Аннотация: Бравил. Чистый, как никогда, но все такой же опасный. Можно ли сделать состояние на хламе?
Молочный рассветный туман заполонил улицы Бравила. Неповторимые ароматы города - гниение, экскременты, дешевый алкоголь - серебристой пыльцой оседали на щеках двух ранних путников.
Джор - альтмер - прицелился и ткнул самодельным копьем свернутую бумажку. Поднял на уровень глаз, содрал с наконечника, развернул.
- У Лукреции скидки.
Он поморщился, отчего узкое лицо стало походить на выжатый лимон. Свиток отправился в большой джутовый мешок за спиной, в четырехколесной тачке.
- Вечно эти скидки.
Дэвис - имперец, на две с половиной головы ниже друга-альтмера, да ко всему еще и сутулый - фыркнул.
- Вечно ты со своим "вечно".
Каждое утро мусорщики с разных концов города выходили чистить мостовые "чудесной столицы графства", и конечным отрезком их маршрута была улица, ведущая к замковой площади. Уже несколько лет друзья проходили этот последний отрезок вместе, дожидаясь друг друга на перекрестке. Сегодня задержался Дэвис.
- Я вон, труп нашел по пути, - сообщил он.
- Труп?
- Да, с перерезанной глоткой. Вот так, - Дэвис провел пальцем под подбородком. - От уха до уха. Я присмотрелся: кровищи много, и рана уже... как это... запеклась вроде как. Наверное, еще вечером зарезали.
- И только ты его нашел?
- Ну да. Уверен. На нем кошелек был еще. Я снял. Наверное, убийцу все равно не найдут. Не знаю, сообщать ли страже.
Джор вздохнул. Они перешли дорогу, и Дэвис нагнулся над канавой. Стал сгребать в кучу относительно целые бутылки, да несколько рваных тряпок.
Молча понаблюдав за работой друга, Джор снова вздохнул, потом убрал копье подмышку и вытащил из-за пазухи кусок железа, и стал смотреть уже на него. Он думал. Думал о чем-то малоприятном, тяжелом для понимания, и, может, таком же бесполезном, как вся его жизнь. А Дэвис уже закидывал в мешок последнюю порцию мусора.
- О, нашел что-то? - сказал он, кивнув на железку.
- Ага. Наплечник, похоже, - альтмер протянул ношу другу. Закругленный кусок железа, тронутый ржавчиной, с оборванным ремешком и меховой подкладкой. С лицевой стороны - дырка.
- Наверное, кому-то зарядили стрелой.
Дырка была маленькой и аккуратной, железо согнулось, будто его ковали ради этого, и, казалось, снаряд прошел навылет.
- А может и арбалетным болтом. Мой дядюшка торговал всеми этими... луками, стрелами, пока не разорился. Я не рассказывал?
- Рассказывал, - сказал Джор.
- А, ну... - Дэвис хмыкнул. Мусорщики прошли дальше по улице, влача за собой мешки на колесиках. Снова нашлась работенка имперцу, и альтмер стоял, таращась в наплечник.
- Дэвис?
Дэвис хмыкнул, разгибаясь и загружая в мешок еще кучку непонятной требухи. Работал он голыми руками, и притом никогда их не царапал, и не болел.
- Дэвис, а как ты миришься с мыслью, что ты - никто?
Имперец замер. Он постоял, держа неприглядную и вонючую ношу в руках, а потом опустил ее в мешок и пожал плечами.
- Ну, я это я.
- Да, но мы с тобой - мусорщики!
- А, ну, я тут устроился посудомойкой в замок. Да, кстати, все рассказать хотел: там еще хорошенькие горничные работают. Они пока смеются надо мной, но, думаю, где смех, там и.... Женщины, они такие. Я остепениться решил, - заявил Дэвис.
Джор покачал головой. Имперец закончил дела и двинулся дальше. Альтмер убрал копье в тачку, и шел, размахивая наплечником в свободной руке.
- Остепениться! Ха! Нет, ты представь. К примеру, этот наплечник. Он остался от воина. Или стражника. Они спасают мир, защищают разных... всех! Не то, чтобы я был рад этому факту, но и меня стражники тоже защищают. Они спасают мир, после них останутся легенды, сказания, - Джор выставил вперед свою ношу, - этот наплечник! А что останется после нас? Чистые улицы?
Дэвис хмыкнул, и выхватил копье из тачки друга. Этим копьем он ткнул в несколько бумажек (лежащих на стороне альтмера, но Дагон с ним, с этим остроухим!), а потом собрал их прямо в свой мешок.
- Еще посуда. Знаешь, мытье посуды - оно умиротворяет.
Джор пожал плечами и вдруг подумал, что не хотел бы видеть посуду, вымытую руками имперца. А потом альтмеру сунули в руку копье, он уронил наплечник, поднял его, и задумался в очередной раз о значении этого доспеха. Он захотел изменить свою жизнь, и вдруг понял, как это сделать. Поймал шанс, который, подспудно, ждал всю жизнь.
Мусорщики - в процессе выполнения своего долга - часто находили оброненные, выброшенные случайно или с умыслом вещицы. Ценности.
Владельцы этих ценностей обычно и знать забывали о своей утрате, но бывали и такие, кто давал объявление о пропаже. Или воровстве. Сбыт подобных вещиц мог принести определенные неудобства, но, по счастью, Джор знал Ниленви. Эта данмерка помогала избавиться от неудобств. И платила относительно честно.
Туман еще не рассеялся, когда Джор нашел ее палатку на рынке. Рабочий день только начинался, торговцы по соседству раскладывали товар и натягивали тенты, убранные на ночь. Данмерка аккуратными движениями помещала дешевые медные кольца на полоску истертого тряпья. Мусорщик брякнул наплечником о прилавок.
- Что это? - Ниленви выпала из утреннего забытья. - Я же говорила не тащить ко мне весь хлам, - сказала она с нажимом на "весь".
Джор улыбнулся.
- Это вовсе не хлам. Ты ведь не представляешь даже, что это.
Ниленви замерла с парой колец в руке. Нахмурилась, потом наклонилась ближе к наплечнику, дабы рассмотреть на предмет уникальных меток или зачарования. Насмотревшись, кивнула сама себе.
- Ржавый кусок железа это. Хлам. Даже не пытайся меня надуть.
Альтмер вздохнул.
- Это, - он наклонился ближе к ушам данмерки. - Это наплечник Вечного Чемпиона. С больших букв. Герой всего Тамриэля.
- Да ну. И сколько он, по-твоему, стоит?
- Герой?
- Наплечник.
Джор облизнул губы.
- Я бы начал с тысячи септимов.
- Надо же. Ну, тогда я предлагаю обменять его на это кольцо, - Ниленви поднесла к носу мусорщика медную кругляшку, - с пальца самого святого Неревара.
Джор вскинул брови.
- Что, правда?
- Да. Я же сказала, не пытайся меня надуть.
Альтмер оперся руками о прилавок, и тяжелым взглядом окинул ассортимент.
- Не веришь... тогда вот что: просто распусти слух о наплечнике, и дай мне потереться тут недолго. Уверен, идио... желающие купить эту... реликвию скоро найдутся.
Ниленви цокнула.
- Нет. Я не собираюсь держать тебя с этим куском хлама весь день. Или даже смотреть на этот позор.
Альтмер поскреб пальцами по крышке прилавка, а потом убрал руки, будто обжегся.
- Не порть мое будущее, Ниленви, - сказал он со смесью злобы и мольбы в голосе.
- Испорчу, если соглашусь, олух. Иди домой.
Джор снова кинулся к прилавку.
- Нет. Вот что... Ладно. Я пойду домой, а ты просто распусти слух, и дай мой адрес.
- Тебя же убьют за этот кусок железа!
- Нет. Я получу деньги и съеду из этой... клоаки Тамриэля! Пишите письма. Не поминайте лихом. Просто пусти слух. Дальше - мое дело, ты ничего не теряешь.
Ниленви вздохнула.
- Горе с тобой. Ладно. Только уйди отсюда.
Сказав это, данмерка вернулась к раскладыванию колец.
Джор снимал койку на нижнем этаже двухэтажного дома. Хозяин ушел с утра на работу, и альтмер думал, а не стащить ли ему сверху кусок пирога или что-нибудь еще вкусненькое - себе на обед, - но, в конце концов счел воровство ниже своего достоинства. Он как раз спустился с лестницы, когда в дверь постучали.
На улице стояла миловидная, утонченная, дворянских кровей на вид бретонка. Она шмыгнула носом, и вытерла заплаканные глаза шелковым голубым платком. Шмыгнула еще раз, и провела платком от слезного канала к нежной, молочно-белой щеке.
- Простите, - сказала она дрожащим голосом. - Разрешите мне, - она указала внутрь, издав очередной всхлип.
- Конечно, - альтмер отступил и склонил голову, пропуская леди.
- Я, - она вымученно улыбнулась, указывая на платок, - просто шла и подумала, как, наверное, тяжело вам продавать этот наплечник. Он ведь, наверное, принадлежал вашему отцу и... у вас должны быть какие-то... - она снова всхлипнула, чуть не разрыдалась в голос, но взяла себя в руки. - Какие-то воспоминания о нем.
В серой, затертой многолетней грязью комнате воцарилась тишина. Джор хмыкнул и посмотрел на наплечник, беспардонно брошенный на стол.
- Ну, мы с отцом... с дядей, он был мне дядей, - врать, так напропалую. - Мы с дядей были не в лучших отношениях. Так что, думаю, это даже облегчение, что...
Альтмер закрыл глаза ладонью, пытаясь разыграть душевные муки, и тяжко выдохнул: только бы не рассмеяться.
- В общем, я только надеюсь, что наплечник попадет в хорошие руки. И, если позволите, глядя на вас могу сказать, что лучшего владельца ему и пожелать нельзя.
Бретонка проглотила последнюю слезу, скатившуюся по щеке, и улыбнулась. Ее щеки покраснели.
- Правда?
Сминая в руках голубую тряпочку, она приблизилась к горе-торговцу, посмотрела в глаза, а потом опустила смущенный взгляд на его рубашку.
Облизнула губы.
- Это, наверное, тяжело. Когда почти не видишь родных. Он ведь много путешествовал, наверное. Спасал империю.
- Э, да... - Джор потянулся почесать висок или сделать еще что-нибудь со своей головой, но рука замерла на уровне талии бретонки. Он вдруг почувствовал сильнейшее возбуждение. - Это... Иногда мне так одиноко.
Бретонка мягко высвободилась из объятий, развернулась и подошла к столу.
- Это ведь тот самый наплечник?
Альтмер не сразу пришел в себя.
- Да. Именно он.
Бретонка провела по железу пальцем, а потом оглядела стены.
- А там что? - спросила она, указывая вверх. - Спальня? А могу я осмотреть дом? - она снова приблизилась к альтмеру и - какой манящий запах от нее исходил! - вопросительно посмотрела. - Ведь здесь бывал Вечный Чемпион!
Рука альтмера снова оказалась на талии девушки.
- Спальня, кухня, для вас, миледи, что угодно!
Свет лился через мутные, засаленные стекла. Золотистые пыльные лучи пробивали спальню с двух сторон. Альтмер по очереди напряг руки, поиграл мускулами на груди и почувствовал себя... настоящим мужчиной.
Бретонка потянулась, зевнула, обернулась лицом к любовнику, шелестя простынями.
- Меня зовут Рамона. Эскалье.
Джор отвлекся от своих мыслей и кивнул, назвав свое имя.
Оба еще недолго помолчали, а потом Рамона посмотрела на окна.
- Скоро солнце сядет, - лениво протянула она, и от сказанного в грудной клетке альтмера екнуло. Скоро вернется хозяин!
От этой мысли отвлекла Рамона.
Она наклонилась к альтмеру, положив руку ему на грудь, и сказала:
- Знаешь, такому как ты здесь не место.
- М?
- Я сразу поняла. Ты связан с великим чемпионом. В твоей крови... ты рожден для большего, Джор. Ты... тихо!
Она крепко сжала его мускулистую руку.
- Внизу, - сказала шепотом. - Кажется, кто-то ходит вокруг дома.
Альтмер прислушался, но ничего не услышал. А потом раздался стук в дверь.
"Хозяин бы не стучал", подумал альтмер, а в это время грудь его, казалось, застывала и выделяла холодный пот. Кровь ударила в виски.
- Наверное, покупатель, - улыбнулся он Рамоне, вспомнив про наплечник. Улыбка получилась вымученной. - Пойду, скажу, что сделка состоялась.
Он подскочил, сел, натягивая штаны и почти встал, когда бретонка схватила его за руку. В дверь снова постучали.
- А что, если это бандит? Если он вломится? - полушепотом сказала женщина. Джор состроил гримасу.
- Не беспокойся, - и он быстро спустился вниз, унимая дрожь в коленях.
У двери отдышался и только после третьего стука открыл. Увидел старого троллеподобного норда. Из-под каменного лба в альтмера целили два черных глаза. Их взгляд казался... испытующим.
- Ты один?
Альтмер проглотил слюну и, едва не обернувшись, кивнул.
Гость не стал спрашивать: вошел без приглашения
- Наплечник у тебя? - пробасил он. И, заметив искомый предмет, бросился к столу. - А!
Норд поднял и ощупал товар.
- В целости и сохранности. Почти.
Джор пытался пробиться к собственности, но так и не одолел спину гостя. Выглянул из-за плеча.
- Осторожней, - сказал он. - Это ведь ценная реликвия.
Норд стал глумливо хохотать. Не хохот, а утробное гудение! Он обернулся.
- Железный наплечник, с дырой от стрелы. Так мне сказали.
- Да, его носил...
Норд еще раз хохотнул - почти рыгнул, - и обнял торговца за плечо. По-дружески.
- Знаю я, кто его носил. И даже откуда дыра знаю. И вообще много чего еще знаю, чего даже ты не знаешь. Только когда я покупал его в Двиненне, пять лет назад, то вывалил за него сорок монет при том, что красная цена ему - тридцать пять. Но вот что... - норд убрал руку с плеча альтмера и залез в карман брюк. - Эта вещица для меня что-то вроде талисмана. Она очень дорога мне. За находку я дам тебе семнадцать... пятнадцать монет. И мы не будем звать стражу, и выяснять, кто у кого чего украл. Понятно?
Альтмер сглотнул.
- Понятно.
Гость вложил в ладонь альтмера горсть монет и пошел к выходу.
- Ты славный малый! - сказал он. Потом огляделся и процедил: - Ты же тут один, да?
Джор широко открыл глаза - почти в ужасе - и кивнул.
- Славно. Ну, бывай.
Норд захлопнул дверь, а горе-торговец осел на стул. Он бросил монеты на стол и закрыл лицо руками, думая, что скажет прекрасной любовнице наверху. Та наверняка все слышала.
Решив отшутиться, он встал, растрепал волосы и поднялся наверх. К пустой кровати, смятым простыням, и все тем же золотистым столбцам пыли. Рамона исчезла.
Испытывая смесь горечи и облегчения альтмер, на всякий случай, заглянул под кровать и выглянул в окно. Улица была пустой, только норд шагал в сторону торговых кварталов, и слишком часто для самоуверенного вояки озирался по сторонам.
Утренний туман почти рассеялся, а Джор все тыкал палкой-копьем в землю, делая решето из очередного рекламного объявления. Простой народ еще - или уже - спал, и потому на перекрестке стояла тишина. Только бумага и трава хрустели, не выдерживая столкновения с острым наконечником.
Из-за угла на дальнем конце улицы - наконец-то! - появился Дэвис. Он направился к месту встречи, таща за собой тачку с мусорными мешками и по временам останавливаясь, чтобы убрать очередной ошметок с земли. Джор за это время мысленно добил бумажного врага, нагнулся, сгреб его жалкое тельце в ладонь и скатал в маленький влажный шарик. Выкинул в мешок.
На перекрестке Дэвис остановился и перевел дыхание.
- Нет, именем Девяти! - сказал он, выдыхая из груди остатки волнения. - Неслыханно! Там, - он кивнул на "свой" район, - еще один.
Дэвис чиркнул пальцем под подбородком, и Джор, удивленный, даже перестал прокручивать в голове вчерашний день, гадая и выдумывая, как все могло пойти, сделай он то-то и то-то.
Имперец кивнул с видом "да, все так и было", а потом полез в мешок.
- Ты представь, - он вытащил средних размеров кусок железа и протянул его Джору. - Такой же, как твой. Только подкладку распотрошили. А так - даже дырка! Может, пару составить? Ты где свой дел?
В руках альтмера оказался тот самый - он готов был поспорить, - именно тот самый наплечник, который вчера забрал норд. Только подкладка была распорота, а наружная часть заляпана высохшей кровью. Джор оторвался от вещицы и посмотрел на Дэвиса. Прочистил горло. Кивнул в сторону улицы, приглашая пойти, но оставил наплечник у себя.
- Мертвее мертвых, - проговорил имперец после того как несколько раз пополнил свой мешок. - Его, наверное, еще вечером убили.
Джор снова отвлекся от бури в своей голове и повернулся к другу, прочистив горло.
- А как, ты думаешь, его... ну - того?
Дэвис остановился и прищурился, глядя на альтмера.
- Это интересный вопрос. Я сам думал, пока шел, - он как-то мигом оживился и тряхнул руками. - Думаю, дело было так.
- Идет этот громила домой, по уже темным улицам. Чувствует себя, наверное, хорошо, уверен в своих силах, может, рад, что обстряпал какое-то дельце. Может, даже темное дельце. Скорее всего темное. Тут он как-то вдруг замечает, осознает, что за ним следят.
- Громила оборачивается и достает из-за пояса нож. Свой любимый меч он не взял: решил не отсвечивать лишний раз перед стражей, да и подумал, зачем? Дело верное. А может, он просто в лавку сходил, присмотреть наплечник себе. И вот он стоит, потея, - а в руке нож, - и вглядывается в темноту. Ясное дело: там никого. Глаза скорее сломаешь. Ни души, тихо. Трава, может, шелестит от ветра, и это еще больше страху нагоняет. Будто за углом кто-то дышит.
- Громила громко смеется, оборачивается, но в последний момент не решается убрать нож. Он просто меняет хват и шагает, стараясь не выдать волнения. Косится по сторонам, пытаясь заметить чью-нибудь тень, услышать шорох, в общем, хоть как-то угадать намерения убийцы.
- Так он идет, доходит до угла. Волнение потихоньку спадает и тут, - Дэвис рукой попросил друга не перебивать. - Тут сзади его окликают по имени. Громила разворачивается. Никого. Порядком струхнув, он срывается с места и бежит, ноги его подводят и каждое движение дается с трудом. Он вот-вот упадет. И тогда - конец. Но вдруг жертва понимает, что, наверняка именно на это и рассчитывает преследователь. От него ждут побега, так он только быстрее попадет в ловушку.
- Бедняга останавливается, начинает смотреть по сторонам, ходит спиной вперед, описывая небольшие петли, но показывать нож не решается. Пусть коварному убийце это будет сюрпризом. Да, да! Громила вам еще покажет. Он выживал в ситуациях и похуже. Может, и не выживал, но умирать он точно не хочет. Он верит в свои силы, и даже улыбается в темноту.
Джор хмыкнул.
- Опасность подкрадывается неожиданно. Оступившись, громила падает в канаву. Для него это конец: убийца подставил подножку, свалил этого медведя в человеческом облике на спину и теперь только природная ловкость может его спасти! Недолго жертва беспорядочно машет руками в попытке одолеть воздух, а потом понимает: вокруг по-прежнему никого. Зря он струхнул. Все эти оклики были плодом воображения. Негромко посмеиваясь - вдруг услышат случайные прохожие, - громила встает, и отряхивается. Стоит на месте, опираясь на колени руками, переводит дыхание и продолжает смеяться. Потом, наконец, распрямляется, глядит на крыши домов и ночное небо, и делает последний вдох.
- Рука убийцы хватает громилу за подбородок, а вторая, сжимая кинжал, вычерчивает смертельную рану. От уха до уха. Фонтан крови брызгает в сторону домов, попадает на наплечник, на руку убийцы. Жертва оседает, издавая последние хрипы.
- Только представь, - сказал Дэвис, возвращаясь к мешку. - Она, наверное, мастер. Но ведь все ошибаются.
Джор нахмурился.
- Как это?
- А! Ты еще не понял, - сказал победоносно имперец, и нагнулся собрать разбитое стекло. Возле таверн всегда было что убирать. Таверна была на стороне Дэвиса.
- Наплечник, - сказал он. - Если это вчерашний наплечник, тот, о котором я думаю, значит, тебе очень повезло избавиться от него, Джор. Гляди, - он жестом попросил альтмера развернуть наплечник, - там, где подкладка - на железе видны следы чернил. Это похоже на чернила, во всяком случае. Я сам однажды пролил чернила на доспех дяди и... а, ладно. Я думаю, в наплечнике было письмо. Что-то очень важное, может, это касается империи.
- Выполнив главную миссию, убийца наклоняется над умирающим, и выхватывает из цепких рук наплечник. Его содержание слишком важно. Она слишком долго ждала этой возможности. Нельзя взять наплечник с собой и выронить его где-то по пути, как случилось днем ранее. Позаимствовав нож своей жертвы - им удобнее резать из-за размера, - она вскрывает подкладку и достает пострадавшее, но все-таки целое письмо. Дело сделано! Больше ничего не связывает ее с этим городом, и обошлось это дело относительно малой кровью.
Джор хмыкнул, выслушав догадку, а потом ухватился еще за одну мысль, отчего едва не замер на месте, но все-таки продолжил тащиться, стараясь не выдать волнения.
- А с чего, - начал он медленно, - ты взял, что убийца - она?
Дэвис щелкнул пальцами, улыбнулся, а потом ногой собрал в кучу влажные куски бумаги. Нагнулся и сложил в мешок. Из него же вытащил - за лезвие - нож с окровавленной ручкой и... еще один предмет.
- Все ошибаются, - сказал он. - Спрятав письмо в декольте, наша дамочка заметила, что рука ее, та самая, с кинжалом, вся покрыта кровью. Вязкой, липкой, и к тому же слишком приметной, если в таком виде заявиться в таверну. От волнения и радости она, возбужденная, достает этот платок и вытирает им руку. А потом - совсем не мастерский жест - она бросает его вместе с наплечником обратно в руки жертвы.
- Понюхай, как пахнет, - имперец протянул другу кусок голубой, испачканной кровью ткани, и тот взял его. И поднес к носу.
Джору не нужно было нюхать: платок он узнал и так, но, все же, для вида и как память о прошлом дне, как память о ней...
Альтмер жадно втянул воздух. Несмотря на кровь и долгую ночь, влажный платок еще хранил запах Той Женщины. Мусорщик втянул его еще раз.
- Славно пахнет, да? Не говори мне, что это мужской платок, - сказал сутулый Дэвис. - А теперь дай сюда! За помощь следствию мне, глядишь, и заплатят. И будет чем похвастать перед горничными.
Они уже подходили к месту разлуки.
- Ничего я тебе не дам, - сказал альтмер. Он смелел с каждым новым словом. А вот Дэвис нахмурился.
- Эй! С чего это?!
- С того, дубина... - Джор сделал паузу и перевел дыхание. Он хотел быть убедительным. - С того, что это мой платок.
И он с хозяйским видом сложил тряпочку и убрал ее в карман. Дэвис наблюдал за этим молча.
- То есть... - начал он. Мусорщики уже стояли на месте разлуки и - совсем уж мрачные на рассвете - над ними нависали каменные стены замка.
- Твоя догадка, конечно, хороша, - перебил альтмер, - только ни черта в ней правды нет.
Имперец сглотнул. Он посмотрел на окровавленный нож в своей руке. На железный наплечник в руке "друга", на его карман, в котором лежал платок. Вздохнув, Дэвис выкинул последнюю улику в мешок.
- Хорошая догадка была, - усмехнулся он.
Альтмер, хмурый, кивнул, то ли в знак признательности, то ли просто на прощание.
- Ну так, - сказал имперец, - я пойду?
Альтмер снова кивнул, подхватил ручку повозки и развернулся.
На следующий день они с Дэвисом не встретились. И через день, и еще очень долго старые друзья не попадались на глаза друг другу. Джор все так же выходил по утрам на чистку города, тыкал в бумажки, фыркал на сорванные рекламные объявления. Только в первый день он проторчал на перекрестке больше часа, ожидая Дэвиса, а потом ушел, с горечью поняв, что больше никто не составит ему компанию.
Впрочем, эта горечь скоро прошла.
Гораздо хуже, куда горше для понимания было то, что за шелковым голубым платком к альтмеру никто не вернется.