Браконьеры

     Сеть проверили быстро. В лодку легли два осетра среднего размера. Оба ещё живые, но уставшие от попыток освободиться.

     — Не густо. Ладно, ещё одна сеточка осталась. Может, там повезёт,  вздохнул старший из рыбаков и сплюнул за борт.

     — Ага.

     Двенадцать ночи, трое мужчин совершали вылазку в море к осетровым сетям, выставленным далеко от берега. Все они были жителями одного посёлка и дальними родственниками. Старшего звали Михаил, ему было под пятьдесят, а младшему, Егорке, двоюродному племяннику Михаила, только позавчера стукнуло двадцать два года. Его, худощавого веснушчатого паренька, вытолкал в помощь родне отец, чтобы проветрить хмель и пристроить к делу.

     Снялись и, пролетев на своём пластиковом «Нептуне» с мощным, но довольно тихим мотором минут пятнадцать, сделали остановку. Двигалась бригада в ночи по компактному навигационному прибору и быстро нашла свою следующую снасть. При проверке сразу выяснилось: сеть не пуста. Более того, груз велик, и главное сейчас собраться, отвлечься от усталости и не упустить улов, который, судя по весу, был весьма соблазнительный.

     — Опа! Ща будет нам краснюк! Большо-о-ой, — мечтательно произнёс Егорка.

     — А-а, посмотрим... Не ка-аркай, малой! — ответил, немного заикаясь, третий рыбак, Никита. Он хлебнул воды из фляги, надев на руки перчатки, присоединился к выборке сети.

     — Посмотрим, посмотрим. Движений нет, а тянет-то весомо.

     — Может, уснула рыба? Блин, и впрямь тяжело как идёт, — Егорка перехватил руки и огляделся.

     Старшие не отвечали. Все вместе принялись тянуть сеть вверх.

     — Белуга килограмм на двести, не меньше, — прошептал Егорка.

     — Белуга-белуга. Хренюга! — через минуту со злостью отозвался Михаил, — не рыба это.

     Впрочем, он был прав только отчасти. Вскоре они вытащили осетра килограммов на восемь, но сразу за ним по сети шёл странный объект. При ближайшем рассмотрении это оказалась большая металлическая канистра и привязанные к ней брезентовые тент и мешок.

     «Иии-раз. Иии-раз». Рыбаки, упершись ногами в борт, подтягивали груз к себе. Через несколько минут до канистры можно было уже и дотянуться. После освобождения сети рыбаки осматривали, насколько это было возможно в условиях ночи и лёгкой качки, донный сюрприз. Коричневая канистра была полной. Тент тёмно-зелёного цвета ранее явно был смотан в рулон, но длительное пребывание на дне сделало своё дело и сейчас это была большая заиленная тряпка. В чёрном прорезиненном мешке лежали упакованные каждая в свой пакет три пятилитровые пластиковые канистры, две полные и одна пустая. Там же два мотка верёвки разного диаметра, два толстых свитера с длинной горловиной, два свёрнутых резиновых плаща, небольшой набор инструментов. Всё это тоже изрядно пострадало от долгого нахождения на дне. Младший с трудом отвинтил крышку одной из канистр. Воздух наполнился спиртовым запахом.

     — Ух, итить.

     — Наши люди, бракоши.

     — А кто ж ещё! — усмехнулся Михаил.

     — Чья, интересно, не Смирновских? Не знаешь, с чем они тогда были? — Никита вопросительно взглянул на Михаила.

     — Не знаю. С ними не сдруживался. Так, пару раз сети вместе ставили, да тому уж лет двадцать, — размышляя, ответил старший.

     — Алёшкина лодка?! — подпрыгнул Егорка.

     — Да шут его знает, у них не одна была. И тюков у всех с морским барахлом хватает. Оно надо все лодки знать? Вспомни отцов-то сарай или гараж Митрохина — ну чистые морские комиссионки. Делом займись, посвети вот сюда, — Михаил указал направление жестом руки.

     Посветив в указанную сторону, они заметили сквозное отверстие круглой формы у дна одной из ёмкостей. Пустой. С одной стороны отверстие было относительно небольшое, с трещинами во все стороны, но на выходе отсутствовал изрядный кусок пластика. Они быстро перебрали вещи ещё раз, изрядно намокнув, нашли дыру ещё и в тенте. А в одной из складок тента и причину отверстий — сплющенный кусок тусклого металла. Никита изменил режим работы фонаря и уткнул его вплотную к куску металла. Повертев в руках сильно деформированную пулю, Никита на одной из её поверхностей обнаружил две параллельные грани.

     — Ну и? Вопросы имеются про ху энд как? — проговорил Михаил.

     — Похоже на «Вятку»*, калибр, я думаю, двенадцать, — отозвался Никита.

     — Я думаю, что тебе, паря, ничего объяснять и не нужно, — Никита строго взглянул на троюродного брата.

     — Да ладно. Всё же понятно. Никому и никогда, — ответил на вопрос Егор. Его изрядно колотило от пережитого. — Свитер я помню, он Алёшкин, правда, цвет уже не тот, а вот заплаты на локтях... Мы их сами из кожи кроили и нашивали.

     Волна побольше нашла на лодку, заставив рыбаков схватиться за борта. Лодку начало разворачивать, и снасть натянулась, как следует. Крупная рыба с могучим всплеском в паре метров по воздуху перемахнула сеть.

     — Ну что, я сеточку-то переставил бы. Не к добру.

     — Дело, — кивнул Никита.

     — А это вот оставим, не нужно нам лишнего. Срежь и за борт, — бросил Михаил Егорке.

     Они выбрали в лодку сеть и, плеснув за борт спирта из своей фляги, выпили по крышечке. До берега было километров пять, мотор был заглушен, и только монотонный плеск волн и стук их о борт нарушали тишину ночи.

     — Краснюка** отдадим и после бани втроём и без гостей обязательно присядем — помянем тружеников моря. Кто бы они ни были, — угрюмо промолвил Михаил. — Заводи, Ники, помчались отсюда.

     Никита, переместившись на бак, завёл мотор, и лодка, приподняв нос, шустро пошла к берегу при свете мощного фонаря. Тент, верёвки, часть одежды, приоткрыв полог тайны исчезновения своего браконьерского лихого экипажа ещё для трёх человек вновь возвращались на глубину.

     Через десять часов усталые мужики, сдав рыбу и отоспавшись, собрались у Михаила в просторной и светлой бане, пригласив и четвёртого — отца Егорки — Максима, которому решили рассказать о деталях ночного выхода. На большой буковый стол в предбаннике был выставлен женой и дочерью Михаила богатый набор блюд, завтрак и одновременно обед. А гвоздём обеденной программы был суп из осетрины и рыбца, запах от которого смущал трёх хозяйских кошек, мяукавших на окне и под дверью. Выйдя после первой «запарки», красные и довольные, потирая руки, труженики окружили стол и приступили к еде. Михаил открыл литровую бутылочку «Гжелки», разлил по полной в пузатые стопочки.

     — Будем! Рыба взята, деньги выручили нормальные, и сразу. Всё путём.

     Выпили. Отец Егорки поднял стопку:

     — За сгинувших в темной пучине моряков!

     Участники банной трапезы, не чокаясь, помянули погибших азовчан.

     — На днях схожу к Марине, расскажу? — Максим оглядел всех. — Нет возражений?

     — Потому и сказали тебе и пригласили. Ты ж знаком с матерью Лёшки, вроде одноклассник даже. Расскажи ей потихоньку и объясни, что к чему. И рыбки взять не забудь, — кивнул Михаил.

     — Добре.

  

     Майской ночью годом ранее небольшая старая деревянная лодка, приткнувшись к чужой сети, в тумане выбирала чужой ночной улов. Двое парней споро выпутывали и бросали под ноги бьющуюся рыбу. Они ставили и свою сеть, но, случайно обнаружив чужую, уже не раз снимали с неё «сливки». Рыбаков было двое, приятели с детства: Алёшка и Юрка. Не просмотрели ещё и половины сети, когда услышали шум мотора.

     — Ой, блин... Погранцы, что ли? Мористо идут***, — предположил один.

     — Да всё едино, сматываться надо. Как пройдут, надо отседова дуть.

     Замерли. Ночная тишина накрывала с головой. Только плеск небольших волн, стук бьющейся о борта лодки рыбы, да всё нарастающий шум чужого мотора.

     — А рванём?

     — Ещё есть пара минут. Может, мимо проскочат, приготовимся.

     Спешно бросили сеть, подобрали пожитки в лодке и прикрыли рыбу куском тента. Но что-то помешало, и время было упущено. Большая и тяжёлая лодка вырвалась из тумана и, выполнив разворот, стала к ним боком в четырёх метрах. Четверо в камуфляже едва различимых из-за тумана, молча смотрели на Лёшку и Юрку.

     — Знаешь, кто? — спросил один из незнакомцев.

     — Да местные озорничают.

     — В расход, — тихо сказал первый.

     — А рыба, сеть?

     — Не жлобись. Ребята старались, заслужили и рыбу, и море. Время жмёт, работаем.

     Два выстрела в борт ниже уровня воды. Убедившись, что воры наказаны, посудина быстро наполняется водой, большая лодка ушла к другим снастям.

  

     Их искали долго, ведь в этих местах не так часто люди пропадали в море. Но все усилия оказались тщетными. Двое молодых, отслуживших в армии приятеля, не оставив вдов и детей, загадочно канули в вечность. До поры.

     Большая, чёрная, лохматая, беспородная, но верная сторожиха залилась грозным лаем, заставила хозяев выглянуть в окна. Вышли оба: мужчина на порог, хозяйка выбежала успокоить собаку, встретить нежданных гостей.

     — Максим Дмитриевич? Здорово!

     — Здравствуйте, соседи! Времени мало, заходить в хату некогда, извините, — сразу заявил гость, снимая кепку. — Весточку вам принёс. Хотя и долго думал, нужна ли она? Такая. Посмотри, мать. Это мои чудаки в море нашли на днях. Не взыщите, если что не так.

     Марина дрожащими руками открыла протянутый шуршащий свёрток и достала из него высушенный, расползающийся, свитер. Смотрела долго, пальцами перебирая складочки.

     — Наш... Отец, иди сюда, Лёшика это.

     — А?

     — Не знаю! Ничего не знаю. Только вот это, да всякое снаряжение для лова, что трудно примерить к конкретному владельцу. Ничего не знаю, Марина. — Максим снял с плеча, поставил на землю увесистый мешок. — Возьми, мать, тут рыба, судаки да пеленгас. Прощевайте! От всех наших поклон.

     Поправив выцветшую кепку, гость быстро пошёл прочь по прямой длинной улочке, ведущей к реке.

     А вокруг гулял свободный морской ветер, раскачивая дикие оливы, редкие фруктовые деревья и белье, вывешенное во дворах. В июньском небе с криками носились чайки: «Скоро прилив! Скоро прилив!»

  

  

     * «Вятка» — один из типов пуль к отечественному гладкоствольному охотничьему оружию;

     ** «Краснюк» — рыба осетровых видов — приазовский сленг;

     *** «Мористо идут» — движение со стороны моря (противоположный вариант: «бережнее») — морской (рыбацкий) сленг.

  

     Приазовье — Причерноморье, 2010 — 2022г.