Капля росы дрожала на ее ресничке, вызывая в нем попеременно сменяющие друг друга приливы нежности и раздражения. Слезы не фальшивят, они изобличают все глубину нашей испорченности, взывая к нашей совести и остаткам души. За последние несколько месяцев выпадение росы участилось настолько, что появляется сомнение - полноте, а человек ли он. Ибо не хочется верить, что человек может быть настолько черствым и жестоким к себе подобным. Его вина не видна и не озвучена, она просто существует: в нем, вне его, в этой маленькой слезинке на кончике реснички.
Она смотрит ему в глаза, всем своим видом демонстрируя покорность его воле и жестокости. Полопавшиеся сосудики в белке глаз отказываются увидеть в нем нечто большее, чем ящик с инвентарем палача. Нижняя губа подрагивает, выдавая тщательно скрываемый страх. Страх перед чем? Или перед кем?..
Мысли устремляются в ином направлении.
Это не игра и не кокетство, это самый настоящий человеческий страх. Страх перед ним. Она боится его рук, которые в его представлении созданы только для того, чтобы дарить ласку. Она боится его голоса, который так часто нашептывал ей нежности. Она боится его. Непостижимо. Во имя чего? Он одернул себя. Как можно искать цель там, где ее нет и быть не может? Страх бессознателен, слеза искренна, глаза преданны и покорны.
Она прижимается к нему и его лицо прячется в душистых и густых волосах. Все правильно, они поговорят позже. Сейчас главное - не упустить этот момент доверия и отчаяния, обнять нежно и крепко, чтобы ушла дрожь с губ, чтобы глаза засмеялись и успокоилось дыхание. Когда-нибудь он объяснит ей... что любит.
Капля росы срывается с реснички и беззвучно падает к его ногам.