Осенний итальянский дворик утопал в сиянии заката. Стены белых фасадов изящных домов Вечного Города заливало ярким багрянцем. Солнце поджигало витражи соборов, играло янтарем в черепице, отсвечивало в окнах. Под летним навесом, на оплетенной виноградной лозой терассе, сидели двое.
Один - крупный мужчина спортивного сложения и выпяченным массивным подбородком, отличался строгим костюмом черного шелка и вышитым воротом не менее шелковой рубахи. Сидящий напротив, был среднего роста - но по сравнению с собеседником казался коротковатым. Особо ничем не приметный, он даже вызывал подозрение своей банальной невзрачностью - будто специально желал оставаться незамеченным.
Говорил в основном невзрачный. Гигант в костюме внимательно слушал и периодически кивал.
- В данный момент ситуация складывается весьма плачевно. Войска союзников вышли к Иламу. Высший Руководитель приказал городскому населению и остаткам Третьей и Шестой армиям, что потерпели поражение при обороне Багдада, стоять насмерть. Но падение города - вопрос лишь нескольких дней. Центр армии союзников - морские десантники генерала Мак Алена, почти без боя захватил Эк Миндалию и Макдали, окончательно выбив войска СМГ из страны, и теперь, то есть - сегодня ночью, они перешли государственную границу Ирана. Надежды на эффективные действия иракских партизан нет - почти все пути поставок оружия перекрыты, плюс ко всему вчера вместе с седьмой эскадрой прибыло специальное оборудование для геологического сканирования местности, так что обнаружить сеть горных и подземных тоннелей, а так же фабрики и сокрытые кишлаки будет просто. На это уйдет не более двух недель. И Ирак можно будет считать полностью под контролем войск НАТО.
Он обрезал лежащую на столе сигару предоставленным собеседником ножом, ловко выхватил из кармана пиджака никелированную бензиновую зажигалку. Вспыхнувшее пламя окутало толстый край цилиндра из ароматных листьев. Послышалось приятное шипение табака, - струйка сизого дыма медленно поднялась к потолку, сопровождаясь вздохом наслаждения.
Колокольня Святого Петра отбила квинту.
- Премного благодарен за сигары. Признаться, - они великолепны. Давно не курил настоящих кубинских - вы же знаете, какой напряг с этим на ближнем востоке.
- Прошу вас, мистер Тейтан, не отвлекайтесь. Наше время весьма ограничено. И прошу вас - меньше подробностей. Их можно узнать и из новостей. Меня интересует возможное решение проблемы. - он сопоставил кончики пальцев рук вместе, пристально вглядываясь в серые глаза собеседника.
- Все просто. Решить проблему может лишь одно - вливание новых лиц в командование. Наши генералы мыслят слишком старомодно. Война для них - бесконечное сидение над картами и вынашивание планов, а современная война, - это секунды, доли секунд для принятия одного верного решения. Нам нужен человек - совершенно новый. Тот, кто бы мог сам лично командовать армией, - как Лоуренс. Лоуренс Аравийский. Новый Лоуренс, понимаете?
- Если вы мне сейчас не скажете, что уже имеете на примете подходящую кандидатуру, то это будет означать лишь то, что вы не отрабатываете своих денег, мистер Тейтан. А деньги то, не казенные. Наши покровители могут и разочароваться в вас.
Собеседник и глазом не повел, лишь улыбнулся уголком рта, предусмотрительно скрытым за сигарой.
- Поверьте, я уже очень близок. Кандидатура есть, она подобрана благодаря базе ЦРУ, выходами на которую вы меня столь любезно и дальновидно снабдили. Надеюсь, все пройдет достаточно гладко. Но на это мне понадобятся, эмм, некоторые средства.
- Средства требуют гарантий. А какие могут быть гарантии на войне?
Служанка в классическом накрахмаленном переднике вынесла два бокала и завернутую в полотенце бутылку. Завидев раздраженный взгляд клиента в черном, профессионально исчезла.
- Вы не могли бы потерпеть с вином, мистер Тейтан, - напрягся собеседник, распрямляя и без того широкие плечи.
- Ой, прошу уволить мою нетерпеливость, но после полугода сухого закона я просто изнываю, - гербовый сургуч с треском был сорван, и рука потянулась в карман брюк, - деньги будут потрачены на технику. Военную технику. В любом случае это поможет решить проблему и приостановить продвижение войск коалиции. Но, если все осуществиться, как запланировано - эти сто миллионов решат все проблемы одним мощным...,
- Урожай пятидесятого года. Очень старый как если посчитать.... Ах да, - мощным ударом все ваши проблемы будут решены.
Собеседник вновь вопросительно поднял бровь.
- Гм, и наши, наши проблемы. Я что сказал - ваши? Да, да, да, вы сами можете видеть во мне пагубное воздействие обычаев ортодоксальных религий. Как по мне запрету алкоголя в исламе нужно ввести целибат как возможную альтернативу на пути праведника. Отказаться от женщин можно, но как можно отказаться от Такого!
Карминовая жидкость с плеском наполняла бокал венского хрусталя. Вино искрилось всеми возможными оттенками рубина, оставляя на скатерти пятно отсвета закатных лучей. Цвета темного, словно было то пятном крови.
Тейтан загадочно улыбнулся, поднося бокал.
- Ну что ж, за гармонию в силах!
Аджар проснулся на удивление поздно, потирая пятерней лоб. Бойцы сидели у самодельной "плиты" из консервной банки и сухого спирта, с усталым невниманием наблюдая за вскипающим кофе.
Он попытался встать - ноги после ночи затекли и не слушались. Рядом сидел, глядя в сторону раскинувшейся у подножий гор долины, парень.
Она была рыжей, сухой, но казалась на ощупь гладкой и приятной. Округлые формы холмов сменялись плоскостями полей, где-не-где зеленеющих сочной травой.
- Линкоран, - пояснил командир растирая ноги, - он был в десятки раз краше, все что простилается перед твоим взором утопало в зелени, было разбито на поля и виноградники.
- А что случилось? - рассеянно бросил парень.
- Война, - левый ботинок упрямо не хотел налазить - видимо слоновья болезнь.
- Шайтан!
- Что? Нет, долина красивая, напоминает мне рыжую девушку с карими, нет - черными как смоль глазами, - он взглянул на искрящийся в лучах ясного неба снег, заславший предгорья, - всю в веснушках....
- А? Да нет, я не про то. Ноги просто опухли. Долины то они долины.... - поднял глаза к неуверенному осеннему солнцу, - Право, мне родной Афганистан больше нравится. Фух, еле налез, шайтан его....
Парень хмыкнул, но промолчал, продолжая любоваться пейзажем.
Жагех жестом пригласил к столу.
- Еды нет, жрать нечего, так хоть кофе попьем. У меня еще немного будет.
- Это не дело, - заметил подсаживающийся командир, - Хаман, чего так еды мало взял? Денег не хватило?
- Да нет, мы шли медленней, вот и не попали в харчевые сроки. Думал - до Шемакхи дойдем вчера - а просчитался.
- Не медленней, - перекривил его тот, - а нормально. Больше надо было в гостях сидеть да бандитов мочить. Народный мститель.... Ладно, налей да выпьем. Фаджр пропустили. Думаю, Аллах простит. В походе все-таки.
- Он милостивый, и не злопамятный. - вставил свои "пять" Нух, - Простит. Нас - а тебя нет, потому что ты злой, Аджар. Тобой скоро детей пугать будут.
На смех пробило всех - даже вставший не с той (в прямом смысле), ноги командир смеялся.
- Что-то не так? - завидев положительный результат своего задума, спросил духовник.
Аджар довольно потер щеку.
- Да, нет. Пустяки. Просто - ноги напухли.
Тот кивнул, поджав губы. В глазах читалось облегчение.
Я был очень обеспокоен. Отношение ко мне бойцов улучшалось с каждым днем - не знаю, какие мои поступки или слова давали им повод доверять мне, но простота, с которой я затесался в их ряды не могла не ставить вопросы.
Ранее, когда тяжесть похода вытесняла все и вся, кроме мечтаний о отдыхе, кратком привале или тревожном ночном сне, вопросов не возникало. Но отогревшись под солнцем азербайджанских субтропиков и немного попривыкнув к постоянным лишениям похода я вновь обрел способность думать. Как ни странно - теперь делал я это гораздо яснее и четче, чем ранее. Лишения закаляли....
Но не в этом суть. Вчера вечером подозрения наконец взяли верх - и я не смог заснуть. Думал всю ночь, и как результат - ужасная усталость, опухшие веки и ворох вопросов. Мои спутники видимо перестали сомневаться, - сомнения теперь грызли меня.
Первое, что бросалось в глаза - осторожное отношение подчиненных к плохому настроению командира. Иногда это было настолько очевидно, что произносилось в слух, - в виде вздохов или фраз на арабском, сказанным полушепотом но с интонацией лишающей сомнений. Внимательные взгляды молчаливого Нуха, частые извинения Хамана за недосмотр, на который обижаться бы было смешно; хлопотания по кухне Жагеха. Не зная общих армейских традиций и, более того, порядков что бытовали в армии Союза Исламских Государств, я бы на месте бойцов заставил меня готовить всем еду. Занятие недостойное бывалого ветерана, тем более - бойца специализированного подразделения. Хотя - они все равно казались мне особенными. И хоть их приветливое отношение веяло притворством, но не настолько чтобы быть искусственным полностью.
Хотя - может это всего лишь тревоги воспаленного физическими перегрузками разума - кто знает? Но все равно, тревога не оставляет меня ни на минуту. И с этим пора бы что то сделать.
В меру спокойная, и в меру чистая Торианкай несла свои воды на Юг, где, если верить картам, вливалась в полноводный Кур. Последний местные жители называли Кура. Называли не случайно, ведь теперь местных не осталось совсем - называть то не кому.
Старик глядел на них своими черными, как угольки, глазами, добродушно улыбаясь. Сидел он на небольшой коряге возле пустого здания, некогда бывшего трактиром мудреца Амиля. По крайней мере - так он говорил.
- Да -да, говорю вам, совсем никого не осталось.
- Я слышал об этом, - мягко прошелестел Нух, в задумчивости поглаживая разросшуюся за время путешествия бородку, - но не думал что все так радикально. Все говорили о каком то фанатизме, возрождении древней веры.... Бредни какие - то. А потом выясняется - федеральные войска уже вошли в Баку, всюду зверства, всюду трупы. А потом - как ножом отрезало. Лишь толпы беженцев, что пришли одной волной.
- Аааа, - со сладкой улыбкой протянул старик, - так вы не знаете.... Мало кто знает, я же был, я знаю. Десять лет назад появился один крикливый человек. Он ходил по улицам Баку, ходил по Сумгаиту, ходил по Евлаху, и по Шахи ходил, и много еще где ходил. И все кричал. Я в Шахи тогда жил, дом имел, и лавку имел, иножи делал, хорошие деньги получал, ножи ковал: дамаск, булат, сталь хорошая была, лучшая в долинах солнца сталь была. И слышал - как ходил этот крикливый человек, и говорил о боге -огне. И говорил - что Аллах это одно из его многих имен, и что его воплощение не полумесяц, и не зеленый цвет флага, а огонь красный, что на нашем гербе горит!
Альсид прочистил горло, весьма дерзко перебивая рассказчика.
- Погоди, а куда смотрел Суд Шариата? Его же должны были казнить на следующий же день, при всех!
- Ээээ, - с тем же довольным лицом протянул тот, - Суд Шариата был тогда не в силах. И никто не был в силах. Тогда сын короля на отца покушение устроил, решил застрелить прямо в тронном зале. Но когда стрелял, в него охранники стреляли, а он это не смог предвидеть. Вот так, глупо умер король и его единственный сын. Право были еще сыновья, хэ -хэ, их было много. Незаконнорожденные, король был не особо праведным человеком, и часто нарушал законы шариата, но поскольку он был королем, духовные лидеры закрывали на это глаза. Много платил им денег, много строил мечетей, грех искупал....
Обеденный отдых был внеплановым. Затекшие ноги Аджара говорили громче его желания поскорей добраться, тем более - что по дороге они встретили разговорчивого старика, - первого живого носителя новостей за последнюю неделю.
- Вот так вот, сил просто небыло. Крикуна хотели побить мои знакомцы, да за ним уже ходила большая группа приспешников. Они поверили. И многие из моих знакомцев поверили. А становилось все сложнее - в стране назревала гражданская война. Четыре самых наглых неправильных сына убитого решили воспользоваться правом крови, а звали их.... Звали их.... Да -да, сейчас, сейчас вспомню. Звали, их звали....
- Не важно, - не удержался Альсид, - и?!
- И действительно - неважно. Столько уж времени прошло, все равно их кости где-то белеют. После русских войск здесь вообще остались одни кости. Но я хочу сказать - сами виновны. Мы допустили в свой дом сомнение в Едином Боге, и шайтан породил безумие в сердцах наших. Я не поверил, Милостивый мне да будет свидетелем! Я закрылся у себя дома, а на улице кричал уже не один он. Прошло всего дней шесть- семь, была пятница, а на улице уже вовсю кричали. И не один крикун - их стало куда больше. Они кричали, жгли священные книги, а я трясся у себя в доме, боялся даже ставни открыть. Страшно было, ой как страшно.
Старик вздохнул, извлек из пол изорванного плаща флягу и со страстью промочил горло. Дыхание стало тяжелым, было видно, что история дается ему тяжело. Улыбка более не трогала его сухих, потрескавшихся уст.
- Не важны их имена, но очень важны их пагубные деяния. Страна катилась в пропасть, война, что шла с севера, грозила прийти и на наши земли. Не сказал бы, - здесь и до этого жилось туговато, бедно жилось. Нефть стала никому не нужной, обеднели мы.... Но теперь жить стало вообще невозможно, - и люди умирали. Умирали друг от друга - убитыми, изувеченными, повешенными и расстрелянными умирали. Или же от голода умирали - бандиты приходили, забирали весь хлеб и уходили. А только уходили одни, приходили другие. Сотни ртов - и всех накорми! Называли себя армиями и солдатами, имея прогнившее нутро и бандитские намерения! Негодные слуги Шайтана, шакальи сыны! Страна стонала, стонали мирные жители. Не осталось и дома в который не постучалась бы костлявой рукой смерть! Везде слышны были стенания, плачь вдов, сирот был ужасен, но ужасней всего был плач вдовцов, на глазах которых насиловали и убивали их жен, дочерей.... Везде горе, везде смерить. Не удивительно что люди поверили этим крикунам, и крикунов становилось все больше. Города теперь были беспокойными, везде все бегали, плакали, стенали, а теперь еще и кричали, расхваливая новых богов. Я заперся - в страхе ожидая конца света. И видит Аллах, я конец света увидел собственными глазами. И что вы - не смотрите на меня так, конец света действительно наступил. Теперь крикуны не просто кричали о боге - огне. Теперь они пели - страшную песнь о великом пламени войны, что должно пылать покуда пылает над нашими головами солнце, и разжечь истинное пламя должны были именно они. Вот тогда я понял - силы зла уже пришли в наш мир, небеса наконец разверзлись, и гнев ангелов Милостивого и Милосердного скоро изничтожит всех их.... Грешников....
На миг слушателям показалось, что рыдает, но тряхнув несколько раз опущенной к земле головой, старик поднял горе пересохшие очи.
- Но не разверзлись небеса, не хлынул наземь огонь Карающего, а сам люд, пораженный в сердца свои огнем, воспылал ко всему безумием. Их обуяла ненависть, ненависть ко всему. Сперва я успокаивал их, что это всего лишь акт мщения.... Не так это было. Все вооружились: мужчины, женщины, дети, старики - все, вопреки всякому понятию войны и священной морали! И пошли громить, убивать, разрушать. Все на своем пути - всех, кто стал им на дороге. Так пали четыре незаконнорожденных сына, - говорят, тела их приспешников скинули в Кур, и плыли они три дня и три ночи в таком количестве, что даже воды меж ними видно не было! А их самих сожгли вместе со всеми наложницами в ритуальном огне. И говорят, это огонь разжег в них еще больше ненависти, что ни минуты не отдохнув после сражений, они пошли на север. Малая же часть кричала о походе на юг, но их убили как отступников. Они шли долго, вторглись в Дагестан, говорят - убивали всех, всех! Кровь текла так густо, пропитала землю так сочно, что даже у нас в Ленкоране воды рек окрасились в красное а из родников и колодцев нельзя было пить.... Да, да, верьте мне - я был там, и все видел, своими глазами, да простит меня Аллах и помилует.
Но Аллах послал им иную кару - Великая Северная Страна бросила на них свою армию. Хорошо обученные солдаты быстро выбили безумцев из кавказа, большинство которых погибло от голода, холода и лишений во время походов. Остальные вернулись домой, но федералы пришли и чюда. Разразилась война, безумцы нашли себе новых людей в лице оставшихся в городах мирных жителей и не выловленных партизан. Огонь поглатил нашу землю, плевелы нечисти проникли в каждый уголок. Мы - оставшиеся при здравом рассудке, ничего не могли сделать. А безумцы не сдавались. Сражались до последней капли крови, последнего патрона, женщины, ребенка что еще могли держать автомат будучи даже сильно израненными.... Города горели. Федералы, словно ведомые волей Всевышнего, карали всех, огнем артиллерии выбивая оставшихся, ибо так было безопасней. Ведь те готовы были убивать, пока кровь еще теплится в их жилах, пока пламенеет в их груди и трубках священный огонь....
Старик замолчал, продолжая сотрясать головой. Наступила длинная тишь, тоскливо завывал в дверном проеме и вываленных окнах трактира сухой ветер.
- Да. Вот так они их и убили. И тех, кого не убили, выселили из страны - подальше от этого безумия, что еще жило, витало в этих землях. Остатки же ушли на Юг, в Иран. Говорят, они там даже в армию пошли, многие стали дервишами, очень набожными. Да, грехи этой земли велики, и даже вы, что просто по ней прошлись, должны будете долго мыться, чтобы смыть с себя ее пыль. Грязную, нечистую, пропитанную Злом и Смертью....
Вновь наступила тишина. Нух невидяще глядел себе под ноги, Жагех напряженно сопел, зажмурившись.
Парень прочистил охрипшее от пыли горло.
- А куда вы теперь?
Старик пристально вонзил свои глаза - угольки в крачки парня, затем расплылся в своей обычной улыбке.
- После всего, нагрешил я много, и думал жить. Жить как пустынник. Я много читал в Писании, много читал, и Библию Читал - все равно же Писание, и говорилось там о пустынниках, что искупали грех аскетой. Вот так я жил без людей много лет. А теперь, когда прошло столько времени, я думаю что искупил достаточно чтобы свершить Хадж. Да и Джума - Намаз давно не свершал, все же, хэ-хэ, людей не было. А теперь....
Его добрая улыбка приобрела мечтательный оттенок.
Аджар, все это время молчаливо растиравший ноги, встал и учтиво поклонился.
- Благодарим за поучительную историю. Но, к сожалению, время не ждет, и следую вашему мудрому совету, будем идти дабы провести в этих землях как можно меньше времени. Спасибо вам, и да направит Аллах ваши стопы.
Позвякивая оружием бойцы поднялись, подав руки старику. Тот продолжал улыбаться, торопливо кивая в знак неописуемой благодарности, просветившей его сморщенное как скорлупа ореха, лицо.
История старика себя оправдывала. Они шли вот уже четвертый день, проходили по пустынным деревням, давно покинутым заросшим кустарником и пожухлой от солнца травой угодьями и виноградниками, что имели о себе напоминания лишь ограждением да изредка встречающимися и уже одичавшими культурами, которые некогда на них росли. Мельницы, нефтяные вышки далеко на востоке и здания, тревожимые лишь свозняками да изредка встречающимися домашними животными, которые тут же бросались прочь, завидев приближение чужеземцев.
- А они боятся людей. Старик был прав, здесь было просто пекло.
- Пекло не пекло, тогда где же трупы?
Командир поглядел на взъежившихся от беспокойства Хамана и Нуха, покачал головой.
- Нет, все не так. История очень подозрительная, из всего что я знаю, читал и слышал о событиях в Азербайджане и в частности - в долине Ленкоран, несколько иные. Действительно была война, и действительно жители покинули эти места, но лишь потому, что жить здесь стало, как любит выражаться Хаман, не выгодно. Я прекрасно понимаю, что собственно везде в современном мусульманском мире жить то особо не выгодно, но дело в том, что основной враг для нас - это государства НАТО и Соединенные Штаты. В то же время Россия вела здесь лишь политику удовлетворения своих весьма локальных интересов: обезопасить свою часть Кавказа, уничтожив военизированные формирования на территории всех Кавказских гор и предгорий. Они ведут ограниченную войну, постоянно проводя рейды все Южнее, пока наконец не переходят государственную границу, и этот поступок тоже обоснован.
Он, прищурившись, взглянул на солнце, меряя угол тени.
- В Азербайджане переворот. Как вы уже слышали - из за того что страна лишилась и монарха и наследника. Война ведется грязная и очень отличная от идеалов, прописанных в Шариате. Поэтому Высокий Суд Шариата в Тегеране принял решение о аморальности любых вмешательств в политику, атемболее - в конфликт страны, что будучи их союзником в Священной Войне отступила от канонов святости, и тем самым вышла из числа достойных. Позиция проста - пускай разберутся, а нам ваши грязные междуусобицы не нужны. И правильно. В результате - страна оставлена на произвол судьбы, в стране анархия и к тому же - жесточайший экономический кризис. Основа экономики - нефть, уже давно никому не нужна, когда заправлять технику можно обычной водой.
Нух усмехнулся, кивая; жестом поторопил товарища.
- Да-да, сейчас.... Поэтому данный клочек земли имел теперь только историческую ценность, и удержать его могли лишь его жители, но не суждено.... Действительно, возникла какая - то ересь, и я уже слышал об этом, но никаких следов апокалипсиса я не вижу. Русские попросту разгромили воюющие меж собой отряды претендентов, те же сражались отчаянно, война затянулась и местные жители последовав призыву Верховного Лидера, переселились в правоверный Иран. Мы уже прошли несколько относительно новых холма - там похоронены тела убитых, братские могилы как у вас говорят, - повернулся он в сторону парня, - это наверное федералы, а может и сами ополченцы хоронили своих убитых. Выжженных небесным огнем городов и оплавленного песка я не вижу. Просто, как говорится - нулевая территория. Земля что никому не нужна, ни тактически, ни стратегически.
Так, Нух прав, как бы там в действительности ни было, но пока мы здесь идем, намаз пропускать не будем. Время есть, да и в этой пустоши некого боятся. Разве что покойников.
- Как бы там ни было, мне все равно как то не по себе.
Парень ежился у небольшого костерка, что сам и развел, дабы утолить мнимый холод. Было тепло, и все спали просто улегшись на спальники, и лишь Нух задумчиво глядел на трепещущий огонек горящих сучков.
Он решил разделить смену с новичком, тем более что последнему что - то нездоровилось.
- Ты часом не заболел?
Тот пожал плечами.
- Понятия не имею. Но после сегодняшних историй мне как то не по себе. И не знаю - страх ли это, иль недуг какой.... В жизни бы не поверил, прочитай я что - то подобное где нибуть в газете или увидь по телевиденью, но когда побываешь сам, почувствуешь, походишь, увидишь, услышишь, то все представляется гораздо сложнее. Я вот - имею весьма неплохое образование, и дурачком - пустовером тоже никогда не был. Всегда обдумывал, анализировал.... А теперь словно переменился. И казалось бы какая то очередная дедушкина сказка, современный миф в обертке "под старину", вызывает во мне просто таки трепет. Н-да, как то странно все выходит.
Нух медленно перевел взгляд, сверкнув отблеском пламени в своих спокойных, голубых глазах.
- Человек, сложное создание. Мы никогда не поймем до конца собственную природу, а это может означать лишь одно, - в нас живет божественная природа. Род человеческий был создан не просто так, и не просто так мы живем, боремся за что то, умираем.... Все вокруг происходит по повелению свыше, и чем дольше я воюю, тем больше в этом убеждаюсь. Ваш атеизм и нигилизм, то что вы отринули собственное прошлое есть лишь последствие бесцельности вашего существования, лени и бездеятельности. Борьба - вот удел настоящего человека. В борьбе мы рождаемся, в борьбе живем и в борьбе умираем, и именно потому до сих пор чтим предков, живем по их законам и обычаям. Ведь именно в этом видим истину, в этом лежит человеческая духовность - постоянная, беспрестанная работа над собой, дисциплина и самосовершенствование. Ежедневные молитвы, запреты и посты - это закаляет тело, а через него - укрепляет душу. У вас же всего этого нет - тело расслабленно, мысли спутаны и наполнены ленью. А те немногие что хотят бороться с собственными недостатками, недостатками общества и идти к свету, вынуждены быть маргиналами. Ты не просто так оказался с нами, парень. В мире ничего не делается просто так. Все те знания, что получал ты в своем университете вряд ли что-нибудь ценное внесли в твою жизнь. Школа начинается здесь и сейчас, ее экзамены суровы, а уроки зачастую противоречивы, но наука ее несет свет истины, а не банальное наслаждение кучей обретенных знаний, назначение и смысл которых не ценней чем это.
Он звонко щелкнул пальцами, вновь взглянул в огонь.
- Поэтому те вещи, что казались тебе банальными и пустыми ранее, ныне ты видишь совсем по иному. Значит - ты уже что - то почувствовал, понял, увидел. Те кто нахватался поверхностных знаний и мнят себя разбирающимися в действительности, в действительности еще хуже чем не особо искушенные люди. По крайней мере человек незнающий прямолинеен и прост, он открыт и честен - с собой и другими, не то что мнимый мудрец. Вот именно налет этой мнимой мудрости сейчас сходит с твоего сознания, и тебе открываются вещи до селе недоступные. Не удивляйся, если простые и бесхитросные истории, рассказанные от всего сердца обычными крестьянами, станут для тебя куда ценней и интересней, нежели все эти многотомные премудрые учености, что так почитаются у вас.
Восходящая луна резко выхватила из объятий тьмы контур вершин Кавказа, оставшихся вдалеке. Еще недавно таких высоких и могучих, а теперь - всего лишь призраков былой мощи. Ночь была спокойной. Поросшая кустарником долина охвачена тишиной. Давящей, подозрительной, почти совершенной.
Нух прислушался, кроме вяло потрескивающих в костре сучков, сонно шелестел в жесткой траве ветерок.
- Насколько мне известно, эти земли не были такими пустынными. Значит, твои опасения не совсем пусты: это была не обычная война.
В эту ночь парень заснуть так и не смог.
Странное место. Действительно странное. Мой эмоциональный уровень никак не соответствует моим знаниям. Бабушкины бредни, а так подействовали. Не знаю даже что по этому поводу и думать - товарищи ведь тоже обеспокоенны. С нетерпением жду времени, когда наконец покинем эти пустынные, и кажется, покинутые даже призраками, земли. Слишком уж здесь тихо. И пустынно. А говорят - когда то было удивительно красиво....
Ясную лунную ночь потревожил легкий свист и тревожно вспарываемый лопастями воздух.
"Тень небес": названный так из-за своей бесшумности многоцелевой вертолет, стремительно несся меж скалами в глубоком ущелье. Командир Уильямс не случайно выбрал низкую высоту - мастерство может помочь избежать столкновения со скалой, но не с модной среди жителей этих мест ракетой ПВО.
Вторая отдельная бронекавалерийская бригада прибыла совсем недавно. Скалы были новы, пейзаж нов, и тактика ведения войны в Афганистане - тоже не особо старой. Все предыдущие компании в этой беспокойной стране можно было забыть - боевики многому научились за это время. Их оборона стала мощней, тактика - мобильней а средства ведения боя совершенней. И это пугало, тревожило второго (судя по золотому вымпелу на погоне) лейтенанта Уильямса все чаще. И теперь он беспокойно ерзал в мягком кресле первого пилота, внимательно осматривая желтые скалы, отгорки и "козлиные" тропы, едва заметные на экране видеомониторинга.
- Еще никого не сбили. - озвучил его мысли второй пилот сержант Джо Дэвис, - Сэр, это вам не кажется странным?
- Ты прав. Мне было бы куда спокойней, если бы здесь сбивали каждый день. Тогда можно было бы на что-то рассчитывать.
Сидящий сзади штабной офицер хохотнул, тыча пальцем в сторону Уильямса: "отличная шутка". Пилотам же было не до шуток.
Ущелье искривлялось влево, уходя на юго-запад. Штабной офицер все больше морщился, кривил губами. Видимо то, что выходило на экраны видеонаблюдения и топографического анализа местности его не устраивало.
- Слушай! - крикнул он в сторону постоянно вытирающему пот со лба командиру, - Ты не мог бы изменить направление! У нас тут с топографией вообще не сложилось. Здесь разве что рейнджеры пройдут. Летим в сторону Али Кхейла, затем в следующее ущелье. По спутнику у меня топография в самый раз. Проверим.
- Не могу!
Штабной сверкнул раздраженным взглядом.
- Чего это?
- Нас в Али Кхейле уже каждая собака увидела, щас как напоремся на кеперджимеров, и будет нам и топография, и следующее ущелье! Предлагаю лететь на базу и молится, чтобы никто не сбил!
- Слушай ты! От нашей работы зависит безопасность продвижения войск, или еще не понял?! Да плевать в штабе хотели на наши жизни, - отлетали восемь часов, а ни одного подтверждения! Что мы им скажем - "Кабул непреступен, горы непроходимы, давайте плакаться мамочке и сморкаться в шелковый платочек"?! - противно перекривлял он, - Лети, это приказ!
Уильямс лишь стиснул зубы, заводя вертолет в тошнотворный вираж. Парень сзади уже порядком его достал, казалось - уж лучше бы меж скал нашелся парень в платке и с "тюфенком", да засадил им в задницу! Лишь бы не слышать его жуткого штабокрысного юмора по поводу любого замечания со стороны пилотов.
А замечания были весьма справедливы.
Восемь лет назад, при попытке восстановления Джимеристкой диктатуры в еще зависимом от них Афганистане он летал над этими горами, и тогда из полета возвращались семьдесят процентов личного состава. Та война была, пожалуй, одной из самых кровавых для вертолетчиков. Эффективность ракетного оружия достигла невиданных высот, а еще популярная нефть и большие поставки наркотиков позволяли джимеритам за баснословные деньги скупать системы вооружений третьего, и даже четвертого поколения. Доходило даже до укомплектацию местных танков турбинами на основе реактора холодного синтеза, что был тогда засекреченной новинкой.
После последней Афганской (или Джимеритской), кампании Министерство Обороны США объявило тендер на разработку новой системы противоракетной защиты. Попытка создания чего - то радикально нового ни к чему не привела; системы лазерной, осколочной, и динамической защиты уже морально устарели. Так один умник из Оксфордского университета придумал статический генератор. Сбивает ракеты на подлете при помощи статического разряда. Говорят - вычитал идею у какого-то гениального безумца. Как же его..., Николас, что ли?
- Не нравиться мне это. Уж сколько пролетели - ни одного гнезда ПВО, а ведь до Кабула каких-то восемьдесят километров на северо-запад. Их здесь должно быть как....
- Восемьдесят семь, - поправил второго пилота штабной.
Пот по лицу командира продолжал неустанно стекать из-под шлемофона.
- Вам не жарко?
- А?! - обозвались оба.
- Спрашиваю, вам не жарко?!
- Нет, сэр. Весьма прохладно нынче в горах, - избавил пассажира необходимости утруждать себя ответом Дэвис, - вам что, жарко?
Тот кивнул.
- Волнуетесь, сэр.
Опять кивнул; глаза болели от постоянного перенапряжения: сказывалось недоверие к экранам приборов и вера в непогрешимость собственной наблюдательности.
- Знаете, а я не волнуюсь. Уже часа три как не волнуюсь
Второй лейтенант перевел взгляд на партнера.
- Все потому, - ответил тот безмолвному вопрошанию командира, - что если бы хотели нас сбить, то сбили бы еще раньше. А так - специально пропустили, дали разведать местность, убедится в отсутствии укреплений на "Крепостном хребте", мол - идите, просим! А сами потом как схватят нас за задницу....
На душе стало спокойней. Слова сержанта были отвратительно похожи на правду.
- Слышите? - его вдруг пробила мысль о том, что он не знает ни имени ни звания пассажира, - Как вас там? Не могу знать кто вы?
- Не положено, - увлеченно промямлил тот не отрывая взглядов от экранов - они как раз влетели в целевое ущелье что и без того представлялось проходимым - меж скал шла грунтовая дорога, - секретно.
- Сержант Дэвис толк говорит. Хотели бы сбить - сбили бы давно....
- Вы здесь зачем сидите, второй лейтенант Уильямс и сержант Дэвис? То-то же. Вот и управляйте вертолетом, а тактику предоставьте штабу.
Нет, штабник меня точно доведет! - думалось командору при заходе в очередной вираж на облете скального гребня, - а какой беспечный. Я тут в волнении исхожу, а он все со своими приборчиками забавляется, геодезист.... А ведь "Тень" статическими генераторами не укомплектована, больно заметны в электромагнитном диапазоне - любой цифровой бинокль "ауру" показывает. Как идет цепь танков, так вообще - божье воинство и свет вечный.
Лейтенант едва проглотил собственный смешок - наступал момент нервной веселости.
Э-эх, прибудем на базу, возьму увольнительную да пойду в офицерский клуб. Там, говорят, скотч привезли. Настоящий....
- Индийский город Джаисалмер стал отправной точкой развертывания операции Глубокое Чувство. Он расположен в центре своеобразного политического "мыса", в котором территория Индии глубоко входит в территориальные земли Пакистана. Подобное расположение позволило в кратчайшие сроки развернуть три ударные группы в составе 75-го полка рейнджеров, Первой и Второй отдельной бронекавалерийской бригады, Ударной группы войск морского десанта звена "Справедливость" в составе двух линкоров: Виктория и Эльтекция, четырех авианосцев первого класса: Фастер, Энтерпрайз....
Министр обороны Эйлс Джекоб спрятал зевок в рукав. Все это было давно им выучено на изусть, и опять сидеть и слушать ставший скучным рапорт про операцию с дурацким названием его заставляла лишь процедура. На чрезвычайном заседании у президента должны были присутствовать все.
- Три ударные группы под командованием генерала Мак Дугла, генерала Уолсера и генерала Петера соответственно были веерообразно направлены в стратегические точки Пакистана. Группа Мак Дугла в течении пяти дней движения на юг последовательно взяла Навабшах, Шандатпур, Хидерабад и вышла к Аравийскому побережью. В данный момент на этом участке обороняется лишь осажденный Карачи. Генерал обещает взять город в течении трех дней, и просит отмену высокой санкции на использование артиллерийской мощи ударного флота против повстанцев.
Министр иностранных дел неприятно поморщился, но перебивать не стал.
- Вторая группа под командованием генерала Уолсера вели наступление в северо - западном направлении. Нейтрализировав слабое сопротивление пакистанских бронетанковых формирований, его войска заняли Нуттар, Кхадар, и выйдя на стратегически важную Кветту взяли город сходу, смяв засевшие в нем банд - формирования полевого генерала Казима Абульразака. Ныне был занят приграничный город Чаман. Генерал заявляет о своей полной готовности выйти на дорогу к Кандагару и взять сам город, ведь путь для своих войск считает проторенным и открытым. Требуется лишь приказ о финальном наступлении. Генерал Петер уверенно вошел на территорию Пакистана, и продвинувшись глубоко в его территории, дойдя почти до самого Пултана подвергся массированному наступлению легких механизированных подразделений. Враг использовал разветвленную сеть тоннелей, некоторые из которых способны пропускать не только людей, но и технику, отчего предвосхитить удар при помощи спутникового и визуального авианаблюдения было не возможно. В завязавшемся бою третья ударная группа получила весьма ощутимые потери в составе ноль восьми процентов от всего личного состава и полутора - от парка техники, но опрокинула и разгромила врага, и теперь наверстывая график приближается к целевому Пешавару. Захват города планируется произвести через три дня.
Вот такая картина открывается перед нами на нынешнем этапе операции.
Карта Пакистана за широкой спиной главы Центрального Командования померкла, на ее месте возникли засвеченные "куски" территории страны.
- Прошу заметить - указанный в требовании график выполняется в полной мере. Поправка в пункте шестнадцать предоставляет резерв времени в объеме четырех суток, который мы, как видите, в состоянии предвосхитить. Итак, перед вами карта контролируемых нами территорий....
Министр потер щеку, в надежде хоть как то сбросить нарастающую скуку. Оставалось лишь развлечь себя размышлением.
Думалось лучше всего о карте.
Значит, мы контролируем фактически все аравийское побережье страны. Значит Юг фактически у нас в руках, вот, правильно засветили. Центральная часть была рассечена, и вторая волна ныне занимает еще не захваченные наступлением деревни. Это дает гарантию полного контроля территорий вплоть до Бхаккара. Тоесть - более половины Пакистана.
Остается тревожный север. Генерал Петер и действительно совершил блестящий прорыв на самом сложном из участков, действуя просто крейсерскими методами. О надежных поставках и контроле дорог у него в "тылу" (разве можно называть этот коридор тылом), не может быть и речи. То, что на карте бодренько засветились обширные территории аж до Пешавара, еще не говорит о контроле. Замыливание президентских глаз. Нужно будет выдвинуть требование усилить операцию силами хотя бы еще двух флотов. Снять можно и с Тихого океана, там от этого ничего не измениться, но Петеру может стать совсем не сладко если партизаны перейдут наступление или еще хуже - Тегеран выделит правительственные силы СМГ. Хотя для него это не выгодно, давление на границе с уже захваченным Ираком очень велико. Они побоятся прорыва и врядли будут ослаблять и так ослабленную линию фронта. Иран их последний рубеж, далее отступать не куда, а это значит....
Он потянулся и, задумчиво улыбаясь, закинул руки за голову.
- Господин Славински, - заметив жест министра обороны, прервал себя докладчик, - вы хотели что - то добавить?
Министр спохватился, под укоризненный взор присутствующих, широким взмахом вернул руки в более формальное положение, но неловким взмахом опрокинул перед собой бутылку с водой. Та растеклась по стеклу стола, залила документы пестрящие грифом "секретно", капала на штаны уважаемых заседателей.
- А? Да! Прошу прощения! я такой неловкий, - было очевидно: ситуация, а особенно реакция докладчика его забавляла, - Господин Альбрехт предоставил нам весьма объемную информацию, но, как мне видится, несколько идеализировано. В некоторых деталях.
Он резко встал, скрипнув ножками стула по пушистому гербовому ковру, и решительно зашагал в сторону голографического устройства с объемной светящейся картой.
- Прошу прощения, - кивнул Йохан Славински негодующему глазами, но спокойному лицом Бергхоффу, - позвольте немного позанимать ваше место. Так вот. Ситуация на юге страны освещена совершенно объективно. Побережье и ключевые города находятся под полным контролем наших войск, осуществляется процесс формирования оккупационных комитетов. Далее. Знаменитый пояс Садиквабад - Кветта тоже под контролем. Дорога на Кандагар открыта, иди хоть сейчас, хэ-хэ....
Реакции на шутку не последовательно.
- Кхм..., и естественно север страны, такой важный для наших планов. Вот здесь то, уважаемые господа, и лежит корень проблемы. Мистер Эстерлин, вы министр безопасности и вам видней. Напомните - во время демонстраций мы десантируем бойцов спецслужб с вертолета в гущу толпы, или посылаем вытеснять людей из ключевых районов на периферию?
- Конечно второе, - утвердительно вскинул руку тот, тряся седой шевелюрой, - бросать в гущу не имеет смысла, их же попросту разметут....
- Спасибо, мистер Эстерлин. Этот пример демонстрирует очевидную ошибочность выбранной Петером тактики а так же слабую продуманность столь глубокого прорыва. Как доказывает история, ах простите, совсем забыл: история не аргумент; тогда, как показывает обычная логика, подобные прорывы лучше осуществлять несколькими ключевыми группами при поддержке развитой системы рекогносцировки и наблюдения. У нас же имеется мощная бронекавалерийская группа укомплектованная всем необходимым, что идет одной волной шириной в восемьдесят километров и разъездами в еще тридцать. Глубина армии - семьдесят километров, что объясняется также идущими сзади колоннами с сырьем, боеприпасами и техническим персоналом инженерных частей. И...., все. Ни резерва, ни мобильной группы парирования, аж ничего. В пройденной территории фактически не осталось ни одного нашего военного.... Погодите, мистер Бергхофф, дайте договорить. Повторяю, ни единого нашего военнослужащего или представителя военной полиции или хотя бы стоящего ополчения. Лишь в ключевых Мультане и Бхаккаре оставили по легкому звену хаммеров и по взводу солдат при одном вертолете. И вот, вся наша рать достигла наконец ключевого Пешавара, в пятидесяти милях к югу от города установила базовый лагерь и приступила к активной осаде. Вывод - концентрация войск на одном участке у нас - триста человек, три танка и пять "брэди" на гектар. Ну - может я немного ошибся. Вывод - наши войска по большому счету отрезаны! Осаждают город посреди враждующей, кишащей военизированными отрядами территории.
- Это..., это не так! - квадратное лицо Альбрехта сделалось пунцовым, глаза полны негодования - в районе Суккура мы имеем мощную мобильную группу для парирования возможных атак противника....
Йохан скосил взгляд на коллегу, лихо вздернув бровь.
- Сколько войск в группе?
- Не понял?
- Количество войск и техники составляющие группу парирования?
Бергхофф проглотил гортанный рык, что уже зародился в глубине го широкой груди.
- Мне не известны точные данные, но это около одной танковой бригады. Полностью укомплектованной....
- То есть - подытожил Йохан, - хватит на отражение удара от силы двух танковых соединений противника или подавить восстание в одном городе типа Мультана. А что делать с другими? Вы предвидели возможность возникновения опасных ситуаций на нескольких участках?
- Это немыслимо!
- Мыслимо, мыслимо. По последним данным в резерве пакистанских вооруженных сил было около сорока тысяч единиц бронетехники. Около шестидесяти процентов, если судить по рапортам военнослужащих, были уничтожены. Остальные сорок, видимо, находятся в весьма ощутимом резерве и могут появится где угодно. Тем более что сражение под Пултаном подтвердила эту их способность. Теперь пару слов о северном Пакистане. Линия городов Исламабад - Гуйрат - Гуйранвала - Лахор по предварительной информации разведки и фотографиям со спутников представляют собой мощную систему укреплений. Расположившись вдоль дороги, что обеспечивает высокую мобильность сообщений, это непрерывная и почти полностью автономная территория с системой тоннелей, обширными складами оружия и продовольственным резервом. Ее захват дело весьма затруднительное, а позволить оставаться осиному гнезду в тылу у масштабной наступательной операции мы уж никак не можем. Устранение данной линии решит не только проблему безопасного тыла, но и предоставит прекрасный маршрут для быстрого снабжения наших войск, которое сейчас не более чем полено в глазу у наших мусульманских, хэ-хэ, друзей.
Сидящий в центре полукруглого стола президент Волтер Гарвельт обронил крутимый в пальцах карандаш.
- Достаточно мистер Славински. Я довольно выслушал аргументов и арабских названий не подвластных моему запоминанию, чтобы сделать за вас двоих выводы. Мистер Бергхофф с присущей ему энергией предлагает нам план быстрой войны с уровнем ставок "ва-банк". Вы же планируете планомерно разыграть соперника, заставить его начать игру в открытую: чтобы уровнять шансы. И в нужный момент сбросить ненужное, то есть бросить солдат в давно намеченный бой на хорошо изученных землях. А теперь я стою перед хитрой дилеммой. Мы здесь собрались для того, чтобы вы мне что-нибудь посоветовали, а как оказалось - придя чюда с относительно чистыми и светлыми мыслями я лишь окончательно их запутал. Господа, я вас знаю весьма давно и вы оба показали себя как лучшие. Конечно, мистер Славински качественно выигрывает статусом.... Да, Йохан?
Тот мрачно кивнул. Тон президента и ситуация, в которой оба специалиста высочайшего класса (а этого в Бергхоффе он не отрицал) выглядели не лучше школьников перед уверенным себе нахалом - учителем его вводила в состояние динамитного негодования. И бикфордов шнур уже подожгли.
- Господин президент, - сипящий низкий голос всегда такого противного министра иностранных дел Валлори звучал облегчающее, - как вы знаете меня и мое ведомство во многом не устраивает вся сложившаяся на ближнем востоке ситуация. Как по мне войны можно было бы избежать, на ассимиляцию исламских государств правда ушли бы годы....
- Достаточно, Альвис, - упорно продолжал проявлять непростительную формальность и отсутствие терпения, президент, - мы уже не один год дискутируем с вами по этому вопросу и я думаю, это пустая трата времени. Ближе к делу.
Тот сплел пальцы перед собой и взглянул сквозь них словно сквозь прицел, прямо в глаза Волтера. Свет ламп в стеклах его очков блеснул холодной сталью.
- В данной ситуации я смотрю прежде как человек представляющий интересы торговли, а значит - непосредственные интересы экономики и всех граждан, непосредственно от нее зависящих. А это миллиарды. Прошу это учесть. Посему: возможный провал операции, - он перевел планку "прицела" на выпятившего массивный подбородок, Альбрехта, - а он как мне видится, весьма возможен, повлечет за собой цепь волнений и падения авторитета, что повлечет к возможно непоправимым последствиям как на внутреннем, так и на внешнем рынке. Скажу проще - с неудачниками не торгуют. Пусть даже этот неудачник король. Какой прок от его товаров, если он не умеет обеспечить их безопасность и необходимые гарантии. Вся ситуация мне абсолютно не симпатична, но оттягивание наступления дает больший процент на удачу, а как следствие - необходимые гарантии. Это устраивает интересы моей отрасли более, чем провал, тем более что время дает возможность подготовиться. Поэтому я соглашусь с мистером Славински.
Глава государства замер в задумчивости. Глава центрального командования сопел сквозь раздувшиеся ноздри, министр обороны слегка подпрыгивал на носках, скашивая взгляд на соседа. Оба выглядели как нельзя глупо.
Поэтому президент не выдержал, улыбнулся краем губ.
- Хорошо, господа. Решение получите через час в письменном виде. Остальным выдать сметы, отчеты - все по факту Пакистанской кампании, и только общая информация, - он зло сверкнул в сторону копошащегося министра финансов, походившего ему на полицейский пончик, - я устал от ваших цифр.
- Курдомир, Лимишли, теперь Бирмал....
Парень зачарованно смотрел на ржавую покосившуюся табличку с едва различимой латиницей.
- Все мертвы. Никого, ни костей, ни людей. Никого. Старик был единственным. На всем пути.
Перекинув автомат с левого на правое плече, Альсид потер нос.
- А чего ты хотел. Вот такая она. Война.
Тот не ответил. Все так же стоял тупо уставившись в остатки пригородного указателя. посреди сухой и безжизненной пустоши. Сухой и желтой казались даже воды реки, что омывали берег под мертвыми коробками домов.
- А немалый поселок был. - подытожил Нух, - наверное покинут. Нигде нет разрушений, следов пальбы или больших пожарищ. Жители ушли в Иран.
Аджар мрачно сплюнул. Вид одинаковой земли вселял в него легкую дрожь. И порядком осточертел.
- Чем скорее сдвинемся, тем скорее вернемся в страну. На границе запросим машину, я свяжусь с окружным штабом. В лучшем случае через сутки будем в Тегеране, а еда и вода кончается, надо бы поторопиться.
Жагех хлопнул новичка по плечу, выбив из одежды облачко пыли. Тот коротко кивнул.
Реку перешли по потрескавшемуся мосту, в центре которого молчаливым памятником навеки стал костяк "техника".
- Ооо, ха, ха! Смотри, Аджар. Прям таки как у нас. Уж лет десять стоит наверное. Поломался, что ли?
- Шайтан его знает, - сплюнул тот в реку под мостом, - ржавый весь. Не разберешь. Я на таком в кавалерии Талибана служил. Это облегченный, без бронирования дверей и армированной решетки радиатора. Такие только у ополченцев. Да и стекло, вижу, обычное было.
Послышался сухой хрусть стеклобоя. Парня слегка передернуло.
- Ты смотри, - привычно закинул автомат перед праздной фразой Альсид, - наш дружок весь на нервах. Я вот что вспомнил, когда в первый раз пошел в дело. Было это где то в афганских горах. Значит, мне шестнадцать, со мной еще пятеро и сержантик. Яшли мы шли, по скалистому склону, по козьей дороге. И тут как шандарахнет! Я штаны сразу и обделал!!!
Он противно засмеялся, зыркнув в сторону парня. Тот оскалился в ответ. За путешествие успел привыкнуть.
Подрывник отвлеченно хмыкнул.
- Странно. Я обгадился первый раз когда бомбу делал. В лагере учебном. Тогда в классе задержался, пластид уже намял, детонатор вставил. Осталось к устройству подключить и порядок, ну думаю - выйду покурю. Ну, я вышел, а провода разомкнуть забыл. Так класс вместе с крышей на воздух взлетел. Я когда поднялся, один фундамент сзади и увидел. Его же остатки в двадцати метрах рухнули. Чуть постового не пришибли. Вот так вот.
- Даа, я б тоже обделался, взорвись за моей спиной моя же бомба. Иль граната, иль другой шайтан....
- Нее, Хаман. - озорно косясь потряс пальцем Жагех, - обделался я когда взгляд коменданта увидел.
Командир хмыкнул. Вдали за поворотом реки показался песчаный пляж. Склон сходил полого, пляж был намыт и в воде обрисовывалось подобие брода. Во многих местах дно прорывало поверхность воды. Он снял с плеча винтовку, жестом приказал остальным зарядиться.
- Зачем? Там же....
Строгий взгляд товарищей оборвал парня на полуслове.
- В этой проклятой земле нет никого, кто бы желал пересечь границу. Нужно постараться доказать что мы живые.
Поднимая ботинками тучи пыли, с хрустом ломая сухой кустарник группа быстро приближалась к намеченной точке. Песчаный пляж был уже достаточно различим, чтобы заметить рыжую проволочную решетку и башню, такой же рыжий цвет которой указывал на материал конструкции. Под ржавым колпаком крыши стояла одинокая фигурка.
Командир прислонил к бровям ладонь. Солнце было почти в зените, жара давала о себе знать. Над пустошью поднимался дрожащий воздух.
- Вроде все. Скорее всего там пост из пяти человек. Стандарт пограничного отделения. Что видишь, Аджар, ты же у нас стрелок.
- Не знаю сколько, но они нас уже заметили.
- Хвала Аллаху, дадим им время подумать. Винтовки за спину, но с предохранителей снять. Новичка не касается. Он пойдет со мной вперед. Всем понятно?
Стрелок сухо проглотил возражение, остальные кивнули.
В свете ослепляющего, хотя и осеннего солнца долина казалось подожженной. Сухость воздуха поражала, была неестественной и пугающей, хотя парень успел к этому привыкнуть за бесконечную неделю, проведенную в ныне пустынном рае Закавказья. Дрожащий воздух мутил рассудок, обернутая кусками старой рубахи голова отказывалась трезво мыслить. Вот уже пару дней отказывалась - усталость видать....
Командир перехватил автомат за цевье, поднял над головой вверх прикладом.
- Ассаляму алейкум! - гаркнул он во все горло раскатистым приветствием.
В ответ почти мгновенно затарахтели выстрелы. Утробно взвизнули под ногами пули, сбивая пыль в пылевые облачка. Оба с подачи грузной руки Аджара оказались на песке. А автомат на той стороне замолкать не решался.
Перед носом клянущего все и вся боевика врезалось несколько разрядов. Глаза запорошило.
Парень не успел выдохнуть сдавленный во время падения крик, какпод ухом оглушительно рявкнул командирский карабин.
- Че лег?! Завай по тому на вышке! А то мы как на ладони, гляди умрем еще!
Сзади что то гулко упало, ухнуло, засыпало снопом песка.
Аджар кричал, парень не слышал. Взрыв дал по ушам и ударил в легкие мощным отголоском. Трясущиеся руки отказывались повиноваться. Штурмовой пистолет пулемет казался сейчас сложнее компьютера.
Крыша башни взорвалась брызгами искр. Часовой присел.
Затвор наконец приятно щелкнул. Ухнуло еще, на этот раз слева и ближе.
Парень открыл рот, выстрелил. Еще! И еще!
Раскатистая очередь рвала пространство, не целясь, хлестко и нелепо. Аджар сплюнул, парень остановился, закрыл рот.
- Прекрати орать! - прошел звон в ушах, - вот молодежь....
Он выдохнул в песок, выдув под ртом воронку. Приложил приклад, прицелился. В груди затрепетало паникой, застряло комков и взорвалось истерикой еще нескольких выстрелов. По жести бортов постовой будки заиграли искры: "получается".
За ограждением что то натужно ухнуло, над головой засвистело и разорвалось в десяти шагах перед глазами.
- Как же кроют, - рычал Аджар, перезаряжаясь, - ну где же этот шайтан снайпер!
Позади крякнул выстрел. Из-за будки мешком вывалилось тело, шлепнувшись в пыль под лестницей. Ворота в заграждении взволновались, откуда-то из-под земли засверкали блики выстрелов.
И вновь песок перед глазами вздыбился маленькой тучкой, волнами взвился по боками, очертя заискрил в камнях по леву руку.
- Проскочи влево за мною! К камням! Прикрою! Потом наоборот! Уразумел?!
Тот испуганно кивнул, привстал, упал навстречу очередной тучке вздыбленного песка, быстро засучил руками. До гряды было всего пару метров, а ее мизерный гребень сантиметров в тридцать был достаточен для прикрытия.
Еще немного. Песок забивался в глаза, лез в уши. Удары пуль отдавалось в земле, резво крошили камень.
Осколком лизнуло по щеке, обжигая шоком, он не нашел ничего лучше как уткнуться в песок и замереть.
Да что же это....
Еще взрыв ухнул казалось совсем рядом, воздух смешался с пылью, дышать стало нечем. Почти оглохнув, дрожа словно в бреду еще раз подтянулся на руках. Оставалось всего несколько усилий....