Аннотация: Всё для тебя. Даже если ты любишь меня лишь как брата.
МОЙ ГОСПОДИН
Мы с ним познакомились совершенно случайно. Мне было семь, ему - двенадцать. Из разных компаний и родов, мы не имели общих знакомых, никогда прежде не встречались. Но в один из жарких дней, когда над улицами города плыло душное марево, я шел один, потеряв где-то своих друзей, а он... Я не заметил, когда и как из-за угла вылетела резвая и крепкая кобылка, несшая на спине худощавого подростка. Я даже не успел вскрикнуть, когда она сшибла меня с ног.
Помню, что боли не было всё то время, все бесконечные мгновения, пока я падал. Лишь ударившись о горячие камни мостовой, я почувствовал вспышку и потерял сознание, даже не успев осознать, что же произошло.
...Я очнулся почти сразу, но за это время он успел выскочить из седла и подбежать ко мне. Первое, что я увидел, придя в себя, было его лицо. Я помню, как сквозь ресницы, шум в голове и слепящий свет солнца проступил сначала его силуэт с короткими, перехваченными на лбу кожаной полоской волосами. Потом проступили его черты и карие глаза. Он счастливо улыбался сквозь судороги страха и вины, ведь я все-таки был жив, я дышал, я даже открыл глаза!
- С тобой все в порядке? - хрипло спросил он.
Я шевельнулся, и все тело рвануло болью, вырывая из моего горла скулящий стон, с разбитых губ по подбородку заструилась тонкая струйка крови. Он дернулся, хотел куда-то пойти, найти врача, но я удержал его.
- Стой, - сказал я. - Подожди, сейчас... все будет в порядке.
Помню, я очень боялся, что кто-нибудь чужой увидит меня в таком состоянии. Я осторожно пошевелил пальцами, потом руками и ногами. Все мое тело превратилось в один большой синяк, хотя кости были целы.
Он помог мне сесть, а затем и встать на ноги. У меня сразу закружилась голова, меня замутило, зверски застучало в висках и затылке. Колени подогнулись и я едва не упал. Было совершенно ясно, что сам я не смогу доползти даже до ближайшего дома.
Поняв это, он без разговоров поднял меня на руки и усадил на свою кобылку впереди себя, придерживая меня в кольце своих рук. Я еле слышно пробормотал дорогу и снова потерял сознание, но даже так я все еще чувствовал его осторожные объятия. Мне потом рассказывали, что в бреду я не желал отпускать его, когда слуги, выбежавшие в панике из дома, сняли меня с седла.
Два месяца меня не выпускали из постели, а он каждый день приходил и сидел у моей кровати. Когда я выздоровел, мы уже были неразлучны, все наше развеселое трио: я - Элисат, он - Стардэн и моя старшая сестра алиси, всего на год моложе него. Мы росли вместе, вместе добывали приключения на свои головы, вместе пожинали плоды удач и провалов. Но с годами я все чаще видел, как они смотрят друг на друга, и мне отчего-то становилось плохо, тоскливо и больно. Мне исполнилось тринадцать, когда я впервые понял, что люблю его.
...А он любил мою сестру, бесподобную Алиси. Он уже был воином, офицером, и я поступил в тот лагерь, где располагались его подчиненные. Я рос, совершенствовался в стрельбе из лука, владении мечом, а он помогал мне, чем мог. Для него я был младшим братишкой, только младшим братом! Мне едва стукнуло пятнадцать, когда началась эта война. Я только что прошел посвящение в солдаты и едва-едва - чтобы вместе с ним отправится туда, где уже умирали.
Он пытался, он делал все возможное, чтобы оставить меня дома, в тылу. Нет, любимый, ничего у тебя не вышло, да и не могло выйти. Ты даже не знал, как я чуть не плясал от радости, проклиная, стыдясь и все же не умея оборвать восторг оттого, что ваша свадьба не состоялась, когда ты был вынужден оставить Алиси и уйти на поле боя. Я не боялся за него, ведь он был самым-самым.
Я был зачислен в его отряд, мы вместе уходили из города: я - солдат и командир своего отделения, и он - наш капитан, непобедимый Стардэн. Я слышал, как у ворот Алиси крикнула ему: "Береги себя, и Сати тоже береги. Пожалуйста, возвращайтесь живыми оба". Он обещал ей это. Я же, шагая в строю за его конем, поклялся ей и себе, что он непременно вернется.
Прошел год, а война лишь разгоралась. Несколько раз до нас доходили письма из дома, и я приходил все в большее отчаяние. Он все также любил ее! Я мог следовать за ним в человеческую мясорубку боя и вести за собой своих людей. Ему исполнился двадцать один год, он был одним из самых удачливых, смелых и опытных командиров. Я шел в бой с его благородным именем в сердце и в глазах и тоскливо следил за ним, когда он искал укромный угол, чтобы прочитать письмо - я чувствовал запах духов моей сестры.
На мне было уже много боевых шрамов, моя десятка знала меня и любила меня, была готова идти за мной в огонь и в воду. Кажется, я оказался хорошим десятником; без лишней скромности скажу, что мы были лучшим отделением, а каждый из нас не раз спасал другим жизнь. Они любили и почитали меня как своего командира и надежного товарища, к которому можно было прийти за советом или чтобы просто излить душу - в этом я заменил им священника. И, конечно же, они отлично знали, какие чувства я испытываю к нашему капитану, и жалели меня. Нет, я не рассказывал им об этом, но они же не слепые. Много раз когда они думали, что я сплю, я слышал, как они проклинали недогадливость Стардэна. Но они ничего ему не говорили. Они знали, что я не хотел этого. Они только с жалостью косились на меня, когда я говорил ему, склоняясь в вежливом поклоне: "Мой господин..." - и прятал глаз за челкой.
Как больно... Господи, как трудно дышать... Но я сам... сам выбрал это, когда запер Стардэна в его комнате в форте и надел его шлем и плащ. Охранники у его дверей сделали вид, что ничего не заметили, они ведь знали, знали, как и все в замке, что выехать за ворота форта на переговоры - верная смерть. А наш капитан... Он ведь всегда все делал по правилам. И поэтому мне пришлось заменить его, даже без его согласия. Он должен был жить!
Как тяжело... Мое тело... оно такое тяжелое, словно свинцовое. Они даже не дождались, пока я подъеду к ним! Наверное это был арбалетный болт, ну, то, что коротко вжикнуло в воздухе и застряло у меня в животе, пробив панцирь и кольчугу.
Я плаваю в алом тумане боли. Вокруг раздаются крики и стоны, звенит сталь...
- Не умирай, Элисат, не умирай, слышишь?! Не смей умирать! Я приказываю тебе! Сати!!!
Его голос... Поздно, мой господин, ты и сам знаешь, поздно. Я ведь почти не могу уже дышать, я чувствую кровавые пузыри на губах.
- Мой господин... Вернитесь... Поклянитесь, что вернетесь к Алиси... Она ведь очень любит вас... и вы любите ее... так же сильно...
Так же сильно, как я люблю вас, мой господин, но я никогда не говорил вам этого, и уже не скажу. Потому что небо... Черное небо с провалом солнца...
- Да, я люблю ее так же сильно, как и она меня. Я вернусь к ней, Элисат, я клянусь тебе, слышишь? Я обещаю тебе, что позабочусь о ней...
Мой... один из солдат отчаянно смотрит на меня, переводит взгляд на Стардэна, хочет сказать... Не надо! Да, вы знаете эту мою маленькую тайну, но не надо говорить ему об этом, незачем. Пожалуйста!
- Мы отомстим за тебя, Элисат, - произносит он. - И... мы выполним твою просьбу.
Спасибо, друзья. Они должны быть счастливы. Во имя вашей любви ко мне, сохраните друг для друга двоих самых дорогих для меня людей - моего господина и мою сестру.