Всего несколько минут назад я стоял и смотрел в глаза своей смерти. Мне всегда было интересно - какие они? Теперь знаю - бесцветные, безразличные, ледяные. Доставая из кобуры пистолет, он сказал мне: - У тебя есть одно, последнее, желание. Говори!
--
Я могу подумать? - спросил я, стараясь не глядеть на него.
--
Думай. У тебя есть пять минут, - был ответ.
Я отвернулся и закрыл глаза. Это неправда, что на пороге смерти человек
вспоминает всю свою жизнь. Нет, из бескрайней пустыни памяти, в последние минуты к нам приходят лишь самые яркие и дорогие сердцу воспоминания. Я думал о тебе. Я вспоминал тот день, когда я вытаскивал иглы из твоего сердца. Их было много; словно солнечные лучики на детских рисунках расходились они во все стороны; только этих стальных лучей было во сто крат больше. Но ты жила, и даже этот стальной каркас не мог остановить твоё сердце. В твоём взгляде читалось удивление, а я продолжал вытаскивать иглы одну за другой... ... и вонзал я их в своё сердце... Это больно, но привыкаешь ко всему. Даже к боли. И когда она стихала, я вытаскивал ещё одну иглу и резко вонзал её в своё ещё не исколотое сердце. Когда я осторожно вынимал иглу, из открывшейся ранки брызгала твоя кровь, а потом текла пульсирующим потоком; я ранил пальцы, и кровь алыми бусинками капала с них, смешиваясь с твоей.
Тебе совсем не было больно. Ты лишь спросила меня: " Зачем? ". Я ответил: " Так тебе будет лучше", - и вытащил ещё одну иглу. И вот осталась одна, последняя игла в твоём сердце. Я вытаскивал её осторожно, миллиметр за миллиметром, пытаясь унять дрожь в исколотых пальцах. И я вытащил её! Ты улыбнулась и серый, сумеречный день окрасился лазурным цветом бесконечного неба, и пенье птиц заполонило его простор!
Но в жизни нашей, срок счастья мал, его почти нет. И я увидел то - чего не мог предугадать, то, что не хотел предугадывать. Твоё сердце, лишённое защиты, оставшись без каркаса игл, начало распадаться у меня на глазах. А ты улыбалась, ты была по-настоящему счастлива и делилась со мной своей радостью даже не подозревая о том, что сердца твоего почти уже нет и жить осталось - секунды. Я не знал, что мне делать. В руке я держал ту иглу, ставшую роковой, и не решался вернуть её назад и остановить неминуемую трагедию, что вершилась передо мной.
Тогда я стал смотреть тебе в глаза - это был мой единственный выход. Я улыбался, я старался выглядеть таким же счастливым. Старался очень-очень. Но все же не выдержал и закрыл глаза лишь на миг, и когда открыл их... Тебя уже не было здесь.
Осознание того, что я остался один, что мне остались лишь иглы твоего сердца, пришло внезапно. И я зажмурил глаза, чтобы не видеть бесконечной лазури, и закричал, чтобы не слышать пенья птиц, и изо всех сил, не глядя, вонзил последнюю частицу тебя в своё сердце...
Никогда, с тех пор я не закрывал глаза пред лицом страха. Да и не было ничего страшнее той ошибки.
--
Время вышло, - раздался голос за спиной, и я открыл глаза. - Говори, чего ты там хочешь?
Я развернулся и глядя на него в упор, оставив позади свой страх, тихо сказал: - Умереть...
--
Чудак ты. Ну, как скажешь. Последнее желание - закон...
Он отошёл от меня взводя курок и поднимая пистолет. "Пальнул бы ты в сердце. Там всё равно одни иглы ... - подумал я. - Но ты знаешь куда стрелять. Может если бы не эти иглы, не стоял бы я здесь с оборванными погонами и без сапог, а работал бы где-нибудь на гражданке. Зря я тогда затеял это... тоже мне, целитель душ... и любовь потерял, и себя погубил... Лучше было бы..."
Вспышка. БОЛЬ. Красный и чёрный...
Тишина... тише нас. Тишина... утешает нас.
Теперь я здесь, среди первозданной тьмы, оглушающей тишины и неведомой мне
ранее пустоты. Нет ни боли, ни чувств, ни эмоций. Ибо теперь я - ничто, и плыву в ещё большем ничто, в более ничтожном ничто. Впрочем, ничто не имеет значения и мне всё равно... и думать не хочется... да и нужно ли?
Но вдруг я увидел, как эта прочная тишина треснула. Совсем чуть-чуть. Так, словно, музыкант настраивая инструмент случайно задевает одну струну, а потом резко глушит её. Хотя, само слово "струна" не совсем подходит, для того чтобы передать тот неземной звук. Тоненькая серебряная струна. Нет. Звук ещё изящней, ещё нежней. Он какой-то хрупкий. Как... как хрусталь. Да, тоненькая как паутинка хрустальная струна. Но ведь хрустальных струн не бывает! Тогда, что я слышу? Вот опять! Ещё одна нота и ещё!
Перезвон всё чаще и отдельные ноты сливаются в аккорды и словно гитарный перебор; музыка, которой раньше я никогда не слышал. Но КТО музыкант и на чём он играет? Я оглядываюсь вокруг, но меня окружает лишь непроглядная мгла. Беспокойство волной захлёстывает меня и я чувствую себя как в кошмарном сне, когда хочется закричать, а не можешь, хочется открыть глаза, проснуться и забыть, но плиты холодного бетона давят на веки и кажется, что выхода нет. Но я победил эту тьму. Я её обманул; я растворился в ней, стал таким же, как она, успокоился, прислушался к той неземной мелодии и открыл глаза.
То, что я увидел, лишило меня дара речи и залило душу ярким, слепящим светом. Светом Твоей любви, ведь я увидел ТЕБЯ! Ты стояла напротив, так близко, что я видел бездонную глубину зрачков твоих глаз. Но ты смотрела не на меня; я проследил за твоим взглядом и вздрогнул от неожиданности; очень быстро, но в тоже время осторожно, ты вытаскивала иглы из Моего сердца и бросала их на гладкий мраморный пол. В спешке ты колола пальцы и на них выступали алые капельки крови, но ты не обращала на это никакого внимания. Как и я, тогда... Падая, иголочки издавали тот необыкновенный звук, который я принял за перебор хрустальных струн. Заметив, что я открыл глаза, ты мельком взглянула на меня, но промолчала. И я тоже молчал, боясь звуком собственного голоса нарушить хрупкую гармонию музыки игл.
Но даже здесь, на грани Вечности, не бывает ничего вечного и со временем музыка прекратилась. Во внезапно наступившей тишине я взглянул на своё сердце, потом перевёл взгляд на тебя. В сердце оставалась последняя игла, а в глазах твоих читался вопрос. Ты не знала что делать. Тогда я сказал одно лишь слово: "Продолжай..." Странно, я не видел тебя целую жизнь, а первое слово, которое сказал тебе, даже не "привет"... И ты продолжила, и вытащила последнюю иглу, и отзвучала последняя нота моего сердца. А потом моё сердце распалось, вернее оно разделилось на две равных части... Тогда, я взял одну половинку и отдал тебе. Ведь она твоя по праву, а мне... зачем мне два сердца? Ты осторожно взяла её и - кто сказал, что чудес не бывает! - за твоей спиной вдруг появились настоящие крылья. Такие белые!
--
А у тебя крылья... - сказали мы одновременно.
--
Ну, так полетаем? - предложил тебе я.
--
Всегда мечтала быть как птица.
--
Всегда завидовал облакам.
P.S. Мы летели, высоко-высоко в небе и я, глядя вниз на теперь уже далёкую землю, подумал: "А, ведь где-то там, внизу, кто-то, волнуясь и раня пальцы в кровь, вытаскивает из чьего-то сердца иглы, вколотые другими... Он или она вытаскивают иглы и боятся, потому, что не знают, чем всё кончится. А я знаю, поэтому и пишу.