С а д
(поэма)
Маркизу Серебряного века Александру де Блоку

I.
   Я видел чудный сон в Последний День.
   Я видел сад, чарующий и томный
   В своём цветеньи. В уголке укромном
   Ручей поил, звеня, резную тень.
   Здесь резеда, акация, сирень
   Сплелись в узор -- чудесный и огромный
   Узор благоуханного шитья.
   В его сплетеньи затерялся я.

II.
   И миг спустя я видел тот же сад. 
   Сплетенье веток, мёртвых и корявых,
   И где-то в глубине -- ручей кровавый,
   Он тёк  безгласно, вяло... и назад.
   Я весь как будто перешёл во взгляд --
   Я пил тот сад, и образ величавый
   Из гибельного мира проступил:
   То образ мой -- то образ Смерти был.

III.
   Она сказала: "Здравствуй, это я.
   Я зеркало того, что есть ты ныне".
   В знак посвященья сумрачной богине
   Она меня омыла из ручья --
   И вязкая солёная струя
   Была мне слаще ашгабатской дыни.
   Тут смерклось вдруг, и я из темноты
   Слова услышал: "Здравствуй, это ты".    

IV.
   И я исчез. Я умер, я иссяк:
   Моё лицо -- прибежище другого,
   И тот, другой, по свету бродит снова
   Неузнанным средь тысячи бродяг.
   Его один лишь отличает знак:
   Он гордый враг всего, что есть  живого, 
   И встречи с ним никак не избежать.
   Не сея, он всегда приходит жать.

V.
   Но по его лицу порою тень
   Скользнёт, и он замедлит шаг свой скорый:
   Ветвей цветущих в памяти узоры
   На миг пробудит сон в Последний День.
   Опустит он кровавый серп, кремень
   В груди его мой пульс на миг повторит,
   И я средь извивающихся тел
   Замру в смятеньи: что я здесь хотел?

VI.
   Но то лишь миг, мираж, ненужный сон.
   Я вновь иду -- Творец, что всеми признан.
   Срываю, как цветы, чужие жизни
   И нежно пью их аромат и сок.
   Удар мой точен, шаг мой невесом,
   И я несом неумолимым бризом,
   Что Море Жизни с Берегом Смертей
   Связал и в сказках и в сердцах людей.

VII.
   Свободный в зле и выборе страстей,
   Ломающий надежды, планы, судьбы,
   Я стал венцом и подлинною сутью
   Столь хрупкой друзы лжи, как жизнь людей.
   И подношенья крови и огней
   Я принимал и знал: за облак мутью
   Бог наблюдает с завистью меня, --
   И я был горд, хотя не мог понять.

VIII.
   Но никогда я не был так богат,
   Наполнен упоительным желаньем,
   Как в день, когда настал земным скитаньям
   Конец -- и снился мне цветущий сад.
   Дорогу зла мне не пройти назад,
   Мне не очистить сердца покаяньем.
   Но в криках смертной боли слышал я
   Блаженный звон заветного ручья.

IX.
   И я сказал: пусть будет мне дано
   К прекрасному одно прикосновенье --
   И сгибнет чудный сад в одно мгновенье!
   Его найти я должен всё равно
   И овладеть хотя бы на одно
   Биенье сердца... Странное смятенье
   В тот важный час овладевало мной:
   И демон наг пред собственной мечтой.

X.
   В последнем взгляде обречённых мной 
   Ловил я тщетно слабые намёки,
   Найти пытаясь хоть бы тень дороги
   Туда, где цвет сирени с резедой
   Дарил усладу, волю и покой.
   И я открыл: чем более жестоки
   Мученья умирающих, тем я
   Ясней в их взглядах вижу блеск ручья...

XI.
   С открытьем тем перевернулся мир:
   Я не стремился быть щадяще точным.
   Я забавлялся, доводя нарочно
   До полусмерти жертв неравных игр.
   По капле собирая кровь в потир,
   Я им давал смотреть собственноочно,
   Как жизнь неспешно покидает их,
   Из бездны призывающих святых.

XII.


   ..Я нежил их, я им давал понять,
   Что смерть придёт. Но что придёт не скоро,
   И мука, боль, отчаянье и страх
   Заставят призывать её в слезах...

XIII.
   Так я нашёл ответ в какой-то день.
   Мне путь открылся в этот сад огромный,
   В цветеньи душном. В уголке укромном
   Ручей звенел, звенел... Поил сирень...
   Акацию... И резеду... И тень
   Так колыхалась, как узор нескромной
   Тафтицы у блудницы меж грудей...
   И всё же то был сад мечты моей.

XIV.
   Я узнавал кустарников изгиб,
   Узор листвы, неумолчной, как море.
   Мне так хотелось скрыться в том узоре,
   В ключа журчаньи, в самом сердце лип...
   Но я не мог, и понял, что погиб.
   Я в грудь свою ногтями впился, в горе
   Пытаясь разорвать её -- и слёз
   поток ту кровь мою в ручей унёс.

XV.
   И через миг преобразился сад:
   Сплетенье веток, мёртвых и корявых,
   И у моих колен -- ручей кровавый,
   Что тёк безгласно, вяло... и назад.
   Я этим успокоен был и рад.
   Я отпил из ручья -- и величавый
   Был в алых водах образ отражён,
   И он манил, и я был им пленён.

XVI.
   И я сказал: "Ну, здравствуй, это я.
   Я зеркало того, что есть ты ныне".
   Вздохнул покорно чёрный Сад Унынья,
   И сладко я умылся из ручья,
   И так глядел, дыханье затая,
   Как тот, что моего пути не минет,
   Вошёл... Я протянул из темноты
   Свой серп, ликуя: "Здравствуй, это ты..."