У смерти чаша тяжела.
Пришла пора, слабеет мой рассудок
обрывки мыслей, как зола,
и старость дряхлая глядит оттуда.

Я вас собрал в последний раз, друзья,
чтоб насладиться глубиной сознанья.
Вам все доступно, лишь туда нельзя,
где обрываются эмпириков познанья.

Не стану пить я терпкого вина,
ум будет чист, и понимать поступок,
который даст коснуться сердцем дна.
Души эфирной растворится сгусток
там, где не властна смертного казна.

Где вы, софисты, скользкие, как мыло,
веселье не докажите в унылом.

Вы, киники, в своем пренебреженье
трепещите пред нею с уваженьем.

Лишь стоик примет все как есть,
но, сев в ладью, и он не сможет слезть.

И я, шагнув через черту запрета,
вам не пришлю готового ответа.