- Корт! - выпалила Аврора, подскакивая с места - одеяло скользнуло с ее плеч вниз, но девушка не обратила на это внимания. - Он? Да?
Она показала на быстро приближающегося к крепости всадника на полосатом скакуне. Тот появился из леса и, оставляя без внимания дорогу, напрямик, через заснеженное поле, понесся большими прыжками к стенам Смоляны.
- Корт. Конечно. Наконец-то! - радостно залопотала Аврора, поспешно вытирая слезы с лица, и замахала рукой на Мекку. - Быстрей, неси мне сапоги, одежду. Я хочу его встретить.
Затем императрица высунулась как можно дальше в окно и крикнула солдатам, что сидели, скрючившись, во дворе у ворот, обнимая свои копья:
- Эй! Парни! Ворота! Поднимайте!
Они не отозвались. Даже не пошевелились. На их плечах мирно и неподвижно лежал снег, много снега.
Аврора набрала в легкие побольше воздуха и проорала громче:
- Э-эй! Воро-ота в подъе-о..! - и смолкла на полуслове - ее поразила внезапная догадка. - Мека. Послушай, - она дернула за рукав подошедшую служанку. - А они... Может, они...
Мека замотала головой, отказываясь поддерживать предположение госпожи.
- Они ведь все пили это вино. Они все отравились. Они могли не дождаться противоядия. Как мне было плохо - я помню. Они мужчины, но это не значит, что им было легче, - прошептала Аврора, чувствуя, как холод липкой змеею ползет по спине. - Дай мне одежду, Мека. Иди, найди капитана. Кого-нибудь найди. Хоть кто-то же есть живой в крепости. Надо же поднимать ворота...
И тут резкий и громкий звук - где-то заиграли сразу несколько трубачей - заставил подпрыгнуть и Аврору, и Меку.
- Моя армия! Подтянулась моя армия! - засмеялась императрица, выхватывая из рук служанки одежду. - Они вовремя, правда? Ну, давай наряжаться.
За время походной жизни Аврора научилась быстро одеваться, обуваться и причесываться, причем без посторонней помощи. Если раньше служанки вдвоем вертелись вокруг госпожи, решая проблемы с крючками, шнурками и складками, то теперь Мека лишь заплела императрице косу, пока сама Аврора проворно затягивала шнурки на своей кожаной куртке.
С бодрым фырканьем умывшись и вытершись суровым полотенцем, государыня набросила на плечи теплый плащ, притопнула ногой, чтоб ступня уютней расположилась в сапоге, и выбежала в коридор. И почти сразу же - у дверного косяка - ноги отказались ей служить: стали ватными, согнулись, и Авроре пришлось уцепиться за стену, чтоб не осесть на пол.
Мека подоспела, ухватила госпожу под мышки, потянула наверх.
- Я совсем ослабла, - пожаловалась Аврора, упираясь рукою в стену. - Я совсем забыла, что ослабла. Я как котенок новорожденный. И в глазах потемнело...
Служанка понимающе кивнула, и они вдвоем поплелись по коридору к лестнице, что вела в главный зал.
* * *
Или замер на секунду в тот момент, когда из-за дальних, белых холмов к ним прилетели звуки труб.
Корт, почти лежавший на его спине, с трудом поднял голову - ему нездоровилось: горело раненое плечо, болело в затылке и висках - словно молоточками кто-то в них часто-часто колотил.
- Что это? - дернул ушами кошак.
- Армия Авроры. Самое время ей подойти, - отозвался Шип и поднял руку, чтоб вытереть пот, который проступил на его лбу; на миг задержал ладонь перед глазами и нахмурился - пальцы мелко-мелко дрожали.
- Хворь. Чую - хворь в тебе, - сообщил Или. - Надо было лечить рану там - в гнезде.
Молодой человек ничего не ответил - вновь опустил голову, прижавшись щекой и шеей к теплой шкуре полосатого приятеля, и закрыл глаза. Так боль в висках становилась чуть слабее.
Кошак фыркнул, будучи не довольным тем, что Корт смолчал, и продолжил свой бег к темным стенам крепости. А когда он увидал, что из-за небольшой гряды валунов, лежащих у подножия западной башни Смоляны, ему навстречу выпрыгнула рыжая и длинноусая красавица Раса, то значительно прибавил в скорости и не побежал, а полетел, легко отталкиваясь от мерзлой земли сильными лапами.
Корт же даже глаз не открыл - лишь крепче ухватился за гриву своего скакуна, да глубже зарылся горящим лицом в шерсть Или. Чем ближе он был к цели, тем настойчивее раненое тело намекало на то, что нуждается в отдыхе, очень нуждается.
Кошак остановился - Шип поднял голову, разлепил ставшие неимоверно тяжелыми веки, усмехнулся: Или остановился потому, что нос к носу столкнулся с Расой и уже начал мурлыкать ей в ухо, украшенное золотистой кисточкой, какие-то любезности.
- Ладно. Дальше - я сам. Воркуй себе, - молодой человек потрепал мохнатого друга по гриве и просто свалился с хребта Или, полежал минуту лицом в снегу (это взбодрило) и выругался, повернувшись на бок. - Вошь мне в глаз!
- Аха, - согласился кошак и уцепился за ворот приятеля клыками, дернул вверх, помог встать на ноги.
- Спасибо, - Корт вновь хлопнул Или по шее и, заметно покачиваясь, будто пьяница, перебравший в трактире зелена вина, направился к воротам Смоляны.
На себе он волок две большие сумки, доверху набитые целебными травами, корнями и грибами. Ноги у парня дрожали, руки - тоже, в голове гудело так, как гудят рассерженные пчелы в улье, а позвоночник немилосердно ломило - будто по нему совсем недавно потопталось стадо диких кабанов. Все вокруг Корт видел сквозь некий розоватый туман: мир качался и готов был опрокинуться.
Или и Раса, заметив, как он движется, то и дело собираясь вновь упасть, оставили любезности на потом и устремились за молодым человеком. Кошак отобрал у Корта сумки, а кошачка пошла сбоку, то и дело поддерживая Шипа.
Корт молча и без особых возражений принял их помощь: ухватился рукой за гриву Расы и позволил ей вести себя, как малого ребенка, даже зажмурился, потому что смотреть было больно - словно песку кто в глаза сыпанул.
Открыл глаза он тогда, когда они остановились, и увидел перед собой массивное железное кольцо, что висело на воротах и предназначалась для того, чтоб его раскачивали и били в такую же железную бляху.
Только он ухватился за кольцо и собирался от всей души звякнуть, как сверху послышался истошный крик Авроры:
- Кооорт!
Молодой человек усмехнулся, Или фыркнул.
- Жива, - сказал Корт, приваливаясь плечом к мореному дубу ворот. - Помогло.
- Аха, - в один голос ответили Или и Раса.
- Кооорт! - вновь заорала императрица, с нетерпением в голосе. - Где ты там?!
- А здорово ж помогло, - проворчал Шип и пошел, еле переставляя ноги, обратно, чтоб выйти из-под арки и попасть в поле зрения Авроры.
На стене были она и две ее служанки. Все трое - перепуганные, с выпученными глазами, в которых блестели слезы.
- Ворота! - крикнул им Корт и от этого потерял все последние силы - его ноги подкосились и он сел в снег, а на спину не опрокинулся лишь потому, что успел руками упереться; и выдохнул еле слышно. - Поднимайте ворота.
* * *
Раса опять пришла на помощь - подставила Шипу спину, и он, ухватившись за ее гриву, смог подняться.
- Кооорт! - уже с заметными всхлипами в голосе закричала Аврора. - Мы не можем ворота поднять. Тут полно мертвых. А те, кто не умер, лежат, как мертвые. Как же мы ворота поднимем? Тут такой тяжелый ворот. А мы... мы сла-абые!
- Ну. Я тоже нынче не богатырь, - вздохнул Корт, снимая долой шапку - слишком жарко стало вдруг голове.
Он оглянулся, чтоб увидеть - как далеко подходящее войско. Но оно даже из-за холмов не показалось - лишь звуки горнов да глухой топот тысяч сапог и подкованных копыт оттуда доносились.
- Возможно, лишь к вечеру они сюда доберутся, - покачал головой Шип и крикнул Авроре:
- Веревку найдете? Длинную, крепкую?
- Вере-о-вку? - плаксиво переспросила Аврора. - А где она может быть?
Корт с раздражением выдохнул воздух - получился целый столб сизого пара - обернулся к кошаку:
- Лезь наверх, тащи сумки. Потом я брошу шнур - затащишь меня на стену.
Кошаку не нужно было несколько раз повторять приказы - он тут же осмотрелся, выискивая удобное для прыжка место. Нашел быстро - облюбовал именно те кучи камней, из-за которых ему навстречу прыгнула Раса.
Через минуту кошак и его подруга были на крепостной стене. Корт снял с плеча шнур для лазания, как следует размахнувшись, забросил крючки на стену.
Или подпрыгнул, поймал конец и потянул на себя, недовольно рыча на подбежавших Аврору и служанок. Шип же, ухватившись за другой конец веревки, стремительно понесся вверх, словно пушинка, подхваченная резким порывом ветра. Минута - и он тоже оказался на стене. Уселся на зубце и улыбнулся императрице белыми, как снег, губами:
- Привет, лапа.
- Кооорт, - Аврора снова превратила лицо в плаксивую гримасу.
- Не сейчас, умоляю, - попросил молодой человек, спрыгивая со стены. - Потом поплачешь. Сейчас скажи мне: что с твоими рыцарями?
- Кооорт, - девушка, игнорируя вопрос, кинулась в его объятия, прижалась крепко-крепко щекой к груди парня и лишь в этот миг заметила, что с рыцарем не все в порядке. - Ты дрожишь. Ты горишь. Ты сам-то здоров?
- Прихворнул, - закивал молодой человек, поглаживая Аврору по голове. - Это лечится. Легко и быстро... Ну, ответь же мне. Как остальные?
Императрица подняла на него свои голубые глаза:
- Пойдем. Сам увидишь. Я не нашла никого, кто мог бы встать на ноги и помочь мне с воротами. Что ж ты так долго?
- Быстрее не мог. Уж поверь, - ответил Корт и пошел к лестнице, что вела вниз; на первой же ступеньке заметно пошатнулся - голова закружилась от того, что он резко глянул сверху вниз, во двор; рядом очень вовремя оказалась Шенн, и рыцарь ухватился за ее плечо.
- Вошь мне в глаз, - прохрипел злые слова, мотнул головой, чтоб прогнать дурноту и туман, грозивший заполнить глаза и помешать ясно видеть. - Лапа, мне нужна твоя помощь. Твоя и твоих девушек.
- Все, что хочешь! - пообещала Аврора, с беспокойством заглядывая ему в лицо.
Корт растянул шнуры на вороте куртки, вдохнул побольше морозного воздуха - в голове слегка прояснилось.
- Приготовьте стол в зале, - сказал он. - Нужен крутой вар, ведро вара. Разделочная доска, глиняные миски...
- Ты что? Суп варить будешь? - оторопело спросила императрица, беря своего первого рыцаря за локоть.
- Суп? Нет. Компот, - хмыкнул молодой человек. - Давай-ка без лишних вопросов, лапа. Времени нет совсем...
* * *
Они шли через двор к крыльцу, и Корт видел, что Аврора не преувеличила, сказав, что не нашла в крепости ни одного человека, способного помочь ей открыть ворота.
Особое зрение показывало Шипу, где в Смоляне живые, а где мертвые.
Воины, лежавшие на охапках соломы под навесами, установленными у поилок для лошадей, были живы, но находились в глубоком забытьи. Их лица превратились в зеленоватые маски, на которых застыли жуткие гримасы боли, а на чернеющих губах выступала, пузырилась от слабого дыхания желтоватая пена.
- Ужасно, - прошептала Аврора, цепляясь пальцами за локоть молодого человека; ее колотило, как в лихорадке, и ноги подкашивались. - Они умирают. А вон те ребята, у ворот, похоже, уже кончились... У них серые лица и черные губы... ужасно. В крепости полно таких - некоторые прямо в коридоре лежат, - всхлипнула, ткнулась лицом в подмышку Корта. - Эти проклятые пафарийцы... Я отомщу! За всех! За все! Мой долг...
- Твой долг - спасти тех, кто еще жив, - напомнил ей Шип. - А для этого ты должна помочь мне.
- Конечно, - стиснув зубы, отозвалась юная государыня. - Я сделаю все, что нужно...
Пока Аврора командовала служанками, а те носились туда-сюда - с ведрами, водой, котлом и чашками, Корт вывалил на стол в общей зале содержимое своих сумок: травы, коренья, грибы. Затем подбросил дров в камин, где пламя еле-еле тлело. Раздув огонь, коснулся пальцами лба сидевшего рядом в кресле капитана. Тот был в сознании, но не мог говорить и двигаться, и таращил на молодого человека налитые кровью глаза.
- Тепло. В тебе есть тепло, - шепнул Корт рыцарю. - Это хорошо. С тебя и начнем лечение.
Капитан моргнул пару раз, и его лицо постепенно приобрело спокойное выражение, даже приоткрытые губы сомкнулись и изобразили что-то вроде слабой улыбки. Он, казалось, понял, что еще есть шанс исцелиться, есть шанс остаться в живых.
Аврора подала Корту кувшин с водой, и Шип жадно напился, остатки же вылил себе на голову и улыбнулся, с наслаждением ощущая, как прохладная влага бежит по его горящим вискам, щекам и шее:
- Полегчало. Ну, начнем готовить.
Он сбросил долой плащ, пояс и перевязи с ножами и мечами. Императрица подхватила все это, без всякого протеста, словно всю жизнь только и делала, что подхватывала за своим первым рыцарем плащи и куртки. И замерла на миг - когда увидела на молодом человеке окровавленную рубаху.
- Это что? Кто тебя? - спросила, подходя ближе.
- Зверь лесной, - улыбнулся Корт, окуная ладони в медный таз с теплой водой, который подала ему Шенн. - Не обращай внимания. С этой царапиной потом разберусь.
Вымыв руки и вытерев их полотенцем, он достал из-за пояса замотанный в тряпицу серебряный нож веды Лиды, взял со стола пучок травы с красными стеблями и мелко-мелко порубил ее, словно зеленый лук для салата. Высыпал все в большую и глубокую глиняную миску. После принялся крошить другие травы и корни. Его нож мелькал, пуская белые блики на темную поверхность стола и превращая сухие стебли в труху. Над руками - Аврора это видела - разливалось некое сияние. То ли пыль от измельчаемых растений, то ли особый колдовской свет - за очевидность того или иного девушка не могла поручиться.
Постепенно зала наполнилась ароматами летнего леса. В большом котле над очагом весело забулькала вода.
- Ты точно знаешь, что делаешь? - поинтересовалась Аврора, приближаясь к столу, над которым ворожил Корт, и с любопытством прикоснулась к связке пятнистых грибов, лежащих отдельно - от них шел весьма аппетитный запах.
- То, что привезла Раса, тебе помогло? - спросил между тем Корт, перемешивая пальцами измельченные травы и коренья в миске.
- О. Да. Как видишь - я прекрасно себя чувствую, - улыбнулась Аврора, прильнув к молодому человеку и поцеловав его в угол рта.
- Для твоих воинов я делаю то самое, что делал для тебя, - невозмутимо отозвался Корт и взялся за грибы. - Эй! - позвал он Меку и Шенн. - Несите вар!
Девушки не мешкали - тут же подхватили с огня котел и водрузили его на стол перед Шипом, на специальную кованую поставку-решетку.
- Замечательно, - пробормотал молодой человек и сыпанул в извергающую мелкие пузырьки воду все то, что было сейчас в миске - травы и корни, превращенные в серо-зеленый порошок.
Вар забурлил еще больше, даже пену пустил, розоватую, шипящую, а через минуту угомонился и приобрел красивый пурпурный цвет.
Корт принюхался и довольно улыбнулся:
- Оно.
И бросил в настой грибы. Все, что были. Размешал все это серебряным ножом и повернулся к девушкам.
- Теперь оно должно остыть...
* * *
Корт сидел прямо на полу, и смотрел, не мигая, на огонь в камине. Пальцы его правой руки, лежащей на бедре, то сжимались, то разжимались. Левой рукой он подпирал голову, уперев локоть в согнутое колено, а пальцы запустив во взмокшие волосы. И голова - так ему казалось - с каждой минутой становилась все тяжелее.
Аврора была рядом - скрючилась на низенькой скамеечке, обхватив колени руками. Она смотрела то на молодого человека, то на пылающие дрова, то на капитана, который лежал в кресле и хрипло дышал.
- Со мной было бы то же? - спросила девушка у Шипа.
- А? - подал голос Корт, с трудом отрывая взгляд от веселых пламенных язычков, которые плясали на березовых поленьях.
- То же, что с капитаном? Что с остальными? - Аврора покинула скамеечку и села рядом с парнем, прижалась к нему, словно дочь к отцу.
Молодой человек поднял руку, чуть кривясь от боли в раненом плече, и обнял девушку, коснулся губами ее ароматного виска:
- Да. Конечно. Но я сделал все, чтоб этого не было. Ты юная, красивая, тебе нельзя умирать, - голос Шипа был тихим, ласковым. - Ты - моя маленькая жена.
- Кооорт, - протянула она, касаясь губами его шеи, и молодой человек почувствовал, как с этим поцелуем льется в него, в его кровь, то теплое и светлое, что дарило новые силы и гасило боль.
- Моя маленькая волшебница, - пробормотал он, видя, каким золотом сияет Аврора, и как этот свет обволакивает его, прогоняя из тела слабость и хворь.
- Ты видишь? Что ты видишь? - спросила девушка, пристально вглядываясь в глаза Корта. - Видел бы ты сейчас свои глаза. Они горят серебром, как снег. Это так... так странно... Что ты видишь?
- Тебя. Только тебя, лапа, - улыбнулся Шип. - Больше тут не на что смотреть...
И они замолчали, заворожившись глазами друг друга. Казалось, все для них пропало - зала, крепость и люди, что в ней были, долина и целый мир в придачу. Остались лишь они сами и серебристый свет, переливавшийся из его карих глаз в ее голубые глаза.
Корт видел, как плакала Аврора, обнимая подушку, как каталась по постели от жуткой боли в теле, кусала губы, закручивалась в одеяло и простыни, словно гусеница в кокон. Как скулила, жаловалась темному потолку спальни и звала его - своего первого рыцаря, и пила воду, пуская пузыри и роняя спутанные, потускневшие волосы в чашку. Видел и то, как прибежала в спальню радостная Шенн и принесла ту самую флягу, которую он привязал к шее кошачки Расы. Флягу и кусок белой коры - на ней Корт нацарапал пару слов о том, как и сколько нужно Авроре выпить зелья, чтоб излечиться. Он увидел, как девушка развернула записку, и заметил, что руки ее в тот миг были белыми, а ногти - почерневшими. Но вот она выпила, вот уснула, прижимая к груди его послание. И Корт увидел сон Авроры: в нем сияло золотом теплое солнце в лазоревом куполе неба, и над бескрайним зеленым лугом носились тысячи больших разноцветных мотыльков...
Аврора тоже видела. То, что было с Кортом в занесенном снегом лесу, на Ольховых холмах: Корта скачет на Или, Корт карабкается на древний вяз - в гнездо веды, Корт погружается в странный сон и попадает в тихий еловый лес, загадочный, мерцающий голубоватой росой, похожей на алмазы. Там, меж неподвижных деревьев, скользила тонкая светлая фигура - Лида. И Аврора слышала, что она говорила Корту, видела, как она поцеловала его и передала Шипу часть себя самой - свои знания, умения. А потом - все будто завертелось - кошаки, травы, всадники, красные глаза и острые зубы жуткого седовласого человека. Холодный ужас впился в тело. И стрела в плечо - Аврору даже вздрогнула, ахнула, словно это ее ранили...
Громкое мычание Меки - и Аврора моргнула. Шип тоже прикрыл глаза. Их видения оборвались.
- Что это было? - осипшим от волнения голосом спросила девушка.
- Зелье остыло, - сказал Корт.
- Нет. Я про глаза. То, что я видела - это все с тобой было? Я видела твое прошлое?
Молодой человек чуть помолчал, потом ответил:
- Да. А я видел твое.
- Трифор, - скрипнула зубами императрица. - Он хотел убить тебя. Он замышляет что-то против меня... А это чудище с белыми волосами? Кто это?
- Зелье остыло. Пора лечить больных, - заметил Корт. - О Трифоре и белоголовом после поговорим. Всему свое время.
* * *
Корт отдыхал. Лежал на животе, полузакрыв глаза и уронив руки вниз, на длинной скамье, и наслаждался прохладной водой - Аврора омывала ему плечи и спину. В паре метров от скамьи горел камин, пламя усыпляющее пульсировало на березовых поленьях, а в комнате сладко пахло травяным чаем и медом.
- Нет, - отозвался Шип. - Не бойся. Промой, как следует. Потом возьмешь леки из моей сумки. Там мешочек кожаный. С порошком. Сыпанешь его на рану - быстро затянется... А потом я буду спать, - последние слова он еле слышно прошептал.
Аврора улыбнулась, наклонилась и поцеловала его в левую лопатку, погладила по расслабленной руке:
- Устал, бедняга.
- Устал, - вздохнул Корт и медленно поднялся, сел. - Давно так не выматывался, - протянул руку к столику, взял большую кружку с целебным чаем и сделал пару глотков.
Аврора меж тем занялась его раной. Набрала в пальцы сероватого порошку из мешочка и принялась "солить" плечо.
- Больше сыпь, не жалей, - усмехнулся молодой человек. - Он на рану попадает и превращается в корку. Рана под этой коркой не кровянит, не воспаляется и быстро заживает.
- Славно, - кивнула девушка. - Это тоже Лида придумала?
- Шипы придумали, - ответил Корт. - Давным-давно. Лида просто использовала знания своего народа, по старым рецептам делала леки, снадобья всякие. Этот порошок - высушенный и измельченный в пыль корень травы-притупки. Она для много годна...
- Как интересно, - молвила юная государыня, присаживаясь рядом с рыцарем на скамью. - Ты теперь много про травы, корни знаешь? Я видела в твоих глазах - Лида передала тебе свои знания. Там, средь елок... странный лес такой...
- Это не лес был, - Корт вновь хлебнул чаю. - Это еловый мрак. Там обитают те, кто умер. Умершие Шипы.
- Расскажешь?! - больше потребовала, чем попросила, Аврора, хватая парня за руку.
- О, нет, лапа, - застонал, позевывая, молодой человек. - Потом. Все потом. Если не посплю - сдохну. Как пить дать...
- А Трифор? А его красноглазый приятель? Ты и про них ни слова еще не сказал.
- Разве надо что-то про него говорить? Все же ясно - Трифор строит козни против тебя. Против нас. Этот красноглазый - новый союзник князя. Он из Мирмы. Помнишь? Я рассказывал тебе про Мирму. Там всякое водится.
- Я помню. И не только твои рассказы, - отозвалась Аврора, не выпуская из рук ладони Корта, поглаживая его пальцы. - Про Мирму много было написано в тех книгах, которые мне довелось почитывать. В Мирму отец мой отправлял разведчиков. Насколько знаю: мало кто вернулся. А тот, кто вернулся, ничего толкового рассказать не мог. Все бред какой-то про чудищ, про кровопийц и людоедов... А ты? Ты помнишь? Ты хотел ехать в Мирму. И меня с собой тащил! - в голосе императрицы зазвенело капризное возмущение.
- Я тоже бывал в Мирме. И я знаю одно место в этой жуткой пуще, где тихо и спокойно. Поверь, лапа, я тащил тебя туда не для погибели, - Корт успокоительно, ласково поцеловал Аврору в висок, по которому струился светлый, сияющий локон, выбившийся из прически.
- Расскажешь?! Про Мирму? - горя глазами, спросила девушка, обхватывая молодого человека за шею.
- Сперва - сдохну, - пообещал Корт, весьма выразительно глядя на неугомонную императрицу.
Аврора уразумела, что терпение рыцаря стремительно тает, как сугроб от теплых мартовских лучей. Поэтому она вздохнула, для порядку нахмурив брови и надув губы, встала со скамьи и принесла вымытому и присыпанному целебным порошком Шипу широкую, длинную льняную рубаху.
Корт облачился и прошлепал босыми ногами к постели, на которую не лег, а рухнул. И почти сразу опрокинулся в крепкий сон - даже одеяло на себя не успел натянуть.
- Устал, бедняга, - еще раз вздохнула Аврора и накрыла молодого человека тяжелой медвежьей шкурой. - Ну, спи, почивай, - и погладила Корта по жестким взъерошенным волосам.
Совершив эти добрые дела, она вернулась к камину, присела в кресло и потянулась к маленькой книге в черном бархатном переплете. Это был сборник стихов одного давным-давно умершего поэта. Томик достался Авроре от матушки - та любила сочинителей и помогала им выпускать книги...
Со двора слышались конское ржание, громкие голоса людей, звон оружия и доспехов - в Смоляне опять кипела жизнь - подошли основные войска империи: Алая и Черная армии.
Императрица Твердых земель открыла томик и взялась читать первое попавшееся стихотворение, написанное красивыми буквами по тончайшему пергаменту:
Юный рыцарь Кевин
Стали не боится.
Он кричит "в атаку!"
И в атаку мчится.
На коне, как пламень,
Рыщет средь врагов,
И друзей от смерти
Он прикрыть готов.
Бился он, сражался,
В поле и в лесах.
Слов не знает Кевин:
Боль, усталость, страх.
Он - слуга короны.
Не найти верней.
Он силен, отважен.
Лучший средь парней.
Лишь от глаз Милены,
От зеленых глаз.
Кевина однажды
Щит стальной не спас.
Меч в углу пылится,
Красный конь скучает.
Кевин, храбрый рыцарь,
Песни распевает.
В песнях - много грусти,
То не гимн военный.
Гибнет сердце парня
От очей Милены.
Юный рыцарь Кевин
Стали не боялся.
В руки деве нежной
Он без боя сдался.
- Как славно написано, - прошептала девушка, улыбаясь этим строкам и своим мыслям, которые вдруг обрели легкость и свет...
* * *
Она прочитала еще три баллады - про заколдованную королевну, про юношу, преданного своей возлюбленной, и про лесную фею, которая своим дивным пением заманивала рыцарей в непроходимую пущу - когда в дверь пару раз громко стукнули. По звуку Аврора определила, что стукнули кулаком, наряженным в тяжелую латную перчатку.
Это был лорд Паттеус - генерал Алой Армии.
- Ваше величество, - торжественно начал он, поклонившись и приложив правую руку к груди, упрятанной в стальной панцирь, богато украшенный золотой насечкой.
Лорд от неожиданности даже крякнул - не ожидал услышать таких слов в данной ситуации, но послушно попятился вон из комнаты.
В коридоре возле дверей в покои Авроры стояли лорд Миркар, лорд Вант и другие командиры. Они, бряцая латами и оружием, вежливо поклонились императрице и Паттеусу.
- Теперь говорите, - разрешила Аврора, закрыв двери и повернувшись к мужчинам.
Генерал еще раз склонил перед девушкой голову, и Аврора увидела, что нет на ней ни одного темного волоса - все были седыми.
"Старый мудрый воин", - подумалось девушке, и она улыбнулась, только не весело - печально: высокий, широкоплечий, седой лорд напомнил Авроре покойного отца.
- Моя госпожа, спешу сказать вам то, что сказали мне наши лекари, - продолжал Паттеус. - Хворые - те, что вином отравились - идут на поправку. Похоже, смерть им больше не грозит.
- То лекарство, - лорд Вант сделал шаг вперед, зазвенев тяжелыми шпорами. - То, что дали им вы и сэр Кортерис, помогло. Парни еще слабые, но они поправляются. И быстро.
- Замечательно, - тряхнула головой Аврора. - Рада это слышать. Пусть больные выздоравливают. А мы должны теперь подумать о том, как наказать подлых пафарийцев.
- Вы опередили меня, ваше величество, - сказал Паттеус. - Я шел к вам еще и с тем, чтоб сказать: без ответа такую гнусность оставлять нельзя. Враги могут подумать, что мы слабы, раз не отвечаем на удар.
- Говорите далее.
- Я предлагаю разделить войско. Часть останется здесь, а часть войдет в долину Ворсу и погонит пафарийцев к хребту. Клянусь: не остановимся, пока всех не перебьем! - последнее слово Паттеус произнес с ожесточением и ударил себя правым кулаком в левую ладонь - грозным звоном отозвалась на этот жест сталь его латных перчаток. - Всех! За вас, моя госпожа, за наших погибших товарищей, за наших недужных товарищей. Если будет на то ваша воля, то и в Пафарию вломимся!
Аврора улыбнулась, и на лице ее проявилась некая звериная радость - больше в оскал, чем в улыбку растянулись ее нежные губы. Узкие ладони девушки сжались в кулаки, изящные брови сошлись к переносице.
- За-ме-чательно, - проговорила она, гордо выпрямляя спину - и рыцари, стоявшие рядом, тоже приосанились. - Они обманули меня. Пусть платят за это. Своими жизнями! Своими землями! Ломи Пафарию! Бей пафарийцев!
* * *
Веда Лида протянула к лицу Корта свою белую, полупрозрачную руку и коснулась лба молодого человека. Корт улыбнулся ей, хотел поприветствовать, но губы его будто кто замкнул.
- Не бойся. Не бойся, - прошептала Лида.
Корт был удивлен этими словами - в этот миг он ведь не испытывал никакого страха.
- Темноты не бойся, - пояснила веда. - Она всегда от света бежит.
Шип вспомнил: там, в лесу на Ольховых холмах, увидав мирманца, его горящие глаза, он испугался. Такого страха он давно не испытывал.
"Что он такое? Ты знаешь? Как его побить?" - мысленно задал Корт вопрос Лиде.
Она покачала головой - "нет", а вслух сказала:
- Я ведь не воин. Я не знаю, как бить.
Корт вздохнул, хотел подняться, но Лида удержала его:
- Лежи. Отдыхай. Поправляйся. Сейчас ты на новой дороге. И тебе нужно будет много сил, чтоб уверенно идти по ней.
Она дотронулась кончиками пальцев век Шипа, и он вдруг поплыл, полетел куда-то в голубую даль, чувствуя себя маленьким и легким листиком, который ветром сорвало с родной ветки и повлекло по воздуху. Но он знал, где окажется, когда исчезнет ветер.
Аврора.
Корт услышал ее голос - она пела песню. Тихо-тихо, что-то похожее на колыбельную.
Не предавай зеленый огонек,
Что теплиться в душе так робко, нежно,
Не загаси, не задувай надежду.
Не предавай зеленый огонек...
"Красивый голос. У нее очень красивый голос", - подумал, улыбаясь, Шип.
Открыл глаза и повернул голову - Аврора сидела в кресле у окна и довольно ловко плела что-то из длинных кожаных ленточек. Солнечный свет падал на ее золотистую голову, и девушка сияла, будто сама была неким маленьким солнцем.
Корту захотелось ее обнять и поцеловать. Именно сейчас.
Он покинул кровать, подошел к девушке. Все проделал так, как истинный Шип - быстро и бесшумно. Мягко дотронулся до плеча Авроры и коснулся губами ее волос:
- Привет, паучок. Что за паутину ладишь?
Девушка пискнула от неожиданности: она-то была целиком и полностью поглощена своими занятиями - плетением и пением - и никак не ожидала подобной "выходки" от того, кого считала крепко спящим.
- Напугал! - засмеялась она, хватая молодого человека за шею. - Вот же негодяй! - и дернув его к себе, прижалась губами к губам парня.