Стразл : другие произведения.

Гимгилимыада - глава 3: День с горовождём

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Верум обедает с горовождём Трощем Ортом, который рассказывает ему о своих достижениях, таких как банка славы. Верум, поддерживая беседу, рассказывает Трощу о таком явлении на Земле как туризм. Гимгилимский мэр слушает его с раскрытым ртом и всё сказанное воспринимает очень прямолинейно и буквально. И загорается идеей наладить туристический бизнес в Гимгилимах. Затем они прогуливаются по пепельному саду, местному кладбищу. Правильно, куда ещё идти после обильного обеда? Вернувшись в гостиницу, Верум поражается легкомысленности Улита, отдавшего в это время какому-то проходимцу кучу денег.
  3. День с горовождём
  
  Верум проводил взглядом уходящего Улита, беззаботно помахивающего тростью, обречённо посмотрел на оркестр и прочую делегацию во главе с горовождем и вздохнул. Вчера он впервые увидел муслина, а сейчас стоял один, перед целой их толпой. Они выжидающе смотрели на него и скалились своими черепашьими, вараньими и змеиными улыбками. Дополнительного сходства с рептилиями муслинам добавляла зеленая кожа, а у некоторых, что постарше, на лице проросла чешуя.
  Однако прически, на взгляд землянина, сумасбродные и комичные, разбавляли пугающую схожесть муслинов с пресмыкающимися. У многих волосы были смазаны чем-то блестящим, уложены в рожки, тугие шары и косы (чаще у муслинок), либо отсутствовали вовсе (чаще у муслинов). Муслинки, напоминающие земных женщин гораздо больше, чем муслины земных мужчин, носили в качестве украшений ленты и прищепки.
  - Уважаемые земля... гхм, - стал читать по бумажке горовождь.
  Он замолчал, нахмурил брови, критически вгляделся и недоумённо перевернул лист.
  К Трощу подошел приземистый муслин с выступающим брюшком, в чёрно-жёлтой форме и чёрно-жёлтом шлеме, что делало его похожим на колорадского жука. На груди отливали синевой значки и медали. Шею муслина покрывали чёрные рубцы.
  - Мое торжественное приветствие написано для двух землян, а важный землянин Верум один, - громким шепотом сообщил горовождь муслину в шлеме.
  - Совершенно один, - в полный голос согласился тот.
  - И что теперь делать? Я же не могу приветствовать двух землян, если он один.
  - Не можешь, - снова согласился муслин в шлеме.
  Горовождь беспомощно посмотрел на Верума и сказал:
  - Важный землянин, от своего лица прошу простить за эту неловкость с приветственной речью. Моя речь рассчитана на двоих уважаемых гостей, но важный Улит ушёл досрочно. Он не будет против, если я с моими горколдунами поприветствую его потом, отдельно?
  "Гимгилимами правит горовождь с горколдунами? - подумал Верум. - Кажется, Михудор прав и лингвозер иногда... позволяет себе вольности".
  - Не надо его приветствовать отдельно, он занят, - сказал Верум.
  - Конечно, - сказал Трощ. - Но если важный Улит пожелает, мы его поприветствуем.
  - Тут же, - акцентировал приземистый муслин в чёрно-жёлтом одеянии. - И торжественный залп устроим из всех орудий.
  - Это командор Кэкущ, глава военной полиции Гимгилимов, - представил Трощ. - Он отвечает за безопасность города, а значит и за вашу, уважаемый Верум.
  - Уже чувствую себя в безопасности. Скажите, что будет с востоковцем?
  - Ничего особенного! - Рот мэра широко раскрылся, раскалывая его мясистое лицо на две половины. "Наверное, это весёлая, дружелюбная улыбка", - вяло подумал Верум. - Голову отрежут, а тело сварят в ярмарочном котле на потеху детям! Хо-хо-хо!
  Тут же захихикал командор Кэкущ, захехекали горколдуны и загоготали музыканты. Но Веруму стало не до смеха. Ему стало не по себе. В голове всё перемешалось и закружилось. "Надо срочно разыскать Михудора и ехать к начальнику космопорта, пока по милости Улита никого не казнили. Надеюсь, Лерген сможет предотвратить это", - лихорадочно соображал Верум.
  - Сварят? За что?! - слабо воскликнул он.
  Мэр оборвал смех. Веселье на его лице резко сменилось выражением максимальной умственной сосредоточенности. Как по команде, члены делегации и оркестранты тоже умолкли.
  - Я вас чем-то напугал, важный землянин? - виновато спросил мэр.
  - Признаться, да. - Верум расстегнул верхнюю пуговицу. Дышалось с трудом. - Я бы не хотел, чтобы из-за нас кого-то лишали жизни.
  - Ох! Это я так пошутил! Глупо, глупо пошутил! - запричитал мэр Гимгилимов и стукнул себя пудовым кулаком по широкому лбу. - Не переживайте, уважаемый Верум, никто не будет лишать его жизни! Ничего с ним не случится. Ведь правда же? - оглянулся мэр на свою делегацию. И горколдуны загомонили:
  - Верно!
  - Не будем убивать!
  - Посидит в тюрьме немного, да и будет!
  - Не убьём, а жаль! - наперерез всем упрямо заявил какой-то муслин с низким лбом и глубоко запавшими глазами. - Терпеть не могу этих заносчивых востоковцев!
  Но его тут же схватили за плечи, бока, захлопнули рот ладонью и втянули в толпу. Мэр поднял руку. Гомон стих.
  - А вы шутник, однако, - пробормотал Верум.
  Справившись, хочет ли землянин слушать оркестр или желает отобедать и прогуляться по Гимгилимам, Трощ велел музыкантам и горколдунам расходиться и возвращаться к повседневным обязанностям. Остались командор и двое военных.
  - Важный Верум, прошу, - кивнул Трощ, - в мой личный транспорт.
  Благодаря эллипсоидной форме и поверхности корпуса, схожей с мятой фольгой, а также благодаря цвету, машина напоминала тёмно-зелёную металлическую котлету на колёсах.
  "Котлета" горовождя имела два боковых ряда белых сидений, обращенных друг к другу, как в лимузине. Или катафалке. В зелёном катафалке.
  - Интересная у вас машина, - сказал Верум.
  - Очень рад, что вам нравится! - сказал горовождь. - Такая машина дается в пользование вместе с должностью горовождя. Я могу возить вас в любое время дня и ночи, куда вам только вздумается, важный Верум.
  - И важного землянина Улита, - добавил командор.
  - Мы не хотим злоупотреблять, - вежливо отказался Верум.
  - Но можете, - поспешил заверить Трощ. - Сочтем за честь быть злоупотребляемыми.
  Машина покатила по улице. Полосатый фургон военной полиции не отставал.
  - Трощ, а вы как узнали о нашем приезде? - спросил Верум.
  - Меня среди ночи разбудил посыльный Чикфанила. Сперва я хотел заточить посыльного в тюрьму, но, узнав, что в Гимгилимы прибыли уважаемые земляне, тут же подготовил достойную встречу.
  - Очень достойную, - согласился командор Кэкущ. - Но без артиллерийской стрельбы и масштабных учений.
  - Никакие мы не важные, - ответил Верум, проклиная Улита за его высокомерие. Если бы не его чванливость, то, возможно, их приезд в Гимгилимы прошёл бы менее заметно. А теперь, когда мэр думает, что перед ним важные персоны с Земли, от него просто так не отделаешься.
  Сам Улит мог бы поспорить с этим, однако Верум не был сыном известного писателя и смотрел на вещи здраво.
  - Посыльный Чикфанила сказал, что в сонодоме остановились очень важные особы с Земли, а точнее известные и важные п и с а т е л и. - Земное слово горовождь произнёс с особым удовольствием и жутким акцентом, благодаря которому известные и важные писатели стали известными и важными пихателями.
  - Боюсь, произошла ошибка. Писателями зовут... в общем, тех, кто исписывает бумагу. Писатели это, как бы вам сказать... бумагочеркатели. Мы не какие-то официальные лица или важные чиновники, как вы думаете. Мы здесь, чтобы прочесть исписанную вашей историей бумагу.
  Верум с большой осторожностью подбирал слова. Кто знает, как отреагирует горовождь, узнав, что земляне, ради которых он переполошил подчиненных и устроил в их честь встречу с делегацией и оркестром, на деле никакие не важные особы, как доложили ему. Однако Трощ рассмеялся и хлопнул себя по животу.
  - Замечательная шутка, важный Верум, до чего же замечательная шутка! - воскликнул горовождь.
  - Важный Верум изволил пошутить, - поддакнул деревянный Кэкущ.
  - Шутка? - не понял Верум.
  - Очень смешная! Вы решили меня разыграть, но я-то понимаю, что сын известного писателя Земли и его друг - это очень важные особы.
  Горовождь от души посмеялся над "шуткой", которую сам же приписал Веруму.
  - Любой землянин, ступивший на Материк, считается важным и почетным гостем, - продолжал горовождь, - особенно у нас, в Гимгилимах. Здесь вам обрадуется каждый.
  - Иначе каждый будет сурово наказан, - сурово сказал командор.
  Верум невольно представил, что станет с Материком, если через несколько лет сюда нагрянут всевозможные Улиты, которых примутся захваливать и облизывать Трощи, которым будут поддакивать командоры. Здесь не только востоковцы возмутятся...
  - Горовождь, сколько должен отсидеть арестованный востоковец в тюрьме?
  - Отсидит полукружье, как полагается, - ответил горовождь и печально добавил:- Жаль, мы не можем отрезать ему голову, как раньше.
  - Не можем, - вздохнул командор Кэкущ. - С тех пор, как закончилась последняя война и враги, министры слишком подобрели и запретили казни.
  - Он не сделал ничего такого, за что стоит держать полкруга в тюрьме, - возразил Верум. - И уж тем более, отрезать голову. Улит, в конце концов, тоже виноват.
  - Закон обязывает сажать в тюрьму всякого муслина, посмевшего оскорбить гостя, а тем более землянина, - объяснил горовождь. - Мы с радостью исполняем этот закон.
  - А кто виноват, не важно, - добавил Кэкущ. - Главное, исполнение закона.
  Верум не стал вникать в особенности муслинского правосудия. В конце концов, решил он, пусть этот Уддок лучше посидит в гимгилимской тюрьме, чем имеет возможность пожаловаться кому-нибудь в Язде. Поостынет немного. А позже можно будет навестить его, пообщаться с ним, а там и договориться о досрочном освобождении.
  Машина мэра остановилась возле яблочно-зелёного трёхэтажного каменного дома, настоящего замка, с несколькими башнями и дополнительными пристройками. Позади остановился фургон с военными. Огромный палисадник, окружённый сочно-зелёным забором, заканчивался едва ли не впритык с соседними домами. При своих размерах он был не обработан, порос травой и выглядел никому не нужным.
  - Жаль, что важный Улит не сможет принять участие, - сказал трёхподбородочный Трощ. - Обед рассчитан на троих, но мы справимся и вдвоем.
  "С обедом на троих ты и один легко справишься", - подумал Верум.
  - На троих? - спросил он. - А вы, командор, не собираетесь обедать с нами?
  - Я возвращаюсь в казармы, - ответил Кэкущ. - Мне надо многое успеть: занятия по боевым единоборствам, стрельба, физическая подготовка - всё это нужно контролировать.
  И командор, забрав военных, укатил в полосатом автомобиле.
  Горовождь проводил гостя в просторную гостиную. Два предмета на каминной полке сразу привлекли внимание: обсидиановый булыжник с огненно-красными прожилками размером с футбольный мяч и стеклянная банка литра на три, наполненная прозрачно-лавандовой жидкостью, в которой плавали жирные, толщиной с большой палец, бледно-сапфировые личинки.
  - Что это? - поинтересовался Верум.
  - Огнекамень и банка славы Троща Орта, - гордо ответил Трощ Орт.
  - Огнекамень? Вы им топите печи?
  - Домашние печи им топить нельзя, он слишком жарко горит. Из огнекамня делают топливо для машин, масло для ламп.
  - Масло? Топливо? Из камня? Как из камня можно делать масло?
  - Не знаю, важный Верум, я никогда не делал масло из камня. Но если вас это интересует, непременно узнаю.
  - Не стоит. Просто я предположил, что вы как-то используете огнекамень при растопке камина.
  - Нет, этот огнекамень - память об открытии гимгилимской огнекаменной шахты. Правда, сейчас она истощилась и закрыта.
  - А что за банка славы Троща Орта? Что за личинки в ней плавают?
  - Сладкочерви, сладчайшие! - с гордостью произнёс мэр. - Но их нельзя есть, это тоже память. Каждого сладкочервя я получил, одержав победу в поедании чернофруктов на состязаниях Фермерской ярмарки.
  - Вижу, аппетит у вас отменный, - заметил Верум, прикинув на глаз количество сапфировых сладкочервей.
  - Конечно, - довольно согласился Трощ. - Я побеждал почти всегда, с первого своего участия в конкурсе поедания, а последние семь кругов, как стал горовождём, выигрываю постоянно.
  "Вот оно, брюхо профессионального пожирателя", - подумал Верум. Словно в подтверждение его мыслей Трощ басовито воскликнул:
  - Важный землянин, пора бы и перекусить!
  Они прошли в столовую и сели за стол, накрытый белой скатертью. Трощ неожиданно взревел и тут же умолк. Верум вздрогнул и с опаской посмотрел на него. В дверях, словно того и ожидая, возник старый муслин с коричневым пятном на лысине и обвисшими, вялыми щеками, проросшими чешуёй. Он с явным усилием толкал перед собой сервировочную тележку.
  - Шлавных ношей, фашные щемляне, - прошамкал старикан.
  - Лешач, ты не видишь, что важный землянин один? - недовольно сказал горовождь.
  Старый муслин сощурил один глаз и сфокусировался на Веруме.
  - А-а, теферь фишу, - ответил он. - А хте ше ещо отин?
  - Не пришел. И подавай-ка на стол.
  Лешач, кряхтя и сопя, подкатил тележку к столу и вцепился в ручки супницы, едва приподнимая её. Казалось, тяжёлая супница перевешивала старика.
  - Давайте помогу! - не выдержал Верум.
  Старик замер, едва удерживая полную супницу в трясущихся руках, и печально посмотрел на Верума блеклыми от количества увиденного за долгую жизнь глазами.
  - Он справится, это его работа, - вмешался Трощ. - Лешач, шевелись. Если что-то уронишь, тебе придется мыть пол. А если запачкаешь важного землянина...
  - Шейшаш, - перебил Лешач и титаническим усилием переставил супницу на самый краешек стола. При этом он чуть не промахнулся и не опрокинул посудину с горячим Веруму на колени.
  Вслед за супницей он переставил с тележки на стол салаты, фиолетовое дымящееся жареное мясо, фиолетовую дымящуюся жареную рыбу и кувшины с напитками. Руки Лешача дрожали так, что вино в горовождёвском доме подавалось обязательно с пеной, а сливки идеально взбитыми. Его подбородок и нос постоянно опускались и поднимались, словно любопытный старикан внимательно разглядывал каждое блюдо.
  - Вы уверены, что обед рассчитан на троих? Здесь на семерых с лихвой хватит.
  Горовождь одарил Верума добродушным оскалом.
  - Придется нам постараться, - сказал он.
  - Неужели Лешач работает у вас поваром? - с недоверием спросил Верум, когда старик ушёл.
  - Поваром? Вы так замечательно шутите! Поваром работает моя жена, а Лешач помогает ей.
  - Для чего ей столь дряхлый помощник?
  - Что поделаешь, - развел ручищами горовождь. - Лешач раньше воевал, как все муслины, но воевал плохо, и его отправили в канцелярию гимгилимской лечивалы исписывать бумаги, но бумаги он тоже исписывал плохо. Потому у него нет пенсии и нет дома. Старый дом развалился, а новый он не заслужил. Вот я и пожалел старика, приютил. Троюродный дядюшка все-таки, родной хвост.
  - Ясно, помогаете родственнику.
  - Конечно, - ответил Трощ. - Ближним надо помогать, пристраивать их, а родственников у меня много.
  Горовождь налил гостю и себе по полной кружке чего-то густого и коричневого.
  - Домашнее ешьчи, - с гордостью пояснил горовождь. - Моя Мсефефа готовит лучшее ешьчи в Гимгилимах, ни в одной питейной такого нет.
  - Пахнет грибами, - принюхался Верум.
  - Да, вино грибное, - кивнул горовождь. - Давайте выпьем за то, что вы оказали нам честь своим визитом.
  Горовождь произнес длинную речь с пожеланиями и благодарностями и осушил бокал одним глотком. Верум попробовал напиток. Резковатый, несколько необычный, но вполне приемлемый вкус. "Не слабая штука", - подумал Верум.
  - Вы ешьте, ешьте и запивайте ешьчи, - сказал Трощ.
  Сам он запустил в супницу черпак и плюхнул в свою тарелку солидную порцию супа, состоящего, как могло показаться, из макарон-переростков, морской капусты и небольшого количества жидкости.
  - Червивый суп, рекомендую, - посоветовал горовождь.
  - Благодарю, я лучше попробую мясо и какой-нибудь салат, - отказался от червивого супа Верум. - У меня черви ассоциируются с чем-то нехорошим.
  Складывалось впечатление, что брюхо горовождя является его карманной черной дырой. Он непрерывно подкладывал себе что-нибудь в тарелку и непрерывно опустошал её. И с таким же энтузиазмом запивал ешьчи.
  "И зачем ему тарелка? - подумал Верум - Ел бы прямо из кастрюль поварёшкой".
  - Вам не нравится? - обеспокоился мэр.
  На его зелёном мясистом лице выступили капельки пота, а губы заблестели. Трощ, внимательно следя за взглядом почётного гостя, вытерся полотенцем.
  - Почему же? Всё довольно вкусно, - ответил Верум, не сильно кривя душой. Водоросли ему не понравились, а они присутствовали в большинстве салатов, однако фиолетовые мясо и рыба пришлись по душе.
  - Рад, что вы довольны, - ощерился мэр. - Я обязательно устрою еще один обед и приглашу вас и вашего друга важного Улита.
  - Если у Улита найдётся время, - сказал Верум.
  Наблюдая некоторую склонность к эгоцентризму и истерицизму у сына Ылита, Верум посчитал идею с обедом неудачной.
  - Конечно, я понимаю, что Улит очень важный землянин, писатель.
  - Улит никакой не писатель, писатель его отец, - поправил Верум.
  - Но кто же тогда Улит? - спросил горовождь, и этот вопрос поставил Верума в тупик. Правда, ненадолго.
  "Элитный ценитель глиняных задниц", - подумал он.
  - К сожалению, я не могу объяснить это на вашем языке, - ответил Верум. - Мы не писатели, не чиновники, как я уже говорил. Считайте нас гостями, т у р и с т а м и.
  - Туристами? - оживился горовождь. - Я слышал о туристах во время встречи с вашими дипломатами в Язде. Значит, важный вы и важный Улит туристы?
  - Да, мы туристы, - согласился Верум.
  - Как я рад! - и от радости горовождь хлопнул огромными ладонями, которыми впору замешивать бетон. - Как я рад, что первые туристы с важной планеты Земля посетили именно мой город! А когда вы приступите к покупке сувениров?
  - Честно говоря, я не собирался ничего покупать, - удивился Верум.
  - А важный землянин Улит?
  - Не думаю, что его интересуют сувениры. Вывозить что-либо с Яппы запрещено.
  - Но как же так?! - воскликнул Трощ. - Я сам слышал, как наши министры обсуждали с вашими дипломатами туристов. Они говорили, что туристы любят покупать сувениры, причем за большие деньги, втридорога. Дипломат с Земли говорил, что на Материк скоро хлынет волна туристов, которые обогатят нас, втридорога скупая наши сувениры.
  - Боюсь, мы к этой волне не относимся. Улита интересует ваша история, я с удовольствием осмотрю Гимгилимы, но в покупке сувениров не вижу смысла. Ничего местного таможня не пропустит.
  - Наверное, я не так понял уважаемого дипломата, - разочарованно произнёс Трощ. - Может быть, вы расскажете о туристах подробнее? Ведь уважаемый дипломат говорил, что они могут обогатить нас.
  - Туристический бизнес, может, и прибыльное дело, но я, честно говоря, в этом не разбираюсь.
  - Но я хочу заранее подготовиться к волне туристов! Ведь вы такой важный землянин, вы наверняка знаете о туризме то, чего не знаю я.
  В голосе Троща звучала такая мольба, что, казалось, он, рискуя проломить пол, бухнется на колени.
  - Я действительно мало знаю о туристическом бизнесе, - сказал Верум. - Туристы ездят ездят по городам, странам, планетам, чтобы узнать новое, попробовать что-то новое.
  - И напокупать втридорога сувениров?
  - Сувениров тоже, но это не главное. Никто не полетит на другую планету только за тем, чтобы купить безделушек втридорога.
  - И чем увлекают туристов?
  Горовождь походил на гигантскую ящерицу с мясистым лицом, пытающуюся изобразить щенячий взгляд. Веруму стало жутковато.
  - А какие интересные места есть в Гимгилимах?
  - Интересные места? - Трощ почесал подбородок. - Даже не знаю. У нас в округе сплошь фермы... Есть вождедом, лечивала, пепельный сад...
  - Пепельный сад? - заинтересовался Верум.
  - В пепельных садах хранится память об умерших. Тела мы сжигаем, а пепел достойнейших разводим в воде и поливаем ею саженцы деревьев, которые сажаем в пепельных садах. Пока живёт дерево, жива и память об умершем. Поэтому в саду растут древа, живущие десятки и даже сотни кругов. Каменная плоть живёт до ста - ста пятидесяти кругов, волосолиственник девяносто - сто, белокоженница сорок - пятьдесят. Но саженцы этих деревьев дорогие, не каждый может купить их. Белокоженница встречается чаще, так как её саженцы самые дешёвые, а вот каменную плоть могут позволить только очень состоятельные муслины.
  - Интересная традиция, - сказал Верум. - Это вполне может привлечь туристов.
  - Вы считаете? - встрепенулся Трощ. - Сегодня мы с вами обязательно прогуляемся по пепельному саду. Жаль, пепельные сады есть не только у нас.
  - А что есть только в Гимгилимах?
  - Только в Гимгилимах есть ежекружная Гимгилимская Фермерская ярмарка, - ответил Трощ.
  - В других городах подобные ярмарки не проводят?
  - Нет, важный землянин Верум, наша ярмарка бесподобна и проводится только в Гимгилимах. Выступают музыканты и певцы, проходят соревнования по поеданию, червивые игры, гонки с тележками. Все всё продают и покупают. Вам, как туристам, ярмарка должна понравиться.
  - А когда она состоится?
  - Скоро. Я напишу вам и важному землянину Улиту официальные приглашения и завтра официально приглашу.
  - Хорошо, - подумав, сказал Верум. - Мы придём на ярмарку, но обойдёмся без официоза.
  - Отлично! - обрадовался мэр. - Хотите съесть что-то еще?
  - Нет, благодарю, - ответил Верум. - Я сыт. Спасибо за отличный обед.
  - Ну что вы, это вам спасибо, что пришли. Может быть, отправимся на прогулку, например, по пепельному саду?
  Гимгилимы состояли из деревянных и каменных домов. Цвет зданий часто соответствовал их назначению. Жилые дома имели кобальтовый оттенок. Парочка питейных, "Вояка Гропфиса" и "Фермерское вымя", были выкрашены светло-коричневым, под цвет ешьчи. Лавка "Вкусная животинка Журша" выделялась "сушёным сафлором", напоминающим о свежем мясе. Так как вывески сами по себе уже говорили о предназначении зданий, то владельцы не особенно-то утруждали себя регулярной покраской. Поэтому бледно-коричневые стены питейных напоминали именно о разбавленном грибном вине, а выцветший сафлор Журша наводил на мысль о застарелом мясе времён войны.
  В одном из дворов Верум заметил пруд, обозначенный по краям песчаной полосой. В пруду плавала серо-буро-малиновая масса. У водоёма стоял муслин и поливал её из бутыли. Правее темнел деревянный контейнер с компостом, в котором ковырялись детишки. Они что-то выискивали и складывали в коробки.
  - Заинтересовались водорослями? - тут же спросил Трощ, чутко следивший за почётным гостем. - Кто же их не любит! Водоросли и черви - основа муслинской кухни. А кисло-сладкие фьежье известны по всему Материку. А вот фьежье с перцем были популярны и среди гюнтов, пока мы их не перебили.
  - Кто такие гюнты?
  - Раса, мешавшая нам единолично владеть Материком. Пришлось затеять с ними войну и убить их. Вырезали всех, всех до последнего!
  И бочкоподобный Трощ кровожадно рассмеялся. Верум невольно содрогнулся.
  - Ну а фьежье, это кушанье?
  - Круглая конфета, - сказал горовождь. - Фьежье состоит из твёрдой глазури и начинки - кусков червей, вымоченных в сиропе. Ну а сортов фьежье много, как и самих червей. Заметили мелюзгу, лазающую в забракованных водорослях? Они червей собирали. Дети относят их в кондитерские и пекарни, а взамен получают немного пашек. Черви, конечно, дворовые, но на пищевое сырьё пойдёт.
  - Я слышал про блянских червей...
  - Блянских едят живьём. Они на любителя, горькие очень, но на Севере являются национальным блюдом. Особенность их поедания в том, чтобы извивающегося блянского червя всосать в рот и тут же проглотить не жуя.
  Горовождевская "котлета" остановилась возле высокой чугунной ограды. Сквозь узорчатую решётку виднелась зелень дерев. Чёрно-зелёные ворота были открыты. Верум, Трощ и двое сопровождающих военных вошли в пепельный сад.
  Сад состоял из своеобразных деревьев. Одни отличались белой как мел корой. Другие, похожие на бонсай-баобабы, имели вместо листьев чёрные пучки тонких, шелковистых волос. Были и деревья со стволами, скрученными в узлы. В саду встречались каменные домики с тёмно-зелёными дверьми, ядовито-зелёными ребристыми колоннами и красными четырёхскатными крышами.
  Высокие деревья с коралловыми пирамидными кронами образовывали центральную аллею, идущую через весь сад. Нигде и соринки не валялось. Даже трава везде выбривалась полубоксом. Трое муслинов в фартуках и резиновых сапогах с мешками и садовым инвентарем как раз прошли мимо, пожелав мэру и землянину славных ночей.
  - Что это за домики с красными крышами? - спросил Верум.
  - Это цветочные склепы, - пояснил Трощ. - Цветы, в отличие от саженцев, бесплатны и растут на воде, разбавленной пеплом тех, кто ничем особым не отметился, или тех, кому не купили саженец. Когда растение увядает от старости, кругов через двадцать, на его место ставят новое, которое поливают водой с пеплом недавно умершего муслина, если такой найдётся, конечно.
  - Ну а что делают с пеплом тех, кто прожил не очень достойную жизнь?
  - Тела тех, кто принёс больше вреда, чем пользы, не сжигают. Они не достойны огня. Их пускают на корм червям. Должны ведь и преступники приносить пользу, пусть и после смерти. Черви, выращенные в плоти умерших, ценятся особо и стоят очень дорого. За килограмм таких червей можно купить дом не хуже моего. Но выращивать червей в трупах не так-то просто как кажется. Поэтому трупоедов часто подделывают, выдавая за них червей, выращенных в падали и абы как. Впрочем, червячников хватает. За определённую плату они готовы определить, настоящие трупоеды или поддельные.
  "Было бы забавно, если бы деревья на кладбище приносили плоды, - предположил Верум. - Интересно, как бы их воспринимали муслины? Продавали бы как трупофрукты за большие деньги?".
  "А ведь, по сути, - размышлял землянин, продолжая прогулку с мэром, - этот сад сам по себе является плодом развития муслинской цивилизации и их традиций. Чудные они, эти муслины, странные... Одно только предложение мэра прогуляться по кладбищу выглядит, мягко говоря, необычным... Хотя это со стороны муслины кажутся странными, а с их точки зрения всё логично и привычно. Надо только постараться понять их логику и не делать поспешных выводов. Вот Улиту хорошо, у него все вокруг варвары и дегенераты, один он знаток искусств и сын писателя".
  - А как возник обычай выращивать цветы и деревья на пепле умерших?
  - Так было всегда. Если верить сказаниям, так поступали и наши прародители, поднявшиеся из земных недр, - сказал Трощ. - Боги сказали им, что пепел самых достойных должен давать жизнь деревьям. Пепел тех, кто прожил обычную жизнь - цветам. Тела же тех, кто принёс больше вреда, чем пользы, зарывайте в землю и скармливайте червям, а червей ешьте сами. Уважаемый Верум, а на Земле самых достойных сжигают?
  - Не обязательно, - уклончиво ответил Верум. - Любой может заранее исписать бумагу, в которой и укажет, что делать с его телом: сжечь, закопать или ещё чего.
  Трощ с Верумом вернулись к зелёной "котлете", и горовождь велел шофёру ехать к Ярмарочной поляне, где велись приготовления к Фермерской ярмарке.
  К тому времени рабочий день завершился и поляна пустовала. Среди рядов свежесколоченных ларей и скоплений палаток возвышалась большая, но недостроенная конструкция, что-то вроде длинной трассы.
  Из крайнего ларя высунулась зелёная голова. Заметив мэра с землянином, она на несколько секунд вперилась в них, осмысливая увиденное, и пропала. Толкаясь и шушукаясь, из домика вышли трое. Один держал подмышкой тряпичный свёрток. Все трое шли нетвёрдой походкой, склонной к запутыванию следов и витиеватому движению ног. Трио отличалось неестественно серьёзными физиономиями и острым запахом забродивших поганок. Свёрток характерно булькал.
  - Славных ночей! - расстроенными голосами вразнобой поздоровались рабочие.
  - Так, - нахмурился Трощ, хотел почесать подбородок, но передумал и вместо чесанья потеребил пуговицу на огромном своём животе. - Решили, значит, после рабочего дня выпить на рабочей же территории?
  - Да, горовождь, - сказал обладатель свёртка, выборочно растягивая гласные, - мы немного решили... У Волькерна доча родилась.
  "Похоже, пьяницы везде одинаковы", - подумал Верум.
  - Что-что вы решили? - с отеческим добродушием переспросил мэр, поглаживая пуговицу. - И на рабочей территории? Напились бы, подрались, порушили что-нибудь. И головы бы себе обязательно проломили, а Ярмарочная поляна ещё не обустроена, беговая конструкция не приготовлена. Кто обустраивать-то будет, строить кто будет с проломленными головами? Я что ли? А у нас, между прочим, в городе важные земляне обитают, а вы тут ешьчи пьёте.
  - Так мы немножечко, горовождь, немножечко, доча-то маленькая, только родилась, - лебезил муслин, между тем понемногу перемещая свёрток за спину.
  - И сразу прятать, - укоризненно заметил вождь, - и сразу прятать. А ведь, Плимач, я тебя знаю. И отца твоего знаю. Он у меня на ферме круга три отработал... И матушку твою знавал. У вас вся семья такая. Вечно вы прячете что-нибудь. А ну разворачивай, показывай, что там у тебя в тряпицу завёрнуто. Не люблю я, когда прячут.
  Приятель Плимача, не сдержавшись, пьяно хихикнул.
  - А тебя как звать? - спросил Трощ.
  - А я и есть Волькерн, - горделиво ответил муслин.
  - Зачинщик, значит? - усмехнулся Трощ.
  - Значит, - согласился Волькерн.
  Плимач раскрыл свёрток, оголив большую, заткнутую пробкой стеклянную бутыль с мутно-коричневой жидкостью. Мэр подозвал солдата и приказал отнести бутыль в его, Троща, дом.
  - Вот, Волькерн, - назидательно сказал Трощ, - а твоя дочь подрастёт, сама сможет выпить и... идите домой спать. Завтра на работу, а у вас яма для оркестра не готова. Идите, идите... увижу в городе, пальцы отрежу.
  И троица, вразнобой поклонившись, побрела прочь.
  - Мне бы ещё научиться туристов заманивать, - умиротворённо произнёс Трощ.
  Не забыл горовождь и про закрытую огнекаменную шахту. Благодаря этому месторождению Гимгилимы достигли сегодняшнего уровня развития. Вход в истощившуюся шахту завалили после того, как двое детей, брат с сестрой, зашли в неё и не вышли.
  Рассказал Трощ и о войне с гюнтами, в которой сам принимал участие, командуя взводом пехоты. В Гимгилимах, сказал горовождь, если важному землянину интересно, живут и другие ветераны войны, среди которых есть и ромбы (офицеры). Вот ромбы могут рассказать о войне куда лучше него, "косноязычного простого фермера". Они проехали мимо пурпурно-малинового здания с вывеской "Королева маток мадам Притёртеры". Мэр заметил, что к гимгилимским маткам по праздникам с самой Язды клиенты приезжают. Вы бы тоже к ним заглянули, важный землянин, порадовались бы. Верум пообещал, что обязательно заглянет и порадуется, и подумал, что совет горовождя зайти в бордель прекрасно дополняет приглашение прогуляться по кладбищу после плотного обеда. Вечером Трощ подовёз Верума до сонодома. На том и расстались.
  Около гостиницы стояла Михудорова "красотка". "О, усатый явился, чего ему нужно?", - заподозрил неладное Верум. Поздоровавшись в холле с Чикфанилом, Верум заглянул на кухню и застал там повара, весело нарыкивающего у холодильника, в котором чем-то шуршал. Верум спросил ужина. Повар отвлёкся от холодильника и сказал, что принесёт, и принёс поднос с разными кушаньями и два чайника, с горячим чаем и горячим вином. Поставив поднос, повар ушёл на кухню нарыкивать и рыться в холодильнике дальше.
  Только при виде еды Верум понял насколько проголодался после прогулочного дня в компании горовождя, несмотря на сытный обед. Он съел тарелку мяса, запивая горячим чаем. Сначала он хотел запить горячим ешьчи, но горячее вино из грибов обладало слишком специфическим вкусом. Чай всего лишь отдавал кислятиной.
  На лестнице Верум встретил Михудора. Усатый имел довольный вид человека, ставшего на пару шагов ближе к заветной цели и имеющего все шансы стать к ней ещё ближе. Михудор приподнял шляпу, скороговоркой бросил "Моё почтение!" и энергично сбежал по ступенькам вниз.
  Зайдя в номер, Верум увидел, что гостеквартира полностью обита чем-то мягким и прочным наподобие войлока. Верум погладил материал пальцем. Довольно толстый слой. Теперь гостеквартира походила на изолятор в психушке. Улит сложил матрасы в стопку, уселся на ней и, упёршись спиной в стену, ел из розового кулька.
  - Что это? - спросил Верум, пробуя отколупнуть материал кончиком ногтя.
  Лишь несколько ворсинок оборвал.
  - Чикфанил распорядился, - сказал Улит. - Это звукоизоляция. Теперь по ночам не будет слышно его дегенераторской музыки.
  - Понятно, и то дело. Как прошёл день? - спросил Верум, стаскивая ботинки. - Хоть бы окно открыл.
  И подойдя к окну, распахнул его. Повеяло вечерней прохладой.
  - Я весь день провёл в библиотеке, - сказал Улит. - Я отыскал книги Слунца и начал читать их, а ещё я провернул очень выгодное дельце.
  Перед глазами Верума отчётливо возникло довольное лицо Михудора.
  - Да? И какое же?
  - Приходил Михудор, и мы заключили соглашение, - сказал Улит, достал из розового кулька чёрную круглую конфету и съел её. - Ему были нужны деньги на экспедицию: на проводников, ружья, провизию и прочие штуки. Я дал ему денег. Взамен он пообещал добыть медьебнскую книгу. Медьебны - это местные дикарские племена. Они живут в лесах. До ближайшего племени десятин пять ходьбы, так сказал Михудор. На машине, сказал он, туда не проехать. А с таможней насчёт дикарской книги мы договоримся.
  От неприятного предчувствия у Верума дёрнулся глаз.
  - И сколько же денег ты ему дал? - спросил он.
  - Ерунда, - сказал Улит таким тоном, что у Верума дёрнулся второй глаз. - Кстати, я подстраховался. Михудор ведь работает строителем возле космопорта, правильно? Так вот, я сказал ему, что если ты меня обманешь, я тут же сообщу твоему начальству, и тебя сошлют на Землю. Он, конечно, заверил меня, что на Яппе мы, земляне, не должны обманывать друг друга, но я ему не поверил. Он вроде как испугался и сказал, что не хочет возвращаться на Землю.
  Улит вытащил из кулька ещё один чёрный кругляш, поглядел на конфету и сунул её в рот.
  - На экспедицию... - пробурчал Верум, доставая из шкафа полотенце, мыло и шампунь. - Так сколько денег выклянчил у тебя этот усатый хер на, как он выразился, экспедицию?
  - Сто тысяч, - сказал Улит и сунул в рот очередной кругляш. - В сущности, небольшая сумма.
  Верум застыл. От озвученной цифры у него дёрнулись два глаза одновременно, а шампунь с мылом выскользнули из ослабевшей руки и беззвучно упали на пол, обитый мягким и прочным материалом наподобие войлока.
  - Чего ты мыло с шампунем на пол роняешь? - спросил Улит и съел конфету. - Стряслось что?
  - Много тебе читать?
  - Месяца за два управлюсь. А что?
  - Мы приехали в Гимгилимы с полумиллионом, - медленно и доходчиво произнёс Верум, стараясь не сорваться на крик. - Нам три месяца здесь жить, а ты к вечеру первого же дня умудряешься сделать так, чтобы у тебя осталось меньше четырёхсот тысяч. А нам ещё нужны деньги на обратный билет. Вот что стряслось!! - всё же сорвался Верум.
  И тут вся злость на этого наивного идиота полностью испарилась. Стоило бы догнать Михудора, но, глянув в окно, Верум увидел, что машины усатого как не бывало.
  - Да, - сказал Улит, - но у меня гарантии.
  При словах "у меня гарантии" Верум расхохотался.
  - Чего смешного? - недоумённо сказал Улит и протянул Веруму чёрную конфету. - Это фьежье, хочешь? Очень вкусные.
  Верум, перестав хохотать, вытаращился на Улита.
  - Фьежье? - переспросил он и захохотал с новой силой.
  - Да что с тобой? - Улит сошёл с матрасного трона и подошёл к Веруму с розовым кульком в одной руке и чёрной круглой конфетой в другой.
  Отсмеявшись, Верум взял конфету и разломал её на две части, обнажив нечто белесое и желеобразное.
  - Это вкусно, - сказал Улит. - Попробуй, не пожалеешь. Я купил в "Сладкой лавке", продавщица посоветовала. Фьежье делают из глазури и чего-то вроде желе, как я понял. Продавщица не очень хорошо владела своим родным языком. И как таким безграмотным доверяют отпускать товар?
  Губы Верума медленно растянулись в злорадной ухмылке.
  - Мне мэр тоже рассказывал про фьежье, и вполне грамотно, со знанием дела, - сказал он. - Я и кучку гниющих водорослей видел, в которых копошилась начинка для этих конфет.
  Уголки рта Улита опустились вниз, а нижняя губа искривилась, словно сын известного писателя собрался разреветься.
  - Ч-что ты сказал? - слабо заикнулся он. - К-копошилась? В куче гниющих водорослей? Но ведь та продавщица сама, при мне, съела одну конфету.
  - Конечно, съела, ведь муслины едят червей, - хладнокровно сказал Верум и поднёс половину конфетины к лицу Улита так, чтобы тот смог как следует разглядеть белесую желеобразную начинку. - Вот это - кусочек червя. С этими словами Верум бросил конфету в кулёк, поднял мыло с шампунем и вышел из гостеквартиры, но Улит, пулей вылетевший из номера, отпихнул его и с носорожьим топотом умчался в коридорную даль. Он бежал к умывальням на первом этаже. Его отчаянно рвало.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"