Кнышов Иван
Пандемия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я с трудом оторвал голову от влажной грязи. Липкая масса на щеке потянулась тёмным шлейфом к земле. Приложил усилие, приподнялся, сел на неровную, щербатую поверхность, провел ладонью по влажным волосам. В голове гуляли всполохи мрака, такого же безысходного как тот, что разлился по сторонам. Тьма колыхалась, становясь массивнее и плотнее. И я почти не видел Его...
  
Город
  Я с трудом оторвал голову от влажной грязи. Липкая масса на щеке потянулась тёмным шлейфом к земле. Приложил усилие, приподнялся, сел на неровную, щербатую поверхность, провел ладонью по влажным волосам. В голове гуляли всполохи мрака, такого же безысходного как тот, что разлился по сторонам. Тьма колыхалась, становясь массивнее и плотнее. И я почти не видел Его...
  ...Старый. Мёртвый. Истерзанный. Заброшенный город, поросший и захваченный лесом. Корявые корни-гиганты взорвали асфальт изнутри на всём протяжении дороги, вывернув ломанные чёрно-серые глыбы. Здания частично разрушены. Повсюду запустение и груды мусора. Праздник смерти всё разложил по своим местам...
  Зелёные побеги ветвятся по грудам красного свежего, рваного мяса. Толстые лианы обвивают и давят куски искромсанной плоти, затягивают в ниши, бесконечно шевелясь. Зелёное на красном. Что меня привело в эту обитель кошмаров... Байки и невнятные измышления мертвеца? Я неадекватен. Я вижу, что мои ноги попирают не землю, я сам топчусь в кровавом месиве, целиком измазавшись в чужой крови. Жар усиливается, и кожу стягивает от озноба.
  Мир расслоился. Было прошлое, было будущее, было то, что происходило в данный момент времени, назвать настоящим это, не поворачивался язык, верное слово - подделка. Нечто искусственное, то, что случиться не могло, но рассудку вопреки, случилось. Подмена бытия. Щербатые остовы зданий скалились вслед, посмеивались, храня свои тайны. Истекая мраком. Я видел тени, которые бродили по улицам, делали свои невидимые дела, общались, не замечал меня, мягко проплывали мимо. Нет этого. Бред и галлюцинации. Фантомы больного мозга. Нет и крови. Всё, что могло разлагаться, давно сгнило или же было поглощено невразумительными формами жизни. Город пуст. В голове пронеслись обрывки сна виденного мной несколько минут назад. Мираж. Жизнь...
  
  
Лес
  ...Толстые, свежие побеги едкого, зеленовато-ядовитого цвета, совместно с вьюнами всевозможных видов, переплетали пространство между стволами деревьев, затмевая проходы, образовывая тёмный, непрозрачный тент над головой, благодаря которому разливался вечный полумрак. Здесь, в чреве растительного мира. Я подобен взбесившемуся самоубийце, возжелавшему найти самый изощрённый способ отправить себя на тот свет.
  Духота тяготила. Влажные испарения облепляли тело отвратительной плёнкой, было сложно дышать. И самое неприятное, что подобных участков много. Преющие остатки создавали в воздухе непередаваемую гамму тяжёлых запахов, которые сложно было классифицировать как приятные или же нет. Смешанный лес наиболее сложная форма флоры для прогулок. Слишком смешанный. Одинокому путнику, вроде меня может и не представиться случая, выбраться из него.
  Однако я не унывал, не всё так плохо. За три дня пути, опасных видов живности и растительности вблизи не видел. Весьма занимательно. Все, что было поодаль, обошёл. Запланированный привал на пятнадцать минут, единственное, что сейчас необходимо. Присев на вещмешок, покрутил в руках сухпай и мини-диктофон. Оба со мной с начала похода, оба стали товарищами и компаньонами. Из-за второго затеян поход, из-за первого, он всё ещё возможен. Сорвав упаковку, вгрызся зубами в невкусное, прессованное тело обеда, попутно щёлкнув кнопкой PLAY.
  "Несусветной глупостью являются разговоры взрослого человека, мужчины, с самим собой, по средством портативного устройства. Причины, по которой веду запись, пожалуй, даже эту самую, я назвать не смогу. Кто-то скажет, для душевного равновесия и самоанализа, кто-то - для других людей, кому то могут быть полезны сделанные мной заметки, по поводу новых видов мутантов, и невиданных ранее аномалий... Да мало ли кто может, какие предположения сделать. Но мужик говорящий сам с собой вероятно уже не в своём уме, а до других людей эти записи вряд ли когда-либо доберутся. Мне то что. Веду дневник, и пока есть желание, буду продолжать свою нелепую болтовню. Или же пока коробка с ещё годными батарейками не иссякнет. Зачем я это записал...". STOP.
  Действительно зачем?.. Невнятно. Однако именно эта запись послужила толчком к предпринятому мной походу. Очень сложно описать цель движения того, чей голос запечатлён на цифровом носителе данного аппарата. Человек бежал от чего-то, быть может, от самого себя? Кто знает... Внятных слов по поводу своего пути, он на диктофоне не оставил. Похоже на суть моего движения. Однако в сумбурных записях было много интересной и полезной информации, для такого как я.
  Меня можно было бы назвать бродягой. Когда-то. Теперь же я со всем возможным комфортом расположился в вольном поселении выживших. Даже в прежние времена не вёл осёдлую жизнь. Но многое изменилось. Главным стало одно слово. Семья. Но жить спокойно в новом мире было чрезмерной роскошью.
  Неизвестный прежде мор унёс много жизней, и теперь я иду, чтобы найти лекарство от этой заразы. Пара фраз, в суете брошенных на флэш накопитель, привела меня сюда, и влечёт далее. Владелец этого диктофона описал вирус, который сейчас уносит жизни моих односельчан, и упомянул, что знает, где найти лекарство. Панацея. Это средство необходимо моим друзьям, моей семье. Мерзкая болезнь убивает всех без разбора. И самое отвратительное состоит в том, что заразившийся человек не знает о болезни довольно долгий период времени, лишь незадолго до смерти проявляются симптомы. Стоило ли выживать, выработав иммунитет на действие ядовитой пыльцы, и теперь выплёвывать лёгкие от новой мерзости?
  Привал окончен. На диктофоне есть описание ориентиров, по которым я, в одиночестве, неуверенно продвигаюсь к расплывшейся цели, более никто не захотел сопровождать меня в этом сомнительном предприятии.
  
  
Город
  ...Весь мир покрыт шипами сочащимися ядом, и я примотан изоляционной лентой к одному из них... Боль в горле удушает. Тени города перемещаются, не замечают моих шевелений, моего ползания по холодному и влажному асфальту.
  Внимание привлекло нечто чёрного цвета. Из-за дальности расположения предмета я не мог точно определить, что это такое. Потряс головой, мир сдвинулся на дюйм, тени исчезли, но бесконечная, похожая издали на змею, нить осталась.
  Длинные, спутанные пряди мятых чёрных волос струились по улице, по буграм вздыбленного асфальта - метры, десятки метров, сотни... Струями сочились, инородным новообразованием, оттеняя свежую бунтующую зелень. Я шел, и они вели меня. Моя нить Ариадны. Вывернутая и искажённая извращённым сознанием. Далее по чёрному. Волосы поднимались по стене, вверх, по выщербленному, крошащемуся кирпичу. Выше, к окну, через пустую, пластиковую, пожелтевшую от времени раму. Далее по полу комнаты, в дверь, через коридор, через ещё одну дверь, к старому, рассохшемуся стулу, на котором сидела, такая же порушенная прошедшими годами, с шелушащимся, растресканным лицом, детская кукла... Я видел боль, расплескавшуюся по этому месту. Она жила здесь годами, пропитав комнатку незримой едкой серой. К чему мне было видеть это? Не знаю...
  Взгляд упёрся не в кукольное личико, а в разложившееся лицо мертвеца. Сложно понять девочка, девушка или женщина передо мной, средних размеров труп, и длинные, бесконечные волосы. Мёртвая, перекрашенная мукой Рапунцель... Нет, бред, всё бред. Передо мной сидит старая, поломанная кукла. Но волосы...
  
  
Лес
  Рваное мясо кровоточило, извергая густые потоки бурой жидкости оттеняемой белёсыми, плотными образованиями, более всего походившими на гнойные выделения. Тело билось в конвульсиях, трещало по швам, на серых, разбитых губах пузырилась розовая пена. Далеко не каждая мутационная особенность шла на пользу особи какого бы то ни было вида. Напротив. Один из примеров сейчас конвульсивно сокращался, скребя когтями по рыхлой почве. Кожа бугрилась, лопалась, разбрызгивая по округе зловонную жижу. Мышцы рвались от напряжения. Конечности выкручивались в суставах, а один из побегов лиан уже опутывал подёргивающуюся длань мертвеца. Вероятно, его родители были людьми. Возраст определить было сложно, но прожил он немало, пока сбой в организме не завершил его существование фатальным финалом. Стоило стороной обходить подобные экземпляры. Организм достиг критической точки развития, а может быть, он в аномалию неизвестную попал. Здесь в лесу разное можно увидеть, и разное может привидеться.
  В пути меня одолевали неприятные мысли, и отделаться от них не было никакой возможности. Главная из них звучала приблизительно так - а не зря ли я покинул лоно родной деревни, оставил семью... Поселение, в котором мы с семьёй обосновались, ничем не отличалось от множества подобных. Люди изначально селились в местах, где мутации, как флоры, так и фауны были не интенсивны, но смягчены и локализованы. Люди подсознательно чувствовали, где следует селиться, соответственно выбирали места с минимальными порывами к изменениям, все-таки более стабильная природа менее опасна, чем преподносящая беспрерывные сюрпризы. Но сюрприза избежать не удалось. Я знал, что у жены и дочери очень мало времени. Я уверен в сделанном выборе.
  На старом цифровом аппарате, был занятный файл с голосом старого человека, владелец записал его пьяную болтовню, и сохранил, вероятно, посчитав эту информацию интересной. Чтобы отвлечься от беспокойных мыслей, нажал кнопку PLAY.
  Рассказывают, что есть такая аномалия, сам я её не видел, но знаю нескольких человек... двух всего, которые утверждают, что видели... это. На первый взгляд лес. Но лес необычный. Не лиственный. Бледный и голый. Нет ни листочка. А фокус весь в том заключается, что в центре есть нечто. Аномалия. Но из живых никто не видел её... А кто видел... - старик усмехнулся, закашлявшись, сплюнул. - Те двое выжили, рассказчики, а вот компаньоны их, что впереди шли... Кости внутри тела человеческого ветвиться начинают. Прямо как ветви дерева, прорастают сквозь плоть, разрывают мышцы и кожу, пробиваются ветвями на свежий воздух. И в землю... укореняются что ли, разрастаются знатно, и быстро, с течением времени продолжают расти. И много там таких... деревьев из костей. Костяк. Целый лес. Но к счастью редкость аномалия эта. А может и одна всего, более о таком не слышал. Да знаю что думаешь, брешет дед, как пёс старый. Да только видел бы ты выживших этих, пожалуй предпочёл бы я там остаться... все кости деформированы, и внутри разрастаться начали. Их краем зацепило. Уползли, выжили. Инвалиды. Не знаю, что стало с ними, но изувечены жутко были. Такая вот аномалия. Если завидишь голый лес, разворачивай на сто восемьдесят и беги, как можешь только, да обходи широким километражем... STOP.
  Таким вот образом, выкрутив ручку громкости до минимума, коротал время в пути, размеренно брёл, отмечая возможные проявления опасности. И одно из подобных не заставило себя долго ждать.
  Существо, подёргиваясь и приплясывая, двигалось в мою сторону. И всё бы ничего, вот только, внешний вид надвигающейся неприятности угнетал. Человек. Без сомнений мутант. Я слышал о подобном, но видел в первый раз. Тело скрывалось за плотным, густым, гудящим облаком, обволакивавшим едва видимый силуэт в центре. Я не мог рассмотреть самого мутанта, но к несчастью, мне представился такой случай...
  Лицо, руки, ноги, торс, весь кожный покров был усеян мелкой трупной мошкой так основательно, что складывалось ощущение, присутствия на теле мутанта нескольких слоёв насекомых. Гул стоял трубный. Он, медленно переваливаясь с ноги на ногу, продолжал движение по направлению ко мне. Сняв с плеча винтовку, я вскинул ствол и дал прицельный в лицо надвигающейся опасности, рука дрогнула и дырка образовалась не в голове, а значительно ниже, в предполагаемой грудной клетке существа. Он дёрнулся, и спустя несколько секунд, осел на почву. Рой гигантским массивом оторвался от тела...
  По поверхности тёмного силуэта передвигались насекомые. И ползали они не только по поверхности, но так же забирались внутрь, появлялись другие, через маленькие едва заметные червоточинки, которыми была усеяна вся поверхность кожи убитого. Они жили внутри него, ходячего дома для мошки, нечто вроде улья на ногах. Они жили в нём, а я убил их дом, и теперь им негде жить, а если принять во внимание разговоры про возникновение коллективного разума у насекомых, то можно предположить что они станут искать новый дом для колонии. А кто тут на полянке есть ещё, кроме меня? Правильно, никого, и следующим новым домом для зудящего облака мошки должен стать я. Домыслы. И всё же не хочу превратиться вот в это, передо мной лежащее и воняющее нечто. Мороз по коже. Рой гудел, клубясь в отдалении. А я уже бежал, прочь, к руслу грохочущей реки, единственный шанс из тысячи. Я прыгнул, скрывшись с головой в пенящейся воде, ударился ногой о камень, почувствовал, как меня потянуло в сторону, по направлению русла, прочь от разъярённого, потерявшего пристанище разума, дикого и очень сердитого на меня. Другая, но уже не такая страшная проблема - выжить в бушующей реке. Вода вертела меня, пиная, словно хилого школьника били старшие ребята. Уже и не думал о том, что выберусь, радовало одно - воды напился на неделю вперёд. Меня бросило на каменную косу, на трясущихся конечностях, с огромным трудом выполз на берег.
  Как я устал. Есть смысл найти убежище, обсохнуть, отдохнуть, съесть что-нибудь.
  ...
  PLAY. Лес близок. Споры эти, пыльца... Убивают нас медленно. Почти весь мир убили быстро, а я выжил, но неуверен, надолго ли. Респиратор натёр переносицу до крови. Брак что ли.
  ...Очень надеюсь, что смогу потом разобрать запись, но в полный голос говорить не могу. Жутко здесь. Ночь самое отвратительное время суток. Не поспать, как следует, сидишь, и ждёшь чего-то. Едва веки сомкнёшь, звуки... сознание сконцентрируется, а оно молчит, вновь дремать начинаешь, они тут как тут... Звуки мрака. Огонь отпугивает мутантов, обделённых интеллектом, (я опасаюсь пользоваться открытым огнём ночью) растяжки ещё лучше отпугивают, многих посмертно. Но тот, кто создаёт эти звуки снаружи, не боится, ни огня, ни растяжек, ни отсутствия интеллекта. Он ждёт чего-то. Возможно, когда сон окончательно растворит мой разум в бренном омуте кошмаров. Уже несколько ночей подряд, повторяется одно и то же. Или я лишился остатков разума. Днём все признаки чуждого присутствия растворяются, я прохожу много километров, не чувствуя слежки. Темнеет, и он здесь. Почему в мужском роде, не знаю, но понимаю, что это он. Может быть тот самый, из баек про Долговязого охотника за артефактами, который попал в незнакомую аномалию, и теперь делает артефакты, из редких бродяг. Вряд ли. Одиноких не осталось почти. Либо мертвы, либо как я, на грани. Вот он, звук. Редко фиксирую это в сознательном состоянии. Какой же я идиот... STOP.
  
  
Город
  Я мечусь в кромешной мгле, а рядом бродит смерть. Город съедает меня без остатка.
  
  
Лес. Фабрика
  Красными лентами трепетали в потоках воздуха обрывки кожи. Рваными полосками, подобно некоему ортодоксальному флагу разлетались, указывая направление ветра. Те, кто их развесил, хотели добиться одной очень важной цели - отсева всех более-менее трусливых посягателей на чужое добро. В нынешнее время, не только то, что плохо лежало, становилось чужой собственностью, но и то, что лежало хорошо, многие могли посчитать своим. Каждый, самый вонючий дюйм пространства, необходимо было защищать. Или предупреждать. Слабые обходили это место стороной, меньше конфликтов, спокойнее жизнь. Насколько это было возможно теперь... Глядя на ленты, сложно было понять, животному или же человеческому существу, ранее принадлежали рваные полоски сырой, ещё сочащейся кожи. Шерсть на поверхности лент отсутствовала. Но всё же, не смотря на отталкивающие знаки, можно было посетить данное поселение, к подобному давно привыкли, и повсеместно можно было встретить разнообразные следы насилия и жестокости.
  Не торопясь зашёл внутрь, так как большие, металлические ворота были распахнуты настежь, закрадывалась мысль, что здесь ожидали гостей. Подозрительно. Тишина. Ни единой, живой души. Я сглупил, но на обход бы ушло не менее половины дня. Мне просто не повезло.
  С момента катастрофы прошёл сравнительно небольшой промежуток времени, и всё же стали появляться самые странные, если не сказать страшные проявления уродливых форм человеческого социума. Здесь явно постарался голод. На деревьях были развешены скелеты, ранее принадлежавшие человеческим особям. Более того, различные детали подобных скелетов были повсюду. Не осознавая своей неизмеримой глупости, я продолжал движение по враждебной территории, уже понимая что, к чему. Нечто похожее на статуэтки, расположилось на приземистом столике, неподалёку от главных ворот, сами статуэтки были символом отвращения, более всего походили на самодельных кукол, сделанных из костей человеческих пальцев. Кто-то этим играл. Ещё до катастрофы ходили слухи о подобных формах вырождения и деградации. Люди, загнанные отсутствием пропитания в безумство, склонялись к каннибализму. После катастрофы, это перестало быть чем-то феноменальным, но не стало менее отвратительным, и уродливым. Не сбавляя шага, я развернулся на месте, и на пределе скорости бросился обратно, к воротам, через которые вошёл, широкие створки автоматически, неторопливо закрылись, преградив путь к отступлению.
  Всё так же тихо. Ни души.
  Я с осторожностью продвигался по двору, не надеясь на радушный приём, старался совершать как можно меньше шума. Добравшись до коричневой, выщербленной кладки стены, осознал, что за мной наблюдают. Твари ринулись одновременно с нескольких сторон. Захлопнув рот, я вскинул "мосинку", и дал прицельным в лоб ближайшему отродью. Слишком медленно. Максимум уложу ещё одного, и после мною отобедают. Не тратя времени даром, ринулся в сторону истекающего кровью каннибала, мельком подумав, что в супе сегодня он будет играть главную роль. Остальные направления были заняты подступающими упырями. Я не заметил стрелкового оружия, чему несколько удивился. У всех в руках были колющие и режущие предметы, коими они хаотично размахивали, угрожая выбить соседу глаз. И всё же я ошибся, добежав до угла большого ангара, услышал хлопок, и свист срикошетившей пули. Холодком обдало спину. Едва успев свернуть за угол, услышал два новых хлопка. Не обращая внимания на руку, которой зацепился за гвоздь, выступающий из стены, и не оборачиваясь, влетел в помещение. К счастью абсолютно все двери на бывшем предприятии были распахнуты, то ли сквозняков здесь совсем не боятся, то ли коммуна идейная очень и всё здесь общее. Особенно еда. Ей каждый может стать. Внутри было темно, главное найти выход на противоположную сторону, если он тут вообще есть. Любое окно подойдёт, любая дыра, главное убраться отсюда. Дыхание сбилось, ноги дрожали, за стеной громко кричали, вероятно, раздавая ценные указания.
  Трудно дышать. Гарь, что ли... Глаза неторопливо привыкали к полумраку, в то время, как я уже продвигался в выбранном наугад направлении, успев по пути обо что-то запнуться и разбить это. В прелом, пыльном воздухе виднелись силуэты продолговатых предметов, различной величины. Внутренняя обстановка меня не беспокоила, до той поры, пока в поисках выхода, не обнаружился более освещённый участок. Лучше бы я и далее не обращал внимания на интерьер помещения. Внутренняя отделка была выполнена в стиле жилья охотника за человеком. На стенах выделанные головы, всё те же кости, черепа, пол застелен кожей. Меня передёрнуло. В колбах, тех самых продолговатых предметах, красовались детали человеческих тел, внутренние органы. По центру помещения, в котором я невольно остановился на несколько вздохов, стоял большой деревянный стеллаж, на нём, в процессе разделывания находился человеческий труп. Мысль одна - выбраться из труподавки...
  Расставленные полукругом возле стола, чадили толстые, вонючие свечи, распространяя дымный удушливый запах, копотью осаживающийся на сопротивляющихся лёгких. Тупик. Из этой комнаты нет выхода, есть забранное решёткой окно. Забавно. Задрапированные стены вызывали эффект стойкого отторжения. Послышались шаги. Не вызывало сомнений, я пришёл куда следовало. Это напоминало своеобразную церемониальную залу, возможно у них здесь нечто, наподобие культа. Если есть культ, должны быть и обряды. Каннибалы, справляющие обряды, насколько ужасны эти обряды... Домыслы? Опять... Вон тем останкам на столе, уже не до домыслов, он точно знал, что здесь происходило перед смертью, я же лучше останусь в неведении, но живым. Всего то и нужно теперь, решить, как мне выполнить желаемое. Топот совсем рядом. Я забился в самый тёмный угол, располагавшийся позади стола с трупом. В помещение набилась громкоголосая толпа. С трудом удавалось сдержать громкое и частое дыхание. Колени тряслись мелкой дрожью. Шанс, что мне удастся выскочить обратно во двор, сводился к нулю, так как основная масса чревоугодников топталась у двери, а один, особо ретивый, принялся уверенно обшаривать помещение. Зала была довольно объёмной, в лучшем случае у меня оставалась минута... А нет, не дурак, прямиком направился к столу, выставив перед собой заострённую металлическую трубу. Я приготовился к последнему, бесполезному рывку.
  Стены здания сотряслись, раздался низкий, протяжный гул. Подходивший ко мне людоед, пошатнулся, едва не выронив импровизированное копьё. Стоявшие возле дверей, удивлённо и невнятно загомонили. Новый толчок выбил пол из-под ног у большинства стоявших, я же сидя на корточках лишь опёрся о стену рядом. Лучшего момента для рывка было не придумать. Но мне помешали. Пол надрывно застонал, затрещал. Вздыбился старый, потёртый паркет, и на свет явилось порождение невероятного безумства флоры. Или фауны?..
  Из-под пола пробились длинные, гибкие и весьма подвижные стебли. Растение? Очень похоже, но... Вся появившаяся на поверхности поросль истекала кровавого цвета жидкостью. Более того, ни на один растительный организм выпроставшиеся побеги не походили. Мутант? Аномалия? Стебли состояли из частей живой сочащейся плоти, не покрытой кожным покровом. К тому же отростки не были цельными, состояли из разрозненных, разнообразных кусков, собранных в единую систему. Бардовое мясное псевдо-растение. Имело ли это существо разум?
  Один из отростков двигаясь подобно змее, обвил лодыжку застывшего каннибала, переставшего обращать внимание на откатившееся в сторону копьё. Человек истошно заорал, задёргал конечностями, однако ещё несколько змееподобных тварей обвили неудачливого охотника за человеком, и споро утащили брыкавшегося в образовавшийся разлом.
  Мне повезло, что произошло это именно сейчас. Хотя нет, ещё не повезло. Не на много лучше будет, если меня сожрёт вместо каннибалов этот малыш. Бедолаги у двери столпились, преграждая путь друг другу, а "Растение" ждать, не стало. В безумном коллапсическом хаосе метались обезумевшие (хотя куда уж больше) фигурки согбенных человечков, вопили и стенали, утаскиваемые в тёмные углы. Тонкие стебли обматывались вокруг конечностей, других частей тел, и тянули вниз, в темноту, в бездонное, алое чрево, обуреваемое неутолимым голодом.
  В поле видимости находился человек, удивлённый, замерший в растерянности. На лице застыло выражение недопонятости случившегося. Глаза его вращались, хаотично, не задерживаясь на каких либо деталях, пока один из них не покинул своё привычное место с неслышимым из-за расстояния хлюпаньем. Из пустой глазницы, ломая кости черепа, прорывались наружу кровянистые, гибкие побеги "Растения", человек двигался на встречу, без устали вопя и хаотично размахивая руками, тело сотрясали невидимые конвульсии, голова подёргивалась с неестественной грацией, на грани полного распада.
  Я упёрся спиной в стену, замерев, перестав дышать, и не производя более ни децибела звука. Хотя не был уверен, что это имело слух. Стебли выжидая, замерли. Я вновь покрылся испариной, удастся ли мне смыть её в ближайшее время, очень сомнительно, что вообще когда-либо удастся. Стена за спиной накренилась, и я провалился в темноту. Спустя мгновение, едва опомнившись, я в кромешной тьме побежал в направлении противоположном случайно обнаруженному потайному ходу. Зверски саданувшись головой, содрал кожу со лба, и уже гораздо более медленно, выставив перед собой руки, буквально на ощупь, принялся пробираться вдоль осязаемой стены.
  Свежий воздух наполнил лёгкие невероятным ощущением удовольствия и свежести. Я был среди растительности. Настоящей. Удивительно, но я был рад видеть лес. Неподалёку слышался многоголосый ор. Пожалуй, теперь путникам здесь не грозят звери в человеческом обличии, однако всё же смерть осталась на привычном месте, приняв новую форму, ожидала продолжения банкета.
  
  
Город
  В городе не было жизни. Запустение, смерть, всеобъемлющая, многомиллионная поглотительница жизни, пожирала абсолютно всё. Лишь растения чувствовали себя здесь замечательно. Но было ещё что-то. Как же болит голова. Рвотные спазмы почти прекратились, так как толку от них не было ровным счётом никакого, желудок пуст. Ещё что-то...
  Мелодия.
  Я устал, присев на холодное, раскрошенное полотно асфальта. Мне не покинуть город. Я был... Я мертвец. Я склонил бунтующую голову к груди, и на миг отрешился от мира моих страхов и заблудившихся кошмаров...
  
  
Лес
  Сознание отрицает реальность. Всей душой стремлюсь обратно, к семье... Я нужен им. И нужен именно здесь. Я смятён. Под стать внутренним метаниям и погода. Серое небо без просветов, цвета грязной ртути. Иногда срывается мелкий, моросящий дождь. Иногда сквозь тучи пробьётся светлый лучик. И спустя мгновение гаснет. Растворится без остатка в промозглой реальности.
  Я был движим благородной целью... Но так ли это на самом деле? Самому себе можно врать, но краем сознания, всё равно осознаёшь собственную ложь. Я покинул селение в поисках лекарства. Вся эта история, записанная на диктофоне такая сомнительная... Я бросил родных, и просто бежал. Бежал от кошмара, от мора, от смерти. Бросил собственную семью, ради спасения своей жалкой жизни. Лекарство? Да нет никакого лекарства. Есть только трусливый шакал свесивший язык набок, и встретивший воздаяние. Выхода нет.
  Пелена мелкой водной пыли застила глаза, мир поглощён влагой, так всегда было, мир воды, и жидкость царствует здесь, безраздельно. Туман. Насколько отвратительным может быть обычный туман, когда не знаешь, что может скрываться в его мутном чреве, каких отвратных обитателей он может выпустить на незадачливого путника. Но есть и более неприятная сторона влажного природного явления. Я встретился с ней. Чёрный туман. Словно часть ночной тьмы задержалась в одном месте и не желает покидать его. Более того разрастается, поглощая предметы и живых существ. Не стоит заходить в такой туман. Когда чёрная пелена рассеивается бесследно, остаются удивительные находки, уму непостижимые, разрозненные и собранные заново части предметов и тех самых, живых существ. Покрытых слоем скверной ржавчины, вещества коричневого цвета и неизвестного химического состава, и всё пересобрано самым затейливым образом. Живое совмещено с неживым, то что было внутри, оказывается снаружи, и продолжает жить...
  Предметы таяли на расстоянии вытянутой руки. Посреди враждебного леса, я подобен слепому, новорожденному животному, безрассудно ступающему в раскрытую пасть, исполненную во множестве самых острых клыков.
  Чёрный туман был со всех сторон, обступил в мгновение ока, и выхода из сложившейся ситуации не существовало. Пространство сокращалось, и мир окрашивался в цвета ночи. Перед линией чернильного мрака трава, камни, почва, всё покрывалось ржавым налётом. Я судорожно озирался, пространство сокращалось. Не сориентировавшись во время, локтём угодил в клубящееся покрывало, совсем чуть-чуть, едва дотронулся кожей и взвыл от шоковых ощущений, остервенело тряся ужаленной смертью конечностью. Перед глазами распустились ажурные цветы, поплыли смешиваясь в круговых движениях с элементами окружающего мира. Сознание с видимым трудом удержалось в раздувшейся голове.
  Взор прояснился. Узкий просвет в клубящемся мраке. Словно коридор. Для меня. Я осторожно и со всей возможной скоростью направился к белому пространству, между вновь смыкающихся стен. Чудо? Словно некто открыл мне путь к свету и жизни, когда я должен был скончаться в муках.
  Слышу её. Краем сознания. Мелодию мрака.
  Позади, дрянная аномалия. Единицы могли похвастаться, что видели её так близко, и даже прикоснулись. Я дотронулся до локтя. Никаких ощущений. Вообще. Кожа потеряла чувствительность. Умудрившись вывернуть локоть, насколько позволял сустав, я обнаружил пятно коричневого, ржавого цвета, и механическое воздействие не произвело на мою находку ровным счётом никакого эффекта. С другой стороны не болит и ладно.
  Ночь провёл в палатке, развесив невообразимое количество растяжек. Мини-диктофон. Друг мой.
  PLAY. ...Наконец-таки догадался, что держу, в руках вещь, которая как раз создана для того, что бы записывать звуки. И она справилась со своей задачей превосходно, теперь я на грани того, чтобы плюнуть на кажущуюся безопасность и удрать хоть в ад, лишь бы подальше отсюда. На записи едва слышный мотив. Мелодия, на максимально выкрученной громкости, вязкая и неразборчивая. Волосы на затылке дыбом встают, и кожу на спине стягивает ознобом. Несмотря на страх, продолжаю нести эту чушь на диктофон. Лишь бы вновь ничего не услышать. Пожалуй, всё же заткнусь. Хотя теперь сомневаюсь, что удастся уснуть. STOP.
  И я сомневаюсь в том же самом.
  Файла с записанной мелодией на диктофоне не было. Он стёр. Бывший владелец. Сравнить слышанные нами мелодии не выйдет.
  Глаза сомкнул под утро, провалившись в кошмарную дрёму, где меня затягивали под землю наполовину обглоданные каннибалы, в переплетениях адского вьюна... Под утро разбудил звук взорвавшейся растяжки, кишки неизвестного существа, вероятнее всего мутанта, гирляндами разукрасили ближайшие стволы. Я осознал, что время закончилось и начался обратный отсчёт до того момента, когда ноги мне откажут. Я был болен, как и все мои бывшие соседи, односельчане, моя семья... Дочь... Сомнений не осталось, это смерть смотрит в мои открытые глаза, я болен уже продолжительное время и теперь в моём распоряжении максимум день-два, на то чтобы... На что? Лекарство? Плевать я его достану, даже если его не существует в природе. В противном случае я буду подыхать, не в силах сдвинуться с места, мучимый жаждой и гадящий под себя, не смогу самостоятельно прервать бессмысленный остаток жизни. Стоит торопиться. Дочь. Она дождётся лекарство, не уйдёт раньше. Я успею...
  Город близко, там лежит то, что я ищу, хотя и сам точно не знаю, что именно я должен найти. Необходимо добраться до города засветло. Я замедляюсь, теряя силы.
  Я вошёл в город. Пересёк черту мятого знака с названием. Добрался до первых малоэтажных зданий. Было всё ещё светло. И тьма. Разом. Кто-то сменил картинку. Вероятно, я потерял сознание, ненадолго...
  
  
Город
  ...С каждым шагом на душе всё гаже.
  Моё личное бегство в безумие. Разрушенные остовы слепых зданий раскачивались над головой, словно движимые ветром, скрипели натужно. Не было сил разогнуть шею, посмотреть на трепет бетона и кирпича. Хотелось закрыть глаза и не видеть более ничего и никогда.
  Серое полотно, дырявой тканью покрывает бесконечное пространство города, всё затянуто пеленой невероятного смятения. Тьма скрыла детали, не позволяя разобрать отдельные мазки мрачной картины. Сотни, тысячи... Сотни тысяч. Горы мёртвых тел пластами покрывали дороги, скверы и площади большого города. Миллионы. Во дворах они. На выщербленных стенах, из пустых глазниц окон, видны трупы. Частично или целиком, разрозненно или же совсем мелкие эпизоды мёртвых, гниющих тел. В мгновение ока мир преобразился и налился красками. Тела посвежели, из разверстых ран потекли гигалитры крови, омывая мир красным. Словно время повернулось вспять. Всё всколыхнулось, резко распавшись отдельными фрагментами реальности. Всё это было во снах. Мир взорвался фейерверками, замелькал. Тела, разлагавшиеся ещё при жизни, продолжали гнить после смерти, только в ускоренном темпе. Мир трескался, и осколки сыпались, пазл распался. Жар застил глаза, болезнь вошла в свою крайнюю фазу. Далее не могло быть уже ничего более. Небытие.
  Но. Они стали шевелиться.
  Грязные, разлагающиеся руки мёртвых тянулись ко мне, проломив скрюченными пальцами асфальт, судорожно скребли возле моих сапог, сдирая последние остатки плоти с собственных костей. Зловоние наполняло легкие, невзирая на респиратор. Меня подташнивало. В сердце тлел холодок, я шёл по разлагающимся рукам, чувствуя их выпуклости под подошвами. Я старался не обращать внимания на бредовые галлюцинации, хотя лукавлю. Было не по себе. Я задумывался о том, действительно ли это дефективная работа моего мозга, или же всё взаправду. Просто реальность свихнулась, и показывает мне свои психовыверты. Сознание колебалось, мелькало желание наплевать на всё и дать дёру. Хотя бежать уже было некуда. Да и сил почти не осталось. Город обступил со всех сторон, бросая на согбенную голову, мрачные тени, прорисовывавшие порушенные контуры бывшего вместилища человеков. Ныне всё мертво и руки эти мерзкие мертвы, хоть и корябают ноги. Тень обдала холодом. Тень не была статичной. Тень передвигалась, прикоснулась к шее, и от прикосновения этого запершило в горле.
  Нечто невидимое, нечто неосязаемое, дышит ледяным ознобом на тебя, но чувства отказывают, его практически невозможно засечь, человеческие рецепторы на это не способны, лишь, волосы становятся дыбом, да мелодия эта... Звуки лились на грани слуха, выплывая из небытия, пропитывали воздух, создавая атмосферу запредельного ужаса. Диссонансы были умело, вплетены в ткань мелодии, придавая музыке окраску абсурда, насыщая нервные волокна импульсами тревожного ожидания. Я чувствовал, его. Прикосновение. Я бежал, прочь от звука, прочь от мерзости, что всегда таилась в ночи, и вечно в ней пребывала, наконец, получив свободу, встретила на пути кошмаров меня. Голова кружилась, тело знобило, лихорадило, казалось, ломит каждую кость. Однако я бежал как лучший в мире спринтер. Мне так казалось. Вероятно, я еле плёлся. Но тень отдалилась, хотя и не пропала совсем, оставшись на уровне стёртых воспоминаний. Лицо полыхало, и ужасно хотелось пить, но воды не осталось, как и самой фляги. Была лишь стёртая вечностью память и боль.
  Тень исчезла, растаяв воздухе...
  
  Моргнул. Промелькнувший за долю мгновения сон распался, оставив в душе гадкое ощущение какофонии чувств. Тьма бесследно разложила город. Ночь имеет свои прелести, и мягкая прохлада притупила пульсирующую в висках боль. Тень...
  
  Тень преобразилась в другую форму, переродилась в инверсию застрявших в мозгу видений.
  Появились иные звуки, мерзкие, утробные, горловые, перекликались, фальшивыми аккордами, словно в загробном мире сегодня день самых разговорчивых. Скрип вывел из оцепенения, отвратное существо двигалось на меня. С тела скверного порождения дурных сновидений, стекала слизь, неопределённого цвета, устилая дорогу позади существа вязким следом, похожим на улиточный.
  Тварь крадущейся, скользящей походкой приближалась, с неадекватными, многозначительными намерениями. Я поспешно ретировался с пути следования моего неприятного незнакомца. Преследования, вероятно, не последовало, в любом случае я выяснять этого не собирался, и продолжал поспешно удаляться. Направление моего следования не играло большой роли. В общем-то, я и сам толком не знал, что именно ищу. Сколько времени я потрачу на поиск неизвестно чего, в практически кромешной темноте, было сложно предсказать. Может сутки, оставшиеся до окончания моей жизни, а может вечность. Вновь скрежет, на сей раз за углом здания. Как можно аккуратнее ступая, направился в противоположном от звука направлении, не желая ещё раз лицезреть гадкую тварь. В том, что это именно другая особь я не сомневался. Вряд ли виденное мной, могло опередить меня по кривой, и стоять, бездарно ожидая и отпугивая скрежетом металла. Неприятно. Немного закружилась голова. Озноб вновь пробежал по спине. Всё нормально. Неприятные ощущения прошли. Пожалуй, ни мешало бы поесть. Достав брикет сухпая из заплечного вещмешка, на ходу принялся смалывать отвратительную, надоевшую, до печёночных колик, еду. По возвращению в деревню, надо бы раскошелиться на приличный обед. Если будет возможность вернуться. И будет, куда вернуться...
  Нет, вернуться мне не суждено. Я уже мёртв по факту. А город - это аномалия. Одна бесконечная, запутанная сама в себе аномалия, и я теперь часть её. Нет выхода. Есть только вход.
  Моему предшественнику не повезло, он не успел найти лекарство от болезни, эти твари раздавили его голову как спелый томат. В свете фонаря его растёкшиеся, и уже засохшие мозги, выглядели, словно муляж для дешёвого фильма ужасов. И как это он так долго сохранился? Никто не желает отобедать тухлятинкой? Милости просим. Я сблевал.
  Быть может это была очередная галлюцинация воспалённого мозга, или же я видел в чужом, неизвестном мёртвом теле, того человека, которого я и не видел никогда, только голос слышал. Записанный на диктофоне. Но сомнений не было, ни грамма. Я знал, что это был он. Тот, кто шёл до меня. И он дошёл до своего финала. А я проследовал далее, к своему... Финалу...
  Спотыкаясь, и поминутно оглядываясь, я бежал, едва не провалившись в раскрытый канализационный люк. Всё равно бежал, я шатался, но не мог остановиться, невзирая на лихорадку, и боль в мышцах, я стремился в верном направлении, был на правильном пути...
  Ему не повезло, а мне обязательно должно повезти. Я близок к цели. Он был знаком. Моей путеводной звездой...
  На границе последнего вздоха.
  
  
Вне...
  Ты один.
  Давит. Лес убивает не сразу. Лес любит играть. Как кошка с мышкой. Он примет вглубь, в тёмное лоно, позовёт в чащу, разрешит расслабиться, отдохнуть. И переварит.
  Давит. Едва ощутимо, понемногу, но если не обратить внимания сразу, то кости треснут... Атмосфера одинокого ужаса, полузабытого страха, чего-то глубинного, отравленного, заползает в сердце, и хочется кричать, и вопить, но здесь ты - один, и об этом помнишь. И молчишь. Напряжённо...
  Давит...
  Нереальный, фантасмагорический пейзаж плыл. Человек с большим трудом фокусировал взгляд на силуэтах, расположившихся перед ним, Человек был болен. Звон. Музыка. Тайна. Лес сходил на нет, образовывая широкую, поросшую редкой травой поляну. Человек медленно преодолевал голое пространство, с трудом сдерживая озноб, и желание остаться на этом самом месте, навсегда, но что-то мешало. Заноза внутри зудела и нашёптывала, что не стоит поступать так опрометчиво, это шанс, который более не представится.
  ...Человек стоял напротив гиганта. Величественного, и молчаливого, в своей нелепой красоте, он был многообразен и разнороден. Торжественен. Тоже Лес... Он не был зелёным. Лес иных оттенков. Красный, багряный, алый... Лес, который лишь с большим усилием можно было назвать лесом. Пришедший разглядывал костные остовы, едва поросшие плотью. Были и абсолютно голые деревья, одни белёсые кости. Но в большей массе... Влажные, красные, трепетавшие листья располагались на ярко-бардовых стволах. На листьях отчётливо проступали синеватые сетки капилляров, на корявых стволах были видны вены и артерии. Деревья дышали, они жили... Из плоти и крови, из костей и мяса... Мелко подрагивали. Бывшие люди, вновь получили право на бытие, в обновлённой форме. Изменилось ли содержание?..
  Воспоминания разрывали Человека, в разуме крутились образы. Растение, виденное в деревне каннибалов, ему вспомнился туман... Для полноты картины не хватало многих пазлов.
  Музыка. Это было похоже на звук гнущегося и гудящего металла. Они пытались общаться с побеспокоившим их существом, или друг с другом. Сознание разламывается. Тело горит огнём. Эту мелодию человек слышал ранее. Сомнения напрасны, его привели.
  Алый Лес был сам себе хозяином, и Человек, топтавшийся в его тени, мог быть уничтожен, мог быть развёрнут на сто восемьдесят градусов и отправлен восвояси. А мог быть избавлен от смертельной болезни, и стать одним из них. Вот оно. Лекарство.
  Перерождение.
  И никаких вариантов у него не было. Только мучительное ожидание решения гиганта. Сотни червей закопошились внутри черепной коробки, разрывая мозг на мельчайшие кусочки, на отдельные нейроны, кроша личность и собирая её вновь. Лес хотел знать о Человеке всё. А Человек не мог расстаться с собственными чувствами, со своей памятью, со своей семьёй, которой он был должен... Должен искупить вину, предательство, должен был подарить надежду на жизнь. Дочь... Лес молчал. Лес улыбнулся. Алый гигант вынес своё решение...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"