Совет восьми - представители высшей имперской власти в городах. Каждый член совета имеет свои обязанности, а все важные решения принимаются сообща.
Тибериум - бывшая столица Альтракии, носившая ранее название Альтрапол, и переименованная в честь императора Тиберия XII, правившего в годы покарения альтраков.
По центру небольшого, украшенного имперскими регалиями и отлично освещенного, сквозь большие оконные проемы, помещения Зала совета стоял массивный дубовый стол круглой формы. За столом горячо спорили восемь человек, каждый из которых был одет совершенно отлично от остальных. Ни по одежде, ни по аксессуарам, ни по занимаемому за столом месту - ни по чему нельзя было сказать кто из них главный, и по всей вероятности его среди них и не было.
- Норды! Неслыханно! Да будет Вам, центурион, известно, что Имперский культ расценивает данное заявление как ересь! - Кричал, брызжа слюной монах, завернутый в роскошную сатиновую мантию желтого цвета, расшитую красным орнаментом и россыпью топазов. - Тот кто пустил этот слух будет...
- Я никого не заставляю меня слушать, - перебил его центурион, блестящий стальными доспехами полного комплекта имперского обмундирования, украшенного к тому же пикирующими вниз золотыми орлами - символами его высочайшего воинского звания. - Если кому-либо угодно, он всегда может покинуть наш сегодняшний совет, - закончил мысль Марк. Хотя Марку Луцию Корнею и было всего сорок шесть лет, но, в погрязшей в бесконечных войнах империи, редкий солдат доживал и до тридцати, и по возрасту, Северный центурион годился в отцы почти каждому из них, да к тому же, бросающийся в глаза шрам абсолютно не молодил старого легионера.
- Прошу Вас, Ваше святейшество епископ, - вставил ещё довольно молодой мужчина в бирюзовой рубашке и с ожерельем, украшенным огромным изумрудом, на груди. - Не перебивайте, пусть договорит. - И добавил, переведя взгляд на Марка Луция. - Продолжайте, пожалуйста, центурион.
Центурион слегка кивнул головой, поблагодарив тем самым, вступившегося за него бирюзово-изумрудного собеседника и продолжил:
- Как я уже сказал, четверть часа назад с севера вернулись двое высланных разведчиков, Уходило, к слову, десять. Согласно отчету, они смогли добраться до Триполли, ближайшего поселения на север, и с расстояния примерно в тысячу шагов рассмотреть объятую огнем деревню. Дальнейшее их продвижение было прервано неожиданным нападением. Оба разведчика, как, в общем, и прибывшие с севера беженцы, в один голос утверждают, что были атакованы нордами.
- Ересь! - Вновь взревел монах.
- Вполне возможно, что Вы правы, епископ, - спокойным тоном, абсолютно без эмоций, произнес старик в пурпурной тоге, отстукивая по столу пальцами правой руки барабанную дробь имперского марша. Каждый из пальцев был украшен кольцом, инкрустированным приличного размера аметистом. - Но в том, что улицы Аквилониса забиты беженцами, а храмы переполнены ранеными Вы можете убедиться воочию, и эти факты нельзя оставлять без внимания.
- Центурион, не могли бы Вы позвать своих разведчиков? - Обратилась сидящая по левую руку от Марка стройная женщина среднего возраста в малиновом платье. - Было бы любопытно услышать рассказ из первых уст.
- И объявить им приговор Священной инквизиции, - вставил епископ.
- Флавий! - Словно гром прогремел центурион своим басом.
Отворились двери и в Зал совета вошли лейтенант и два легионера, один из которых поддерживал под руку второго, по всем признакам, довольно серьезно раненого - каждый шаг отражался на лице гримасой боли, а место имперского нагрудника на его теле занимала на скорую руку намотанная окровавленная повязка из индивидуального солдатского перевязочного пакета.
- Ну рассказывайте, - глядя в никуда, сказал отстукивающий марш старик.
- Мы... Мы вышли в разведку под началом сержанта Квинта Юлия стандартной группой из десяти человек и сразу направились в сторону Триполли, - увидев одобряющий кивок центуриона, стал бубнить тот из легионеров, что не был ранен. - В начале пути повсюду было огромное количество плетущихся на юг людей, и мы ничего не боясь, шли строем прямо по имперскому тракту, но со временем становилось все тише, и сержант приказал...
Доклад прервал напавший на раненого приступ кашля.
- Во имя Талоса отправьте его к лекарю, - скривившись, произнесла женщина в малиновом.
Марк кивнул Флавию, и лейтенант под руку вывел все ещё кашлявшего легионера из Зала совета, передал его стоявшему возле дверей стражнику, что-то сказал, а потом живо вернулся на своё место.
- Спасибо, центурион, - поблагодарила женщина, - терпеть не могу вид умирающих.
- Продолжай, еретик, - обратился монах к оставшемуся солдату. - Нам всем очень интересно дослушать твою байку.
- Смею напомнить Вам, епископ, что, согласно имперским законам, обвинять в ереси солдат, задействованных в боевых действиях, имеют право только рыцари Ордена, - вступился за своего подчиненного Марк Луций, - а благородный сир Уолас такого заявления не делал.
Все присутствующие посмотрели на сидевшего с ними за столом, опершегося на рукоять массивного прямого меча, рыцаря, не проронившего за все время ни слова. Его доспехи разительно отличались от позволяющих свободно двигаться и довольно открытых, используемых в Имперском легионе - сир Уолас был закован в стальные латы с головы до ног. Поверх лат были одеты белые, украшенные изображениями черных драконов, плащ и укороченная, по сравнению с монашескими, мантия. Гарду меча венчал огромный, черный, как воронье крыло, обсидиан. Сквозь поднятое забрало цилиндрического шлема можно было рассмотреть не молодое угрюмое лицо.
- Нет никаких боевых действий! - Не дождавшись поддержки от рыцаря, завопил епископ. - Эти солдаты трусы и предатели, распространяющие ересь! И я, от имени Священной инквизиции объявляю...
- Это мои солдаты! - прервал его Марк Луций Корней, стукнув кулаком по столу, с такой силой, что епископа передернуло. - И я не позволю сжечь их в тот момент когда и без того нуждаюсь в людях!
- Полегче-полегче, уважаемые, - попытался разрядить обстановку мужчина в бирюзовой рубашке. - Сейчас нам нужно совместно принять решение, а не выяснять, кто, кого и как казнит.
- Считаю необходимым как можно скорее отправить гонца в Эт к Императору, - присоединился к разговору молчавший до этого, но с большим интересом слушавший толстяк в свободных синих одеждах. - Уж он то наверняка сможет принять правильное решение.
- И он примет решение обезглавить гонца, а после четвертовать нас - и это будет "правильное решение", - съехидничала малиновая женщина. - Отправлять гонца к Императору не выяснив всех подробностей. Только Вы, меркатон, могли предложить такое.
- Продолжай, - распорядился центурион, посмотрев на бледного, вспотевшего от слов епископа легионера.
- Сержант приказал рассыпать строй, и сойти с дороги... - легионер сглотнул слюну. - Мы сделали крюк и подошли к деревне с востока, она горела. Но рассмотреть все как следует, мы не успели. Они взялись неизвестно откуда... Ничего подобного не видел... - в глазах рассказчика отразился дикий ужас. - Каждый был на две головы выше любого из нас. А доспехи... Доспехи... Синие, прозрачные как стекло... И оружие такое же. А поверх шкуры, ну прямо как в атракских легендах... В Кезона попала стрела, и он, потеряв сознание, скатился в кустарник. Я прыгнул за ним. Врыл нас в землю, как только мог, забросал мхом, затаился и стал ждать. Бой длился не больше минуты. Потом дикие крики ликования и речь на неизвестном мне языке... Мы пролежали часов пять, после чего я перевязал Кезона, и стал аккуратно пробираться обратно к Аквилонису, таща за собой раненого.
Наступило молчание. Все обдумывали случавшееся. Даже епископ не стал кричать, лишь нервно переводил взгляд то на солдата, то на Марка Луция, то на сира Уоласа.
- Разрешите? - Нарушил молчание лейтенант Флавий. - Это ещё не все, - продолжил он, дождавшись кивка цинтуриона. - Это было извлечено из раненого, - и лейтенант положил на стол стрелу с прозрачным темно синим наконечником.
- Да это стекло из витража храма Талоса! - заявил епископ.
Сир Уолас резко встал, с грохотом отодвинув дубовый стул, и со всего размаха рубанул громадным мечем по наконечнику лежавшей на столе стрелы. Стол рухнул, заставив испуганно отскочить в сторону всех сидевших за ним до этого людей. Всех, кроме Марка Луция Корнея, который даже бровью не повел.
- Стекло ни одного храма не способно пробить имперский нагрудник, - грубо сказал рыцарь Ордена и быстро покинул Зал совета.
На обломках дерева, бывших ещё совсем недавно столом, как ни в чем не бывало, лежала целая и невредимая стрела.
- Хм... Мы отправим гонца, - подытожил прокуратор, а именно эту должность и занимал старик в пурпурной тоге, - но не в Эт, с донесением к Императору, а в Тибериум - за подкреплением.