- У нас третий день в ванной труба течет. Сделай что-нибудь!
Марат отложил смартфон, дожевал бутерброд и глянул на жену - немолодую, уставшую. Второе десятилетие в статусе домохозяйки сказывалось - жена поглупела, перестала интересоваться чем-либо за пределами ее мирка - небольшой двухкомнатной квартирки в панельном доме, троих детей, базаром, продуктовым магазином возле дома и супермаркетом, куда они по выходным с мужем ездили за продуктами.
- Хорошо, - буркнул он, и снова уткнулся в смартфон.
- Нет не хорошо! - взъярилась жена. - Ты же ничего не делаешь! Займись трубой, я устала убирать воду! А если соседей зальем? Век не расплатимся!
- Да займусь я, угомонись уже! Достала! - Марат резко встал из-за стола. - Я на работу опаздываю!
Кипя от возмущения, Марат надел туфли, завязал шнурки и, хлопнув дверью, ушел.
- Сволочь! - услышал он вслед.
- Да пошла ты, сука!
На работе он долго не мог успокоиться, курил, пил кофе - упрёки жены казались ему пустыми, ибо он работал и зарабатывал. Да, немного, но этого хватало на жизнь. Это он и считал своей основной обязанностью - работать и приносить зарплату домой.
Вечером, вернувшись, Марат остался без ужина - это была мелочная месть супруги. Рассердившись, он ушел к ночевать к другу-холостяку.
Под утро он в изрядном подпитии вернулся домой. Дверь открыла заплаканная жена.
- Я развожусь, - с порога заявил Марат. - Ты меня не ценишь и вообще...
- Уже нашел себе кого-то! - жена заревела белугой. Ее лицо исказилось, и стало совсем некрасивым, вызывая у мужа отвращение.
Дети, радостно выбежавшие было встречать папу, вернулись в свою комнату и затихли.
- Нашел! - мстительно соврал он. - Стократ лучше тебя! Умная! Красивая! Молодая! Добрая! Хозяйственная! А какая она в постели!
С каждым его словом жена сутулилась и сгибалась к полу, затихая. Ее ноги подкосились, и она по стене сползла на пол. Дверь детской приоткрылась - дети, увидев, что маме плохо, выбежали и принялись успокаивать мать, бросая на отца укоризненные взгляды.
Марату вдруг стало плохо. Он резко протрезвел и сумел прочувствовать всю боль, которую причинил жене - своим равнодушием, неучастием в жизни семьи, воспитании детей. Молча разделся, разулся и решительно пошел в ванную. Дети пугливо рассыпались в сторону с его пути.
Он провозился там часа два, устраняя протечку. Закончив, собрал мусор, вымыл пол в ванной и пошел в душ.
Стоя под струями горячей воды, он вспоминал, как безумно влюбился в жену и молил Бога о ее взаимности. Как клялся себе и ей, что всю жизнь будет оберегать ее и носить на руках, когда она забеременела. Вспомнил, как дико радовался рождению первого сына и в хлам нажрался с друзьями. Как бросал ее с ребенком, и уезжал в ночь, по-гусарски разбрасывая деньги, угощал друзей и знакомых, мнимых и настоящих.
Как заявлялся поздним утром домой и валился в одежде спать, а просыпался раздетым и укрытым одеялом, а на кухонном столе его ждал теплый завтрак...
После душа, остервенело чистя зубы, Марат решил, что с него хватит.
Он обтерся полотенцем, накинул халат и вышел к семье.
- Любимая... - он неловко переминался с ноги на ногу, стоя на пороге гостиной. Жена с детьми молча сидели на диване, глотая слезы в ожидании вердикта. - Там это... Я починил трубу, больше течь не будет. И это... Прости меня! Нет у меня никого.