Спой нам, кетсаль!


   Однажды хозяин не сможет меня разбудить,
   Но в моем поясе много лет для него зашита одна
   Золотая монета,
   Чтобы у этого человека, что был ко мне добр, не прибавилось лишних
   Забот.
   «Опиум» Ледащёв А. В.



   Пиявки остались позади внизу, да и с москитами стало полегче — ветер. Гонсалес, шедший сейчас впереди, остановился, мачете больше не было нужно. Вытерев о штаны и поцеловав клинок, Сантьяго убрал его в заплечные ножны, медленно опустился на колени. Вот придурок сентиментальный, Маноло сплюнул:
   — Прибыли, амигос!
   — Санта-Мария!
   За полосой жиденькой поросли, пробивающейся через поле каменной осыпи, открывалась лощина. Старая карта не врала! Как и тот жадный шнырь, что пытался её втюхать за пол-миллиона, да пусть упокоится его душа. Слева отвесная, слоистая скальная гряда, напоминающая разрезанный пирог. Немного петляющая, на полуистлевшем листе она обозначалась знаком каскавеллы. Справа группа высоких, поросших горной сельвой холмов. На одном из скатов скальной гряды, отсюда кажущемся совершенно гладким, бледный, но всё еще отчётливо видный, различим знак. Знак Кетсаля. Согласно карте предстояло преодолеть осыпь, потом четверть мили тропы, затем войти во внутреннюю долину через проход в гряде — в святилище, где...
   — Маноло, одного носильщика нет, сбежал вонючий пеон*.
   — Он спустится к каноэ и вернётся в деревню, другого пути нет! Расскажет, что мы не геологи по поручению Латиноамериканского конгресса. — Сантьяго выругался.
   — Вернусь за ним, — следопыт — Хосе, налегке, с одним энфилдом** и мачете, дёрнулся вниз по прорубленной тропе.
   — Не стоит, назад! Ты нужен здесь, rastreador!*** Каждый может сделать ставку, — Маноло ухмыльнулся, — посмотрим чья сыграет! Доберётся ли он сам до деревни? У нас же в запасе больше дня — всё успеем, должны! А потом с грузом уйдём в Гватемалу, там встретят. А этих грязных мулов, — Маноло подтянул лямки рюкзака, пнул одного из сидящих в круг носильщиков, — а ведь теперь есть и формальный повод, не так ли? — вожак осклабился, медленно провёл ребром беспалой ладони по горлу.
   — Командир, люди устали!
   — За каменным полем под бальсами будет привал! Альварес, Торрес, в караул — пятьдесят шагов выше и ниже бивуака. Леонсия, присмотри за индейцами. Пусть там все разуются, Луис, осмотришь ноги. Оружие, бандольеры не снимать, мне не нравится здесь!
   — Dorados, а потом осмотри меня всего! Целиком!— Сантьяго подмигнул доктору под хохот остальных.
   Маноло, переживший немало битв и стычек, задумчиво смотрел на знак на стенке. Над скальной грядой в несколько ярусов с клёкотом кружили стервятники. Последний переход! А вскоре под завывания ветра и пронзительные крики кетсаля, разношёрстный отряд змейкой потянулся по отрогам все выше и выше к намеченной цели.

   Паром уже причаливал, Симпкинс захлопнул книгу. Он нечасто бывал на этой стороне залива и сквозь клочья холодного тумана силился высмотреть знакомые очертания. «Уйдём в Гватемалу!» — звучит, ощущается! Перед благодарным читателем всё еще разыгрывалась сцена, завершающая главу. Неплохая вещь, нескучная, «Золотой свидетель» Но обложка просто отстой. Симпкинс еще раз взглянул на женский зад, кисть с огромным перстнем, но без мизинца, кучу золота и индейские петроглифы. Бульварный кич для идиотов!
   Через час в ирландском пабе «Камбала Молли», почему-то сегодня совершенно безлюдном, у Симпкинса была назначена встреча с Лаурой, кузиной заказчика. Он любил подобные заведения — подходили для неспешных доверительных бесед, здесь можно быстро затеряться. А ещё тут давали отменное пиво, пристрастие с которым Симпкинс безуспешно боролся.
   Это было первое дело после почти недельного перерыва. Предыдущее же озолотило, но и выбило из седла всех сотрудников двух конкурирующих агентств. Укуренные лгбт-буддисты и по совместительству продюсеры-администраторы в радостном угаре прощёлкали два огромных чемодана незастрахованных концертных шмоток Кортни Лив. Плюс ноут с чем-то удивительным про Кортни. Притом, поздно вечером из несущейся после концерта машины. Притом, вот черт, на участке между вторым тоннелем и Синим мостом! В итоге десять человек сутки обшаривали местность, и ведь ухитрились вернуть практически всё важное. Меняли вещи на дозу, пойло, выкупали, отбирали, выигрывали в снук и джамп, снимали с бесчувственных по разным причинам тел. Попутно Симпкинс с напарником вступили в «Лигу червей», подписали воззвание к губернатору: «За отмену синего освещения в порту и сортирах. Хотя бы на островах Чарли и Игл». Около двух ночи за ржавым танкером напарники обрели новых друзей, пустив по кругу две фляжки. Час спустя, взявшись за руки ввосьмером вокруг бочки-костра, они горланили популярную в регионе: «Все шоколадки лишь для тебя!» с обязательным результирующим, простонародным: «Смуглые девочки для всех!!!» с прихлопываньем и притоптываньем.
   — Это какое-то наваждение, побудем еще, Уил!
   — Симпкинс!
   Симпкинс давно работал в элитной конторе, и уже невесть сколько не пахал у самого дна. За время работы по делу 0314("Возвращение утерянного имущества г-жи К. Л.«) ушла любимая кепка, потерял отличный фонарь, пропустил укус крысы, сколько же их здесь! А чего стоят груды мусора на пустырях, жуткие палаточные поселения, падаль? И та лысая негритянская беззубая старуха, посылавшая воздушные поцелуи и манившая куда-то грязным скрюченным пальцем? Именно здесь, под граффити, которое Симпкинс прочитал с испанского как: «Мама, прости, но С-Хуарес умирает лишь стоя! Мигель будет отмщён!», он столкнулся с кожаным боди с алмазными стразами из списка. Которое прыжками удалялось на север, надетое на спортивный костюм. Тут-то из тьмы его чуть не поддел снизу «бабочкой» какой-то мелкий упырь... Пятилетка, карлик? Невесть откуда вынырнувший, и скрывшийся в нише кирпичной стены и затем в трансформаторной будке. Симпкинса больше интересовало боди:
   — Эй, бро! У меня есть для тебя штука баксов и годная шмаль!
   Эхо тоннеля разнесло эту новость до каждого. Казалось, даже крысы заинтересованно и как-то сверх активно обнаружили своё присутствие. Боди остановилось и прислушалось.
   Утром стало известно, что Пирсу из «Лунар Дримс» пробили по почкам и селезёнке — госпитализирован. Все эти причудливые, мрачные, гротескные эпизоды позже казались Симпкинсу неудачной шуткой и бредом.
   Он тоже понёс потери — зверски протянуло сквозняками. Пояснице, шее и бедру — кранты. Пришлось выписать на дом знакомую массажистку, подрабатывавшую для детектива на спа-курорте ушами и мелкими поручениями. Именно Пилар и принесла эту книгу, первую художественную за последние пять лет, что взялся читать Симпкинс. «Как увидела, сразу купила. Сам посмотри, почти как моя! — смеялась массажистка, тыча пальчиком в обложку и тверкуя. — Тут про приключения в жарком климате, ну и это — всё для согрева и возвращения к жизни!»
   Полдня тогда Пилар отпаивала, вымачивала в ванной, натирала ромом, мёдом и травами почти безжизненное, простуженное тело Симпкинса. Трещала позвонками, ходила по его телу ступнями, ползала, зажигала на спине пламя, катала зубчатые валики, игнорируя стоны и проклятия. Во время перерывов, когда Пилар уставала, она откидывалась назад в плетёном кресле, и глядя на мерцающее пламя свечи, затягивала песню. Тихую, монотонную, убаюкивающую. Симпкинс не разбирал слов, он вообще не знал языка. Но боль иногда отступала, и он проваливался в небытие. Перед глазами мельтешили золотые сабо, крысы, карлики, и еще его накрывало чувство благодарности и отчего-то стыда. Что он сделал за прошедшие пару лет действительно хорошего и не для себя? Когда-нибудь он обязательно спросит у Пилар о чём её фаду****. И вот все эти сеансы вкупе с отменным глинтвейном и интересным чтивом сработали, помогли Симпкинсу «подняться с колен».
   Вскоре, почти как новый, он взял очередной материал у шефа: «Дамочка с Чарльз практически выбила дверь плечом. Богатая мaterial girl заподозрила благоверного в шашнях, вскипела добела, обратилось к нам. Денежная тема, Симпкинс, очень, постарайся».
   Симпкинс закрыл рабочий файл, осмотрелся. А здесь уютный подвальчик! Зелёные скатерти, гроздья зелёных шаров, старинные настольные лампы. У арочного входа чучело сивуча, метровая камбала на стене, лепнины Бэлфаст&Дублин, черно-белые и сепия фото. Пока ожидал, закурил, открыл книгу.

   Глава 7 Гнев Кетсаля.
   Беглый носильщик не пошёл к каноэ. Он ничего не знал о ставках и играх на деньги. Но знал о тропе Кугуара на сьерре. Знал от деда, старого майя. И он тоже был майя из Чу-Чи, когда-то клана воинов.
   — Хихито, малыш, видишь то огромное дерево на откосе? Гринго называют его «сейба», я работал на них лесорубом, запомнил. Дерево — ориентир и середина тропы, а окончание её над святилищем Кетсаля. Он дух, но в Нижнем мире нуждается в охране и защите! Ты же знаешь, кетсаль — гордая птица жизни. Она прекрасна, и не живёт в клетке, не приручается, она суть свободы! А её верховный дух-отец Кетсаль высоко парит над нами, Хихито, оценивает нас. В дупле сейбы ты найдёшь необходимое для путника и воина. Просто знай об этом.
   Дедушка улыбнулся и протянул внуку маисовую лепёшку и палочки с насаженными кусочками агути и гуахаро. Возможно он вспомнил себя маленьким, отца, братьев, их совместные охоты на зелёных льяносах запада. Диск Солнца быстро опускался за горы, в реке шумно плескались пако и пираньи. Хихо был счастлив, он запомнил тот вечер.
   Молодой пеон отдышался, сориентировался. Еще задолго до его побега носильщики поняли истинный маршрут группы, молодой индеец ждал случая. Он сейчас стоял у подножия ветвистой громадины-сейбы, и был здесь впервые в свои восемнадцать. И Хихо знал, что делать. У ствола валялись черные перья и череп с загнутым клювом — гриф. Хороший знак, сегодня Смерть на его стороне!

   А вот и Лаура! Большеглазая, огромные кольца в ушах. Всё-таки синяя помада иногда очень идёт чернявым. Привет-привет, пересели в торец зала, открыли меню.
   — Лаура Гатлинг. Инженер, сейчас на радио.
   — Я сказал бы, что Вы красотка, — доверительно сообщил визави Симпкинс, — если бы не служба, возраст, долги, брак, простатит и алименты...
   — Да-да-да! О, «Золотой свидетель»! Судя по обложке, в этой книге должно быть больше оптимизма нежели в том, что Вы о себе сейчас рассказали!
   Они рассмеялись, контакт налаживался.
   — Эй хозяин, восемь вечера, где все?! Чем-то разбавляете O’Hara’s Curim Gold?
   Хозяин — старик с обвислыми седыми усами отвлёкся от пересчёта денег.
   — Да вчера выперли одних гадёнышей с континента — выговор не местный. Со скандалом. Джо потрепал их как следует и вышвырнул. Обещали вернуться, сегодня. Но такое бывает, мистер, шантрапа, не беспокойтесь. Сейчас и Джо спустится, он вооружён. Есть отличные аргентинские креветки — лангустины, блюдо дня, скидка!
   — Спокойное место? — хмыкнула Лаура, — это как с браком Каролин — там спокойствием и не пахнет! И с первым браком, поверьте, было не лучше, мистер Симкмикс.
   — Джим. Так проще. Ничего, что я ку...
   Договорить он не успел. В зал стремительно вошли трое в матерчатых масках с прорезями. Расхлябанные, тощие — молодняк. Без слов они отстрелялись по бармену, повернули в сторону единственных посетителей, приблизились. Находясь несколько сбоку, Симпкинс успел отметить — каждый стрелял с одной руки, гильзы вылетали только у одного — пистолет. У дальнего ган основательно дёрнуло — самоделка или сорок пятый?
   — Кончаем! — приказал тот, что в центре.
   — Погоди, он что-то прячет! Что там у тебя за спиной, грязный мул?!
   — Это сокровище. Семейное. Папа написал книгу по рассказам деда-пуэбло по прозвищу Кетсаль. Тут про путь к сокровищам! — Симпкинс протянул книгу старшему, отступил назад. — Мы с подругой сегодня собирались забирать золото. Не стреляйте, там слитки, статуэтки, монеты, мы поделимся, всем хватит!
   Старший взял книгу, рассматривает обложку, положил револьвер на столик рядом.
   — Это специально так замаскировано, парни! В третьей главе начало ключа, ну, место клада!
   — Он гонит, шотаим, обоих!
   — А ты богат, Джино? Деньги, слитки совсем не нужны? А какая тварь спалила мой трейлер, помнишь?
   — Захлопнись, Мопед!
   — Нет, не стреляйте, я правда передала ему карту, — впряглась Лаура, заламывая руки, — там моя доля! Мы в поисках золота! Я мечтаю о Фриско, присмотрела домик, хочу валить из этой дыры!
   У татуированного уродца слева, из пистолета на пол выпала обойма. Они явно под чем-то. Тот что сейчас справа вообще плюхнулся задом на стол, на вазу и тарелки. Отсюда Симпкинс видел ноги мёртвого бармена, разливающуюся яркую лужу то ли спиртного, то ли крови. Где чёртов вооружённый Джо?!
   — Ноги отсюда, Салли, берём этих с собой!
   Симпкинс с «подругой» мельком переглянулись. Время остановилось. Его субстанция вдруг стала пронзительно-тягучей, как тот мёд с ромом на руках и груди Пилар. Лаура держалась, кровь прилила к лицу, глаза сузились, подалась корпусом вперёд — что та самка оцелота перед решающим прыжком.
   — А вот и карта в кармане, берите сразу! — Симпкинс полез в пиджак, — вот же она, старинная!
   Рука добралась до искомого. Палец уверенно сдёрнул флажок*****. Ставки сделаны. Сьюдад-Хуарес умирает лишь стоя. Остров Игл тоже.
   ¡Сuatro — tres — dos — uno — cero!
   Спой нам, кетсаль!
   Zero


   пеон* — от «пеонаж», форма эксплуатации крестьян;
   энфилд** — Lee Enfield — семейство британских магазинных винтовок;
   rastreador!*** — следопыт (исп.)
   фаду**** (порт. fado) — особый стиль традиционной португальской музыки. Её психолингвистическая характеристика описывается словом ’саудады’ (порт. saudade), в значении которого сочетаются понятия одиночества, ностальгии, грусти и любовного томления.
   флажок***** — «флажок» предохранителя автоматического пистолета.


   Текст на конкурсе 'Нео-нуар': http://samlib.ru/n/noir2021/777.shtml