Не смотря на уверения Торри, дел у Авилан оказалось не так уж и много. Помня об амнезии принцессы, Торри и Ювелий брали на себя почти все обязанности, вводя Ави в дела постепенно - так что, большей частью, её обязанность пока состояла лишь в одобрении или неодобрении тех или иных мер, проводимых "сладкой парочкой" помощников. Проблема была даже с подписью документов - Света уж никак не могла знать, как подписывалась Авилан, а на уровне рефлексов это умение не сохранилось - пришлось изыскивать старые документы, копировать и копирывать, "нарабатывая" привычку. Однажды, устав ожидать Юва и Торри, она отправилась ужинать в общий зал. Сидя во главе стола, глядя, как ее придворные и гости перешептываются, переглядываются, деликатно поглощая яства, Света размышляла о том, что никогда не любила сцены пиров в сказках. Впрочем, ужин не так уж и напоминал "сказочный пир". За столом сидело всего человек двадцать - все, кто остался после свадебной церемонии. Остальные разъехались по домам, но эти составляли "костяк общества", практически все время проживали во дворце, лишь время от времени покидая его, чтобы после недолгого вояжа в собственные владения, тутже вернуться. Еще несколько человек прибыли с других планет, и по каким-то причинам задержались, прежде чем отправиться дальше.
Позже, Торри выговаривала ей за эту глупую выходку с ужином, ведь среди этих двадцати с небольшим человек, мог быть и кто-то, представляющий для принцессы опасность. Но Торри не знала, что Ави осознала глупость своего поступка, едва только оказалась в кругу незнакомых людей. А все они, по сути, и были для нее незнакомцами. Она не представляла, как будет себя вести, - если среди них есть знакомые или друзья Той Авилан. По счастью - таких не оказалось. Некоторых она смутно помнила - сталкивалась с ними в течение последних дней. Торри или Ювелий тогда, шептали ей на ушко имя и титулы тех, кого она "забыла", или представляли ей тех, с кем до этого она не была знакома. Но новых имен и титулов было слишком много, чтобы всех их сразу же запомнить.
По левую руку от Авилан сидела Леди Рейтен, с которой принцесса уже "сталкивалась", и, чье имя она запомнила. Она и нашептывала информацию о людях, которые сидели за столом, и интерес к которым она видела в глазах принцессы.
- Это Займени, жена дувуарского посла, - говорила она, видя, что глаза Авилан рассматривают роскошную рыжую красавицу, чей наряд состоял только из пышной короткой юбки - вернее, нескольких юбок, не прикрывающих ног и до середины бедра. Её торс был наг, лишь россыпь бус из ярких, переливающихся стразов, да локоны роскошных волос, сколотых по бокам заколками, с такими же переливающимися каменьями, да длинные, массивные с виду серьги, которые, тем не менее, не оттягивали мочки ушей - лишь они укрывали спину, плечи и грудь женщины. - Она очень любит провакационные наряды, поэтому, зачастую шокирует своими одеяниями, либо - отсутствием их. Но ее мужу это нравится. Он гордится красотой своей жены и с удовольствием демонстрирует ее. Говорят, что он самолично - собственными руками - наносит карминную краску на соски жены, прежде чем она покинет апартаменты. А еще говорят, что он ведет строгий учет ее любовникам, чтобы никого не упустить, когда станет писать мемуары.
- О, небо! И где этот муж сейчас? - Авилан внимательней присмотрелась к груди женщины, которая в этот момент вскинула голову, откидывая свои волосы в стороны, и увидела, что ее соски и в самом деле красные, а в одном из них поблескивает украшение. Авилан поморщилась - она и в своем времени с неудовольствием смотрела на проколы в сосках, впрочем - не только в сосках. Она вообще не любила пирсинг, соглашаясь лишь с тем, что красивыми могут быть лишь сережки в ушах. Иногда, если фигура девушки позволяла, Светлана понимала, что и в украшениях в пупках есть своя прелесть. Еще гораздо реже нравилась блестяшка в носу. Но все остальное - все остальные проколы ей были непонятны и неприятны. Именно потому, увидев блеск в одном из сосков Займени, она поморщилась и отвела глаза.
- Да, вон он, напротив. Видите, этот забавный толстячок, отчаянно жестикулирующий в попытке объясниться с соседкой справа от себя - женщиной тигриной масти?
- Если он не перестанет так размахивать руками, он может ее покалечить, тогда тигрица может выпустить свои коготки.
- А они у нее есть, можете мне поверить. Это Леди Тайгерлев - Сюзан Тайгерлев, жена Криста Тайгерлева. Видите, вот тот блондинистый красавчик в ярко-алом камзоле? А рядом с ним - шоколадный Матхинь Кроу, художник. У них тройственный союз. Но говорят, что Крист и Матхинь уделяют больше внимания друг другу, нежели Сюзан, поэтому, она вовсю восполняет недостаток внимания к своей персоне на стороне. И еще. Всякий раз, когда она расстается с очередным любовником, она оставляет на его теле такие отметины, что они долго не заживают, и выдают их обладателя с головой. Их называют "прощальной меткой разлюбившей тигрицы".
- А что говорят об этих метках ее мужья?
- Да ничего, что лишь подтверждает сплетню о том, что их интересуют в основном они сами. - После небольшой паузы Леди Рейтен добавила: - Похоже, Сюзан "на охоте" за очередным трофеем- любовником. И нацелилась она явно на Дувуарского посла.
- Почему вы так решили? Она на него даже не смотрит, а он продолжает размахивать руками.
- Только одной рукой. Взгляните, вторая рука уже у нее под платьем. И все эти его телодвижения - лишь попытка отвлечь других оттого, что происходит на самом деле. - Придворная захихикала. - Боюсь, сегодня ночью Сюзан ждут неожиданные для нее сюрпризы.
- Сюрпризы?
- Да. Именно. У посла своебразная манера предаваться любви, и я не уверена, что Сюзан она прийдется по душе.
- И откуда вы знаете, каким образом он занимается любовью?
- Случалось как-то... - ответила она, не подумав даже смутиться. - Случалось слышать об этом.
- Да, неужели? Скажи мне, милая, а кто вон тот человек, все время поглядывающий исподтишка в мою сторону?
- А, этот... Это герцог Дрейтон.
- Дрейтон? Муж Мелии?
- Именно! Невероятно, да?
- Что именно, невероятно?
- Ну, они такая непохожая пара. Она - сухарь без чувств и эмоций, а он - сама страсть. И так красив...
"Сама страсть" и вправду был очень красив, впрочем, красотой женственной - слишком тонкие черты, слишком нежная кожа, слишком томный взгляд и слишком чувственные губы. В нем было всего "слишком". И Авилан приняла бы его за девушку, если бы не мужской костюм, а также - тоненькая ниточка усов над верхней губой. Длинные тонкие пальцы в жесте, более свойственном женщине, отбрасывали надоедливую прядь, якобы выбившуюся из его тщательно уложенной прически, но оставленную, тем не менее, лишь для того, чтобы подчеркнуть красоту и изящество его скул.
В своем времени Светлане нравились трансы в женских нарядах, она порой даже восхищалась, как тонко они передают женскую суть - каждым движением, каждым жестом. Впрочем, излишняя манерность ей все-таки претила, она воспринимала ее только в кино. Именно эта манерность и раздражала ее в герцоге Дрейтоне. Она решила уточнить у Леди Рейтен:
- Красив. Но... не слишком ли женственен? Он "голубой"?
- Какой? - ее собеседница оторвала свой взгляд от Дрейтона и изумленно уставилась на нее.
- Ну, он такой же, как и Крист с Матхинем? Предпочитает мужчин, а не женщин?
- Да, с чего вы взяли?! Во-первых, и Крист с Матхинем предпочитают не исключительно мужчин, а просто друг друга, а до того, как они познакомились, они были теми еще ловеласами. Во-вторых, еще ни один мужчина не заявлял, что ему удалось побывать в постели у герцога Дрейтона, более того - Дрейтон терпеть не может мужчин, и, даже пытался внести в законопроэкт статью о запрещении подобных отношений. Впрочем, его предложение было заранее обречено на провал - большинство мужчин в душе геи.
- Вот как?
- Разумеется! Иначе, они не стремились бы показать друг другу свою удаль. Согласитесь, ваше высочество, они демонстрируют свою силу - как физическую, так и "мужскую" - чаще именно в присутствии других мужчин, нежели женщин. С юности меряются как силой мускулов, так и размером...хм... своего "достоинства". И для них гораздо болезненней, если его качествами, его силой пренебрегут мужчины, а не женщины. Отсюда и их сказки и байки о своих сексуальных подвигах, которые они начинают придумывать еще до того, как впервые познают женщину. Ими они, как бы, говорят: "Взгляни на меня, каков я хорош".
- Вот как? Никогда не смотрела на это с такой позиции. А герцог Дрейтон, значит, не такой?
- Ни в коем случае! Он устраивает свои "демонстрации" только в кругу женщин, и лишь для них.
- И есть на что посмотреть?
- О, да! - промурлыкала Леди Рейтен хрипловато, словно это она кошка, она Леди Тайгерлев, собирающаяся на охоту. - Несомненно.
"По-видимому, - думала Светлана, - они тут все друг с другом переспали. И мои метания и угрызения совести по поводу трех мужчин в моей постели за столь малый срок, большинство из них сочли бы дикостью. А что тогда они думают о Мелии, с ее верностью Слемиону?"
- Тогда почему, если он так хорош, его жена выглядит сухать-сухарем? Неужели, она единственная женщина, которую он не удовлетворяет?
- Ни в коем случае! Дрейтон тут не причем. Это все она.
- Мелия?
- Да. Именно. Она просто ненормальная, ваше высочество.
- Почему?
- Ну... - Леди Рейтен замялась, будто, не решаясь что-то сказать.
- Рассказывайте. Что о ней говорят?
- Ваше высочество, мне не хотелось бы передавать сплетни...
- Да, бросьте вы, Леди Рейтен. Какие сплетни? Мы же мило беседуем. И вы вводите меня - жену своего сюзерена - во все, происходящее в королевстве. Так что, давайте, без стеснения и неловкости.
- Ну, хорошо. Но помните - это вы настаивали.
- Я помню.
- Итак, что касается Мелии, то история такова. Её мать, как и ваша, и мать вашего мужа - королева Силиан, училась в одной школе для девочек, в одном пансионе. Они не были близкими подругами, но, время от времени всеже сталкивались, встречались, общались семьями. Одна из таких встреч состоялась, когда Мелии было лет 14, а Слемиону около 18. Юный принц покорил сердечко бедняжки раз и навсегда. Она мечтала о нем, мечтала выйти за него замуж, хотя, об этом браке и речи быть не могло. Даже, если бы Слемион и отвечал ей взаимностью. А этого не было. Он тогда переживал свою собственную трагедию, о любви не могло быть и речи. Но все же - он был живым, и был мужчиной, которому нужна была в постели женщина, и он, не задумываясь, уложил туда ту, что была под рукой, ту, которая смотрела на него преданными глазами. Она была "удобна". Её не нужно было завоевывать, за ней не нужно было ухаживать - всегда безропотна, всегда готова, всегда согласна.
- Как надувная женщина?
- Какая женщина?
- Ну, робот для сексуальных удовольствий.
- Робот?
- Леди Рейтен, продолжайте. Не обращайте внимания на мои мысли вслух.
- Мысли вслух? Хорошо. Итак, на чем я остановилась? Ах, да. Вы знаете, ваше высочество, я не хотела бы быть "удобной женщиной". Да и не только я. Наверняка, любая женщина сочла бы такое отношение оскорбительным. Любая, кроме Мелии. А представте себе мужчину, захотевшего взять такую женщину в жены? Кому охота иметь жену, сохнущую о другом мужчине? О мужчине, никогда не ставшем бы партнером в тройственном союзе?
- Но, тем не менее, герцог женился на ней.
- Чисто политический брак. Здесь нет места чувствам, только интересы политики и еще - возможные продвижения по службе. Мелия, ведь, даже старше Дрейтона, не говоря уже о том, что она совершенно не в его вкусе. Могу поклястся, что единственный раз, когда они делили ложе, была их брачная ночь.
- Грустно.
- Почему?
- Может быть, если бы герцог Дрейтон не был так невнимателен к своей жене, она бы смогла избавиться от увлечения Слемионом.
- Глупости. Проводить ночи в одиночестве - целиком ее выбор. Она не желает никого впускать в свою спальню. Ведь, в любой момент может прийти Слемион - она должна быть готова для него.
- И как часто мой муж пользовался ее расположением? Он что же - тоже был ей верен?
- Что вы. Ни в коем случае. Разумеется, у принца были и другие женщины. Впрочем, конкретных имен назвать я не могу - он никогда не афишировал свои связи. Но, по тому, как Мелия смотрела на него, было понятно, как долго он не был у нее в спальне. Она была его "запасным вариантом".
- Это не слишком лицеприятно его характеризует.
- Нет, что вы. Даже не думайте ничего такого о нем. Он не негодяй, пользующийся расположением к нему женщины. Он просто..., ну, не "дамский угодник". Понимаете?
- Не совсем.
- Он не так уж и хорошо разбирается в женщинах, чтобы понимать - что происходит в их душах. Он знает, что у Мелии для него "всегда накрыт стол", но, ему совершенно невдомек, что, предоставляя ему эти "удобства", она испортила себе жизнь. Она даже наследника не родила герцогу Дрейтону, хотя уж в этом-то была ее обязанность.
- Видимо, герцог этим не слишком опечален, иначе бы настаивал.
- Вполне вероятно, ваше высочество, что вы правы. В конце концов, жизнь преподносит нам время от времени сюрпризы, а герцог Дрейтон еще молод и полон сил. Его время еще прийдет.
- Вы так верите в него. Уж не влюблены ли вы, Леди Рейтен?
- Ну что вы, ваше высочество. Ни в коем случае! Я не влюбляюсь в мужчин.
- Совсем?
- Совсем. Я предпочитаю, чтобы влюблялись в меня. Так гораздо комфортней, вы не согласны?
- Может быть. И сейчас в вас влюблен герцог Дрейтон?
- Почему вы так решили?
- Он слишком часто бросает взгляды в нашу сторону. Со мной он не знаком. Я подумала, что эти пылкие взгляды предназначены вам.
- Увы. Я в этом не столь уверена. Вполне вероятно, что его покорили именно вы, ваше высочество.
- Да, бросьте, Леди Рейтен. То, с каким пылом вы говорили о его мужских достоинствах в постели, убеждает меня, что вы не понаслышке знакомы с ними. Не так ли?
- Я этого не отрицаю. Я просто не утверждаю, что сейчас его мысли и желания связаны со мной. Впрочем, вполне возможно, что он смотрит на нас обеих. Он обожает тройственные союзы только если они включают двух женщин. Как вы? Не против? Не сомневайтесь, его хватит на обеих.
- Нет, спасибо.
- Ваше высочество, к чему этот тон? Все же знают, что пока вашего мужа нет, вы делите ложе с герцогом Вайнеку и его кузиной Торри. Так, почему бы, так сказать, и не "сменить немного обстановку"?
- Дорогая, если я захочу ее сменить, я предпочту сама выбрать партнеров. Ваш Дрейтон мне не симпатичен.
- Но вы же его совсем не знаете! Дайте ему возможность проявить себя! Попробуйте его, как мужчину, чтобы сравнить с другими. Вы поймете - он вне конкуренции.
- Позвольте в данном вопросе мне довольствоваться собственными вкусами. Я уже говорила, что он, на мой взгляд, слишком женственен. И закроем эту тему. А то я воображу, что вы занимаетесь сводничеством и хотите извлечь из всего какую-то выгоду.
- Звезды! Какая выгода? - Леди Рейтен насмешливо улыбнулась. - Вы мне просто симпатичны. По крайней мере, меня утешает, что вы отвергли Дрейтона, а не меня.
- Вас, Леди Рейтен, я отвергла тоже. - Не могла же Авилан спустить ей эту насмешливую усмешку. - Запомните, пожайлуста, на будущее - я предпочитаю мужчин.
- Вот как? А что же Торри?
- Торри - мое единственное исключение. И им же останется. Приятно оставаться. - С этими словами Авилан встала из-за стола, тем более что ужин, длившийся итак слишком долго, наконец-то близился к концу. Уже выходя, она оглянулась на людей, остававшихся за столом, провожавших ее взглядами, почтительными поклонами и реверансами. Она видила формальность этого почтения в большинстве взглядов, видела, что это большинство спешит вернуться к прерванным разговорам или занятиям, и лишь герцог Дрейтон смотрит ей вслед с пылкостью, жаром и...насмешкой? Взгляд же Леди Рейтен вообще не поддавался оценке.
Глава 29.
Этой ночью ей снились кошмары, где образ Миркри так тесно смешался с образом герцога Дрейтона, что Авилан не могла понять - один это человек или два. Они оба смотрели на нее с плотоядными ухмылочками, оба старались прижаться к ней, повалить наземь. И тот и другой демонстрировали "выдающиеся" достоинства. А она, Авилан, все пыталась бежать от них - то от одного, то от другого. А потом видела вдали легкую тень Слемиона, тянущего к ней руки, бросалась за ним вдогонку. Но он ускользал с грустной улыбкой, а Ави снова врезалась в грудь того, кто преследовал ее. И она не могла понять - как он умудряется быть одновременно и повсюду, а объект ее страха вдруг предстал пред ней в образе двухголового монстра. И, благо бы, если бы у него были только две головы - четыре пары рук тянулись ей навстречу, четыре пары рук, обнажив свои когти, пытались вонзиться в нее. Причем, когти на лягушачьих лапках Миркри были почему-то особенно устрашающими. Чудовище очень проворно перебирало своими четырьмя нижними конечностями, а между ними... Увидев извивающихся змей, тянущихся ей навстречу, Ави закричала, попыталась бежать снова, но была парализована. Она яростно отбивалась от четырех рук, обвивавших ее, пыталась кусаться, и не сразу поняла, что руки принадлежат Торри и Ювелию, и это их лица склонились над ней в ночном свете двух лун. И это их голоса шепчут ей что-то успокаивающее, их руки и губы ласкают ее, пытаясь развеять страхи, баюкают как маленькую девочку.
- Я в порядке, - наконец смогла произнести она хриплым голосом. Тело было липким от пота страха. Было неприятно. Авилан отстранилась от обнимавших ее рук, и прошла в смежную комнату-купальню. Вода в маленьком бассейне всегда была чистой, свежей, и в меру теплой. Авилан погрузилась в воду, с наслаждением смывая с себя пот, страх, кошмарные воспоминания. - К черту, - шептала она, - Леди Рейтен с ее рассказами, Миркри с его поцелуями, герцога Дрейтона с его желанием. Всех к черту.
Когда она вернулась, Тор и Юв все еще сидели в постели, ожидая ее с беспокойством.
- Все нормально. Дурной сон. - Попыталась успокоить их Авилан, устраиваясь снова между ними. - Все прошло. Давайте спать.
- Тебя что-то часто в последнее время преследуют дурные сны, - Ювелий все еще смотрел на нее с беспокойством, а Светлана подумала, что довольно странно которую ночь спать рядом с этим великолепным образчиком мужской красоты и... просто спать. Она не удержалась - прошлась рукой по его татуировке. Морда грифона пугала ее гораздо меньше, нежели ночные монстры. Ювелий проследил за ее рукой, но и только - не отреагировал на этот жест больше, ни мускулом, ни вздохом.
- Да это все разговоры за ужином. Леди Рейтен уговаривала меня составить трио с ней и Дрейтоном.
- И подобная перспектива тебя так напугала, что это вылилось в кошмар? - усмехнулась Торри. - И кто же являлся тебе во сне - Дрейтон или она?
- Не она.
- А не кажется ли вам странным, девочки, что Дрейтон проявил свой интерес так скоро после признаний его жены? Не в этом ли интрига?
- Я не уверена, что Леди Рейтен действовала от его имени. Вполне возможно, что это была целиком ее инициатива. И его интерес к моей особе, который я все же отрицать не могу, целиком спровоцирован ею. Возможно, стоит заняться ими - как герцогом Дрейтоном, так и Леди Рейтен - вплотную? И, не странно ли, что у них даже есть в именах созвучность.
- В фамилиях. И тут нет ничего странного - герцог и муж Леди Рейтен родственники, хотя и дальние.
- Муж? У этой особы и муж имеется? И где же он?
- Где ему и положено быть - дома. Занимается делами и имениями. Он очень редко покидает свои земли.
- И не возражает, чтобы жена находилась вдали от него?
- У них тройственный союз. Он не один.
- Мужчина или женщина?
- Ави, ты меня удивляешь. Есть разница?
- Нет, серьезно? Для тебя нет разницы? Ты смог бы составить тройственный союз с двумя женщинами или же с женщиной и мужчиной?
- Мог бы. Если бы это был единственный способ получить в жены женщину, которую люблю.
- И никакой ревности? Если любимую женщину будет ласкать другой мужчина, другая женщина?
- Я же буду в этом тоже принимать участие.
- И этого достаточно?
- Да.
- А тебе, Торри?
- Что, мне?
- Для тебя есть разница, кто в тройственном союзе?
- Я не думала об этом.
- Почему?
- Да потому, что я пока не собираюсь вступать ни в какой союз. Мне свобода от любого союза предпочтительней.
- Свобода? Разве Леди Рейтен несвободна? Мне кажется, что она не связана совершенно.
- А я не понимаю, зачем нужен такой союз, если ты можешь быть совершенно свободен от него. Политики ради? Увольте. Меня в такую ловушку не заманишь.
- И все же, ты не ответила. Если бы ты встретила человека, с которым хотела бы вступить в союз, а союз мог бы быть только тройственным, для тебя имело бы значение - кто третий - мужчина или женщина?
- А если бы другая женщина тебе бы не нравилась, ты не испытывала бы ревности, деля с ней своего мужчину?
- Я не вступила бы в союз, где мне нравится только один из партнеров.
- Но, если бы, как и у Ювелия, это был бы единственный способ заполучить человека, которого бы ты любила?
- Ави, ты не на том пытаешься сосредоточиться. Может быть, действительно, обдумаем тот вариант, не случайно ли это предложение Дрейтона прозвучало так скоро, после признаний его жены?
- Вы думаете, это все как-то связано? Т.е., вы хотите меня убедить, что мужчина и женщина, которых связывает только общая фамилия, все же нашли общую точку соприкосновения, и сумели договориться между собой, чтобы затеять против меня какую-то игру?
- Мы понятия не имеем, что происходит в этом семействе, а доверять исключительно слухам, было бы глупостью.
- Хорошо. Допустим. И все же, давайте оставим выяснение всей подноготной этого семейства, а также - обсуждения его, на утро, хорошо? Сейчас все еще ночь, и мне хотелось бы провести ее не в разговорах.
- Да, разумеется. - Сухо отвечал Ювелий, укладываясь сначала на спину, потом и вовсе отвернувшись от Авилан. - Спокойного сна.
- Спокойного сна, - промурлыкала Торри. Она хотела было тоже повернуться спиной к Авилан, но передумала. Легла на спину, прикрыла глаза рукой.
А Светлана почувствовала себя невероятно одинокой. Именно сейчас ей хотелось прижаться к кому-нибудь теплому, живому, прекрасному, чтобы избавиться от призраков сна, все еще витающих где-то рядом. Но это демонстративное отделение ясно демонстрировало, что, ни на чьи объятья ей рассчитывать не прийдется. Она закрыла глаза и попыталась вспомнить лицо Слемиона - таким, каким оно было в ее брачную ночь. Его глаза, глядящие, казалось бы, в самую ее душу, в тот момент, когда их сплетенные пальцы ласкают ее тело. Сейчас, в ее воспоминаниях, Слем предстал перед ней так ясно, что она уверилась еще больше - он не мог погибнуть. Может быть, ему сейчас несладко, может быть, его жизнь подвергается опасности, может быть, их новая встреча откладывается на неопределенное время. Но он жив. Он выживет. Чтобы встретиться с ней, чтобы снова смотреть на нее с нежностью и любовью, чтобы ласкать ее нежными чуткими пальцами.
Светлане показалось, что и сейчас на своем лице она ощущает эти пальцы, и, чтобы поддаться еще и магнетизму взгляда своего мужа, она открыла глаза.
Над ней склонилась Торри, и, именно ее пальцы гладили лицо Авилан. Увидев, что подруга открыла глаза, она не испугалась и не отпрянула, а лишь прошептала тихое: "Спи. Спи".
Какое-то время в глазах Авилан читалось непонимание, видимо, она все же успела задремать, и именно дремотное состояние помешало тому, чтобы она сразу сообразила, что к чему. Она же какое-то время не понимала, куда девался Слемион, и откуда здесь, в ее брачной постели, взялась Торри? И, только спустя несколько мгновений, память вернулась к ней.
- Торри, - хрипло прошептала она.
- Спи, спи. - Снова прошептала та в ответ, все еще поглаживая мягко и успокаювающе лицо Авилан.
- Торри, он ведь вернется, правда?
Подруга на мгновение застыла, бросила взгляд на спину лежащего рядом мужчины, и ей показалось, что эта спина напряглась, застыла. Она тут же отвела от спины взгляд, вернулась к лицу, к глазам Авилан, увидела в них растерянность и надежду, и ей ничего не оставалось, только лишь уверенно прошептать: "Ну, разумеется, вернется!"
- Спасибо. - Вот и все, что прошептала еще Авилан, прежде чем, прижавшись к подруге покрепче, снова уснуть. Ей и в голову не приходило, что ни Торри, ни Ювелий так больше и не уснули до самого утра, и попытались ускользнуть из спальни как можно раньше.
Глава 30.
Весь следующий день прошел в каких-то невообразимых хлопотах, во всяком случае, так показалось Авилан. Потому как, ни Ювелию, ни Торри, не удавалось выкроить время, чтобы пообщаться с Авилан, или, хотя бы составить ей компанию за одной из трапез. В тоже время, от самой Авилан, казалось бы, ничего не требуется. Она просмотрела какие-то бумаги, требовавшие ее подписи, ничего в них не поняла. Но, исходя из того, что их доставил курьер от Ювелия, и, решив во всем довериться ему, она их подписала. К вечеру пришло сообщение от Торри - она сообщала, что вынуждена покинуть планету на несколько дней, чтобы выяснить некоторые подробности о заинтересовавших ее людях.
Авилан расстроилась. Каким-то шестым чувством она поняла, что и Ювелий не появится в ее спальне ночью, и она останется один на один со своими кошмарами. Но, видимо доктор Друиен, который тоже был полностью погружен в какие-то свои изыскания, вполне вероятно, что и не связанные с ее просьбой выяснить - имеется ли у нее шанс вернуться туда, откуда она прибыла - почувствовал, что ее беспокоят страхи. Он прислал Ди и До, которые должны были весь вечер баловать принцессу ваннами, массажами, уходом за ее телом, а после, накормив Авилан вкусным легким ужином, и, уложив ее в кровать, они сели у ее ног, и стали напевать какую-то странную мелодию - тихую, успокаивающую, убаюкивающую.
Светлана и не заметила, как уснула. И этой ночью сны ей не снились.
Утро она провела у Силиан, знакомясь лучше с матерью своего мужа. Как и Светлана, Силиан была уверена - Слемион жив. Ее материнское сердце уверяло ее в этом. Светлана не знала, идя к ней, в каком состоянии ее застанет. Поэтому, была готова, чтобы как-то утешить Силиан, даже признаться ей в том, что беременна. Более того, ей хотелось хоть кому-то раскрыться, хоть у кого-то получить совет. Но, глядя на уверенное лицо королевы, в котором проглядывалась лишь тень беспокойства, она так и не решилась ничего рассказать.
Возвращаясь в свои апартаменты, решая, чем бы еще занять свой день, Авилан внезапно столкнулась в одном из коридоров с герцогом Дрейтоном. Герцог склонился в поклоне, выражая свое почтение ей, впрочем, во взгляде го почтения было мало. Он хотел было обратиться к ней, но, Авилан, будто не замечая этого его намерения, прошла мимо, не останавливаясь - он был сегодня еще более изысканен и утончен, что лишь раздражало сильнее.
Показалось ей или нет, что герцог что-то пробормотал ей вслед? Она не стала задумываться об этом. К обеду ненадолго заходил Ювелий, но, единственное, что он мог сообщить - Эдейбион прочесывает место аварии, но пока никаких зацепок, никаких сведений, которые бы могли пролить какой-то свет на то, что произошло с кораблем принца.
К вечеру, устав от нахождения в своих комнатах, и от нежных, но надоевших ухаживаний Ди и До, Авилан ушла прогуляться в сад. Девочки Д убедили ее, что после тщательной проверки, которую провела охрана и служба безопасности, прогулки в парки столь же безопасны, как и в комнатах ее высочества.
И все же, хотя Светлана наслаждалась нежными ароматами, звуками и цветовыми гаммами флоры и фауны парка, она уже не решалась близко приближаться к какому-либо растению или животному.
"Зачем я здесь? - снова размышляла она, медленно шагая по дорожкам парка, выложенным удивительными голубыми камнями, которые, в зависимости от падающих на них лучей света, отсвечивали то бирюзовым, то прозрачно-голубым, то темно-синим цветом. - Зачем меня занесло в этот мир, мир, в котором меня пугают даже растения, цветы? Я не понимаю, что вокруг меня происходит. Я не понимаю, какой смысл в моем нахождении здесь. Что, если вся эта неразбериха только из-за меня? Что, если и со Слемионом ничего не случилось бы, если бы в этом теле была настоящая Авилан, а не я? Не ошибся ли Друиен, умолчав о моем самозванстве? И к чему это, в конце концов, приведет?" От кого Светлана ждала ответа? К кому обращалась? Кто ей мог ответить? Никто. Никто и не отвечал на ее мысленные вопросы. И только две луны - Рэя и Маи - поднимались над горизонтом, окрашивая все вокруг в совершенно иные цвета. Светлана все никак не могла привыкнуть к этим лунам - они очаровывали и пугали ее одновременно, будто в них было что-то мистическое, волшебное. И сейчас, она сново заворожено уставилась на них, будто бы, испытывая внутреннюю потребность, будто бы, вот-вот готовая завыть, как волчица. Образ показался ей и пугающим и забавным одновременно, и именно это позволило ей наконец-то расслабиться, и просто наслаждаться красотой двух светил.
И, может быть именно потому, она не расслышала за спиной шагов, не поняла, что уже не одна. И рука, вдруг обхватившая ее шею, зажавшая ей и нос и рот одновременно, была для нее неожиданной настолько, что, прежде чем среагировать, или испугаться, Светлана уже потеряла сознание.
Глава 31.
- Где она?
- В надежном месте.
- Какое-такое "надежное место"?!? Ты понимаешь, что сейчас на этой планете не будет ни одного места, которое можно было бы считать надежным? Все порты закроются, все дороги будут оцеплены, ограждены, каждые тропки подконтрольны. Начнутся повальные обыски...
- Не волнуйся, дорогой. Нам то, что волноваться? Мы то, здесь не причем. Абсолютно.
- Непричем?! А если все выплывет? Если кто-то что-то узнает?
- Кто узнает? И что узнает? О чем ты? Мы знать, не знаем, что происходит.
- Откуда в тебе это спокойствие?
- А в тебе? В тебе откуда беспокойство? Чего ты боишься? Сейчас.
- Не знаю. Вдруг появилась уверенность, что ее похищение - ошибка.
- Глупости. Нет, с одной стороны, я тоже уверена, что лучше было бы, если бы она умерла. Но, даже то, что ее просто увезли отсюда, уже хорошо. Лучше идти медленно, чем просто стоять. И Господинт Агент с нами согласился - ты же сам сказал.
- Да, я все знаю, знаю... Но ты же пойми - пока она здесь - угроза нашей безопасности, нашему плану, в конце концов, только возрастает. Еще немного, и ее станут искать. Все силы бросят на это...
- Вот именно, дорогой. Все силы. Разве не для этого все и затевалось? Пусть ищут, а мы пока без затей провернем свои планы.
- Но если ее найдут?! Что, если твои люди проговорятся?
- А причем тут мои люди?
- Но...
- Мои люди не причем. И вообще, заканчивай уже эту панику. Тревогу еще не объявили, нам повезло, что о "бедняжке" даже некому беспокоиться сейчас, некому переживать и искать ее. И если не объявят тревогу еще в течение пяти минут, то нам вообще больше не о чем будет беспокоиться.
- Т.е. как? Её все-таки убьют? Ты приказала ее убить? Но, ты же дала слово. Ему!
- Вот именно! И именно перед ним я и отчитываюсь. И нечего меня упрекать в том, чего я, пусть и скрипя сердцем, пообещала не делать. Звезды! Да, расслабся же ты! Успокойся. Иди ко мне. Обними.
- Я не могу. Я, почему то весь издерган. Я впервые не хочу предаваться любви.
- А я не пойму, что тебя так испугало. Это же страх изводит тебя, страх лишает мужской силы. Иди сюда.
- Погоди. Прошу тебя, объяснись.
- Что? Что ты хочешь узнать?
- Почему эту миссию возложили на тебя? Почему в этот раз именно ты владеешь всей информацией?
- Значит так и должно быть. Успокойся. Вот так... А теперь дай мне свои губы...Еще... вот видишь - ты оживаешь. Я это знала... Под моими ласками нет места страху. Вот так... И ты опять могуч и горяч.
- Молчи. Иди сюда, скорей. Давай, давай, еще же!
- Чш-ш. Не торопись. Не спеши. Когда мы закончим - она будет уже далеко от Эквинета.
Глава 32.
-Хуппи, я не верю этому чужаку. Как можно верить самцу - они же все безмозглы, глупы.
- Этот на наших не похож, Квинт. Он даже разговаривает.
- Вот и вся разница. Разговаривает. Но уродлив, как и наши, только по своему.
- Какое нам дело до его уродства? Он не нам будет служить, а госпоже. Вот она пусть и мирится с его уродством. Я только надеюсь, что дочь госпожи не родилась бы такой же уродиной.
- Ты, правда, веришь, что она сможет родить? После стольких лет?
- Она в это верит. И пока она верит - она госпожа. Если перестанет - полетит ее головушка, а наши с тобой заодно, как ближайших помощниц.
- Я почти с этим смирилась. Я столько раз проклинала себя за то, что сдружилась когда-то с госпожой.
- И меня проклинала?
- Тебя?
- Квинт, но это же, я вас свела, не помнишь? Это я вас познакомила. Ты меня ненавидишь, Квинт?
- Как я могу ненавидеть тебя, Хуппи? Тебя, которую я так люблю?
- Но это из-за меня у тебя никогда не родится дочь, это из-за меня - из-за того, что я тебя выбрала в наперстницы, тебя могут убить. Убить, если госпожа и в этот раз не родит.
- Хуппи, значит, ты тоже ему не веришь?
- Я никогда не доверяла самцам, ты же знаешь, Квинт. Но я всегда предана госпоже, а она ему верит. И нам остается лишь полагаться на ее веру.
- Да помогут нам звезды, если госпожа ошибется. Но все же, кое-что я сумею сделать перед тем, как меня убъют.
- Ты собираешься убить этого самца?
- Да! Даже, если для этого мне прийдется к нему прикоснуться.
Глава 33.
- Доктор Райсман! Доктор Райсман!
- Господи, Фима, куда вы так несетесь?!
- Я ищу вас.
- А по селектору вы не пытались со мной связаться?
- Я пыталась, но вы не ответили. Я боялась, что вы уже ушли.
- Как видите, нет. Так что такое срочное случилось, что вы неслись по коридорам, рискуя расшибить голову не только себе, но и окружающим вас больным и обслуживающему их персоналу?
- Я была осторожна...
- Фима...
- Ой. Я хотела сказать - больной из четвертой реанимационной вышел из комы.
- Когда?
- Да, вот только что. Открыл глаза и, даже, попытался что-то сказать.
- Что сказать? Надеюсь, он назвал свое имя? А также, фамилию и больничную кассу, к которой приписан?
- Давид Карлович! Как вы можете?!
- Что, Фима?
- Нельзя же быть таким циничным!
- Фима, я с вас удивляюсь! Это вы слишком наивны и романтичны. Понимаю, понимаю - наш невменяемый пациент очень красив, и все же... В нашу с вами работу входит не только вылечить его, но и содрать с него деньги за лечение.
- Давид Карлович, ну, зачем вы так?! Вы же не такой.
- Такой-такой. Чего и вам желаю. Хотя... Прошу вас, Серафима, не слушайте меня. Подольше оставайтесь чистой и невинной.
- Вы смущаете меня...
- Всегда любил девушек в румянце. Но "вернемся к нашим баранам". Так что же все-таки сказал наш очнувшийся принц?
- Принц?
- Ой, Фима, только не надо этих невинных глаз. Думаете, раз я не молод, глубоко женат и вечно занят, то до меня совсем не доходят слухи, гуляющие в этом заведении? Я прекрасно осведомлен о слишком многих вещах. В том числе и о том, что вы прозвали нашего невменяемого незнакомца "принцем". Впрочем, о чем это я? Это он раньше был невменяемым. Ты говоришь, пришел в себя, да? Значит, уже вменяем.
- Я бы не была в этом так уверена.
- Почему это?
- Да он несет какую-то тарабарщину. Ничего не понятно. Да еще и вид у него какой-то ошеломленный, прибитый, чтоли...
- А чтобы ты хотела? Конечно, прибитый. Ты забыла, сколько у него ушибов, порезов и переломов? Я еще удивлен, что при всем при этом, его позвоночник не пострадал, да и ушибы головы несерьезные - всего-то, сотрясение мозга. Хотя... тут еще стоит понаблюдать за ним...
- Он же был в коме почти неделю. Как они могут быть несерьезными? Да и потом, помоему, у него в голове что-то нарушилось, перемешалось.
- Сейчас посмотрим, что там у него перемешалось, и, что он там несет. Кто с ним рядом?
- Я Ривку попросила присмотреть за ним, пока вас ищу.
- Хорошо. Она женщина немолодая, а значит - умная. Голову терять не станет, и сможет больше помочь в отношении этого больного. А, вот и она, кстати. Ривка, добрый вечер. Почему вы не в палате?
- Добрый вечер, доктор Райсман. Я только что вышла. Хотела увидеть вас прежде, чем вы войдете к больному.
- Но вы оставили его одного! ВЫ?!?
- Ничего с ним не случится, с вашим больным. Он здоров как бык.
- Со сломанными ногами? С сотрясением мозга? С трещинами в ребрах, многочисленными ушибами, порезами и ссадинами?
- Я говорила в целом, доктор. Взгляните на мою кисть.
- Вот так-так. Чем это вы?
- Это он схватил меня за руку и сжал пальцы.
- Он? После недельной комы?
- Да, я тоже думала, что он будет слабым, как котенок. Именно потому, без опаски подошла, когда он стал что-то бормотать. Кстати, он страдает от головной боли, и очень сильной, а его стремление разговаривать, только, усугубляет ее, но это не останавливает его. Я не решилась дать ему успокоительное, прежде чем вы его посмотрите. И еще, я думаю, что стоит пригласить к нему психиатра. Сразу же. На всякий случай.
- Он кажется вам безумным?
- Он кажется мне более неадекватным, чем он должен бы быть, исходя только из его повреждений. К тому же, он несет совершеннейшую галиматью, не похожую ни на один из знакомых мне языков.
- Ривка, но вы же, в конце концов, не полиглот...
- Вы правы, доктор Райсман, и все же, не забывайте, где мы работаем, и со сколькими различными наречиями нам приходится сталкиваться. Поневоле начинаешь что-то узнавать.
- Хорошо. Фима, пригласите, пожайлуста, доктора Даниэли. И сообщите в полицию, что пациент очнулся - они просили уведомить их, чтобы выяснить его личность, и узнать, что с ним произошло. Допрашивать его мы пока не позволим, но сообщить сообщим.
Глава 34.
Она тонула в каком-то болоте. Вынырвала, глотава воздух, пыталась разлепить глаза, забитые грязбю и мутью, и... снова шла ко дну. Она еще боролась, хотя силы были на исходе. А еще, все сильнее возникало желание сдаться, бросить все, опустить руки. Но она еще боролась, еще не сдавалась, еще пыталась выплыть - открыть глаза. Еще пыталась понять - сквозь марево, сквозь сон - что происходит, где она, что с ней, кто она. И снова вязкая муть и безсилие, слабость до головокружения и тошнота, и... чернота.
А потом она услышала голоса - тихие, но внятные.
- Что с ней? Я же предупреждал, чтобы ни волоска с ее головы не упало!
- Все нормально. Она просто спит.
- Спит? Вы посмотрите на синяки под ее глазами, на спекшиеся губы!!!
- Ничего срашного - действие снотворного. В конце концов - я в корабле один, мне было некогда особенно ухаживать за ней, следил в основном только за тем, чтобы она не просыпалась.