Кресло было на редкость неудобное: проседающее под задницей, как-то невпопад пружинящее, отчего казалось, что оно вот-вот перевернется. Ян со вздохом оторвал взгляд от монитора, откинулся на спинку, прикрыв глаза, сдвинул на лоб очки и принялся массировать переносицу. Чем дальше, тем мутней и муторней казалась свалившаяся нежданным снегом на голову ситуация.
Прежде всего, тех, кто побывал в его офисе разъяснить не удавалось - Андерс, внимательно изучив удостоверения, подтвердил, что "липа" очень качественная, но все корочки местных спецслужб сработаны где-то здесь, на Джудекке, удостоверение же СБ Управления - не иначе как в самом Управлении либо в каком-то из миров-сателлитов, причем с использованием подлинного бланка. Вот тут и разбирайся, откуда эти ребята на самом деле взялись...
Разговор с Леа ясности не прибавил - как только речь заходила о неведомых налетчиках, она тут же замыкалась и становилась вдвойне язвительной. Ян понял только, что выспрашивали ее в основном о нем, Большом Боссе, Великом и Ужасном Координаторе Всея Джудекки - именно так, все с большой буквы и никак иначе, причем интересовали этих деятелей прежде всего его, Яна Свидерского, личные предпочтения и склонности. Вообще-то он нюхом чуял, что тут Леа, чего-то явно недоговаривает - причем довольно существенного... Но каким образом крутить ее на это существенное, он себе просто не представлял.
И отношения с бравым капралом у его секретарши определенно не сложились - точнее, никаких отношений там и не было. Конечно, черных взглядов в сторону Андерса - как там, в офисе - Ян больше не замечал, но было ясно, что Леа его нового телохранителя предпочитает в упор не видеть, не разговаривать при нем, не отвечать на его реплики... Но это еще не странно, странно-то было другое: Яну всерьез казалось, что могучий эсэс-эсбешник, владеющий приемами И-группы и в полминуты делающий одной левой целую команду головорезов из Управления, маленькую, худенькую и невзрачную Леа просто откровенно побаивается.
...Броневик они бросили еще в промзоне, после чего долго петляли по кривым, скользким улочкам старого рабочего района - если и не совсем трущобного, то где-то близко к тому. Приземистые бетонные коробки чуть ли не времен освоения Джудекки натыканы как попало, сикось-накось, крыши и подоконники обросли чудовищными сосульками, крошечные подслеповатые окна, казалось, подозрительно щурились, из подвальных отдушин и незапертых подъездов валил пар - какой-то даже на вид нечистый... Причем здесь-то как раз оказалось на удивление спокойно, и за все время они видели - да и то издали - только один патруль, неспешно кативший куда-то на джипе. Даже и мигалка, казалось, с ленцой поблескивает...
Квартирка, куда привел их капрал, оказалась под стать всему району: две тесные комнатки и карликовая кухонька, душ - такой закуток, что человек с габаритами, скажем, капитана Синга вряд ли и поместится... Окошки - из них, кстати, нещадно сквозило - выходили на бескрайний заснеженный пустырь, беспорядочно утыканный шлакоблочными кубиками не то сараев, не то складов, не то гаражей, посреди этого хаоса художественно догнивала пара старых грузовиков. А главное - стоял в этой квартире какой-то нежилой дух, по сравнению с ней даже прежнее обиталище Яна показалось бы обжитым и уютным.
Но тем не менее, мощный компьютер с выходом на сети Управления - а так же местные - здесь таки имелся. Ян поначалу решил, что это какая-то из явочных квартир СБ (что было бы весьма некстати: подобные точки СБ кинется проверять в первую очередь). Он даже пробил ее по эсбешной базе данных, снова задействовав код - нет, ничего у них даже близко не значилось. Все бы хорошо бы, но озадачивает порядком: кто готовил это гнездышко? Когда? Для чего?..
Ян поднялся, размял ноющую спину и поплелся на кухню: там в шкафчике обнаружилась банка кофе, хотя и препаршивого. Леа вовсю шуровала тряпкой в соседней комнате - как только пришли сюда, она тут же со всем пылом занялась генеральной уборкой: то ли для того, чтобы отвлечься, сбросить напряжение последних суток, то ли (как подозревал Ян) для того, чтобы избежать нежелательных разговоров.
Капрал Андерс, переодевшись из приметной эсбешной формы в старенькую парку (между прочим, как раз по его не вполне стандартным размерам!), ушуршал куда-то в пространство за дополнительным оборудованием и припасами. Оставалось только предположить, что у него здесь имеется целая система всевозможных норок и нычек... Это было странно: Ян видел, буквально кожей чувствовал, что капрал здесь очень недавно - возможно, вообще только что прибыл. Пожив на Джудекке четыре года безвылазно, такие вещи определяешь на раз. Причем было у Яна такое нехорошее чувство, что любые попытки разговорить Андерса на эту тему заведомо обречены на провал - даже если давить на него всем весом новых полномочий. Капрал Андерс уже однажды забил на субординацию, попытавшись воздействовать на новоявленное начальство - значит, забьет и снова... Оставалось лишь поставить мысленно напротив имени капрала жирный вопросительный знак - интересно, который уже по счету?..
Он тихонько посвистывал сквозь зубы, ожидая, пока закипит вода, глядел, не видя, на склады-гаражи-сараи, окруженные грязными сугробами. С чего именно начинать, он по-прежнему не представлял ни в малейшей степени. И, кстати, ЧТО начинать? Обычно к полномочиям класса Оранжевого кода прилагается четкая и подробная инструкция: что именно и в какие сроки надлежит сделать, ему же, Яну Свидерскому, бывшему инсургенту-лазутчику, коему верить не должны по определению, предоставляется полный карт-бланш - вещь сама по себе неслыханная.
Ладно бы, если б его просто хотели подставить - тогда пресловутый золотой диск, скорее всего, оказался бы обычной пустышкой. Но он работает, реально работает, а значит, надо решать, что с ним делать. Самому, без подсказок. Да и подсказывать-то некому: у кого тут совета спросишь? У Хансена, что ли?..
Чайник наконец-то забулькал и зашипел. Ян высыпал в пластиковую кружку пару ложек кофе, залил кипятком, с легким отвращением принюхался. Даже кофе здесь вонял какой-то синтетикой, чуть ли не пластмассой... Он вздохнул и с кружкой в руке прошел обратно в комнату, осторожно опустился в шатучее кресло, закурил, тупо и мрачно глядя на экран монитора. Ну так что, с чего начинать-то будем?..
Не дури, аналитик, сказал он сам себе - с неожиданной решительностью. Тебе не оставили инструкций? Значит, прежде, чем влезть с головой во все это дело, определись, по крайней мере, с тем, чего хочешь лично ты. Что в первую очередь интересует координатора Свидерского во всем окружающем бардаке? Чего помянутый координатор вообще хочет добиться - на этом посту, да и вообще в этой жизни?
Ян отхлебнул кофе - вкус под стать запаху! - и ухмыльнулся невесело: еще четыре года назад они с Пашкой Яковлевым точно представляли себе, чего хотят добиться. Низложить Совет - да чего уж там, хунту оборзевших силовиков, установить в Управлении и прилегающих мирах новую власть - эффективную, но честную и справедливую, не страдающую имперскими амбициями, озабоченную именно всеобщим благом, а не удержанием собственно власти, не интригами в самой себе...
А вот четыре года здесь, в Форт-Лоде, иллюзий значительно поубавили. Во всяком случае, идея "справедливой власти" привлекательность потеряла всерьез: сомнений в том, какую справедливость установят Звездочет или Жестянщик (или те же леваки, в конце концов), буде дорвутся до власти, у Яна практически не было. А ведь мы тогда от тех же дурачков-леваков не сказать, чтобы сильно отличались, подумал он со странной смесью меланхолии и раздражения. Шансов так и так практически не было, но если бы предположить, что все удалось - скорее всего, ни Пашка, ни сам Ян долго бы не прожили: неизбежно возник бы на горизонте человек - или группа - способный оседлать эту "революцию", а кучка благонамеренных интелей с полным разбродом в мозгах такому деятелю без надобности. Наворотят, понимаешь, от возвышенных намерений - потом за сто лет не разгребешь... Ну и поимели бы в результате на всеобщую шею очередную хунту, только более слабую, а значит, несравненно более кровавую.
Интересно, сказал он себе с мрачным ехидством, интересно мыслить начинаете, координатор. От такого до философии "все, что ни делается - к лучшему" - буквально полшага. Позиция наблюдателя тем и плоха, что к ней очень быстро привыкаешь - вот ведь привык же к ней некто Ян Свидерский, привык за каких-то четыре года, причем настолько, что принимать сколько-нибудь значимые решения попросту разучился... И вообще, с каких это радостей помянутого Свидерского в ретроспективу понесло? Мыслить все-таки надо на пару ходов вперед, а не назад...
В правом нижнем углу монитора замигал сигнал - кто-то только что отправил в офис Яна сообщение. Все-таки каким предупредительным становится компьютер, когда вводишь в него Оранжевый код, подтвержденный отпечатком ладони!.. Он небрежно щелкнул по сенсорной панели, вызывая на экран текст - и усмехнулся на сей раз очень довольно: стало быть, Хансен не только до Штаба успел добраться, но и отчет составить! И даже отослать, как и было велено, копию оного координатору Яну Свидерскому. Ничего не скажешь, наша примадонна, оказывается, когда захочет, куда как шустро поворачивается... если подопнуть как следует в нужном направлении.
Ян по-быстрому просмотрел исходящие с того терминала, откуда было отправлено послание. Так, еще одно, примерно соответствующего объема, зашифровано и передано в курьерскую службу для доставки в И-отдел Управления. Ну, шифров мы нынче не боимся, мы их, знаете ли, колем нехотя - вот так вот...
Пока комп, тихо гудя, трудился над дешифровкой, Ян успел еще выкурить сигаретку. Пробежав глазами оба текста, улыбаться он перестал. Все же недостаточно он пугнул Хансена, ох, недостаточно! То, что текст, который пришел к нему в офис, отредактирован - сильно отредактирован - опытный бюрократ обязан ловить с первого взгляда, а Ян все-таки считал себя достаточно опытным бюрократом. Да, непрост этот нытик и неврастеник из И-отдела, весьма непрост... впрочем, "простота" и "И-отдел" совмещаются между собой как-то плоховато.
Он начал с отредактированного варианта, собственно, для него и предназначенного. В целом - нуль сюрпризов: "кровоизлияние в мозг произошло вследствие стороннего Волнового воздействия неустановленной пока природы... Ряд характерных особенностей позволяет предположить, что воздействие осуществлено паранормами Джудекки категории не ниже В... Крайне желательны данные аутопсии"... В общем, шедевр обтекаемости и недосказанности - думается, Хансен, сука, немало развлекся, составляя этот вариант отчета.
Взявшись за второй отчет, он помрачнел еще больше: текст был составлен на рабочем жаргоне агентов-полевиков И-отдела и представлял собою грамматически безукоризненную абракадабру. Причем оная абракадабры явно превосходила по объему тот тощенький отчетец, что предназначил для него Хансен... Это вам уже не шифр, уныло подумал Ян. Это целый язык, который к тому же мутирует просто со страшной скоростью, чтобы хоть во что-то врубаться надо на этом языке общаться постоянно. Жаргонное сообщение Оранжевым кодом не расколешь, тут нужен кто-то из тех, кто этим "птичьим языком" владеет... Взять, что ли, за жабры кого из помощничков Хансена - а то и, чем черт не шутит, его самого? Помахать перед носом впечатляющим удостоверением, скорчить рожу погнуснее, гаркнуть так, чтобы стекла посыпались - короче, напугать до усеру, а дальше крутить гада по полной на все подряд... Соблазнительно, конечно, но едва ли своевременно.
Правда, кое-что можно заметить: в "жаргонном" отчете постоянно повторяется слово "Тень" - десять... одиннадцать... четырнадцать раз - буквально в каждой второй фразе. "Тень" с большой буквы. Зацепка?.. Если да, то весьма хилая, надо сказать. Покамест ясно одно: что-то там крайне интересное Хансен отловил. А не отправить ли с курьерской службой запрос в И-отдел Управления, чтобы ему прислали перевод сего документа на нормальный человеческий язык? Или... А чего мудрить? Проще послать такой приказ Хансену - заверенный Оранжевым кодом, а если наш звездун и непризнанный гений и тут вздумает врать и крутить - ну и кто ж ему тогда доктор? Тогда смело спускаем на него с поводка капрала Андерса - с предписанием вытряхнуть из бедолаги инфу любым доступным способом. Этот вытряхнет...
Злорадно ухмыльнувшись, Ян отстучал короткое, но категоричное послание - понятное дело, не от своего имени. Оказывается, в том, чтобы чувствовать себя такой вот опасной, таинственной, непредсказуемой и безликой властью есть и приятные моменты... Эх, кабы все решалось так просто!
С отвращением проглотив остатки успевшего остыть кофе, он рассеянно пробежался пальцами по сенсорной панели, вызывая на экран вчерашнюю запись с камер слежения - ту, что показывал ему Синг. Почему-то это казалось ему важным, почему-то он был уверен, что вчера, просматривая ее в душной караулке, упустил нечто существенное. От систем защиты Оранжевый код прятал получше всякой шапки-невидимки: запросы Яна нигде не фиксировались, и эта невидимость тоже странным образом будоражила кровь - как близкая опасность, как предстоящая дуэль, как прыжок в темноту с парашютом... А вы говорите, "Кольцо Власти, Кольцо Власти", усмехнулся про себя Ян. Понятно теперь, почему народ на него подсаживался...
Итак, смотрим, как говорил капитан Синг. Хронометраж есть - как и положено, справа внизу... Так, запись с камеры на воротах. Ага, вот они, Ким и этот сопляк из ихнего движения - как бишь их там?.. Фронт Вообще Левых Освободителей или еще что-то в этом роде - не суть важно, ибо "как розу ты ни назови"... Сумка у парня действительно объемистая, бомбу можно спрятать вполне, и даже не одну... Только вот через детекторы, вмонтированные в ограждение, черта лысого ее протащишь, да и охране на воротах бдеть положено. Только почему-то ни хрена она не бдит - вон, сержант из караулки выбрался, улыбается, придурок, словно дорогим гостям. Ну, положим, Ким-то он знает, а вот этого хрена с бугра в первый раз видит и сумку его по-любому должен был осмотреть - однако, не стал. Ишь, сторонится вежливенько, служба, того и гляди честь отдаст... Значит - либо кто-то со стороны (паранорм?) на него воздействует, либо знает он этого вьюноша - причем куда как лучше, чем ту же Ким - перед ней-то он сроду не расшаркивался...
Далее Синг показывал уже кадры с автостоянки, но ведь есть же еще одна камера, на крыше вспомогательного поста, верно? Точно, есть, и кстати, с нее отлично просматривается дорожка к коттеджам персонала... Ага, вот они, Ким и ее приятель, и кто-то там их на дорожке уже поджидает - длинный, в нелепой парке до колен, кого-то сильно напоминает. Увеличиваем...
- Какого члена?! - в голос возопил Ян, лихорадочно протер очки, снова водрузил их на нос. Нет, никакой ошибки: стоя посреди дорожки, разговаривает с Ким и этим пареньком не кто-нибудь, а именно Хансен. Ишь, разошелся, шарниры того и гляди окончательно развинтятся - и непохоже, чтобы он их первый раз в жизни увидал, рожи у всех троих такие, словно вот так, столкнувшись в совершенно неподходящей обстановке, они с места в карьер какой-то неоконченный спор продолжают.
Интересное кино, подумал Ян. Уж в одном-то он был точно уверен: Ким он с Хансеном не знакомил (да и зачем бы? Не та личность наш непризнанный гений, чтобы можно было с приятностью общаться). И тем не менее... Знают они друг друга, ясно, как божий день, и знают хорошо - да и сопляк с сумкой в этой компании определенно не чужой. Обвел-таки Хансен, прима гребаная, пока толком не известно, в чем конкретно и как, но тем не менее, обвел ведь, овощ этакий!..
И, кстати интересно, почему бы это Синг, устраивая для некоего координатора эксклюзивный кинопросмотр, вдруг взял да опустил такие шедевральные кадры? Как это он - да вдруг не воспользовался случаем между своими добрыми друзьями (они же клятые оккупанты) лишний клин вколотить? Какой такой гешефт он имеет с подобной деликатности - как правило, вовсе ему не свойственной?.. И вчера, демонстрируя кадры с Леа, на какой же предмет он в конечном счете пытался некоего бездомного консула прокачать? Или не прокачать, а спровоцировать?..
Логику шефа охранки Ян пока не пытался смоделировать: маловато информации. Занозой в мозгу сидело, что еще вчера, просматривая запись с автостоянки в душной караулке, он что-то упустил в ней, не сумел поймать. Что-то крайне важное. Он совсем уж было собрался пустить эти кадры снова, но Леа, похоже, привлеченная его воплем, уже проскользнула в дверь, и Ян, вздохнув, удалил с экрана запись и деактивировал код. Как любил повторять приятель из И-группы, явно кого-то цитируя: "Ни одного документа постороннему глазу!"...
- Это что, я стратегическую мысль спугнула? - поинтересовалась Леа. - Взяла так и в полете сбила...
- Тогда пошли на кухню, - странное дело, вот сейчас, после всех сегодняшних заморочек, после гонки на броневике, сорванной с петель двери офиса, неподвижно-укоризненного взгляда убитого в камуфляже, когда Ян обшаривал его карманы - после всей этой свистопляски "ты" далось ему не в пример легче, чем ночью. Словно какой-то барьер обрушился - причем им самим старательно возведенный и тщательно латаемый. Впрочем, копаться в себе ему сейчас напрочь не хотелось - ну что путного выкопаешь в таком настроении? Одно расстройство...
Включив чайник, он устроился на колченогом табурете, привалившись спиной к стене. Сейчас, когда нервное напряжение слегка отпустило, всерьез дали о себе знать и бессонная ночь, и энное количество выпитого накануне, и адреналиновый отходняк... Его разбирала нервная зевота и даже начало самую малость подколачивать - то ли от ледяного сквозняка из окошка, то ли от чего другого. Леа примостилась с сигареткой на широком подоконнике и внимательно наблюдала за ним, щурясь от дыма и чуть покачивая ногой. Царапину на щеке она уже успела запудрить.
- Плоховато выглядишь. Ты вообще ел сегодня?
- А? - не сразу переключился Ян.
- Еда, - с самым серьезным видом растолковала Леа. - Такой набор веществ для поддержания метаболических процессов. Ее еще в рот кладут, жуют и глотают.
Ян, не удержавшись, фыркнул:
- А я-то, дурак, думал... Знаешь, сейчас мне, если честно, и в глотку-то ничего не полезет. Факты б для начала переварить...
- Фактами сыт не будешь. И загадками тоже.
- А это у меня физиология меняется, - Ян ухмыльнулся. - Я ж ведь сам нынче просто казус ходячий: одновременно и вне закона, и над законом.
- А не один ли?.. - неромантично осведомилась Леа.
- Я, если честно, тоже как-то особой разницы не ощущаю, - Ян поднялся, засыпал кофе в чашки, аккуратно разлил кипяток. - И в том, и в этом раскладе только от собственных ограничений зависишь, а ограничения эти - штука растяжимая. Один раз себе скажешь - "ничего, мол, сегодня сволочью побуду, потому как обстоятельства", второй раз - потому как это будет всего лишь последовательно, а в третий - уже потому, что привык и как-то по-другому просто разучился...
- Философствуешь, - Леа неодобрительно покачала головой. - Значит, через полчаса начнешь зудеть - и то тебе не так, и это не этак...
- Я?! Зудеть?..
- Да ладно, я привыкла... Как только мудрым словом осчастливишь - все, тушите свет, обязательно пилить начнешь.
- Ну зануда я, знаю, - невесело согласился Ян. - А что, серьезно я такой нудный деятель?
- Да нет. Наверно, потому что философствуешь редко.
- А я, дурень, все стрихнин у тебя спрашивал... Надо было цикуту, - он отхлебнул из чашки, поморщился. - Впрочем, как заменитель этот вот кофеек вполне сойдет. Не, сегодня я зудеть не буду - времени как-то нет на депресняки... Только ты особо не радуйся - вот кончится эта бодяга, так я сутки бухтеть буду, не меньше...
Ян прекрасно понимал, что несет полную чушь - просто чтобы тревогу спрятать, понимал и то, что уж этим-то он точно Леа не обманет, разве что заставит за себя, неповторимого и неподражаемого, волноваться чуток посильней. А понять, что она волнуется - тут И-группой быть не надо.
Ну и как? - спросил он себя. Нравится тебе, когда за тебя переживают? Не очень. За последнее время как-то уже освоился со своим положением кошки, что бродит где вздумается и гуляет сама по себе. Причем даже не здесь, на Джудекке, освоился - в Управлении, в год, предшествующий новому назначению, читай, ссылке. Вот тогда действительно было страшно - едва ли не страшней, чем сейчас: связь с Пашкиной группой оборвалась, и не один раз уже объявлялись под окнами аналитика Свидерского мордовороты со скучающе-внимательными лицами, мордовороты в нарочито одинаковых серых плащах, с рыбьим взглядом исполнительных службистов, внаглую объявлялись, не прячась... А в отделе как-то незаметно оттерли от каких бы то ни было значимых дел, посадили на разбор переписки мелкого банковского дома с Юграна, и коллеги перестали в гости заходить, да и вообще старались пореже встречаться с бывшим приятелем, и пара старых знакомых как-то неожиданно оказалась откомандирована на дальние полевые базы, и даже случайные люди на свободное место за столиком, кажется, перестали подсаживаться... Вакуум. Пустота.
За себя тогда Ян боялся очень всерьез, до бессонницы, до грани нервного срыва - а как же иначе? Но еще больше страшило его возможное появление связного группы: уж в той "зоне отчуждения", что вокруг него образовалась, связника бы и вычислять не понадобилось, ну а дальше по ниточке добрались бы и до Пашки с Аленой, и до Норберта Дженсена и до всех остальных горе-инсургентов... Но связной так и не пришел - видать, ребята тоже что-то почуяли, и группа ушла, растворилась где-то в лабиринте ПВ-переходов и полевых баз, ушла, чтобы продолжать свою почти безнадежную партию против Совета. А то, что не удалось вытащить связника и информатора Свидерского, плотно попавшего под колпак - что ж, дело насквозь житейское, и Ян был даже где-то рад, что никто не стал тогда из-за него подставляться. Горькая такая радость. Горькая и с душком...
Да, пожалуй, именно тогда Ян и "застегнулся на все пуговицы", если следовать терминологии Леа. За четыре года здесь так ни с кем и не сдружился - хотя приятельствовал с половиной "оккупантов", работающих здесь. Даже от того сдержанно-насмешливого уважения и чувства общности - сообщничества? - что связывало их с Диком Уотерсом до дружбы еще далековато. Привязанности?.. Да, у него была Ким - но и с ней он, если подумать, старательно держал дистанцию, чтобы все немножко не всерьез, чтоб за сердце не зацепило. Чтоб меньше болело потом... Оно, конечно, все равно болит, но как-то не так уж и страшно.
А вот мысль о том, что группа на свободе и действует - это да, это поддерживало по-настоящему. Когда особо хреново становилось, когда заедала напрочь начальственная дурость, наглость местных военных властей - да просто тупая безнадега от осознания того, что он, Ян Свидерский, застрял в этой болотине, колониальной рутине, надолго, а может, черт бы его подрал, и навсегда - тогда спасали только воспоминания. Он вспоминал Норберта, длинного, резкого в движениях, ироничного, яркого. Пашку - тот, словно по контрасту, всегда старался держаться в тени, а если приходилось что-то говорить на людях, неизменно смущался, начинал заикаться и мямлить... Алену, вспыльчивую и отходчивую, отчаянную спорщицу... Да, ребята, молодые мы тогда были, молодые и дурные - и мы были командой! И даже сейчас, в ситуации поистине кафкианской, все-таки легче от сознания того, что ребята тогда уцелели - и от того, что сейчас они где-то есть. Эх, с ними бы нынешнюю здешнюю заморочку как орешек бы щелкнули, да еще б добавки попросили!..
Он не сразу сообразил, что Леа что-то у него спросила.
- А?.. - крайне оригинально отреагировал Ян. Леа только головой покачала:
- Ты сейчас не здесь где-то...
- Извини. Просто, во-первых, не выспался, во-вторых... Знаешь, запутался я к чертовой матери, и просто не знаю, что делать и с кем бороться. Чувство такое, будто усадили меня за доску, не сказавши правил...
- Значит, играй по своим правилам, - Леа пожала плечами с таким великолепным равнодушием, как будто речь шла о вещах, само собой разумеющихся. Ян, не удержавшись, фыркнул:
- И не жалко тебе этот городок? Коли-ежели я по своим правилам заиграю, все ведь вразнос пойдет...
- Думаешь, что сможешь сделать все еще хуже, чем сейчас?
- Ох, смогу... - вздохнул Ян. - Благонамеренный дилетант, знаешь ли, так все изгадить способен, что злодеям всяким от зависти зелено.
- А я тебе что говорю? Делай то, что умеешь, а остальному в процессе научишься.
- Эк тебе все просто, - проворчал Ян, разглядывая свою секретаршу с каким-то новым чувством. То есть, за дуру он ее отродясь не держал, но как-то подобной ясности и прямоты от нее не ждал. Ну вот кто я для нее? - подумал он. Проклятый оккупант, зануда-босс, застегнутый на все пуговицы, просто человек, который обнимал ее прошлой ночью и пытался успокоить - кто?.. Да и кто она для меня, тоже не очень-то понятно - не жена, не любовница, да и дружбы-откровенности особой между нами не бывало...
А с другой стороны, никуда не денешься - вот в данном случае она права. Если разводить философию на пустом месте, уходить в абстрактные рассуждения - то в лучшем случае, будешь обречен не действовать, а реагировать, а в худшем - так и просидишь на заднице, пассивно наблюдая события. События, ответственность за которые возложат на тебя.
А какого, собственно, ляда?! - усмехнулся Ян про себя. Тогда, лет шесть-семь назад, с Норбертом и Пашкой, мы особо не рассуждали - мы просто решили, что пора действовать. Может, конечно, и не от великого ума решили, но тем не менее. Нет, спорили, понятное дело - до ора, до хрипоты и мало что не до драки, но споры были скорее приправой к действиям, и никак не наоборот. Результат? Да хотя бы тот, что Совет, чтобы сохранить какое-то влияние в анклавах и полевых группах, помимо "грызни в себе" и охоты на инакомыслящих, вынужден был худо-бедно заниматься делом. Не совсем то, к чему мы стремились, но по крайней мере, какое-то движение.
Ян потянулся, словно сбросив с себя груз. Решение пришло как-то на удивление легко, словно оно всегда тут было - да и было, наверно, только некий консул, в свою раковину забившись, замечать его не хотел. Значит, тот, кто прислал Оранжевый код, понаблюдав за трепыханиями Яна Свидерского в этом болоте в течение четырех лет, решил, что тот сломался - во время ли дознания и контакта со "щупачом", во время ли этой ссылки, неважно. Потому, видать, и прислали: ну как же, самый подходящий кандидат на роль жертвенного барашка! Будет сидеть себе тихонько, пока его со всех сторон обкладывают, а сунет нос в какие-то секреты - тоже невелика беда, растрепать все равно ничего не успеет, да и кто ему поверит, никчемнику?..
Ну так вот, помимо сования носа в ваши секреты - вонючие секреты! - мы еще кое-что предпримем. Итак, чего я хочу? Я хочу выяснить, кто убил Дика Уотерса, кто взорвал мой дом и наехал на Леа. Я хочу выяснить, кто стоит за поджигателями - спинным мозгом чуется, что как-то они с нынешней ситуацией завязаны. А когда я это узнаю, задачи появятся еще более определенные.
И еще - позарез необходимо разузнать, что за пакостник - этот второй, с Оранжевым кодом. Что он затевает? Ну, по определению - ничего доброго. Иначе - с чего бы ему шифроваться? С чего отправлять за "конкурентом", Яном Свидерским, арестную команду? А эта идиотская свистопляска с военным положением совершенно явно не преследует никаких таких благих целей - обычная попытка навести хаос, чтобы без помех ловить какую-то рыбку в мутной водице. Хаос, говорите? Отлично, пусть будет хаос - но хаос, упорядоченный неким очкариком-координатором. Будем надеяться, что загадочному дублеру эта упорядоченность всерьез игру поломает...
- Холодает, - невпопад произнесла Леа, глядя в густеющие сумерки за окном.
- А? - не сразу переключился Ян.
- А ты не заметил, что зимы все длиннее и холодней становятся? Сейчас сюда даже птицы прилетать перестали.
- Знаешь, как-то не обращал внимания, - пожал плечами Ян. - Я же тут сравнительно недавно...
Неожиданно припомнилось, что и Велль что-то такое говорил насчет климата - а с этим старым пройдой никогда не угадаешь, где кончается обычный треп за чашечкой чая и начинается вброс информации. Может, и в этом какое-то значимое сообщение заключалось?.. Да ну на фиг, подумал Ян. Ну, климат. Ну, меняется. Это что, повод окончательно превращаться в параноика-криптомана?
Впрочем, Леа определенно без "оттенка высшего значения" говорила - хотя, вроде бы, беседы о погоде и не в ее характере. Просто, кажется, пыталась его, Яна, от мрачных раздумий отвлечь - неумело, неловко, но искренне. Ян, поддавшись порыву, поставил чашку, пересел на подоконник рядом с ней, погладил по угловатому плечу:
- Слушай, ты извини, что все так вышло. Вот веришь, в мыслях не было тебя в эти разборки впутывать...
- Привыкать, что ли? - Леа усмехнулась криво и невесело. - Да я и не жалею, если по правде. Лучше так, чем... - она не договорила, а Ян не стал переспрашивать. Кажется, он и без этого понял - на своей шкуре прочувствовал! - что она хотела сказать.
Они молча сидели рядом, и голова Леа склонилась ему на плечо. Стемнело как-то на удивление быстро, предметы вокруг стали призрачными, едва различимыми, особенно если снять очки, и не видно было зарева огней над Форт-Лодом - там, за пустырем, пропавшим во мраке вместе с сараями и старыми грузовиками, начиналась безбрежная, почти космическая темнота. Осадное положение, капитан Синг, взорванный дом, Дик Уотерс на цинковом столе, окоченевший труп паранорма в сугробе, генерал Белл и паскуда Хансен, доктор Велль и его старые приятели-террористы, остекленевшие глаза усатого в камуфляже и кровавый след на бежевых обоях - все это вдруг оказалось как-то далеко, и об этом можно было забыть, пусть и на время, пусть и очень ненадолго...
Холодно прислушиваясь к себе, Ян не обнаружил ни малейшего признака желания. И не в том тут дело, что Леа трудно красавицей назвать - просто сейчас ему достаточно было сидеть с ней рядом и молчать, а все остальное оказалось бы попросту лишним. И пока он жалел только об одном: скоро, вот уже сейчас, придется возвращаться к делам, с головой нырять в пучину дерьма, внезапно (да так ли уж внезапно?) обозначившегося вокруг. Консул, говорите?.. Координатор с чрезвычайными полномочиями, говорите?.. Оранжевый, говорите, код?.. Пустое все это. Золотарь, ребята. Банальный, обыкновенный золотарь. И задача - как и тогда, шесть лет назад, когда Норберт, язвительный сквернослов, обозначил ее двумя словами: "разгрести говнище".
Наконец Леа пошевелилась:
- Может, еще кофе сделаем?
- Давай, - согласился Ян, поднялся, нашарил на стене выключатель, сдвинув на лоб очки протер глаза, заслезившиеся от неожиданно яркого света. Да, все продолжается, и предстоит для начала перелопатить кучу информации - желательно, именно сегодня, и еще выкроить хоть часа четыре на сон, иначе завтра кое-кто окажется вовсе в дело не годен. Не то что бы наблюдались какие-то видимые причины для спешки - но Яна уже прохватывало нехорошим холодком в спине знакомое каждому шахматисту чувство цейтнота. Что ж, будем форсировать и обострять. Ох, непривычное это дело для аналитика, канцелярской крысы!..
- Ну и где нашего орла-раскрасавца носит? - брюзгливо поинтересовался он, набирая воду в чайник. - Только за смертью посылать...
- За ней, видно, и пошел, - неожиданно резко отозвалась Леа. - На охоту. Крови попить...
Ян даже не удивился тому, что у них с Леа возникли схожие мысли насчет упырячьих наклонностей капрала.
- И за что ж ты его так? - мягко укорил он. - Ты ж его сегодня в первый раз увидела...
- Я таких навидалась. Еще в войну...
- Каких это - "таких"?
- Знаешь, поговорка есть, - Леа вздохнула. - "Не спрашивай, и мне не придется врать". Вот и не спрашивай.
Ян, включив чайник, снова присел на подоконник рядом с ней:
- Слушай, после того... чего между нами не было, может, как-нибудь договоримся никогда друг другу не врать?
- Хорошо. Но тогда тем более не спрашивай. Потом, может, расскажу, если сам не поймешь.
- Да ты знаешь, мне этот деятель тоже... Только выбирать-то не приходится. Без него я бы тебя сегодня не вытащил.
- Как знать, - сухо усмехнулась Леа. Ян на миг представил себе картинку, как он, весь такой из себя крутой, размахивая пушкой, врывается в офис, ежеминутно теряя очки... М-да.
- Ну, не виноват же он, что его ко мне телохранителем приставили...
- Его приставили? - глаза Леа иронически сощурились за стеклами очков. - Он же неуправляемый, не видишь, что ли? Чтобы такого приставить к кому-то - это знаешь, кем надо быть?
- Кем?
- Так ведь и я не знаю, - вздохнула Леа. - Даже не паранормом, а кем-то круче. И страшнее. Тут уж сам думай - есть у тебя такие знакомые?
Ян промолчал. Все это как-то до странности совпадало с его прикидками - а уж Андерса он кинулся пробивать по эсбешной базе данных, едва за тем дверь закрылась. Ну и, конечно, тут же выяснил, что никакой такой капрал Андерс в штате местной СБ не значится. Не только в Форт-Лоде, но и вообще на Джудекке. В списках прибывших за последние месяцы его тоже не оказалось. Да еще припомнить, как Белла корежило, когда он свою генеральскую волю насчет придания консулу Свидерскому телохранителя объявлял! А уж коли учесть, что сам Белл избегает называть Андерса как по фамилии, так и по званию, да еще и то, что эсбешники вне его прямого подчинения...
В общем, Ян все больше склонялся к тому, что Белл отдал такое распоряжение совсем не по своей воле. А чтобы принудить к чему бы то ни было этого упертого старикана, к тому же, как ни крути, фактического главу все сил Управления здесь, на Джудекке, нужен как минимум Оранжевый код... или личное распоряжение кого-то из членов Совета. То бишь, говоря словами капитана Синга, кого-то, сидящего очень-очень высоко...
Стоп, но ведь Андерс, кажется, и знать не знал о том, что Яну присвоен Оранжевый код? Во всяком случае, увидев оную ксиву, капрал, или кто он там на самом деле, крепко удивился... Или все-таки знал? Если он владеет методиками И-группы, навыками "щупача" и еще неизвестно чем - почему б ему при этом не быть гениальным актером, способным походя обдурить слепошарого "клиента"? Вот ведь послал бог союзничка - не знаешь, кого и опасаться больше: то ли врагов, то ли... Вернее, послал не бог, а человек, жестко усмехнулся Ян. И я выясню, кто ты. Кто бы ты ни был.
Потянувшись за сигаретами, он обнаружил что пачка пуста. Вот, называется, бросил - даже в пору юности беспутной так не смолил!.. Ян вздохнул, улыбнулся Леа, извиняясь, и направился в комнату за новой пачкой.
Сунув сигареты в карман рубашки, машинально "разбудил" погасший экран, легонько щелкнув по сенсорной панели. В правом нижнем углу обнаружился мигающий квадратик - сигнал полученного сообщения. Ян нахмурился: поскольку код он деактивировал, сообщение оное было отправлено не в его офис или куда-то еще, а именно сюда, на этот самый адрес, на этот самый комп. Обострившимся за последние сутки нюхом он прямо-таки чуял какую-то каверзу, и первым побуждением было - грохнуть эту заразу, не читая. Но ведь сообщение могло прийти от Андерса, где-то задержавшегося, или - чем черт не шутит - от неведомого благодетеля, осчастливившего Яна пресловутым Оранжевым кодом... Открывая текст, он вздохнул и поежился от нехороших предчувствий.
"Господину Свидерскому, координатору,
Лично.
Срочно.
Если Вас интересуют сведения касательно присвоения Вам Оранжевого кода и связанной с этим утечки информации, я буду ожидать Вас в подвальном кафе на Вязовой через два дня, с 20-00 до 23-00".
Все. Никаких там - "если согласны, выставьте на подоконник 38 утюгов и с шести до восьми утра прогуливайтесь в зоопарке под синим зонтиком", да и вообще никаких дополнительных условий, наподобие "приходите один, или разговор не состоится"... Ян сморгнул и уставился на подпись под сообщением. Коротенькую, в одно слово - "ТЕНЬ".
На то, чтобы сопоставить эту подпись с непонятным отчетом Хансена, у Яна ушли буквально доли секунды. Вот как, усмехнулся он про себя, значит, не я один решил обострить игру... Что ж, так тому и быть. Странное дело, сейчас весь страх не то что бы исчез, но как-то съежился, уступая место охотничьему азарту. Впрочем, не спеши, одернул он себя. Эти два дня еще как-то надо прожить. И желательно - выжить...
Человек, отправивший сообщение, почти не беспокоился. Он был уверен, что его подопечный проживет эти два дня и обязательно явится на встречу. Единственное, чего он пока не знал - о чем именно они будут говорить. Впрочем, напомнил себе человек, в первую очередь содержание этого разговора зависит от самого подопечного. От того, как именно он проведет эти два дня.
Человек не беспокоился. Он умел ждать и наблюдать.
ГЛАВА 7
... Итак, Ян делал глупость - более того, делал ее сознательно, демонстративно и вызывающе. Ибо чем-либо иным, кроме как глупостью, его приход на похороны Дика Уотерса назвать было сложно - особенно если учесть, что поблизости вполне могла отираться арестная спецкоманда, определенно имеющая на господина консула нехилый зуб после теплой встречи в охраняемом квартале и угона броневика. Оставалось только надеяться, что душевная беседа с капралом Андерсом поубавила этим ребятам прыти - в конце концов, Ян запретил ему только убивать их, а насчет малость покалечить и речи не было. Да и сам Андерс обретался неподалеку, практически превратившись в невидимку - тот еще трюк при его габаритах! Впрочем, Яна это уже не удивляло.
Да, глупость, без вопросов - но не придти было бы, пожалуй что, подлостью. Впрочем, свидетелей помянутой глупости было не сказать, чтобы много: на кладбище у Восточной окраины пришло от силы человек десять, считая с гражданским чиновником-распорядителем. Какой-то лейтенантик в егерской форме, пожилой эсбешник с майорскими "шпалами" в петлицах, главный врач миссии, записной пьяница, судя по виду, успевший крепко принять на грудь... И как ни странно - генерал Белл с адъютантом, капитаном Никольским. Командующий, заприметив Яна, соизволил сухо кивнуть ему, но в разговоры вступать не пожелал. Вот и слава богу - меньше всего Яну хотелось с кем бы то ни было говорить.
Местных было только двое, совершенно незнакомых - коренастый мужичок в черной куртке с капюшоном, надвинутым чуть ли не до самого носа, и высокая худощавая женщина - не первой молодости, но все еще миловидная. Эти стояли чуть поодаль от остальных, как-то очень сами по себе. Ян чуть не вздрогнул, поймав на себе взгляд женщины - внимательный и какой-то оценивающий, словно она напряженно пыталась понять, тот ли он человек, за которого себя выдает.
Могилу только что засыпали, и теперь те, кто пришел, молчали, стараясь не глядеть друг на друга. Время шло к полудню, но полумрак стоял прямо под стать настроению. Нагнало тучи - низкие, тяжелые, непроглядно-свинцовые, и хлесткий ветер пробирал до костей, швырял в лицо пригоршни колючей ледяной крупы. Мраморная девица с соседнего надгробия взирала на происходящее, как Яну показалось, с мрачным осуждением. Понимаю тебя, мысленно сказал Ян девице. Вот так - ни цветов, ни оркестра, только пара скромных веночков - "От пресс-службы Миротворческого корпуса" да еще один, с непонятным "От честных солдат". Ветер, снег, да десяток случайных, по сути, людей - неважнецкие проводы на тот свет выпали Дику... Уж он-то, доведись ему, первым бы проехался по поводу собственных похорон со всей язвительностью...
Ян поглубже сунул руки в карманы и нахохлился - не столько даже от ветра, сколько от неуходящей тревоги. Разумных оснований тревожиться именно сейчас, вроде, и не было, но он вдруг поймал себя на том, что напряженно ожидает чего-то. Чего-то, определенно нехорошего, даже, пожалуй, страшного - и словно подгоняет время: пусть бы уж скорее, пусть бы уж сейчас, только б не неизвестность...
Масла в огонь подливало и отсутствие Харриса. Не то что бы шеф СБ Управления на Джудекке так уж приятельствовал с покойным журналистом - но с учетом странных обстоятельств гибели Дика... Фил Харрис, фанатически добросовестный трудяга и при этом хваткий опер, стосковавшийся по настоящему делу, просто обязан был бы здесь объявиться - хотя бы из расчета хоть какие-то зацепки ухватить.
Но Харриса не было. Более того, ни по одному из каналов с ним невозможно было связаться, даже используя Оранжевый код. Ян как раз накануне пытался добраться до него - с гнусной целью получить выход на агентурные контакты в подполье и среди леваков... но достучаться так и не сумел - ни анонимно, ни под собственным именем. Обнаглев окончательно, он сунулся было в личный архив шефа Безопасности - и это оказалось на два порядка трудней, чем влезть в эсбешную базу данных. Система словно взбесилась, запрашивая подтверждение кода на каждый шаг и поминутно норовя отключить "невидимку". В конце концов Ян просто озверел от безрезультатного топтания на месте и, плюнув на конспирацию, отправил недвусмысленный запрос, подтвержденный не только кодом, но и сакраментальной формулой "именем Совета"...
...и никакого архива не обнаружил. То есть, соответствующая директория существовала, и в ней когда-то что-то было - причем было много и недавно. Вот только некто (сам Харрис?.. "дублер"?..) капитально похозяйничал в файлах, изъяв все, что можно, и затерев к чертовой матери остальное. Делалось это явно второпях, неизвестный даже не успел подчистить все хвосты и сделать вид, что так и было: единственное, что Яну удалось установить, так это то, что его опередили примерно на полсуток, и операция по "зачистке" была проведена примерно тогда, когда до него дозвонился Хансен со своей истерикой и заверещал, что не может связаться с Харрисом.
При любом раскладе выглядела ситуация достаточно скверно. Либо Харриса "исчезли", скажем, силами той же арестной команды - но вряд ли его подчиненные на такие фортели спокойно бы смотреть стали, у эсбешников корпоративная солидарность очень даже на уровне. Втихаря, "без шума и пыли", подобную акцию не провернешь, и уж тут любой, кто на такую операцию решится, нарвался бы если не на активное противодействие, то на явный саботаж. По крайней мере, инкогнито "дублера" местные отделения постарались бы раскрыть - но никаких движений в этом направлении не произошло, ни о каких новых назначениях объявлено не было, и Служба Безопасности продолжала функционировать, словно ничего и не случилось.
Если же Харрис пропал по собственной воле... Нет, воля ваша, но когда шеф отделения СБ целого анклава уничтожает архивы и уходит на нелегалку - дело определенно пахнет не керосином даже, а чем-то куда похуже. И тут разве что сам Харрис способен ситуацию прояснить...
- Кто-нибудь хочет сказать несколько слов? - распорядителю пришлось повторить свой вопрос, и повторил он его как-то не слишком уверенно. Ян просто физически почувствовал, как взгляды собравшихся скрестились на нем - словно летчик в ночном полете, пойманный в паутину прожекторов. Чего ему не хотелось вовсе - так это изрекать над могилой язвительного пьянчуги и... да чего уж там, почти друга какие-то затертые слова, но деваться, похоже, было некуда.
Он уже снял очки, как перед дракой, снял, чтоб хотя бы не видеть лиц. И с ужасом понял, что вот сейчас напряжение последних суток - лет! - прорвется наружу, что его просто понесет, и он уже не сумеет сдержать себя, выплеснет в ожидающие физиономии все накипевшее, и это будет катастрофа, потому что при этом он неизбежно выдаст себя похуже, чем во время сеанса с "щупачом"...
Его опередили - коренастый мужик из местных шагнул вперед, откинув капюшон. На вид лет сорока, бритоголовый, грубо вылепленное лицо - странно, но Яну показалось, что он его уже где-то видел, но так, мельком. Непримечательная, вроде бы, внешность - вот только взгляд... Ян как-то всегда думал, что выражение "глаза горят, как угли" - не более чем метафора. Как выяснилось, ошибался... И какими-то близкими неприятностями запахло уже вполне отчетливо.
А бритоголовый выдержал паузу, обводя собравшихся глазами, потом заговорил - негромко, но как-то очень веско:
- Думаю, не ошибусь, сказав, что для всех, кто здесь собрался, Ричард Уотерс что-то значил. Что именно - это уже отдельный вопрос, который каждый из нас должен задать себе - я же могу говорить только за себя и отчасти за своих товарищей. Он не был нашим другом, но относился доброжелательно - потому, что было у него такое редкое качество, как стремление понять. Умение понимать. Не только смотреть, но видеть - мало кто из нас, оставшихся здесь, может похвастаться таким умением. И теперь, когда его нет с нами, мы обречены на взаимное непонимание - мы, те, кого вы зовете террористами, и вы - кого мы зовем оккупантами...
Белл медленно, как орудийную башню, повернул голову, точно брал бритоголового на прицел, и хищно посунулся вперед седой эсбешник - даже пьяненький доктор, кажется, вышел из прострации - но этот, с горящими глазами, словно бы и не заметил ничего:
- Я вижу, что среди вас, считающих этот мир своим, есть честные солдаты - те, кто пришел проститься с этим человеком, хотя и не любил его при жизни. Есть просто честные люди - как и среди нас, тех, кто борется с режимом коллаборационистов. И не все считают, что на этой войне хороши любые средства - кое-кого из нас в этом убедил именно Ричард. Что ж, честные люди, говоря между собой напрямую, всегда смогут договориться - так он, по крайней мере, считал. Я не слишком верю в эту идею, но ради покойного Ричарда Уотерса мы готовы сделать первый шаг. Шаг навстречу. Итак, я обращаюсь к вам, честным людям, - бритоголовый в упор уставился на Яна, отчего Ян себя почувствовал еще на порядок неуютней. - Кто не знает, тот догадывается: дела и идеи Уотерса многим не нравились. Именно поэтому одни предали его, а другие убили - и в гибели его виноваты обе стороны. Я могу назвать тех, кто был заинтересован в его устранении с вашей стороны - тех, кто отдал такой приказ, но исполнителя я не знаю. Вам же проще узнать, кто из подполья принимал в этом участие - и принимает сейчас, пытаясь ловить рыбу в мутной воде. Узнать - и передать нам, потому что нам будет проще до них дотянуться. Имена я назову - если с вашей стороны будет решимость найти убийц и не дать расползтись хаосу, который хотел предотвратить тот, с кем мы сегодня прощаемся...
Яну стало противно: "честный человек", похоже, собирался откровенно торговаться - прямо здесь, у могилы. Пафос и форма были всего лишь оболочкой, вежливой формулой для обмена списками тех, кого собираются сдать. Привыкай, желчно сказал он себе. Теперь это твой мир. Ты, кажется, по реальным полномочиям плакался? Что ж, получи и распишись - вместе со всем, что к ним прилагается...
Дальнейшее произошло так быстро, что он и сообразить толком ничего не успел: бабахнуло, протарахтело, свистнуло, как показалось, над самым ухом - и Ян вдруг обнаружил, что лежит, вжавшись в снег, между бетонным постаментом той самой угрюмой девицы и низеньким бордюрчиком вокруг памятника, а кладбище превратилось в арену весьма активной перестрелки. Лупили, кажется, со всех сторон, но кто и в кого - это он пока даже и понять-то не пытался. И как это я здесь-то оказался? - мелькнуло ни к селу, ни к городу. Не подумал ведь, что спрятаться надо - так, на голом рефлексе в укрытие метнулся, даже раньше, чем понял, что это на самом деле стреляют... Ох и быстро же учишься, когда всерьез припечет!..
Рядом почти тут же материализовался капрал Андерс с "коброй" наизготовку. Впрочем, стрелять в кого бы то ни было эсбешник не спешил, да и выглядел, в общем, почти спокойно, из чего можно было сделать вывод, что персонально господину консулу ничего такого уж серьезного не угрожает. Ну, кроме, разве что, шальной пули, но к такой возможности капрал явно относился философски и прикрывать господина консула своим телом (Ян передернулся, представив этакую картинку) определенно не собирался.
Как ни странно, Ян - вообще-то в первый раз в жизни в такую заваруху угодивший - даже не испугался как следует. Тогда, ночью, когда под окном, в полной тьме, скрипели тяжелые шаги, было страшнее на порядок - а сейчас разве что испарина прошибла, да и то скорей от адреналинового выброса. Он даже сообразил наконец, что палят не со всех четырех сторон света, как ему показалось вначале - одна группа яростно отстреливается откуда-то из-за деревьев в глубине кладбища, вторая, со стороны ворот, явно пытается их оттуда выкурить. А то, что похоронная процессия оказалась аккурат посередке между ними... Случайность?.. Ха-ха три раза!
Впрочем, кажется, стрельба пошла на убыль - высовываться из укрытия, чтобы убедиться в этом, Яну не очень-то хотелось. Те, за деревьями, отходили - медленно, огрызаясь огнем, а другие, похоже, не рвались их преследовать. Журчание и клекот вертолетных винтов, возникнув словно ниоткуда, прокатилось над головой горой пустых бочек и сошло почти на нет, а со стороны города уже вперебой долетал хриплый мяв сирен - ближе, ближе, ближе...
Ян не сразу понял, что все закончилось. Сначала - как-то очень медленно - до него дошло, что он не слышит выстрелов, потом - что неподалеку звучат возбужденные голоса. В ушах звенело, и понять, о чем говорят, никак не выходило. К тому же он, оказывается, сжал зубы так, что аж скулы заныли - вот ведь, как ни храбрился, а пуганулся-то, оказывается, по полной... А потом вернулся холод, в рукавах обнаружился набившийся снег, и в лицо снова плеснул раздухарившийся ветер...
Он медленно поднялся, зачерпнул перчаткой полную пригоршню снега и тщательно растер взопревшую физиономию. Тряхнул головой, снова нацепил очки, вопросительно глянул на капрала.
- Чисто, - констатировал тот с каким-то даже удивлением. На Яна он посматривал не без уважения - дескать, молодцом, не растерялся, даром, что штафирка штатская, не остался под обстрелом столбом торчать... Ян вздохнул:
- Не то что бы я ловил от этого кайф... - потом зябко передернул плечами и вышел из-за постамента.
- ... а у меня в свою очередь множество вопросов к вам, именно к вам, да, да!.. Мало того, что сотрудник вашей миссии вел какие-то дела с опаснейшим террористом и о чем-то с ним договаривался, террорист этот почему-то считает возможным выходить напрямую на вас и предлагать какие-то переговоры - а он предложил вам переговоры, да, да, не отрицайте! И скажу вам, на контакт с вами он бы не пошел, не будь у него оснований, а значит, это вы дали ему повод считать вас друзьями. О, я, конечно никого не осуждаю, я всего лишь скромная ищейка, но по моему наискромнейшему мнению, контакт миссии с антиправительственной террористической группировкой пахнет уже вмешательством в наши внутренние дела и нешуточным дипломатическим инцидентом, да, да!
Ян поморщился: Синг, чуть ли не подпрыгивая, наседал на майора-эсбешника, но судя по бурной жестикуляции и всем этим "да, да!", бутафорил напропалую, изображая приличествующий случаю гнев. И как это шеф ДСК столь оперативно здесь очутился? В кустах, что ли, прятался? Впрочем с него станется, усмехнулся про себя Ян.
Понятно, капитан прибыл не один: десяток хмурых личностей в штатском с оружием наизготовку уже оцепил место - вперемежку с ребятами в черно-серебряном, тоже невесть откуда взявшимися. Одно из двух, подумал Ян хмуро, либо заваруха продолжалась дольше, чем мне показалось, либо и те, и эти чего-то подобного ожидали. И опять все в курсе, кроме господина консула - которому нынче по должности, провалиться б ей, положено быть в курсе раньше остальных!..
Разом протрезвевший врач, присев на корточки, перетягивал жгутом простреленную руку генералу, а тот вполголоса выдавал такой виртуозный загиб, что даже Ян не все слова понимал, лейтенантик озирался с таким бдительно-серьезным видом, что Яна чуть смех не разобрал, Никольский наговаривал что-то в наручный коммуникатор... А чуть поодаль, разбросав руки и уткнувшись лицом в истоптанный снег, лежал чиновник-распорядитель - определенно мертвый.
Местные пропали - во всяком случае, поблизости их не наблюдалось. Ян очень подозревал, что они к такому варианту со стрельбой и крайне шустрым прибытием к месту СБ и охранки подготовились загодя, присмотрели пути отхода - а то и, чем черт не шутит, отрепетировали... Уж в одном-то можно не сомневаться: импровизацией здесь и не пахло. Вот только кто в кого стрелял - неясно совершенно... То есть нет, понятно, что кому-то здорово поперек жизни пришлось предложение бритоголового, вот и решили его таким суровым манером усовестить... Но, получается, те, кто стрелял, тоже знали о том, что такое предложение последует, заранее - и соответственно приготовились?.. Да и Синг, судя по всему, ожидал чего-то этакого - иначе откуда б ему тут взяться? Или именно ДСК, предполагая нечто подобное, организовал засаду? Иными словами, это враждующие кланы подполья между собой перестреливались - или засада боевиков охранки с сопровождением бритоголового? И чью же пулю в итоге поймал бедняга распорядитель?..
В общем, вопросы сплошные - а ответов не было, и чтобы искать их, требовалось для начала элементарно успокоиться: он чувствовал, что его трясет - и вовсе не только от холода. Все-то до некоторых аналитиков как до жирафа доходит, попенял себе Ян. Даже пугаешься - и то с опозданием... Мелькнула и пропала идиотская мысль, что Дику Уотерсу эта перестрелка над его могилой - вместо почетного салюта - дала бы великолепный повод для циничного юмора.
- ... А вот и господин консул - о, старая ищейка Синг рад видеть вас живым и невредимым, да, да, очень рад, хотя вы, конечно, этому не поверите. Прискорбное происшествие, прискорбное, хотя, надо полагать, для вас такие уже привычными становятся, не правда ли? - Синг опять сыпал кругленькими фразами, прямо-таки лучился масляной улыбочкой, но глубоко посаженные темные глазки смотрели прямо-таки стволами из амбразур. В другое время Яну бы, пожалуй, и не по себе от этакого взгляда стало, сейчас же он только улыбнулся быстро и зло:
- Вашими молитвами... или вашими стараниями?
- О, ну что вы, что вы! Старая ищейка Синг как раз ночей не спит, чтобы как-то обезопасить своих друзей - а ведь мы все здесь хорошие друзья, не так ли? Но чтобы обеспечивать безопасность, необходима какая-то минимальная информация, необходимо доверять друг другу, да, да, а не сговариваться тайком с сомнительнейшими личностями - впрочем, это я так, просто к слову пришлось... Ах, господин консул, с каким бы удовольствием я побеседовал с вами подробно и приватно о некоторых странностях бытия, о чудесных совпадениях и избавлениях!.. Вы не представляете себе, - Синг театрально всплеснул короткими ручками, теперь уже апеллируя ко всем собравшимся, - просто не представляете, господа, какие интересные дела творятся в нашем прекраснейшем городе! Вот давеча, после того, как ввели осадное положение, ну прямо на улице обнаружились трое боевиков Левого фронта - совсем мертвые. Ведь ваша служба не стала бы оставлять нам такой подарочек - ох, как вы не любите делиться славой! - Синг похабно хихикнул, словно неприличный анекдот рассказывал. - А до этого, представьте, паранорма из "вольных стрелков", которого мы вот уж третий год искали, подобрали в сугробе - ведь замерз, замерз, как последний бродяга!.. А потом находятся еще четверо мертвых головорезов, из тех, что работают по найму, когда нам или вам не с руки появляться на сцене - да, да, и не морщитесь, майор, все так и есть! И где же их находят? Вы будете смеяться, но в офисе господина консула! И уж разделали их - по крайней мере, троих - как бог черепаху... Вы спросите, при чем тут совпадения? Да ведь и машину господина консула камеры наблюдения зафиксировали на той улице и в то время, когда там покрошили этих дурачков из Левого фронта, и беднягу паранорма мы нашли буквально в двух шагах от его офиса, да и дом господина консула незадолго до этого взорвали - о, престранное покушение, да, да! Согласитесь, господин консул, это стоит беседы, и надеюсь, мы с вами еще побеседуем об этом, если, конечно, у вас найдется время, если многоуважаемый командующий Белл не станет сильно возражать, а также если мне не придется выдворять вас отсюда, с Джудекки как персону нежелательную, а пожалуй, и опасную... Впрочем, ведь вас, опасная персона, кажется, сейчас не очень-то и выдворишь - о, тут можно нарваться не на дипломатическую ноту, а на самую настоящую войну!.. - только вот смотрел шеф охранки при этом почему-то не на Яна, а на Андерса. Нехорошо смотрел, словно целился, словно мерку для гроба снимал...
А Ян почувствовал, что улыбочка намертво к губам прикипела - и веселого в этой улыбочке ничегошеньки не осталось:
- Полагаю, в ближайшее время мы найдем возможность побеседовать - и о совпадениях, и о многом другом. Вот только на этот раз мне понадобятся честные ответы касательно некоторых совпадений. Думаю, вы не сомневаетесь, что я смогу их потребовать и более того - получить? И уверяю, в ваших же интересах, чтобы я их именно от вас получил, поскольку ни в методах, ни в выборе источников информации я себя не ограничиваю.
Блефовал он, конечно, отчаянно - хотя и не соврал ни словечком. Сейчас, под выстрелами, после дурацкой совершенно гибели мелкого чиновничка, по сути, случайного свидетеля, словившего чью-то чужую пулю, словно лопнуло в нем что-то, растворилось - и стесняться он действительно не собирался. Другой вопрос, что с "источниками информации" выходил пока полнейший облом, да и с методами наблюдалась изрядная напряженка... Впрочем, сейчас, на волне обжигающей злости, Яну все это казалось сущей мелочью. И источники, знаете ли, найдем, и методы сыщем!..
Он подозревал, что со стороны достаточно комично выглядит - плюгавенький лопоухий очкарик с волчьим оскалом, - но Синг смеяться не стал. Более того, Яну показалось, что капитан этот, с позволения сказать, "протокол о намерениях" воспринял на полном серьезе, чуть ли даже не испугался:
- О, ну мы-то с вами умные люди и знаем, что глупости делаются очень быстро, да, да, иной раз достаточно о них подумать просто - и они происходят. Только потом их приходится исправлять - тем, кто выживет в результате... Знаете что, а нам ведь действительно есть, что обсуждать, - он с несколько нарочитой суетливостью полез за пазуху, сунул Яну пластиковый прямоугольник визитки. - И когда вы надумаете поговорить со старой ищейкой, просто наберите этот номер, для вас старая ищейка Синг всегда на связи.
Отвесив поклон - шутовской лишь наполовину, - шеф ДСК повернулся и бодренько так засеменил вперевалку к выходу, его орлы потянулись следом, причем им даже пришлось заметно прибавит шагу. Ян, машинально протирая очки, щурился ему вслед. Злость быстро выстывала на ледяном ветру, оборачиваясь какой-то звенящей пустотой, но решимость, как ни странно, никуда не делась. Вот бы еще самому разобраться, что это я такое учудил, с невеселой ухмылкой подумал он. Как-то слабо верится, что глава всея охранки и второе лицо в этом занюханном мире (второе - лишь номинально) испугался этого спича об альтернативных источниках информации - уж будто он их все в той или иной мере не контролирует! - а вот поди ж ты... Хорошо еще, что вы войну ненароком не объявили, господин консул...
Единственное, что пока можно было сказать - Синг наверняка уже знал про Оранжевый код. Знал - и намеренно светил Яна, подставлял его, иначе с чего бы ему влезать с весьма толстыми намеками при таком скопище народа - а в особенности в присутствии Белла?.. Нет, что ни говори, абсурдная ситуация: за новое назначение в курсе оказались все, кроме тех, кому это, вроде бы, по штату положено.
- Итак, что происходит? - Белл в парке, надетой внакидку, с рукой на перевязи, изучал Яна еще более раздраженно, чем обычно: ну как же, дип-ло-матишка явно впутался в какие-то игры за гранью фола, заводит при всем честном народе шашни с если не прямо враждебными, то как минимум, конкурирующими спецслужбами, якшается с какими-то террористами... - Вы не находите нужным дать по этому поводу какие-либо объяснения?
- Не нахожу, - небрежно ответил Ян. От эдакого наплевательского тона генеральская челюсть отвисла, и вид генерал Белл приобрел почти что штатский. Ян заподозрил, что несколько перегнул палку: доводить командующего было как-то совсем не ко времени. Он вздохнул, расстегнул клапан куртки и извлек футляр с диском. Приложил палец к сенсорному замку, продемонстрировал влитое в пластик упаковки удостоверение:
- Форма 001, генерал. Поэтому был бы вам признателен, если бы вы не стали об этом распространяться. Могу, впрочем, и потребовать.
Командующий закаменел лицом:
- Так... - даже голос его прозвучал сдавленно. - Значит это вы...
- Не значит, - перебил Ян - возможно, чуть резче, чем следовало. - А потому первое мое распоряжение следующее. Данными мне полномочиями, а так же именем Совета я прошу и требую, - сакраментальная формулировка далась ему на удивление трудно, - чтобы начиная с этого момента любые запросы и распоряжения с использованием Оранжевого кода, не подтвержденные мной лично, к исполнению не принимались. Также я хочу получить полный список этих распоряжений, запросов и всего остального, где фигурировал или хотя бы упоминался Оранжевый код, за последние две недели. И еще - уже сейчас подготовьте все необходимое для снятия осадного положения.
- Как же... - кажется, до Белла что-то начало доходить, но осмыслить происходящее он по-прежнему не мог. - Сначала ввели, потом тут же сняли - вы понимаете, насколько это подрывает престиж нашего контингента? Или, может, думаете, он настолько высок?
- Это уже ваша епархия, генерал. Объявите это учениями, что ли - не мне вас наставлять. Со своей стороны обещаю не отдавать никаких приказов, касающихся военных, не проконсультировавшись с вами. Достаточно?
- Подождите, - Белл набычился, стараясь не глядеть на Яна. - Вы хотите сказать, что приказ об осадном положении отдан...
- Не мной, - вздохнул Ян. - И подумайте, хотите ли вы знать, кем именно? Я бы на вашем месте не стремился заполучить дополнительные занозы в задницу.
- Это приказ? - сухо осведомился генерал. Ян улыбнулся углом рта:
- Считайте это рекомендацией. Если мне понадобится еще какое-то содействие, я дам вам знать, - отрывисто, почти по-военному кивнув, он развернулся на каблуке и, не оглядываясь, направился у воротам.
Странно - несмотря на то, что для первого раза роль этакого крутого и решительного командира он отыграл в целом недурно, какого бы то ни было удовлетворения от этого не было в принципе. Вроде, и Синга переиграл - пусть на мелко-тактическом уровне, и генерала построил по росту - сбылась, можно сказать, мечта идиота, жизнь удалась... Только вот осталось от всей этой интермедии какое-то тухлое послевкусие, и чувствовал себя Ян не победителем, а дураком и самозванцем.
Больше всего на нервы давило смутное, но крайне неприятное ощущение, что, засветившись, согласившись играть по правилам Системы, он сделал как раз тот ход, которого от него и ждали, пошел на поводу... у кого? У неведомого "дублера"? У Синга? У того - или тех? - кто присвоил ему этот злополучный Оранжевый код?.. Принцип Питера в действии, сумрачно подумал он. Только с той поправкой, что аналитик Свидерский взлетел значительно выше уровня собственной некомпетентности отнюдь не по своей воле и не чает с этого уровня убраться.
Вот только после сегодняшнего отыграть назад уже не выйдет. И дело даже не в том, что уже слишком для многих, включая генерала Белла, секрет с назначением Яна уже давно не секрет, и просто отсидеться, никак себя не проявляя, не получится. Вот сейчас Ян элементарно чувствовал себя обязанным хотя бы разобраться, что же происходит на самом деле, что за игра заворачивается здесь, на Джудекке. Ради того же Дика Уотерса. Ради того бедолаги-распорядителя, чьего имени он даже не знал. Ради себя самого, в конце концов - ради того, во что они с Пашкой, Норбертом и Аленой верили тогда, шесть лет назад...
И еще - он как-то вдруг понял, что этот занюханный, промерзлый, закопченный мир, тихо кровоточащий скрытой, тлеющей гражданской войной, - этот мир в какой-то момент перестал быть для него чужим. Когда?.. После той сумасшедшей ночи в баре с Диком Уотерсом, а потом в офисе с Леа? Или еще раньше - только он не замечал этого, не хотел замечать, отталкивался от этого странного чувства причастности?.. Не суть и важно, просто теперь Ян знал, что сделает все, что в его силах, чтобы не приплюсовались ко всем здешним бедам и проблемам еще и разборки в Совете, Управлении или где-то еще в остальных мирах...
- С позволения господина консула, за нами "хвост", - индифферентно сообщил Андерс. Ян хмыкнул:
- Так уж и с позволения?.. Можете определить, чей он?
- Точно не наш, - после секундного раздумья констатировал телохранитель. Помолчал, чуть склонив голову и раздувая ноздри, потом добавил:
- Кажется, он осуществляет контрнаблюдение, господин консул.
Яна так и подмывало спросить - по запаху, что ли, капрал это определил? - но он сдержался. Значит, "хвост", если верить Андерсу, прежде всего хочет знать, не топает ли за объектом, сиречь, за Яном Свидерским, кто-либо из родной СБ или братских тайных служб? Кстати, Яну и самому хотелось бы это знать.
- И?.. - не очень вразумительно спросил он, но капрал понял:
- На кладбище к господину консулу после инцидента прикрепили агента - местная охранка, но сразу отозвали его, и он покинул район вместе с тем толстым капитаном, - Андерс, вроде как, замялся - непривычное зрелище. - И еще, с позволения господина консула, я ощущаю определенное фоновое внимание к вам на уровне... на уровне определенных способностей.
- Так, капрал, - Ян приостановился и вскинул голову, глядя капралу в глаза. - И давно вы это почувствовали?
- Сразу, - лаконично ответил капрал. Зараза ты, зараза, подумал Ян. Ну вот нет, чтобы заранее об этом сказать - надо обязательно придержать до того момента, когда срочно надо что-то решать. Вот сейчас - уходить в отрыв? Науськать капрала разобраться с "топтуном" и разъяснить гада - на кого, мол, работаешь? Или просто сделать вид, будто ничего не произошло?..
По зрелом размышлении Ян остановился именно на последнем варианте. Не потому, что проще всего - душа-то как раз какого-то действия просила, - а потому, что "хвоста" интересовал не столько Ян, сколько возможная за ним слежка. По логике, это могло означать только то, что кто-то хочет пообщаться без лишних свидетелей. Что ж, угрюмо усмехнулся он, на ловца и зверь бежит...
Он еще подумал, не связаться ли с Леа, чтобы "ходила опасно" - пресловутое "фоновое внимание", что бы там это ни означало, вполне могло распространиться и на нее. А как раз нынче утром она взбунтовалась и заявила, что ей надо в город...
Ян с сомнением поглядел на новенький коммуникатор, один из трех, которые вчера ночью откуда-то притащил капрал - навороченная модель, мощная и, по уверениям Андерса, неотслеживаемая - и поспешил напомнить себе старую поговорку насчет хитрых задниц и приспособ с винтом. Не отслеживаться-то он, может, и не отслеживается, но мало ли... В любом случае, звонок теоретически может привлечь к Леа лишнее внимание, уже не "фоновое", а вполне пристальное, так что ну его на фиг. В конце концов, на всех трех коммуникаторах - у Яна, Леа и Андерса - наличествует "тревожная кнопка", и Ян заставил нынче утром Леа буквально поклясться в том, что она при малейшем подозрительном шевелении на ее пути будет на эту самую кнопку давить. Да и в плане осторожности, как он подозревал, секретарша даст ему приличную фору.
- Так, и где у нас этот контрнаблюдатель? - как бы вскользь поинтересовался он у Андерса.
- Порядка сотни шагов, на левой стороне аллеи, - не задумываясь, отозвался капрал. - Синяя куртка, черная шапка с наушниками, клетчатый шарф.
- Хорошо, капрал. Ждите здесь, вмешивайтесь только в самом крайнем случае.
- С позволения господина консула...
- Господин консул не позволяет, - усмехнулся Ян. - Можете пожелать мне удачи...
Он поправил воротник, сунул руки поглубже в карманы и, развернувшись, неторопливо потопал по аллее в обратном направлении. Ветер, словно подгоняя, толкнулся в спину, прошелестел ледяной крупкой по ткани куртки - и разочарованно отступил: спешить Ян не собирался.
Страха по-прежнему не было - точнее, он был, но как-то не сильно остро ощущался, затаился от греха подальше. Пустота внутри, казалось, продолжала тихо звенеть, и зарождалось в ней какое-то новое чувство, какая-то мрачно-веселая злость. Значит, говорите, обострять и провоцировать... Что ж, быть по сему.
Конечно, синяя куртка и черная шапка - те еще приметы, и при прочих равных черта с два бы Ян сориентировался. Но периферийная аллея кладбища - место не столь уж людное, да и тот, кто за Яном следил, прятаться или убегать даже не пытался, стоял себе спокойно, ожидая.
Ян остановился в паре метров от него, внимательно разглядывая. "Хвост" был немолод, явно ближе к пятидесяти, чем к сорока. Худое, покрытое "морозным загаром" лицо, жесткий прищур, резко обозначенные складки в углах рта. Небольшого роста, сухой, жилистый, с неистребимой выправкой. Опасностью от него тянуло почти ощутимо, словно застарелым потом, но прямой угрозы Ян не чувствовал.
- Итак? - мягко спросил Ян после паузы.
- У нас с вами есть общий друг, - негромко и подчеркнуто учтиво произнес его визави. - Очень умный и осторожный человек, к тому же, прекрасный шахматист. Он утверждает, что вы почти научились играть... И он передал, что вы хотели бы встретиться с кем-то из нас. Мы решили пойти навстречу вашим желаниям.
- И кто же вы по квалификации нашего общего друга? - осторожно спросил Ян. "Хвост" чуть заметно улыбнулся:
- Если наш друг ничего не забыл, он представлял вам моего командира как слона. Белого слона, если уж быть точным.