Только раз в год, 20 сентября, в окно старинного деревянного особняка влетала кленовая звезда. Оживали клавиши фисгармонии. Дом распахивал окна и вдыхал берёзово-кленовый воздух. Тогда маленькая железная лошадка спрыгивала с письменного стола и бежала по всем комнатам, кивая то игрушкам, то древним часам, то кукольным актёрам, то старому веретену.
Лошадка музейной породы
Ася и Варя очень старались вести себя смирно, как им велели. В музее всё-таки. На музыкальном вечере. Асе и Варе даже выдали войлочные противошумовые тапочки.
Только музыкантам разрешалось шуметь. Городские музыканты собрались в Большой гостиной бывшего дома Аксаковых, играли на разных инструментах и пели непонятные, но красивые песни. Много-много лет назад в этой комнате зажигались не светильники, а свечи, собирались важные нарядные гости, танцевали и пели. Может быть, Серёжа Аксаков тоже вот так сидел и ёрзал на стуле? А может, он убегал в свою комнату, чтобы там пошуметь или придумать сказку "Аленький цветочек"?
Ася и Варя переглянулись. Никто же не сказал, что нельзя ходить по комнатам. Можно ведь гулять и вести себя смирно, так? Они очень смирно вышли из гостиной и поскользили в соседнюю комнату. В тапочках можно проехаться по деревянному полу, как на тряпочных лыжах.
В комнате стоял огромный письменный стол. Очень пожилой и важный. Ася и Варя с уважением оглядели его. На нём было столько красивых штучек! Стеклянная чернильница, ножичек для разрезания конвертов, печать, резные рамочки и ещё много вещей, непонятно для чего придуманных. А среди них, как живая, - такая маленькая и понятная железная лошадка. Лошадка впряжена в тележку, и в эту тележку можно что-то класть.
- Мелкие необходимости можно класть, - уточнила Варя и осторожно села за стол.
- Может, для сказки нужно ещё что-то, кроме стола и чернил? Интересно, как он это делал, Аксаков?
Ася погладила железную лошадку.
- Наверное, лошадка видела, но она ведь не скажет, - вздохнула Ася.
- Почему же не скажет? Скажет, - сказал вдруг кто-то. - Лошадке двести лет, она всё знает!
Ася и Варя увидели молодого музыканта, который недавно играл на фортепиано в гостиной.
- Да-да, так мы и поверили, - прищурились девочки.
- Не верите? Слушайте, вам ужасно повезло! Только раз в год, 20 сентября... Погодите-ка! Лучше я сыграю на фисгармонии, она стоит в малиновой гостиной, и только мне разрешают на ней играть. А вы сидите здесь и ждите.
Фисгармония - красивое слово, похоже на гармошку и гармонию. А с виду напоминает синтезатор в красивом деревянном ящике.
Раздались нежные воздушные звуки, как в сказке. Ася и Варя во все глаза смотрели на лошадку, чтобы уличить музыканта в том, что он всё придумал.
А лошадка вдруг встряхнула головой, затопала ногами и спрыгнула со стола. Железные копытца так и застучали по полу! Ася и Варя подскочили и побежали за ней по комнатам в своих противошумовых тапках. Перед лошадкой распахивались по очереди все двери. Одна комната переходила в другую. Это называется анфилада.
- Стой! Т-р-р! - шёпотом закричали Ася и Варя.
Лошадка остановилась и посмотрела на девочек.
- Мне просто захотелось размяться. Тяжело стоять смирно целый год, - объяснила она.
- Ещё бы! Мы бы и целый час не смогли! - согласились Ася и Варя. Они засыпали лошадку вопросами - какая у неё порода, как зовут и как она ожила.
- Очень просто. Я музейной породы. Меня зовут Чугунка. Я - Хранитель этого музея. У каждого музея есть свой Хранитель. Это могут быть часы, статуэтка, старая кружка или картина. В общем, кто не знает - не догадается!
- А мы думали, Хранитель - это какой-нибудь усатый сторож, который говорит: "Руками не трогай! За ленточку не заходи".
Лошадка хихикнула.
- Ну, догоняйте!
В большой зале на столе расположился небольшой самодельный театр. А там - всё как настоящее! И крыша, и колонны, и занавеси, и кулисы, и разные декорации. Внутри прохаживались маленькие куколки-актёры в костюмах и бальных платьях. Они радостно помахали лошадке и девочкам. Ася и Варя хотели взять их в руки, но передумали - всё-таки они живые, как человечки.
Посередине сцены спала малюсенькая плюшевая собачка.
- Этот театр Аксаковы сделали своими руками. Посмотрите, там даже декорации меняются, если снять крышу, - рассказала Чугунка.
- Ну что, пора начинать? - пробасили часы из соседней комнаты. - Время уходит! Мне уже двести с хвостиком стукнуло.
Тут и куклы, и Чугунка посмотрели в окно. Красная кленовая звезда мягко стукнулась о стекло и прилипла.
- Пристеклилась! - сказала Ася.
Окна распахнулись, с реки Белой подуло свежестью. Мимо прогрохотала упряжка лошадей.
В люстрах зажглись свечи, мебель помолодела и запахла деревом, а обивка на диванах обновилась сама собой.
- Прыгайте быстрее в тележку! Представление начинается! - сказала Чугунка.
- Как? Мы же её раздавим, - удивились Ася и Варя, но оказалось, что они свободно уместились в тележке.
Куклы-актёры побежали готовиться к представлению и по дороге спорили, кто кого изображает.
Сказка, которая ещё не написана
За окном послышался лай.
- Сурка, разбойник! Что ж ты лаешь, не смолкаючи? Не мешай дитю спать, - сказала женщина, сидящая у окна.
- Нет-нет, он мне не мешает, - раздался слабый голосок из детской.
Женщина обернулась на голос. Лицо у неё было доброе, белое, с розовым матрёшечным румянцем.
- Это Пелагея, ключница, - прошептала девочкам Чугунка.
- Ключница - это на которой ключи висят? - уточнила Ася.
- Это которая хранит ключи от всех замков в доме.
- Ого! - уважительно кивнула Варя. - Вот бы мне тоже ключи от всех замков!
Пелагея заглянула в детскую. Лошадка Чугунка последовала за ней, в комнату с голубыми стенами.
- Расскажи мне сказку. Ты их тыщу знаешь, а то и больше, - попросил мальчик.
Это и есть Аксаков, - догадались Ася и Варя, - только он ещё был не большим Сергеем, а маленьким Серёжей.
- Ох, каждый день тебе сказки да сказки, - засмеялась ключница. Ну, слушай! Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается.
Сурка за окном перестал лаять. Тоже прислушивался. Он не хотел мешать своему маленькому хозяину. Сурку подобрали совсем слепым кутёнком, он ещё в ладошках умещался, и мог погибнуть от голода. Это Серёжа услышал за окном писк щенка. "Кто это плачет? Наверное, кому-нибудь больно", - сказал он тогда.
Мальчик жалел всех на свете несчастных, пожалел до слёз ещё слепенького кутёнка и завернул в свою одежду. Когда Сурка подрос, он повсюду бегал за Серёжей.
- Почему мальчик такой бледный? - удивилась Ася.
- Он постоянно болел, так сильно, что его мама почти не отходила от него ни днем, ни ночью.
Ася и Варя оглядели комнату. Она была очень скромно обставлена. Кровать, стол для занятий, книжный шкафчик и деревянный сундук для вещей. На сундуке самодельные игрушки: обтёсанные чурбачки, тряпичные куклы.
- Я раньше и не думала, что писатели тоже когда-то были маленькими... И даже играли в игрушки! - сказала Ася.
Девочек привлёк красивый ларчик. Так и тянуло заглянуть в него.
- Это сокровища, - сказала лошадка.
Ася и Варя сейчас же вскарабкались на стол, заглянули...
- Да ведь это простые камни!
- Да, речные камни, но непростые. Серёжа очень любил в них играть. Его часто вывозили далеко за город. Мальчик бесконечно болел, и вот мама заметила, что во время поездок в карете ему становится лучше. Поэтому она придумала возить ребенка в путешествия. Во время этих поездок Серёжа и насобирал речных камней. Каждый камушек нашёптывал ему о какой-то поездке.
Как-то они с отцом собирали гладкие камушки на берегу реки Белой. Позже, когда Серёжа вспоминал, что только на берегу Белой он смог найти такое разнообразие цветных галек. Он набрал полные карманы камней, похожих на удивительные фигурки и показал свои драгоценности маме. А потом подарил несколько чудесных камушков сестрёнке.
Варя приоткрыла дверь шкафа для книг и пролезла в него. За ней, конечно, Варя.
- Ух ты! Я никогда не была внутри шкафа.
Ася и Варя, задрав головы, читали названия книг. Книг было не так уж много. "Зеркало добродетели" и несколько журналов "Детское чтение для сердец и разума".
- Почему так мало книг? У нас дома - полно. Причём с яркими картинками!
- Серёжа так любил читать, что его маме приходилось отнимать у него книги, чтобы он не переутомился. Он мог спрятаться с книгой на весь день. Мама выдавала ему по одной книжке, и он так часто перечитывал их, что выучивал наизусть.
- А у нас наоборот: мама отнимает компьютер, чтобы мы не переутомились и уговаривает побольше читать, - сказала Варя.
- Если бы у Серёжи было столько книг, сколько у вас, вот бы он обрадовался такому богатству!
- Я бы подарила ему, мне не жалко! - воскликнула Ася.
- Тихо, тихо. Пелагея начинает сказку рассказывать.
В шкафчике стояла изящная игрушечная мебель, тоже самодельная. Ася и Варя никогда такой не видели и поскорее забрались на крошечные, обшитые шёлком стульчики.
Пелагея уселась возле печки, взяла в руки деревянное зеркальце с вырезанным на нём алым цветком.
- В некиим царстве, в некиим государстве...
Ася и Варя в первый раз слушали сказку с таким вниманием. Вроде бы слова незнакомые, старинные, а всё понятно. Казалось, что на голубых стенах комнаты расцветает алый цветок.
Пелагея уже рассказала сказку, но Серёжа не уснул, наоборот, долго ворочался, волновался. Потом соскочил с кровати, взял деревянные чурочки.
- Ты будешь зверь лесной-чудо морское, а ты - молодая купецкая дочь, красавица писаная. А вот эти камушки пускай будут малахиты и яхонты.
За окном заскулил Сурка.
Серёжа растворил окно, и в окно заглянула яблоневая ветка. Запахло осенними яблоками. Под кроватью зашуршали ручные голуби, подаренные мамой. Видимо, они тоже не могли уснуть.
- Эй, Сурка, Сурка, - позвал Серёжа. - Может, ты хочешь быть Чудищем безобразным?
Сурка преданно тявкнул.
- Нет, какое из тебя чудище! Давай лучше спать.
Кругодомное путешествие
- Поедем дальше, - велела лошадка Чугунка.
В соседней комнате спит Серёжина сестрёнка Наденька. Он очень любил и жалел свою сестрёнку. Ему всё время казалось, что она хочет кушать или мёрзнёт, и он пытался накормить её своей едой и укрыть своей одеждой. Серёжа развлекал её любимыми игрушками - камушками или деревянными чурочками - и показывал книжки с картинками.
А вот Малая гостиная, она малинового цвета. Здесь дамы пьют кофе, говорят о театре. Обсуждают, какую пьесу поставят на домашнем спектакле.
- Между прочим, Макеич ничего не смыслит ни в пирожных, ни в вообще в кулинарии, - фыркнула Чугунка, - так что Марья Николаевна сама печёт миндальные пирожные.
Доскакали до большой гостиной. Там гости играли в лото и беседовали о литературе.
- А что делал Серёжа, когда приходили гости? - спросили Ася и Варя. Их очень волновало, сидел ли Серёжа смирно при гостях.
- Серёжа даже больше любил находиться среди взрослых, чем среди детей. Он обожал эти домашние вечера, где говорили о книгах, о театре и читали вслух новые романы. Вот на этот стульчик он вставал и рассказывал стихи. Видите, как протёрлась обивка?
Чугунка повезла Асю и Варю в комнату Серёжиной мамы. Здесь тоже всё было очень скромно обставлено. На рабочем столике лежали распечатанные письма и большая книга.
- Какая толстенная книжища! - охнула Варя.
- Лечебник! По этому лечебнику мама выхаживала Серёжу и много раз спасала ему жизнь. Лучшие лекари не могли справиться с его болезнью, только мама смогла! - рассказала Чугунка.
Откуда-то из дальней комнаты послышался смех. Сделав ещё круг по дому, Чугунка привезла Асю и Варю в девичью. Здесь дворовые девушки вышивали скатерти, пряли пряжу. Они напевали за шитьём и хохотали. За работой присматривала Пелагея.
- Серёжа любил их напевы, - рассказала Чугунка. - Он изучил много народных песен, пока стоял за дверью девичьей и слушал. Особенно он любил, когда пела Матрёша. У Матрёши был самый чудесный звонкий голос, и Серёжа был так восхищён, что вспоминал деревенские песни всю жизнь.
Чугунка проскакала ещё три круга по всему дому. С каждым кругом прибавлялись годы у дома и его жителей. Менялась обстановка, дети взрослели.
Но всё ещё звучали сказки Пелагеи. По вечерам в комнате Серёжи расцветали дивные сады, там летали Змеи-Горынычи и Жар-Птицы, Иванушка-Дурачок спасал Царь-Девицу. Волшебные сказки Пелагеи будоражили воображение мальчика. Пелагея была замечательной рассказчицей - изображала всё в лицах, даже говорила на разные голоса.
Серёжина мама всё также листала лечебник и молилась за здоровье своего сына. Ещё не раз она, как и в детстве, прогоняла его болезнь.
Серёжа развлекал сестрёнку Надю не только картинками из книг и камушками, как раньше. Теперь он рассказывал о своих путешествиях. Ему уже не хватало своего сада, ведь он так много видел, путешествуя с мамой. Он рассказывал о том, какой мир огромный, как много в природе чудес и красоты.
- Ему всегда хотелось поделиться с кем-то всей красотой, которую он чувствовал и созерцал, - сказала Чугунка.
- Понятно! Поэтому он и стал писателем - чтобы с кем-то поделиться, - решили Ася и Варя.
А лошадка тем временем совершила ещё один круг.
Вот Серёжа, уже гимназист, склонился над столом и что-то старательно выводит.
Асе и Варе сейчас же захотелось посмотреть, что он делает.
- А вдруг он пишет свою первую в жизни книгу? А мы увидим! - сказала Ася.
- Он не пишет, а рисует! - решила Варя.
- Нет, пишет.
- Нет, рисует.
Оказалось, что Серёжа и рисует, и пишет. На тетрадке из толстой синей бумаги он рисовал зверюшек и подписывал: белка, зайчик, неизвестный куличок, пескарик. Дальше он описывал этих зверьков или рыб, как он с ними познакомился.
- У Серёжи в детстве была только одна маленькая книжка о животных, с яркими картинками. Он её выучил наизусть, но ему этого было мало. Поэтому он решил записать свои собственные открытия и наблюдения.
- Ну вот и получается, что это его первая книжка!
- Когда Серёжа вырос, он написал книги "Записки ружейного охотника", "Записки об уженье рыбы", с чудесными описаниями природы. Серёжа любил природу, хорошо знал и понимал всё живое. Не зря отец часто брал его с собой то на охоту, то на рыбалку. По-настоящему свою мечту Сергей Аксаков осуществит уже в старости, вспоминая своё детство. Тогда появилась книга "Детские годы Багрова-внука".
Лошадка Чугунка проехала ещё несколько кругов.
Серёжа поступил в Университет. Появлялись всё новые и новые интересы и развлечения. И постепенно Серёжа перестал описывать зверюшек-рыбок в своей синей тетрадке.
На стене, в большой раме, красовалась большая коллекция бабочек.
- А что, он на бабочек тоже охотился? - спросили Ася и Варя.
- Бабочки - это его страсть. Эту коллекцию он собрал, когда был студентом. Каждой бабочке он радовался как сокровищу. Особенно вот этим созданиям, посмотрите: Кавалер Махаон и Большой Павлин. Настоящие драгоценности! За ними он долго гонялся. Кстати, и о "порхающих цветках" он тоже написал рассказ. Он так и называется: "Очерк о бабочках".
Вслед за бабочкой
Вдруг тот самый Кавалер Махаон, с синим ободком на крыльях, ожил, вылетел из рамы и упорхнул в Большой зал.
- Скорее, за ним! - встрепенулась лошадка.
На стенах большого зала висели картины, и Махаон перелетал с одной на другую.
- Тоже Хранитель, наверное, - прошептала Ася.
- Нет, это ночной сторож. Нашей, музейной породы.
- Хорошо, что здесь сторож именно такой. Вряд ли настоящий усатый сторож смог бы так взлететь.
- А рисунки-то чёрно-белые, - разочаровалась поначалу Ася.
- Это самые первые иллюстрации к "Аленькому цветочку". Они возникли 140 лет назад. Тогда известный художник Николай Богатов нарисовал их для журнала "Волшебный фонарь".
Махаон садился на рисунки, а девочки их рассматривали. Вот чудище лесное стоит перед купцом, который сорвал цветок, а отовсюду ползут неведомые существа поменьше: и с рогами, и с панцирями, и со змеиными хвостами.
- Ты посмотри на это чудище! Ужас, какие у него уши развесились.
- А нос, смотри, крючком! Как у гигантского орла. А клыки-то почти до глаз достают! Бр-р!
- А глаза как у филина. И ещё весь волосатый и с горбом. Да, Пелагея как раз про такого рассказывала. А когти-то! Я бы умерла, если б такого увидела. И как могла его красавица полюбить? - сказала Ася.
- А я смогла бы! Если бы знала, что чудище заколдованное и потом принцем станет, - заявила Варя.
- Так нечестно! Какая же это любовь? Она тогда непобедительная - никакого зла победить не сможет.
На одном рисунке красавица прощается со своим отцом. Вот ещё терем красивый, это в волшебном саду у чудища.
Варе больше всего понравилась комната сестёр, где они подарки разглядывают, а повсюду сундуки с богатствами.
- Я тоже хочу сундуки такие! - сказала Варя. - Я бы в них свои богатства хранила, особенно игрушки.
- Вот бы рисунки были цветные! - воскликнули девочки.
- Цветные были потом. После этого столько было разных иллюстраций! Вот какая сказка волшебная - рисунки к ней так и просятся.
- Приду домой, тоже нарисую, - решила Ася.
- Расскажи ещё что-нибудь, - попросила девочки Чугунку.
Вот прочитаете "Детские годы Багрова-внука", тогда сами всё узнаете. Вы удивитесь, как ясно Аксаков вспоминает детство, до самых мелких подробностей. Как будто всё это было вчера! А ведь он к этому времени почти ослеп, и многие его рассказы записывали под диктовку.
- И как он помнит, если он был таким стареньким старичком? Я думала, что старички пишут только о чём-то важном и серьёзном, - сказала Ася.
- Серьёзное он тоже писал. Мемуары, например. Но ведь детство и есть самое важное время! И Аксаков относился к нему очень серьёзно.
Тогда Варя решила:
- Мне прямо сейчас пора уже писать эти мемуары! А то потом ещё забуду. Или пусть мама напишет про нас мамуары.
В маменькиной комнате забили часы.
- Кстати, о времени! Мне нужно возвращаться на своё место, - заторопилась лошадка.
Кукольные актёры снова стали крошечными человечками и побежали к своему театру. Позади всех бежал мальчик и нёс на руках плюшевую собачку.
Ася и Варя сидели за большим письменным столом. В доме всё затихло: и шаги, и музыка, и разговоры.
В комнату вошли родители Аси и Вари и тот самый музыкант, который познакомил их с лошадкой.
- Куда же вы пропали? Концерт закончился, и мы вас повсюду ищем.
- А мы сказку слушали, под фисгармошку. И в шкафу были. И на лошади катались. И ещё...
Папа и мама улыбнулись.
- Видимо, вы тут задремали, пока музыка играла.
Музыкант подмигнул девочкам.
Ася и Варя на минуточку заглянули в девичью комнату. Казалось, только что здесь смеялись и пели песни. А вот и зеркальце, которое держала в руке Пелагея. Настоящее, старинное.
- Даже не почернело за двести лет! - удивилась Варя.
- Наверное, потому, что много сказок знало, - сказала Ася.
Ася и Варя сняли свои противошумовые тапки и с шумом выбежали на крыльцо.
- А ты знаешь, мама, что раньше с этого крыльца была видна Белая река? - закричали они.
- Да, за два века в городе Уфе столько всего построилось! А дом уже стал исторической ценностью.
- Это потому, что он помнит столько историй! - сказала Варя.
Лошадка смирно стояла на письменном столе. В окно ей был виден кусочек Софьюшкиной аллеи, по которой сейчас уходили Ася и Варя. Девочки обернулись и незаметно помахали ей. Лошадка чуть кивнула и застыла неподвижно. Ещё целый год ей стоять, до следующего сентября...