Меня разбудил запах кофе. Утренний кофе - одна из немногих доступных мне радостей жизни, но радоваться я не спешил, ведь отчётливо помнил, как перед сном запер двери. Я прислушался к звону посуды на кухне. Грабители? Нет, страха не было, что с меня взять. Опять же, этот запах... Хотел бы я посмотреть на такого грабителя. Собственно, а кто мне не даёт?
- Чему обязан? - войдя на кухню, я старательно изобразил безразличие.
- Это ты мне скажи, ты же два года меня искал, - наконец-то мне стало страшно. - Я тут кофе тебе сварил, будешь?
Всё началось со странной мысли. Глупая, несовременная, она, тем не менее, всё не давала мне покоя, пока незаметно не переросла в настоящий идефикс. Я обшарил весь интернет в поисках способа, проводил целые ночи в пыльных архивах, часами выслушивал бред "специалистов". Сначала я бросил работу, потом продал всё, что продавалось, мне было наплевать. Когда кончились инструкции, я стал импровизировать, впрочем, не менее безуспешно. Сомнения в собственной адекватности давно переросли в уверенность в обратном, но я уже не мог остановиться. Да и не очень-то хотел, если начистоту.
Теперь, спустя два года, дьявол сидел передо мной и старательно не показывал своей сущности. Ни запаха серы, ни огонёчка, не говоря уже о рогах с копытами. Я нервничал на последней табуретке, а он залез на подоконник, и даже там, отхлёбывая кофе из треснувшей кружки, он умудрился устроиться по-царски, чем-то похожий на довольного кота.
- Не томи уже, заказывай! Чего желаешь: власти, здоровья, богатства?
- Нет уж, обойдусь. Чтобы писать полотна, я должен быть голодным.
- Художником, стало быть, хочешь стать? Да легче лёгкого!
- Прошу прощения, это у меня с детства. Цитирую всех подряд, когда нервничаю. Не каждый день, знаете ли.
- Вот что, Юра...
- Всё очень просто, - я наконец-то собрался с мыслями. - Ты заберёшь её с одним условием: она останется невредимой. Адские муки оставь для остальных. В конце концов, тебе что нужней: душа или самоутвердиться?
- Друг, ты палку не перегибай-то, так и обидеться можно! - мне показалось, что в квартире похолодало. - Всё работает не так. Просто назови свою цену, и до встречи лет через тридцать.
- Это и есть цена, мне больше ничего не нужно.
- Юра, родненький, ты у врача давно был?
- Да, и ещё кое-что. Никаких лет, ты возьмёшь её прямо сейчас.
- А ты у нас, значит, эталон эпатажа? Если это шутка, то сейчас самое время признаться.
Минут пять он искал подвоха. А потом... Я ожидал спецэффектов, но увы. Разве что комната слегка поплыла, когда я поставил автограф в конце длинного списка пунктов с подпунктами, отдавая свою последнюю дань бюрократии.
Новый владелец спрятал бумаги куда-то за пазуху и с любопытством уставился мне в глаза.
- У меня затих внутренний диалог, - я смаковал свои ощущения, - И мир вокруг какой-то зыбкий. Так и должно быть?
- Да кто ж тебя знает, шутник! Сам думай, - он почему-то поморщился, - ты нынче потерял последнюю связь с Создателем, а значит и с этим миром. Чувствуешь пустоту внутри? Заполни её, если сможешь. Хотя, в твоём случае... Даже не знаю, не было еще таких тяжёлых случаев. Скоро тебя друзья забывать начнут. Ах да, нет у тебя друзей. Ну значит, знакомые.
- Не волнуйся за меня. Мне это только на руку.
- Ну и на кой оно тебе? Банки, что ли, грабить намылился? Дело, конечно, хозяйское, но можно было и попроще к вопросу подойти.
- Спасибо, я разберусь. А у тебя, наверное, дел очень много.
Дьявол не заметил моего намёка, всё ещё вглядываясь в моё лицо, как будто ожидая чего-то. Я не стал повторять, говорить вообще не хотелось. Наконец, он слез с подоконника, в три глотка допил свой кофе и так же молча ушёл. Через дверь. А я остался наедине со щемящей пустотой, которая теперь поселилась у меня внутри. Пустоту хотелось немедленно заполнить хоть чем-нибудь - вином, азартом, женщинами. Сильнее жажды была только уверенность, что это меня не спасёт, как не спасало никого и никогда.
Смутное предчувствие уже теплилось в моей груди, когда я сдался и шагнул навстречу моей пустоте. Мир, которому я был больше не нужен, вздрогнул и стал окончательно таять, уступая место великому "ничто". Когда заглохли последние отголоски прошлой жизни, осталась лишь бесконечная тьма, в которой был я, и которая была мной. Я шёл к этому не два года, я шёл к этому всю жизнь. Все жизни. И вот спустя вечность я всё же решился.