Лес, как лес, ничего примечательного. Но это тоскливое мерзкое чувство начало грызть его, как только он в нем оказался. Разобраться, что его гложет, не откладывая в долгий ящик, было для Рассела делом обычным. Ибо он считал, что состояние души нельзя пускать на самотек. Вот, например, неделю назад, его голова раскалывалась от боли. Потому что накануне он явно хлебнул лишнего, и просто преодолевал свои плотские слабости. Или дня три тому назад... правда то был сущий пустяк, он повздорил с матерью, и она, надувшись, надолго замолчала. Что само по себе было даже неплохо. Но! Умеет же эта женщина создать вокруг себя такую атмосферу, что только и остается смотаться в столицу...
Но сейчас было совсем другое, и Рассел это понимал. Никого из родни рядом с ним не было. Рассел замер. Это-то и странно! Что никто ему не надоедает. Семья его тяготила. Вся эта многочисленная толпа дядюшек тетушек, племянников и племянниц. Редкий случай отдыха и блаженства! А ему не по себе!
- Так что же все-таки здесь не так?
Решив, что, если топтаться на месте, он ничего не поймет, Рассел стремительно пересек поляну и приблизился к странному строению, наполовину скрытому зарослями густого кустарника. Строения этого он не помнил. Но видимо он так давно здесь не был, что некто пронырливый за это время свил себе гнездышко фактически на его участке.
Миновав кусты, Рассел медленно пошел вокруг дома. Стены строения, выложенные новеньким кирпичом, образовывали собой правильную шестиугольную призму, а карниз кто-то окрасил в такой жуткий цвет, что он тут же надоедал, лишь стоило на него глянуть. Рассел, запнувшись, чуть не упал на крыльцо, ступеньки которого при ближайшем рассмотрении оказались несколько обшарпаны. На фоне веже выстроенной стены они выглядели нелепо. Но на этом странность сооружения не заканчивалась, потому что крыльцо мягко перетекало в ступенчатую дверь, которая уж очень призывно манила внутрь. Озадаченный мужчина сел на нижнюю ступеньку отдышаться от быстрой ходьбы, и начал обдумывать свое положение. Ему так и не удалось сообразить, что здесь творится, и тем паче, что он тут делает. Его отвлек дятел громким мерным перестуком. Он попытался разглядеть среди ветвей трудолюбивую птицу, но в этот момент его чуть не зашибли дверью. Но он успел отскочить, придя в восторг от своего проворства. Подтянув поношенные джинсы выше, он уставился на дверь широко распахнутыми глазами, ибо она начала менять свою форму. Перестав быть ступенчатой, превращалась в плоскость. Дверь поскрипывала петлями. Рассел приблизился, дотронулся до нее рукой, чтобы убедиться, не мерещится ли ему.
- Ну что же Вы? - вдруг услышал он. - Мы заждались Вас.
Растерявшись, Рассел замешкался, долго и тупо вытирал о тряпку подошвы ботинок, потом решился и шагнул за порог.
Все было обычно. Студенты записывали лекцию. Бывший его наставник размеренно вышагивал из угла в угол и бубнил ее. Рассел, стараясь не шуметь, прошел в дальний угол и устроился на свободном стуле.
- Ну? - спросил вдруг наставник, неожиданно обратившись непосредственно к нему.
- Ну... - повторил за ним Рассел, смутился своей несуразной неловкости, однако лектор кивнул в ответ с пониманием.
- Чертовщина какая-то! - тихо проговорил Рассел, и, хмурясь, стал прислушиваться к излагаемому материалу.
Сначала он ничего не понимал, потом ему показалось, что лекция стоящая, однако вскоре он был обескуражен, а потом поражен. И пожалел, что не записывал, потому что захотелось это обдумать. Потом на крыльце.
А пока студенты скрипели ручками, лектор, продолжая слоняться из угла в угол, вещал:
- Ничего себе подобного. Наивно глазами так получается. Какая судьба этой флуктуации, такая и индуцированная атом...
- Повторите, пожалуйста, - попросил престарелый студент, и Рассел выпучил на него глаза: глубокому старику здесь было не место.
- Я хочу, чтобы он нашел саму величину, понимаете. Подойдите поближе и взгляните.
Старик дрожащей походкой прошаркал к доске с выставленным вперед скрюченным пальцем. Лектор обрадовался, засуетился, и с умилением произнес:
- Вот пальцем подошел и смотрит.
Старик глянул на своего наставника, и открыл рот. А тот ему пробубнил:
- Я в Вас вдыхаю ощущение комплексного числа!
Рассела чуть не стошнило, и он вылетел из аудитории.
А вдогонку ему летело:
- Но это уже рукоблудие...
- Вы там в своей задней части подпишите...
- Чтобы мне не насиловать ситуацию...
- Раздайте по четыре человека на лист...
Рассел Тоган судорожно глотнул, и, чтобы не слушать бред бывшего своего наставника торопливо хлопнул дверью. Присев на крыльцо, он все же попытался обдумать все, что успел увидеть. Постарался понять, что с комплексным числом. Но сразу забыл обо всем, как только глянул на тропинку.
По тропинке спешил стройный молодой человек, немного похожий на него самого. В руке его болтался поводок.
- Послушайте! - позвал его Рассел.
Молодой человек приветливо улыбнулся.
- Я... я... - Рассел не смог выговорить ни слова, его скулы свел болезненный спазм.
И молодой человек, пожав плечами, продолжил свою дорогу. А Расселу только и осталось, что грустно смотреть на удаляющуюся спину, и поводок, цепляющийся за ветви кустарника.
Опомнившись, Рассел вскочил на ноги, догнал его, и, поравнявшись, пошел рядом.
- Рассел! - представился он, вдруг обретя способность говорить.
- Иван! - Глаза незнакомца смотрели на него живо, совсем не так как глаза студентов и наставника.
- Как дела? - чтобы начать разговор, поинтересовался Рассел, и вдруг почувствовал, что они с Иваном знакомы, причем отчаянно давно.
- Я только что закончил старый проект и собираюсь начать новый. Хотите присоединиться?
- Охотно.
Иван свернул на еле заметную тропинку, поманил за собой Рассела. И вскоре они оказались у другого строения, вокруг которого кружила стая собак. Что было не удивительно: из открытых окон пахло весьма аппетитно.
- Я собираюсь обедать! - сообщил Иван. - Не хотите и здесь присоединиться ко мне?
- А разве... - жуткий спазм снова сдавил нижнюю часть лица Рассела, и он обреченно опустив голову, побрел за Иваном, удивляясь очередному приступу своего заикания.
- Здесь прекрасное баранье рагу, - заметил Иван, - рекомендую!
- Охотно воспользуюсь советом! - слова вылетело легко, и Рассел попытался задать Ивану мучивший его вопрос: - Раз... раз... - Что же это такое?! Вопрос: "разве стоит тратить время на еду, когда не знаешь, куда по-пал?" почему-то не получалось задать! Исполненный негодования, Рассел принялся за еду, на всякий случай, дождавшись, когда Иван проглотит первый кусок.
Баранина оказалась нежной и сочной. И Рассел увлекся жеванием.
За соседним столиком восседала шумная компания, но, сколько не прислушивался, Рассел он не мог разо-брать из разговора ни слова. Задев их столик, мимо проплыла нагруженная подносом официантка в очень корот-енькой юбочке. Она одарила Рассела заученно-пустой улыбкой. И он подумал, что видел эту улыбку, но вот где? припомнить не смог.
Вскоре на сцене, которая располагалась у дальней стены, зашли музыканты. И заиграли веселый мотивчик, от которого ноги, сами пустились бы в пляс. Рассел окинул музыкантов довольным взглядом. Они тоже были знакомы ему, но имен он не помнил.
А потом он вдруг обнаружил, что старательно и даже заученно, собирает кости собакам, а Иван ревниво следит за его движениями.
- Уступи их мне!
- На что они тебе сдались?
- Они мне понадобятся для проекта.
- Да, пожалуйста! - Рассел отодвинул от себя кости, допил кофе и взглянул на Ивана.
Тот, прикрыв рукой кости, с закрытыми глазами барабанил пальцами свободной руки в такт веселенькой музыке.
- Зачем мы здесь? - Неожиданно слова Рассела прорвались сквозь болезненный спазм.
Иван испуганно воззрился на него, потом обронил:
- Мне пора, - и сорвался с места.
На улице он погладил подвернувшегося под руку пса. Пес взвыл и бросился прочь.
- Обидеть голодного пса! - рассердился Рассел, выбегая на улицу.
Пес ткнулся в его ладонь влажным холодным носом. Рассел ласково потрепал его и поманил за собой. И пес охотно затрусил рядом, искоса поглядывая на тропинку, по которой скрылся Иван.
Рассел свернул на ту же тропинку. Пес встревожился, обогнал его и пустился вскачь рваными зигзагами, путаясь под ногами. Незлобиво чертыхаясь, Рассел продолжал пробираться вперед, и вскоре вышел на поляну, где увидел деревянные чистенькие бараки. За ними через заросли проглядывал забор, у которого топтался Иван.
Пес заскулил и бросился, со всех ног, к забору.
Рассел кинулся за ним, и вдруг замер, вытаращив глаза: около Ивана стояло совершенство, а Иван, энергично жестикулируя, что-то ему втолковывал.
Отчего-то Расселу подумалось, что его только что предали. И будто уловив его мысль, Иван вместе с пре-краснейшим существом посмотрели в его сторону. И с этого момента Рассел больше не мог произнести ни слова. Спазмы усилились, губы онемели. Рассел попытался разжать зубы. Тщетно. А существо в это время приблизилось. Это был чересчур уж прекрасный человек. Рассел таких никогда не видел. Огромные глаза, чувственный рот, красиво очерченные брови, и сложен, как бог. На такую красоту даже смотреть было стыдно. Рассел от смущения потупился, потом снова посмотрел на совершенного человека. Нет, он не внушал ему доверия. Хотя бы потому что Иван плелся за красавцем, не глядя куда ступает, ибо его глаза, буквально приклеились к его совершенной спине. Неудивительно, что Иван споткнулся. Рассел прыснул. Глаза красавца блеснули. И Рассел Тоган побрел прочь, и пес потрусил за ним.
Тоган безошибочно определил среди бараков свой дом. Матери дома по счастью не было. И вообще на поляне никого не было, видимо, у всех было занятие. У всех, кроме него. Рассел устроился у окна и, глядя на пустую поляну, тяжело вздохнул. На глаза нечаянно попался листок. Он лежал на полу у батареи. Рассел поднял его. На листе красовалась схема, сделанная его рукой. Стоило ему заинтересоваться им, как сразу пошли новые приступы судорог. Его заикание усилилось, и он уже не на шутку испугался. Это был кошмар, ведь когда человек думает, в мыслях он не заикается, а с ним происходило именно это!
Сунув в карман листок, Рассел решил пойти поискать то место, которое было обозначено на его плане. Тропинка, которую он выбрал, вывела его к университету, из окна которого лилась все та же чепуха:
- Эту систему нам нужно подтереть, и я хочу, чтобы вы это сделали без моего понукания, тогда этот член сразу заработает для электронов, а не с соседними Германиями...
- Бред! - незлобиво ругнулся Тоган, и наткнулся на то, что искал. На высокий забор, почти такого же цвета, как за бараками, но гораздо внушительнее.
Он пошел вдоль забора. Прошел час, а тот все не кончался. Рассел, съехав по забору спиной, сел на влажную землю. Он устал, но был спокоен и собран. Потому что был просто обязан решить эту задачу. Это дело чести, он чувствовал. Пес, вынырнув из кустов, улегся рядом, и тут же уснул в его ногах, вздрагивая и поскуливая во сне.
Части головоломки у Тогана не складывались. Не доставало деталей для воссоздания общей картины. Красавец, Иван, абсурд в университете, в котором он преподавал, пока не стал безбожно заикаться. Он даже вспомнил, что завтра по расписанию должен читать лекцию, и начал переживать, что не может говорить. Рассел встрепенулся, когда сообразил, что у забора он думает, как нормальный человек без мысленного пришепетывание и многократного повторения слогов.
- А! - сказал он для пробы. - Кажется, получается! Я могу говорить! А, о, у, вдохнуть комплексное число, - он рассмеялся, и пес насторожил уши.
- Пошли! - скомандовал Рассел и двинулся вдоль забора.
Прошел еще один час, и он увидел, что было отмечено на схеме красным карандашом под номером два. Это были широкие ворота, за которые уходила самая обычная грунтовая дорога. В этот момент к воротам как раз приближался огромный МАЗ, намереваясь выехать из огражденного поселка.
Рассел махнул рукой. Водитель остановил машину.
- Не подбросите?
- А куда вам надо?
- Уверен, нам по пути.
- Да, пожалуйста! - осклабился темнокожий водитель и важно представился: - Ахмет Галиев!
- Рассел Тоган, - ответил без запинки Рассел Тоган, и улыбнулся. Говорилось легко.
Водителя обрадовала улыбка нового знакомого. Ин принялся разгребать жуткий завал на пассажирском сиденье. В окно полетела металлическая стружка, пыльная кипа газет, пара помятых молочных бидонов, и кое-какое бельишко. Сидение было расчищено. Тоган энергичным движением прыгнул ему в кабину.
- Поехали! - все больше воодушевляясь, воскликнул шофер.
Ехать до ворот было недалеко, но Тогану казалось, что время тянется медленно и неуклюже, как будто кто-то из родственников снова затянул литанию, как надо зарабатывать деньги, и как ухаживать за ними старика-ми.
Рассел стряхнул подкравшуюся сонливость, посмотрел на водителя. Тот тянул заунывную песню, поглядывая на него.
- Здесь радио не ловит, - объяснил он, как бы извиняясь. - Сколько не пытались, - водитель махнул ру-кой, - ничего не получается. Хотели в ремонт сдать профессионалам, но мастерской найти не смогли.
- А здесь и не может быть мастерской, - машинально заметил Рассел.
Водитель вдруг жутко испугался. А Рассел не мог понять, почему он так уверен в этом, ведь он никогда не интересовался на территории ремонтной мастерской. Он посмотрел на дорогу и оторопел. Он готов был поклясться, что они нигде не сворачивали, однако они подъезжали к баракам!
- Ты куда меня при... пр... - спазмы сомкнули челюсти Тогана, и он растерялся.
- Выходи! - строго сказал водитель. - А завтра приходи пораньше, чтобы успеть в рейс, я выезжаю рано.
Это прозвучало, как сладчайшая музыка. Тоган с готовностью закивал, и огромный красный МАЗ, хрипло взвизгнув, развернулся, и поехал в сторону, где были та самые вожделенные ворота, отмеченные карандашом на планчике.
Пес поджидал его на крыльце. Рассел полез в карман за корочкой, но обнаружил в нем пригоршню обглоданных костей. Они лежали в хламе его нового знакомого. Видимо, сам того не замечая, он сунул их себе в карман. Тоган погладил псу лобастую голову, вытряхнул на землю свой трофей, и прислушался. Из комнаты доносилось пение матери.
- Где ты был? - послышалось недовольное, лишь только он занес ногу над порогом. - Ужин давно остыл!
- Гу... гу... - начал профессор Тоган, и обреченно замолчал.
- Гулял, видите ли! А что я торчу из-за него на кухне, его не касается! - Мать чуть ослабила свой напор. - Из университета приходили напомнить, что завтра у тебя лекция. Ты бы подготовился!
- По... по...
- Что значит почему? Ты ведь два слова связать не можешь без подготовки! Так денег не заработать!
- В... верно, - заикаясь, подумал Тоган, и, прихватив тарелку с ужином, закрылся в своей комнате.
Он равнодушно жевал, прислушиваясь к пению матери, и вдруг понял, что засыпает. Стряхнул с себя сон, отодвинул тарелку, и начал рыться в своих многочисленных ящиках. Денег он нигде не обнаружил, и у него было чувство, что и раньше в этих ящиках их никогда не было. Тогда на какие "шиши" куплены продукты, из которых мать состряпала ужин? Ведь они с ней ничего не зарабатывали, хотя заняты оба были дни напролет. Но надо признать, за этим забором никто не сидел без дела. Он попытался вспомнить, чем обычно занимается его мать. Не смог. Что-то у него в голове отказывалось ему подчиняться. Он придвинулся к столу, включил лампу, и разложив перед собой тетради с лекцией. Он ее давно написал, судя по дате неделю назад, и именно собирался завтра читать престарелым студентам. Но кроме даты он не смог прочесть ни строчки. И дело не в том, что он потерял очки, он просто не помнил букв! Мать заглянула в комнату, он оглянулся на нее как ребенок, испуганно и растерянно.
- Ну-ну, - в ее голосе, как ни странно было сочувствие. - Давай я тебе помогу.
Она начала читать:
- Выражение идеи в черновом варианте выглядит довольно смело...
- Неужели это я написал? - Рассел обескуражено заморгал.
Мать охотно кивнула и продолжила чтение...
Следующим утром, Рассел поджидал на площади МАЗ, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Ждал долго, думать он не мог, и бессмысленно ковырял жирную землю носком новенькой блестящей туфли.
- Мы поедем, нет? - наконец, услышал он знакомый голос.
Ахмет Галиев приветливо улыбался, громко газуя мотором своего грузовика. Оказывается, Рассел так ушел в себя, что не услышал, как МАЗ подъехал.
- Правильно! - одобрительно произнес Ахмет, услужливо открывая дверцу кабины. - Ни о чем не думать это лучше всего!
Рассел решил промолчать, чтобы не спугнуть несговорчивого водителя. Суетливо полез в кабину, заранее подчищенной Ахметом.
Они тронулись с места. Добравшись до университета, Ахмет взглянул на профессора. Тот отрицательно покачал головой, мол, ему в университете ничего не нужно. И водитель рванул на своей машине к вожделенным воротам. Ехали они долго, хотя путь до ворот длинным не был, хватило бы не более пятнадцати минут, но Рассел воздержался от комментариев. Водитель пел, поглядывая на своего пассажира, а пассажир боролся с сонливостью, которая снова атаковала его под аккомпанемент заунывного пения. Рассел боролся отчаянно, ибо боялся, что снова забудет все, что удалось вспомнить за последние сутки.
- Приехали! - Ахмет блеснул зубами в странной улыбке, и заговорщически подмигнул. На краткий миг его смуглое лицо стало очень красивым.
Рассел поразился его перемене, но поторопился выпрыгнуть из кабины, пока Ахмед не увез его назад.
Ворота были в двух шагах. Из кустов, окаймлявших их с обеих сторон, выскочила собака. Она бежала за ним, и теперь тяжело дышала. Тоган нагнулся потрепать лохматое ухо, но пес угрожающе зарычал.
Человек отпрянул, и, чуть помедлив, направился к воротам. Но не вышел вовне, а прислонился к одному из опорных столбов, задумчиво обозревая окрестность. На земле, за воротами, метрах в четырех - пяти от него, лежал блестящий предмет. Он показался ему знакомым. Рассел потрогал джинсы, пояса на нем не было. Металлическая пряжка ярко блестела на солнце, и будто дразнила его. Ремень был его. Он его узнал.
- Главное не о чем таком не думать, - вдруг в самое ухо шепнул ему Ахмет.
Оказывается он, отогнав грузовик, вернулся к воротам, и теперь стоял рядом с профессором, так же, как и он, не решаясь выйти наружу. Рассел посмотрел на свои ботинки, снова поднял глаза на ремень, но его уже заслонил господин "Совершенство". И Рассел, позабыв обо всем на свете, залюбовался им.
- Он здесь с самого начала, - заметил Ахмет.
Тоган кивнул. Он знал, что красавец снова опередил его.
- Дерьмо! - выругался он от души. Взял за руку Ахмета и потянул обратно. - Отвези меня в университет.
Они проворно запрыгнули в кабину МАЗа.
- Ты не прав, что бежишь от совершенства! - вдруг умильно проворковал водитель, останавливаясь у университета. - Я бы с удовольствием!..
- В следующий раз оближешь его! - вспылил Рассел. - Надо же, без запинки сказал! - с удивлением констатировал он и, махнув рукой на прощанье, поспешил скрыться в темноте за ступенчатой дверью.
Он уверенно читал лекцию, легко вспоминая ее содержание. И знал, что сейчас он очень хорош. Глаза студентов заразились от него одухотворенностью, студенты ничего не записывали, вопреки своей обычной практике, а, сложив, как маленькие дети, руки, жадно внимали ему. Это был триумф, и счастливый Тоган отправился домой, напевая себе под нос. По дороге он снова встретился с Иваном. Иван, было, занервничал, но, поймав на себе доброжелательный профессорский взгляд, расслабился.
- Я в кафе, обедать. - Иван лучезарно улыбнулся. - Не хотите ли присоединиться?
- Весьма охотно.
И оба свернули на заветную тропинку. Их беседа потекла не спешно и даже приятно. В результате Тоган разоткровенничался, рассказал, что теперь ощущает в себе призвание учителя, что ему приятна заинтересованность и понятливость его студентов, и что самое великолепное, последние сегодня выглядели не такими дряхлыми, как вчера.
Сказав это слух, Рассел так поразился, что замер на месте.
- А ведь, правда, почему такая перемена?
Иван потянул его за рукав.
- Пустое, забудь! А вот и наше кафе!
Устроившись за свободным столиком, они заказали по порции баранины с зеленым салатом.
Иван, жуя свою баранину, вдруг заметил, глядя на Тогана исполненными любопытства глазами:
- Лучше об этом не думать!
- О чем?
- Что они иногда молодеют.
Тоган поперхнулся, он успел забыть, о чем говорил у крыльца кафе, и слова Ивана смутили его.
- Почему? - спросил он, не совсем понимая, о чем спрашивает: почему лучше об этом не думать? или отчего его студенты иногда молодеют?
- Потому что ты обещал присоединиться к моему новому проекту, значит, тратить мозги на всякие глупости есть ни что иное, как расточительство с твоей стороны!
- Наверное, ты прав, - согласился Рассел. - А в чем, собственно, его суть?
- Хочу переоборудовать мой университет под гостиницу, элита не должна жить в бараках.
- Твой? - поразился Тоган.
- Мой, а что? - с ударением на слове "мой" ответил Иван. - Но это же давно известный факт!
- Да, да, конечно... - Тоган рассеянно поковырял вилкой оставшийся кусок баранины. Выглядела она еще аппетитнее, чем в начале трапезы. Его взгляд оживился. Он нацепил его на вилку, и не удержавшись, проглотил не разжевывая.
Иван расхохотался.
- Люблю, когда едят с аппетитом!
- Но как же университет? - вспомнил профессор. - А студенты? Ведь у них скоро защита!
- Они так слушали Вас сегодня, что заслужили поощрение - зачет автоматом.
- Автомат здесь действительно не помешал бы... - сильные судороги кольцом боли прошлись по лицу Рассела, заставив его умолкнуть.
- Ты, на чьей стороне приятель? - нахмурился Иван.
- На нашей, естественно, - автоматически ответил Тоган, и почувствовал себя еще неуютнее, так как внезапно понял, что не знает, кто на поляне наши, а кто враги.
Иван удовлетворенно кивнул, посчитав реплику Тогана недоразумением.
- Ну, так как вам мой бизнес план? - уточнил он.
Тоган растерянно захлопал ресницами, он не понимал о чем идет речь, определенно что-то в его голове не работало.
- Вы обещали мне. Помните? - стал настаивать Иван.
Но Тоган не ответил. Внезапно в зале стало очень шумно. Тоган начал озираться, и его глаза наткнулись на совершенное лицо. Красавец смотрел в его тарелку. Казалось, что он так и не решится оторвать от нее взгляда, но вот он поднял глаза и улыбнулся Тогану. На эту улыбку отреагировало все кафе. Кроме Тогана. Которому от улыбки красавца стало не по себе. Ибо он увидел в ней нечто неправильное бездушное механическое. Он поглядел, заметил ли бездушность улыбки Иван. Да. Иван заметил, но отчего-то пытался это скрыть, и принужденно улыбался.
Красавец, не спрашивая разрешения, подсел к их столику.
- Меня зовут Григорием. Но, наверное, вы об этом знаете. Меня здесь все знают.
Григорий щелкнул пальцами. Официантка подлетела к их столику, и поставила перед ним точно такую же, как у Рассела тарелку с бараниной. Григорий заглянул в глубокий вырез официантки, но с таким безразличием, что брови Рассела стали неудержимо ползти вверх. Заметив его фокус с бровями, Григорий скользнул плотским взглядом по оголенным коленкам. (Официантка успела выпрямиться.)
- Так лучше?
Рассел сделал вид, что не понял его.
- О чем это Вы?
- Вы считаете мужчину нормальным, если он волочится за каждой юбкой. Вот я и оказал вам любезность!
- Вы считаете, что я так считаю? Простите за тавтологию! - Но Расселу было плевать, что он не изящно выразился, главное - его речь текла легко и свободно.
Григорий рассмеялся.
- Странно, что вы не согласны со мной!
"А ведь он прав, - подумал Рассел, украдкой наблюдая за тем, как Григорий поглощает свою отбивную, - я ждал от него именно этого! А ест он зря. Только переводит хорошую баранину!" - вдруг пришла ему в голову странная мысль.
- Но я голоден! - заметил красавец, заставив Рассела густо покраснеть, и небрежно добавил: - Потерянный вами ремень я отдал вашей матери.
- Очень любезно с вашей стороны! - скривился Рассел. - Но я предпочел бы забрать его сам.
- А как он туда попал? - полюбопытствовал Иван, глядя не на Рассела, а на красавца.
- Для меня это загадка, - невозмутимо ответил Григорий.
- Здесь вообще слишком много загадок! - заметил Рассел.
Глаза Григория нехорошо блеснули. А Иван вдруг затараторил так быстро, словно хотел лишить Рассела возможности развить эту мысль.
- Совершенно недопустимо, чтобы элитные слои общества ютились в тесных бараках. Я думаю превратить университет в комфортабельный отель. Господин Тоган любезно согласился поддержать мое начинание, и с завтрашнего дня мы приступаем к разработке проекта перепланировки.
- Но я... - Рассел замолчал, ибо чуть не выдал себя. У него едва не сорвалось с языка, что завтра он намеревается покинуть ненавистную ему поляну.
Григорий слушал Ивана вполуха, не проявлял настоящего интереса, в сущности, ему было все равно, чем станут заниматься вокруг него, не привлекло его внимания и "но" Рассела.
Покончив с едой, они вместе перешли на веранду.
- Душно, - заметил Рассел. - Неплохо бы искупаться!
Услышав его голос, знакомый пес выбрался из кустов и энергично завилял хвостом. Он с любопытством заглядывал в руки людей, ожидая подачки. Потом его взгляд сконцентрировался на Григории, который стоял позади Рассела. Рассел оглянулся и обомлел. Иван принимал из рук Григория баранину, которой мгновения назад в руках у него не было. Потом торжественно отдал ее собаке.
- Все же у вас скверный характер! - печально выдохнул красавец, обращаясь к профессору. И вернулся в кафе.
- Что это было? - наконец, выдавил из себя Рассел.
- Тебе лучше воздерживаться от подобных вопросов! - зло оборвал его Иван.
- Кстати, о вопросах! Неужели ты не понимаешь, что это нелепо закрывать университет, чтобы элита жила комфортнее? Какая еще элита? Здешние люди бормочут нелепейшие глупости! Я уже второй раз отобедал в кафе, а с меня не спросили денег. И дома ни гроша, а мать регулярно приносит съестное. Откуда кстати? Я не видел ни одного магазина! Не работает радио! И нет заправок! И где же тогда заправляет свой МАЗ Галиев?
- Твоя истерика закончилась?
- Это только прелюдия к ней! Я покажу этому твоему Григорию, где раки зимуют!
- Ну, положим, он - не мой Григорий! - резонно заметил владелец бывшего университета. - И все же я не позволю говорить о нем в таком тоне! Что проку его умалять? Когда он так совершенен! Я бы тоже хотел, как он...
Неожиданно глаза Ивана сделались пустыми и холодными. У Рассела засосало под ложечкой.
- Иван! - тихо позвал он. - Опомнись! Он - ненастоящий, поэтому несовершенный. - Рассел чувствовал, что он когда-то знал, как угодил в это место, и что собою представляет эта поляна. Но что-то мешало ему это вспомнить. Отчего-то он все забыл и теперь память выдает ему по крупицам. Вот если бы вспомнить все! Тогда он начал бы действовать! А действовать было необходимо, иначе все полетит к чертям! - Иван, что это за место? - хотел спросить он, но язык ему не подчинялся. Да и Ивана рядом с ним уже не было. Он предал его. И предал не первый раз! Рассел чувствовал это.
- Вот дерьмо! - чисто без запинки, получая огромное удовольствие от собственного ругательства, выговорил профессор, и побрел домой к матери, потому что мать - единственная из всей здешней публики сохраняла немалую долю разумности, и понимала его, а ему сейчас трудно говорить...
На следующее утро Рассел снова стоял на площади. Не договорившись заранее о встрече с Ахметом, он надеялся, что тот все равно заедет за ним. Так и случилось. Завизжали колеса. Ахмет, сделав немыслимый разворот, резко затормозил, и остановился так близко от профессора, что тот отпрянул, продемонстрировав изрядную прыть. Пассажирское сидение было опять завалено мусором. Где этот парень его собирал, было загадкой. Мусора на огражденной территории Рассел не видел, его не было даже у матери на кухне.
На сей раз, Ахмет не убрал мусора, предложил усесться прямо на него. Его отношение к Расселу стало прохладнее. Но Расселу было все равно. Он хотел добраться до ворот, как можно скорее. Хотя почему, как можно скорее, не понимал. Но верил своему чутью, которое кричало: Рассел, срочно делай ноги!
Сидеть на рассыпанном мусоре было неудобно. На каждой колдобине он получал синяки, а на поворотах железная стружка впивалась в зад, с которой он соскакивал, если Ахмет делал резкий поворот в другую сторону.
Но, не смотря на суетливое вождения водителя, в это утро они ехали дольше, чем вчера, и дорога сегодня казалась слишком ухабистой и чересчур извилистой. Ив друг Ахмет оттаял. Стал поглядывать на Рассела вполне дружелюбно. И даже снизошел до рассказа скабрезных анекдотов. Анекдоты были прескучнейшими, но профессор поскуливал, заливаясь от смеха, и Ахмет совсем оттаяв, разрешил выкинуть мусор прямо на ходу. Это оказалось непросто. Профессор уже подумывал бросить это, но Галиев вдруг вздумал ему помогать. И тоже на ходу. Зря! На очередном повороте он не справился с управлением, и МАЗ, некрасиво завалившись набок, съехал вниз по склону, прямо к крутому обрыву. Его седоки от ужаса орали в терцию, причем профессор басом, а водитель, по щенячьи, визжал. МАЗ врезался в огромную каменную глыбу. Переднее стекло лопнуло. Подчиняясь инерции, Рассел вылетел в окно, и повес на правой руке, успев зацепиться за бампер. Под ногами призывно взывала к нему бездна. Рассел зажмурился, рука немела, еще немного и он свалится в пропасть. Ахмет Галиев не мог ему помочь, он намотался на руль и был без сознания. Рассел глянул вниз. У подножья обрыва, шумно резвясь и вспениваясь, мчалась бурная река. Он понял, ему крышка. Плавать он так и не научился. Значит, его, Рассела Тогана, на сей раз приперли к стенке.
- И с чего я взял, что справлюсь с Григорием? - крикнул в отчаянии он, и... части головоломки сложились. - Ну, нет! Теперь-то я выпутаться просто обязан!
Он осмотрелся. Ниже и чуть в сторону от того места, где он висел, из каменной стены выступала маленькая горизонтальная площадка, на которую если хорошо раскачаться, вполне можно запрыгнуть. Руку он давно не чувствовал, но она все еще цеплялась за бампер мертвой хваткой. Не уверенный, что сможет разомкнуть онемевшие пальцы, Рассел раскачался, умудрился сделать длинными ногами лягающее движение, и его выбросило вверх и вперед. Он упал плашмя на спасительный карниз, и чуть не съехал с него, повинуясь инерции. Да! Если бы его ноги были на дюйм короче, он давно бы, кувыркался в воздухе, падая в бурлящий поток. Рассел заставил себя сесть, и чуть не свалился вниз. Ибо едва не подпрыгнул, обнаружив, что из его седалища торчат металлические стружки. Огласив окрестности звериным рыком, Рассел удалил их из своего многострадального седалища, и затих на карнизе. Отдышавшись, он осторожно посмотрел вниз и довольно хмыкнул. Оказалось, что часть ограды ненавистной ему территории проходила близко от горизонтальной площадки, и на нее, если, как следует размахнуться руками, можно допрыгнуть. Рассел и прыгнул. Ширина стены была около метра. Рассел побежал, и меньше, чем за четверть часа добрался до вожделенных ворот. В проеме которых, ожидая его, стоял Григорий. От неожиданности Тоган, не заботясь о том, что может свернуть себе шею, снова прыгнул. И когда увидел, что он вовне, дал такого стрекача, что только его и видели!
Его не остановили. Да и раньше не остановили бы, если б ему не вздумалось кидать в лицо Григорию свои обвинения, и пересказывать то, что он узнал от референта. Невдалеке виднелась маленькая деревушка, состоящая из двадцати - двадцати пяти покосившихся домиков. Когда он до нее дотащился, увидел, что здесь живут одни старухи. Тоган заметил, что все они при встрече с ним, стыдливо прячут глаза.
- А скажите любезная, где я могу найти телефон? - спросил он у одной из них.
Старушка от него шарахнулась, ветхие ноги ее запутались, и она брякнулась своими старыми костями на обочину. Рассел хотел поднять ее, но старушка испуганно замахала руками, как будто перед ней был сам черт. Оставив ее барахтаться в пыли, Рассел направил свои стопы к строению поновее. Которое при близком рассмотрении оказалось заново отстроенным особняком за неказистым покосившимся забором. Видимо до забора у хозяина не дошли руки. На стук Рассела к калитке вышел человек вполне респектабельной наружности.
- Что вам угодно?
- Мне угодно позвонить.
Глаза хозяина продолжали изучать гостя. Рассел начал проявлять нетерпение.
- Так могу я от вас позвонить или нет?
- Да, да. Конечно.
Калитка перед Расселом распахнулась.
- Здесь такая скука, хоть помирай! - вдруг пожаловался хозяин, направляясь в сторону дома.
- Вы один живете? - поинтересовался Тоган.
- Да. Я пока не могу привезти жену в дерева.
- Дерева? - не понял его Рассел.
- Так называется эта деревня.
- От города она далеко?
- Нет. Аланск рядом. Километров десять не больше.
Лишь стоило Расселу переступить порог, как он почувствовал, как он устал.
- Можно присесть?
- Прошу! Сейчас кофе Вам принесу! А вы пока возьмите мой сотовый.
- Спасибо, - поблагодарил Рассел. - К стати давайте познакомимся. Меня зовут Расселом Тоганом.
- Вы не русский? - удивился толстяк. - А говорите без акцента!
- Я - русский. Просто у меня имя такое. Я бы показал паспорт, но, к сожалению, потерял его в аэропорту.
- На счет паспорта вы не беспокойтесь. Я помогу. - И хозяин вдруг потряс перед носом Тогана увесистым кулаком. - Они у меня вот где все! А меня зовут Гариком, хотя по паспорту я и Григорий.
- Очень приятно! - похолодев, сказал профессор, и мысленно отругал себя за излишнюю подозритель-ность.
Гарик удалился на кухню варить кофе. Рассел, воспользовавшись его отсутствием, набрал номер телефона двоюродного брата. Тот, услышав его голос, закричал в трубку:
- Ты куда пропал? Даже адреса не оставил, подлец этакий! Прости меня Господи! И мать твоя туда же. Кстати, она с тобой? Мы тут все с ног сбились...
- Нет, мать все еще туда же! - прервал поток возмущений Тоган. - Не тарахти, телефон чужой, я не могу говорить долго. Поэтому слушай и запоминай! В течение двух суток ты должен меня отсюда забрать! У меня нет ни паспорта, ни денег, ни приличной одежды. - И Рассел сообщил адрес.
Брат испугался.
- Петр, что у тебя стряслось?
- Я теперь Рассел Тоган, так и называй меня, понял?
- Не понял...
- Жду! - бросил Рассел и отключил сотовый.
Гарик вошел в гостиную с дымящейся чашкой кофе, на его плечах красовались черные спортивные штаны, которые он любезно приготовил для своего гостя.
- Я вижу, вы несколько пообносились. Хотите в душ?
- Если можно! - обрадовался Рассел.
- Первая дверь направо. А это вам, - он снял с плеча штаны и протянул их Расселу, - наденьте их. Мать скоро заглянет, и вам будет неудобно.
- А как же кофе?
- А вы поторопитесь!
Рассел смыл с себя грязь, насухо вытерся, надел чужие штаны, и вернулся.
- А чем Вы здесь занимаетесь? - полюбопытствовал Рассел, с жадностью делая первый глоток.
- Приторговываю помаленьку, - ответил Григорий, придирчиво разглядывая гостя, который был куда более тощим, чем ему показалось на первый взгляд.
Рассел он утонул в его штанах, и походил на изможденного самурая, хотя его взгляд выдавал в нем европейца.
- Чем здесь можно торговать? - искренно удивился Рассел. - Ладан?
- Вы видели забор?
- Конечно.
-Это я финансировал его строительство.
От неожиданности Рассел даже обжегся.
- И? - выдавил он из себя, вытирая слезу.
- Все это очень и очень загадочно, - ответил Григорий, его взгляд стал задумчивым и даже печальным. - Пол года назад ко мне в офис заглянул некий субъект, грязный и помятый, но сделавший при этом весьма выгодное предложение. Я должен был построить ограждение вокруг огромной территории, и дать на строительство заем. Не понимая, почему он выбрал меня, я заартачился, и вот гляжу, что я уже подписываю документы и благодарно пожимаю ему руку. Я зря боялся. Ничего со мной стряслось. Все честно, без обмана. После того, как строительство забора закончилось, мне предложили заняться поставками. И тут я удивился уже во второй раз! Потому что, то, что мне заказывали, было обычной дрянью. - Григорий заглянул Тогану в глаза, он испугался, что может быть неправильно понят, но тот сохранял невозмутимый вид, и Григорий решил продолжать: - Через три месяца долг мне вернули, да еще с процентами. И мои дела пошли в гору. Я отстроился в городе, потом перебрался сюда, чтобы жить поближе к ... - Григорий вдруг закашлялся. - Я познакомился с ним месяца два назад. Я ведь работал с ним через агента! Сказать, что мой работодатель очень красив, значит, ничего не сказать! Я не мог устоять от соблазна, видеться с ним, как можно чаще и перебрался в эту деревню.
- И часто вы видитесь с вашим работодателем?
- Каждый третий день - Гарик развел руками. - Пока вот так.