Гелиотроп встал на Улиточий Тракт, немедленно забросивший его в гулкие недра Храма Фортуны.
Где богиня, где её Фавор? Арки, арки, арки... Своды храма - пологой спиралью, сужающейся над головой. Свет льётся сквозь арки. Вверху небо глубокое, бесцветное, с поволокой. Небо космоса.
Конструктор ступил на Тракт, не стерев малые орбиты имитации общей формы. Они и сыграли. Им всё равно, высший ты дроид, автономный... Тракт - это им не всё равно. Если в общей форме стопой коснулся его - стартуй пружиной в зенит. Оттуда Гелиотроп и отправился к себе, долгим путём первой расы, пешком сквозь всё при всё.
Автономные ошибок не допускают, захотел, успел бы орбиты стереть. Сделать же вид, что ошибся, способен кто угодно, и тень безмозглая, и уж конечно дроид-конструктор предпоследней эпохи! Беда, не перед кем ему притворятся. Разве, перед собой. Одним и без того таинственен, кое-кому, напротив, до безобразия прозрачен. От этого, храмового места, непонятного ему, созданного порывом, а не расчётом, тревожного для Гелиотропа места, путь домой втрое дольше, чем с турнирной площади.
Только что с удовольствием и одобрением, затерявшись в толпе трибун, он просмотрел схватку-внушение. Глава Порт против одного из своих, очередного бунтовщика. Спускаясь Трактом, увиденное вспоминал...
У владыки сейчас нелёгкий период. Разброд, неповиновение. Кто-то из приближённых вознамерился покинуть семейство, кто-то приценивается к трону.
Ещё больше дроидов, решивших ловить момент, похулиганить, посвоевольничать снаружи семейства, внутри сколотить остов для личного, будущего трона. Думали, владыке не до них, не заметит... Как же!..
Сильно просчитались и те, и другие, и третьи! Порт - владыка оказался, как есть. Прибрежный, на стыке утверждённый, в обе стороны смотрящий внимательно, внутри себя хорошо организованный контур-азимут сбалансированных орбит. И контроль-азимуты его так же подвижны, как отсчёт-азимуты тверды!
Суета и этот тронный дроид - несовместимые явления.
В стенах семейства он никого особо не удерживал, однако из покинувших его сразу при воцарении, за ничтожный по дроидским меркам срок, уже имелись вернувшиеся. Имелись и те, что просили возврата, но получили срок нейтральной полосы.
Глава Порт не спешил, всё примечал, не придирался к пустякам и не спускал наглости. А тёплые дроиды дерзки! Так что, при устаканивающейся понемногу ситуации, своих дроидов вызывать ему приходилось часто.
Этот дроид, заменивший всеобщего любимчика владыку Там, баловня Фавор, конструктору внушал всё большую симпатию и уважение.
Как делал его высшим, не помнил. Значит, делал одновременно с антагонистом... Значит, они либо имели взаимное отторжение, либо являлись малодифференцированными дроидами, и обнуление точек фокусировки не пугало их... Что из этого следует? Ничего не следует. Широкий спектр вариантов. Располагающий дроид... На сегодняшнем турнире Гелиотроп осознал причину симпатии: они похожи.
Визуально новый глава тёплого семейства слегка напоминал его самого.
Не чертами, но средним возрастом, запечатлённым в них. Ни признаков упадка, ни полудроидской, юношеской свежести.
"Значит, высшим поздно стал, - размышлял Гелиотроп, - становясь, удерживал в уме главные азимуты... Это естественный порыв. Но не удерживал точку фокусировки?.. Любопытно... Тогда азимуты чего? Отсчёта? Влияния? Поиска?"
Азимутом для одного дроида может, а часто и является, контур точек фокусировки определённого слоя орбит другого дроида. Контур, оценённый за постоянство, либо регулярность широких перемен, их связь с азимутами некого третьего дроида, к которому иначе не подобраться... А то и четвёртого, пятого и так далее...
"Доминго строит так иерархию внутри семейства. Возводит дом... Он молодец, Доминго..."
Но что из этого следует? Опять ничего конкретного.
Владыка Порт... Его сутулость, вместе с обыкновением исподлобья взглянуть, пряча полуулыбку...
Весьма необычная деталь - эта осанка. Прямота дроида - его сбалансированность. Ось. Внутренняя Юла. Сутуловатый абрис владыки Порта, напоминал лопатки пригнувшегося ягуара, наводил на мысль о больших и резких скоростях, внезапном старте, принесённой в жертву им пластичности. О маневренности на крутых поворотах, заведомой ориентированности дроида на них. Когда же он в одиночестве сидел на троне, недосвернувшийся броненосец, казался весь воплощением тихой орбиты. Единожды разорванной? В поединке? В предательской схватке? Когда восстановится, когда замкнётся она, встанет с трона преобразившийся дроид. Каким-то он встанет...
Но и это всё внешнее. Гелиотропу импонировал стиль тёплого главы на турнирах, отношение к самим турнирам в целом.
Не случайность, как показалось вначале, не манера, как подумалось следом, а очевидно - характер. Позиция.
Владыка Порт был бесконечно аккуратен с соперником, что из своего, что из внешнего круга. Отношение настолько деликатное, что восхищало постфактум тех, кому довелось проиграть, равно слабых и сильных. Вроде, ни мощью не брал, ни скоростью, ни финтами своего исключительного коня... Порт побеждал как бы невзначай. С каждым играл на равных до какого-то неуловимого момента. "Заведомо уверен в победе..." - всякий раз отмечал Гелиотроп.
Подобно Доминго, для рядовых турниров тёплый владыка предпочитал копьё. Владел им просто виртуозно! Против любого оружия.
В дроидских поединках самое злое оружие - кистень. Некоторые виды мечей. Самое аккуратное - копьё. Реже - шест. И то и другое требует мастерства: прицельности и навыка резкого ускорения. Ведь копьё и шест, они, как сильно растянутые эллиптические орбиты, или замедлившееся до "стоп" время. С этим дроиду нелегко. Копьё, достигшее цели, накручивает балансирующие технические орбиты дроида наконечником. Далее, в зависимости от... Немного смещает, нарушая его чувство равновесия, выдёргивает, парализуя, пробивает дальше, пригвождая к месту, однако не парализованным... И ненадолго. Плоским, широким наконечником копья, стремительно прокрутив, можно разорвать и присвоить некоторую, пустячную часть орбит. Но это и всё, что можно им сделать.
Порт даже так ранил редко. Он обезоруживал, отбрасывал, пригвождал к месту. Приводил к себе. Не стыдно вместо потери части орбит, послужить такому трону! Возможно, остаться подле него... Поединки часто кончались не фейерверком, осыпавшим зрителей, а вопросом: "Ну, что делать будем? Как будем решать?.." Несмотря на такую скупость, зрителей лишь прибывало.
Доминго, едва меч оказывался в руке, разрывался между природной жадностью - всё забрать несравненному себе! И неистребимым позёрством - щедро осыпать огоньками дроидов площадь, зрителей и владык! Окатить блистающим дождём разбитых, ореолами отнятых, серпантинами разорванных орбит, кому что достанется! Вытряхнуть на них чужую сокровищницу! Как правило, побеждала эта вторая страсть.
Стиль турнирный хорош... Но и он - внешняя, правда, характеризующая, располагающая черта, а по сути, по ситуации...
Тот факт, что Порт - ставленник Августейшего на тёплом троне, не мог ускользнуть от Гелиотропа. Ну, а владыка Там чей был ставленник?.. Автономные поменялись. Бросающаяся в глаза разница та, что предыдущий владыка на этом троне был счастлив. И уж как счастлив, отлучаясь с него! А теперешний?..
Отправляя своего протеже, отчасти своё создание, на служение Я-Владыка, Гелиотроп понимал, что не скоро увидит его. Сколько впоследствии ни намекал Августейшему, заполучившему большую часть тронных орбит и человека в "друзья" с отпечатком контур-азимута Там, что разлука в тягость ему, гаер отшучивался. Пожимал плечами: что я могу сделать, Собственный Мир!.. Ну, положим, он много чего мог сделать! Но столь очевидно не хотел, раз предпочёл скрыть существование бывшего владыки Там в принципе, и от драконов, и от второй расы.
Комбинация Августейшего со ставленником не шла из мыслей Гелиотропа.
Интуиция автономного дроида говорила ему, что для начала, Порт единственный, кто знает, что владыка Там не был прекращён. Чисто интуиция: они связаны глубже, чем на первый взгляд, эти дроиды. Воцарение одного с изоляцией другого связаны нелинейно. Не из-за того Порт правит, что Там в неволе, а из-за того Порт в неволе, что Там не прекращён... Сутулый, пригнувшийся, с леопардовой лентой на лбу, с неким ежедневным, ежеминутным напоминанием... О чём?
Ещё громче интуиция говорила: ситуации одного и второго имеют больше сходств, чем различий. Трон великолепного, обширного тёплого семейства может быть не подарком ставленнику, а принуждением. Вполне может быть...
Порядком давно присоединившись к тёплому семейству, Порт оставался до последнего момента на его периферии. Как выяснил Гелиотроп, оставался безвыходно.
Пребывание на краю семейства, у стен и дверей сулит больше службы, чем выгоды. Такое свидетельствует либо о слабости... - эту версию Гелиотроп сразу отмёл, - либо о тщательно продумываемом плане... Либо же, что куда серьёзней, об искренней любви. Преданности трону. К последней версии Гелиотроп склонялся. Но... Бац! С периферии на самый трон! Тогда кто тщательно продумал план? Единолично Августейший? Продумал относительно дроида, не отлучавшегося из семейства?.. Располагая достаточной информацией о нём? С каких же времён следил? И по какой причине?
"Заключив в надёжных стенах своего семейства антагониста ставленника, Августейший подложил Порту большую свинью, даровав трон и отняв того, кто пребывал на нём, так? Порт, по-видимому, закрывает, замещает чем-то недостающий отрезок орбиты, сделавшейся тронной. Разрыв её заживляет... Что и делает его тщательным, боящимся сорваться, скрытным и сутулым".
Гелиотроп, конструктор внутренних структур и внешних видимостей, чертил в уме: "А каким Порт стал бы, замкнув её? Когда броненосец свернётся? Когда ягуар распрямиться в прыжке?.."
Один вопрос. Другой: куда прыгнет? На главу Закрытого Семейства, на того, кто поработил его?
В сражении высший дроид не ровня автономному... Но бывает и то, чего не бывает, а холодный паяц - последний Гелиотропу подобный в структуре и масштабе дроид, друг и побратим... Исчезни он, вовеки не с кем перекинуться словом...
Беспокоился Гелиотроп за Августейшего, молча, чтобы не смешить братишку!
Молча скучал о протеже, лихом, неуёмном нарушителе Там. Оглядывался и разочаровывался, когда на эсперанто произносили название, оставшееся от него семейству: Там...
Время шло, бежало, летело. Симпатия, над коей люди и дроиды не властны, к чужому протеже возрастала - к дроиду, пару минут назад выигравшему сотый турнир от воцарения.
Порт уезжал с турнирной площади неспешно. На чёрном, смоляном коне, без седла и уздечек...
Гелиотроп собственноручно перековал Чёрного Дракона - нарушителя в турнирного коня. Белозубый, с клыками, порывистый... Вбирающей, горячей спиралью зрачка косит... Спираль пульсирует в девственно-голубом белке круглого, драконьего глаза... Лучше, чем быть улиткой! Владыке Порту Гелиотроп отослал коня анонимно, они не были знакомы. Изящный и незаконный жест...
Бой закончен, бунтовщик внушён и перепоручён родственному трону Тепло-От, к удовольствию обоих сторон, с обговоренным сроком...
Напоследок брошенное владыкой копьё, со свистом вращаясь, зависло над трибунами... Увеличилось... Покрыло гудящими лопастями четыре стороны света... И рассыпалось!.. Салют!.. Зрителям маленький подарок.
Порт исподлобья глянул на публику, головы не поднимая. Спокойные руки лежат на чёрной шёлковой гриве... Всадник сутул, а шея коня гордая, прямая...
"Хорошо, что подарил, не жалею..." Хорошо... А дальше?..
01.02
Улиточий Тракт, он же Панцирный Тракт...
Путь вдоль всей Юлы сверху донизу, которым может прогуляться не только первая раса, в трактах не имеющая нужды. От Заснеженной Степи до Горы Фортуны, до безмолвия взмывающих, спиральных арок или голоса птички Фавор над ней Тракт восходит непостоянными, неравномерными, но всегда доступными ступенями.
Мощён Тракт, согласно названию, панцирями улиток, оставшимися с предыдущей эпохи. Где по одному панцирю на уровень, а где, сколько было, столько и бросили. Да ещё они сами, разную плавучесть имея в общем поле Юлы, распределились произвольно, местами потопли, местами всплыли, где-то разошлись, где-то сбились в плотные островки.
Поддерживающее вращение Юлы в некотором смысле агрессивно для орбит. Сваривает соприкоснувшиеся, все испарят чуть-чуть, неизбежный эффект.
На некоем горизонтальном уровне волна, исходящая от Юлы, встречается с орбитами постоянных траекторий семейств, дроидов одиночек, выпей неподвижных, где от перекрёстка отходит больше дорог, там и утверждается панцирь улитки, как ступень. Синий панцирь, похожий на спил толстого дерева, с тесной спиралью годовых колец. Близ четырёх тронов ими мощён Тракт как булыжником. Возле малых семейств, над Туманными Морями одиночек 2-1 случается, надо подождать, чтоб сделать следующий шаг, наблюдая, как мигрирует панцирь, кружимый, подбрасываемый волной.
Шагал Гелиотроп прямо с панциря на панцирь, Тракт выглядит дорогой, а не лестницей, но оказывался уровнем ниже.
Ходить дроиды могут по горизонтали: подножием горы Фортуны, Лабиринтами Бегства, по Шнуркам Сапожков и по ним самим... Улиточьим Трактом - по вертикали. И в зависимости от того, что за дроид.
Для высших дроидов в общей форме панцирь это вращающийся диск, забрасывающий их на один уровень вверх, на периферию. Желая продолжить путь, дроид направляется к центру, где обнаруживает подобный же панцирь, наступает на него, и так далее.
Для Гелиотропа, автономного дроида, Тракт работал не как для второй расы. В имитации общей формы, без скорлупы видимость создающих, изолирующих орбит, дроид наступал на панцирь, и тот не подбрасывал его. Лишь вращение чувствовала подошва, будто она шире панциря, тяжела для его скорости. Но таким образом тракт пропускал Гелиотропа только вниз.
Нижний панцирь дроидской сферы расположен посередине Турнирной Площади. Верхний панцирь - фундамент Храма Фортуны. Крупный панцирь. За размер Феникс и выбрал его.
Пух Рассеяния открылся конструктору при третьем шаге, пух, охватывающий планету.
Слой паутинок перемешивался, всплывал и непрерывно испарялся в космос... Чёрный для высших дроидов, для глаз Гелиотропа пух не имел цвета и блестел яркими, крупными звёздами. Белые лучи - ослепительны и длинны, так что по дроидскому лицу проводят осязаемо, щуриться заставляют. Атмосфера не рассеивает их, ниже она сгустится.
Троп указал бы в вышине сотни настоящих вселенных, тысячи солнечных систем. Любой дроид определил бы навскидку одно постоянное созвездие. Кушак, Пояс. Оно предстаёт то развязанным поясом с пряжкой и вьющимся концом, то застёгнутым. Пояс Фортуны...
От её горы, как из жерла вулкана, из недостающей верхней трети исходил нежный свет и окрашивал атмосферу над головой, где рассеяние уже и не кажется нитями, голубым цветом, тёплым, как пятно на горлышке Фавор. А порой - в зелень... Тогда над горой разносился гул вместо щебечущей песни. Звук и цвет нарастали до трубящего, пронзительно зелёного неба.
Гелиотроп очутился под арками-арками-арками храма и немедленно вышел, оставив гулкий простор за спиной, ступив на улитку порога. Вниз, домой.
Над горой, кружащей сквозными арками, распахнулось пронзительно-ледяное небо, как глаза дроида, смотрящего на него. Совпадение полное, словно морская волна космоса плеснула сквозь арки и глазницы, положило нечеловечески яркий, звёздный блик в зрачке. Тревожное, пограничное место.
Пух, Нити Рассеяния блестели как снег, испаряясь, как иней под солнцем, под звёздами, без таяния, сразу вверх, в ничто.
Внизу они сложатся контурами тех орбит, от которых произошли, семейств, одиночек... Станут твердью лабиринтов и прочего. На верхотуре, произвольно объединялись, пушинки распадались от слабого ветерка. Самые внешние слои всех дроидских орбит, расправившись вертикальными нитями, тихо растрачивались в космос...
Потери ничтожные, неизбежные. Как конструктор, Гелиотроп не думал о них. Думал как дроид: "Уходят, безвозвратно..." Это, кого хочешь, заворожит.
Место, в котором он задержался, тоже относилось к Лабиринтам Бегства, хотя тут - в любую сторону беги. Просматривается на раз, за горой лишь спрячешься.
Когда ещё не было Храма Фортуны, волны в Пухе Рассеяния гуляли туда-сюда свободно. На взгляд Гелиотропа оно было красивей, интересней. А когда Феникс бросил его, свой храм, камешком в шёлковую, прозрачную многослойность, волны побежали согласно. Но не от камешка горы, а к нему. У подножия, не набегая на берег, они исчезали. Внутрь сквозь арки доноситься их размеренный шум. Перезвон, как в Туманных Морях дроидов. Некоторые говорят, что слышат, что он нарушается иногда плеском быстрых шагов Фортуны. Фантазёры.
Плоские волны, медлительные. Поднимаются из недр дроидской сферы, переваливаясь одна через другую, меняя очертания... Достигнув поверхности, делаются тягучи... Теряют цвет, признак второй расы. Заиндевевшая плоскими, медленными волнами равнина...
Неполная симметрия: под океаном Заснеженная Степь, тут - заиндевевшее поле. Не летят на него хлопья снега, напротив, исходит в небо оно само.
Слоёв на десять видно вниз, как идут волны над волнами, неправильные, хранящие память об источнике. Видны синие панцири Тракта, удаляющиеся в направлении Синих Скал, плоть от плоти.
Полупрозрачность всплывающих слоёв сумбурно украшают волнистые параллельные линии, тугими и почти развёрнутыми серпантинами, всплывающие среди них. Контуры путей первой расы, следы двух дроидов: золотого и янтарного, не знающих разлуки. Мимо Тракта, порой вдоль него.
Низлежащий Лабиринт Бегства представлял собой уплотнённые нитяные контуры. Без стен, в которых нужно бежать, что-то вроде слабых, не бурных течений.
Если Пух демонстрировал вперемешку контуры всей дроидской сферы, то Лабиринты по отдельности. Конкретно этот - контуры внешних орбит одиночек 2-1 и 2-2, находящихся вне семейств. Показывал освещённые их стороны, обращённые к Юле, уплотнённые, испаряемые ей. Их бессчётно, но они уже не волны из мириадов тонких как пух нитей, но тропинки. Густая сеть тропинок. Перепрыгивать легко, хотя, возможно, соседняя тропинка окажется скользкой. К тому же издали не разобрать, в какую сторону, с какой силой течёт. Не постоишь и на двух сразу.
Дроид, таким образом послуживший тропой для какого-то дроида наверху, не узнает об этом. Взаимно, дроид, идущий Лабиринтами Бегства, не узнает происхождения тропы. Она скорей часть Юлы. Уплотнившееся отойдёт общему полю, остальное испарится до Пуха и до ярких звёзд.
С этого уровня небо кажется многоцветным, объединённым тёплой синевой. Зелень не проникает. А лучи - да. Если дроид не убегает ни от кого в Лабиринтах Бегства, он может выбрать себе подальше от Юлы небыстрое течение, чтоб дольше несло к ней, лечь на спину и смотреть в небо. В тёплую синеву, проходящую сквозь все цвета. На тончайшие волны... На неведомо чьи контур-азимуты во всей красе и полноте. Личные... Тронные... Бело-Драконьи, хвостатые... Пульсирующие Чёрно-Драконьи круги... Пытаясь по цвету угадать семейство. По величине. С четырьмя главными не ошибёшься, с их постоянными спутниками тоже, прочее - догадки.
Золотистые, медовые - ближе к Там, и само Там. Фиолетовые с зелёной искрой - Сад. Всепроникающая густая синева Доминго. Индиго, нераздельный с ней.
Хорошее место и подходящее время задуматься дроиду: "Куда влечёт на самом деле меня?.. В том ли семействе нахожусь, куда сбегаются точки фокусировки, отпущенные на волю, как сейчас?.." Он возможности не имеет пройти прямо оттуда к воротам приглянувшегося семейства, не узнает даже названия его. Но при встрече внизу узнает непременно. Откликнется память внутренних орбит.
Уровнем ниже тропы становятся шире, течение в них более выраженным. Зато траектории постоянней. При бегстве, запомнив перекрёсток, имеешь надежду обнаружить его на прежнем месте.
Оттуда небо выглядит как сквозь сплетенье ветвей трёх оттенков. Ещё светло, и видны самые крупные звёзды. Пояс Фортуны горит, тянет лучи. Перепрыгивать с тропы на тропу сложно. И рискованно. Высший дроид, промахнувшись, падает на неопределённое число уровней вниз, до какого-нибудь панциря. С того, как обычно - на уровень вверх, на периферию. Умный преследователь способен рассчитать.
Ниже - в значительной мере постоянный Лабиринт Бегства четырёх тронов. Сложный "Вензель" из имён владык.
Крупные течения. Бежать по ним трудно.
Есть имя и символический знак у любого дроида на необщем дроидском языке, не кем-то, а самой природой созданный. В абрисе - круглый с хвостом.
Личными оттисками как бы мощен Вензель, печатью того дроида, к которым в данный момент взаимодействует глава семейства. Можно подглядывать, зная признаки, приметы! По цвету и ритму пульсации. Можно и попасться, если с этим самым дроидом владыка сейчас зашёл в лабиринт. Сбежал если с турнирной площади, так бывает кончаются схватки, герои не все! И не все публично желают обсуждать условия капитуляции.
Свет на Вензель исходит не с неба, но от самих дорог, над головами в густой синеве индиго горят, поясом протянувшись, лишь самые крупные звёзды Кушака.
Пути семейства Там на Вензеле красиво тёплые, как песочные, но либо пружинисты, либо стопа до щиколотки проваливается.
У Сада - нормальные, мощение крупней, то гравий, то брусчатка, хотя песок тоже есть. Изменчивые, век смотри. По ним гуляют для удовольствия, в одиночестве, беседуя с другом или давним оппонентом, отступая на шаг иногда пропустить несущихся вихрем...
Пути Доминго надёжны. Постоянны. Мощение плитами. Он государь, опора дроидской сферы именно по этой причине. К иным тронам льнут спонтанно, в личном порядке, Доминго и его запросы уважают и те, кому чужд сильный холод, чужды стены, как таковые. Дом - не стены, дом за стенами, в чём суть.
А на стальные, гравированные полосы Августейшего лучше не наступать.
Ещё на уровень вниз находятся два Башмачка, два Сапожка, в зависимости от розы ветров разлетевшиеся, связанные Шнурками.
На узле Шнурков - панцирь улитки, но не просто на него ступить.
Сапожки, как восьмёрка, символ бесконечности. Дальние полукружия сила внутреннего течения заставляет быстро проскакивать. Но именно оттуда надо успеть зайти на "Шнуровку", и уже по ней добраться до панциря.
Восьмёркой долго могут гоняться антагонисты, дроиды, покинувшие турнирную площадь в надежде сбежать, Чёрные Драконы за нарушителем. Трудно и ему уйти от них, и драконам, охватить его вниманием, как плащом, чтоб стал частью их орбит внимания, частью доклада Гелиотропу и временной частью их горячих цветов, а именно Смоляного Бурного цвета. Да-да, с ним же поиграл Гелиотроп в подаренном драконе-коне, Георг, чудный дракон... Отслужит, образумится, Порт отпустит его...
Кстати, откуда, промахнувшись можно попасть вместо Шнуровки в "Голенище", вовнутрь Сапожка, где блокируют нарушителей, где принимают неудачливые беглецы навязанный бой. Вариант, кто сильней и хитрее, да ещё и жадный, с публикой не желая делиться, может заманить противника туда, и перекрыть ему выход.
С Голенищем связана одна странная, старая история, до дрожи пугавшая Дрёму из-за беспокойства о Проблеск...
У Августейшего раз случилась беглянка с чужого турнира, с турнирной площади... Думала, подходящий момент. Недалеко убежала. Страж настиг её там.
В одном Голенище пространства, на сколько хочешь, драконов, но... - лишь на двух иных дроидов.
Что происходило там, никому не ведомо. На Вензеле прогуливалось порядком народу... Кто-то немедля прибыл с турнирной площади, досмотреть погоню, кто там и был...
Шнуровка, косичка двух тонких троп, дрогнула землетрясением, сбросив с вышележащего Вензеля праздных гуляк...
Течение восьмёрки замедлилось и остановилось под их ногами, ошеломлённых и падением, и ситуацией: дроидская сфера никогда не останавливается.
Августейший вышел один. В облике Стража. Клещи в карманах передника, суровая ткань измазана блеском металла, как его тропы на Вензеле. Крутая бровь, к переносице сбегая, выражает недовольство любопытствующими. Однако на безмолвный вопрос ответил:
Без выражения так дважды повторив "недопустимо", повторил и в третий раз.
После чего, став огромным, как Тропос, починил, этими же клещами хватая, расплетшиеся тропы Шнуровки. Течение восьмёрки Башмачков возобновило свой ход, унеся зрителей прочь. Труда им стоило после увиденного попасть ногой на панцирь Узла! В Голенище не рухнуть!
Холодный дроид 2-1 из невольных зрителей нарочно зашёл туда. Но ничего не увидел. Почувствовал лишь руку Сторожа на шкирке, схватившую его и вышвырнувшую прочь.
Кошмар. Чем непонятней, тем страшнее. Дроидская сфера не оставила происшествие без внимания.
Исключительный случай, когда большинство тронов по просьбе своих дроидов скопом, не разбирая связей, азимутов и точек фокусировки отправились к одному автономному дроиду с претензией на другого. К Гелиотропу. Безрезультатно. "Нам не очень-то это как-то..." Нет протокола на подобный случай. Что они могли сказать? Что они больше люди? "Мы больше люди, чем ты и он?.." Так это не комплимент отнюдь. "Мы больше дроиды?" Так нет же снова, автономные - больше дроиды, чем высшие... Что слепое пятно на всей дроидской сфере тоже недопустимо? Но на ней полно слепых пятен. Они были напуганы.
- Не трон, тогда кто отвечает за дроидов своих? - спросил пришедших Гелиотроп.
Больше ничего не сказал им.
Под Башмачками - Турнирная Площадь.
От неё и колокольчиком расширяется Юбка Юлы, подол - Туманные Моря дроидов 2-1.
Вокруг Турнирной Площади уровень второй расы 2-2, малых и четырёх главных тронов.
Земля просвечивает облачным небом под дроидскими ногами, как вода под ряской огоньков Доминго. Придверными ковриками, тропинками вдоль крепостных стен, ажурных оград и бесчисленного количества иных вариантов границ огибают их панцири ослабленного свойства. Но нет их вокруг Закрытого Семейства.
В общей форме перемещаться можно ступая по панцирям, эти наверх выбрасывают по желанию, автоматически лишь главный на Турнирной Площади. Их сила невелика подальше от оси Юлы.
Особенно свободно гуляется вокруг Там. Легко гулять с Вепрем. И на Белом Драконе. Одна из причин, по которой высшие дроиды ищут их дружбы.
Вокруг самых маленьких семейств, не обзаведшихся даже одним панцирем придверного коврика, перемещаться сложновато. Иные окоёмы слишком жёсткие, усыпаны острым гравием, иные так пластичны, что трудно быть уверенным, не находишься ли ты уже в сфере чужого влияния. И заблудиться можно, очутившись вдалеке от крупных семейств.
Такие периферийные 2-2 прибывают на турнирную площадь "своими ногами". А те, у кого есть коврик панциря перед дверью семейства, выходят с него сразу на трибуны, тоже мощёные. Как бы с почётом...
Гелиотроп - бац! - перепрыгнув громадный панцирь, оказался под Турнирной Площадью. Внутри Юлы, на её ядре. Сразу под Заснеженной Степью. Вторая половина его пути домой пролегает условно "снизу вверх".
Дальше лишь его личное мощение. Снегопад за маревом цвета индиго... От Заснеженной Степи, прямо шагая, он поднимался теперь по Юле. Снег кончился, началось Великое Море. Стало темно, тракт-труба плотно мощён, светится глубокой синевой... Светлей. Поверхность. Плоть Синих скал изнури... Долгая прогулка.
Ровно над Синими Скалами, под настоящим солнцем, открытым лишь ему, Гелиотропу, его дом. Его "Долька".
Снаружи обитель Гелиотропа представала облачным миром с простой рамой без звонка, к которой не подходит хозяин, сколько ни стучи. Видна прихожая, за ней следующая дверь, приоткрытая, в щели солнце, ничего кроме.
За второй дверью каморка, мастерская. Сектор с прямым углом, две стены и полукруг, долька.
Мест для отдыха в мастерской не имелось. На отрезке периметра - окна сплошные: от низких подоконников на уровне колена, до потолка. Настоящие. Облака за ними и солнце для Гелиотропа. Справа дверь в кладовку.
Мастерская имитировала кабинет человека, которому служил. По набору инструментов - мастерская какого-то странного человека неопределённой эпохи. Сам Гелиотроп обликом - упрощённая копия того технаря, за исключением функционального цвета пронзительных глаз.
Огромный рабочий стол посередине. Стол-верстак, стол-наковальня, стол-склад. Модулятор какой-то объёмистый. Стоят, валяются и привинчены к столешнице по бокам, посредине сквозными болтами приделаны разнообразные тиски, струбцины. Не все и не большинство механические, но такие: излучатели с обеих сторон, отражатель с одной, отражатели с обеих... Изолирующие тиски. Тиски-прессы. Ещё сосуды открытые, ванночки. Присосок много валялось, включая, что к воздуху присасываются. Любимый фокус завсегдатая для новичка на Рулетки!
Тиски Гелиотропу нужнее всего. Тиски - среды. Он, автономный, может руками дроида разобрать, руками и собрать, но во время всего этого удержать где-то надо и недоразобранное, и недособранное, и анализируемое без суеты, без постоянных поправок на вмешательство внешней среды.
За столом на жёстком стуле с низкой спиной сидел крупный, как зубр, покрытый прижатой, жёсткой шерстью юноша. Большеголовый. Предплечья рук, стволами дерева лежали поперёк стола, кулаки, его головы немногим меньше, рядом с тисками - живые тиски. Тоже мохнатые. Кожа под редкой шерстью её немного смуглей. На локтях, на коленях, на щиколотках и каждом суставе пальца - загнутые, толстые шипы то пропадают, то появляются, играет.
В фас лицом юноша ещё сильней, чем осанкой, напоминал зубра. Широкий нос, большие тёмные глаза кажутся невелики. Высокий, упрямый лоб. А в профиль напоминал дракона или орла. Бычье куда-то девалось. Нос не девался, крупный, да. Черты высокомерные, чистые.
Дождавшись хозяина каморки, юноша обернулся зубром к нему, хлопнул, не вставая, по двум плечам сразу и попрекнул:
- Мне что ли оно надо, Хелий?..
Заждался.
Упрёк странен от дроида, не знающего предела бытию? Нет. Если они освоились в миллиардах лет и умеют обращаться с ними, технически верно оценивать и по-человечески остро ценить, то лишь потому, что прежде освоились с миллиардными долями секунд. Иначе не существовало бы никаких дроидов. Прогулка с вершины Юлы была длинна. И беспричинна. Помимо того очевидного факта, что Гелиотроп не спешил домой.
01.03
Хозяин подошёл к окну, толкнул стеклянные ставни, откатив их в стороны, тяжёлые, как двери сейфа, и пристально, придирчиво оглядел небо. Стайка Белых Драконов уловила его взгляд, как внезапно вспыхнувшую, зелёную звезду... Помимо белых ящериц, простор свободен отсюда и выше.
Вернувшись к юноше и к столу, Гелиотроп взял тиски-излучатель. Разомкнутая дуга на массивном основании, в разрыве удерживалось требуемое, сейчас ничего. Тиски походили на рога.
- Пободаемся? - хмыкнул юноша-зубр.
- Мууу!..
Гелиотроп приложил ко лбу основание на миг, а после того внезапно, от плеча со вторым, низким "ммму!.." вписал рога в широкий, мохнатый лоб. Как удар в котёл!
Гул ещё раздавался, а голова уже выросла, словно не ударил, а кнопку нажал, видимость переключил с антропоморфной на драконью. Заполонили комнату, пренебрегли её ограниченностью два беспредельных крыла. Крылья сложились назад, в копьё... Длилась всё та же секунда... Гелиотроп летел за окном, оттолкнувшись в прыжке, не успевая отбросить имитационные орбиты формы... Наконечник копья настиг, ударил, но поддел его между лопаток, подбросил и серпантином первой расы унёс выше облачных миров и дроидской сферы, выше горы, откуда проделал Гелиотроп свой путь.
В просторе без цвета, излучение звёзд ощущалось, как ветер, были они идеально круглы, с монеты и блюдца размером. Некому полюбоваться на них. Для одного обыденность, для другого чужеродность. И времени нет. Копьё стало осью, а руки Гелиотропа, правая - в космос, левая - в сторону, добавили недостающие оси трёхмерно-временному пространству... Образовали новое пространство, текущая секунда, наконец, закончилась. Дроиды разлетелись на несколько драконьих корпусов.
В этих пределах они схлестнулись первый раз, в пределах удобных Тропосу. Как тогда, на дроидской войне... С тех пор каждый год. Каждый...
Дроидская война, далёкое прошлое...
В ту пору автономный одиночка, Гелиотроп не был связан никакими узами и обещаниями, беззаботен, весел и зол. И кое-чем до предела выбит из строя. Это кое-что не дроидская война, его личная, его слепая...
Увидев, что ему уже не затормозить перед огромным драконом и вильнуть, места нет, Гелий ускорился. Он ворвался ядром пушечным, пробив драконью грудину сразу до его центральных орбит. Пике, удар камикадзе. Растянулся, собрался. Пробой дракону - ничто, пустяк, но вблизи сердечника очутившись, враг действительно способен уничтожить этого феноменального дракона.
Конструктор во-первых, боец во-вторых, Гелиос не имел ни таких склонностей, ни таких рефлексов. Крутанулся волчком: полный оборот вправо, полтора влево... Разорванная орбита равновесия оказалась, как вожжи в его руке. Не отпуская, вылетел прочь.
Дракону досадно! И чрезвычайно удивительно...
Тропос повторил маневр волчка, но не отнял орбиты, а лишь притянул дроида ближе к скуластой, орлиной морде... Щёлкни клювом, и не одна жалкая, разорванная орбита, а весь кукольный дроид пойдёт в переплавку, найдёт употребление в жарких драконьих недрах! Вожжей не отпускает...
- Клещи заело? - щёлкнул Троп крючковатым клювом.
Светилась хрупкая рука, и в кулаке зажат разорванный эллипс.
- Бросай, дроид, или всё вместе откушу.
"Давай, давай, открой клювик... Посмотрим, что внутри сердечных орбит, а то и моторчик переберём..."
Гелиотроп прицелился к угловой, всегда уязвимой орбите языка. "Если закрутить и порвать эту..." Но Троп не тупо боевая, стратегически-боевая машина. Отследил. Огненный язык изнутри к нёбу прижал, клюв приоткрывая, вулканами оранжевого огня дракон выдохнул через ноздри:
- Джжжех!..
Что на общедраконьем - искажённое "джем!.." Издевательский зов: "Иди сюда!.."
Гелиотроп так и сделал!
Весь немногим больше его клюва, Гелий уплотнился ещё, каплей, излюбленной формой для моделей и меток, ударился в щель клюва и зелёной звездой проскочил забирающие орбиты. Орбиты-мечи, которые на турнирной площади держат в руках. Не над языком, под язык, в клёкот, в нутро... Гелиос устремился к сердечнику по вибрациям, на звук. Он тонок, автономный, он может так. Тропоса обманула его имитация общей формы. Случайный обман.
Когда собрался в шар, его орбиты с драконьими оказались равной плотности. Шар скакал по кругам драконьих орбит, как мячик.
Одни орбиты смотрят вглубь и вглубь забрасывают, другие наоборот. Жар огромный. Вбирающая тьма. Всё горячих цветов...
Белая видимость дракона в свою очередь обманула Гелиоса. Тоже не намеренный обман. Без поверхностных ледяных цветов чешуи Тропос не мог обходиться. Верней, с ним не могли взаимодействовать! И так-то до беспамятства боялись. До онемения при звуках его голоса, а голос ледяными цветами не покроешь, ха-ха, извините!
Устройство же любого дракона чрезвычайно просто. Если прикинуть, между каких орбит мячик скакал: лапа-лапа, хвост, лапа-лапа, нос... Лапы сжаты в кулаки, не вырвешься.
Но Гелиотроп, сверхталантливый, опытный, что немаловажно, конструктор нацелился глубже. Ему надо было не разогнать амплитуду, а притормозить на конкретным месте, на входе к орбитам расщепления, поглощения, к желудку что ли, иными словами.
Он отверг способ, кинуть пару своих малых орбит в качестве пищи, да вслед за ними и проскочить, выбрал более тонкий.
Гелиотроп, вот так, болтаясь туда сюда, смог обнаружить пересечение азимутов внимания - внутренних азимутов между техническими дроидами. В них и канул, они пропустили его. Не сразу, когда внимание всего дракона устремилось наружу. В поле зрения Тропоса попала группа Белых Драконов вдалеке. А поскольку среди них имелся знакомый, возник доминирующий азимут. Миг, но его хватило. Не чтобы "перебрать моторчик", конечно, чтобы оказаться в нём...
Первооткрыватель внутренней, драконьей вселенной... - не обитатель. Почему? Это пустая вселенная. Там не было никого, Гелиоса тоже не было. Этим она и оказалась так хороша для него... Так своевременна... Сверхъестественно, невыразимо. Горячие цвета, сбалансированные другими горячим, за счёт формы, объединившей статику и динамику, без противоречий.
Драконы вылупляются из яиц и навсегда сохраняют форму яйца в форме центральных орбит. Воспроизводят. Дракон так же дик, свободолюбив, как и постоянен. Он постоянен в своей независимости.
Гелиотроп оперировал за работой горячими цветами многократно, дозировано, как с чем-то эффективным и опасным. Обращался с ними как с приправой или взрывчаткой, с чем-то, что должно оттенить, запустить реакцию, катализировать. Отнюдь не с основным материалом, не с фундаментом. И вот он - фундамент...
Пространство горячих цветов...
Доставленное они расщепляют, расщеплённое вбирают... Всё движение вглубь, всё внимание наружу. Внутрь сами на себя отнюдь никогда не смотрят... Гелиос очутился в месте, где нет предпосылки для смотрения внутрь. В сердечнике у Тропоса нет ни его, ни самого Тропоса, ни дроидской войны... Ни главной проблемы - слепого пятна, приближавшегося к Гелиотропу неотвратимо...
Излучающийся Бархатный Неистощимый... Повторяющийся Бледным... Повторяющийся Обратно... Случайный... Из них Случайный - наиболее неуловимый цвет. Краску сделать из него - целая история. Проникающий Смолистый... Желанный... Этот цвет добывают и люди, если точками наносить, он безопасен... Бездну горячих цветов Троп вмещает.
Сердечник, яйцо внутренних орбит.
Используй Гелиотроп более двух временных долек на атаку: вычислить и кануть, он бы погиб над сердечником. Стал топливом для него. Нельзя над сердечником зависать, нельзя в горячие цвета вглядываться. Ни людям, ни дроидам, автономным тоже нельзя. Потому у технарей дроидов очки - частый атрибут!
Что дальше? С выходом та же проблема? Нет. Сердечник, это поглощающие и смотрящие орбиты. Они опасны вблизи, внутри них - жаркое ничто. Место, где всё свершилось. Место великого покоя, потенциальной энергии. Точка старта. Орбиты наружу от сердечника основные функции осуществляют и поддерживают, он же - задаёт.
Планируют, рассчитывают что-либо драконы, к слову, ну, почти буквально, кожей.
И того, выход через глаза. Сквозь оба сразу, по твёрдому азимуту внимания.
Гелиотроп без труда осуществил задуманное и в небе пред драконом возник.
"Не утончаться, не замедляться..." - вертелось в голове важнейшее про горячие цвета, обращение с ними без очков.
Затем лишь вспомнил, напротив кого завис в небе...
Тропос, ошалев от такой наглости и живучести противника, аж залюбовался... Перед ним играла зелёная звезда. Разматывалась, восходила из остаточного флёра горячих цветов. Звезда снимала их вплоть до прежней имитации человеческого облика, и до тех пор, покуда память не вернула Гелиотропа в исходный момент.
Правда, на борьбу он был уже не настроен, конструктор, ошалевший не меньше противника: "Невероятный дракон! Потенциал его трудно охватить..." Гелиотроп оглянулся во времени, на прошедшие мгновения взглянул и вздрогнул: "Слепое пятно!"
Оно было пройдено, год свободы впереди... Какая ирония: перескочил наиболее опасным способом в предельно опасном месте! Перепрыгнул...
Оно и сделалось предметом связи дроидов, их равной-неравной дружбы.
Все эти мысли, как мерцание лазуритового света сначала в зелёной звезде, затем в рыхлом клубке и затем в макушке человека за дымным флёром, Тропос позволил ему продумать... Щёлкнул клювом... Но уже не поймал!
Гелиос летал, очень быстро переходя меж имитирующими орбитами. Остановись, он упал бы, как материальное тело. Порой так и делал, направляясь вниз. Но это получалось не быстрей, чем наверх. Малые орбиты формируя, он двигался ещё стремительней.
- Фрррах!.. - по-драконьи фыркнул, отклоняясь на месте от щелчка клюва.
Тропос был удивлён ещё и не присвоеньем никакой из его орбит, включая ту, которая побывала вожжами. Она осталась сплетённой на нужном месте, идеально правильно. Конструктор есть конструктор, любовь к порядку! В патовом положении, как успел?! И зачем? Похвалиться, показать своё искусство? Или это попытка его, Тропа переманить на другую сторону?
Он по касательной, слегка принимал участие в их войне. К драконам относясь, разумеется, принимал на их стороне. Но внутренней склонности не испытывал ни к тем, ни к другим. Покосился на растущую вдали белокрылую стаю... Клин... "Собираются. Скоро будут порядок атаки планировать... Если заметят, дроиду швах, а забавный дроид..."
![Обложка [Age Rise]](/img/s/strelec_z/03geliotrop/10dgoblozhka.jpg)