В одну из теплых июньских ночей, в то таинственное время, когда блеяние, фырканье или тявканье разной домашней живности стихает и ничто уже не мешает насладиться пением цикад, произошло странное событие. В дальнем углу фермы, у дороги, рядом с забором упал небольшой черный предмет неведомого назначения. На счастье, предмет не разбился о забор и не разлетелся на мелкие куски, а лишь шлепнулся об упругие листья лопуха и мягко скатился вниз. Некоторое время ровным счетом ничего не происходило и появление неопознанного предмета в темном и угрюмом месте уже казалось плодом засыпающего сознания, как вдруг лопухи осветились голубым сиянием, таинственный предмет задребезжал и начал издавать чудесные мелодии.
По стечению обстоятельств, место падения странного предмета оказалось рядом с гнездом мышей-полевок. Что пережили несчастные грызуны в эту ночь трудно описать словами. Говорили, будто бы они все на утро поседели, и будто бы мышата из этого гнезда повзрослев, стали белыми мышами-воинами, потерявшими всякий страх перед кошками. Не уверен, что это правда. За то знаю наверняка, что после описываемых событий местные коты, завидев лопухи у забора, нервно дергали хвостами, жалостливо мяукали и вообще предпочитали обходить ту часть фермы стороной. Так или иначе, но в эту ночь несчастные полевки не сомкнули глаз, с ужасом наблюдая из своего жилища за светящимся пришельцем. К шуму и свету автомобилей за забором они привыкли и ни капли не боялись, но от вида страшного дребезжащего предмета их самих бросало в дрожь. Мышь-мама рыдала, мышата прижавшись к ней, нервно грызли коготки, а мышь-папа, задрав хвост, всю ночь метался по норке взад-вперед, борясь с желанием убежать из гнезда и тем самым прослыть трусом и мерзавцем, или, напротив, принять геройскую смерть, но защитить семейство. К счастью, с рассветом жизнь в предмете стала угасать сама собой. Дребезжал он все реже. Голубой свет уже не пугал. И когда солнце прикоснулось к верхушке забора первыми лучами, глава мышиного семейства решился на предательство. Он мысленно помолился за спасение душ жены и мышат, хотел было пискнуть на прощанье что-нибудь ободряющее, но вдруг почувствовал, что от бесконечного метания по норе лапки его гудят и подкашиваются, хвост безжизненно волочится по земле, и вообще хочется уткнуться в теплую шерстку супруги и уснуть. Мышь-папа потоптался у выхода еще некоторое время, вздыхая и подрагивая усиками, и наконец, бросив злой, испепеляющий взгляд на странный предмет, гордо сплюнул и остался с семьей.
И лежать бы этому предмету в лопухах и навевать страх на мышей до скончания веков, если бы не злоключения еще одного обитателя фермы. Волею случая наткнулся на него молодой и симпатичный барашек по кличке Витасик. Внешность у него самая обычная: со лба на затылок завивались мощные рога, шерстяные кудри ниспадали по бокам, вот только вместо настороженного и нервного взгляда, отличающего баранье семейство от взгляда прочих копытных, глаза Витасика светились доброжелательностью и любопытством. Никто не видел его на принятых в обществе турнирах на рогах, и напротив, он был неоднократно уличен в весьма странных для барана занятиях, таких как танцы и пение.
Но сегодня взгляд и нашего барашка был потухшим и несчастным. Он оказался у забора один, грустил, думал о судьбе, о нелегкой бараньей доле и своем предназначении.
С самого пробуждения день у Витасика не задался. Сначала он крайне неудачно выбежал из загона. Как вы понимаете, бежать бок о бок с бараньим семейством -- вообще сомнительное удовольствие, а тем более это не безопасно, когда животные только что проснулись. Витасика в сутолоке оттерли к краю, пару раз дали копытами по морде, а потом и вовсе вытолкнули прямиком на так не кстати отошедшую от изгороди калитку. Витасик сильно ударился и упал, но сумел вовремя подняться и инстинктивно прижался к ограде, дабы избежать участи быть задавленным своими братьями. Там, он забыв про правила и запреты, все еще плохо соображая, сонный, потянулся, чтобы потереть ушибленный бок. Конечно, такое дерзкое нарушение правил не осталось не замеченным: остановившегося барашка тут же атаковала одна из собак, надзирающих за овцами. Нужно сказать, что собаки эти также жили на ферме, но были на особом положении, и наверное по этой причине крайне пренебрежительно относились к прочим животным. Хозяин их не обижал, а те отвечали взаимностью; гоняли утром стадо овец с фермы на пастбище, следили, чтобы те не разбегались, а вечером гнали их обратно с пастбища на ферму.
- Бо-о-ольно же! - завопил Витасик, ощутив на своем бедре всю силу собачьих зубов, но не стал упорствовать и помчался со всех своих бараньих ног вслед за убегающим стадом.
На этом приключения барашка не закончились. Как в тумане, ощущая острую боль в боку и в мягком месте, Витасик потерял ориентиры и бежал уже не за кудрявыми родными задами, а больше за облаком пыли, которую подняли копытца овец. Так случилось, что поднявшийся ветер уносил пыль в сторону. И в то время, когда, гонимое собаками стадо неслось на пастбище, наш барашек, глотая пыль, бежал к тому самому месту, где под лопухами в норе страдали мыши.
Удивлению Витасика не было предела, когда пыль рассеялась и вместо пастбища с одуванчиками и клевером перед ним вырос забор. Страх получить очередную порцию боли от вездесущих псов, заставил его тотчас обернуться. Облако пыли рассеялось и рядом проявился гараж, через плохо прикрытые ворота которого выглядывал ржавый трактор с чуркой вместо колеса, а чуть дальше заблестел широкими чистыми окнами хозяйский дом.
Он был один. Нужно пояснить, что правила бараньей жизни запрещают никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не оставаться в одиночестве. Каждая овца знает, что не сможет прожить без стада -- ее рано или поздно выследят, поймают и отправят в страну вечного одиночества -- в то место, откуда уже не одна овца на возвращается. Но больше всего на свете овцы боятся собак. Наказание всегда наступает неотвратимо и незамедлительно. Поэтому первым желанием барашка было бежать. Бежать! Не важно куда, лишь бы подальше от вездесущих собачьих зубов. Он даже дернулся прочь от забора, но вдруг какая-то еще не вполне ясная мысль остановила его. Всегда, в любой момент своей нелегкой бараньей жизни он ощущал прикосновение уютных и теплых боков овец, чувствовал родной запах шерсти, молока и навоза и слышал мелодичное, печальное блеяние. Сейчас же, пахло одуванчиками и бензином, жужжали пчелы, из-за забора слышалась дорога, и вокруг абсолютно никого не было! По всему выходило, что собаки также заплутали в пыли и может быть не будут его искать до самого вечера. А это означало, что он мог делать все что захочет и никто его за это не накажет.
Странное смешение чувств ничем и никем неограниченной свободы и чувства полной неуверенности в собственных силах сковало волю барашка. Похожие ощущения были однажды в детстве, когда он отравился волчьей ягодой и когда его мутило, ломало, терзало живот и перед глазами вместо братьев и сестер стояли пугающие серые пятна и тогда казалось, что страна вечного одиночества уже ждет его. Тогда было очень страшно. Но сейчас чувство одиночества не казалось столь пугающим. Ощущать себя свободным было ново, необычно. Витасик стоял, озирался, ожидая, что вот сейчас произойдет что-нибудь ужасное и он как всегда почувствует себя несчастным. Но вопреки опасениям, вдруг, свершилось маленькое чудо - чуть не столкнувшись с его рогами, сверху пролетела бабочка. Словно ангелочек, упиваясь своим великолепием, плавными и волнующими взмахами солнечных крылышек она поплыла над лопухами. Внутри барашка все сжалось от восторга и красоты. "Как же она свободна и прекрасна! - подумал Витасик, провожая ее взглядом, - Может быть, так и надо относиться к жизни? Жить и не боятся одиночества, не обращать внимания на усмешки и злость. Купаться в солнечном свете и танцевать от цветка к цветку. Быть не похожим на остальных - уж так ли это плохо? Да, наверно он странный тем, что любит танцевать и петь. Но бабочка ведет себя также и никто ее за это не лягает и не кусает. Может быть, в терзающем меня страхе быть ненужным и чужим, и кроются все мои несчастия? Бабочка еще более странная и чужая, но не мучает себя угрызениями совести, а просто любит цветы, любит солнце, любит каждого, кто встретится на ее пути. Дарить себя и не просить ничего взамен -- не это ли самое прекрасное предназначение?!" С замиранием сердца барашек смотрел, как бабочка кружится над ним в волшебном танце света и облаков. Бабочка сделала еще круг, подлетела к носу барашка, на прощанье одарив его сладкой пыльцой, перепорхнула через забор и исчезла. Он даже встал на задние ноги и вытянулся, чтобы увидеть, куда дальше полетит чудное создание.
Настроение у барашка заметно улучшилось. Он фыркнул, подпрыгнул пару раз на месте и даже попробовал похлопать ушами словно крыльями. Вышло это несуразно и неуклюже. "Надо будет потренироваться! - с восторгом думал Витасик, - Сейчас найду своих, подкреплюсь сочной травой и буду разучивать танец бабочки!"
И когда он сделал несколько шагов, чтобы уйти, из под лопухов раздалось дребезжание и полилась чудная мелодия. Витасик вздрогнул от неожиданности, но поддавшись природному любопытству, остановился и погрузил голову в лопухи. "Обалде-е-еть! - воскликнул он, в миг узнав предмет, так напугавший глупых мышей, - это же телефо-о-он!" И верно, черная плоская коробочка сейчас так часто мелькает в руках людей, что любой баран знает ее, и прекрасно осведомлен о ее предназначении -- то, как она чудесным образом позволяет людям разговаривать друг с другом, находясь в разных местах. Витасик осторожно обнюхал находку. В ноздри ударил знакомый запах пота, самогона и табака. Такие запахи принадлежали только одному существу на свете - хозяину фермы. Все сходилось - перед ним лежал телефон хозяина. А, значит, посредством него и Витасик сможет поговорить с хозяином (от этой мысли у барашка дернулся глаз и защекотало в носу). "Вот это удача!" - мелькнуло в бараньей голове. Он так часто мечтал об этом разговоре. Мечтал, как умный и великий человек (каким естественно является хозяин) выслушает Витасика, похвалит, конечно даст свое благословение и позволит дальше заниматься творчеством. Вот только овечий злой гений-собака ни при каких обстоятельствах не подпускает никого к людям, не позволяя баранам и людям понять друг-друга. Но вот, удача повернулась к Витасику кудрявой мордой! Свершилось! Хозяин наверняка уже замер у другого телефона, ждет и слушает. Надо действовать! Другого такого шанса, может быть, уже никогда не представится!
Витасик высунул голову из лопухов и осмотрелся. Никого, лишь ветер играл на земле высохшим листочком. От внезапно нахлынувшего счастья сердце Витасика бешено заколотилось и грозило выпрыгнуть из груди. Слова сами собирались в фразы, голова переполнилась мыслями и уже не в силах им сопротивляться, Витасик аккуратно ткнул в телефон копытцем, зажмурился, и заблеял, стараясь блеять медленно, но четко и разборчиво, так чтобы каждое слово было непременно услышано:
- Здра-а-авствуйте, стало быть, высокочти-и-имый вы наш, умне-е-ейший и велича-а-айший хозяин! Решил вам немного о себе пове-е-едать, потому что накипело, потому что хочется высказаться, так сказать излить ду-у-ушу. В самом де-е-еле, с кем же еще как не с вами говорить о бара-а-аньей жизни, когда вокруг одни овцы, да ку-у-уры?! А вот обращаться к тем, стало быть, кто оберегает нас и нами руководит - к многоуважаемым собакам, я не жела-а-аю из при-и-инципа. На-а-аглые они какие-то, по-о-одлые, кусаются стало быть, и смотрят отчего-то не в глаза, а больше на рога, словно боятся: как бы я ими не в ту сторону повернул.
Бу-у-уду перед вами преде-е-ельно честен. Знаете, чу-у-увствую я иногда, что вроде все у меня в жизни ла-а-адно и скла-а-адно, и трудовой коллектив, и семья, и бытовые условия. Но просыпается иногда в душе ба-а-абочка творчества. Начнет трепыхаться, биться в груди да так, что хочется сделать что-нибудь волше-е-ебное, красивое, чтобы все увиде-е-ели и воскликнули: "Ах! Гляньте-ка на нашего кудрявого, что с заливного бе-е-ерега! Каков молодец, стало быть! каким аллюром заходил, точно арабский скакун, а поет то как чу-у-удно, верно соловей. Того гляди, из нашего бара-а-ашка вырастет настоящий артист. Бу-у-удут его тогда по выставкам, да ярмаркам показывать и восхища-а-аться!" Подумаешь так, встряхне-е-ешься, запрыгнешь на камень посреди пастбища, подмигнешь весело, крикнешь доброе и жизнерадостное "Бе-е-е!", и начнешь танце-е-евать, да пританцовывать. Только вот недоразумение образуется - не дают мне танцевать! Кидаются со всех сторон зубастые надсмотрщики, лая, что мол танцы против пра-а-авил и пение несогласо-о-ованно, и давай кусаться, да с боков шерсть вырывать своими клыкастыми мо-о-ордами.
Витасик замолкает, вспоминая что-то. Задняя правая нога его подгибается и подрагивает. Помолчав немного, он тяжело вздыхает и продолжает:
- Какие, скажите, после этого танцы? Стало быть, настроение ноль. Суматоха кругом и ди-и-икая агрессия. А самое обидное, шерсть, которую я бе-е-ерегу как никто другой в стаде, и которой заслуженно горжусь, разлетается по сторонам и втаптывается в грязь.
При всем при этом совершенно непонятно, зачем эти собаки нам вообще нужны? Эстетический вкус у них напрочь отсутствует, красоту песен и танцев они не понимают. Зачем они нам? Для чего вы их де-е-ержите на ферме?...
Витасик был увлечен своим рассказом и не заметил, как к нему подкрались те, о которых он жаловался хозяину и которых боялся больше смерти. Одна из них обошла его со стороны и встала так, чтобы прикрыть возможное отступление барана к гаражу и дому хозяина. Вторая же, подбежала сзади и, с жуткой ухмылкой тяпнула ничего не подозревающего беднягу за ногу.
От неожиданности Витасик попытался ответить наглой псине и лягнуть ее по морде. Но зверюга играючи увернулась и весело тявкнув что-то, снова укусила барашка. Витасика охватил ужас и он бросился бежать. И он уже не помышлял о пении, о телефоне, о разговоре с хозяином. Страх опять быть укушенным гнал его прочь из фермы. Он не помнил, как оказался за воротами, ему уже не было дела до прекрасного танца стрекоз, кружащихся у тропинки, он не обращал внимания на переливы жаворонка, льющихся сверху. Обида и боль сковали его сознание и думал он только об одном, как бы поскорее оказаться в безопасности, затерявшись среди овец. Он бежал по тропинке, на холм между речкой и березовой рощей, туда, где его родное стадо уже мирно пощипывало траву. Витасик бежал туда, где все уже решено, где не было месту случайностям и жизнь текла по правилам. Собаки неслись следом и лаем предупреждали, чтобы он даже не думал останавливаться или сойти с верного пути.
Когда лай умолк, и когда баран и его преследователи растворились на холме среди овечьего стада, со стороны хозяйского дома появился небритый мужичок. Шел он не торопясь, неровной походкой, почесываясь и зевая. Обут мужичок был в неопределенного цвета галоши, одна из которых была непомерно большой и через шаг норовила слететь с ноги. Мятая рубашка с дырявым карманом и штаны с пузырями на коленях дополняли образ и говорили о том, что к своему внешнему виду он относится с легким пренебрежением.
- Эх! - сказал он и почесал затылок, - Как голова трещит после вчерашнего! Самогон чтоль Игнатьевна из гнилой картошки стала гнать?!
Как раз в том месте, где минуту назад стоял Витасик, его пошатнуло, а галоша воспользовавшись моментом, все-таки слетела с ноги.
--
Чего, скажите на милость, он тут блеял, как полоумный? - обратился мужичок к лопухам, ловя ногой нерадивую обувку. Лопухи молчали, слегка покачиваясь от ветра. Мужичок поднял вверх указательный палец и прищурив глаза, с видом учителя, открывающего ученикам истину ответил:
--
Чумку он подхватил, не иначе!
--
А что это значит? - снова вопросил он.
--
А это значит, что надо точить нож! - ответил сам себе мужичок и с грустью покачал головой, - Хороший барашек с чистой, доброй шерстью, но стадом рисковать нельзя!
Мужичок заложил руки на спину и изобразил нечто, напоминающее потягивание.
- Не хватало мне еще чумки у овец! - продолжал он, - Наедут ветеринары. Карантин - скажут. Взятку давай -- скажут. И зачем мне это надо?!
Мужичок зевнул и развернулся, вознамериваясь идти обратно, но вдруг заметил, как в лопухах что-то блеснуло.
- А это еще что? - удивился он и раздвинул листья. - Эх-ма, это же мой телефон! Ни черта себе, куда его занесло!
Мужичок еще немного поохал и помотал головой, пряча находку в карман с дыркой. Снова потянулся и бормоча себе под нос: "Телефон нашел, теперь надо точило найти. Без точило нож не подточишь!", неспешно поплелся домой.