Клинтон Каролина : другие произведения.

Milagro (ведьма Магдалина-7)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.28*15  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Название рабочее, выложены первые главы книги про Магдалину и жду ваших отзывов, чтобы пофиксить баги. Аннотации писать я категорически не умею, но - попробуем! Коротко: ведьма Магдалина получает приглашение на работу в корпорацию Милагро, которую возглавляет загадочный Алекс Милоградский. Милагро работает на рынке магических услуг, и предлагает МАгдалине годовой контракт ведущего аналитика и такую сумму, перед которой она устоять просто не может. А параллельно, в далекой Калифорнии, сходит с ума красавец Бред Донниган...

  
  
   "Привороты в наше время? Смешно. В клуб приходишь, а там цыпочки стайками бродят. Остается только ткнуть пальцем - так, эта сегодня со мной идет, эта завтра, а у той я на всякий случай телефон возьму - потом как-нибудь пересечемся. Я считаю, что если девушке приходится прибегать к приворотам - она просто-напросто страшненькая. Такую бы в салон красоты отправить - и все дела. Парня приворожить можно только красотой и пятым размером груди. Последнее даже важнее красоты".
   Стас Фомин, 23 года, ди-джей Авторадио
  
   17 января 2008 года,
   Лос-Анджелес
   Брэд Донниган, самый высокооплачиваемый актер Голливуда, вышел из офиса своего психоаналитика и в полном расстройстве смачно сплюнул в урну. Ушлый папарацци тут же запечатлел его неблаговидный поступок, и уже вечером фотография вышла в безумно популярной желтой газете. Печальный и прекрасный Бред, с явной душевной мукой на лице и сложенными в странную позу губами (полет плевка на гадкой газетной бумаге был плохо виден) произвел гипнотическое действие на женскую половину планеты. Налюбовавшись на кумира, девушки вдумчиво медитировали над подписью к фотографии: "Секс-символ тоскует после стремительного развода с прекрасной Энджел Претти". О, Господи, спасибо тебе, что ты услышал молитвы - Бред свободен! Бред наконец-то развелся с этой клюшкой Энджи!
   А Бред тем временем мрачно сидел около бассейна в обществе бутылочки пива, смотрел в вечернее небо и размышлял: почему же развод не принес облегчения? Почему старый пень Алан, его психоаналитик, не может изгнать из его души странную тоску? Несколько раз он прикладывал руку к сердцу, чтобы убедиться: именно здесь очаг его непонятного недуга.
   В 10:49 p.m. он плюнул на все и сожрал тройную дозу Прозака, запив пивом.
   В 10:51 p.m. он отчетливо понял, что жизнь не удалась, и решил утопиться.
   В 10:53 p.m. он, мокрый и злой, вылез из бассейна и пошел за пивом, тихо матеря психоаналитиков. О да, он искренне считал психоанализ панацеей и исправно платил за каждый сеанс по тысяче двести монет. Но сейчас испытанный метод тал осечку.
   В то самое утро, неделю назад, Брэд проснулся в неслыханную рань - одиннадцать утра. Резко распахнулись глаза, тело изогнулось словно от удара. И первое, что он ощутил - странную тоску в сердце. Словно он потерял нечто важное. Словно его душу разделили надвое - и срез кровоточил...
   Он приложил руку к груди - сердце было на месте. И даже ровно и гулко билось. Все как прежде - убеждал он себя, и даже преуспел - но тут его взгляд упал на левую половину кровати, где спала жена. Он взглянул на нее и вздрогнул - так она кошмарно выглядела. К слову сказать, Энджи уже лет пять (невероятно долго!) удерживала статус самой красивой актрисы Голливуда. Ее чистый детский профиль со слегка вздернутым носиком, прекрасные кошачьи глаза и пухлые губки разили наповал. Не устоял и Бред. Несколько лет назад, когда он бросил старую жену и ушел к Энджи - он чувствовал себя на седьмом небе. Он действительно любил ее все это время, но в То Самое Утро Бред сидел на кровати, обхватив руками коленки, и недоуменно смотрел на жену.
   Кожа на ее лице казалась тряпкой, небрежно накинутой на горшок. Морщины уверенно прочертили линии на ее лбу, поставили свои печати на идеальные скулы, от носа к уголкам губ залегли кошмарные складки. Невольно Бред вспомнил, что он смотрел фильмы с участием Энджи еще в то время, когда посещал kindergarden: она уже тогда играла роковых красоток. И его поразила эта мысль: Энджи... старая? Но она же все равно прекрасна! Ей на вид не больше тридцати!
   Бред внимательно вгляделся в лицо жены, ища подтверждения - и озадачился. Тушь под глазами размазалась по всему лицу, смешавшись с алой помадой. "Го-о-осподи...", - поневоле протянул Бред от вида любимой жены. "И почему я раньше на это не обращал внимания?" Однако тут его взгляд скользнул вниз, и настроение значительно улучшилось. Тело, неприкрытое по случаю калифорнийской жары, порадовало совершенством. "О Господи, малышка", - пробормотал он, с интересом рассматривая прекрасные груди размера С и лучшие в Голливуде ножки. Размазанная тушь и морщины были тут же забыты, Брэд привычным жестом раздвинул колени Энджи, и вдруг замер.
   Через две секунды его стошнило прямо на тело жены, а уже через час спешно вызванный адвокат заполнял бумаги на развод под громкий плач пострадавшей стороны. Завтрак Бреда, депортированный на живот Энджи, обошелся ему в 100 миллионов долларов, но он был счастлив, что так легко отделался. Дело в том, что за те две секунды перед его глазами прошли все пять сотен мужчин, которые так же как он неистово входили в это прекрасное тело. И все они оставили в нем след. "А я ее целовал", - отстраненно подумал Бред, ноздрей его коснулся затхлый запах чужой спермы - и вот тут-то он и блеванул.
   Он с нетерпением ждал, когда закончится бракоразводный процесс, в надежде, что избавление от Энджи вернет в его душу тщательно лелеемую гармонию. Тем не менее, сертификат о разводе лежит в домашнем сейфе, а тоска по чему-то важному и несбыточному гнетет с удвоенной силой.
   Брэд сел на ступеньку своего дома, подпер рукой небритую щеку и первый раз в жизни заплакал.
   * * *
  
   Магдалина
   Ночью на кладбище жутко. Мрачные ели разлапистыми ветками плетут призрачные кружева теней на земле, тусклый свет луны равнодушно освещает надгробия. Лишь шелест ветра да чьи-то осторожные шаги нарушают мертвую тишину. Чьи шаги? Не хочу даже думать об этом, чтобы не расстраиваться. Точно знаю одно: из живых на этом кладбище только я, двое моих клиентов и вороны.
   К слову, о воронах. Меня всегда интересовало - отчего им не спится в два часа ночи? Расселись на ветках и шумят. Как-то раз я полчаса вслушивалась в их карканье, сидя на могилке. На тридцать первой минуте мне удалось ясно расслышать, как они по слогам скандируют: "Оставь надежду, всяк сюда входящий".
   С тех пор я с воронами нахожусь в состоянии вооруженного нейтралитета. Не люблю, когда мне угрожают.
   - Может, фонарик включим? - срывающимся от страха голосом спросила женщина, что следовала за мной.
   Ее каблучки с треском ломали попадавшиеся на тропе веточки, и я с тоской думала о том, что вся кладбищенская нечисть уже в курсе нашего визита.
   - Нет, Светлана, - покачала я головой, украдкой скрещивая пальцы.
   Главное сейчас - спокойствие. Ни малейшего признака тревоги. Паника и страх - то, о чем навсегда должен забыть некромаг, если хочет жить.
   Женщина судорожно кивнула. Видимо, решила, что это часть ритуала. На самом деле все просто: стоит зажечь фонарик, и тут же ты теряешь контроль над ситуацией. Тьма встает по краям островка света плотной стеной, за которой невозможно увидеть ни-че-го. Упырь может стоять в двух шагах и внимательно рассматривать прыщ на твоем подбородке, а ты об этом даже и не узнаешь. Так подставляться не станет ни одна ведьма. Коль уж занесло ночью на кладбище - иди в темноте тихо, смотри по сторонам зорко, и на неприятности не нарывайся, аминь.
   Искомая могилка нашлась почти на краю погоста. Желтая глинистая земля еще не успела обветриться и просесть. Свежий покойник - радость для некромага. Старые слишком мерзко воняют. Достав из-под наспех сколоченной лавки две лопаты, я небрежно воткнула их в могильный холм и велела:
   - Копайте.
   Нотариус беспрекословно взялся за деревянный черенок, а Светлана заколебалась, судорожно вздохнула и посмотрела на меня. Пробившийся сквозь ветки луч луны осветил ее лицо, и на миг меня поразило выражение паники на ее жестком лице.
   - Я не могу, я не могу! - в ужасе шептала она.
   - Копайте, - спокойно повторила я, уселась на скамейку и принялась рыться в объемистой сумке от Louis Vuitton.
   Спустя минуту я услышала, что Светлана все же последовала моему совету. А как ты хотела, милая моя? Любишь денежки - люби и могилки копать.
   А я тебе не помощник. У меня другая работа - и гораздо страшнее твоей.
   Из сумки я достала полотняный мешочек с заговоренной солью, сунула в него руку и прикрыла глаза. Кристаллики плотно прижались к коже, царапая ее и забиваясь под длинные гелевые когти. Прочитав молитву, я зачерпнула соль горстью. Слегка подбросила ее на ладони и внимательно проследила, как кристаллики, на мгновение зависнув в воздухе, послушно ссыпались обратно на мою кожу. А с ладошки я позволила перетечь им на землю, прочерчивая круг около могилы, пристально следя за процессом. Очень важно, чтобы соляная дорожка была без разрывов, одинаково пропитанная силой. Покойники - хитрые бестии. Оставьте им лазейку в миллиметр - и в конце ритуала некромаг будет валяться с разорванным горлом, а покойник отправится к людям. Дело в том, что для поддержания некрожизни им необходима кровь.
   Сделав первый круг, я так же тщательно выложила еще два на расстоянии метра друг от друга. Если покойник проскользнет через первый - остальные два его точно задержат.
   И может быть, я еще успею перепрыгнуть на следующий круг...
   - Магдалина, - послышался голос из-под земли. - Откопали мы Федор Михалыча. Что дальше?
   Я заглянула в раскопанную могилу - на дне ее, прямо на крышке гроба стояла Светлана со своим нотариусом.
   - Вытаскивайте гроб, - спокойно велела я.
   Лицо Светланы перекосилось, а я бессердечно отвернулась.
   "Напомни мне, для чего мы ввязались в это заведомо гнилое дело?", - сухо спросил внутренний голос.
   "Потому что я некромаг", - в тон ему ответила я.
   "Некрома-аг, - язвительно передразнил он. - Да ты по некромагии работала всего-то два раза! Ну куда ты лезешь, дура! Пропадем ведь не за грош".
   И он горько заплакал от страха.
   Я пожала плечами. Мне нравится моя работа ведьмы. Нравится творить чудеса. Я - специалист по охранной магии, но так получилось - пришлось освоить и некромагию. Немногие из нас, ведьм, могут работать с мертвыми. Я могу. Вот только поводов мало... Наверное, потому я до сих пор и жива, ибо магия мертвых - смертельный риск. Тем не менее, когда ко мне обратилась Светлана с просьбой поднять ее деда - я не отказала.
   "Потому что некромагия оплачивается очень хорошо", - не удержался внутренний голос от подколки.
   "Мне опыт нужен", - рассеянно ответила я, еще на раз осматривая соляные круги. Страха не было - было только любопытство - получится или нет?
   ... Гроб глухо шмякнулся на землю. Светлана и нотариус были перемазаны землей и выглядели как заправские гробокопатели.
   - Что еще мне надо сделать? - с истеричными нотками спросила женщина.
   - Откройте крышку и выходите за круг, - спокойно ответила я.
   Нотариус между тем освоился. Без моих подсказок сидел на корточках перед гробом и, подсвечивая зажатым в зубах точечным фонариком, выдергивал гвозди. А на вид такой плюгавенький, даже и не подумаешь, что в нем таятся такие волны мужества.
   - Сейчас откроем крышку - а он как прыгнет, - пробормотала Светлана, зябко кутаясь в черный палантин.
   - Прыгнет? - вскинула я бровь. - Для этого мне надо полночи тут заклинания творить, а потом месяц в монастыре на молитвах восстанавливаться. Нет уж, как договаривались - дедушка поздоровается, поставит автограф, и на этом расстанемся.
   - Он точно сможет говорить? - жадно спросила она.
   - Интересный вопрос, - я внимательно оглядывала гроб. - При жизни он не был немым?
   - Нет, - помотала головой клиентка.
   Невдалеке сухо треснула ветка, и она вздрогнула всем телом. В зрачках ее плеснулся смертельный ужас, словно упырь уже схватил ее за горло.
   - Значит, заговорит. А теперь - идите отсюда за круги.
   - Не забудьте вот это, - нотариус протянул мне планшетку с вложенным листом.
   - Конечно, - кивнула я и взяла из его пухлых ручек то, ради чего мы тут и собрались. Положив завещание на крышку гроба, я принялась зажигать сорок свечей, воткнутых вдоль первого круга. Спички то и дело гасли на ветру, но ничего не поделаешь - приходилось терпеливо доставать из коробка новые. Зажигалка была бы тут уместнее, да только не признает магия бензинового огня.
   Лепестки желтого пламени трепетали на ветру, и я яростно молилась - ну не гасните, не гасните! Если погаснут - то все. Духи против колдовства. И тогда придется обратно закапывать дедушку.
   Остальные ведьмы будут надо мной смеяться после такого фиаско. Очень сильно смеяться. Скажут - замахнулась Марья на мертвую магию, да не по зубам орешек-то оказался!
   Но нет... Все сорок свечей ярко горели, освещая мертвое лицо в гробу. Дедок оказался похожим на Ленина - та же бородка клинышком, высокие залысины. Заботливые родственники чинно сложили его морщинистые руки крестом поверх синего старого сюртука. И моя задача была разомкнуть этот смертный крест...
   Посмотрев на свечи, я запомнила цвет огня и плавно закрыла веки.
   Исчезла ночь и кладбище.
   Осталась только я и мертвое тело посреди пустоты. Сквозь веки и ночную темноту я внимательно осмотрела его и уверенно прошептала ему: "Ты встанешь". Губы покойника в ответ даже не дрогнули. Он молча лежал в гробу куском несвежего мяса, старый и безнадежно мертвый.
   "Встанешь", - усмехнулась я и раскинула руки крыльями на обе стороны. Воздух замер на миг вязкой жижей, я склонилась к нему, легко касаясь его губами, зашептала древний заговор...
   - Вызываю и выкликаю я душу из могилы ночной, от доски гробовой, от цветов, что в гробу, от венка, что на лбу, от монет откупных, от червей земляных...
   Где-то глубоко внутри меня безнадежно застонал внутренний голос, заверещал от ужаса подстреленным зайчонком, но я лишь уверенно усмехнулась.
   Я ведьма.
   Я все могу.
   Пальцы на раскинутых руках хищно загнулись внутрь, я словно вцепилась когтями в воздух, словно пытаясь его обнять...
   - К мертвому телу жизнь зову, вызываю, из гроба встать приглашаю, - уверенно и громко отчитывала я заговор, а сама внимательно наблюдала за мертвым сквозь прикрытые веки.
   Он не подавал никаких признаков жизни.
   Я продолжала читать, не отрывая от него взгляда.
   Реальность менялась. Притихли вороны и даже ветер более не смел шелестеть еловыми ветками. Сверчки и жучки притаились. Все понимали - не надо лезть под руку ведьме за работой.
   В мертвой тишине кладбища я поднимала покойника...
   Когда я поставила печать на заклятье, порыв ветра пронесся по кладбищу, словно чей-то вздох. Свечи еще сильнее взметнули свои огоньки.
   Покойник лежал недвижим.
   - Вставай, дедушка, - ласково позвала я его.
   - Зачем? - сварливо отозвался он.
   - Внучка повидаться хочет.
   - И в могиле от нее покоя нет, - помедлив, отозвался он. Безысходная усталость лилась в его голосе через край.
   - Дед, ты че, охрене..., - попыталась возмутиться внучка, но нотариус ловко зажал ей рот рукой.
   Умница, соображает. Жить долго будет.
   - Я, призвавшая тебя из мира мертвых в мир живых, прошу - встань, - строго произнесла я, глядя в прикрытые веками зрачки покойника.
   Дед сделал вид, что бесповоротно мертв.
   Ну что же... Присев около соляной дорожки, я подцепила когтем крупинку и кинула ее в гроб.
   Оо, как он взвыл! Голос и тело плохо ему повиновались, но соль причиняла нестерпимые мучения. Было жутко наблюдать его замедленные движения и захлебывающийся от невыносимой боли вой... Наконец он выбрался из гроба, перевернув его, и смог стряхнуть крупинку.
   - Дедушка, прости, - вздохнула я. Ей-богу, в этой ситуации я была на стороне несчастного деда, которому уже и помереть спокойно не дают. - Просто сделай, что тебя просят - и пойдешь дальше спать.
   - Иди-ка ты нахрен, и внучку не забудь, - ответствовал дед дрожащим от ярости голосом, и сделал движение к разрытой могиле.
   Черт! Если он туда ускользнет - мне его нипочем не вытащить. Только сунусь туда - он меня как котенка придушит!
   Я кинула между дедом и могилой горсть соли, и покойник на удивление резво отскочил.
   - Следующая - в тебя, - жестко предупредила я.
   Дед сел на крышку гроба и устало спросил:
   - Ну чего вам от меня надо, а?
   - На крышке гроба лежит планшетка и ручка, - поведала я ему. - А в планшетке - текст завещания. Вы же ушли, не распорядившись своим имуществом. Надо исправить ситуацию. Подпишите, пожалуйста, бумагу. И без фокусов. Если что не так - солью засыплю по самые уши.
   - И где акции Газпрома, где? - возбужденно закричала из-за трех кругов соли Светлана.
   Дед в первый раз в смерти улыбнулся. От души, по-настоящему.
   - Хрен тебе, внученька, а не Газпром, - ласково поведал он ей. - Пропил я их.
   - Как пропил? - не поверила она.
   - А вот так. В "Империал" пошел поужинать, вернулся утром и с долговой распиской от Бори Листермана. Так что забудь про Газпром, а заодно и про паи в Тройке.
   Борю я знала. Гнида редкостная. Впрочем, где вы видели честного и хорошего владельца кабаков, казино и, эээ... так называемых массажных салонов?
   - Дед, какой же ты козеееел, - застонала Светлана.
   Дед оскалил мертвые зубы в счастливой улыбке - внучкины слова ему явно пришлись по вкусу.
   - Женщина, ведите себя прилично, - сухо одернула я ее. - Дедушка, а вы подпишите скорее бумаги, да и отпустим вас.
   Труп кивнул и поковылял к крышке гроба. Движения его были рваными, он спотыкался, подал, ковылял, полз - мертвые члены плохо подчинялись поднявшей их магии. Наконец он доковылял, уселся на лакированные доски, вытер руки заботливо положенным рядом платком и открыл папку. Внимательно прочитал завещание, выругался, но подпись поставил.
   - Все, кладите обратно, мОчи нет, - простонал он. - Тяжко мне.
   - А если он не то написал? - подозрительно спросила клиентка. - Вместо росписи - какую-нибудь ерунду? Я второй раз оплачивать не собираюсь!
   Я похолодела от мысли - еще раз поднимать покойника! Ни за какие коврижки...
   - Дедушка, принеси, пожалуйста, папку, - попросила я. - Положи ее вот сюда, около соляного круга. Я ее посмотрю - и если все нормально - но мы тебя отпустим.
   Дед молча пошел к кругу, а мне с каждым его шагом становилось все больше и больше не по себе. Несмотря на то, что я ведьма и некромант - я все же не испытываю восторга при виде оживших покойников. И то, что один из них с каждым шагом приближается ко мне - не прибавляло радости.
   Однако дед скромненько положил папочку и вопросительно взглянул на меня.
   - Сейчас, сейчас, - пробормотала я, протянула руку, пальцы мои сомкнулись на прохладной коже, а на моей руке - пальцы покойника. Миг - и он с нечеловеческой силой выдернул меня внутрь своего круга. От движения он покачнулся, всем весом упал на меня, и вот я уже ощущаю лопатками кладбищенскую землю.
   - Вед-дьмма! - с ненавистью просвистел он.
   Где-то далеко, за сотни миль отсюда визжала Светлана, яростно кричали ночные вороны, но для меня весь мир сжался до двух точек - двух мертвых глаз, в которые я неосторожно заглянула.
   И на дне их я увидела то, на что никак не рассчитывала в свои тридцать лет.
   Свою смерть...
   Он глядел мне глаза в глаза, лишая меня воли и разума, парализуя нечеловеческим ужасом все мои члены. Когти трупа глубоко погрузились в мои вены, и раны пульсировали кровью. Впрочем, на землю не упало не капли - все словно губка впитывала мертвая плоть.
   - Ведьма-аа, - протянул покойник.
   Речь его стала глаже, лицо порозовело.
   - Ведьма-аа, - почти ласково сказал мертвый старик и наклонился ко мне - словно для поцелуя.
   "Сейчас он выпьет твою душу", - оцепенело предупредил внутренний голос.
   Я знала это.
   Что я чувствовала в последний миг своей жизни? Острое сожаление. Очень глупо умирать вот так - на кладбище, от рук трупа... Я бы предпочла по-другому - с саблей наголо, вороном коне, ну или, на крайний случай, с бокальчиком мохито в руке...
   И когда мертвое лицо было от меня уже в паре сантиметров, губы мои судорожно шевельнулись, выплевывая одно-единственное слово:
   - Иисус...
   * * *
  
   "Я христианка, и для меня магия - недопустимая вещь. Никогда не стану этим заниматься. Однако когда у меня заболел ребенок, врач отказался лечить и посоветовал мне искать бабушку. Это стало для меня потрясением: он же врач, как он мог! Я не собиралась следовать его совету, но вечером свекровка укутала младенца и унесла. Когда они пришли - меня поразило то, что мой сын был абсолютно спокойным - до этого он просто исходил криком много дней. Еще несколько раз свекровь с ним уходила. Ребенок выздоровел. Несмотря на это я являюсь противницей магии"
   Анна Якупова, 24 года, руководитель коммерческой службы телеканала "Спорт"
  
   Бред встрепенулся: кто-то кричал?
   Он настороженно вслушивался несколько мгновений, но напрасно: его уединение никто не думал нарушать. В ухоженных опытным дизайнером кустах возились сверчки, ночные птицы изредка подавали голос в роще апельсиновых деревьев, тихо работал телевизор в комнате охраны - и это все.
   Он никому не был нужен.
   Впрочем, он заранее позаботился об этом: все телефоны были переведены на пресс-секретаря Ани Вербер, и Бреду было наплевать на то, что сейчас она в эпицентре урагана. Она же убедила прессу, что Бред на островах ловит волну в обществе доски для серфа. Никто не знал о том, что он в этом поместье.
   Никто.
   Внимательно посмотрев на бутылку текилы в руке, Бред с огорчением понял, что пойла в бутылке - на донышке, а он все равно трезв и печален. Откинув бутылку в сторону, он пошел в кабинет, достал одну из папок и раскрыл.
   С первой же газетной вырезки на него смотрел Говард Астон. В пять лет Брэду попался клочок газеты, на котором он увидел фотографию: парень с величавой осанкой сидел на благородном арабском жеребце. Изображение было в жирных пятнах, но мальчик бережно вырезал его. На следующий день библиотекарша Нэнси, прочитав надпись под изображением, рассказала ему, кто изображен на фото. Так Бред узнал имя своего героя.
   Нэнси подсмеивалась над интересом мальчика к английскому пэру, однако всегда вырезала из газет все упоминания о сэре Астоне и передавала его Брэду. Когда в восемнадцать лет он навсегда покинул отчий дом, то прихватил из него только пухлую папку с вырезками о своем герое. Он был готов оставить в прошлом свою семью, но не Говарда Астона.
   Несколько лет назад, когда после блестящей роли в экранизации "Саги о Голсуори" о Бреде не писал только что очень ленивый, Говард дал интервью для Forbes.
   "Говорят, вы очень дружны с Брэдом Донниганом, - помимо всего прочего спрашивал корреспондент. - Что вас связывает? Какие точки соприкосновения у яркой голливудской звезды и английского аристократа?"
   "Я дружил с родителями Бреда, и знаю его с детства".
   "Неужели? - заинтересовался корреспондент. - Бред так мало рассказывает о своем детстве. Можно даже сказать - избегает об этом говорить. Каким же был юный Бред Донниган?"
   "Совершенно несносным! До сих пор не понимаю, как его мать не вывела его за ворота дома и не подарила первому встречному. Однако лет в шесть дьяволенок вдруг превратился в джентльмена. Припоминаю, однажды он вызвал меня на дуэль - я оскорбил его кошку, спихнув со стула, на который собирался сесть. Мне пришлось извиниться перед кошкой и в качестве компенсации дать несколько уроков езды верхом ее юному хозяину. За это время мы и сдружились. Я обнаружил у мальчика редкостную рассудительность и недюжинный ум, мне нравилось беседовать с ним, нравилась его подчас парадоксальный взгляд на вещи. Скажем, в десять лет он серьезно заинтересовался таким вопросом: почему эволюционировали только обезьяны, развившись в человека? Почему же другие животные остались на той же ступени? Скажем, почему кошки остались по-прежнему кошками?
   Это был действительно необычный мальчик, и я понимал, что его ждет необычная судьба. Именно поэтому я ему посоветовал направить свои таланты на искусство"
   Заканчивая рассказ о Брэде, Говард выразил уверенность в том, что он - один из самых близких друзей голливудской звезды.
   Брэду очень нравилось читать это интервью. Но сегодня оно только усугубило его печаль, подчеркнуло то, что он невероятно одинок. Что нет на белом свете ни одной живой души, которой бы он мог рассказать о своей тоске, которая сжигает его разум и душу.
   "Признаться, мне даже слегка льстит, что Бред первым делом приходит ко мне за советом", - перечитал он слова сэра Говарда, представил, как он добродушно улыбается в усы, произнося это, - и вздохнул.
   Хотел бы он иметь такого друга и советчика.
   Но дело в том, что Бред Донниган и Говард Астон никогда не встречались.
  
  
   Магдалина
  
   Имя Господа - это меч о двух сторонах.
   Это лед и пламя.
   Это огонь и вода.
   Оно словно квинтэссенция любви и нежности, милосердия и заботы.
   Для нечисти, увы, это имя хуже горькой редьки.
   Покойник дернулся, словно я плеснула в него кислотой, глотка его с хрипом извергала воздух, а я кубарем рванула за круг, снося своим телом соляную преграду. Вскочив на ноги, словно подстреленный заяц рванулась во второй круг, надеясь только на одно: замедленность реакций мертвых. Имя Христа его не убьет, вот беда - ибо он уже мертв.
   На излете по ноге скользнули мертвые пальцы, я приземлилась за безопасным соляным заграждением, обернулась и увидела распластавшегося по земле деда.
   "Он меня чуть не убил", - оцепенело подумала я.
   Я же могла бы лежать мертвая, абсолютно мертвая в круге, и дед лакомился бы моей кровью...
   На краю третьего круга одиноко лежал замшевый мешочек, и я развязала его.
   - Завещание, - коротко велела я, протягивая руку.
   Дед посмотрел в мои глаза, потом - на другую руку, в которой белела горсть соли, и молча пошел за листом бумаги. Взяв его, он оценил расстояние до меня и глухо сказал:
   - Ведьма, я не хочу боли.
   Я молчала.
   - Если я подойду к тебе, ты мне отомстишь. Твоя соль причинит мне нестерпимые муки.
   - Отдай бумагу, и я тебя упокою.
   - Нет, - покачал он головой. - Я не верю тебе.
   Я посмотрела на луну, которая тускло светила сквозь переплетенные ветви, потом на деда и поняла: он не поверит мне и не отдаст бумагу. Ну что ж... Я предлагала сохранить его смерть, коль не хочет - воля его.
   - В соляной круг, быстро! - приказала я клиентке и нотариусу. - Сидеть тихо, ни кричать и не двигаться - чтобы ни случилось. Все поняли?
   Они синхронно кивнули и шагнули за белую черту.
   Закрыв глаза, я окунулась в ночь, подняла правую руку и начала властно читать заклятье упокоения.
   Старик упал на колени как подкошенный - почему-то подколенные сухожилия разрушаются первыми от этого заклятья. Потом начала сползать плоть с его пальцев...
   Я чувствовала его страх и боль. Видела его слезы, градом катившиеся по мертвым щекам. Чувствовала, как ломаются его кости и истлевает плоть. Это нисколько не мешало мне спокойно читать заклятье.
   Над головой взорвалось криками небо. Ели яростно размахивали ветками, создавая бешеный круговорот теней. Вороны с безумным карканьем носились вокруг внешнего круга, не в силах его пересечь. По всему кладбищу медленно отодвигались могильные плиты и вставали упыри.
   Кладбищенский, хозяин погоста, пришел на выручку своему покойнику.
   Я видела все это сквозь закрытые веки, но не позволяла себе даже думать об этом. Все это потом. Потом я испугаюсь и затрясусь от ужаса мелкой дрожью. Запишусь на 10 сеансов к психоаналитику. Выпью настоя из успокаивающих трав, заклятьями стеру себе память об этом ужасе.
   А сейчас я читала заклятье, и под сплетенным кружевом слов плоть трупа гнила и рассыпалась мелкой пылью.
   Я добила его. Тщательно смешала с землей и только после этого наконец выдохнула застоявшийся воздух в легких и открыла глаза. Кинула взгляд на клиентку и нотариуса: они сидели на корточках, прижавшись друг к другу и крепко зажмурившись. Потом я обернулась, оценивая шансы на отступление.
   По линии соляного круга плотной стеной стояли восставшие мертвые. И это означало одного: куковать мне в соляном круге до рассвета, ибо всех живых, до которых покойники могли дотянуться - они, нимало смущаясь, обгладывали до косточек.
   Печально, только более того меня расстраивало другое.
   Я столько лет задабривала кладбищенского, но, судя по этому демаршу, он напрочь забыл все мои подношения. Я внимательно смотрела в мертвые лица. Некоторые были уже плохи, смотреть без отвращения невозможно на разлагающуюся плоть. Некоторые были еще свеженькие. Взгляд наткнулся на очень высокого покойника в черных джинсах и тонкой белой рубашке навыпуск. Под порывами ветра его смоляные волосы до плеч реяли двумя вороньими крылами, оттеняя причудливыми тенями узкое лицо с огромными глазами. День, максимум два как захоронен.
   "Какая красота умерла", - подумала я с какой-то непонятной щемящей тоской.
   Это всегда печально, когда прекрасный как мечта парень - гей, священник или покойник.
   И в этот момент труп посмотрел мне прямо в глаза и перешагнул соляную черту.
  
   Шоу Ларри Кинга
  
   Larry King: Анжелика, разводами в голливудской среде никого не удивишь. Уже после свадьбы букмекеры начинают принимать ставки на то, сколько же месяцев продлится брак. Тем не менее общественность негативно восприняла разрывы Николь и Тома, Деми и Уиллиса - эти пары были вместе слишком долго, чтобы люди поверили, что любовь в Голливуде есть не только в кадре кинофильма. После них ставку сделали на вашу с Бредом пару. Скажите, вы действительно любили друг друга?
   Angelica Pretty: Ларри, как насчет того, чтобы не лезть в душу?
   LK: Энжи, не выйдет. Мы в прямом эфире и все ждут твоего ответа. Итак?
   АР: Да. Мы любили друг друга.
   LK: Тогда что же случилось?
   АР: Все ок. Это просто лишнее доказательство моей теории Испорченных Продуктов.
   LK: Простите?
   АР: Однажды я поняла, что мужчины подобны продуктам. Мы покупаем в супермаркете отличное яблоко, наливное, прекрасно пахнущее. Мы приносим его домой, мы восхищаемся его красотой, оно нравится нам! Однако спустя неделю вы неизбежно заметите, что яблоко покрыто некрасивыми пятнами и оно стало дряблым. Еще неделя - и оно сгниет. Можно попытаться его реанимировать и испечь яблочный пирог. Тем не менее, что бы вы ни делали, пирог вскоре покроется плесенью. Самое разумное - взять это яблоко, съесть его и забыть о нем. Поверьте, в мире полно других красивых и восхитительных яблок.
   LK: Интересная аллегория. Но позвольте вопрос: я сложил приведенные в примере сроки - они в сумме составили две недели. Вы полагаете это максимальным сроком жизни отношений?
   AP: Я только использовала яблоки как пример. Кто-то стухнет на следующий день, как молоко на жаре. А кому-то, словно дорогому коньяку, потребуются годы, чтобы скиснуть в уксус. Но итог один - рань или поздно стухают все. Я любила Бреда, но спустя пять лет стух и он.
   LK: Энжи, я предлагаю посмотреть на проблему с другой стороны. Ок, Бред стух. Насколько свежим является ваше молоко?
   АР: Ларри, милый, оно скисло давно - в тот момент, как я узнала то, кем на самом деле является мой муж.
   LK: Вы смогли нас заинтриговать! Итак, Энжи, откройте же эту тайну?
   AP: Все, что вы знаете о Бреде Доннигане - ложь. Он вам всем врал.
   Она сделала эффектную паузу.
   Бреда Доннигана на далеком ранчо пробил холодный пот.
   "Вот черт, эта сука сейчас меня сдаст!", - оцепенело подумал он.
   Миллионы людей приникли к экранам, стараясь не пропустить того, что скажет Энжи. Среди них были те, кто ненавидел Бреда, но еще больше тех, для кого он был богом. И те и другие одинаково жаждали отведать то дерьмо, которое приготовила им Энжи.
   И они очень удивились, когда кожа на ее лице вдруг словно вспыхнула изнутри и киселем сползла вниз.
   А потом их оглушил ее крик.
  
  
   Магдалина
  
   Ведьмы - существа исключительно добрые, несмотря на нервную работу. Мы не пройдем мимо нищего (ибо Господь однажды пообещал, что подаяние хорошо отражается на личных финансах). Мы щедро жертвуем на церковь (ибо Господь заповедал отдавать десятину, а ссориться с Ним среди нас дураков нет). Мы всегда поможем вам в беде (за ваши деньги, разумеется).
   Однако я знаю абсолютно верный способ с первых же минут огрести нехилое проклятье от ведьмы - разбудить ее ровно через три часа после того, как она подралась с покойником.
   ДЗЫНЬ!
   Damn, какая же это мука - пробираться со дна тяжелого сна наверх, к реальности...
   Снова видеть мокрое от слез лицо мертвого старика, его усталый и безнадежный взгляд.
   Во сне не закроешь глаза, не отвернешься. Мне все же пришлось взглянуть в глаза того, кого я сегодня ночью стерла в порошок, и снова вспоминать, как он плакал, когда я его уничтожала...
   ДЗЫЫЫНЬ!
   Каждый звонок телефона - словно удар шокером по упругой реальности сна.
   Не хочу просыпаться. И не буду.
   Дзынь!
   Я яростно нахлобучила на ухо подушку, зарылась в одеяло, и снова увидела умоляющие глаза старика.
   "Не надо, дочка, не убивай", - шептал он подрагивающими губами.
   Дзынь!
   Со стоном я откинула одеяло, подушку, и схватила трубку телефона.
   - "Milagro Ltd." приветствует нового абонента корпоративной сети, - пропел в трубке слегка гнусавый женский голос. - Сообщаем, что ровно через час начинается рабочий день, просим не опаздывать. Для вызова корпоративного такси нажмите один, для прослушивания утреннего заклинания на удачу нажмите два, для ознакомления с корпоративными новостями нажмите три, для соединения с определенным отделом наберите внутренний код, для соединения с оператором нажмите ноль.
   Я бросила трубку, вдумчиво посмотрела на потолок, с чувством сказала: "Что за хрень, прости Господи душу грешную?", и снова нахлобучила подушку на ухо.
   В дверь позвонили.
   По дороге с третьего уровня на первый я нервно затягивала пояс халата и вспоминала самое зверское проклятие. Тем не менее на пороге стоял всего лишь паренек в синей форме от DHL, который улыбнулся и протянул мне фирменный пакет:
   - Распишитесь, пожалуйста.
   Я машинально поставила крестик - на служивых не обижаются, ибо при исполнении. Он ушел, а я глубокомысленно смотрела на штемпель, на котором ясно было написано "Milagro Ltd.".
   Присев на пуфик, я вспорола конверт и достала несколько листов формата А4, скрепленных степлером. "Трудовой договор", - гласила надпись вверху. Согласно нижепрочитанному, компания Milagro Ltd принимала меня на работу в должности ведущего аналитика, срок действия - 1 год, от них - все социальные блага, от меня - безукоризненное исполнение своих обязанностей, оплата труда за год... OH MY GO-O-O-O-OD!!! - 2 000 000 ...
   "Скока-скока?!!", - заверещал внутренний голос.
   "Два миллиона...", - в прострации ответила я.
   "Да кто хоть тебе столько заплатит", - простодушно подвел он итог моим способностям.
   "... долларов", - обморочно закончила я.
   Он на секунду потрясенно заткнулся, после чего заверещал с утроенной силой:
   "Ну и чего ты сидишь?! Давай, подписывай документ - и на работу!"
   Я не жадная. Я отлично зарабатываю - то есть ровно столько, чтобы часть денег оседала на счетах в банке, а не в бутиках. Я совершенно спокойно отношусь к деньгам - они для меня всего-навсего означают независимость - и мерило успеха.
   То, что за мои умения (кстати, какие?) захотели заплатить два миллиона долларов - произвело на меня сильное впечатление.
   Вернувшись к началу договора, я внимательно прочитала имя генерального директора, проговаривая его про себя, чтобы не забыть. После чего набрала указанный в договоре номер телефона.
   - Добрый день, "Милагро Лимитед".
   - Соедините меня, пожалуйста, с Милоградским Александром Романовичем, - нежно улыбаясь в трубку, попросила я.
   - Могу я узнать, как вас зовут и по какому вы вопросу к нашему президенту? - сухо поинтересовалась офис-менеджер.
   - Магдалина Потемкина, по поводу контракта.
   - Минутку, - обронила она, и в трубке зазвучала прохладная блюзовая мелодия.
   Милоградский Александр Романович...
   Наверняка он важный дядька, с пузом, лысиной и обручальным кольцом. Господи, сделай так, чтобы он не был занудным стариканом. Избави Боже меня и от юного самоуверенного хлыща, который воображает о себе больше, чем стоит.
   Я первый раз в жизни собиралась на офисную работу - и я, которая всегда сама себе была хозяйкой, с недобрым предчувствием ждала в своей жизни появления начальника. Ну или президента, как его величают в собственной компании.
   В трубке снова раздался голос офис-менеджера:
   - Президент передает вам приглашение посетить наш офис. Вы успеете к трем?
   - Смотря где ваш офис.
   - Бывшая башня Газпрома.
   - Напротив Текутьевского кладбища? - хмыкнула я.
   - Совершенно верно, - сухо подтвердила девушка. - Всего доброго.
   В трубке раздались короткие гудки, а я всерьез задумалась: я действительно собираюсь работать с такой грымзой? И с президентом, который даже не удостаивает меня личной беседой? Мысль о том, что я собираюсь работать с людьми, которые меня заранее совершенно не ценят, здорово расстроила меня.
   "Ценят. В два миллиона баксов, так что не выделывайся, а оторви задницу и запишись в "Аркаду" на прическу".
   "С чего это баня упала? - холодно поинтересовалась я. - Это всего лишь конторка с лысым директором, буду я ради этого..."
   "Ты что, еще не поняла, кто тебя пригласил на работу? - изумился внутренний голос. - Мать, ты правда такая дура?"
   И тут до меня дошло. Пазл сложился. Вороньи крылья распахнулись на две стороны, открывая истину, и я как ошпаренная кинулась к Библии Ведьмы.
   Плевать, если я окажусь не такой прекрасной, как мой будущий директор. Хуже - если я окажусь его слабее....
  

* * *

   "Сегодня утром Анатолий Шестаков, министр внутренних дел России, найден застреленным в своем кабинете. Улики не оставляют сомнений для экспертов: Шестаков своими руками выстрелил себе в висок. Тем не менее, следственная группа выяснила полное отсутствие причин для суицида: карьера министра была на высоте, сам Президент неоднократно подчеркивал выдающиеся успехи покойного. Напомним, что и в личной жизни Шестаков был счастлив: буквально месяц назад он сочетался браком с известной российской теннисисткой Аленой Мересьевой. Сложно понять: что же толкнуло этого человека на такой шаг..."
  
  
   Легко, одним движением Бред Донниган поднял тренированное тело со ступеней, двинулся вдоль дома, и вскоре расслышал голос Энджи. Это было время пятницы, время шоу Ларри Кинга на СТТ, и приглашенной звездой нынче была его бывшая жена.
   "Вот черт, эта сучка сейчас сдаст меня", - похолодел Бред. В те времена, когда он ее любил и считал, что так будет навеки - он был слишком болтлив. Можно врать толпе и журналистам на интервью, но девушке, с которой живешь пять лет - все равно по мелочам проболтаешься о том, как все было на самом деле.
   Официальная версия гласила: Бред - сын успешных родителей из Бостона. Отлично учился в школе, после чего поехал в самый романтичный город планеты, чтобы изучать в Сорбонне право. Он был на втором курсе, когда от инфаркта умер отец. Преданно любившая его мать не перенесла удара и скончалась через полгода от тоски. Оставшийся один на всем белом свете Бред вернулся в штаты, но не вернулся в сырой Бостон, а поехал лечить свою боль в солнечную Калифорнию, в город Ангелов. Проработал официантом пару месяцев, а потом его ангел здорово ему подсобил - его забегаловку посетил Мартин Стиллер, продюсер.
   - Он вам всем врал, - объявил холодный голос Энджи.
   - Иди-ка ты нахрен, дорогуша, - пробормотал Бред и силой запустил недопитую пивную бутылку в плазменную панель. Голос бывшей жены захлебнулся на полуслове, панель покрылась сетью трещин, и Бред встал со странной улыбкой.
   Взяв еще одну бутылку пива, он уселся около распахнутого французского окна и принялся считать звезды. Одна, вторая, десятая, черт подери - Энжи уже его сдала? Она рассказала все, что он так тщательно оберегал от всех?
   Тайна Бреда была жутко стыдная на его взгляд (и глупая на взгляд других). Он представил, как Энжи сидит сейчас в кресле студии Ларри Кинга и тем же холодным голосом рассказывает:
   - Дело в том, что родители вашего высокородного Бреда Доннигана - конченые алкаши. Он мне сам рассказывал, что все детство провел в доме из досок в дальнем углу Айдахо, и его предки квасили по-черному. Эй вы, цыпочки, которые по нему фанатеют! Вы знаете, что он в детстве был вонючим ублюдком, которого каждый день лупили в школе? Как он ловко навешал лапши всем на уши - респектабельные родители, Сорбонна, бла-бла-бла! Да он Париж только на картинках видел! Ваш кумир, цыпочки - необразованный чурбан с паршивыми генами в крови, вот так-то!
   Бред замер - боль разлилась по его телу. Определенно, злая Энджи уже сказала это на всю страну - и оттого, что Бред этого не слышал своими ушами - легче не становилось.
   Он похоронил свое прошлое: толстого мальчика, у которого не было друзей. Вечно пьяных родителей и чипсы на ужин. Грязный домишко, около которого отчетливо виднелась зона ужасающей нищеты.
   Но сегодня звезды на небе сложились так, что ему пришлось все это вспомнить.
   Родители пили всегда. Перебиваясь случайными заработками и социальными пособиями, они экономили на всем, лишь бы залить себе глотки дешевым, но забойным пойлом. Бред даже не догадывался, что в других семьях мамы готовят воскресные обеды, вся семья садится за стол, а потом детей водят в кинотеатр на семейные сеансы. Как только он научился ходить, ему пришлось в кратчайшие сроки понять, что еду следует искать на кухне. Если день был удачный - он сразу натыкался на засохший огрызок пиццы или пирога. Бред не терялся - размачивал в воде из-под крана и был сыт. Если же нет... Чтож, тот день когда он открыл для себя возможности электрической плиты стал для него концом постоянных голодовок. В тот день он смог вскипятить воду и сварить спагетти.
   Бред воспитывал себя сам - как мог. Никому не было до него дела.
   И - да, черт подери, его действительно не любили в школе! Дети жестоки и они не прощают тех, кому хуже чем им. Как назло, раз в году мать вспоминала, что у нее есть сын. Хорошенько поддав, она заявлялась в школу, чтобы узнать, как успехи у ее чада. Бред каждый раз с ужасом ждал этого момента - после этого сверстники не давали ему прохода. Насмешки сыпались со всех сторон.
   Справедливости ради надо заметить, что мать все же внесла вклад в воспитание сына. Однажды она, еще не совсем пьяная, повела носом и сморщилась: "Сынок, прости, но ты воняешь как скунс". И Бред внезапно вспомнил, что в школе девочки всегда также морщат носы при его появлении и отсаживаются на уроках подальше. Ранее он не придавал этому значения. Мать открыла ему глаза. С тех пор каждый вечер Бред отважно принимал душ (если так можно назвать тоненькую холодную струйку в ржавом поддоне), и следил за чистотой одежды.
   Однажды в книге он прочитал о старушке, которая купила сразу десять сникерсов. Автор упомянул об этом вскользь, но этот факт поразил Бреда. Он не понимал, как же можно пойти в магазин и вот так спокойно купить так много лакомств. Сам он уже привык экономить каждый цент, и все скудные средства, попадавшие в его руки, распределять с максимальной эффективностью. Он покупал самые дешевые ручки и тетради для школы (нет ярким цветным вещицам, которые так радуют глаз!), и обнаружил, что пачка уцененных спагетти за тридцать девять центов - это еда для семьи на два дня. И никогда, никогда ему в голову не могла прийти мысль о том, что можно взять и купить сразу десять сникерсов...
   Он поражался тому, как могут люди тратить деньги на воду в больших бутылках. На его взгляд это было неразумной тратой денег - есть же вода из-под крана! Он равнодушно смотрел на ровесников, которые постепенно начали обзаводиться собственными авто - он понимал, что его родителям кредит на такую покупку не даст ни один банк.
   Да и не нужна ему была машина в тот момент. Ему нужно было выжить.
   Закончив школу, он уехал оттуда куда глаза глядят - и больше никогда не возвращался. "Я никогда не буду жить как они, - сцепив зубы, твердил он себе. - Никогда". "Они" - так он называл своих родителей. Только так.
   Он искренне полагал, что за свое детство он получил полную порцию всех отведенных ему в жизни неприятностей. Он считал, что хуже его детства просто не бывает.
   Если Энжи действительно расскажет об этом на всю страну - Бред такого позора просто не переживет. Ему плевать на всех, кто вылез из грязи и теперь кричат об этом на каждом углу, подчеркивая высоту взятого барьера. В отличие от них Бред, выбравшись из дерьма, не забыл его стряхнуть с ног.
   - Кстати, я вам говорила, что он вовсе не Бред? И не Донниган? - почудился ему голос Энжи, и по его телу прошел мороз.
   "Нет, она этого не говорила. Мне просто чудится", - лихорадочно уговаривал он себя. Не могла она его так подставить. Просто не могла...
   Да, он при первой возможности сменил имя - неосознанно, не совсем понимая зачем ему это. Он еще не отдавал себе отчета, что этим он окончательно похоронил свое прошлое, отделил себя от него - но он уже всем говорил о том, что он из приличной бостонской семьи.
   Ему верили.
   А он никому на белом свете не рассказывал о том, в каком дерьме он вырос, даже своему агенту. Никому - кроме девушки, которую взял в жены.
   И которая сегодня отомстила ему за это...
Оценка: 6.28*15  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"