Илья резко соскочил с велосипеда, ловко ударил ногой по подножке, встал рядом:
-- Ну нахуй, щас вдребезги разъебусь, ссыкотно.
Артем и Женя ударили по тормозам. Резина заскользила по щебню. Летнее солнце раскаляло их потные физиономии. На дороге виднелись одинокие автомобили. Женя подошел к Илье.
-- Ну, давай-ка доедем кое-как к роднику, а там уже и подумаем че да как.
-- Да там горка крутая! - Илья развел руками. - Я шею сверну к хуям собачьим, когда спускаться будем.
-- Не ссы, Илюх, докатишься на тормозе, а там водицы попьем и порешаем.
Артем нарезал круги, потом подъехал к товарищам. Щебень захрустел под узкими шинами велосипеда Мустанг.
-- Погнали уже, харэ пиздеть. Как чмыри последние, ей-богу.
Илья начал залазить на свой велосипед серебристого цвета. Проезжающий Москвич обдал ребят теплым ветерком.
-- О, это уже по-нашему! - вскрикнул Артем на ходу, проворно вращая ржавые педали.
Друзья снова выстроились в ряд. Летний воздух, соприкасаясь с их движущими телами, пронизывал прохладой.
Спуск с горки был испещрен различными выбоинами, песчаными скоплениями, щебнем и мелким камнем.
-- Сука, блять, чуть не наебнулся! Куда эти мудаки из сельсовета смотрят вообще? Улица все-таки считай центральная, а ямы такие, что хоть картошку сажай.
-- А они, Жека, только перед выборами начинают жопами шевелить, да и то только по верхам проходятся, чтобы пыль в глаза людям пустить. - спокойной произнес Илья.
-- А по мне, пидоры они все там, гнойный пидоры. Только и могут карманы себе набивать, а на людей болт клали. Будь моя воля, я бы их казнил, нахуй. Яйца бы отрезал, нахуй, а жен и детей насиловал прилюдно. Плюнул на жопу и засандалил по самые гланды.
Все дружно засмеялись. Илья хохотал громче остальных.
-- Да... Я бы жене мэра не прочь между сисек напихать. Видели, какие дойки рабочие?.. - Женя, стесняясь, поинтересовался у своих товарищей.
Илья наиграно заулыбался.
-- Ну ты и мудак, Жека! Она же курва старая. А сиськи, наверняка, венозные. Двоих детей выкормила все-таки.
-- Зато опытная, да и ебалом хороша. - Женя неуклюже пытался оправдаться. - Мне всегда милфы нравились, ебабельные милфы...
-- Хахаха, тогда мамашу Темыча оприходуй, хахаха!
Смех, словно утренний туман, рассеивался в воздухе.
Три велосипеда продолжали катиться по наезженной автомобилями тропе. Одесную располагалось поле подсолнухов. Друзья спускались все ниже и ниже. Воздух становился свежее и чище. Луг был рьяно усеян вариацией трав и разнообразных цветов. Табуны пчел окучивали небольшой терновник. Дорога была ровной и велосипеды ехали мягко. Преодолев с полкилометра, парней ждала высокая горка, на которую им стоило подняться. Илья затормозил.
-- Вы как хотите, а я в руках поведу.
Все согласились и сделали тоже самое. Забравшись, они очутились у самого родника.
Рядом с торчащим промеж четырех плит шлангом стояла женщина лет 50-ти и придерживала рукой десятилитровую баклажку воды, которая лилась из этого самого шланга. Рядом с ней стоял мешок наполненный пустой тарой различного объема. Седовласый мужчина без майки относил наполненные бутылки в багажник белого Део Ланос.
Следуя за очередной порцией наполненных емкостей, он обратился к женщине:
-- Та хай набырають, в них он всього парочка двухлитровок.
Женя, Илья и Артем уселись на другую бетонную плиту, которая располагалась близ самого родника на возвышенности. Илья и Артем закурили. Женя сел рядом.
-- Спасибо, мы щас покурим и наберем, -- крикнул Женя набирающей воду женщине, -- Отдохнем малеха только.
-- И не говори, Темыч, как будто в другом измерении. - ответил, облизывая фильтр, Илья.
-- Редко мы сейчас собираемся. Помните, как в школе зад взрывали химичке? Хорошо было, очень хорошо.
-- Дааа, да и тусовка какая-никакая была, не то, что сейчас. Все беззаботным таким было. - проговорил Женя с ноткой грусти.
-- Родители молодыми были, я и подумать тогда не мог, что есть такая страшная вещь, как старость. А теперь смотрю на своих предков - тьма, седые такие, кропотливые...
-- Это еще что, у моего батька вообще маразм...
Солнце погрязло в пепельных тучах. Сверчки принялись за свою сезонную работу. Дятел клевал кору старой березы. В камышах, рядом с родником, заквакали жабы. Део Ланос уехала, оставляя за собой пыльное облако.
-- Что не говори, а то время я бы вернул с радостью. Да что там, блять, все бы отдал, чтобы там оказаться, хотя бы да денек. - Илья поджег вторую сигарету.
Женя залез на высокую яблоню, дабы добраться до спелых плодов.
-- Пацаны, они уже спелые, ща я вам кидону.
Женя начал кидать товарищам яблоки, а те, в свою очередь, складывали их в свои обтрепанные рюкзаки.
Артем откусил яблоко, пытаясь что-то сказать:
-- А пофните нашу одноклашницу Ольку? Какие ноги были, ух... Я бы хотел, чтобы она на лицо мне села.
Все в один голос согласились.
Женя слез с дерева, стал к друзьям спиной.
-- Ща отолью, мужики.
-- Давай, Жека.
Артем и Илья опять взялись за сигареты.
-- Все-таки лучшие годы, чтобы не говорили, позади. Парты эти, училки-суки. Как сон, ей-богу. До сих пор кажется, чтобы я девятиклассник. Хочется опять бегать на перемене курить в туалет...
-- Да-да, Илюх, заебись же было. А как на новый год нажрались, помнишь? Ха-ха, классуха еще тогда в дневники нам написала, что это строго запрещено, а мы уже в говнину.
Женя подошел и опять сел рядом:
-- Да, ребзя, охуительно было, тепло как-то, уютно. Всегда настроение хорошее было, не то, что сейчас - депрессии ебаные.
Стало совсем темно. Настроение стояло меланхоличное. Близилась осень. Ребята долго сидели и молчали.
-- А родник все также течет, как и в детстве нашем, -- подвел итог Артем. - Ни хуя не случилось, сколько людей померло, сколько уехало, а он все течет. Помню, как с покойным отцом сюда на машине ездили.
Скупая мужская слеза прошла по его щетинистой щеке. Никто не смеялся, все понимали всю серьезность данного момента.
Стояла глубокая темнота. Виднелись только тлеющие бычки, валяющиеся рядом с тремя товарищами. Слышался грохот ночной электрички и журчание родника. Ночь была теплой и душной. Благо, что возле родника было прохладно.
Женя подошел к велосипеду и начал подымать седло, откручивая гайку торцевым ключом 10/12. Сняв мягкую часть, он развернул ее острием и вонзил в живот Артема. Кровь быстро полилась по его белой футболке, капая за землю.
-- Ты что.... совсем еблан, ааааа, как больно, ааааа, ебать...
Женя, недолго думая, выколол Артему глаз и повалил на землю. Илья встал над ним и снял брюки.
-- Знаем мы, урод, что ты мою Ирку чпокал, знаем...
Желтая струя ударила Артему в нос.
Женя подошел и взял на болевой руку Артема. Кость хрустнула.
-- Чтобы знал, как свои пальцы ебаные ей совать куда не просят, сука!
Женя сел на велосипед без седла, разогнался и быстро куда-то уехал. Из-под штанины стекала кровь и рыжие испражнения.
Илья сел и закурил.
-- Что, казел ебаный, думал, что не узнаю?! У меня везде свои люди, сука!
Артем жадно глотал воздух, держась за окровавленный живот.
-- Что, говно ты ебаное, думал, что можно так со мной, сука?!
Артем пытался что-то ответить, но издавал только совершенно невнятные звуки.
Илья расстегнул ширинку, достал член и начал мастурбировать.
-- Хороший мой, любимый... ааа... ааа.... котенок, как же я скучал, ааа.... солнышко мое...
Сперма брызнула на землю, Илья начал слизывать ее. Набрав полный рот, он подошел к Артему и ударил его ногой по лицу.
Он подошел к роднику, сплюнул всю сперму на черный шланг.