- Кулька, ты спишь?

Бабушка ещё не приехала, звонков от неё в последнее время почему-то не было, а Кульке стало тоскливо и даже немного жутковато проводить долгие зимние вечера в полном одиночестве, и потому она пригласила Донну ночевать у неё. Хотя бы на несколько дней. Подруга легко согласилась, но предупредила, что делать по хозяйству ничего не умеет и не будет. Когда Кулька передвигала кушетку из одной комнаты в другую, Донна развалилась в кресле, грызла орешки из пакетика, хихикала и смотрела телевизор. Когда пришла пора ложиться спать, девочки почистили зубы, гостья легла на диване, хозяйка же пристроилась на кушетке. Свет был выключен, а Донне, видимо, захотелось перед сном поговорить.

- Нет, - ответила Кулька.

Она лежала на спине, ровно вытянувшись, и смотрела в тёмный потолок.

- Я думала, ты спишь. Так тихо лежишь.

- Ага, - кратко ответила Кулька.

- А твои папа и мама правда погибли?

- Да.

- Сожалею, - печально отозвалась Донна.

Кульке почему-то стало неудобно перед подругой, и она поспешила добавить:

- Я их совсем не помню. Мне было три месяца. Их убило током.

- Может, их убили злые колдуны? И ты на самом деле - потомок древнего рода волшебников? - вдруг затараторила Донна. - Как этот мальчик из...

- Нет, - прервала Кулька.

Гостья некоторое время помолчала, а потом сказала:

- Извини. Даже если ты ничего не помнишь, думаю, эта тема тебе совсем неприятна. Хотя... иногда мне хотелось бы, чтобы моих родителей не стало.

Некоторое время царила тишина. Кулька слышала, как подруга ворочается под одеялом.

- А ты странная, Кулька, - то и дело зевая, вновь заговорила Донна. - И с генетическим тестом у тебя что-то не так... В первом классе бабушка приводила тебя за руку и сажала за парту, словно куклу. Все думали, что ты идиотка.

- У тебя была сумка с нарисованной феей, - вдруг вспомнила Кулька.

Яркие картинки воспоминаний первых лет в школе ожили перед её глазами. Однако саму себя она вспомнить не могла, о чём думала, что делала - всё это поглотило забвение.

- Ага... и мы тогда... с Наташей... - тут рассказ гостьи оборвался, и она надолго замолчала.

Кулька прислушивалась к её ровному, размеренному дыханию, пока не поняла, что та уже пребывает в мире грёз. Тогда она сама закрыла глаза и, как всегда, мгновенно уснула. Снов она никогда не видела.

* * *

Кулька не по дням, а по часам менялась, менялась внешне и внутренне. Её тело, видно, что-то вспомнив, начало так быстро расти, что очень скоро девочка догнала по росту своих одноклассниц. Конечности прямо-таки волшебным образом удлинились, и первое время Кулька задевала руками и ногами людей и неодушевлённые предметы. Её привычная упитанность куда-то подевалась, и Донна по доброте душевной начала подкармливать подругу на переменах булочками. Но не внешние признаки были главными для Кульки. Всё чаще девочка могла смотреть на окружающий мир "тайным" зрением, как она его называла. С помощью него она видела лопающихся от злобы мертвецов, парящие во мраке тени, странные дома на странных улицах и много чего ещё интересного. Причём это зрение было настолько "тайным", что даже своей лучшей и единственной подруге Донне, даже родной и любимой бабушке, которая привезла ей в подарок из Египта какую-то старинную статуэтку, Кулька не обмолвилась ни словечком. Несколько тщетных попыток полёта немного опечалили её, однако Кулька не унывала, ибо сердцем чувствовала, что если понадобится, то она снова полетит.

Конечно, у открывшегося зрения были и не совсем хорошие стороны. Каково было Кульке сидеть на расстоянии вытянутой руки от Йоргена Разова, живого мертвеца с его вечно гниющей плотью! Несмотря на это, Кулька приучила сдерживать отвращение, прогонять прочь ощущение тошноты, и, натыкаясь взглядом на скалящийся череп со светлыми кудрями, она сдержанно улыбалась в ответ. Второе зрение, всё же было бесполезно при просмотре телевизора или фотографий. Но и так было ясно, что первые лица страны на самом деле не являются представителями рода человеческого. Умело загримированные политики с умным видом вели по телевизору высокопарные беседы и обращались с патриотичными речами к народу, весь город был увешан плакатами с их приукрашенными фотографиями, но Кулька, глядя на эти холёные лица, еле сдерживала смех, представляя, что они являют из себя в действительности.

Но среди людей жили подобием человеческой жизни не только живые мертвецы. На одного из таких Кулька наткнулась по пути домой из школы. Донна в тот день умчалась на очередное свидание, пообещав позвонить вечером и рассказать подробности. Кулька решила прогуляться и свернула на узкую улочку, вдоль дороги тянулся разномастный забор, за которым стояли частные дома. Кулька шла по грязному асфальту, размышляя, в чём же смысл того, что ей открылась возможность видеть незримое. Вдруг она увидела пожилого мужчину, склонившегося под большим дубом. Старик собирал чёрные подгнившие жёлуди, оставшиеся с осени. Зачем они ему могли понадобиться - девочка сообразить не смогла.

- Эй, что это ты делаешь? - услышала Кулька грозный и неприятный голос.

В воротах возле дерева открылась калитка, и оттуда выбежал хозяин дома, жирный мужчина на коротких ногах, в руках он держал детское пластмассовое ведёрко оранжевого цвета. Старик от этого крика вздрогнул, распрямился и, не оглядываясь, побрёл прочь.

- Ты это дерево садил? Собирают тут! - не унимался хозяин. - Нищее отродье! Ходят тут, собирают чужое!

Остальные его ругательства были совсем нецензурные. Кулька взглянула на хозяина дома и улыбнулась краешком рта. Вместо человеческого лица она увидела свиное рыло. Хозяин, вдоволь насладившись сквернословием, злобно посмотрел маленькими глазками на девочку, упал на четвереньки и, похрюкивая, начал собирать гнилые жёлуди в ведро. Кулька хотела ему сказать, что деревья, растущие вне заборов и оград, являются муниципальной собственностью, но смолчала. Этого упитанного мужчину она уже видела, когда забредала на эту улочку. Обычно он проезжал мимо девочки в лимузине (в тёплое время года - с открытым верхом), обдавая её пылью или грязью из-под колёс. А ведь наверняка в жизни этот сквернослов считается примерным семьянином, любящим отцом, у него есть друзья и уважающие его сотрудники. Но в реальности это был боров в одежде, притворяющийся человеком. Тихонечко фыркнув, Кулька прошла мимо.

Впоследствии она при виде дорогого автомобиля не раз убеждалась, что за рулём его сидит или сочащийся одновременно как ненавистью, так и гноем мертвец, или отожравшаяся свинья, или какое-либо иное существо в маске человека, или же некто, подсознательно желающий влиться в их компанию. Пешком представители этих групп встречались редко, девочке представилось, что они, эти ходячие трупы, просто брезгуют дышать одним воздухом с обычными людьми и потому предпочитают запереться в железной коробке на колёсиках, чтобы оттуда с высокомерным презрением взирать на остальных, в том числе и на неё, Кульку. А ещё она встречала на улицах города людей-крыс, людей-змей, других зверолюдей и прочую пакость. Попадались кошмарные уродцы, колыбелью которых явно была не земная поверхность, и равнодушные на вид роботы. Были даже люди, состоящие целиком из экскрементов, а также те, кто в той или иной степени был перепачкан этим. Находиться рядом с ними было невозможно, и Кулька всеми силами старалась держаться от таких подальше, переходила на другую сторону улицы, покидала автобус, выходила из магазина. И все эти нелюди они для непосвящённого выглядели обычными смертными...

В школе замаскированных нелюдей было не так уж много. В первом классе учился симпатичный поросёнок. И, кроме Разова, Кулька заметила ещё двух мёртвых старшеклассников. Второй учитель математики по фамилии Дайн, заменявший часто хворающего господина Нерада, тоже был живым мертвецом. А вот господин Фик вопреки всем своим желаниям был обычным смертным. Кульке забавно было смотреть как он пыжится в своём нелепом костюме древнего айса, с нагрудником из кованого золота, как он путём перестановки и замены букв в старых литературных памятниках разгадывает сокровенное послание, оставленное сакральными предками для своих славных потомков, как он доказывает непревзойдённое величие айсов над всеми остальными народами. Однако, все эти поползновения учителя истории приносили свои плоды, господин Фик по приглашению власти предержащих часто уезжал в столицу, да и его время от времени прямо в школе посещали сановники различных рангов, которые как раз и были в основном мертвецами. Господин Фик с радостью пожимал мёртвые руки и с раболепием глядел в мёртвые глаза визитёров, даже не подозревая, что прикосновения к склизкой гниющей плоти оскверняют его руки.

Обычные люди, подобные господину Фику, которые любой ценой старались угодить сокрытым под человечьей маской нелюдям, всегда удивляли Кульку. Чем-то они напоминали ей собак, охранявших огромные особняки, в которых жили живые мертвецы или прямоходящие свиньи. Когда девочка проходила мимо высокого забора, с той стороны ограды к ней не раз бросалась злобная псина. С пеной у рта зверюга облаивала случайного прохожего, чтобы потом вернуться и подобострастно облизать гнилую руку мёртвеца, кормящую её помоями. Но если собак Кулька ещё могла понять - те, наверное, с самого щенячьего возраста, с первых дней жизни видели вокруг себя одни гнилые мёртвые хари и привыкли к запаху тлена, то обычных людей, которые, образно выражаясь, ходили перед мертвецами на четвереньках, подобно шавкам, и с усердием облизывали тем руки и другие части тела, она просто не понимала. Ведь в детстве эти приспешники нелюдей наверняка были обычными мальчиками и девочками, слушали колыбельные, читали правильные книжки, совершали, возможно, хорошие поступки. Отчего же сейчас всё перевернулось? Почему они лобызаются с мёртвыми? Зачем хотят быть похожими на дерьмолюдей? Но тут Кулька вспоминала, что истинные лица сильных мира сего мало кто видит, и ей становилось грустно.

* * *

В начале новой недели, словно в подтверждение того, что "понедельник - день тяжёлый", учитель математики решил устроить контрольную работу. У господина Нерада, как обычно, был нездоровый вид, пожелтевшее лицо и синяки под глазами.

- Уберите все электронные устройства, - печально произнёс он и раздал всем по листку с тестом.

Кулька расстроилась. Она, впрочем, как и все остальные, ненавидела контрольные, разве можно было сообразить, в какой именно клетке нужно поставить отметку, ведь их было так много! Однако у неё был свой метод прохождения тестов. Кулька представляла себе монетку, подбрасывала её, и если выпадал орёл, то из предлагаемых ответов нужно было отсеять чётные варианты, а если решка - нечётные. Подбрасывание воображаемой монетки продолжалось, пока на вопрос не оставался единственный ответ. К сожалению, не всегда верный. Когда девочка по секрету рассказала об этом своим подругам, они её высмеяли, а Донна назвала "дурой набитой". Учителя были на словах не столь откровенны, но думали, пожалуй, то же самое.

Кулька просмотрела листок с обеих сторон. Заданий было много. Она вписала в прямоугольник вверху справа своё имя, прочитала первый вопрос и только было собралась воспользоваться силой воображения, как вдруг её озарило. "Квадратное уравнение, - подумала девочка. - Мы такие уже две недели решаем". В памяти возник образ господина Нерада у доски, Кулька будто заново услышала его объяснения. Всё это было так удивительно, что девочка от изумления даже приоткрыла рот. Учитель в этот момент как раз посмотрел на неё, и вид у Кульки был самый идиотский. Не хватало только слюны, капающей изо рта. Девочка, осознав это, вздрогнула, раздался треск пластмассы.

- Господин Нерад, а Кулька опять ручку сломала, - раздался ехидный голос одноклассника.

К сожалению, это повторялось слишком часто, стоило девочке предаться своим глупеньким коротеньким мыслям, как пишущая ручка в её пальцах то и дело норовила сломаться. Обычно у неё была запасная, но не сегодня. Кулька повернулась к Донне, но подруга развела руками и показала карандаш. Но карандашом заполнять тест было нельзя. Девочка растерялась. Учитель, уловив её беспомощный взгляд, спросил:

- Ребята, у кого-нибудь есть лишняя ручка для Николетты?

- А вдруг она и мою ручку сломает? - с улыбкой посмотрел в её сторону Йорик, лучше бы он вовсе не поворачивал к ней своё мерзкое лицо!

Одноклассники приглушённо захихикали, ручки никто не дал. Даже если у кого и была запасная ручка, то этот кто-то думал, что проблема касается только Кульки и разбираться с ней должна только она. Таковы уж были неписанные школьные законы: каждый сам за себя. К тому же, может, она специально то и дело уничтожает ручки? Господин Нерад всё же решил её выручить.

- Держи, - сказал он и протянул ей собственную авторучку. - После урока верни, пожалуйста.

Едва ручка коснулась пальцев Кульки, как она почувствовала несильную, но неожиданную боль. Ручка учителя математики упала на лист с контрольным тестом. Господин Нерад ничего не заметил и вернулся за свой стол.

Учительская ручка лежала перед Кулькой на столе. Это была самая обыкновенная ручка. Девочка снова протянула к ней руку и опять ощутила в кончиках пальцев какое-то неприятное чувство. Дотрагиваться до ручки её расхотелось. Что же тут не так? Кулька осторожно сдвинула лист с тестом, ручка покатилась по парте, остановилась и тут девочка явно увидела на ней какие-то письмена. Возможно, эти палочки и точки и не являлись собственно надписью, а это был всего лишь странный узор, но что-то внутри подсказывало, что притрагиваться к этой надписи не стоит. Кулька осторожно взяла ручку и внимательно рассмотрела эти загадочные черточки. Некто вырезал их, вырезал чем-то острым, вырезал для каких-то непонятной, но вряд ли доброй цели. Боковым зрением девочка вдруг увидела, что Йорген Разов вместо того, чтобы аккуратно и прилежно помечать в тесте квадратики с правильными ответами смотрит прямо на неё. Мёртвый тяжёлый взгляд подействовал, словно холодный душ. Кулька встрепенулась и уронила ручку на парту.

- Господин Нерад, можно мне в туалет? - жалобно попросилась она.

- Что? - вздрогнул учитель математики.

- Кульке приспичило, - захихикал Блазин, смешливый паренёк, на которого трудно было сердиться.

Господин Нерад тяжело вздохнул: опять Николетта Шпак не справилась с тестом. И даже не пыталась справиться.

- Иди, - разрешил он, посмотрев на часы.

* * *

Оставшиеся несколько минут урока Кулька просидела в туалете. Следующие уроки прошли без особых происшествий, она старалась не смотреть в сторону страшного Йоргена Разова и не обращать внимание на исходившую от него вонь. Кулька размышляла о загадочных закорючках на авторучке Нерада, о том, нужно ли ей что-нибудь предпринять, к примеру, предупредить учителя математики, но ничего так и не придумала.

Однако после школы её злоключения не закончились. Простившись с Донной, она добрела до своего многоэтажного дома, вошла в подъезд и столкнулась нос к носу со старушкой, про которую Кулька знала только то, что та жила на шестом этаже, прямо под ними. На голове старушки был старый синий платок, а одета она была в заношенную тёмно-серую телогрейку. Смотрела она куда-то себе под ноги.

- Добрый день, - машинально поздоровалась девочка.

Старушка подняла мрачный взгляд на Кульку, открыла перекошенный рот и проскрипела:

- Какой-же это добрый день... Ах ты, сволочь! Фёдорович сегодня скончался, а у тебя, гадина такая, добрый день, значится...

Девочка опешила. Всё же у неё хватило сообразительности отступить в сторону и поскорее пробежать мимо спятившей соседки к лифту.

- Ах ты паскуда, день добрый, а Фёдорович скончался... - неслось ей вслед.

Кнопка лифта светилась, Кулька не стала дожидаться, а рванула по лестнице наверх. Только закрыв за собой входную дверь, она смогла перевести дух. Да, день сегодня явно не задался. На холодильнике висела на магните записка от бабушки: "Буду дома в 17 часов".

Как и было сказано в записке, Ариадна вернулась домой вечером. Она вообще была очень пунктуальна. Безрадостная Кулька принялась за приготовление ужина. Бабушка тем временем засела, как обычно, в кабинете, окружив себя пухлыми старинными книгами и какими-то фотографиями из поездок.

- Ариадна, ужин готов, - позвала Кулька.

Бабушка появилась на кухне с журналом по археологии в руках. Сегодня Кулька приготовила вермишель с мясом. Пока бабушка дочитывала статью, она поставила на стол ножи, вилки, тарелки с порцией для каждого, стаканы для апельсинового сока.

- Ариадна, ужин готов, - повторила Кулька, усаживаясь на табурет напротив бабушки.

- Да, моя милая, - отозвалась та, вроде бы не слыша её, однако через несколько секунд журнал всё-таки отложила.

- Бабушка, а ты не знаешь, кто такой Фёдорович?

- Понятия не имею, - незамедлительно ответила Ариадна.

Они замолчали, взяли в руки столовые приборы и предались ужину. Кулька бездумно пережёвывала пищу, не чувствуя её вкуса. Вдруг бабушка сказала:

- М-м-м, вкусно. А мне показалось, что ты занималась сегодня готовкой.

Кулька немного растерялась. Иногда они, конечно, заказывали ужин из близлежащего ресторана, но не сегодня.

- Ну вроде бы так оно и есть. Что-то не так?

Бабушка прожевала, вытерла губы салфеткой и ответила:

- Странно. Немного пересолено, но в целом очень неплохо. Гораздо лучше, чем у тебя получается обычно. Очень странно.

Кулька была сбита с толку. Неужели бабушка похвалила её за ужин? Впервые за всё время! Она почувствовала в груди какое-то тепло. Ариадна отодвинула пустую тарелку, отпила из стакана сок и задумчиво воззрилась на неё.

- Николетта, неужто ты покраснела?

- Просто я не привыкла слышать от тебя похвалу, бабушка, - улыбнулась девочка.

Ариадна взирала на неё так, словно впервые увидела. Словно вдруг увидела то, чего раньше не замечала.

- Ты изменилась, девочка моя, - дрогнувшим голосом произнесла она.

- Было бы странно, если бы такого не произошло, - Кулька хихикнула.

- Да, но... - начала бабушка, но не договорила.

Она допила свой сок, не отрывая взгляда от внучки, потом поблагодарила за ужин и удалилась в свой кабинет.

* * *

Уроки математики проходили два раза в неделю, в понедельник и пятницу. Впрочем, министр образования, по-видимому, считал, что для будущих граждан республики это было даже слишком много. Ходили разговоры, что занятия по точным наукам вообще можно перевести в разряд факультативных, а освободившееся учебное время заполнить столь важными уроками патриотического воспитания, физической культуры, изучением основ религии, общественно-полезного труда и ведением домашнего хозяйства. И изменения в школьную программу были бы давно приняты, не будь властители (избранные якобы общенародным голосованием) озабочены в первую очередь вопросами собственного благосостояния...

Кульку вопросы реформы образования тоже мало интересовала, она не блистала ни в гуманитарных, ни в физико-математических науках.

В пятницу господин Нерад огласил результаты теста, Разов, как обычно, получил высшую оценку, а имя самой Кульки не прозвучало, словно она на прошлом уроке и не присутствовала. Нерад написал на доске номера задач из учебника для самостоятельного решения и, усевшись за учительский стол, с мученическим видом стал заполнять какие-то формуляры. В руках у него снова была авторучка с таинственными символами, в этом можно было не сомневаться, потому что Кулька явно видела зеленоватый дымок, струящийся из сжимающих ручку пальцев Нерада, который никто, кроме неё, не замечал. О том, дымятся ли от такого соприкосновения пальцы учителя математики или дым испускает сам письменный прибор, девочка старалась не думать. Не то чтобы ей было страшно...

- Что такое, Николетта? - господин Нерад заметил устремлённый на него взгляд.

Кулька отрицательно мотнула головой и без слов уткнулась в свою тетрадь, не обращая внимания на смешки одноклассников.

После урока ученики с радостным галдежом рванулись к выходу, словно выпущенные на волю птицы. Кулька, как обычно, замешкалась. Господин Нерад тем временем вытирал написанное на доске. Вид у него был усталый и задумчивый. Зловещая ручка лежала на столе. Кулька, кое-как запихнув в сумку тоненький задачник, тетради и пенал, направилась за одноклассниками к двери. Им ещё предстоял урок литературы, а вот у учителя математики, похоже, это было последнее занятие на сегодня. Кулька подошла к выходу, взялась за ручку двери, обернулась и сказала:

- До свидания, господин Нерад.

- Да-да, до свидания, Николетта, - растерянно пробормотал учитель.

- Я бы вам очень советовала поскорее избавиться от этой ручки, - неожиданно для себя самой произнесла Кулька.

Мгновенно она пришла в ужас от содеянного, зачем она это сказала, нужно было просто идти в кабинет литературы, за всеми, какое ей дело до того, чем пишет Нерад? Учитель был озадачен не меньше Кульки.

- Что ты сказала? - автоматически спросил он, хотя всё прекрасно расслышал, и девочка знала это.

Кулька медленно сделала шаг в школьный коридор, посмотрела по сторонам, рядом никого не было. Она обернулась и твёрдо сказала:

- С ней что-то не так.

Господин Нерад сел за стол, взял ручку и начал вертеть её в руках. Невидимый зелёный дымок тут же заструился из-под его пальцев.

- Это подарок, - тихо сказал он извиняющимся тоном. - Подарок от коллег. Выглядит просто, но я за несколько лет ни разу не менял в ней пишущий стержень. Да она, кажется, и не разбирается вовсе.

Кулька пожала плечами. Зря она попыталась вмешаться, тем более, что её вмешательство оказалось напрасным.

- Но ты права, - вдруг согласился Нерад. - Иногда мне казалось, что чувствую себя обессиленным, когда приходится подолгу писать ей учебный план. Сами планы ещё та головная боль, бессмысленное бумагомарательство, но...

Он замахнулся и швырнул авторучку в мусорное ведро, стоявшее в углу.

- Спасибо, - кивнул он Кульке и тоже начал собираться.

Кулька не ответила. Ей нужно было идти, но сейчас в голове у неё билась одна мысль, правильно ли она поступила. Господин Нерад сунул бумаги в портфель и, доставая ключ из кармана, вышел из кабинета, девочка уступила ему дорогу.

- Ну что ж, - сказал он. - До понедельника, Николетта Шпак!

Заперев дверь, учитель удалился по коридору, а потом спустился по лестнице. Удручённая мыслями Кулька всё ещё стояла у закрытого кабинета математики. "Что сделано, то сделано, - подумала она. - Скоро звонок с перемены, а у меня в сумке яблоко, которое нужно успеть сгрызть..." Но не успела она отойти, как услышала внутри, за запертой дверью, какой-то шорох. В пустом кабинете что-то тихо, но целенаправленно шуршало. И Кулька, холодея, догадывалась, что это может быть. Она уже заранее представляла себе, как в понедельник учитель математики войдёт в класс и увидит свою авторучку, украшенную таинственными узорами, не в мусорном ведре, где он её оставил, а посреди стола, терпеливо поджидающую своего хозяина.

* * *

Выходные пролетели незаметно, будто их и не было вовсе.

- Не пойму, почему мы отдыхаем только два дня в неделю, - сетовала Донна, когда они с Кулькой неохотно тащились в школу, меся ногами подтаявший снег. - Ничего не успеваешь, одно расстройство.

- А что ты делала на выходных? - поинтересовалась Кулька.

- Ничего! - Донна метнула в неё рассерженный взгляд. - Я же тебе сказала, глупышка, что я ничего не успела!

- А что ты собиралась сделать?

- Моя жизнь чрезвычайно насыщена всякими интересными вещами, - высокомерно ответила Донна. - Просто тебе этого не понять.

Кулька поняла, что подруга не в духе, возможно, из-за её излишнего любопытства, и попыталась разрядить атмосферу, примирительно улыбнувшись. Донна, взглянув на неё искоса, прыснула:

- На тебя совершенно невозможно злиться. У тебя такой дурацкий вид, - и она ласково потрепала Кульку по щеке.

Явившись на урок математики, они увидели, что господин Нерад хмур и раздражён более, чем обычно. Не поздоровавшись с классом, он сказал: "Тесты", - после чего раздал всем по листку с заданиями. Кулька несколько запоздало посмотрела на учительский стол - он был пуст. Ручки, которую выбросили в пятницу, на нём не было, значит, загадочный шорох ей просто тогда почудился. Учитель математики, курсируя по рядам между партами, чтобы никто не списывал, вдруг притормозил возле Кульки и сказал:

- Шпак, все уже решают задачи, а вы сидите без дела. Или у вас опять живот болит?

В голосе Нерада явно читалось раздражение, причина которого была ей неизвестна. Кулька опустила глаза на лист с тестом, вчиталась в первое задание, и вдруг её снова посетило озарение, как в прошлый раз. Математические символы у неё в голове послушно выстроились в правильном порядке, и она увидела правильный ответ. Девочка поставила отметку в нужном квадратике под первым вопросом, тут же, не пользуясь черновыми записями, решила второе задание, третье... Нерад снова остановился рядом с ней. Она почувствовала, как учитель смотрит на её лист с тестом, на отмеченные квадратики. А потом он сказал:

- Шпак! Если уж списываете, то делайте это так, чтобы я не видел.

Кое-кто из одноклассников злорадно захихикал.

- Я больше не буду, - пробормотала Кулька, залившись краской.

Ей стало стыдно от необоснованного обвинения, хотя, если подумать, стыдиться должна была не она, а господин Нерад. В пятницу она от чистого сердца захотела помочь ему, предупредила, что его авторучка какая-то странная, а сегодня он поступает с ней ужасно несправедливо.

"Возьми себя в руки! - сказал вдруг внутренний голос. - Не веди себя так глупо. Будет странно, если ты решишь вдруг все задачи. Этим ты привлечёшь к себе лишнее внимание, а это совершенно лишнее. Ой, неужели, это я так думаю?" Были то её собственные мысли или нет, но привлекать к себе внимание Кулька совсем не хотела. Поэтому она прибегла к старому испытанному способу - представила себе монетку, с помощью которой начала отмечать ответы в оставшихся заданиях, хотя одновременно с этим видела правильные варианты ответов. В общем итоге получилось, что случайный выбор помог ей правильно ответить лишь в одном случае из четырёх. С учётом первых трёх действительно решённых задач оценка будет "удовлетворительно". Впрочем, это её совершенно устроит.

Когда прозвенел звонок на перемену, Кулька, уже успокоившись, положила свой листок на стол Нерада, как все остальные, и пошла к выходу. Но тут она почувствовала, что не может мириться с несправедливым обвинением, что нужно сказать хоть что-нибудь в свою защиту. Кулька пропустила задержавшихся одноклассников и вернулась в класс.

- Господин Нерад, я не списывала, - твёрдо сказала она, остановившись перед учительским столом.

- Ты проделала это так ловко, что я не заметил, - он смотрел куда-то в сторону. - Так же ловко, как провернула фокус с ручкой.

- Я... не понимаю, - Кулька растерялась.

- Это, наверное, было смешно, - Нерад распалялся всё более. - Ручка снова вернулась на стол.

- Ручка?

- Да, которую ты посоветовала выкинуть. С которой якобы что-то не так. А кабинет был заперт. У тебя есть ключ?

- Не кричите, пожалуйста, - прошептала Кулька.

Нерад вдруг вскочил, оказавшись рядом с ней, и схватил её за плечи.

- Я ненавижу, когда из меня делают шута!

- Тише, пожалуйста, - лепетала Кулька, испугавшись потерявшего контроль над собой учителя. Она никогда не видела Нерада в таком состоянии.

Вдруг они оба услышали посвистывание. Кто-то приближался к кабинету математики, насвистывая весёлую мелодию. Нерад побледнел, разжал руки и чуть ли не оттолкнул от себя девочку. Однако Кулька вместо того, чтобы выбежать из класса, оказалась по другую сторону двери, в углу рядом со шкафом. Тихо взявшись за ручку, она потянула створку двери на себя, чтобы её стало не видно из кабинета. Она знала, кто любил насвистывать, проходя по школьному коридору, и встречаться с этим человеком ей совсем не хотелось. Она почувствовала носом сильный аромат дорогого одеколона, который однако не мог скрыть зловоние тлена. В щель между дверью и стеной она увидела чёрную тень, после чего услышала красивый баритон:

- ...без наслаждений жить невозможно! Привет, Франтишек!

Это был Марат Дайн, второй учитель математики старших классов. Кулька затаилась за дверью. Она видела чёрную спину Дайна, который вразвалку вошёл к кабинет коллеги и присел на край стола.

- День добрый, Дайн, - поздоровался Нерад, нервно мотнув головой. - Что случилось?

- Зашёл поболтать со старым другом, - дружелюбно ответил Дайн.

Он взял стопку тестов и начал лениво пролистывать их.

- Мы как-то не особенно дружим... - сказал Нерад, - особенно после того случая.

- Неужели ты больше не считаешь меня своим другом? - изумился Дайн.

Не успел Нерад ответить, как ему задали новый вопрос:

- Франтишек, зачем ты выбросил авторучку, которую тебе подарил педагогический совет?

- Авторучку? - переспросил Нерад. - А! Она испортилась.

Дайн молча покачал головой. Послышался странный шорох, словно по бумаге шуршали лапки какого-то гигантского насекомого. Кулька заметила, что из мусорного ведра скользнул какой-то продолговатый предмет. Многоножка?

- О, нет, - сказал Дайн. - Я не люблю, когда врут. Она не испортилась. Вот она.

Тут он сделал резкое движение рукой и дверь, за которой таилась Кулька, сама собой захлопнулась, щёлкнул замок, отрезая их троих от остального мира. Девочка лишилась своего укрытия, и если бы второй учитель математики повернулся, то сразу бы увидел её. Она стояла не шевелясь и смотрела на бледное лицо Нерада, выглядывающее из-за плеча Дайна.

- Что это за фокусы? - Нерад отступил к окну, в голосе его слышались истерические нотки. - Это не смешно.

- Это не смешно, тут я с тобой согласен, - произнёс Дайн, всё так же расслабленно сидя на краю стола. - И я хочу знать, кто тебе приказал избавиться от нашего подарка. Кто это?

Нерад побледнел, глаза его бегали по сторонам, он явно избегал смотреть на такую же бледную Кульку, замершую, словно статуя.

- Пропусти меня, - сказал он дрогнувшим голосом. - Я ничего не знаю.

- Но зато знает Карел, - произнёс Дайн.

Кто такой Карел, девочка понятия не имела.

- Когда ты с ним виделся? - продолжал допрос Дайн. - Что он тебе ещё поручил?

- Я ничего не знаю! - Нерад отошёл ещё и упёрся в подоконник, отступать дальше было некуда.

- Жаль, что ты не захотел с нами сотрудничать, - Дайн вздохнул. - Ты расскажешь всё, что я хочу узнать, потому что тебе будет очень больно. А потом ты умрёшь.

Он говорил страшные вещи совершенно спокойным и даже несколько скучающим голосом.

- Я действительно ничего не знаю! Дела Карела меня никогда не интересовали! Мы не общались больше десяти лет!

Далее Кулька услышала хрип, Дайн схватил коллегу за горло и сдавил с такой силой, что глаза Нерада чуть не вылезли из орбит.

Нужно было что-то делать. Рука Кульки скользнула в сумку, пальцы наткнулись на пенал. Через мгновение она достала оттуда три остро заточенных карандаша. А в следующую секунду она, вооружившись ими, бросилась к Дайну. На удивление легко карандаши вошли в спину мёртвого учителя математики. Словно нож в масло.

- Ой! - сказал Дайн враз потускневшим голосом. - Кто там?

С хрустом шейных позвонком его голова повернулась на сто восемьдесят градусов, и мёртвые глаза воззрились на Кульку.

- Так это ты, глупая девочка из девятого "А" класса? Ты видишь, кто я такой?

Кулька утвердительно кивнула. Затем Дайн опустил взгляд на карандаши, торчавшие из его собственной спины. Концы карандашей шевелились, словно некто хотел вытолкнуть их изнутри, однако все его старания были тщетны.

- Деревянные карандаши, - констатировал Дайн, голос его становился всё слабее и невыразительнее. - Всегда ненавидел деревянные карандаши...

Изо рта его вырвалось некое подобие кашля, а потом на губах выступила чёрная слизь, которая начала скользить по подбородку и капать вниз.

- Умрите, пожалуйста... - прошептала Кулька.

- Никогда не думал, что придётся... - начал Дайн, но не договорил, колени его подогнулись, и тело бывшего учителя математики распростёрлось на полу.

Теперь он был по-настоящему мёртв.

Далее всё происходило словно во сне. Господин Нерад на мгновение обнял Кульку.

- Спасибо, - услышала она как будто издали. - Ты спасла мне жизнь.

- Не за что, - помимо воли вылетали слова из её уст, - если бы его не остановили, он убил бы и меня.

"Я сплю, - подумала Кулька. - Нужно всего лишь проснуться. Этого просто не может быть!"

Нужно, наверное, было забрать карандаши, ведь они являлись уликой, но девочка, взглянув на спину Дайна, отказалась от этой идеи - карандаши мало того что были перепачканы липкой чёрной гадостью, так они ещё, кажется, обуглились.

Нерад открыл дверь ключом.

- Не считай меня трусом, Николетта, но я обращаюсь в бегство. Сегодня вечером поездом я уеду в Смаросу, а потом ещё дальше. Я бы позвал тебя с собой, но...

- Мне пора на урок. До свидания, господин Нерад, - проговорила Кулька неживым голосом.

Краем сознания она подумала, что учитель математики, скорее всего, поступит совершенно иначе, вместо поезда воспользуется автотранспортом или ещё чем-нибудь, и направится не в Смаросу, а в противоположном направлении, но чем меньше она будет знать о планах побега, тем будет лучше. Она в любом случае остаётся.

- Прощай, Николетта...

- Всё будет хорошо, - сказала Кулька как можно более уверенно, однако она знала, что ничего хорошего в будущем не будет ни у неё, ни у господина Нерада. И учитель математики это тоже понимал. Слабо улыбнувшись, он метнулся по коридору к лестнице и исчез.

Когда прозвенел звонок на следующий урок, Кулька сидела в классе среди своих одноклассников. Никто, даже Донна, не заметил, что с ней только что произошло нечто необычайное.