Валера сидел на доске и болтал ногами. Слева забор с колючкой - дальше очистные. Кусты высокие вокруг. Глухой угол - сюда редко забираются. Сидишь себе спокойно, думаешь. Или наоборот. Вниз по склону озеро. По дальнему берегу проходит железка. Электрички двигаются и шумят колесами. Дальше гора. Шесть тянущихся вагонов между озером и склоном Вороньей горы. Красиво. Фудзи просто. Особенно вечером. Дома, крыши, огни. Вокзал виден сквозь деревья.
Воронья гора, самое высокое место в области. Отсюда во время войны немцы обстреливали Питер. Штурмовать город не решились. Боялись больших потерь. Так бы и было, не зря боялись. Поэтому работали отсюда и еще с Пулковских высот. Радостные и откормленные физиономии. Валера видел фотки военного времени в местной газете. В 1944 немцев с горы сдул ветер советского наступления. К этому времени радость на лицах сменила тревога, а через год наши уже штурмовали Берлин. В бункере, под рейхсканцелярией, фюрер переводил взгляд с Вальтера на ампулу с ядом. Гитлер был как гора - велик и крут. Но наши пращуры его сравняли. Яростной рукой. Немецкая газонокосилка нашла на наш камень. Камень был перемешанного содержания, но монолитный - русский, татарский, украинский, белорусский, грузинский и еще много какой. Прадед Валеры погиб под Москвой. Зимой сорок первого. Похоронен в братской могиле. Война закончилась, а гора осталась. Вся в деревьях, листва которых издалека похожа на взрывы. Застывшие зеленые взрывы. Зеленый цвет вообще умиротворяющее действует. Если долго смотреть на зеленый, то становишься спокойнее осциллографа.
Валера смотрел. Рядом на доске лежал наган. Увесистый, даже с виду. В каморах барабана блестели латунью донца патронов. Патроны полые, на месте капсюлей свинцовые пульки. Наган пневматический, но по виду и по весу как настоящий. Приятно взводить и возвращать на место курок.
Ощущать приятную тяжесть револьвера. Тоже умиротворяет. Отец подарил на день рождения. На рамке нагана, чуть выше пластиковой щечки рукоятки название фирмы. На английском.
Старый парк вокруг. Заброшенная и заросшая воинская часть. Валеркина пятиэтажка была крайней. На окраине поселка. Рядом Гатчинское шоссе, дальше поля, еще дальше линия высоковольтки. Парк начинался считай от дома и тянулся вдоль озера почти до самого Красного Села. Местечко было с историей. Раз в парке грузный пожилой человек, который оказался отставным майором, рассказал Валере интересное. Парк не простой, во времена Павла Петровича здесь размещался летний лагерь военных кавалерийских школ. Проходили конные смотры и маневры. Здесь три года жил Густав Маннергейм. А после революции была 1-я советская кавалерийская школа. По слухам эту школу закончил знаменитый маршал победы Жуков. Молодой Жуков хаживал по аллеям парка.
Вполне может быть. Длинные бетонные корыта, которые встречались в парке, на самом деле могли быть поилками для лошадей.
Валере парк понравился. Они переехали в поселок 7 лет назад. Валере тогда было 8. Отец тогда служил в управлении федеральной пограничной службы и его сюда перевели по службе - из Калининграда.
Дали двушку на 1-м этаже. В результате много офицеров в отставке. Во дворе джипы с маленькими андреевскими флагами на торпедах.
Дисциплинированный дом в общем, никаких тебе пьяных физиономий и воплей. В поселке народу тысячи три, не больше. Раньше был совхоз-миллионер, люди жили-работали. Овощи-фрукты, разные продукты, тыква и брюква, фирменная клюква. Страну переименовали в федерацию, сельское хозяйство ухнуло со всеми другими делами. С чего люди живут теперь непонятно, но как-то выкрутились - с людьми так всегда. Ко всему привыкают и как-то устраиваются. Валера тоже привык, в школу пошел, которая на горе. Школа со своей котельной, черная труба - издалека видна. Но дым из трубы никогда не идет -
время дыма ушло, пришло время Водоканала и центрального отопления. От школы, сверху, Валерин дом видно и озеро, и парк. Парк, в который Валера любил хаживать и там сиживать.
В травяных глубинах.
Валера встал, выплюнул травинку и сунул наган в карман брюк. Развернулся и зашагал в сторону дома. Хотелось бутербродов с копченой колбасой, кофе и полежать на диване. Со смартфоном. Послушать аудиокнигу. Про парня, который ходит по Москве, а вокруг конец света, остатки человечества и мутанты из соседнего измерения. Взаимное истребление на фоне заброшенной столицы. Парень читал тропари и истреблял нечисть. С помощью старинного однозарядного карабина огроменского калибра. Интересная книжка. Родители уехали на машине в Ленту, затариваться продуктами на неделю. Брат с ними напросился. Там Мега рядом, отправятся путешествовать по магазинам. Потом в кафе. Полдня дома никого не будет. Красота.
Настругаю бутиков, кофе в турку и пока готовится, поиграю на гитаре - крутились в голове мысли. Вдалеке, навстречу по аллее ехали двое на великах. Валера свернул в траву на обочине, прошел с десяток метров по кустам и ухнул вниз. По пути ударился головой о край бетонного колодца и потерял сознание. Хроники, которые не из Нарнии, ночью сняли со старого канализационного колодца крышку люка и сопутствующее железо. Утащили, чтобы сдать в металлолом. Крышку значит забрали, отверстие оставили. Железо с утра конвертировалось в рубли. Рубли превратились в две бутылки, колбасную нарезку и батон. Теперь все лежали. Железо на складе конторы, которая принимала лом. Рубли в кассе Пятерочки. Хроники в кустах возле автобусной остановки. А Валера, на дне старого канализационного колодца. Без сознания.
Упал Валера удачно, ничего не сломал. Лежал боком на кусках сырых досок. Повезло. Открыл глаза, темно. Голова болит. Но не тошнит - уже хорошо. Сотряс, значит, не заработал. Протянул руку ко лбу, шишка, но вроде не рассек. Валера сел, уперся спиной в стенку колодца, сунул руку в карман брюк и достал смартфон. Темно уже - поздний вечер или ночь вообще. Родители переживают - звонили наверное, раз сто. Телефон работал, сеть не ловилась. Может из-за колодца, но тут метра два всего. Или смартфон накрылся. Вылезать надо, подумал Валера и поднялся. Выбрался, посветил под ноги экраном и побрел к дому, нащупывая рукой рукоятку нагана. В кармане, нормально. На ходу посмотрел на гору, фонари не горели. Окна домов не светились. Темень. Странно. Электричество что-ли рубанули в поселке. Тетя Света значит ушла. Буду рассказывать дома при свечах-фонарях- как я упал в люк. Кино и немцы просто. Посмотрел на экран, сигнал не появился, значит все таки что-то сломалось. В смартфоне. А во мне ничего не сломалось, подумал Валера. Это хорошо. Телефон жалко конечно, но скоро осень уже, день рождения - новый подарят, наверное. Валера шагал к дому, голова уже не кружилась, болела только - но так, умеренно, на три балла по шкале Рихтера. Надо будет завтра палок каких-нибудь навтыкать в люк, подумал Валера. Во имя бобра и человеколюбия. Хотя если бы собаки в люк понапроваливались было бы..Ладно, собачники тоже люди - хотя какой нормальный человек будет в квартире держать крокодайла, размером с теленка. Некоторый держат. А с виду обычные люди. Хотя может я что-то не понимаю. Может собаки излечивают хозяев от высокого давления или низкого гемоглобина.
Должна была уже появиться Валеркина пятиэтажка. Но вместо нее на небе из-за туч появилась луна и на месте пятиэтажки оказался одноэтажный барак, в котором тускло светились пара окон.
Ушиб мозга, как иначе. Вместо пятиэтажки длинный деревянный дом, какие вдоль железной дороги бывают. Валера подошел к дому и осел на лавку у крыльца. Приехали. То есть приплыли. Головой повредился. Деревянные ступеньки, выкрашенная коричневой краской дверь. Сверху тусклая лампочка. Дверь скрипнула и открылась. На крыльцо вышел мужик в накинутом на плечи ватнике. Достал из-за уха папиросу, чиркнул спичкой. Увидел Валеру и сказал - пацан, ты чего тут. Поздно уже - двигай домой. Валера растерялся. Это и есть его мой дом, живу я здесь. Я головой вот сильно ударился - а где пятиэтажка, спросил он мужика. Чего - сказал тот, какая пятиэтажка. Пойдем-ка ко мне - головой, говоришь, ударился. Мужик притушил папиросу в стоявшей на перилах банке и скрипнул дверью. Валера встал с лавки и пошел за ним. Может сплю, думал он, поднимаясь по ступенькам. За дверью оказался длинный коридор и еще две двери. Мужик отпер одну, шагнул за порог и сказал, Маш тут со мной парнишка - похоже контуженный. Надо помочь.
Валера сидел за столом. Пил чай с сушками и малиновым вареньем. Петр, так звали мужика, подмигнул Валере и сказал - пей, чай дядька добрый, без него никуда. Ага, поддакнул Валера, достал из кармана смартфон и включил экран. Связь не появилась. Появилось удивление на лице Петра. Это что это - спросил он, указывая на смартфон, фонарик что-ли. Трофейный что-ли. Ну-ка дай-ка глянуть. Почему трофейный, сам купил через интернет, так дешевле - зачем-то сказал Валера, протягивая смартфон. Обычный смартфон, фотик правда не фонтан. Что за фотик, прищурился Петр. Ну, фотоаппарат встроенный - сказал Валера. Фотоаппарат говоришь встроенный и затем без перехода Петр спросил - чай подновить? Пока Валера соображал, Петр резко выбросил руку и через стол ударил парня открытой ладонью в лоб. Комната крутанулась перед глазами и Валера второй раз за день приложился головой. В этот раз об пол.
Валера очнулся лежа на боку. Руки стянуты за спиной. Перед глазами доски пола. Сарай вроде.У стенки сложены дрова. В несколько рядов. Видно плохо - свет проникал внутрь через щели между досками. В полосках света неторопливо плавали пылинки. Где-то рядом тарахтел двигатель. Валера перевернулся на спину и сел, поджав к себе колени. Прислушался и двинулся на пятой точке к щелке между досками. Шум двигателя стих. Занозы в батонах это не айс - пришла в голову мысль. Валера сунул ногу под себя, встал на колени и заглянул в щель. Увидел двор, крыльцо барака. Какой-то допотопный зеленый мотоцикл с коляской. На коляске
по бокам ящики, сзади запаска. Рядом с мотоциклом двое - Петр в своем ватнике и мужик в военной форме. Старинной. Черная двубортная кожаная куртка перетянутая по плечам ремнями. На поясе кобура. Галифе, сапоги. На голове пилотка, очки здоровенские - на лоб сдвинуты. Знаков различия не видно, петлицы на воротнике, но не разглядеть что там - ромбики, как будто. Реконструкция что ли опять, подумал Валера и посмотрел на Петра. Посмотрел и закричал - я здесь! Вырвалось, даже подумать не успел. Он меня здесь запер, откройте - снова закричал Валера.
Во, сказал Петр указывая на сарай, очухался. Точно говорю товарищ комиссар, шпион это, хоть и пацан совсем. Вчера затемно пришел, с собой фотоаппарат ненашинский и наган странный. Как будто под мелкашку переделанный и патроны чудные. Петр достал из кармана Валеркин пневматический наган. Затем похлопал себя по карманам и достал смартфон. Во, сказал, его вещички и кивнул на сарай. Значит, так Петро, сказал комиссар, сейчас дуй на станцию цепляй паровоз к составу и в Красное. Немцы ночью прорвали Красногвардейский укрепрайон и идут к нам. Танки и мотопехота. Скоро подойдут со стороны Тайцев. Понял, кивнул Петр, сейчас за помощником забегу и потом к паровозу вместе. А с этим что, он кивнул в сторону сарая. С собой бери, ответил комиссар, с вокзала позвонишь в штаб, пусть за ним нквдшников пришлют. Я бы сам его отвез, но мне сейчас в расположение надо. В Высоцкое. Понял, снова кивнул Петр, все сделаю Прохор Сергеич, не сомневайтесь. Бывай, комиссар пожал Петру руку, надеюсь свидимся. Ага, растерянно ответил Петр убрал наган в карман. Мотоцикл развернулся и укатил со двора. Петр направился к сараю.
Валера сидел раскрыв рот. Какие немцы, какие танки и мотопехота. Голова болела. Хотелось пить. Скрипнул засов, дверь открылась и Петр шагнул внутрь. Взял Валеру за шиворот, приподнял, сказал - Шагай давай и подтолкнул к двери. Попить дайте, попросил Валера. В НКВД дадут, хмуро глянул Петр, двигай говорю. Петя, что же теперь будет, на крыльце стояла жена. Немцы, в Тайцах уже. Она закрыла рот ладонью и со страхом смотрела на мужа. Маша, ты сейчас собирайся и поезжай в Красное Село, потом в Ленинград. Там у больницы Мечникова эвакуационный пункт. Там кормят. Оттуда отправят на эвакуацию. Меня ищи через управление дороги, адрес ты знаешь. Документы не забудь. Все. Петр обнял и поцеловал жену. Она заплакала. А с пацаном что, спросила, кивнув в сторону Валеры. В НКВД, коротко ответил Петр. Все, Маша, пора мне и Петр подтолкнул Валеру в плечо.
Валера плыл, голова болела, мысли путались. Ударить ногой и бежать. Куда. Что вообще происходит. Может у меня что-то с головой. Скорее всего, думал он. Вокруг что-то непонятное происходит. Сил не было. Хотелось лечь. Петр время от времени подталкивал вперед. Сначала шли вдоль домов и заборов, потом дорога нырнула вниз. Слева показалось озеро, а дальше гора. Это понятно, к вокзалу идем, вяло подумал Валера. Петр придержал его у одного из домов и открыл калитку. Прошли во двор, подошли к дому и Петр постучал в окно.
На окошке дернулась занавеска и раздался женский голос - Санька дуй сюда, за тобой старшой пришел. Теть Варя, сказал Петр, немцы в Тайцах, мне Прохор Сергеевич только что сказал. Нам с Сашкой в Красное надо машину отогнать. Валера услышал как разбилась какая-то посуда. Через несколько секунд на крыльцо вышла пожилая женщина. Ее лицо было испуганным и бледным. Перекрестилась и сказала глядя на Петра - за Сашкой присмотри, храни вас Господь и расплакалась. Оттеснив в сторону и на ходу поцеловав мать в щеку мимо протиснулся молодой парень. Ударил ногой в доску крыльца, поплотнее засовывая ногу в сапог. Глянул быстро на Валеру и протянул Петру руку. Здоров, Петро, пошли что-ли. Саня, немцы близко, паровоз надо в Красное отогнать, сказал Петр и пожал руку.
Паровоз стоял в тупичке за станцией. И выглядел мощно. Черное туловище в заклепках и труба. Паровоз напоминал носорога. Такой же неумолимый. Валера первый раз видел паровоз в-живую и даже остановился. Толчок в спину заставил его сделать неловкий шаг вперед. Двигай давай, сказал Петр. Он по дороге уже рассказал помощнику про Валеру. И теперь тот смотрел на него с неприязнью. Раздался гул и спустя минуту со стороны Тайцев показался самолет, а следом за ним ещё один. Они приблизились. Валера увидел как на крыльях быстро вспыхивают огоньки выстрелов. В их сторону по земле побежали фонтанчики. Пули ударили Петра в грудь и сбили с ног. Самолеты промчались над головой и потом сильно рвануло. Валеру отбросило взрывной волной и он потерял сознание. Прошло несколько минут и Валера пришел в себя. Голова болела и кружилась. В ушах звенело. Болела грудь. Валера приподнялся на локте. Подкатила тошнота. Паровоз горел. Рядом, на спине, с открытыми глазами лежал помощник машиниста Саша. Валера пошатываясь подошел к брезентовой сумке Петра. Забрал смартфон и наган. Сунул в карманы и побрел к зданию вокзала. Через несколько шагов в глазах потемнело, ноги стали ватными и Валера снова потерял сознание.
Звонил телефон. Валера открыл глаза. Темно. Сунул руку в карман и неудобно извернувшись достал смартфон. Звучала знакомая мелодия из Ред хот чили пеперс. На экране Папа. Да, пап, ответил Валера. Ты где пропал, раздался голос отца, давай двигай домой и осторожней, комендантский час уже. Какой еще час, ошалело спросил Валера. Сынкин, не тупи, давай домой и во дворе по тихому. Понял пап, скоро буду, растерянно сказал Валера и поднялся на ноги. Нехило головой приложился, сказал Валера сам себе и аккуратно потрогал шишку. Он выбрался из канализационного колодца и зашагал к дому. Кино и немцы, думал Валера, вот ведь, а как по настоящему всё было. Пятиэтажка светилась окнами. Валера свернул за угол дома во двор и от неожиданности остановился. Во дворе стоял танк, рядом стояли два военных бронеавтомобиля. Абрамс и Хамви машинально отметил Валера, узнав американскую технику по играм. У Валеркиного подъезда, на скамейке сидели люди. Цифровой камуфляж, разгрузки, шлемы. Один из солдат увидел Валеру, поднялся и поудобнее перехватил винтовку на трехточечном ремне. Он махнул рукой и сказал - Hey, Boy, come here! Негр, ошалело подумал Валера.
Он медленно подошел к подъезду, негр указал на стену, а двое других направили на Валеру стволы винтовок. Face to the wall! - сказал негр. И добавил - Why not home? Now it is forbidden to be on the street! Дверь пиликнула, вышел отец. Стволы винтовок развернулись в его сторону. Sorry. This is my son, he's got a bad head. Let him go, please - сказал отец. Солдаты засмеялись, негр тоже улыбнулся, махнул рукой и сказал - Okay, go!
Валера вошел домой, мысли путались. Он машинально выложил из кармана смартфон и наган. Пап, я головой сильно ударился, сказал он и шагнул за отцом на кухню. В прихожей на тумбочке лежал револьвер. На рамке, чуть выше резной деревянной щечки были выбиты звезда и цифры 1937.