Строева Виктория Андреевна : другие произведения.

Дроны. Часть первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Они не помнят, что когда-то были другими, имели другое тело, другие привычки, этику. Но планета, которая отправила их в изгнанье на Землю, оказавшись на краю гибели, нуждается в их помощи...

   Строева В.А.
   2004 год, март-июнь

Дроны.

повесть

Часть 1. Явление.

   Пустота... Нельзя сделать и шага, нельзя убежать, взлететь, ринуться камнем вниз, остановиться... да и места-то нет, чтобы остановиться... разве что... зацепиться за самого себя, но и самого себя уже нет... Нет... Но кое-что еще осталось: возможность мыслить... и не важно о чем, главное то, что это было занятием. И вдруг... мыслетворчество оказалось для них увлекательным делом. И оно не могло быть иным, если принять во внимание, в чем состоял теперь этот момент... Им предстояло преодолеть то, что другие назвали бы безумным расстоянием, а кто искушеннее - изменением точки отсчета...
   Им было интересно думать друг в друга и... целомудренно...
  
   -Привычка делать одно и тоже изо дня в день заставляет думать, что все, что я делаю, и есть мой выбор, и что он самый правильный, потому что иначе, зачем? - надумал первый.
   -Но откуда эта уверенность, что он правильный? И что именно ты выбирал? А если все же ты выбирал то, что? Поступок? Роль? Привычку? Или за всем этим скрывается самая обыкновенная вещь на свете - его величество "Удобство"... - возражая, подумал второй.
   -Что произойдет, если все это изменить, сломать, взорвать? - удумал первый, приняв второго, как есть.
   -Но вопрос не в этом! - снова возразил второй, возражать ему было удобнее всего остального, - Захочешь ли? Станешь ли ломать, менять? Решишься ли? Не образуется ли в тебе потом та пустота, которую нечем будет заполнить?
   -Абсурд! - вмешался третий, - Свято место пусто не бывает!
   -А может, бывает? - встрепенулись они, и попробовали оглянуться, но не тут-то было, они уже были в другом месте...
   И первый снова затянул свою песню:
   -Я катаюсь по одной и той же колее каждый день, решил свернуть - упал... И вот она пустота, опереться не на что: снег рыхлый или землю развезло, все равно... проваливаешься, а там кто-то камень спрятал. Ну вот увяз, упал, расшибся, а там глядишь: связка растянута, или шишка, синяк...
   -Но ведь больно? Чувствуешь?
   -Кому?
   -Заднице... - некультурно подумал второй, он усладил себя надуманной грубостью.
   -Ну и что с этим делать? - задумался первый.
   -А ты соломку заранее подстели, да побольше... - обдумал второй.
   -А как узнать, где? - не спеша, удивился первый.
   -А ты за камешком, за колдобинкой, везде подстели! - придумал второй за первого.
   -А если промахнусь, и мимо - раз!
   -Так больше подстели...
   -А если не хватит?
   -Подкопи!
   -А если не смогу?
   -Так можно ведь и с дерьмом, тоже не больно будет, и его, сколько хочешь... - самодовольно заметил второй.
   -Но ведь воняет! - возразил первый.
   -Зато не больно! - возразил и второй, они уже вроде бы ссорились.
   -Но... испачкаюсь!
   -Помоешься... глядишь и занятие, - подсказал второй, ничем не моргнув.
   -И так не продохнуть с этой соломой вперемешку... ну... с тем, что ты назвал... - выкрутился первый, он вообще стеснялся думать о всяком дерьме.
   -А ты поспешай! - опять вмешался третий голос.
   -Куда? - удивились они вдвоем.
   -Вперед! - скомандовал третий.
   Они ускорились, сжались, завалились друг на друга.
   -Зачем? - выдумал первый новый вопрос, и ему стало весело, он убедил себя, что он умнее второго.
   Второй смолчал.
   -Чтобы проверить... - в последний раз вдогонку послал третий.
   -Что? - надумал спросить первый.
   -Соломку, может, стянул кто, так ее доложить надо, - выдумал ответ второй.
   -Всю и стянули, пока я мылся...
   -А дерьмо?
   -Его - нет, осталось на месте.
   -Жаль!
   -Почему? - поразился первый, - Ведь не больно же...
   -Так выбора нет...
   -Почему? - не понял его первый, и надумал просить, - Впредь думай внятней!
   -Только мыться теперь и останется, - надсмехался над первым второй.
   -Так я же люблю мыться! - доверительно подумал первый.
   -Ну да! - умудрился второй, - Вляпался - вымылся, вляпался - вымылся, вот тебе и занятие. Вот у тебя уже и новая колея... И сызнова начинай соломку копить, а там не долго и до дерьма... а ты говоришь, пустота будет!
   Первый так запутался, что чуть не вернулся назад.
   -И снова копить?
   -Валяй по колее, копи, подстилай, валяйся...
   -Да пустоту не удержать... - умудрился теперь и первый.

. . .

  
   Царил день Святого Валентина, и в маленьком кафе было полно его почитателей - юных влюбленных, заботливо поздравляющих друг друга разными милыми безделушками. Двое мужчин лет двадцати восьми - тридцати, сидели за небольшим столиком с хорошенькой юной девушкой, младшей сестрой одного из них. Все трое лениво ели мороженое, смотрели на улицу, и бросали колкие замечания по поводу подгулявших вальяжных прохожих. Мужчины были старыми приятелями, они частенько проводили время за неспешной беседой в каком-нибудь уютном местечке, где обязательно дегустировали очередную вкусную безделицу. За окном темнело. Мороженое было съедено. Пора было уходить. Один из мужчин привстал, подозвал официантку, и спросил у нее счет. Другой поднялся из-за стола, и, извинившись, оставил наедине своих спутников.
   -Ну что, довольна? Я сделал, как ты просила.
   Девушка смущенно потупилась. Она машинально начала возить своей ложечкой по бумажной тарелке, боясь посмотреть брату в глаза. Тот нервно забарабанил пальцами по столу. Его сестра была несчастна, и это ему не нравилось. Не нравилось ему и то, что друг оказался настолько толстокожим, что так и не заметил ее прелести, в которой сам он никогда не сомневался. Не нравилась ему и собственная уверенность, что из этих двух дорогих ему людей получится нескладная пара. Уж очень сестра юна, а голова ее избранника слишком забита рассуждениями о "высоких материях".
   -Он на много старше тебя, - заметил он, - И не может воспринимать тебя всерьез, как женщину. Ты для него моя младшая сестренка и только, ребенок, который надоедал нам обоим, когда мы были подростками. Вспомни, ты не давала нам говорить, вмешивалась, подслушивала, а то и, увязываясь за нами, мешала встречаться с девчонками. Ты все еще надеешься, что он увидит в тебе перемену? Что из нескладной девчонки ты превратилась в прелестную девушку? Зря, у него на носу - минус три...
   -Купи ему новые очки, - мучительно покраснев, попросила сестра. Бойкая девчонка превращалась в кисейную барышню, лишь только речь заходила о предмете ее любви.
   -И не подумаю! И встреч больше не стану устраивать. Я тебе - не сваха! Учись управляться с мужчиной без старшего брата.
   Они начали спорить, увлеклись, и не заметили, что за столом вместе с ними уже сидит объект любви неопытной души совсем еще юной женщины.
   -О чем разговор? Кого выдаем замуж? - поинтересовался он, и девушка вспыхнула. - Тебя? Не рановато ли?
   Друг брата вдруг проявил несвойственную ему проницательность:
   -Я услышал то, чего не должен был?
   Это оказалось последней каплей, которая переполнила чашу терпения влюбленной трепетной души, девушка вскочила, уронила на пол стул, и бросилась вон из кафе.
   -Ничего не понял... Куда это она? - с удивлением спросил потенциальный жених. - Она же в кино собиралась с нами.
   Ее брат махнул рукой.
   -Значит передумала...
   Отодвинув тарелки в сторону, брат девушки предложил приятелю выпить по коктейлю. Тому идея понравилась, и они заказали по двойному. Уходить не хотелось, девушка убежала, и они могли без помех поговорить о предстоящем отпуске. При девушке это было невозможно, ведь она бы непременно попробовала увязаться за ними. Друзья планировали спуститься на байдарках по горной реке. Сплав предстоял трудный, река была сложной, и они не собирались брать с собой неопытных людей.
   -На пару недель полностью от всего отключиться! - щурясь, как кот глаза, протянул брат влюбленной девушки.
   -А я, между прочим, с сегодняшнего дня отключаюсь... - томно сообщил его друг, с наслаждением отхлебывая из стакана. - Я с сегодняшнего дня в отпуске.
   Он вдруг рефлекторно смахнул с плеча что-то невидимое, и, сорвавшись со стула, стремительно отскочил в сторону. За соседним столиком с удивлением на него воззрились.
   -С днем Валентина! - не растерявшись, поздравил он соседей, и те пробормотали:
   -Спасибо...
   -С днем Валентина! - еще раз проговорил он, но уже громче, чтобы его услышали все, кто был в кафе.
   -Эффектно! - похвалил его друг, - Ты закончил с представлением?
   -Мне здесь не нравится... Что-то мешает... нам лучше уйти, - ответил его приятель, озираясь по сторонам.
   -Да что мешает-то? Уж не возбудила ли тебя какая-нибудь хорошенькая женщина, пока ты обозревал зал с высоты своего исполинского роста?
   Соседи продолжали прислушиваться к их разговору, уж очень занятными им показались двое мужчин.
   -Я стал слишком нервным... - пожаловался пассия молоденькой девушки, - Давно отдохнуть пора... А ты-то сам в отпуске?
   -Уже второй день, - ответил ему приятель.
   Они услышали:
   -То, что надо! - и не на шутку испугались, звук был странным, как будто кто-то говорил с ними прямо из преисподней. Мгновение спустя друзья судорожно цеплялись обеими руками за свои сиденья. За соседним столиком даже привстали от удивления. Мужчины нелепо дергались, подскакивали, на их лицах уже поблескивали капельки пота, казалось, что что-то или кто-то пытается оторвать их от земли. Это закончилось так же внезапно, как и началось. Они, вдруг, успокоившись, с любопытством вгляделись в стоящие перед ними стаканы.
   -Вот это коктейль! - восхищенно сказали соседи, - Давайте и мы закажем его...
   Двое мужчин оторвали глаза от стаканов, и внимательно вгляделись друг в друга. Одни из них медленно приоткрыл рот, и пошевелил языком. Он высунул его наружу, втянул обратно, и только потом заговорил:
   -Все не так просто...
   -У нас всего месяц, - ответил другой с усилием, - Его... меня зовут Виктор.
   -Его Роман.
   Виктор кивнул и посмотрел на стоящий перед ним прозрачный стакан, на котором были заметны следы его пальцев.
   -Как думаешь, допить? - спросил он без энтузиазма.
   -Надо, - ответил Роман. Он поднес стакан ко рту и осторожно попробовал языком незнакомую жидкость, - Неплохо, - уголки его рта поползли вверх, чему он очень удивился. Затем он выдохнул, как сделали это только что за соседним столиком, и выпил остатки залпом.
   -Может долго еще не придется, - заметил он, глядя на Виктора, глаза которого блестели особенным молодым блеском, - Тебе понравится.
   Тот нерешительно приблизил к себе стакан, но послушался совета и выпил до капли. И сразу повеселел. Но потом вдруг напрягся, беспокойно заерзал, и начал оглядываться.
   -У них должно быть приспособление!
   -Странно... твой только что был там, я видел... Но может это изъян?
   -Состояние тела превосходное... лишняя жидкость и только.
   -Дай подумать... Это где-то за моей спиной и потом в сторону, - Роман показал направление рукой, его пальцы вдруг задрожали.
   -Я вспомнил...
   Внимательно вглядевшись в глаза спутника, Виктор подумал, что одному ему было бы проще, но Роман тряхнул головой, и пообещал:
   -Я справлюсь, дай время...
   Виктор кивнул торопливо встал и, зашагал на своих длинных ногах к белой двери.
   "Как складно у него получается! Сколько не загоняй формулировок в память, пока сам не попробовал... Навыки управления чужими рефлексами можно обрести только с опытом! - начал рассуждать Роман, ощупывая под столом свои новые ноги. Они были упругими и мощными, ему повезло, он обладал ногами тренированного спортсмена. - Бросить бы все и вкусить всего..."
   Виктор бесцеремонно прервал его мысли. Он навис над столом, собираясь сказать о чем-то важном.
   -Там за спиной еще один сигнал, но это не принято. Следи, чтобы не вовремя не возвестить им...
   Роман внимательно слушал его и старательно запоминал.
   -Глотать коктейль, - он показал Роману на стакан, - Больше не станем. Он затрудняет перемещение в пространстве, и это еще не все, он замедляет процессы мышления, хотя с речью все наоборот, она начинает бить звенящим фонтаном. Оглянись на тех, кто вокруг, и посмотри за окно.
   Друг повиновался. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: вывод Виктора верен. Роман посмотрел на друга снизу вверх, в его усталых глазах засветилось уважение. Перед ним был настоящий профи...
   -У нас всего месяц, - напомнил Виктор, - Идем. Надо найти физика.
   Он встал к Роману боком, потом снова развернулся к столу.
   -На улице люди одеты теплее. На вешалке есть две куртки, которые пахнут так же, как мы. Должно быть они наши.
   Он подождал пока встанет Роман, пропустил его вперед, и пошел сзади.
   Через пару шагов Романа согнуло, и он засеменил старческой походкой.
   -Брось... - тихо сказал Виктор, и Роман послушно выпрямился.
  
   На улице было противно и холодно. Их лица обожгло ветром. Увлекаемые другими, они спрятались от него в автобусе, но в его салоне оказалось неуютно и тесно, и отвратительно пахло чем-то искусственным.
   -А я думал все будет привычным, как и хозяину, - сказал Роман, он держался за поручень, опираясь на лысую голову невысокого мужчины, стоящего справа.
   -Надо подождать, навыки хозяина неожиданно возникнут враз, а пока внимание и такт, внимание и такт...
   Лысый сосед не выдержал:
   -Любезный, надеюсь, что вам удобно... - сказал он с сарказмом.
   -Да, спасибо, - ответил ему с широчайшей улыбкой Роман, как и советовал Виктор, он постарался быть внимательным и тактичным.
   -Ну, ты, малохольный! Лапу убери, говорю! ...
   -В автобусе все смелые, - вмешался Виктор, в его глазах сверкнула злоба.
   Мужчина, испугавшись, протиснулся в глубь салона, о чем Роман тут же пожалел, стоять стало неудобно.
   "Меня оскорбили!" - вдруг понял он, и вопросительно глянул на друга.
   -Что мне делать? - прошептал он.
   -Ничего. Скоро выходить, - спокойно проговорил тот.
   Они, толкаясь, проложили себе дорогу к двери, и, выйдя на воздух, с наслаждением вдохнули его полной грудью.
   -Столько места, - удивленно пробасил Виктор. - А они сложились, как в модуляторе.
   -Не до них... - сказал Роман, и энергично махнул рукой. Он вдруг примолк, и помахал ею еще раз. Ему понравилось, и он замахал обеими руками, радуясь, как это ловко у него получается. Давно набивший оскомину артрит не мешал двигать членами этого тела. На Романа стали посматривать.
   -Брось... - предостерег его спутник.
   Роман кивнул, медленно опустил руки, словно бы они у него болели, и снова повторил:
   -Не до них! Времени жалко. А то через месяц вытянет, и...
   -Если позволим! - Виктор многозначительно поднял палец вверх, и смело посмотрел в глаза изумленного спутника.
   -Я не позволю тебе не позволить, - угрожающе произнес тот, и удивился собственной ярости.
   -Я предупреждал, что может быть резонанс. Попридержите эмоции, падре...
   Друзья дошли до небольшого старенького зданьица, обнесенного высоким добротным забором, в самом верху которого кое-где все еще пытались кому-то угрожать остатки колючей проволоки. Они прошли через ворота. Охрана им не помешала, видимо отлучилась куда-то. На втором этаже, так же, как и пару часов назад, светилось окно. Друзья радостно встрепенулись: они успели застать его... Роман с Виктором заторопились вверх по лестнице, опасаясь, что физик уже покончил с делами, и пока они к нему поднимаются, может перейти на жилую половину. Им повезло, он все еще сидел над каким-то прибором, что-то переключал, чесал затылок, считывая со шкалы, иногда что-то записывал на листы в бледную клетку, думал.
   Виктор вежливо кашлянул, Роман попробовал сделать то же, и бухнул во всю силу своих молодых легких. Вздрогнув, человек оглянулся. Роман догадался, что сделал что-то не так, и попытался это исправить. Он в точности повторил жест сидящего за столом человека: основательно поскреб свой коротко стриженый затылок мощной пятерней. Это заставило человека, который все еще мысленно был в своих записях, очнуться и посмотреть на гостей внимательнее.
   -Чем могу? - вежливо спросил он, но глаза его выдали, человек был раздражен тем, что его прервали.
   -Вас зовут Филиппом Ветровым. Вы - физик, - вдруг брякнул Роман.
   Филипп насторожился.
   -Кто вы? - спросил он непрошенных гостей, его голос прозвучал угрожающе.
   -Мы - ваши коллеги, - отрекомендовался Роман, - Нам посоветовал к вам обратиться... ваш учитель Владимир Трастов.
   Ветров не поверил, его рука потянулась к телефонной трубке.
   -Как вы прошли через вахту? - подозрительно спросил он.
   Роман растерялся. Рассказывать правду было бессмысленно, сидящий перед ними человек все рано не поверит в нее, хоть и умен нечеловечески. Но физик Ветров был им нужен. Кроме него прибор, считывающий импульсы разума, никто не сумеет сделать. А без прибора им нельзя... В суматошной обстановке Земли они не могут довериться своему врожденному чутью. И если они не смогут договориться с физиком, их задание будет сорвано.
   -Погодите... - вмешался Виктор. - Мы солгали о вашем учителе.
   Ветров снял трубку, собираясь звонить, но номера пока не набрал, ждал продолжения.
   -Не надо, - попросил Роман, он был смущен, что испортил дело.
   -И так, начнем сначала, кто Вы?
   -Нам нужен прибор для считывания импульсов разума, который даст картину уровневого состояния существа, - откровенно сказал Виктор.
   Ветров даже не стал в это вслушиваться, он продолжал настаивать:
   -Представьтесь, пожалуйста...
   Его взгляд вопросительно перебегал с одного посетителя на другого, но те буквально застыли, растерянно глядя на него. Гости выглядели забавно: исполинские фигуры атлетов и обескураженный детский взгляд нашкодивших детей. Их растерянность была подкупающе искренней. Филипп не выдержал, и улыбнулся, блеснув ровными белыми зубами.
   -Присаживайтесь, - физик указал на старенький обшарпанный диванчик, садиться на который существу из приличного общества было бы неприлично. Но они подчинились. Оба гостя уже побаивались этого властного, но обаятельного человека.
   -Хотите сохранить инкогнито? Валяйте... Так как обстоят дела с уровневым состоянием? - спросил он, хитро сощурясь, и гости переглянулись, неужели он понял, о чем идет речь. Но Филипп ровным счетом ничего не понимал, ему было любопытно и только, что от него хотят эти странные люди. Ребята ему нравились, их искреннее смущение трогало.
   -Понимаете, их давно должно было притянуть друг к другу, только это обстоятельство дает нам шанс найти их обоих. Двое - это уже не случайность, - начал Роман.
   Ветров кивнул, и важно огладил бороду. Говорящий оживился, и улыбнулся в ответ на его жест.
   -Нуте-с... - подбодрил его физик.
   Друзья не поняли, о чем сказал ученый, в словарном запасе их носителей "нуте-с" отсутствовало. Они смутились.
   -Слушаю вас, - перевел физик, осознав, что его не поняли.
   Виктор перебил Романа, открывшего было рот:
   -Я нарисую вам схему, а вы решайте сами, заинтересует она вас или нет.
   Ветров молча подал ему карандаш и блокнот. Виктор неловко взял их в руки, покрутил перед самым носом, разглядывая полузнакомые предметы со всех сторон, и только потом начал накладывать рисунок на чистый лист. Рисовал он долго, и Ветров, успев соскучиться, вернулся к прерванному занятию. Наконец, Виктор закончил. Он показал свою работу сначала Роману, тот, глянув на него, удовлетворенно кивнул, потом - Филиппу. Физик нехотя оторвался от приборов и взглянул на листок. Рисунок заинтриговал его сразу. Физик долго с любопытством изучал его, поглядывая на гостей.
   -Зачем вам понадобилось считывать импульсы мозга? - спросил он, наконец.
   -Нам надо найти двоих... их уже должно было притянуть друг к другу, - повторил Роман, - Но мы уже объясняли Вам.
   -А что эти двое сделали? Украли Мерседес? Продали несуществующую квартиру? Или может, увели у кого-то из вас женщину? - Филипп покачал головой, - Я не буду в этом участвовать. Так что прощайте...
   И он указал им на дверь. Гости растерянно переглянулись.
   -Мы не совсем понимаем, в чем вы нас обвиняете?
   -Если хотите, чтобы наука послужила вашему сомнительному предприятию, обратитесь к другому ученому, - ответил физик.
   -А кого Вы порекомендуете? - наивно спросили они.
   -Не дождетесь, - сухо ответил Филипп.
   -Наш вопрос нелеп, это правда. Мы знаем, что на Земле кроме Вас этот прибор сделать некому. - Роман печально вздохнул. Ветров удивился, гость выглядел уж слишком несчастным, что ему даже захотелось помочь. Но пока эти двое не сказали, кто они такие, он не мог с ними сотрудничать. Выглядели гости вполне респектабельно: тренированные сильные ребята с романтичной внешностью, они как будто сошли с экрана кино, но вот глаза... Не зря ему захотелось добавить в их образ романтики, их глаза будто были приклеены по чьему-то капризу из другого мира, причем очень доброго мира.
   -Меня зовут Виктором Снегиным, - наконец услышал Филипп, - Но это не вся правда, - человек остановился, похоже он не знал, что говорить дальше... собравшись с духом, он начал снова, - Я, действительно, Виктор Снегин. И я представляю это имя со всей ответственностью, сейчас... - он помолчал, потом вскинул голову, и продолжал уже увереннее. И физик отметил, что Снегин что-то решил для себя самого прямо сейчас.
   -Моего друга зовут Романом Мильштейном... - Виктор с трудом выговорил фамилию.
   "Как складно у него опять, получается", - с восхищением подумал Роман, и торжественно склонил голову в изящном поклоне. Мильштейн считал, что именно этот жест полон самой изысканной вежливости, что когда-либо существовала в Великой Вселенной. И был вознагражден за свои труды, Ветров ответил ему столь же церемонно.
   -...он тоже отвечает за это имя в полной мере, - продолжал между тем Виктор, - Поверьте, Филипп, у нас добрые намерения! Мы не замышляем худого, наоборот, хотим помочь тем, кто попал в беду. Тем более, что страждущие, попали в беду по нашей милости.
   -Ага...
   -Мы не можем их бросить. Но то, что случилось, совсем не касается: ни машин, ни жилищ, ни женщин...
   -Напротив, это касается и жилищ, и машин, и женщин, и все они вместе взятые вскоре могут подвергнуться полному уничтожению, - поправил Роман, приосанясь.
   -Спасибо, - проникновенно произнес Виктор, и Ветров прыснул.
   -Так касается или нет? - спросил он.
   -Мой друг прав, реально теперь не касается, но если говорить фигурально, то...
   -Благодарение Богу, - улыбнулся Филипп. - А я уж, было, подумал, что Земле грозит катастрофа.
   -Метр, предоставьте переговоры мне, - попросил Снегин, и Роман замолчал.
   -Что-то не пойму я вас, ребята...
   На преступников парни похожи не были. Ветров склонялся к мысли, что, скорее, перед ним эксцентричные, полусумасшедшие люди. Они владели великолепной логикой, что проглядывала сквозь кажущуюся бессмыслицу, которую они здесь несли, явно противореча, друг другу. Он вгляделся в того, кто казался разумнее, в Виктора, потом посмотрел на Мильштейна, но и в его глазах светился не дюжинный ум.
   -Что-то не пойму я вас, ребята, - повторил он, - Ну да ладно. Нет, все-таки, спрошу... вы никогда не имели дел с психиатром?
   -Мы и сейчас имеем с ним дело, - удивляясь проницательности собеседника, выпалил Снегин.
   -Интересно... - сказал Филипп, - Как же я сразу-то не уразумел кто вы? Так вы из больницы...
   -Нет, нет, нет! - хором запротестовали оба гостя, от возмущения они даже привстали с дивана.
   -Мы - абсолютно здоровые существа! - с воодушевлением воскликнул Роман.
   -Ну, по здравому суждению, то есть по человеческим меркам... абсолютного здоровья не бывает вовсе, - возразил ему физик. Он зевнул. Было уже поздно, и он начал поглядывать на часы.
   -В самом деле? - Роман был изумлен.
   -Осмелюсь возразить: бывает, - уверенно произнес Снегин.
   Филипп выразительно хмыкнул.
   А Снегин заметив, что бородач посматривает на часы, поторопился вернуться к разговору касательно интересующего его дела.
   -Видите ли, опасности в нашей просьбе нет в принципе, - начал он объяснять. - Да! Мы - отличны от вас, и отличны довольно существенно. Но я обещаю, что мы не коснемся сферы вашей жизни даже на малую толику. И потом... мы расплатимся с Вами!
   -Как фамилия психиатра, с которым вы имеете дело? - полюбопытствовал Филипп.
   Виктор недовольно тряхнул вихрастым чубом: физик не слушал его.
   -Это мэтр...
   -Кто? - не понял Ветров.
   -Ах да, я Вам представил его Романом Миль...
   -Так это вы? - Ветров удивленно вскинул брови, - Так что же вы сразу не сказали? Теперь понятно, зачем вам устройство... но только... - он склонился над схемой, - я еще не встречался с подобным принципом... Чья это разработка?
   Гости были смущены. Во-первых, не собираясь лгать, они солгали, а во-вторых, они и сами не знали имени изобретателя.
   -Что вас смущает, землянин?
   -Почему изобретатель сам не сконструировал прибор? Будет ли налажено серийное производство? Кто заказчик? Как будете расплачиваться? И это еще не все... - официальным тоном проговорил Филипп.
   -Я все понял, - остановил его Виктор Снегин, - Прибор нужен только один, изобретатель свихнулся, его надо поставить на ноги, для этого прибор и нужен... и нужен срочно! Расплачиваться будем валютой. Кстати, будьте любезны, покажите какой именно вам предпочтительнее. На Земле их много...
   Ветров указал на деньги, лежащие рядом с блюдцем. Это были зеленые.
   -Хорошо, - сказал Ротар, - Расплатимся точно такими же.
   -Заказ не официальный?
   -Нет. А какое у вас звание? - полюбопытствовал Снегин.
   -Я пока учусь. Но в следующем году буду защищать диплом магистра.
   Удивленные гости покачали головой, еще студент, а выше на голову всей остальной ученой братии. Как это все у них неуклюже. Да разве сидел бы такой, как он, на разодранном диване, и на сломанном стуле в их мире? Его сразу бы разглядели, возвысили, и снабдили для работы всем необходимым.
   -Осталось договориться о сроках, - сказал Снегин.
   -Сделать это несложно. Думаю, двух дней будет достаточно, - пообещал им Филипп.
   -Превосходно! Мы очень на Вас надеялись мастер-студент, и, как видно, не зря, - закивал Роман. - Тысячи таких же будет достаточно? - он ткнул пальцами в доллары.
   Глаза Филиппа округлились.
   -Более чем...
  
  
   Пару дней спустя Филипп стоял в банке. Полный энтузиазма поразвлечься в грядущие выходные дни, он отсчитывал новенькие, хрустящие, недавно отпечатанные бумажки, и уже намеревался подойти к кассе, чтобы обменять их, как ему преградил путь подпольный меняла. Он вполголоса предложил Филиппу обмен валюты по выгодному курсу. Физик почесал голову, прищурился на него, и согласился.
  

. . .

  
   Двое рослых парней стояли у проходной. Заводские девчонки, дефилируя мимо вахты, невольно сбавляли шаг, бросая на них восхищенные взгляды, и. В парнях что-то было... Более рослый из них, держал на открытой ладони маленький блестящий предмет, который чуть слышно потрескивал.
   -Здесь никого, - сказал тот, кто был помоложе, - Впрочем, мы знали...
   -Знали, - согласился другой, - Значит, штуковина работает. Не подвел бородач!
   Они зашагали в сторону центра. Потом побежали. И через час хорошего бега были уже в кафе.
   -Давно так не отдыхал, - с восхищением произнес один из них, усаживаясь за свободный столик.
   -Когда-нибудь повторим, - сказал другой, отирая свой лоб тыльной стороной ладони.
   Они заказали по двойному коктейлю. Разделавшись с ним, друзья повеселели, заказали еще, и принялись обсуждать дело. Увлекшись, они заговорили слишком громко, и окружающие стали посматривать в их сторону. Заметив это, они понизили голос, склонились над столом, чтобы быть ближе, и вдруг замолчали. С минуту они с интересом разглядывали друг друга.
   -Ты выглядишь моложе, чем я, - заметил старший, - а мы с тобой одногодки.
   -Сам виноват! Думаю, владельцу не понравится, что ты делаешь с его телом!
   -Роман! Виктор! Вот вы где прохлаждаетесь! Почему не на сборах? - рядом с ними неожиданно вырос симпатичный молодой человек, одетый в такую же куртку, как и они.
   Двое друзей внимательно изучили его одежду, начиная от носков ботинок и кончая верхней пуговицей, кое-как держащейся под воротничком рубашки. Потом медленно перевели взгляд на лицо неизвестного, и вдруг замерли: лицо было знакомым.
   -Здравствуйте, - церемонно поздоровался каждый из них, соблюдя очередь по старшинству.
   -Алексей... - помолчав, добавил младший.
   -Что это с вами? - подивился их новый приятель. - Да вы как будто не узнаете меня! Который уже коктейль?
   -Второй, - сухо ответил Виктор, и скупым жестом пригласил Алексея сесть.
   Тот, не раздумывая, плюхнулся на шаткий стульчик, придвинулся ближе к их столику, и внимательно вгляделся в обоих.
   -Новая девочка? - бесцеремонно спросил он у Романа.
   Глаза Романа сверкнули гневом.
   -У меня особый режим! - выпалил он.
   -Падре... - начал, было, Виктор, и осекся.
   -Как ты назвал его? - Алексей рассмеялся, потом, многозначительно понизив голос, произнес: - А... так ты ночью молился! Я, собственно, так и подумал... что наш романтичный Роман опять занимается черте чем...
   Роман нахмурился, он мучительно обдумывал слова Алексея. Его рука, тем временем, машинально взялась за стакан. Он отпил несколько глотков, крякнул от удовольствия, и затем, как и полагалось ему по статусу, поступил мудро: предоставил разбираться с их новым приятелем Виктору. Алексей с его неприличными намеками на счет каких-то ночных похождений, был ему неприятен. Роман прислушался к разговору, который происходил за другим столиком, и увлекся. А Виктор, между тем, принялся подробно рассказывать Алексею, как он и Роман, последние часы своих драгоценных жизней якобы провели у дверей старой районной больницы, полные переживаний и беспокойства. Он расписывал с дрожью в голосе, что за этой самой дверью, обшарпанной, как и все на свете, на этом Свете, спрятали от жизни Романову сестру - мученицу Марию. И что мученицей она стала потому, что ночью ее безжалостно настиг, а может, и постиг неожиданный аппендицит. Снегин немного подумал и добавил для большей убедительности, что аппендицит ее был еще и скоропостижный. Алексей склонил голову набок, поцокал языком, и авторитетно изрек очевидную истину, что коктейль Виктору Снегину явно на пользу. Снегин с ним согласился. Но сделал это настолько серьезно, что Алексей не выдержал и загоготал. Просмеявшись он заметил, что никогда не предполагал раньше, что Виктор - человек с юмором. Без всяких церемоний он признался, что всегда считал его занудой, потому что он, Виктор, был чем-то наподобие Романа, любящего слишком длинно и чересчур пространно рассуждать о всяких там пустяках, и что еще более нудно: постоянно возившийся со своей сестрой Машкой, не менее нудной, чем ее старший брат. Виктору хотелось потрясти головой, уж очень сложно загнул ему Алексей, но он позволил себе лишь коротко хохотнуть, и затем с убеждением высказал мнение, отличное от Алексеева: что, напротив, он сегодня - сама серьезность. Алексей, осклабившись похлопал его по спине.
   -Ты сегодня в ударе! - похвалил он. - Так вы из-за скоропостижного аппендицита игнорируете сборы?
   -Из-за него, - кивнул Снегин. - И отпуск у нас пропал тоже из-за него. Роман вынужден был остаться, и я решил составить ему компанию.
   -Смотри, осторожней! Его Мария положила на тебя глаз, а она девчонка бедовая, - вставая из-за стола, предупредил Алексей. Он толкнул стул ногой энергичней, чем следовало, и тот с визгом заскрежетал ножками по бетонному полу. Алексей торопился к своему столику. Миловидная девица, с которой он явился в кафе, начинала уже сердиться.
   -Мария еще ребенок, - возразил ему Виктор, рассматривая образ девушки в чужой памяти.
   -Сама Мария так не считает... - бросил через плечо Алексей, останавливая стул.
   Он ушел, и Виктор вспомнил о мэтре. Пока он говорил с Алексеем, мэтр времени зря не терял: он наткнулся еще на двоих. На вскидку, без прибора это было неточно, но все же. Хотя... они все равно не могли быть теми, кого они должны были найти на Земле, ведь эти двое были - мужчиной и женщиной. Снегин решил, что начинать возню с прибором не имеет смысла, и с интересом прислушался. Разговор шел об армейской службе. Мужчина самозабвенно и во всех подробностях рассказывал женщине о своих армейских похождениях. Ничего оригинального в этом не было, подобными рассказами занимало женщин практически все мужское население Вселенной.
   -Через два месяца нас посетил энергичный майор, - рассказывал мужчина. - Ну, совершенный живчик! Лысенький такой, с брюшком, глаза смотрят цельно, как и у всех армейских. Во-от... и предлагает он нам учиться в Военном Училище. Оказывается, нам повезло, это он так выразился, что нам повезло... и на нашу часть, пришла разнарядка, не на одного, а на троих отбывающих службу! И парней, которые чувствуют в себе призвание к этой самой службе, возьмут без экзаменов... Пока он все это говорил, во мне сквозь корку неведения вдруг начали пробиваться ростки того самого призвания, о котором он упомянул, и которое до сих пор ничем себя не проявляло. Но теперь, вдруг, самым неожиданны манером, расцвело буйным цветом... И я вызвался в числе трех. Нам дали добро, но с условием, что мы непременно достроим солдатскую столовую раньше срока, и еще поставим начальству ящик коньяку. В столовой мы сделали все, что должно, как и приказало начальство, а вот ящиком не обеспечили... Откуда у солдат деньги? Так и уехали... Неделю я с удовольствием провалялся на полке спецвагона, поглядывая в окно, вместе с другими двумя "по призванию". Потом проходил комиссию. Не знаю почему, но на это ушел месяц. Но я и не препятствовал тому, чтобы это был месяц, а даже, наоборот, способствовал: то насморк, то прыщ на пятке... Затем я долго заполнял какие-то тесты и, наконец, был зачислен на курс. Но... через два месяца, чувствую - невмоготу! В горы хочу! Подышать свежим воздухом хочу! Смотреть на матушку Землю с высоты птичьего полета уже стремлюсь всеми фибрами своей истосковавшейся по воле души, а на цельные взгляды военной братии у меня уже аллергия... Кстати сказать, командовал нами бравый полковник Чеппель, он был за десять дней до нашего появления, переведен из дисциплинарного батальона командовать желторотым молодняком, то есть нами - школярами. Что творил, страшно вспомнить... - мужчина энергично махнул рукой, - рожа красная... но не о нем речь. Пошел я к капитану в учебную часть, и говорю: так, мол, и так, понял я, что армия - не для меня, и что исправить ошибку лучше теперь, чем жалеть всю оставшуюся жизнь, что занимаю чужое место. Капитан внимательно посмотрел на меня, и к моему изумлению вызвал секретаря, и приказал ему оформить необходимые бумаги, чтобы через пару дней я мог отправиться обратным рейсом в родную часть. Капитан был умный человек, поверил мне, и правильно сделал. Иначе, я жизнь бы себе сломал. Вздумай он меня уговаривать, я бы остался из чувства долга, чтобы потом мучиться. И так выдали мне билет, и я поехал. Но на обратном пути я тормознул в одном местечке, чтобы попробовать попасть в армейскую сборную по баскетболу. Мне один товарищ присоветовал еще в училище. Назад-то было страшно, я снова без коньяку... Мой рост убедил всех, и отрекомендовался я тоже, как надо. Так получилось, что смотреть тренеру нового игрока было некогда, и я поболтался сколько-то времени в новой казарме у спортсменов. Потом я попал на дежурство в столовую, а после сразу выехал вместе с командой спортсменов на встречу с одним местным клубом. На разминке беглого взгляда тренера оказалось достаточно, чтобы он увидел, что я - самозванец. Чуть заметным кивком головы он с ловкостью жонглера усадил меня на скамью, где я и обосновался на все время соревнований. Я был не против служить на скамье запасных игроков, я был даже за! Мне оттуда было на что посмотреть: ребята играли отлично! Ну, а потом я вернулся, в родную часть, в которой и остался до конца своей службы. Мне и тут повезло, кому я не дал коньяку, дали повышение, и он вскоре уехал в столицу. В конечном счете, я проездил четыре месяца, и на Родину успел полюбоваться сквозь дырку прокопченного окна вагона, со всей скрупулезностью изучил собственное здоровье, целый месяц ходил в школярах, в болельщиках побыл, и даже познал дисциплину красного Чеппеля. Впечатлений набрался на всю оставшуюся жизнь! А служба тем временем шла... Я всегда удивлялся потом, как неплохо я пожил в эти четыре месяца.
   -Смекалка для солдата - первое дело! - заметила женщина, на вид ей было лет тридцать, впрочем, возраст земных женщин определялся с трудом.
   -Вот, например... - подхватил ее спутник.
   Виктор тронул Мильштейна за плечо. Тот оглянулся, и, насупившись, буркнул:
   -Не мешай...
   -Метр, что Вы нашли в них? - полюбопытствовал Снегин.
   -Просто интересно послушать, как у них устроена жизнь. Да и мужчина этот - занятный субъект... Невероятно! Воин признается даме, что может позволить себе быть недисциплинированным, как обыкновенный штатский. Они свободнее нас.
   Роман погладил опустевший стакан, и вопросительно глянул на Виктора. Тот усмехнулся.
   -Падре, Вы слишком быстро входите во вкус, и, глядя на вас, я боюсь, что он нам откажет...
   -У нас в запасе есть один аргумент!
   -Какой? - жадно спросил Снегин, но Мильштейн промолчал.
   Снегин решил уважить друга, и повторил заказ.
   -Вы говорили о земной свободе, падре... - напомнил он, отхлебнув из стакана, - Но в чем она состоит? Из ваших слов получается в необязательности в отношении долга. Но разве в этом свобода?
   -Как знать... - медленно проговорил Роман, он не вслушивался в слова Снегина.
   -Но может быть вы и правы. Умение признаваться, что был нечестен в отношении долга тоже чего-то стоит... ведь это не означает, что существо не станет отстаивать жизнь, когда должно ее отстаивать. Ибо в воинской игре самое главное, дать право жизни...
   Священник не слушал Снегина, он играл полным стаканом, и разглядывал женщину, что сидела за соседним столиком рядом с бывшим военным. С минуту назад метр почувствовал в себе перемену, которая непостижимым образом превращала его в уязвимое существо перед формой ее плоти. Однако метаморфоза, происходившая с носителем, ему нравилась. И женщина с каждой минутой нравилась ему больше и больше, но пока он не мог понять почему. Метр произвел интроспекцию: в теле бродили соки. Отчаянно смутившись самого себя, он начал отпивать коктейль маленькими глотками. С упоением наблюдая, как обворожительное тепло напитка, обходя сознание стороной, разливается по его возбужденному телу... по телу - крепкому, отзывчивому... Роман вспомнил, о чем его спрашивал Виктор. Он оторвался от созерцания прекрасной незнакомки, притягивающей его сильнее, чем хмель, и перевел взгляд на Снегина. Тот, проник в его душу сознанием, встрепенулся, и вдруг торопливо заговорил, словно боясь, что Священник не даст договорить.
   -Бросить все, и остаться! Несмотря на всю мою опытность, мне еще нигде и никогда не было так хорошо. Я понимаю, ты начнешь говорить мне о долге, о назначении, - он сухо рассмеялся, - Да я готов послать и то и другое куда угодно, даже к черту, лишь бы провести отмеренное мне время здесь на Земле, и... возможно пошлю...
   Он говорил с другом с несвойственной ему фамильярностью, колорит этой жизни уже пустил глубокие корни в его душе. Роман был ошеломлен, он и сам только что подумывал о предательстве, но никогда бы не решился признать этого вслух, тем более заговорить о том, о чем он втайне желал только что... Он мелко затряс головой, повторяя за Снегиным глухим старческим голосом:
   -И о долге, и о назначении, и к стати о том, где ты приобрел эту самую опытность, о которой только что упомянул вскользь, я не позволю тебе забыть. Да ты и сам знаешь, что нельзя... иначе, зачем все это?
   -Вот именно, зачем? - повторил за ним Виктор, как эхо, - А с голосом, мэтр, вы погорячились, он не идет вам такой теперь. Не в интонации мудрость, - в смысле, да и старость не равна зрелости.
   -Это получилось случайно... я увлекся... - извинился Роман, - Пойдем, самые многообещающие претенденты, строят жилище. С них и начнем.
   Виктор бросил деньги на стол, и поднялся. Шутки ради, подражая Алексею, он нарочно задел стул, и тот с грохотом упал на пол. Он тут же пожалел о содеянном: на него, не мигая, смотрели огромные глаза женщины, очевидно, ей не понравилась его выходка. Странный холодок пробежал у него по спине, он потупился, шмыгнул носом, и неловким движением поднял стул. Немного помешкав, Снегин, не оглядываясь, стремительно направился к выходу. Пока он мерил широкими шагами сумрачное кафе, Роман, повинуясь странному импульсу, церемонно склонился в изящном поклоне перед удивленной красавицей. Глаза ее спутника угрожающе вспыхнули. И Роман испугался, когда осознал: что взгляд мужчины обещает скорую расправу. Он что-то пробормотал насчет того, что был неловок, зачем-то извинился перед всеми в кафе, и... смутившись еще более, оттого что сделал еще одну глупость, засеменил к выходу. Покидая кафе, он хотел, было, привычно ссутулиться, но когда поймал себя на этом, его обдало жаром, и он поспешно расправил плечи, потому что понял, что при женщине, этой ли, или любой другой, он не станет сгибать спины, никогда... Иначе, зачем все это?
   Разгоряченные, и жаждущие посвящения в таинства жизни планеты, они стояли на улице спиной к кафе. Но жалящий ветер, игнорируя их желание вкусить плотского бытия, назойливо возвращал их к реальности...
   -Два квартала к северу, и мы на месте, - проговорил, наконец, Мильштейн. - Но только не пешком! Похолодало.
   Они пошли к автомобильной стоянке, расположенной под окнами кафе. В первом ряду справа от входа стояла юркая машина, которую они со Снегиным за увесистую пачку денег недавно сняли в прокате. Машина резко взяла с места. Перед тем, как сделать поворот, Снегин оглянулся на ярко освещенные окна кафе. Его сердце затрепетало: красивая женщина провожала машину взглядом.

. . .

  
   Все нутро подъезда было усыпано белесым цементом, который царил на стенах, ступенях, перилах, на подоконниках, и даже в почтовых ящиках, превращая старый подъезд в единое серое пятно. Осторожно ступая на цыпочках, они поднялись до третьего этажа и отыскали нужную квартиру. За серой дверью оглушительно стучал молот, повизгивала дрель, ежеминутно что-то рассыпалось и падало.
   -Как они живут в этаком грохоте? - подивился Виктор, - Похоже, им неведома звукоизоляция...
   -А мы всегда строились на века! - заметил Роман, больше шума его удивляло, что в старом обжитом доме до сих пор продолжается стройка, - И никаких переделок в будущем нам не...
   В его нос набился цемент, и он забавно чихнул, сотрясшись всем телом. Виктор посмотрел на Священника, и одобрительно хмыкнул: пока они добирались до места, тот помолодел.
   В квартире завизжало особенно противно...
   -Они не экономны! - заорал Снегин, чтобы перекричать шум. - И не гуманны, - добавил он уже чуть тише, - ибо мешают жить соседям.
   -В таких условиях заниматься медитацией! Да они должны обогнать нас на тысячу лет! - прокричал в ответ Роман.
   Виктор снисходительно глянул на друга и доверительно произнес:
   -Святой Отец, в отличие от нас дронов, люди не посвящают медитации всякий день. Да и молитву свершают нерегулярно, а вдруг.
   -Вдруг? И когда это вдруг наступает?
   -Когда случается что-то нескладное, или дела из рук вон... - Снегин хохотнул. - Они - на редкость убежденные еретики! Таких еще поискать во Вселенной! Я вот думаю, что именно в этом магия этого места.
   -Не называй меня Святым Отцом, - попросил Роман. - Это меня сбивает, а я предпочел бы не выходить из своей приземленной роли.
   -Приземленной... - Снегин хмыкнул.
   Чтобы прервать неприятный ему разговор, Роман поторопился нажать на звонок. Заметив, что учитель нервничает, Виктор замолчал, и принялся с брезгливостью осматривать свои поседевшие брюки, да... этой большеглазой женщине, что он видел в кафе, его теперешний вид не понравился бы куда больше упавшего стула. Им не открыли, и они принялись стучать в дверь всеми четырьмя кулаками. Из соседней двери вдруг высунулась седая голова маленькой старушки. Она увидела исполинские габариты стучащихся, гневное выражение на ее морщинистом лице тут же сменилось испуганным, и она исчезла за своей дверью, такой же серой, как и все остальное в этом подъезде.
   -Кажется, не доверяет, и... Нет, ты видел ее? Цемент даже на волосах, - подивился Роман, его брови взметнулись вверх.
   -Это седина, падре... - усмехнувшись, заметил Снегин.
   -Уж лучше зови меня - падре, - с вздохом изрек Святоша. - Я заметил, что обращение "падре" не вызывает реакции ни у меня, ни у других.
   Снегин кивнул.
   -Это не из местного языка, - пояснил он.
   -Седина... но я не знаю, что это. Что есть седина? - полюбопытствовал Мильштейн.
   В это время открылась дверь. И на пороге появился невысокий плотный мужчина.
   -Старость... - начал, было, Снегин, но вдруг замолчал, вид человека смутил его. Раньше он никогда не видел такого рванья на теле разумного... Сквозь многочисленные дыры обветшалой одежды проглядывала серая кожа ее обладателя. Впрочем, его кожа могла оказаться совсем другого цвета.
   -Что случилось? Кто такие? - скороговоркой проговорил рваный.
   -Снегин, - с по-военному сдержанным кивком представился строителю гость.
   -Роман Мильштейн, падре...
   Оборванный человек с удивлением воззрился на "падре", и тот растерялся.
   -Что-то не т-так? - чуть заикаясь, спросил Роман.
   -Странная смесь... впрочем, извините, каждый волен, выбирать путь, согласуясь со своими убеждениями. Максим, - представился человек.
   -И давно вы так думаете? - полюбопытствовал Мильштейн.
   -Что я - Максим?
   -О том, что путь выбирают согласно убеждениям, - уточнил "падре".
   -Всю сознательную жизнь, - последовал безапелляционный ответ.
   -О! - вырвалось у Священника.
   Максим вопросительно посмотрел на гостей.
   -Мы интересуемся ремонтом, - объяснил Снегин их бесцеремонное вторжение.
   Человек посторонился и жестом пригласил гостей в грохочущее помещение. Они вошли, с любопытством оглядели доступное взгляду пространство квартиры, и в восхищении замерли: ничего блестящего, но... цвета были хорошими, теплыми, ласкали, как солнце, появившееся вдруг из-за туч после скучного моросящего дождя. Тот, кто это придумал, обладал несомненным даром художника, ибо был в состоянии раскрыть реальность бытия сквозь одурманивающую завесу привычной обыденности. Друзья переглянулись. Они!
   Строителей было двое. Общительный Максим показался уверенным, жестким, готовым защищать все и вся в любой момент. Другой был застенчив, его глаза, смотрели на мир сквозь призрачную дымку, он будто не жил, а молился. И так, они подходили им и манерой, с которою творили жизнь, и характером. Тот, кто назвался Максимом, прошел в гостиную. Оба гостя последовали за ним, и остановились на ее середине. Строитель сглотнул сухим горлом, одернул одежду, и, энергично жестикулируя, начал рассказывать, как непросто было сделать, чтобы стало незаметным, что жилище в северной стороне. Просторная гостиная и впрямь была хороша, античность смело вступала в спор с современным модерном, линии кружились, изламывались, соединялись, разбегались в стороны, взмывали вверх. Цвет играл, обманывал, дарил созерцающему это неповторимое чудо нечто радостное и еле уловимое разумом.
   -Божественно... - произнес Роман томным голосом.
   Снегин посмотрел на него с беспокойством.
   -Падре, не надо... - тихо сказал он, и тот с поспешностью принял на себя деловой вид.
   Однако Максим охотно согласился с Романом.
   -Божественно, - повторил он. - Другие цвета не дали бы этого эффекта. Днем появляется иллюзия, что солнце рвется в окна. Жаль, что поздно пришли...
   -Жаль, - согласился Роман.
   -Собираетесь ремонтировать квартиру, офис?
   -Да, ремонтировать, - деловито проговорил Мильштейн, - и дом и офис...
   -Как? И то и другое сразу? - в голосе Максима послышалось уважение. - Но мы, понимаете ли, не можем делать одновременно и то и другое. Нас только двое. Поручите нам что-либо одно, или если вас не поджимают сроки...
   -Мы поручим вам только одно, - остановил его Виктор.
   -Как угодно. Пройдемте на кухню, там есть на что сесть... - строитель пошел вперед, показывая дорогу. Роман шел вслед за ним шаг в шаг и мучился. В его привычном арсенале не было железы, индуцирующей электрический поток, в сторону собеседника. Как это неудобно, когда вокруг столько суеты, и невозможно читать чужие мысли, потому что твои собственные способности уже приглушены телом, диктующим тебе совсем иную игру, и что труднее всего: не менее увлекательную твоей привычной, а может и более... Новое тело оказалось настоящей ловушкой. Он прикипел к нему душой раньше, чем успел это заметить. Роман уже знал, в чем она состоит: ловушка грозит первоначальным основам его существования... А ему предстояло вести за собой адепта! Но как заставить себя сделать это с ним, когда с каждым мгновением ему все труднее делать то, что он обязан... Нет, он должен вернуться в свой мир, и должен быть убедительным перед тем, за кем шел через пропасть пространства. Зря Виктор не дал ему окунуться в привычную атмосферу, что царит в замечательной гостиной. Вне всякого сомнения, эта квартира была плодом деятельности развитого воображения дрона. И не среднестатического, хотя и тот в сообществе человечества был бы выше всяких похвал, а выдающегося дрона!
   Они сидели вчетвером в чистой, уютной, и уже полностью меблированной кухне. Им было покойно: поиск пришельцев был завершен, да и строители были рады возможности передохнуть.
   -Пусть и соседи отдохнут вместе с нами, - заметил предполагаемый адепт. Голос у него оказался мягким, вкрадчивым.
   Строители предложили им чаю. Но гости, немного смущаясь, спросили коктейль. Их новые знакомые были поражены, будущие заказчики просили поить их спиртным, тогда, как по традиции, следовало наоборот.
   -У нас нет спиртного, - отрезал Максим, - Я давно от него отказался.
   -А вы? - спросил Роман у напарника Максима.
   -Тоже, - буркнул тот.
   -Похвально, - сказал Снегин, - Надо взять с вас пример! А как Вас зовут? - спросил он мечтательного на вид человека.
   -Андрей Ломов.
   -Андрей Ломов... - повторил Снегин, - А знаете, нас устраивает Ваш аскетизм!
   Теперь гости смотрели лишь на Ломова, хотя по-прежнему говорил только Максим.
   -Мы многого не делаем из того, что привычно для большинства человечества... - Максим многозначительно поднял вверх толстенный палец с обломанным ногтем, - К сожалению - привычно! - добавил он, - Поэтому-то мы и работаем вдвоем с Андреем. Очень трудно подобрать среди нашего брата строителя человека, который придерживался бы наших взглядов на жизнь, и... привычек. Да и не все заказчики терпят, чтобы в доме смолили.
   -Смолили? - не понял Мильштейн, - Зачем?
   -Курили, - подсказал Андрей, и улыбнулся еще застенчивее.
   -А... сигареты? Я видел.
   -Конечно, сигареты! Травку-то мы тем более не стали бы терпеть...
   -Он имеет в виду наркотик, - уточнил Виктор.
   -Что запрещен? - с жадностью спросил Мильштейн, он без всякого удовольствия пил несладкий зеленый чай, и думал, что эти двое на Земле лишь напрасно теряют время. Хотя... чай неплохо утолял жажду. А после коктейля всегда хотелось пить, сильнее обычного. Вот и сейчас он снова взалкал, и попросил налить еще.
   Пока Роман ворчал про себя, что его вынуждают пить безвкусную жидкость, Снегин решительно приступил к делу. Он поставил чашку на стол, вытащил из кармана маленький блестящий предмет, положил его рядом с блюдцем, и подготовил к работе. Это был тот самой прибор, который стал гордостью молодого физика, собравшего его в два дня за кругленькую сумму.
   Снегин глянул на Ломова
   -Что это? - спросил Максим.
   -Скажем, это дозиметр... - ответил Снегин.
   -Радиацию проверяете?
   -Что-то в этом духе.
   Предмет под пальцами Снегина загудел, защелкал, засветился, и потянулся лучами к Максиму, а, немного погодя, и к Андрею Ломову.
   -Оба дроны, - выдохнул Роман. - Мы не обманулись при первой проверке, значит, и остальные - тоже свои. Нам повезло: мы попали сразу к адепту. Оба дроны! - уже громче повторил он, и принялся наблюдать за реакцией обоих строителей. Те с любопытством смотрели на Мильштейна. Их взгляды красноречиво говорили, что они принимают будущих заказчиков за весьма эксцентричных людей, если не сказать за сумасшедших. И так слово дрон им ничего не говорило...
   -Это еще ничего не значит, - упрямо проговорил Роман. - Мы поможем им вспомнить иначе.
   А Снегин уже сомневался, уж слишком прост был этот Андрей. Максим показался ему интереснее, а должно быть наоборот.
   -Вы интересуетесь религией? - спросил он у Ломова, - Было бы желательно...
   Тот взглянул на него исподлобья, не торопясь, налил себе еще чаю, и шумно отпил из чашки.
   -Странный вопрос для нанимателей, - проговорил он глухо, метнув быстрый взгляд в сторону напарника. - Если Вы сомневаетесь в чистоте наших душ... - Ломов усмехнулся. - После ремонта пригласите батюшку, и он освятит вашу квартиру. Все просто...
   -Но... неужели вы не сможете сами свершить обряд? - не отставал от него Снегин.
   Ломов удивился:
   -Конечно, нет!
   -Ломов, вы - художник?
   -Я строитель, - отрезал Андрей. - Однако что за допрос?
   -Нам желательно получить в одном лице и строителя и художника, чтобы и интерьер был хорош, и не очень дорого было, - нашелся Виктор.
   -Мы берем дорого, - заметил Максим, - так что вы не по адресу...
   -Неужели среди вас нет художника? - поразился Роман, он не мог поверить, чтобы все, что он видел в гостиной, было придумано обыкновенным дроном, непосвященным в премудрости бытия.
   Максим вдруг рассмеялся.
   -Я - художник, - признался он. - Но это не означает, что будет дешевле, наоборот... мы хорошо делаем, соответственно и берем дорого. А на счет религии... то Андрей - убежденный материалист. Я - нет, но я - астролог. Практикую уже давненько. Устраивает?
   Заказчики заметно расстроились.
   -Вижу, мы не то, что вам нужно, - Максим демонстративно встал. Разговор был закончен.
   -Если надумаете, - сказал Максим, уже прощаясь у двери, - приходите, поговорим. Мы пробудем в этой квартире еще две недели. Сами видите, нам осталось доделать лишь пол, и ванную комнату.
   -Договорились, - вяло ответил Виктор.
   Дверь за ними захлопнулась. Когда они спустились до первого этажа, подъезд снова сотрясался от ударов молотка, и корчился от пронзительного визжания дрели.

. . .

  
   Им не хотелось отсюда уезжать. Лжезаказчики сидели в машине, и смотрели сквозь лобовое стекло в уютную темноту двора. Они оба, к стыду своему, испытали облегчение. Оттого что строители были не теми дронами...
   А ведь квартира убеждала в обратном. Если бы Ломов не был материалистом, или нес в себе дар художника, тогда они рискнули бы, и пробудили его память прямым воздействием. Но ребята оказались обыкновенными нарушителями законов Системы. Поэтому пусть остаются на привычном месте, они неплохо устроились, любят свою жизнь, нравственны...
   -Мы оба радуемся отсрочке, не так ли Святой Отец...
   Роман вздрогнул, слова Виктора задели его за живое.
   -Поищи скрипку, - попросил он.
   Виктор включил радио. Их машина так и продолжала стоять у подъезда, пока они оба, затаив дыхание, слушали Моцарта. Прибор вдруг защелкал, заверещал, завибрировал во внутреннем кармане куртки Мильштейна. Оказывается, он нечаянно активировал его, когда ложил туда. Роман вытащил взбунтовавшийся аппарат. И от него сразу потянулась световая полоса в сторону подъезда.
   -Какой чувствительный, - подивился Виктор. - Все еще чует их! Даже с улицы, из машины.
   Прибор продолжал верещать.
   -Да выключи ты его!
   -А что я, по-твоему, собираюсь сделать? - огрызнулся Роман.
   Он выключил прибор, и машинально оглянулся. У подъезда стояла женщина. На ней было длинное элегантное манто, и широкополая шляпа. По выражению ее лица можно было прочесть: ей что-то не нравится. Она смотрела на их машину, и недовольно морщила нос.
   -Поехали, - сказал Роман. - Нас разглядывают, и кажется с неудовольствием.
   -Кто? - спросил его напарник и покрутил головой, но дверь за женщиной уже закрылась.
   Роман показал на освещенные окна подъезда. Снегин взглянул вверх. По лестнице подъезда поднимались двое. Впереди шел высокий мужчина, за ним, немного поотстав, женщина. Окна подъезда оказались настолько грязны, что можно было увидеть только их силуэты.
   -Что-то не нравилось той, что идет ниже, - ответил Мильштейн Виктору, и повторил, но уже с нетерпением. - Давай же! Поехали!
   -Я где-то ее уже видел, - проговорил он, немного погодя. - Очень красивая.
   -Падре, вы в крайнем возбуждении... А в этом состоянии любая женщина может показаться прекрасной... Этим женщины и схожи друг с другом. Мне вон и та напоминает любую из них, и та... - Виктор каждую женщину, шедшую по тротуару, оглядывал с ног до головы, - Лучше судить об их красоте на "трезвую" голову.
   -Смотри за дорогой, - буркнул его спутник.
   Виктор улыбнулся, ему так нравилась жизнь на этой планете, что он перестал бояться смерти.
   -Спасибо, учитель, - однако поблагодарил он, и сосредоточил свое внимание на шоссе. Благодарение Господу, его предшественник виртуозно водил машину.
   Они ехали спать в небольшую гостиницу. В этой самой гостинице они устроились сразу, лишь только нашлась для них подходящая пара носителей. А настоящие Виктор Снегин и Романом Мильштейном, благодаря двум вероломным дронам, отдыхали теперь так, как еще не разу не отдыхал ни один землянин. Они совершали восхождение в условиях, совершенно немыслимых для человека, и с легкостью преодолевали все трудности, возникающие на их пути. А вскоре им предстояло сплавляться по живописной, но безумной реке...
  
   На утро дроны выехали в маленький городок, что был расположен в ста пятидесяти километрах к северу от мегаполиса. На этот раз их интересовали близнецы. Братья были очень юны. И если они окажутся теми, что были нужны им, а дроны очень надеялись, что так оно и будет, то пробудить их окажется проще простого. Друзья слушали музыку, изредка переговариваясь между собой, и ели банан один на двоих. Они не завтракали, но это было все, что осталось у них в холодильнике. Дорога пошла круче, они всплыли на самый ее верх, и их взорам открылась замечательная нежная картина. По обеим сторонам обочины навстречу машине бежали тонюсенькие березки, а за ними прятался зеленый, припорошенный снегом, лес. Они чуть, было, не свернули не на ту дорогу, но их остановил некто в заношенной форме с уже примелькавшейся им обоим полосатой палкой в руке. Взяв под козырек, он потребовал у них документы. К счастью Снегин не забыл забрать их из столика, когда зашел предупредить старенькую мать, что уезжает с друзьями в горы. Он неторопливо порылся в кармане куртки, опустил боковое стекло и передал через окно водительское удостоверение. Человек в форме внимательно изучил его, проверил в карманном компьютере подлинность, и передал своему напарнику.
   -Вы превысили скорость, - с безразличным видом сказал инспектор, обращаясь к Виктору.
   -Извините, увлекся. Мы очень торопимся.
   -Бывает... однако, правила для торопливых никто не отменял.
   -Как здесь улаживают дело? - сунулся в окно Роман, но Виктор отодвинул его плечом, чтобы Священник не вмешивался.
   -Господин офицер... - Снегин широко улыбнулся, но позабыл убрать с лица привычное начальственное выражение, которое появилось у него на лице, лишь только он глянул на человека в форме. Он тут же начал смахивать на высокопоставленное лицо, по меньшей мере, в чине генерала. Патрульный с удивлением воззрился на нарушителя, его рука машинально поползла к козырьку, и он отступил на два шага. Маска безразличия вдруг спала с его лица, и обнажила плохо скрываемое желание попросить у начальника солидной прибавки к жалованью. Друзьям захотелось утолить его жажду богатства, но они как назло захватили с собой лишь деньги-копии зеленого образца, что остались у них, после того, как они расплатились с Филиппом Ветровым. Они уже знали, что давать официальному лицу зелеными неразумно. Почувствовав замешательство друга, Роман снова придвинулся ближе и улыбнулся в окно еще шире, чем Снегин. И держащий жезл опять обнаглел.
   -Придется платить штраф, - сказал он, - Пройдите...
   Он показал рукой в направлении патрульной машины. И Снегину пришлось подчиниться.
   В машине сидели двое. Они что-то читали на экране старенького монитора, и решительно игнорировали Снегина, когда тот вырос у полуоткрытой передней дверцы. Снегин сообразил: надо сесть рядом со старшим по званию и, преданно глядя в официальные глаза, ждать, когда те на него обратятся. Время шло. Ему ничего не говорили, не выписывали штрафа... оба патрульных отчего-то мешкали. Казалось, штрафник должен был сам обо всем догадаться, сам что-то сообразить. Мимо на высокой скорости пролетела машина, но ее не остановили, по-видимому, чтобы не было свидетелей взятки, которую они полагали вскоре от него получить. Но Снегин не знал этих тонкостей, он сердито подумал:
   "Почему остановили только меня? Несправедливо..."
   -Вы превысили скорость, - официальные глаза, наконец, были подняты до уровня лица Снегина, они смотрели на жертву равнодушно.
   -Извините, я хочу вам платить, но у меня, как назло, не осталось патриотических денег... - Снегин удивился собственной наглости и поэтому добавил уже скромнее, - осталась зелень одна.
   Глаза оживились, и снова потухли.
   -Мы не можем принять их.
   -А не официально? Может, договоримся, как-нибудь? Обменных пунктов рядом нет, придется ехать назад в город... - Снегин заглянул в официальные глаза, жаждущие особой сообразительности у пойманного с поличным нарушителя, и спросил, понизив голос, - Так как?
   Молчание.
   -Выручите меня, пожалуйста, тороплюсь...
   -Давайте, - тяжело - радостно вздохнул человек.
   -Сколько?
   -А сколько не жалко...
   Снегину жалко не было, и он чуть не отдал все деньги, что были у него с собой. Но потом сообразил, что нарвется на еще большие неприятности, если покажет, сколько лежит у него в карманах: из дорожного лихача он сразу превратится в иного преступника... И Снегин вытащил из кармана только одну бумажку. Цифра оказалась более чем щедрой, и в глазах блюстителя порядка мелькнуло сомнение. Из-за чего рука Снегина автоматически скользнула в карман, и выудила из него еще одну сотенную. И вторая уже подействовала, как успокоительное... Дрон решил, было, что парень будет рад и третьей, но вовремя сообразил, что лучше остановиться, и остановился. Патрульный отчего-то грустно вздохнул, сунул за пазуху деньги, и предупредил нарушителя дорожных правил, что через три поворота будет еще одна засада из таких же, как он, разбойников. Офицер сделал под козырек. Снегин церемонно поблагодарил его за ценные сведения, и распрощался.
   И они с Мильштейном поехали дальше.
   -Падре, - недовольно проговорил Снегин, когда они проехали следующий патрульный пункт, и снова погнали, как раньше. - Не вмешивайтесь, когда я беседую с официальными лицами, не то все испортите. Мое дело доставить Вас в нужное место, а Ваше дело суметь повлиять на адепта так, чтобы он и его товарищ вернулись на Баска.
   -Не забывай, нам нужен один, не оба... - напомнил Роман.
   Виктор промолчал.
   -Ты все время гонишь! Почему? - забрюзжал Роман. - Ты никогда не лихачил раньше.
   -Тело влияет. Его привычка.
   -Надо быть выше привычек!
   -Вот я и выше, - усмехнулся Виктор. - Выше старой...
   -О-хо-хо! - запричитал Святой Отец с подходящей фамилией.
  
   Дроны добрались до городка к полудню. Наскоро отобедав в китайском ресторанчике с неподходящим к кухне интерьером, они направились к дому, в одну из квартир которого уже должны были привести двух появившихся на свет младенцев. Они знали, что младенцы вот-вот родятся еще до своего воплощения в человеческом облике. Перед тем, как найти для себя подходящую пару носителей, они просканировали Землю, и пока им обоим не мешало тело с его человеческим видением реальности, от которого избавиться оказалось невозможно, они нашли кандидатов. Их оказалось только шестеро. Дронов было намного больше, но их интересовали только те, что были вдвоем, объединенные либо семейными узами, либо неким общим делом. По странному стечению обстоятельств, все они собрались на небольшом пятачке самого крупного материка планеты. Перспективные пары раскидало друг от друга всего-то на каких-нибудь двести - триста километров. Это облегчало задачу быстрого перемещения от одной пары к другой. Пришельцы торопились, имея в своем распоряжении лишь месяц. Промедлить на день, и они уже не смогут вернуться... некуда будет. И так, с первой парой они разобрались. Первых притянуло друг к другу желание работать в хорошей компании. Здесь было кое-что посущественнее - близкое родство, единоутробные близнецы, и невинные младенцы. Их было несложно заставить вспомнить, кто они есть. Но и распознать среди них продвинутого адепта раньше пробуждения возможным не представлялось, их сознание начинало с нуля. Тут могло помочь только пробуждение. Риск повергнуть их в шок, был лишь в том случае, если в их хрупких телах поселились преступники, и не какие-нибудь, а настоящие головорезы... А подобных ни Снегину, ни Мильштейну не было жалко.
   Они разделились. Снегин пошел к младенцам, а Мильштейн побрел вдоль улицы, чтобы убить время. Друзья решили, что так будет лучше. Чтобы заняться детьми, надо было вначале войти в доверие к матери, а Снегин умел наладить контакт с любым существом в самых невероятных условиях. Он был профессионалом. Однажды он пробыл в шокирующей сознание реальности изнурительно долгое время, и уцелел. Снегин и сам смог бы проделать всю последовательность необходимых действий, но, поразмыслив, они пришли к выводу, что будет надежнее, если младенцев разбудит Мильштейн. Роман Мильштейн был Священником, и в таких делах он был опытнее разведчика. Да и учителю проще уговорить ученика вернуться домой.
   Снегин нашел нужную дверь, и нажал на кнопку звонка. Выждав положенное время, он позвонил еще раз.
   -Кто там? - наконец послышался из-за двери женский голос.
   -Я из городской администрации, поздравить...
   -Оперативно! Но не слишком ли вы торопитесь? Я только что из роддома. Дети спят... - мать отвечала сердито, однако Снегину нравилось ее слушать.
   "Голос матери всегда красив", - подумал Снегин. Он вдруг затосковал по собственному дому, и прижался к двери небритой щекой. Внутренняя тишина накатила на него пронзительной печалью: его собственный дом был разрушен из-за его безрассудства. Если бы он отказался тогда, если бы отказался... Учитель уже не успел бы найти ему замену, был слишком для этого стар.
   "Мне нельзя раскисать, не имею права... не в увеселительную прогулку мы отправились с падре! Время - действовать, а не предаваться печали".
   Снегин выпрямил спину, и постарался придать своему голосу побольше солидности:
   -Мы всегда оперативно действуем. Осматриваем условия быта, по возможности улучшаем их, если нужно, помогаем деньгами.
   -Деньгами? Но придется побегать по инстанциям, чтобы получить их, верно? - в голосе женщины послышалась заинтересованность.
   Снегин добавил магнетизма собственной личности в следующие слова:
   -Вы одиноки, и мы поможем вам об этом забыть...
   -Что-о-о!? - женщина буквально задохнулась от гнева.
   -Речь идет лишь о деньгах, - поспешил исправить свою ошибку мужчина. Осознав, что взял неверную ноту в разговоре с недавно родившей самкой, он вспомнил, какое хлопотное дело - непонятная мужчине женщина...
   -Говорите, - уже спокойнее сказали ему из-за двери.
   -Тысяча Вас устроила бы? - спросил дрон.
   Дверь открылась. Перед Снегиным стояли две женщины, одна - премиленькая, помоложе, другая - седая, видимо бабушка. Они обе держали по младенцу.
   "В цементе" - подумал Снегин, разглядывая ту, что была старше, на молодое лицо матери, он решил не смотреть...
   -Разрешите? - вкрадчиво спросил он.
   -Входите, - приветливо кивнула старшая.
   Они посторонились. Мужчина догадался вытереть ноги о тряпку, лежащую у самой двери, потом шагнул в прихожую. Он немного замялся, но спросил, можно ли снять куртку.
   -Пожалуйста, - вежливо ответила бабушка, и кивнула в сторону другой двери, приглашая гостя туда. Они зашли в довольно просторную и опрятную кухоньку, где на плите весело и как видно уже давно прыгал блестящий чайник.
   Снегин демонстративно сглотнул, и ему предложили чаю.
   Молодая женщина хотела забрать ребенка у бабушки, но Снегин опередив ее, подхватил маленький сверток на руки и выразил готовность собственноручно отнести малыша в кроватку. Молодой матери понравилось, что он оказался столь расторопным. Она пошла в спальню, и поманила его за собой. У мужчины ком подкатил к горлу. Сверток был мягким теплым. Он вдруг зашевелился, и пискнул.
   "Своего чувствует" - с нежностью подумал дрон, его душа потянулась к крохотному существу, ему даже показалось, что он держит на руках не чужого малыша, а своего маленького сына... Дело оказалось труднее, чем он полагал, им придется разрушить чудо, которое так беззащитно и трогательно являло себя перед ним.
   "Как хорошо, что делать это предстоит не мне, а учителю" - подумал он.
   Уложив близнецов в кроватку, они задержались у нее.
   -У вас будущие бойцы! - сказал мужчина, он вложил в эти слова все свое уважение к мужской доблести.
   -Вовсе нет, - покачала головой мать. - Я родила их для жизни... война же несет смерть...
   "Смерть все равно придет однажды, - подумал дрон. - И лучше всего, если момент для ее прихода будет подходящим. А сделать это непросто! Впрочем, люди странные существа, их заботит не как умирать, а как оттянуть встречу с этой "с косой", как они здесь ее называют..."
   -А вы все время молчите... - услышал он упрек старой женщины. Снегин очнулся от своих невеселых дум, оказывается, он и не заметил того, что давно сидит с ней на кухне, и что они выпили весь чайник.
   -Извините, засиделся... - смущаясь, произнес дрон. Он поднялся с колченого табурета, стараясь не шуметь, и не разбудить детей. Прощаясь у двери, он натянуто улыбнулся и пообещал, что завтра утром к ним наведается служащий из попечительского совета.
   -Он принесет деньги, чтобы вам самим не ходить в банк. Мы ведь понимаем, что растить двойню непросто. Кстати и кран на кухне починит. Открою вам секрет про него, он очень любит детишек. У него самого их нет, так он, как увидит маленького, так непременно с ним тешится. Вы уж извините его за эту слабость. А за чай спасибо...
   На улице Снегин остановился, чтобы перевести дух. Он очень устал лгать. Но как они легко ему поверили! Он огляделся. Роман Мильштейн ждал его у машины. От волнения мэтр в десятый раз протирал идеально чистое зеркало бокового обзора.
   -Ну, как? - спросил он, тряпка выпала из его рук и так и осталась лежать на дороге.
   -Пойдете к ним завтра к десяти утра. Почините на кухне кран, и за дело.
   -А без крана никак? - с надеждой спросил Роман, он не помнил, когда в последний раз занимался ремонтом сантехники.
   -Никак, - отрезал Снегин, он вдруг перешел на "ты", - Да дело нехитрое, сам поймешь, когда глянешь. Подкрутишь гайку, наберешь верный код...
   -Ладно, - проворчал новоиспеченной сантехник, и тяжко вздохнул.
   -Думаю, они будут рады тебе, - Снегин с грустью глянул на чересчур синее небо Земли, - Уж и не знаю, что у них случилось, но отца у детей нет.
   -Без отца детей не бывает, - назидательно произнес Мильштейн.
   -Я - в социальном смысле, не в биологическом, - возразил ему Виктор Снегин.
  
   Назавтра ровно в десять утра Роман Мильштейн стоял у заветной двери. Его ждали. В квартире пахло недавней уборкой, и пирогами. У мужчины приятно защекотало в носу, и он галантно расшаркался перед обеими дамами. За чаем, он оттаял совсем, к обеду превратился в неуемного острослова, а к вечеру не спускал с рук обоих младенцев...
   А Снегин ехал назад в огромный мегаполис. Они оба решили, что будет лучше для дела, если им не мешкая рассмотреть еще и третий вариант. Если близнецы - окажутся еще одной ошибкой, то лучше подготовить условия, чтобы сразу ее исправить. Встречу между собою они назначили на третьи сутки. Снегин ехал по самой отвратительной дороге, какую он когда-либо встречал во Вселенной. Дорога была словно нарочно изуродована, как будто по ней специально прогнали прыткое стадо огромных тяжелых копытных животных, что он видел в одном из миров. Машину встряхивало на колдобинах, его подбрасывало, и он клацал зубами, ударяясь о верх. Но ему не хотелось сбавлять скорости, он надеялся на маленькое приключение, в которое он мог бы ввязаться, пока бдительное око старого падре обращено на младенцев. Снегин стоически терпел дурную дорогу, но он был зол на нее. Но еще больше злился он потому, что ему предстояло знакомство с отбросами человечества. Они оба знали, что этот вариант был самым безнадежным из всех. Сам Снегин и вовсе не стал бы его рассматривать, но на этом настоял Роман Мильштейн. Священник всегда и все делал тщательно, даже тогда, когда дело отдавало безрассудством и глупостью. Единственным, положительным аргументом к рассмотрению третий пары, был тот, что они добывали свой черствый кусок хлеба неподалеку от остальных претендентов. Двое из третьей пары были объединены не делом, наоборот - бездельем, а это было не в натуре того дрона.
   -"Неработь"... - поморщился Виктор, и автоматически сбавил скорость, предвидя за поворотом машину инспектора.
   Благополучно миновав патрульную засаду, прятавшуюся в кустах у обочины, он с яростью надавил на педаль.

. . .

  
   За мусорными баками копошились трое. Это были грязные вонючие оборванцы, знакомство с которыми не сулило ничего хорошего. И все-таки обещало быть интереснее, чем полагал Снегин еще минуту назад: над площадкой, где стояли эти самые баки, красовалась прелюбопытная вывеска:
   "Мусор мимо не валить!" Несомненно, это был первоначальный ее вариант, но потом дрожащей рукой к ней была добавлена пара букв, и она зазвучала иначе:
   "Мусор-ов мимо не валить!", а кто такие эти мусора Снегин уже успел разобраться.
   "А ребята с юмором..." - усмехнулся он, и с удовольствием прочитал надпись еще раз. Да, в первом варианте вывеска пришлась бы здесь более кстати.
   И прямо под этим образчиком земного юмора ребята и обжились. Снегин перевел взгляд на пирующих, и его едва не стошнило. Оборванцы ужинали, с аппетитом поедая неаппетитные остатки чьего-то обеда. К ним жалась видавшая виды собака, которая то подползала ближе, то вдруг в страхе отскакивала прочь, трясясь за свою паршивую шкуру. Животное и вправду рисковало всем, что имело при себе: и собственным скудненьким мясом, выращенным с таким трудом на городских помойках, и своей жалкой, но абсолютно свободной жизнью. У нее были верные шансы превратиться в единственно питательную добавку к ужину оголодавших нищих. Но собака, как бы она ни боялась, уйти не могла. Она с жадностью смотрела на еду, уничтожаемую ее конкурентами, и тихо тоненько поскуливала, считая съестное, исчезавшее перед ее черным испачканным носом за гнилыми зубами едоков, своей законной собственностью, а с собственностью в этой Вселенной трудно расстаться даже бродячей собаке.
   -Здорового аппетита! - задорно проговорил Снегин, стараясь подавить отвращение, отчего на его лице застыла недобрая маска.
   На него выжидательно уставились живописно украшенные лиловыми синяками три пары глаз. На лицах пирующих появилось чувство обреченности и напряженного ожидания непременных неприятностей, которые сулил им приход респектабельного незнакомца с каменным выражением лица, в пружинистом шаге которого ощущалась недюжинная сила. Но рты между тем продолжали жевать...
   -Выпить хотите? - спросил у них дрон.
   Самый старый бомж, недоверчиво глянул на сдвинутые брови Снегина, трясущимися руками сунул свою рваную сумку себе за спину, но потом затряс головой, демонстрируя согласие. Остальные последовали его примеру.
   -Коктейль? - уже улыбаясь, спросил Снегин, он был уверен, магическое слово "коктейль" произведет на этих оборванцев самое приятное впечатление, ведь сам Снегин никогда не отказывал себе в том, чтобы пропустить стаканчик - другой.
   -Что нам коктейль? - скрипуче пробурчал себе под нос самый маленький. - Нам лучше бы водки...
   Услышав это, Виктор был озадачен. Он всмотрелся в грязное лицо, и расстроился: лицо принадлежало женщине. Голос был грубым хриплым, но, несомненно, женским. Снегин достал прибор и проверил ее, да она была дроном из последней пары.
   "Точно не они, - подумал он. - Уж слишком не соответствуют духу высокоразвитых сущностей. Грязь, холод, вечный страх за свою жалкую жизнь... драки из-за куска хлеба. И женское обличье у одного из них. Только время зря потерял..."
   Снегин вытащил из кармана одну из хрустящих бумажек, подал ее женщине, и вернулся к машине. Что предпринять дальше, он не знал. Как частное лицо, обосновавшееся на Земле, он нашел бы себе занятие, но... ему должно было закончить дело, ради которого он преодолел со старым учителем немыслимое расстояние от красавицы планеты Баска до этой странной Земли. Да, в начале он не прочь был остаться. Его семья погибла, и Снегина не связывало с Системой Дронов ничего... он тяжело вздохнул, ничего кроме долга. Маленькая женщина, что родила двух сыновей, напомнила ему о нем. Как она трепетно охраняла сон своих малышей, когда чужой стучался к ней в дверь! Снегин тряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями. Это - не третьи, но если они и не вторые, следует будить первых. Фанатично религиозную сущность за такую пропасть времени могло качнуть и в иную крайность - к атеизму и отрицанию. А они с падре этого не учли...
   И Снегин решил продолжить знакомство с первыми претендентами. Он сел в машину, включил зажигание, но мотор отказался подчиняться, зафыркал, зачихал и заглох. Просканировав машину, дрон решил, что сел аккумулятор. Надо бы дернуть машину, но, как назло, во дворе, кроме его, других машин не было. Он собрался, было, вызвать аварийную, но вдруг увидел, как к его машине сдает задом наполовину ржавый монстр, некогда звавшийся автомобилем. Неподалеку от этого монстра стояла троица, которую он только что одарил зеленой бумажкой. Бомжи решили позаботиться о нем, чтобы отблагодарить за милостыню, что он им подал. Проявив неожиданную расторопность, они сбегали к кому-то из своих, и попросили помочь.
   Дрон ехал в сторону дома, где работала первая пара. На дороге он с легкостью избегал столкновений с подрезавшими его машинами, на первый взгляд неизбежных для любого землянина. Тренированное тело и тренированный ум вместе - это наслаждение. Ему снова захотелось остаться, земной колорит манил, а чем именно было неважно, все равно не понять... У них даже изгои с юмором, а уж им то совсем не до шуток, если вспомнить те украшения вокруг их слезящихся глаз.
   -Какие они удивительные, - вслух произнес Снегин. - Отблагодарили меня. И меня это тронуло, как если бы наш командующий прикрепил к моей груди знак за проявленную доблесть. Да нет, бедняги отблагодарили лучше! В их униженном состоянии помогать тому, кто в силе... и не по принуждению, а по доброй воле! Ни один дрон, опустившийся на самое дно общества, не стал бы этого делать. Странные они существа...
  
   В подъезде была приятная перемена. Не валялось неизбежного для стройки мусора, не грохотал молоток, не визжала дрель. Он позвонил в уже знакомую ему дверь, но она оказалась незапертой. Снегин нерешительно толкнул ее, и шагнул в слабоосвещенный коридор. Он огляделся: квартира выглядела законченной. У него потеплело на сердце: то, что он увидел, было не просто искусной работой, это было само искусство.
   -Если бы еще помедлили день, то уже не застали нас, - услышал он голос Максима. Тот, заметив гостя, вышел к нему из гостиной. - Здравствуйте! - приветливо улыбнулся строитель.
   -Здравствуйте, - кивнул ему Снегин.
   Он повернулся к гостиной, и... застыл: на него смотрели глаза незнакомки, что он видел в кафе, где они воплотились со старым учителем.
   -Здравствуйте и Вы! - смущенно произнес он, и дроны - строители фыркнули.
   -Здравствуйте и Вы! - повторила она за ним, в голосе женщины послышались властные нотки, которые не вязались с ее утонченным нежным обликом.
   Снегин вопросительно глянул на Андрея, потом на Максима.
   -Это хозяйка, - сдержанно начал Максим, но, не решаясь, без ее разрешения представить ее гостю, добавил, - Пришла принимать нашу работу.
   -У Вас замечательный дом, - сказал Снегин, жадно разглядывая женщину.
   -Неправда ли? - улыбнулась она.
   Она вышла в коридор, остановилась, и оказалась так близко от него, что он едва не задохнулся от нахлынувшего на него чувства. Ее дышащие зрачки смотрели на него в упор, и у Снегина поползли по спине мурашки. Она заметила, что смутила его, но не удивилась, видимо подобная мужская реакция была для нее привычной.
   -Вспомнила! Я видела вас в день Святого Валентина.
   -Да... - промямлил Снегин, глядя на нее, он уже позабыл, зачем пришел.
   -Мы тоже попробовали Вашего коктейля, но он оказался бездарным.
   -В самом деле? - вскинул брови Снегин, - А нам с падре он очень понравился.
   Женщина вдруг напряглась, она посмотрела на него взглядом, исполненным внутренней силы. Виктор поежился, у него снова мурашки ползли по спине... ну и ну!
   -Вам как будто неуютно со мной, - заметила она.
   -Ваши глаза... - начал Снегин.
   -Стоп, стоп, стоп... - перебила она его, - В эти игры играть мы не будем.
   -Почему? - искренне удивился ее гость.
   Максим уже откровенно фыркал, но Снегину было не до него, он словно опьянел, как будто железа индуцирующая электричество запульсировала в нем, как это бывало на Баска... Он опомнился, эл-железы в человеческом теле не было, но это не помешало разлиться в каждой его клетке той неповторимой сладости, которую он помнил, и хранил в себе, как лучшее воспоминание о телесном бытии дрона.
   -Вы мне еще кого-то напомнили... - сморщила носик хозяйка квартиры, - Но впрочем, показалось, наверное. А что Вы здесь делаете?
   Ее вопрос застал Снегина врасплох.
   -Я... э... я... вот к Максиму зашел, к старому другу...
   -Он заказчик, - поправил его Максим, Снегин так откровенно флиртовал с замужней женщиной, что ему не хотелось, чтобы кто-нибудь считал его, его другом.
   -Да, зашел к заказчику... к старому... - продолжал мямлить гость.
   -К старому... - повторила за ним женщина, но не стала продолжать начатую фразу.
   Как бы ни был нелеп этот мужчина, он чем-то тронул ее, поэтому она решила не говорить ему колкостей, и повернувшись к Максиму, сказала, что работа ей нравится, и что муж завтра расплатится с ними, как и договорились.
   -Хотите чаю? - неожиданно обратилась она к Снегину.
   Тот чуть не подпрыгнул от радости, и энергично затряс головой, выражая согласие.
   -Кстати, как Вас зовут?
   -Кра... - Снегин наигранно закашлялся. - Роман Снегин. Э... Виктор Снегин, - наконец вспомнил он.
   -Последний вариант окончательный? - спросила хозяйка, в ее глазах искрилось веселье.
   -Нам он представился также, - между прочим, заметил Максим.
   -Извините, - смущаясь, произнес Виктор, глядя в огромные глаза женщины. - Я как будто растерялся, а это уже непростительно в моем возрасте, все-таки не шестнадцать...
   -Да уж! - согласилась она.
   -Я с удовольствием выпью чая, могу и коктейль...
   Снегин понял, что брякнул лишнее. Что-то дрогнуло в лице женщины.
   -Ничего спиртного в доме не держу, - неожиданно сухо проговорила она. - Да мы еще и не переехали сюда, - добавила уже мягче.
   Максим с Андреем начали прощаться. Они недвусмысленно смотрели на Виктора, но тот и не думал сдвинуться с места. Они смутились, перевели взгляд на хозяйку квартиры, но та сказала:
   -Ничего, идите. Муж придет скоро.
   Когда они ушли, Виктор ощутил блаженство, он остался наедине с обворожительной женщиной, да еще в этом удивительном по своей эстетике месте.
   -Прошу к столу... - услышал он певучий голос, и затрепетал, женщина приглашала в свое "святая святых" сама... Опытному дрону ее жест сулил многое. За кормлением обычно следовало все остальное. Снегин поплелся за ней на кухню, на ходу снимая с себя куртку. Он бросил ее на один из стульев, и сел на почетное место, что было ближе всего к плите. Хозяйка хлопотала рядом. Она включила белый полупрозрачный сосуд, наполненный хорошо отфильтрованной водой, и та мгновенно вскипела.
   -Вам покрепче? - спросила женщина, взглянув на гостя. Ее глаза расширились, вид Снегина удивил ее. И куда только подевалась его нелепая растерянность? Снегин сидел, важно приосанясь, и смотрел на нее взглядом, исполненным внутреннего достоинства.
   -Положусь на ваш вкус... - любезно ответил он.
   -Зря, - пожала плечами несколько обескураженная этой переменой хозяйка. - Я пью слабый, но, если угодно, сделаю, как себе.
   Снегин со словами благодарности принял чашку из маленьких рук, и осторожно из нее отхлебнул. Напиток оказался на редкость безвкусным, но он смолчал. В помещении было жарко, и Снегина это мучило. Хозяйка квартиры, заметив бисерки пота на его лице, торопливо принялась объяснять:
   -Мы ошиблись с отоплением. Потолок стал ниже, а мы рассчитали количество секций в батареях по старой его высоте. Но теперь уже менять не будем. Так зачем вам Максим?
   -Он один из перспективных... - не задумываясь, ответил Виктор.
   -Он - хороший строитель, - согласилась женщина. - Что Вы хотите поручить ему? Квартиру или загородный дом?
   -Я уже и не знаю, чего хочу, - откровенно признался Снегин. - Ваша квартира превратила этот небольшой кусочек реальности в нечто необыкновенное. В нечто необыкновенное даже для д... по человеческим меркам.
   -А у вас есть в запасе другие мерки?
   Снегин замялся.
   -Ну, божественные, например... - нашелся он.
   -Ах, оставьте! Мерить божественностью обыкновенный мирской дом было бы чересчур, все же не Церковь.
   -Не Церковь, - согласился он, - Я действительно несу непотребное... Скажите, я нравлюсь Вам? - напрямую спросил Снегин, ухаживания доблестных дронов всегда были быстры.
   -В каком смысле? - насторожилась женщина.
   -Какой еще может быть смысл между мужчиной и женщиной? - искренне подивился дрон.
   Женщина даже закашлялась. Она привыкла к мужским ухаживаниям, и давно научилась держать ситуацию под контролем, но этот парень был слишком уж прыток.
   -Вы всегда берете с места?
   "Особенная женщина... - мечтательно думал Снегин, созерцая ее лицо. - А ведь падре подозревал, что она дрон..." - вспомнилось ему, и он полез в карман куртки, чтобы это проверить. Снегин поднял глаза на женщину, ее взгляд стал тяжелым, и уже откровенно давил на него, женской податливости в нем не было и в помине. Мужчина был обескуражен, что-то в ней было неправильным, но положил на стол маленький блестящий параллелепипед, и нажал на клавишу. Луч потянулся вверх, заметался, набежал на женщину, но вдруг прилип к нему самому, а ведь он не забыл включить блокировку собственного поля. Он попробовал еще раз, результат был тот же.
   -Что это? - услышал он, и ему почудилось в голосе женщины неподдельное восхищение.
   Но он не успел ей ответить: в этот самый момент пронзительно зазвонил телефон. Звонил ее муж, и у Снегина сразу поубавилось энтузиазма, когда он увидел, как она ему радуется. Однако пока она слушала мужа, ее настроение испортилось. Снегин настроился на разговор супругов, и понял, расстраиваться было отчего, ее семья попала в неприятности. Кто-то угрожал расправой одному из ее близких из-за каких-то фальшивых денег, о чем сами они ничего не слышали. Дрон стал вслушиваться внимательнее: претензии были к ее сыну, однако тот ничего вразумительного объяснить не мог. Все, что он знал, было то, что с него хотят получить тысячу долларов, но это была не вся сумма, с сына еще требовали огромную компенсацию за моральный ущерб семье, кормильца которой взяли под стражу, когда тот сбывал фальшивые деньги. Промелькнуло имя Филипп, и Снегин заподозрил неладное.
   -Раз они настаивают, давайте встретимся, - сказала женщина. - Надо с этим разобраться. Сами знаете, не бывает дыма без огня.
   Она замолчала, вслушиваясь в то, о чем говорил ее муж.
   -Я знаю, что Филипп не печатал их, и что распространять фальшивки тоже не станет... - она снова замолчала, вслушиваясь. - Пусть не бубнит своим басом, я все уже слышала... А на встречу с ними идти придется, и лучше идти всем, так будет солиднее, - ей снова что-то возразили. - Уклоняться не надо, они все равно не отстанут, - начала настаивать она. - Вы на машине? - обратилась она к Виктору.
   Тот утвердительно кивнул головой.
   -Я приеду туда через пятнадцать минут. И вы поезжайте.
   Она выключила трубку.
   -Из-звините, - слегка заикаясь, спросил Снегин. - Не о Филиппе ли Вет-трове идет речь?
   -Вы его знаете?
   -Похоже на то.
   -Он - мой сын, - гордо сказала женщина. - Талантливый физик, а тут какое-то недоразумение с фальшивыми деньгами. Уж и не знаю, как он умудрился попасть в такую скверную историю?
   Зато знал Снегин.
   -Значит, Ваша фамилия - Ветрова?
   -Да.
   -Госпожа Ветрова, я близко знаком с вашим сыном.
   -Надо же, - удивилась она, и скупо улыбнулась. - Это славно. Может быть, чем-нибудь нам и поможете.
   Снегин почувствовал вдохновение.
   -Все что будет угодно даме! - воскликнул он.
   -Я пообещала своим, что буду через пятнадцать минут. Подвезите меня, пожалуйста.
  
   На этот раз машина завелась сразу. И через двадцать минут они добрались до места. На ветру пританцовывало четверо мужчин. На их лицах было написано крайнее изумление. Высокий поджарый здоровяк бесцеремонно хлопал по плечу толстого бутуза, и приговаривал:
   -Мир тесен, дружище, мир тесен...
   Снегин выбрался из машины и с любопытством оглядел двор. Так он и думал. В темноте под низким навесом полуразрушенной беседки притаились еще четверо. Было темно, но он сумел разглядеть, что все они были крепкие ребята, и у троих на левом боку выразительно топорщились куртки. Судя по форме, под ними были спрятаны излучатели, запрещенные правительством с год назад. Даже официальным структурам нельзя было использовать это страшное оружие в городе. Если режущий поток проходил мимо мишени, ущерб был слишком велик. Перед смертоносным потоком мог устоять только пластик, который применялся в строительстве с недавнего времени. Черный матовый пластик был некрасив, но очень прочен, и последнюю пару лет активно экспортировался во все страны мира государством, в котором жили перспективные дроны. Встреча, на которую они приехали, была назначена в старом городе, так назывался район, состоящий из одних старых построек. За очень редким исключением, все старые постройки охранялись, как памятники старины. И это доходило уже до нелепого, не только дома, но и внутридворовые беседки, скамьи, огромные деревянные щиты старых реклам ломать и менять запрещалось. Однако за их сохранностью следили плохо, и они, ветшая год от года, быстро приходили в негодность. Снегина это удивляло, удивляло его и то, что вместо того, чтобы бороться с преступностью, материал для строительства у землян подбирался таким образом, чтобы постройки могли устоять даже перед силою современного оружия. Но еще больше удивляло его то нелепое благодушие трех мужчин, что стояли перед бутузом. Дрон давно заметил, что живущим на этой планете свойственна странная, вернее сказать, детская беспечность, как будто каждому из них было отмерено, по меньшей мере, два века, а дело обстояло, как раз наоборот, жили люди недолго, и большинство из них так и не успевали хоть сколько-нибудь приблизиться к духовной зрелости. Семья Филиппа вела себя не лучше. Или они не понимали, что парни с ними не шутят, или не видели, что за театром действий из беседки следят грозные владельцы мощных излучателей. Снегин прислушался к разговору мужчин.
   -Не ожидал увидеть... - смеясь, говорил самый поджарый из них. - А ведь я недавно Вас поминал, когда рассказывал жене, как мне служилось в нашей доблестной армии.
   -Я не понимаю, о чем Вы, - буркнул бутуз, он чего-то конфузился.
   -Ну, как же? Училище, бравый полковник муштрует желторотых юнцов... Неужели не помните долговязого тощего курсанта, который вдруг задумался о своем истинном назначении, и дал тягу в штатскую жизнь?
   Бутуз что-то захрюкал просящее, видно испугавшись, что сейчас этот невежа сболтнет что-нибудь лишнее. Он оглянулся на беседку, и тут увидел, что из подъехавшей машины выходит женщина.
   -Женская охрана, дожили братья ученые, не могут нанять крепких ребят, - заржал, как конь, полковник.
   -Полегче, приятель, - угрожающе произнес длинный, и придвинулся к нему ближе. Но бородатый молодой мужчина, стоящий обок него, его остановил, придержав за локоть. Он что-то негромко сказал.
   -Здравствуйте, - поприветствовал Снегин бородача, когда подошел ближе.
   Тот удивился.
   -Какими судьбами?
   -Случайно узнал, что у вас неприятности, и решил присоединиться...
   -Хорошо, что Вы здесь, - сухо сказал физик.
   -Я вижу, что Вы догадались Филипп, - ответил ему разведчик.
   Физик коротко кивнул и отвернулся от Снегина. Мать подошла к сыну, и встала рядом. Взгляд сына заметал молнии, он был сердит, что она приехала. Но, что было пользы, спорить с этой женщиной, если она не умела понять, что эта мужская игра. На всякий случай Снегин не отставал от нее ни на шаг.
   После небольшой заминки полковник-бутуз прокашлявшись, выставил условия:
   -Тысячу вернуть. За материальный ущерб семье - десять тысяч в наказание - сто, и все баксами.
   -Одни нули, может быть, прибавите еще и полтинничек? Так для разнообразия... - некстати брякнул высокий молодой парень с лохматой кудрявой шевелюрой на голове. Он обладал весьма примечательной внешностью.
   -Не в моих правилах отказывать в просьбе, - осклабился полковник. - Что ж, добавлю к штрафу еще пятьдесят.
   -Остынь Валя, - строго сказал Филипп.
   -Считаю ваши претензии безосновательными! - Снегин навис над омерзительной улыбкой карапуза, облаченного в черное пальто, обычное для отставного военного.
   Чеппель выставил руку вперед и предостерегающе ткнул его в грудь. Но разведчик не отступил, наоборот он придвинулся ближе.
   -Кто это? - негромко спросил у жены поджарый мужчина.
   -Заказчик... - шепнула она ему.
   Полковник услышал ее, его мохнатые брови поползли вверх, и он убрал руку.
   -Аккуратнее парень, ребята у меня нервные, - однако пригрозил он Снегину, кивнув головой в сторону беседки.
   -Тысячу баксов я верну вам прямо сейчас, - сказал Снегин, игнорируя угрозу полковника, и распаляя его своим небрежением еще больше. - Это лишь нелепое недоразумение, и я с удовольствием исправлю сие...
   Речь дрона прозвучала не к месту напыщенно, и полковник набычился.
   -А кто вы, собственно, такой? - полюбопытствовал он.
   -А какая вам разница? - парировал Снегин.
   -Что ж, не могу отказать вам в удовольствии... не волнуйтесь, прибавлю к общей сумме штрафа еще и вашу тысячу. Итого: сто шестьдесят две...
   -Нет, - помотал головой дрон. - Итого: одна тысяча! Неважно считаешь приятель...
   Полковник замялся. Уверенность, с которой держались эти люди, ему начинала не нравиться. За ними должен был кто-то стоять... Но между тем, он возразил:
   -В нашем деле арифметика простая: только сложения, вычитаний нет. И так, срок двадцать четыре часа. Если затянете на минуту, сумма удвоится.
   Ему не ответили. Внимание его собеседников было приковано к беседке, прячущейся в глубине старого двора. Из нее торчали дула излучателей, которые, отразив свет от единственной на дворе лампы, стали заметны. Все, кто был на стороне молодого физика, застыли. Все оказалось серьезнее, чем они полагали.
   Этот аргумент пришелся полковнику кстати.
   -А тысяча нужна прямо сейчас, - довольно хрюкнул он, наблюдая какой эффект произвел на ученую братию его эскорт. - Хочу заметить, я вас предупреждал, с вами не шутят!
   -Послушай, Чеппель...
   -Заткнись, - угрожающе прорычал полковник, и в страхе оглянулся на своих. Но те, что маячили в беседке, не шелохнулись, похоже они не услышали его настоящего имени, и он успокоился.
   Бывший полковник, понизив голос, произнес:
   -Я узнал тебя. Ты тот симулянт, который никогда по-настоящему в армии не служил, а только вид делал! Ты месяц где-то прошлялся... Из-за тебя у меня потом такие неприятности были, что лучше не вспоминать! Так что ты рядовой в долгу передо мной, лично. С тебя еще полтинничек причитается. Сам сложишь сумму или помочь? С вас двести двенадцать тысяч.
   -Да, Чеппель, прибавлять ты умеешь... А сейчас мы научим тебя вычитать! Не отнимать, заметь, этому ты прекрасно обучен и так, а вычитать... У нас и ученая братия для этого имеется, они доходчиво объясняют, поймет даже бездарность вроде тебя. Да, ты не бойся! Денег за уроки брать не станем...
   Расслышав непочтительную речь долговязого, четверо парней покинули свое укрытие, и вошли в освещенный круг. Трое из них наготове держали оружие. У Снегина не осталось и тени сомнения, что любой из этих головорезов, начнет стрелять, лишь только появится повод. Чеппель зябко повел плечами. Он тоже не хотел, чтобы у них появился повод. Среди братвы он был новичком, и знал, что те не станут церемониться, если он окажется под обстрелом. А, если они узнают, что он из бывших армейских... это будет последним, что они захотят о нем знать. Его тут же пустят в расход! И предупреждать не станут.
   -Ради Бога! Не называйте моего имени, - взмолился он. - Иначе нам всем будет крышка.
   Братки продолжали медленно двигаться к центру освященной площадки, и полковник шепнул:
   -Тысячу принесли? Давайте.
   Ветров потянулся к карману, но Снегин его опередил, и, вытащив бумажник, достал оттуда банкноты. Он протянул их Чеппелю, тот взял, проверил номера, и успокоился.
   -Теперь ты...- ткнул он пальцем в Филиппа.
   -Мы договаривались, что при встрече... - вмешался Валентин, он был другом Ветрову, но его заставил замолчать один из тех, что держал в руках излучатель.
   -Делайте, что говорят, - угрожающе произнес бандит.
   Филипп достал приготовленные деньги, и протянул их полковнику.
   -В баксах! - возопил Чеппель.
   -Вы не дали времени их поменять... - начал объясняться Филипп.
   Чеппель оглянулся на своих:
   -Не спешите с расправой, иначе, кроме этой жалкой тысчонки, мы ничего с них не получим, - и он помахал над головой пачкой денег, полученной от Снегина.
   Ребята переглянулись, старший из них сделал знак рукой, и они опустили свои излучатели. И тут Снегин сообразил, что это шанс. Он молниеносным движением нанес удар рукой в жирное горло полковника, потом стремительно выбросил ногу вперед, целясь ему в живот, но нога почему-то взлетела выше, и ударила не в грузного Чеппеля, а в висок человека, стоящего за ним без оружия. Человеческое тело работало по непривычным Снегину схемам, отличающимся от боевых навыков воина - дрона, но действовало так точно и умело, что вызвало волну восхищения у своего нового владельца. И пока Снегин наслаждался тем, как все прекрасно устроено в этой натренированной машине, раздался взрыв. Кто-то тяжело упал на землю. Потом оказалось, что этот кто-то он сам и есть. Уже в следующее мгновение над его головой навис черный излучатель, и он решился, было, покинуть тело, чтобы не переживать его смертельную муку, но не успел. Тот, что наклонился над ним, вдруг с грохотом схлопнулся, превратился в бесформенный комок материи, и упал вниз, пребольно ударив его по ключице. Снегин взвыл от боли. Одежда на нем оплавилась, а в воздухе запахло чем-то аппетитным. Он принюхался, решил, что в соседнем доме готовят жаркое, и сглотнул слюну. Плечо жгло. Снегин торопливо прижал снег к своей ране, и вгляделся в темноту. В домах, окружавших двор, было все также тихо. Никто не включил света, не выглянул в окно, не выскочил из подъезда...
   "Завидная терпимость!" - усмехнулся Снегин. Он продолжал вглядываться в темноту, боясь оглянуться, ибо понимал: случилось непоправимое... вмешавшись в чужую жизнь, он не просто нарушил ее равновесие, он растоптал ее, погубил... и при этом ни на шаг не приблизился к решению собственной задачи. Снегин машинально оперся на изувеченную руку. Боль запульсировала в израненном теле, и он застонал. Перед глазами поплыл туман, его сознание угасло...
   ...В окружавшей его темноте возникло лицо, оно, несомненно, принадлежало женщине.
   -Жена... - простонал Снегин, - я тосковал.
   Два темных пятна выделялись на дорогом ему лице, постепенно превращаясь в огромные синие глаза. Он увидел в них сострадание, и... вспомнил, кто перед ним...
   -Как вы? - услышал он ласковый голос.
   -Вы живы... - разведчик судорожно глотнул, облизав сухие губы. - Слава Богу! Хоть в этом не согрешил...
   -У вас ожег. Покажите! - ее голос снова звучал властно.
   Он привстал, и с удивлением обнаружил, что женщина держит в руках прибор, что сделал по их заказу ее сын Филипп.
   -Как он попал к Вам? - изумился Снегин.
   -Все разговоры потом! Сначала я осмотрю плечо. Пойдемте к свету...
   Снегин послушно встал под лампой. Женщина приподнялась на цыпочках, и недовольно наморщила нос.
   -Слишком высоко, - пожаловалась она. - Присядьте.
   Мужчина подчинился ей.
   -Так лучше?
   -Ну и ну! Я такого еще не видела. Очень больно? - спросила мать Филиппа с неподдельным сочувствием в голосе.
   -А вот и третий, - вдруг послышался низкий голос молодого физика, и дрон оглянулся.
   Он увидел на снегу распростертое тело, это был тот, кого он ударил ногой в голову. Поверженный человек все еще был без сознания, но определенно жив. Рядом с ним сидел бывший армейский полковник. Он держался обеими руками за распухший подбородок, и тупо озирался. Толстяк не знал, куда подевались со своими излучателями трое его парней. Он подозревал, что они сбежали, и должен был признаться себе, что искренне этому рад. Он только боялся, что эти бешенные, что все еще суетятся вокруг него, сдадут его властям за вымогательство. И хуже всего в этом то, что одному из этих ребят он оказался знаком по службе в армии. И если ему придется предстать перед официальными лицами, ему не выкрутиться: за ним числились старые грешки, что он позволял себе на армейской службе. Он бы давно убежал, но у него зверски кружилась голова, и он даже не пытался подняться на ноги. Тот верзила под лампой ударил его мастерски. Чеппель хотел заговорить и застонал, его челюсть была сломана. Пока Чеппель тоненько жалобно поскуливал, держась за распухшую челюсть, молодые ребята нашли, что искали. Склонившись над взбитым снегом, они внимательно разглядывали три бесформенных куска сверхплотного и потому очень тяжелого вещества. В руки брать куски они не решались.
   -Ничего не понимаю! - это проговорил муж доброго ангела Виктора Снегина, все еще колдовавшего над обожженным плечом, надавливая и массируя пальцами какие-то точки на его руке, чуть выше локтя, и на шее.
   -Александр, - представился Снегину здоровяк.
   Дрон кивнул и назвал свое имя.
   -Красиво деретесь, - похвалил Александр. - Ни у кого не видел такой молниеносной реакции. Вы опередили меня на целые две секунды!
   -Вы тоже бросились в атаку? - с любопытством спросил дрон. Боль в плече уже почти не беспокоила его, и его голова снова была ясной.
   -Уж, и не знаю, чем бы это закончилось, если б не старый приятель Чеппель... - хохотнул Александр.
   -Что это? - перебила его женщина. Она достала прибор из кармана своего манто, и, чтобы разглядеть его, поднесла его поближе к лампе. - Когда вы ударили ногой того парня, - она кивнула на человека, который все еще лежал на снегу без сознания. - Эта штуковина вылетела из вашего кармана. Мне даже ловить ее не пришлось, сама ко мне прилетела. Она буквально вплыла в мои руки... Вы его на нашей кухне из кармана вынимали, так?
   -Верно, - Снегин протянул руку, но она не отдала.
   -Что это? - повторила она, ее глаза смотрели напряженно, она догадывалась, что только что убила троих.
   -Это всего лишь безобидный прибор для проверки радиационного фона, - пытаясь ее успокоить, с поспешностью проговорил Снегин.
   Но она недоверчиво покачала головой.
   -У меня такое ощущение, что что-то подобное когда-то уже было... или я видела нечто подобное... святотатство...
   -Святотатство? - переспросил ее муж. - При чем здесь святотатство?
   -Совершенно не при чем, - Филипп вдруг вырос за спиной своей матери. - Эту игрушку сделал я. Перед тобой усилитель потока, ма. Весьма хитрое приспособление, с помощью которого можно проявить... нет, чтобы было понятнее, скажу иначе, сделать видимым то слабое свечение, которое посылает в пространство каждое живое существо. Но это еще не все, прибор усиливает его, уплотняет, и затем, превращает в поток. Этот поток выбирает самый сильный источник, испускающий сходные импульсы в окружающем его пространстве, и притягивается к этому источнику, а если источник очень мощный, то прилипает к нему мгновенно. Настроить его можно на разные диапазоны, исходя из того, кого полагаете проверять. Интересный нюанс: если самый сильный источник сам прибор, то луч возвращается к нему самому, но выглядит это так, будто он и не появлялся над ним вовсе, то есть ничего не происходит. Боюсь, ма, ты случайно нажала на кнопку, когда он прилетел в твои руки.
   -Нечего не поняла...
   -И славно, - сказал сын, и, отойдя от матери, направился к Снегину. - Когда бандиты нажимали на излучатели, они исчезали, - понизив голос, проговорил он.
   -Вы успели это разглядеть? - подивился Снегин. - Ну и семейка! - вырвалось у него.
   -Что вы хотите этим сказать? - спросил молодой физик.
   -Так ничего. Все произошло слишком быстро, и сам я не видел, как это сработало...
   -Обратный процесс возможен? - перебил его физик.
   Снегин утвердительно кивнул, и Филипп усмехнулся.
   -Не верю! А ведь я просто вас провоцировал этим нелепым вопросом... Но как вы ухватились за него!
   -Вы много еще не знаете, - заметил Виктор.
   Физик с любопытством смотрел на него снизу вверх, он чувствовал, что парень говорил это непросто так.
   -Тогда верните им первоначальный вид, мы - не убийцы, - попросил он, решив подыграть Снегину.
   -Хорошо, - охотно согласился тот. - Я возьму их с собой. Однако Вы меня удивляете, такие как они не достойны, продолжать свое существование... грешное существование, - добавил он.
   -Не нам решать, кому жить, а кому умирать, - жестко сказал Филипп. - Куски сверхплотного вещества остыли, теперь их можно взять в руки.
   -Помогите мне, - попросил Снегин, - Моя рука...
   -А что делать с этими? - спросил Филипп, глядя на Александра. Он кивнул головой в сторону Чеппеля и уцелевшего бандита. - Надо бы сдать их, куда следует... Но... что мы расскажем об остальных?
   Александр задумался.
   -А я предлагаю корректировку взаимосвязей, - неожиданно вставил Снегин.
   На него взглянули с недоумением.
   -Дело в том, - скороговоркой проговорил Снегин. - Чтобы повернуть вспять процессы в куске сжатого вещества, - он легонько пнул одного из них. - Необходима специальная аппаратура. У меня - ее нет... здесь нет, - немного помолчав, уточнил он, - так что я смогу придать первозданный вид этим ребятам не раньше, чем через три месяца, но если повезет, возможно, и раньше. Я обещаю вам, я доберусь до аппаратуры, и сразу восстановлю их.
   Дрон уверенно лгал, но женщина ему не верила, да и другие смотрели с сомнением, в здравом ли он уме?
   -Я заберу их, и сделаю все, как надо...
   Тишина.
   -А этим двоим, лучше о вас забыть.
   -Как смете вы предлагать... - угрожающе заговорил Филипп, понимая, к чему клонит Снегин.
   -Погоди, - остановил Александр физика. - Думаю, парень говорит дело.
   Ветров недоверчиво посмотрел на него, потом снова перевел взгляд на Снегина.
   -Я не имею в виду дурного, - искренно сказал тот, пристально глядя в глаза Филиппа. - Я только хотел сказать, что у меня есть знакомый специалист, который поможет им забыть о вашем существовании. Забудут они - забудет и остальная шайка. Это сработает, как принцип домино. Недостатки морали этих двух тоже откорректируются. Знаете, я уже познакомился с некоторыми методами работы в ваших официальных органах, и у меня пропало желание иметь с ними дело.
   -А по какому поводу Вас задержали? - полюбопытствовал Александр.
   -Правила нарушил, дорожные правила...
   Все расслабились, кроме Филиппа.
   -И так, они оставят вас в покое, и превратятся в лояльных граждан... - сказал Снегин, продолжая их убеждать. - Что может быть лучше?
   Ветров недовольно тряхнул бородой.
   -Предлагаете промыть им мозги! Это неэтично. Хотя признаю, проще всего...
   -Вы не согласны? - искренне удивился дрон.
   -Мы согласны! - ответил за всех Александр. - И не спорь! - сказал он начавшему, было, возражать Филиппу, - Я тоже за свободу воли, но предпочитаю, чтобы это было преимуществом честных людей, а не этих, - он кивнул в сторону Чеппеля. - И что плохого в том, что бывшие бандиты превратятся в законопослушных граждан? Ничего! На самом деле это даже милосердно. Ведь их либо изолировать надо, что означает, отправить в тюрьму, а там несладко... либо, как предлагает Снегин, помочь им разобраться, что плохо, и что хорошо. Парень предлагает дело, да и нам волокиты меньше.
   Ветров отрицательно покачал головой, его аналитическому уму было трудно обойти некоторые факты, на которые отказывались смотреть его близкие.
   -Неужели вы не заметили, как он легко распоряжается нами? Как мы с готовностью проглатываем все его абсурдные нелепые объяснения? Вы не задумывались почему?
   -А он прав, - сказал Валентин. - Что-то в этом есть несуразное...
   Остальные молчали, уставясь рассеянным взглядом на черное пальто Чеппеля.
   -Ему на удивление просто управляться с людьми... - повторил Филипп, когда заметил, что происходит с остальными. Он вдруг спутался, позабыл, что собирался сказать, и только добавил: - С холодной расчетливостью берет то, что ему нужно, особо не задумываясь, что оставляет за собой в душах, которые задевает, походя...
   Дрон напрягся, человек был прав, именно так он и собирался поступить с Чеппелем. Именно так они с Романом Мильштейном поступали со всеми, кого им пришлось проверять. Эта женщина оказалась первой среди людей, которой ему захотелось помочь. Но и с ней он вел себя меркантильно. Почему он хотел помочь ей? Ответ был слишком очевиден. Она ему нравилась, как женщина... А все остальные земляне, вызывали лишь одно холодное любопытство. Он был чужим здесь, и молодой ученый сумел разглядеть это.
   -Из Ваших рук я получил фальшивые деньги, - продолжал обвинять физик, вспомнив вдруг, что собирался сказать. - Вы забрали у меня прибор, и затем отблагодарили за мою работу, подбросив фальшивки. Весьма признателен! Вот и теперь вы разыгрываете из себя нашего благодетеля, а наша жизнь, между тем, превратилась в постыдный фарс. Трое канули в небытие, отчего у моей матери дрожит подбородок, и она вот-вот расплачется... - Филипп не мог переносить слез матери. - Чеппеля не знаем, куда деть, его впору отправить туда же, куда и остальных... Я ему не верю! - возвысил голос Филипп.
   -Однако он действительно помог нам, - возразил Александр, прорвавшись своим сознанием сквозь странную тяжелую пелену, которая сковала его разум. - Если бы не он, кто знает, что было бы...
   -Если бы не он, ничего бы этого не было вовсе! - возразил Филипп со свойственным ему упрямством, но дрон вынужден был признать: физик прав. - И кто может поручиться, - продолжал Филипп, - что на этот раз он сделает именно то, что обещает?
   -Деньги, что я дал Вам, и вправду были фальшивыми, но я об этом не знал, - с чувством сказал дрон, и они ему сразу поверили, ибо в глубине души каждый из них хотел, чтобы он оказался хорошим порядочным парнем. Предательский ком подступил к горлу Снегина, и он сказал дрогнувшим голосом:
   -Очень сожалею, что все так обернулось, но я исправлю, я могу, поверьте. У меня есть на это власть... Чеппеля и этого... и обломки погрузите в мою машину. Пожалуйста, не спорьте Филипп... а через три дня я свяжусь с вами, и вы убедитесь...
   Дрону стало не по себе, оттого что он сделал с ними. Он сознательно притупил их восприятия, а в этом было неуважение. А они заслуживали уважения. Эти люди оказались слишком отличными от него. Сам он даже не вспомнил бы о тех, кто превратился в бесформенные куски материи, а его новым друзьям не хотелось отнимать жизнь даже у этих мерзавцев. Это было очень наивно, крайне легкомысленно, но и удивительно великодушно. Снегину опять захотелось остаться среди людей, любить, верить в мечту... но реальность диктовала иное.
   -Прибор... - хрипло проговорил он.
   -Ах да, - спохватилась женщина, - Возьмите.
   Он машинально нажал на кнопку, чтобы проверить работает ли он, и был удивлен: луч мгновенно прилип к Александру, значит, тот был из выдающихся. Снегин вскинув голову, заглянул в его глаза. Он встретился с твердым уверенным взглядом дрона, что был только у тех, кто служил в элитных войсках. Не зря он с такой легкостью принял его предложение на счет Чеппеля...
   Снегин встрепенулся. "А вдруг, это он и Максим... Что ж, не зря я здесь оказался!"
   -Что это значит? - спросил Александр, с любопытством разглядывая луч.
   -Это значит, что у Вас со Снегиным единая структура поля. И ничего больше... - ответил Филипп за Виктора.

. . .

  
   Они сидели в бистро и ждали Романа. Недоеденные бутерброды лежали перед ними на серых бумажных тарелочках, и последние куски уже не лезли им в глотку. Не рассчитав, они заказали слишком много еды, и теперь осоловело посматривали на снующих по залу официанток. В помещении стоял гул. Где-то попискивала тонкоголосая певица. За соседним столиком раздавалось жеманное хихиканье хмельных девиц... А Снегин скучал. Обстановка, царящая в забегаловке, казалась ему тошнотворной. Его собственная компания тоже была не из лучших. Он не знал, о чем говорить с двумя бандитами, что сидели обок него. И только когда он почувствовал, что Священник где-то поблизости, его взгляд оживился. Он оглянулся. Роман действительно был здесь. Он стоял на пороге, и осматривал зал, пытаясь его найти. Вскоре, он заметил своего друга, улыбнулся как-то механически, и, поприветствовав еле заметным кивком головы, направился в его сторону. Пока он лавировал между тесно стоящими столиками кафе, в его наполненных тревогой глазах затеплилась надежда. Снегин был не один. Это означало, что он нашел тех, кого они оба упорно искали все это время. И предусмотрительно привез их сюда.
   -Здравствуй! Очень рад! - разведчик искренне порадовался встрече со здравомыслящим существом, принадлежащим к одной с ним расе.
   -Это они? - кивнул Роман в сторону спутников Снегина. Те рассеянным взглядом глядели поверх его головы. Похоже, что их рефлексы были приторможены Виктором.
   -Нет, это не претенденты, однако они - тоже твои клиенты. Надо определить их уровень, и потом откорректировать его, максимально приблизив к стандарту.
   Мильштейн отрицательно покачал головой.
   -Я не должен здесь практиковать.
   -Но кто об этом узнает? - криво улыбнулся Виктор.
   В кислом взгляде Романа появился протест.
   -Я!
   Виктор вгляделся в своего собеседника. За последние три дня Священник сильно переменился, он уже слишком походил на землянина.
   -Падре, Вы отказываете в помощи заблудшим душам? - поддел он его.
   -А заблудшие души хотят, чтобы им помогали? - зло выпалил Роман.
   -Но разве это может быть причиной для отказа? - парировал Снегин.
   Он просканировал своего учителя, и почувствовал, что у того что-то стряслось. Учитель старательно избегал его взгляда, внимательно рассматривал свои пальцы, как будто видел их впервые, стряхивал со стола невидимые крошки, и это странное желание противиться благому делу было совсем неспроста. Разведчик начал догадываться, в чем дело.
   -Вы не проверили...
   -Я не смог, - виновато заморгал Мильштейн.
   -Не смог! - возвысив голос, повторил за ним Виктор.
   Священник начал оправлять одежду.
   -Хватит! - взорвался дрон. - Говорите же, наконец...
   Роман низко склонил голову, потом подался вперед, коротко взглянул на Снегина, и произнес, мучительно стыдясь своих слов:
   -Я не могу вернуться обратно.
   -Так ли?
   -Хорошо, буду - честен: я не хочу возвращаться.
   Дрон в этот момент машинально откусил бутерброд, но, услышав заявление Священника, подавился.
   -Нам здесь не место! - наконец, выдавил он из себя, прокашлявшись.
   -Теперь я придерживаюсь иного мнения! - возразил Мильштейн, приосанившись, и потряс своим пальцем перед носом разведчика. Страсть, с которою говорил Священник, настолько не соответствовала его статусу и крепости духа посвященного, что разведчик заподозрил самое худшее, что может случиться с адептом.
   -И кто она? - проницательно спросил он.
   Тело Мильштейна напряглось, лицо сделалось пунцовым, как будто принадлежала не дрону, а настоящему своему хозяину.
   -Ей трудно одной с двумя.
   -Мать близнецов! Так вот почему вы их не проверили!
   -Они мне, как собственные... - Роман с надеждой взглянул на Снегина, надеясь на понимание, но тот оставался бесстрастным. - Я не могу разрушить их жизнь!
   -Даже, если на другой чаше весов, гибель целой Цивилизации?
   -Удар ниже пояса дрон, но что еще можно ожидать от дрона?
   Снегин поежился.
   -Если вы отступитесь, то сделаю это я, - сказал Виктор, шумно отодвигаясь от колченого стола вместе со стулом, имея намерение идти к близнецам сейчас же.
   -Нет! - Священник схватил его за рукав. - Погоди. Давай сначала займемся этими.
   Вскоре из кофе вышло два осанистых гражданина, они приветливо улыбались встречным прохожим, напевая что-то под нос.
   -Теперь, когда мы вдвоем, начнем сначала! - примиряюще сказал Виктор.
  
   Через три часа они пили чай на заветной кухне. Роман Мильштейн вел себя по-хозяйски. И Снегин не переставал ему удивляться. В доме царила идиллия. Мать не была напряжена, как раньше, ее взгляд, останавливаясь на Романе, светился любовью. Как это типично для всего сущего! Она почувствовала мужскую поддержку и перестала бояться будущего. Да, не ожидал Снегин от Священника мудрой Цивилизации Дронов подобной прыти... Седой женщины, что он видел, когда пришел в их дом в первые, не было с ними. Видимо, они успевали ходить за младенцами без нее. Работяга - Священник оказался удобен даже в быту. Тихое семейное счастье, которое предстало перед глазами Виктора, обескуражило его. Священник поселился в чужом гнезде и явно пришелся к месту. Следы его усилий были заметны во всем. Стекла в окнах стали прозрачными, какими они не были с самого начала своего появления в этом доме. Детская походила на сказку, и превращала в веселого ребенка даже взрослого. Для завершения полной картины не хватало лишь зверя-няньки. Но это было выше возможностей его учителя, а так бы и зверь был уже здесь.
   -Уютно, - коротко бросил Виктор, и Священник смутился.
   Молодая женщина все щебетала, не давая вставить им слова. Только, когда она отвернулась, чтобы вынуть пирог из духовки, Снегин смог поинтересоваться, не разучился ли говорить проповеди всеми уважаемый и популярнейший в своих кругах небезызвестный проповедник. Мильштейн снова сделался пунцовым, то ли оттого, что ему стало стыдно, то ли оттого, что он был возмущен легкомысленным тоном разведчика. Но Снегин не успел разобраться отчего, хозяйка уже повернулась к ним, и затараторила снова.
   Их выручили младенцы.
   -Они так много едят, не то, что наши, - шепнул Роман гостю, когда мать ушла в детскую.
   -Рад за них... - изрек Виктор. - Падре, как вы считаете, что будет делать настоящий Роман, когда снова воцарится в собственном храме души?
   Видимо, Священник позабыл об этой существенной детали. Он мелко и часто заморгал. Снегину все-таки удалось заставить его задуматься над тем, что он делает.
   -Сейчас ему лучше, чем было раньше, - безжизненным голосом заметил Священник.
   -Может быть и так, но вы не имеете права отнимать у него жизнь, тем более на сомнительное предприятие.
   -Но ведь ты никогда не сомневался в том, что иметь семью хорошо.
   -Я - мирянин, - напомнил Виктор.
   -Ну и что с того? Здесь я, как ты, - продолжал спорить Роман.
   -Мне тоже сначала казалось, что лучше остаться, - признался ему Снегин. - Но теперь я знаю наверное, что нам здесь не место... - он с внутренней мукой разглядывал своего притихшего друга. - Падре, мы - здесь чужие! Если б вы знали, какие они, - он грустно покачал головой. - Мне неожиданно больно за них, и из-за их наивности, и из-за хаотичности и в их душах и в их жизнях. Вы знаете, как они растут, как учатся? Совершенный абсурд. Дрон учит сначала правила, а потом пропускает их через сердце. Правила проверены веками, они логичны и точны. Дрон живет, согласуясь с ними, и однажды на него нисходит мудрость, это тот момент, когда он понимает, что следовать Божественным правилам жизненно важная необходимость. Но у них все не так. Всяк по своему учит свое дитя, чему сам умудрился в жизни, но чаще учит и, не умудрившись вовсе... хотя и у них написаны заповеди. И потом человек живет, действуя как-то, как того требует от него жизнь или структура взаимосвязей в обществе, а часто даже и не согласуясь, а вопреки! Глупость! А они сочувствуют живущим вопреки, а бывает, и восхищаются... И вот так, набивая шишки, ломаясь, гордясь неизвестно чем, они формируют свою философию, которая совмещает в себе не соединяемое. Я удивился день тому назад, узнав, что с их точки зрения, тот, кто убивает, грабит, разрушает, имеет права на жизнь ничуть не меньшие, чем тот, кто имеет душу честную, открытую, добрую... Не ввязывайтесь в это учитель. Мало ли что сказал ваш любимец! Я помню дословно - "земной колорит манит". Манит, пока не попадешь в переделку, и не увидишь, что не имеешь права действовать тогда, когда надо или когда хочешь действовать, и должен действовать тогда, когда все в тебе протестует... Одумайтесь! Вы спасли мне душу, вызволив из мертвой материи, теперь моя очередь... Они вас запутают. Вы не будете знать, что хорошо, а что плохо, и будете вечно взвешивать все это на чаше весов. Вы ведь знаете, игра жизни сужается, если начинаешь путаться в ее основах...
   -Да я видел, - пробормотал Роман, - как учит мать свое дитя - она его шлепает, когда оно не слушается...
   -Они не все такие. Однако это почти правило, что лучшие из них - самые уязвимые, а не наоборот. Я имею в виду, в социальном смысле.
   -Социальное - преходяще... - заметил Священник.
   -Так ли? - не поверил разведчик. - Идите, падре, к младенцам, и сделайте, что должны.
   Священник нехотя поднялся и направился в детскую. В дверях он остановился и спросил:
   -А как на счет полноты жизни?
   -Вот выполним долг, и наполняйте... - тускло сказал разведчик, он и сам хотел полноты...
   Роман ушел. Снегин остался наедине со своей чашкой. Он смотрел на нее невидящим взглядом, и вспоминал, о чем только что говорил учителю. Он и не ожидал от себя, что на него может снизойти этакое красноречие. Прав ли он был в своих суждениях о землянах? Он прожил здесь слишком мало времени, чтобы знать это наверное. Но надеялся, что в скором времени ему будет с кем это обсудить.
   -Наполняйте падре, только начинайте, как и они, с нежного возраста, - тихо проговорил он.
  
   Теперь они ехали на умеренной скорости. Ибо с каждым часом дрон в Снегине проявлялся все больше. Он все еще бунтовал после разговора с учителем против всего человеческого, что появилось в нем на Земле, и теперь старался действовать исключительно только по системе и правилам. Роману казалось, что их машина ползет, а не едет, но он молчал. Он тосковал, многолетняя выучка, превратившая его в безмятежное, отрешенное существо слетела с него, как ненужная шелуха. Сейчас он был беззащитен, как обыкновенный человек, у которого случилось горе.
   -Не надо так, не надо... - услышал он голос Виктора. Он поглядывал на своего учителя с беспокойством, тот вел себя странно, старательно избегал его взгляда.
   -Что-то не так? - не выдержал, наконец, Снегин.
   Роман кивнул.
   -Просто это первая женщина, - сказал ему ученик, бывший опытнее Священника в таинстве создания жизни.
   Роман покачал головой, он не собирался обсуждать с учеником свои чувства.
   -Следующие претенденты надежные? - спросил он, чтобы переменить тему.
   -Если иметь в виду метод исключения то, да, ведь они - последние.
   Его учитель смутился. Снегин вгляделся в него, и резко затормозил.
   -Почему?
   -Я не смог, - признался Роман Мильштейн.
   -Вероятность, что жизнь детей может быть испорчена не такая уж и большая, - сказал Снегин. - Если бы это были они, то на самом деле Вы освободили бы их, а если нет, хватило бы разбудить и одного. По сравнению с тем, что творится в нашей Системе, это совершенный пустяк.
   Роман с тоской посмотрел на небо. Виктор начал разворачивать машину, но учитель положил свою ладонь на плечо ученика.
   -Погоди. Мы уже ближе к Максиму, чем к близнецам. И потом, я не смог это сделать не из этических соображений.
   -Что? - ужаснулся Виктор
   -Именно.
   -А как же тогда с Чеппелем?
   -Тебя этому не учили... это другое воздействие, - ответил Роман, - Чтобы проще было понять, объясню так: в корректировке главное сочувствие и все выправляется. А я здесь сочувствую жизни с особенной страстью.
   -Значит, Священник утратил способность... - констатировал разведчик упавшим голосом.
   -Прошу тебя, не повтори моей ошибки, иначе и ты не сможешь.
   -Я тоже успел привязаться к женщине... - признался учителю Виктор.
   -Это ничего, главное - не поддаваться инстинктам тела.
   Снегин вдруг расхохотался, до чего нелепо это прозвучало в устах Священника.
   -Если бы я наперед знал, чем закончится эта история! - проговорил упавшим голосом Роман Мильштейн.
   Снегин, продолжая смеяться, снова повернул в сторону мегаполиса, и машина рванула вперед. Теперь он торопился.
   -Будем надеяться, что Максим с Александром - это то, что нам нужно! Есть шанс, что они сумеют вспомнить сами. Но если это близнецы, то это конец... Ведь я - не мастер!
   Была весна. Снег уже почти растаял, остались лишь небольшие островки в лесу, обступавшем с обеих сторон разбитую дорогу. Роман, прижавшись лбом к боковому стеклу, он с жадностью смотрел на исчезающий снег.

. . .

  
   Они стояли в кромешной тьме, и пытались открыть магнитным ключом дверь своего подъезда. Они спешили, причем спешили бессознательно, словно кожей чувствовали, что за ними из темноты кто-то следит. Женщина стояла ближе к двери, она, быстрым грациозным движением опередив мужчину, звякнула ключами, нашла тот, который был нужен, и, нащупав тонкими пальцами неровное углубление на окрашенной поверхности, приставила к углублению свой магнитик. Но дверь не отреагировала. Мужчина начал торопить ее, и она принялась быстро и беспорядочно прикладывать свой ключ во все ямки, которые попадали под ее пальцы. Дыхание мужа от нетерпения стало прерывистым, и она заторопилась быстрее. Мужчина действительно нервничал, ему казалось, что его жена делает все не так... Он навис своим мощным телом над ее хрупкой фигуркой, и протянул руку, чтобы отстранить от двери, но стальная дверь вдруг запищала, и на их лица упала яркая полоса света.
   -Везде попробовала, - уже добродушно изрек мужчина, и, легко увлекая ее за собой, стремительно побежал по лестнице вверх.
   Она еле поспевала за ним, но он решил, что бежать вверх - это хорошая тренировка для обоих, он не сбавил шага.
  
   -Я его, где-то видел. Так... ты думаешь, что это и есть он... - в темноте послышалось сопение, и два темных силуэта отклеились от стены дома, в подъезде которого только что скрылась семейная пара.
   -Может проще об этом спросить у него самого?
   -Вот так прямо?
   -А что?
   -Я не думаю, что ему так вот сразу удастся вспомнить, кто он, а я ему в этом помочь не смогу...
   -А что если и у меня не получится?
   -Любой из нас, когда-то делал это впервые!
   -Но не в такой обстановке...
   -Дома было бы проще, но мы не дома. Но это не значит...
   В ответ прозвучала усмешка:
   -Вы мне открыли глаза на суть дела.
   -Ладно, пошли, - позвал Священник, - Проверим сначала строителя.
  
   Проверка строителя ничего не дала. Как ни пытался Снегин разбудить его память, тот, глядя на него, ничего не понимал и только хлопал глазами. Максим только из вежливости терпел странности своих гостей. Они бесцеремонно напросились к нему в гости на чашку чая, и хозяин уже откровенно ждал, когда они уберутся. Жене Максима его новые заказчики не понравились сразу. Улучшив момент, она шепнула ему на ухо, чтобы он не соглашался на них работать, и выскользнула из комнаты. Время шло, гости продолжали строить хозяину глазки, и тот, потеряв всякое терпение, уже собирался указать им на дверь. Но за стеной кто-то включил дрель. Максим отвлекся, и Снегин в бессилии развел руками. Разум Максима и так не подчинялся ему, а теперь он уже и сам не мог сосредоточиться.
   -Сейчас все строятся заново, - заметил Максим, зевая. Он сладко потянулся, и посмотрел на Снегина влажными глазами. И Снегин решил, подойти к делу иначе.
   -Послушайте, Максим. Мы собираемся строиться загородом. Платить станем столько, сколько скажете сами, но мы уже знаем от Александра, что сочетание качества и цены у вас оптимальное.
   -Вы математик? - полюбопытствовал Максим.
   -С чего вы взяли? - удивился Снегин.
   -Извините, я просто спросил.
   Дроны переглянулись. И чем только забита голова у этих людей? Как было непросто сосредоточиться в разговоре с ними на главном.
   -Мы сильны только тогда, когда полностью подчиняем себя задаче, - вдруг брякнул Роман, на что Максим мгновенно отреагировал.
   -А ведь верно, - сказал он, сощурив влажные глаза, он будто припомнил что-то.
   На него выжидательно глядели четыре глаза, но человек оторвавшись от внутренней жизни своей души, посмотрел на них с сомнением. Он уже начал склоняться к мнению жены, что связываться с этими чудаками ему не стоит. Снегин уловил его мысль, и поторопился исправить впечатление, которое произвел на него Роман.
   -Мы будем Вашими заказчиками вместе с Александром. Он собирается строить загородный дом в тихом живописном местечке у реки рядом с нами.
   -Он не говорил мне, - заметил строитель.
   -И что с того? - пожал плечами Виктор, - Предлагаем встретиться всем четверым в нашем любимом кафе. Славное такое местечко. Там можно заказать и что-нибудь вегетарианское... Ведь вы - вегетарианец? - Максим сдержанно кивнул и Снегин торопливо продолжил, - Мы часто туда наведываемся, Александр тоже. Что вы на это скажете?
   -Ну, если и Александр будет в этом участвовать, то почему нет? Он - хороший клиент.
   -Вот и договорились. Что если завтра, в восемь вечера?
   Максим кивнул. Он явно повеселел, когда провожал гостей до двери. Жена выглянула в коридор, церемонно пожелала им удачи, и тут же исчезла. Когда они ушли, она подошла к мужу, и, сделав каменное лицо, сухо проговорила:
   -Какие тяжелые люди!

. . .

  
   Они только что вернулись из магазина, но продукты, что они принесли, так и остались лежать не разобранными на полу. Женщина принялась хлопотать на кухне. А Александр, небрежно перешагнув через набитые всякими вкусностями пакеты, сбросил с себя одежду, и, погрузившись в горячую ванну, приготовился ждать ужин. Он блаженствовал в томной неге. Ей тоже хотелось поплескаться в ванной, но она хоть и завидовала ему, продолжала возиться на кухне с кастрюлями. Голодный Александр мог превратиться в проблему. Подумав об этом, она с сожалением вздохнула и заторопилась, как только что торопилась у двери подъезда. Но теперь она действовала быстро, споро, уверенно.
   Свиная шейка уже скворчала на столе, издавая аппетитный аромат. У мужчины чутко затрепетали ноздри. Но до его сознания сигнал пока не дошел. Он вылез из ванной, взялся за бритвенный прибор, намылил лицо, и неторопливо начал бриться.
   -Ты скоро? - спросила его жена, приоткрыв дверь в ванную комнату.
   -Скоро, - ответил Александр, - Побреюсь и все.
   -Все же остынет! И к чему бриться на ночь?
   Она рассердилась на него, вернулась на кухню, и села за стол.
   -А вдруг контакт? - улыбнулся мужчина, появившись в дверном проеме кухни, спустя пять минут.
   Жена устало взглянула на него, но невольно улыбнулась, уж очень ласково он смотрел на нее.
   -Как пахнет! Опять изысками кормишь...
   -Но ты же мой властелин... - певуче произнесла женщина, и встала, чтобы нарезать хлеб.
   -Нет, что ты, раб нижайший... - Александр, проходя мимо нее, сделал вид, что споткнулся, и чтобы удержать равновесие, решительно обнял ее.
   -Да ладно, что ты меня разыгрываешь? - жена заглянула в глаза мужу. - Я давно согласна...
   -Сначала отдам дань твоему кулинарному искусству!
   Муж с завидным аппетитом уплетал свой ужин.
   -Исключительно! - нахваливал он набитым ртом, поглядывая на женщину.
   Вся аппаратура квартиры вдруг разом защелкала, принимая сигнал. Звонок был поздний. Александр сделал мощный глоток, мягко отстранил от телефона жену, и взялся за трубку. Его глаза удивленно расширились: им звонил Виктор Снегин, а он за это время уже успел позабыть о нем. Разговор был коротким. Выключив трубку, Александр замялся, но врать жене ему не хотелось, и он спросил:
   -Снегина помнишь?
   -Если бы и хотела забыть о нем, то не смогла...
   Александр обескуражено посмотрел на жену, потом понял, о чем она говорит, и кивнул.
   -Приглашает завтра на встречу. Обещает предъявить Чеппеля, и остальных. Филиппа просил не приводить. Говорит, что побаивается его, крут твой физик.
   -Я пойду с тобой. Я хочу удостовериться собственными глазами, что наши головорезы в порядке. А то, у меня душа не на месте...
   -Ты не виновата! Это была случайность, - хмуро сказал Александр. Его удивляло, что жена, словно она была дитя, все еще верит в обещанное Снегиным. Сам он понимал, что свалял дурака, развесив перед ним уши... А вот Филипп - молодец, сразу его раскусил! И все-таки он должен пойти на встречу. Что-то было в этом парне особенное, что заставляло его уважать сверх логичного. И его умение драться было здесь ни при чем.
   -Я понимаю, что это случайность, но все равно... - услышал он голос жены.
   Он увидел, как подрагивают ее губы. Ему стало жаль ее.
   -Ты это брось! Снегин сказал, что они - в порядке. Плакать здесь не о чем! Но может лучше тебе не ходить? Он предупредил, что это деловая встреча, и что будет достаточно, если приду только я.
   -Я пойду, - заупрямилась женщина.
  
   Дроны сидели в простеньком номере гостиницы, тупо уставясь в телеэкран. Не имея другого занятия, они переключали его с канала на канал, и скользили невидящим взором по сменяющим друг друга картинкам. Исковерканная Система, крушение их привычного мироощущения тяжким бременем лежало на их плечах. И то, что они не были уверены, удастся ли довести до логического конца начатое дело, было хуже всего. Они с легкостью манипулировали людьми, но, не рассчитав собственных сил, сначала поддались искушениям нового тела, потом подчинились общечеловеческой, неуемной жажде жизни, и теперь не знали, смогут ли взять адепта с собою на Баска. Ибо они утратили свою былую власть над разумом - великую способность элиты Системы Дронов. И кто знает, удастся ли им теперь повлиять на дремлющий разум, который был приглушен специальной командой-забвением перед транспортировкой с Баска на Землю, смогут ли пробудить в нем самосознание дрона, ведь он - не человек, с ним будет сложнее. А возвращаться на Баска без него, не было смысла, ибо только он обладал достаточной силой, способной устоять перед тотальным натиском врага. По крайней мере, они в это верили. А быть свидетелями гибели мира, было слишком даже для них... Они оба знали, что останутся, если завтрашняя встреча с избранными не принесет им победы. У Виктора немного утихла боль, которая мучила его с того самого страшного дня в его жизни, когда его жена и с нею их маленький сын оказались разорванными на куски прямо у него на глазах. При первом же взаимодействии с "чужими" ребенок и женщина не выдержали напряжения. Пространство космоса, которое преодолел он с Романом, добираясь до Земли, поглотило часть его памяти, он что-то не удержал в себе, и втайне от себя радовался тому, ибо ему стало легче. Роман пошел дальше, он совсем перестал вспоминать о Системе, каждое мгновение бытия его тянуло к земной женщине, с которой он впервые познал, что означает быть единой плотью. Теперь и ему удалось постичь, как просто радоваться самым обыкновенным вещам, что расцветают от соприкосновения с твоим "я", просто оттого, что ты счастлив. Двое дронов тщательно скрывали друг от друга надежду на то, что завтра у них ничего не получится. Они путались в том, чего именно они хотят. И эти сомнения лишь усиливали их тревогу. Им было стыдно признаться, что они не сожалеют о возможном провале, наоборот, радуются, что смогут остаться в этом уютном, хоть и непонятном им мире. А мир был абсурден и зол, но мудр и добр одновременно.
   Встречу спланировал Снегин. Он пригласил одного претендента раньше другого, считая, что по одному ему будет легче на них воздействовать. Правда разум Максима уже не поддался ему, но может Александр окажется более чутким... Однако оба дрона знали, что это не так. Александр был жестче Максима: он был воином. Дело осложнялось еще и тем, что он был воином - вольнодумцем. И его это качество лишь усложняло задачу. С вольнодумцами их Системе всегда не везло...
   Роман вдруг коснулся плеча Виктора.
   -Смотри! - не сказал, а выдохнул он.
   Виктор взглянул сначала рассеянно, но вскоре он уже с жадностью впился в экран, на котором не переставали мелькать лица, искаженные страхом. Они уже знали, что на Земле, в последнюю неделю, значительно возросло число стихийных бедствий, причем катастрофически возросло... Землетрясения, сели, цунами один за другим, потрясали жителей Земли своими страшными разрушительными последствиями. Однако до сих пор все это могло быть объяснено разыгравшейся природной стихией. Но то, что показывали на экране теперь, не поддавалось обычной логике. Какой-то любитель отснял весь этот ужас на камеру, и теперь эти кадры повторяли и повторяли во всех новостях с терпением, которому могла позавидовать сама бесконечность. Даже двух дронов, свидетелей катаклизмов, на собственной планете Баска, смутило то, что они увидели. Вершина горы Эльбрус приподнялась всей своей массой, над неподвижным основанием, сдвинулась на два метра в сторону обсерватории, и мягко опустилась. Это повторилось через двадцать четыре часа, правда теперь каменная глыба сдвинулась только на пятьдесят сантиметров. Теперь за горой Эльбрус следили круглосуточно. Вся территория, прилегающая к горе, была оцеплена. Работники обсерватории, спортсмены, местное население были эвакуировано еще вчера, и теперь вокруг Эльбруса стало непривычно пустынно. Безмолвная сумасшедшая гора осталась в одиночестве. Она взирала на мир с укоризной, будто угрожала расправой за то, что люди, не разделяют с нею триумфа ее победы над гравитацией. И это не было развитым воображением дронов, тоже чувствовали и люди. Каждому, кто смотрел на экран, казалось, что гора смотрит на него сквозь его стекло, и от ее холодного каменного взгляда по коже бежали мурашки.
   Оба дрона в ужасе воззрились друг на друга...
  
   На следующий день чуть позже назначенного срока они подъехали на своей машине к старому кафе. В приглушенном свете окна они увидели Александра. Он уже сидел за столиком и потягивал через соломинку какую-то белую жидкость. По-видимому, это был молочный коктейль, он не мог позволить себе более крепкого, значит, был за рулем. Один из главных претендентов был не один, и Снегин радостно вспыхнул. Ведь он собирался схватиться с этим воином - вольнодумцем за сидящую перед ним женщину, если, конечно, они с падре решат остаться.
   -Теперь я вспомнил, где его видел, - услышал он голос Романа.
   -Да падре, это они тогда сидели у окна, - откликнулся Виктор, и пружинисто зашагал к двери.
   -Только... - остановил его Роман, когда они подошли к невысокому крыльцу, ведущему к двери кафе, - Давай сначала подслушаем, о чем говорят эти двое. Может, услышим нечто такое, что поможет измыслить способ, как подступиться к его мозгам.
   -Пожалуй! Но вдруг все-таки это не он, а те близнецы?
   -Перестань дразнить меня! - огрызнулся Святой Отец, - Близнецов не разбудить... поэтому пусть он будет тем сильным человеком, что не отрывает взгляда от сидящей напротив него красивой женщины, и за которым мы подсматриваем через окно, как озорники- мальчишки.
   Голос Романа был игрив. И Снегин заподозрил, что священник-расстрига решил подучиться хорошим манерам в общении с женщиной. Разведчик промолчал, однако не смог удержать равнодушное выражение. Чтобы скрыть предательскую ухмылку, ему пришлось спрятать лицо в воротнике куртки. Он поспешно отвернулся, открыл дверь, и осторожно шагнул в полутьму кафе. Посетителей в зале было немного. Музыка играла негромко, лишь чуть приглушая разговоры, которые велись, как и везде, лишь о сумасшедшем Эльбрусе. Дроны подсели поближе к претенденту. В их распоряжении до прихода Максима оставалось сорок минут, и они решили, что могут опоздать на встречу на все сорок. Заказав себе по порции мороженого, они принялись подслушивать. Их немного удивило, что мужчину и женщину не интересовала гора. Им обоим как будто не дали роли в разворачивающемся представлении театра Земли, и это их остудило. Они не захотели играть даже роль зрителей. Им было все безразлично, их интересовали только они сами. Роману вдруг вспомнилось, о чем говорил этот мужчина, когда они с Виктором встретили в кафе Алексея. Он рассказывал женщине, что сидела и сейчас напротив него, о своей армейской жизни, которою он живо интересовался, но... в то же время служба вызывала в его душе невольное чувство протеста из-за ее однообразия, и тупости некоторых ее "адептов". А это очень напоминало старшего. Похоже, они нашли именно тех, кого с таким нетерпением ждут на планете Баска. Значит Максим - младший, и его ученик. И так, они найдены! Только... сумеет ли Виктор вернуть их? Роман снова прислушался, за соседним столиком спорили.
   -Я не стану нырять! - решительно отказывалась женщина. - Хватит и того, что я катаюсь с тобой на горных лыжах!
   -Но это же здорового, что ты научилась! - восторженно произнес мужчина. - У нас теперь больше общего... и будет еще больше...
   -Не забывай, что я совсем не умею плавать. Как только вода доходит мне до подбородка, я начинаю задыхаться.
   Александр хотел что-то сказать, но она его опередила.
   -Я знаю, это от страха. Я не научилась плавать, потому что боюсь воды.
   -Это тоже пройдет. Ведь ты и на лыжах боялась вначале...
   Женщина поднесла к губам ложку с мороженым, и отрицательно покачала головой, но мужчина не собирался сдаваться.
   -У меня, наконец, появилась соратница, - проговорил он, - Ты столько подарила мне прекрасных мгновений: минут, часов, дней, месяцев... что я хочу отплатить тебе...
   Женщина хохотнула, но мужчина, не смущаясь, продолжал:
   -Могу я подарить любимой неделю под водой?
   Снегин напрягся, перед женщиной сидел настоящий мастер мужского слова, да... нелегко будет тягаться с таким. Поставить эту женщину на горные лыжи было очевидно непросто. Она знает свой предел.
   -Это он, - услышал он голос Романа. - Совершенно определенно он. Ты только послушай его! Ничего удивительного, что прекрасная Вей не устояла перед его чарами, даром, что он был смертник.
   -Да... - соглашаясь с ним, протянул Виктор. - Будет нелегко, - добавил он.
   -О чем ты? - подозрительно спросил Мильштейн. Короткого взгляда Святому Отцу было достаточно, чтобы понять, Снегин занимается не тем, чем должно... - Не утони в своих химерах! - резонно посоветовал он.
   -Кто бы говорил! - огрызнулся разведчик. Они обменялись яростными взглядами, и снова прислушались.
   - ...так скучно одному во Вселенной, - продолжал бархатистый голос, - что приходишь сюда, чтобы найти на Земле ту единственную и... - у женщины приоткрылся рот, так она ждала продолжения, - и... находишь ее!
   Рука Романа потянулась сама собою за карандашом, чтобы все это записать, но он постеснялся Снегина.
   -Ты так настаиваешь! - вдруг заговорила женщина с металлическими нотками в голосе, она казалась разочарованной, что весьма удивило Романа. - Что это становится уже неприличным...
   -Вообще, - легко парировал Александр, - хорошая мысль тем и хороша, что приходит не тогда, когда прилично, а тогда, когда нужно!
   Она не удержалась от смеха.
   -Ладно, я подумаю. Только не дави на меня, хорошо? - попросила она.
   -Никогда! - с пафосом проговорил Александр, он видел, что лед тронулся, но решил: будет правильным, если дать ей время на то, чтобы свыкнуться с его новой затеей. Он огляделся, и с удивлением обнаружил за соседним столиком Снегина. Тот был в компании с незнакомцем. Они оба, раскрыв рты, прислушивались к их разговору.
   -Это - засада? - спросил Александр проницательно, чем сильно смутил обоих парней.
   -Можно сесть за ваш столик? - торопливо проговорил, застигнутый врасплох, разведчик.
   -Прошу! - Александр сделал широкий жест рукой, и добавил, - Мы давно уже ждем.
   -Пробки, - не задумываясь, оправдался Снегин, - Мы немного посидели, чтобы перевести дух.
   Александр промолчал.
   Дроны подсели к ним. И для приличия немного поговорили о съехавшей вершине горы. Однако, быстро исчерпав эту тему, которая к искреннему удивлению обоих дронов нисколько не задевала семейную пару, они попробовали, объединив усилия, атаковать разум ничего не подозревающего Александра. Вскоре они покрылись испариной, но пробиться к его памяти так и не смогли. Да, блокировка памяти поставлена была на совесть, старались на века. У женщины внезапно разболелась голова. Она начала посматривать на обоих дронов с подозрением. Вспомнив, зачем пришла сюда, она начала расспрашивать Виктора о Чеппеле и его ужасных друзьях. Оба дрона оказались к этому неготовыми. После небольшой заминки Виктор все же нашелся, и представил госпоже Ветровой Романа Мильштейна одним из тех трех бандитов, что стреляли в них из излучателей. Священник проявил изобретательность не хуже разведчика. Он ловко сочинил легенду, почему не пришли остальные его друзья, при чем при слове "друзья" он расплылся в широчайшей улыбке. И, понизив голос, добавил, что и сам в скором времени собирается к ним присоединиться.
   -Они уехали в Сибирь организовывать ферму, на которой будут выращивать сухофрукты, - самодовольно закончил он.
   -Что? - в один голос спросили супруги.
   -Фрукты, - поправил разведчик коллегу, и объяснил причину его рассеянности. - Это результат переориентировки личности. У него это пройдет, не волнуйтесь. Еще немного времени, и мы будем гордиться знакомством с ним, - на всякий случай добавил он. Последние слова Виктора Роману Мильштейну особенно понравились, и он от удовольствия хрюкнул.
   -Я - вряд ли, - сморщила носик женщина, оценивающе оглядев Священника, но, похоже, она поверила Снегину, или хотела поверить. Разведчик так и не понял.
   Пришел Максим. Сразу заговорил о предстоящем строительстве, но его не поддержали. Тогда он упомянул о катаклизмах, потрясающих в последнее время планету, но и этот разговор вскоре угас. Максим с надеждой взглянул на сидящего против него Александра, ждал, что тот объяснит ему, зачем они собрались в кафе, но тот молчал. Александру было не до загородных коттеджей. Он видел, какие недвусмысленные взгляды бросает на его жену этот прохвост Снегин, и злился уже всерьез. Снегин теперь не казался ему таким же симпатичным, как в первую встречу. Александр собрался, было, встать, чтобы увести свою жену подальше от назойливого ловеласа, но в этот момент Роман, взяв его за руку, попросил извинить его за то, что он собирается ему сказать. Александр нехотя кивнул. Он старательно удерживал себя в узде, но взгляд его метал молнии. Максим, заметив, что за столом творится неладное, пожалел, что согласился на встречу.
   -Я... - Роман был смущен и говорил, поминутно сбиваясь. - Я... не уверен, что это что-то изменит в Вас... Но... чтобы не в чем было себя упрекнуть... потом... Я... должен...
   -Говорите, - мягко произнесла женщина, и Роману отчего-то сразу стало легче.
   -Дело в том, что - снова обратился Роман к Александру, - Вы - не человек.
   -А кто я? Черт с рогами? Вы мне льстите... - невесело отвечал тот.
   -И мы - не люди. Среди нас сейчас только один человек - эта женщина, - вставил бархатным голосом Виктор, отчего Священник чуть не зашипел на него.
   -Может вы и правы, - немного подумав, сказал Александр, - Если иметь в виду нравственный аспект жизни... Вы закончили? - спросил он, и демонстративно привстал.
   -Погодите! - взмолился Священник, - Иначе я никогда себе не прощу, что не сделал всего, что от меня зависело... - он, не церемонясь, обратился к Виктору, - Прекрати!
   Александр уже еле сдерживался. Бредовые идеи Мильштейна - этого откровенного лгуна и кандидата в ясновидящие или экстрасенсы его не интересовали. А вечер так хорошо начинался...
   -Я не кандидат в экстрасенсы, - сказал Роман неожиданно.
   Теперь Александр смотрел на него с настороженностью.
   -Почему Вы это сказали? - недобро спросил он.
   -Вы подумали обо мне неправильно, и я решил расставить точки над "i", - серьезно ответил Мильштейн. Он немного помолчал, потом спросил, - Могу я продолжать?
   Александр кивнул:
   -Валяйте...
   Мильштейн прочистил горло.
   -Мы - дроны, - начал говорить он, - Вы тоже - дрон, и Максим. Дело в том, что нам нужна Ваша помощь. Наша родина - планета Баска нуждается в поддержке, окажите ей ее...
   -А что... И где она? - хмуро спросил Максим.
   -Там, - Снегин ткнул пальцем в небо.
   -Это с ним после переориентации личности? - не церемонясь, спросил Александр Снегина.
   -Вы - отец, - упорно продолжал рассказывать Александру Роман, - а Максим - сын вам.
   -Славный мальчик...
   -Я не шучу, - сказал Роман, - он и в правду ваш сын.
   -Мне повезло или нет, что обошлось без Святого Духа? Во плоти... - усмехнулся кандидат в воины - вольнодумцы. Он встал, ибо не мог больше слушать этого бреда. Жена, однако, не поддержала его, и ему снова пришлось сесть.
   -Дроны... - женщина склонила голову, - Как красиво звучит.
   -Это так, - охотно согласился Снегин.
   -Снегин прекрати! - угрожающе произнес Александр, - Мое терпение небезгранично!
   -Вот уж во Истину! - заметил Священник, - Однако мы отвлеклись... Вам не вспоминается что-нибудь необычное?
   Максим с Александром уставились на дронов, не скрывая своего презрения. Однако женщина, бывшая, по словам Романа, единственным человеком из всей их компании, повела себя странно. Словно она старалась подыграть выжившим из ума Мильштейну и Снегину.
   -И как Вам наша Земля в сравнении с Баска? - спросила она улыбаясь. Она поднесла ложку ко рту, но та вдруг изогнулась, и мороженное из нее выпало.
   За столом онемели. Обескураженные, они переводили свой взгляд с прогнувшейся ложки, на то, как тает упавшее мороженное, медленно растекаясь по столу. Дальше - хуже. Салфетки вдруг трансформировались в плотные бумажные кубы, ложки раскрылись цветами, стаканы исчезли, и жидкость, что была в них, шлепнулась на стол, и разлилась. А стаканы... снова воссоздались на их глазах. И к ужасу всех свидетелей тому они снова были наполнены, только у Александра было теперь спиртное, а перед Священником стоял молочный коктейль. В кафе стало тихо. Посетителей посдувало с мест. Даже обслуживающий персонал оказался на улице.
   -Третий! - в ужасе проговорил Снегин, - Прошу...
   -Он больше не будет, - спокойно сказала женщина.
   Ее не поняли.
   -Вы упустили пустоту, учитель... - сказала она.
   Мягкими лучистыми глазами она смотрела на Священника, и он узнал этот взгляд.
   -Добро пожаловать на Землю! - проговорила она мелодичным голосом, - Я знал, что вы когда-нибудь ее навестите, и мне приятно знать, что это ради меня.
   -Мальчик мой...
   -Это уж слишком! - послышался гневный голос мужа, - Как это понимать, Вера? - он властно держал женщину за руку, - Не надо разыгрывать из себя трансвеститов, не смешно...
   -Саша, разве ты не любишь зарю? Разве тебе не становится грустно, когда ты смотришь на багровое зарево?
   -И что с того?
   Стол треснул пополам.
   -Я же просил... - тихо сказала Вера.
   -Просила, - поправил ее Александр.
   Она кивнула, и перевила взгляд на Снегина.
   -Он сказал мне, ты Красс, ну вот брат времени и безумной скорости, мы снова с тобой свиделись.
   -Не Максим, я - твой сын, - сказала Вера, глядя в глаза Александру.
   Ее муж со словами, что он нуждается в рюмке хорошего коньяку, поднялся из-за стола.
   -Здесь не подают коньяк. А как на счет коктейля? Он тебе уже налил его, знал, что захочешь выпить.
   Но Александр не слушал ее. Он шел, как сомнамбула, к барной стойке ничего не видя перед собой. Мужчина вдруг вспомнил, жена уже говорила ему, что они с ней родственники. В его голове пульсировало:
   "Нет, нет, нет..."
   -О Господи! - вдруг громко проговорил он и остановился, как вкопанный, - Они снова пришли разрушить мне жизнь...
   Снегин тем временем проверял на приборе информационное поле Веры. Он не верил, что она и есть тот. Луч снова немного дернулся в ее сторону, но не пошел на нее, а прилип к самому Снегину.
   -Может, она водит нас за нос, но зачем? - волнуясь, спросил он у Священника.
   -Он опять поставил защитный экран, - догадался тот, - и заставил себя позабыть, кто он есть. Наверное, он забыл, кто он, чтобы стать равным с другими. Он прав, так действительно интереснее. Но почему тело женщины?
   -Хотелось затеряться. А из женского тела непросто вернуть дрона. Был бы на моем месте другой...
   -Ты все рассчитал! - невесело сказал Роман, - Впрочем, ты всегда умел это делать.
   -Не все, - возразила Вера, - Что вы притащите за собой шара, я не предвидел... - Вера посмотрела на Александра, - не предвидела.
   Тот поморщился.
   -Ты говорил о Святом Духе. Что ж, он вполне мог бы сойти за него, если бы был свят, - улыбнулась она мужу.
   Но он уже не слушал ее. Александр пил крепкий коктейль и вспоминал... Он чувствовал себя несчастнее, чем тогда, когда прощался со своей Вей, теперь он терял Веру.
   -Этому не бывать! - взорвался он. - Больше я им не позволю...
   -Остаемся! - бодро сказал Священник. И глянул на Снегина, ища в нем поддержки.
   -Учитель, но ведь тогда и шар останется... - певучим голосом проговорила Вера. - А вы знаете, чем станет развлекать себя этот парень. Вам обоим придется вернуться, а мы с Сашей останемся здесь.
   -Но нам без вас возвращаться незачем, - возразил разведчик найденному адепту Церкви Дронов, - Мы без тебя, брат, то есть Вера, - поправился он, глядя на насупившегося Александра, - ничего не сможем там поправить.
   -Я не могу, не имею права давить на Вас. Так что решайте сами.
   Вера взяла Александра за руку, и они, не простившись с обескураженными дронами, вышли из кафе.
   -Ты ведь не хочешь назад, верно? - волнуясь, спросила женщина.
   -Не хочу, - подтвердил мужчина. - Только теперь оттого, что мы вспомнили, кто мы есть, как бы наша жизнь не изменилась к худшему.
   -Я постараюсь сохранить все, как есть, - пообещала жена.
   -Ты расскажешь мне о себе и о матери? - вдруг попросил Александр. - Но может, тебе трудно вспоминать об этом? Мне - нелегко, и я не стану настаивать...
   Вера покачала головой.
   -Со мной все иначе. У меня не осталось обиды на Систему, хотя и должна была бы... Но я была Священником, и, между прочим, неплохим. Я не вернусь на Баска, у меня на Земле сын. А там мне эта радость заказана.
   -Из-за того, что я вспомнил в кафе, - произнес Александр, глядя в глаза женщины, уже сидя в машине. - Я чуть не позабыл, что у нас с тобой целая жизнь здесь, и что нам из нее легко не вырваться.
   Мужчина заметно повеселел.
   -Не вырваться, - согласилась Вера. - Мой Филипп... я не смогу оставить его, поэтому собираюсь остаться, разве что...
   -Даже не думай! - возвысил голос Александр.
   Их машина давно скрылась из виду, а два дрона все еще сидели в кафе. Они смотрели на опустевшую дорогу, и не знали, как поступить.
   -Он не вернется назад. Такие, как он, выбирают однажды, - уверенно сказал Виктор, - Падре! - вдруг оживился он, - а не справиться ли нам о драгоценном здоровье двух близнецов?
   -А это мысль! - небрежно изрек расстрига, но он был смущен, впрочем, приятно.

. . .

  
   Сумасшедший Эльбрус продолжал сдвигать свою вершину в сторону обсерватории. Складывалось впечатление, что ему это нравится. И нравится потому, что за этим совершенно невероятным процессом наблюдает все человечество. Гора вела себя, словно была - капризный ребенок. Если интерес к ее очередной выходке спадал, она решительно подогревала его новым пассажем. Люди были на грани. Казалось, еще чуть-чуть и напряжение последней дней толкнет население планеты к массовой истерии. Психологи, напуганные не менее остальных, советовали не смотреть новостей. Совет был дельным, но им мало, кто пользовался. С раннего утра жители земли нажимали на пульт, и, съедая свой завтрак, созерцали, как сантиметр за сантиметром гора движется к критическому положению, когда силы гравитации восторжествуют над ее массой, и она рухнет. Наконец, гигантская глыба ожившей материи накренилась. Общемировой выдох, который издали все человеческие рты разом, казалось, восхитил Эльбрус, и он в благодарность принялся раскачивать свою шляпу на грани идеального среза. Поверхность его была отполирована неторопливым скольжением вершины столь идеально, что в ней, как в зеркале, отражались бесшумно снующие в небесах беспилотные летные машины. Однако люди потихоньку начали привыкать и к этому беспрерывному балансированию. Гора качалась, но не падала, будто за что-то цеплялась. Интерес публики к новой затее Эльбруса начал остывать, и тогда его вершина встала к поверхности скольжения под углом в сорок пять градусов, и так и застыла всей своей массой. И снова общечеловеческий выдох: и снова всем показалось, что Эльбрус гордится собой.
   К концу недели появились первые смельчаки, которые, счастливо минуя охрану, вставали под огромную массу горной вершины, испытывая судьбу. Убедить их, покинуть смертельно опасную зону, было невозможно. При первом же звуке громкоговорящей связи эксцентричная гора вдруг мелко задрожала, угрожая своим обрушением на головы всех, кто стоял под ее взбунтовавшейся массой, и человек, обратившийся к смертникам, не решился продолжать дальше. Подступы к склону горы тщательно охранялись, но люди под вершиной все прибывали. Через три дня зеркальная плоскость уже насчитывала на себе немногим более пятидесяти человек. У всех новоприбывших было отличное снаряжение, достаточные запасы пищи, самонадувающиеся палатки. И вершина Эльбруса миллиметр за миллиметром начала медленно опускаться на свое основание. Но люди не заметили ее обратного движения... Их внимание было захвачено бунтом материи иного порядка. Вдруг ожили дома. К утру, они поворачивались на сто восемьдесят градусов относительно прежнего своего положения, и никто не мог уловить тот момент, когда этот поворот совершался. Каждое следующее утро за окном открывался противоположный вид, бывший раньше по другую сторону дома, и этот вид, казавшийся раньше унылым, теперь по-настоящему потрясал любого, кто решался на него посмотреть. Но и это было не все. Фонарные столбы договорились разом освещать не улицы, а небо. Дороги стали похожими на V-образные долины. К счастью падение в сторону центра было не более семи градусов и по дорогам можно было ездить, но... ездить по ним было страшно, и мало кто на это отваживался. Казалось, дороги ожили, как и гора. Впрочем, как и дома тоже... Все вокруг стало живым. Как будто самосознание наполнило весь земной шар, и теперь он с равнодушием сфинкса взирал на людскую панику, иногда позволяя себе погордиться...
   И Цивилизация Земли обещала вскоре разрушиться сама по себе.
  
   На первый взгляд семью пробудившихся дронов это не трогало. Но это было не так. Они были из тех немногих, что продолжали трудиться на благо Земли, благодаря чему Цивилизация и удерживалась от окончательного распада.
   Новая квартира Александра и Веры была оазисом среди всеобщего смятения. К ним все чаще забегали на огонек. Сначала это были друзья, потом совсем чужие люди. Александр вежливо их выпроваживал, но тут же звонили другие, и так без конца.
   -Идут, как в Церковь, - всякий раз ворчал Александр. - Отдохнуть не дадут.
   Теперь он знал о жизни мира, который некогда-то покинул по принуждению, все, что было известно о нем его жене Вере. По крайней мере, он так считал. И как он не сопротивлялся этому, он все еще любил его... Но мир, который на его глазах рушился теперь, он любил еще больше. Здесь у него было все, что ему веками не позволялось иметь на Баска, пока он был воином - смертником. В те давние времена он был в Системе, словно заключенный в тюрьме. Но дух воина, который закалился в нем, пока он воевал от века к веку, нес в себе сострадание к слабым и страждущим. Это сострадание было странным, безэмоциональным, оно не трогало его собственных чувств. Но именно это его отрешенное сострадание теперь мешало ему спокойно взирать на то, что происходило со всеми теми, кто забегал на их огонек. Со всей пронзительностью он чувствовал: судьба живущих на Земле в полной мере зависит и от него. Но он знал и то, что тому, кто сидит сейчас в гостиной, молча уставясь в противоположную стену, дано много больше его, да и тем двоим, вместе взятым, что явились по их душу. Его пугало и одновременно удивляло безразличие, и застывшее состояние души, совсем не вяжущееся с силою существа, которого он все еще считал своей женою. Да она и была его женой, пока... Она изменилась, с тех пор, как позволила себе вспомнить, кто она такая. Он не мог уразуметь, как в аду ее сегодняшнего знания, она может пестовать в себе любовь к нему, мужчине, и к сыну, которым втайне гордилась, больше, чем им. Легкая улыбка скользнула по лицу Александра, он никогда не ревновал ее к Филиппу. Он понимал... Александр споткнулся и с раздражением отшвырнул свои ботинки с дороги. Да... дроны, снова вмешались в его жизнь, и снова ее разрушили. Но разве что-то другое они когда-то умели? Вот и на Землю притащили с собою ад. Он закрыл дверь за очередным гостем, отключил дверной звонок, телефоны, все то, через что в их дом мог прорваться превращавшийся в безумие мир, и сел рядом с женщиной. Он хотел помочь ей, правда, не знал как.
   -Знаешь, - проговорил он, - Как будто Эльбрус специально напоминает мне о том, что было бы здорово еще раз оказаться на вершине, которую во времена моей давней молодости я покорил с моим другом Алеком. Мой дух тогда был юн и трепетен. Я стоял на вершине и не мог насытиться открывшимся мне величественным зрелищем. Багровое пространство будто надвинулось на меня тогда, сжало в своих объятиях, нет... нежно ласково объяло, словно то были руки матери... и у меня перехватило дух! И Алеку буквально пришлось стаскивать меня с той вершины. Когда мы, наконец, спустились вниз, он заглянул мне в глаза, и спросил: зачем я это сделал? Я не понял, что он имел в виду, но он заупрямился и не стал объяснять. Я подумал тогда, что мое нежелание спускаться в долину каким-то образом задело его, но... теперь я уверен, что там, на вершине, он меня разгадал... я с самого начала не годился для армейской службы.
   -Никто лучше нас самих не знает, на что мы годимся! - возразила Вера.
   -Но нас изучали со всей скрупулезностью! Скрытую мотивацию... развивали наши главные качества, способности... помогая обрести свое место в обществе, и... - спорил с ней Александр.
   -И результат оказался плачевным, - перебила его женщина. - Воин мечтает забыть о войне, чтобы посвятить себя Богу, тот, кто уже посвятил ему себя, палит из пушек... а кто освободил свое сознание настолько, что ему стало подвластно время, потянулся к живым, и теперь играет их миром, словно карточным домиком.
   -Неужели так плохо... - тихо произнес Александр.
   -А ведь он прав! Остается только любовь... И я не хочу потерять ее.
   Александр неожиданно со всей ясностью понял, о чем она говорит, и ощутил такой же внутренний трепет, как и она, но вдруг испугался своего трепета, стремительно поднялся с дивана, и застыл у окна. Ему хотелось успокоиться, поток машин должен был подействовать на него отрезвляюще. Но машин за окном не было, хотя комнаты гостиной смотрели сегодня на улицу. А вчера окна были обращены в сторону двора, который превратился теперь из детской площадки в автостоянку.
   -А в этом что-то есть. Каждый день в окне другое, и все же то же самое снова и снова... Будто он учит чему-то всех нас: меня, тебя, других... А мы носимся со своими страхами, и не можем принять жалящего нас знания, как сделал бы это мотылек, учуяв свет сжигающего огня.
   -Мотыльки невинны, - заметила Вера.
   -Думаешь, дело в этом? - Александру стало любопытно, да что же это такое - состояние невинности?
   -Это не я так думаю, - услышал он голос Веры. - Гость земли думает так.
   Мужчина навис над женщиной, но она не сменила позы, и даже не перевела на него взгляда, а так и продолжала смотреть на выдуманные ею сложные линии в их гостиной.
   -Погоди... о чем ты? Ты можешь говорить с ним? - мужчине стало страшно рядом с этой неподвижностью, которую со всей пронзительностью он вдруг почувствовал в женщине.
   -Красс тоже бы слышал его, если б не уверил себя, что потратил на пространство частицу себя.
   -Кто такой Красс?
   -Ах да... - проговорила Вера, - Я тебе все еще не назвала их настоящих имен. Это оттого что мне не хотелось этого делать. Знаю, это глупо, но так я пыталась отдалить от себя назойливый мир дронов, бывший когда-то твоим и моим. Мне так не хочется переворачивать прочитанные страницы вновь... - она вздохнула и с обреченностью произнесла. - Настоящее имя Снегина - Красс.
   -Вот как! - Александр заходил по комнате, как маятник, чтобы успокоить в себе возмутившийся дух. - У Красса - Снегина слишком деловой вид, - заметил он с нарочитой небрежностью в голосе. - А вот Роман выглядит медитативным, он даже чем-то похож на тебя.
   -Он Священник, - сказала женщина, - Красс - нет.
   -Значит, Красс - нет... И то! Он смотрел на тебя в кафе точно, не как Священник, я и сам бы мог догадаться, что он не поп. Красс заигрывал с тобой, без стесненья, при мне - твоем муже!
   -Саша, остановись! Да, его тянуло ко мне! Но он не понимал почему, и решил за мной приударить, - Вера немного помолчала, потом добавила, - Возможно, что по духу он ближе всех мне.
   -Даже ближе, чем я?
   Она глянула на него слишком грустно, чтобы он продолжал. Он не мог обидеть ее, хотя и понимал, то, что прячется за этим хрупким телом, гораздо крепче, чем он сам.
   Он обнял ее за мягкие плечи. Она закрыла глаза, и с благодарностью пожала его руку.
   -Священника зовут Ротаром, - проговорила она минуту спустя.
   -А какое имя у горного хулигана? - спросил мужчина.
   -Ты хотел сказать не хулигана, а козла. Между прочим, горный хулиган тоже это слышал, - заметила Вера певучим голоском.
   -Плевать... - отмахнулся Александр. Он перепросил: - Так как его зовут?
   -У него нет имени. Но он только что дал нам право его назвать.
   -Ну что за явление на нашу голову!
   -Явление... - медленно проговорила женщина. - А ему, между прочим, нравится...
   -Ну, тогда давай так и оставим. Вот только кто выбрал ему имя? Он или мы? - он улыбнулся, прижимая ее к себе еще крепче.
   -Он нам сделал подарок, - заметила она, - Дал нам возможность назвать его, как своего ребенка. Ведь у нас с тобой нет общих детей.
   -Это означает, что он благоволит к нам?
   -Не знаю. Но может поднесение подарка для него то же, что для нас благоволение.
   -Послушай, Священник в юбке, не путай меня...
   Вдруг зазвонил сотовый.
   -Надо же! А ведь я отключил его.
   Он посмотрел, кто звонит. Снегин подслеповато моргал на него с экрана.
   -Это Красс, - сообщил он.
   -Этот всюду прорвется!
   Она смешно сморщила нос, но кивнула, и он активировал связь.
   Красс говорил долго. Он сказал Александру, что у них с учителем почти не осталось времени. И что если они в течение пяти дней не отправятся на Баска, то могут застрять здесь навечно. Возвращаться то будет некуда. Их тела уже и так на пределе, протянуть еще, и им не выдержать разлуки со своими хозяевами, и железа, индуцирующая электричество начнет распадаться, а дрон без нее, что слепой человек. А за железой вскоре настанет очередь и всего остального. И их тела превратятся в бренные и никому не нужные останки. Их даже похоронить будет некому.
   -Впрочем, это неважно, - заметил Красс, - Важно другое: что решили Вы? Надо бы уже...
   -Надо, - согласился Александр, он вздохнул и посмотрел на женщину, но та отрицательно покачала головой.
   -Признаюсь, - продолжала трещать трубка. - И я предпочел бы остаться, если бы не этот... если бы не это... даже не знаю, как его назвать.
   -Явление, - подсказал Александр.
   -Да хоть бы и так. Один черт! Принесла нелегкая! Ведь он не остановится. Он уже держит в заложниках пятьдесят человек.
   -В заложниках... - как эхо повторил за ним Александр.
   -Именно! И только слепой может этого не видеть! Планета слепых! Абсурд! Любой дрон из высших эшелонов власти, давно бы это понял! А земные правители только и способны теперь на то чтобы гадать, в какую сторону развернется окно их спальни. Держу пари!
   -А ведь он шутник, - проговорил Александр, оглядываясь на Веру.
   -Напротив, - возразил ему Красс. - Он очень серьезен. Его никто не слышит, и теперь он говорит с нами, как привык говорить с теми, кто в сравнении с ним очень слаб. Он говорит с нами на языке материи, это единственное, что мы способны узреть, когда он к нам обращается. Хорошо, хоть не взял в оборот всю горную систему, а только лишь вершину Эльбруса.
   Вера ненадолго оживилась, и попросила сказать Снегину, что он уже взялся за весь земной шар. Александр хотел передать ее слова, и вдруг понял, что Красс уже знает. Александр ощутил восторг, насколько легко понимать им друг друга, они не чужие - свои... Ему даже захотелось вернуться в Систему. Целая Система таких же понятливых! Целый мир, таких же, как он. Любопытно...
   -Даю вам на раздумье еще три дня, - продолжал между тем Красс. - Заклинаю вас, не тяните с решением! Ведь это катастрофа, что творится с земным миром! Он рушится у нас на глазах. Но еще есть шанс спасти его. Думаю, если отправиться обратно всем вместе, он увяжется вслед за Дэем. Он... - Красс некстати хохотнул, - Явление очень одинок, и давно желал соприкоснуться с ним своим сознанием. Он сам сказал мне об этом, я ведь раньше слышал его. Я даже думаю, что он затеял все эту возню из-за него, Дэя...
   Красс отключился, и Александр обернулся. Вера с напряжением вглядывалась в его мысли. Он заметил это и спросил:
   -Я для тебя теперь не загадка?
   Вера покачала головой.
   -Напротив! Раньше ты казался мне менее сложным, чем теперь... есть в тебе какая-то магия, которая не дает проникнуть в первоначальную мотивацию твоей сущности. Ты очень открыт, обезоруживающе открыт теперь передо мной, а я вижу немного, поэтому и не знаю, каким будет твой следующий шаг.
   Вера впервые рассмеялась с тех пор, как Эльбрус приподнял свою шляпу, чтобы вежливо поприветствовать все человечество.
   -Он передал тебе, что это означает лишь то, что я люблю тебя. Понимаешь? И ничего больше... что в этом и состоит вся твоя магия.
   -А он симпатичный парень, - заметил Александр. - И я бы с удовольствием пожал ему руку.
   Что-то теплое и мягкое, как багровое пространство обволокло его правую кисть. У Александра подступил к горлу комок.
   -Что-то я размяк, - пожаловался он удивленно.
   Вера кивнула. Она встала с дивана, подошла к старенькому музыкальному синтезатору, и включила любимую мелодию. И муж пригласил ее на танец.
   -Следующим моим шагом будет вот что: я постараюсь уговорить тебя, - зашептал Александр на ухо жене. Она заглянула в его глаза, но не смогла прочесть по ним, что он ей скажет, а возможно просто не хотела знать этого заранее, не хотела, чтобы все вокруг стало предсказуемым, банальным, и она заскучала, как тот, кто с каждым мгновением все глубже и глубже погружался в недра Земли.
   -Его присутствие ослабляет нас, - сказала она, - Явление не хочет делать нас слабыми, но у него иначе не получается, он просто не умеет существовать иначе. Если он проникнет во все и вся... это станет для человечества настоящим испытанием.
   -Тогда следующим моим шагом будет вот что, - повторил мужчина, - я попробую уговорить тебя вернуться.
   Она отрицательно покачала головой.
   -Но я хочу еще раз увидеть багровый мир! - настаивал он.
   -Чем тебе не нравится голубое небо?
   -Хочется чего-нибудь новенького.
   Постучали в дверь.
   -Филипп пришел, - сказала Вера, вырываясь из его объятий.
   -А вдруг нет?
   -Это он!
  
   Филипп был весел и бодр. Он прошел сразу на кухню, положил себе в тарелку пару котлет, и зашел к ним в гостиную.
   -Телевизор не смотрите... - констатировал он. - Выполняете режим, предписанный перепуганными на смерть психологами. Как живешь ма?
   -По старому, - ответила Вера.
   -Вся планета стоит на ушах, а у нее все по старому, - буркнул сын.
   -Да нет, все теперь по-другому, просто твоя мама не хочет с этим мириться, - сказал Александр.
   Филипп сел в кресло и с удовольствием проглотил еще один кусок.
   -Все дело в том, - проговорил он невнятно, - Что бежать от действительности пустое дело, все равно где-нибудь нагонит, и тогда уже врежет!
   -Ну и семейка! Голимые философы... - изрек Александр, и артистичным жестом развел руками.
   -А ты что притихла? - спросил Филипп, глядя с беспокойством на мать.
   Она странно посмотрела на него и спросила:
   -Хочешь еще?
   -Не откажусь...
   Вера встала, взяла из его рук тарелку, и вышла. Сын проводил ее взглядом, потом спросил:
   -Как она?
   -Она - крепкий орешек, - ответил Александр.
   -Да я всегда это знал,- кивнул Филипп. - Я еще маленьким был, когда почувствовал это. Я редко в споре принимал ее сторону, и делал это специально, хотел понять какой логике она следует, объясняя мир. Пару раз мне даже удалось ее запутать, но ненадолго. Других я путал легко.
   Вера вернулась, и протянула тарелку сыну.
   -Между прочим, - снова заговорил он, жуя очередную котлету. - Мой дом, в числе немногих не переворачивается. Звонил вчера Валентину, и у них стоит, как стоял. Он даже пожаловался мне! Ему, видите ли, обидно... у всех крутится, а у него ленится.
   -Этого я не знала, - вскинула брови Вера.
   -Неважно... Мы собираемся в отпуск, - произнес Александр небрежно.
   -И этого я не знала, - заметила жена.
   -Теперь знаешь... Присмотришь за домом? Будем рады, если ты совсем переедешь сюда.
   -Когда и насколько?
   -Месяца на три, - ответил Александр изумленному физику.
   Вера сказала, что еще ничего не решила, но муж попросил ее помолчать. Мужчина знал причину ее упорства. Филипп. Мать не хотела оставлять его, пока он не встанет на ноги. Она и не заметила, что он давно превратился в мужчину, который знает, чего он хочет. Александр и сам не хотел уходить с Земли, но ненадолго заглянуть в старый мир было бы любопытно. И потом это будет благим делом, если Явление увяжется за ней, как обещает Красс, то на Земле со временем все наладится. И только тут Александр понял всю безысходность этой затеи. Ведь Явление тогда увяжется за ней и на обратной дороге. Вера утвердительно кивнула ему.
   -Поедем и точка, - сказал Александр. - А там что-нибудь придумаем...
   -А ты бы придумал сейчас здесь... - прозрачно намекнула Вера.
   -Здесь не те возможности, сама ведь знаешь.
   -Это только кажется, - заметил Филипп, не понимая, о чем они говорят. - Что в другом месте все будет по-другому.
   -Возможно, - не стал спорить с ним Александр.
   -Вы не сказали когда, - уточнил физик.
   -Дня через три?
   -О! - вырвалось у Веры.
   -Мне все еще удается тебя удивлять... - самодовольно изрек мужчина.
   -И куда? - полюбопытствовал Филипп, прерывая хвалебную оду, которую начал посвящать себе Александр.
   -В Гималаи, - ответила Вера. Александр с удивлением на нее воззрился. - Только через Гималаи! - повторила она. - Так что звони Снегину!
  
   Филипп пошел домой, чтобы взять кое-какие вещи на первое время.
   -Я бы взяла его с собой, но Явление говорит, что ему отмерена иная роль, и что я не должна мешать ему, сыграть ее в полной мере. Так и сказал, - повторила она, - сыграть ее! Неужели он знает будущее Филиппа? Откуда? Этого не может быть...
   -Давай и мы сыграем свою.
   Вера чуть не задохнулась от мысли, что больше не увидит сына.
   -Мы обязательно вернемся, - тихо произнес Александр.
   Он любил ее и понимал, но вскоре ему предстояло научиться понимать ее иначе. Александр содрогнулся от этой мысли, но дело сделано: они решили.

. . .

  
   Наконец, те, кто прижился на эксцентричной горе, заметили, что ее вершина медленно сдвигаясь к центру, опускается на их головы. Они обнаружили это, когда крючки, укрепленные ими в нависшей над ними скале, опустились ниже, чем были. Рука по привычке тянулась выше их нового положения, но находила лишь нетронутый камень. Когда люди это заметили, скорость, с которой гора перемещалась, увеличилась, и стала заметной глазу. Но паники не было. Смельчаки преспокойно наблюдали, как гигантская горная масса стремится занять свое прежнее место. Три дня они молча взирали на каменную глыбу, изредка переглядываясь друг с другом. Никто из них не думал покидать опасное место. К концу третьего дня они решились, наконец, повлиять на исход событий, обещавших вскоре быть печальными: и принялись собирать камни со всех окрестностей Эльбруса. Они укладывали их, насколько можно плотнее, думая этим остановить опускающуюся на них громаду. Люди, как муравьи копошились с утра до вечера во все уменьшающемся просвете. И, наконец, планета это увидела. Миллиарды глаз снова с жадностью впились в экраны телевизоров, и, затаив дыхание, смотрели, как безрассудные смельчаки пытаются остановить то, что остановить им не под силу. В войска, охранявшие территорию Эльбруса, стали поступать звонки, по которым сначала робко, но потом под давлением общественности, уже с изрядной настойчивостью, отдавался всегда один и тот же приказ о немедленной эвакуации людей с Эльбруса. Но военные его так и не выполнили. Пришлось сменить нарушившего приказ командующего на другого, который в отличие от первого, слыл за отъявленного служаку. Чин у него был небольшим, - полковник. К тому же он вернулся на службу недавно. Почему выбор пал на него никто объяснить не мог, но генерал, который командовал позициями прежде него, был искренне рад замене. Уж пусть лучше мучается вместо него никому не известный неудачник - полковник Чеппель. На следующий день Чеппеля увидели под вершиной Эльбруса таскающим камни, через два часа он вернулся на свой пост. Полковник был первым официальным лицом, решившимся встать под камень, и первым, кто покинул отполированную плоскость среза в толще горы. Вскоре он предстал перед журналистами, на что никогда не отважился бы его предшественник - генерал. Сказать-то было нечего, кроме того, что знали и так: вершина медленно опускается на головы горстки любителей острых ощущений. Но он нашел, что сказать. Во-первых, он заявил, что дело затруднительным ему не представляется, и что у него и его друзей на горе появилась идея, как к нему подступиться, во-вторых, он успокоил людей заявлением, что меры, которые предпринимают застрявшие на зеркальном срезе, на его взгляд вполне эффективны. И если добавить цемента, или пуще того пластика, из которого строятся новые дома, вершина остановит свое движение, когда упрется в преграду. Он считал, что это можно проделать с легкостью, и люди с такой же легкостью поверили в это. Однако расчеты специалистов показали: план полковника не осуществим. Вершина в любой момент могла рухнуть на людские головы, и, почему она еще не упала, было для всех загадкой. Но, если даже предположить, что она спокойно опустится с той самой скоростью, с которой опускалась сейчас, цемент не успеет набрать должной прочности, хотя и замедлит на какое-то время оседание гигантской массы. Да и проблематично будет укладывать его на такой высоте. А что касается пластика, он конечно вес выдержал бы, но он набирал свою прочность еще медленнее цемента, и технология, с помощь которой пластик из отдельных блоков превращают в цельную структуру, не подходила для высокогорных условий. Как только об этом по одному из телевизионных каналов сделали сообщение, стало совсем худо. Повинуясь странному импульсу, люди стали выходить на улицы. И смело ступали на V-образную поверхность дорог. Через пару часов большинство из них увязло, плотно схваченные дорожным полотном по самые колени. Запаниковали только те, что замешкались у экранов, те же, кто оказался на улице, преспокойно стояли, тесно прижимаясь друг к другу, и лениво перекидывались между собою ничего не значащими фразами. Они говорили о чем угодно, но только не о событиях, которые мучили их планету, они, как будто забыли об этом. А полковник Чеппель, сконфуженно улыбаясь милой детской улыбкой, продолжал вещать с видеоэкранов, как можно спасти тех, кто засел на горе. Он все еще был убедителен.
   Когда огромная масса населения Земли застряла в асфальте, в квартире дронов разом ожили все телефоны. Александр был дома один. Он активировал внешнюю связь, вывел изображение всех звонивших на экран монитора, и удивился. По всем телефонам сразу звонил Снегин. Он теперь не говорил, он кричал во все трубки, что их время на исходе, и что лучше из этого кошмара уходить всем четверым.
   -Но как быть с Землей? - спросил Александр. - Она гибнет на глазах...
   -Посоветоваться бы с твоей женой, - перебил его Снегин. - Понимаешь, Ротар застрял у своей сестры, чему та конечно рада, впрочем, как и его мать, то есть мать, настоящего Романа Мильштейна.
   -Наверное, он хочет остаться...
   -Нет, теперь и учитель рвется назад. Он понимает, что судьбу искушать больше не стоит. Все зависит от твоей Веры... Я в гостинице один, и не знаю, как быть. Что думает делать твоя жена?
   -Спасибо, что не называешь ее иначе, - перебил его Александр. - Вера сейчас в магазине.
   У Снегина вырвалось восклицание.
   -Кое-какие консервы еще продолжают продавать, и она собирается запастись ими, чтобы хватило на дольше, - сказал Александр.
   -Но как же... а риск...
   -Она беспрепятственно ходит куда угодно, и где угодно, - отвечал Александр, - А нам с Филиппом не разрешает выходить, боится, что застрянем где-нибудь на дороге.
   -А что магазины еще работают? - продолжал удивляться Снегин.
   -Некоторые, где работникам хватило ума не высовываться на улицу. Вера уже во второй раз пошла туда. Рассказывала, что очень удивила своим приходом всех, кто живет в магазине. Они там спят вповалку прямо на прилавках...
   -Ты не сказал, что решил твой сын, - перебил его Снегин.
   -Красс, ее зовут Верой, - чуть не закричал Александр.
   -Неужели ты не понимаешь, что сейчас важно не это? - в голосе Снегин было неуважение.
   -Уже понимаю, - Александру стало неприятно, что он произвел на разведчика нехорошее впечатление, - вроде бы... но... впрочем, я уже уговорил ее, и она согласилась, но сказала, что вернется назад.
   Снегин молчал. Александр слышал, как он тяжело дышит в трубку, и не выдержал.
   -Думаешь, это невозможно?
   -Ну почему? - неуверенно произнес дрон. - Я плохо знаю специфику этого тела, это надо обсуждать с ней, не со мной. Думаю, вспомнив все, теперь она знает, как это делается. Но считаю, будет лучше, если кто-нибудь присмотрит за телами, пока вы оба в разъездах.
   Снегин некстати хохотнул. Все последнее время он посвятил себя изучению земного юмора, старательно упражнялся в остротах, и особенно не задумывался, к месту его шутка, или нет. Александр не поддержал веселья дрона.
   -Ты говорил, что у вас со Священником один месяц, - вспомнил он. - Можно ли считать, что и у нас есть месяц?
   -Не знаю, сколько понадобится времени, чтобы удержать от вымирания жизнь на Баска, но думаю, месяца будет недостаточно, - ответил Снегин.
   -Дронам грозит вымирание? - Александр и не предполагал, что на Баска так плохо.
   -В полном смысле слова! - со всей серьезностью отвечал Красс.
   -Она что-то говорила о Гималаях, и, о трех месяцах, - Александр начал мерить широкими шагами свою гостиную.
   -Какие еще Гималаи? - возмутился разведчик. - Времени уже нет! Да и как теперь туда добраться? Я не рискую ступить на Землю, сижу в гостинице, Ротар застрял в больнице у сестры. У нас с ним остались сутки, максимум трое, но это уже с большим риском...
   -Постой! - перебил его Александр, вдруг осознав, что в том, что они собираются сделать есть одна неувязочка, - А как же я буду действовать на Баска? В отличие от сына, мое тело не сохранено. А занять чужое я не смогу, да и не хочу! Обкрадывать чью-то жизнь не по мне!
   -Это секретные сведения, воин. Даже Ротар об этом не знает. Ты клонирован, так что не бойся за свою дееспособность. Только маленький нюанс, но, надеюсь, вы это переживете, ты будешь младше младшего Гранда. Так что тело тебя уже ждет, и заметь, оно еще не ведало смерти.
   -Верю на слово, но... Ротар пришел за нами обоими, чтобы вернуть Дэя и меня, но как я понял теперь, ему был нужен он, а я постольку поскольку. О как вероломен Ротар! С легкостью отнимает у меня жизнь на Земле, отлично зная, что Баска другой не будет! - Александр был в шоке. - Хорош же святоша! Я среди дронов все еще бросовый материал...
  
   -Он - Священник, - напомнил Красс. - Ему главное сделать дело. Церковь спасти, а с ней и Цивилизацию.
   -Если остальные такие же, как он, то его Церковь ужасное сборище!
   -Твой сын - один из них. И ты должен быть им благодарен, что они не дали Системе вывернуть его наизнанку. Пойми, они не такие, как мы, - голос Снегина звучал очень мягко. - Они и собой легко пожертвуют ради дела.
   -Он, походя, разрушил мою жизнь, а я должен его не судить, но понять, - Александр усмехнулся, - Я больше не могу ему доверять! Сначала он обманул Гранда. Теперь пытается обмануть меня! Земные Церковники лучше.
   -Не суди, пока не увидишь, что случилось с Системой, - посоветовал Снегин.
   Александр услышал, как щелкнул замок, и выглянул в коридор. Он радостно кивнул, когда увидел, кто стоит на пороге, это были люди, которым он мог безоговорочно доверять. Вера пришла с Филиппом. Он им обещал пожить в их квартире на все дни каникул, а это означало, что у них, по крайней мере, два месяца.
   -Снегин звонит, - сказал Александр Вере.
   -Знаю. Передай ему, что Система, о которой мой учитель так печется, сломана им самим же, а, впрочем, не надо: Красс и сам это знает. Но Ротару доверять можно. Он слишком очеловечился. Он уже не тот безупречный Святой Отец, который действует исключительно на благо Церкви.
   -Снегин хочет поговорить с тобой, - сказал Александр, когда жена замолчала.
   -Ничего не понимаю, - пожал плечами Филипп и пошел в комнату для гостей разбирать свой рюкзак.
   Когда он ушел, Вера сказала мужу:
   -Странно. Филипп беспрепятственно ходит по земле где угодно. Явление почему-то его не трогает. И у меня создалось впечатление, что он побаивается его.
   -А ведь Филипп не из наших... Интересный он человек - твой сын. И даже несколько странный, - Александр задумался, глядя на дверь, за которой, хлопал дверцами любимого шкафа хозяина бородатый физик.
   Вера взяла трубку из рук мужа, и Снегин сразу с ней поздоровался.
   -Мы уходим сегодня вечером. Все вместе, - сказала она ему. - Если оставить все как есть, люди начнут умирать от изнеможения и голода. Ты прав - они заложники. Шар с их помощью выживает меня с Земли, считает, что, если я останусь здесь, то буду мешать ему. У него изменились планы, только... ничего у него не выйдет.
   -Что ты имеешь в виду? - не понял Снегин.
   -Сама не знаю пока, - ответила Вера. - Красс, я иду с вами, но собираюсь вернуться!
   -Так Гималаи отменяются? - спросил Снегин, у него вырвался вздох облегчения.
   -Нам помогут уйти здесь в городе, я договорилась уже.
   -Как это все будет... и возможно ли... сколько времени нам понадобится, и сколько у нас есть? - спросил у жены Александр, испытывая понятное волнение от предстоящей прогулки.
   -У нас будет верных три месяца, - сказала Вера, - но возможно, и больше.
   -Поразительно! - услышала она в трубке.
   -Но собираюсь обратно через два! - заявила она. - Филиппу надо продолжить учебу. И мы не станем его задерживать.
   -Рушится Вселенная! А ты все о сыне печешься, - не поверил Снегин.
   -Я чувствую, что это важно не меньше, чем все остальное. Ему обязательно надо учиться дальше. Как все запуталось! - Вера помолчала. - И так ровно в двадцать четыре часа уходим. Встретимся уже по дороге. Придется людям еще постоять, но потом они забудут, что пережили. Совсем...
   -А гора? - взволновано спросил альпинист, который не однажды поднимался на вершину Эльбруса.
   -Он все исправит. Я тороплюсь, потому что люди крайне устали, а Явлению нужно время. Он не может отпустить сразу всех, иначе люди потопчут друг друга. Ему понадобится три дня, чтобы восстановить все, как было.
   -Значит, в двенадцать ночи, - сказал разведчик, и разорвал связь, ему не терпелось сообщить новость Ротару.
   Ротар все еще был в больнице. Но он скучал. Маша, поначалу обрадованная его приходу, вдруг отстранилась от него, безапелляционно заявив, что он ненастоящий брат, как и его сумасшедший друг Виктор тоже ненастоящий. После этого она надула губы, и замолчала.
   -Ты был прав! - прокричал Ротар в трубку, когда разведчик связался с ним. - Нам здесь не место.
   -Я всегда прав! - заявил ему Красс.
   Ротар улыбнулся, ученик старался шутить, но на взгляд Священника у него выходило не очень.
   -Кажется, мы все сделали, как надо. Наши гостеприимные хозяева прекрасно провели отпуск в грезах, и им будет что порассказать еще года на два... Да и Мария излечилась от своей детской влюбленности. А что касается старшего, то он профессиональный смертник, ему умирать не впервой.
   -Только из Чеппеля сделали дурака, - заметил Красс.
   -Так он и был им, - возразил Священник разведчику. - Мы лишь превратили злого дурака в доброго дурака, а добрая дурость всегда заметнее.

. . .

  
   -Еще одно мгновение...
   -И все принадлежит нам снова...
   -О нет, ведь это мы мгновение наполняем!
   -Но для кого?
   -Не знаю, для себя, наверно...
   -А может для того, кто внемлет?!
   -А что он внемлет в том мгновении?
   -Наверное, любовь...
   -Внемли любовь! Как странно...
   -В любви мгновения мало, лишь вечность ей нужна.
   -Не хочешь ли вернуться и прожить?
   -Но это невозможно!
   -Невозможно? Разве?
   -Другим уж будет то мгновение...
   -Далось мгновение вам!
   -О, если бы...
   -Что кто-то упустил?
   -Скорее допустил...
   -К кому?
   -К чему?
   -Гадать нам хватит! Мгновение вжато в нуль.
   -Тогда его и нет...
   -А точка?
   -Но зачем она?
   -Она врата.
   -Куда ведут врата те?
   -Скорее в мир...
   -Дался вам этот мир!
   -О, если бы...
   -Неверие, что скука.
   -Бей все разом!
   -А с кем война?
   -С неверием.
   -Во что?
   -С неверием в наш мир.
   -В миру бывает всякое...
   -Бывает.
   -Но Бог един!
   -Опять он про него...
   -Дался вам этот Бог!
   -О, если бы...
   -Так что же здесь упущено?
   -Мгновение в миру...
   -Как? Можно упустить?
   -Нет, можно допустить, что упустил...
   -Нельзя ли повторить?
   -О, если бы...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   37
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"