Суламен : другие произведения.

Верен - навсегда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Верность, которую нельзя купить. Но верность не должна быть односторонней.

ВЕРЕН - НАВСЕГДА

   Часть 1
   Король был молод. Обычно на трон садился зрелый муж лет сорока, но его отец слишком поздно женился, и теперь его сыну не было и тридцати, а дочери едва исполнилось двадцать. Молодой король, похоже, собирался последовать в этом за отцом. Многие девушки и женщины были влюблены не только в титул короля, но и в самого сероглазого статного красавца с гривой черных волос и благородными чертами лица. Но это самое лицо еще ни разу не смягчилось при встрече с манящими или скромными взглядами придворных красоток.
   Несмотря на относительную молодость, король был достаточно умен, чтобы не уступать бразды правления своим советникам. Его светлый ум помог ему приблизить к себе самых преданных и искушенных людей, что позволяло ему почти не волноваться за королевство.
   Хорошее королевство было у молодого короля: сильное, богатое, процветающее! От предков достались ему крепкая власть и спокойная жизнь. Но такое благоденствие привлекало многих, и не все хотели заработать на нем честно. Многим стервятникам было бы легче жить при другом правителе, поэтому у короля была личная гвардия телохранителей, а ее капитан всегда стоял за его спиной. В то время, о котором я рассказываю, капитаном был Фирейн.
   Фирейн редко оставлял своего повелителя. Он тенью следовал за ним повсюду, и во дворце сплетничали, что он как верная собака спит у дверей королевской спальни, а всех любовниц короля знает в лицо. Как ни странно, этому верили, хотя доказать никому не удавалось - Фирейн умел так подобрать и расставить людей, что даже мыши боялись их пуще кошек. Несмотря на то, что этому высокому темноволосому телохранителю было всего двадцать два, он был одним из лучших бойцов королевства, всем своим существом преданный королю. Цепкий взгляд его вечно прищуренных глаз, обшаривающих все вокруг в поисках возможной опасности, был известен всем, но мало кто обращал на него внимание, настолько он стал привычен. Кроме всего прочего, Фирейн был единственным, на кого король не сердился. А как можно сердиться на тень, лишь повторяющую твои движения?
   Конечно, свой пост капитана Фирейн получил не сразу. Среди некоторых придворных его назначение вызывало недоумение, но все, кто по какому либо поводу соприкасались с ним, принимали его как должное. Фирейну было больше двух десятков, но никто не дал бы ему их - фамильная черта. Его дядя, прежний капитан телохранителей, только к пятидесяти начал походить на пожилого, да и тогда остался в десятке лучших мечников королевства. Его характерными чертами были ловкость, сила, верность своему слову, скудная фантазия, чрезмерная старательность и беспристрастность. Хотя после того, как он принял в ряды подчиненных своего семнадцатилетнего племянника, оставшегося после смерти отца сиротой, в этой последней стали сомневаться.
   Но через год все сомнения развеялись. Тогда, на очередном фехтовальном турнире, кто-то из иноземных послов усомнился в качестве военной подготовки солдат короля и предложил проверить кого-нибудь из его телохранителей, являвшихся военной элитой. Тогда-то Фирейн (с дядиной подачи) и был выставлен на поединок. Все, даже молодой правитель, сомневались в шансах телохранителя.

________________________________________

   Толпа ревела, предвкушая забавное зрелище. Где это видано, чтобы против опытного поединщика выставляли юношу, у которого еще молоко на губах не обсохло! Немалая часть толпы вовсю веселилась, издеваясь над безбородым юнцом, решившимся выйти против чемпиона Рискалии.
   - Эй, парень, где твои няньки?
   Черт, как же все они мешают сосредоточиться на предстоящем поединке. И солнце шпарит просто немилосердно. Воды бы сейчас...
   Фирейн скинул камзол и рубашку, оставшись в одних штанах, как и положено. Бой до победы или до третьей крови. Легкую броню одевали только в самом начале, на отборочных соревнованиях, сразу выкидывая всех, кто по неопытности мог оборвать свою или чужую жизнь с первой крови.
   Нет, все это неважно. Жара, толпа, даже собственные мысли лишь мешают. А что важно? Важен противник. Фирейн пристально всмотрелся в "чемпиона".
   Да, с ним придется повозиться. Высокий, выше юноши, шире в плечах, да и мускулатура ого-го. Сплошные жилы и валики мышц. Бритая макушка отполирована до блеска, еще и солнечных зайчиков разбрасывает. Интересно, он надеется ослепить противника, побрился для красоты или считает, что так за волосы не схватят? Фирейн еще раз проверил свою голову. Хвост крепкий, не распадется и не упадет на глаза. В бою надо держать меч, а не хвататься за чужие волосы. Тут не кабацкая драка, десять раз успеют зарезать, пока ловишь скользкие пряди.
   - Кто пустил карапуза на арену? Тут не детский сад! - снова прорезался сквозь затухающие мысли рев толпы.
   Звучат первые трубы, поединщики встают и салютуют своим правителям. Юноша выполнил ритуал четко, подняв меч и стукнув его рукоятью по щиту, замер перед королевской ложей. Король смотрел на него ободряюще и чуть тревожно. Его взгляд словно говорил: не рискуй, мне нужны хорошие солдаты. Взгляда дяди Фирейн не поймал, да и не пытался. Дело телохранителя смотреть по сторонам и выискивать потенциальную опасность, а не наблюдать за родственниками.
   Трубы вновь сотрясли воздух не самыми мелодичными звуками, и двое сошлись в центре арены, повторив приветствия друг для друга. Затем Фирейн принял простую стойку и пошел по кругу, проверяя противника. Некоторое время оба кружили, делая короткие выпады, оценивая, прощупывая друг друга. Потом...
   Рискалиец резко вскрикнул и прыгнул вперед, нанося прямой рубящий удар. Фирейн плавно ушел из опасной зоны, но в последний момент меч противника изменил направление атаки, и юноша едва успел подставить щит, чуть не упав на колени, гася силу удара. Затем, резко перенеся центр тяжести на переднюю ногу, отбросил вражеский меч своим щитом и нанес укол из нижней позиции. Выжидание кончилось, началась битва.
   Зрители уже не кричали. Они заворожено пытались уследить за солнечными бликами, мелькавшими между и вокруг двух тел - самих мечей нельзя было разглядеть в мельтешении рук, ног, щитов и самих клинков, мелькавших с невероятной скоростью. Было мгновение, когда плотный клубок, ощетинившийся ежом стальных игл, распадался, но и тогда одного воина от другого могли отличить лишь по цвету головы, так быстро он восстановился. И когда спустя минуту после первого удара оба щита оказались на песке, а юный телохранитель наступил коленом на грудь рискалийца, приставив меч к его горлу, даже судьям понадобилось несколько мгновений, чтобы оценить обстановку.
   - Стой! - наконец прокричал кто-то из них, делая результат официальным. Юноша упруго вскочил и помог подняться поверженному противнику. Потом он пошел к королевской ложе и его обнаженный торс блестел от пота; только несколько пятен пыли с арены белили кожу. Встав перед своим королем, он поднял над головой два клинка, преданно смотря на повелителя привычно прищуренными глазами. Король замедленно кивнул, но телохранитель сразу увидел мелькнувшую на дне его глаз улыбку. Теперь никто не посмеет критиковать выучку его солдат.
   Трибуны наконец взорвались криками, приветствуя нового чемпиона. Пускай кто-то и остался недоволен быстрым окончанием поединка, но бывалые воины, как и бывалые зрители, отлично знали, что поединки между профессиональными воинами редко бывают длинными.

________________________________________

   Вскоре после этого турнира Фирейн стал заместителем капитана. Это фактически означало, что он теперь будет часть суток находиться за спиной короля, сменяя на некоторое время дядю. Первое время он часто вздрагивал, узнавая очередную "страшную тайну" короля, пока дядя не сказал ему, что он прошел испытание на болтливость, не выдав ни одной. А потом была взбесившаяся лошадь, сын на дороге и похороны капитана, успевшего оттолкнуть свое чадо. При полной поддержке рядовых телохранителей Фирейн занял его место.

________________________________________

   Фирейн широкими и в то же время совершенно бесшумными шагами пересек коридор. Все посты были проверены, осталась только четверка перед покоями короля. С которым нужно, наконец, поговорить... Фирейн выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, предчувствуя неприятный разговор. Остановившись перед дверьми королевских покоев, он придирчиво осмотрел вставших на вытяжку воинов.
   - Вольно.
   Все четверо чуть расслабились. Капитан прошел мимо них к дверям, постучал. Одна створка отошла в сторону, и Фирейн вошел внутрь. Пройдя еще через несколько комнат, он очутился в спальне. Увидев его, заместитель коротко поклонился и покинул комнаты.
   Король посмотрел на вошедшего долгим взглядом. Это было его хобби - наблюдать за Фирейном. Почему-то оно казалось ему особенно интересным. Король оглядел его, еще раз попытался понять, почему.
   Фирейн стоял перед ним прямо, алый камзол личного телохранителя короля, украшенный на плечах знаками его капитанского звания, ладно сидел на нем, как и свободные, не стесняющие движений штаны. Волосы, по обычаю телохранителей и некоторых воинов, не желавших брить головы, схвачены на затылке кожаным ремешком. Этот ремешок уже давно стал такой же частью формы, как и все остальное. Если волосы телохранителя перевязаны, значит, на службе. Сейчас ни одна прядь не закрывает щелочек глаз Фирейна. А ведь на их дне прячется беспокойство.... Интересно.
   - Ты что-то хочешь мне сказать? - лениво спросил король, развалившись на массивном роскошном кресле напротив окна. - Только быстрее, завтра у меня важный завтрак.
   - Ваше Величество, вы помните пятерых, пытавшихся подкупить моих людей?
   Король кивнул. Он помнил тех несчастных, недавно повешенных на площади, пытавшихся купить у телохранителей беспрепятственный проход к нему.
   - Сначала ходил один, и моим людям пришлось изрядно повозиться, прежде чем удалось выйти на остальную четверку. Но главного мы не нашли.
   - К чему ты клонишь? - Королю действительно стало интересно. Фирейн глубоко вздохнул.
   - Я боюсь, что однажды кто-нибудь может придумать, как подойти к Вашему Величеству. Как отвечающий за вашу безопасность, я считаю, что вы должны уметь постоять за себя.
   Король посмотрел на телохранителя с выражением усталой муки на лице. Этот разговор был не первым.
   - Я король, Фирейн. - терпеливо, как маленькому, сказал он. - Короли не дерутся. Мне никогда не участвовать в уличных потасовках, если случится война - вражескую армию встретят солдаты, а от яда отмахаться просто нельзя. А времени жалко. К тому же это твоя работа, следить, чтобы никто не мог подойти ко мне слишком близко.
   - И все же, Ваше Величество, - настойчиво повторил Фирейн, - если на вас нападут, а меня и моих людей не будет рядом, вы сможете хотя бы выбить оружие из рук убийцы или схватить...
   - Чушь, - оборвал его король. - Я достаточно силен, чтобы любому просто проломить голову, без всяких хитростей.
   Король действительно был очень силен, хотя было трудно сказать такое, не почувствовав хотя бы его крепкого рукопожатия. Пышные королевские одежды могли скрыть что угодно, за исключением объемного пуза и телосложения Конана-варвара. Мало кто мог превзойти короля ростом, хотя и вычислить этот самый рост тоже было проблематично. Сидя на троне, обращаясь к народу с высокого балкона, проходя только перед коленопреклоненными придворными, он мог сравнивать себя разве что с собственными телохранителями - и редко проигрывал от этого сравнения. Лишь его любовницы могли оценить пропорциональность его сложения.
   Слушая возражения короля, Фирейн понял, что у него есть только один способ убедить повелителя.
   - Осмелюсь предложить вам проверить ваше утверждение на мне, - коротко поклонился он.
   Король удивленно и чуть снисходительно посмотрел на своего телохранителя. Тот хоть и был, как знал король, одним из лучших фехтовальщиков страны, но уступал ему в росте и не выглядел особо сильным. Король помнил, как Фирейн стоял на арене в тот достопамятный день. Два клика в его руках казались такими неуместными. Юноша, на вид почти ребенок, он словно играл в какую-то игру. Нет, жест был довольно торжественен, но Фирейн на арене смотрелся, как хрупкая ваза в кузне. Хотя как бы могла выглядеть алмазная ваза? Нет. Алмаз пускай и является символом силы, твердости, храбрости, но ведь еще и невинности, а с этим среди дворцовых интриг не выживешь. Даже странно, что Фирейн смог занять пост капитана.
   - Хорошо, - неожиданно согласился повелитель. - Но если я выиграю в этом маленьком состязании, я вышвырну тебя из дворца. Если же, каким-то чудом, победишь ты...
   - Вы согласитесь выучить несколько приемов, - закончил Фирейн. - Начнем?
   Король без предупреждения ринулся вперед, занося руку для удара. Он надеялся на быструю и легкую победу. Но там, куда он целил, уже никого не было. Фирейн стоял в трех шагах правее, чуть покачиваясь на подогнутых коленях, пристально наблюдая за королем. Тот раздраженно взревел, снова бросился на него - и снова промахнулся!
   Спустя несколько минут король остановился посреди комнаты. Он уже порядочно взмок, да и Фирейн, хотя дышал и ровно, но тяжело - король оказался серьезным противником. Поняв, что измором телохранителя тоже не взять, повелитель собрал все силы и всю доступную ему скорость для последней попытки. Он снова бросился на Фирейна, который явно не успевал увернуться... да и не собирался делать этого. Король победно рыкнул, на мгновение почувствовав под пальцами воротник Фирейна, но рык сразу оборвался, когда что-то твердое врезалось ему в живот, вышибая воздух, рвануло за плечи, переворачивая мир вверх тормашками... Король так и не понял, каким образом оказался на полу.
   - С вами все в порядке, Ваше Величество?
   Над королем, сообразившим, что вот этим фрескам полагается быть на потолке, появилось раскрасневшееся после схватки лицо Фирейна. Всегда чуть прищуренные глаза теперь были широко распахнуты и встревожено смотрели на повелителя, которого надо было охранять, а не калечить. А тот вдруг заметил, что эти глаза карие, окруженные пушистыми ресницами и очень красивые. И что прикосновение к Фирейну стоит того, чтобы выучить несколько приемов. Король рассмеялся, расслабленно откинувшись на ковре.
   Фирейн протянул ему руку, и король, ухватившись за горячие пальцы своего телохранителя, поднялся с пола. Он пристально всмотрелся в лицо Фирейна, на котором все явственнее проступало волнение, и не сразу понял, что беспокойство вызвано его рукой, так и не отпустившей жаркой ладони юноши. Король вновь усмехнулся и медленно разжал пальцы.
   - Неплохо, - потянулся он до хруста в суставах. - Ну-ка, покажи, как ты меня швырнул?
   Фирейн показал.
   - А теперь объясни медленно, - велел король, вновь поднимаясь с пола.
   - Смотрите, я хватаю вас за шею, - начал Фирейн. - Теперь вы должны поймать меня за плечи. Нет, держитесь за одежду. Теперь чуть согните правое колено, левой ногой упритесь мне в живот. Потом вы должны упасть на спину, и одновременно выпрямить левую ногу и потянуть меня за руки.
   Король попробовал, но у него мало что получилось. Фирейн повторил все еще раз, объясняя допущенные ошибки, и уже третья попытка прошла вполне удачно. Король повторил прием довольно грамотно, перекинув Фирейна через себя, вот только дальше повелитель действовал не совсем по правилам. Он быстро перекатился следом за телохранителем и оказался верхом на нем.
   - Вот теперь попробуй, вырвись, - полушутливо сказал король, крепко прижимая руки Фирейна к полу.
   Фирейн легкого мог бы освободиться, но ощущение сильных горячих ладоней на запястьях, плотно прижавшееся к нему тело короля, его учащенное дыхание, серые глаза, в которых горел непонятный огонек - все это не позволяло юноше даже шевельнуться. Он смутно чувствовал, что происходит что-то не то, что он должен подняться, но тело отказывалось повиноваться ему, внезапно став ватным и наполнившись мягким тревожным зудом. Кровь прилила к его щекам, но он даже себе не мог объяснить, почему. А лицо короля вдруг приблизилось, и его жадный рот впился в непонимающе распахнутые губы Фирейна. Он мгновенно напрягся, его взгляд растерянно заметался, но король не ослабил хватки, все так же твердо прижимая его к полу. Голова Фирейна закружилась, он закрыл глаза. Напряжение постепенно покинуло его, и вместе с тем все больше разгоралась колючая молния, пронизывающая все его существо, пока солено-сладкие губы, наконец, не оставили его.
   - Ваше Ве... - придушенно заговорил он, но король опять заткнул ему рот, заставляя забыть все возможные возражения.
   - ... личество...
   Теперь его руки были свободны, но он понял это, только почувствовав требовательные объятья короля. Тот пробежался пальцами по камзолу Фирейна, расстегивая пуговицы, стягивая с него одежду. Фирейн привстал, стряхивая рукава, впился губами в шею короля, уже свободную от жесткого воротничка. Некоторое время они оставались на полу, но потом Фирейн что-то вспомнил.
   - Тут зачем-то стоит кровать, - шепнул он, прижимаясь к королю.
   - Ты случайно не знаешь, зачем? - так же тихо выдохнул тот.
   Они упали на свежие простыни, и король снова прижал Фирейна к себе, намереваясь прекратить детскую возню и перейти к более серьезным вещам.
   Огонек свечи качнулся, мигнул, и ночь вырвалась из темных углов комнаты, затопив ее без остатка.

________________________________________

   Солнце еще только готовилось сыграть главную роль в грандиозном представлении, называемом рассветом, когда король открыл глаза. Сумерки, всегда предвосхищающие восход дневного светила, тихо крались по его покоям, все яснее очерчивая предметы, освещая спокойное лицо Фирейна, устроившего голову на подушке рядом с королем. Его волнистые каштановые волосы свободно рассыпались, не стянутые больше привычным ремешком. Обрамленное ими лицо казалось еще красивее, чем вчера. Король придвинулся к юноше и тихонько подул ему в лицо.
   Фирейн открыл глаза, мгновенно пробудившись и стряхнув с себя сон, чуть повернул голову. Их взгляды встретились, и король нежно улыбнулся. Он обнял юношу за талию, притянул к себе, прихватив его губами за ухо.
   - Ты вампир, - прошептал он, - только какой-то странный. Ночью кусался, вытянул из меня все силы, а я не труп и отлично отдохнул.
   Фирейн тоже лениво улыбнулся, и король переключился на его лицо.
   - Повторим? - предложил он после очередного поцелуя.
   - А что скажут приглашенные? Вы ведь кого-то пригласили к завтраку.
   - Бука ты. Нашел о чем вспомнить, - недовольно буркнул король. Но Фирейн был прав, это надо было признать. - Ладно, давай собираться.
   Фирейн быстро покинул постель и закружил по комнате, отыскивая детали королевских одежд и расправляя их, пока сам король нежился на подушках, хранящих тепло и запах юноши. Жмурясь, как сытый кот, он наблюдал за Фирейном, любовался его стройным телом и отточенными движениями. Мучительно хотелось обнять его, привлечь к себе, покрыть поцелуями его лицо, грудь, руки, повторить все, что было ночью!..
   Нет. Нельзя. Еще одно прикосновение, и он пошлет к чертям все на свете. Настоящий король не может позволить своим чувствам взять над собой верх. А жаль...
   - Позвольте, я помогу вам, - поклонился Фирейн, протягивая королю его одежду.
   - Не маленький, - проворчал король, - сам оденусь.
   Пока он разбирался с пуговицами, застежками и завязками на камзоле, Фирейн собрал свои вещи, быстро оделся и выскользнул из комнаты. Он отлично понимал, почему король отказался от его помощи и был с ним абсолютно согласен. Да и посты надо проверить.
   Нехорошо помянув того модельера, который выдумывал одежду для высокопоставленных особ, король позвал слуг.

________________________________________

   Король рассеянно оглядывал Каминную комнату, в которой завтракал в компании нескольких иностранных послов, доверенных советников и еще некоторых приближенных. Прием не являлся официальным, поэтому и была выбрана эта сравнительно скромная комната.
   Четыре камина, давших комнате название, ровно гудели, одно за другим поглощая поленья, подбрасываемые специально приставленными для этой цели слугами. Но если великолепные камины еще могли привлечь внимание пляской огней в их чревах, то слуги не тянули даже на мебель. Случайный взгляд скользил по ним, не задерживаясь, как по пустому месту, не отмечая даже факта их существования. Точно также игнорировалась и почетная стража вдоль стен. Человек со стороны мог бы даже хмыкнуть: мол, зачем стоят, не дешевле заменить просто пустыми доспехами? Нет, не дешевле. То есть, может и дешевле, но короля надо охранять в любое время и при любых обстоятельствах, даже в кругу таких почтенных людей. Мало ли кто что пронесет, а тут король, чья жизнь - самая дорогая жизнь в стране и даже может быть измерена в золоте, стоит кому-либо этого пожелать. Для охраны у короля и была гвардия телохранителей. И ее капитан, всегда стоявший за спиной венценосца...
   Вспомнив о Фирейне, король с трудом подавил желание взглянуть на него. Он знал, что ему удалось бы увидеть: отстраненное лицо, глаза, шарящие по гостям, слугам, охранникам, окнам, стенам и даже по потолку. Фирейн охранял своего короля. Сейчас его можно сравнить с зеркалом, отражающим все вокруг. Нарушить его концентрацию телохранителя было бы трудно. Хотя был один верный способ...
   Несмотря на все свое самообладание, король не смог подавить улыбку, упорно пробивающуюся на лице. Интересно, почему он так сильно запал на этого мальчика? Прежде у короля было много любовниц, но таких чувств он еще не испытывал. Или это именно потому, что он мальчик?
   Стараясь изгнать из головы лишние сейчас мысли, он с преувеличенным вниманием прислушался к болтовне девушки, неизвестно как попавшей сюда. Она, заметив его "благосклонное внимание", потупила глазки и затараторила еще быстрее. Боже, какая чушь! Король посмотрел на ее соседа, барона Кранка. Ах да, она же его дочь, и у нее еще такое дурацкое имя, Настурция. Ну, растение так назвать, еще полбеды, но собственное дитя? А он улыбается, ждет, что теперь на его дочь посыплются знаки королевской благосклонности.
   Нет, ей далеко до Карделлы, сестры короля. Вот мягкий голос Карделлы заставлял прислушиваться к ней своей тихой властностью, внимательные голубые глаза одинаково доброжелательно смотрели на всех гостей брата, а острый ум и веселый нрав делал ее душой любой компании. Мало кто знал, но Карделла была одним из негласных советников короля. Она отлично разбиралась в политике и экономике, во дворце иногда даже шутили, что она была бы грозным соперником брату, родись мужчиной. Женщин-правителей в королевстве не понимали.
   Завтрак прошел вполне спокойно. Приглашенные обменивались мало что значащими репликами, леди Настурция цвела, польщенная вниманием иностранцев, король чуть ли не зевал от скуки. Все мирно, непринужденно, никаких серьезных разговоров.
   На самом деле большие дела чаще всего творятся не в Залах Совета, как принято считать. Даже этот завтрак значил несколько больше, чем самое напряженное заседание. Приходя в Зал, почти каждому хотя бы приблизительно известно, чем все кончится и у кого какой будет перевес. Все решалось на тайных или явных личных встречах. А скромные приемы - либо час рандеву, либо способ пригласить кого-то на более позднее обсуждение сделки, подкупа или еще чего-либо не менее веселого и находчивого. На этот раз произошло нечто весьма достойное: приглашали короля.

________________________________________

   После завтрака у короля было назначено несколько встреч с вассалами, разбирательства пограничных ссор, новых назначений в войсках и при дворе, решений, с кого и сколько собрать налогов, а кого от них на время освободить, какие будут пошлины с торговых караванов и т. д. - обычная работа, которую очень не хочется, но надо выполнить. К позднему обеду, больше похожему на ранний ужин, все самые неотложные дела были так или иначе завершены и король отправился на прогулку в парк.
   Тот был сразу же незаметно оцеплен его личной гвардией, да так удачно, что повелитель ни разу не увидел сквозь ветви даже края алого камзола, хотя в случае чего, в этом он был абсолютно уверен, десяток телохранителей мгновенно окажется рядом. Это всецело являлось заслугой Фирейна. Он уже давно научился предугадывать желания короля, и обычно прежде, чем вся процессия добиралась до места, дорога была проверена его подчиненными, все места, где мог притаиться злоумышленник, осмотрены, а расстановка людей завершена - и все это благодаря четким приказам. При прежнем командире такого не было; тогда король ходил по дворцу и буквально на каждом шагу спотыкался о своих людей. Как тут расслабиться?
   Король сел на скамейку и прикрыл глаза. Могло показаться, что он отрешенно любуется красотами парка, но на деле это было не совсем так. Он действительно любовался - но не цветами и деревьями, а своим телохранителем. Тот, наоборот, словно и не замечал короля. Он настороженно осматривал близлежащие кусты, дорожки, видимую часть дворцовой решетки. В нем проглядывалось расслабленное внимание хищника, способного сутками лежать в засаде, постоянно находясь настороже. Очень сильного и умного зверя, которого не стоит гладить против шерсти. А вот просто гладить...
   Вообще-то все правильно, так и должно быть. Фирейн - телохранитель, и притом очень хороший, потомственный телохранитель. Если рядом с вами такой человек, то слух, осязание и глаза на затылке - совершенно лишние вещи. Смотря на него, сразу можно сказать, в какую сторону уходить от пущенной вам в спину стрелы, откуда подойдет к вам человек и настолько ли развито у него чувство юмора, чтобы представлять для вас опасность. И теперь, заметив, как Фирейн на миг замер, прислушиваясь к чему-то (свисту птиц, что ли?), и снова продолжил осматривать окна и карнизы дворца, лишь переместившись на свое привычное место за спиной короля, тот понял, что гость, не несущий явной опасности, приближается.
   Спустя минуту на тропинке, идущей от дворца, появился один из ханских послов. Как всегда, он был одет в длинный зеленый халат, какую-то маленькую белую шапочку, широкие красные шаровары. И согнут обычным манером подковы, которой боги приделали ручки. Боги - потому что люди такого придумать не могли.
   - Счастлив лицезреть луноподобный образ Вашего Величества, - подметая дорожку длинными рукавами, склонился он, изобразив на лице приторную улыбку людоеда.
   Король небрежно кивнул в ответ, не предложив послу сесть. Он счел, что может позволить себе маленькую месть - испорченный вид стоил большего.
   Посол потоптался на месте в нерешительности, но продолжил говорить, не слишком смущенный таким приемом.
   - Позволено ли мне будет поговорить с Вашим Величеством, солнцем сияющим над этими благодатными землями, наедине? - спросил он, стрельнув глазами в сторону Фирейна.
   "А ножик тебе не дать? Или мне самому зарезаться?" - подумал король. Вслух же он с наигранным удивлением спросил:
   - А разве мы не одни?
   Посол вновь поклонился, мысленно проклиная эту страну, где без этой нечистой гиены, телохранителя, даже не желают вести достойные беседы, считая его частью себя. Глупо: стоит подкупить телохранителя, и больше ничего не надо. Скользящие тенью среди теней, наемные убийцы, стоят дороже. Тут перед послом встала картина виселицы с пятью веревками. Он закашлялся.
   - Ваше Величество, я живу в вашей благословенной стране, да не забудут ее потомки величия нынешнего короля, вот уже больше пяти лет. Я помню, как вы справедливо и достойно правили все это время, словно благословение мудрости и удачи сошло на вас, но не могу понять, почему вы до сих пор не ввели в ворота дворца королевы вашего сердца, которая могла бы стать опорой в ненастные дни и понести под сердцем вашего наследника?
   Король мысленно подобрался. Если в Ханстве заинтересовались его семейным положением, значит, хотят извлечь из него пользу. И будут предлагать свою кандидатуру... Королю стало тоскливо.
   - Это мое личное дело, - спокойно, допустив в тоне небольшую долю беспечности, ответил король. - Я не считаю, что готов принять на себя хлопоты женатого человека.
   Посол поднял руки к небу, скрывая за широкими рукавами усмешку.
   - Ах, как я вас понимаю! Вы ведь говорите о женщинах вашей страны? Да, глядя, как они, словно злые ветры, вертят ветряные мельницы своих мужей, забирая всю муку в свои вечно голодные закрома, я могу только посочувствовать этим воистину несчастным и восхититься вашей предусмотрительностью, с которой вы читаете знаки настоящего, предугадывая возможности будущего.
   Король равнодушно выслушал эту речь, ожидая продолжения.
   - Но вы, в вашем несомненном и неизмеримом величии, заботах о процветании земель под вашим зорким оком и заботливой рукой, не обратили своих звездносияющих глаз в гаремы моего народа. Там, на подушках блаженства и неги, вечно отдыхают мои соотечественники. Словно стая тонкошеих лебедей, окружили их жены и дочери, обмывающие усталые после дневных трудов ноги своих повелителей. Ни слова не вырвется из их уст, пока мужья не велят спеть для них или рассказать почерпнутое из жизни великих людей, дабы быть вовремя сказанными и разогнать тучи на челах мужчин. Послушны и благоговейны дочери моего народа, и разве не достойны они, чтобы солнечный луч вашего взгляда упал на них и распустил цветы их очарования?
   Король невозмутимо выслушал и это, чувствуя, как где-то глубоко внутри начинает шевелиться раздражение.
   - Возможно, вы правы. Но вряд ли кто-то из вашего народа согласится отдать мне свою дочь, так что ваши слова бесполезны.
   - В далеком саду, - закатил глаза к темнеющему небу посол, - распускается роза, равной которой еще не рождала земля. Это дочь моего повелителя, юная дева, достойная своей красотой и кротостью сопутствовать жителю поднебесья. Она раскроет вам свои непорочные объятья, если вы решитесь одарить ее драгоценностью своего внимания.
   Король почувствовал, как слащавые речи посла растворяют то, что еще мешает в нарушение всех правил этикета придушить его. Он отлично понимал, к чему может привести эта маленькая интрига. Бесспорно, наследник у него появится, даже если он ни разу не встретится с дочерью хана в одной постели, но тогда его жизнь не будет стоить и ломаного гроша, и королевство станет частью Ханства. В крайнем случае, с марионеткой-королем на троне. Оба варианта казались мало привлекательными и лишь усиливали зуд в руках.
   - Сомневаюсь, что этот цветок удостоится моего внимания, - холодно сказал король. - Что-нибудь еще?
   Посол не смутился.
   - Я лишь вестник, зрящий тропы будущего и несущего следы их в настоящее. И не моя вина, если неприятие их приведет заблудшую душу во тьму бездорожья, порвавшую связь с луной, солнцем и жизнью в их лучах, ускорив встречу с предками.
   - Ты говоришь все это от имени своего Хана? - еле сдерживая холодное бешенство, проговорил король.
   - Я чувствую за собой поддержку своей земли, - ответил посол. О-очень удобная формулировка. Понимай, как знаешь: то ли от имени и при поддержке Хана, то ли просто уверен, что весь его народ в душе поддерживает его.
   Король поднялся со скамейки и пристально посмотрел в глаза посла. Несколько мгновений посол выдерживал этот взгляд, но почти сразу поклонился, избегая его, и спешно удалился. Король мысленно проводил его до ворот в ад и тоже вернулся во дворец.
   Неизвестно какими путями, но все во дворце уже знали, что повелитель гневается. Слуги мелькали по своим делам, задерживая рядом с ним дыхание, придворные низко кланялись и смотрели чуть испуганно. Все знали, что король не похож на своего деда, наказывавшего всех, попавшихся ему под горячую руку, но предпочитали перестраховаться.
   Сам же король тщательно подавлял в себе ярость, оставшуюся после разговора с послом, даже решил поработать с бумагами, чтобы отвлечься. Но ему удавалось сдерживать себя лишь в окружении людей; когда он, наконец, направился к своему кабинету, ярость вновь овладела им.
   Король влетел в кабинет, и вряд ли от дверей что-нибудь осталось, если бы телохранитель, следовавший за ним по пятам, не поймал створку.
   - Хан уже считает мое королевство своим задним двором! - рычал король в ярости. - Его послы решили, что могут безнаказанно угрожать мне!
   Король широкими шагами пересек кабинет, не заметив, как толкнул стоявший у дверей изящный столик. Фирейн молча поймал слетевшую с нее вазу и последовал за королем.
   В дверь осторожно постучали.
   - Кто там? - резко выкрикнул король.
   Одна створка торопливо отошла в сторону, и в образовавшуюся щель прошмыгнул слуга, держащий в дрожащих руках небольшой поднос с графином красного вина и бокалом. Он быстро поставил все это на придверный столик, чуть снова не столкнув с него многострадальную вазу, и моментально испарился.
   Король сделал раздраженный жест, велев Фирейну принести вина, и бешено уставился в пространство перед собой. Телохранитель налил полбокала, незаметно слизнув с руки специально пролитую каплю. Вроде не отравлено. Король рухнул на диван и машинально принял бокал.
   Нет, ну каков наглец! Осмелился угрожать КОРОЛЮ! Видно, считает, что все козыри в его руках. Рассчитывает на дипломатическую неприкосновенность? Ведь можно и послать людей, чтоб в темном переулке подкараулили, что тогда с его статусом посла? А ничего хорошего. Большой скандал на всех уровнях, разбирательства, огромная головная боль вплоть до военных действий. Избавиться от посла без ущерба для страны и здоровья можно, только если он чем-то явно выдаст себя, просто вышвырнуть его из страны, но ведь вряд ли он будет настолько глуп! Вот устроился, раздери его... Король, не отдавая себе отчета в том, что делает, сильно сжал бокал. Тонкое стекло жалобно хрустнуло и старинное вино полилось на дорогой ковер. Король чертыхнулся и замотал рукой, стряхивая осколки.
   Фирейн мгновенно оказался рядом с королем, схватил его за ладонь, быстро и умело извлекая вонзившийся в нее большой осколок. Из пореза на руке сразу же проступила кровь, наполнила его края и тонкой нитью заструилась по пальцам. Фирейн зачарованно наблюдал за ней, а потом, словно решившись на что-то, встал на колени перед королем, прижал свои губы к его ладони и осторожно собрал темно-алые капли, так похожие на пролившееся вино. Король удивленно наблюдал за его действиями, потом тоже опустился на ковер, привлек своего телохранителя к себе и поцеловал его, ощутив во рту соленый привкус собственной крови.
   - Верили мы верили, наконец проверили, - почти без напряжения рассмеялся он, уткнувшись лбом в лоб Фирейна. - Я же говорил, что ты вампир. Но мне все равно. Такой вампир, как ты... - он снова засмеялся.
   Ярость и неприятные мысли ушли вместе с кровью, освободив место для более интересных ощущений. Король обнял Фирейна, поднял его руки над головой и стянул рубашку, обнажая красивое юное тело своего телохранителя. Вновь жадно впился в его губы и долго не оставлял их, чувствуя язык любовника и эти нежные, чуть дрожащие пальцы, изучающие его собственное тело, осторожно расстегивающие и развязывающие все то, для чего утром все же пришлось позвать слуг, и не оставался в долгу. Его руки коснулись груди юноши, сбежали по бокам, задержались на поясе, со вкусом расстегивая ремень, помогая избавиться от последней одежды, которая уже не обременяла его самого. Потом он вернулся к спине, плечам.
   Король неохотно оторвался от Фирейна.
   - Сними ремешок, - буркнул он.
   - Но, Ваше Величество, мне положено...
   - Сними, - голос короля стал чуть жестче. - Сними. Я не хочу, чтобы это было для тебя работой.
   Фирейн отступил на шаг и поднял руку. Он одним движением освободил свои волосы, и каштановые локоны сразу скрыли его глаза, заструились по шее, плечам. Теперь он смотрел сквозь прозрачно-тонкую занавесь своих волос - маняще, обещающе. Пламя камина окружило фигуру Фирейна золотым ореолом, показывая каждый изгиб стройного молодого тела. У короля захватило дух, он откинул с лица юноши лишние пряди, снова, как утром увидел обрамленное ими лицо - еще более прекрасное, желанное. И принадлежащее ему одному. "Он мой, только мой, - было последней мыслью короля, - и я убью каждого, кто посмеет коснуться его!"
   Он снова притянул Фирейна к себе, зарылся лицом в его волосы, целуя его шею, плечи, прижимая его к себе, впитывая его запах, вкус его губ, кожи, прислушиваясь к его учащенному дыханию, чувствуя, как становится с ним единым целым. Два горячих тела, окрашенных умирающими угольями в кроваво-красный цвет, сплелись на полу, отдавая друг другу все, что могли отдать, забывая обо всем на свете, выгибались от наслаждения, которое дарили и получали. И когда они, полностью опустошенные, заснули в объятьях друг друга, каждый даже во сне слышал, как бьется сердце рядом с ним.

________________________________________

   Позже король узнал об одном интересном обычае Ригарда, родного города Фирейна. Давным-давно, еще до того, как он вошел в состав королевства, его жители обменивались кровью. Если в твоих жилах течет чья-то кровь, ты уже не сможешь причинить вреда этому человеку, ибо ты теперь - его часть. Люди, обменявшиеся кровью, были ближе, чем родные братья, если же лишь один выпивал кровь, то он становился самым верным вассалом, какого только можно найти, ибо даже решиться отдать свою жизнь другому - уже требует очень большого мужества. "Младшие" называли таких. Но старший всегда оставлял за собой право стать равным.

________________________________________

   Хотя король и его телохранитель не старались ничего скрывать, никто во дворце не догадывался об их отношениях, слишком уж подобное было дико для этого королевства. А хорошее настроение утром - так ведь все знали о потайной дверце в королевских покоях, через которую можно попасть в город, а там - к любой жаждущей любви даме. К тому же, покидая утром друг друга на несколько минут, они снова встречались уже погруженные каждый в свои заботы. Король занимался приемами, спорами и поездками, Фирейн - охранял его, полностью сосредоточившись на окружающем. Только в редкие часы отдыха или охоты король мог позволить себе роскошь оглянуться, чтобы посмотреть на находящегося за его спиной воина и улыбнуться ему. А что еще он мог сделать для Фирейна? Подарить ему титул, земли или драгоценности, как обычно дарил своим любовницам? Он слишком сильно любил юношу, чтобы платить ему за ночь, к тому же отлично понимал, как тот обидится.
   То, что ночь, проведенная в рабочем кабинете после припадка ярости, одарила повелителя хорошим настроением, вызвало лишь некоторое недоумение среди придворных и легкие опасения у ханских послов. Они отлично знали причины плохого настроения и теперь ломали головы над причинами хорошего, не ожидая от них ничего приятного для себя. В результате было решено подождать, и посмотреть что будет.
   Король все-таки согласился учиться драться, в конце концов, Фирейн его все же победил, чему король был очень рад. Теперь у них были часы, когда они занимали тренировочный зал, в котором сыновья богатых родителей изучали фехтование под присмотром тренера, и боролись друг с другом. В это время им не нужно было притворяться, они могли позволить себе держаться за руки и смеяться общим шуткам. Отдыхая, они опускались рядом на пол и просто сидели, прислушиваясь к тишине. Король притягивал Фирейна к себе и зарывался лицом в его густые волосы, чувствуя на плече его голову. Для тренировок Фирейн всегда распускал волосы.
   Часть 2

Вроде все в порядке, вроде как обычно -

Только серый воздух горек непривычно,

Только почему-то солнце светит мимо,

И безмолвно люди шепчут, точно мимы.

Замереть, не плакать, тихо забываясь,

А в груди у сердца что-то обрывалось.

И не обернуться, не сказать о важном -

Скомкан взгляд случайный, словно лист бумажный...

  
   Темнота струями облегала пульсирующий в такт бьющемуся сердцу силуэт. Его размытые контуры мягко растворялись в окружающем безмолвии. Потом сверкнула синяя молния с темным нутром неприятного коричневого цвета.
   "Он идет, госпожа."
   Напряженный надтреснутый голос выдавал усталость, не имеющую ничего общего с физическим состоянием.
   "Хорошо."
   Синяя молния, хранящая в сердце багровый сполох, словно бросила кость собаке. Возможно, голос можно было бы назвать красивым и мелодичным - если бы он звучал не здесь. Голос выдавал привычку повелевать ползающими в пыли у ног хозяина.
   Тьма вспыхнула ослепительно-яркой точкой, которая стремительно выросла, бросилась на встречу и заключила в свой раскаленный до белизны шар заметавшийся в панике силуэт. Силуэт выгнулся, по нему пробежали волны. Кто-то закричал, разрывая себя, пытаясь вырваться из тюрьмы чужого сознания, тисками сжимающего его, лишающего воли, сковывающего движения...
  
   Где-то в лабиринтах дворца бесшумно открылась дверь. Из нее выскользнул человек, скрытый от не слишком внимательных глаз темным плащом с надвинутым на глаза капюшоном. Стражи в коридорах и переходах дворца иногда останавливали его, но, едва узнав, с поклоном пропускали. А человек шел дальше, провожаемый взглядами стражей, пытавшихся понять, что же их так настораживает в нем.
   Человек миновал ворота, вышел в город и погрузился в едва рассеиваемую луной и редким светом из окон тьму и вечную вонь бедных кварталов. Миновав жилые строения, он подошел к дому с забитыми полусгнившими досками ставнями. Словно направляемый кем-то, человек подошел к двери, будто нарочно спрятанной в самом темном месте улицы, куда не падал ни один луч света. Дверь открылась, и случайный прохожий был бы поражен хорошо смазанными петлями, не издавшими ни стона. Человек шагнул через порог.
   В доме горел свет, но такой тусклый, что был не в силах полностью разогнать темноту в комнате, не то, что проникнуть сквозь толстую тяжелую ткань, закрывающую все окна.
   - Это он?
   Голос принадлежал женщине, сидящей в дальнем углу.
   - Да, моя госпожа, - согнулся в поклоне старик рядом с лампой. - Как вы приказывали.
   Его глаза чуть сощурились, и вновь прибывший откинул капюшон.
   - Неплохо, - промурлыкала женщина, разглядывая стоявшего перед ней мужчину. Каштановые волосы, чуть тонковатое лицо, глаза... Женщина поморщилась. Глаза смотрели прямо, в невидимую точку прямо перед ними. Бессмысленный взгляд, выдающий давление чужой воли. Впрочем, иначе его сюда было не заманить.
   - Ты сможешь заставить его выполнить нужное?
   - Я почти уверен в этом, госпожа.
   - Ну что ж, действуй.
   Старик усмехнулся и встал рядом с мужчиной.
   - Ты слышишь меня, воин? Я знаю, слышишь. Запомни, это голос твоего хозяина. Многие хотят знать, в чем смысл всего. Я расскажу тебе, что является целью твоей жизни.

________________________________________

   Фирейн спал. Спал и видел очень странный сон. Какое-то место, залитое нестерпимо ярким светом, и вместе с тем абсолютно темное. Вихри тьмы и света, являющиеся одним целым, сплетались, образуя причудливые силуэты, вызывая картины прошлого и настоящего города. Вот мелькнули коридоры замка, улицы бедного квартала, какой-то дом... Женщина? Да, кажется, одна из тех служанок, которые вечно вились вокруг него. Звуков сперва нет, но скоро Фирейн услышал голос.
   "...Я расскажу тебе, что является целью твоей жизни."
   Перед Фирейном проносятся видения: дворец, знакомые покои, ночь за окном, кинжал, лицо короля...
   Господи боже, голос требует убить его!
   Рука с кинжалом поднимается, король оборачивается. Нет, так нельзя! Время замедляет свой бег, но голос приказывает, требует, направляет руку, топя сознание. Еще чуть-чуть, и король будет мертв.
   "Мальчик мой..."
   Все застыло. Рука больше не двигается.
   "Отец?"
   "Мальчик мой, помнишь, чему я тебя учил?"
   "Да, отец. Верности. Друзьям, слову и присяге."
   "Ты хочешь нарушить слово?"
   "Нет, отец! Я не могу остановить руку! Кто-то держит меня."
   "Сопротивляйся. Твоя воля сильна. Вспомни короля, вспомни, почему ты должен быть ему верен. Вспомни все причины!"
   Почему? Перед Фирейном прошли последние несколько лет.
   "Король принял меня и платит мне. Предав его, я умру и подведу своих людей."
   Не то...
   "Я давал присягу. Я не могу нарушить слово."
   Ближе...
   Перед Фирейном стоял король. Его лицо было ясно различимо, а в его глазах была спрятана мягкая усмешка.
   "Я не могу убить короля, потому что не могу заставить его глаза потухнуть..."
   Ослепительная тьма треснула.
   "...я не могу предать его, потому что в моих жилах его кровь..."
   Тьма стала корчиться и извиваться, теряя связь со светом.
   "...я не могу предать его, потому что я люблю его."
   Тьма закричала и рассыпалась.
   "Прости, отец. Ты теперь будешь презирать меня?"
   Черное серебро искрами сыпалось и растворялось.
   "Здесь нет твоего отца, мальчик. Я - только твоя память о нем. Все, что я сказал, когда-то говорил тебе твой отец. Ты просто вспомнил."
   Странный мир поплыл, отдалился...
   - Отец!
   Фирейн рывком поднялся, ошалело глядя перед собой.
   Он был в своей комнате во дворце. Правильно, вчера он пришел сюда и уснул на своей кровати. Редкий случай, но с ним такое случается. Так значит, это был сон? Фирейн откинулся на подушку и впился взглядом в невидимый потолок. Потом, почувствовав что ему очень неудобно, вновь поднялся - оказывается, он забыл раздеться. Вот почему ему такое приснилось. Он закрыл глаза, почти забыв свой сон.
  
   "Ты идиот."
   "Но, госпожа, я не знаю, как ему удалось выстоять! Видимо, его учили сопротивляться..."
   "Не оправдывайся! Ты провалил дело, и ты знаешь, какое тебя ждет наказание."
   "Госпожа! Дайте мне еще один шанс, госпожа!"
   "Последний шанс."

________________________________________

   Король обводил тронный зал скучающим взглядом. Было достаточно трудно сосредоточиться на монотонном гудении стоявшего перед ним человека. Тот бубнил что-то по поводу торговых путей, которые в этом году пройдут чуть южнее, но все равно через его королевство, что следует изменить по этому случаю дорожные пошлины и как именно, по скромному мнению докладчика, это следует сделать. Показывал составленный заранее свиток с приказом, на котором недостает только подписи Его Величества, но прежде, чем король поставит эту самую подпись, не соблаговолит ли он... и т.д., и т.п.
   Королю все это смертельно надоело. Он примерно представлял и содержание свитка, и какие пункты он там зачеркнет, чтобы казнокрадам жизнь медом не казалась. Сейчас он, чтобы хоть как-то развлечься, рассматривал фрески, поскольку в толпе придворных вряд ли было что поинтереснее. Когда фрески надоели, король все же перевел взгляд на людей, чтобы еще раз убедиться в этой бесспорной истине. Да, все те же одинаково постные угодливые лица у кавалеров, одинаковые модные прически и парики у дам - все как обычно. Хотя... Вот этой женщины раньше не было. Да и на голове у нее не "южный зной". Ее черные, как хмурая безлунная ночь, волосы стекали на спину, пойманные лентой где-то в районе лопаток. Платье кажется достаточно простым, но наметанный глаз сразу определил, насколько дорогая ткань пошла на него. Золотые украшения поражали не количеством, а качеством, да и вообще все, что носила эта женщина, лишь подчеркивало ее красоту.
   Словно почувствовав его взгляд, женщина посмотрела на него, но сразу скромно потупилась. Все же король успел увидеть необычно глубокие голубые глаза, смутно взволновавшие его. Он хотел разобраться в своих ощущениях, но тут докладчик, наконец, выдохся. Королю пришлось спешно собрать свое внимание, принять свиток, внести в него надлежащие изменения, потом подписать исправленный и переписанный под его наблюдением окончательный вариант. Уже вставая с трона, он бросил взгляд в толпу, но женщины уже не было.
   Выходя из зала, он снова оглянулся и чуть не споткнулся от удивления. Его телохранитель, стоял, не двигаясь, и тоже смотрел в толпу. На его обычно отстраненном лице отчетливо проступали волнение и смущение. Но король видел это всего секунду. Потом Фирейн чуть мотнул головой и пошел за королем.

________________________________________

   - Что случилось, Фирейн? - спросил король тем же вечером, едва отпустив из покоев слуг.
   - Что вы имеете в виду, Ваше Величество? - сделал непонимающее лицо телохранитель.
   - Перестань, - оборвал его король. - Я видел твои глаза там, в зале. Что случилось?
   - Ничего определенного.
   Фирейн отвел глаза, уклоняясь от пристального взгляда серых глаз. Король почти силой усадил его рядом с собой на диван и крепко обнял за плечи, терпеливо ожидая продолжения.
   - Просто там, в зале, мне показалось, что я почувствовал опасность, - неуверенно заговорил телохранитель. - Понимаете, словно я увидел кого-то знакомого, представляющего опасность.
   - Для тебя? - быстро переспросил король.
   - Нет. Для вас.
   Король расслабленно откинулся на спинку.
   - Тогда все в порядке. Ты же отлично знаешь, сколько у меня врагов. Ты вполне мог сталкиваться с кем-нибудь из них раньше.
   - Но я даже не смог понять, кто меня насторожил! - Фирейн в отчаянии стиснул кулаки.
   Знать опасность, различать ее в самых неожиданных местах - вот то, что Фирейн умел лучше всего. Так как же может быть так, что он не понял? Колебаться на привычной почве - что может быть хуже?
   Король притянул его к себе и успокаивающе погладил по голове. Фирейн зажмурился, казалось, вот-вот из-под век, как у обиженного ребенка, хлынут слезы. Но он сдержал их, спрятав голову на широкой груди короля. Король погладил его по голове, нежно прижав к себе свободной рукой его плечи. Сам себе говорил, что это неправильно, но ему все равно хотелось остановить мгновение, когда Фирейн прижимался к нему, ища защиты от непонятных страхов. Постепенно сведенные судорогой руки расслабились, кулаки разжались. Телохранитель поднял лицо, нерешительно (не рассердился ли?) смотря в глаза королю. Король улыбнулся одними уголками губ, его взгляд был полон нежности.
   "Все в порядке, - говорили его глаза. - Тебе не о чем волноваться. Пока ты охраняешь меня, что может со мной случиться?"
   Фирейн отлично знал, что. Но сейчас ему так хотелось верить королю!
   Он вновь прижался к королю, проведя рукой по его плечам, запустил пальцы под камзол. Король, засмеявшись, поймал их, поднял к губам, поцеловал, не отрывая взгляда от глаз Фирейна, с облегчением замечая, как последние следы переживаний исчезают из них. Он провел рукой по распущенным каштановым волосам, зарылся в них, прижимая лицо Фирейна к своему, наклонился, роняя телохранителя на диван. Никто никогда не спал на нем, да он и не был предназначен для этого, но ведь эти двое не собирались спать.
   Позже, когда король понял, что не сможет отпустить сегодня Фирейна в его комнату, они все же перешли на огромное королевское ложе. Засыпая, король прижимал к себе Фирейна, державшего в ладонях его руку, и улыбался. А телохранитель во сне снова был в зале и видел женщину, на мгновение поднявшую взгляд на короля. Но во сне он помнил ее и отчетливо различал в глубине ее глаз угрожающие багровые блики.
   Утром он не помнил своего сна.
  
   "На этот раз ты неплохо потрудился."
   "Да, моя госпожа."
   "Молись, чтобы все и дальше шло хорошо!"

________________________________________

   - Ваше Величество, - присела, кокетливо потупясь, черноволосая женщина. Король попытался припомнить, где он мог видеть ее раньше. Вспомнил! Это та самая обладательница колдовских глаз, которую он заметил неделю назад в тронном зале. Король милостиво кивнул, отвечая на приветствие. Женщина подняла на него глаза, вновь затягивая его на самое дно...
   - Как вас зовут, леди? - спросил король.
   - Минеока, Ваше Величество.
   Придворные переглянулись, отмечая новую любовницу короля.

________________________________________

   Фирейн был в ужасе. Нет, не сам факт появления у короля черноволосой любовницы настолько обеспокоил его, такое было и раньше. Недаром по дворцу ходили слухи о негласном договоре короля и его советников, в котором король якобы оставлял за собой право на холостую жизнь до тех пор, пока у него есть любовницы, способные к деторождению. И хотя детей пока не случалось (толи король был бесплоден, толи хитер), но советники твердо стояли на своем.
   Капитан телохранителей часто сам сопровождал короля в его "походах" по чужим домам и дамам, охраняя его жизнь. Конечно, не один. Самые надежные его подчиненные незаметно сопровождали их, и даже шпионы советников ни разу не смогли пройти мимо них. Так Фирейн сопровождал короля еще до вступления на теперешний пост, и король никогда не отказывался от сопровождения. Но теперь!..
   Король определенно был не в себе. Он заявил, что пойдет к этой черноволосой чертовке один! Фирейн долго пытался переубедить своего повелителя, но тот не слушал никаких доводов. Фирейн не знал, что ему делать. Но вскоре все кончилось.
   Это произошло в тронном зале, накануне той самой ночи.
   Придворные видели, как Фирейн что-то шептал королю на ухо, в чем-то убеждал. Повелитель сердился, это видел каждый. Постепенно король повышал голос, и наконец...
   - Хватит! - крикнул король. - Мне надоело препираться с тобой! Ты мне больше не нужен.
   Придворные вздрогнули. Король прогнал Фирейна! Прогнал самого верного из своих приближенных. Все знали, что капитан телохранителей имел большое влияние на короля. И теперь он изгнан из дворца!
   Придворные несмело подняли взгляды на тронное возвышение.
   Лицо у Фирейна было, как у ребенка, которого впервые в жизни ударили. Он застыл каменным изваянием, по его лицу разлилась смертельная бледность, глаза остекленели. Король тоже подавленно молчал.
   На негнущихся ногах Фирейн спустился, прошел, чуть пошатываясь, через весь мгновенно замерший зал к дверям. Уже в проеме он сорвал с плеч эполеты, уронил их на пол.
   Все смотрели на него, и потому мало кто заметил, как изменилось лицо короля. Он уже сожалел о вырвавшихся словах, привстал, словно желая догнать, вернуть, - но тут же упал обратно. Лицо его приобрело обычную жесткость каменной маски. Король не должен извиняться перед своими людьми.

________________________________________

   Король шел по улицам столицы. Он был плотно запахнут в плащ темно-синего цвета. Кажется, тут он должен свернуть на Золотую улицу. Да, именно тут. Теперь - пройти два квартала, и там... Он широкими шагами приблизился к стройной фигуре в зеленом плаще. Женщина присела в изысканном поклоне, протянув руку для поцелуя, и куда-то повела. И ни один из них не заметил, как призрачный силуэт, скрывающийся в тени, последовал за ними.
   Спустя полчаса король и его спутница оказались на краю города, в одном из трактиров. Вывеска оповещала всех интересующихся, что он называется "Синий Кинжал", в доказательство чего там и висел оный предмет, вырезанный из дерева. Еще с улицы были слышны пьяные голоса, выводившие какую-то песню:
  
   Тихо-тихонько скользну за порог,
   Чтобы пойти к перепутью дорог.
   Справа - вершины, налево - трактир.
   Ох, как же чудно устроился мир!
  
   До сих пор молчавшие пьяницы взвыли, подхватывая припев:
  
   Пиво, закуски, тебе, как и мне -
   Весело было в веселой в корчме!
  
   Король пнул дверь, пропуская Минеоку вперед. Его взгляд привычно обшарил собравшуюся публику.
  
   Кружка для пива, бочонок - вино!
   Плещется, льется - не все ли равно?
   Если на стол мне подали за двух,
   Будет кувшин, без сомнения, сух!
  
   У самых дверей стоял громила, несомненно, вышибала. Как родной брат трактирщику. И с десяток выпивох за столами не уступали им ни статью, ни глухо застегнутой одеждой. Только легкое покачивание выдавало их долгий запой. Жаль, что король не мог увидеть спрятанных в пустых кружках трезвых глаз.
  
   Дно показалось у бочки с вином.
   Мне подавали в сосуде другом!
   Что это, други!? Где правда и честь!?
   То-то, трактирщик. Где выпить и есть?
  
   Под эту песню король протолкнулся сквозь зал, не заметив, как тот постепенно пустел, освобождаемый заботами вышибалы. Только голоса мрачных типов над пустыми кружками все еще тянули песню, пока он поднимался по лестнице на второй этаж.
  
   Ох, мое пузо, моя голова!
   Баба, как видно, бывает права.
   Все, я решился, с вином завяжу...
   Только вот этот кувшин ублажу.
  
   Минеока провела его по коридору к двери и остановилась, пропуская короля вперед. Темнота приняла его в объятья. Вдруг послышался звук кремня, и вспыхнула лампа...
   Король резко крутанулся вокруг своей оси.
   Потому что в комнате были люди.
   - Минеока! - предостерегающе крикнул он, но осекся. Двое из пяти воинов стояли по обе стороны от двери. И сразу становилось ясно, кто им приказывает.
   Король посмотрел на Минеоку.
   - Ты предала меня, - проговорил он севшим голосом. - Кому, Хану?
   Минеока рассмеялась.
   - Ошибаешься, королек, я не предавала тебя. Я просто никогда тебе не служила. А с Ханством у меня старые связи. - Она поправила волосы небрежно-изящным жестом. - Тебя было легко заманить. Даже твой охранник доставил нам больше проблем. На чем держалась его верность, королек? Он не соблазнился ни золотом, ни мной, даже магия не пошатнула его преданности.
   Король невидяще смотрел перед собой, сжав кулаки.
   Пушистые ресницы касаются его щеки, большие карие глаза, которые позволяют себе быть широко распахнутыми, горячие руки, такие же ласковые, как и губы.
   - Я никогда не предам вас, Ваше Величество.
   Фирейн так и не научился называть короля по имени...
   ...и уже не научится.
   - А тебе хватило малости, чтобы прогнать его! - ворвался в мысли короля издевательский голос Минеоки. - И теперь ты умрешь.
   Минеока прищелкнула пальцами, подавая сигнал воинам.
   Король прижался спиной к стене, сжимая в ладони свое единственное оружие - кинжал матери с тонким посеребренным лезвием, свой талисман. (Что же он не защитил, мама?) Он быстро окинул взглядом будущее поле боя. На какое-то мгновение его взгляд зацепился за дверь, но тут же проследовал дальше. Ее не открыть, да и выбить с одного удара не получится, несмотря на всю его силу. Король предельно четко осознал, что умрет, и приготовился как можно дороже продать свою жизнь.
   Первый меч, почти играя, потянулся к его горлу, но он вовремя пригнулся, и меч врезался в стену над его головой. Зарычав, король ринулся в атаку.
   Фирейн, ты не зря тратил время, обучая своего повелителя. Только эта выучка позволила королю на какое-то время спастись от пяти профессиональных клинков, жаждущих его крови.
   Выпад - но жертвы уже нет на месте.
   Еще один - но мечи лишь выбили несколько щепок из пола и центрального столба.
   Король увернулся сразу от трех клинков, перекатился, отпрыгнул в сторону четвертого наемника, показавшегося ему самым медлительным. Поднырнув под его меч, король выпрямился прямо перед ним, погружая свой кинжал в зазор его кольчуги. Раненый закричал и, падая, вырвал у короля рукоять кинжала и забился на полу, мгновенно залив его кровью.
   Борясь со своим врагом, король замешкался, и его окружили, сбили с ног, приставили к горлу клинки. Он, не двигаясь больше, замер. Минеока торжествовала - ему уже не спастись.
   - Ты отпрыгался, королек!
   Один из убийц занес над его головой свой меч, и тут что-то грохнуло в другом конце комнаты, заставив всех оглянуться. Король повернул голову...
   Там, на пороге, стоял Фирейн, и пол у его ног был усеян щепками, оставшимися от засова, который король считал несокрушимым. Бывший телохранитель стоял всего мгновение, ровно столько, сколько ему потребовалось, чтобы оценить обстановку. А потом он начал действовать...
   Фирейн бросился на врагов, занеся меч для удара. Господи, в ужасе задохнулся король, да ведь он держит меч левой рукой! И чуть приподнято и прижато к телу правое плечо - то, которое поздоровалось с дверью...
   И не только это. Рубашка на груди Фирейна насквозь промокла от крови, пот заливал ему глаза, он чуть покачивался, будто в изнеможении, заставляя короля вспомнить людей, которых он видел внизу, отчетливо представить их слегка скованные движения, выдающие кольчуги под одеждой. Фирейн через них прошел?!
   "Зачем, Фирейн? Зачем ты пришел сюда? Чтобы спасти короля, отказавшегося от тебя? Чтобы вытащить из беды того, кто не был верен тебе?!"
   Двое воинов отступили от короля, бросившись к новому, более опасному сейчас врагу. Они не замечали его ран, видя лишь телохранителя, фанатично преданного своему повелителю, пришедшего, чтобы убить их или умереть самому. Эти воины привыкли смотреть в глаза противника, не на его тело. А в этом темном безумном взгляде они прочли свою смерть.
   Они сшиблись на середине комнаты. Фирейн чуть отшатнулся, пропуская первый меч мимо, нырнул под второй и выпрямился, проносясь мимо, начисто снес наемнику голову. Потом он снова ушел от второго клинка, оттолкнулся от центрального столба, перешел в атаку, прижимая противника к стене бешеными ударами.
   - Тирак, помоги, - резко бросила Минеока, и один из наемников отошел от короля. - А ты, - обратилась она к последнему из своих воинов, - кончай его скорее. Если нас всех убьют, он не должен...
   Не дослушав, король резко ударил ногами, отбрасывая оставшегося наемника, вскочил с пола и сразу перекатился, избегая смертельного удара. За его спиной зазвучал и оборвался крик, когда меч, промахнувшись, разорвал плоть Минеоки. Не рассуждая, король бросился к своему телохранителю...
   И поскользнулся в луже крови.

________________________________________

   Фирейн выдохнул сквозь крепко сжатые зубы, принимая на левую руку тяжесть сразу двух клинков. Хрипло вскрикнув, он отскочил в сторону, высвобождая свой меч. Нападающие замешкались, восстанавливая утерянное равновесие, и одному из них это стоило жизни. Обратное движение меча отправило в лучший мир второго.
   Фирейн обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как последний из врагов занес меч над королем.
   - Ваше Величество! - дико крикнул он, бросаясь к нему. Ясно видя, что не успевает перехватить клинок.
   Меч наемника просвистел, разрывая воздух, и жадно вошел в человеческую плоть... в тело самого верного телохранителя короля.
   - Фирейн... Не-ет!!!
   Наемник отступил, услышав этот крик, забыв о мече в своих руках, когда король поднял на него глаза, полные безумия, быстро сливающегося с жаждой крови. Он отступал, не пытаясь убить безоружного короля, придавленного телом Фирейна - слишком страшно было ему приблизиться к этому существу с глазами демона.
   А вот короля уже ничто не держало. Осторожно уложив Фирейна, он поднялся на ноги, покачиваясь, точно пьяный, прижимая к груди руки, красные от крови юноши. Будто во сне, король поднял их к лицу, медленно лизнул алые капли.
   Наемник отступал, отступал все дальше, объятый ужасом, спотыкаясь о тела своих друзей, вновь поднимался и снова пятился, пока не уперся в стену. И тогда наступившую тишину одновременно разорвали два крика. Безумный вопль вырвался из горла короля, бросившегося к последнему выжившему, и слился с криком ужаса, когда тот наконец слепо выставил перед собой меч. Король даже не заметил клинка. Он пронесся в волоске от его острия, бездумно отбросив его локтем, и вцепился в горло неудавшегося убийцы. Крик ужаса, вырывавшийся из горла жертвы, сменился хрипами, из разодранного горла хлынула кровь.
   Потом пальцы короля разжались и бездыханное тело наемника мешком упало на пол. И, словно по сигналу, все силы оставили короля. Он рухнул на колени, опустил голову. Но почти сразу же поднялся и, покачиваясь на каждом шагу, пошел к Фирейну. Рядом с ним он снова упал, но уже не стал подниматься, прижав к себе его неподвижное тело. По лестнице быстро застучали сапоги, но король не обратил на них никакого внимания.
   - Фирейн, - хрипло, не в силах больше говорить громко и четко, позвал король, - Фирейн...
   Фирейн, ведь все кончено, ведь последний из врагов твоего короля лежит у стены и изо рта у него сочится кровь. Фирейн, слышишь ли ты эти шаги? Это твои телохранители, Фирейн, преданные твои гвардейцы, которые никого не подпустят больше к тебе и твоему королю, которые доставят тебя к лекарю или лекаря к тебе, сделают для тебя все, что только в человеческих силах! Фирейн, чувствуешь ли ты руки, поддерживающие тебя - руки твоего короля, которого ты защитил, смог защитить, даже вопреки его воле? Фирейн! Держись, Фирейн!
   Воин медленно, с трудом преодолевая слабость тела и сознания, разлепил веки.
   - Ваше Величество... - одними губами произнес он.
   - Это я, Фирейн, - ответил король, глотая слезы, которых даже не замечал. - Все кончилось, ты только продержись еще чуть-чуть...
   Непослушные, словно из жесткой резины, губы юноши сложились в слабую улыбку. Он снова закрыл глаза и откинулся на руках своего короля.
   - Нет, Фирейн, нет. Не умирай, Фирейн. Я приказываю тебе, слышишь? Твой король приказывает тебе - живи! Фирейн! - почти закричал король, не замечая ничего вокруг, прижимая к себе разом потяжелевшее тело верного, любимого человека, на лице которого застыла его последняя улыбка.
   - Фирейн! Нет!!! - голос короля сорвался от душивших его рыданий. Потом он медленно отпустил юношу. - Прости меня, Фирейн, - тихо сказал король.
   Через некоторое время он оглядел комнату пустым взглядом, в котором почти не осталось жизни.
   Уже не только телохранители, но и городская стража, и кое-кто из придворных столпились в дверях, заглядывая через плечи оцепления. Король медленно поднялся на ноги.
   - Писарь, - чужим голосом каркнул он.
   - Я здесь, Ваше Величество.
   - Запиши.
   Писарь суетливо вытащил пергамент, перо, снял с пояса чернильницу.
   - Отныне, - проговорил король, - корона будет переходить к женщинам королевской крови, равно как и к мужчинам. Свидетели... В них не будет недостатка, выберешь сам.
   Потом он поднял Фирейна на руки, и люди расступились - не столько перед его титулом, сколько перед его страшным пустым лицом. В дверях король остановился, сорвал с волос Фирейна кожаный шнур. "Ты больше никогда не будешь служить мне. Пусть твои волосы всегда будут свободны."
   Он вышел на улицу, держа на руках юношу, казавшегося теперь таким беззащитным, тонким. Его руки висели безжизненными хворостинками, трогательно-безмятежное лицо смотрело во тьму - и не только во тьму ночного неба. Он все еще слабо улыбался.
   - Спи, Фирейн, спи. Пока только ночь, но утром, когда ты проснешься - я обещаю - мы будем вместе.
   Король уходил все дальше и дальше, прижимая к себе свою страшную ношу, и никто не осмелился преградить ему путь.

________________________________________

  
Хорошо или плохо правила сестра короля - также мало значит для этой истории, как и судьба самого королевства. Короля больше не видели, и хотя новая правительница рассылала людей на его поиски во все концы света, его следов так и не удалось найти - он словно растворился в той ночи. Вечной ночи, в которой Фирейн только лишь спит на руках своего повелителя.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"