Сулацкий Андрей Анатольевич : другие произведения.

Дрейфующая станция Сп-40 бис. Глава 6

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Глава шестая, в которой ГГ занимается моржеванием, потом в компании со своими товарищами лечит косатку и узнаёт много интересного о своём новом друге. Но попадает в затруднительную ситуацию, боясь показаться сошедшим с ума. Потом тройка разведчиков, доверяясь информации, поступившей из очень странного источника, совершает выход к острову, названному впоследствии Китовым.


  

Глава 6. Косатка по имени Свис

   04 апреля.
   Координаты: 60 градусов 32 минуты с.ш., условная долгота - 0 градусов.
  
   Туманное утро. Влажный океанский воздух за ночь остыл и в полном безветрии ночи выморозился, повис плотным студёным туманом. Даже звук близкого прибоя вязнет в этой мутной стылой и почти непроницаемой для глаз завесе. Дальше вытянутой руки не видно ничего. И если бы не леера, то очень легко было бы затеряться в этой, почти мистической мгле. Люди, собирающиеся в кают-компании на завтрак, поддавшиеся влиянию этого сумрачного окружения, тоже молчаливы и хмуры. Каждый думает о чём-то своём. И если мрачность Иванцова и флегматичность Чайки всем понятна и привычна, то сердито сопящий Логинов и не проронившая ни слова за завтраком, жёстко поджавшая губы Державина - это несколько выбивающиеся из нормы персонажи. Даже на лице обычно очень сдержанного и контролирующего свои эмоции Берга застыло тревожно-настороженное выражение. Левшаков тоже сосредоточен и молчалив. Но не ревнивые подозрения относительно Кати и Берга мучают его. Это забыто пока. Он всё ещё переваривает свой сон. И беседу с косаткой. Алексей почти уверен в реальности этого разговора, но не знает, как подать это своим товарищам, чтобы не сочли его сумасшедшим. Так и не придумав ничего разумно-рационального, он просто повторяет своё вчерашнее предложение:
   - Александр Владимирович, разрешите мне повторить заплыв к косатке. Хочу, всё-таки, поближе с ним познакомиться.
   - А ты, Алексей... Михайлович, уверен, что косатка не ушла? И зачем тебе это? Повезло раз. Это не значит, что повезёт в другой. Вчера она просто сытая была - акульим мясом полакомилась. Досыта. А сегодня - тобой закусит, - бесцеремонно встрял Макс.
   Берг недовольно взглянул на Логинова, немного поиграл желваками. Но говорить лейтенанту ничего не стал. Всё-таки, кают-компания допускает некоторую вольность в общении. Потом обернулся к Левшакову:
   - Я, честно говоря, немного не понимаю, Алексей Михайлович, Вашей настойчивости. Действительно, Максим Стефанович, ведь, во многом прав в своих предположениях о вчерашних мотивах поведения косатки и о возможных последствиях сегодняшнего Вашего заплыва к ней. Это на нашей старой Земле не существовало достоверно зафиксированных данных о нападениях косаток на людей. С охотничьей целью. А, вот, случаи убийства людей косатками известны. Мне вспоминается убийство самцом-косатки дрессировщицы в каком-то американском аквапарке. Ну, не нравилась киту конкретная дрессировщица. Вот и была убита. Но, во всяком случае, убита эта женщина была не для того, чтобы быть съеденной65). Так что даже на Земле эти морские звери вполне заслуживают своё второе название - киты-убийцы. А здесь, Алексей Михайлович, всё может быть совсем по-другому. Вполне возможно, что наша косатка и вовсе с людьми не знакома. Так что только поэтому вчера предпочла более привычную пищу. А не Вас.
   Алексея прямо за язык тянет сказать: "Знаком, знаком он с людьми!", но снова сдержался - разумных, обычных объяснений этого его знания нет. Не рассказывать же в качестве объяснения свой сон, уподобляясь чересчур чувствительной женщине. Или пациенту психоаналитика. Что ещё хуже, пожалуй. Как Берга и товарищей убедить? Не понятно. Но говорить что-то надо:
   - Мне показалось, что косатка боится вооружённых людей. Он ведь резко отплыл, когда я повторно в воду вошёл, а вы все тогда за оружие схватились. И ещё мне кажется, что ему помощь наша нужна. Он что-то на спине своей показать хотел. У плавника. Там что-то блестело металлически. Мне, вообще-то, кажется, что он опасается людей. Боится чего-то. А чего - не... знаю.
   Алексей чуть не проговорился, едва не сказав "не понял" вместо "не знаю". И смущённо замолкает.
   Неожиданно Алексея немного поддерживает Чайка, сказав:
   - И мне тоже показалось, что на спине у зверюги что-то инородное блестит. Только не думаю, что ради выяснения, что это такое, стоит рисковать. Зверь - он и есть зверь. И что у него на уме...
   Макс не упускает возможности вставить шпильку Алексею:
   - Ещё скажи, что она твоего акваланга испугалась. Или тебя самого в гидрокостюме! Чтоб такой монстр, да, какого-то маленького водолаза испугался! Да, не в жизть не поверю!
   И тут Левшаков вспоминает одно прошлогоднее сообщение в интернете, которое поразило Алексея до глубины души. Речь там шла о нашей российской чемпионке-рекордсменке по фридайвингу, то есть по погружениям под воду без дыхательных аппаратов, которая зимой в Белом море купалась в компании двух белух66). Интересно, что девушка эта была обнажённой. На том основании, что для ультразвукового локатора белух гидрокостюм - непроницаемый. И, якобы, поэтому они, белухи, пугались бы её. А ещё там был интересный аргумент, что белухам, мол, неприятен тактильный контакт с искусственными материалами. Алексей тогда, когда первый раз читал это сообщение, подумал: "Ну, а простой купальник - прозрачен для ультразвука или нет? Хотя, какое там тепло от обычного купальника? И такой же противный белухам при касании, как нормальный гидрик? Но, да, канешнаа, так-то, голышом, оно красивше... Кто ж спорит!?" А вода, между прочим, тогда была очень и очень холодной - минус полтора градуса по Цельсию67). Так что своего рода рекорд девушка установила, пробыв обнажённой в такой холодной воде более десяти минут. И выжив при этом. Но, в любом случае, шоу удалось!
   И тут Левшакова понесло! Он рассказывает об этом заплыве нагой фридайверши с белухами. И оказывается, многие и сами знали об этом. Та же Державина тут же начала поддакивать и уточнять. Алексей вслух предполагает, что наша косатка тоже, наверное, боится ныряльщиков в гидрокостюмах. На самом деле он точно знает, что косатку это непроницаемое для ультразвука одеяние действительно несколько смущает. И внезапно даже для самого себя Алексей предлагает повторить голый заплыв. Но только не с белухами, а с косаткой. Благо, мол, вода - не такая холодная, а на почти пять градусов теплее. Доплыву, мол, до косатки. Посмотрю, что там у него в спине. И обратно. Только вы все, товарищи, пожалуйста, оружие в руки не берите. Уверен, что косатка знает, что это. И это ему не нравится. И только потом, после того, как закончил свой спич, Алексей начинает думать, что же это он такое сказал только что.
   Первый критик, конечно, Макс:
   - Что прямо так, голым собираешься заплыв устраивать? Не боишься отморозить себе кой-чего? И как тебе, нечего так, перед нашей Катериной Алексевной голяком оказаться? А!?
   Алексей вскидывает глаза на Державину. И встречается с весело-ироничным взглядом Катерины. Но помимо иронии в глазах её читается и не который интерес. Типа: "А не слабо?" А, вот, не слабо:
   - Ну, во-первых, я не стесняюсь своей наготы. Совсем. А Катерина Алексеевна - медик и, как сама говорила, видела голых мужчин в самых разных видах. Так что и она не засмущается. Это раз, - заявляет Алексей. Однако под перекрёстным взглядом своих товарищей и особенно начмеда, всё-таки, краснеет. Но продолжает:
   - А по поводу твоего первого вопроса, возражения, Максим Стефанович, могу сказать, что, когда ты из сауны в снег нырял, то разница температур была ещё выше. Ничего ж не отморозил. Вот, и я сначала подготовительные мероприятия проведу: разогреюсь, тело слоем жира какого намажу... И задерживаться в воде дольше минуты-другой не буду. А потом - снова в тепло.
   - А если косатка от тебя снова поплывёт, что в океан следом за нею рванёшь? - не успокаивается Логинов.
   - Ну, что ж! Тогда обратно поверну. Дольше пары минут в воде не буду задерживаться. Вы мне с берега только отсчёт времени давайте, - отвечает Алексей. Но сам уверен, что косатка не будет от него убегать. Наоборот - встречи ищет.
   Давно молчавший Чайка внезапно поддерживает Левшакова:
   - Александр Владимирович, давайте попробуем. Я готов Алексея Михайловича подстраховать - если что, тоже в воду пойду. Не голым только, конечно, в трусах. И со страховочным концом и спасжилетом. Так что, если косатка не агрессивна, а здесь я почему-то доверяю мнению нашего старпома, то всё в порядке будет - не дадим ему замёрзнуть. Вытащим в любом случае.
   Берг с интересом и некоторым удивлением выслушивает всё это. А потом обращается к Державиной:
   - Катерина Алексеевна, а Вы как думаете, можем мы нашего старпома моржевать отпустить? Или лучше поберечься?
   - С медкартой Алексея Михайловича я ещё в Североморске познакомилась. И надо сказать, была несколько удивлена, так как сейчас таких здоровых людей фактически не бывает. У всех хотя бы одна какая-нибудь хроническая болячка имеется. Но, вот, такой феномен, редкий уникум - абсолютно здоровый человек сидит вместе с нами, за одним столом. Так что думаю, пару минут в холодной воде Алексей... Михайлович вполне выдержит. Но сначала надо его разогреть, как следует, в чём-то типа сауны и, как он совершенно правильно сказал, покрыть кожные покровы слоем какого-нибудь жира. И после заплыва - снова в тепло. И внутрь принять, конечно, не вредно будет чего-нибудь... Чаю горячего, например. Можно и покрепче чего... А в его умении плавать я, вообще говоря, не имею оснований сомневаться. Косатки, вот, только побаиваюсь. Зверь это, всё-таки. Но тут предлагаю довериться мнению самого пловца.
   Далее разговор принимает характер обсуждения конкретных деталей мероприятия. И, в конце концов, его решают осуществить перед обедом, если погода, конечно, позволит.
   Погода позволила. Уже в конце завтрака солнце стало пробиваться сквозь туман. А через пару часов над дрейфующей станцией СП-40 бис сияло синее безоблачное небо. И стоял штиль. Впрочем, длинная океанская волна продолжала методично накатываться на ледяной обрыв айсберга...
  
   Монотонно шипят две походные печки, нагревая воздух в палатке почти до пятидесяти градусов. Алексей уже вполне разогрелся и сидя на пенке, накрытой сверху куском полиэтилена, мажется кулинарным жиром. Чайка, находящийся тут же, помогает ему это же сделать со спиной. Себя не мажет. Надеется, что ему не придётся в воду входить. А Алексей молчит, сосредотачивается. Это так внешне выглядит. А на самом деле пытается телепатически позвать косатку. И так, и эдак. То пытается мысленно произносить имя косатки, словно взывая к нему, то пытается визуально представить своего нового знакомого, то пытается совместить и то, и другое. Сам же не слышит никакого отзвука, никакого голоса в ответ, на подобие того, что был вчера, во время атаки акулы... "Муторное дело, даже не понятно, удалось что-то или нет...," - несколько пессимистично думает Алексей. Но тут снаружи раздаётся жизнерадостный голос Логинова:
   - МладшСй, косатка в залив вошла... И всё ближе, и ближе... В метрах пятнадцати всего от края льдины круги выделывает... Давай быстрее, а то уйдёт обратно в океан!
   "Не уйдёт уже, раз услышал и пришёл. Интересно, какой вариант он услышал?" - подумал Левшаков, а вслух сказал погромче:
   - Пожалуйста, э-э-э... очень всех, стоящих снаружи, прошу, не хвататься за оружие. Очень прошу!
   - Да, поняли мы, поняли! Пошевеливайся лучше! - за всех отвечает тот же Логинов.
   Алексей как раз наносил жиром последние "штрихи" на свою высушенную, жилистую тушку:
   - Выхожу.
   Никакого смущения, показываясь обнажённым, Алексей не испытывает - он полностью сосредоточен на деле и на скрытых от посторонних глаз попытках донести до Свиса свою цель - посмотреть на то, что доставляет боль косатке. И тут первый раз он слышит (или видит непосредственно в мозгу?) что-то типа ответа: "Понял, жду". И одновременно раздаётся голос Чайки:
   - Лейтенант, перед входом в воду лицо ополосни водой. Термошок меньше будет.
   Первое, что делает Алексей, даже ещё не выбравшись полностью из палатки, а только высунув из неё голову, это вскидывает глаза на воду - среди бликов на волнах, совсем близко от берега виден высокий чёрный плавник и блестящая на солнце спина косатки: "Да, метров пятнадцать всего до него... Не больше двадцати". И, не замечая ироничного взгляда Логинова, спокойного - Берга и невольно оценивающего его тело - Катерины, Алексей проходит с прямой спиной несколько метров по выложенной пенками тропке от палатки до вырубленных во льду ступенек. Склонившись над водой, машинально выполняет рекомендацию главстаршины: "А вода-то не такая, уж, и холодная. Кажется..." Спрыгивает в воду - и, тут, она, всё-таки, обжигает тело пловца! "Так спокойно, спокойно! Вдох, выдох, вдох... Поплыли," - и в спокойном темпе, мерно раздвигая воду руками и ногами, чтобы не прихватила судорога, Алексей направился к косатке... Свис не торопясь двинулся на встречу... Когда человеку до косатки оставалось несколько метров, Свис плавно притормаживает и, слегка повернув, подставляет нужный бок. Алексей касается упругой тёплой кожи морского зверя: "Ух, ты! Какая приятная на ощупь!" И подбирается ближе к плавнику и к доставляющему столько боли косатке предмету: "Так, что же это такое у нас?" Стальной наконечник гарпуна, вот что! Виден даже короткий обломок древка и обрывок верёвки-линя. Толком разглядеть гарпун из-за накатывающихся волн не удаётся. Но зато главное - удалось. И это "самое главное" - даже не то, что Алексей понял, что же за предмет торчит в плавнике у косатки, а то, что удалось осознанно выйти на связь со Свисом! "Всё понятно. Теперь будем лечить, удалять эту дрянь из тебя, друг!" - мысленно обращается Алексей к Свису.
   Тем временем холод воды стал уже пробираться вглубь тела пловца: "Надо поворачивать к берегу". Немного неловко это получилось, резковато... И тут Алексею, всё-таки, сводит ногу! Боль стальными зубьями капкана сковала, стиснула ногу. А булавки, что всегда была пришпилена к плавкам специально для таких случаев68), нет, как нет и самих плавок. "Надо семафорить Чайке, чтоб спасал!" - только и успевает подумать Алексей, как его подхватывает мощная спина косатки. В несколько взмахов хвоста Свис доносит Алексея к краю льдины. А там из воды пловца выдёргивает Чайка, уже сообразивший, что с Алексеем что-то не то.
   - Ногу свело! - сквозь зубы шипит Алексей, волокущему его в палатку главстаршине.
   Услышав слова Алексея, в жаркую палатку вместе с Чайкой заскакивает Державина. Быстро достав из чемоданчика меднабора шприц, вкалывает в больную ногу расслабляющее средство. Потом в четыре руки, разложив Алексея на пенке, начинают растирать его замёрзшее тело. И снова никакого стеснения от своей наготы Алексей не испытывает, а сначала только едва переносимую боль судороги... Потом, когда спазм стал проходить - боль от жёсткого растирания кожи. И только потом, когда стал согреваться... смущение, всё-таки, пришло... Алексей завозился на пенке, пытаясь перевернуться на живот. Почувствовал, надо уже...
   - Так, младший лейтенант, не суетитесь. Переворачивайтесь спокойно, - со сдержанным смешком скомандовала начмед. И добавила, - Что я там не видела.
   Дальше начался вполне обычный, разогревающий массаж ног и спины в четыре руки. Но ничего не бывает вечным, а тем более - приятное. Пока Алексея растирали, он рассказал о гарпуне, засевшем в плавнике у косатки. И о своих мыслях об удалении его. Сразу же озадачил Державину, сможет ли она удалить эту железяку, если он, Алексей, сможет договориться с косаткой. Сказал при этом "как-нибудь договориться", умолчав, что телепатически. Добавил только:
   - Вы же видели, он не агрессивен. И всё понимает. Даже, вот, сообразил, что мне помощь срочно нужна. И какая помощь конкретно. А когда я к нему подплывал, то он вполне сознательно мне больной бок подставил, чтобы я его ранение рассмотрел.
   - Ну, ты это уж фантазируешь явно, лейтенант, просто так получилось, что он к тебе нужным левым бортом подошёл - не поверил Чайка, - Но то, что он начал спасательные мероприятия своевременно, это я согласен. Сам видел.
   Тут и Державина добавила:
   - Алексей, Вы, что же думаете, что я - доктор Айболит? Тогда разочарую Вас - я умею лечить только людей. И то не от всех болезней. Вот у Вас из ноги я подобную железяку бы точно вытащила. А из косатки - сомневаюсь. Я, ведь, даже не знаю дозу обезболивающего, какую ей надо вколоть.
   - Ему, а не ей. Это самец, - поправляет Катерину Алексей.
   - Хорошо, хорошо - ему. А вдруг этому самому "ему" мала доза обезболивающего окажется, и этот монстр дёргаться начнёт? Или ещё как агрессивничать? Что тогда?
   - Не начнёт. Я с ним договорюсь, чтобы он при случае потерпел, - самоуверенно заявляет голый защитник животных.
   - Мне бы Вашу уверенность. И, да, вот ещё - одному... хм... тоже самцу пора одеваться. Согрелся уже. А я - на выход из вашей сауны. Жарко тут, - и ехидный начмед выбирается на свежий воздух, не забыв прихватить свои свитер и парку.
   - И как ты, лейтенант, собираешься договариваться с этим зверюгой? - с сильным сомнением в голосе спрашивает главстаршина, а сам гасит печки.
   - Ну, мне кажется, что я его понимаю. А он меня, - мямлит Левшаков, чуть не признавшись в мыслительном контакте со Свисом. И начинает одеваться.
   - Телепатически что ли? - то ли шутит, то ли догадывается Чайка. И подозрительно так смотрит на Левшакова. Потом добавляет, - Было в моей боевой деятельности пара случаев, когда я и сам чуть не поверил в существование этой самой телепатии. На мгновение раньше, чем мне в спину начинали стрелять, падал или сам стрелял. Потому и жив. Но то было между мной и врагом, то есть между людьми. А тут совсем другая пара: человек и дикий зверь морской.
   - А он не дикий зверь. Он разумен. Уверен я, - заступается за своего нового друга Алексей. Но потом останавливается. Не решается продолжить рассказ. А сам при этом продолжает натягивать на себя одежду.
   - Ладно. Вечером ещё поговорим, - то ли соглашается, то ли нет главстаршина.
   Потом, выбравшись из палатки, Алексей доложился о результатах своего заплыва Бергу. Тот только улыбнулся, сказав:
   - Да, всё понятно. Слышно было хорошо, о чём Вы в палатке говорили. Будем думать теперь, как помочь Вашему морскому другу. А сейчас прошу всех пройти в кают-компанию, обсудим намечающуюся ветеринарную операцию. Гластаршина, пока палатку не убирайте, может пригодится.
   Державина только удивлённо на Берга взглянула. Видимо, не понравилось, что её мнения не спросили. На что тот, заметив взгляд, спокойно ответил:
   - Товарищ капитан медслужбы, я уверен в Вас. Всё получится. Думайте лучше о том, как организовать процесс. И что для этого необходимо от нас. Все дальнейшие обсуждения - в кают-компании. А теперь - кругом и шагом марш.
   Алексей в это время стоял и смотрел на косатку - пытался донести до Свиса, чтоб далеко не уходил, что лечить его будут. Снова и так, и эдак пробовал на телепатический контакт выйти. И ушёл, так и не поняв, удалось ему хоть что-то или нет.
   Обсуждение предстоящей "ветеринарной операции" в кают-компании вышло довольно бурным - за спорами не заметили вкуса еды. Ну, никак капитан медицинской службы не соглашалась лечить косатку! Главный аргумент - не ветеринар она... лечить животных тоже надо уметь, учиться многие годы... а они, все эти дилетанты, думают, что она - доктор Айболит... "Ах, да! Я это уже говорила Лёше... И вообще... А что собственно - вообще!? Что-то я запуталась... Ну, не хочу я! Потому что... потому что боюсь я этого монстра, если честно. Но говорить им этого не буду!" - думала Катерина, приводя всякие разумные и не очень аргументы "против".
   Левшаков и так, и эдак пытался убедить Державину прооперировать косатку... Мол, и подстрахует, и косатку попытается отвлечь, если что, и проассистирует, если надо, и потом будет вечным должником. Но - нет! Капитан медслужбы непреклонен и непоколебим в своём упорном нежелании. К уговорам начмеда присоединились и Чайка, и Иванцов и даже извечный насмешливый противник Алексея - Логинов. Но ничего не берёт упрямую капитаншу! Только Берг молчит и с интересом наблюдает за развернувшейся "битвой". И только, когда аргументы "pro" и "contra" стали повторяться по третьему кругу, командир выдал резюме:
   - Заслушав мнения сторон, я приказываю Вам, товарищ капитан медицинской службы, провести необходимую для морского зверя операцию и последующее лечение раны. На теоретическую и материальную подготовку к операции даю Вам остаток сегодняшнего дня. Уверен, что в Вашем ноутбуке есть кое-какая ветеринарная и зоологическая информация. Операцию назначаю на завтра, сразу после завтрака и подъёма флага. Ассистировать в операции Вам будут лейтенант Левшаков и главстаршина. Страховать со льдины - я сам и... товарищ капитан авиации. А Вам, Максим Стефанович, предстоит в это время, насколько я помню, дежурство на наблюдательном посту.
   И, заметив возмущённо набирающую в лёгкие воздух, готовую уже к новым возражениям Державину, без какой то ни было улыбки добавил:
   - Это приказ, товарищ капитан медслужбы. Без дальнейших обсуждений и пререканий... Пожалуйста. И прошу у всех прощения, что перешёл с принятого в кают-компании обращения по имени-отчеству на звания. Ситуация обязывает.
   Приказной тон подействовал. Только возмущённо раздувающиеся в такт дыханию крылья носа, да молнии, вылетающие из ярко-синих глаз, выдают эмоции, бушующие в душе начмеда. Но ничего не сказала. Удержалась. Яростно сверкнув глазами, накидывает парку и - к двери.
   - Карабин не забудьте, Катерина Алексевна, - флегматично напоминает главстаршина, - И шапочку.
   Пару шагов обратно - хвать карабин от стены. Вязанную чёрную шапочку - на голову, до самых бровей. На мгновение останавливается и козыряет Бергу:
   - Есть, провести операцию и последующее лечение морского монстра!
   И не сдержавшись, всё-таки, ехидно завершает:
   - Буссделано, вашбродь!
   Бухают выходные двери...
   - Мда! Достанется она какому-нибудь... хм... счастливчику... - выдаёт Иванцов, - Но что-то я не завидую ему...
   - Просто у тебя опыт негативный общения с красивыми женщинами, Валерий Палыч. Вот, я однажды... - начинает свою обычную жеребячью похвальбу Макс. Но останавливается, наткнувшись на прямой холодный взгляд Берга, - Э-э-э... да, замнём для ясности эту тему...
   Финал обеда скомкан. Все расходятся по своим делам. А Левшаков - на край ледяной бухточки. Его друг ещё там. Не ушёл. Алексей становится на колени на краю льдины. Пытается мысленно позвать Свиса. Отзыва опять никакого не слышит, но спинной плавник косатки вдруг резко поворачивает в сторону младшего лейтенанта. Перед краем льдины Свис плавно скругляет свой путь и подходит к "берегу", фактически погасив боковую скорость и не подняв волны. Точно к опущенной в воду руке Алексея. Поддевает могучим лбом ладонь человека и слегка приподнимается над поверхностью воды. "Какой он, всё-таки, приятный на ощупь!" - невольно думает Алексей, - "И, кстати, не надо было никуда плавать! Он сам ко мне подошёл... Вон, и гадский этот гарпун хорошо виден... И рану можно вполне обстоятельно рассмотреть... А я-то, дурак дураком, голые заплывы тут устраивал! Нудист хренов!"
   - Тебе бы в дельфинарии каком работать. Цены бы не было, - подаёт из-за спины голос Логинов. Он, оказывается, тоже тут. Хоть и язвит, вроде бы, но в голосе слышится откровенная зависть. Алексей, почувствовав это, не огрызается в ответ, а только ухмыляется. Всё равно, Макс - за спиной и не видит... Потом, чуть погодя добавляет:
   - Максим, спасибо, что поддержал в споре с Катей.
   - Да, чё там! Самому хочется, чтобы косатку твою... вернее, твоего вылечили. А кроме Катерины это некому сделать. Тем более, что, смотрю тут, у вас с ним полное взаимопонимание. Без слов. Одни эмоции. И те - мои.
   И ещё что-то говорит Макс, но Алексей уже не слушает его. Пытается снова донести до Свиса, что лечить его будут завтра, не сегодня: и образно пытался представить переход с одного дня в другой через ночь, и словами, сам не веря, что слова здесь уместны... Свис до этого мягко балансируя на одном месте, тут несколько раз поднялся, опустился. Потом отплыл на метров десять и прыгнул из воды, подняв кучу брызг и волну, так что людям пришлось отступить, чтобы не намочить обувь. И, развернувшись к выходу из заливчика, ушёл в океан.
   Зачарованно следивший за косаткой Логинов спрашивает:
   - Думаешь, вернётся?
   - Не сомневаюсь.
   - Мне кажется почему-то, что ты с ним посредством... м-м-м, только не смейся... телепатии общаешься. Вот, кажется...
   Алексей только промолчал в ответ, не решившись открыться своему извечному насмешнику и оппоненту. И двое друзей-противников направились к балкам, заниматься своими дневными делами и обязанностями, которых с них никто не снимал.
  
   Прошёл остаток дня. Ужин в кают-компании оказался на редкость короткий и деловой. Катерина сразу же, доев макароны по-флотски и запив всё чаем с булочкой, сказала, что ей надо как следует изучить целый раздел в зоологии, посвящённый морским млекопитающим и ушла из кают-компании первой. Доложила только Бергу, что инструменты, шовный материал, местное обезболивающее и антисептики уже приготовлены. Медикаменты так даже с запасом. Разумным, конечно. Следом за ней ушли и лётчики, и Берг.
   Все давным-давно уже улеглись по своим местам и пребывали в объятиях Морфея, а в медотсеке всё горел и горел свет - Катерина штудировала на своём ноутбуке анатомию дельфинообразных. Нашлись у неё и такие файлы на девайсе.
   А Алексей снова общался со своим новым другом. Во сне.
  
   Мы снова плывём бок о бок со Свисом. Я уже существенно лучше понимаю его. И сам всё лучше и лучше "разговариваю" на его языке образов. Так, вот, сообщаю ему, что завтра утром сделаем ему операцию - удалим гарпун из его спины. Прошу его потерпеть, если будет больно - наш врач не знает, удастся ли ему сделать обезболивание. Косатка отвечает, что он понял меня вполне ещё днём, когда мы со вторым человеком (это он про Макса, наверное?) на берегу стояли. И потерпит, если надо.
   Я пытаюсь узнать, а где и когда его так ранили? И вопрос этот вызывает бурю эмоций у моего собеседника! Смысл его эмоционального ответа очень прост - он не ждал от человека такой подлости! И ещё что-то дальше, из чего я понимаю, что до своего ранения Свис считал людей исключительно дружественными им, "морскому народу", существами! А тут - такое жестокое разочарование! Когда его эмоции слегка поулеглись, он говорит, что несколько дней назад (с неделю или две?) он встретил в море, у какой-то земли, людей на некоем плавсредстве (лодка, катер?). И не ожидая никакой опасности от них, подплыл вплотную. За что был жестоко наказан. Ему в спину прилетела эта железная штуковина. За ней тянулась верёвка. А когда он попытался отплыть подальше, по нему начали стрелять из какого-то оружия. При этом Свис показал мне картинку, как толщу воды пронзают словно наклонные воздушные столбики. Пули! Вот, что это. Причём много пуль. Из автоматического оружия стреляли что ли? Моё удивление, хоть и не "высказанное" вслух, вполне дошло до косатки. Но только он не понял, что я имел ввиду под "автоматическим", зато передал мне звук, который слышался тогда под водой. Ну, да, точно автоматическая стрельба, хоть и приглушённая водой. Но точно из автомата по нему стреляли. Одна пуля даже чиркнула по спине косатки, но, видимо, скорость её в воде уже упала, поэтому никаких особых тяжёлых последствий это не поимело. А, вот, гарпун остался. Свис "сказал", что ему удалось сломать древко и порвать верёвку. И уйти. Было очень больно! Сначала. Потом боль спала. Но, вот, уже несколько дней, как боль стала усиливаться. И передал мне ломящие, пульсирующие ощущения в своей спине. У меня такая боль была однажды, когда расцарапал грязной доской ногу. Воспалилось, распухло всё тогда... И боль - пульсирующая, дёргающая. Рану мне тогда чистили хирургически. Антибиотики кололи. Так что не надо мне самому быть медиком, чтобы понять - воспаление у Свиса! Даже крепко солёная океанская вода не помогла. Не убила инфекцию.
   Некоторое время плывём молча. А потом задаю Свису, мучающий меня вопрос: "А где же тут другие люди? И где твои, Свис, сородичи?" Первый мой вопрос вызвал у моего спутника сильное раздражение и злость. Не захотел он на него отвечать. Что-то типа "потом когда-нибудь об этом расскажу, сейчас не могу - злюсь сильно" всплыло в моём мозгу. А, вот, второй вопрос вогнал Свиса в тоску и печаль:
   - Сам не знаю. Ищу, но найти пока никого не могу.
   - А как же ты их потерял?
   И тут следует ответ, который и меня в ступор вгоняет:
   - Я не знаю, какие силы меня сюда перенесли. И не знаю даже, куда попал. А тем более не знаю, где остальной морской народ. Боюсь, что на этой планете я - всего один, единственный представитель морского народа...
   - Ты имеешь понятие о планетах!? И о том, что их может быть много!?
   - А то! Что я дикий что ли! До того, как нас люди "разбудили", мы, морской народ, были, дикими, да... и вполне тёмными. Но с тех пор, как-никак, уже больше ста лет прошло. А теперь самый маленький наш детёныш о существовании других планет знает... И, да, вот, ты, Пробуждающий, явно из другого мира, не с моей планеты. Не задавал бы иначе таких глупых вопросов... И те люди, что ранили меня, тоже, наверное, с другой. Не было на нашей такого паскудства...
   - То есть ты, Свис - попаданец!? Ну, то есть тоже, как и мы внезапно оказался здесь, на этой планете? Оказался, не понятно каким образом?
   - Ну, почему "не понятно каким образом"? Не понятно, что или кто и зачем меня сюда перенёс. А, вот, образом каким, как раз, понятно, - отвечает косатка и передаёт мне "видео-сюжетик", насыщенный к тому же эмоциями и тогдашними ощущениями моего нового друга:
   Какое-то совершенно невообразимо бушующее море. Вернее, его глубины. Тьма. Косатка ориентируется почти исключительно по сонару. Свис (Свис! Этот монстр!) еле-еле справляется с подводными течениями. Пытается всплыть. Но раз за разом новый поток откидывает его назад, на глубину. Даже у него уже не хватает воздуха! Накатывает паника. Ещё ни разу ему не приходилось задыхаться... Внезапно во тьме, прямо по курсу несущего его течения, вспыхивает косой крест, за которым виден какой-то сумрачный свет и обычная, спокойная (!) морская глубина. И Свис почти "влетает" в этот крест. Впрочем, даже если бы попытался отвернуть, не получилось бы. Такой мощности водный поток его несёт. Пролетев по инерции несколько десятков метров, Свису удаётся-таки восстановить координацию движений. И на последних граммах кислорода в крови устремляется к поверхности моря. Благо, здесь не очень глубоко! Вдох!!! О, блаженство!.. Какое-то время просто отдыхает на длинных пологих волнах... Ночь на поверхности, лунная ночь... А море-то спокойное. Ну, по сравнению с тем, что было только что. Точнее, это совсем не то море, к которому привык Свис, а океан! Чужой океан. То что это именно океан косатка понял тут же, но то, что это чужой океан, океан на другой планете, ясно стало совсем не сразу... Потом Свис несколько раз погружался под воду - этот самый косой крест искал. Но так и не нашёл... Потом начал искать сородичей... Но тоже не нашёл... Ужас от осознания своего одиночества... А потом он "услышал" меня, Пробуждающего...
   Хочу задать ему вопрос о том, что это за сумасшедший шторм был в самом начале, но внезапно просыпаюсь. Это Чайка тормошит за плечо:
   - Э-э-э, лейтенант... Лёша, вставать пора. За дела приниматься... Ага, глаза открыл. Ну, и славно...Что-то ты очень крепко спал. Чуть не пять минут тебя бужу, а ты - как сурок в зимней спячке, словно и не весна на дворе...
   "Хм, а чего это я, как сурок? Почему не как медведь? Что ростом не вышел, что ли?" - мучит меня очень важный вопрос... Ещё некоторое время лежу на своём диванчике, пытаясь уложить в голове то, что только что узнал... Свис - тоже попаданец! Причём не с Земли! А с какой-то другой планеты! На которой тоже есть люди! И косатки! Разумные косатки! Вот это сюрприз! "Морской народ". Так, вроде бы, Свис себя и своих сородичей назвал. Интересно, что в моём сне, это когда я проспал наш собственный перенос через "портал", тоже какой-то морской народ фигурировал. Может быть, это, как раз, эти самые разумные косатки? Но их там довольно много было. Надо бы обнадёжить Свиса. Может быть, и найдём ещё его сородичей. Так, а как быть с моими... сородичами? Рассказать им сон? Ну, уж нет! И не проговориться бы! А то за сумасшедшего примут... Ладно, надо вставать. Неловко перед Степаном Иванычем. Он, вон, уже хлеб в печь поставил, а я лежу тут, как барин... Встаём, встаём, товарищ младший лейтенант...
  
   Спустя пару часов пятеро членов команды, задействованных в операции, уже были на краю айсберга, на берегу юго-восточного заливчика. Всё готово: лодка надута, инструменты и лекарства подготовлены, бухточки стаховочных концов лежат тут же на краю льдины, Левшаков - в гидрокостюме, Катерина и Чайка - уже с надетыми спасжилетами. А пациента нет! Тягостно тянутся минута за минутой. Но что-то в море не видно высоченного чёрного спинного плавника... "Где же ты, Свис!?" - уже начинает нервничать Левшаков. Остальные присутствующие вопросительно посматривают на Алексея, словно уже приняв тот факт, что за общение с морским зверем именно он и ответственный... А косатки всё нет!
   - Сейчас, сейчас... Он должен прийти! - говорит всем Алексей, на самом деле пытаясь успокоить сам себя. Накидывает на плечи парку и усаживается на коврик. Для начала закрывает глаза и пытается привести в порядок голову, успокоиться. Потом начинает мысленно звать своего друга, опять пробуя разные варианты зова... Снова и снова... И ничего не слышит в ответ.
   - Лейтенант, Алексей, вижу нашего друга. Идёт с оста. Если это, конечно, он, а не другая косатка. Что-то не торопится, - Алексея выдёргивает из транса голос Чайки. Младший лейтенант, словно подкинутый пружиной, вскакивает. У Алексея нет ни тени сомнения, что это Свис. Ведь, тот сам говорил, что рядом нет других его сородичей.
   А чёрный плавник плавно входит в бухточку. Вот уже видна чёрная спина косатки. Но как-то медленно он плывёт! "Что с тобой, Свис?" - невольно думает Левшаков. И ему тут же приходит ответ: "Мне плохо. За ночь стало хуже." И Алексею приходит переданное косаткой ощущение: жар, слабость! Алексей мгновенно покрылся потом, а до этого ему в гидрокостюме даже под паркой было холодновато. И ноги сами подгибаются.
   - Ему хуже. У него жар и слабость. Надо срочно что-то делать. Катя, Вы взяли антибиотики? - выдаёт Алексей, даже не подумав о том, что не сможет никак разумно объяснить, доказать это своё утверждение. Но тревога за друга сильней всяких рациональных соображений.
   - Антибиотики то я взяла, но ни дозы не знаю, ни того, можно ли их ему вообще давать. Может быть, они для него яд!? Или, наоборот, не подействует совсем. Вон, он какой здоровый! Может статься, что его организм даже не почувствует того количества антибиотика, что я могу на него потратить. И откуда у Вас, Алексей, такая уверенность, что у него жар и слабость? Вы что можете диагноз по виду одного плавника и части спины можете поставить? И кому, косатке! Вы, вообще, видели косаток до этого?
   - Не видел совсем. Этот первый. Но, всё равно, прошу Вас мне поверить. Объяснить разумно не могу. Уверен - и всё! - только и может сказать Алексей. И добавляет, - Но Вы, всё-таки, ему укол антибиотика сделайте. И не бойтесь, что мало лекарства окажется. Насколько я помню, когда первый антибиотик, пенициллин, во время Второй Мировой войны появился, то форменные чудеса творил - после единичного приёма в считанные часы на ноги совсем безнадёжных больных ставил. Я надеюсь, со Свисом также будет.
   - С кем, с кем? - почти хором удивляются Державина и Чайка.
   - Со Свисом. Это я так косатку зову. Надо же ему имя какое-то дать, - смущённо от того, что проговорился, сообщает Алексей.
   Тут в разговор вступает Берг:
   - Так, товарищи офицеры и старшины, приготовились! Пациент уже совсем близко. Главстаршина, спускайте лодку на воду. Лейтенант, ласты - на ноги, маску со шноркелем - на лицо. И в воду. Валерий Павлович, Вы страхуете лодку, а я - персонально нашего начмеда. Катерина Алексеевна, обвязку, пожалуйста, не снимайте ни в коем случае. Всё! Начали!
   Лодку плавно и аккуратно опускают на воду. Чайка переходит в неё и помогает Державиной перебраться туда же. В лодку передают чемоданчик с хирургическими инструментами и лекарства. Алексей уже в воде и плывёт к косатке. Приближается вплотную и обоими руками касается своего друга, гладит (специально решил перчатки не одевать, помня о том, что гидрокостюм несколько смущает Свиса). И одновременно мысленно пытается сказать Свису, куда и как тому подплыть. Опять не понятно, слышит его косатка или нет. Но тот плавно подходит левым боком к лодке вплотную и слегка приподнимает спину в районе плавника над водой. Раздаётся лёгкий скрип кожи морского зверя о резину лодки. Гарпун и рана от него - на расстоянии вытянутой руки от сидящих в лодке. Свис или услышал Алексея, или сам всё понял. Левшаков занимает позицию у головы косатки, непрерывно поддерживая тактильный контакт со Свисом и мысленно пытаясь успокоить того. Просит потерпеть, если будет больно. Ответа не слышит, но надеется, что, как и раньше, Свис понимает его: "Всё это мне напоминает разговор способного говорить, но внезапно оглохшего человека с другими людьми. Может быть, я по ощущениям Свиса просто ору, но ни себя не слышу, ни его ответов. Да, тяжело быть глухим." И тут же чувствует, как слегка дёрнулось тело косатки - это Державина вколола обезболивающее. И начала обрабатывать рану, готовя операционное поле. А это не просто - под пациентом не хирургический стол, а вода. И пациент постоянно шевелится, непрерывно подрабатывая плавниками для того, чтобы удержаться на месте. "Терпи, друг, терпи," - мысленно успокаивает косатку Алексей и сам постоянно работает ластами.
   Спустя минут пять Катерина обращается с вопросом к Алексею:
   - Ну, что? Могу я начинать? Как Вы, Алексей, думаете, подействовало обезболивающее?
   Но тот только плечами смог пожать - не знаю, мол. Тогда Катерина предложила:
   - Алексей, я сейчас буду пальпировать место вокруг раны, а Вы следите за реакцией зверя. Будет сильно дёргаться - значит, ещё не подействовало. Или вовсе не подействует. Тогда придётся, как до Пирогова69), без обезболивания. Алексей, внимание, я начинаю.
   Проходит ещё минута. "Вроде бы не дёргается, хотя последние пальпации Катя чуть не в ране делала. И даже гарпун немного шевелила," - соображает Алексей и тут же сообщает об этом Державиной:
   - Вроде подействовало.
   - Мне точно надо, а не "вроде". Как про жар и слабость, так уверен без сомнений, а тут - "вроде"! Ладно, начинаем. Степан, запомнили, как какой инструмент называется? Всё, всё, поняла - запомнили. Тогда приступаем.
   Дальше минут десять привычных команд хирурга ассистентам, типа: "зажим, скальпель, тампон, зажим..." Вот, скальпелем расширили рану, вот, останавливают кровь, потёкшую из разреза (вода вокруг лодки и сама лодка стала подкрашиваться в багровый цвет), вот, извлекают из раны гарпун и кладут его на днище лодки, вот, чистят рану от гноя и зашивают её. Периодически по телу косатки пробегает дрожь и до мозга Алексея доходит боль - всё-таки, обезболивание не полное. Но Свис терпит, не дёргается. И, вот, наконец, последний "штрих" - Державина делает укол антибиотика. Самым большим шприцом, какой нашла в аптеке, предоставленной Немыми. Потом подумала и добавила ещё один такой же.
   - Всё! Я сделала, что могла. Степан, помогите, пожалуйста - руки дрожат, а ноги затекли. Не приходилось мне ещё, стоя на коленях, операции делать. Да, ещё когда всё колеблется и шатается.
   И про себя, мысленно, добавила: "А ещё, когда всю от страха трясёт. Всё-таки, трусиха я. Это если честной перед собой быть." Потом внезапно обернулась и несколько раз погладила косатку по спине:
   - Ну, ничего, пациент! Всё будет хорошо. Алексей, объясните, своему другу... уж, не знаю как, что на сегодня он свободен. А завтра утром пусть явится на осмотр... Нет, лучше сегодня вечером и завтра утром. И ещё прописываю ему постельный режим и покой. Впрочем, знаю, всё равно, нарушит... А мы ему тогда больничный не подпишем... Всё, выползаю, а то уже бред какой-то несу. Александр Владимирович, помогите подняться на льдину. Вы, же, кажется, именно меня персонально страхуете... Ой, ноги совсем не держат, отсидела их обе. Спасибо, что поддержали, не дали девушке низко пасть. Очень благородно с Вашей стороны... Присяду-ка на Лёшин коврик, парестезию70) пережду.
   Свис то ли почувствовав, что хирургические манипуляции с его спиной закончились, то ли "услышав" мысленные сообщения Алексея об этом же, осторожно отчалил от лодки. Алексей, хотя руки без перчаток в холодной воде совсем задубели, последовал за ним: "Скованно движется, не рискует резкие движения делать. Спину бережёт. Интересно, понял он, что вечером надо будет подплыть, чтобы Катя рану и шов осмотрела?" Словно в ответ на эти мысли Свис разворачивается и подплывает вплотную к Алексею. Натянув маску на лицо, Левшаков опускает голову под воду - прямо перед его лицом тёмный выпуклый глаз косатки. И человеку кажется, что во взгляде большого морского зверя светится и благодарность, и понимание. "Когда солнце будет низко, ждём тебя, друг. Рану осмотрим ещё раз," - в надежде быть услышанным "повторяет" Алексей. А Свис лбом слегка подталкивает человека ко льдине - иди, мол, к своим, не заставляй снова спасать.
   Когда Алексей взобрался на льдину, его товарищи разглядывали уже отмытый от крови обломок гарпуна. Берг, заметив успевшего скинуть ласты, надеть тёплую обувь и приближающегося младшего лейтенанта, протягивает ему это орудие зверобойного промысла:
   - Взгляните, Алексей. Очень интересно.
   Стальной наконечник гарпуна - сантиметров тридцать длиной. Явно выкован в достаточно примитивной кузнице - видны следы молота. Два здоровенных зуба со стороны лезвия. Обух гладкий, без зубов и заточка на нём только на скосе. На втулке крепления к древку, со стороны обуха, кольцо для линя. Обрывок самого линя - явно синтетическая верёвка, никакая не пенька или там, жилы какие... Синтетика! Обломок древка - обычная деревяшка сантиметров двадцать с небольшим. Интереса не представляет. Крепление древка во втулке - двумя шурупами-саморезами!
   - Ты гарпун-то поверни, с другой стороны посмотри, - говорит Чайка.
   Алексей следует совету и с удивлением обнаруживает там выштампованную на металле надпись. На русском языке: "Анадырь. 1952 год. Промартель N2." Ничего не смог от удивления Левшаков сделать, как только подумать: "Где-то рядом наши чукчи... Однако!"
   А командир делает вполне логичный вывод:
   - У нас, товарищи, похоже, появилась осмысленная цель.
  
   Ближе к ужину, когда солнце было уже достаточно низко, Алексей, заранее договорившись с Державиной, что вызовет её по рации, когда косатка появится у айсберга, направился к берегу океана. Уже никто, в том числе и начмед не выказывали никаких удивления и сомнений, что именно так и будет - раз Левшаков сказал, что косатка придёт, то, когда надо, косатка будет на месте. А ещё Алексей услышал, как Иванцов, пересказывая сменившемуся Логинову происходившее на краю айсберга, назвал косатку по имени - "Свис". Имя вошло в обиход - косатка стал поименованным, своим.
   А в бухте было пусто. "Ну, что ж! Подожду, И ещё раз попробую позвать," - подумал Алексей и поудобнее устроился на пенке. Однако, только-только присев, поднял глаза и увидел столь знакомый чёрный плавник, входящий в заливчик: "Снова идёт не торопясь, спину явно бережёт. Но некая уверенность появилась в движениях - словно сдерживает себя. Утром совсем другой был: вялый, слабый. А сейчас - совсем другое чувствуется в движениях... Так, надо Катю вызывать." И достал рацию.
   Через пару минут подошла Державина. Проблем с тем, как осмотреть косатку не возникло совсем - стоило Алексею подойти к краю льдины и опустить в воду руку, как Свис тут же подплыл к ней и подставил спину для осмотра.
   - Какой умница наш пациент, - удивлённо сказала Державина, - Ну-ка, ну-ка, что тут у нас со спинкой? Ага... шов вроде бы держится, а что там внутри у Вашего, Лёша, друга не знаю. Градусник ему не поставить.
   Положила руку на спину косатке. Думала температуру тела, хоть как-то оценить. Но это бесперспективно - толстый слой жира надежно изолировал внутренние органы от холодной среды. Не удержалась и погладила. На лице у Кати непроизвольно появилась улыбка - тоже понравилось зверя гладить.
   - Пока всё вроде бы, в порядке. Но хотелось бы его завтра утром ещё раз увидеть. Как Вы, Лёша, думаете, увидим его завтра?
   Алексей не стал ничего говорить. Только кивнул и улыбнулся, глядя прямо в глаза Катерины.
   - Удивляюсь я Вашей уверенности! Впрочем, пока все Ваши предсказания о поведении косатки подтверждались. Даже удивительно. Словно у Вас со Свисом контакт какой налажен. Сознайтесь, Лёша, как у Вас это получается?
   И что тут Алексею отвечать? Правду? Чтобы потом Катерина всерьёз обеспокоилась его психическим здоровьем...
   И тут на помощь приходит сам Свис. Высунув голову из воды, разевает рот (о, какие зубы!) и издаёт целую серию звуков, похожих одновременно и на кошачье мяуканье, и на стон, и на обычный свист. Алексей совершенно непроизвольно свистит в ответ. Ошарашенная Катерина спрашивает:
   - И что это значило?
   - Ну, что, что? Он, вроде, "спасибо" сказал. А я ответил что-то типа "не за что", - наугад ляпнул Алексей.
   Державина не то чтобы поверила, но всерьёз задумалась и каверзных вопросов больше не задавала. А косатка развернулся и, не торопясь, ушёл в океан. На закат.
  
   А ночью, во сне, у Левшакова состоялся очередной "телемост" человек-косатка:
   - Свис, ты как себя чувствуешь?
   - Лучше. И жар прошёл, и слабости такой, как ночью и утром была, нет. И главное - в спине эта штука больше не мешает. Передай самке, что меня лечила, "большое спасибо".
   - А как ты догадался, правильно подплыть перед... лечением?
   - Ну, ты так "кричал", что тяжело было не услышать. И потом меня на моей родной планете уже однажды лечили люди. Опыт есть.
   "То есть, я правильно подозревал, что веду себя, как внезапно оглохший, но не потерявший способности говорить человек. Кричу, значит", - смущённо думает Алексей.
   - Правильно, правильно думаешь, - тут же подтверждает Свис, прочитав "ночные" мысли Алексея так же уверенно и легко, как и "дневные", - И ещё. Извини, если суюсь в твои человеческие дела. Просто вечером очень хорошо твои эмоции чувствовались, твоё отношение к этой человеческой самке, что лечила меня...
   - К женщине. У нас так принято наших самок называть, - невольно подправляет косатку Алексей, смущённый применением термина "самка" к Катерине.
   - Ладно, ладно... Какая разница. Главное не в названии, а в том, что тебе, Пробуждающий, лучше не надеяться на близость с ней. Она к тебе, как к младшему члену стаи относится. Примерно, как к младшему брату. У нас, морского народа, ведь, так же, как и у вас, людей, выбор партнёра - за самками. Так вот - она выбрала другого самца. Не тебя. Он, кстати, утром, когда меня лечили, тоже рядом был.
   Алексей, смущённый таким откровенным советом Свиса, предпочитает сменить тему "беседы":
   - Расскажи лучше, Свис, где ты сегодня утром так задержался?
   - Ночью я услышал песню умирающего кита, а ближе к утру нашёл его самого, выброшенным на мелководье одного островка неподалёку отсюда. Но это "неподалёку" оказалось, всё-таки, несколько далековато, чтобы доплыть к тебе вовремя. Меня уже мучили жар и слабость. Вот, и задержался.
   И Свис передаёт Алексею образ типичного усатого кита, похожего на земного полосатика. Алексей продолжает расспросы:
   - А кит? Что с ним?
   - К тому времени, когда нашёл его, он уже умер. Старый был. И большой. Очень большой. Огромный просто. Я таких раньше не видел. Много, много хорошей еды. Сейчас его, наверное, уже едят белые меховые звери.
   - Белые медведи. Ты разве не знаком с ними?
   - На моей планете таких не было. Они опасные?
   - Для нас, людей, да. Но мы умеем с ними бороться. Оружием. А для тебя, наверное, нет, не опасны.
   - Да, я, спрашивая, вас, людей, и имел в виду. Для нас, морского народа, в море есть только мы и наша еда. По крайней мере, на моей родной планете было так.
   - А акулы? Ну, типа той, от которой ты меня спас?
   - Это тоже наша еда. Но та акула, кстати, какая-то невкусная была. Фууу... Не стал я её есть. Пришлось отплыть немного и тюленями закусить. Они здесь, кстати, крупнее наших, но точно такие же вкусные.
   Тут Алексею приходит в голову мысль: "А не сходить ли разведвыходом к островку, на котором кит нашёл своё последнее пристанище?" Спрашивает косатку:
   - А долго туда добираться?
   Куда "туда" не стал уточнять, так как уже знал, что Свис его мысли читает ровно с такой же лёгкостью, как и прямую речь во сне.
   - Ну, как тебе объяснить? Я плыл оттуда медленно и неторопливо примерно десятую часть суток.
   "Да! Задачка с весьма неопределёнными входными данными," - в затруднении думает Алексей, - "А идти нам по льду до туда, наверное, часа три-четыре, а то и пять... И, кстати, на островок-то по льду можно добраться? Или только по воде?"
   - Можете, можете по льду. У острова только одна сторона к открытому морю выходит, - отвечает Свис, - А зачем вам этот островок? Или китового мяса захотелось?
   - Вряд ли мы будем мясо умершего кита есть. Люди такого... ммм... мяса не едят... Если бы это был охотничий трофей, то тогда - да. А мясо своей смертью умерших животных мы, люди, сейчас, как правило, не едим. Проблемы могут быть.
   - Ну, свежатинку и я люблю больше. Особенно, если сам добыл. Но и от мяса того кита не отказался, приложился, - сообщает о своих гастрономических предпочтениях косатка.
   Алексей же продолжает:
   - А, вот, сам островок посмотреть интересно. И китовым усом разжиться не плохо бы. Есть у меня одна идея...
   - Если хочешь, то могу тебя и твоих друзей сопроводить. Сам - по воде, конечно. А вы - по краю льда. Это на восход солнца отсюда.
   Потом, немного помолчав Свис добавляет:
   - А ты заметно стал лучше говорить. Ночью. Днём бы также. А то, действительно, кричишь, как внезапно оглохший. Ну, ладно, мне надо бы подкрепиться, а ты отдыхай. Вам людям, как я знаю, спать надо. Правда, я не вполне понимаю, что это такое "спать"71).
   И, опережая готовый сорваться вопрос Алексея, завершает беседу:
   - Утром на осмотр подплыву вовремя. Не беспокойся.
   И махнув хвостом, косатка растворяется во мгле.
  
   Сразу после пробуждения Левшаков был смущён прямым вопросом Чайки:
   - Лёша, а с кем это ты во сне разговаривал?
   И смотрит так простодушно... прямо, никаких задних мыслей у человека нет. Но очень терпеливо и внимательно ждёт, а что же, всё-таки, Алексей ответит: "Ну-ка, Лёша, жду..."
   Со сна мозг Алексея работает туго, "со скрипом"... А отвечать что-то надо. Самое простое, что пришло на ум и, на самом деле, очень близкое к правде:
   - Да, вот, приснилось, что плыву рядом со Свисом и беседую с ним о том, о сём...
   - И что, только этой ночью?
   - Ну, вообще-то, нет... Если быть честным, то каждую ночь после нашей первой с ним встречи он мне снится.
   - Это я заметил. А ещё я заметил, что ты словно знаешь, как он будет себя вести при очередной с ним встрече. Словно вы с ним договариваетесь заранее. Никаких мыслей по этому поводу у тебя нет? Как это рационально объяснить?
   И главстаршина смотрит Алексею в глаза. Спокойно так. Внимательно. Малейшее движение мимических мышц отслеживает. Ну, очень трудно соврать товарищу главстаршине! И тут Алексей решается:
   - Степан Иваныч, как рационально объяснить это наше с ним взаимопонимание я не знаю. Но... только не записывай меня сразу в сумасшедшие и надеюсь, что ты никому об этом не будешь рассказывать. Особенно Кате. Договорились? Ну, так, вот, скажу тебе, что мы общаемся с ним... телепатически. Никакого другого названия этому я не знаю. В основном - во сне. Тогда у нас с ним полноценные беседы получаются. А днём я его не слышу, как глухой становлюсь. Но он слышит меня. Вот, собственно говоря, поэтому у нас с ним такое взаимопонимание.
   Как ни странно, но главстаршина не выглядит сильно удивлённым, что подтверждается его репликой:
   - Ну, я примерно так и думал. Это объясняет почти всё. И ты напрасно думаешь, что тебя сразу в сумасшедшие запишу. Я же говорил тебе уже, что и сам, можно сказать, несколько раз в существовании телепатии убеждался. Удивляет только то, что ты с косаткой своей, как с разумным существом разговариваешь. У нас на Земле это хоть и очень умные существа, но, всё-таки, не разумные. Поразительно то, что местные косатки - не таковы, а вполне себе сапиенсы. Если верить тебе, конечно. А я верю.
   И тут Алексею удаётся, таки, по настоящему удивить главстаршину:
   - А Свис - не местный. Он такой же попаданец, как и мы. Но только не с Земли. С другой планеты.
   И пересказывает Степану всё, что узнал о Свисе. К концу рассказа обычная непроницаемая флегматичная маска полностью сползает с лица главстаршины, заменяясь неподдельным изумлением и почти детским восторгом. Почесав задумчиво затылок, Чайка сообщает:
   - Фантастика какая-то! Если бы сами не были в фантастической ситуации, вряд ли поверил... А сейчас верю. Только, вот, что думаю, Алексей. Необходимо обо всём этом рассказать Бергу. Необходимо! И не волнуйся - Александр Владимирович поймёт всё, как надо. Мы с ним уже имели беседу о ваших со Свисом странностях. Остальным говорить, наверное, ты тут прав, пока не надо. Но ему - обязательно! Предлагаю тебе это сделать сразу после завтрака и подъёма флага. Много времени не займёт. А потом Катерину на осмотр косатки сводишь.
   Алексей так и сделал. Всё честно рассказал командиру. Как и предсказывал Чайка, Берг сильного удивления телепатической связью человека с косаткой не выказал и воспринял рассказ Левшакова с доверием. Но факт разумности косатки и то, что Свис - тоже попаданец, да, ещё с другой планеты, и его не оставил равнодушным - что-то восторженно-мальчишеское промелькнуло на мгновение в лице капитана третьего ранга... Так что Алексей, уже рассказавший о ките, найденном Свисом на недалёком островке, тут же предложил совершить разведвыход к месту упокоения гиганта. И Берг, недолго думая, согласился. Спросил только погоду на ближайшую пару дней. Услышав благоприятный прогноз, выход назначил на завтра, а на сегодня - подготовку к выходу:
   - Пойдём, как и в прошлый раз, втроём. С собой необходимо взять волокушу. На неё - резиновую лодку. На случай, если полыньи непроходимые встретятся. Её, правда, для транспортировки сдуть придётся. Так что, Степан Иванович, насос не забудь... Извини, извини, глупость сказал. Не забудешь.
   Потом весело посмотрел на Левшакова:
   - Алексей, а Вам китовый ус понадобился, случайно, не для изготовления ли эскимосских орудий охоты на зверя?
   А Алексей и не думал отрицать:
   - Да, то есть - так точно. Как у Жюль Верна в его "Таинственном острове" описано. Свернуть кусок китового уса в кольцо, облить водой, намазать жиром каким или наживку нацепить. Хоть того же китового мяса кусок. Подождать пока это кольцо замёрзнет, и разложить вокруг станции. Когда зверь заглотит это колечко, то оно в его желудке от тепла разогнётся и... прощай, белый медведь. Думаю, сэкономим патроны, а то эти мишки - уж очень серьёзная статья расходования наших боеприпасов. "Гринписа" нет - возмущаться, протестовать некому. А белые медведи здешние ещё очень не скоро в местную "Красную книгу" попадут. Надоели они, честно говоря.
   - Какой Вы кровожадный оказались, даже удивительно, - иронично комментирует Берг.
   - Нет, не кровожадный. Я рациональный. В этом вопросе. Всё равно мы медведей почти в промышленных масштабах убиваем. Так почему бы это не делать более экономно. Запас патронов - он не резиновый.
   - Резонно. Всё. Решение принято. Завтра рано утром, в шесть часов выходим. Так рано, потому что неизвестно, сколько времени дорога займёт. А пока, Алексей, сопроводите начмеда на медосмотр... нашего проводника. Надеюсь, что он пошёл на поправку, не так ли?
   - Так точно, выздоравливает. Операция и антибиотики помогли, - подтвердил младший лейтенант, - Свис даже благодарность Катерине просил передать. Только не знаю, как это сделать, чтобы мне поверили. И сумасшедшим не посчитали.
   - Пока не надо ничего Державиной и другим нашим товарищам говорить. Повременим с откровениями, - решает Берг. - Убедимся сначала сами. Уж, извините, Алексей. Но, как говаривал первочекист Дзержинский: "Доверяй, но проверяй." Надо только сначала придумать, как проверить разумность Вашего морского друга. И вашу с ним телепатическую связь.
  
   Как показал утренний медосмотр, Свис быстро шёл на поправку. При появлении Алексея и Катерины на берегу косатка уже ждал их и приветствовал людей прыжком из воды. В движениях ещё чувствовалась некоторая сдержанность, но не было в них даже тени вялости и слабости. Державина, осмотрев шов, была вынуждена признать вчерашнюю правоту Левшакова - действительно антибиотик помог косатке настолько стремительно, что невольно вспоминались времена триумфального появления первого антибиотика, пенициллина.
  
   Утро следующего дня, седьмого апреля, выдалось морозным, ясным. Северо-восточный ветер сдул влажный воздух с айсберга и изрядно морозит лица, идущих почти ему навстречу людей. Ультрамариновое небо раннего утра над головами и свет восходящего солнца - в глаза. Снова, как в походе к Земле Левшакова, один из разведчиков - впереди, дорогу выбирает и опасности высматривает, следом - сменное "тягловое животное" тянет сани-волокушу (сейчас сани потяжелее будут: там лежат сдутая лодка, насос и ещё кое-какие припасы) и замыкает миникараван - боевое охранение. Сейчас это Алексей. От края льда разведгруппа старается сильно не удаляться - периодически за береговыми торосами мелькает спина и плавник Свиса, плывущего параллельным курсом.
   Ночью, беседуя обычным образом со Свисом, Алексей выяснял дорогу. Нет ли каких сложностей, не придётся ли что-нибудь обходить? Например, тюленье лежбище. Как люди видели ещё во время полёта на "Весёлом Кашалоте", очень эти лежбища здесь впечатляющие - их обход может несколько часов занять. Но Свис успокоил, сказал, что ближайшее лежбище этих "вкусных животных" находится ещё дальше к востоку, за Китовым островом. Так что никаких длительных обходов не предвидится. "Разве что полыньи и трещины," - подумал Алексей, а Свис на это вслух согласился:
   - Ну, да. Это может быть. Но я вас сопровожу и, если что - как-нибудь помогу.
   На том и договорились.
   Левшаков перед выходом сообщил Бергу и Чайке эти сведения о предстоящем пути, ревниво заметив, что их подтверждение может служить некоторым доказательством реальности телепатической связи с косаткой.
   - Да, может, - легко согласился Берг, - но не стопроцентным доказательством. Так как, всё равно, останется возможность того, что это простое совпадение.
   Первые километров пять проскочили, почти их не заметив. На СП тоже всё тихо - никаких мишек, как в прошлый раз не приходило. Негостеприимное для них место оказалось, эта самая СП-40 бис. Спустя ещё пару километров заметили, наконец-то, первого белого медведя. Вернее, это он их первым увидел и рванул в сторону. Подбежал к краю льдов, хотел было в воду прыгнуть, но внезапно передумал - косатку разглядел. Развернулся и шустрой такой рысцой потрусил на север, вглубь льдов. Нервно оглядывался по дороге. Да, навели люди в округе шороху!
   Ещё километра три. И здесь разведчиков ждал очень неприятный сюрприз - сплошной ковёр пакового льда разорван! До противоположного берега разрыва с полкилометра, а сам разрыв тянется на несколько километров к северу. Даже толком ему конца и края не видно. Очень долгий обход получится. "Похоже, совсем недавно подвижка льда здесь случилась. Вон, даже Свис мне об этом ничего не говорил. Кстати, вот и он в... разрыв этот заплыл," - раздумывает Левшаков, стоя в паре метров от воды, - "Да, правильно надувнушку мы прихватили."
   Косатка шустро сплавал на север, к концу разлома, а когда вернулся к людям, поднял голову над водой и издал серию странных мяукающих звуков.
   - Интересно, чтобы это значило? - усмехается главстаршина, - Смысл не понятен, но, если слушать только интонацию, то твой, лейтенант, друг словно извиняется.
   "Мне тоже так показалось," - думает Алексей и сменяет Чайку на насосе. Лодка уже приобрела форму, но ещё не звенит.
   Всё, лодка готова. И тут проявляется проблема, которую не учли даже многоопытные старшие товарищи - волокуша не помещается в лодку! Вернее, помещается, но так, что тогда не остаётся места для гребца. Волокуша по ширине даже больше лодки. При этом только в носовой части плавсредства можно кое-как разместиться одному человеку. Сразу возникает классический русский вопрос: "И что делать?" В любом случае понятно, что придётся сделать пару ходок: сначала переедут все трое, оставив волокушу на льдине. Потом кому-то одному придётся вернуться за волокушей, погрузить её на лодку и очень так медленно и печально, работая веслом в чрезвычайно неудобной позиции с носа лодки, перебираться через водную преграду. Чайка с Бергом почему-то при этом несколько оценивающе смотрят на Левшакова. "Ну, да, я же самый компактный... понятно," - соображает Алексей, - "Рационально." Тут он бросает взгляд на кружащегося в воде неподалёку Свиса... И младшему лейтенанту в голову приходит идея!
   - Так, извините, хочу попробовать одну идейку, - сообщает он старшим товарищам и присаживается на корточки у самой воды. Закрыв глаза, сосредотачивается и пытается передать картинку-вопрос Свису - гружёная людьми лодка, взятая на буксир косаткой, переплывает на другой берег. Косатка тянет лодку за конец, привязанный к носу лодки. "Свис, ты можешь нам помочь?" Когда открывает глаза видит перед собой голову своего друга. "Услышал! Надеюсь, что и понял."
   - Товарищи, предлагаю следующее решение нашей транспортной проблемы. Прошу поверить. Степан Иванович, нужна верёвка, ну, конец, то есть. Метров двадцать длиной. Привязываем к кольцу на носу лодки. Саму лодку - на воду. А потянет нас Свис. Правда, всё равно две ходки придётся сделать. Но, если вы вдвоём ляжете на дно лодки, а волокушу сверху разместить, над вами, то можно и в одну ходку управиться. А я на носу контролировать ситуацию буду. Как вам?
   Берг с Чайкой переглядываются. Ничего на их лицах прочитать невозможно. "Как только они друг друга понимают? По выражению глаз что ли?" - успевает подивиться Алексей. И тут командир кивает:
   - Годится, рискнём. Положимся на Вас и Вашего друга. Начали.
   Лодка - на воде. Берг и Чайка - на её дне. Волокушу подтягивают к лодке и частично затягивают на лежащих на днище. Алексей в одиночку дотягивает её до конца. Теперь дело за малым - позвать Свиса и вручить ему в зубы транспортный конец. Поворачивается к воде... А Свис - тут как тут! Высовывает голову из воды вплотную к лодке и Алексею и открывает рот. "Мда! Вот это зубы!" - снова восхищается Алексей, - "Не перекусил бы верёвку!" И вкладывает верёвку между зубов. В последний момент на свободном конце верёвки делает стопорный узел - чтобы конец под нагрузкой не выскользнул изо рта косатки.
   "Всё, готово. Поехали!" - мысленно командует младший лейтенант. И косатка снова услышал его. Трос мягко натягивается и лодка плавно трогается с места. Волны от работающего хвоста косатки мягко раскачивают лодку, но Свис не торопится, идёт со своей средней скоростью - бережёт пассажиров. Но холодные солёные брызги - нет, нет, но влетают в лодку, в лицо сидящего на носу Алексея. Противоположный берег всё ближе и ближе.
   - Лейтенант, ты не молчи. Сообщай обстановку. Как-то не привык я с помощью морских зверей путешествовать, - из-под волокуши подаёт голос главстаршина.
   - Половину прошли уже. Всё пока - окей. Свис достаточно осторожно нас буксирует, - отвечает Левшаков.
   - Алексей, подумайте о том, как бы нам, скажем так, штатно к противоположному берегу пришвартоваться. Чтоб без удара о лёд. Хотелось бы лодку в целости сохранить, не порвать, - слышен спокойный совет Берга.
   "Да, прав товарищ капитан третьего ранга," - соображает Алексей, - "Как бы так это причаливание помягче осуществить?" И снова пытается мысленно донести эту информацию до Свиса. И внезапно "слышит" ответ - что-то вроде: "Обижаешь, начальник!" И сдержанный смешок.
   В метрах пятидесяти от противоположного берега Свис начинает забирать в сторону, заходя по касательной к краю льда. Лодка по инерции, постепенно гася скорость, проходит последние метры до "берега" и мягко касается бортом края льда. Даже весло, которое на всякий случай держал Алексей, не пригодилось. Не пришлось им ото льда отталкиваться. "Идеальный перевозчик, наш Свис," - выдаёт мысленную оценку человек. "А то!" - снова "отзывается" косатка.
   Спустя минут пятнадцать тройка разведчиков продолжает свой пеший маршрут...
   "Ну, и где же остров?" - вопрошает мысленно Алексей сам себя, - "Айсберг впереди вижу. Причём достаточно высокий. Если наш всего метров на пять, шесть возвышается над уровне океана, то этот - с трёхэтажный дом будет, метров десять в нём точно есть." И только после того, как разведгруппа подошла вплотную, стало понятно, что искомый островок скрывался за айсбергом, "припарковавшимся" к этому клочку суши с западной стороны. Айсберг полностью скрывал остров от глаз приближающихся людей. Безжизненная гранитная скала двести на триста метров высотой около десяти метров. Туша кита лежала на каменном пляже с восточной стороны острова. Два обычных белых медведя пировали у туши. Пришлось отогнать их стрельбой. А отлив позволил путешественникам вплотную подойти к мёртвому гиганту.
   - Внешне - обычный синий кит, полосатик. Но только очень большой - без малого сорок метров. На Земле таких крупных экземпляров зарегистрировано не было. И никаких ран нанесённых орудиями лова не видно. Своей смертью гигант умер, - после первого осмотра комментирует Берг, - А что твой осмотр, Степан Иванович, дал?
   - Докладываю. Остров - скала скалой. Никаких пещер, артефактов и прочей антропогенной или просто разумной деятельности. Пляж девственно чист: ни пластика, ни обрывков сетей и тому подобного нет. Старых кострищ тоже нет. Не ступала ещё сюда нога человека. Мы первые. Но к востоку от острова на дистанции миль так двух - тюленье лежбище. Сверху его хорошо видно. Огромное. Впечатляет даже на расстоянии. Больше ничего интересного.
   - Ну, тогда приступаем к грязной работе. Пока отлив позволяет, - командует Берг.
   Вот и пригодились пластиковые фартуки, бахилы, нарукавники и перчатки, найденные помимо всего прочего на складах Немых.
   Неприятная, кровавая работа. Начали с китового уса - за ним, собственно говоря, и шли. Несколько сотен пластин от двадцати сантиметров до полуметра наполовину заполнили собой сани-волокушу.
   Потом откромсали от туши несколько кусков китового сала. С полцентнера так. Принялись за мясо. Алексей хоть и не большой специалист в кулинарии, но не сдержался и задал вопрос главсташине:
   - Степан Иванович, а как вкусовые свойства китового мяса. Выглядит почти как говядина.
   - Так и по вкусу, в принципе, похоже, но только сильный привкус рыбьего жира чувствуется. Так что - на любителя. На Земле китовое мясо в промышленных количествах только в Японии да в Норвегии употребляли. Ну, и северные народы, естественно. Чукчи наши те же. Для них мясо морского зверя и китов, в том числе - основа меню. Но мы не будем рисковать. Этот гигант уже несколько дней, как своему китовому богу душу отдал и хоть тут прямо скажем почти холодильник, но всё ж, таки - не морозильная камера. Трупные яды - не шутки. Мы для мишек это угощение прибережём. А куда, кстати, твой водоплавающий друг подевался? Что-то не видно его давно.
   "А действительно, где Свис?" - задумался Алексей. Сосредоточился и задал вопрос в "космос", в "астрал": "Свис, ты где? Нам скоро обратно..." Повторил процедуру несколько раз: "Надеюсь, услышал." И продолжил заворачивать мясо и сало в полиэтилен.
   Спустя пятнадцать минут всё было готово к обратному пути: китовый ус, мясо и сало старательно упакованы и принайтованы к волокуше. Фартуки и прочая спецодежда отмыты и убраны. А солнце уже перевалило за полдень. Пора домой.
   - Даю полчаса на обед и отдых. После чего уходим. Если Свис к тому времени не появится, нам придётся трещину по льду обходить. Много времени можем на это потратить. Поэтому засиживаться нам здесь не стоит.
   Пока обедали, поименовали островок - Китовый. Впрочем, пока к нему шли столько раз это название произнесли, что никаких разногласий по этому поводу не возникло. После чего Берг достал из планшета блокнот и на вырванном из него листке что-то написал:
   - Вот, что мы забыли на Земле Левшакова сделать - память о себе оставить. Застолбить землю... Так хоть здесь отметимся. Прочитайте. После чего записку - в герметичный пакет или банку и под камни на верхушке скалы спрятать.
   После прочтения бумаги Алексей засунул записку в освободившийся от хлеба полиэтиленовый пакет. Пакет убрали в начисто обожженную от жира консервную банку из-под тушёнки. Все трое поднялись на верхнюю точку скалы и заложили послание камнями, сложив из них приметную пирамидку.
   - Командир, а почему Вы не написали, что нас и нашу базу можно найти всего в тринадцати километрах к западу от этого островка? - удивляется Левшаков.
   - Чтобы зря не обнадёживать. Я уверен, что максимум через месяц мы будем уже дрейфовать. Мне кажется, что появление здесь людей в ближайшее время очень маловероятно. А появившиеся позже нашего отбытия люди, если таковые будут, воспримут эту информацию, как издевательство. Так что не стоит.
   После этого, построившись в уже привычный походный ордер, тяжело гружёные разведчики отправились в обратный путь. К дому. И снова - солнце в лицо. А в синеве океана, параллельно краю льдов, среди бликующих волн, рассекал воду чёрный плавник косатки, успевшего вернуться к людям.
   Послание, оставленное на острове и написанное на трёх языках: русском, немецком и английском, гласило:
  
   Остров Китовый.
   Координаты:
   широта - 60 градусов 32 минуты северной широты,
   долгота (условная) - 0 градусов 14 минут восточной долготы.
   Открыт 07 апреля по времени года данной планеты (26 марта 2013 года по земному летоисчислению) разведгруппой ВМФ России в составе:
   Капитан третьего ранга Берг А.В.,
   Младший лейтенант Левшаков А.М.,
   Главный корабельный старшина Чайка С.И.,
   Проводник Свис.
  
   Комментарии к главе 6:
  
   65 - Реальный случай, имевший место 25 февраля 2010 года в аквапарке "SeaWorld" в городе Орландо (штат Флорида/США). Сорокалетняя дрессировщица Дон Браншо, имевшая до того шестнадцатилетний опыт работы с морскими млекопитающими, была убита самцом косатки по имени Тиликум. Девятиметровый кит схватил дрессировщицу за руку, стоявшую у края воды, и утащил под воду. После чего начал с силой трясти женщину в разные стороны. Вскрытие показало, что она скончалась от "множественных травм и утопления". Но попыток съесть её кит не предпринял.
   Океанариум "SeaWorld" приобрел Тиликума в январе 1992 года после другого инцидента со смертельным исходом по его же вине. Этот кит был самцом-производителем, который чаще всего находился в изоляции, то есть жил один в своем бассейне. Эксперты полагают, что он не убивал женщину как добычу, а, скорее всего, в нем разыгрались неистовые гормоны. То есть наиболее вероятные причины трагедии специалисты связывают со спариванием и со связанной с изоляцией скукой. Так что, предполагая личную неприязнь косатки и его жертвы, Берг не вполне прав. Хотя и не совсем.
   (Информация взята с сайта http://www.mk.ru/science/article/2010/02/26/437685-pochemu-kitdelfin-ubil-opyitnuyu-dressirovschitsu-video.html)
   66 - Данное мероприятие, позиционировавшееся, как эксперимент, сопряжённый со съёмкой фильма, имело место в апреле 2011 года в филиале дельфинария Утриш в Мурманской области на берегу Белого моря, в районе Полярного Круга. Главные действующие лица мероприятия: две белухи (Матрёна и Нильма) и фридайвер Наталья Авсеенко. На момент эксперимента - 36 лет. Чемпионка Мира по фридайвингу (в командном зачете 2006/2008 гг.), рекордсменка Мира в нырянии с постоянным весом без ласт, на глубину 57 метров (2008 г.), кандидат культурологии, сертифицированный инструктор AIDA (Международная ассоциация развития ныряния на задержке дыхания), директор школы фридайвинга. Йог. Входит в пятёрку сильнейших спортсменок за всю историю фридайвинга в дисциплинах: статика, динамика в ластах, постоянный вес, постоянный вес без ласт. Собственный высший результат по погружению - 180 метров.
   67 - В связи с солёностью морской воды температура её замерзания ниже нуля градусов по Цельсию. Так, например, замерзание воды с солёностью, равной средней солёности Мирового океана, происходит при температуре около минус 1,8 градусов Цельсия.
   68 - Держать на своих плавках булавку, чтобы уколоть себя в случае судороги ноги - обычный способ, рекомендуемый любителям дальних водных заплывов. Якобы быстро снимает спазм. Правда, желательно знать место, наилучшее для укола. А это только специалисты по иглоукалыванию знают. И медики. Автор романа ни разу этот способ на себе не проверял.
   69 - Пирогов, Николай Иванович (1810-1881) - русский врач, анатом, хирург, основатель русской школы военно-полевой медицины. Первым в мире применил обезболивание при хирургических операциях в полевых условиях.
   70 - Парестезия - научное наименование всем известного под бытовым названием "отсидеть ногу" или "отлежать руку" явления, сопровождаемого онемением, слабостью соответствующей конечности и покалыванием или пощипыванием в ней. Проходит после восстановления кровообращения в конечности.
   71 - По представлениям биологов, занимающихся дельфинообразными и китами, эти млекопитающие тоже спят, но только половиной мозга: сначала спит, отдыхает одно полушарие, потом - другое. Обусловлено это тем, что эти животные - не рыбы и им необходимо периодически всплывать на поверхность, чтобы сделать вдох, что при одновременном сне обоих полушарий якобы невозможно. Но при таком попеременном сне получается, что дельфины и киты остаются постоянно в сознании. Поэтому Свис и не понимает, что такое "спать" в человеческом значении этого слова.
  
  
  


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"