Суховеев Тэо : другие произведения.

Все мы знаем Макса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Антидетективная пьеса для маленького театра или киносценарий для малобюджетного фильма - как кому нравится. Декорация всего одна, но шестеро занятых актёров должны играть весьма неплохо. В пьесе использовано стихотворение Р.Л.Стивенсона, которое автор в щенячестве вычитал в журнале "Пионер" в повести "Дом Туситалы", но давно забыл имена авторов повести и перевода, хотя и повесть и перевод навсегда остались с ним. Благодарю этих чудесных людей, и если кто-либо более памятливый, чем я, сообщит мне их имена, я буду благодарен и ему, а имена клянусь запомнить, "пока эта машина ещё принадлежит мне".
  
   Все мы знаем Макса
  (антидетективная пьеса в трёх актах)
  
  
  Действующие лица.
  М а к с
  Лёвка Горский по прозвищу О г у з о к
  Иван Богданов по прозвищу Б о е ц
  Н и н а
  Р у д о л ь ф, муж её
  Л ё н ч и к
  
  Все они попадают в возрастные рамки 22 -- 25 лет
  Действие происходит в квартире Макса, на окраине Москвы,
  и длится примерно с часа ночи до восьми вечера.
  За окнами определённо весна.
  Впрочем, ничего хорошего это не сулит.
  
  Акт первый.
  Сцена темна, только в центре пятачок света.
  Сцена кажется пустой, в пятачке виден только компьютерный стол и вращающийся стул о пяти колёсиках, за столом в три четверти к зрителю сидит Макс и что-то сосредоточенно печатает на клавиатуре слепым методом, не отрывая взгляд от экрана.
  Впрочем, в углу сцены, справа, есть диван, но в общей темноте его пока не видно.
  В другом углу сцены, слева (тоже "впрочем") располагается кухонная мебель со встроенной плитой, мойкой, холодильником и пр., барная стойка с барными стульями -- и их также не видно из-за общей темноты.
  Ясно только, что это комната, большая и минималистичная в обстановке.
  
   М а к с (закончив печатать). Давай же, чёрт тебя дери! (Бьёт по клавиатуре пятками ладоней, остывает, вздыхает). Безумие, подлинное безумие. (С усмешкой). Кто тебе ответит, Мася? Кто тебе ответит? Ты здесь один, оди-ин, да и зачем тебе кто-то ещё?
   Раздаётся звуковой сигнал пришедшего сообщения ("Ди-линь!"), Макс пару раз кликает мышкой, вперяется взглядом в монитор.
  Раздаётся новый сигнал.
  Ситуация повторяется.
  Повторяется.
  Макс откидывается на спинку стула, с удовольствием отталкивается на нём ногами от стола, отъезжает немного назад, где потемнее, и крутится там на стуле.
  Замирает.
  Вздыхает.
   М а к с. Как будто все они сидели и ждали, что вот я сейчас позову. Хм. Не понимаю. Неужели, чёрт возьми, мы все так скучно живём, что и ночью не вырубаем комп? (Спохватываясь). И разговариваем сами с собой.
   Макс идёт к кухонному столу.
  Сцена светлеет, и ясно, что эта комната -- кухня.
  Вся задняя стена вокруг проёма увешана фотографиями.
  На фотографиях -- рисунки граффити на стенах домов, вагонах метро, гаражах...
  Макс проходит мимо них, кидает на них оценивающий взгляд, достаёт с полки турку, наливает воды, ставит на плиту.
   М а к с. Ничего, ничего. Всему этому конец. Нет, конечно, разговаривать с самими собою мы не прекратим, даже, пожалуй будем ещё больше. (Голос его крепчает, становится театральнее; Макс откровенно рисуется перед собою, и определить, переигрывает ли он, невозможно оттого, что непонятно, насколько откровенно он играет). И скрытые шизофрении / проснутся, вырвутся на волю,/ и станет ночью день... Да, станет. (Меняя интонацию). Что, кстати сказать, было бы недурной идеей, поскольку никто всё равно ничего бы не заметил. Люди скорее подумают, что они что-то перепутали, а не что в мире что-то изменилось... Люди вообще ничего не замечают. А если и замечают, умеют так здорово всё себе объяснить, что проходят мимо. Так что никто ничего не заметит. Не за-ме-тит. Не-за-ме-тит-не-за-ме-тит-не-за...
  Звонок мобильного телефона.
  Да, Руд. Чего звонишь? Я уже понял, что едешь... Что?! Нафиг мне она... Знаю, что умная... Ну и хрен с ней, оставил бы её дома... Да, когда-то дружили. Пока она не выскочила за тебя замуж... Да, блядь, ревну.. что?.. Поздравляю! И ты прёшь её беременную сюда на мотоцикле!.. Да то, что это полный абзац, ты сам что, не понимаешь? Да чтоб вам обоим перевернуться на Сторожевом мосту!.. Да, да, не обоим, а троим. Всё. Жду.
   Закуривает, пальцы трясутся.
  Кофе кипит и бежит на плиту.
  Звонок в дверь за пределами сцены, в прихожей.
  Макс затравленно смотрит на плиту, на дверь, снова на плиту.
  И идёт к двери.
  На сцене из действующих лиц остаётся только с шипением бегущий на электроплиту кофе. Запах кофе идёт в зал.
  За сценой голоса Макса и Бойца.
   Г о л о с Б о й ц а. Кофеёнчиком пахнет.
   Г о л о с М а к с а. Наливай. Там как раз на два напёрстка сварилось.
  Боец входит в комнату первым, он подходит к шкафу, достаёт две маленькие кофейные чашечки, разливает по ним кофе. Он садится со своей чашкой на диван, Макс снова занимает стул.
   М а к с. Рудик привезёт свою примадонну. Да, не строй такую гримассу. У них скоро будет "не мышонок не лягушка".
   Б о е ц. А ты не очень радуешься за них, Масик. Где же шампанское в честь будущих родителей? Хочешь, я сбегаю? А чё, магазин под окнами, им приятненько бует. А?
   М а к с. Кончай меня доставать. Ты же понимаешь, что я вас собрал не для этого.
   Б о е ц. О, да. А для того, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. Я ведь тоже в школе учился, знаю.
   Г о л о с О г у з к а и з п р и х о ж е й. И не ты нас собрал, а мы к тебе приехали.
  Заслышав этот голос, Макс спешно тушит сигарету.
   Б о е ц. Оба на! У Огузка свой ключ! О темпора, как грится, о морес. А чой-то ты краснеешь, как семиклашка? Сказал бы, что не запер дверь, я бы поверил.
  Огузок входит, здоровается сперва с Бойцом.
   О г у з о к. Ха-м, Боец! Дай-ка руку, давай дружить семьями. Мас, ты не сделаешь и мне кофе? Здоровенько. Я вообще-то спал, господа хорошие.
   М а к с (проводя рукой по его щеке). Да. Гладко выбритым.
   О г у з о к. А это запрещено?
  Макс молча уходит готовить кофе.
   О г у з о к. Что он успел тебе рассказать?
   Б о е ц. Что Руд и Нинка ждут ребёнка.
   О г у з о к. И как наш Ромео переносит эту новость?
   Б о е ц. Ты часто замечал, чтобы он упускал кофе на плиту?
   О г у з о к. А ты подразумеваешь, что я часто наблюдаю, как Мас варит кофе.
   Б о е ц. Открыто говорю.
   О г у з о к (вздыхая). Ну, типа, так оно. Такие дела. Да. (Пауза). Он правда настолько расстроен? Ну, ладно, не кипятись. Я не виноват, что я бесчувственный чурбан. (Улыбается). Ты сам-то как?
   Б о е ц. Я работаю, Огузок.
   О г у з о к. Угу. Великий комбинатор. Спец по изготовлению из дерьма конфеток. И много наработал?
   Б о е ц (сдавленно-спокойно). Нам с Веркой хватает.
   О г у з о к. А не собираетесь пополнить свет ещё одним Бойцом? Или Бойчихой? А то и всей тройней сразу -- чтоб не только Рудик мог сказать, что он мужик.
   Б о е ц. Уж чья бы корова...
   М а к с. Заткнитесь! Мне и так хреново! Мне бы до конца недели дожить, а вы со своими дурацкими.. счётами.
   О г у з о к (посерьёзнев). Погоди. Что это значит? Ты... У тебя... есть что-нибудь?
   М а к с (с усмешкой). Да не парься ты так, я-то здоров. Или по-твоему выходит, что в наше время дохнут только от спида?
   О г у з о к (с неожиданной злобой). А что ж тебе -- карты предсказали? Что ты мне тут корчишь умирающего лебедя?
   Б о е ц. Огузок!
   О г у з о к. Что "Огузок"?! Сказал "А", пусть говорит "Б". Какого лешего вообще...
  Звонок в дверь.
   О г у з о к (очень громко). Заходите уже, открыто там!
  Боец смотрит на Макса, тот опускает голову, отворачивается, разливает по чашечкам кофе и ставит на плиту новый.
   М а к с. Кофе этот очень хороший. Я в кофейне зёрна выпросил. Их жарили над парами кокосового ликёра, и...
   Входит Нина, на одной руке которой белая сумочка с золотыми пряжками, а на другой Рудольф. Сразу с ними в проёме появляется Лёнчик. Нина сразу направляется к Максу, картинно обвивает его шею, целует в одну щёку, в другую; пока она говорит, мужчины, изрыгая междометия, здороваются между собою.
   Н и н а. Масенька, здравству-й! (Чмок!) Ты смотри, какой ты худой от одинокой жизни-и! (Чмок!) Давно тебя не видела. Ты почему нам не звонишь? Ты подстригся, хм. До-вольно удачно. Так.. неплохо. Очень.
   О г у з о к. Что же ты молчишь, Макс? Ты же не переносишь критику!
   М а к с (шутливо). Я и её не переношу. Но если я буду сильно ей возражать, она вытащит из сумочки пистолет и пристрелит меня. Ментовская дочка, чего вы хотите...
   Н и н а. Я рада, что ты это сознаёшь!
   Л ё н ч и к. Здорово, Макс.
   Н и н а. Да, смотри, Масенька, с кем мы столкнулись у подъезда. У нас сегодня получается общий сбор, правда? Дорогой, поздоровайся с Масенькой.
  Рудольф протягивает Максу руку, Макс пожимает её, не поднимая на Рудольфа глаз.
   М а к с. Что у тебя с ногтями, Руд? Милые полосочки. Жена сделала тебе маникюр?
   Н и н а (облокачиваясь Рудольфу на плечо и обнимая его рукой). Мальчишки, я так рада вас всех видеть, просто не представляете. У меня шикарная новость. Сидите! У меня и Рудика будет бейби! Такой крикливый, уа-уа, агу-агу. Разве не здорово? Ну, кто крикнет ура молодым родителям?
   Общее восклицание "Ура молодым родителям!", искренно кричат только Нина, Лёнчик и, возможно, Рудольф, после восклицания повисает такая тишина, что кажется, лучше б не кричали.. Или это только кажется.
   М а к с. У меня есть пиво...
   Н и н а. Мне нельзя.
   М а к с. Да. Есть сок. Персиковый.
   Р у д о л ь ф (добродушно передразнивая). Пер-сиковы-й...
   М а к с. А, нафиг. Разбирайте, что найдёте.
   Н и н а. Лёнчик, а Лёнчик! Что же ты из нас единственный без пары! Тебе надо бы подобрать себе какую-нибудь милую девчушку.
   М а к с. Не обращай на неё внимания, Лёнь. Она и ко мне некогда вот так же цеплялась.
   Л ё н ч и к. Да нет, всё нормально. Вот вчера к нам на работу пришла новая...
   Р у д о л ь ф. ...уборщица...
   Л ё н ч и к. ...Компьютерщица. Груди во. Походка как у лебедя. Надей зовут.
   О г у з о к (он первый оказался у холодильника). Братва, налетай. Кому два куска "Праги"? Так, тут три бутылки "Грина", шесть ещё какого-то, а это, по-моему, тёмное, тут по-фински написано.
   М а к с. Тёмное не брать, это мне и Бойцу. Из вас ценители никакие. А вот салатик на второй полке можете доесть. Дайте Нинке, она любит.
   Л ё н ч и к. Ты что всё о еде и о еде? Расскажи, наконец, в чём дело.
  Все потихоньку рассаживаются под следующие две реплики.
   М а к с. С начала или по существу?
   О г у з о к. Лучше сначала, Мас. А то мы всё равно ни хрена не поймём.
   М а к с (опускается на свой стул, ездит на нём). В сочельник... в ночь перед Рождеством, когда я уехал от Руда с Нинкой, меня пригласили Алёнка и Настюха -- гадать. Третьим.
   Л ё н ч и к. Та самая Алёнка?
   М а к с. Да. Изотова. С которой Руд прожил два года.
   Н и н а (в сторону). Сборище отвергнутых сердец.
   О г у з о к. "Дожить до конца недели!.." Господи. Я же говорил: карта ляжет -- карта кажет. Или гороскоп обещал долгую дорогу в казённый дом.
   М а к с. Это было не совсем обычное гадание. То есть, набор приёмов был стандартный. Карты, воск, свечку пускали по воде -- кому к какой бумажке приплывёт.. Но я подкормил воду. Высушенная на солнце в последний день прошлого лета вербена, порошок омелы, несколько капель крови. И всё, что было нагадано, сбылось.
   Н и н а. И что же у Алёнки сбылось?
   М а к с. Всё.
   Н и н а. Что именно?
   М а к с. Какая разница... Вот я получил четыре предсказания. Смена рода деятельности, выигрыш в лотерею, перемена места жительства и голос из прошлого. Сперва я вдруг получил предложение от друга, который работает в немаленьком PR-агентстве. Потом действительно выиграл в лотерею. Переехал сюда, купил новенький "Меган", какой давно хотел. Три из четырёх -- и это у одного меня.
   Б о е ц. Ты нас не дурачишь?
   Р у д о л ь ф. Даже если и да, это весьма хорошо подготовленный развод.
   М а к с. Приятно, что ты подумываешь о разводе... Так вот, как говорил советский детский писатель Волков, "вернёмся к нашим марранам". Три из четырёх сбылись, и я ждал исполнения четвёртого. У каждого есть в минувшем хотя бы несколько голосов, которые он не прочь снова услышать.
   Л ё н ч и к. И ты услышал?
   М а к с. И потому вы здесь.
   Н и н а. Ты хочешь нас с кем-то познакомить?
   М а к с. В каком-то смысле. С человеком, который меня убьёт.
  Поднимается шум.
   О г у з о к. Ну, Мась, это уже через край.
   Р у д о л ь ф. Это и есть твой голос из прошлого? Кто он такой?
   М а к с. Человек, которому я принадлежу.
   Р у д о л ь ф. Может, расскажешь поподробнее? Мне интересно.
   Л ё н ч и к. Мне тоже.
   М а к с. Мы были друзьями. А потом выросли... Блин, да я же и позвал вас, чтобы всё рассказать! Его зовут Виктор. Виктор Зубарев. Мы не виделись четыре года. Он сейчас глава маркетингового проекта в компании, занимающейся колёсными дисками. Впрочем, о чём я, какая разница...
   Б о е ц. Разница в том, что он не беден и обладает связями.
   М а к с. Да. Так. Пусть так. Я не встречался с ним с двенадцати лет, а потом в шестнадцать приехал к нему и втрескался в него по уши. Это была не влюблённость, а натуральное помешательство.
   Л ё н ч и к. И тебя сразу не попёрли оттуда?
   М а к с. Ну... Я нравился его родителям. Я ведь и твоим родителям нравлюсь. А ему было смешно. Всё бы так и закончилось, если бы я был хоть немного разумней. А крышу у меня сорвало напрочь. Меня бесило, что человек, которого я люблю, смеётся надо мной. И я доказал ему, что я понял его характер до самого донышка.
   Р у д о л ь ф. Как?
   М а к с. Какая разница. Важно, что он это почувствовал. И теперь он меня...
   Р у д о л ь ф. Ненавидит.
   О г у з о к (улыбаясь). Боится.
   Н и н а (в сторону). Недурной способ привлечь к себе внимание.
   Б о е ц. А ты с ним неожиданно попрощался.
   М а к с. Неловко в этом признаваться, но, общаясь с ним, я потерял всякое достоинство. Должен же я был хоть уйти с поднятой головой.
   Р у д о л ь ф. Ну и?
   М а к с. Подхожу к самой сути. Сегодня по почте пришло вот это. (Берёт со стола письмо, протягивает Рудольфу. Нина садится Рудольфу на колени, трётся виском о его грудь, с вызовом смотрит на Макса). Всего одно слово и знак вопроса: "Поиграем?" Ни подписи, ни обратного адреса. Но штамп Глиссера. Это дачный посёлок под Можайском. Я там жил, а он там до сих пор живёт.
   Б о е ц. "Поиграем?" Ну и что?
   М а к с. Ты знаешь меня давно, Боец. Я истероид, это да. Но я не пессимист и не паникёр. Вокруг Зубра умирают люди. Такие же парни, как ты. Или я.
   Л ё н ч и к. Какой ещё зубр?
   М а к с. Тот самый. Дружок мой бывший. Витька Зубарев. И Зубром его зовут явно не за то, что он в школьном щенячестве просиживал штаны за зубрёжкой. Он всегда идёт напролом. И если кто-то стоит на пути, этот кто-то вдруг неожиданно исчезает.
   Н и н а. Ты прямо какого-то мафиози нам рисуешь.
   М а к с. Мафиози подразумевает наличие организации криминально-семейного типа.
   Б о е ц. Чему ты улыбаешься?
   М а к с. Я решил с ним поиграть. И вы мне нужны именно для этого. Но учтите, что по крайней мере три паренька и одна девчушка, которые с ним общались и которых я знал лично, уже на том свете. Одного, Юрку по кличке Кгысёнок (он был картав), вместе с его приятелем нашли в каком-то гараже. Передоз и обезвоживание. Им не удалось выбраться наружу к колонке, а то были бы живы. Так, случайность. Другой, Мишка Богородцев, был нашим с Витькой одноклассником. Его нашли в лесу. Привязанного к дереву. Захлебнулся собственными соплями. Кляп был слишком тугой. Кто привязал? Ну, шёл якобы поздно по окраине леса, с калымом в кармане. Его ограбили, убивать не хотели, прикрутили к сосне да рот заткнули, чтоб не орал, а что он при этом всё-таки умер -- случайность. Некая Елена Пеклушина упала в канализационный колодец на заброшенной стройке на окраине Глиссера. Не смогла выбраться, умерла от истощения.
   О г у з о к. Это бред, Макс. Что девушка делала на заброшенной стройке?!
   М а к с. Она была бомбером. Рисовала на стенах краской из баллончиков. При ней нашли рейспиратор, а над люком -- баллончики с краской в её сумке. И неоконченное граффити. Силуэт юношеского профиля, набитый иероглифами (курочка неплохо знала японский). Рисовала, увлеклась и упала. Сломала обе ноги и ребро. Видимо, долго и громко кричала. Она когда-то в хоре пела. Но случайно её так никто и не услышал. Умерла от истощения.
   Н и н а. Не мели чушь, Масенька! Ты хочешь сказать, её никто не хватился? А родители?
   М а к с. Жила одна.
   Н и н а. Брось! А парни? Девчонка-то была, видимо, целеустремлённая. Умная, интересная, сильная. Парни не могли её пропустить.
   М а к с. Парни! Что ты в них понимаешь! За Рудом таких умных-интересных штук пять бегало, а он выбрал тебя.
  Рудольф хохочет, целует Нину в макушку.
  Огузок становится позади Макса, кладёт руку ему на плечо.
  Макс опускает на неё голову.
   Л ё н ч и к. Если вы немедленно не бросите свои дурацкие разборки, я пошёл отсюда. Боец, что ты молчишь! Скажи что-нибудь!
   Б о е ц. Знаешь, Лёнчик, когда-нибудь тебе наконец тоже снесёт крышу,.. и знаешь, тебе придётся трудно.
   Л ё н ч и к. Что?
   Б о е ц. Оставь их в покое. Они однажды сами разберутся. Трудно поверить, что я вижу перед собой человека, который никогда никого не любил.
   Л ё н ч и к. При чём здесь я! Макс! Продолжай, в конце концов. Что ты всё долбишь нам мозги этим словом -- "случайность", "случайность"? Ну, померли эти четверо его знакомых -- так ведь он твой ровесник; за четверть века можно потерять четырёх знакомых. Жизнь -- это жизнь, как-никак.
   М а к с. Трое.
   Л ё н ч и к. Что?
   М а к с. Трое. Я не брал в расчёт того наркаша, что помер вместе с Кгысёнком. Хотя я не уверен, что оба они были наркаши. А четвёртым был человек, который до Зубра являлся руководителем маркетинговых проектов в "Мега-Роллинге". Интересно умер. Поехал проверять точку. Автомастерскую при фирме. В короткий день. Зашёл под домкратную установку. И на него рухнула машина. Ему выбило зубы и переломало руки, так что когда его нашли, он не мог ничего ни сказать, ни написать.
   Н и н а. Но он же был жив?
   Р у д о л ь ф. Что он рассказал, когда выздоровел?
   М а к с. А с чего вы взяли, что он выздоровел? Он умер через час после того, как его извлекли из-под этого джипа. Ничего он не смог рассказать.
   О г р ы з о к. Но его же спасли из-под машины. Почему он умер-то?
   М а к с. О, это очень интересная вещь! Про СДС слышали? Синдром длительного сдавливания.
   Н и н а. От него ещё помирают извлечённые из завалов после землетрясения.
   М а к с. Точно. Если кровь заперта в сдавленной части тела и не может циркулировать, она через несколько часов меняет свой химический состав. Начинает разлагаться. И становится настоящей отравой для организма. Иногда спасает переливание крови. Но парень лежал под "Шевроле" больше суток, поражение было слишком серьёзным, и кровь, как только его освободили, отравила почки, печень и мозг. (Смотрит, как слушатели беспокойно заёрзали, делает паузу и наслаждается эффектом; затем говорит Огузку). Вот почему иногда я прошу тебя ослабить узлы.
  Лёнчик вскакивает, он в состоянии брезгливой раздражительности с гневом пополам; ему суют пива, усаживают на диван.
   Н и н а. Лёнь, ты нервный.
   Л ё н ч и к. Станешь тут с вами... Думаешь, это такая радость -- смотреть, как вы тут.. ластитесь друг к другу? Слушать про убийства и про заражение крови?
   О г у з о к. Про СДС.
   Л ё н ч и к. А ты вообще, вообще молчи. Что за бред был вытащить меня среди ночи сюда! Случайность! Зубр! Я спал и видел третий сон!
   М а к с. Мы все знаем, что это не так. Сядь, Христа ради, не маячь. Дай мне закончить. Осталось чуть-чуть. Я был на стройке, где погибла эта девушка. Я узнал профиль, нарисованный краской на стене. Этот профиль до сих пор иногда мне снится. Она точно была знакома с Зубром. Думаю, любила его, хотя это не так важно. Я знаю, что четверо.. нет, получается, пятеро людей погибли от разных причин, все истории выглядят случайностями, но это несомненно убийства.
   Н и н а. Потому что жертвы знали твоего Зубра?
   Р у д о л ь ф. Потому что почерк общий. Во всех случаях жертва умирала не сразу. Проще говоря, её оставляли в ожидании смерти в беспомощном положении, оставляли осознавать, что смерть неизбежно придёт. Ты почему улыбаешься, Макс?
   М а к с. Я часто улыбаюсь. Боец вон тоже улыбается.
   Б о е ц. Улыбаюсь.
   Л ё н ч и к (Максу). И ты согласился играть с этим чудовищем?!
   М а к с. Выбора уже нет. Игра началась. Я хочу, чтобы вы помогли мне остановить убийцу. Надеюсь, вы не пересмотрели по телеку детективных сериалов, чтобы относиться к убийце слишком несерьёзно? Вы мне поможете?
  Лёнчик хмыкает и ошалело водит головой, Рудольф идёт к холодильнику и приносит всем ещё пива, забирает у Нины пустую салатницу, относит в раковину.
   М а к с. Так да?
   Р у д о л ь ф. Это какое-никакое, а развлечение. Верно?
   Н и н а. Стоп. Мы уходим. У тебя будет ребёнок, ты забыл?
   М а к с. Ещё два месяца назад ты бы ни за что не отказалась.
   О г у з о к. А вот с этого места поподробнее. Что за "два месяца назад"?
   Н и н а. Руд, мы идём?
   Р у д о л ь ф (обнимая её). Почему ты сегодня такая вредная, заяц?
   Н и н а. Почему ты весь вечер на него пялишься, заяц?
   Р у д о л ь ф. Мы у него в доме, солнышко.
   Н и н а. Масенька, я очень, очень хотела бы тебе помочь...
   М а к с (со смехом). "Бы"! А я тебя и не звал.
   Б о е ц. Вот теперь я верю, что ты можешь потерять достоинство, едва снесёт крышу.
   О г у з о к. Что, чёрт побери...
   Б о е ц. Нинка, а что тебе мешает тоже помочь ему?
   Н и н а (мнётся). Ничего не мешает. Я просто не хочу. Но если Руд хочет, я не буду ему мешать.
   Л ё н ч и к. А как здесь поможешь? Мы что, устроим облаву на призрака?
   М а к с. Я всё обдумал. Лёнчик, ты у нас журналюга. Выясни, что удастся, про Виктора Александровича Зубарева. Всё. Боец, ты легко находишь общий язык с обычными людьми (на формулировку "обычные люди" Боец отзывается улыбкой), внешность у тебя простая. Потолкайся в барах, где Зубр принимает после трудового дня... Рудольф шахматист. Хороший. Стратегию поведения придумываем с ним. Это всё равно что охота на крупного умного зверя, она требует обдумывания. Огузок, ты специалист по всяким механическим штучкам. Вспомни все варианты ловушек, какие только придут тебе в голову. Что не вспомнишь -- придумай.
  Нина смеётся.
   Н и н а. Ни дать ни взять мальчишки, играющие в "Зарницу".
   М а к с. Ты сама не подозреваешь, насколько ты права... Ответьте: все согласны со своими ролями?
   Р у д о л ь ф. Да.
   О г у з о к. Я согласен, Мась. Ты знаешь.
   Л ё н ч и к. Да и я. Какого хрена! Согласен я, согласен. Хотя -- чёрт! Ну вы меня сегодня и обескуражили. Ладно. Привыкну я, привыкну. Хотя... Макс! Ты! И Огузок! Бля-а-а...
   Б о е ц (Максу). Меня можешь не спрашивать.
   М а к с. Я знаю, дружище. (Кладёт руку на тыльную сторону его ладони и пожимает её). Знаю. Метро уже не ходит, Огузок развезёт вас по домам.
   Р у д о л ь ф. Я ж на мотике.
   М а к с. Я знаю. Но я против того, чтоб ты садился сейчас на мотоцикл.
   Р у д о л ь ф. Да брось, я только бутылку пива и выпил!
   М а к с. Крепкого, заметь. Ты повезёшь своего будущего ребёнка на мотоцикле, нагрузившись пивом? На машине безопаснее, а мотик с охраняемой стоянки никуда не денется. (Огузку). Лёва, у тебя доверенность на машину? Отвези их, только там на дороге не торопись. Я всё равно не лягу, мне придётся о многом поговорить с Бойцом.
   Н и н а. Ну, до свидания, Масенька. Дай я тебя чмокну.
   Б о е ц (Нине). А меня?
   Н и н а. Ну, конечно, Ванечка! Умм-а!
   Р у д о л ь ф (шутливо). Ну, всё, пошла по рукам...
   Н и н а. Не ревнуй, заяц.
   Все прощаются. Это вызывает некоторую заминку: при рукопожатии мужчины как-то иначе, по-новому оценивают друг друга. Нина в это время прячет свою сумочку под диванной подушкой. Наконец в комнате остаются Боец и Макс.
  Макс начинает мыть посуду, ставит снова кофе.
   Б о е ц. Ну ты даёшь! А я-то чуть не в каждой открытке желал тебе найти Прекрасную Хуторянку...
   М а к с. Извини, подвёл. Но ты -- ты умудрился вообще никак не выказать своего удивления.
   Б о е ц. Ну, иногда я догадывался. Ты ведь ничего и не скрывал. Мы просто не говорили на эту тему. Знаешь, смешно, когда в апреле ты прислал мне СМС, что нашёл свою принцесу, а через два дня вы с Нинкой приглашали меня на пикник, я ведь подумал, что принцесса она.
   М а к с. Ты потом молчал месяц.
   Б о е ц. Ты же не знаешь. Когда-то, на первом курсе, я был влюблён в неё.
   М а к с. Ты? В Нинку?
   Б о е ц. Представляешь? Помню, даже как-то провёл ночь в её подъезде. Пришёл было к ней, но так и не зашёл. Ночь была на удивление Ван-Гоговская. Звёздная и зелёная. А потом я уснул на крыше. Замок туда был сорван, а идти мне было всё равно некуда. Метро закрыли, не переться же до "Автозаводской" пешком. Мне тогда даже мысль подобная в голову не стучалась: я думал, что вот смотрю на небо я, а пятью этажами ниже покойно спит она.
   М а к с. Ты весь месяц мучился...
   Б о е ц. Да. Ревновал. Кто же знал, что твоя принцесса -- не Нинка, а Руд!
   М а к с. И через месяц ты позвонил, потому что всё понял?
   Б о е ц. Да нет. Понял я только сегодня. Но просто я успокоился тогда: даже если твоей избранницей была бы Нинка, что с того? Я уже два года с Веруткою живу, а вы с Нинкой друг другу очень подходите.
   М а к с. Спасибо. Моя мама считала так же. Знаешь, у нас ведь с тобою в каком-то роде идеальная дружба. Между нами никогда не встанет ни мужчина, ни женщина, и теперь ты это знаешь.
   Б о е ц. Если у нас такая идеальная дружба, почему мы почти никогда не говорили с тобою о сексуальных предпочтениях?
   М а к с. Речи не зашло. Да и какое это имеет значение, если мы друг у дружки всё на лице читаем, понимаем друг друга с полуслова. Я знаю, что ты примешь меня, какие бы странности не открылись в моём характере, да и ты знаешь, что я приму тебя со всеми чудачествами, какие можно и нельзя вообразить. Мне кажется, люди вообще придают много значения тому, что их отличает друг от друга, и из-за этого перестают друг другу доверять. А дружба -- это состояние, когда ты можешь рядом с другим быть собой и не оправдываться за это. (Снимает кофе с плиты).
   Б о е ц (с хитринкой). А ты сейчас точно не оправдываешься?
   М а к с (смеётся). Точно. Вань, может, тебе не кофе, а пива? Тёмного, ледяного. А? (Протягивает другу только что открытую банку).
   Б о е ц. Ты не похож на человека, которому угрожает смертельная опасность.
   М а к с. Я ведь долго жить собираюсь. Мы ещё с тобою обогнём мыс Горн на белоснежной яхте.
   Б о е ц. Ты мне лучше скажи, что ты намереваешься делать в отношении Рудика. Они же с Нинкой два месяца как женаты. Ты устроил тут такой цирк... Собираешься разрушать семью?
   М а к с. Нет, зачем. Наберусь терпения, как всегда. Семью Рудик и сам разрушит. Я предупредил Нинку, что на свете есть только один объект, который мы никогда не поделим. Рудик. И что она не сможет его долго удерживать, потому что он принадлежит мне. Она сказала, что хочет от него только ребёнка. И... я поженил их.
   Б о е ц (поперхнувшись пивом). Ты -- чего?
   М а к с. А чего? Рудик обаятелен и бессердечен. Точнее, он великовозрастный подросток. Он не может любить -- только влюбляться. А Нинка -- прекрасный подростковый педагог. Общаясь с нею, он волей-неволей проживёт этот подростковый возраст души -- и станет юношей. В этом та великолепная мина, которую я заложил в их отношения. Это всё неизбежно произойдёт. И тогда Рудику станет скучно с нею. А скуки он не выносит. Он ещё некоторое время побудет с нею из порядочности. А потом -- произойдёт то же, что и с Алёнкой Изотовой. Он дождётся некоего события-толчка, проплачет ночь в подушку и наутро уйдёт от неё.
   Б о е ц. Макс, ты чокнутый. Ты всё это знаешь -- и... Чёрт! Допустил это... Я поверить не могу.
   М а к с. Это их расставание неизбежно. Зато сейчас они оба счастливы. У них ведь могло бы не быть этого счастья, если б не я. Пусть оно будет коротким и неизбежно разрушится. Но ведь сейчас оно есть. Я не буду разрушать ничего сам. Но когда всё рухнет само собою -- я постараюсь, чтобы Руд пришёл именно ко мне. Юноша, в отличие от подростка, уже не бессердечен, и потому не опасен для меня. Понимаешь?
   Б о е ц. Дико. И всё же мне кажется, что ты сейчас, как и всегда, хочешь меня чему-то научить.
   М а к с. Только не втискивай меня в роль эдакого гуру.
   Б о е ц. Макс, а это ведь так и есть. Для меня, во всяком случае. Понимаешь, ты добрый, благородный, -- и при этом ты чудовище. Может быть, самое подлинное чудовище из всех претендующих на это имечко, каких я только знал. И ты постоянно преподаёшь мне какие-то уроки.
   М а к с. Я многому учусь у тебя.
  Боец смеётся.
  Ты чего?
   Б о е ц. "За что же, не боясь греха, Кукушка хвалит Петуха? За то, что хвалит он Кукушку".
   М а к с. Вот за это, Ванька, я тебя и обожа.
   Б о е ц. За что?
   М а к с. За то, что ты Боец.
  Оба смеются.
   Б о е ц. А Огузок?
   М а к с. Что Огузок?
   Б о е ц. Он знает про тебя и Руда?
   М а к с. Но между мною и Рудом ничего не было.
   Б о е ц. Но ты его любишь.
   М а к с. Знаешь, есть одна вещь, о которой я тебя никогда не спрашивал.
   Б о е ц. Какая?
   М а к с. Любишь ли ты Веру. И не отвечай! Я не хочу знать.
   Б о е ц. Почему?
   М а к с. С одной стороны, потому, что ответ ничего мне не даст и ничего не изменит. Я не стану относиться к тебе как-то иначе, значит, он не нужен. С другой стороны, это позволит мне не отвечать тебе, кого я и насколько люблю, и ты сможешь сам делать выводы. Со стороны оно виднее. Ты ведь и без моих ответов читаешь меня, как открытую книгу.
   Б о е ц. И как тебя родные терпят?
   М а к с. Не знаю. Любят, наверное.
   (Пауза).
  Ты не против, я положу тебя здесь, на диване?
   Б о е ц. Нет. Я о другом думаю. Ведь моё отношение к тебе после всего, что я тут увидел и услышал сегодня, должно бы измениться.
   М а к с. Может, ты привык ждать от меня чего угодно.
   Б о е ц. Я позвоню Вере.
   М а к с. Она спит.
   Б о е ц. Да.
   М а к с. Я расстроил тебя?
   Б о е ц. В каком-то роде да. Я не могу понять, почему этот Зубарев хочет с тобою разделаться. Если только это не твой очередной розыгрыш. Что же это за дружба была у вас такая?
   М а к с. Обыкновенная. Чистая детская дружба.
   Б о е ц. Чокнуться...
   М а к с. Это началось давно. Когда мы были детьми, мы мечтали захватить школу.
   Б о е ц. Зачем ещё?
   М а к с. Такая игра. Мы всё время играли. (Пауза). Ты ведь знаешь, я человек очень слабый. Куча комплексов, из самой обычной семьи, с морем каких-то там вечно бурлящих внутри амбиций. Мне никогда не нравилась та жизнь, которой я жил, не нравилась, Ванюха, а изменить её я не мог. Сил не было. Меня воспитали покорным, приучили подчиняться. И я придумывал себе другую жизнь, где я жил по-настоящему. Фантазия ведь единственная сила, которая у меня была и осталась.
   Б о е ц. Ты думаешь?
  Пауза.
   М а к с. Нинка... Она знала, что ты был влюблён в неё? И про ту ночёвку в подъезде?
   Б о е ц. Знала. Догадывалась. Не знала. Это не имеет значения -- сейчас.
   М а к с. Я нравился ей. Потом она считала меня трусом. Потом её снова потянуло ко мне, потому что она считала меня умным... и потому что ей некому было довериться. Потом она решила, что сможет без меня. Теперь вот снова напросилась с Рудиком -- меня увидеть. Бред какой-то.
   Б о е ц. Что же тут бредового?
   М а к с. Слово-паразит, всего навсего. Ты замечал, как слова-паразиты отражают наше отношение к жизни? Человек с комплексами на почве секса говорит: "Блядь!"; человек с комплексами на почве общественных отношений говорит: "Чёрт!", потому что мораль не позволяет ему сказать "Блядь!" Человек, боящийся предательства, говорит: "Сука!" А если у гражданина или гражданки комплексы на почве логики, жди от них восклицаний типа "Бред!" и "Что за ахинею ты несёшь!"
   Б о е ц. А ты регулярно выкрикиваешь и то, и другое, и третье, и четвёртое...
   М а к с. Ага.
   Б о е ц. ...А вот пятое нет. Почему?
   М а к с. "Бред!" относится ко всей жизни в целом, а "Что за ахинею ты несёшь!" к точке зрения конкретного индивидуума и скорее показывает не отрицание её, а желание принизить собеседника, манипулировать им.
   Б о е ц. Ты прям как профессор говоришь! "Индивидуум", "манипулировать"... А кстати, что я произношу в таких случаях?
   М а к с. Сам решай.
   Б о е ц. А Нинка?
   М а к с. "Пипец". И другие, менее приличные его варианты.
   Б о е ц. И чего же она боится, судя по её кодовому словечку?
   М а к с. Облома. Она боится проиграть. Точнее, потерпеть поражение в борьбе. Конца борьбы, игры -- безвыходной ситуации. Она хочет всегда быть на коне. Ей вечно нужно побеждать кого-то, принижать кого-то. Как, возможно, и мне...
   Б о е ц. Ты про каждого знаешь, кто чего боится?
   М а к с. Если подумать, про каждого.
   Б о е ц. Тогда почему ты не используешь это?
   М а к с. Уф... Почему. Сам не знаю. Боюсь. Я ведь и не дрался никогда. Меня били. Потому что меня приучили к тому, что драться нехорошо. Что человеку можно выбить глаз, и если выбьешь, уже не вставишь. Я боюсь причинить вред другому человеку. На самом деле боюсь. Боюсь всего непоправимого. А значит -- боюсь ответственности. Боюсь взять её на себя. Так что, выходит, я трус. Просто?
   Б о е ц. Просто. И неправильно.
   М а к с. А это уж позволь мне судить.
  Пауза.
  А почему неправильно?
   Б о е ц. Я бы вряд ли стал дружить с трусом.
  Макс усмехается, мотает головой, затем даёт отмашку рукою.
   Б о е ц. Если я правильно понял, ты говоришь, если слушать, кто и какие слова говорит, можно всё понять про человека.
   М а к с. А разве ты не слушаешь всегда и всё с таким вниманием, будто в твоей голове крутится диктофонная кассета?
   Б о е ц. Никогда об этом не думал.
   М а к с. Но всегда так делал.
   Б о е ц (обезоруживающе улыбаясь). А теперь, видимо не смогу. Как сороконожка, у которой заяц спросил, в какой последовательности она переставляет ноги. Как говорит голос народный, она тотчас разучилась ходить... Впрочем, если так, объясни мне кое-что. Ты сказал сегодня несколько очень странных вещей. Например, спросил: "Вы все согласны со своими ро..."
  У Макса звонит мобильник.
   М а к с. Да, Лёв. Что?.. Зачем?.. Нет, ну ладно. Жду. (Убирает телефон в карман). Огузок сейчас Нинку назад привезёт. Она забыла что-то.
   Б о е ц. А Лёнчик с Рудом?
   М а к с. Ну, Лёнчика, я так понял, он вообще первого домой отвёз. Он не переваривает таких.
   Б о е ц. Сомневаюсь. Не думаю, что ты его так хорошо узнал.
   М а к с. Да.
   Б о е ц. Не говори ей, что я здесь. Я посижу где-нибудь. Хоть в туалете покурю.
   М а к с. Ну, хочешь, пересиди в нашей с Лёвкой спальне.
   Б о е ц. Ты одурел, что ли?! Чтобы я туда сунулся! Ты считаешь, мне за сегодняшний день потрясений не хватило?!
   М а к с. Зато она туда не сунется точно. Хотя нет, не точно. Она бы туда с удовольствием сунулась, да знает, что я её не пущу. Блин, и надо ж было предыдущему хозяину сносить эту чёртову стену и совмещать кухню с комнатой!
   Б о е ц. Да ладно, классно же получилось. Я ничего, я в ванной нормально пережду.
   М а к с. В ванную и в туалет она стопроцентно попрётся.
   Б о е ц. За что ты её так не любишь? Ну ладно, самодовольная стерва, но ведь красивая же, умная...
   М а к с. Ну, ну, ну!..
   Б о е ц. Что?
   М а к с. Давай дальше.
   Б о е ц. А ну тебя!
   М а к с. Если она такая хорошая, то почему тебя так тянет смыться с её глаз подальше?
   Б о е ц. Да потому что она хочет с тобой переговорить. Вот увидишь, сейчас она ушлёт Огузка куда-нибудь и заявится сюда одна. Зуб даю!
   М а к с. Или она хочет переговорить с тобой. Или с нами обоими. Или правда что-то забыла.
   Б о е ц. Не прикидывайся идиотом. Передо мной у тебя плохо получается.
  Звонок в дверь.
   М а к с. В спальню. Бегом. Ничего там такого нет. Ну!
   Б о е ц (выходя). А слово-паразит "ну" выражает нетерпеливость индивидуума и уверенность в том, что он знает всё за всех. Я хороший ученик?
  Звонок повторяется.
   М а к с. И учитель тоже. (Выходит из комнаты).
   Г о л о с М а к с а. А где Огузок?
   Н и н а (входит). Он оказался настоящим джентльменом. Я обмолвилась по дороге, что мне хочется жасминового чаю, и он вызвался слетать в магазин... (Оборачивается к Максу, который вошёл следом). А где Ванятка?
   М а к с. Ну, хочешь, съездий к нему домой. Сейчас Огузок вернётся, напоит тебя твоим жасминовым чаем и отвезёт, как истинный джентльмен. Только обмолвись.
   Н и н а. Откуда столько иронии?
   М а к с. Да я представляю, как ты "обмолвилась". Всю дорогу назад, небось, канючила и трындела. И ведь знаешь же, сволочь, что в этом доме нет жасминового чая!
   Н и н а. У тебя скверное отношение к женщинам. Сказать по правде, я не особенно-то верю в твою голубизну.
   М а к с. Хо-хо!
   Н и н а. Они очень нежны по отношению к дамам. И никогда не позволяют себе такого...
   М а к с. А ты у нас не дама. Может, родилась ты и девочкой, но выросла натуральным мужиком в юбке. И, знаешь, явно не шотландским горцем.
   Н и н а. Да, ты прав, женщина у нас Рудольфик. Нежный, ранимый...
   М а к с. Изнеженный, израненный... Так что ты забыла?
   Н и н а. Сумочку.
   М а к с (начинает хохотать). Сумочку! Ты хочешь сказать, девушка может забыть сумочку!
   Н и н а. Спасибо за двойной комплимент.
   М а к с. А второй какой?
   Н и н а. Ты назвал меня девушкой. Да, я оставила у тебя сумочку.
   М а к с. И что тебе было надо от Бойца, что ты бросила своего верноблагого и примчалась сюда?
   Н и н а. Да ничего мне от Бойца.. то есть, тьфу, от Ваньки не надо. Кстати, а какого ляда его все кличут Бойцом?
   М а к с. Ну, он единственный из нас после института пошёл служить в армии. Сам пошёл. От места в аспирантуре отказался. Из принципа. Научился там с иголкой обращаться, подворотнички пришивать, всю эту муштрятину вынес -- одним словом, Боец.
   Н и н а. И всё?
   М а к с. А тебе кажется, этого мало? Если человек отстаивает свои принципы, он боец. И не смотри, что мы его так величаем с некоторой иронией. Ты вот, например, говоришь, как надо поступать правильно, только чтобы другие так поступали.
   Н и н а. Да хватит уже долбать меня. Давай поговорим спокойно. И где этот твой чёртов Огузок со своим жасминовым чаем?!
   М а к с. Так вот зачем ты вернулась!
   Н и н а. И зачем же?
   М а к с (с гордо поднятым подбородком и выжидательной улыбкой). Тебе захотелось опустить меня в лёвкиных глазах! Ну, конечно же! Пока бы ты выпила чашечку чая, он успел бы выслушать с полдюжины твоих историй про меня. Как бы невзначай, в моём же присутствии. Ловко, нечего сказать. Убирайся-ка ты, девочка!
   Н и н а. Я никогда не позволяла себе так вот выставить тебя из квартиры!
   М а к с. Я просто не давал тебе повода. Но ты бы сделала это при случае с огромным удовольствием. И, право, рассказала бы всё Руду, обрисовав меня эдакой помесью Тартюфа с Калибаном. (Последнюю фразу он произносит уже на выходе из комнаты).
   Н и н а (стоя в проёме и не желая уходить). Я хочу тебе сказать. Если с отцом моего ребёнка в результате этих твоих танцев с волками и игрулек с убийцами что-то случится... Ты меня знаешь.
   М а к с. Знаю. Иначе бы поступил так, как хотела моя матушка.
   Н и н а. А чего она хотела?
   М а к с. Увидеть, как мы стоим пред алтарём.
   Н и н а. В алтарь бы ударила молния.
   М а к с. Я всё понимаю, но заболтать меня, чтобы остаться, тебе не удастся. Всё, девочка, всё, тебе давно пора. Объяснишь всё как-нибудь Огузку, и он довезёт тебя до дому. (Выталкивает её из проёма в прихожую, за пределы видимости).
   Г о л о с Н и н ы. Да у тебя двери открыты. Заходи кто хочешь, бери что хочешь.
   М а к с. Чао, родная моя.
   Г о л о с Н и н ы. Да отдай же ты мне, наконец, мою сумочку! На диване.
   М а к с (подойдя к дивану). Да где?!
   Н и н а ( появляясь в проёме). Справа, под подушкой.
   Макс бросает ей сумочку и садится на диван спиной к ней.
  Спасибо, Масенька! Ну, я пошла. (Уходит).
  Макс вздыхает, вся надменность пропадает с его лица.
  Он просто чертовски вымотан этим коротким разговором.
  Проходит минуты две, пока его лицо отражает, как он перебирает в голове события вечера, точнее, ещё не закончившейся ночи. Он то улыбается, то хмурится, то грустно пожимает губами, но не меняет позы.
  Наконец, он достаёт сигарету и закуривает.
  Второе пришествие Нины поражает его, как электрическим током.
   Н и н а (появляясь в проёме). Мася, лифт не вызывается.
   М а к с (не оборачиваясь, потому что боится показать смятение на лице). Слушай, иди уже пешком. В конце концов, ты не на последних месяцах!
   Н и н а. Там темно. Не горит ни одна лампочка. Там страшно, Мася.
   М а к с (скривившись). Так я и верю, что тебя чем-то можно испугать.
   Н и н а (впервые за весь вечер без игривого подтекста, без маски и с некоторой долей вселенской обречённости). Макс, я обычный человек.
  Макс кивает, встаёт с дивана и обнимает её за плечи.
  Она смотрит на него, и в этот момент становится ясно, почему, несмотря ни на какие перепалки, эти двое остаются друзьями. Они просто очень хорошо друг друга знают, и потому, как бы сильно с виду они ни сцепились, они никогда не довершают удара.
  Они выходят.
  Хлопает входная дверь.
  Из-за правой боковой стены раздаётся грохот, и на кухню торопливо входит Боец. Он трясёт руками перед грудью, будто досадливо или брезгливо стряхивает что-то с пальцев.
   Б о е ц. А, шляпа, полная шляпа... (Замирает). Так вот что я говорю, когда теряю контроль. Хе! Ну, и что бы это значило? (Вздыхает, плюхается на диван, вытягивает вперёд ноги). "Шляпа". Почему "шляпа"? Да потому что оно "шляпа", и всё. И ничего оно такого не значит. И ничего обо мне не говорит. Не, ну правда же.
  Звонит телефон.
  Алё. Да, Руд, это я... По мобиле ему позвони. Выключил? Да нет, зачем ему выключать? Да даже если и так, Нинке позвони. Да, вместе вниз пошли. Он её провожает. А что ему передать? Да не буду я ему это говорить. Почему-почему... Потому что ты ещё больший болван, чем он. (Смеётся). Я рад, что ты это так воспринимаешь. Ну, блин, я не хозяин и не могу тебя так вот просто сюда пригласить. А ты вообще откуда звонишь? Что у тебя, на одиннадцатом этаже мимо окна самосвалы ездят? Ну, я понимаю, что автострада, но дождя не было, а их слишком уж слышно. И как вы вообще там живёте?.. А на чём ты сюда доберёшься? Огузок-то ещё не появлялся... Конечно, умею. Спрашиваешь! Но как я его заведу? Ты же ключей в зажигании, наверное, честным людям на потеху не оставляешь, а? Так. Ага. Угу. Именно оранжевый провод?.. Справа, под топливным баком... Ну, если твоя ласта туда пролезает, я своей рукой точно пролезу. Да. Давай. Скоро буду. Жди.
  Из прихожей слышен голос Нины.
   Г о л о с Н и н ы. Я же говорила, что он уже приехал. Слышишь? А ты ещё не хотел мне верить! Если уж я видела тень в окне, то я её видела. (Входит, за нею Макс). Нормально мы разминулись! Лёв.. Ваня? Это ты здесь? А Огузок? Стоп. (Максу). Он всё это время был здесь?! Он всё время был здесь и всё слышал? Макся!! Он...
   Б о е ц (в трубку). Конечно, твоя. Кто же ещё может устроить Максу подобный разнос.
   Н и н а. (Бойцу, указывая на трубку). Руд?
   Б о е ц (кладёт трубку). Да, Руд.
   Н и н а. А почему ты положил трубку?
   Б о е ц. Чтобы ехать за ним.
   Н и н а. А я?
   Б о е ц. Он сказал, если хочешь, можешь дождаться его, а если хочешь, пусть Огузок отвезёт тебя домой.
   Нина стоит и молча смотрит на Бойца.
   М а к с. Я так понимаю, что я здесь уже не хозяин. Некоторые уже распоряжаются не только моей квартирой и моим временем, но и Огузком! Что же. Я буду распоряжаться йихним мотоциклом.
   Н и н а. Что?
   М а к с. Я сам съезжу за Рудом.
   Н и н а. Ваня! Ему же нельзя ехать! Руд никому не позволяет прикасаться к его мотоциклу! Макс! Он будет недоволен! И... И, кроме того, он просил Бойца, а не тебя.
   М а к с. Пока!
   Н и н а. Ваня, ты же сильный. Ради меня, останови его.
   Б о е ц. Ох, и наворотили вы тут делов, ребята.
   М а к с. Ты первый начал воротить, если я, конечно, что-нибудь в чём-нибудь понимаю. Думаю, вам есть, о чём переговорить.
   Н и н а. Тебе не завести мотоцикл без ключа, а дубликат у меня!!
   М а к с (задорно). А Рудольфу известно, что у тебя есть дубликат? Молчишь? К тому же я знаю, как этот котёнок заводится без ключа. (Выбегает).
   Б о е ц. Оба-на!
   Н и н а. Ненавижу кошек! Люблю собак! Собак! Ясно?! (С размаху прыгает на диван, спохватывается, трогает себя за живот, впрочем, пока ещё совершенно не выдающийся по размерам). Что ж я, дура, делаю... А ты что молчишь? Скажи что-нибудь умное! Хоть мне. Раз ему не смог.
   Б о е ц. Если большинство людей действительно, как и говорит, любит собак и не любит кошек, то почему обращение "котёнок" у них ласкательное, а обращение "щенок" оскорбительное?
  Нина начинает смеяться.
   Н и н а. Ванюшка, как же я тебя обожаю.
   Б о е ц. То-то и оно.
   Н и н а. Как тут накурено.
   Б о е ц. А я не чувствую. Я хотел ещё покурить.
   Н и н а. Мне же нельзя сейчас дышать дымом! Ради меня даже Руди бросил курить.
   Б о е ц. Угум. А Макс начал. (Пауза). А когда-то ты пыхтела, как паровозное депо. Причём облегчённые никогда не признавала! Помнится, я нашёл на бабкином буфете пачку "Дуката", забытую, наверное, ещё при Брежневе... Сигаретинки без фильтра, в порыжевшей бумаге... Крепкие от выдержки, до слёз... Ты выкурила три одну за другой и не поморщилась.
   Н и н а. Не трави душу. Чувствую себя старухой, идиот.
   Б о е ц. Идиот?
   Н и н а. Идиот.
   Б о е ц. Идиот?
   Н и н а. Как говорил какой-то литературный критик, которого мы проходили на крылечке института и тоже, помнится, за сигареткой, "Достоевский хотел подарить мировой литературе образ положительно-прекрасного человека и написал роман "Идиот".
   Б о е ц (с улыбкой). Он так сказал?
   Н и н а. Не всё же должен помнить именно ты.
   Б о е ц (посмотрев на неё очень пристально). Одного не пойму. Зачем вам с Максом понадобился Руд?
   Н и н а. Ты хотел сказать, зачем нам с Рудом понадобился Макс?
   Б о е ц. Не. Ответ на этот вопрос мне хорошо известен.
   Н и н а. Иди. (Сжимая губы). Кури. На площадке, понял? На лестничной клетке!
  Боец выходит.
  Мы с Рудом счастливы, понятно? Он и я -- Счастливы! С большой буквы..
   Б о е ц (показываясь в проёме). ..."Зю".
   Нина запускает в него подушкой.
  Он исчезает.
  Хлопает входная дверь.
  Затем снова скрипит.
  Нина принюхивается.
  Затем вскакивает с места, идёт к проёму.
   Н и н а. Вань! Мне же сюда тянет! Закрой дверь, выхухоль! (Выходит в проём и останавливается в прихожей, но так, что её видно зрителям; принимает позу оскорблённой королевы). И спустись на пару этажей вниз!
   Б о е ц (неожиданно входя с сигаретой в кухню). Я лучше вообще на улицу схожу покурю. Где я оставил мобильник?
   Раздаётся сигнал пришедшего на компьютер сообщения ("Ди-линь!").
   Н и н а. Это твой?
   Б о е ц. Нет, это максов компьютер.
   Н и н а. Как интересно! (Хватает мышку, щёлкает клавишами).
   Б о е ц. Не смей! Нинка!
   Н и н а. Я уже открыла. Ну и чего? Это, видимо, тот же мифический страшный убийца забавляется. Видишь? Всего два словечка. "Хорошо играем"! Тра-ля-ля, тра-ля-ля, Максу пришло письмо от ужасного Зубра.
   Б о е ц. Почему именно от Зубра? Адрес из одних цифр, скорее всего анонимный.
   Н и н а. А от кого же ещё? Кто, кроме мифического Зубра, стал бы посылать загадочные сообщение о какой-то там игре?
   Б о е ц (обречённо машет на неё рукой). Всё. Я ушёл. Потом позвоню по домофону, ты мне откроешь.
   Н и н а (снова занимая видимую зрителю позицию за проёмом). Там моросит.
   Б о е ц (проходя мимо неё). Люблю дождь. (Уходит).
   Н и н а (вслед). Макс тоже. А Руд нет. Руд любит солнце. А я... Да не дёргай ты кнопку лифта, сказано же, сломан! (Шум едущего лифта). Ладно, был сломан... (Лязг открывающихся дверей лифта).
   Г у л к и й, д а л ё к и й г о л о с Б о й ц а. Дерьмо!
   Н и н а. Ну, это же общественный лифт. Может, кто и насрал. Бывает. Мы в интеллигентной стране, в конце концов. Зачем ты разуваешься? Ваня, ты с ума сошёл? (Подаётся вперёд, её не видно, слышно только голос). Куда ты суёшь кроссовок? Вань! Зачем ты блокируешь лифт? Прибраться хочешь? Почему ты меня обнимаешь? Что?
   Б о е ц (обнимая за плечи, вводит её в кухню и усаживает на диван, придавливает её плечи ладонями, потому что она порывается встать). Не ходи туда.
   Н и н а. Да что я, дерьма не видела!
   Б о е ц. Там не дерьмо. Там Огузок. Мёртвый. Совсем.
  Слышно, как лифт лязгает заблокированными дверьми.
  Так мы весь подъезд перебудим. Сиди, я сейчас просто сделаю так, чтобы он стоял на нашем этаже и не грохотал. Сиди.
   Н и н а. А ты умеешь?
   Б о е ц. Кто же этого не умеет.
   Н и н а. Я позвоню в милицию.
   Б о е ц. Даже не думай. Достаточно, что мы сохраним для них место преступления. Если сохраним.
   Н и н а. Что?!
  Лифт лязгает дверьми.
   Б о е ц (выбегая). Звони Максу. Срочно!
   Н и н а. Они же на мотоцикле! Они перевернутся! Оба!!
   Б о е ц (бросив на неё из прихожей полный полуизумления-полувосторга взгляд). Жди. (Уходит).
  Нина достаёт мобильник, выбирает в записной книжке номер.
  Ждёт, плечом прижимая трубку к уху, а сама копается в компьютере Макса.
  Видимо, Макс не берёт трубку.
   Она снова пытается дозвониться.
  Заслыша шаги в прихожей, спешно закрывает все "окна" и отскакивает от компьютера к барному стулу.
   Б о е ц. Я намертво закрыл двери, а лампочки внутри лифта я выкрутил.
   Н и н а. А отпечатки пальцев?!
   Б о е ц. Целы. Здесь, в полотенце завёрнуты.
   Н и н а. Отпечатки?
   Б о е ц. Пальцы! Лампочки, конечно! Что Макс?
   Н и н а. Не отвечает.
   Б о е ц. Ну, естественно! У него же высвечивается твой номер. Может, они кататься поехали?
   Н и н а. Откуда в тебе столько бессердечия?
   Б о е ц (позвонив со своего мобильника). Ты скоро? Едете? Давайте сюда. Быстрее... Нет, точнее, медленнее. Потому что шоссе мокрое. Да ничего со мной. Ничего не случилось. Точнее, случилось, в общем... Приедете -- не пользуйтесь лифтом. Я его заблокировал. Всё равно ночь. Нет, не шучу. ...Нет, не нашли. А там правда есть бутылка "Арарата"? (Знаками показывает Нине, как найти в кухонном шкафу коньяк). А ты прям так хотел, чтобы между нами что-то было! (Видит, как Нина после этой реплики разливает коньяк на столешницу, и кричит ей). Нинка! (В трубку). Да коньяк расплескала по столу. Вы сами где? Уже перед домом? Подымайтесь быстрее, мы тут оба на нервах. Отбой.
   Н и н а. На. Отхлебни.
   Б о е ц (осушив рюмку). Ещё.
  Нина подаёт свою.
  Фу-уф... Нин, а ведь мы так ни о чём и не поговорили.
   Н и н а. Ты... Ты что?! Там, в лифте, Лёвка! Мёртвый Лёвка! (Наливает себе рюмку коньяку). Он... Подожди, Ваня. А как он умер?
   Б о е ц. Пей уже.
   Н и н а (выпив полрюмки). А он -- он точно умер? Может, он ещё жив! Может, ему помощь нужна!
   Б о е ц. Пей! (Смотрит, как она пьёт). Я ведь тебе кое-что сказать хотел. Спросить.
   Н и н а. Обернись!
  В проёме стоит Лёнчик.
   Л ё н ч и к. Что тут у вас творится? Дверь подъезда не закрывается, под неё кто-то чего-то подложил, она распахнутая стоит. Входная дверь открыта. В подъезде темень. Лифт не работает. Лестница вся в какой-то грязи. Посмотрите на мои ботинки. И вообще, я думал, что это квартира Макса. И что Нинка замужем. Что вообще за ерунденция?
   Б о е ц. Слишком много вопросов.
   Н и н а. А ты зачем здесь? И как?
   Б о е ц. Слишком.. много.. вопросов.
   Л ё н ч и к. Я... я хотел с Максом помириться. Мне кажется, что я сегодняшними своими выступлениями обидел его.
   М а к с (входя, весело). Кто и кого обидел?
   Л ё н ч и к. Я. Тебя. И того, другого. Огузка.
   Н и н а. Знаешь, Огузку как-то сейчас по хрену всё это.
   Л ё н ч и к. Я всё это понимаю... Но я хотел извиниться. Макс! Я понимаю, каждый имеет право... (В продолжение его реплики Рудольф подходит к Нине, обнимает, улыбается и говорит ей одно слово: "Жена!" -- а она в ответ тоже говорит ему только одно слово: "Муж!"). ...Право на личную жизнь. Макс. Я понимаю, ты всегда строил из себя что-то особенное. Нет, я идиот, я опять что-то не то говорю. Надеюсь я не сильно оскорбил тебя и... и Огузка?
   Н и н а (фатальным голосом). Огузка кое-кто обидел куда сильнее, чем ты.
   Р у д о л ь ф. И кто? Где Огузок, кстати?
   М а к с. Да. Сам-то он где?
   Н и н а. В лифте... (Начинает тихо поскуливать; Рудольф гладит её по голове).
   М а к с. Чаво? Застрял?
  Нина открывает рот, но Боец грозит ей кулаком и пятится назад, до тех пор, пока в поле его зрения не попадают все.
   М а к с. Что за театральный разъезд вы устроили у меня дома?
   Н и н а. Макся. Твой убийца добрался до Лёвки, и Лёвка лежит в лифте мёртвый.
  Становится очень тихо.
  Боец пристально вглядывается в лица.
   Л ё н ч и к. Я не пойму. А Огузок что, стоит рядом в лифте и стережёт труп этого Лёвки?
  Нина вдруг сгибается пополам и начинает истерически хохотать.
  Опускается занавес, но её хохот ещё долго разносится за сценой.
  Раздаётся звук двух пощёчин, Нинино всхлипывание, и всё стихает.
  Конец первого акта.
  
  
  
  Акт второй.
  Та же кухня час спустя.
  На правом краю сцены, в углу за диваном стоит столик, на котором лежит тело Огузка, накрытое чёрной шёлковой простынёй. Простыня топорщится: из груди Огузка торчит нож.
  На подлокотнике дивана, лицом к трупу, сидит Макс и, всхлипывая, держит торчащую из-под простыни руку.
  Рядом с ним на диване сидит Нина и гладит его по пояснице.
  На барном стуле в левом краю сцены сидит Боец и рассматривает толстенную пачку поляроидных снимков.
  Входят Рудольф и Лёнчик, рукава у обоих засучены, они одеты в более потрёпанную и, очевидно, не свою одежду.
   Б о е ц (Рудольфу и Лёнчику). Вы чисто отмыли лифт?
   Р у д о л ь ф. Ещё бы. Лёнчик прирождённая домохозяйка. Думаю, таким чистым лифт не был со дня сдачи дома под ключ.
   Б о е ц. Слишком чисто... Идите потопчите там. Пару раз плюньте в углы.
   Л ё н ч и к (бросив на него полный ненависти взгляд). Может, ещё и пописать там?
   Б о е ц. Вообще-то я подобных вещей не одобряю... Но идея дельная. На твоё усмотрение, Лёнчик.
  Рудольф и Лёнчик выходят.
   Н и н а. Я не могу этого понять. Зачем мы уничтожаем улики?
   Б о е ц. Мы ничего не уничтожаем. На этих фотографиях есть всё, что нужно. Мы собрали отпечатки пальцев со всех поверхностей на этаже, извели на это пять рулонов скотча. Там же и все возможные следы с ДНК, если таковые были: кусочки кожи, волосы, перхоть, плевки. Вся уйма мусора, которая накапливалась в лифте по закоулкам лет пять. И, когда понадобится... если понадобится, мы можем спокойно предъявить это милиции.
   Н и н а. Что ты имеешь в виду?
   Б о е ц. Я имею в виду то, что нас загребут всех вместе и засадят лет на двадцать. Никто не будет разбираться, какой такой Зубр кому тут угрожал. Что ты предъявишь в доказательство его существования? Письмецо со словом "Поиграем"? Или два слова на "мыле"?
   М а к с. Что за два слова на "мыле"?
   Б о е ц. Забыли тебе сказать. Тебе пришёл E-mail. Два слова. "Хорошо играем!"
   М а к с. Когда?
   Н и н а. Видишь, он не удивился, что мы открыли его комп.
   Б о е ц. Мы?!
   М а к с. Так когда?
   Б о е ц. Минут за пять до вашего с Рудом приезда.
   М а к с. Лёвка. Лёвка. Лёвка. Лёвка.
   Н и н а. А какие у них основания подозревать нас -- в убийстве? За исключением того, что все мы друг друга знаем.
   Б о е ц. Как показала сегодняшняя ночь, мы как раз совсем друг друга не знаем. (Пауза). Ты ведь сегодня всех нас собрал, чтобы бросить нам в лицо именно это, а, Макс? Помнится, Макс, ты как-то сказал интересную вещь. Сказал, что ты общаешься со всеми своими друзьями по отдельности, один на один. Что если бы ты созвал вместе своих друзей, они бы переубивали друг друга. Тогда я тебе не поверил.
   Н и н а. И правильно. Может, мы не так хорошо знаем друг друга, как казалось. Зато все мы знаем Макса.
   Б о е ц. Да вот неправильно,.. заяц. У всех нас, как выясняется, была причина убить Огузка. И была возможность. У каждого по отдельности и у некоторых даже вместе.
   Р у д о л ь ф (появляясь в проёме). Ванюха решил сыграть в частного детектива? Лифт загажен, господа. Милости прошу ездить!
   Л ё н ч и к (садится на диван). Я теперь соучастник преступления.
   Р у д о л ь ф. Я тебе подыграю, Боец. На чём там остановился полёт твоей логики?
   Л ё н ч и к. Не понимаю твоего сарказма, Руди. Мёртв парень, с которым мы пару часов назад пили вместе пиво. А нас могут на всю жизнь упечь за решётку за его убийство.
   Н и н а. Ну, не на всю жизнь, допустим.
   Б о е ц. А мы на диво хладнокровно относимся ко всему этому, вы не находите? Никакой паники, мирные беседы.
   Р у д о л ь ф. Ты сам первый начал.
   Б о е ц. Меня уже другой раз за сегодня обвиняют в том, что я что-то там начал первым. Я всего лишь хочу убедиться, что никто из нас его не убивал, прежде чем мы позвоним в милицию. В противном случае нам придётся избавиться от трупа и помалкивать об этом деле. Ведь мы же все друзья, так?
   М а к с (бросается на него с кулаками). Друзья?! Я считал тебя своим другом, другом, понимаешь?! (Рудольф и Лёнчик оттаскивают его). Избавиться? Избавиться от Лёвки? И что ты предлагапешь? Прокрутить его через мясорубку?
   Б о е ц. По уху мне заехал... (Садится рядом, обнимает его). Давай во всём разберёмся и не будем пока давать воли эмоциям.
   М а к с. А ты железный.
   Б о е ц. Только кажусь.
   Р у д о л ь ф. Хорошо. Тогда рассуждать пока буду я. Итак, если я правильно понял, у нас есть труп. Не будем пока думать, как и кто из нас относился к.. трупу. (Максу). Что, и меня хочешь ударить?
   М а к с. Я перегрызу тебе позвоночник у основания шеи. Даже если у меня останутся два последних зуба.
   Н и н а. Мася, давай не увеличивать без нужды число трупов.
   Р у д о л ь ф. Покойный был обнаружен в лифте, сидящим на полу лицом к дверям. Руки покойного были связаны за спиною скотчем в двух местах: были стянуты запястья и, что интересно, локти. При переносе тела я, кстати, заметил следы побоев.
   Л ё н ч и к. Побои? На этом лосе?
   Р у д о л ь ф. Продолжаю. Что ещё? Рот залеплен тем же скотчем, но тоже интересно и со знанием дела. Это не целомудренный кусочек, которым прикрывают пасть заложникам в голливудских блокбастерах. Ленту несколько раз с усилием обмотали вокруг головы, заклеивая саму на себе. Шансов отклеиться нет, кроме того, результат подобного способа -- стимуляция слюнных желёз.
   Н и н а. Твои слова "со знанием дела" возбуждают и настораживают, заяц.
   Р у д о л ь ф. Орудие убийства -- охотничий нож, скорее всего с зазубринами по лезвию, для причинения наибольшего ущерба тканям. Его особенность -- продольный желобок. Он нужен для того, чтобы быстро спустить из тела кровь. Обычный нож, пока его не достали из раны, сам по себе является пробкой, поэтому медики не рекомендуют извлекать нож из тела. Этот нож при достаточной глубине ранения шансов спастись не даёт. Жертва приняла клинок с желобком в лёгкое.
   М а к с. Так его что, надо было достать из раны?
   Р у д о л ь ф. Это было бы ещё хуже. Зазубрины разорвали бы лёгкое окончательно. Какая разница, от чего умереть? От внутреннего кровоизлияния или от внешнего -- один хрен.
   Б о е ц. Или захлебнувшись слюной.
   Р у д о л ь ф. Или захлебнувшись слюной.
  Молчание.
   Н и н а. Говоря иначе, кто-то справился с ним, смертельно ранил и оставил умирать, осознавая неминуемость смерти. Как и делал этот Зубр с другими.
  Молчание.
   Б о е ц. Если предположить, что беднягу прикончил Зубр. Во что лично я не верю. Именно поэтому я сделал так, чтобы все улики сохранились, но до поры были в наших руках.
   М а к с. Но почему ты не веришь?
   Б о е ц. А что у нас есть в пользу версии о Зубре? Два послания, которые мог послать Зубр, мог кто-то другой или вообще два разных человека. История из прошлого Макса, которую мог знать любой, кто Макса достаточно долго знает.
   Л ё н ч и к. А это все мы.
   Р у д о л ь ф. Но именно это, если я правильно понял Бойца, означает, что любой из нас мог воспользоваться этой историей и убить Огузка. Только зачем?
   Б о е ц. Назову ряд причин. Намерение досадить или отомстить Максу. Неприязнь к самому Огузку. Сокрытие информации. Реализация собственных комплексов. Достаточно? Я даже не назвал самых распространённых мотивов: любовь и деньги.
   М а к с. Почему не назвал?
   Б о е ц. Потому что, как ты, наверное, помнишь, я не люблю детективный жанр. Итак, я мог убить Огузка, поскольку он угрожал жизни и здоровью моего друга Макса.
   М а к с. С моего согласия.
   Б о е ц. Если мы имеем в виду одно и то же.
   Н и н а. Вань, ты не мог бы выражаться чуточку пояснее?
   Б о е ц. Думаю, попытаться можно. Чуть позже. Ладно?
   Н и н а. Хорошо. Тогда скажи, по какой причине я могла бы убить Огузка.
   Б о е ц. Из желания обыграть Макса. Мне высказать мысль яснее?
   Н и н а. Не надо. Я поняла.
   Р у д о л ь ф. А вот я бы хотел пояснее.
   Н и н а. А я бы не хотела.
   Р у д о л ь ф. Тебе есть что скрывать от меня, жена? (Бойцу). Какие мотивы для убийства у меня?
   Б о е ц. Ревность.
   Л ё н ч и к. А у меня?
   Б о е ц. Боязнь своего отражения в зеркале.
   Н и н а. А у Макса?
   Б о е ц. У Макса вообще уйма. Он ведь наиболее близко знал убитого. И отношение к убитому у него было наиболее сложное. Сразу не разберёшь. Я пока остерегусь с предположениями. Но согласитесь, если два человека живут вместе, у них обязательно найдётся хоть по одному поводу убить друг друга.
  Рудольф и Нина с улыбкой переглядываются.
   Н и н а. А убил-то на самом деле кто, мистер Холмс?
   Б о е ц. Либо один из нас, либо не один из нас, либо имел место сговор.
   М а к с. Великолепно. У нас на руках покойник и целая планета подозреваемых. Прекрасная сдача.
   Р у д о л ь ф. Поэтому я считаю, что нужно отталкиваться не от того, кто мог и хотел убить, а от того, как было совершено убийство и когда.
   Б о е ц. Я вызвал лифт в два тридцать две. Я засёк.
   Р у д о л ь ф. Кто последним видел Огузка живым?
   Н и н а. Похоже, я. Около двух он высадил меня из машины у подъезда и поехал в лавку за жасминовым чаем.
   Р у д о л ь ф. И в эти полчаса произошло следующее. Кто-то обездвижил жертву, нанёс ей смертельное ранение и оставил в заблокированном лифте умирать. Думаю, с этим все согласятся?
   Б о е ц. Ну...
   Л ё н ч и к. Если б ты мыл с нами лифт, ты бы не нукал. Я, конечно, слышал, что в человеке много крови, но чтоб столько...
   Р у д о л ь ф. Мы не знаем, ударили ли его в лифте или где-то ещё. На каком этаже стоял лифт? Выше или ниже?
   Б о е ц. Лифт приехал снизу. Ехал секунд десять-двенадцать.
   М а к с. Это значит, лифт находился на втором или третьем этаже.
   Б о е ц. Но мы не знаем, был ли он заблокирован там или просто его отправили туда, когда сочли нужным дать нам найти тело.
   Л ё н ч и к. Да что мы вообще знаем?! Что за топотня вокруг да около! "Возможно", "кто-то", "предположительно"... Я знаю, что я не убивал! И точка! Я весь измазался в крови! Я таскал мёртвого человека!
   Б о е ц (не обращая на него внимания). Кто мог обездвижить его в одиночку? Версия первая: Макс. Учитывая, чем они занимались, они должны были безгранично доверять друг другу.
   Н и н а. Ты что имеешь в виду?
   Б о е ц. То, что французы называют бондаж, англичане -- бондедж. Связывание в эротических целях. Так что скрутить Огузка спокойно мог Макс, и тот бы поддался, а могла и симпатичная девушка, а таковая здесь одна.
   Л ё н ч и к. А почему девушка? Потому что он считал её слабее мужчины?
   Б о е ц. Нет. Просто ему нравились девушки. Да, как ни странно тебе это покажется, Лёнчик. Так что -- Нинка или Макс. Остальным пришлось бы повозиться, чтобы связать его.
   Р у д о л ь ф. Да долбануть по голове -- и связывай сколько душе угодно.
   Б о е ц. Но, если мы соблюдаем правила предыдущих убийств, жертва перед смертью должна быть в сознании и чувствовать приближение смерти. А с твоим подходом нельзя быть уверенным, что придёт скорее: смерть или сознание.
   Р у д о л ь ф. Ну, я же только предложил.
   Б о е ц. Либо это несколько человек. Предлагаю комбинации: Нина и Макс, когда он выводил её к подъезду, якобы чтоб Огузок отвёз её домой. Я и Нина, когда Макс поехал за тобой, Рудик. Ты с Максом вместе, пока мы с Ниной были тут.
   Р у д о л ь ф (зевая). Я сдохну со скуки. Сколько можно тянуть эту тягомотину? Кто его убил?
   Б о е ц. А никто не убивал. Он вообще живой. Макс, когда он откроет глаза?
   М а к с (глядя на часы). Минут через десять-двадцать.
   Н и н а. Так. Стоп. Подождите. Как живой?! Он холодный, из него ножик торчит.
   Б о е ц. Всякий, кто знает Макса, читал его опусы. Я, например, читал такой. Два друга решили разыграть трёх других. Якобы один другого скрутил и убил ножом. А трое разыгранных сдуру подстрелили липового убийцу. Его приятель, только что изображавший мертвеца, хотел было им помешать. Встал, значит, и как был со связанными руками, с кляпом и с ножом в груди, так и попёр на стрелявших. Те перепугались восставшего мертвеца и продырявили его из дробовика. Ну, и смылись. А дальше шла история о том, как наша доблестная милиция -- прикол на приколе! -- это дело пыталась распутать. Так вот, в этой истории не было бы ничего интересного..
   М а к с (с наигранной обидой). Ну!
   Б о е ц. Если бы автор не изобрёл новую конструкцию фальшивого ножа. Обычно у ножа убирающееся лезвие, и всякий, кто его взял в руки, поймёт, что он фальшивый. Здесь же клинок не цельный, а состоит из двух плотно прилегающих друг к другу стальных пластин. Они разводятся в стороны, как ласточкин хвост. Надел под рубашку специальную штуковину, которая блокирует нож в таком положении, вставил его в отверстие, и половинки ножа изогнулись и разъехались одна вверх, другая вниз. Тело не задето, нож будто бы торчит из груди. Точнее, из надетого блокиратора. Осталось сбрызнуть кетчупом -- и всего делов. Кровавое убийство. А если выдернуть нож, пружинящие половинки снова плотно-наплотно сойдутся, и никто не подумает, что нож необычный: лезвие-то никуда не убирается и режет прилично. Таким даже убить можно. Так, Макс?
   Н и н а (хватает Макса сзади за шею). Гадюка подла-я! И ты всё это время знал, сволочь! Издевался! Придушить тебя, свинью!
   Б о е ц. Но наш шутник усовершенствовал розыгрыш. Я знаю, он в последнее время интересовался медициной. Макс, ведь существуют такие инъекции, которые замедляют метаболизм. Человек в сознании, всё чувствует, всё понимает, но не может пошевелиться, дышит незаметно и мало, температура его тела падает... Ведь он чувствует, что ты держишь его за руку, Макс?
   М а к с. Он находил эту мысль весьма эротичной. Лежать бездвижным под чёрной шёлковой простынёй, когда твой любимый держит тебя за руку.
  Лёнчик скривился.
  Вот как он снова будет с нами -- спрошу, что он ощущал. Интересно, что чувствует человек, который может увидеть, как по нём будут плакать после его смерти.
   Л ё н ч и к. Надо что-нибудь поесть приготовить. Где у тебя картошка -- почистить?
   М а к с. Да, я забыл. Он как отойдёт от наркоза, будет чертовски голодным.
  Достаёт из нижнего шкафа картошку, из морозильника котлеты, ставит на плиту сковородку...
   Н и н а. Вот смотрю я на Лёнчика. Парень хозяйственный, лапочка такая. Девушка ему хорошая нужна.
   Л ё н ч и к. Да всё в порядке у меня с девушками!
   Н и н а. Я тоже помню этот случай. Ты вовремя не пришёл домой, так твои родители всех нас обзвонили, все четыре десятка человек, а на следующий день купили тебе поводок.
   Б о е ц. Какой поводок?
   Н и н а. Ну, мобильник. Чтобы если где задержится -- позвонить и дать по шапке.
   Р у д о л ь ф. Вот такое моя жена.. очарование.
  Нина тем временем подходит к трупу.
   Н и н а. Значит, ты говоришь, он всё чувствует, но не может пошевелиться. Хм. Никогда бы на подобное не согласилась. Наверное. Возможно. Скорее всего. (Кладёт руку на грудь Огузку). Мась, а он чувствует мою руку?
   Р у д о л ь ф. Кто же не почувствует твою руку.
   Н и н а. Руд, а ты не хочешь попробовать как он? (Кладёт вторую руку на грудь Огузку, теребит его рубашку). Всё видеть, всё слышать, всё чувствовать... и ничего не мочь поделать... Да, Огузок, ты нас здорово напугал. Имеем ли мы право на маленькую месть?
   М а к с. Не увлекайся.
   Р у д о л ь ф. Почему? Интересно, до какой степени она может быть увлечена.
   М а к с. Тебе всегда интересно наблюдать, как далеко зайдут другие. Это позволяет тебе ничего не делать самому. Достаточно одного молчаливого поощрительного взгляда,..
   Р у д о л ь ф. Ты обвиняешь меня в том, что я хорошо играю? Или в том, что я отбиваю у тебя хлеб?
   М а к с. Ну, спасите же меня кто-нибудь. Вы же видите, что мне нечего ответить этому хмырю!
  Рудольф хохочет.
   Н и н а. Масик, мы немного исправим скучный дизайн твоей кухни? Зачем тебе фотографии граффити, если можно сделать на стене настоящие? Мальчики, поднимите-ка это симпатичное тело. Руд, Лёнчик!
   Л ё н ч и к (взрываясь). Какого чёрта я весь вечер должен таскать на себе мёртвого педика?!
   Н и н а. Ладно, ладно. Мне Боец поможет. Ведь так?
   Б о е ц. А то как же. (Подходит к Огузку). Ну-ка, взяли.
   Р у д о л ь ф (подходит помочь). Может, снять с него эту штуку? (Указывает на нож).
   Н и н а. Он и так прикольно смотрится. Когда эта маськина инъекция прекратит на него действовать, пусть так и ходит с ножиком. Надо его уговорить соседей попугать.
   М а к с. Нам вообще-то жить здесь.
   Н и н а. Макс, не будь занудой. Мальчики, распластайте-ка его по этой стене. Да, да, прямо поверх этих фотографий.
  Боец и Рудольф прислоняют Огузка к указанной стене, Нина обводит его силуэт неизвестно откуда взявшимся мелком.
  А теперь вот тут, посреди пола. Ногу левую подогните, будто он бежал. Чуть-чуть крови с рубашки. Собака, не размазывается. Лёнчик, кинь сюда кетчуп. Спасибо. (Обводит силуэт на полу). А теперь давайте тут, у стены пусть сидит. Ага, так. (Обводит, потягивается). Уф, Маська, у тебя в квартире была крутая мафиозная разборка. Мальчики, в вас ещё остались силы?
   Б о е ц. К потолку, что ли, пригвоздить беднягу? Помилосердствуй.
   Н и н а. Какие мы слова-то знаем! Ладно, хватит с него. Сажайте на диван.
  Боец и Рудольф исполняют приказ.
   Б о е ц. Одни проблемы с этими трупами. Теперь я трижды подумаю прежде, чем решусь кого-нибудь укокошить.
   Н и н а (сидя в обнимку с трупом на диване). А если бы ты хотел кого-нибудь убить, ты бы какой способ выбрал?
   Б о е ц. Гм. Пожалуй, задушил бы.
   Н и н а. Чем?
   Б о е ц (с некоторым даже удивлением). Руками.
   Н и н а (поправляя Огузку воротник). А ты, молчаливый друг?
   Р у д о л ь ф (в сторону). Недурной способ привлечь к себе внимание.
   М а к с (так же тихо). И ты им нередко пользуешься.
   Л ё н ч и к. Котлеты горят.
   М а к с. Переворачиваю. Картошку варим в этой кастрюле, она больше. Кого отправить за пивом и за ма-а-аленьким тортиком?
   Н и н а. Да, кстати, а куда Огузок дел жасминовый чай?
   Р у д о л ь ф. Спроси у него.
   М а к с. В машине оставил, наверное. Сходи вниз.
   Н и н а. У меня для таких целей муж есть. Пойдёшь вниз, муж?
   Макс кидает Рудольфу ключи.
  Деньги есть?
   М а к с. На вот, возьми. Не забудь, мне тёмного.
   Р у д о л ь ф. Тебе -- по губе! (Выходит).
  Нина отправляется его провожать.
  Через некоторое в ремя в растерянности появляется на пороге кухни.
  В её руках измятая коробка.
   М а к с. А это что за мусор у тебя в руках?
   Н и н а. Ребята, это жасминовый чай. Полная коробка, 25 пакетиков. Растоптанная.
   Л ё н ч и к. Зачем растоптанная?
   Н и н а. Не знаю. Она лежала на площадке между этажами. Пролётом ниже.
   Б о е ц. Предполагаю, в машине Руд чая не найдёт.
   М а к с. Правильно. Когда ты помогал ему подготовить сцену в лифте, мог бы и поберечь нинкин чай.
   Б о е ц. Кому помогал?
   М а к с. Да Лёвке же. У кого же ещё он попросил связать его и полить лифт кровью?
   Б о е ц. Я вообще-то думал, что у тебя.
   М а к с. Значит, у Руда.
   Б о е ц. Он же его совсем не знает.
   М а к с. Да ладно. С одного взгляда было ясно, что Руд ему понравился. На Руда все западают. Меня только интересует один момент. Когда вы начали догадываться, что вся эта история со смертью Огузка один большой фуфел?
   Н и н а. Да с первой же минуты. Я давно и хорошо тебя знаю.
   М а к с. Ну и -- ?
   Н и н а. Блин, ну скажи мне: какой убийца захочет на тебя охотиться? А если и захочет, то прихлопнет сразу тебя. А прибить Огузка, чтобы насолить тебе -- слишком уж сложно. Литературщины много, понимаешь?
   Л ё н ч и к. Надо быть ближе к народу.
   Н и н а. Вот если бы мы нашли тебя с топором между лопаток, а Огузок проявлял признаки неутешного горя, я бы ещё подумала, что всё это правда.
   М а к с. Но это было бы против законов жанра. Основа жанра -- мёртвая красивая девушка. Ну, на крайний случай мёртвый красивый парень.
   Н и н а. Откуда в тебе столько комплексов?..
   М а к с. Нас делает интересными наше несовершенство.
   Н и н а. ...и привычка прятаться за штампованными истинами?
   М а к с. А с чего ты взяла, что заслуживаешь с моей стороны чего-то иного?
   Б о е ц. А ты не боишься, что Огузок всё это слышит?
   М а к с. Не знаю. Чего тут бояться? Я такой, какой есть. Вы сами говорите, что вы меня хорошо знаете. Тем не менее здесь и сейчас вы рядом. Может, не вопреки, а даже благодаря моим недостаткам и моим нелепым розыгрышам. Как ты думаешь, Нин?
   Н и н а. Я думаю, ты с Огузком вовсе не потому, что ты его любишь. На его месте мог бы быть любой другой. Ты с ним потому, что хотел быть с Рудиком, но Рудиком завладела я.
  Пауза.
   М а к с. Чего ты от меня ждёшь? Вспышки гнева? А ты не думала о том, почему подобная мысль пришла тебе в голову? Могу сказать. Потому, что это на твоём месте могла бы быть любая другая.
   Н и н а. Ты хочешь сказать, что мог бы и ты?
   М а к с. Я в этой жизни хочу занимать только те ниши, которые могу занимать я и только я. Я не из тех, кто садится на свято место, чтоб оно не пустовало.
   Н и н а. И из-за этого ты лишаешься уймы приятных и полезных вещей!
   М а к с. Допустим. Но тебе-то что об этом беспокоиться? Ведь с тобой, в отличие от меня, всё в порядке, так?
   Н и н а. Какая жалость, что не появится сейчас в проёме громила с бензопилой и не закричит человеческим голосом: "Я Зубр! Смерть тебе, Маська!"
   Л ё н ч и к. Макс, а где масло сливочное?
   М а к с. При чём здесь масло?
   Л ё н ч и к. В картошку класть, чтоб пюре из неё сделать.
   М а к с. А что, уже сварилась?
   Л ё н ч и к. Почти.
   М а к с. Слушай, если тебе не трудно, добеги в магазин за пачкой масла. Магазин у нас там, под домом, за углом. И если увидишь, поторопи Рудика.
  Лёнчик выбегает.
   Б о е ц. Смотри-ка, пока мы тут базарили, Лёнчик-то даже салатик нашинковал. С помидорчиками. Мировой всё-таки парень.
   Н и н а. Макс всё время хвалится, как прекрасно он готовит, а на самом деле он использует труд кухонных рабов!
   М а к с. Да уж тебе бы не мешало завести кухонного раба. Я думаю, Рудику уже надоело есть по утрам яичницу, разогретую из морозилки.
   Н и н а. Из... из какой морозилки?!
   М а к с. Ну, все известные мне блюда ты готовишь именно так: котлеты, пельмени, пиццу. Я подумал, и яичница не исключение. Знаешь, а если заварочный чайник ставить в холодильник, то чай может сохраняться ещё пять дней!
   Н и н а. А ты пробовал!
   Б о е ц. Вы когда-нибудь устаёте?
   Н и н а и М а к с (В один голос). Мы?!
   Б о е ц. По-моему, это даже Огузку надоело. Вон он как странно сползает на пол. Похоже, начал оттаивать.
  Компьютер подаёт звуковой сигнал, означающиё приход сообщения ("Ди-линь!").
  В прихожей звонок. Макс идёт открывать.
   В о з б у ж д ё н н ы й г о л о с Л ё н ч и к а. Макс, там, в лифте, Рудик. По-моему, он мёртвый.
   Г о л о с М а к с а. Теперь тебе одному придётся отмывать лифт.
   Г о л о с Л ё н ч и к а. Да нет, он просто лежит на полу лифта. Так, словно бы ему плохо стало. Нет никакой крови. Он просто не дышит.
   Б о е ц. Хоть какое-то разнообразие!
   Н и н а. Ну, по крайней мере теперь стало ясно, что Огузку помогал именно Рудольфик. Предлагаю посадить его тело на другой край дивана. Для симметрии.
   Б о е ц. Они ведь и правда похожи. Только Руд брюнет, а Огузок блондин.
   Н и н а. А я что говорила? Маська ведь его не просто так...
  В проёме появляются Макс и Лёнчик, они волокут Рудольфа.
   Л ё н ч и к. Посторонитесь же, сволочи!
   М а к с. А чего тебе не нравится! Ведь ты же не Огузка тащишь, а Рудика!
   Н и н а (указывая на диван). Давайте сюда его. Поправьте.
   М а к с. А что там за сообщение на компьютере?
   Н и н а. Я не смотрела.
   М а к с (кликая мышкой). Так. Это замечательно. Даже слишком.
   Н и н а (читает, заглядывая через его плечо). "Тебе ведь были дороги оба?"
   Л ё н ч и к. Ну, я побежал за маслом?
  Молчание.
   М а к с. Конечно, любой из нас мог прислать эту ерунду и с мобилы.
   Б о е ц. Что тебя смущает?
   М а к с. Понимаешь, они весят за восемьдесят килограмм каждый. А инъекции наркоза у меня было совсем чуть-чуть. Едва хватило бы на одного Огузка. Расстегните Рудику рубашку. (Осматривает глаза, заглядывает под веки, щупает сонную артерию, прикладывает голову к груди). На пол его! Срочно! (Начинает делать непрямой массаж сердца). Скорую!
   Б о е ц. Не надо скорой.
   М а к с. Не дури! Я сказал: скорую! Блядь, да вызовите кто-нибудь скорую!
   Б о е ц (кладёт руку ему на плечо). Дурак. Посмотри. Он умер уже десять минут как. Даже если ты заставишь работать сердце, мозг уже мёртв. Человек мёртв. Максимум, что ты можешь оживить -- растение.
   Н и н а. Как -- растение?!
   Б о е ц. А это я хочу у тебя спросить.
   Л ё н ч и к. Я не пойму, мне идти за маслом? Или эта игра вам никогда не надоедает?
   М а к с. Да заткнись ты, тупая скотина! Какая игра?! Где ты видишь игру?! Где?! Тебя носом ткнуть? Мы с тобой только что труп перетащили.
   Л ё н ч и к. Ну, на это я два раза не куплюсь! Вы можете играть тут во что угодно, а у меня... Картошка! (Бросается к плите, выключает). Кто-нибудь из вас вообще способен уделить внимание тому, что нам предстоит есть?
   М а к с. Я тебе эту картошку сейчас в задницу запихну!
  Нина начинает истерически хохотать.
   М а к с. Оставь, Нина, это уже было. Дайте ей кто-нибудь пару пощёчин! Боец! От чего, ты думаешь, он умер?
   Б о е ц. Как от чего! Ты на ногти его посмотри. Видишь эти полоски? Это следы долгого отравления тяжёлыми металлами. А потом организм не выдержал -- и всё. Кровоизлияние в мозг. Удар, проще говоря.
   М а к с. Уф...
  Молчание.
   Б о е ц. Никогда бы не подумал, что увижу такое наяву, да ещё и среди тех людей, которых давно знаю. В случае долгосрочного отравления первыми подозреваются ближайшие родственники, в данном случае, думаю, жена.
   Л ё н чи к. А что! Тяжёлые металлы не редкость. Я читал про жену, которая за несколько месяцев так отравила мужа селеном. Соединений с селеном, насколько я знаю, полно в шампунях против перхоти, в лекарствах для собак и для коров, найти проще пареной репы. А запах диметилселена похож на чесночный. Она всё это дело маскировала чесночной подливкой, муж её очень любил.
   Н и н а (сидя на полу, плача). Ты хочешь сказать, что если двое живут вместе, то всегда найдётся причина, да?
   М а к с. А зачем он тебе теперь нужен? Ты хотела от него ребёнка -- ты его получила. Ты хотела, чтобы ребёнок не был незаконнорожденным -- получила и это.
   Н и н а. Я любила его, Макс.
   М а к с. Ты?! И любила?! Ты хоть знаешь, что это такое? Ты думаешь, цветочки под луной, пестики-тычинки по ночам и сюси-пуси на людях -- это и есть любовь? Ты думаешь, если ты ползала по его коленкам на моих глазах, это ты выражала любовь к нему? Ты считаешь, что отбить его у Алёнки и потакать его слабостям называется любовью?
   Н и н а. А что же, что, по-твоему называется любовью? Когда ты тенью из дешёвого романа блуждаешь у него под окном? Или когда ты подсовываешь ему в постель свою подругу вместо себя, Сирано хренов! Любовью надо жить, с любимыми надо быть рядом!
   М а к с. В смысле, под боком! Что ж, тебе повезло, ты успела заграбастать себе какие-то крохи счастья, пока он был жив. Я уже никогда этого не успею. Подавись же тем, что получила.
  Боец с размаху наносит Максу хук с правой в челюсть.
  Макс отлетает к компьютерному столу.
  Тишина.
  Макс пытается подняться.
   М а к с. А вот за это спасибо.
   Б о е ц. Да на доброе здоровье.
   М а к с. Может, ещё скажешь мне, как я низок?
   Б о е ц. Не скажу. А то ты ещё, чего доброго, начнёшь этим упиваться.
   Л ё н ч и к (указывая Нине на Бойца). Учись. Вот это и есть любовь.
   Н и н а. Да обойдёмся без сопливых! Мало, что меня обвиняют в том, что я каждый день кормила мужа шампунем от перхоти...
   М а к с (в сторону). Ты преувеличиваешь свои кулинарные способности.
   Н и н а. ...так ещё меня будут учить, что такое любовь, беспарые гомофобы!
   Л ё н ч и к. Да, будут учить. Любовь -- это способность отдать всё любимому человеку. Раствориться в нём, как в самом себе. И незаметно быть с ним рядом. Всегда. Жить его интересами. Как сказал кто-то, смотреть не на него, а в одну с ним сторону.
   М а к с. Алёнка так и делала...
   Н и н а. Да вот и неправдушки! Алёнка на него как на бога смотрела. В рот заглядывала, тапочки подносила. Достала его и опекой, и ревностью вконец. Ты, Маська, не знаешь -- не говори. Скажи лучше, у кого ещё была возможность каждый день методично прикармливать Рудольфика ядом. Уж не у тебя ли?
   М а к с. Хотел бы. Но знаешь ли, огорчу тебя ещё и тем, что это не я. Я с ним каждый день не обедал.
   Б о е ц. Да, любовь! Выяснять отношения у трупа, попирая его ногами! Жалко, в "Поляроиде" все кассеты израсходованы. Я бы сохранил такие кадры для вечности.
   Н и н а. Нечего меня стыдить! Всё. Сбил с мысли. Макс только что сказал что-то дельное... Он сказал...
   М а к с. Я? Сказал что-то дельное! Ты шутишь!
   Н и н а. Ты сказал... "Я с ним.. каждый день.." Конечно! Его отравил тот парень, с которым он каждый день перекусывает на работе во время обеденного перерыва.
   Б о е ц. Перекусывал.
   М а к с. Теперь ещё и парень.
   Н и н а. Да. Этот парень.. Руд говорил, они когда-то вместе учились, и...
   Л ё н ч и к (тихо). Я этого не делал.
   Н и н а. Да при чём здесь ты! Ты здесь какой козе третья левая нога?
  Пауза.
  Макс начинает смеяться.
   М а к с. Боже мой! Он нашёл мне замену! Господи! (Хохочет). "Лёнчик прирождённая домохозяйка"! "Новая компьютерщица; буфера во; Надей зовут"! "Ты не думай, у меня всё с девушками в порядке..."
   Н и н а. Ты на что, сукин сын, намекаешь?
   М а к с. Прошу не трогать мою мамашу. И простить мне мой восторг. "Лёнчик прекрасно готовит"! Боже, меня сейчас разорвёт со смеху!
   Н и н а. Лёнчик! --?
   М а к с. "Я вам расскажу, что такое настоящая любовь..."
   Б о е ц. Оба-на...
   Л ё н ч и к. Но я его не травил! Почему никто не вспоминает о том, что на свете есть Зубр?! Почему обязательно надо среди нас искать убийцу! Огузок, ты что молчишь! Оттаивай уже! Наших бьют!
  Макс хохочет.
   Н и н а. Скотина! У тебя же будет ребёнок! Я же для тебя... (Пинает его).
  Когда Нина замахивается второй раз, Рудольф неожиданно хватает её за лодыжку.
   Р у д о л ь ф (усаживаясь на полу). Дальше можешь не продолжать. Я слышал всё, что не хотел услышать. Жена...
   М а к с (сквозь смех). Рудик серьёзно увлекался буддизмом. Если только он вообще увлекался чем-то серьёзно. Освоил дыхательную гимнастику то ли даосов, то ли йогов. Как видишь, иногда помогает.
  Нина переводит дыхание.
  Боец с грустной улыбкой смотрит на неё.
   Л ё н ч и к. Значит, никакого Зубра не было?
   Б о е ц. Почему же не было. (Подходит к Огузку). Дама и господа! Позвольте вам представить Виктора Зубарева, или Льва Горского, или Зубра, или Огузка, едина в четырёх лицах. (Смотрит в очумелые, но уже отказывающиеся изумляться лица). А вот и нож замысловатой конструкции. (Дёргает нож). Макс, почему нож не идёт? Могли бы отработать, чтобы было не так туго. Макс! Макс!
  Макс подходит и придерживает Огузка.
   М а к с (дрожащим голосом). Он окоченел. Что-то не так, Вань. Он одеревенел и совсем холодный.
  Боец наконец вырывает нож, и одновременно с его восклицанием "Вуаля!" в воздухе повисает вялый фонтанчик крови.
   Н и н а. Вы очумели со своими спецэффектами?
   Л ё н ч и к. Сидел бы я дома.
   Б о е ц. Ну, блин...
  Последние три фразы звучат практически одновременно.
   Б о е ц. Ребят, знаете, он и взаправду, всамделе мёртвый. Как колода.
   Н и н а. Детективы, блин.
  Повисает тишина, плавно переходящая в панику.
  Макс забирается на диван к Огузку, поджимает ноги, весь как-то съёживается, прижимается вплотную к телу, обняв обеими руками его локоть.
  Макс смотрит в пространство перед собой, глаза у него в эту минуту огромные.
  Потом он их закрывает.
  Тишина.
   М а к с (не открывая глаз). Ваня, если я тебя о чём-то попрошу, ты пойдёшь со мной?
  Пауза.
  Ты пойдёшь со мной?
   Б о е ц. Я не знаю, о чём ты попросишь.
   М а к с. Неужели ты думаешь, что я попрошу тебя о чём-то таком, что заставило бы тебя переступить через себя самого?
   Б о е ц. Ты можешь.
   М а к с. Даже сейчас?
   Б о е ц. Сейчас особенно.
   М а к с. Конечно, уже рассвело, но ещё достаточно рано, даже солнце не взошло. Улицы почти пустые. Ты поможешь мне вывезти это тело и похоронить его?
   Б о е ц. Давай. А они?
   М а к с. Они пусть остаются здесь. Им есть о чём переговорить. Пусть теперь они устраивают разборки втроём. Я не участвую.
   Н и н а (презрительно). А я-то спрашивала Рудика, что, если ты присоединишься к нам третьим. И он был не против.
   Л ё н ч и к. Где третьим?
   Н и н а. В постели, где ж.
   М а к с. Вы и об этом переговорите. Ваня, помоги мне.
   Л ё н ч и к. Да ты сам и убил его! Послушайте! Мы же все знаем Макса. Это же повторение одного из его любимых фильмов. Помните? "Полночь в саду добра и зла" Клинта Иствуда. Там Кевин Спейси играет Вильямса, парня, который жил в маленьком городке со своим любовником. А когда удалось зазвать в этот городишко парня своей мечты, Вильямс убивает своего любовника, но так и не признаётся этому парню, что сделал это из-за него. Вы что, не понимаете ничего? Всё же ясно, как божий день!
   М а к с (Бойцу). Идём.
  Макс и Боец взваливают на себя труп Огузка и уносят.
  Дверь из кухни закрывается за ними.
  За дверью слышно шебаршение.
  Хлопает входная дверь.
  Нина садится на диван между Рудольфом и Лёнчиком.
  Рудольф улыбается.
  Лёнчик озадачен.
   Н и н а. Ты видел этот фильм, заяц?
   Р у д о л ь ф. Макс как-то дал мне кассету. Где она, интересно, валяется у нас? Надо как-нибудь посмотреть.
  Пауза.
  Лёнчик, накладывай картошку. Шут с ним, с маслом.
  Лёнчик не двигается.
   Н и н а. Лёнчик, пойдём, я тебе помогу.
   Л ё н ч и к (изумлённо, не глядя на неё). В чём ты мне поможешь?
   Р у д о л ь ф. Оставь парня. Дай ему прийти в себя, освоиться.
   Л ё н ч и к. "Освоиться". Я помню... Когда мы поступали учиться, я увидел Макса. И впервые в жизни сделал то, что хотелось. В первый же день я приехал рано. Он сел за свободную парту, я сел рядом. Мы просидели рядом в разных заведениях восемь лет. И ничего больше. Я думал, что хотя бы освоился. А сегодня поглядел -- выходит, нет. Прости меня, Руд.
   Р у д о л ь ф. Да что там. Мы все такие. (Хлопнув его по плечу). Ты принят в клуб, парень.
   Н и н а. Ты как предпочитаешь: сверху или снизу?
  Рудольф усмехается.
   Н и н а. Я же пока просто поинтересовалась. Тем более, что ты сам хотел.
   Л ё н ч и к. Я одного не могу понять. Когда я пришёл сюда несколько часов назад, я не испытывал такого одиночества.
   Р у д о л ь ф. Ладно, забей. У Макса в компьютере наверняка полно порнухи. Сейчас пожрём, посмотрим... Ты же мужик, Лёнчик! Мужики не унывают!
  Лёнчик улыбается.
  Занавес.
  Конец второго акта.
  
  
  Акт третий
  Та же квартира.
  Та же кухня -- с час спустя.
  На авансцене, которая, как теперь ясно, изображает балкон, сидят на корточках и курят Рудольф и Лёнчик.
  Сзади них, по стене с проёмом, ползёт сверху вниз большое оранжевое световое пятно от окна, изображающее свет восходящего солнца.
  Они щурятся в этом свете.
  Рудольф в трусах, Лёнчик в трусах и накинутой на плечи серо-коричневой байковой рубашке, в которой он изредка поёживается и натягивает её поплотнее.
   Р у д о л ь ф. Ты о чём думаешь?
   Л ё н ч и к. Об Обломове. У него в квартире окна были на закат.
   Р у д о л ь ф. Макс тоже постоянно обращал на это внимание.
   Л ё н ч и к. И теперь вот купил квартиру с окнами на рассвет.
   Р у д о л ь ф. Да.
   Л ё н ч и к. Да.
  Пауза.
   Р у д о л ь ф. У Макса... шикарная спальня, да?
   Л ё н ч и к. Он там не спит. Он спит здесь, на кухне, на диванчике.
   Р у д о л ь ф. Слушай, Лёнь, ну почему ты такой грустный? Тебе что-то не понравилось? Ты скажи.
  Пауза.
   Л ё н ч и к. Мне кажется, я понимаю. Макса.
   Р у д о л ь ф. -- ?
   Л ё н ч и к. Когда.. Ну, когда всё кончилось и Нинка заснула -- тебе ведь тоже захотелось со мною оттуда выбраться и прийти сюда?
   Р у д о л ь ф. Она беременна, при ней нельзя курить. А знаешь, хочется.
   Л ё н ч и к. Правильно Макс сказал. То, что она беременна, для тебя лишь знак того, что можно не предохраняться. Смешно, что уснула она, а не ты.
   Р у д о л ь ф. Макс наоборот нашёл бы это закономерным.
   Л ё н ч и к. Он так хорошо вас знает. Что у вас было с Максом?
   Р у д о л ь ф. У нас?
   Л ё н ч и к. У вас.
   Р у д о л ь ф. А ты сам что думаешь?
   Л ё н ч и к. Какая разница.
   Р у д о л ь ф. Нет уж, ты скажи. Как говорит Макс, "если любит, не соврёт".
   Л ё н ч и к. Лучше дай мне ещё одну сигарету.
   Р у д о л ь ф. Скажи!
   Л ё н ч и к. Ты сам знаешь.
   Р у д о л ь ф. Ты что, дразнишь меня?
   Л ё н ч и к. А ты?
  Пауза.
   Р у д о л ь ф. Почему ты не хочешь ничего мне сказать?
   Л ё н ч и к. Ты обидишься.
   Р у д о л ь ф. Обижусь?
   Л ё н ч и к. Точнее, огорчишься. Тебе будет больно.
   Р у д о л ь ф (с иронией). Что, я так плох?
   Л ё н ч и к. Я думал сперва, что Макс тебя любит. И что он нашёл этого Огрызка... То есть, Огузка... Тебе на замену. А тут, когда Боец сказал, что Огузок и есть Зубр...
   Р у д о л ь ф. Я понял.
   Л ё н ч и к. И что они на самом деле давно друг друга знают, и что когда-то...
   Р у д о л ь ф. Я понял!
   Л ё н ч и к. Не рычи на меня.
   Р у д о л ь ф. Хе!
  Пауза.
   Р у д о л ь ф. Нинка умница.
   Л ё н ч и к. Это ты к чему?
   Р у д о л ь ф. Просто хотел сказать.
   Л ё н ч и к. А.
  Пауза.
   Л ё н ч и к. Руд, здесь вообще кто-нибудь кого-нибудь любит?
   Р у д о л ь ф. Где?
   Л ё н ч и к. На Земле.
   Р у д о л ь ф. Я вас всех люблю.
   Л ё н ч и к. Серьёзно.
   Р у д о л ь ф. Тебе поспать надо. Вон забирайся на Максов диван, если ты так хорошо его понимаешь.
   Л ё н ч и к. И смотри на рассвет.
   Р у д о л ь ф. Что?
   Л ё н ч и к. Я представляю, как Макс, чуть забрезжится, на цыпочках пробирается сюда, сворачивается комочком на диване и ждёт рассвета. Он смотрит, как солнце выкатывается, красное, обнимает его, согревает, он успокаивается, глядя ему в лицо, и засыпает в его объятиях. Когда солнце уходит, он уже не слышит этого. (Пауза). А когда просыпается тот, другой, то непременно идёт на кухню, и Макс открывает глаза и говорит ему: "С добрым утром".
   Р у д о л ь ф. Макс так легко не просыпается. Его пушкой не разбудишь. А тот, другой, как проснётся, в первую очередь идёт пописать, а не на кухню.
   Л ё н ч и к. Ты всегда такой?
   Р у д о л ь ф. Какой, солнце?
   Л ё н ч и к (помолчав). Никакой. (Пауза). А того, другого, больше нет.
   Р у д о л ь ф. Макс должен был когда-то доиграться.
   Л ё н ч и к. А ты думаешь, Огузок и правда убил всех тех людей, о которых говорил Макс?
   Р у д о л ь ф. Да вряд ли. Но представь, какой хороший был бы розыгрыш: мы бы неделю бегали как бобики, искали улики, чтобы выяснить, что разгадка была у нас под самым носом и что Зубр, от которого Макс должен спасаться, второй месяц живёт в максовой квартире!
   Л ё н ч и к. Это тоже один из любимых максовских фильмов. "Последний круиз яхты "Шейла". Там не только разгадка, там и ключ к ней всё время находился перед глазами игроков.
   Р у д о л ь ф. Надеюсь, там розыгрыш был поудачнее.
   Л ё н ч и к. Как сказать. Там, по-моему, дело кончилось четырьмя трупами.
   Р у д о л ь ф. Ты знаешь все любимые фильмы Макса?
   Л ё н ч и к. У меня просто хорошая память.
   Р у д о л ь ф. Завидую. Я иногда забываю, зачем вышел из дома. Могу в мусоропровод вместо мусора ключи от квартиры кинуть.
   Л ё н ч и к. Ты просто потерялся.
   Р у д о л ь ф. Кто же меня найдёт?
   Л ё н ч и к. А ты кому-нибудь позволяешь себя найти?
  Пауза.
   Р у д о л ь ф. Я и не знал, что ты такой умный.
   Л ё н ч и к (посмеиваясь). Спасибо.
  Пауза.
   Р у д о л ь ф. Значит, Боец увидел этот ключ, который якобы всё время висел перед нашими глазами.
   Л ё н ч и к. Услышал.
   Р у д о л ь ф. То есть? Кто-то что-то сказал?
   Л ё н ч и к. Тут много кто и много чего наговорил. Важно то, что кое-кто кое-чего не сказал, а должен был.
   Р у д о л ь ф (заинтересованно и иронично). Ну-ка, просвети меня.
   Л ё н ч и к. Ты обратил внимание на то, какого характера был этот Огузок? Настоящий лев, вальяжный, властный и, несомненно, с инстинктом собственника. Человек, который видит только то, что движется, которому интересно хватать только то, что ускользает. Для него главное получить то, что он считает своим и настоять на своём.
   Р у д о л ь ф. Ты хочешь сказать, что это психологический портрет Зубра как убийцы? Похоже, в принципе...
   Л ё н ч и к. Да даже если отбросить измышления. Макс сказал, что хочет нам о ком-то рассказать. О человеке, который его убъёт. Его переспросили, кто это. И он ответил: "Человек, которому я принадлежу". Мы же знаем, что Макс никому не принадлежит. Он игрушка, тряпичная кукла, Арлекин снаружи, Пьеро внутри. И он сам этим кичится. И тут он говорит, что кому-то принадлежит. И собственник Огузок не издаёт ни звука.
   Р у д о л ь ф. Бля-а-адь, как он был польщё-о-он...
   Л ё н ч и к. Теперь ты понимаешь, почему я уверен, что его убил Макс? После этой фразы он стал бы через некоторое время совершенно неинтересен Огузку. Зачем льву добыча, которая не убегает?
   Р у д о л ь ф. Львице. Охотятся именно львицы.
   Л ё н ч и к. Я не знал.
   Р у д о л ь ф. Ты хочешь сказать, что Макс убил этого громилу, чтобы тот умер его собственностью?
   Л ё н ч и к. Когда понял, что живым ему Огузком не владеть... Чёрт! А ты не думаешь, что -- все те люди -- убитые Зубром -- что их всех прикончил Макс? Потому что они стояли на его пути к Огузку? Из гипертрофированного чувства собственности убил. То есть, из ревности.
   Р у д о л ь ф. Макс -- убийца? Не смеши! Он ещё мог прибить Огузка, чтобы остановить убийства. Чтобы спасти всех нас от него, наконец. И ему хватило бы иронии заставить убийцу перед смертью почувствовать примерно то же, что ощущали жертвы. Чувство вероломно обманутого доверия. И то, как неминуемо истекает из них жизнь. У Макса, Лёнчик, гипертрофированное чувство справедливости, а не собственности.
   Л ё н ч и к. Так вот ты как о нём говоришь!
   Р у д о л ь ф. По-моему, я честен.
   Л ё н ч и к. Как говорит Макс, "если любит, не соврёт". Отвечай: ты убил Огузка?
   Р у д о л ь ф. Опа! С дуба рухнул?
   Л ё н ч и к. Другого ответа я и не ждал.
   Р у д о л ь ф. А если я сейчас отсюда прыгну вниз, что ты скажешь? Тоже что другого ты и не ждал?
   Л ё н ч и к. Здесь же седьмой этаж. Ты разобьёшься в лоскуты.
   Р у д о л ь ф. В лоскуты рвутся, а не разбиваются... Лучше вспомни, как читается то стихотворение, которое выбито на могиле у Роберта Луиса Стивенсона.
   Л ё н ч и к. Да что ты заладил! О могилах... Я, конечно, понимаю, как говорила одна моя подружка, "всякая тварь после соития грустна".
   Р у д о л ь ф (грустно-насмешливо). О!.. У тебя были подружки... (Серьёзно). У тебя хорошая память -- так читай.
   Л ё н ч и к. К заходящему солнцу лицом ввечеру
   Положите меня -- и я умру.
   Я радостно и легко умру,
   Но вам завещаю одно --
   Написать на моей доске гробовой:
   "Моряк из морей вернулся домой,
   Охотник с гор вернулся домой.
   Он там, куда шёл давно".
   Р у д о л ь ф. Как хорошо. (Пауза). Радостно и легко. (Буднично-доверительным тоном). Слушай, Лёнчик, есть одна вещь, которую я никогда не смогу сказать Максу так, чтобы он поверил. Как он вернётся, скажешь ему? Вместо меня.
   Л ё н ч и к. О чём?
   Р у д о л ь ф. Ну... (Ходит по краю сцены, вскакивает на рампу, изображающую парапет балкона, неумело балансирует под сдавленное дыхание Лёнчика). Скажи ему...
   Л ё н ч и к (бросается к Рудольфу). Не смей!
   Р у д о л ь ф. ...что у меня тоже есть сердце. (Прыгает под сцену, и Лёнчик ловит руками только воздух).
  Сзади раздаётся резкий испуганный вдох.
  Лёнчик оборачивается -- в проёме стоит Нина, обернувшаяся простынёй.
  Она уже обрела самообладание и стоит с неуместным, казалось бы, достоинством.
   Л ё н ч и к. Я не...
   Н и н а. Какая разница. (Медленно подходит к Лёнчику). Где я ещё найду такого хорошего мужа? Или ты боишься, что я сейчас тебе скажу, что после всего, что было, ты, как порядочный человек, обязан на мне жениться?! Ну, что ты так дрожишь? Будь, наконец, мужчиной.
   Л ё н ч и к. Но я не...
   Н и н а. Один раз, когда я его спросила, каким образом он хотел бы умереть, он сказал: "Легко". И добавил: "Упасть вниз с большой высоты". Но я всегда думала, что это актёрство. А оказалось -- игра.
   Л ё н ч и к. Какая ещё игра? Он же разбился!
   Н и н а. Он ведь актёр. (Посмотрев вниз). Мне всегда нравились именно актёры. (Долгая пауза). Что же мне делать с тобою, мальчик? У Макса ещё оставался коньяк. (Проходит к кухонному шкафу). Хочешь коньяку? (Наливает). Он ничего не просил мне передать?
   Л ё н ч и к (залпом выпивая коньяк). Что-то про сердце. Да. Что он оставляет тебе своё сердце.
   Н и н а (положив руки на живот). Значит, эту роль он всё-таки играл для меня.
   Л ё н ч и к. Леший вас всех разберёт!
   Н и н а. А что ты от меня хочешь? Чтобы я прыгнула вслед за ним? Чтобы я тебя пристрелила за то, что ты его не сберёг? Или просто следом скинула? Нет, Лёнчик. Время не вернёшь, но у меня был хороший муж, которым я горжусь, и такой же будет ребёнок. Ты позвонишь куда следует? Надо сказать про Рудика... и про Огузка этого. Пусть с этим разбираются кому следует.
   Л ё н ч и к (показывая пальцем на проём). Смотри туда.
  В проёме играют уже не оранжевые, а золотые лучи солнца, и в этих лучах, в глубине проёма, вырисовывается силуэт, и это силуэт Огузка.
   О г у з о к (входя). Я думаю, вам не следует торопиться со звонком.
   Н и н а. Да умрёшь ты когда-нибудь, наконец, или нет?! (С последним словом опускает на его голову сковородку с плиты). Где это видано, чтобы заставляли так непосильно трудиться беременную женщину!
  Огузок оседает.
  Лёнчик, держи сковородку. Надо отсюда сматываться. Если он пошевелится, пока я буду собираться, тресни его по другому уху. Я уже ни хуя не понимаю, что здесь происходит, но знаю точно две вещи: что этот парень на полу явно не привидение и что всё это вовсе не такой дешёвый розыгрыш, как мне показалось вначале.
   Л ё н ч и к. А вначале тебе показалось, что всё это розыгрыш?
   Н и н а. Не заговаривай мне зубы. (Выходит).
   Л ё н ч и к (глядя на сковородку). Бляха-муха, вот вляпался так вляпался! Правильно мама говорит: ночевать надо дома. Дома надо ночевать. Я уже пережил все круги ада, чувствуя себя соучастником убийства, и больше эту роль играть не намерен. (Достаёт сотовый). Алло. Милиция? Это звонит убийство. То есть...
  Раздаётся выстрел, как будто пробный, потом ещё два один за другим.
  Стреляла Нина из проёма.
  Мобильник падает из руки Лёнчика, разбивается об пол...
   Н и н а. Звонил бы с городского, идиот, они бы хоть по номеру адрес вычислили. (Подходит к телу Лёнчика, перешагивает). Какой же мужик нынче квёлый пошёл. (Подходит к Огузку).
   О г у з о к (слабо). Если ты надеешься всунуть мне свою пукалку в руку -- даже не мечтай. Пристрелить меня ты, конечно, можешь. Но свалить на меня убийство вот этого паренька у тебя не выйдет. Беги-ка ты, девочка, отсюда. У тебя минут десять. Сейчас приедут Боец и Макс, и тогда ты точно сядешь. (Улыбается). Тебе никто не говорил, что когда ты действуешь решительно, ты становишься действительно прекрасной?
   Н и н а. Мужчина, которого невозможно убить, делает мне такие комплименты. (Качает головой). А может, раз уж я тебе так нравлюсь, плюнешь на Макса? А?
   О г у з о к. Пытаешься снова показаться мне прекрасной?
   Н и н а. Я ещё не поняла, не почувствовала... Скажи... Правда, что когда совершаешь убийство, снимается некоторый психологический барьер?
   О г у з о к (улыбаясь). Не знаю.
   Н и н а. Знаешь. Ты себя в зеркале видел? (Проводит пальцем по его щеке). Здоровый, сильный, небритый мачо. Ты не похож на Огузка, ты похож на Зубра.
   О г у з о к. Мало ли, кто на кого похож. Пластическая хирургия. Мне не нравился мой нос, птичьей гузкой. Я сделал операцию. Кое-что поправил. Моя ли вина, что после этого я стал так похож на кого-то из максова прошлого?
   Н и н а (разочарованно). Наверное, ты прав... Максу привет. Бойцу привет. И тебе, нос птичьей гузкой, тоже привет. (Уходит).
  Огузок сидит несколько секунд без движения, потом начинает хохотать.
  Он сидит на полу, в жёлтом солнечном пятне от окна, и смеётся.
  Периодически ойкает, замирая и хватаясь за разбитую голову, потом снова хохочет.
  Достаёт мобильник, нажимает одну цифру.
   О г у з о к. Макс, всё. Да, ты свободен и я свободен. Как "кто остался"! Конечно, девушка. Она из них самая крепкая. Знал бы ты, как она саданула мне таганом по голове! Слышишь вой сирен? (Протягивает трубку к балкону/зрительному залу, давая собеседнику послушать сирены скорой помощи под окном). Это кто-то из соседей вызвал медиков и ментов. Да, один с балкона выпал, не могло же это пройти незамеченным. Звякни сам в ментуру. Скажи, звонил друг, сказал, что ранен, что в квартире была бойня... Уж поверь мне, бойня была. Погоди, слушай внимательно, как ты объяснишь, почему я позвонил тебе, а не ментам. Чтобы позвонить в милицию, мне надо нажать три кнопки, а чтобы позвонить тебе -- только одну. Скажи, что я скорее всего ранен и слаб и истекаю кровью. Да не волнуйся, весь не истеку. Вон звонят в квартиру. Репетирую стон смертельно раненого: А-а-а-а... Ну всё, отбой. А-а-а-а... А-а-айййй....
  Занавес опускается; слышно, как за занавесом ломают дверь в квартиру.
  Шум, голоса большой массы народу, потом неожиданно всё стихает.
  Пауза.
  Занавес поднимается.
  На сцене некоторый беспорядок, полутемно.
  На кухне Макс и Боец.
  Они выходят на балкон.
  Закуривают.
   М а к с. Надо же, к вечеру управились. Я думал, они дня четыре будут улики по углам выискивать.
   Б о е ц. В голове не укладывается.
   М а к с. Ты же видел запись камер видеонаблюдения. И менты всё видели. У них в голове всё чётко уложилось. Конечно, они решили, что все мы психи, и за подобные розыгрыши нас по головке не погладят, но никто не докажет, что именно они стали причиной смерти кого бы то ни было. Кроме того, менты получили записи других вечеров с другими розыгрышами, после которых ничего подобного не случалось. Огузка вот жалко. И что его, на перевязочном так долго держат? Томограф, что ли, у них глючит?
   Б о е ц. А чей тогда труп мы таскали по всему городу?
   М а к с. Зубра. Витьки Зубова.
   Б о е ц. Хочешь сказать, они двойники? Макс, это пошлость. Это противоречит канонам детективного жанра.
   М а к с. Ты не любишь детективный жанр.
   Б о е ц. Я да. Но ты любишь.
   М а к с. Знаешь, бывают на свете ситуации, когда не до эстетики. Зубра воспитали монстром его родители. Хорошие люди, но это мало помогает в воспитании детей. Мало того, что у него сформировалась уйма комплексов, так он ещё и ненавидел свою жизнь. Понимаешь, Вань, жизнь -- это лента, и каждая последующая минута -- продолжение предыдущей. А каждая предыдущая минута определяет последующую. Это ловушка, из которой не выбраться.
   Б о е ц. Ну, можно и так на это посмотреть.
   М а к с. Зубр смотрел именно так. И я познакомил его с Огузком. Огузок ненавидел свой нос, над которым, как ему казалось, все смеялись, ненавидел безотцовщину, отсутствие хорошей работы. Зубр ненавидел работу, родителей, девушек, с которыми встречался, всё, что не давало ему быть другим. И он предложил Огузку сделку. Согласно ей Огузок пришёл в клинику пластической хирургии, и они с хирургом на компьютере смоделировали то лицо, которое хотел бы иметь Огузок. Разумеется, это было лицо Зубра, но так как всё это было сделано без фотографии Зубра, как бы по наитию, по вдохновению хирурга, подкопаться никто никогда не сможет. За пару дней Зубр обучил Огузка, что ему делать как руководителю маркетингового проекта, и Огузок заменил его.
   Б о е ц. А сам переселился к тебе и получил желанную свободу.
   М а к с. Ну да. Но вот парадокс: свободу потерял я. Зубр полностью поработил меня, да и Огузка стала тяготить рафинированная жизнь Зубра. Я понял, что то чудовище, которое спит бок о бок со мной, не имеет уже ничего общего с тем, кого я полюбил когда-то. А Огузок мне нравился таким, какой он есть сейчас. Я понял, что люблю в нём не отражение чьего-то прошлого, а его собственное настоящее. В общем, Огузок хотел вернуть себе свою жизнь, я хотел вернуть Огузка. Значит, надо было избавиться от Зубра.
   Б о е ц. И всю эту череду розыгрышей ты придумал для того, чтобы до поры скрыть убийство?
   М а к с. Ну да.
   Б о е ц. И пока Нина заставляла нас таскать по комнате труп Зубра, Огузок готовил декорации к сцене его смерти? Скажи, кто-нибудь из нас сегодня ночью видел Зубра живым?
   М а к с. Допустим, я скажу, что нет; только Огузка.
   Б о е ц. И ты думаешь, что в трупе никто не обнаружит следов твоей инъекции?
   М а к с. Представь, как эта гибель выглядит для любого нормального следователя. Вчера вечером Зубру разбили лобовуху на его "девятке". Он поставил на место разбитого стекла старое, без защитной плёнки, и поехал в магаз за новым. Новое купил, но не установил, поставил в гараже. Поругался с родными. Набуздыкался пива. Поехал в ночь кататься на машине и врезался на просеке в дерево. Стекло было без защитной плёнки, и потому не треснуло, а разлетелось на осколки. Один проткнул его грудь. Поскольку машина не взорвалась, опознавать труп будут в лицо, никаких дополнительных экспертиз не будет. Несчастный случай, дело закрыто.
   Б о е ц. Только тот осколок, который мы в него воткнули, не очень-то повторяет форму твоего ножа.
   М а к с. Это уже не важно. Важно, что Огузок стал свободным. А пока мы с тобою вгоняли зуброву тачку в дерево... Ты видел на плёнке, как они тут все в квартире перебили друг друга. И я тоже стал свободен. Правда, ещё предстоит перенести уйму дознаний по поводу того, как мы тут развлекались... Но всё это настолько безумно, что никто не сочтёт нас убийцами. Полными придурками, больными на всю голову -- на доброе здоровье.
   Б о е ц. Но никто никогда не подумает, что всё это безумие могло быть просчитано, чтобы скрыть убийство, на которое невозможно выйти. Да, Макс, не смотри на меня так, я знаю, что невозможно. Я заглянул в водительские права в "девятке". Там стоит другое имя: Николай Изюбрин. Однако я так понимаю, Виктор Зубарев тоже существует, и с ним ты тоже учился,..
   М а к с. И он жив-здоров, так что если Нинку вдруг поймают и начнут проверять её показания, то посчитают, что про Зубарева всё придумано. Мной или ей. Но её не поймают. Она ведь теперь тоже свободна. У неё блестящее криминальное будущее, и в этом она будет счастлива. Ваня, Ваня, знал бы ты, какие в ней задатки авантюристки! Бли-ин! Кстати, спорим, через пару лет она мне позвонит?
   Б о е ц. Всё-таки, Макс, и ты тоже редкая скотина.
   М а к с. Ну, хотя бы редкая. Интересно, они не выдули весь мой коньяк? Пропустим по рюмочке?
  Они разливают по чайным кружкам остатки коньяка.
  Пьют отхлёбывая и хыкая, посмеиваясь.
  Боец садится на барный стул, Макс на крутящийся.
  Макс начинает кататься на стуле с кружкой коньяка в полусогнутой руке.
   М а к с. Представь, что почувствовали сегодня менты, завалившись сюда. По всей кухне мелом обведены силуэты трупов, море крови и два тела на полу, в спальне матрас, ещё тёплый и мокрый... Кстати, надо будет забыть его у экспертов. Сегодня же куплю новый. То есть, завтра. Скажи, Ваня... Вот если честно. Мы же преступники. Коза ностра. Спрут. Аль Каеда... Или это не мафия -- Аль Каеда? Не знаю. Ты ведь должен был воспротивиться тому, что мы делали.
   Б о е ц. Я знаю, что за любовь надо бороться.
   М а к с. Даже так?
  Молчание.
   Б о е ц. Я тебя как будто впервые понимаю. Ты сказал, что про каждого человека можно узнать всё, если слушать, что он говорит. Ты сказал это потому, что собирался сегодня обманывать всех, но при этом не хотел, чтобы я обманулся?
   М а к с. Я никогда не обманываю тех, кого люблю. Я могу не говорить всей правды, не отвечать на какие-то вопросы, но это другое. Я знаю, что стоит мне начать кого-то обманывать, как я начинаю меньше любить этого человека. Это же очень просто. Если хочешь полюбить кого-то, начни говорить ему только правду и делать что-нибудь для него. Хочешь любить кого-то меньше -- начни ему врать.
   Б о е ц. Секрет любви от Максима Пеликанова.
   М а к с. Самый важный секрет на свете.
   Б о е ц. Ты хочешь сказать, что ты меня любишь?
   М а к с. Обожаю. Твой взгляд упрекает меня в том, что я снова ушёл от ответа? Конечно, люблю. Не пугайся: как друга, а не как мужчину или женщину.
   Б о е ц. Да я и не пугаюсь. Я думаю, кого же люблю я.
   М а к с. Меня.
   Б о е ц. Ну, это-то обязательно. Даже после всех сегодняшних неджентльменских выкрутасов.
   М а к с. Ты сегодня так безупречно чувствуешь меня, просто удивительно. Всё, что я ни подумаю, ты как будто моментально воспринимаешь. Мы ведь нечасто видимся. Не понимаю. Вот Лёвка. Я люблю его, и он, по-видимому, любит меня. Но он не чувствует меня так точно, как ты. Может, я прав, когда ценю дружбу выше любви?
   Б о е ц. Может, просто дружба тебе попадалась лучшего качества, чем любовь.
   М а к с (усмехнувшись). Может быть. Другой, не ты, сказал бы, что мне попадались лучшего качества друзья, нежели возлюбленные. И я возненавидел бы его.
   Б о е ц. Демагогия на выезде. (Закуривает новую сигарету).
   М а к с. Тебе ведь жалко её? Нинку?
   Б о е ц. Давай я лучше последую твоему правилу и не буду отвечать вовсе.
   М а к с. Она тебя не стоила. Впрочем, мы редко любим тех, кто нас стоит.
   Б о е ц. А Вера? Она меня стоит?
   М а к с. Пока ты её любишь.
   Б о е ц. Выкрутился.
   М а к с. Ага.
  Пауза.
   Б о е ц. Только видишь ли, в чём штука. Я ведь думаю, что с Огузком и Зубром всё было наоборот.
   М а к с. Ну, снова здорово!
   Б о е ц. Мы ведь с тобой пристраивали тело не Зубра, а Огузка.
   М а к с (хватаясь за голову). Слушай, Вань, кончай. Мне осточертели твои игры в детектива! Почему мы не можем спокойно сидеть и смаковать коньяк! У нас что, начинается в заднице зуд Раскольникова?
   Б о е ц. Я послушал твою версию. Хорошая, циничная, свободолюбивая и полная справедливости и беззакония. Почему бы тебе не посидеть три минуты и не выслушать мою?
   М а к с. Ладно. Но только если ты уложишься в две минуты. И не будем больше сегодня об этом.
   Б о е ц. Две -- хорошо. Хватит и двух. Вот она. Жизнь, которой Зубр жил долгие годы, обрыдла свободолюбивому Огузку за два месяца. И он стал угрожать, требовать от Зубра отката. Хотел тебя укокошить. Оставался один выход: он должен был умереть вместо Зубра, как жил вместо него. Ты пригласил его сюда для переговоров, сказав, что будет вечеринка и кто на ней будет. Он знал кое-кого из нас и был уверен в собственной безопасности. Когда Нина отправила его за жасминовым чаем, его уже ждал в подъезде Зубр. Он сделал Огузку укол какого-то наркотика, придал ему тот вид, в котором я его нашёл, полил на него киношной крови и укрепил на нём это твоё изобретение. А потом объяснил ему, что кто-нибудь обязательно вытащит нож из блокиратора, а когда будет пытаться вставить его назад, чтобы придать жертве прежний вид, тогда-то и будет совершено настоящее убийство. Так Огузок и сидел, бездвижный, ожидая собственной гибели. Ты собрал в одной квартире кучу людей, каждый из которых имел желание и возможность убить его. И просто ждал, когда кто-нибудь, неважно кто, нанесёт смертельный удар. Мне даже интересно, кто и в какой момент это сделал. Может, посмотреть запись этих твоих камер на компьютере? Ведь они работали с самого начала вечера?
   М а к с. Они всё время работают. И ты это знаешь. Как знаешь и то, что в лифте их нет.
   Б о е ц (улыбнувшись). Да. Так вот, когда мы пристраивали труп в разбитой машине, я обратил внимание на то, что это тело того самого человека, с которым я разговаривал в начале вечера. Понимаешь, этот человек недавно брился.
  Макс хлопает себя по лбу и начинает смеяться.
  Но вот в чём штука, Макс. Эта коллекция снимков граффити, которой ты увешал всю заднюю стену. Я ведь осмотрел их все. Там есть один интересный снимок. Мужской профиль, составленный из японских иероглифов. Очень интересный снимок. Заметно, что граффити закончен не той рукой, которой начат. Ты ведь начал учить японский, верно? Я не знаю этого языка, но иероглиф, обозначающий слово "любовь", мне известен. Я уложился в две минуты?
   М а к с. Почти.
   Б о е ц. Я очень рад. (Пауза). Поставь какую-нибудь музыку.
   М а к с. Какую?
   Б о е ц. Хорошую.
  Макс подъезжает к компьютеру, несколько раз кликает мышкой.
  Звучит музыка.
   Б о е ц. Древние говорили: берегитесь своих желаний, ибо они могут сбыться. Мне не так уж легко живётся, но понимаешь, я часто чувствую, что почти счастлив, если не сказать счастлив совершенно.
   М а к с. В том смысле, что у тебя вроде бы ничего и нет, и при этом есть всё, что делает тебя счастливым.
   Б о е ц. Наверное, так. Так вот, мне хотелось... У меня было желание, чтобы и ты был счастливым.
   М а к с. Я помню, как ты желал мне найти свою прекрасную поселянку.
   Б о е ц. Я просто пожелал, чтобы мой друг был счастлив. И теперь я думаю... Всё то, что произошло... Неужели таким образом исполнилось моё желание?
   М а к с. Не бери в голову.
   Б о е ц. Ты как-то сказал мне, что человек становится взрослым, когда у него в жизни появляется что-то, чего он не может себе простить. Можно сказать, в каком-то роде ты сделал меня взрослым, Макс. Я даже не очень хотел бы знать, чья версия сегодняшних событий истинна -- моя или твоя. Я хотел бы знать другое, самое главное: ты счастлив?
   О г у з о к (появляясь в проёме). И я бы тоже не прочь услышать ответ на этот вопросец.
   М а к с. Ты давно пришёл?
   О г у з о к. Ну... Да, я подслушивал. Мне осталось чего-нибудь выпить?
   М а к с. И много ты слышал?
   О г у з о к. А вы много о чём говорили?
   М а к с. Ещё бы. А какая версия событий больше нравится тебе: та, которую предложил Боец, или та, которую рассказал я?
   О г у з о к. Конечно, Ванюхина. Она поэтичнее и страшнее. Прямо Байрон.
   Б о е ц. Спасибо, Огузок.
   О г у з о к. Почему тогда всё-таки Огузок?
   Б о е ц. Потому что это твой выбор.
   О г у з о к (Максу). Мне нравится твой друг. И если уж мы заговорили о выборе... Я понимаю, почему ты написал о невозможности данной... кхм... процедуры. (Бойцу). Понимаешь, однажды Макс в письме сказал Зубру одну интересную вещь.
   М а к с. Думаю, не так интересно, что может быть в письме позёра к покойнику.
   О г у з о к. Думаю, Боец это сам решит. Верно? Макс написал, что никогда не сможет сделать выбор только между двумя людьми.
   Б о е ц. Не так уж много.
   О г у з о к. Но что он откажется от того из них, кто потребует от него сделать-таки этот выбор.
   Б о е ц. Неглупое решение проблемы.
   М а к с. Сколько снобизма!
   О г у з о к. Я говорю это потому, что Макс невыносим, и может случиться так, что кому-то из нас захочется навсегда выкинуть его из своей жизни. Так вот, против этого жука есть одно верное оружие, и теперь ты знаешь, какое.
   М а к с. Есть и другое. Менты забрали видеозапись событий этого вечера, это верно. Но диск начинается с того момента, когда пришла Нина. Если не ошибаюсь, свежевыбритость Огузка я отметил до её прихода. Значит, это вошло на предыдущий диск. Достаточно одного звонка, и они приедут за ним.
   Б о е ц. Даже если я позвоню, диск можно спрятать или уничтожить очень быстро.
   М а к с. Можно. Но это вызовет подозрения. Идеальных преступлений не бывает. Огузок блондин, и сами они ни за что не догадаются, что только что вот он был гладкий как коленка, а теперь вдруг неожиданно и моментально покрылся щетинкой. Но если указать им, что именно они должны увидеть... Понимаешь? Одного звонка достаточно, чтобы кто-то начал копать.
   Б о е ц. Я не понимаю вот чего. Когда ты рассказывал мне эту "свою" версию приключений непоседливого трупа, ты делал это для того, чтобы обмануть меня, или наоборот для того, чтобы я отказался от этой версии?
   М а к с. Это важно?
   О г у з о к. Я же говорю, он совершенно непереносим.
   М а к с. Если я отвечу, я сделаю выбор за тебя.
  Боец достаёт мобильник.
  Огузок привстаёт с дивана, в его движении есть что-то угрожающее.
  Макс опускает руку ему на колено и снова усаживает его.
  Боец слушает гудки в трубке.
  Наконец кто-то отвечает на том конце линии.
   Б о е ц. Верунь, ну, как ты там? Да, представляешь, я всё ещё у Макса. Ты там ждёшь? Мою любимую картошку с жаренками? Целую тебя в трубку. А, Макс-то... (Максу). Тебе привет! (В трубку). Понимаешь, у него проблемы, ему нужна была моя поддержка. "Какие проблемы"! Ну, конечно, ничего серьёзного! Мы же все знаем Макса. Что у него может случиться! Да, я уже еду. Ну, я сам не ожидал, что проторчу у него весь выходной. С ним? (Смотрит на Макса, тот мотает головой). Знаешь, я думаю, он не сможет сегодня к нам приехать.
   М а к с (шёпотом). Скажи, что мне нравится, как она готовит картошку.
   Б о е ц. Он шепчет, что ему нравится твоя картошка. Угу. Как-нибудь в другой раз. Я-то?Конечно, я прекрасно провёл время. Ну, буду через час. Жди.
  Занавес.
  Конец.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"