отвечает Бахтияр.
  Вторым был комплект из желтого золота с бирюзой. Камешки под искусственным светом строили глазки своей будущей хозяйке, переливаясь от бирюзового до голубого цвета. Третьим - комплект из белого золота с жемчугом и бриллиантами. Каждый раз Зухра бежала к отцу: пусть тоже порадуется за дочку. Измученный продавец отодвинул в сторону калькулятор, он никогда так много не считал, и прямо спросил:
   - You buy? (Читай: ю бай). Мол, покупаешь или не покупаешь? Или - до свидания, пока - bye- bye! (Читай: бай-бай).
  - Tomorrow, дорогой, tomorrow... - произнесла Зухра, снимая с себя последние побрякушки.
  Мы побывали практически во всех крупных торговых центрах Дубая, где часами бродили по бесконечным торговым залам, разглядывая новые модели телефонов, телевизоров, холодильников, пылесосов, компьютеров и даже массажных кресел. Мы мысленно расстилали цветные стеганые покрывала и укрывались мягкими, как детские игрушки, пледами, сервировали столы фарфоровыми чашками и блюдцами, серебряными ложками и вилками...
  А вот огромный отдел, по которому можно тоже погулять и присмотреть себе шикарные, ультрасовременные, самые модные и самые дорогие солнцезащитные очки. Зухра снимает свои потертые "глаза стрекозы", еще с ташкентского базара, и начинает примерять приглянувшиеся модели. А где-то через полчаса выходит из магазина в очках от Versace за тысячу шестьсот долларов. Мило попрощавшись при этом с продавцом, а значит, не нарушив правила этикета. Тот тоже, полусонный от дефицита кислорода, пропел ей вслед: "bye-bye" (читай: бай-бай, милая).
  Зухре понравилось делать бесплатные покупки. В магазине дорогого парфюма она, надвинув на глаза очки от Versace, пригрела на пышной груди под шарфиком духи Dolce & Cabbana. Видимо, дубайские продавцы не знают о том, что есть на свете дети узбекистанских миллионеров.
  - Давайте и мебель купим! - похоже, у Бахтияра никогда не кончится поток денег (читай: фантазии).
  - Давно уже надо было... - ворчит Рано. - А то всякую ерунду смотрели...
  Каждый мебельный салон длиной вполкилометра и шириной не меньше, а их бесконечные ряды выстраиваются в небольшой городок, где живут в этих же салонах продавцы. А как еще работать круглосуточно? Иногда к ним забегают разносчики пиццы, гамбургеров и сигарет, ну, а напитки есть в любом салоне, их даже предлагают покупателям.
  Мебель бывает разная. На одних гарнитурах можно сидеть и лежать, другими же - любоваться. Все зависит от кошелька. Если он от A.Testoni, или Hush Puppies, значит, вы - счастливчик, ну, а на нет и суда нет. Однако мы умудрялись получить и то, и другое. Мы садились на мягкие кресла и диваны, чтобы проверить их добротность, ложились на широченные кровати с высокими и низкими спинками, с пружинистыми матрасами, и одновременно любовались ими.
  Вот спальный гарнитур темно-шоколадного цвета с рельефным рисунком на высоченной овальной спинке кровати. Изогнутые ножки комода и двух тумбочек, а также ручки у каждого выдвижного ящичка дополняют выбранный мастером стиль. Такую мебель любят арабы. Чем более изысканно-фантазийно-изощренно, тем лучше для них. Особой популярностью пользуется мягкая мебель для гостиных, в комплект которой входит несколько разных диванов с золотой обшивкой и с десятком различных подушечек с бомбончиками, помпончиками и прочими колокольчиками, на таких же изящно изогнутых, как и тумбочки, ножках. Низкие софы и мягкие уголки с прижимистыми квадратными спинками - это не для арабов, пусть их покупают европейцы. Они - народ практичный, где-то - даже аскетичный, потому что не живут на нефтяных скважинах.
  Мебельным салонам нет конца и края. Если вывеска на разрисованной иероглифами витрине извещает о том, что здесь продается мебель из Китая, значит, подешевле. А если из Италии, пусть добротная, но и дороже. Наши ноги уже отказываются продолжать "марафон", и мы садимся на диваны, выставленные на продажу.
  Невольно заглядываюсь на пару, скорее всего - семейную, так как она выбирает спальный гарнитур. Пожилой мужчина со смуглым оттенком кожи на худом лице, овал которого заканчивается острым подбородком, одет в гандуру, и длинная белая туника еще больше подчеркивает его худобу. Женщина же, затянутая в черное платье - абая, несмотря на это, кажется лет на пятнадцать моложе своего спутника. На круглом лице с тонкой белой кожей нет ни одной морщинки, а светлые глаза излучают присущее арабам умиротворение. Волосы спрятаны под таким же черным, как платье, платком, но я представила их тоже светлыми.
  Кстати, а почему у мужчин одежда белая, а у женщин черная? Этот вопрос мучил меня на протяжении всего путешествия по Эмиратам.
  Арабские жены, как я потом поняла, вовсе не ущемлены в правах, они получают хорошую дотацию за рождение каждого ребенка, что позволяет им вообще не работать, даже дома, это - удел прислуги. Надевая свои однотипно черные платья, арабские жены компенсируют отсутствие цветовой гаммы и отделки, присущей романтическому стилю, элементами декора из золота и бриллиантов. Это могут быть не только кольца и браслеты на руках, но и стразы на самом платье. Так что если приглядеться повнимательнее к такому наряду, можно убедиться в том, что по стоимости он порой превышает весь гардероб европейской женщины.
  Арабские жены не просто не ущемлены в правах, без них мужья не смогут решить ни один финансовый вопрос, скажем, продать что-то или же попользоваться в свое удовольствие семейными деньгами. Поэтому мужчины любят и берегут свою "золотую половинку", ведь именно благодаря ей они получают немалые деньги, начиная с того, что просто женятся на арабке...
  Семейная пара выбирает спальный гарнитур и тихо разговаривает между собой. Почему именно на английском? Значит, кто-то из них иностранец? Женщина показывает на одну кровать, видимо, остановила выбор на этом комплекте, мужчина - на другую...
  - Ну и черт с тобой, - пробормотала она по-русски себе под нос. Мол, пусть будет этот, какая разница...
  Вот тебе и арабка... Из наших... А когда мы познакомились с ней, то удивились еще больше: эта русская женщина по имени Татьяна приехала в Дубай, как и мы, из Ташкента. Удивительным было еще одно совпадение: семейная пара проживала в двух шагах от нас, через дорогу.
  - Приходите в гости завтра вечером, - добродушно прощается с нами Татьяна и дает свой номер телефона.
  Из последнего мебельного салона мы уже не выходили, а выползали. За нами тянулся шлейф желаний, для исполнения которых оставалось совсем немного времени - всего два дня. Вот получим деньги и конечно же, купим тот мягкий уголок с обшивкой под червонное золото, с помпушками-погремушками...
  Бахтияр что-то бормочет себе под нос. Я прислушиваюсь. Да-да, а что же еще?
  - Tomorrow, after tomorrow...
  
  3. "КАЙФУЕМ, СЕГОДНЯ МЫ С ТОБОЙ КАЙФУЕМ..."
  
  Сегодня мы обедаем в китайском ресторане. Утка по-китайски - это кусочки птицы, плавающей в темном соевом соусе, в меру остром, даже сладковатом. Еще вчера эта птица переваливалась с ноги на ногу, важно вытягивала шею и издавала звуки, вроде - "га-га-га". Сегодня эту шею свернули и подали нам на белом фарфоровом блюде с китайскими иероглифами по ободку. На другом блюде - только что снятые с гриля, с горьким дымком, похрустывают не то жареные тараканы, не то - кузнечики... Ах, нет, это головы и хвостики креветок...
  Мы выходим из ресторана, и Нурик, как обычно, попрошайничает:
  - Дайте двести дирхам на сигареты...
  В это время ему позвонили.
  С недовольным выражением лица Нурик слушал своего собеседника не больше двух минут, а потом рявкнул в трубку:
  - Почему не успели? Это ваши проблемы. Сказали - завтра отправите, ну и отправляйте!
  Понимаем, что какая-то заминка вышла с медом. Бахтияр плюет на чистый асфальт, а я спокойно достаю из кошелька две купюры по сто дирхам...
  - Ладно, подождем еще три дня, до среды... - задумчиво произносит глава семейства. - Сколько ждали... Когда начнется большая работа, будет не до отдыха, так что расслабьтесь! А хотите, познакомлю с шейхом? Он сейчас в отеле "Atlantis"...
  - С шейхом? - оживляется насупившийся Нурик. - Да кто ж не хочет?
  - У меня друзей в Дубае много! - хвастает Бахтияр. - Если что - не пропадем.
  - "Если что" нам не надо! - осекает его Рано. - Сплюнь!
  - Да я же только что плевал...
  Трасса, по которой легко скользит наша машина, плавно превращается в туннель, проложенный под водой. Мы едем по длинной подводной дороге, а над головой плещутся волны Персидского залива. Разве могла я думать о том, что когда-нибудь окажусь под водой без акваланга? Стены туннеля выложены мозаикой на морские сюжеты. Надо же, здесь даже есть русалки! Скорее всего, где-то рядом - подводное царство, и восседает там на троне из ракушек сам Нептун с золотым трезубцем, а вокруг него виляют рыбьими хвостами зеленоглазые красавицы в жемчужных ожерельях. И стоят там сундуки с драгоценностями, их видимо-невидимо, ведь хозяин этого царства исправно несет свою службу, собирая дань с каждой проезжающей по туннелю машины. А отдыхает он в отеле "Atlantis", окруженном водой, это и есть его резиденция. Здесь можно не только поспать в царском номере, но и пообщаться с праздным народом, который гуляет табунами и глазеет на современный памятник архитектуры.
  А вот и шейх, с ним, наверное, только что разговаривал Нептун... Мужчина среднего роста, такой же прямой и стройный, как большинство арабов, с такими же глубокими темными глазами, но - с той самой шейховской бородкой... Да, именно ее видела я на портретах, которые висят везде - в отелях и офисах, и даже на улицах Дубая.
  - Сулейман, - протягивает он руку для приветствия и тепло пожимает ладони каждого из нас.
  Беседа о том-о сем, а в общем - ни о чем, заканчивается, наконец, деловым предложением: шейх высказывает мысль о взаимовыгодном партнерстве. Бахтияр светится счастливой улыбкой. "Видели, какие у меня в Дубае знакомые? - читаю в блеске его глаз. - Одни миллионеры!"
  Шейх Сулейман степенно уходит, и остается... странный шлейф незнакомого запаха... Совсем не похожего на аромат цветов...
  - Как стадо верблюдов прошло! - комментирует Зухра.
  - Ты что, дочка, это у них самые дорогие шейховские духи, не каждому по карману, - одергивает ее отец.
  - Так это духи такие? - недоумеваю я.
  - Запах, конечно, терпкий, - соглашается Бахтияр. - Но зато долго держится...
  На моих руках он сохранился больше суток...
  К нашей компании из пяти человек, а это я, Бахтияр, Рано, Зухра и Нурик, прибивается еще один - Нисор. Невысокий, но хорошо сложенный молодой человек с пышной волнистой шевелюрой на голове сразу же становится "своим парнем". Уравновешенный, не дерзкий и не скандальный, он вполне нас устраивает. Нисор приехал в Дубай из Афганистана, значит, не сладко ему было там. В Эмиратах он уже несколько лет, и каждый раз, уезжая на родину, снова возвращается. Тех, кто однажды побывал в Дубае, тянет сюда вновь непреодолимая сила. Как тигра, который бежит по одному и тому же маршруту и не может изменить его, какие бы препятствия не стояли на пути...
  Наш маршрут лежал в этот вечер на званый ужин к Татьяне. Хорошо сказать - "через дорогу"... До ее билдинга можно было доплюнуть, если сильно постараться, но только не дойти. Дорожные строители напроектировали и настроили в Дубае дороги и мосты, удобные только водителям. Они совсем забыли о тех, кому нужны пешеходные дорожки, подземные переходы и прочие возможные средства, будь то канатная дорога, чтобы благополучно переправиться через шесть, а то и восемь непрерывных потоков машин. Теперь понятно, почему здесь не живут бездомные собаки. Эти животные, как тот самый тигр, любят гулять по одним и тем же маршрутам, а улицы, перерезающие город на маленькие клетки, не дают псинам возможности перейти с одной клетки на другую, разве что - ценой жизни.
  Мы садимся в такси (две машины, разумеется), чтобы добраться до Татьяниного билдинга. Водитель едет примерно километр до разворота, поворачивает назад, и вот он - подъезд, если заплатим, может нас и до тринадцатого этажа поднять.
  На пороге - улыбающаяся Таня. В скромном домашнем платье в цветочек, правда, с длинным рукавом, она смотрится еще моложе. Наконец-то вижу ее без платка! Как я и думала, в прошлый раз под черным платком прятала она светлые длинные волосы. Сейчас они собраны в простой "хвостик".
  - Присаживайтесь, - гостеприимно приглашает нас за большой журнальный столик ее муж, Мухамед. Он неплохо говорит по-английски.
  Мы устраиваемся на креслах и диванах. Мухамед, видимо, всегда в гандуре, даже дома. Он сидит в широком кресле, и белое платье не закрывает только босые ступни ног, упирающиеся в длинный ворс светлого ковра с розовыми бутонами. На большом журнальном столике - консервированные корнишоны, ну чем не русские соленые огурчики, и крупно порезанные свежие овощи. Хлеба нет. Есть главное - огромная бутылка виски Jack Daniels, несколько баночек с содовой и широкий стакан, в который Мухамед наливает оба напитка и эту уже не огненную смесь отпивает небольшими глотками.
  Мухамед удивленно приподнимает брови, когда кое-кто из гостей (это наши любители выпить Рано и Нисор!) наливают себе виски без содовой, но самое главное даже не это - они чокаются. Араб не знает правил, по которым нужно разливать спиртное всем одинаково много и поднимать бокалы не тогда, когда ты хочешь, а по команде одного из гостей, который, к тому же, должен еще и что-то говорить. Дикий крик в сторону зазевавшегося или пропустившего тост вызывает еще большее удивление: Мухамед не понимает смысла фразы "пей до дна", даже если ее произнесли бы не на русском, а на арабском .
  Чувствуется, что хозяева не обременяют себя работой на кухне. Уборкой в квартире занимается мальчик-индиец, а кухня для того, чтобы там стоял холодильник, наполненный баночками с пивом и с содовой.
  - Что будете на ужин? - спрашивает Татьяна, доставая из стопочки рекламных буклетов кафе и ресторанов первый попавшийся. - Может, шашлыки?
  Потом она делает звонок в супермаркет, который на первом этаже этого билдинга, и через две минуты продавец, опять же индиец, приносит нам воду, соки, сигареты. А вот и шашлыки - из теленка, курицы и кого угодно, кроме, конечно, свиньи. Два больших белых полиэтиленовых пакета, наполненные упаковками и упаковочками, мы не смогли освободить даже к концу застолья.
  - Как там у нас, в Ташменте? - задает риторический вопрос Татьяна, особенно четко выговаривая корень этого слова - "мент". Она не была дома уже год.
  Мы разводим руками, потому что на этот вопрос ответить не можем. Много чего можно прочитать в статьях сотрудников агентства "Фергана", если, конечно, есть доступ к сайту. А можно и самому написать фэнтези, или фантасмагорию, главные герои которых поселятся на шахматной доске вместе с деревянными слонами и пешками, или запрыгают на веревочке, выполняя волю кукловода. И все это будет гораздо проще, чем коротко и ясно ответить на вопрос Татьяны.
  В это время Зухра и Мухамед, отвернувшись друг от друга, почти касаясь спинами, крутят ягодицами. Это танец такой - арабский. Не надо сильно поднимать ноги, как грузины, не надо трясти плечами, как цыгане, и держаться друг за друга, как турки, но поработать задним местом в такт ритмичной музыке - это обязательно надо. Мы молча наблюдаем, как похожий на скелет партнер в белом платье и пышнобедрая партнерша с высокой грудью, обтянутой черной майкой на бретельках, ритмично двигают указанным выше местом. Да они еще и подпевают!
  - Хабиби, хабиби, хабиби...
  - Кайфуем, сегодня мы с тобой кайфуем! .. - наконец поймала паузу раскрасневшаяся Раношка, приглашая на танец Нисора. Тот в ответ что-то пропел-прогнусавил на английском и пошел дрыгать ногами. Шевелюра Нисора от виски еще больше поднялась над головой, и он стал походить на крепконогий гриб с толстой шляпкой...
  В дверь позвонили. Слышу, как Татьяна открывает, не спрашивая, кто там, и возвращается в обнимку с круглолицей полноватой женщиной.
  - А это Зебо, знакомьтесь, она тоже из Узбекистана...
  Зебо и Рано находят общий язык и уединяются с сигаретами подальше от громкой музыки. Они беседуют о чем угодно: о фасоне моего терракотового платья, о марсианском макияже Зухры, наконец, о сумасбродных идеях, которыми забиты мозги каждого, кто приехал в Дубай... О чем угодно - но не о своей родине. Мыслям о ней просто не было места...
  Своего прошлого Татьяна не скрывает, она даже любит посмаковать подробности. Главное для нее - конечный результат, а он совсем не плохой. В Ташкенте, в двухэтажном особняке, живет сын, который не щи лаптями хлебает, а ездит на новеньком Mercedes Benz. В Эмиратах же есть компания, спонсором которой выступил Мухамед. На оборотные средства семейная пара закупает мебель и отправляет ее в контейнерах в Узбекистан. Ну, а оттуда Татьяна встречает девушек, пожелавших поработать в Эмиратах. Их она обеспечивает резидент-визами со своей компании.
  Когда-то было все по-другому. Ее семья жила всегда в достатке, и потому особенно тяжело было попасть под штормовую волну. А волна эта накрыла с головой, не давая возможности сделать маленький глоток воздуха. Почти одновременно похоронила родителей и, оставшись одна, не нашла счастья в браке. В погоне за принцем остановила выбор на наркомане. Нет, не сразу поняла, кто он такой - жила в розовых очках. А когда очнулась от эйфории - сняла очки и увидела, что от любви остались только горькие слезы и больной сын. Ну, а родительское добро и то, что успели нажить в совместной жизни, - все ушло под откос вместе с попавшим в катастрофу семейным паровозом.
  У сына участились приступы эпилепсии. Все чаще Татьяна вскакивала по ночам, когда он в судорогах падал с кровати. Наступил день, когда она перестала думать над вопросом: где взять деньги, потому что рядом ни осталось ни одного человека, который бы помог. Детское пособие? Да его не хватит даже на шприцы. И тогда Татьяна решила: "Если больше нечего, буду продавать себя..." Вот так она и попала в Дубай. Правда, в отличие от других девушек, судьба преподнесла ей щедрый подарок - последнего клиента в лице Мухамеда.
  Татьяна откровенно рассказывает о своих злоключениях, потому что все это произошло совершенно с другой женщиной, с той женщиной, которой она когда-то была.
  - Ну, а что сейчас? - спрашиваю я.
  - Помогаю другим девушкам...
  То есть, сегодня она взяла под свое крыло тех, кто приехал работать в Дубай. Их она обеспечивает визовой поддержкой, защитой перед полицией, мало ли какая проблема может возникнуть, и конечно же - клиентами, которые были, есть и будут в этой многоликой и многоголосой стране.
  Если вы увидите в холле своего билдинга девушку в абае - в черном платье и черном платке, без макияжа, но с чистым и нежным лицом, со скромным потупленным взором, как сама невинность, скорее всего, это и есть одна из подопечных Татьяны. В этом образе все должно быть безупречным, отточенным до мелочей. Только тогда девушка сможет работать и получать за ночь в десять, а то и в пятнадцать раз больше, чем за такую же работу в Батуми.
  - А Зебо? - спрашиваю я.
  - Зебо? Раньше она работала со мной, - не скупится на разговор Татьяна, - а сейчас замужем за сирийцем.
  Зебо, как истинная мусульманка, пришла в гости в черной абае, и уже здесь сняла ее верхнюю часть - платок, и сидит на диванчике с Раношкой, попыхивает сигаретой. Над ее головой вьются тоненькие колечки дыма. Зебо поправляет красивую прическу из пышных черных волос с несколькими слегка осветленными прядями и со специальной накладкой под платок. И колечки дыма растворяются в воздухе, не оставляя даже следов. Вот так и с ее прошлым: от него не остались даже воспоминания...
  - Эй, вы что там, приклеились к дивану? - кричит Татьяна. - Идите танцевать!
  Зебо и Раношка поднимаются и проходят мимо кресла, на котором придремал Бахтияр. Зебо задевает его своим широким бедром, и Бахтияр, наклонив голову, роняет ее в блюдо с золотым ободком.
  - Небоскребы, небоскребы,
  А я маленький такой... - потихоньку сопит он в салат. Наверное, видит сон, в котором он, лилипут, попал в страну великанов и поселился в кукольном домике...
  Чернокрылые птицы взлетают над площадкой для танцев, и их гладкие перья блестят под искусственным светом, отливая синевой. Птицы то складывают крылья, будто готовятся схватить острыми когтями добычу, то распускают их веером, наслаждаясь сладким ощущением свободы.
  - Кайфуем,
  Сегодня мы с тобой кайфуем, - поют дуэтом Зебо и Раношка.
  - И губы горькие целуем,
  И счастья призрачного ждем, - неожиданно для всех вставляет новые слова в песню Зебо.
  Потеряв равновесие, она плюхается на ковер лицом в мягкий высокий ворс, и никто не видит, как хрустальная слеза катится по ее щеке. Слеза падает на крупный розовый бутон, вытканный бухарской мастерицей, и этот бутон расцветает, превращаясь в алую розу...
  
  4. НЕ ВСЕ ЗОЛОТО, ЧТО БЛЕСТИТ
  
  - Смотрите, смотрите, английская королева! - Бахтияр машет рукой в сторону огромного холодного холла, по которому идет нам навстречу торжественная процессия: Бритни Спирс, Джеймс Браун и три актера в масках, видимо, на подтанцовку... Рядом уже суетится репортер с видеокамерой, как же без него? А возглавляет процессию... английская королева Елизавета Вторая. Чопорная дама бальзаковского возраста - в настоящем длинном королевском платье! И оно так четко сидит на стройной фигуре... На голове, слегка прикрывая белокурые волны волос, - настоящая королевская шапочка, а на руках - белые ажурные перчатки.
  - Это шоу, - пытаюсь охладить пыл Бахтияра, но он продолжает выплескивать шквал эмоций в телефонную трубку, видно, кому-то рассказывает о "его королевском высочестве".
  - Да нет же, - противится он, - в Дубай и не такие знаменитости приезжают... Вы же здесь в первый раз, так что не знаете... И вообще, в Дубае все настоящее, здесь нет ничего фальшивого!
  Многоликий праздный народ толпится возле "королевы Елизаветы", чтобы сфотографироваться. Молодая пара индийцев с двумя девочками лет семи-восьми, нащелкавшись вволю, отходит в сторону и продолжает наблюдать за тем, как другие жаждут увековечить встречу с высочайшей особой. Молодые ребята, скорее всего, казахи, расталкивают логтями толпу, не отстает от них пожилой китаец, а за него держатся девушки-филиппинки...
  Когда мы фотографировались, концерт уже начался. Так что последние кадры незабываемой фотосессии были сделаны под известные хиты популярных исполнителей. Эх, если бы певцы были настоящими! Однако... Их голоса, усиленные мощным микрофоном, конечно же, почти не отличались от "оригинала", но вот одежда... Плотно облегающий "звездный" комбинезон из дешевой ткани на "Бритни Спирс" и поношенные, совсем не "звездные" кроссовки на "Джеймсе Брауне" выдавали своих хозяев. И совсем не гармонировали с всемирно известными хитами.
  Народ не смотрит на кроссовки. Во все времена он требовал хлеба и зрелищ. Первого в Дубае уже никому не нужно, сюда едут спускать деньги. А вот зрелищ? О-о- о, без этого Дубай перестал бы существовать.
  - Известные артисты из Англии, - слышу, шепчет по-английски африканский юноша своей светловолосой спутнице.
  Конечно, из "Англии", если поют на их языке. Но никто из артистов не был в Англии. Как, впрочем, тот человек-оркестр, играющий на нескольких инструментах, привязанных и пришпиленных к нему, шотландские напевы, не был в Шотландии. Или те ребята с голыми широкими торсами и разрисованными лицами, которые своими удивительными гримасами смешат зрителей, не были в Китае. Ну, а русские гимнастки? Одно из самых известных в Дубае шоу! Светловолосые и голубоглазо-зеленоглазые девушки как юные партизанки, даже под угрозой расстрела не скажут ни одного слова на русском языке.
  Сытый и довольный праздный народ Дубая требует: "Зрелищ! Зрелищ!" И - получает желаемое, захлебываясь в нем, как тот жадный хан, который заставил антилопу бить копытом, чтобы из-под него сыпались золотые монеты и ... был засыпан этим золотом с головой...
  Так же, как дешевым артистам, Бахтияр верил и своим партнерам. Он верил Нурику, который обещал буквально завтра отправить из Узбекистана мед. Верил Абу Абду, который обещал принять этот мед по сказочной цене. По самым скромным подсчетам, сумма прибыли от этой сделки должна была не только покрыть мелкие расходы на житье-бытье, но и обеспечить "медовым братьям" безбедное существование уже не в арендованной, а в собственной, квартире. Правда, этот счастливый момент постоянно откладывался: одни службы требовали перефасовку товара в специальную тару, другие - придирались к декларации, третьих не устраивал указанный в контракте грузополучатель...
  В каждом торговом центре, в каждом супермаркете Бахтияр подолгу стоял возле отдела с медом. Большие прозрачные банки на витринах были наполнены этим золотистым и поистине золотым нектаром, о чем свидетельствовали ценники с астрономическими цифрами. Бахтияра не смущало, что он ни разу не видел, чтобы хоть один покупатель из тех тысяч, ежедневно провозящих мимо этого отдела груженые тележки с тоннами продуктов, купил здесь хотя бы один грамм меда.
  Верил Бахтияр и другим партнерам. Тому же Шухрату, который сулил сказочное богатство только от одной операции: обналичке чека на фантастическую сумму. Ну не могут хлопцы из далекой Москвы, имея такие деньги, распорядиться ими без всемогущего гражданина Узбекистана! Верил Рустаму, который уже целый месяц обещает, что tomorrow придет из Ташкента перевод тысяч этак на двадцать-двадцать пять (долларов США, конечно), и он не только сможет погасить расходы по проживанию на Бахтияровских харчах, но и купить компанию, которая опять же tomorrow будет приносить им совместный доход.
  ...Вечером у нас были гости. Бегемот Айман и отутюженный Абу Абду тяжело опустились в мягкие кресла, а третьего поставили на стол. Им была высокая пятилитровая бутылка с чистым, прозрачным и самым любимым всеми народами напитком - водкой. Неудивительно, что чаще всего слово "drink" (читай: пить) подразумевает употребление именно этого напитка, а потом уже - чая, кофе или соков. Пришельцы поставили эту махину-бутыль с таким звуком, словно пришли расставить все точки над i.
  - Уже второй месяц едим медовые пряники, - начал разговор Абу Абду, - а мед и ныне там...
  Бахтияр внимательно его слушал, а потом, чтобы заглушить поток английской речи, крикнул жену, та была еще в спальне.
  - Ладно, давайте по маленькой, - вовремя подоспела Рано, смягчая обострившуюся ситуацию, и, как жонглер, метнула на стол несколько тарелок с незатейливой закуской.
  Рука Аймана опустилась на дозатор, к которому уже тянулись рюмки, жаждущие наполнения. "Разливальщик" не успевал нажимать на кнопку, чтобы обеспечить горячительным всех желающих.
  - Сегодня отдохните, - произнес после паузы Бахтияр, - ну, а tomorrow мы уладим все дела, сто двадцать долларов за килограмм - такая цена обязывает нас быть пунктуальными...
  Концовку фразы уже никто не слышал. В гостиную вышла заспанная Зухра и, с ходу опрокинув рюмку, нажала на кнопку пульта. И загремела на всю квартиру "Хабиби", а Зухра начала чертить зигзаги бедрами, приглашая подняться с кресла Аймана. Айман не смог ее поддержать, так как его рука приклеилась к дозатору, и тогда вышел Абу Абду в белой гандуре...
  А утром было горькое похмелье. Во-первых, мы не смогли разгадать загадку о том, как Айман смог выйти из квартиры, спуститься на лифте вниз и сесть за руль своей машины. Как удалось ему даже доехать до дома, в Абу-Даби, и почему - босиком, без его любимых белых остроносых туфель? Во-вторых, мы были шокированы, убиты наповал, когда проснувшийся часа в два дня Айман сказал Бахтияру в свою трубку со счастливым номером из трех семерок:
  - Если сегодня меда не будет, Арафат отказывается от сделки... Он купит мед в другом месте...
  - К чему такая спешка? - спросил его Бахтияр, - ведь вчера мы обо всем договорились...
  - Пора уже кормить верблюдов...
  - Каких верблюдов? - вскинул широкие брови Бахтияр.
  - Как каких? Своих... Чтобы верблюды хорошо бегали и победили на скачках...
  - ...? - повис немой вопрос над поблескивающей макушкой головы Бахтияра.
  "Однако, арабы любят своих питомцев больше себя, - рассуждал он почти вслух, - сами мед не едят, а верблюдам ведрами скармливают..." Айману же выдавил из себя:
  - Не дорого ли для горбатых по сто двадцать долларов за кило?
  - Как сто двадцать? - прохрипел Айман. - Двадцать...
  Похмелье было горьким. У всех нас болела голова, потому что начиналась заключительная серия медового сериала...
  Мы продержались еще две недели. Каждый день засыпая и просыпаясь с надеждой на то, что именно сегодня получим свой мед. Мы думали только об этом, не в силах впустить в черепную коробку любую другую мысль. И наши надежды, наконец-то, превратились в реальность: рейсом Ташкент - Дубай прибыл долгожданный товар, обещанный золотой нектар. Мы не знали, что нам делать - смеяться или плакать, потому что вместо ожидаемых ста тонн получили... сто килограммов. Но даже на них не было покупателей... В Эмиратах никто не хотел полакомиться сладким узбекским продуктом...
  Если бы мед был одушевленным предметом, его можно было бы назвать странником, заблудившимся на болоте. Вот он пробует ногой твердость кочек, по которым надо допрыгать до таможни, но вновь погружается в вязкую трясину... Выловленные из узбекистанского болота бочки с медом еще долго будут перекатываться по Эмиратам, о них будут спотыкаться Шерзоды, Алишеры и другие хорошие парни.
  А что Нурик? Однажды я обнаружила в своей ванной пропажу мыла. Мелочь, но интересно, кто из миллионеров позарился на кусок дешевого парфюма? Захожу на кухню, а там Рустам, тот самый партнер Бахтияра, который продолжает ждать из болота, откуда прибыл мед, свои деньги. Рустам режет сосиски и бросает их на уже подрумянившийся лук, сюда же он добавляет свежие помидоры, яйца, и все это шкворчащее на сковороде блюдо густо посыпает натертым сыром...
  - Куда сыпешь? - кричит Раношка, доставая из холодильника воду со льдом. Ох и любит она ледяные напитки. - Сыр для бутербродов...
  И тут я со своим неуместным вопросом:
  - Кто взял мое мыло?
  - Да это я отнес наверх Нурику... - отрывается от помешивания фирменного блюда Рустам.
  - Куда это - наверх? - интересуюсь.
  - Его поперли из гостиницы. Задолжал... Так что... ночует в арендованной машине, а мыться приходит к нам, на последний этаж "R"... - объясняет Рустам.
  - Допрыгался! - вставляет свой комментарий Рано, успевшая охладить свой пыл ледяной водой. - Надо ж, сбылась мечта Икара - жить в пентхаузе! Только не Burj Khalifa, а обычного билдинга! А вообще-то неплохо устроился - и бассейн ему бесплатный, и сауна. Балдей - не хочу! А мыло купить не может... Рустам, ты куда столько сосисок жаришь? Тоже Нурику?
  - Так ведь жалко ж человека...
  - Жалко на пчелке! Лучше б шел на скайп, деньги свои выбивал... Сколько ждешь их? Месяц? Смотри, денег не будет - поедешь домой!
  - Что ты, Раноша! Типун тебе на язык! Назад я не поеду!
  В это время оторвался от скайпа Бахтияр и тоже заглянул на кухню:
  - Поздравьте меня, завтра вылетаю в Москву?
  - Наконец-то! - обрадовалась Рано. - А то уже целый месяц с Шухратом воду в ступе толчешь...
  - Не говори так, дорогая, - мягко осадил ее супруг. - Это очень большая сделка - обналичка чека... Такая сумма, Рано! Эх, на один процент обеспечена райская жизнь! А я заложил больше.
  Бахтияр поймал удивленный взгляд Рустама и замолчал. А после паузы не сдержался похвастать:
  - Шейх Сулейман тоже с нами летит!
  - А какой от него толк? - полюбопытствовал Рустам, закрывая широкой спиной бокс, куда накладывал еще горячее сосисочное ассорти.
  - А он банк в Абу-Даби прикупил. Вот через этот банк и прогоним деньги... Рано, ты там собери мне теплую одежду, в Москве уже прохладно!
  Только через неделю, когда Бахтияр прилетит в Дубай из московского пятизвездного отеля в белых тапочках, узнаем мы о том, как разворачивались там события. И тогда начнется у нас уже не горькое похмелье, а шоковая эйфория.
  Расскажу по порядку. Наша троица: Бахтияр, Шухрат и шейх Сулейман благополучно приземлились в столичном аэропорту и доехали на такси до отеля, который настоятельно рекомендовали им российские партнеры. Время было не позднее, и чтобы забить его пустоту, а главное - еще ближе познакомиться с московскими крутыми ребятами, Бахтияр, имевший привычку куда-нибудь приглашать честную компанию, не упустил такой возможности и здесь:
  - А давайте посидим не в гостиничном номере, а в приличном ресторане...
  Шухрат в это время дергал его за рукав, напоминая, сколь ограничены они в средствах, однако тот уже разошелся не на шутку:
  - Не скупердяйничай, - прошептал он Шухрату на ухо, - ведь буквально tomorrow ты будешь держать в руках кейс, в котором... О боже...
  Посидели хорошо. Довольными остались все, кроме шейха. Ему не понравилось, что в первый же день деловые партнеры занимают у него деньги, оказывается, финансовые запасы его спутников уже иссякли. Однако россияне оценили широкий жест "узбекистанских миллионеров".
  - После сделки приглашаю в свое владение. В арабский ресторан, - сказал некто Алик, расчищая блюдо из морепродуктов.
  - Неужели здесь есть и такой? - удивился шейх Сулейман.
  - Здесь есть все, что пожелает душа! - произнес Алик многозначительную фразу, слегка подмигивая своему компаньону Султану.
  За пять минут до назначенного времени Бахтияр и Шухрат стояли возле банка, поглядывая по сторонам. Поджидая москвичей, они собирались лично проконтролировать, как пройдет финансовая операция. Ну, а шейха пришлось оставить в номере, чтобы не привлекать внимания банкиров к белым одеждам араба. Через пятнадцать минут Бахтияр достал трубку и позвонил Алику. На другом конце провода стояла глухая тишина...
  Ах, водевиль, водевиль, водевиль... Как умело режиссер смоделировал его, выстраивая сцены в определенной последовательности, по заранее написанному сценарию... И Бахтияру пришла в голову шальная мысль: а если под личиной "московских бизнесменов" спрятались заядлые преступники?
  - Едем в отель! - неожиданно для самого себя принял он решение. Чутье подсказывало ему, что сделка висит на волоске, а шейх Сулейман в еще большей опасности.
  И он понял, что сохранил волчье чутье, которым обладал, как бесценным сокровищем, в лихие девяностые. Понял после звонка от Алика, назвавшего сумму выкупа за... шейха Сулеймана. Вот как просто можно превратить счастливый финал водевиля в горькую концовку трагедии!
  Развязка театрального представления происходила в самом отеле. Под музыку "Шпаги звон, как звон бокалов..." Бахтияр набросился на Шухрата, обвинив его в измене. Он был твердо уверен в том, что кто-то из его окружения встал на путь предательства. Самого Сулеймана он исключал, значит... Шухрат? Завязалась драка. Сначала герои бутузили друг друга кулаками, потом, наконец, опомнились: драка - удел людей низшего сословия. Как истинный джентльмен, Бахтияр выхватил шпагу. Яростно размахивая холодным клинком и подтанцовывая в белых комнатных тапочках, он запел:
  - Вжик, вжик, вжик, вжик,
  Уноси готовенького,
  Вжик, вжик, вжик, вжик,
  Кто - на новенького?
  Кто - на новенького?
  После этого припева Бахтияр нанес удар (конечно, не смертельный, это же - водевиль) - Шухрату и покинул отель со спасенным шейхом Сулейманом.
  Последняя сцена - немая, и она не требует многочисленных репетиций. Но для полноты ее отображения нужно еще и воздействовать на органы обоняния зрителей. Столичные рэкетиры ворвались в пустой номер отеля (раненый Шухрат успел доползти до соседнего), и убедились в том, что "узбекистанские миллионеры" еще не вернулись из банка. Об этом свидетельствовали туфли Бахтияра, стоявшие у кровати, и его же черный пиджак, небрежно брошенный на белое покрывало.
  - Двоим остаться, а мы на всякий случай "прочешем" весь отель! - скомандовал Алик. - Две минуты назад шейх поднимал трубку... Значит, далеко он не ушел...
  Рослые ребята в черных спортивных куртках устроились в креслах перед журнальным столиком, а над ними вились кольца крепкого аромата дорогих шейховских духов...
  Вот почему Бахтияр улетел из Москвы в белых тапочках.
  Плачевный финал ожидал по сюжету и Рустама. Этот герой все же получил свои деньги. Из болота, в котором все всегда застревает, потому что эта трясина стоит на углу Черного, все равно что Бермудского, треугольника, дошли до Дубая всего... сто долларов США. Рустаму ничего не оставалось, как только купить водки. Опуская промежуточные сцены, когда он не только подкармливал сосисками Нурика, но и спасал его от преследований Бахтияра, подойду сразу к финалу. Рустам был побит братьями по меду и, находясь бездыханным целые сутки - от количества выпитого и числа тумаков, все же очнулся. Он молча собрал свои вещи и исчез в неизвестном направлении. Навряд ли на родину...
  ... На открытой концертной площадке выступают "русские" гимнастки. Одна из девушек заходит в гигантский прозрачный шар, и он начинает крутиться. Скорость вращения все больше и больше! Но гимнастка не теряет опору, она показывает зрителям фигуры, стоя на одной руке, и даже - на голове. Шар приостанавливается, и в него заходят другие девушки. Они встают на плечи друг другу, сплетают руки, выстраивая пирамиды... Хорошо, что в этом выступлении не нужно говорить. Язык движений и мимика лица - вот что главное.
  Взгляды зевак скользят по блестящим костюмам, облегающим стройные точеные фигурки. И никого из разнаряженной, обвешанной бриллиантами, публики не интересует, знают ли "русские" гимнастки русский язык.
  
  5. УЗБЕКИСТАНСКИЕ МИЛЛИОНЕРЫ
  
  Когда уходит за горизонт уставшее прогревать Дубай желтое солнце, самое время отдохнуть в каком-нибудь городском парке. Здесь можно наблюдать, как счастливые родители с кучей детишек визжат-разряжаются на головокружительных аттракционах, застать концовку какого-нибудь шоу или просто посидеть за столиком многочисленных кафе. А можно и самому организовать застолье под раскидистыми кронами деревьев, на зеленой траве, да на узбекских курпачах.
  - Плечи прикрой, дочка, - говорит Бахтияр Зухре, - Майя нас приглашает на шашлыки... Нет закрытой майки? Возьми шарф... Да быстрее, опять опаздываем...
  Мы садимся в арендованный BMV и едем по оживающему на глазах городу. Наконец-то опускаются долгожданные сумерки и начинается активная жизнь!
  - А Майю вы откуда знаете? - спрашиваю Бахтияра.
  - Так она ж наша землячка! Правда, не из Ташкента, а с Бухары...
  И вот он, обещанный дастархан, собранный из нескольких курпачи. Лицом к тротуару, то есть, к приближающимся гостям, а значит, на самом коронном месте, сидит хозяйка, молодая женщина в длинном синем платье с золотистой каймой и сбившемся на шею голубом платке. Даже издалека видно, что мусульманка. Однако наряд не так строг, как арабский, есть в нем свобода фасона и цвета. Рядом с хозяйкой - несколько восточных женщин в таких же длинных платьях, закрывающих руки почти до кончиков пальцев, и ноги - до середины пятки. Здесь же - куча детворы, от грудного младенца, посапывающего на материнской груди, до мальчика лет десяти, который крутится как юла возле матери, а потом убегает куда-то за дерево...
  - Рады вас видеть, гости дорогие , - по-русски встречает нас Майя, - проходите, присаживайтесь... У нас сегодня - интернационал... Малика - из Таджикистана, Ширин - из Туркмении, я - из Узбекистана...
  На уникальном столе, на котором и еда, и едоки, - самый популярный узбекский салат ачи-чук из свежих помидоров и репчатого лука. А вот дымятся и аппетитно щекочут в носу шашлыки. Да это больше, чем шашлыки! На огромных, похожих на кавказские, шампурах, нанизаны увесистые куски мяса. Из напитков - горячий чай, без него и стол - не стол, да десятка два металлических баночек с колой, фантой, холодным зеленым чаем...
  - Я буду переводчицей, - продолжает Майя, - мои подруги не говорят по-русски.
  - Спасибо, Майя, - благодарю ее я, единственный гость, не знающий ни узбекского, ни таджикского, ни туркменского.
  Беззаботный младенец никого не беспокоит. Насытившись грудным молоком, он тут же, на курпаче, засыпает. Оказывается, ему всего неделя, и он первенец удивительно молодой Малики. Детей я насчитала двенадцать. Одни из них бегали по лужайке, другие занимались любимыми игрушками, но никто не мешал мамам.
  - Вот эти трое - мои, - горделиво показывает в сторону ребятишек Майя, - один мальчик и две девочки...
  - А сын уже большенький, - замечаю я.
  - Да, ему десять лет. Но родился уже в Дубае... Я давно здесь, - вздыхает Майя, и по ее лицу пробегает тень воспоминаний.
  Вижу, что эти мысли не самые приятные. Да и есть ли человек, у которого в прошлом все было гладко, без сучка, без зазоринки? И перевожу разговор в другое русло.
  - У вас какой-то праздник?
  - Нет, просто отдыхаем... Хорошо на свежем воздухе... В квартире особенно и не подышешь... Приходите завтра к нам на плов! Мы с мужем будем рады.
  - А где он сейчас?
  - Тоже здесь. Вон за тем деревом, - показывает она рукой. - Там дастархан для мужчин.
  Вот, оказывается, куда бегал мальчик - к папе. Нам же нарушать мужские мирные беседы не положено. Даже шашлыки, которые готовит на мангале муж Майи, приносит к нашему "столу" курьер.
  Кажется, что в песочных часах, по которым живут эти люди, такое маленькое отверстие... И стекает песок тонкой-тонкой струйкой, ведь никто никуда не торопится, не хватается судорожно за телефоны... Песчинка к песчинке чистого желтого песка - золотое время для людей, которые неплохо вчера потрудились, ну, а сегодня должны, наконец, потратить заработанное.
  Такая мысль осенила меня, когда мы прощались с Майей. Вышел из-за другого дастархана ее муж, Исмаил, чтобы поприветствовать нас. И был он в окружении своих друзей из прокуратуры и милиции Узбекистана. Что может объединять людей из совершенно разных сфер деятельности: крупного бизнеса и силовых структур? Только "песочные часы"! Они служат всем, кто сегодня ищет варианты вложения полученных вчера больших денег. И дело должно быть надежным, например, покупка недвижимости в Эмиратах, или открытие здесь своей компании.
  Сытые и довольные, мы уезжали с шашлыков, пообещав Майе и Исмаилу отведать их домашнего плова. И потому, наверное, не могли уже бурно реагировать на россказни Бахтияра. Зухра придремала, уткнувшись носом в шарфик. Клонило ко сну и меня. Да и не хотелось поддерживать эту тему. И только заводная Рано вставляла в диалог свои "шпильки".
  - Равшан сказал, что наша маленькая страна стала лидером по числу людей, кто ... в розыске! - начал он пересказывать услышанное за мужским дастарханом.
  - Это ты про себя?
  - Не только... Вот, Надыр, например...
  - Да у Надыра теперь бизнес - ого-го! Его ни один розыск не достанет! Кстати, а кто такой Равшан? Он что, больше всех знает?
  - Раноша... Больше - не больше, а его тебе лучше и не знать. Он из Генеральной прокуратуры... Правда, бывший...
  - Ладно, поняла. Вопросов больше нет!
  - Если бы не такой уважаемый человек, как Равшан, я бы не поверил... - Бахтияр не мог успокоиться, и только заикав от халявного удовольствия, замолчал.
  - Кто сколько шашлыков съел? - спросил он через пару минут. - Я - четыре. И снова икнул.
  Утром нас разбудил звонок Майи:
  - Спите? Давайте к нам, все гости уже в сборе...
  У Майи с Исмаилом двухярусная квартира с четырьмя спальнями на пятидесятом этаже. Если считать, что восемь этажей - паркинги. Голова закружится с непривычки. Из комнаты в комнату бегают дети, потому что в доме гости - две подруги, одетые в длинные праздничные платья с вышивкой золотыми нитками, и обвешанные золотом с головы до ног. Ослепляли глаза бликами крупные серьги в виде колец с висюльками, широкие литые браслеты - на одной руке и одной ноге и огромные, почти до пупка, колье из множества листочков-лепесточков. На одной из женщин рядом с колье висела и золотая цепь, а на голове было нечто вроде диадемы. Подруги мирно беседовали, сидя на диванах с обшивкой под червонное золото, с отделкой под тусклую медь, со множеством подушечек с бахромой и с колокольчиками по углам... О-о-о! На том самом комплекте, который мы облюбовали когда-то в магазине...
  Разнаряженные дети предоставлены сами себе. Вот мальчик лет семи выруливает из кухни с флакончиком йогурта в руке, спотыкается о ковер и падает. Белая лужица йогурта тут же впитывается в мягкий ворс и пропадает... Две девочки-шалуньи хватают одну за другой шоколадные конфеты из гигантской вазы, занимающей почти половину журнального столика. Конфетки - в рот, фантики - на пол, а руки можно вытереть о шелковые оборки своего платья... Вазе с фруктами из того же гулливерского набора, что и конфетница, отведена вторая половина столика. Ярусы из яблок, апельсинов, абрикосов, бананов, киви, клубники и черешни смотрятся как на выставке достижений народного хозяйства - плоды самые отборные. В Дубае нет зимы, и поэтому всегда можно лакомиться любыми фруктами, просто в какой-то сезон они могут быть чуть дороже или чуть дешевле, что вообще не имеет никакого значения.
  А вот и обеденный стол с десятками закусок из курицы, рыбы и овощей, как свежих, так и тушеных или фаршированных. Возбуждает аппетит горячий бульон с бычьими хвостами, приправленный зеленью. Это блюдо приготовлено по особому рецепту, оно не такое простое, как кажется. И все-таки "генерал" на столе - плов с бараниной. На огромных горах рассыпчатого риса с нохатом и кишмишем красуются не только крупные куски мякоти, но и мотолыжки - на любителя обгрызать косточки легких бараньих ног.
  Майя когда-то перегоняла через Туркмению узбекистанские Нексии и Дамасы. Имея преимущество - право находиться на территории Туркмении без визы в течение трех суток, которое получила как жительница Бухары, она использовала его по максимуму, зарабатывая порой за этот отрезок времени до двадцати тысяч долларов. Сейчас этого бизнеса уже нет - отправкой машин занимаются специальные службы. Поэтому Майе пришлось резко пеереквалифицироваться, она с Исмаилом имеет долю прибыли от сети Вестерн Юнион на территории Узбекистана. Дело тоже довольно серьезное.
  Майя с легкостью может потратить в месяц пятнадцать тысяч долларов, а может, и больше... И потому словоохотливая Рано тут же приклеивается к ней: то на кухне топчется, какое-то блюдо украшает, то подтанцовывает Майе, когда та стоит с пультом перед домашним кинотеатром и выбирает восточные клипы с ритмичной танцевальной музыкой. Даже когда мы уже уходим домой, Раношка остается у Майи, вроде бы помочь прибрать со стола...
  Потеряв одних партнеров, Бахтияр усиленно искал других.
  - Да куда же я их записал? - постоянно бубнил он, перебирая какие-то клочки бумаги. Видимо, на телефонном устройстве такую важную информацию он не держал. - А-а-а, нашел!
  На следующее утро за мной заехал серьезный, а главное - очень успешный, бизнесмен. Подтверждали это крутой джип неизвестной мне марки со счастливым коротким номером из трех семерок, и броские, явно брендовые, золотые часы. Судя по рассказам Бахтияра о своих земляках-миллионерах, это и был один из них.
  - Знакомьтесь, Стелла, это Надыр, - подтвердил мои предположения Бахтияр. - Надыр, а тебе я уже рассказывал о своей партнерше...
  Новый знакомый окинул меня оценивающим взглядом. Если бы Бахтияр не представил меня как сотрудника крупной российской инвестиционной компании, навряд ли удалось бы мне встретиться с Надыром. Его время - на вес золота. А менять мою легенду уже поздно.
  - Вы бывали на Palm Jumeirah? - спросил он меня, помогая прикрыть тяжеленную бронированную дверцу.
  - Еще нет! Но уже слышала об этом рукотворном острове.
  - Я там купил участок... На стволе пальмы...
  - А это не опасно? - я пока с трудом представляла, как выглядит искусственный остров.
  - Что вы! Приедем - убедитесь сами.
  Машина мягко заскользила по гладкой трассе, а я не переставала удивляться, как ухитряются арабы, имея небольшую территорию, увеличить ее по максимуму! Подводный туннель, по которому мы проезжали во владения Нептуна с Бахтияром, блекнет по сравнению с огромными мостами на море - широкой надземной дорогой, разгружающей основной пассажиропоток. И кажется совсем игрушечным по сравнению с отвоеванными у воды несколькими километрами искусственной суши... А теперь вот - рукотворные острова.
  Чем ближе к морю мы подъезжали, тем величественнее смотрелись билдинги. Подчиненные одной генеральной линии, они в то же время соревновались друг с другом, то взлетая стрелой в небо, то делая изгибы в виде парусника, лодки... Дубай-Марина - один из самых дорогих и престижных районов. Одни в нем живут, а другие - любуются им, особенно в ночное время, когда цветные огни в виде гирлянд и фонарей опоясывают здания вдоль и поперек. А вот Надыр напротив Дубай-Марины прикупил себе клочок земли...
  Я стояла на этой земле, на левом краю ствола самой пальмы, и совершенно не чувствовала отличия искусственного острова от первозданного, настоящего. Здесь было не так душно, как в мегаполисе, нашинкованном высотными домами. С залива тянулся легкий бриз, лаская лицо. Отсюда не хотелось уходить.
  - Видите, Стелла, какое здесь отличное место! - Надыр говорил ровным голосом, делая маленькие паузы. Он давно привык к этой красоте. - Отель с таким видом - на залив, на сказочно белые корабли... Посмотрите сюда, вот они... И на центр рая - Дубай-Марину... Да это же...
  - Надыр, вы о прибыле?
  - Конечно! - продолжал он. - По нашим расчетам, причем, предварительным и самым низким, ожидаем пять-шесть миллионов в год... с учетом всех расходов. В офисе я покажу вам бизнес-план.
  Когда мы уезжали, Надыр кивнул на соседние участки. Одни из них уже поднимались к небу острыми пиками изумрудного города, другие же находились в стадии застройки.
  - Вы, конечно же, понимаете, кто владельцы этой земли...
  - Да уж, не простой люд, а господа самого высокого полета... - поддержала его я.
  - Позже я расскажу и о них... - Надыр замолчал, словно раздумывая, есть ли смысл выкладывать мне и эту информацию, если пока еще не известно, какую сумму я смогу инвестировать в строительство отеля.
  - А вообще-то, неплохо было бы, если бы банкиры дали не сто, а двести миллионов, - задумчиво произнес он. - У меня еще один объект недостроен...
  Офис у Надыра - в самом престижном районе Дубая. Строгие высокие билдинги черного цвета настраивают на деловой лад. Здесь бизнес-центр, в котором вершатся великие дела и "работают" неизмеримые контракты.
  Мы сидели в таком же строгом кабинете, и Надыр рассказывал мне о своем бизнес-плане, показывал документы на компанию и на землю, схему застройки. Потом его помощник, Камил, принес эскиз гостиничного комплекса. На фоне скучных бумаг, пестрящих цифрами, эскиз отеля в пастельных тонах, с преимуществом розового, смотрелся особенно привлекательно. Молодцы ребята, неплохо они представили свою задумку! Девять этажей здания выгнулись полукругом, видимо, грудью они будут упираться в море, а чуть откинутыми назад руками, оставшимися на втором плане - поддерживать равновесие конструкции. Стоящий лицом к морю комплекс должен хорошо просматриваться с проходящих мимо кораблей и яхт.
  Надыр и Камил - ташкентские ребята. Когда-то начинали свой бизнес там. Потихоньку "раскрутились", набрав неплохие обороты. Но однажды почувствовали, что их бизнес начал хромать, а потом и вовсе ломаться. За минуту до кораблекрушения капитан покинул корабль, оставив с носом многочисленных кредиторов. Они стояли на берегу и махали уже не красными, а белыми платками... Однако Надыр, не обращая на них внимания, усиленно греб веслами в сторону сказочного города, принимающего беглых. Под звон медных монет из своего потертого кармана он причалил к берегу Дубая...
  Сейчас у Надыра семь компаний - в Эмиратах, в Англии и в Узбекистане. Он занимается строительством. А еще - перевозит грузы на собственных длинномерах в Иран. Руководить солидным холдингом гораздо легче, чем махать веслами. Здесь всего лишь надо не спеша нажимать одним пальцем нужную кнопку на пульте управления.
   А вечером я познакомилась еще с одним партнером Бахтияра, из числа тех, кто так же крепко, как и Надыр, стоит на твердой дубайской земле.
   Тахир в белой гандуре на фоне черного Land Cruiser выглядел особенно презентабельно. Ободок на голове поверх белоснежного платка, куфии, подчеркивал величие и щедрость его хозяина. А лицо с небольшими усиками и стильными очками на карих глазах светилось матовой белизной, отглаженное, как и гандура.
  - Так это вы - Стелла? Бахтияр мне о вас много рассказывал... - Тахир сделал легкий жест, приглашая меня в свой джип. - В какой ресторан хотите?
  - Kempinsky! - опередила меня проворная Рано. - Я там не была уже лет пять...
  - Желание женщины для меня закон, - вкрадчивым тоном проговорил Тахир. - Через десять минут доставлю хоть на край света...
  Мы ехали по вечерним, тонущим в огнях, улицам Дубая и наслаждались легкой арабской музыкой, наполнявшей салон.
  - А можно прибавить? - не выдержала Зухра, когда заиграла "Хабиби".
  - Слово женщины для меня - закон! - еще раз повторил свою коронную фразу Тахир.
  ...Соус, которым полит морской микс, густой и терпко-сладкий. Он держится даже на вилке, пока она проходит путь от порционного блюда-лягана до заждавшегося праздника жизни желудка. В этом соусе рядом с полукругом из креветок застыл в позе "и меня ам-ням-ням" малыш лобстер размером с цыпленка, а на краю блюда в своем домике - в перламутровой ракушке, отдыхает мидия. Листья салата в виде веера поддерживают ломтики овощей и дольки непременного спутника практически всех блюд в Эмиратах - лимона. Лимоны, как, впрочем, и его младшие братья - лаймы, а также старшие братья-толстяки, грейпфрукты, продаются здесь по цене за один килограмм, равной стоимости одного фрукта в Ташкенте.
  Так и просится в рот другая закуска: тушеные в сметане кальмары, салат из шпината с тмином и паприкой, салат из зеленой фасоли, только что вызволенной из стручка, с курицей и свежими огурчиками. И, наконец, целая батарея десерта, заряженного на поглощение: салат из ананасов с апельсинами и киви, яблочно-виноградный мусс, и конечно же - густой шоколад, стекающий из-под краника шоколадницы в любой подставленный тобой тазик. Здесь же - несколько видов пирожных: в виде сердечек, обсыпанных шоколадной стружкой, и пирамид из бисквита и чередующихся слоев крема - нежно-желтого, сливочного, и ярко-розового - клубничного. А вот гордые пирожные в виде высоких конусов из кремового безе.
  - Наш повар только что приготовил фирменные спагетти с молодой говядиной, не хотите попробовать? - услужливый официант чувствовал желание нашего коллектива покушать основательно.
  - О-о-о, конечно - да! - откликнулся Бахтияр, и породистый лобстер, возмущенный предстоящим соседством в желудке с каким-то там парнокопытным, спрыгнул с вилки на белые брюки.
  Официант подал массивное блюдо, на котором спагетти замерли под грузом ярко-красного, под цвет крови, соуса с плавающими в нем кусочками тушеного золотого теленка. То, что этот теленок был золотым, не оставляет сомнений. Правда, мы узнали об этом, когда нам принесли счет. Скорее всего, в стоимость блюда входил специальный откорм бедного животного и его доставка воздушным транспортом именно к нашему приезду.
  Под хорошую закуску стремительно опустошались небольшие, приплюснутые с одной стороны, бутылочки с водкой. Видимо, для этого их и приплюснули.
  - Cheers , - чокалась с Тахиром неугомонная Рано, - cheers (читай: чиирс, то же самое, что чок, мол, чокнемся, и крыша поедет).
  У Зухры же ресницы отклеились на одном глазе, разрисованном, как на воинственном индейце с луком в руках: йо-го-го! Но она спокойно опрокинула рюмку, и уже потом подняла себя со стула и понесла в комнату для леди.
  Званый вечер продолжался в гостевой квартире Тахира, предназначенной только для таких мероприятий. Эту новую красотку из двух спален, гостиной, кухни, балкона и трех туалетов, два из которых были одновременно и ванными, он купил совсем недавно всего за миллион долларов США. Скорее всего, жена, с которой он живет на собственной вилле, не знает о новом приобретении супруга.
  На журнальном столике стояли легкие закуски: орешки, чипсы, свежие апельсины и любимый друг Тахира Jack Daniels. Высокий и солидный по сравнению с теми хлипкими замухрышками, которых подавали в ресторане, он возглавлял наше заседание до четырех часов утра...
  Когда у тебя такие богатые друзья, и ты себя чувствуешь уверенно, будто вдыхаешь флюиды благополучия - невидимые пузырьки, летающие в воздухе вокруг этих людей. Ты делаешь глоток такого воздуха, и пузырьки лопаются на языке, как красные икринки, оставляя вкус сладкой жизни. У этих пузырьков-икринок есть даже аромат. Он нежно щекочет ноздри и словно хмель, дурманит голову...
  
  6. КОЗЫРНАЯ КАРТА
  
  - Сегодня встречаем Серика, - Бахтияр с утра в приподнятом настроении, словно кот у блюдца со сметаной, - надо подготовиться...
  Рано открывает холодильник и долго там что-то рассматривает. Потом, вздыхая, идет в прихожую, чтобы аккуратно расставить по полочкам разбросанные сандалии и шлепанцы.
  - Эх, нет в Дубае ремонта обуви, - бормочет она себе под нос.
  Действительно, зачем в таком сказочном городе набивать подметки, когда здешний народ в туфлях не ходит, а ездит? Да здесь и машины-то не ремонтируют, а тут - обувь...
  К приезду солидного гостя надо бы стол накрыть, а значит, опять цыганским табором идти за продуктами. В нашем билдинге - три маленьких супермаркета, ассортимент неплохой, но свежего мяса нет, только полуфабрикаты. А в том гранд-магазине, что через пару кварталов, да еще и через дорогу - есть все, и по более низким ценам.
  - Опять по песку... - ворчит Зухра, надевая свою самую длинную и самую любимую голубую юбку, чтобы закрыть пятки.
  И вот мы выходим толпой под ослепляющее желтое солнце и, сделав несколько шагов по тротуару, наступаем на маленькую пустыню, оставшуюся незастроенной и незаасфальтированной. В принципе, все пространство между билдингами, дорогами и тротуарами - это и есть пустыня. Бахтияр гребет песок сандалетами и вздыхает:
  - Нет, пора уже машину купить...
  Нисор спокоен. Он привык у себя на родине и не к таким переходам. Мы с Рано замыкаем шествие, и она советуется со мной, что приготовить на ужин, тем более что в ресторан сегодня нас никто не пригласил. Цыганский табор медленно движется в сторону заветной цели. Впереди - развевающаяся голубая юбка Зухры и ее длинные черные волосы, закрывающие почти всю спину. Ветер играет ими, путая пряди. Наконец, мы доходим до высокого бордюра, через который нужно перелезть, и - вот он, супермаркет...
  Обратная дорога оказалась длиннее, потому что мы несли пакеты с продуктами. И поговорка "своя ноша не тянет", в общем-то, и не про нас...
  Возле входа в наш билдинг сидел тощий рыжий кот. Он пугливо поглядывал на бесконечный поток людей, шагающих по тротуару, и ждал, когда можно будет добежать к стоящим возле билдинга контейнерам с мусором. Тонкий длинный рыжий хвост двигался из стороны в сторону, видно, кот был недоволен тем, что ему мешали осуществить задуманное - порыться в мусоре в поисках мясных и рыбных объедков. А люди снували туда-сюда, глядишь, и пинка дадут под зад. Поэтому кот терпеливо ждал, когда поток "двуногих" немного схлынет, и вот оно, кошачье счастье - сидеть на контейнере, уже заполненном мусором, и вынюхивать любимые запахи.
  В Дубае кошкам нелегко. Они высыхают без воды. Еду-то можно добыть, но вот питье - гораздо сложнее. Пресную воду люди привозят из-за границы, потому-то она и дороже местного бензина.
  Наконец-то прилетел Серик. Этому событию Бахтияр придавал особое значение, потому что Серик был недостающим звеном в крупной сделке, и не просто звеном, а главным звеном в механизме, может быть, даже - козырной картой...
  Наш гость был высоким, широкоплечим и с приличным авторитетом, перекатывающимся под рубашкой, когда он грузно садился на диван. Открытое лицо с широкими скулами и твердым подбородком также подчеркивало властную натуру хозяина. В Казахстане у Серика есть плодородные земли и пастбища, на которых пасутся не только коровы, но и лошади. И не только потому, что без хорошего скакуна казах - не казах, как и араб - не араб без верблюда... Без домашней конской колбасы, казы, не сможет жить ни один казах, купающийся в молоке, а тут - Серик, плавающий в сливках...
  Правда, последнее время и в Казахстане жить стало тугова-то. Не то до него дотянулась когтистая рука мирового кризиса, не то еще какая внутренняя сила стала разъедать страну изнутри, но у Серика возникла финансовая черная дыра...
  Неудачи медовой эпопеи не остудили желания Бахтияра, и он страстно мечтал развязать, наконец, спутанные руки и дышать Арафатовским воздухом с пузырьками благополучия ежедневно, ежечасно... Айман и Абу Абду тоже не переживали по поводу неудачной сделки с медом, сколько уже было их таких, и сколько еще будет... А получить миллионы тоже хочется, как без них, когда вокруг - одни миллионеры?
  - Хочу организовать большой кредит дубайскому толстосуму, знаю, что тяжело сейчас с "бабками" в местных банках... И заложу посреднические... пять-шесть процентов, - поделился однажды Серик своими планами с Бахтияром.
  - Ох ты! - загорелся тот. - Неужели мы получим... Так это же - целое состояние!
  - Не говори "оп", пока не перепрыгнешь! - остудил его казахстанский бизнесмен. - Такая серьезная сделка требует очень ответственного подхода. Да и времени она займет... о-го-го...
  Этот диалог состоялся пару месяцев назад по скайпу. Кредиторы со стороны Серика тогда еще не созрели. Но вот сейчас! Сейчас они готовы были к "марш-броску" и ждали только взмаха флажком и выстрела из стартового пистолета со стороны самого важного банкира. И этот финансовый магнат выстрелил, отправив в Дубай своего посланника - Серика.
  "Так-так-так... - рассуждал Бахтияр, выезжая с аэропортовской стоянки на арендованном BMW с восседающим на переднем сиденье Сериком. - Несколько миллионов долларов... А мы тут занимаемся ерундой: едим медовые пряники, а слаще во рту не стало..."
  На роль толстосума было несколько претендентов. Но все просили мало, а значит, не дотягивали до намеченной планки. Наконец, нашелся достойный кандидат. Им стал тот самый Арафат, который кормит верблюдов медом, то есть знакомый неунывающей парочки - Аймана и Абу Абду.
  По комплекции Арафат был зеркальным отражением Серика. И только его лицо с мягкими закругленными формами в корне отличалось от грубого казахского. Глубокие лучистые глаза излучали блаженство, а гандура светилась такой белоснежной белизной, как будто бы Арафат только что сошел с небес, где гулял в божественном райском саду среди белокрылых ангелочков... Соответствовало комплекции и Арафатовское состояние - девять билдингов, каждый из которых приносил ежегодно минимум пять миллионов прибыли. Под стать комплекции были и Арафатовские запросы: он хотел получить сто пятьдесят миллионов долларов, чтобы на эти деньги достроить начатые и заложить фундамент для новых высотных зданий.
  И опять к нам пришли Айман и Абу Абду. Правда, уже без бутыли с водкой - сейчас нам было не до нее. Мы сидели за столом переговоров, неплохо оборудовав его в своей квартире, и горячо обсуждали предстоящую сделку. Порой становилось так жарко, что казалось, вот-вот из созревшего вулкана хлынет лава. Серик держал в руках пульт управления - микрофон скайпа, по которому важный банкир отвечал на все интересующие вопросы и уточнял детали. А возбужденный Бахтияр энергично дергал Серика за руку:
  - Пусть завтра пришлет драйв-контракт, нечего тянуть...
  - А какой банк? - поинтересовался через плечо по-английски Абу Абду.
  - Ишь, чего захотел, - по-русски прошипел Бахтияр Серику, - дай ему банк и ключ от квартиры... Обойдешься...
  А по-английски ответил:
  - Уважаемый Абу Абду, когда мы получим на руки документы, тогда ты все и узнаешь...
  Часа в три ночи дебаты поутихли, и Айман с Абу Абду уехали. Новоявленному миллионеру Серику Раношка постелила на полу, так как все кровати были заняты, а диван был для него чрезвычайно узок.
  От перевозбуждения и переизбытка информации совсем не хотелось спать. Я долго лежала, тупо разглядывая в окне клочок неба без звезд, но подсвеченный снизу ночными огнями Дубая. В тот вечер я вволю надышалась Арафатовских пузырьков благополучия, если мне приснился странный сон. Удивительно, но я увидела Бахтияра не в его любимых белых брюках, а в длинной голубой юбке, в той самой, в которой по пескам ходила Зухра. Синий шарф, под которым его дочка "пригревала" французский парфюм, Бахтияр обмотал вокруг головы, соорудив нечто вроде чалмы. И в таком вот наряде, потрясая по-цыгански плечами, он лихо отплясывал босиком на дубайском песке, а потом и вовсе запел:
  - Завтра дальняя дорога
  Выпадает королю,
  У него деньжонок много,
  А я денежки люблю!
  - Ой-люлю, ой-люлю, - вышли в круг мама Рано с дочкой Зухрой в арабских танцевальных костюмах, - а я денежки люблю...
  Бахтияр поглаживал выпирающий из-под юбки живот и повторял, подтанцовывая:
  - Ой-люлю, ой-люлю,
   И я денежки люблю...
  Рано с Зухрой, покружившись немного, отвернулись друг от друга и, почти касаясь спинами, начали крутить по-арабски ягодицами. Их круглые животики с открытыми пупками образовали танцевальную фигуру в виде расфуфыренной буквы "ф". Бахтияр же так вошел в роль атаманши... Кажется, что-то блеснуло у него в руке? Да это та самая шпага, которой он вжикал перед носом Шухрата в Москве! Бахтияр размахнулся и начал резать воздух, будто невидимого врага, а может, и ветряные мельницы, и фонтанчики песка разлетались в разные стороны из-под пяток:
  - Козырная карта бита,
   Бит и весь его отряд,
  В целом мире шито-крыто,
  Карты правду говорят...
  - Уа-ля, уа-ля,
   Завтра грабим короля, - слаженным дуэтом пропели Рано и Зухра.
  А вот и королевская карета. На Land Cruiser летел сам Арафат. Железный конь то вставал на дыбы, издавая звуки, похожие на конское ржание, то лягался задними ногами. Это развлечение такое у арабов - ездить на джипах по пескам. Называется "Сафари". А пустыня - это не гладкая равнина, посыпанная желтым песочком, а пригорки и буераки, впадины и малые, и большие. Вот и носился джип, то с ревом взлетая почти по отвесному склону, то резко поворачивая и скатываясь с горки вниз... Арафат сидел за рулем в королевской короне, надев ее поверх белого платка, без него араб - не араб. Что это? Арафат помахал кому-то рукой... Неужели мне? Кажется, он сказал что-то, но голос утонул в надрывном реве мотора...
  Утром у нас выключили свет. Оказывается, мы не оплатили последний счет - пятьсот долларов США, и это - за месяц. Бахтияр негодовал:
  - Нечего во всех комнатах включать кондиционеры, и подогрев воды в трубах надо вырубить совсем, зачем купаться в горячей воде, когда на улице - жара? Воду тоже экономьте...
  Что же ты хотел сообщить, уважаемый Арафат? Может, деньги предложил за посреднические услуги? О, я забыла: их никто никому не предлагает, их надо выманивать, от слова "money" - мани.
  - Столько друзей, - продолжал ворчать Бахтияр, - а толку никакого! Давайте попросим у них немного деньжат, пока сделка с Арафатом не закончилась...
  К числу удачливых, успешных женщин можно отнести Татьяну. Она имеет и тихую семейную гавань, и отлаженный бизнес. Ну, а то, что понятие "удачливые, успешные женщины" звучит по-английски "successful women" - сэксэсфул вимин - это уж не мы придумали, а англичане. Видимо, потому,что это слово созвучно страшному слову "секс", которого, оказывается, не было в Советском Союзе, не было тогда и удачливых, успешных женщин. Женщины должны были жить в одинаково маленьких квартирах, надевать одинаково серые платья и получать одинаково серую зарплату.
  Однако... successful woman по имени Татьяна дала нам... пятьдесят дирхам. Если был бы ковер-самолет, можно было бы слетать в "Русский магазин" и купить там пластмассовую баночку закуски "Сельдь под шубой". Но ковра-самолета у нас не было...
  Тахир извинился:
  - Жена заболела, я сейчас с ней в клинике, а завтра улетаю в Афганистан... На свадьбу к дочери...
  Надыр удивился:
  - Я думал, что вы серьезные партнеры, даже надеялся, что поможете, а тут... Сейчас мне надо всего-то... двадцать миллионов...
  К Майе пошла Рано, как ее близкая подруга, и без звонка. Позвонишь - и получишь отказ, а тут можно по душам поговорить... Вернулась она быстро и принесла неплохой улов - набитую продуктами сумку, в которой были три салата, жареное мясо, сок, напитки, йогурты и фрукты.
  - Денег немного дала, - оправдывалась Рано, - оказывается, с наличными у нее туго... Муж контролирует...
  - Может покупать все, что душе угодно, а раздавать подругам - под запретом, - съязвил Рустам.
  - Почему это - раздавать? - вступил в разговор Бахтияр. - Мы же в долг хотели попросить...
  - Да уж, в долг.. - начал Рустам и тут же замолчал.
  Я поймала его дерзкий взгляд и поняла, что Рустаму, в отличие от меня, известно уже о том, что Бахтияр никогда не отдает долгов. Денежные потоки вокруг этого человека идут в одну сторону.
  - У ней с Исмаилом брачный контракт, - пояснила Рано. - И столько запретов, что никакое богатство не нужно... Я бы отказалась от него...
  -А что там еще, Раноша? - полюбопытствовал Рустам.
  - Что-что? Домой, в Бухару, не может поехать! Даже маму навестить... Случись что - дети останутся с отцом, они теперь - дети Дубая...
  - Ладно, Рано... Майя сделала свой выбор, не переживай за нее. Лучше подумай о себе.
  Бахтияр замолчал, перебирая содержимое сумки, а потом добавил:
  - Ничего, на сегодня еды хватит, ну, а завтра можно поужинать в "Мариотте"...
  "Поужинать в "Мариотте" означает в первом зале положить на большое блюдо ломтики копченой красной рыбы и рыбки, замаринованной особым способом в красном вине, а затем обжаренной в кляре, куски запеченной свинины, немного овощных салатов и закусок из сыра и брынзы и по дороге во второй зал все это съесть. Можно и наоборот - во втором зале украсить блюдо жареными куриными крылышками, тушеными креветками, кальмарами и прочими морскими тварями и по дороге в первый зал все это съесть. Главное - идти медленно, чтобы успеть освободить блюдо. Расчет с официантами происходит только тогда, когда ты сел за столик.
  Мы продолжали жить в огромном сверкающем мегаполисе, пытаясь продержаться до завершения сделки с Арафатом. Дороги из этого сказочного города для нас были перекрыты долгами за аренду "апартаментов" и машины, и даже за коммунальные услуги. Мы, как та самая лягушка, попавшая в миску с молоком, вынуждены были барахтаться и барахтаться, в надежде на то, что молоко когда-нибудь собъется в масло. Как и лягушка, мы не хотели тонуть и пытались найти поддержку, пусть на самое малое время...
  - Вот тысяча дирхам, - положила помятые бумажки на стол Зухра, - на двенадцатом этаже взяла...
  Действительно, разве откажет миловидной соседке по билдингу солидный индус, владелец отеля в самом Дубае?
  - А у меня сегодня всего пятьсот, - выложила свой "улов" Рано. - Познакомилась с марокканцами с двадцать четвертого... Сегодня у них наличных мало, сказали, снимут деньги завтра...
  С миру по нитке - нищему на рубашку. Рано, отглаживая рубашку казахстанца Серика, подула на горячий воротник. А-а-а, пылинка прилипла к козырной карте? Вот игрок достал новую колоду и на глазах всей честной публики открыл ее, а туз козырной - в крапе... Кто успел пометить карты? Да... А что же мне хотел тогда, во сне, сказать Арафат? Скорее всего, он тоже пел эту песню:
  - Козырная карта бита,
  Бит и весь его отряд...
  Через два дня мы наконец-то получили известие от важного банкира. Он отказался дать кредит Арафату в связи с тем, что его билдинги уже заложены, правда, под такую смешную цифру - всего пятьдесят миллионов долларов...
  Над цыганским табором повисла тяжелая тишина. Серика бросило в жар и он снял крапленую рубашку, обнажив выпирающий авторитет:
  - Нет... Пустым домой не поеду. Там земля горит под ногами, надо пожары тушить...
  Бахтияр-атаманша, ему эта роль была дана от природы, так как по гороскопу он был Девой, потуже затянул шарф, которым последнее время перевязывал свою больную голову, и сделал заключительную реплику:
  - А у кого не горит? Я и до дома не успею доехать... В аэропорту наручники наденут...
  - О-о-й, опять голова закружилась, - заныла Зухра, - пойду лягу, и тяжело понесла себя в спальню. Перед ее глазами мелькали желтые звездочки - блики тех золотых побрякушек, которыми она мечтала обвешаться уже завтра - tomorrow.
  И только Нисор был, как всегда, спокоен. У него дома, в Афганистане, стреляют каждый день - и ничего... Чего ему бояться, если есть бронированная машина?
  У всех на родине вспыхнувшие когда-то проблемы разгорались в пожары и грозили спалить дотла нажитое имущество, а вместе с ним - наработанный годами авторитет... Огненное кольцо сжималось вокруг нашего лягушатника, а мы продолжали барахтаться, пытаясь вырваться на свободу. Молоко взбивалось не в масло, а в вязкую зеленую тину. И очиститься от такого обилия грязи можно было уже не глотком воды, как это было бы раньше, а живительным родником - постоянным финансовым источником. Да за него каждый готов был потопить кого угодно и выкарабкаться из лягушатника по зеленым трупикам!
  "Здесь птицы не поют,
  Деревья не растут,
  И только мы плечом к плечу
  Врастаем в землю тут...
  Горит и кружится Планета,
  Над нашей родиною - дым,
  А значит, нам нужна одна победа,
  Одна на всех, мы за ценой не постоим..." - эта песня про Дубай - о тех, кто сюда приехал.
  - Надо отсидеться где-то, - задумчиво добавил после долгой паузы Бахтияр. - Здесь такой расход... Мы с Рано поедем к другу в Россию... Себе выбираю самое тяжелое - там сейчас уже морозы. Зухру отправим к бабушке, должен же кто-то ей завтрак в постель подавать... Ну, а Стелле можно поехать к моей сестренке Розе в Грузию, у той свой отель, а значит, и крыша над головой, и харчи бесплатные...
  - Трах-тах-тах-тах, - дал очередь из игрушечного автомата в коридоре, как раз возле нашей входной двери, соседский афганский мальчик. Опять мама ведет его в игровую комнату на этаже "R". Там под присмотром няньки вместе с другими детьми - из Индии, Ирана и Пакистана, из Египта, Ливии и Филиппин, из Иордании, Сирии и Марокко, - он будет беззаботно резвиться, не думая о своей родине.
  Недавно здесь появились и три девочки из Узбекистана. Они никогда не будут изучать в школе узбекский язык, не выйдут замуж за узбека и не нарожают для своей родины кучу ребятишек. Девочки, как и все дети Дубая, начинают говорить по-английски...
  - Я придумал! - нарушил гробовую тишину атаман-атаманша. Но это - уже другая история...
  
  III. В ЧЕРНОМ ТРЕУГОЛЬНИКЕ. УГОЛ ПЕРВЫЙ. ТАШКЕНТ
  
  1. В КАПКАНЕ
  
  Послеобеденное солнце в Ташкенте особенно горячее. Оно разбухает, наливаясь оранжевым нектаром, и кажется, вот-вот лопнет, как огромный воздушный шар. Это солнце смотрит на меня через открытые створки окна и жалит длинными лучами. Я сижу в небольшом холле на старом деревянном стуле с расшатанными ножками и обмахиваюсь веером. В этом холле прохладно до обеда. Видно, поэтому утром сюда никого не вызывают.
  Пять часов дня... Значит, прошел час, как пришла я по звонку подполковника Кадыровой в управление милиции.
  Мимо меня туда-сюда степенно проходят по коридору в милицейской форме серьезные люди, они заняты своими делами, лишь некоторые из них бросают на меня оценивающий взгляд. Что поделаешь - служебная привычка. В коридоре - тишина. И только иногда поскрипывает подо мной стул. Пересесть бы, но другие места заняты приклеившимися к ним гражданами еще до моего прихода.
  Час назад я постучала в кабинет, но не успела перешагнуть через порог, как услышала командный голос настоящего подполковника:
  - Явились? Я - занята, подождите в коридоре...
  За рабочим столом, усыпанном бумагами, сидела женщина средних лет в шелковой, с тигриным раскрасом, блузке. Ее черные волосы с двумя осветленными прядями были собраны в пышный "хвостик" на затылке. Из-под голубых теней и черной подводки по мне быстро пробежал с головы до ног цепкий взгляд тигрицы, которая готовилась к охоте, просматривая документы в папке, а также в компьютере.
  Солнце продолжало прогревать мне мозги. Уйти? Это невозможно. Отсюда - один выход, через проходную, где стоят вооруженные ребята, но они выпускают народ только при наличии маленького клочка бумаги с автографом следователя. Возможно, и мне достанется от подполковника такой клочок и, возможно, сегодня...
  По импортному контракту с эстонской компанией я получила один вагон бумаги с отсрочкой платежа. Прошло почти три года, а я не могла до конца рассчитаться с поставщиком, в Узбекистане сначала заболела, а потом и вовсе умерла конвертация национальной валюты - узбекского сума. Без нее стало совсем туго, но многие предприниматели потихоньку привыкали. Они, как гимнасты на тросе под куполом цирка, делали головокружительные трюки, о наличии которых и не подозревает ни один бизнесмен любой цивилизованной страны. Откуда знать иностранцам о том, что деньги можно "сбросить" в "черную яму", другими словами, обналичить на фирме-однодневке под восемьдесят процентов от суммы? Риск? Конечно, ведь никто не даст гарантии, что эта фирма успеет отдать деньги до своей смерти.
  Допустим, наличные сумы вы все-таки получили с этой "ямы". На них на "черном" рынке можно купить доллары США, правда, дороже официального курса Центробанка примерно на тридцать процентов. Опять риск? Для гимнаста - сальто-мортале, без которого не обойдется ни одно представление, для бизнесмена - незаконная валютная операция, за которую по Уголовному Кодексу Узбекистана могут лишить свободы на три года.
  Вот дилемма: если не закроешь свой долг - попадешь в тюрьму, а если закроешь подобным способом - тоже окажешься за решеткой.
  Представим, что валюта с "черного" рынка дошла до поставщика. Но ее, в конечном итоге, окажется в два раза меньше, то есть, вы закроете половину долга. А где найти деньги на вторую половину? Правильно, нужно что-то продать еще, например, свой дом...
  Раздумывая над безрадостной перспективой, я и не сразу заметила еще одно живое существо - муху. Она сидела без движения на стенде, посвященном трудовым будням следственного управления. Неужели совсем зажарилась на солнце? Нет, побежала... Прямо по буквам "о превышении полномочий следователей просим сообщить по телефонам...". Кажется, с одного из них и звонила подполковник Кадырова.
  Так вот... Интеллигентный заморский бизнесмен не знает и о втором способе расчета с поставщиком. Можно этот злосчастный импортный контракт снять с учета в банке и перевести его на товарно-сырьевую биржу. С согласия поставшика, конечно же. Как будто бы он, этот поставщик, ну очень нуждается в узбекской национальной валюте и собирается купить на нее какой-то товар, например, капусту, или галоши... Но потом он как будто бы передумал и уступил будущую сделку некой экспортной компании, которая и примет на свой банковский счет залежавшиеся узбекские сумы, а взамен даст наличные доллары. В кулуарах, за закрытыми дверями. И все будут знать, что эта сделка - незаконная, но документы будут говорить обратное.
  А в финале - опять двадцать пять: объем полученной валюты составит только половину вашего долга, так как ее "покупка" пройдет, конечно же, не по курсу Центробанка. Забудьте о том, что вы преступили закон. Главное - закрыли половину долга с поставщиком. Ну, а на вторую половину можно и по сусекам поскрести, продать еще что-нибудь, например, свой дом...
  Есть еще один вариант - простить долг. Как будто бы иностранец понимает сложившуюся в Узбекистане ситуацию и подписывает дополнительное соглашение к контракту о том, что отправленный товар на такую-то сумму он передает узбекскому партнеру безвозмездно. Получается, что мой эстонец сделает мне такой подарок? Ну и размечталась я сегодня... А как было бы хорошо: заплати налог три процента и спи спокойно...
  Распахнулась дверь, и меня обдало струей воздуха из-под кондиционера. Тигрица в узкой синей юбке до колен и в босоножках на высоком каблуке проскочила по коридору, покачивая тугими бедрами. Наверное, к начальнику. А может, поужинать. На моих часах - уже семь, самое время...
  Итак, у меня висит долг за полученную от эстонского поставщика бумагу. И такими незакрытыми контрактами забиты валютные отделы всех банков Узбекистана, над их кипами рыдают таможенники. По многим таким контрактам лежат толстые тома уголовных дел в милиции и в прокуратуре. Значит, все получатели товара стали преступниками.
  Мое дело было уникальным - поставщики "повесили" на меня долговые обязательства за вагон бумаги, которую продала совершенно другая, офшорная компания не мне, а другому узбекскому получателю. А я - Красная Шапочка, значит, несу ответственность за все то, что где-то происходило, происходит и будет происходить...
  В коридоре - оживление. Серьезных ребят в форме стало больше, они уже не вяло ходят, а стремительно пробегают из кабинета в кабинет, да и нарушителей спокойствия прибавилось. Видно, только сейчас и начинается рабочий день в милиции.
  - Зайдите, - бросает мне через плечо подполковник Кадырова, вернувшаяся с ужина.
  И я, наконец, перешагиваю порог кабинета и сажусь на длинную скамеечку возле стола-приставки, чтобы разложить на ней свои документы.
  - Медуза-опа, вы кого даете на амнистию? - в кабинет заглядывает один из юрких молодых людей из числа тех, кто постоянно бегал мимо меня по коридору. - А-а-а, вот как раз женщина... - кивает он в мою сторону.
  "Какая амнистия? - проносится у меня в голове. - Я еще не успела сказать ни одного слова, даже как свидетель..."
  - Посмотрим... - многозначительно отвечает подполковник, а во взгляде, брошенном на меня, читаю ее мысли. "Эту жертву я никому не отдам. Я ее порву на мелкие кусочки и буду сама наслаждаться свежей кровью... Р-р-р!"
  Тигрица опять погружается в изучение какого-то документа в компьютере, наконец, поднимает от него глаза. Вот сейчас она вышла на охоту.
  - Без адвоката? - глаза хозяйки кабинета округляются, как будто она не видела, что я пришла одна и полдня просидела в коридоре. - Ладно, утром придет - распишется...
  И начинается допрос.
   В толстой папке с документами, прошитыми белыми нитками, у тигрицы Медузы есть все: показания декларантов и таможенников, справки с банков, отчеты с налоговой... Да мало кто еще мог быть причастен к поставке трехлетней давности... Вот и пришлось им всем поработать: вспомнить подробности злополучной поставки, покопаться в архивах...
  - Вы почему не закрываете свой долг по импортному контракту с Эстонией?
  - У меня нет валюты, потому что в Узбекистане нет конвертации...
  - Отвечайте по существу! Я пишу протокол.
  - У меня нет валюты...
  - Не можете договориться с поставщиком?
  - Не могу. Его не устраивает курс валюты. С учетом второго вагона, который я не принимала, мой поставщик хочет получить в десять раз больше...
  - Не принимала? - тигрица опять округляет глаза, удивляясь тому, что я отказываюсь от целого вагона бумаги.
  Допрос прерывает телефонный звонок. Ей кто-то позвонил на мобильный, может, по службе, а может, из дома - время-то уже позднее.
  - Нет-нет, Александр, сегодня не приходите, - отвечает на звонок Медуза, - очная ставка будет завтра. Ну хорошо... Как скажете...
  Через двадцать минут в дверях выросла крепкая в плечах фигура... моего поставщика - Александра. Прошел мимо меня и устроился на стуле рядом с Медузой. Сел, по-хозяйски окинул взглядом гору документов, которые я принесла.
  - Выйдите, - это тигрица мне, значит, будет разговаривать с Александром, заново выстраивая план нападения. Почему заново? Да потому, что по сценарию я должна была исчезнуть в самом начале, то есть совсем не появляться, даже в первом акте представления. Я давно уже должна была уйти "в бега". И тогда карты, представленные Александром в Самое Главное Управление милиции, лягут в пасьянс, а на меня можно будет "повесить" хоть десять вагонов.
  - Держите ее, ведь убежит! - воскликнул эстонский поставщик, подтверждая мои предположения.
  Я опять сидела в коридоре, уже не на скрипучем стуле, и размышляла: "Александр знает, что в ближайшее время с моей стороны не будет валютной проплаты. Конвертация заморожена, а по другим схемам расчета мы с ним документы не подписывали. Но почему он проявляет такую активность в выбивании денег? Может, сильно достали кредиторы - крутые эстонские парни, или, что еще хуже - полиция?.. "
  Мухи не было, все мухи давно уже спали. Вот и лейтенантик молодой понес кому-то матрас. Нет, не к Медузе, дальше прошел. Значит, не для меня...
  ...После полуночи я протянула маленький клочок бумаги с неровными краями вооруженным ребятам на проходной. Они на него даже не взглянули...
  На следующий день, во время очной ставки с Александром, открылись все карты. Во-первых, я узнала, чем он был озабочен вчера и потому поспешил переговорить с Медузой. Оказывается, экспертиза подтвердила подлинность подписанного им письма на переадресацию второго вагона в адрес другой узбекской компании. Ура! С меня снимаются подозрения в том, что присвоила чужие деньги!
  Но не тут-то было!
  - Я никогда не переадресовывал груз, - продолжал стоять на своем Александр, - возможно, кто-то использовал мою подпись на листах, которые я оставлял в офисе для инвойсов.
  - Так значит, вы три года не знали о том, что не получили деньги за целый вагон товара? - удивилась я. - И не били тревогу?
  Во-вторых, я узнала, что в толстой папке уголовного дела нет показаний той самой "другой узбекской компании". Ведь это не было выгодно Александру. Ну вот придет получатель товара, представит все документы и покрутит пальцем у виска: мол, вы что, ребята, белены объелись? Я получил товар, и я же за него рассчитался... Как положено, через банк.
  Очная ставка продолжалась шесть часов. Вопрос - ответ, вопрос - ответ... Мы перекидывали друг другу мячик, который подбросила мягкой лапкой тигрица. "Только бы не уронить, только бы не уронить", - стучало в голове. От напряжения пересохли губы, но тигрица не подпускала меня к водопою: стакан воды принадлежал только ей.
  Подписывая протокол очной ставки, я убедилась в том, что подполковник Кадырова стоит с моим поставщиком по одну сторону барьера, а я - по другую. Протокол состоял из фраз, заранее написанных юристом Александра, он пестрел специальными терминами и номерами статей Уголовного Кодекса.
  Я - Красная Шапочка, которая несет не только пирожки, но и долю вины... Я - жертва, и не важно, какой дорогой пойду к бабушке, финал один и тот же - буду съедена волком. А тут - тигрица, это еще страшнее.
  В пятый раз я бежала по одному и тому же кругу: следственное управление было пятой, но не последней, инстанцией, в которой мы с Александром вели поединок. И везде серьезные люди в форме и без нее всерьез полагали, будто три года назад Александр поставил в мой адрес второй вагон бумаги, а я, Красная Шапочка, в сговоре с декларантами, таможенниками, банкирами и директором офшора передала товар другой узбекской компании. И во всех инстанциях выводы строились на показаниях заявителя, Александра, а сотрудников "другой узбекской компании", действительно получившей этот товар, никто и не допрашивал.
  Однажды, когда я вышла из одной инстанции и уже готовилась переступить порог другой, мне позвонил юрист Александра:
  - Стелла, к вам конфиденциальный разговор. Встретимся на нейтральной территории?
  - Хорошо, Ильхом, - согласилась я, пытаясь угадать с первого раза предмет нашего разговора.
  
  А предмет-то был один - импортный контракт. Правда, пунктов у него было предостаточно, но юриста интересовал, конечно же, раздел "Оплата товара". Неужели придумал новый вариант расчета?А может быть, уже и документы подготовил?
  Мы сидели в его машине, и юрист раскладывал, как карты, копии документов.
  - С собой не дам, смотрите здесь, - предупредил он меня, - и если какие вопросы возникли - лучше не по телефону...
  - Хорошо, я поняла.
  - Вы теперь убедились в том, что на партнера Александра заведено в Эстонии уголовное дело?
  - Да. Но ведь они - друзья...
  - Друзей в бизнесе не бывает. Помощник Александра оказался мошенником.
  - Не может быть, Ильхом... Ведь они совсем недавно приезжали в Ташкент...
  - Мало ли что было раньше. А сегодня Александр написал заявление, обвинив своего бывшего партнера в подделке документов и присвоении крупной суммы... Вот показания Александра в эстонской полиции...
  - О-о-о, однако, сумма-то астрономическая...
  - Какая уж есть... И самое главное... - юрист сделал паузу, продолжая сверлить меня свои цепким взглядом. - Партнер Александра найден мертвым...
  - Как? - у меня остановилось дыхание. - А деньги? Их, конечно же, не нашли...
  Мой собеседник хранил холодное спокойствие. И даже не холодное, а ледяное. По моим рукам побежали мурашки, а в горле запершило.
  - Стелла, соглашайтесь принять на себя долг за второй вагон бумаги, - юрист перевел разговор в другое русло. - Мы ведь все равно добьемся своего...
  - Но ведь этот товар я не получала...
  - Мы докажем обратное.
  - У Александра много долгов?
  - Да кредиторы совсем достали! - неожиданно для меня Ильхом разоткровенничался. - Но деньги эти он обещал жене своего партнера. Надо же семью поддержать. Да и мне давно пора получить за свои труды...
  - Вижу, как активно работаете, - поддержала его я. - Наверное, и вознаграждение ждете соответствующее?
  - У нас каждый получает по труду, - заметил Ильхом. - Или вы уже не помните моральный кодекс строителя коммунизма?
  Я промолчала и подумала: "Эх, деньги, деньги, и всегда-то вас не хватает". Юрист словно услышал мои мысли и добавил:
  - Да, деньги решают все!
  Он набрал номер телефона кого-то из Генеральной прокуратуры. Этот всемогущий человек давно поддерживает Александра, значит, размажет меня, как муху... Номер не отвечал... Конечно же, идет важное заседание, на котором решаются людские судьбы.
  ... С этой неразлучной парочкой я познакомилась более трех лет назад. Мой поставщик, Александр, был генеральным директором эстонской компании, а его тезка, Александр второй - бессменным замом и директором офшорной фирмы, которую они открыли, чтобы сэкономить на налогах. В отличие от многих других стран, Узбекистан не относился к офшорам враждебно, поэтому основной объем поставок и пошел сюда с этой новой фирмы.
  Александры, похожие внешне - оба коренастые, плотного телосложения, в корне отличались по темпераменту. Первый был легок в общении, разговорчив, хотя порой многословен, и с ним трудно было договориться из-за резкой перемены отношения к предмету или к собеседнику. Порой он был импульсивен и легко возбудим, энергичен, независим, не терпел чужого контроля и диктата. Целеустремленный и волевой, он мог даже совершать необдуманные поступки, причем, себе во вред. Александр был экстровертом и соответствовал типу людей, родившихся под созвездием Льва.
  Александр второй был более спокойным и уравновешенным, немного медлительным и немногословным, где-то - замкнутым, даже застенчивым. Скорее, он был интровертом и относился к людям, рожденным под созвездием Рака.
  Несмотря на эти различия, Александры совместно вели дела в офисе, который находился в доме первого, согласовывая друг с другом каждое движение, будь то документ, или же поставка товара. Но однажды прозошло событие, которое от этой дружбы не оставило и следа... После успешных сделок, когда через офшорную компанию прошли несколько миллионов долларов, Александр второй пропал при загадочных обстоятельствах. Прошел слух, что он скрылся с деньгами, снятыми со счета, но когда нашли труп - эта версия исчерпала себя.
  Александр первый на допросах по уголовному делу, возбужденному в связи со смертью его партнера, придерживался одной генеральной линии: его партнер - не простой мошенник, а великий махинатор и комбинатор...
  Вышел на лесную поляну Лев, почесал взлохмоченную гриву и проревел на всю округу:
  - Горе мне, несчастному... Вчера Рак положил меня на обе лопатки и утащил... добычу... Помогите наказать злодея!
  И царь зверей на всякий случай, мол, пусть никому не повадно будет ходить по тропам, помеченным мною, поставил капкан. Бежала по лесу Тигрица, остановилась перед капканом и подумала: "Ну и болван этот Лев, пока он ходит по лесу и жалуется на судьбу, посижу-ка я здесь, покараулю, глядишь - и будет мне сытный обед..."
  В это время Красная Шапочка несла пирожки своей бабушке, засмотрелась на листочки-лепесточки, на бабочек и мошек, да и наступила на этот капкан. Теперь ты, Красная Шапочка, будешь отвечать за все, что с тобой происходило вчера, происходит сегодня и будет происходить завтра.
  
  2. БЕГ ПО КРУГУ
  
  - Эй, красотка, дай погадаю! - кричит мне пожилая цыганка, и ее серьги в виде огромных колец позвякивают на ветру.
  Сегодня мне нужно купить на рынке продукты, но у входа стоят цыганки, как будто поджидают меня. И ведь обойти их невозможно - другие ворота находятся совсем не близко.
  - Да не чурайся нас! - не умолкает она, увидев, что я приостановилась в раздумье. - Ты ведь тоже будешь ходить с цыганским табором по пескам...
  Я не вступаю в диалог, но на такое неожиданное заявление мои брови автоматически поднимаются вверх.
  - Не удивляйся, - продолжает цыганка, - ты еще и не то увидишь: атамана в женской юбке и девиц со старческими лицами... А сама будешь ходить по мраморным лестницам в нищенской одежде, а по зеленому ковру - в королевском наряде. Проедешь много стран, но чужеземные песни и пляски будут только терзать твою душу... А радость познаешь после седьмого затмения...
  - Что?
  - Позолоти руку, тогда и скажу...
  Новенькая Нексия цвета мокрого асфальта на скорости въезжает в ворота рынка, задев развевающуюся на ветру цыганскую юбку. Я невольно поднимаю глаза: что еще за лихач такой, и встречаю колкий взгляд подполковника Кадыровой. О-о-о, она уже поменяла машину... Но тигрица демонстративно отворачивается, и я понимаю, что у нее пропал интерес к моей персоне.
  Несколько дней назад у Медузы был приступ гнева. Когда она вошла в свой кабинет и открыла сейф, перед глазами встала жуткая картина: пропала папка с моим уголовным делом.Тигрица рычала на все следственное управление:
  - Ры-ы-к, р-разве можно в мое отсутствие, р-разобраться надо...
  Тигрица Медуза металась в своей клетке (читай: в кабинете), рвала зубами черновики из заготовленных юристом Александра текстов, нажимала на клавиши компьютера, просматривая досье на меня, но без оригиналов, бережно подшитых ею в той папке, они не имели никакой силы. Обессилев, тигрица рухнула в кресло. А когда успокоилась, снова села за компьютер:
  - Ш-ш-ш-то за ш-шутки, - перешел рык в шипение змеи, - я ещ-ще вам покажу...
  Папка была изъята ребятами из вышестоящей инстанции, в которую, шестую по счету, мне предстояло идти по тому же кругу - по импортному контракту с эстонской компанией. Но пока эта толстая папка ехала в величественное серое здание, подполковник Кадырова успела наложить арест на мое имущество - частный дом. Видимо, в спешке, или так, на всякий случай, под ее горячую руку попали еще три дома, которые мне не принадлежали. Возможно, какой-то из них был оформлен на меня лет пятнадцать назад, возможно, дома были собственностью моих однофамильцев или двойников.
  Краешком глаза я наблюдаю, как Медуза на "черном" рынке меняет доллары, и несколько толстых пачек с узбекскими сумами бросает в свою сумку. Сейчас она набьет багажник продуктами, понятно, что у подполковника милиции такая возможность - вырваться на рынок, бывает довольно редко.
  Пока цыганка отошла в сторону, к своим соплеменникам, и о чем-то с ними калякает, незаметно проскальзываю в ворота и несусь в сторону овощного павильона. И тут кто-то трогает меня за плечо:
  - Стелла, на вас лица нет... Что-то случилось?
  Слава Богу, что не цыганка. Это Бахтияр, сосед по дому и партнер по бизнесу. Шагает со стороны мясного павильона, потому как неравнодушен к свежей баранине.
  Бахтияр был немного в курсе моих дел, поэтому, не размусоливая подробностей, выкладываю самое главное:
  - У меня все арестовано: счет в банке, имущество фирмы, а теперь и четыре дома...
  Оглядываюсь по сторонам. Медуза уже в павильоне, гребет лопатой с прилавков. Цыганки куда-то пропали, как сквозь землю провалились...
  - Четыре? - переспрашивает Бахтияр. - Видимо, кого-то вы сильно разозлили.
  - Да вы, наверное, не знаете подполковника Медузу Кадырову...
  - Медузу? О-о-о, отлично знаю! Она и не то может! Вот вчера я был в отделении и видел, как троих мужиков в тюрьму посадила...
  - А мужиков-то зачем, я думала, она только на женщин злая...
  - Да на всех... Муж ее бросил, дочку одна воспитывает... Стелла, а вы заходите к нам вечерком, поговорим...
  Бег по кругу по тропам, помеченным Александром, начался примерно год назад. До подполковника Кадыровой я уже прошла четыре инстанции, в каждой из которых доказывала аксиомы - объясняла серьезным людям, что второй вагон бумаги, по ошибке отправленный в мой адрес, эстонский поставщик тут же переадресовал другой узбекской фирме, той, с которой он давно работает. И эта фирма приняла, растаможила и даже - оплатила товар. Мне приходилось по-лягушачьему бултыхаться в мутной тине засасывающего болота, в который раз подтверждая сказанное документами. Но это только в сказках и мифах могут происходить чудеса, когда лягушки взбивают молоко в масло, а боги пахтают океан, получая напиток бессмертия - амриту. Я же, не чувствуя под ногами дна, уже захлебывалась и тонула... Значит, я не была ни лягушкой, ни богом.
  И тонуть я начала где-то на втором-третьем круге. В тот день я собиралась получить в банке зарплату сотрудников и стояла уже с чеком в руках возле обслуживающего бухгалтера, но он долго что-то выискивал в компьютере, а потом сказал как отрезал:
  - У вас счет арестован...
  - Как арестован? У меня не было никакого суда...
  - Видимо, как обеспечение чьего-то иска, - высказал свои предположения Мансур.
  Такую сумму я не была должна никому. И потому не сразу поняла, кто мог ее нафантазировать... Оказалось, мой эстонский поставщик Александр. Он к моей мизерной задолженности приплюсовал стоимость товара, поставленного своей офшорной компанией другой узбекской фирме, а потом и прибавил проценты за три года. Но главное, Александр добился, чтобы арест был наложен еще до решения суда. А вдруг я ненароком растрачу денежки, если они у меня, конечно, есть?
  В связи с тем, что дела на фирме были заморожены, и оголились провода, по которым до этого бежал электрический ток, обеспечивая жизнеспособность коллектива, начали происходить короткие замыкания. Арест счета сломал несколько сделок по импорту, и мы понесли огромные убытки. Недовольные покупатели, не дождавшись заказанного товара, начали писать: нам - претензии, в хозяйственный суд - заявления. Так что во время бега по кругу я еще успевала отбиваться и от атак других нападающих... На меня шла бумажная лавина, которая, казалось, вот-вот захлестнет, накроет с головой. И я, нахлебавшись этой тины-рутины, уже шла ко дну...
  Вечером в гости к Бахтияру пришла не я. У этого полуживотного-получеловека были красные крольчиные глаза и гусиные лапки в их уголках, на плече висел язык гончей собаки, на ногах были стоптанные копыта взмыленной лошади, а на голове - спутанные волосы русалки. Было у него и лицо - белое с синевой, как у залежавшейся на прилавке курицы, и потому оно выражало глубокую тоску умирающего лебедя.
  - Так проходит вся жизнь
  В угаре пьяном,
  В сигаретном дыму
  По ресторанам, - обдала меня струя совсем другой жизни, когда я открыла входную дверь.
  - Где рыдает пьяный саксофон
  И плачут скрипки,
  В сигаретном дыму
  Плывут улыбки... - подпевала Руслану Набиеву веселая, краснощекая Рано, жена Бахтияра.
  Видимо, она уже устала танцевать, и потому уступила место двум молоденьким, лет по семнадцать, девчушкам, а сама сидела на диване с сигареткой.
  - Стелла, по сто грамм? - утвердительно спросила меня Рано и, не дожидаясь ответа, плеснула в стоящие на столе рюмки огненной воды.
  - А это мои племянницы, - махнула она рукой в сторону двух порхающих бабочек в ярких платьях, - в гости пришли.
  Дом Бахтияра и Рано был хлебосольным. Сюда приходили и приезжали многочисленные родственники, друзья и знакомые, а также прилетали иностранные партнеры со всего мира. Просторный дом спокойно вмещал по двадцать-тридцать человек чуть ли не ежедневно.
  Из своей комнаты вышла, позевывая, видно, только проснулась, Зухра - дочка Бахтияра. Переваливаясь с ноги на ногу, она дошагала до стола, молча опрокинула одну из налитых рюмок, лениво пожевала кусочек лимона и плюхнулась в кресло. Зухра вонзила в меня свой взгляд и, не моргая, долго его держала. Странное поведение девушки наталкивало меня на мысль о том, что у нее не все в порядке с головой.
  - Это моя дочка, вернее, падчерица... Я вышла замуж за Бахтияра вот такой девчушкой, - показала Рано в сторону не устающих танцевать племянниц, - а у него уже были двое - мальчик и девочка. Не обращайте внимания на причуды Зухры - она перенесла сложную операцию на мозг... И располнела тоже поэтому.
  Великовозрастную девицу, ей под тридцатник - легко можно принять за сестру Рано. Но если та - энергичная и заводная, то эта - медлительная и малоподвижная, если не сказать, что ленивая и избалованная.
  - А-а-а, Стелла... Пойдемте в зал, - в дверном проеме нарисовалась коренастая, плотная фигура лысеющего и седеющего хозяина.
  На белых кожаных диванах сидели трое молодых мужчин и пили зеленый чай. Заварочный чайник для большой компании стоял тут же - на прозрачном стеклянном столике. Ребята были отутюжены, что было признаком хорошего ухода в семье, их круглые щечки лоснились благополучием, что говорило о хорошем питании, ну, а лощеные руки подтверждали непыльный характер их работы.
  - Знакомьтесь, это и есть та самая Стелла, о которой я вам рассказывал, - представил меня свом партнерам Бахтияр. - Устраивайтесь в этом кресле...
  Одно белое кресло было свободным, и я, боясь испачкать его той грязью, в которой была уже по уши, осторожно присела.
  - Пожалуй, нам уже пора, - дал знак молодым людям тот, что был постарше. Видимо, и должность его была солиднее, да и звание тоже - молодые люди тут же подчинились команде и встали с насиженных мест. - Да, Бахтияр, закончите разговор - сразу же позвоните.
  Я не знала пока имен гостей своего соседа, у Бахтияра был странный способ знакомить людей. И только когда хозяин дома проводил их до ворот и вернулся, услышала, наконец:
  - Стелла, это Шухрат, родственник самого... - полушепотом произнес он фамилию самого главного милиционера в Узбекистане. - Он может снять арест с вашего дома, да и вообще - закрыть уголовное дело...
  - Х-м-м, - что-то невнятное прохрипела я.
  - Подумайте хорошо, Шухрат ждет от меня ответ уже сегодня... Вечером в ресторане он должен кое с кем обмолвиться словом...
  "Значит, уже сегодня прозвучит выстрел из стартового пистолета, - пронеслось в голове. - Хватит ли у меня сил добежать до финиша?"
  Я вросла в белое кожаное кресло, как размазанная по нему муха, и не могла дышать, не то чтобы шевелить лапками.
   - Хорошо, - через пару минут тяжелой паузы дала я ответ Бахтияру, подумав до этого о том, что мне сейчас и терять-то больше нечего, кроме бренного тела.
  - Идите, Стелла, домой, хорошо отдохните и считайте, что ваш вопрос решен...
  ...Щелк - и взлетела в небо красная ракетка. Лошади, пружинившие бока на старте, выгнули спины и сделали рывок вперед. Они бежали по кругу, подчиняясь команде наездников, и не знали о том, что за их победу или поражение кто-то получит вознаграждение. Они гордо вытягивали шеи, трясли ухоженной длинной гривой, и не обижались на своего хозяина за то, что он хлещет их взмыленные бока тонким хлыстом. Один круг... Второй... Третий... Белая лошадь споткнулась, и наездник вылетел из седла. Скорее всего, эта лошадка была такой же крепкой и хорошо натренированной, как другие, и тоже была достойна победы. Но она лежала на зеленой траве, а в ее влажных опрокинутых глазах отражался кусочек синего неба...
  
  3. ЧЕРНЫЙ ЯЩИК
  
  Я ухожу из гостеприимного дома и уже на пороге слышу голос Рано:
  - Кто оставил зонт?
  - Это Шухрат, - отвечает бодрым голосом Бахтияр.
  Неиссякаемой энергии хозяина дома мог бы позавидовать любой юнец. Бахтияр всегда в движении, из него жизнь бьет ключом. И что интересно - этот человек никогда не устает.
  Рано бросает зонт в задвинутый между диваном и креслом ящик.
  - Что это? - спрашиваю я.
  - Ящик...
  - Какой ящик?
  - Черный... - отвечает она, разглядывая там что-то. - А вот перчатки Розы, надо же, до сих пор лежат... А это - Рустамовские тапочки... Все что-то забывают.
  В доме Бахтияра проглядывается достаток, но с отпечатком вчерашнего дня. Двухэтажный дом из двух строений с несколькими гостиными, спальнями, ванными, сауной и бассейном отделан лет пятнадцать назад. Сегодня его благоустройством никто не занимается. Двор на нескольких сотках тоже заброшен. Большая его часть не вскопана под клумбы и не засажена деревьями - когда-то партнеры Бахтияра парковали здесь свои крутые иномарки. В доме бурлила жизнь, как шурпа в казане у Рано, а сегодня шурпа остывает. Даже машины во двор не заезжают, они остаются за высоким кирпичным забором. И вот почему.
  ...В тот злополучный вечер ничто не предвещало бури. Бахтияр, немного уставший, но довольный, возвращался домой на блестящем BMW с успешной сделки. Во дворе уже стояли несколько машин, значит, гости его дожидаются, но главное - стелились клубы ни с чем не сравнимого запаха дымящегося шашлыка. Еще с утра хозяин дома наказал жене замариновать баранины, да побольше, и вот он - дымок, щекочет ноздри и катится шариком желаний по языку.
  "Искупаюсь, переоденусь - и к гостям", - рассуждал про себя Бахтияр, паркуя BMW. Потом прошел в столовую, сюда гости не заходят, и бросил в ящик с крышкой, как у сундука, увесистый сверток.
  Во дворе, под навесом, стояли сдвинутые буквой "П" столы, застеленные прозрачной тонкой клеенкой с выбитыми белыми розами. Столы уже были заставлены закуской и батареями бутылок со спиртным и напитками.
  - Где там гуляет именинник, - недовольно проворчал высокий седовласый мужчина с тонкими усиками под широким, с горбинкой, носом, - пора бы уже и горло прополоскать...
  Видимо, в этих целях, не более, он поднял рюмку и уже донес ее до усов, когда в открытых воротах нарисовались трое ребят, явно не из числа приглашенных. Они коротко выстрелили:
  - Всем сидеть! - и торопливо прошли в дом.
  Бахтияр в белом махровом халате, со взлохмоченными мокрыми волосами (тогда их было гораздо больше, чем сейчас) выходил из ванной. Именно в этот момент перед самым его носом будто выросли из-под земли пришельцы. Они молча надели на еще необсохшие запястья рук Бахтияра наручники и усадили главу семейства в то самое белое кожаное кресло, на которое гораздо позже сядет муха. Незваные гости хлопали дверцами шкафов и даже холодильника, видимо, что-то искали. И это "что-то" имело свое название, потому что Раношкины серьги и кольца с бриллиантами, которые лежали тут же, в шкатулке на комоде, они пока не тронули.
  Один из незваных гостей начал обшаривать диван. Его рука прощупывала подушечку, потянулась к валику-подлокотнику, заскользила в углубление между сиденьями и ... вместе с каким-то пакетиком начала подниматься...
  - Постойте, - закричала наблюдавшая за ним Рано, - вы же не вытаскиваете оттуда, а кладете туда!
  Но ее слова зависли в наполненной тревогой тишине...
  Всем, кто сидел уже за столом, не возбранялось съесть кусочек, не пропадать же добру, и многие молча жевали, набив рот. Седовласый мужчина передумал полоскать горло и опрокинул пару рюмок в жаждущее брюхо. Подсевший к краешку стола пришелец должен был взять показания у некоторых из гостей. Но его рука не слушалась хозяина и потянулась за ребрышком жирного барашка.
  - Ну что, нашли? - заливалась слезами Рано, бессильная что-либо изменить.
  Незваные гости, которые не привыкли отвечать на вопросы, они умели их только задавать, продолжали поиски. Перерыв весь дом, они присели на диван в столовой. Один из пришельцев достал из холодильника бутылку колы и плеснул себе в стакан. Утолив жажду, он перевел взгляд за диван.
  - Что еще за барахло здесь, - пробормотал он и засунул руку под крышку.
  В черном ящике лежали три (читай: да-да, именно три) миллиона долларов... Оказывается, такие деньги возбранялось держать в доме, да и вообще - иметь. Вместе с "найденными" в диване наркотиками они рисовали картины будущего для Бахтияра не в самых радужных красках. Не только кольца и серьги, но и машины, телевизоры и другая техника, водившаяся в доме, ушли на вызволение хозяина из мест не столь отдаленных. Рано старалась как можно чаще навещать супруга, собирая огромные передачи, чтобы что-то оставалось от них по дороге в камеру...
  О-о-о... Сколько повидал за эти годы черный ящик...
  Вот, например, сестренка Бахтияра мама Роза... Правда, ее тогда называли просто Розой, потому что ее бедра соответствовали рядовой должности работника пункта по обмену валюты. Однажды она позвонила Бахтияру:
  - Все! Больше не могу... Клиенты совсем сбесились, скоро разорвут меня на части...
  - Ты что, опять "прогорела"? - прервал ее старший брат. - Не можешь без того, чтобы не откусить лакомый кусочек?
  - Да я и взяла-то чуть-чуть, - оправдывалась увешанная золотом девушка. - Думала, проверну одну сделку...
  - Индюк тоже думал... - ворчал Бахтияр, сплевывая на зарастающий бурьяном двор. - Ладно, приезжай, что-нибудь придумаем...
  Бывает же такое: сидишь крепко в кресле, а оно вдруг вспыхивает и горит синим пламенем... Вот и у Розы такое случилось. Конечно, валюта - товар ответственный. Но как можно спокойно смотреть на него изо дня в день и не "пригреть" на груди самую что ни есть малость? По молодости, Роза еше не знала, что денежные потоки имеют обыкновение двигаться не туда, куда ты хочешь, а туда, куда ветер дует. А он так часто меняет направление...
  Так вот, в тот день истерзанная сомнениями, а еше больше - кредиторами, девушка Роза переоделась в дорожную одежду и с огромной клетчатой сумкой, с какими обычно ездили "челноки", ввалилась в дом Бахтияра. Пока они сидели в столовой и пили чай, а может, и что покрепче, затренькал мелодичный звонок на воротах.
  - Не открывайте, это меня ищут, - испуганно вскрикнула Роза.
  - Да ладно, сестренка, кто знает, что ты здесь? Ну а вообще-то тебе лучше уехать... Хочешь в Дубай?
  За воротами стояли серьезные ребята в форме.
  - Сейчас, ключ возьму наверху, - первое, что пришло в голову Бахтияра, было самым верным. - Ох, ну куда же этот ключ задевался?..
  Испуганная Роза судорожно схватила сумку - там были деньги, а их нельзя оставлять, и побежала по лестнице на второй этаж. Бахтияр пыхтел следом. Там он в заранее заготовленном лазе на крышу снял фанерный щит на потолке и подтолкнул хрупкую Розу за тонкую талию. И вот она уже - на крыше соседа, там тоже есть лаз... Возвращаясь назад, хозяин дома увидел на столе черные замшевые перчатки, пропитанные дамскими сигаретами, и... бросил их в черный ящик.
  И такие события происходили в доме Бахтияра чуть ли не ежедневно. Дело в том, что он жил в одном из самых дорогих районов Ташкента, застроенном двух-трехэтажными дворцами. А в больших домах происходят большие события. Вот, например, недавно увезли того самого соседа, к которому когда-то пробралась через крышу Роза. Сам он даже и не успел воспользоваться своим лазом - группа захвата нагрянула среди ночи, когда семья безмятежно спала. Известный столичный банкир, уважаемый человек в махалле, глава большого семейства где-то кому-то дорогу не там перешел. И ведь только застроился, правда, бассейн не успел поставить, но заказать - заказал, и оплатить-оплатил как положено, пятьдесят тысяч зелененькими... Или вот сосед слева, директор ресторана - ароматы его заведения бьют прямо в Бахтияровские окна - частенько не ночует дома, и Рано стелит ему постель в одной из гостевых спален. А у соседа через дорогу вообще дом пустует, после шестимесячного тренинга в одном из подвалов ташкентской силовой структуры его хозяин ютится в питерской "двушке".
  Однажды Бахтияру позвонил один из тех людей, которых я видела на белых кожаных диванах.
  - Рано, я ненадолго, - бросил он жене, суетливо собираясь в дорогу.
  - Опять кого-то выручать? - заворчала та, зная натуру супруга. - Не можешь не сувать свой нос в чужие дела?
  - Когда и тебе приспичит, - прервал ее глава семьи, - дай Бог, чтобы кто-то тоже помог...
  Оказывается, Бахтияр узнал от отутюженного джентльмена, что вечером они будут брать группой захвата, как и соседа-банкира, некоего молодого человека по имени Рустам. Его маму, известную не только в Узбекистане, но и в России, бизнес-вумен, Бахтияр очень уважал, поэтому решил выручить непутевого сына. Многие поговаривали, что Рустам причастен к какой-то махинации с наркотиками, но что только не могут болтать злые языки. В семье он был избалованным сыночком и... чистюлей. Страсть к чистоте доходила порой до абсурда. Когда, например, взволнованный Бахтияр пулей влетел в дом Рустама и выпалил с порога неприятную новость о предстоящем задержании, тот внимательно посмотрел на него и неторопливо спросил:
  - Бахтияр, а вы руки мыли? Нет-нет, ответьте... Если не мыли - я не пойду...
  Мама Рустама в это время находилась в Москве, и молодого человека опекала бабушка. Старенькая женщина мяла кружева сиреневой блузки и плакала:
  - Рустамчик, собирайся...
  - Нет, я не поеду, пока Бахтияр не помоет руки!
  Рустам, одетый в костюм от Versace, но... в домашних тапочках, продолжал настаивать на своем, пока Бахтияр не зашел в отделанную белоснежным кафелем ванную. Вот почему молодой человек не успел переобуться: его буквально вытолкнула из дома бабушка.
  На следующий день кто-то привез в резиденцию Бахтияра коричневые, из змеиной кожи, туфли для Рустама. Тапочки же Рано бросила в черный ящик.
  Был у Бахтияра еще один сосед - Нурик. Всегда собранный, одетый, как на свидание с девушкой, он тоже что-то не доглядел в бизнесе... Может быть, по тому самому принципу, что все получатели товара - преступники?
  - Бахтияр, что делать? Следаки жилы тянут, а у меня - одни долги...
   - Что-что? - возмутился тот. - В Дубай ехать надо, не знаешь, что ли?
  Нурик был слишком собранным и пунктуальным, чтобы забывать что-то в доме своего наставника, и он оставил терпкий аромат дорогой туалетной воды.
  
  4. КУКОЛЬНЫЙ ДОМИК
  
  Я - маленькая девочка, и строю своим куклам домик из картона. Аккуратно вырезаю ножницами стены и прорезаю в них окошечки, чтобы куклы могли смотреть на мир. Застилаю пол яркими кусочками ткани и вешаю на стены картинки и безделушки. Каждая женщина мечтает о том, чтобы ее "кукольный домик" был самым красивым и уютным...
  Вернувшись домой от Бахтияра, я легла на диван и разглядывала узоры на обоях. Кто мог придумать такой насыщенный и сложный орнамент из геометрических фигур, стилизованных листьев и цветов и еще каких-то надписей? Говорят, арабы. И этот орнамент имеет свое название - "арабески". Какое красивое слово... Наверное, у арабов все красивое. Сегодня вы, арабески - часть моего "кукольного дома", а значит, тоже арестованы.
  Уже на следующий день знакомый Бахтияра, коренастый пухлощекий Абуня, протопал по комнатам, заглядывая в кастрюли. Маклер выполнял свою работу - продать мой дом как можно с большей прибылью для себя.
  Я снимала со стен раненые, цвета крови, сочные розы из шелковой ткани и бабочек, похороненных под стеклом между деревянными рамками. Розы и бабочки будут упакованы в коробки вместе с картинами, ставшими частью дома, а точнее, его мозгом, вместе с римскими шторами - драпированными ресницами его глаз, вместе с его слезами - светильниками, разрисованными сценами из мифологии Древней Греции...
  С каждым днем росло число желающих посмотреть объект продажи маклера - тот старался изо всех сил, и более пустынным и неуютным мой дом становился. Он ежился от взглядов покупателей и на глазах чах: эти стены не привыкли к тому, чтобы их разглядывали чужие люди.
  А однажды весь вечер дом содрогался, как от землетрясения. На смотрины приехала покупательница в сопровождении целой свиты. Здесь были ее муж и брат, ее родители и сестры, а также любимая тетя. Но главное - дети, которых невозможно было пересчитать. Ребятня, словно вырвавшаяся на свободу стая обезьян, хлопала входной дверью и бегала по лестнице на второй этаж, чтобы спускаться оттуда верхом на перилах, издавая гортанные звуки. Взрослые же, не обращая на обезьянок внимания, спокойно разглядывали полупустые комнаты, проверяли дееспособность сантехники и задумчиво чесали в голове при подсчете цветочных клумб во дворе. Видимо, для такой семейки их требовалось больше.
  Свита не отходила от своей королевы - высокой сухой женщины, одетой по строгим мусульманским канонам: в длинное, закрывающее ноги и руки, платье, с повязанным на голове черным платком. Надира, так ее звали родственники, мечтала переехать в Ташкент из области.
  Наконец взрослые закончили осмотр и собрались в гостиной. Они вполголоса говорили между собой на узбекском языке, видимо, обменивались впечатлениями от увиденного, а я попыталась разглядеть Надиру. Ее матовое лицо с прямым узким носом, похожим на птичий клюв, и черными глазами, казалось, ничего не выражало, лишь иногда узкие губы растягивались в нечто, напоминающее улыбку. Но вот Надира отвернулась от собеседников, и маска Снежной королевы сменилась на маску Королевы черных ворон, кружащих над добычей. В глазах главной вороны мелькнули красные искры хищницы, ее клюв еще больше вытянулся и сгорбился, а губы сжались в еле заметную ниточку. Сейчас черная птица взмахнет крыльями, сделает рывок и вырвет добычу у сородичей...
  - Стелла, мне понравился ваш дом, - прервала мои размышления Черная ворона, - я готова купить его, но по цене на пять тысяч дешевле...
  - Надеемся, что вы сделаете нам уступку, - вступила в разговор мама Надиры. - А мы... Мы будем молиться за вас...
  У нас, как и полагается, пошел торг, в итоге которого мы "поймали" золотую середину. Оставалось только обговорить срок, к которому Надира обещала собрать недостающую сумму.
  Меня терзали сомнения: есть ли у нее деньги? Может быть, не идти на уступку? Настораживало что-то недоброе в облике этой женщины, даже - трагическое...
  В это время Бахтияр разгонял тучи, сгустившиеся надо мной: не дождавшись результата затянувшихся переговоров, которые продолжал вести Шухрат, он подумал, что может и сам решить вопрос о снятии ареста на мой дом.
  - У Стеллы четыре дома? - удивились серьезные ребята из вышестоящей инстанции, куда переехало уголовное дело.
  - Да нет же, всего один, - начал объяснять Бахтияр. - Вот с него и нужно снять запрет на продажу...
  - Это невозможно, - отрезали молодые следователи. - Во-первых, запрет снимается не выборочно, а со всей недвижимости... Ну, а во-вторых, развязывает узлы тот, кто их завязал. Так что идите к подполковнику Кадыровой...
  Тигрица Медуза внимательно выслушала Бахтияра, а потом выложила свои доводы:
  - Как же я теперь сниму этот запрет, если нет у меня ни одного документа? Вот у кого уголовное дело, тот пусть и занимается этим вопросом!
  Бахтияру пришлось признаться передо мной в том, что вопрос недвижимости в моем уголовном деле завязан в довольно крепкий узел.
  - Стелла, только вы не переживайте, - закончил он свой подробный отчет о проделанной работе. - В наше время нет нерешаемых вопросов. Потерпите немного... Думаю, что прокуратура быстро разберется с Медузой... Есть там те, кто зуб на нее точит...
  - Хорошо, - согласилась я. - Лишь бы не повторилась старая история...
  - А что там произошло? - поинтересовался он.
  - У меня уже было недоразумение с расчетным счетом фирмы. Суд отменил решение о наложении ареста, но... Пришлось ждать, когда серьезные люди выполнят новую команду...
  - И не говорите, Стелла... Уж я-то знаю, что в силовых структурах "мельница" крутится в одну сторону... Эти люди запросто выполняют команду на уничтожение, а вот на восстановление, тем более - на отмену старых команд, - немыслимо тяжело. Испытал на своей шкуре.
  - А у меня еще и опечатка была в их документе, и как назло - именно в цифре. А банкиры - народ щепетильный...
  - А это они специально так делают, - заверил меня Бахтияр. - Опечатки в цифрах все равно что запятая не там - "простить нельзя помиловать"... Не нравится им, когда "мельницу" нужно повернуть в обратную сторону.
  После доверительного разговора со мной Бахтияр решился нанести визит к знакомому прокурору Даврону:
  - Братан, надо помочь.
  - Без проблем, - ответил тот, - утром деньги, вечером - стулья...
  По сценарию, написанному с легкой руки Даврона, на следующий день с ворохом бумаг двинулась в прокуратуру словоохотливая Рано:
  - Помогите, уважаемые, снять запрет с моего дома. Фактически он принадлежит мне, а на Стеллу, родственницу моего отца Владимира, он только записан. Вот свидетельские показания соседки, двух маклеров. Вот - документы о том, что моей дочери делали в Москве операцию на мозг, а это подтверждение врачей о том, что ей сейчас требуется повторная операция. Мне нужны деньги, если не продам дом - умрет ребенок... Еще и отвечать будете!
  В это время великовозрастное дитя мирно посапывало дома, насосавшись еще с вечера сорокоградусного молочка.
  - Безобразие! - стукнул кулаком по столу, как и требовалось по сценарию, прокурор . - Вызвать немедленно подполковника Кадырову!
  Вскоре подкатила на новенькой Нексии Медуза:
  - Как? Разве это не дом Стеллы? Хорошо... Хорошо... Сегодня я должна двоих посадить в тюрьму, сами понимаете, это очень важно, но вот завтра - пожалуйста... Сделаю, как скажете...
  На следующий день тигрицы Медузы не было на работе, не отвечал и ее мобильник. Напрасно Рано охотилась за ней и последующие дни. Иногда в ее кабинете брал трубку не то практикант, не то помощник и недоуменно разводил руками:
  - Не знаю...
  Высший по званию не обязан докладывать о своем местонахождении низшим.
  В это время уже активно работала шестая, вышестоящая, инстанция. Молодые энергичные ребята, допросив меня все по тому же вопросу - злосчастному контракту с эстонским поставщиком, наконец-то пошли дальше. Они догадались вызвать сотрудников той самой, "другой узбекской компании", которая фактически и получила товар. И как же обрадовались, когда обнаружили, что у нее был не один, как у меня, а сто тридцать контрактов с эстонцами. Вот где действительно можно разгуляться! Этим ребятам стало неинтересно заниматься мной, и они решили (конечно, не безвозмездно!) снять арест с моих домов. Тем более что три из них были чужие. Тем более что на оставшийся единственный тоже кто-то претендовал. И тем более, что по сравнению с суммой ста тридцати контрактов этот дом стал вообще кукольным.
  Пока я общалась с юридически подкованными молодыми людьми, в кукольном доме происходили такие события. Ворона Надира привезла сына, так как она уже устроила его в ташкентскую школу, рассчитывая в ближайшее время переехать сюда. Приехал и брат Надиры - ему нужно было только переночевать, чтобы утром вылететь в Дубай, где он подрабатывал переводчиком. Курпачи и коврик для намаза привез отец Надиры:
  - Куда теперь в ночь поеду? Посплю на полу, вы не волнуйтесь...
  Будущая хозяйка дома гремела посудой с пловом, потому что должны были зайти на смотрины нового жилья другие ее родственники - две племянницы с детьми. Так что когда я вернулась с юридического всеобуча, по лестнице опять бегали обезьянки, а наверху, в одной из спален, плакал младенец.
  - Что? Сняли запрет? - распушила черные крылья Надира.
  - Пока нет...
  - Ладно, поживем... Да, Стелла, сегодня у нас были гости...
  - По-моему, у меня каждый день гости, - ответила я.
  - Приходил майор Кадыр...
  - Какой еще майор? - переспросила я. - Может, подполковник Кадырова?
  - Нет, майор Кадыр из уголовного розыска. Он сказал, что я здесь нахожусь без прописки, а значит, незаконно, и угрожал мне... - Надира всхлипнула, но быстро взяла себя в руки. - Он хотел, чтобы я написала на вас заявление...
  - О чем?
  - Что вы продаете дом, который стоит под арестом, а значит, вы - мошенница...
  - Он так и сказал?
  - Да. И требовал от меня заявление без даты...
  "Стоп, стоп, - промелькнуло у меня в голове, - кто-то из юристов говорил о возможной амнистии... Значит, зная о том, что она будет, этот майор уже заранее готовил себе новое дело, чтобы "запустить" его после объявления об амнистии. Тогда уж тот, на кого заведет он уголовное дело, не сможет уйти от наказания... Надо же, какое точное попадание в "яблочко"!
  - Надира, а вы же не сможете оформить дом на себя, и вас никогда в нем не пропишут...
  - Вот поэтому и приходила моя тетя. Она - ташкентская, на нее и будем оформлять... А заявление писать я не собираюсь. Но не потому, что хорошо отношусь к вам. Меня потом так затаскают, еще и в тюрьму посадят...
  Мой кукольный домик содрогался от детского топота, от громких телефонных трелей, от длинных истеричных монологов Надиры в трубку. У ней явно были накалены отношения с сотрудниками, с партнерами, и даже с членами семьи. С каждым днем Надира все больше и больше пререкалась с отцом и в словесных поединках с ним брала самые высокие ноты. Выражение "визжит, как резаный поросенок" отлично подходит ей, если можно было бы этого поросенка поставить рядом со строгой мусульманкой. У отца же было железное терпение, и только поэтому их потасовки не заканчивались громогласным скандалом.
  - Что поделаешь, - тихо говорил он мне, - моя дочка неуправляемая...
  Прошло две недели. Нужно было предполагать, что процедура снятия ареста с дома не такая простая и займет какое-то время.
  - Что, опять не сняли? - каркнула Надира, не в силах сдержать приступ гнева. - Все! Я отказываюсь от покупки, а мне выплатите неустойку!
  И назвала астрономическую сумму.
  С того дня, когда Надира впервые переступила порог моего дома, я постоянно чувствовала себя разбитой и истощенной. Как будто кто-то ежедневно откачивал мою энергию, пил мои жизненные соки. Иногда становилось совсем плохо: к горлу подкатывался ком, кружилась голова. Дважды эти симптомы вылились в приступы, когда я лежала на постели полувменяемая и почти не реагировала на звуки. И что интересно, эти приступы начинались тогда, когда Абуня приводил клиентов, как будто бы какая-то темная сила противостояла моим намерениям продать этот дом не Надире, а другим покупателям.
   "Что со мной? - пульсировал в голове вопрос. - Что со мной?"
  Из глубины подсознания всплыла фраза "Мы молиться будем за вас..." Тогда я поняла, в чем дело, и на следующий день поехала на рынок. Да, вот она, эта пожилая цыганка, стоит у входа, меня поджидает:
  - На тебе, милая, порча... Черная женщина начитала... Да ты умереть могла бы, если не была бы другой веры... Только это и помогло. Помолись сама, а другим не давай за себя молиться...
  - А что ожидает меня?
  - У тебя впереди - большая дорога. Сначала поедешь на юго-запад, там познаешь силу любви и горечь разлуки, потом - на северо-запад, там научишься отличать друзей истинных от ложных, оттуда - на юго-восток, там получишь ключ к процветанию. Дорога будет тяжелой и долгой, через леса и пустыни, через моря и океаны... А когда пройдет шесть затмений, встретишь зеленого дракона и на нем долетишь до Белой королевы.
  - Я слышала о ней, но встретиться - так и осталось в мечтах...
  - Потому что не каждому дано...
  - А сейчас что мне делать?
  - Сделай то, что просит черная ворона, и она улетит с твоей дороги...
  Тут же, на рынке, я встретила Абуню.
  - А-а-а, Стелла, что, еще не продала дом?
  - Нет...
  - А я уже не могу тебе помочь, улетаю...
  - Куда?
  - В Дубай.
  - А что там?
  - Райская жизнь...
  Я помахала Абуне рукой, не в силах еще что-нибудь сказать. "Ну вот, все едут в Дубай, одна я сижу, как Емеля на печи... Нет, надо и мне шевелиться", - размышляла я по дороге.
  В течение трех последующих дней будет снят арест с моего дома, я продам его улыбчивому, добродушному Музафару и после того, как Рано со своей электронной почты со счастливым числом из четырех семерок отправит копии моих документов для получения въездной визы в другую страну, я... уеду из Узбекистана.
  Дебаты по эстонскому вопросу будут продолжаться... Интересно, что под обстрел попадет не только "другая узбекская компания", но и сами... представители силовых структур. Когда уже не с кем будет воевать, шпаги скрестят тигрица Медуза, прокурор Даврон, сотрудники еще одной структуры со страшным названием из трех букв и конечно же, молодые ребята из Шестой инстанции Чертова колеса. Последние будут даже изолированы на некоторое время в подвале Самой высокой инстанции, до нее я уже не доползла... Наконец, прокурор Даврон вспомнит о своем сценарии с участием несчастной мамы Раношки и великовозрастной дочки Зухрушки и будет размахивать протоколом сценария с криками "эврика!" как Архимед. Это и спасет молодых следователей...
  ...Кукольный домик смотрел на мир грустными окнами - глазами без ресниц. Плотно драпированные коричневые с золотыми цветами римские шторы, как и многие другие предметы, уехали отсюда навсегда. По стеклам бежали слезы, крыша яростно гремела при каждом раскате грома, а картонные стены раскачивались от порывов ветра. Кажется, ураган снесет и развеет по ветру этот кукольный домик - тихую заводь семейного счастья...
  Прощай, кукольный домик, ты стал таким маленьким, что мне едва хватит этих денег на вознаграждение тем, кто помог мне вырваться из этого болота, этого адова круга и... на билет до такого далекого, как Рио-де-Жанейро для Остапа Бендера, но уже заманчиво подмигивающего мне - Дубая.
  
  Заключение
  НА ВЕРШИНЕ БЕЛОЙ ПИРАМИДЫ
  
  Когда я открыла глаза, первое, что увидела - закругленную, вытянутую вперед морду дракона с двумя выпуклыми зелеными глазами. На том месте, где у людей был бы нос, у дракона были лишь две дырочки, через которые он с шумом выпускал воздух. Дракон спал, положив голову на сочную зеленую траву, а на его закрытом глазе сидела ярко-коричневая, с красными точками, бабочка. Она слегка двигала крыльями, чтобы не потерять равновесие, потом пересела почти вплотную к огромной расщелине рта. Дракон фыркнул, как корова, бабочка улетела.
  - Где мы? - громко спросила я, рассчитывая получить исчерпывающий ответ, но дракон, открыв глаза, молча смотрел на меня. "Если драконы здесь не разговаривают, - подумала я, - значит, это реальность. В сказке он непременно бы заговорил..."
  Оглядевшись по сторонам, я поняла, что нахожусь в парке. Справа высились кокосовые пальмы с пожелтевшими плодами, повисшими крупными гроздями под остролистными кронами. Слева стояли раскидистые деревья вроде яблонь, усыпанные крупными, с розетку для варенья, желтыми цветами. Их тугие толстые лепестки напоминали мне белые лилии. Я лежала на зеленой траве, а под голову кто-то заботливо подложил мою дорожную сумку для сказочных путешествий.
  Вдалеке по аллейке прогуливались две девушки в белых платьях с крупными пестрыми цветами... О нет, это не цветы... На платьях девушек сидели бабочки. Бабочки были и на мне. Черные с красной головкой и желтыми точками на крыльях, зеленые в черную крапинку, коричневые с мягкими оттенками оранжевого... Они щекотали ладони, путались в волосах. Парк походил на огромную стеклянную банку, в которую собрали со всего света эту необычайную красоту.
  И в этот момент промелькнул образ Бабочки в зеленую крапинку, того самого водителя лимузина, на котором я ездила подписывать миллионный контракт. Я даже как будто увидела его в конце аллеи. Он стоял в строгом темно-зеленом костюме и в белой рубашке, на которой была завязана бежевая бабочка в зеленую крапинку, и смотрел в мою сторону...
  Девушки подошли ко мне, и я смогла разглядеть их. Они были похожи друг на друга, как две капли воды: обе с мягким овалом лица, с круглым подбородком, тонким прямым носом и открытыми темно-коричневыми глазами.
  - Это вы прилетели к Белой королеве? - хором спросили они, как будто встречали обычного пассажира в аэропорту.
  - Да...
  - Мы вас проводим...
  Мне было так легко и свободно, что не чувствовала усталости. Я дышала и не могла надышаться воздухом, пропитанным ароматом желтых цветов, которыми были усеяны деревья.
  - Что это за деревья? - спросила я у девушек.
  - Frangipani (читай: франджипани), - ответили они.
  "Странное название, - подумала я, - впервые слышу..."
  Дракон отошел в сторону, он свою миссию выполнил, и помахал нам зеленой перепончатой лапой. А мы направились вдоль аллеи туда, где только что стоял Бабочка в зеленую крапинку. Аллея заканчивалась, но водителя лимузина здесь не было, он словно растворился в аромате сладкого воздуха, и только мелькали перед глазами сотни пестрокрылых бабочек.
  Удивительная картина предстала моему взору, как будто бы написанная художником на огромном полотне. С высокого холма, заросшего могучими деревьями, кроны которых разрослись, закрывая солнце, и походили на гигантскую царскую корону, с шумом падали вниз струи воды. Водопад полировал и без того гладкие овальные камешки голубого, розового и желтого цвета, а его брызги переливались под солнцем, сияя радугой. Вплотную к воде подступали причудливые растения с толстым стеблем и широкими светло-зелеными листьями, в которых прятались ярко-сиреневые бархатные цветы. Как зачарованная, смотрела я на эту красоту и не сразу услышала голос девушек:
  - Не хотите утолить жажду? Эта живительная влага придаст вам силы..."
  Я оторвала взгляд от водопада и посмотрела на своих спутниц. Одна из них протягивала мне небольшой деревянный ковшичек на длинной ручке, украшенной резным орнаментом. И откуда он только появился? Мне совсем не хотелось пить, но я сделала несколько маленьких глотков, а потом и освежила лицо.
  Широкая тропа за водопадом упиралась в высокие деревянные ворота, отделанные такими же резными узорами, как и ковш для воды. Тропа на глазах превращалась в мощеный розовым гранитом тротуар, по обе стороны которого росли нежные орхидеи. Они тянули ко мне тонкие стебельки как руки, и кивали оранжевами, бледно-сиреневыми и розовато-бордовыми головками.
  - Вот и пришли, - улыбнулись мне девушки, дергая за массивное чугунное кольцо на воротах.
  Ожидая увидеть за воротами сказочные строения, я была в недоумении: здесь тоже продолжался сад из тропических деревьев и экзотических растений, а среди них терялась дорожка. Будто в заросшем старинном парке прорубил кто-то небольшой проход для нечастых, но очень желанных гостей. Дорожка упиралась в квадратный бассейн с прозрачной, отдающей голубизной, водой. А к нему примыкали деревянные беседки с соломенными крышами, в которых кто-то заботливо выщипал углубления-гнезда. От шума открывающихся ворот из гнезд вспорхнули птицы с голубыми грудками и пышными длинными розовыми перьями. С таким чудным оперением я не видела пернатых, и поэтому от удивления выдохнула:
  - О-о-о, как в сказке...
  - Это райские птички, - пояснили мне девушки.
  - Так мы не в сказке, а уже в раю? - испуганно прошептала я.
  - Да что вы, мы с вами в реальной жизни. А птицы эти водятся во многих теплых странах. Они так называются, райскими... Ведь есть же орлы, синицы или вороны...
  "О нет, только не вороны", - подумала я, а вслух сказала:
   - А дальше дороги нет, она заканчивается у бассейна...
  Девушки, переглянувшись, рассмеялись и слегка подтолкнули меня к воде:
  - Поплаваем?
  Они взяли меня с обеих сторон за руки, и мы шагнули в бассейн.
  Открыв глаза, я увидела высокий деревянный дом, отделанный резьбой, как и ворота, с красной черепичной крышей, причудливо выгнутой на углах, с высоким крыльцом, упирающимся в такие же резные деревянные двери. Я положила руку на теплый поручень, покрытый светлым лаком, и уже сделала шаг вперед, когда увидела ее... В проеме открывшейся двери стояла высокая женщина с льющимися по плечам светло-каштановыми волосами. Если на девушках были белые короткие платья из легкого шелка, то на ней - тоже белое, но длинное, из плотной парчи, с выбитыми ришелье розами. Эти изысканные полупрозрачные розочки гармонировали с такими же тонкими и в то же время строгими - чертами лица и глубокими лучистыми глазами. Однако... этот наряд вовсе не походил на старинные одеяния королевских особ.
  - Я тебя ждала, Стелла, проходи, - приветливо сказала она.
  - Вы и есть Белая королева? - спросила я.
  - Меня так многие называют, - улыбнулась хозяйка, - а вообще-то я - судьба человека и сопровождаю его на жизненном пути...
  - Но ведь людей - миллионы. И что, у каждого есть Белая королева? - удивилась я.
  - Нет, только у тех, кто верит в меня и кому нужна моя помощь. Да ты проходи в дом, там поговорим...
  Поднимаясь по ступенькам, я продолжала удивляться: на мне была сухая одежда, как будто бы и не ныряла в бассейн.
  Я не отставала от Белой королевы. А шла она легкой, почти летящей походкой. Мы миновали просторный холл, потом - довольно широкий коридор, опоясывающий лестничный проем, и вошли в зал с окном-витриной во всю стену. Белая королева усадила меня в мягкое коричневое кресло, а сама устроилась за добротным деревянным столом:
  - Ну вот теперь мы можем поговорить и серьезно. Но сначала посмотрим карты?
  "Карты, карты... - пронеслось у меня в голове, и всплыл образ цыганки, которая и предсказала мне все последние события. - Значит, это и есть моя судьба?"
  - Кто-то считает, что судьба - это то, что написано на роду. Но ты не верь этому, - прочитала мои мысли Белая королева. - Судьбу можно менять...
  - Менять? - переспросила я. - Как перчатки?
  Белая королева рассмеялась:
  - Нет, перчатки останутся те же, но будут они с новыми украшениями или... дырками, изысканными или потертыми, светлыми или темными... Попозже, не сейчас, я расскажу тебе об этом подробнее...
  Она замолчала и пододвинула к себе резную старинную шкатулку, единственный предмет на столе.
  - Стелла, возьми из колоды три карты Таро и загадай три желания.
  - Мне их открыть?
  - Да. Ведь я все равно их вижу... О-о-о, выпал тебе Старший аркан - Луна, значит, ты хочешь формировать события, а не формироваться под их влиянием. Это хорошо... У тебя, Стелла, обостренная интуиция, но тебе тяжело потому, что вокруг тебя - темные оккультные силы, они истощают твою энергию... Много обмана, раздоров... Обходи их лучше стороной, не общайся с теми людьми, которые тебе неприятны.
  - Это не так просто...
  - А ты постарайся... А вот еще один Старший аркан - Тройка Императрица, воплощение матриархального начала. Но у тебя она перевернута, отсюда - нерешительность, слабость. Как с такими качествами сможешь руководить миром?
  - Миром? - переспросила я.
  - "Миром" - это не значит, что Вселенной. Хотя... Маленький мир, окружающий человека, и есть миниатюрная Вселенная. На самом деле он гораздо больше, чем кажется... А третьей картой выпал тебе Странник-искатель, Девятый аркан. А это - поиски истины...
  - Странник? Как это странно... Поэтому и путешествую по странам?
  - Конечно! А ты не жалеешь, что попала в Черный треугольник? Тот, кто прошел в нем боевое крещение, сможет устоять перед любыми жизненными невзгодами. Запомни: все бедствия, и даже полные катастрофы выпадают человеку как испытание. Препятствия укрепляют его так же, как огонь закаляет сталь. Об этом Черном треугольнике я тебе тоже расскажу, а сейчас продолжим смотреть карты.
  - А почему у Странника в руках фонарь?
  - Он ценит знания и понимает, что человек осведомленный, с широким умственным кругозором, перепрыгнет через планку любых препятствий, достигнет любой цели. Ты тоже, Стелла, дорожишь знаниями, но у тебя Странник - в перевернутом виде, значит, были на твоем пути и обман, и мошенничество... Ты училась на своих ошибках.
  - О-о-о, - простонала я, - вспоминая, как "обобрали" меня, как липку все, кто помогал выкарабкиваться из Черного треугольника.
  - Не бойся, все это - позади, сейчас у тебя идет период познаний, а черная нечисть не любит света...
  Рядом со столом, за которым сидела Белая королева, стоял огромный аквариум, и я невольно залюбовалась рыбками. Несколько из них, совсем маленькие, были зелеными с серебристым отливом, а две очень крупных - золотыми.
  - А это - золотые рыбки? - спросила я у хозяйки дома, начитавшись в детстве сказок. Да кто знает, может, вот сейчас одна из них тоже попросит меня загадать желание?
  - Нет, Стелла, - рассмеялась Белая королева. - Эти рыбки не волшебные. Хотя... Одна из них олицетворяют Венеру, богиню любви и красоты, а другая - ее сына Амура. Многие и сейчас называют Амура "плодом любви, несущим людям любовь". Помнишь легенду? Спасаясь от Тифона, Венера и Амур бросились в воды Евфрата и превратились в двух рыб. Их образ воплотил в себе любовь и красоту, самопожертвование и перевоплощение в новые формы. И стал символом знака Рыб, самого таинственного из всех знаков Зодиака.
  - А почему тогда этот знак самый последний, двенадцатый? - спросила я.
  - И вовсе не последний, - возразила Белая королева. - Рыбам выпала честь завершать Колесо жизни. Значит, такую миссию выполняешь и ты, Стелла, родившись под этим созвездием...
  Белая королева задумалась о чем-то, разглядывая карты, которые выдернула из колоды уже сама. Среди них увидела я знакомую мне Звезду. Однажды я была в столичном салоне, и его хозяйка, Лолита, гадая мне, достала из колоды именно эту карту...
  - Карта так и называется - "Звезда", - прервала мои размышления Белая королева. - Кстати, твое имя также звучит в переводе с латинского "звезда"...
  - А что означает карта? - поинтересовалась я. - Мне она уже выпадала...
  - Звезда приходит к тем, кто ищет свое место в жизни, к людям активным и целеустремленным. А дает она мудрость, духовное просвещение. - Белая королева перевернула другие карты и добавила:
  - Ты достигнешь цели и будешь счастлива. Об этом говорят Король монет, Десятка кубков и Тройка кубков...
  Потом она собрала в колоду разбросанные по столу карты и произнесла:
  - Для кого-то Таро - чепуха, да и пусть не верят... Для тебя же они очень значимы, так как укрепляют ослабленную веру и разрушают препятствия...
  - Препятствия, которые встают на моем пути? - спросила я.
  - Нет, те, что возникают внутри: отрицательные мысли, негативные установки... Ты же знаешь о том, что в человеке живут страхи, тревога, беспокойство... А чем порождаются страхи?
  Я молчала, раздумывая над вопросом, и Белая королева ответила на него сама:
  - Враждебным отношением друг к другу и даже - агрессией. Да-да, Стелла, боится человек агрессивный.
  - Пожалуй, о врагах известно мне гораздо больше, чем о друзьях, - грустно улыбнулась я. - Вы сказали о том, что моя вера - ослабленная... А чем ее можно укрепить?
  - Твои союзники, Стелла, сомнения и неуверенность.
  - Однако, странные союзники, - заметила я. - Как будто бы из стана врагов...
  - Представь, что возникло у тебя сомнение. Ты начинаешь прислушиваться к его голосу и отступаешь на старые позиции. Получается, что ты упустила шанс изменить свою жизнь. Значит, ты проявила слабость. А если прислушаешься к сомнению, поблагодаришь его и еще больше усилишь свою веру, подтвердив тем самым свою готовность к изменениям, значит, ты проявила силу.
  За окном-витриной зала, в котором мы сидели, открывался вид на зеленую лужайку, а за ней начинался сад. Гуляешь, а тебе на ладонь падает груша, или абрикос... О-о-о, кто же это там хулиганит? Впервые в своей жизни я увидела настоящих, не тех, которые бегали у меня дома, обезьянок. Они прыгали с дерева на дерево, раскачиваясь на своем хвосте, как на качелях, грызли какие-то плоды и повизгивали от удовольствия. А вот и девушки в легких платьицах... Обезьянки их увидели и замолчали, перестали суетиться и чинно уселись на ветки дерева.
  - А кто эти девушки? - поинтересовалась я.
  - Твои ангелы-хранители, - спокойно ответила мне Белая королева.
  - Но ведь они...
  - Хочешь сказать, что должны быть с белыми крыльями за спиной? Да это уже люди придумали. На самом деле они выглядят так, как мы их себе представляем... Стелла, я смотрю - ты наблюдаешь в окно... А знаешь, что это за сад?
  - Нет...
  - Сад твоей индивидуальной самости! Есть он у каждого человека, но у кого-то это чистое поле, у кого-то - запущенные джунгли... А у тебя - сад, в котором растут ухоженные деревья, а на них зреют плоды.
  - Почему вы так считаете?
  - Ты еще при рождении получила потенциал для роста космического сознания. Правда, слабо его использовала... Но мистические ощущения в себе развиваешь, а это очень важно в поиске людей, созвучных по духу...
  - Да, такие люди встречаются... Я интуитивно чувствую их, так же, как дорогу, по которой нужно идти. Когда-то цыганка нагадала, что эта дорога откроется после шести затмений...
  - Они были в прошлом году: четыре солнечных и два лунных. А в целом тот год стал для тебя серьезным экзаменом, он сломал привычный образ жизни и заставил тебя отказаться от старых планов. Ведь так? Но цыганка не сказала самого главного: в прошлом году ты надела Венок свободы...
  - Венок свободы? - переспросила я, представляя девочку с венком из ромашек на голове.
  - Да, Венок свободы. Так называется самая редкая и самая значимая конфигурация планет на звездном небе, а точнее - аспектов между ними. Последний раз такое событие было двадцать шестого июля тысяча девятьсот девятого года. Да-да, так давно...
  - И что, планеты выстроились в виде венка? - удивилась я.
  - Пять планет образовали аспекты в семьдесят два градуса, в астрологии он называется квинтилем и относится к числу творческих. Зрительно же эта фигура походит на звезду, а названа Венком свободы потому, что квинтиль считается свободным аспектом, дающим большие возможности для выбора. А тут - пять таких квинтилей! Это не просто шанс освободиться от препятствий и ограничений, а великое везение и удача!
  В двери постучали. И Белая королева прервала свой рассказ:
  - Войдите!
  Мои ангелы-хранители держали в руках поднос, на котором стоял высокий бокал белого напитка, похожего на молоко. Но это было нечто другое: в нем шипели пузырьки, собираясь вверху в пену.
  - Да, Стелла, а ты пила воду из Водопада Жизненной Силы?
  "А-а-а, вот, оказывается, что это за вода", - подумала я, а вслух ответила:
  - Конечно!
  - Только после воды из Водопада Жизненной Силы можно пить этот Коктейль Счастья. Посмотри, Стелла, как радостно шипят его пузырьки! Они полны энергии, силы духа, творческого экстаза и любви к близким!
  Я пригубила коктейль, чтобы ощутить его вкус. Он оказался горьковато-сладким, как миндаль, терпким и бодрящим, как сухое виноградное вино.
  - Пей, Стелла, это - твое счастье, твоя удача. А потом иди отдыхать. Разговор мы продолжим вечером.
  
  ***
  
  - Стелла, мы приглашаем вас на экскурсию! - хором произнесли мои ангелы-хранители. - Поехали, вам понравится!
  "На экскурсию? - размышляла я. - Вот это да! Значит, в этой стране кроме дворца Белой королевы есть что-то еще... И я это увижу! Но самое главное, я смогу понять, где же нахожусь - в реальном мире или в сказке".
  Судя по тому, что мы выехали из резиденции Белой королевы не на драконе, а на легковой машине, у которой, как и положено, была марка - Аwanza, этот мир больше походил все-таки на реальный. Однако все в нем было необычным. Я с удивлением разглядывала дома с фигурными крышами, загнутыми на углах, со стенами, декорированными резным орнаментом, и с каменной широкой оградой, украшенной не только резными накладками, но и скульптурами. Почти возле каждого входа в дом стояли парами скульптуры людей и животных.
  В отличие от статуй-охранников, огромные композиции из камня походили на замершие сцены театрального действия. Будто в самый неожиданный для героев момент взмахнул дирижер палочкой, и все, кто был на сцене, оцепенели. Вот остановилась на бегу шестерка белых коней, запряженная в колесницу, а извозчик уже успел взмахнуть хлыстом. Сейчас хлестнет он по длинногривым каменным скакунам, и превратятся они в настоящих... А это - танцующие девушки, выточенные из белоснежного мрамора. Их тонкие фигурки - каждая в своей позе, выполнены мастером с такой любовью, что кажется, еще секунда, и девушки продолжат танец.
  Но больше всего добродушных, улыбающихся толстячков с круглыми животиками.Они повсюду, на каждом шагу. Может быть, это чьи-то боги? Иногда толстячки чем-то недовольны, они скалят зубы, обнажая два огромных клыка, и делают страшное лицо. На одну из таких фигур взгромоздилась живая обезьянка и поглядывает на всех свысока. Если она не боится этого толстячка, значит, он добрый.
  А это - целая серия скульптур из животного мира. Здесь и грозные львы, и миролюбивые слоны, и озорные лягушки, и хитрые обезьянки, а также - целующиеся рыбки, лающие собаки, зевающие коты, пасущиеся коровы, взлетающие гуси, хрюкающие свиньи... Кроме того, что скульптуры расставлены в определенном порядке по всему острову, они еще и стоят вплотную в художественных салонах, занимающих целые улицы. Пожалуй, хватит по одной фигуре на каждого жителя не только этой удивительной страны, но и всего Земного шара!
  Высокие строения из нескольких ярусов, богато украшенные и скульптурами, и лепным орнаментом, явно походят на храмы. Но почему их так много? Почти у каждого дома...
  - Это индуистские храмы, - подтвердили мои догадки ангелы-хранители, - современные семейные храмы. Но есть и очень древние... Хотите увидеть водный храм земли, построенный в шестнадцатом веке? Он находится на краю океана, недалеко от побережья, а в прилив стоит прямо в воде. Или храм, построенный еще раньше, в одиннадцатом веке, на скале высотой девяносто метров? Есть красивая легенда о том, что этот храм - окаменевший корабль...
  - А что, здесь только индуистские храмы? - спросила я.
  - Почему же? И буддийские, и христианские, и мусульманские... Просто мы вам показываем самые древние...
  - Хорошо, - ответила я. - Тогда покажите мне самый древний и самый величественный буддийский храм. Есть такой?
  - Конечно! - воскликнули девушки. - Правда, мы должны сделать небольшой перелет...
  Я его увидела еще издалека. Огромный комплекс сужающихся кверху, заостренных храмов был сооружен как ступа в форме гигантской мандалы. У ступы я насчитала восемь ярусов: пять нижних были квадратными, а три верхних - круглыми. На верхнем ярусе вокруг большой центральной ступы находились семьдесят две малых. Каждая - в форме колокола с большим количеством украшений. Внутри ступ разместились пятьсот четыре статуи Будды и тысяча четыреста шестьдесят барельефов на религиозные сюжеты. И вся эта величественная махина являлась местом паломничества и молитв. Верующие обходят все уровни храма по часовой стрелке, прикасаясь при этом к каждому Будде. Они верят, что это принесет им счастье.
  - А для верующих хинди местом паломничества стал всемирно известный храм, построенный в священном заповеднике, - добавили к своему рассказу о буддийском храме девушки. От них я и узнала о количестве ступ, статуй Будды и барельефов. Сама я, скорее всего, и не смогла бы их пересчитать.
  - А разве можно строить в заповедниках храмы? - спросила я.
  - Храмы можно строить везде! - заверили меня мои ангелы-хранители. - Поехали туда! Там такие пейзажи! Можно писать картины... Правда, почти всегда стоит туман, ведь храм расположен на высоте семьсот метров над уровнем моря и окружен горами и лесами...
  Мне показалось, что время остановилось. Мы столько успевали посмотреть, а день еще не клонился к закату. Поэтому я опять засомневалась в том, что нахожусь в реальной жизни: увидеть за один день столько достопримечательностей - это ведь из области фантастики.
  - Когда ты чем-то увлечен, - прочитали мои мысли ангелы-хранители, - ты не замечаешь, как летит время, и неделя может показаться одним днем, или даже - часом...
  В этот день мы побывали в пещере слона, где еще в девятом веке жили буддисты-монахи, а потом поехали к храму-усыпальнице королей. И в этот же день мы совершили водную экскурсию. Мы доплыли на лодке до острова черепах, по пути успев насладиться незабываемым зрелищем - играми дельфинов в открытом океане. После этого мы опять пересели в машину, и я оказалась в пещере гигантских летучих мышей. Потом был парк обезьян, и, наконец, удивительное живое представление - сафари на слонах. Вот где получила я истинное удовольствие! Слон по кличке Янти свозил нас в окрестную деревеньку, а на прощанье подарил нарисованную им картину.
  - Поедем смотреть, как Гелиос уезжает домой на золотой лодке с крыльями? - игриво рассмеялись мои спутницы.
  - Это - закат?
  - Да, конечно! Только у местных людей другая мифология...
  Фантастическое зрелище - наблюдать закат солнца над Индийским океаном! Огромный шар, наполненный красной краской, раздувается до неимоверных размеров и лопается, заливая небо разводами от розового до малинового. От светила в это время исходит наимощнейшая энергетика, ведь не случайно именно Солнце считается центром, ядром индивидуальности человека, а многие народы преклоняются перед ним как перед источником жизненной энергии, перед духовным сердцем. Теперь понятно, почему зависит характер человека от того, где находится в момент его рождения Солнце.
  Сюда, на побережье океана, люди приезжают только для того, чтобы увидеть закат. В это время исполняется танец любви Рамаяма, сопровождаемый звуками - выкриками танцоров в ритм разбивающихся о прибрежные скалы волн...
  - Где мы? - спросила я своих ангелов-хранителей, не переставая удивляться красоте и величию окружающего меня фантастического мира. И они лаконично ответили:
  - На острове!
  "На острове, на острове,
  На лучезарном острове,
  На лучшем в мире острове
  Не жизнь, а мармелад.
  И вовсе не в обиде мы,
  Что стран других не видели,
  Ведь плохо всюду, где нас нет,
  Где мы - там райский сад, - завертелись у меня на языке слова песни, под которую вот уже двадцать пять лет в киномюзикле "Остров погибших кораблей" не устает отплясывать Константин Райкин. -
  На острове, на острове,
  На справедливом острове,
  На лучшем в мире острове,
  На самом островном
  Все граждане счастливчики
  Поют себе мотивчики,
  И все без исключения -
  Об острове родном..."
  Конечно же, слова песни звучат жизнеутверждающе и претендуют на гимн острова, по которому путешествовала я со своими ангелами-хранителями. Но это был, все-таки, не тот остров. Александр Беляев четко определил место Острова погибших кораблей: между островами Флорида, Пуэрто Рико и Бермуды, в колдовском Саргассовом море, то есть - в Бермудском треугольнике. Если бы мы находились там, я бы почувствовала его тяжелую, засасывающую энергетику. Черный треугольник, в котором я бултыхалась и едва не утонула - вот младший брат Бермудского треугольника. А мы находились на острове...
  Какие же острова есть еще? Необитаемый остров, на который попал Робинзон Крузо, отпадает сразу, как, впрочем, и острова с неподходящими названиями: Остров невезения, Остров ошибок, Остров забвения, Остров дикарей, Остров головорезов, Остров страха, Остров крови и Остров смерти. Есть еще острова, принадлежащие одному человеку: Остров доктора Моро, Остров МакКинси и Остров ржавого генерала, а также - группе лиц - Остров людей-рыб и острова Ненужных людей, Отчаянных героев и Потерянных душ. Нет, и это не то... А если несколько островов, уже описанных в художественных произведениях и озвученных в одноименных фильмах, объединить в один? Например, к Острову сокровищ прибавить Остров надежды, Остров фантазий и Остров любви... Как его тогда можно будет назвать?
  - Мы на острове тысячи храмов! - рассмеялись ангелы-хранители. Но я чувствовала, что они что-то не договаривают...
  
  ***
  
  Вечером я сидела в том же коричневом кресле и слушала Белую королеву.
  - Как экскурсия? Понравилась? - спросила она.
  - Да, такого я раньше не видела. И все же интересно, сколько времени прошло с моего приезда? Неделя? Месяц?
  - Для Вечности и год - маленький срок, как секунда, как доля секунды, - уклончиво ответила она.
  Белая королева внимательно смотрела на меня, и ее теплый взгляд глубоких коричневых глаз согревал каждую мою молекулу. Она поймала мой удивленный взгляд и ответила на неуспевший прозвучать вопрос:
  - Не так часто я вижу людей, которые дошли до вершины Белой пирамиды...
  - Белой пирамиды? - шаровой молнией прокатилось по залу эхо.
  - Стелла, ты была в Черном треугольнике, который и является основанием Белой пирамиды. Он не только испытывал тебя на прочность, но и был своеобразной крышей, защитой от более серьезных испытаний, - Белая королева замолчала, и ее взгляд задержался на каком-то цветном листе бумаги, появившемся на столе.
  - Как это - защитой? - спросила я, потому что считала, что черный - это негатив, а белый - позитив. И потому они не могут быть рядом.
  - У Черного треугольника равные стороны, значит, его углы по шестьдесят градусов, а это - трин, фигура, которую астрологи и трактуют как щит от ударов судьбы. Так что уже в основании Белой пирамиды заложена серьезная защита. Боковые грани пирамиды - также треугольники. Вот один из них, его нижние точки - "Ташкент" и "Дубай", а высшая - вершина Белой пирамиды. По сути, отрезки пути от Ташкента, как и от Дубая, до нашего острова, и являются ребрами Белой пирамиды.
  - Интересно... - задумчиво произнесла я. - Значит, все события, которые произошли со мной в этих городах, можно вот так просто уложить в геометрическую фигуру?
  - Конечно! Фигуры для того и существуют.
  Белая королева сделала паузу и снова начала разглядывать лист бумаги.
  - Посмотрим, что еще здесь нас может интересовать... Апофема боковой грани делает угол девяносто градусов к точкам "Ташкент" и "Дубай", а это - квадратура, то есть, конфликт... И выражается он в разном понимании красоты и гармонии на вершине Белой пирамиды и в этих точках Черного треугольника.
  - Да, - согласилась я. - В Дубае и в Ташкенте нет такого удивительного сочетания древнего и современного зодчества с живой природой, как здесь. И там больше почитают деньги, чем изящные искусства...
  - Вот видишь, и ты это заметила! Посмотрим дальше... О-о-о, а здесь уже знакомый нам квинтиль... Творческий аспект, дающий свободу... Оказывается, оба ребра боковой грани Белой пирамиды, о которых я уже сказала, лежат под углом семьдесят два градуса к своему основанию. А это - аспект квинтиля. Значит, те, кто приехал сюда из Дубая и из Ташкента, получат колоссальный творческий заряд и смогут проявить себя в каком-то виде искусства.
  - А этот квинтиль такой же, как в Венке свободы... - высказала я свои предположения.
  - Да, Стелла, именно такой. И не только квинтиль свободы... Помнишь самый величественный храм? Его показали тебе ангелы-хранители. Этот комплекс возводили десятки тысяч людей в течение восьмидесяти лет. И оно уникально тем, что выражает схему мироздания в соответствии с буддийскими представлениями. Значит, еще тогда, в восьмом веке, древние зодчие владели магическими знаниями.
  - Отлично помню, - подтвердила я. - На верхнем ярусе храма вокруг большой центральной ступы было именно семьдесят две малых.
  - А это число, - продолжила Белая королева, - как и число пятьсот четыре - количество статуй Будды в храме, в сумме цифр дает один и тот же результат: девять. А девятка в нумерологии - число наивысшего развития, его хозяин - Нептун...
  "О-о-о, а я знаю Нептуна, его резиденция - отель "Atlantis" посреди моря, и доехать до него можно по подводному туннелю", - так и подмывало меня похвастаться своими знаниями, но я сдержала себя.
  - Да, Стелла, Нептун является и твоим управителем, ты ведь родилась под знаком Рыб. А число Рыб - восемнадцать, то есть, двойная девятка. В жизни нет ничего случайного, все - закономерно... Даже то, что средняя продолжительность жизни человека составляет одну пятую часть Колеса Жизни - семьдесят два года. Правда, в высокоразвитых странах этот показатель вырос лет на пять...
  - Боковое ребро пирамиды наклонено под углом семьдесят два градуса... - задумчиво произнесла я. - Какое-то совсем неровное число... И даже - негармоничное.
  - А Пизанская башня? - ответила вопросом на вопрос Белая королева. - Да зачем далеко ходить? Взгляни, Стелла, сюда, в окно... Видишь?
  На углу бассейна стоял белый зонт с золотистой бахромой. Длинный шест, на котором он возвышался, был слегка наклонен, скорее всего, он образовал угол с розовым тротуаром как раз в семьдесят два градуса, если Белая королева мне его показывала.
  - Этот шест, - продолжила она свой рассказ, - и есть ребро боковой грани пирамиды. Конечно, в миниатюре. Кстати, именно такой можно представить дорогу к познанию мира. Посмотри, Стелла, по отлогой горке подниматься гораздо легче, чем по крутому склону или же по отвесной скале. Правда?
  - Так я сейчас - на самой вершине пирамиды?
  - Как маленькая звездочка на елке! - улыбнулась мне Белая королева. - А хочешь здесь остаться?
  - Если это приглашение, то спасибо. Я обязательно вернусь... После того, как доделаю кое-что внизу...
  Я чувствовала, что засыпаю. День был таким длинным и насыщенным, как у кого-то - вся жизнь... Но мне так хотелось рассмотреть загадочный цветной листик бумаги, лежавший на столе, перед Белой королевой. Видимо, это какие-то карты, вроде Таро, но еще мудрее... Я привстала с кресла, сделала шаг вперед и не могла скрыть удивления: на столе лежала... географическая карта мира.
  
  ***
  
  Уром я проснулась от пения птиц. И даже не сразу поняла, что это такое, так давно я не слышала, как они тренькают, чирикают, посвистывают и заливаются трелью. Я вышла босиком из спальни и открыла деревянную двустворчатую дверь в свою ванную комнату. Одна стена этого довольно просторного помещения была полностью зеркальной, и вплотную к ней была подвешена не искусственная, а натуральная раковина, которую, получается, кто-то выловил из океана. Рядом с умывальником на матовом мраморном столике лежали белые валики - свернутые в трубочку махровые полотенца, из которых выглядывали и приветливо махали мне головками уже знакомые мне желтые цветы. Здесь же стояли розовые керамические флаконы с шампунем, кондиционером, гелем для душа, жидким мылом для рук и кремом для тела. На каждом из них светилась золотая гравировка "Б.К". "Белая королева", - мысленно прочитала я. Вдоль стены на выступе вроде подоконника выстроился длинный ряд маленьких белых вазочек, в каждой из которых плавал такой же желтый цветок с пятью лепестками. Цветы походили на звезды, которые горели ровным желтым светом, освещая мне дорогу...
  "А ведь у пятиконечной звезды углы в семьдесят два градуса! - подумала я, все еще находясь под впечатлением от вечернего диалога с Белой королевой. - Тоже квинтили свободы..."
  Две ступеньки из отполированного сандалового дерева приглашали спуститься к душу, над ним вместо глухого закрытого потолка висел легкий плетеный каркас из бамбука. Какое чудо! Я увидела гладкие плоские камешки, точно такие же, как у водопада: голубые, розовые, желтые... Они лежали на каменном полу, прикрывая сток воды. Вдоль третьей стены, также под бамбуковой крышей, стояло плетеное кресло, а возле него - тазик с водой, в которой плавали морские водоросли. Я уже знала, что используют их не просто для мытья ног, а для "процедуры мытья ног". Чувствуете разницу? Потому что водоросли хорошо очищают кожу, помогают избавиться от токсинов и улучшают кровообращение. Рядом с креслом, вплотную к этой же стене, возвышалась высокая ванна с водой, а в ней плавали лепестки белых и красных цветов.
  В ванной комнате стоял легкий цветочный аромат, и его невозможно было спутать с запахом самого дорогого искусственного освежителя воздуха.
  Я поднималась назад по сандаловым ступенькам и не могла не остановиться на полпути: четвертую стену, примыкающую к спальне, украшали картины сюрреалистов. На этих полотнах были изображены мои печали и радости, мои реализованные планы и несбывшиеся грезы...
  После завтрака из легкой овощной закуски и красного чая с разноцветными фруктовыми медальонами я снова беседовала с Белой королевой.
  - А правда, что вы - моя судьба? - спросила я ее. - И вообще, что такое "судьба"?
  - Понятие довольно емкое, и в нем заложен не один смысл, - ответила мне она. - Это конец, к которому все ведет, и это - роль, которую мы играем в схеме эволюции. Наконец, это то, что предопределено, постоянно и неизменно, то есть, фатально. Тебе, думаю, известно о том, что каждый человек еще с рождения получает определенное количество фатального. Так что есть оно у всех, только у кого-то больше, у кого-то - меньше...
  - Значит, судьба - это и ограничения?
  - Выходит, так. Но когда воля активна и используется, люди могут подняться над ограничениями судьбы.
  - Какая воля?
  - Точнее, свобода воли. Или другими словами - проявление воли для преодоления препятствий или влияний. Ведь благодаря этому можно изменить направление действующей силы так, чтобы она работала в гармонии с волей, в противоположность уступкам влияния, называемого судьбой.
  - Уважаемая королева, а вы знаете, для чего я приехала?
  - Конечно! Ты хочешь снять ограничения судьбы. Об этом ты меня просишь, Стелла?
  - Да...
  - Ты должна помнить о том, что надела Венок свободы, а значит - поднялась над некоторыми ограничениями судьбы. Проходя через Черный треугольник, свободу воли ты укрепила еще больше. То есть, ты сама многое сделала... И еще... Ты дошла до вершины Белой пирамиды и нашла меня... Значит, в тебе достаточно свободы воли. А мои напитки ее только усилили... Стелла, завтра ты уедешь. Выпей по дороге еще немного воды из Водопада Жизненной Силы...
  - Хорошо. Я поняла. А теперь приглашаю вас я.
  - Куда? - удивилась хозяйка дома. - Тоже на экскурсию?
  - В Сад моей индивидуальной самости!
  - О, как же я забыла о нем? С удовольствием, Стелла!
  Мы вышли из зала через стеклянную дверь, врезанную рядом с окном-витриной, и наступили на зеленый ковер из травы.
  - Разуемся? - заговорщически шепнула мне Белая королева.
  И я сняла свои летние туфли, чтобы ощутить ступнями мягкий природный шелк ухоженного газона.
  Прогулявшись немного, мы подошли к деревьям, отяжелевшим от плодов, и с наслаждением вдыхали фруктовый аромат. А потом, как маленькие обезьянки, сорвали и съели по одному персику.
  - Будь такой, какая ты есть сейчас, - сказала мне Белая королева.
  На следующий день я с ней прощалась.
  - А где мои ангелы-хранители? - спросила я, оглядываясь по сторонам.
  - Они всегда с тобой, - ответила мне Белая королева.
  Ее стройная фигура в длинном белом платье на фоне деревянных резных ворот будет стоять перед моими глазами всю жизнь. Этот образ невозможно стереть из памяти, как родимое пятно - с тела...
  Я потянула за тяжелое чугунное кольцо на воротах, такое же, как снаружи, и подумала: "Как легко и комфортно было мне в этом доме! Если он существует в реальности, тогда у него должен быть номер..." И я его увидела! По центру ворот были аккуратно прибиты две блестящие металлические восьмерки. "Так и думала, так и думала! - стучало в голове, - номер действительно есть, но две восьмерки означают Бесконечность, или Вечность... Не зря тогда Белая королева сказала, что для Вечности и год - маленький срок..."
  Рядом с большими воротами были маленькие, в виде калитки. Как я их не заметила? А они для чего, вернее, для кого? И почему не обойтись одними воротами? На калитке висели два таких же блестящих символа & &, очень похожих на восьмерки. А что они обозначают? Может быть, то, что все в этом мире имеет начало и конец? Об этом я уже не узнаю от Белой королевы.
  Так же, как и в первый день, в последний день визита к Белой королеве меня сопровождали бабочки. Спасибо, Бабочка в зеленую крапинку, я тебя тоже не забыла... Но сейчас они не летали, и даже не сидели, помахивая крыльями. Они лежали, раскрыв эти крылья, на дорожках, ведущих к посадочной площадке аэропорта. Бабочки были выложены из цветной мозаики: вот красная, вот зеленая, синяя и желтая, - такие же красивые, но - уставшие. На каждой из них стояла стрелка, показывающая путь на посадку. Мне эти стрелки были не нужны, я шла уверенно, интуитивно чувствуя нужное направление. Я знала, что иду самой правильной дорогой.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"