Аннотация: Немного о страстях. Вполне себе фанфик по европейской мифологии.
Освальд Реджинальд Фрей сидел на горячей и вязкой земле, обняв колени, и предавался унынию. Он делал так уже две вечности и примерно семнадцать недель - в аду в недрах третьей планеты время летит незаметно, - и успел передумать много дум.
Думы его были о мрачности мира, собственной неудачливости, о бесконечных муках да искусстве, сослужившем дурную службу. Не о такой вечной жизни он мечтал, развлекая людей чудесным пением и игрой!
Изо всех инструментов, бывших когда-то верными спутниками, в ад за ним отправилась почему-то лишь цитра, что лежала сейчас неподалеку, тлела и возвращалась из пепла к прежнему облику. Фрей иногда смотрел в ее сторону, и тогда в нем просыпалась прежняя страсть: желание увидеть бескрайнее, такое светлое - в пику буро-красным кавернам и текучей магме - небо, и увидеть лица людей, и сыграть им песни.
В такие минуты, казалось, вот-вот и он...
Да ничего он не сделает.
И так было две вечности и семнадцать недель, а потом Фрей наконец поднялся, преодолев мышечную слабость и головокружение, поднял свою цитру и глянул по сторонам.
- Мне здесь не место! - выкрикнул он тысячу раз думанное. - Сатана! Дай мне сыграть для тебя, и ты увидишь, что я достоин увидеть свет еще хоть раз!
Но тишина была ему ответом, и тогда Фрей сел и обнял колени.
И так бы он сидел еще несколько вечностей, накрученных друг на друга, если бы мимо не проходил старичок.
Он ступал по магме, этот человечек, почти не увязая в ней и не морщась от боли, и вез за собой тележку с тремя головами и мешком.
Старичок - полнолицый и с морщинами как от смеха - остановился у ног Фрея. Улыбаясь обожженным ртом, спросил:
- Не ты здесь кричал минуту назад?
Фрей поднял глаза. Кивнул.
- Я не Сатана, - сказал проходимец и положил руку на грудь. - Ан-Тэ. Был обманщик, но и вредил себе при жизни. Теперь вот - на побывку, на новые муки. А головы, - ответил он на взгляд Фрея, - взялся по пути доставить. Ересиархи. Несут ересь и с ними скучно. Не составишь компанию? А я за это скажу тебе, как выбраться из ада. Как говорил, я не Сатана, но один способ знаю. Так что?
Фрей нашел в себе силы, он кивнул, встал, и даже пожал протянутую руку.
Ан-Тэ улыбнулся, и сукровица проступила меж клочков обугленной кожи его рта.
- Пойдем, - сказал он, сделал усилие, толкнул повозку и добавил уже походя:
- И гитарку не забудь, вдруг славно играть умеешь?
И Фрей поднял "гитарку".
Они шли, увязая ногами в магме, сжигая подошвы и кожу ног, пока не уставали, и тогда устраивали отдых, и на отдыхе Фрей играл старику - и старику это нравилось.
- У тебя талант, - сказал однажды Ан-Тэ, - не зарывай его в преисподней.
И улегся спать.
А Фрей обнял колени и насупился.
- Не зарою, - буркнул он про себя. - Или я не О. Р. Фрей.
Через несколько дней им встретился еще один проходимец - и тоже музыкант. Фрей услышал флейту и, привлеченный звуком, так вышел на незнакомца. Тот сидел на валуне посреди болота магмы, продолжая играть.
Окончив, он представился Флейтистом и попросил помощи, ибо не мог сам выбраться из болота, слишком горячей магма была даже для его бессмертных ног.
Ан-Тэ вывалил мешок и головы из тележки и, держась за ручку, прокатил ее чуть вперед, в болото. Тогда Флейтист смог запрыгнуть на нее и перебраться на безопасный берег. Благодарный, он согласился веселить старика остаток пути бесплатно.
На привалах, впрочем, все чаще давал играть Фрею и подолгу слушал как тот перебирает струны, а на пятой остановке, поборов сомнения, сказал:
- Вижу, ты хорошо играешь, но настолько ли хорошо, чтобы, скажем, сдвинуть камень?
Фрей не знал, что ответить.
- Там, видишь? - Флейтист указал на скалу неподалеку. - Я покажу тебе, что и сам не без волшебного дара, и если, вслед за мной, ты заставишь игрой своей эту скалу двигаться, я окажу тебе услугу.
Фрей пожал плечами, согласился, но тут встрял старик.
- Зачем тягать камни? - сказал он, все так же улыбаясь. - У них нет жизни и воли, и они пойдут - да хоть за мной. У меня есть другое... - он потянулся к мешку, который, как и раньше замечал Фрей, шевелился.
Ан-Тэ потряс ношей в воздухе.
- Крысы! Кому под силу увлечь этих своенравных тварей одной лишь силой музыки?
Видно было, Флейтисту это проще простого. Фрей, видя такой настрой, поддержал идею.
Старик выпустил крыс, те бросились врассыпную, но, едва заиграл Флейтист, поднялись на задние лапки и, завороженные, затопали обратно, к лагерю.
Пришел черед Фрея. Он подстроил цитру, задумался над музыкой, что будет по душе крысам, и стал играть. Животные разбежались к тому времени, и долго их не было. Старик заклевал носом, да и Флейтист, видно было, потерял надежду, когда робкая, у лагеря показалась одна крыса. Принюхиваясь и прислушиваясь, она двинулась ко Фрею, к цитре, и скоро устроилась у его ног. Лишь чуть позже явились ее товарки, да какой-то паук.
Ан-Тэ захлопал в ладоши, Флейтист тоже был рад.
- Я теперь твой должник, - сказал он. - Но сейчас пора спать.
И они спали.
Фрею снились три чудных красавицы, все в белом. Красавицы занимались пряжей и, под мерный треск, нараспев говорили, перебивая друг друга. Из их несвязных, казалось, речей, позже стал вычленяться смысл.
- Его душа... - говорила одна.
- Воспарит... - продолжала другая, а за ней третья:
- Еще раз и...
- На всех людей...
- На очень многих...
- Повлияет...
- И все же ждет...
- Его печаль и...
- Обман и...
- Забвение и...
- Не вспомнят о нем...
- Больше и...
- Не узнают...
- Даже глядя...
- На плоды его духа.
Фрей проснулся в одиночестве. Меж струн его цитры торчала записка.
"Я должен тебе, и я отдал свой долг. Твой мнимый друг - обманщик, и приведет тебя лишь к новым мукам.
Потому я и увел его, зачаровал игрой на флейте, как его же крыс. Вы больше не встретитесь. Он врал: из ада нет пути".
Удрученный, Фрей сел на вязкую землю, подтянул колени, и предался унынию.
Верить Флейтисту не хотелось, ведь мечты к небу завели уже слишком далеко.
Но как быть?
Ан-Тэ говорил, его может вызволить из ада звук, вечный звук, но не стал уточнять, какой. Побоялся предательства. И теперь, теперь оставалось сидеть здесь, в полном неведении, со знанием, но без надежды.
Фрей углубился в уныние.
Он сидел так, пока вдруг - чудо! - среди потоков лавы и крошащихся камней не услышал мелодию. Шум, принятый сначала за вой мучеников, постепенно обрел гармонию и ритм, и Фрей отчетливо услышал гулкую, мрачную, и с тем причудливую музыку.
Тогда он встал, поднял цитру и пошел.
Нескоро, но Фрей нашел, что искал.
Ан-Тэ сидел за гигантским органом - нет, кое-чем иным - и жал клавиши, издававшие тот странный, похожий на вой звук. Из сотен трубок над ним вырывалось пламя.
Увидев гостя, старик прекратил игру и улыбнулся желто-черно-красными губами.
- Пирофон! Я, видишь, и сам играю, - сказал Ан-Тэ. Он постучал ноготками по клавишам. - Собственно, это и есть твой путь наверх.
Фрей не поверил своим ушам.
- Это?
- Да?
- Но как?
- О, просто. Тебе надо отринуть свое тело, стать духом, стать пламенем, войти в пирофон и спеть! Спеть, возможно, лучшую в твоей жизни песню - под моим руководством, конечно. Когда придет время, я сыграю твою ноту, выпущу твой дух с пламенем наверх, и ты воспаришь, полетишь, преодолевая один за другим уровни ада, и так доберешься до земли.
- ...А дальше?
- Старая добрая физика! От перепада температур твой дух загрубеет, у тебя снова появится тело, а уж я позабочусь о нужном времени: чтобы как можно больше людей оценило твою игру.
- Время?
- Так бывает! Оно выписывает забавные кренделя в аду! Вечность наматывается на вечность и... Да чего рассыпаться. Скажи лучше, ты готов? Быстрей решишься, быстрей обретешь свободу!
Фрей сглотнул.
- Готов.
- Или ты не О. Р. Фрей, да? - старик тронул его плечо.
- Да, кстати, что случилось с Флейтистом? Он...
Старик отмахнулся.
- Знаю. Не бойся. Я был готов. Сменить внешность, да лиру заменить флейтой маловато, чтобы меня одурачить. Он мой должник теперь. Будет гонять крыс - до конца дней.
Фрей не испытал горечи по поводу судьбы коллеги.
- Я готов, - сказал он. И сбросил телесные оковы.
Пришел момент, и дьявол нажал клавишу - и с песней пламени душа Фрея понеслась вверх, к небу, к реальности. Бурый цвет магмы мешался с рыжим, желтым, красным, черным, и снова становился бурым, и перетекал в иные оттенки.
Вот фонтан - поток лавы в тесноте литосферы, вот, вот - близко - земная твердь! Фрей уперся, раздался вширь и - сделал последний рывок, и, неосторожный, на полном ходу умчался в небо.
За ним - тысячи тонн пыли, газа, жидкое пламя и грохот, что страшнее любого другого шума. И под грохотом - крики гибнущей цивилизации.
...Умчаться далеко не смог. Захваченный гравитацией он, обманутый, бестелесный, четырежды облетел землю и с горечью увидел, что люди этого времени далеки от вечности, искусства, и тех его высот, что когда-то вознесли самого Фрея. Этим людям дело - только выживать.
Фрей вернулся, обуянный унынием, на место, где прорвал земную твердь. Ветром невидимым метался он не в силах даже плакать, чувствовать холод и голод, и красоту неба.
Зачем ему такая жизнь: без чувств, без голоса, для никого?
Фрей поддался унынию, опустился на дно сотворенной кальдеры и... уснул. Замолк навеки.
И три девы, перебивая друг друга, вещали нараспев.