Суша Сергей Михайлович : другие произведения.

Скарабей-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение романа "Скарабей"

Сергей СУША

  

С К А Р А Б Е Й

Роман

/вторая книга/

ВТОРАЯ КНИГА РОМАНА ИЗДАНА В МОСКВЕ

в 2006 г. тир. 150 экз.

  
  
  
  
  
  
  
  
  

Москва

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   СУША С.М.
   СКАРАБЕЙ. Роман:/Вторая книга/
  
   На праздничном вечере в тресте "ОЧИСТКА" нефтемагнат Григорий Кротов дарит известной певице и красавице Елене Кац драгоценный перстень СКАРАБЕЙ. Между ними "раскручивается" бурная любовь...
   В это время властям становится известно, что с Востока в Подмосковье направляется "ОМЕГА", в которой вредные имажинисты Сергей Есенин, Рюрик Ивнев и Лариса пытаются провезти антидемократическую литературу.
   На Ленинградском шоссе майор Рябцов вынужден был обыскать "ОМЕГУ", но - увы!.. Когда машина скрылась, то на обочинах дороги люди стали находить листовки с инструкцией и формулами, как изготовить "элексир" для генетической "прополки" богоизбранного племени...
   Поэты и Лариса не теряют надежды найти СКАРАБЕЯ.
   При загадочных обстоятельствах погибает Елена Кац... После этого КАМУШЕК некоторое время "шевелит лапками" на пальчике банкирши... Нефтемагнат не успокаивается и собирается подарить его претендентке на титул Королевы красоты...
   Но генерал Власик и вор в Законе Митрофан "не дремлют..."
   Аминь
  
   В известную московскую красавицу, двадцатилетнюю певицу, белокурую бестию Леночку Кац , были влюблены десятки поклонников. С неугасающей улыбкой на симпатичном личике Леночка с удовольствием принимала цветы и подарки от наиболее настойчивых, но дальше целования небрежно протянутых пальчиков никого не подпускала.
   Но сегодня произошло НЕЧТО!
   Леночку с большим трудом и за солидный гонорар уговорили выступить перед руководящим составом треста "ОЧИСТКА" в Клину. За Леночкой в Переделкино была отправлена роскошная иномарка. И вот певица в зале. С розами в руках Леночку приветствовала Вероника. Леночка была наслышана о приключениях вдовы "испарившегося" академика. И глядя на руководительницу многотысячного коллектива трудно было представить, что эта очаровательная и стройная женщина более года назад прошла через "вертолет", а затем родила четырехкилограммового крепыша. Принимая букет пламенеющих роз, она невольно польстила:
   - Завидно смотритесь! - Вероника спокойно "проглотила пилюлю", вздохнула:
   - Побываете в " СЕКСОДРОМЕ АППОЛЛОН и К0" и многое поймете... Но в вашем возрасте я бы не спешила в это заведение... Впрочем, о чем это я... Милости просим, - царственным жестом пригласила певицу к микрофону.
   Зал приветствовал ее легкими хлопками. Леночка кивнула музыкантам и запела. Под нарастающие аплодисменты она исполнила несколько русских народных песен, затем перешла на романсы.
   Публика была покорена не только самобытным голосом, но и ладной фигуркой в полупрозрачном сиреневом платье, и точеными ножками, и непроизвольными взмахами ручек в такт музыке.
   Под ободряющее посвистывание подходило к концу второе отделение концерта. Почти после каждой песни молодежь ревела от восторга и требовала повтора. Леночка беззащитно разводила крылышки рук и просила пощады. Слушатели чувствовали, что певица устала, но ее не отпускали.
   Возле сцены бесновались самые молодые и настырные. Под ноги певице летели букеты цветов и охапки сирени. Наиболее "раскочегаренные" пытались вскочить на сцену, но рыжебородый амбал был настороже. Но даже он остолбенел от молниеносного прыжка на сцену чернявого атлета. Высокий и стройный парень поклонился певице и рыцарски припал на колено. Зал замер в восторге. А парень успел не только вручить певице букет гвоздик, но и поцеловать ручку. Леночка застыла в оцепенении и стала приходить в себя лишь тогда, когда атлет уверенным движением надел на ее пальчик перстень, в оправе которого был зеленый гранат с красным жучком посредине. И сразу произошло необъяснимое: атлет и Леночка пристально посмотрели в глаза друг другу, как родные или давно знакомые, взялись за руки и двинулись за кулисы... Зал ахнул и замер от произошедшего.
   За парочкой двинулась смущенная Вероника. Она пыталась вручить певице конверт с гонораром, но атлет решительно отвел ее руку и мягко, но настойчиво произнес:
   - Не волнуйтесь, мадам! Я расплачусь и можете быть уверены, что не обижу. - Вероника с презрением зыркнула на известного нефтемагната Григория Кротова и ехидно обронила:
   - Мог бы и подождать до конца концерта... Труба бы не перегрелась...
   - Труба возможно и не перегреется, а вот я... - Григорий прижал к себе Леночку и они направились к выходу. На крыльце атлет подхватил девушку на руки и шагнул в сторону подрулившего "Кадика". При этом Леночка левой рукой обвила его смуглую шею и жаркими губами прижалась к мочке. Григорий вздрогнул, бережно опустил певицу на сиденье и сел рядом:
   - Предлагаю ко мне в Кунцево...
   - Нет! - Решительно ответила Леночка. - Лучше ко мне в Переделкино.
   Атлет тронул за левое плечо водителя и американская "черная корова" ринулась в сторону писательского поселка. Григорий взял Леночкину ладошку и прижал к потрескавшимся губам.
   И, пока машина мчится в Переделкино, необходимо кое-что пояснить благословенному читателю.
   Леночка является единственным ребенком православной и набожной пианистки Анны Михайловны и известного переводчика немецкой классики Евгения Самуиловича Каца. Родители недавно по настоятельному требованию переводчика уехали на родину предков в Израиль, и Леночка осталась полновластной хозяйкой трехкомнатной квартиры на Пресне и роскошной дачи в Переделкино.
   Согревающий Леночкину ладошку тридцатилетний холостяк Григорий Кротов - в прошлом известный боксер, а ныне миллиардер. Когда наступили благословенные времена безнаказанного разграбления России, Григорий сколотил группу спортсменов и сначала они рэкетировали, затем построили несколько бензоколонок. И "бизнес", как Змея, стал поднимать голову... Сейчас Кротов возглавляет "контору", которая перекачивает черное золото забугорникам.
   Леночка слегка напряглась и шепнула:
   - Вон за той сосной - налево, потом прямо... И у зеленой калиточки - стоп! - Она лишь попыталась выпорхнуть из машины, застывшей под доцветающими сливами, но Григорий оказался проворней. Он подхватил Леночку на руки и как невесту понес к трехступенчатому крыльцу.
   Под воздействием то ли земных, то ли космических сил, молодые люди находились в полуобморочном состоянии и как только вошли в квартиру, застыли во вдохновенном поцелуе. Затем Леночка глубоко вздохнула, пала на колени и, постанывая, стала торопливо расстегивать на атлете ремень. Вскоре на пол посыпались пуговицы. Прижалась губами к покрасневшей головке... Но Григорий не дал ей заглотать. Он схватил Леночку под мышки и как кутенка швырнул на постель. Резким взмахом натренированной руки располосовал на ней концертное платье и обнажил до костюма Евы. Вскоре деревянная кровать жалобно заскрипела, но Леночка не просила пощады... Она лишь глубоко вздыхала:
   - Еще! Еще! - Конвульсивно задрожала и ровными зубками впилась в шею Григория. Они захлебывались в поцелуях и с придыханием кувыркались на кровати... Когда схлынула первая страсть, внимательно посмотрели друг на друга и счастливо рассмеялись.
   - Давно со мной такого не бывало, - целуя упругую грудь, обронил Григорий.
   Леночка выскользнула из-под Григория и слегка поглаживая его ладошками по груди, стала обцеловывать загорелое и спортивное тело. Не прошло и пяти минут, как они вновь кинулись в объятия друг друга. И кровать затрещала... Наконец рухнули на пол и на ковре заохали в любовном запале... Они сменили несколько поз, но желание было все крепче. Вдруг Леночка резко запрокинула головку, захохотала, а затем до крови искусала правое плечо Григория.
   - А на полу надежнее, - выдохнул Григорий и впился в подпухшие губы Леночки. И притихли Переделкинские птицы, и застыли изумленные коты, когда под крышей дома Каца раздался торжественный Леночкин возглас:
   - Люблю! Люблю! Наконец-то...
   Они забыли о времени...Леночка лишь махнула рукой на трезвонящий телефон.И вновь заговорил Григорий:
   - Ты просто клад! Изумруд! Самая свежая роза в моей жизни, - и в который раз прижался к упругому соску певицы. И по щекам Леночки покатились крупные слезы. Ей было что сказать, но она молчала и лишь благодарно поглаживала руку Григория.
   Утром, когда за Григорием захлопнулась дверь, Леночка все так же голышом подползла к иконе Божьей Матери. Неумело троекратно перекрестилась и ей невольно вспомнились не однажды нашептываемые мамой строки из духовного стихотворения:
   Гори ясней, моя лампада;
   Молись теплей, душа моя!
   Раба страстей, стяжанье ада;
   Коварных мук достойна я.
   О, утоли мои страданья,
   Нечистоту грехов омой;
   И дай мне слезы покаянья..., -
   после этих слов она опять перекрестилась и трижды приложилась разгоряченным лобиком к деревянному полу:
   - Благодарю тебя, Матушка! Наконец-то свершилось! - Она поцеловала сверкавший на пальце ПЕРСТЕНЬ и в самозабвении стала благодарить Богородицу за дарованное наслаждение.
   После этого, словно в прострации, минут пять молча посидела на ковре, затем решительно вскочила, накинула кружевной халатик и открыла холодильник. Внутри на тарелочке лежало ее любимое куриное крылышко. Леночка в нерешительности постояла, затем взяла тарелочку и вышла на веранду.
   Впервые в жизни Леночка совершила жертвоприношение: она не съела крылышко, а оставила для соседского Кота. "Пусть и другим будет хорошо". - Затем вернулась в комнату, легла на порушенную кровать и счастливыми глазами уставилась в потолок. "Господи! Неужели это правда?" - шептала она. Но ее все еще разгоряченное тело каждой клеточкой чувствовало биотоки Григория, и сердце подсказывало: "Да! Да! Это свершилось!" Леночка всплакнула, уткнулась лицом в подушку и задумалась...
   А произошло ВОТ ЧТО:
   Леночка была не только отличницей, в девятый класс перешедшей с одними пятерками, но и первой красавицей школы. Она прекрасно танцевала и пела, с успехом занималась в балетном классе. В нее были влюблены не только старшеклассники, но и окрестные подростки.
   В спецшколе, где училась Леночка, была хорошо налажена спортивная подготовка. Помимо тяжелой и легкой атлетики ребята могли заниматься в классе фехтования. И двое влюбленных "не поделили" Леночку. Дело дошло до драки, а затем и вовсе прыщеватые сынки новых русских решили драться на дуэли. Место встречи дуэлянтов было строго засекречено, но Леночке шепнули, что "сегодня вечером" ребята будут драться в Сокольниках. Когда на парковой поляне прозвучала команда: "К барьеру!" - Леночка находилась за бордюрным кустом и видела как после петушиных наскоков Славика на Костика, последний пырнул соперника шпагой в плечо и победоносно поднял окровавленное оружие. Но своенравная Леночка выбрала не сильнейшего самца... Она решительно направилась к Славику, на глазах у изумленной публики косынкой перевязала его плечо и взяла под руку. Когда вышли за территорию парка, она усадила Славика в такси, привезла домой и обо всем откровенно рассказала ошеломленным родителям. А после добавила:
   - Пока не поправится, будет жить у нас! - После столь категорического заявления растерянный Евгений Самуилович преданно посмотрел в глаза всплакнувшей Аннушки и она решила:
   - Будь по-твоему, доченька! Лишь бы никто не узнал, лишь бы в школе не было скандала.
   В восьмиметровой комнатушке, где раньше была фотолаборатория, а затем подсобка, для Славика поставили раскладушку, маленький стол и стул. Сразу же был вызван на дом знакомый врач. Он внимательно осмотрел пациента, промыл и перевязал рану, и вынес вердикт:
   - Мальчик нечаянно порезался перочинным ножичком... Но это не беда... Для мужчины это даже хорошо. - Славику был прописан постельный режим и высококалорийное питание.
   Леночка в своей "оранжерее" разобрала постель, включила легкую музыку и задумалась... И вскоре пришла к выводу, что долговязый и начитанный мальчик по имени Славик нравился ей и раньше, а после сегодняшнего поединка и боевой раны она в него и вовсе влюбилась. Ее слегка смущало лишь то, что он остался в их квартире, но Леночку, словно дьяволенок подзуживал поступить вопреки воли родителей. Ей хотелось перед Славиком выглядеть более самостоятельной и решительной, и она своего добилась. За стенкой о чем-то шушукались кормильцы. В комнату вошла мама:
   - Необходимо как-то сообщить Славиковым родителям? Как быть, доченька?
   - Сейчас подумаем. - Леночка накинула халатик и зашла к Славику. Они посовещались и решили, что лучше всего написать письмо. Леночка подала дуэлянту лист бумаги и авторучку. Славик зачем-то послюнявил палец и приступил:

"ДОРОГАЯ МАМОЧКА!

   Я на две недели укатил в деревню к бабушке. Не волнуйся, скоро напишу подробнее. Целую. Славик".
   Нашлась работа и для Евгения Самуиловича: ему вручили конверт, велели отвезти его по адресу и бросить в почтовый ящик Славиковым предкам.
   В школе о дуэли, конечно же, узнали и Леночку пригласили в кабинет директора. Он сурово посмотрел на симпатичную мордашку и задал закономерный вопрос:
   - Как поживает наш дуэлянт?
   Леночка отпираться не стала:
   - Хорошо поживает. Был врач, перевязал рану... Говорит, что ничего страшного нет. Прописал усиленное питание. Как только поправится, придет в школу.
   - Надеюсь, что ничего подобного из-за тебя больше не произойдет?
   Леночка покраснела, опустила глазки и неожиданно резко заявила:
   - Не знаю! - Всхлипнула, выскочила за дверь и... ровно две недели не появлялась в школе.
   На третий день кто-то настойчиво нажал на кнопку звонка. Леночка с тревогой посмотрела на Славика и тот предположил:
   - Наверное, мама... Придется открывать.
   Леночка откинула цепочку, и в комнату, словно мегера, ворвалась стройная и прилично одетая женщина. Леночка проводила ее в подсобку, где Славик усердно наворачивал гречневую кашу с котлетами. Рядом на тарелке лежали бутерброды с икрой и стояла ваза с фруктами.
   - Думала, что с голодухи погибаешь, а тут... - Она оценивающе посмотрела на Леночку и присела на стул.
   - Не беспокойтесь, Виолетта Ивановна! Врач сказал, что ничего страшного... У нас спокойнее... Да и ребята не будут надоедать...
   - Что верно, то верно, - согласилась Виолетта Ивановна. - Только зачем было врать?! Ну, да, ладно... Тороплюсь на работу. - Не забывай позванивать! - Она погладила по головке незадачливого дуэлянта и направилась к выходу. С "Анной Карениной" в левой и сухариком в правой руке Леночка проводила гостью и присела в ногах Славика.
   - Как самочувствие? - Леночка покраснела и пытливо посмотрела в глаза все более обожаемого Славика.
   - Кавалерийское... Хоть сейчас в поход... - Ребята почувствовали пробежавшие между ними вожделенные биотоки, но что делать дальше они пока не знали. Славик был начитанным мальчиком и судя по столкновениям в классической литературе пришел к выводу, что решение должен принимать мужчина:
   - Может включим легкую музыку?
   Леночке предложение понравилось:
   - Пойдем в мою комнату, там и включим.
   Славик выскочил из-под одеяла и дрожащей рукой схватился за брюки. Леночка улыбнулась и протестующе подняла пальчик:
   - Будем считать, что это физзарядка, поэтому... - Подумала и добавила: - Рану можешь потревожить.
   Славик еще гуще покраснел и в одних трусах вслед за Леночкой направился в ее комнату.
   Леночка нажала на кнопку японского радиопроигрывателя и под журчащую мелодию Михаила Протасова положила Славикову руку на свое оголенное плечо. Славик вздрогнул и нерешительно впервые в жизни прижался к девичьим грудкам. По телу прошли мурашки...
   - Тебя что - знобит? - Леночка взъерошила чубчик Славика и губами слегка коснулась его шеи. Славик остановился и пристально посмотрел в глаза девчонке. Леночка улыбнулась и подставила ему малиновые губки. Ребята даже не заметили, как подошли к смятой кровати и Леночка потянула Славика на себя. Он лихорадочно начал расстегивать на ней халатик... Леночка молча отстранила его дрожащую руку и одним движением оголилась пред смущенным Славиком. Сначала робко, а затем все смелее он запустил свою руку в призывное местечко. Леночка прикрыла глаза и глубоко вздохнула, изогнулась змейкой и застонала...
   Разгоряченные, они плохо соображали... От первого же прикосновения к девичьим ножкам Славик растерял молочко, но дальше этого дело не пошло... Руки ребят стали липкими и они, отвернувшись друг от друга, вытерли их о простыню. Просыпающееся первое женское чутье Леночке подсказало, что паниковать не стоит, что мальчику следует успокоиться и все будет хорошо. Она повернулась к Славику, крепко поцеловала и попросила:
   - Полежи спокойно... - И стала поглаживать его по напрягшимся плечам. Только с третьей попытки Славик лишил ее девственности. И когда это произошло, он с удивлением уставился в потолок. Славик не почувствовал того, ЧЕГО ожидал... Не было счастья и в глазах девчонки. Она отвернулась от Славика и легла на животик. И даже малиновое пятнышко на простыне не убедило их в том, что произошло нечто значительное. "Холодно как-то...", - подумал он и склонился над девчонкой.
   - Уходи! Я хочу отдохнуть, - прошептала Леночка, но так и не повернулась в сторону Славика. Обескураженный подросток натянул трусы и ушел в подсобку.
   На следующий день, после робких поцелуев, они опять оказались в постели. Славик работал более уверенно, но ответной реакции не почувствовал... После небольшого перерыва они опять начали кувыркаться, но оба чувствовали, что контакта НЕТ! Это разочаровывало Леночку, но она не соглашалась с мыслью о будничности происходящего... Ее это просто злило... Она мотала головкой и страстно целовала Славика, но он слабо отвечал на ее поцелуи.
   - Пресно как-то... - Леночка обронила фразу и даже сама не удивилась, откуда появились эти слова, но всем существом почувствовала, что произнесла НЕЧТО существенное, что надолго определит ее судьбу.
   Славик вскочил, заплакал, торопливо оделся и захлопнул за собой тяжелую дверь.
   Пятнадцатилетняя Леночка полежала в кровати и сама себе задала вопрос: "Неужели у всех все ЭТО происходит так буднично и неинтересно?".
   Вечером она обо всем откровенно рассказала маме. Но Аннушка к сообщению дочери отнеслась спокойно:
   - Ничего страшного... Конечно, рановато. Но если даже родишь - трагедии не будет... Мы всегда мечтали о мальчике, но...
   - Но, мамочка! Я ничего так и не почувствовала.
   - Не все сразу, деточка! - успокоила ее мать, поцеловала и погладила по головке.
   Сомнение, запавшее в душу девчонки, не давало покоя и не прошло и недели, как Леночка пригласила в гости дуэлянта Костика. Этот подросток оказался более опытным: он сразу завалил ее в постель и как заяц с полминуты на ней дергался и покусывал в шею. И опять Леночка не почувствовала мужского тепла. А Костик - нахал! Словно в туалет сходил... Натянул штаны и ходу... Леночка беспомощно сжала кулачки и заскулила на кровати. Но понять сексуальный облом так и не смогла.
   Леночка усердно занималась и с полгода мальчиков не подпускала. Но как-то осенью ее подружка, дочурка преуспевающих бизнесменов курносенькая Люська Осипова, попросила ее вместе съездить на Курский вокзал:
   - Необходимо встретить нашего южного родственника. С фруктами едет...
   - А папаша что - перетрудился в своей мафиозной конторе?
   - Папаша уехал в командировку... Но, если не можешь, то... -фыркнула Люська, - могу и сама съездить.
   - Да ладно уж, обидчивая какая... Поговорю со своим предком и сгоняем на машине.
   - Только без предков! - решительно заявила Люська. - Так романтичнее.
   Леночка не стала дознаваться, почему "так романтичнее" и подружки отправились на вокзал.
   Когда вошли в вагон, родственника там почему-то не оказалось. Зато на месте были молодые проводники - пятикурсники МАИ, подрабатывавшие на зимнее житье и учебу.
   - Не стесняйтесь, девчонки! Заходите к нам, грушами угостим.
   - И девчонки вошли и угостились не только грушами, но и молодым вином. Леночка впервые выпила полный стакан и сразу захорошела. Ребята щедро подливали в стаканы, при этом широкоплечий и рыжепатлый Федечка бесцеремонно лапал Люську и целовал в шейку, и у Леночки создалось впечатление, что целуются они не впервые... Молодое вино щекотало не только ноздри, но и воспламеняло все выше поднимавшиеся грудашки... И этим не постеснялся воспользоваться белокурый крепыш Проша. Он взял Леночку под локотки и предложил зайти в купе для новых русских. Леночка не сопротивлялась. Как только вошли в купе, Проша посадил ее на колени и крепко поцеловал. Леночка ответила на знойный поцелуй и разгоряченная прижалась к парню. Проша деловито и профессионально расстелил постель,подхватил ее,уложил и лег рядом. И Леночка хоть и была под хмельком, но сразу почувствовала мужскую силу и ласку симпатичного студента. Хлопец посапывал и старался, но ответной искры не ощутил:
   - Да ты что, фригидная, что ли? - в сердцах скрипнул он зубами.
   - А что это такое? - смутилась Леночка.
   - Сейчас узнаешь... - Проша поставил ее на колени и попросил взять в ротик. И Леночка копной рыжих волос накрыла его промежность и зачмокала. - Вот это совсем другое дело, - погладил ее по головке Проша. - Ты, как истинная эстонка...
   - Это почему же? - Леночка облизнулась и тыльной стороной ладошки смахнула с губ молочко.
   - Спецы по этой части утверждают, что эстонка пока не возьмет в рот - калиточку не откроет...
   - Вот уж не знала, - улыбнулась Леночка и прижалась к загорелому плечу студента.
   - Дело наживное... Со временем многое узнаешь. - Проша поцеловал Леночку и они договорились о следующей встрече.
   С Прошей Леночка встречалась на протяжении месяца и кончилось все это тем, что он не попробовал ее только в ухо...
   - Вертолет - это классический прием, - глубокомысленно изрек Проша. С тобой только так и есть КОНТАКТ... Но...
   Леночка тогда постеснялась подробнее расспросить о "позах". На том и расстались. Она пошла в десятый класс, а Проша укатил на родину в Сибирь.
   После получения аттестата зрелости Леночка влюбилась в эстрадного гитариста, долговязого и кучерявого Борю Хавкина. Боря ответил взаимностью, но поставил условие:
   - Я уже один раз накололся... Поэтому пока не узнаю женщину в постели, не женюсь. - Леночка похолодела, меж лопаток прошли мурашки, но любовь оказалась превыше страха и она согласилась. Пригласила потенциального жениха домой, после бокала шампанского сходила в ванную вернулась в костюме Евы. Боря с восхищением посмотрел на стройную фигурку, взял Леночку на руки и понес в постель.
   Боря был опытный мужчина... Но... поднялся и ретировался... И Леночка вторично оросила подушку слезами.
   \После столь оглушительного "облома" советоваться с мамой не стала и направила стопы к соседу по лестничной площадке, известному сексопатологу Якову Семеновичу Бэрману и как на духу выложила о своих плотских казусах. Мудрый старик внимательно выслушал Леночку и попросил:
   - А ви не могла бы договориться с тем же Борей, чтоб ви зашли ко мне вместе?
   Боря оказался умным и порядочным парнем.
   - Ладно, девка! Где наше не пропадало, поехали.
   В кабинете сексопатолога Боря честно и прямо заявил:
   - Беда, доктор! У нее между ног, как в погребе... - И старик все понял, и пригласил в кабинет Леночку:
   - Успокойся, деточка! Это возрастное... Довольно частое явление... Родишь и после от мужиков отбоя не будет. И сама мужчину почувствуешь.
  
   ХХХ
   И вот сегодня это свершилось! Не пришлось даже рожать. Она лисичкой потянулась в постели и каждой клеточкой вновь почувствовала присутствие Гриши. Леночка улыбнулась и в который раз поцеловала подаренный ей Гришей ПЕРСТЕНЬ с красным жучком посредине.

ХХХ

   Над Ленинградским шоссе разгоралось веселое летнее Солнце. По "охотничьей" трассе на бешеной скорости проносились иномарки новорусских умельцев и робко шелестели изношенными шинами отечественные драндулеты. В светлых небесах весело щебетали заботливые птички. На обочине дороги, на прогоревших кляксах недавней аварии важно расхаживали вороны и крикливо обсуждали причину столкновения "Вольво" с "Москвичом".
   Майор Рябцов и сидевший за рулем гаишного "Жигуленка" старшина Нестеренко неторопливо катили в сторону Солнечногорска. Рябцов посмаливал "Мальборо" и лениво поглядывал на дорогу.
   - Что-то вы сегодня без оптимизма смотрите вперед и прикурили уже третью сигарету, - обратился к нему старшина.
   - Пошел пятый месяц, как впервые закурил, а привыкнуть никак не могу, - сплюнул в окошко Рябцов.
   - Многие отвыкнуть не могут, а у вас вон какая печаль, - мотнул головой Нестеренко.
   - Такая вот печаль... И привыкнуть не смог, и бросать неохота. Когда во рту эта мерзость, то как-то спокойнее становится на душе. Кстати, вы знаете, какие сигареты самые безвредные? - обратился майор к Нестеренко.
   - Если не трудно, просвятите
   - Проще простого: прикурите нашу "Столичную" и положите на стол, и пока не догорит, не погаснет, падла... И проделайте тоже самое с Моршанской "Примой". И дешевая вскоре погаснет...
   - И о чем это говорит?
   - Это говорит о том, что в "Столичной" много понамешано всякой мерзости и является она наиболее вредной сигаретой. Фронтовики утверждают, что лучший табачок - это Моршанская махорка.
   Нестеренко не знал, что ответить на столь необычное открытие и молча придавил педаль акселератора.
   Майор прикрыл глаза и задумался. Освобожденный высоким начальством от четкого графика дежурств, он и сегодня мог не выходить на службу. Ему, как вольному стрелку, некуда было спешить. Но когда становилось невмоготу, когда стесняли даже родные стены и на душу накатывались невеселые мысли, Рябцов брал под локоток Марусю и с тоскою в глазах вопрошал: "На дежурство мне надо, дорогая?!"
   Маруся прекрасно понимала, что "дежурство" ему до лампочки, а вот, что любимому необходимо развеяться - это уж точно, и она покорно соглашалась: "Конечно, дорогой! Только не лихачте на дороге".
   Невольно вспомнилось вчерашнее... Во второй половине дня к высокому крыльцу "СЕКСОДРОМА АПОЛЛОН и К0" подкатили две иномарки. Из первой машины вышли Миша Сшвыдкой и Столстая, из второй вывалилось брюхо Сгайдара, следом выползла Склизько. Гости потребовали люксовские номера и внеочередную сексоподпитку. Поэтому подзаряжавшихся пришлось поторапливать. Недовольные клиенты повели разговор на повышенных тонах и местный шелкопер потребовал "Книгу жалоб". Рябцов дал ему под зад пинка, на том и расстались. Но и это еще не все: после основательной подзарядки под Столстой рухнула кровать... Миша Сшвыдкой, отлавливавший вшей, не сразу заметил аварию, кряхтя соскочил со своего лежбища и попытался помочь... Впопыхах задницей напоролся на деревянный обломок и пришлось вызывать врача...
   Сгайдара и Склизько в номера провожала Маруся. И матерый, но капризный демократ решил соригинальничать: перед подзарядкой потребовал принести рагу из лягушачьих лапок и непременно чачи Сухумского разлива. Лягушачьих окорочков в холодильнике не оказалось. Пришлось обращаться к местным рыбакам и отправлять их на болото... А время шло. И Сгайдар заявил: "Пока Склизько не забеременеет, из номера не уйдем!". " Ну и хрен с вами, - ответила Маруся. - Лягушек доставят только к вечеру. Так что упражняйтесь". - Казалось бы, произошло обычное производственное недоразумение, но горький осадок остался.
   Впереди обозначились первые дома Солнечногорска. На ремне Рябцова запищал мобильник. Майор нажал зеленую кнопочку и прижал к уху аппарат:
   "Товарищ майор?" - услышал он торопливый голос.
   - Слушаю вас, - ответил Рябцов.
   "Товарищ Рябцов! - опять раздалось в аппарате, - прижмитесь, пожалуйста, к обочине и я вручу вам депешу".
   - Тормози! - приказал он Нестеренко. - "Жигуленок" резко вильнул на обочину, следом подошла иномарка. Рябцов вышел из машины. К нему спешил высокий и стройный лейтенант. Он вручил Рябцову пакет и попросил расписаться в книге поручений и приказов.
   Рябцов вскрыл пакет и углубился в текст:
  
   "ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ. СРОЧНО. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. В ОДНОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ. ПРОЧЕСТЬ И СЖЕЧЬ. МАЙОРУ РЯБЦОВУ. От Омска в сторону Москвы направляется серебристая "ОМЕГА". В ней находятся склочные и вредные имажинисты Рюрик Ивнев, Сергей Есенин и какая-то дамочка. Из достоверных источников стало известно, что под задним сиденьем машины припрятана идеологически вредная литература о нашей любимой демократии и антисемитские пасквили. Приказываю: обыскать, конфисковать, арестовать! 3 июня 2002 г. ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО ОТДЕЛА ЯКОВЛЕВ".
  
   Рябцов дочитал телеграмму и пристально посмотрел вперед.
   - А ведь, действительно, едут! Нестеренко! - обратился он к старшине: - Быстро на ту сторону и тормози их голубчиков! - Старшина круто развернулся, наученный горьким опытом, расстегнул кобуру и поднял полосатый жезл. Рядом с ним тормознула серебристая "ОМЕГА". К ней поспешили Рябцов и офицер, подвезший секретный пакет.
   - Откуда такая красавица? - обратился он к Рябцову.
   - Оттуда... - Рябцов неопределенно махнул в сторону Москвы. - Сейчас у вас будет наглядная возможность убедиться, как приказы выполняются на практике.
   Когда они подошли к "ОМЕГЕ", из нее выпорхнула сияющая Лариса. Редкие веснушки на загорелом лице, с короткими рукавами голубое и до безобразия прозрачное платье, как бы подтверждали предположение о благополучной жизни и уверенности в бесконфликтном исходе от встречи даже с милицией.
   - Здравствуй, милая! - обратился к ней майор и неожиданно приложился к изящно протянутой длани.
   - Здравствуйте, майор! - поклонилась она. - А мы уж подумали, что вы о нас забыли... Но знакомых приятно встретить даже на такой неряшливой дороге... - В это время с правой стороны машины показался Ивнев. На нем был все тот же белый парусиновый костюм, на голове соломенная шляпа. Он близоруко оглядывался по сторонам. Рядом с ним в костюме стального цвета улыбался Сергей Есенин.
   - Да это же известные поэты! - обратился курьер к Рябцову. - Но, как? Откуда они появились?
   - Все оттуда же, - нахмурился майор. - Актеры они... - Он находился в щекотливом положении: хоть и знакомые, но приказ - есть приказ! И придется не только обыскивать, но и задерживать...
   Подошла Лариса:
   - Что задумались, товарищ майор? Не стесняйтесь... Приступайте, - поправила на груди ромашку и отошла в сторону.
   "Чем нахрапистей буду действовать, тем убедительней все это представится коллегам", - решил он и потряс пред лицом Ларисы правительственной бумаженцией.
   - Все правильно, - согласилась девчонка. - Проверяй, майор! А то раскатывают тут всякие чеченцы с гранатами в карманах, а потом ищи, свищи... - Майор выслушал и от обиды даже побледнел:
   - Какие еще чеченцы? - задумался и потер переносицу...
   - Приступай, Нестеренко! - приказал он старшине.
   - Надо полагать, что ваша телеграмма является как бы ордером на обыск? - подошел к милиционерам Есенин.
   - Так точно, Сергей Александрович! Такова служба, - сконфуженно развел руками Рябцов.
   Нестеренко забрался в машину и внимательно ощупывал и обстукивал ее внутренности. Наконец раздался его слегка охрипший бас:
   - Пусто, товарищ майор.
   - Плохо ищешь, Нестеренко! Хорошенько прощупай заднее сиденье.
   Прошло некоторое время и пред светлые очи майора были представлены вещдоки: "Лекарственные травы и растения", под редакцией Арнольда Тамма; сборник "Китайской пейзажной лирики III - XIV в.в.", в котором, между прочим были опубликованы стихи моего дальнего родственника Су Ши; самоучитель работы на компьютере А.Левина и Библиографический справочник "Писатели Москвы".
   - То, что вы ищете, уже давно доставлено по месту назначения, - тронула майора за рукав ухмыльнувшаяся Лариса. - Но вы не отчаивайтесь. Мы специально для Яковлева привезем любимую литературу.
   В это время, словно неведомая сила выключила моторы проносящихся машин и они вытащенными на берег рыбинами, застывали на обочинах дороги. Вокруг стало необычно тихо и тревожно. И майор, и его сослуживцы непроизвольно стали оглядываться по сторонам. И вдруг высоко в небе заклекотал Орел, описал дугу над "ОМЕГОЙ" и ушел в сторону Клина.
   Лариса и ее спутники сели в машину и она бесшумно тронулась с места.
   - Стойте! Стойте! - замахал ей вслед растерявшийся майор.
   - Такую "щуку" нам вряд ли догнать! - подсказал ему зловеще улыбнувшийся Нестеренко. - Не машина, а мистика какая-то...
   - Мне это знакомо, - загадочно ответил майор. - Но, ничего... Мы еще встретимся, - и направился в сторону замурзанного "Жигуленка".
   Вскоре на обочинах Ленинградского шоссе были обнаружены листовки с инструкцией и формулами, как изготавливать "эликсир" для генетической "прополки" богоизбранного племени.
   ХХХ
   Как пахарь перед свежей бороздой, в первые летние дни я находился в состоянии предчувствия чего-то необычного и светлого. И что ни делал: сидел ли за пишущей машинкой, точил на крыльце топор или копался в огороде - невольно посматривал в сторону ворот. Вот и сегодня с раннего утра настроение было прекрасным и ангелы-хранители меня не обманули...
   Ворота сами собой открылись и пред крыльцом во всем своем космическом блеске предстала "ОМЕГА". Первым из машины вышел Ивнев и распростер сухощавые руки:
   - Здравствуй, деточка! Здравствуй! - Он подошел ко мне , как и прежде, приобнял за плечи. Следом показался Есенин. Он внимательно, с прищуром посмотрел на меня и приветливо махнул рукой.
   - Здравствуйте, Сергей Александрович! - Но он словно не расслышал и направился в сторону огорода...
   Последней с тревожной улыбкой появилась Лариса. Она подошла ко мне и, не стесняясь стоявшей на крыльце Полины Евдокимовны, прижалась к моей груди. Она часто дышала. Мы хорошо понимали друг друга... Я приложил палец к губам и утвердительно кивнул головой. Я пригласил гостей на веранду и мы расселись за скромным столом. Вскоре Полина Евдокимовна поставила на стол кастрюлю с парующей картошкой, банки с помидорами и огурцами, тарелочку с сыром.
   - Вот это по-нашему! Вот это по-крестьянски! - воскликнул Есенин. - Давненько не едал подобного. - Он вилкой перебросил картошину на свою тарелку и аппетитно захрумкал огурчиком. Приступили к трапезе и мы. После чая Ивнев закурил:
   - Ты, конечно, поинтересуешься, как мы доехали, - взглянул в мою сторону.
   - В такой ситуации - это закономерный вопрос, - подтвердил я.
   - "Появились" мы без приключений. И Есенин сразу же предложил побывать на родине Павла Васильева. Но начальники из Омской мэрии отнеслись к нашей затее без особого энтузиазма... Начали с кем-то созваниваться, что-то уточнять, согласовывать. И мы быстро поняли, что великий поэт для " ряженых" казачков так и остался "сиротой".
   - Рюрик Александрович, а почему вы казаков обозвали "ряжеными"?
   - Все потому же, деточка! Назови мне хоть одно мероприятие, где они заступились бы за простой народ и я возьму свои слова обратно?
   Крыть было нечем, и я промолчал.
   - Да, не повезло Паше, - вздохнул Есенин. - Видимо, еще не пришло его время...
   - Потом направились в сторону "третьего Рима...", - продолжал Ивнев. - И тут началось... Господа-товарищи, видимо, были наслышаны о нашем первом приезде и не дремали. "Вели нас" от Омска до самой Москвы... Не обошлось без приключений. При подъезде к славному городу "Н" натолкнулись на заградительный отряд омоновцев. Дорога была перекрыта железобетонными ежами, далее стояли пожарные машины. Вначале мы недоумевали: в чем дело? Но потом нас просвятил один комсомолец: "Власти боятся, что вы начнете агитировать против жидовского шабаша... А попрем жидов, полетит и власть..."
   Мы, конечно же, легко могли перемахнуть через любые преграды... Но... на площади бурлил народ. На трибуну приглашали имажинистов и особенно Есенина. Пришлось выступать и рассказывать всякие байки, в том числе о том, что мы актеры... Остальное - мелочевка! Редкие остановки, придирки дорожной милиции... Необычная гроза перед Москвой. - Рюрик Александрович самодовольно потянулся и прикурил очередную сигарету с ментолом... - Короче, доехали благополучно... А как вы? Что нового у вас?
   - У нас хоть и без Брежнева, но все по-прежнему, - ответил я. Не к столу будет сказано, "дерьмократическое меню" становится все шире: безработная и оголодавшая Россия начинает вкушать собачатину, доедаем голубей ... Создаются мобильные бригады по отлову и разделке лягушек... Но и тут народ охмурили: лягушатинка в первую очередь попадает на стол к новым русским. По последним данным ФСБ в некоторых районах страны стали появляться первые признаки каннибализма. Зимой полстраны ЗАМЕРЗАЛО...
   - Никак дрова в России стали дефицитом? - встрял в разговор Есенин.
   - Никак нет, Сергей Александрович, - продолжал я. - Дефицитом стали не дрова, а человеческая совесть. Жидорва в лице Чубайса в который раз накинула цены на электроэнергию, а кремлевские червяки эльцинской закваски грабят народ по всем остальным статьям. Народ медленно, но верно, вымирает.
   - И сопит в тряпочку... Молчит! - возмутился Ивнев. - Насколько мне известно, у тебя на эту тему есть даже стихотворение. Читай!
   - Называется БРАТУ ВЛАДИМИРУ, - поднялся я:
   В подъезде охранников свора
   И трезвый, как гвоздь, командир...
   Сегодня кремлевские воры
   Сойдутся на праздничный пир.
   И врежут, и вмажут, и жахнут,
   И судьбы завяжут узлом...
   И снова мочою запахнет
   Под телепопцовским столом.
   Бурбулис, Чубайс, Полторанин
   Вспотеют над бездной казны...
   И Русь онемеет над гранью
   Великой гражданской войны.
   Гайдар, Черномордин, Шумейко
   Разрежут российский пирог,
   А всем остальным "канарейкам"
   Подаст на кормление Бог
   ...
   Развал и разгром, и разруха...
   Довольны одни "караси".
   Такая, братуха,
   Житуха
   На благословенной Руси.
   - В стране ежегодно исчезают тысячи детей и подростков, - продолжал я. Установлено, что мафия давно уже торгует органами наших сограждан. Народ вначале поверил в Путина, но теперь даже глухонемому ясно, что Путин является наиболее коварным и последовательным поклонником человеконенавистнических идей Эльцына.
   - Весело живете и даже не журитесь, - съязвил Есенин.
   - Раз народ "спит", значит, нормально живем, - поддакнул я. - Весь мир все яростней выступает против глобализации и только МЫ МОЛЧИМ! Интересно, что поэтому поводу думают в НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ? - посмотрел я на поэтов. - В это время на меня довольно хмуро зыркнула Лариса:
   - Мог бы и повременить с мировыми проблемами, благо своих, личных более чем достаточно.
   - Ну, нет! - не согласился Есенин. - Лучше сразу выговориться о наболевшем... А уж потом все остальное.
   - Что об этом думают в НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ? - медленно ронял слова Ивнев. - Перед отлетом мы встречались с некоторыми НЕБЕСНЫМИ СТРАТЕГАМИ. В частности, беседовали с Жуковым и со Сталиным... - Ивнев потер переносицу. - Жуков считает, что из-под ЖИДОВСКОЙ КАБАЛЫ Россия может вырваться только под руководством исключительно сильного и властного ВОЖДЯ.
   - Тирана, что ли? - посмотрел я на Ивнева.
   - Называй его хоть колуном, - взглянул в мою сторону Ивнев, - лишь бы народ за ним пошел, как в свое время за Сталиным. Кстати, деточка! - Ивнев задумался и сначала посмотрел на Есенина, затем на меня. - С Иосифом Виссарионовичем ты мог бы и сам побеседовать...
   От услышанного я даже поперхнулся:
   - Но... как? Каким образом?!
   - Деточка! Ты, наверное, забыл о возможностях НЕБЕСНОЙ телефонной связи?
   - Никак нет! Припоминаю, - подтвердил я.
   - Вот и повтори, что запомнил. - Я покрутил башкой и начал вспоминать: "Сначала необходимо тринадцать раз в разных ритмах прочесть "ОТЧЕ НАШ" и как только обращающийся ко мне настроится на синхронный с моим РИТМ, над ним появится РАДУГА. После этого семь раз повторять слова "ТРИ СЕМЕРКИ, ДВА НУЛЯ. И я откликнусь".
   - Все верно! - подтвердил Ивнев. - Необходимо выйти на крыльцо, зрительно представить перед собой образ Сталина и настроиться на ЕГО РИТМ. И как только появится РАДУГА, к последним нулям три раза добавить: "ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ! ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ! ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ!"
   - Но почему именно эти цифры?
   - Потому что тридцать седьмой год у НИХ, КАК КОСТЬ В ГОРЛЕ...
   - Понятно, - еле слышно выговорил я.
   - Ну вот, деточка, если понятно, иди и действуй. Когда я вышел за дверь, то неожиданно заметил, что предобеденное Солнце потускнело... Огляделся по сторонам... "И птичек не слыхать!" - почесал я затылок. По телу прошел необычный озноб. Я напрягся и вперил взгляд в сторону Востока. Начал нашептывать позывные и в конце все громче повторять: "ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ! ТРИДЦАТЬ..."
   - Что так слабо шэлэстишь языком, товарищ Суша! - вдруг четко послышалось мне. - Не стэсняся... Товарищ Сталин слушает тебя.
   В горле у меня пересохло, я вздохнул, пересилил свой страх и мне стало ясно, что товарищ Сталин ЧИТАЕТ МОИ МЫСЛИ. И он это подтвердил:
   - Ты хотел спросить, почему в дэмократыческой прессе, особенно в последнее время, на меня ушатами выливают грязь и все остальные нечистоты мира? Особенно негодуют о репрессиях... ОТВЕЧАЮ: - Я предвидел, что подобное случится и приказал, чтоб обязательно сохранили архивы тех лет. Но израильтяне, как они теперь себя величают, выборочно подбирают материалы и поносят меня. А в архивах четко указано, что в репрессивных органах тех лет в основном работали ЕВРЕИ. Как ти думаешь мог ли я приказывать:
   Генриху Ягоде
   Якову Агранову
   и их подопечным начальникам лагерей:
   Якову Берману
   Самуилу Фирину
   Самуилу Когану
   Финкельштейну
   Погребальскому
   Волину
   Серпуховскому
   и
   Мезнеру,
   чтоб они ДУШЕГУБСТВОВАЛИ во вверенных им спецучреждениях? Конечно, не мог! У меня были другие, более высокие стратегические задачи по построению социализма в нашей стране. Но об этом НЫНЕШНИЕ ЕВРЕИ МОЛЧАТ. Ми с врагами бистро разбирались! Придет время, разберетесь и ви...
   Я слушал товарища Сталина и все время ловил себя на мысли, что чувствую не только его прерывистое дыхание, но и аромат пропахшей Герцоговиной Флор его исторической трубки... То ли от необычности происходящего, то ли от страха я присел на стул и решил задать главный вопрос:
   - Товарищ Сталин! Многие считают, что вы являетесь Главным Создателем государства Израиль?! И русские патриоты поговаривают, что вы совершили историческую ошибку... - И четко увидел, как товарищ Сталин пригладил усы и горько ухмыльнулся:
   - Я совершил не ошибку, а благое дело. Раньше вcе плевали в сторону отдельного местечкового еврея... А я помог создать не государство Израиль, а котел НЕНАВИСТИ, и теперь народный гнев по единому руслу сливается на головы этого презренного племени. Достаточно одной "разумной" бомбы, чтоб стереть их с лица земли. Покоя там никогда не будет! И недалек тот час, когда они вторично, словно крысы с тонущего корабля, побегут из оккупированных земель. Впрочем, довольно о политике... Как это получилось, товарищ Суша, что сначала ти посвятил стихи Ивану Грозному, а потом переадресовал мне?
   - Грешен, товарищ Сталин! Тогда, по цензурным соображениям, их бы просто неопубликовали... А сейчас я восстановил справедливость.
   - Нэ тэрплю льстэцов! Но твое стихотворение готов выслушать.
   - Слушаюсь, товарищ Сталин! - И я тихо, а затем все громче начал декламировать:
   Ломает жизнь
   Серебряные шпоры
   И рвет венки
   С прославленных голов...
   Пред ним дрожали
   Мудрецы и воры,
   Чернела медь
   Глухих колоколов...
   И вот ушел он
   С пурпурной арены,
   Как рыжий мамонт
   К предкам на луга.
   И даже исторические стены,
   Казалось,
   Падали к его ногам.
   Ушел он,
   Чтоб живой остаться тенью...
   Уж такова на всем его
   Печать,
   Что нам не только все его
   Свершенья -
   Придется даже череп изучать! -
   Я закончил чтение и понурился...
   - Что-то я не пойму, товарищ Суша, "рыжий мамонт" - это хорошо, или с подковыркой?
   - Мамонты были сильными и благородными представителями животного мира... Считаю, что это сравнение очень даже нормальное.
   Хорошо, товарищ Суша, если будут проблемы, обращайтесь напрямую... Товарищ Сталин даже мировые "камнепады" решает бистро... Передавай привет Ивневу, Есенину и своей дэвочке... - В моих глазах на миг потемнело. Когда я проморгался, то рядом увидел поэтов и Ларису. Неожиданно по Небу пробежала рябая Курочка и рассыпала первые зернышки...
   - Ну как, получил удовольствие? - похлопала меня по плечу Лариса.
   - Поговорили... Но как-то загадочно все это... Временами казалось, что товарищ Сталин находился рядом...
   - Так оно и было. Просто ты пока не научился далеко и глубоко ВИДЕТЬ... Парочку раз побеседуете и привыкнешь...
   В это время ко мне подошел Ивнев и пощупал пульс:
   - Все в норме, деточка! Вы тут пообщайтесь, а мы с Есениным побродим по саду.
   Не менее внимательно оглядывал меня и Есенин.
   - Что это они ко мне так дотошно присматривались? - обратился я к Ларисе.
   - Ничего необычного, - успокоила она. - Ты ведь впервые обращался ТУДА, - ткнула она пальчиком в почерневшее Небо. - Всякое могло быть... Но у тебя гармонично... И в дальнейшем ты можешь быть спокоен... А подобные "встречи" повторятся и не раз...
   Мы с Ларисой вернулись на веранду и я прикрыл дверь в смежную комнату.
   - Ну, здравствуй, любый! - Лариса прижалась ко мне и обняла за шею. Когда мы успокоились, я уставился в потолок и задумался...
   - Никак не можешь привыкнуть к тому, что я тебя ЧИТАЮ?
   - Есть маленько, - сознался я. - Хочу спросить и не могу.
   - А ты спроси, - она перекатилась на мою грудь и посмотрела в глаза. Хочешь знать:
   Где мы обитаем?
   Как выглядит это "где"?
   Чем там занимаемся?
   Чем и как питаемся?
   Какие между нами отношения?
   И массу других "где?", "как?", и "почему?" - На миг она задумалась... Встряхнула головкой: - Пока могу ответить на один единственный вопрос - это "где?", - приложила пальчики к моим губам и продолжила: - В число планет Солнечной системы входит ДЕСЯТАЯ планета под именем НИБИРУ. В свое время шумеры НИБИРУ называли "Планетой Пересечения". Планета НИБИРУ имеет вытянутую эллиптическую орбиту, с периодом обращения 3600 лет. Во время периодического возвращения в глубь Солнечной системы она забросила на Землю семена Жизни и ускорила процесс развития на ней. Вот на НИБИРУ мы и обитаем. Расстояния для нас не имеют значения. Кстати, при желании, и у тебя может появиться возможность побывать ТАМ.
   - Я ТУДА пока не хочу.
   - Есть и другие варианты, - Лариса привстала так быстро, что я даже опешил от неожиданности. - Ты уже неоднократно убеждался в появлении над этими местами летающих, как вы называете ,"тарелок". Это, конечно, не тарелки, но не в названии дело... Главное суть! Прогресс идет не только на Земле, но и в Небе. Поэтому лучше всего все увидеть самому.
   - Но, как? - не унимался я.
   - Сейчас у нас появилась реальная возможность любое материальное тело превратить в ЕГО духовный прообраз.
   - Туманно, но завораживает...
   - Все просто: посмотри на себя в зеркало.
   - И увижу свое отражение.
   - Правильно, - подтвердила Лариса. - А мы можем делать так, что это "отражение" становится ЖИВЫМ... - И добавила: - Рабочим и мыслящим.
   - Заманчиво... Но и к "этому" я пока не готов.
   -Вот так я и думала
   - Договорились, - пообещал я. - Вопросов больше не задаю.
   - Вот и ладушки! Наслаждайся и радуйся, что рядом с тобой такая женщина. И дабы отойти от "Небесных дел", перейдем к сугубо Земным. Я что-то подзабыла, как это тебе удалось так лихо охмурить еврейчиков? - И добавила: - В Норильской тундре?
   - По "лисичкиным следам" я водил их не впервые, но тогда - это даже для меня стало неожиданностью. Я уже рассказывал, что на работу в ЦНИИСТРОЙГАЗ меня брал опытный и мудрый еврей Леонид Семенович Побединский. Организация размещалась в полуподвальном помещении на Авиамоторной улице. С дисциплиной тогда было строго. И в первый день на работу я пришел ровно в восемь пятьдесят. Меня представили коллективу. В отделе сидело семь человек: шесть одесских подкидышей и Роман Иванович Еремин. И вот в один из первых перекуров ко мне подходит Яша Цаплин и без предисловия:
   - А ви знаете, Сергей Михайлович, что напротив вас сидит самая настоящая жидовская сволочь... Сразу продаст... - Я окинул Яшу внимательным взглядом, улыбнулся, еще глубже затянулся и, ни слова не говоря, ушел на свое рабочее место. Наступил следующий перекур. Подходит Илья Шефтель:
   - Ты его не слушай, - кивнул он в сторону Яши... Это Житомирский пархатый... Не доверяй, подведет... - "Разыгрывают, что ли?" - подумал я, но и этому ничего не ответил... Но про себя его навсегда окрестил "Шницелем" и только так потом к нему и обращался.
   На том и закончился мой первый рабочий день в этой хитрой и денежной конторе.
   На второй день я пришел на работу ровно к девяти и с порога довольно громко заявил:
   - Здравствуйте, товарищи израильтяне! - "Аудитория" дружно уставилась на меня и раздался гомерический хохот...
   - Вот теперь понятно, что ты парень не без чувства юмора, - за всех ответил Сема Миркин. - Откровенность и правдивость - это главное, что мы ценим в сотруднике. Лучше скажи в глаза, но не шушукайся за углом, как Лева Липкин... Поспорил с плановиками, что в этом году чемпионами Москвы станут "Динамовцы" и помалкивает в тряпочку. А ящик "Столичной" - это двадцать бутылок по четыре двенадцать... Приличная сумма... Вот уж покеросинят они за своего любимого "Спартака".
   - Нашел чемпионов, - фыркнул Бакерин. - Да один нападающий Дибров из Челябинского "Металлурга" заткнет за пояс обе эти команды...
   - Ну, не скажи, - вмешался в спор Бровман. - "Динамовцы" - это настоящие ассы футбола.
   - В "Спартаке" тоже имеются профессора... Один вратарь Саенко чего стоит... Поговаривают, что Американская футбольная Академия давно уже "охотится" за ним... - напомнил всезнающий Шефтель.
   Слушал я все это и все ниже опускал голову. Я даже предположить не мог, что сотрудники нашего отдела являются такими матерыми поклонниками футбола: "Ассы, профессора, Академия футбола?.. Как можно сравнивать хоть и хорошо бегающих футболистов с УЧЕНЫМИ?" - недоумевал я.
   - А ты, Михалыч, за кого "болеешь?" - тронул меня за плечо Цаплин.
   - Да я, что - я? Пока приглядываюсь...
   - Не стесняйся, не темни... Не может такого быть, чтоб ты не "болел" за лучшую Московскую команду? - Я подумал и решил ответить честно:
   - Я, конечно, согласен, что академиком может стать даже футболист! Но...
   - Что - но? - уставился на меня Цаплин.
   - У нас в деревне живет Ваня Чуркин. Он с детства "пришибленный"! Так вот он на стометровке от колхозного жеребца "Распутина" не отставал... По-моему, Чуркин и есть настоящий академик. - После этих слов в отделе наступила гробовая тишина. Затем сотрудники вскочили... "Наверняка побьют?" - решил я и схватился за живот:
   - Что-то пучит... - И выскочил из отдела.
   Прошло время и начальство заявило, что некоторым сотрудникам, в том числе и мне, в первых числах февраля предстоит командировка на строительство газопровода Мессояха - Норильск.
   Сразу следует отметить, что после поездки на газопровод Усть-Балык - Омск, для меня это была вторая "прогулка" по трассам.
   Роману Еремину, Цаплину, Бакерину и мне выдали "южную" одежду: меховые брюки, унты и меховые куртки. Когда ее примерили, то словоохотливый Яша Цаплин заявил:
   - Ну в этой одежке хоть на Северный Полюс!
   - Не каркай! - осадил его Еремин. И как потом оказалось, был прав.
   Пятого февраля, нагруженные сумками и аппаратурой, мы вышли из самолета в аэропорту Дудинка и направились к электричке. Через час, с частыми остановками, добрались до Норильска. Когда в городе выходили из электрички, северный ветрюган крутанул Еремина и сшиб с ног... Роман скорчился и присел в сугроб.
   - Что с тобой? - подбежал я к первой "жертве Севера".
   - Ногу подвернул... Да и фронтовые дела, - охрипшим голосом выдохнул Еремин и сплюнул в снег. Он пытался подняться, но его скрючило в пояснице... Мы в тревоге оглянулись по сторонам. Но во мраке даже не мигали огоньки...
   - Что мудрить, - обронил я. - Садись на закорки. Я пригнуся и подставил под Романа молодую спину. Роман с трудом взобрался на меня и обхватил за шею. Его вещи взяли Цаплин и Бакерин. Мы медленно побрели через площадь... Под Полярной ночью, охваченный пургой и ветром, в полусогнутом состоянии, я мало что видел, а вот Еремин усмотрел:
   - Как же ему здесь холодно, Сергунь!
   - Кому холодно? - огрызнулся я.
   - Владимиру Ильичу... В одном пиджачке стоит на постаменте...
   Я с трудом приподнял голову:
   - Что верно, то верно... Могли бы и приодеть...
   Кое-как мы добрались до автобуса. С трудом втиснулись в его промороженное чрево и поехали к пристанищу трассовиков, механизированная колонна которых размещалась в балках на окраине Норильска. Трассовый балок - это около двадцати вагончиков, расставленных в п-образной форме. Середина между ними накрыта досками или щитами. Когда переходишь из вагона в вагон, то находишься как бы в закрытом помещении. Мы открыли дверь отведенного для нас жилища и от удивления я ахнул: стены и потолок были плотно усеяны крупными северными комарами.
   - На улице минус тридцать! Откуда они? - обратился я к Еремину.
   - Все очень даже просто, - ответил Роман. - В балке тепло и сыро. Вот они и плодятся... Проморозишь и через несколько дней их будет еще больше... И ничего тут не поделаешь...
   Как и положено в подобных случаях, кто-то сходил за начальником механизированной колонны, кто-то в столовую. Накрыли стол и выставили московские деликатесы.
   - С удачным прилетом и приездом! - поздравил нас плотный с почерневшим лицом начальник, - и мы дружно опрокинули по первому стакану. Когда была прикончена третья бутылка, он предупредил:
   - На трассу выезжаем в пять утра, так что не засиживайтесь...
   На трассе мои коллеги должны были установить нормы и расценки, я - сфотографировать механизированную колонну в процессе работы и собрать материал для написания плаката о передовых методах труда.
   Утром, невыспавшиеся и с грустными физиономиями, мы подошли к рокочущему под брезентухой вездеходу.
   - Они что здесь никогда не глушат моторы? - обратился я к Бакерину.
   - Молотят круглосуточно... Заглохнет, промерзнет и потом уж не заведешь... Так уж повелось... Трасса все спишет...
   Мы поздоровались с трассовиками и стали рассаживаться вдоль бортов.
   - Да, не жарко! - поежился Роман Еремин.
   - Ничего, в дороге согреемся! - улыбнулся молодой механизатор и рукавицей выразительно постучал по деревянному ящику, прикрытому какой-то мешковиной.
   - Никак минеральная? - поинтересовался Еремин.
   - Она самая, - ответил трассовик. - Ровно девяносто шесть градусов.
  
   Минут через пятнадцать тряского бездорожья мы оказались в тундре. Сзади, как ни прикрывали брезентом, в кузов вездехода набивался снег. Без движения, я почувствовал, что замерзаю. Соседям было не слаще: чтобы хоть как-то согреться, мы постукивали друг друга плечами, но это мало помогало. Сидящий напротив меня бородач не выдержал:
   - Хлопните по кабине, чтоб остановился, а то совсем гостей заморозим, - обратился он к сварщику, на котором помимо меховух была натянута непрогораемая роба. Вскоре по кругу пошли бутылка спирта и единственный стакан.
   - Наливаем по-северному, кто сколько может, - предложил бородач, налил себе треть стана, вздохнул и грамотно опрокинул спиртягу. Его примеру последовали остальные.
   За холмом вездеход остановился возле вагончика, из трубы которого курился дымок. Невдалеке работала парообразовательная установка. Мы дружно ввалились в вагончик и расселись вокруг пышущей жаром печки. Когда отогрелись, вышли на холодрыгу. Начальник мехколонны Сомов начал объяснять:
   - Труба ляжет на свайные основания. Для мигрирующих оленей будут проделаны П-образные переходы...
   На наших глазах в вечную мерзлоту медленно опускалась пыхтящая паром примерно трехметровая "игла". Когда "иглу" вытащили, то в пропаренную лунку при помощи трубоукладчика сразу же опустили железобетонную сваю.
   - Промерзнет и потом уж вряд ли вытащишь, - добавил Сомов.
   Через полтора метра в тундру была загнана вторая свая. Подошли сварщики и приварили перекладину...
   Я усердно пощелкивал "ФЭДом". Щелкнешь и опять фотоаппарат за пазуху. Иначе замерзнет... Над тундрой стояли постоянные сумерки. И все равно из тридцати снимков один или два будут удачными... А больше и не надо. Мои коллеги включили хронометры и о чем-то балагурили между собой. Не прошло и получаса, как мы промерзли и опять потопали к вагончику.
   - Вот так и работаем! - ухмыльнулся Сомов. - Полчаса под ветерком, полчаса отогреваемся. По-другому не получается. Долго совещались и даже ругались между собой и решили: если не будут платить столько, сколько получает высококвалифицированный Норильский металлург - разъедемся по домам. Так что думайте, хлопцы, - хлопнул он по плечу Бакерина.
   - И сколько же? - попытался уточнить Яша Цаплин.
   - Вместе с дорогой мы ежедневно в тундре находимся не менее шестнадцати часов... Поэтому, как ни крути, но полторы тысячи на нос отдай!
   - Подумаем и попытаемся не обидеть, - пообещал Бакерин.
   - Будем надеяться, - сурово посмотрел на него Сомов и взял в руки стакан.
   Около пятнадцати часов под сгустившимися сумерками рядом с нами развернулся второй вездеход. В специальных утепленных бидонах привезли обед: борщ, гуляш, чай...
   В двадцать тридцать вместе с трассовиками мы вернулись в балок.
   Каждому из нас было выписано командировочное удостоверение на двадцать пять дней: 3,60 - суточные, плюс 1,40 - квартирные. Итого: пять рублей в сутки. По тем временам на эти деньги можно было не только выпить, но и закусить... Но мы всегда были на виду и знали, что о каждом нашем промахе сразу же станет известно в родном Министерстве. И не злоупотребляли. На третьи сутки убедились, что наше присутствие на трассе не обязательно.
   - Все равно ведь "выводить", подгонять зарплату под металлургов, - обронил Еремин. - Тогда за каким хреном мотыляться в тундру. Можно и в тепле сочинить "таблицу..."
   - Ошибаешься, дорогой! - похлопал его по плечу Бакерин. - Мы должны показать хотя бы видимость хронометража, иначе скандал... - Бакерин был за старшего и он решил: - На трассу будем выезжать по одному человеку, по очереди... А тебе, - обернулся в мою сторону, - кумекать самому: когда и сколько фотографировать и как писать...
   - Да у меня почти все готово! - неуверенно ответил я. - Вот съезжу в город, проявлю пленку и окончательно решу.
   - Вот и хорошо, - согласился Бакерин, - и мы улеглись отдыхать...
   Пятнадцатого февраля я съездил в город и не только проявил пленку, но и на двадцать восьмое взял авиабилет. И вечером со скучающим видом заявил:
   - Надоело все... Улетаю в Москву.
   - Как это?! - окрысился Бакерин. - Мы должны появиться в Москве не ранее первого марта.
   - Вот первого я и выйду на работу... - И добавил: - Если разрешите...
   - Мы- то разрешим! - за всех ответил Еремин. - Но, как ты отчитаешься. Ведь главный отчетный документ, не печать в командировочном удостоверении, а число вылета на авиабилете... А сегодня только пятнадцатое...
   - Улечу завтра, а авиабилет - это мои проблемы.
   - Ну ты даешь! - изумился Цаплин. - А если узнают?
   - Если вы "не продадите", то никто никогда ничего не узнает, - парировал я.
   - Но, как? Каким образом ты сможешь улететь завтра? - наседал заинтригованный Бакерин.
   - Спорим на коньяк, что улечу. Получится - с вас по бутылке. Не получится - каждому по бутылке ставлю я. Главное, не подведите вы. Билеты возьмите на двадцать восьмое и как только прилетите в Москву, сразу позвоните мне и мы вместе выйдем на работу... - На том и порешили, и ударили по рукам.
   За всем этим была небольшая хитрость. Заключалась она в том, чтоб попасть на борт самолета НЕ регистрируя авиабилет... Тогда все было проще. Я приехал в аэропорт, пристроился к хвосту очереди зарегистрировавшихся пассажиров и направился на посадку. На моей груди болтался фотоаппарат, в руках приличная коробка конфет. Когда все сели, подошел к стюардессе:
   - Срочно вызывает невеста! - И на коробочке конфет протянул ей авиабилет. И девчонка даже не удивилась моей наглости.
   - Сейчас узнаю, как с местами? - Через минуту вернулась. Вам повезло: забронированное место пустое... - Внимательно присмотрелась к моей сумке: - А это что у вас там за бревна торчат?
   - Это не бревна, а вяленые щуки... По рубль двадцать за кило. В московском пивбаре можем попробовать вместе. - Польщенная брюнетка улыбнулась:
   - Опоздали... Уже есть напарник... - И пропустила меня в салон лайнера.
   В Москве я накупил газет и, не заходя домой, на Калининском проспекте вошел в пивбар. На стол небрежно бросил полуметровую щуку... Из-за соседнего стола на нее с жадностью в глазах зыркнул белобрысый парень.
   - Угощайтесь! - предложил я и развернул газету.
   - А как же твои сослуживцы? - уставилась на меня, внимательно слушавшая Лариса.
   - Еврейчики сдержали слово. В Москве они появились двадцать восьмого и сразу же позвонили мне. На работу мы вышли вместе. И необходимо сказать, что за эту авантюру меня зауважали. Но как ни "пытали", секрет "мероприятия" я им так и не раскрыл.
   - Не зря говорят: где хохол прошел, там еврею делать нечего...
   - Мало ли что говорят, - улыбнулся я и отбросил в сторону одеяло. - ОНИ признают только ум и силу... И хохлов зауважали только во времена Богдана Хмельницкого...
   Просвяти бедную девочку, - ехидно посмотрела на меня Лариса.
   Я подошел к полке, взял томик Дмитрия Иловайского и начал цитировать:
   "... жажда мести и свободы воспрянула с необычайной силой и скоро полилась через край; повсюду началась жестокая кровавая расправа восставшей украинской черни со шляхтой и жидовством...
   Казаки беспощадно вырезали жидов. Чтобы спасти жизнь, многие жиды принимали христианство... Летописцы говорят, будто в это время вообще в Украине не осталось ни одного жида... Вся Украина на левой стороне Днепра, а по Случ и Южный Буг на правой, в это время была очищена от польских панов и жидовства".
   Как говорил Василий Витальевич Шульгин:
   "Перед евреями две дороги:
   Первая - признать и покаяться.
   Вторая - отрицать и обвинять всех, кроме самих себя", - чем они и занимаются.
   ХХХ
   Около девяти утра Есенин, Ивнев, Лариса и я сидели на веранде и наслаждались варениками с вишнями. За окном о чем-то тараторила сидящая на заборе беспокойная Сорока. Мы изредка поглядывали друг на друга и перебрасывались незначительными репликами. Каждый понимал, что необходимо намечать план действий, но все угрюмо помалкивали. Первой не выдержала Лариса:
   - Не хочу показаться нескромной, господа поэты, - взглянула она на имажинистов, - но вынуждена напомнить, что прибыли мы сюда не для того, чтоб гонять чаи... - Поэты переглянулись.
   - Что верно, то верно, - улыбнулся Есенин.
   - Куда торопиться? - приподнял блюдце с вареньем Ивнев. - Акклиматизируемся, осмотримся, а там и за дело.
   - А мы тебя не торопим, Миша!* - повернулся к нему Есенин. - Можешь позагорать в саду или сходить на рыбалку, а мы...
   - Ну, нет! Один я не останусь, - решительно заявил Ивнев.
   - Тогда по коням! - Лариса приподняла поблескивающее на груди черное ожерелье, приложила его к губам и направилась в сторону "ОМЕГИ". Следом поспешили и мы. Ивнев сел на переднее сиденье рядом с Ларисой, мы с Есениным умостились сзади. Он сразу же включил телевизор и на экране дикторша забалабонила о международных новостях.
   - И все-таки, куда мы сначала едем: к Митрофану, в "СЕКСОДРОМ. АПОЛЛОН и К0", или к Веронике? - слегка повернулась в правую сторону Лариса.
   - По дороге ближе всех Рябцов с Марусей. Логичнее заехать к ним, а там уж посмотрим, - предложил я. На том и порешили. И "ОМЕГА" плавно пошла в сторону Клина.
   На рябинах наливались соком лопающиеся почки. Особенно приятно они смотрелись на редких придорожных ивовых веточках. На березах трепетали первые блестящие листья.
  
  
   *Миша - Михаил Александрович Ковалев: Рюрик Ивнев (псевдоним).
   Машина шла ходко и вскоре мы оказались перед знакомым заведением. Лариса сунула в руки охранника какую-то бумажку и мы без проблем подошли к знакомой двери, и я нажал на кнопочку звонка. Дверь открыла Маруся. На ней был строгий бежевый костюм и завораживающе пахло духами. Сзади в военной рубашке без погон выглядывал Рябцов.
   - Вот уж не думали! - всплеснула руками Маруся. - Проходите, пожалуйста в гостиную, - кивнула она в сторону большого круглого стола. В руках у Маруси был короткий ременной хлыст с металлическим наконечником.
   - Что, от собак отбивалась? - кивнула в сторону хлыста Лариса.
   - Похуже, - покраснела Маруся, - Рассаживайтесь... Сейчас принесут чай и при желании вы кое о чем узнаете. - При этом она не удержалась и по-девчоночьи прыснула в кулак. Дородная и строгая горничная вкатила в зал тележку с чайным прибором. Мы рассаживались на обтянутых коричневой кожей креслах и непроизвольно оглядывали картины, висевшие на сиреневых стенах гостиной. Наконец Маруся успокоилась и рядом со Степаном присела в кресло.
   - Хохма да и только! - опять прыснула она в кулак. - Вчера к офису подкатывает белая иномарка, из нее выползает в слегка перекошенном, плохо подогнанном генеральском мундире Спочинок и матерая демократка Цэллочка Спанфилова. Новоиспеченный генерал подхватил Цэллочку на руки и попытался внести на крыльцо. Но дама неведомо почему взбрыкнула короткими ножками, генерал споткнулся и они кувыркнулись пред порогом нашего заведения.
   - Вот так пердимонокль! - улыбнулся Есенин. - Откуда такой воин?
   - Демократической выпечки,- поддержал разговор Рябцов. - Челябинским избирателям понаобещал золотые горы и... пришвартовался в Москве. По ящику довольно часто вещает пискляво-тараканьим голосом о социальных проблемах... Среди "своих" прославился тем, что жену самолетом отправлял рожать в Америку. Заботливый папаша...
   - А Цэллочка - просто прелесть! - всплеснула руками Маруся. - Когда Гайдара поперли с руководящего поста, она, оказывается, в эти минуты в подъезде мыла пол... А затем по телеящику на всю страну заявила: "Когда узнала об этом, я так плакала? Так плакала..." С тех пор в ней созрело и укрепилось труднообъяснимое желание: как только придет в чужую квартиру, так сразу требует тряпку и ведро... Я вначале не верила... Но вчера, после основательной сексоподпитки, вместо того, чтоб бежать к ожеребцованному Спочинку, она потребовала швабру и ведро... Пришлось уважить. Стою наблюдаю: она, в халатике до пупка, ползает по полу, а Спочинок пытается пристроиться сзади... Ей это, видимо, не понравилось и она огрела его тряпкой:
   - Да отцепись ты, собесовский подкидыш!.. - Подошла к окну, склонилась над подоконником и уставилась во двор, и тут Спочинку подхвартило. Я сразу ретировалась. Прихожу через полчаса: пол моют вместе. И уж чем они там занимались, не знаю... Но паркет в третьем номере аж поскрипывает...
   - Но хлыст-то зачем? - переспросила Лариса.
   - Перед вашим приходом звонили любители "острых ощущений" и просили приготовить не только кнут, но и наручники...
   - Но вы приехали, конечно, не за этими байками? - обратился к поэтам Рябцов. В этот момент в гостиной обозначилась изящная и стройная руководительница треста "ОЧИСТКА" Вероника. Она лучезарно улыбнулась и склонила головку в приветливом поклоне. Есенин вышел из-за стола и приложился к царственно протянутой руке. Они с минуту постояли взявшись за руки, затем о чем-то пошептались и вышли в соседнюю комнату. Следом поднялась и Маруся. Мы посмотрели друг на друга. Ивнев неопределенно махнул рукой, а Лариса наклонилась в мою сторону и прошептала:
   - Дело молодое... Пусть поворкуют...
   Мы гоняли чаи и вели непринужденную беседу. Примерно через час вернулись раскрасневшиеся Вероника и Есенин. Вероника положила на стол роскошный букет сирени и, словно нашкодившие школьники, они молча присели рядом...
   - Дак о чем это я? - вперил очи в потолок Рябцов.
   - Все о том же, - прикинулся простачком Есенин. - Вы хотели сообщить, где находится СКАРАБЕЙ?!
   - Вопрос вразумительный, - обронил Рябцов. - Но туза можно покрыть только козырной картой.
   - Вот и кройте, - грустно посмотрел в его сторону Ивнев.
   - Для начала будем звонить Митрофану, - ответил Рябцов. Он подошел к столику и нажал на кнопочки сотового телефона. С "той стороны", видимо, откликнулись... - Да, да, у меня, - ответил майор.
   "............. ....."
   - Так и передам, что пусть направляются к вам... - Рябцов удовлетворенно вздохнул и предложил: - Если не возражаете, то можете ехать на Истру к Митрофану, а тем временем подъедет и он. - Мы переглянулись, и Вероника тут же добавила:
   - И я с вами?!
   - Не возражаем, - за всех ответил Есенин и прижал к себе сияющую руководительницу треста "ОЧИСТКА".
   Когда выходили из Сексозаведения, я взял под локоть Ларису:
   - Как всегда опаздываю, но есть желание спросить: - Где Айседора?
   - Ничего страшного... Она ТАМ... - И добавила: - Хорошеет и царствует. Просто временная потеря консенсуса, как любил выражаться ваш меченый бывший "комбайнер".
   В машине Есенин посадил Веронику с краю и взял ее ладошки. Я смущенно уставился в окно.
  
   К Истринским владениям вора в Законе Митрофана мы подъехали во второй половине солнечного дня. При подъезде к высоким металлическим воротам нас ожидал сюрприз: с правой стороны, на бетонном постаменте свежеокрашенной броней и пушкой нас "встречал" танк Т-34.
   - Откуда такой красавец?! - с восхищением воскликнул Есенин. Не менее его, удивились и мы. Действительно: "Откуда?" Пока мы разглагольствовали, возле нас тормознула полувековой давности прогонистая "Победа". Из нее, охая и покряхтывая, вышел Митрофан.
   - Не удивляйтесь! - похлопал он по капоту древнюю "Победу". - После капитального ремонта и модернизации клинскими умельцами эта машина по нашим дорогам даст фору любому "Мерсу". Обожаю отечественное... Ну, здравствуйте! Здравствуйте, дорогие гостюшки, - Я уж думал, что вы меня совсем забыли, - ехидно улыбнулся он. При этом Митрофан скрестил на груди руки, но ни к кому из нас так и не подошел... И, словно по отрепетированному тексту, начал повествовать: - К этому танку еще бы снаряды... Вот попугали бы воронье... Но я уже связался с одним военным ведомством... Думаю, уважат... Хороша машинка, а?! - махнул он рукой в сторону танка. Я взглянул на поэтов и по их недоуменным лицам понял, что лучше пока помолчать. А Митрофан продолжал: - Прошлой осенью я отправил в лес своих ребятишек зажечь "пионерский костер..." и насобирать грибков. Они быстро "разобрались" с пришлыми отморозками, побаловались с ихними матронами и одному из "студентов" захотелось охолонуться... Вася нырнул в озеро и башкой уперся в ствол этого красавца, - Митрофан опять махнул рукой в сторону танка... - Ваську не поверили... После стопаря за ним в воду полез "Бык". Вскоре выскочил из воды и благим матом как заорет: "Танка там! Танка!.."
   На следующий день мы пригласили аквалангиста и он подтвердил, что на дне озера действительно находится танк. Стали думать, как быть? И пришли к выводу, что необходимо сообщить в военкомат... Местное начальство полмесяца совещалось... Думали, гадали и решили: рабсилы - нет! Солярки - нет! Пусть пока "отдыхает"... И я, на свой страх и риск, связался с нашими родными танкистами и они за приличную мзду не только выдернули танк из воды, но и отремонтировали, покрасили, своим ходом пригнали сюда и поставили на постамент. Оказывается, что для решения проблемы нужны лишь желание и деньги... Но не это главное, - нахмурился старик. - Неусыпная моя печаль и надежда вон за тем заборчиком, - махнул он в сторону кирпичной стены. - Прошу, дорогие гости, - пригласил он жестом руки. Когда мы подошли к забору, то даже навскидку стало ясно, что опоясывает он не менее двух гектаров леса. Возле вторых металлических ворот нас приветствовал то ли в кадетской, то ли в казацкой форме шестнадцатилетний коротко стриженный подросток. При виде Митрофана он собрался, застыл по стойке смирно и гаркнул:
   - Здравия желаю, товарищ генерал!
   - Здравствуй, Давыдов, здравствуй! - похлопал он по плечу подростка, - сколько раз говорил, что не генерал я, а всего лишь подполковник в отставке...
   - Исправлюсь, товарищ генерал! - бодро ответил подросток и отошел в сторону.
   - Прошу вас, - пропустил нас вперед Митрофан и мы прошли на территорию... И сразу трудно было сказать, что это: то ли просто огороженная площадь, то ли плац...
   - Как видите, деревья я не тронул, - Митрофан подошел к сосне и щекой прижался к древнему стволу. - Деревья остались на месте... Да оно и лучше. Так ребятам интересней тренироваться.
   Мы осмотрелись: впереди желтели дорожки с препятствиями. С правой стороны возвышались турники, деревянные кони и шесты с канатами... Левее натянуты сетки, под которыми туда и обратно ползали бритоголовые курсанты. Командовал ими рослый военный в форме капитана Советской Армии.
   - Я давно уже понял, что от бандюганов и воровской власти защищаться можно только вот с этими. - Митрофан повеселевшими глазами посмотрел на подростков и продолжал: - Денег у меня немеряно... Так почему бы их не употребить с пользой для дела... Некоторые наши придурки перекачивают деньги за кордон... Я же здесь пускаю в оборот...
   - А почему "придурки"? - неожиданно оборвала его Вероника.
   - А потому, что они подкармливают забугорную сволоту, - сурово взглянул на нее вор в Законе. - И второе, когда поживете с мое, то со временем убедитесь, что сейчас на Земле нет той самой Африки, где можно было бы спрятаться от справедливого возмездия... К тому же, от могил предков вам никогда и никуда не убежать... Эти ребятишки - не только опека моей старости, но и защита Отечества! Я ведь потомственный дворянин и военный и сделаю все возможное и невозможное, чтобы из этих детдомовцев воспитать достойных людей... Но что-то я не в меру разбалагурился... Извините, дорогие гости! - обратился он к поэтам. - Там уже наверняка накрыли стол, - кивнул он в сторону дворца... - так что - прошу! - И вслед за Митрофаном мы прошли сквозь одни, потом - вторые ворота.
   Возле знакомого бассейна под белой скатертью стоял стол и четыре стула. Мы расселись, а Митрофан, как и прежде, сел в специальное, видимо по заказу сработанное кресло с откидными подлокотниками и подголовником.
   - Не стесняйтесь! - умоляюще посмотрел в нашу сторону. - Я иногда просто устаю уговаривать гостей, чтоб чувствовали себя попроще. - Официанты наполнили наши бокалы шампанским и присели за столиком на другой стороне бассейна. Мы опустошили по фужеру и закусили поджаренными колбасками. Митрофан неожиданно закашлялся, проглотил таблетку и с хрипотцой произнес: - Я всегда помнил о КАМУШКЕ и однажды даже пытался его заполучить... - Есенин после этих слов даже привстал, насторожился и Рюрик Александрович. - Но вот беда, беспредел царствует не только в верхах, он поразил и наши ряды... Ни на хазах, ни за хазами ничего святого не осталось...
   - Вы хотите сказать, что СКАРАБЕЯ нам не найти? - повернулся в его сторону Есенин.
   - Совсем наоборот... Найдем! Но необходимы выдержка и терпение. В прошлый раз вы маленько стемнили и как следует не пояснили, что это за КАМУШЕК? А он, оказывается, далеко не простой. И цена его сейчас измеряется не деньгами, а п о л о ж е н и е м человека в обществе. Богатых сейчас много, а КАМУШЕК один... И охота за ним просто страшенная! Заинтересовался даже один господин из высших эшелонов власти. Вот я и кумекаю, что это за ПЕРСТЕНЕК, за которым не только вы, но даже Сволошин с Эльцинской дочкой гоняются? Но слово чести для меня превыше всего! Пообещал Рябцову, значит, буду искать и найду! Поговаривают, что в последнее время он находился в сейфе известного нефтемагната... Но так это или нет, бес его знает!
   На улице заметно повечерело, похолодало. Над владениями Митрофана вспыхнули фонари. Старик пригласил нас в дом:
   - Переночуете у меня, а завтра подумаем...
   В сопровождении "потомственного карманника" Николки мы стали расходиться по указанным комнатам. Есенин, как я заметил, бережно взял под локоток Веронику и они направились в соседнюю с нашей комнату. Там сразу же заиграла музыка.
   - А наш поэт - отменный ловелас, - заметил я, помогая Ларисе убрать с постели бархатное покрывало.
   - А он и ТАМ такой же, - загадочно улыбнулась Лариса. - Из-за этого и с Айседорой "консенсус" потерян. Но, я думаю, что это временное увлечение. А если по-честному, то поэтам без любви и стихов не написать...
   - Возможно, так оно и есть, - согласился я и прижал к себе часто задышавшую Ларису.
   ...Проснулись мы от ударившего по окнам тревожного желтого света. Снопы горящей радуги прошлись по нашей постели, сместились в сторону круглого столика и ослабевшим лучиком скользнули по полу, а потом под дверью. За окном послышались взволнованные голоса:
   - НЛО! НЛО! Тарелка... Смотри, как горит!..
   Мы с Ларисой вскочили с постели и лбами прижались к прохладным стеклам окна. Во дворе было светло... В неглубокой воде бассейна искрилась и плескалась радуга. Испуганно взвывали псы... По двору метались люди... Рядом над вершиной могучей сосны "висела" Тарелка НЛО... из иллюминаторов поблескивали разноцветные огни. Основной столб света шел из днища Тарелки. Она некоторое время повисела над деревьями и плавно ушла в сторону Запада...
   - Старые знакомые, - с тревогой в голосе прошептала Лариса. - "Провожали" нас от самого Омска. - Она прижалась ко мне и из ее глаз закапали слезы.
   - Успокойся! - погладил я девичью головку.
   - Хотела бы, да не могу... Как только появляется Тарелка, так сразу появляется ощущение расставания.
   - Может, обойдется? - С грустью взглянул я на нее.
   - Может... Будем надеяться. - Мы легли в постель и прикинулись спящими... Но ни она, ни я до утра не сомкнули глаз.
   В девять утра в дверь постучали. Вошел Ивнев.
   - Беда, деточка!
   - О чем вы?
   - Ни Есенина, ни Вероники в комнате нет! Все обыскали - пусто...
   Вскоре к нам подошел встревоженный Митрофан:
   - Все машины на месте... Значит, уехать они не могли... Остается пустить по следу Геббельса...
   - Какого еще Геббельса? - уставился я на Митрофана.
   - Немецкая овчарка у меня есть. Четырехдневный след держит... Принесите что-нибудь из вещей этой парочки, - обратился он к нам. Ивнев сходил в соседнюю комнату и вернулся с лифчиком Вероники:
   - Это подойдет? - протянул он Митрофану изделие от Кардэна.
   Митрофан внимательно осмотрел изделие и вынес вердикт:
   - Геббельс подобные вещи с юности обожает...
   Мы спустились вниз. Рядом с собаководом, на длинном поводке беспокойно вспрыгивал большой черный пес. Митрофан поднес к его носу лифчик. Овчарка обнюхала, радостно заскулила и бросилась вперед. В камуфляжной форме парень следом.
   Мы сидели возле бассейна и грустно гоняли чаи. В два часа дня за забором раздался собачий лай... Вскоре в сопровождении овчарки и следопыта во двор вошли сконфуженные Есенин и Вероника. Мы с укором посмотрели на беглецов. Мятые брюки на Есенине и расстегнутая на груди Вероники кофточка вряд ли могли указать на причину их отсутствия. И все же...
   - Вышли подышать свежим воздухом и ... заблудились, - пояснил Есенин. - Мы сделали вид, что поверили, молча встали и направились в сторону ворот. Нас провожал Митрофан.
   - Ждите малявы... - Он повернулся и помахал рукой.
   ХХХ
   Над Истринскими угодьями разгоралось высокое летнее Солнце. Мы расселись в машине и "ОМЕГА" бесшумно тронулась с места. На заднем сиденье расположились: я, Есенин и Вероника. Она весело о чем-то щебетала и левой рукой слегка поглаживала золотистые кудри великого поэта. Когда машина вышла на Ленинградское шоссе, Вероника предложила:
   - Советую погостевать в моей летней резиденции.
   - Уже успела обзавестись хоромами? - слегка повернулась к ней Лариса.
   - Все чаще стали навещать столичные гости... А где их принимать? И вот, подумали, погадали и порешили построить нечто наподобие гостиницы. Это недалеко. Сейчас повернем направо и...
   - А что - дельное предложение! - изрек Есенин. Мы возражать не стали.
   Вскоре машина вышла на асфальтированную лесную дорогу. Густой орешник и довольно частые повороты не давали возможности установить даже примерное направление нашей поездки. Но, судя по всему, мы шли в сторону Северо-Востока. Неожиданно деревья расступились и машина выскочила к небольшому озеру. По берегам его рос камыш, в зарослях покрякивали утки. За озером, на подковообразном возвышении, красовалось двухэтажное деревянное строение с игрушечными башенками по углам и ажурной короной над крыльцом. Машина остановилась на ровной, хорошо подстриженной площадке. Навстречу нам вышел рослый парень в камуфляжной форме, следом спешила среднего роста русоволосая женщина. Она с укором посмотрела на Веронику:
   - Могли бы и предупредить, Вероника Вадимовна!
   - Не огорчайся, Степановна! Здесь все - свои. - И стала представлять нас хозяевам дворца. - Прошу вас! - уверенным жестом наманикюренных пальчиков Вероника пригласила нас в хоромы.
   - Нет! Нет! - замахал ручками Ивнев. - Только от стола и опять туда же... - Он на минуту задумался, затем вытащил из бокового кармана очки с толстенными стеклами. Огляделся... - Давайте лучше прогуляемся! - Вероника насупилась... Она подошла к парню в униформе и Степановне, и они о чем-то усердно зашушукались... Затем вернулась к нам и взяла под руку Есенина.
   - Гидом никогда не была, но попробую. Сначала к озеру. - Следом за Есениным и Вероникой пошли и мы с Ларисой. Замыкал шествие Ивнев. Он постоянно озирался по сторонам, но не отставал.
   Вероника вела нас к наиболее заросшему берегу озера, над которым нависали ветви могучих сосен. Под толстенною корявою ветлой призывно возвышалась свежеокрашенная в голубой цвет спинка широкой скамьи, рядом журчал родник.
   - Озеро проточное. Недавно мальков карпа запустили, - махнула рукой в сторону камышей Вероника. - Озеро наполняется и очищается водой из "Дусиного родничка". На той стороне небольшая плотина.
   - Именные родники встречаются не часто, - пытливо посмотрел на нее Есенин. - Что за Дуся увековечила себя под этой ветлой? - Есенин ладошками прижался к шершавому стволу дерева.
   - Рассказывают, что во времена польского нашествия, - Вероника присела на скамейку и жестом пригласила нас, - один из приближенных самозванца решил увезти в Польшу боярскую дочь Дусю Сапрыкину. Ее с отцом пригласили в Кремль, отца отравили... Дусю насильно усадили в колымагу и повезли... По дороге, в Клину, отоварились харчишками и поехали дальше. Шляхтич не выдержал и начал приставать к девушке, требовать от нее любви... Дуся понимала, что ее могут взять силой... И она предложила:
   - Дорогой пан! Давай сначала омоемся в этом роднике, а там уж так и быть... - И красавец шляхтич согласился. Стража отошла в сторону. Дуся решительно сбросила одежду и свесила русые косы над родниковой водой... - Прошу вас, пан, - пригласила его Дуся. - И гордому шляхтичу пришлось разоблачаться и следовать за боярской дочерью. И ступил он в ключевую воду, и обожгла его та водица... По телу пробежали судороги и застыл он в роднике столбом. А Дуся тем временем, быстренько оделась и бросилась в дремучий лес, и вскоре наткнулась на Рогачевских мужиков и вывела их на оккупантов, и поляки были перебиты...
   - Красивая история! - вздохнул Есенин. - Запомним.
   Внезапно налетел шквальный ветер и озеро прострочила густая рябь, на воде вспучились редкие дождевые фонтанчики.
   - Все! Теперь домой! - твердым голосом пригласила Вероника.
   На крыльце встречали хитро улыбающийся охранник и дородная Степановна. Вероника провела нас в бильярдную:
   - Развлекитесь маленько, а мы с Ларисой поможем накрыть стол.
   Рюрик Александрович, ни слова не говоря, уселся под фикусом и склонился над заветной тетрадкой, а мы с Есениным взяли в руки кии. Но игре не суждено было состояться. И виноватым оказался дождик... Я взглянул на высокое окно и спросил:
   - Сергей Александрович, нет нужды доказывать, что погодные условия на Земле за последние тридцать лет резко изменились... Как вы на это смотрите с высоты своего НЕБЕСНОГО потолка?
   - Что ты имеешь ввиду, поточнее?
   - Если говорить поточнее, то в последние годы с грозной периодичностью затапливает трупоедную Америку... Над ней все чаще проносятся свирепые смерчи торнадо... После жары и постоянных наводнений Европа превращается в гнилое болото... Болтают о глобальном потеплении и парниковом эффекте. Но я опираюсь на свой личный опыт: я приехал в Москву в 1955 году. Работал землекопом. Особенно трудно приходилось зимой. Земля промерзала на метр и более. Отбойным молотком ее не возьмешь. И никогда не забуду те дни, когда, чтоб вырыть траншею, мы на улице укладывали металлические короба, жгли древесину и уголек, и сутками прогревали землю. В последнее время зимы куда-то УШЛИ... Поморозит максимум недельку, а далее дожди да слякоть. Недавно ко мне из Путивля приезжал брат Володя и рассказывал, что в Сумской области начинают выращивать виноград и сажают ореховые деревья... А это верный признак того, что погода ВЗБЕСИЛАСЬ... Вот и сегодня...
   - ВЗБЕСИЛАСЬ не погода, а ЧЕЛОВЕК! - сурово посмотрел на меня Есенин. -. ВО ВСЕМ, начиная с пшеничного зернышка и до Юпитера в КОСМОСЕ, наблюдался межпланетарный ПОРЯДОК. Но с годами агрессивная синусоида человека неуклонно шла вверх. Ты никогда не задумывался о том, сколько времени человек находится в состоянии положительных и отрицательных эмоций?! - круто повернулся к окну Есенин и продолжал: - Так, вот, пусть любая доярка или пастух подсчитают, и они быстро убедятся, что примерно на 80 % в день они живут в поганом,пошлом состоянии. Человек не только сам насыщается бациллами злобы, но и заражает все окружающее... Это только кажется, что человек - дерево - рыба - птица и другие животные и растения независимы друг от друга. На самом деле, они намертво связаны единым генетическим Кодом жизни на Земле. Но человек осатанел не только сам. Он подзаряжает своими отрицательными магнитными потоками все окружающее. И постепенно агрессивной стала Земля. А ведь Земля и Космос - неразрывны. И если раньше Земля с Космосом жили в мире и согласии, то теперь гармония н а р у ш е н а. Человек испоганил не только Землю, он засирает и Космос. И Земля в Солнечной системе становится как бы отверженной... И Бог взбунтовался! Вот тебе и результат... И недалеко то время, когда Земля, словно выходящая из воды промокшая волчица, встряхнется и сбросит с себя все живое и в первую очередь человека. И после очередного ПОТОПА начнется новый цикл жизни на Земле.
   - И получается,как говорил один мой знакомый,что:
   Черт сожрал сапожный крем,
   Над Землею корчится...
   Я живу,друзья. затем,
   Чтоб узнать однажды-чем
   Это все закончится?!
   - Теперь даже самому последнему ишаку ясно,что плохо закончится...
   - Да, веселая перспектива, - понурился я.
   - Даже в бильярд расхотелось играть?
   - Расхотелось, Сергей Александрович. - Я положил кий и посмотрел в его бездонные глаза: - Что же делать, Сергей Александрович?
   - Попробуйте жить в мире и согласии. Но возможно ли это между людьми? Как там у тебя в стихотворении "НА ПЛАНЕТЕ МИЗАНТРОПОВ"? - И я прочел:
   Людей там нет!
   Есть псы да свиньи,
   Шакалы, крысы, воронье,
   Есть полусогнутые спины
   Да озверевшее ворье...
   .
   Там правды нет!
   И словоблудье
   В ранг Истины возведено,
   И даже богомольным людям
   Роптать на Бога суждено
  
   Там жизнь и смерть
   Идут бок о бок...
   Там рядом слезы смех и плач...
   Теленка подвели под обух
   И оскоромился палач
  
   Там Черт и Ангел-
   Побратимы-
   Накличут радосить и беду.
   Дорогу в Ад мостил я с ними
   У супостатов на виду.
  
   Смешали мы золу с мукою -
   На ковыле лежит мазут.
   Над почерневшею рекою
   Колючки даже не растут...
  
   Пастух и пастырь там -
   Иуда!
   Бразды бы только удержать...
   И рады бы бежать оттуда,
   Да только некуда бежать!
   - В том-то и беда! - задумался Есенин и добавил: - Пока получается как у Михаила Юрьевича:
   И скучно, и грустно, и некому руку подать
   В минуты душевной невзгоды...
   И вдруг без логического перехода:
   - Сергей Михайлович, что-то мы давно не вспоминали о наших братьях-писателях. Как они нынче поживают?
   - Хреново поживают, Сергей Александрович.
   - Что так-то?
   - А вот так... Писатели из "богоизбранного племени" и примкнувшие к ним жидовствующие без проблем издаются, получают хорошие тиражи и высокие гонорары, по очереди делят между собою всевозможные премии, постоянно имеют из "Фонда Сороса"
   - А патриотическое крыло?
   - Патриоты сосут лапу... Недавно мой друг, самобытный и талантливый прозаик, Президент Академии Российской литературы Владимир Мирнев поведал мне довольно печальную историю: он и входящий в десятку лучших писателей России прозаик "Н" были приглашены на вечер молодого и модного беллетриста. Вечер проходил хорошо. Беллетриста напутствовали и похваливали. После этого, как и положено, состояся фуршет. На столиках появилась водка, вино и деликатесная закуска. Происходило все это в неделю предпасхального Поста. Некоторые верующие почесывали затылки: и хотелось и Черти у котлов мерещились. И писатель "Н" не выдержал. Хряпнул рюмку и взял бутерброд с ветчиной. Это заметил Мирнев и напомнил:
   - Cейчас вроде бы ПОСТ, а ты, православный, скоромным закусываешь...
   - Так-то оно так Володя, - ответил "Н", - но дома полуголодные дети. И если я не перекушу здесь, то потом придется отрывать от их ртов.
   Есенин задумался. Потом коротко ответил:
   - Моя бабуля блюла Посты. Но меня так и не приучила.
   - У вас Там наверняка мир да благодать?
   - Вот об этом ты и спросишь у Ларисы, - посоветовал Есенин и тоже положил на стол кий.
  
   В бильярдную вошли девушки, и Вероника пригласила нас в столовую. В просторной комнате, бревенчатые стены которой пахли свежей сосной, под потолком, обитым импортной вагонкой, висела хрустальная люстра, треугольные стеклышки которой иногда позванивали под напором бушующего за окном ураганного ветра. Мы расселись на стульях красного дерева. На скатерти массивного круглого стола красовались графинчики со всевозможными наливками, отдельно в кувшине стоял квас, в бутылках пиво и вода.
   - Предлагаю попробовать нашего фирменного салата из земляных груш. - Вероника поставила на стол вместительную глиняную тарелку. - Мужчины, по сибирскому обычаю, наливают сами. Хошь - пей водочку, хошь - квасок... - Вероника плеснула в свою рюмку водочки и поднялась над столом: - Благодаря вам, дорогие гости в Подмосковье работают десятки очистных сооружений и мусороперерабатывающих заводов. Подмосковье стало радовать обилием живности... В озерах, реках и речушках появляется рыба. Пришли даже бобры. Но мы не собираемся останавливаться на достигнутом и в наиболее загазованных местах, и вдоль дорог начинаем сооружать кислородообогатительные объекты... И сделано все это руками патриотов! - Вероника с рюмочкой подошла к Есенину и чмокнулась с поэтом. Затем продолжила: - Эти хоромы, - она раскинула руки, посмотрела вдоль стен и на потолок, - возведены на ваши пожертвования. Поэтому вам незачем ютиться в Боблово или ночевать в шалаше на Иваньковском водохранилище... Отныне - все это - ваше!
   - И как будет называться это место? - обратился к ней Ивнев.
   - В народе это место именуется "Дусиным родником", можно просто "Родничком..." - Ободренные вдохновенной речью Вероники мы дружно пригубили и приступили к закуске...
   ... Вскоре со стороны смежной комнаты заблеяло... Мы удивленно переглянулись. В это время, дробно стуча копытцами, по доскам гладко отесанного и хорошо пригнанного пола, в комнату вошел рослый и косматый Козел. Следом шествовал годовалый Козленок... Последним, с длинной лавочкой в руках, охранник в камуфляжной форме. И опять поднялась Вероника:
   - Прошу внимания, господа! - обратилась к нам руководительница треста "ОЧИСТКА". - Козла зовут Борисом, Козленка - Чубайсом... И сейчас они продемонстрируют свои способности. Ставь лавочку к стене, Костя, - обратилась она к охраннику. - Костя поставил впритык к стене лавочку и скомандовал:
   - Алле-гоп, Бориска! - И старый Козел пригнул к полу рога, обвел нас красными глазами, напружинился и вскочил на лавку. Поднялся на дыбы и заблеял:
   - Толь-ка д-д-р-я-н-ь! Толька д-у-р-а-к! - И более четко: - Приватизировал страну, а теперь не знает, что с ней делать! - С противоположной стороны на лавочку вспрыгнул Козленок. Он внимательно посмотрел на Бориску и тоже встал на дыбы. Костя поднес каждому по морковке и они захрумкали. Неожиданно Костя взмахнул хлыстиком, козлы напружинились и стукнулись рогами. Мы с восхищением наблюдали за этой сценой и Есенин прошептал:
   - Кто же победит? - Долго ждать не пришлось, Козлы пободались на лавочке, но устояли... И вдруг Чубайсик применил хитрость: он спрыгнул вниз, разогнался и под брюхо ударил старого Козла... И Борька опрокинулся...
   - Я знал, что ты подлец! - проблеял старый Козел... - Но такого подлого приема не ожидал...
   После этого Костя бесцеремонно схватил их за рога и потащил из комнаты.
   - И как все это понимать? - обратился к Веронике Рюрик Александрович.
   - А как хотите, так и понимайте, - улыбнулась миловидная женщина. - Козлы они и есть козлы... Но почти всегда побеждает молодой и ловкий. Завтра появится более пронырливый Козленок и сбросит Чубайса. Диалектика жизни... - В это время в комнате появилась Степановна и поставила на стол старинной работы Тульский самовар. Скороговоркой пропела:
  
   На щепках кленовых,
   На шишках сосновых...
   Пейте, угощайтесь
   И нас не стесняйтесь...
   ... За окнами заметно потемнело. Вероника подошла к камину, сняла с полочки сотовый телефон и с кем-то переговорила. Вскоре за стенкой затарахтел движок и в комнате стало светло.
   - Электричество пока не подвели, вот и приходится пользоваться генератором, - как бы извиняясь, - сообщила она. - Пока вас не было, здесь кое-что произошло и назревают очень даже интересные события, - добавила Вероника. - Но время уже позднее, поэтому, пойдемте и я покажу ваши апартаменты. Первой была указана "наша комната" и Лариса торопливо толкнула резную дверь.
   Это был метров двадцати гостевой номер со столиком, стульями и широкой кроватью с горкой белоснежных подушек. Лариса, не раздеваясь, плюхнулась на постель и с удовольствием зажмурилась:
   - Красота-то какая! - подняла она руки и потянула меня на упругую грудь... Когда мы отдышались, Лариса разобрала постель и мы улеглись на пуховые перины. Она опять жарко задышала мне в шею: - Взяла бы твою руку и никогда не отпускала...
   - У меня с Есениным был довольно странный разговор, - погладил я загорелую ножку.
   - Ну... и?
   - Вот тебе и "ну". Я спросил Сергея Александровича, что, мол, у вас ТАМ на планете НИБИРУ наверняка мир и благодать? А он лишь махнул рукой: "Вот об этом ты и спросишь у Ларисы..." Вот я и спрашиваю: как у вас ТАМ?
   - Ты опять за свое? - Лариса нахмурилась, склонилась надо мной и осуждающе посмотрела в глаза...
   - Не хотелось бы настаивать, но ты сама меня запутала... Говорила, что АСТРАЛЫ распределяются по Семи КРУГАМ... Но не сказала, что эти КРУГИ находятся на планете НИБИРУ...
   - И правильно сделала.
   - Это почему же?
   - Потому, что некоторые слишком любопытные мальчики, - Лариса потерлась носиком о мою щеку, - могли бы сразу побежать к астро-физикам дабы те помогли найти ентую планету... Не так ли? - прижала она палец к моим губам.
   - Могло быть и так... И все же?
   - Ты хочешь со мною расстаться? - взглянула на меня и губы ее задрожали... - Хочешь?
   - Совсем наоборот. Хочу, чтоб ты всегда была рядом.
   - А как же жена?
   - Существует такое понятие, как классический "треугольник..." Плюс азиатское многоженство...
   - Я согласна хоть на "девятиугольник", лишь бы быть рядом с тобой. - Задумалась... - А то, о чем вы толковали с Есениным - это страшная, но, увы! Неизбежная перспектива... Земля и люди давно живут в о-т-р-и-ц-а-т-е-л-ь-н-о-й АУРЕ. И пышным букетом она, в первую очередь, "расцветает" на жидорванском тельавидении. Но об этом, тем более на таких мягких пуховиках, лучше не рассуждать. - Она ладошкой пробежалась по моему плечу и я опрокинулся в глубокий сон.
   XXX
   "... На реке Сейм семь лодок. По глубокой и чистой воде бликует предвечернее Солнце. Поперек реки, на расстоянии друг от друга примерно в 15 метров, мы забрасываем сети, а потом "бовтунами" загоняем в них рыбу... Вот прошла первая лодка, вторая, третья... Я стою в четвертой. Правой рукой кладу на дно лодки "бовтун", а левой выхватываю из воды веревку и начинаю выбирать сеть. Дед Мирон сидит на задней лавочке и дубовым веслом подправляет лодку так, чтоб сеть все время шла примерно возле средней лавочки... Из воды поблескивает первая рыба: окуни, плотва, красноперки и редкие колючие ерши. Рыба идет густо и вскоре моя спина затекает от усталости. Я распрямляюсь и глубоко вздыхаю... В этот момент из воды показывается полуметровая щука. Я протягиваю к ней руку, но она мощным хвостом бьет о борт лодки, разрывает ячею и уходит в глубину. Я продолжаю выбирать серебрящуюся сеть... Из воды показывается вторая зубастая рыбина... Я протягиваю руку, но история повторяется. Я выбрал из воды первую двадцатиметровку сети и вместе со средним камнем укладываю их на дно лодки. Беру вторую сеть и тяну на себя. В этой сети рыбы еще больше. И опять из воды показывается пасть... "Ну, - думаю, - курва! Теперь не упущу!" Я медленно правой рукой нацеливаюсь на щуку... Она разевает пасть и больно цапает меня за палец..."
   Я вздрагиваю и вскрикиваю от боли...
   - Да что с тобой? - испуганно поворачивается ко мне Лариса.
   - Щука укусила, - я мотаю башкой и кулаком протираю глаза.
   - Спал не более двадцати минут и уже успел порыбачить?
   - Получается, что успел. - И я рассказываю Ларисе сон.
   - Мы знаем о твоих творческих планах... И "покусывать" и "кусать" - будут! И ты должен быть к этому готов. Нас ждут грандиозные события... - похлопала меня по плечу и до подбородка натянула одеяло. - Рыбалка, видимо, занятное дело?
   - Самое главное - это начать выплетать сеть. Время было голодное. Мне шестнадцать лет. Я пошел в девятый класс и по совету деда Мирона взялся за это занятие. Необходимо было за зиму исчелночить не менее сорока катушек ниток. И вскоре так наловчился , что даже на челнок не смотрел... За вечер выплетал не менее катушки. Остальное помог доделать дед Мирон. К весне сеть была покрашена и я с нетерпением ожидал первой рыбалки. Работа это захватывающая, сладкая, но тяжелая. По первой воде мы привезли домой около пяти пудов рыбы. Но я так "нарыбачился", что выходя из лодки споткнулся и упал, и тут же... уснул. Сонного меня перенесли на огород деда Мирона и уложили под стожком прошлогоднего сена. И проспал я сутки.
   - Зато есть что вспомнить, - еще плотнее прижалась ко мне Лариса.
   - Это уж точно... есть что... Но лучше бы без некоторых моментов.
   - Каждый должен пройти то, что отпущено Богом. И выбора почти нет. "Дорогу" можно слегка подкорректировать, но если суждено наступить на кочку, то обязательно наступишь... И от теленочка не убежишь, и Салехарда не минуешь. Давай-ка поподробнее... Все равно ведь вытяну.
   - В двенадцатилетнем возрасте возле двора я играл с палкой: крутился на месте, подкидывал палку и на лету ловил... Мимо пробегал соседский теленок и получил палкой по лбу, и откинул копытца... Я решил, что он мертв и сильно перепугался. И хотя через некоторое время бедолага поднялся, покрутил башкой и побрел дальше, на меня это сильно подействовало: по ночам я все чаще стал видеть перед глазами рыжего теленка и в бредовом испуге кричать... И повела меня мама к нашей дальней родственнице, подслеповатой бабке. Та при мне налила в тарелку воды, затем в металлической кружке растопила воск... Бабушка посадила меня за стол и велела смотреть в тарелку, а сама в это время читала молитву, левой рукой поглаживала меня по голове, а правой медленно выливала в тарелку воск... И вскоре, к своему изумлению, я увидел в воде плавающего теленка. С тех пор перестал кричать по ночам и зауважал народных целителей.
   Когда по воле цэковского "умельца" Геночки Гусева меня поперли из "Современника", держался на случайных заработках. В "Молодой гвардии" и "Профиздате" рецензировал рукописи, выступал перед читателями. Отмечал путевки, а затем на Беговой в Бюро пропаганды получал причитающиеся гроши... Но в Москве - это были, как правило, одноразовые выступления. Когда же удавалось съездить в командировку, то там местное райкомовское начальство могло организовать в день до четырех выступлений... Тяжеловато, но... Главное, чтоб ты был интересен публике, чтоб тебя слушали. И можно было честно заработать довольно приличные деньги.
   В 1980 году, зимой, у нас гостил талантливый тюменский прозаик Зот Тоболкин. Уговорил вместе с ним махнуть на Север.
   - Но у меня нет ни валенок, ни дубленки, - уперся я.
   - Не сомневайся, земеля, на месте и обуют, и оденут...
   В лютые морозы прилетел в Тюмень. Зот приболел...
   - В Салехард полетишь один, - напутствовал Тоболкин, - а там и я подгребу.
   Вскоре с путевками тюменского Бюро пропаганды я оказался на Крайнем Севере. Райкомовские власти и местный прозаик Анатолий Омельчук встретили хорошо и даже не удивились, что на мне демисезонное пальто и легкомысленные ботиночки.
   - Небось закаляетесь? - съехидничал один из сопровождавших меня товарищей и пригласил в "Козлик" с брезентовым верхом...
   - В Норильске " загорал", - ляпнул я.
   - Ну тогда ничего! - успокоился Северянин. - Из этого я сделал вывод, что он встречал и не таких ухарей...
   Но на предприятия не всегда выезжали на машине. На короткие расстояния приходилось бегать на своих... И тогда на морозе до сорока и более градусов иногда так промерзал, что аж яйца звенели... Особенно сильно промерз на взлетной полосе, перед отлетом в Москву.
   Когда прилетел и отогрелся, то утром обнаружил, что вспухшая шея прикрывает ухо... На дом пригласили Литфондовскую евреечку. Та осмотрела, всплеснула руками и с дрожью в голосе заявила:
   - Лимфоденит... Срочно в больницу и без операции не обойтись. - Дело было под Новый год. И я уныло переспросил:
   - А может подлечусь дома, попринимаю таблеточки и...
   - Нужен ципарин! Но где его сейчас возьмешь? Нет, нет! Вызываю "Скорую" и в больницу. - Я понимал, что она боится брать на себя ответственность и по-своему права...
   - Ладно! - решил я. - До вечера не полегчает, вызываем "Скорую".
   Врачиха натянула пальтишко и в сердцах хлопнула дверью. Я с тревогой посмотрел на загрустившую Галину Ивановну. Она молчала и только слезы капали из ее ресниц. И тут я вспомнил о Божьей милости и народных целителях.
   В доме был мед и бутылка спирта. Я хряпнул стакан неразведенного спирта, закусил медом и с головой накрылся одеялом. Утром на "Скорой" приехала Литфондовская врачиха. Разбинтовала шею и недоуменно захлопала ресницами:
   - Нет! Этого не может быть! - Но чистая и ровная шея была наглядным примером моего выздоровления. - В сорочке родился! - с восхищением заключила она.
   - И все-таки, вернемся к психологическому удару, который ты получил после расстрела Белого дома Эльцынско-жидорванской бандой, - напомнила мне Лариса.
   - После расстрела Белого дома, то ли от нервного потрясения, то ли от выпитой бутылки молдавского марочного коньяка "Аист" я сильно приболел. Дело оказалось аховым: тело стало непослушным и светлой оставалась лишь голова. На многочисленные вопросы эскулапов я честно отвечал, что выпивал и курил... Ответ их устраивал. И хотя точный диагноз они не поставили, но приговорили...
   В доме стали появляться народные врачеватели. Вначале это были молдаване. Один массажист и два мануальных терапевта. Я почувствовал, что массаж помогает. Хотя с трудом, но начал переворачиваться в постели. Это окрыляло. Вспомнил о библейском: "Выпей воду из самого себя" и не погнушался. Начал голодать и постоянно занимался самовнушением. Дабы никого не смущать, молитвы собственного сочинения, оставлю за скобками. Постепенно Крест отходил...
   Однажды Галина Ивановна заявила:
   - Я познакомилась с женщиной, которая утверждает, что ты любишь гречневую кашу и груши...
   - Но откуда она знает?
   - Вот придет и спросишь...
   На следующий день в квартире появилась "урожайная" сибирячка с монголоидным лицом и большими желтыми глазами.
   - Татьяна Петровна, - протянула она большую, слегка "уколовшую" меня широкую ладонь. - Покалыванию руки я не удивился, но задумался. Она внимательно посмотрела мне в глаза:
   - Если пощипывает - это хорошо. Значит, есть контакт. - Присела возле меня и начала лечить "наложением рук". Непроизвольно завязалась беседа. И внезапно она спросила: "Как поживает Валентин Васильевич?"
   - Хорошо поживает, - ответил я. - Пишет стихи и прозу, воспитывает детей.
   - А вот Миша П. совсем разболелся, - добавила она. - И тут до меня дошло, что она ЧИТАЕТ мои мысли. - Не удивляйтесь, - пристально посмотрела на меня Татьяна Петровна... - Среди ясновидящих есть и НАСТОЯЩИЕ. - И добавила: - Ничего! Мы - люди сильные! Поправимся!
   После нескольких сеансов я почувствовал облегчение. Но более всего меня восхищали непринужденные разговоры с целительницей. Как-то я задумался и она тут же заметила:
   - Не любите Федора Михайловича? Плохо думаете о классике? Я его тоже не люблю, уж больно мрачный. И о Чехове думаю так же... Рассказы у него просто прелесть, а вот драматургия?.. - Постепенно она рассказала о многих моих знакомых, о моих литературных пристрастиях и думах... И я все больше верил в дар целительницы. Меня постоянно подмывало спросить о ее необычайных возможностях, но я все не решался.
   - А вы не стесняйтесь, - посоветовала она.
   - Вот и расскажите или хоть на пальцах покажите, как вы ВИДИТЕ?
   - Дело это трудное, но попробую. Вот посмотри за окно и скажи, что там происходит? - неожиданно на "ты" перешла Татьяна Петровна.
   - За окном растет тополь. Скоро почки начнут распускаться...
   - А я вижу не только дерево, но и все капиляры, пульсирующие в нем и даже Ворона, что сидит на верхнем суку. - В это время к нам подошла Галина Ивановна и внимательно посмотрела за окно:
   - Действительно сидит... Тряпочку какую-то клюет.
   - Так вот, - продолжала Татьяна Петровна, - я ВИЖУ человека не только снаружи, но и внутри, ВИЖУ каждый орган и каждую жилку. И совершенно точно могу сказать у кого и как выглядит печень... - При этих словах я вздрогнул и опустил глаза. - У тебя все в порядке, - успокоила Татьяна Петровна. - А вот с "веселой жизнью" придется завязывать... - Немного подумала и продолжала: - Для меня это вполне естественно и я постоянно удивляюсь, как это другие НЕ ВИДЯТ? И самое интересное, чем дальше от меня во ВРЕМЕНИ и на большем РАССТОЯНИИ объект, тем лучше я его ВИЖУ. И напрасно ты думаешь, что Иисус Христос был обрезанным евреем. Это не так! Это действительно было непорочное зачатие от Святого Духа.
   И тут я взбунтовался:
   - И отпрыск Всевышнего стал первым националистом на Земле, и человеконенавистнические идеи внушал своим ученикам?! - ввернул я.
   - А точнее?
   - Христианство возглавили двенадцать апостолов, из которых одиннадцать были чистопородные ЖИДЫ. Помощниками их являлись бесчисленные жиденята, разбежавщиеся по всей необъятной территории Римской империи... - Взял в руки газету "Я - русский!" N62, автор Владимир Истархов:
   "Вообще вся эта возня с христианством в национальном движении выглядит просто позорно. Христианство - религия еврейская, ничего общего не имеющая с русской национальной религией. Пора понять самые простые истины. Понять, что православие и христианство - это две противоположные религии, имеющие противоположные системы ценностей. ПРАВОСЛАВИЕ - это дохристианская ведическая религия или то, что в обиходе называется ЯЗЫЧЕСТВОМ. Христианство / или точнее иудохристианство / - это еврейское вероучение для одурения гоев. Христианство - вероучение для расово неполноценных особей.
   Где вы в Библии найдете слово "ПРАВОСЛАВИЕ"? Этого слова в библии нет и быть не может".
   - В Евангелии от Матфея сказано, - продолжал я:
   "5. Сих двенадцать послал Иисус и заповедовал им; говоря: на путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите;
   6. А идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева".
   - И далее, как бы подтверждая свою иудейскую сущность:
   "22. И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала ЕМУ: помилуй меня, Господи, Сын Давидов! Дочь моя жестоко беснуется.
   23. Но он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами.
   24. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева.
   25. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! Помоги мне.
   26. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам"
   - Надеюсь, вы не станете возражать, что "дети" здесь - это отпрыски дома Израилева, а "псы" - это ГОИ, т.е. это мы с вами и все остальные народы.
   - Ну тогда у людей философия была несколько иная, - задумалась Татьяна Петровна.
   - Но Он-то - Сын Божий! И для Него мы должны быть все РАВНЫ?! Он же спешил не помочь гою, а в синагогу.
   - А тогда просто больше некуда было ходить.
   - Вот с этим я согласен, что "некуда..."
   - Ты что же отрицаешь Божественную сущность Христа?
   - Да, отрицаю! Я перелопатил массу научной и художественной литературы и пришел к выводу, что Иисус Христос НЕ БЫЛ Божьим отпрыском.
   Во времена императора Константина Великого официальной религией Рима было ПОКЛОНЕНИЕ СОЛНЦУ. Но, как это иногда бывает, империю начали сотрясать беспорядки и смута... Христиане воевали с язычниками и конфликт разгорался... И вот в 325 году нашей эры ЯЗЫЧНИК Константин Великий, чтоб примирить враждующие стороны, решил объединить Рим под единым религиозным знаменем - ХРИСТИАНСТВОМ! Для этого был созван ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР. И на нем, в результате ГОЛОСОВАНИЯ, простой смертный еврей Иисус Христос был провозглашен и официально признан Сыном Божиим.
   Мое утверждение подкрепляется в Коране, где Аллах указывает, что Иисус был Пророком. Кораном оспаривается и воскрешение Христа. На эту тему у меня даже есть стихотворение.
   - С удовольствием послушаю:
   Я верю лишь в Того,
   Кто в Небесах!
   Для всех религий Он -
   Един в лучах рассвета.
   Я Там бывал, но в розовых садах
   Не встретил сына плотника
   Из Назарета.
  
   Язычник я.
   И нет на мне креста.
   В глаза могу смотреть
   Архангелу и Черту.
   Принявшие учение Христа -
   Вы стали все евреями
   ... Второго сорта!
   - Смелое заявление, - насупилась Татьяна Петровна. - Не понимаю, куда ты клонишь?
   - Все туда же... Христианская религия возможно самая мудрая в мире, но некоторые ее постулаты воспитывают в человеке РАБА! И выгодно это в первую очередь евреям. Вы никогда не задумывались о том, почему они на протяжении ряда лет РАЗРУШАЛИ ХРАМЫ, а сейчас их весьма активно реставрируют и возводят новые? Мало того, они "перекрасились" и проповедуют не только в Храмах, но и на жидорванском тельавидении. И везде неназойливо но постоянно приучают нас к повиновению. А началось все это аж в библейские времена.
   - Например?
   - Откроем стр. 282. Послание к Римлянам Святого Апостола Павла:
   "1. Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены.
   2. Посему противящийся власти противится Божию установлению".
   - И получается, что жидовско-бандитская, люто презираемая подавляющим большинством народа власть, тоже от Бога?! Эльцина и Чубайса с Ходорковским нам тоже Боженька даровал?
   - Вот тут мне крыть нечем, - опечалилась Татьяна Петровна. - Могу лишь добавить, что АНТИХРИСТ уже появился... Он на Земле и ждет своего часа. И первое жертвоприношение в честь ЕГО прихода уже свершилось...
   - Люблю загадки, но?..
   - Есть и загадка и отгадка... Столкнувшиеся под Европейским Небом самолеты и около сотни погибших наших детей - это и есть первое жертвоприношение. Получаем то, чего заслужили.
   - Я считаю, что любая религия не должна рассматриваться как железобетонная догма. Как и большинство русских людей я ВЕРЮ, но не в жидовско-библейских, а в ПРАВОСЛАВНЫХ ПРОРОКОВ и СВЯТЫХ. Своих достаточно:
   Святая княгиня Ольга
   Святой князь Святослав
   Андрей Боголюбский
   Александр Невский
   Сергий Радонежский
   Серафим Саровский
   Александр Суворов
   Георгий Жуков
   Иосиф Сталин
   Святая Матрона, -
   и многие славно-православные люди.
   ... Я поправлялся. Но однажды произошел конфуз. Позвонила Татьяна Петровна и предупредила, что заедет. Ездила она на такси И мне подумалось: "Вот приедет человек, а как отблагодарить?!"
   Раздался звонок и в комнату вошла сияющая целительница, поздоровалась, присела рядом, посмотрела в глаза и я смутился...
   - А ты не смущайся и не стесняйся... Я приехала из Жуковки, лечила одного нового русского... Он недавно хатынку отстроил аж за миллион долларов... И сегодня отстегнул и за себя, и за тебя, и за твоего друга... - При этом вышла из комнаты и вернулась с внушительной коробкой. - Скоро у тебя день рождения. Это мой подарок. Выпьете и за мое здоровье...
   - А вы?
   - А я улетаю в Сибирь... Отец заболел.
  
   ...И, что же, ты с ней больше так и не виделся? - широко открытыми глазами посмотрела на меня Лариса.
   - Почему же... Виделся и вижусь... Кстати, у нее и сын такой же - душевно щедрый и ясновидящий.
   XXX
   После утреннего чая мы вышли на крыльцо. Нас встречало высокое и радостное Солнце.
   - Ну вот! - Есенин бодро оглянулся по сторонам и вскинул подбородок в синее Небо, - а ты говорил, что погода "совсем взбесилась". - Сегодня она просто свадебная, хоть оголяйся да загорай. - И неожиданно продекламировал:
   Богаты мы лесом и водью,
   Есть пастбища, есть поля,
   И по всему угодью
   Рассажены тополя.
   - Вы, как всегда, неподражаемы, Сергей Александрович! - обратилась к нему на "вы" Вероника. Есенин слегка смутился и махнул рукой в левую сторону леса. Перевели свои взгляды туда и мы. А там, в обрамлении деревянных лесов, два бородатых мужика с кувалдочками в руках трудились над мраморными глыбами и вытесывали что-то похожее на животных.
   - Это по заказу трудящихся треста "ОЧИСТКА", - стала пояснять Вероника, - мастера вытесывают скульптурный дуэт двух козлов. На гранитном возвышении многие века будут бодаться Бориска и "великий" прихватизатор Чубайсик... Страна должна помнить своих "героев".
   В это время над нашими головами затрепетал крыльями молодой Ворон. В клюве его был бумажный треугольник. Шустрее всех оказался Ивнев. Он быстро сбежал с крыльца, подобрал и развернул послание. Но читать не стал, протянул Веронике.
   - Вы - хозяйка! Возможно, это личное?.. - Вероника развернула треугольник, улыбнулась и прочла:
   "УВАЖАЕМЫЕ ГОСТИ!
   Во второй половине июня на поляне "ТРЕХ КУКУШЕК" состоится грандиозное зрелище. По моим сведениям, туда будет приглашена одна особа, на пальчике которой должно сверкнуть то, что вы давно ищете. 10 июня 2002 г. Поклонник Есенина. "Доброжелатель".
   - Наверняка очередной шантаж или вымогательство, - нахмурился Есенин.
   - Сегодня нам, в любом случае, не миновать Рябцова с Марусей, - обернулась к Есенину Вероника. - Заедем к ним... Возможно, там что-нибудь и прояснится.
   К крыльцу подошли "ОМЕГА" и серебристый "Мерседес". Вероника с грустью взглянула на Есенина и села в свою персоналку. Машины развернулись и мы двинулись в сторону Клина. Ко мне неожиданно повернулся Есенин:
   - Сколько живу и никак не могу понять женщин...
   - Солидарен с вами, Сергей Александрович.
   - Не успели как следует познакомиться и уже требует, чтоб все внимание было посвящено только ей. Вроде бы и не дура, а...
   - Умная женщина, Сергей Александрович, как новая звезда в небе. Хорошо хоть не просит сватов засылать...
   - Ну, нет уж! - проскрипел зубами великий поэт. - Редьку раздарили, а хрен и самим пригодится. - Я развел руками и с умными видом проглотил загадочную фразу.
   Машины ходко вошли в город. Вскоре мы догнали колонну бритоголовых подростков. Человек семьдесят парней и девушек под кумачовыми транспарантами "БЕЙ ВОРЬЁ, СПАСАЙ РОССИЮ!" весело направлялись к центру города. С правой стороны, впереди, возле "Макдональса" полыхала иномарка. Рядом ребята кулаками и ногами волтузили человека в пейсах...
   - Не смеете! У нас демократия! - вопил он.
   - Сейчас мы тебе покажем демократию... - Подросток сбегал в помещение ресторана и вернулся с тарелкой блинов... Щедро намазал блины горчицей и опустил на лысую голову гражданина с южным и северным паспортами в руках.
   - Значит бьют не по паспорту,а по роже.-Лицо Есенина стало суровым.-Я против такого безграмотного мордобоя...Народ голодает,а они блинами....
   - И горчицей ни к чему,- ухмыльнулся Ивнев. - Накормили бы "яичницей" и дело с концом...
   Возле фешенебельного особняка "СЕКСОДРОМ. АПОЛЛОН и К0" в коротких шортах на слоновьих ногах, с оголенным пупком и сигаретой во рту, вокруг синего "Кадика" металась разъяренная певица Спугачева. Длинный парик сполз на левый глаз и общество могло лицезреть лысеющую голову известной матроны. Она вопила:
   - Ну, держись, пакостник! Ты куда, перевертыш! - На нее указали пальцем хохочущие подростки и корчились от незапланированного спектакля. От ее наскоков приседал и пытался увернуться с загадочной улыбкой на устах бритоголовый Скараганов. - Обещал "малину", а подсунул "горох", - пыталась она прижучить веселого демократа.
   Мы обогнули "Кадик" и вошли в подъезд известного заведения. Перед строгим охранником Вероника, видимо, по привычке, скользнула пальчиком за лифчик и протянула черноглазому стражу зеленую денежку, но охранник решительно отвел ее руку:
   - Обижаете, мадам! Вас и сопровождающих в любое время велено пропускать без промедления. Так что прошу! - махнул он дубинкой в сторону широкой лестницы.
   На пороге нас встречала растерянная Маруся. Она лишь кивнула на наше приветствие и чуть ли не с порога огорошила сексуальным диалогом:
   - С раннего утра пожаловала широкозадая корова в шотландском парике. Рядом мнутся Скараганов и Пшендерович. И что я с вами делать буду? - спрашиваю. - Номера рассчитаны на двоих...
   - Не волнуйся, лапушка! - Спугачиха тронула меня под локоток. - Народ пошел хлипкий, поэтому сначала с одним, потом с другим. Сейчас бросят жребий, кто первый и киси-бриси...
   В ситцевом, полузастегнутом на груди халатике и с цыганской шалью на плечах, разгневанная Маруся провожала нас в гостиную и скороговоркой сообщала:
   - Первым номером с матроной подфартило бритоголовому... Как и положено, я показала сервировку и уложила на подзарядку... Пшендерович подзаряжался в соседнем номере. И, что вы думаете? - уставилась на нас Маруся, - не прошло и получаса, как в номере раздались вопли затем стоны и треск... Когда я выскочила в коридор, то увидела на одной петле болтающуюся дверь и летящего Скараганова. Следом с хлыстом выскочила разгневанная певица...
   - Давай второго! - приказала она. - Я позвала подзаряженного Пшендеровича и втолкнула в номер... Через десять минут ситуация повторилась. Разница только в том, что Пшендерович был выброшен из номера с цветочным горшком на голове. - Не мужики, а к-о-ч-е-р-ы-ж-к-и какие-то, - Выручай, девка?! - обратилась она ко мне. - Невмоготу! - Пока она приходила в себя, пришлось отправлять гонца за "Утюгом". Но и "Утюг" не выдержал... В окно сиганул. Вот она и беснуется. А как помочь, сама не знаю, - обвела нас грустными глазами Маруся.
   - А может, ее под годовалого жеребчика? - глубокомысленно предложил Сергей Александрович.
   - Годовалый не справится, с не менее умным видом возразил Ивнев. - Нужен, как минимум, трехлетка...
   - Ладно уж вам, выдумщики, - зарделась Маруся. - Только бы не вернулась. А то без Степана как-то боязно.
   - Небось на службе? - обратилась к ней Лариса.
   - Вчера вечером уехал в Москву к моим предкам. Никак не могут договориться, где лучше свадьбу справлять... То ли в "Пекине", то ли в "Праге". А по мне, так лучше всего нигде, - поднесла к губам кончик цыганской шали Маруся.
   - Что так? - уставился на нее Ивнев.
   - Суеверная я... И так очень даже хорошо живем... Но предок уперся и ни в какую. - И без перехода: - Пора бы успокоиться да не может... Все "СКАРАБЕЯ" ищет... Степану уже шепнули друзья, что из-за этого камушка соратники папы кое-кому поломали косточки... - После столь неожиданного признания Маруси мы непроизвольно переглянулись. Есенин подошел к девушке и взял ее за руку, но Ивнев предостерегающе приложил палец к губам и великий поэт согласно кивнул головой.
   В это время в сумочке Ларисы запищал Небесный "посредник" и она поспешно скрылась в соседней комнате. Вскоре вышла и извиняюще посмотрела в мою сторону:
   - Нам необходимо срочно отлучиться... - Лариса подошла ко мне и прижалась к плечу. - Только без паники... Мы ненадолго... А тебя в Боблово отвезет Вероника или ее шофер.
   Есенин, Ивнев и Лариса отошли в угол, о чем-то пошептались, прощально кивнули в нашу сторону и озабоченные вышли за дверь.
   XXX
   Майор Степан Рябцов и старшина Николай Нестеренко, придерживаясь правой полосы, неторопливо катили по Ленинградскому шоссе. Нестеренко уже перестал удивляться тому, что рядом сидящий начальник недокуривает дорогие сигареты и уже третью выбрасывает за окошко. Рябцова, казалось, не интересовали быстро проносящиеся машины. Он не насторожился даже тогда, когда рядом пошла на двойной обгон заляпанная грязью иномарка. Заметно было, что майор "витает" в облаках и находится "далеко..." А Степан в который раз прокручивал в голове посещение четырехкомнатной квартиры генерала Власика и никак не мог уразуметь главного: зачем его приглашали? Генерал с женой уже в который раз настойчиво добивались, чтоб Степан приехал к ним вместе с Марусей. Но капризная девка наотрез отказывалась:
   - Рано, милый! Рано... - Степан не стал лезть в душу любимой: почему это "рано?" Но какое-то сомнение появилось. Вот и вчера, едва он переступил порог генеральской квартиры, был несколько удивлен равнодушием хозяина к тому, что приехал один... Забеспокоилась лишь мать Маруси:
   - А доченька? Доченька где?!
   - Велела кланяться и передала презент. - При этом Рябцов расстегнул вместительную сумку и вытащил две литровые банки маринованных грибков и баночку меда... - И наказывала, что скоро обязательно приедет...
   - А как же институт? - недоуменно уставилась на него генеральша.
   - При нынешней жизни главное не институт, - попытался философствовать Рябцов, - а душевное и финансовое равновесие.
   - Насчет финансового я наслышан, - хлопнул себя по животу подтяжками брюк генерал. - Надеюсь, за кордон не собираетесь бежать?
   - А зачем? - удивленно уставился на него Рябцов. - У нас все зарегистрировано. Налоги платим исправно... На всякий случай, я даже "крышей" обзавелся...
   - Тебе-то зачем? При таких клиентах и покровителях, зачем тебе "крыша?" - насупился генерал.
   - А затем, что не хочу быть белой вороной... Хочу, как все, ощущать полноту жизни... Чтоб почувствовать и плохое, и хорошее...
   - Ладно, ладно вам, - вздохнула генеральша. - Человек с дороги, а ты все держишь его в прихожей, - с укоризной посмотрела на мужа. - Прошу за стол. - Она улыбнулась Степану, взяла его за руку и как ребенка повела в гостевую комнату. И по этому жесту Рябцов почувствовал, что родней Маруси он "принят!"
   После третьей рюмки разговор зашел о том, где и как справлять свадьбу?
   - Предлагаю на выбор: "Прагу", "Пекин", плюс "Арбатский", - потер сухими руками генерал. - Везде нас примут как самых дорогих и желанных гостей. При этом гарантирую, что не только не обсчитают, но и... на дорогу каждому дадут...
   - В этом я не сомневаюсь! - улыбнулся Рябцов.
   - Господи! Чего проще, - возвела очи к Небу хозяйка. - Жили бы у нас и никаких проблем?
   - А "СЕК.........", - вовремя остановился генерал. - А фирма, а сами помещения? - он тепло посмотрел в сторону жены и нежно погладил по плечу. - Офис в Москву не перетащишь, так что придется потерпеть...
   После этого диалога Степан уразумел, что генеральша понятия не имеет, чем они с Марусей занимаются и что возглавляют...
   - Я думаю, что самое разумное, - поднял очередную рюмку Степан. - Утречком распишемся по месту жительства невесты, в Москве, а затем в Клин и на поляне "ТРЕХ КУКУШЕК" отпразднуем свадьбу.
   - Что это еще за кукушки? - всплеснула руками хозяйка. - И Степану пришлось объяснить:
   - На дворе лето и погода - благодать! Так что под открытым небом в самый раз... И кукушка наверняка прокукует. При этом необходимо учесть, что гостей будет не менее двухсот человек.
   - И как ты собираешься напоить и накормить такую ораву? - уставился на него генерал.
   - Вот об этом и подумаем вместе. - Степан нахмурился: "Откровенничать до конца, или?.." - и добавил: - Спонсоры прямо-таки жаждут вложить денежки в наше предприятие. Партийные группировки так же обещают... Поэтому, - Степан помял сигарету и прикурил, - наше дело организовать. Думаю, что по фуре напитков и продуктов от каждого предложенного вами ресторана будет вполне достаточно... На поляне тоже кое-что сварганим.
   - И, все-таки, по праву старшинства, - Власик поднялся и чокнулся со Степаном, - предлагаю парочку дней на размышление. Авось и поэты - кадеты тебе что-нибудь посоветуют? - генерал повернулся к Рябцову и притронулся к пуговице на его рубашке. И Степан понял, что темнить не следует и, откровенно добавил:
   - Недавно навещали...
   - Ищут?! - уставился на него Власик.
   - Ищут, товарищ Генерал.
   - Они не только Камушек ищут, но и... - Власик поднял рюмку и пристально посмотрел на хрусталь... И по его озабоченному лицу Степан понял, что любой его вопрос будет неуместен.
   ... Майор Рябцов намеревался прикурить четвертую сигарету, но в это время сзади требовательно просигналили. Рядом остановился мотоцикл.
   - Депеша, товарищ майор! - молоденький лейтенант поправил портупею и протянул Рябцову пакет. Степан вышел из машины, поставил на ее порожек слегка затекшую ногу и углубился в чтение:
  
   "МАЙОРУ РЯБЦОВУ. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ПРОЧЕСТЬ И СЖЕЧЬ.
   Восемнадцатого и девятнадцатого июня сего года по столичному граду Москве шлындали известные имажинисты Сергей Есенин, Рюрик Ивнев и неведомая нам девица в платьице в горошек. Вначале они побывали в казино "Демократический самородок" и под подсказки наглой девчонки Есенин выиграл не только всю наличность, но и казино... Затем заведение переоформили на имя какого-то Подмосковного пастуха Горлова.После чаепития поситили казино "Медведь",огребли всю наличность,а "косолапого" переоформили на имя патриота Цампилова...
   Потом преступная троица побывала в трех детских домах и общежитии Литературного института и везде раздавали деньги больным и нищим.Над городом нависла тревога и смута...
   По Москве разнесся слух, что Есенин в одно и то же время выступал в Политехническом музее и в Доме Литераторов. Рюрика Ивнева видели в редакции газеты "Коммерсантъ". Имажинисты прошлись по городу, как нечистая сила... Там, где они побывали, в коридорах, на подоконниках и на чердаках до сих пор находят наши и забугорные купюры... Причем, стоит с подоконника взять рубль, как на его месте появляется доллар...
   ПРИКАЗЫВАЕМ: означенных поэтов задержать, а девчонку с машиной препроводить в гараж спецобслуживания. 20.06.2002 г. ЗА ПОЛКОВНИКА АБАКУМОВА расписалась секретарша Поля". И приписка: "Милый! Не забудь, что мы должны встретиться в "Сиреневом садочке".
   Майор Рябцов дочитал послание, вздохнул и невольно прошипел: "Какой еще садочек?! Пояснял ведь, что женюсь... Ох уж эти женщины!"
   XXX
   Я умаялся за письменным столом и только поздним вечером прилег на диван. За стенкой усердным мышонком суетилась Полина Евдокимовна. Я попытался уснуть. Но то ли полусон, то ли полуявь держали меня в напряжении. Перед глазами проносились картины далекой юности:
   "Бригадир полеводческой бригады колхоза "Шлях до коммунизму", клещеногий, с лопастыми руками, Степан Кваша бесцеремонно хлопнул калиткой и окликнул маму, кормившую курочек размятой картошкой:
   - Гордеевна! Завтра ваша очередь возить от молотилки зерно, так что снаряжай хлопчика.
   - Побойся Бога, Семенович! Хлопчику пошел пятнадцатый годочек, управится ли он с лошадьми?
   - Управится, Гордеевна, управится... Я для него напарницу подобрал... Катьку Грекову.
   - Рыжую, что ли?
   - Ее, Гордеевна, ее. Как говорят, чем рыжей, тем дорожей. А она девчушка хваткая.
   Я знал, что в саду Грековых растет ранняя яблонька Белый налив, а так же и то, что живут они бедно, порой впроголодь.
   Утром мать собрала мне торбочку: бутылку молока, несколько вареных картофелин, огурец и приличную краюху хлеба.
   - Не жадничай! Не забудь с Катькой поделиться. Только поосторожней, сынок, попроси, чтоб лошадей дали самых смирных, а то, не дай Бог!
   - Ладно, мам, - я взял торбочку и вышел за ворота.
   - Через полчаса я был на Горе, возле конюшни. Невдалеке, на старой телеге сидела босоногая Катька и беспечно болтала загорелыми ножками. Я подошел к конюху, нашему дальнему родственнику Ивану Глечику. Среднего возраста и роста, крепко сбитый, с широкими плечами, он имел завидное прозвище Два Сердца. Нарекли его так за необыкновенную силу. Однажды, на спор, Иван взял постромки, натянул шлею на плечи, встал впереди плуга и "понукаемый" женой, на своем огороде без передышки пропахал полный круг...
   - Ну что, Сергунь, вороных тебе, али чалых?
   - Давай, дядьку, тех, которые порезвее...
   Иван вывел из конюшни двух гнедых жеребчиков - четырехлеток. Их только начали приобщать к нелегкому колхозному труду. Иван подвел их к бестарке, накинул шлею на левого, я на правого, пристегнул вожжи.
   - Ну, с Богом! Только не погоняй! Они сейчас сами, как огонь... Иван слегка хлопнул ладошкой по крупу правого жеребчика и лошадки рысью взяли с места. Катьку подбросило на колдобине, она охнула и прижалась к моему плечу...
   До молотилки было около семи километров... Возле бурта ржи я развернул лошадей и мы с Катькой взяли деревянные лопаты...
   Когда Солнце подошло к зениту, делали четвертую ходку. Катька весело посмотрела на меня и развязала свой узелок. Краем глаза я заметил, что там несколько яблочек и больше... ни-ни.
   - Держи! - протянула мне белое яблочко и по-старушечьи сложила на коленях руки.
   - А сама, что?
   - Экономлю, - смутившись, ответила Катька.
   Я развязал свою торбочку, отломил от краюхи и протянул Катьке. Она благодарно посмотрела на меня и молча взяла хлеб. Пока мы ехали до тока, а точнее, до площадки возле церкви, порушенной активными безбожниками, не проронили ни слова. Разгрузились и опять к молотилке.
   Я лег на спину и посмотрел на Солнце. И оно показалось мне таким молодым, озорным и ясным, что я даже зажмурился от стеснения. И тогда я перевел взгляд пониже. А там: ястребы, коршуны и ласточки так и порхают, то вверх, то вниз... Но выше всех летит белый Лебедь, а на нем сидит Катька, призывно улыбается и болтает загорелыми ножками. А платьице на ней так и вихрится, так и трепещет... И стало мне так жарко, что я аж вспотел... Меня легонько толкнули в бок:
   - Просыпайся, лежебока! Скоро приедем. - Я протер глаза и недоуменно посмотрел на Катьку. - Во сне ты все время прижимался ко мне и даже пытался обнять, - прищурившись, она стрельнула синими глазищами.
   - Не может быть...
   - Очень даже может... - Она дышала прерывисто и часто... Потом взъерошила мой чубчик, внезапно обхватила меня за шею и опрокинула на себя... Недозрелые яблочки уперлись в мою грудь. - Спасибо тебе за хлебушек! - и прикрыла глаза.
   После этого мы сделали еще две ходки. Но Катька все время молчала, лишь изредка посматривала на меня и загадочно улыбалась.
   На току к нам подошел бригадир, вытащил из нагрудного кармана помятую тетрадку:
   - Молодцы, ребятки! - Против наших фамилий он проставил по "палочке". - Председатель обещал в этом году дать на трудодень по двести граммов хлеба и по двадцать копеек деньгами... Так что живем!
  
   ...Утро встретило меня стрекотанием Сороки, высоким и чистым Небом. Запищал мобильник и я поднес к уху черного "лягушонка". Из Путивля звонил Володя:
   - Здравствуй, братыку! Як поживаешь?
   - Да маемся в болоте московской дерьмократии, гроб ей в дышло! Совсем озверели... Цены все выше и выше, а быдло молчит...
   - Оцэ ж, и наши, паскуды, не отстают от ваших... И что только не вытворяют... Чтоб купыть тонну угля, мэни нужно месяц ишачить и копыть грывны. Ликарство ни на что купыть... Собрал тоби малость гречки и сала, нагнал самогонки, а прыихать не могу, грошей на дорогу нэма.
   - Самончик - это хорошо! А деньги я вышлю...
   - Да як же, братыку... Я з тэбэ денег не возьму. Стыдно... Может, осенью сам соберусь...
   - Какие еще новости?
   - Да, як тоби сказать... На днях издыв в наше село. Ганночку недавно туда прывезли...
   - Какую Ганночку?
   - Да дочку Катьки Грековой... Ты ее должен помнить...
   - Дочку Рыжей, что ли?
   - Да, ее... Хорошая дивчинка, красавица... После десятилетки вышла замуж за лейтенанта танковых войск. А его сразу направылы служить в Чечню, ну и она за ным увязалась - медсестрой... Он погиб в Грозном... А вскоре ее и еще двух медсестричек выкрали чеченцы и заставили работать в ихнем госпитале... Тры месяца они лечили чеченцев, а в свободное от работы время, те их потом насиловали. Занимались этим в основном их боевики... Но дивчата все же убежали... И надо такому случиться: напоролись на наши мины... У Ганночки правую ножку выше колена отстрыгло и повредыло стопу. Вот прывезлы... Но и цэ нэ самое страшное...
   - Что может быть страшнее! - воскликнул я.
   - А то, что Ганночке скоро рожать... от чеченца.
   - Ну и как Рыжая все это перенесла?
   - А Рыжая... поседела. Ты вот что, братыку, - Володя закашлялся. - Они собираются в Москву, в госпиталь... Но ей денька два-три необходимо будет где-то перекантоваться... Так вот я и думаю: не приютишь ли?
   - Передай им телефон, адрес и накажи, чтоб перед отъездом обязательно сообщили. Мы встретим.
   - Вот спасибо, братыку! Обязательно передам. С ними и самогонка приедет.
   - Самогонка - это хорошо!
   - Обнимаю тэбэ, братыку!
   XXX
   Вечером позвонила Вероника:
   - Здравствуй, дорогой!
   - Приветствую вас, Вероника Вадимовна!
   - С каких это пор ты научился "выкать?"
   - Виноват... Исправлюсь, товарищ Вероника!
   - Ты неподражаем... Но дело не в этом. Завтра на поляне "ТРЕХ КУКУШЕК" в два часа дня по случаю бракосочетания Степана Рябцова и Марусеньки начнутся свадебные торжества... Так что гладь брюки.
   - Могла бы и раньше сообщить! Как я теперь без подарка?
   - Об этом я уже позаботилась... Но там и без твоего подарка будет не кисло... Приглашено около двухсот человек... И подарки принесут, и сами получат. Плюс каждого встречного-поперечного по народному обычаю необходимо угостить...
   - Но почему именно на поляне "ТРЕХ КУКУШЕК?" Можно было и в ресторане?
   - На улице - лето, природа... да кустики-капустники... Так что решили они все правильно. Но я о чем? Марусенька просила, чтоб мы с тобой с утра туда подъехали и проконтролировали, как идут дела. При любой погоде к восьми жди!
   - Коли надо, значит надо, - согласился я.
   - Не слышу оптимизма в голосе.
   - Да какой тут оптимизм? Ни Ларисы, ни поэтов - нет!
   - Они люди грамотные и просчитают, что к чему... Не волнуйся, приедут!
   ... Вначале девятого мы с Вероникой на ее "Мерсе" подкатили к месту торжества. Жизнь там бурлила и кипела.
   - Долго думали и гадали, как поставить столы, - в качестве гида стала объяснять мне Вероника. - И решили, что лучше всего их пустить по кругу, овалом, вроде яичка... Тогда к столам легко будет подходить как снаружи, так и изнутри. Когда мы стали осматривать "Поляну...", то убедились, что помост для жениха с невестой и наиболее близких гостей уже готов. Над помостом рабочие треста "Очистка" натянули красочный тент, а по бокам повесили березовые веточки. На углах сооружения трепыхали трехколерные флаги.
   - Здесь сядут новобрачные, - Вероника указала на чуть приподнятые кресла. - Рядом дружок жениха и подружка невесты, далее - родственники. - Я огляделся по сторонам. "Внутри стола", как на небольшом футбольном поле, рабочие подравнивали ямы и подносили к ним длинные сухие поленья.
   - В этой стороне, где сидят жених и невеста, - просвящала меня Вероника, - на вертеле будут жарить двухгодовалого бычка, с другой стороны "заблеют" барашки и "захрюкают" поросята.
   - Средневековье какое-то! - констатировал я.
   - Вот в этом и есть и вкус и смак! - самодовольно улыбнулась девушка. - Над этим мозговали академические головы столицы, и вижу, что все пока идет нормально. Дерьмократ первой волны, лучший тамада Москвы Сшумейко согласился возглавить стол. - Мы остановились возле добротно сколоченных "двухлодочных" качелей. - Здесь, - продолжала Вероника, - парни и девушки будут целоваться в Небесах.
   Рядом, на одном из высоченных и хорошо обтесанных столбов висела двустволка, на втором - баян.
   - Достанут первую "премию" и парни с вертолета сразу подвесят вторую, - улыбнулась руководительница треста "ОЧИСТКА". - На правом помосте будут выступать лучшие самодеятельные коллективы столицы, на левом - Клинские ребята.
   - Да! Размах! Можно только позавидовать, - не без удивления произнес я. - Сколько же зеленых будет вхерачено в это мероприятие?
   - Ты, видимо, не представляешь о толщине кошельков клиентов, которые посещают "СЕКСОДРОМ. АПОЛЛОН и К0" - ? И все предлагают деньги, и чаще - налом...
   - Как-то не задумывался.
   - Тем лучше для тебя. Спать будешь спокойнее.
   - В этом бардаке спокойно вряд ли когда уснешь... Вчера тележидорва показала, как голодают и замерзают наши Северяне и Камчадалы... А затем была представлена двухуровневая столичная квартира, в которой разгуливают какие-то сверхмодные черные поросята...
   - И что в этом плохого?
   - Ничего плохого в этом нет! Только контраст уж больно "веселый". И будь моя воля, я бы в огромном котле вместе с этими поросятами сварил бы хозяйку и скормил бы элитным Подмосковным хрюшкам...
   - Не принимай близко к сердцу, - посоветовала Вероника. - Всех не обогреешь...
   В это время к "Поляне..." подошла длинная фура с надписью на борту "Ресторан "ПРАГА", следом подрулили из "ПЕКИНА" и "АРБАТСКОГО". Под присмотром бригадиров сноровистые ребята в специально построенные подсобки стали заносить ящики с закуской и пойлом.
   Я вновь огляделся... На другой стороне, под высокими березами, под Солнышком сверкали продолговатые красные палатки.
   - А это что еще за хатынки? - обернулся я к Веронике.
   - Какой-то ты сегодня заторможенный, мой милый! Быть организаторами Сексодрома и не продемонстрировать здесь свои достижения? Так не бывает... Там установлены такие прибамбасы, что обхохочешься...
   - Ты-то откуда знаешь?
   - Подружка рассказывала, - ответила Вероника. - Вот туда бы нам с Сергеем Александровичем! - глубоко вздохнула симпатичная вдовушка.
   К часу дня на дороге к "Поляне..." показалась кавалькада иномарок. Над первой машиной трепетал транспарант: "Мы правые! Мы всех победим!" Над следующей машиной дозревало "Яблоко", за "яблочниками" шла машина с надписью на борту "ЛДПР". Последними в колонне шли машины с медведями на бортах и с длинным развевающимся плакатом "Единство!" Метрах в тридцати от основной колонны шла стального цвета иномарка, на которой был нарисован красный селезень с черным оперением.
   Гости вальяжно выходили из машин, приветливо озирались по сторонам и расхаживали затекшие ноги.
   В Небе раздался грохот трех тяжелых транспортных вертолетов. Они над "Поляной..." совершили круг и стали снижаться. За последним вертолетом на троссе тянулось полотнище с надписью: "Да здравствует обновленная Россия!"
   - Для них приготовлена посадочная площадка, - успокоила меня Вероника, - так что не волнуйся.
   - А я и не волнуюсь! В Чечне не на чем вывозить раненых, а здесь новенькие машины разгуливают...
   - Остановись, критикан! - недовольно процедила Вероника и направилась к разминающимся гостям. По бурным приветствиям я пришел к выводу, что со многими новыми русскими она давно и хорошо знакома...
   На специальной площадке заиграл военный оркестр и вскоре из-за кустов вышел достопочтенный вор в Законе Митрофан. К нему ринулись некоторые из депутатов Госдумы, но охранники не подпустили их к "батьке". Митрофану в тенечке, под толстенной сосной поставили белое кресло. Он уселся и на животике сложил холеные ручки. "Вот теперь, кажется, все в сборе", - подумалось мне.
   К столам в лампасах и без подходили строгие военные. Охрана рассыпалась за кустами. По дороге и лесным тропинкам к "Поляне..." гурьбой и одиночками пробирались празднично одетые люди.
   И вдруг загудела Земля и раздался гром... Оркестр заиграл "Марш славянки", а народ застыл по стойке "смирно!". К Поляне "ТРЕХ КУКУШЕК" под внезапно вспыхнувшей радугой, на бешеной скорости шла "ТРОЙКА". Под серебряной дугой с валдайским колокольчиком, с развивающейся гривой, могучий белояблоневый коренник так дубасил землю, что из-под копыт выскакивали искры... Пристяжные вороные храпели, рвали постромки и клочьями роняли пену. На облучке, в малиновой косоворотке с вожжами в руках, улыбался Есенин. Рядом - двухметровый и плотный, в черной рясе с большим крестом на груди, с поднятой вверх левой рукой стоял отец Киприян. В "ЗОЛОТОЙ КОЛЕСНИЦЕ", под березовыми ветками, в подвенечном платье сидела грустная Маруся, рядом Степан. Он поглаживал ее руку и бережно прижимал к себе девушку. Напротив сидели свидетели со стороны жениха и невесты.
   Возле помоста лошади встали на дыбы и с храпом опустили копыта. И забили дробь барабаны, трижды рявкнула пушка. Рябцов взял под руку невесту и по подставленной лесенке, а затем по ковру повел к свадебному столу. Народ дружно зааплодировал.
   Мне кивнула Вероника и мы сели за стол невдалеке от бракосочетавшейся пары. К микрофону подошел главный тамада столицы Сшумейко:
   - Господа! Товарищи! Друзья и недруги! Сегодня даже Солнце приветствует вхождение в обновляющуюся Россию молодой четы Маруси и Степана Рябцовых. - При этих словах лицо Сшумейко приобрело одухотворенный вид, он с прищуром посмотрел на небесное светило и послал ему воздушный поцелуй. - Дамы и господа! - продолжал Сшумейко, - я предлагаю поднять первый тост за отцов и матерей новобрачных, в труднейшие годы нашей Родины родивших и воспитавших редкую пару, которая в своем знаменитом Сексодроме доставляет не только удовольствие десяткам наших известных демократов, но и способствует продолжению, а может, и возрождению могучего славянского рода... Ура, товарищи! - при этих словах под Солнцем сверкнуло более двухсот рюмок и бокалов и гости дружно рявкнули: "Горько!" - И Степан поклонился Марусе, затем ему поклонилась она и они расцеловались.
   Я огляделся по сторонам. Народ дружно выпивал и закусывал, некоторые пары непринужденно перекидывались незначительными фразами. "Внутри стола" разворачивалось незабываемое действо: вокруг трех костров в специально пошитых для этого малиновых фартуках степенно похаживали повара. На вертеле поворачивали истекающего жиром, быка. У других костров жарили баранов и молочных поросят. Дабы не отвлекать пирующих серьезной музыкой, оркестр наигрывал знакомые народные мелодии. Когда я подносил ко рту листочек сочного кижуча, меня слегка тронули за плечо:
   - Здравствуй, деточка! - приветствовал меня Рюрик Александрович. Рядом стояла сияющая Лариса. По случаю торжества на ее груди красовался огромный бутон белой розы.
   - Слава Богу успели! - прижалась к моему плечу. За столом привстала Вероника. К нашему столу шли Сергей Есенин и отец Киприян. С шутками-прибаутками мы расселись за столом и, не обращая внимания на тамаду, отец Киприян взял за горлышко внушительный графин с водкой:
   - Как говорил в Кабуле мой друг полковник военно-траспортной авиации Ленинградский поэт Сергей Зайцев: "Нальем и крякнем! Все остальное потом..." - Мы поддержали тост и опрокинули стопки.
   Вокруг столов в праздничных фраках сновали официанты. Они все чаще поглядывали в сторону партийных бонз и быстро обновляли блюда. Над некоторыми столами развевались флаги и транспаранты, указывающие на партийную принадлежность пирующих. При этом распорядители столов умудрились разнопартийцев рассадить так, чтоб их столы не соприкасались. Так между столами "правых" и ЛДПР сидели известные Клинские пивовары... Между "яблочниками" и "региональными" гомонили Рогачевские и дмитровские фермеры.
   К микрофону подошел Сшумейко и наманикюренным пальцем постучал по пупырчатой "груше":
   - Дорогие дамы и господа! Да будет вечно жить в наших сердцах светозарный образ Бориса Николаевича! - При этом он опять посмотрел в Небеса и в сторону светила послал воздушный поцелуй. Затем резко повернулся к новобрачным: - Для зачтения торжественного послания слово представляется Председателю Государственной Думы господину Кселезневу. - И под жидкие аплодисменты из-за одного из ближайших столов к трибуне подошел среднего роста, плотный, с жирными буграми на спине господин. Одутловатое лицо с мешками под глазами говорили о том, что позади была бурная ночь... И некоторые думцы с сочувствием посмотрели в сторону изворотливого перерожденца. Он потоптался возле микрофона, наметанным взглядом окинул жениха с невестой, взглянул на гомонящие столы. Из левого нагрудного кармана пиджака припухшей рукой вынул глянцеватую открытку. Взялся за микрофон:
   "СТЕПАНУ И МАРУСЕ РЯБЦОВЫМ. Россия развивается и хорошеет. Ежедневно и ежемесячно на всех производственных участках, в совхозах и на фермах, на воде и под водой постоянно выполняются и перевыполняются планы и обязательства. Ежечасно и ежеминутно крепчает мощь и сила нашей Армии, Авиации и Флота. Особенно мощных успехов мы достигли в развитии сельского хозяйства. Страна почти полностью избавилась от коммуналок и большинство нашего народа живет в коттеджах европейского типа. Уверенными темпами растет численность населения нашей страны. И в этом, дорогие Степан и Маруся, имеется и ваша заслуга. И Родина не забудет ваши поиски и достижения. Поэтому миллионы приподнесенных вам пустышек, пеленок и прокладок - это лишь первая часть нашего вспомоществования... Плодитесь и развивайтесь! Хвала и слава "СЕКСОДРОМУ. АПОЛЛОН и К0". Хвала и слава молодой семье Рябцовых! Горячо любящий и лобызающий вас Эльцын. Привет от Клинтона, Снемцова, Кхакаманды и Наины Иосифовны. Точка!"
   Когда Кселезнев смолк, в кустах трижды рявкнула пушка, а оркестр заиграл Гимн России. Гости попробовали подпевать, но сразу стало ясно, что косноязычные и суконные слова Гимна мало, кто знает...
   Пока гости выпивали и закусывали, из-за кустов в расшитой полотняной рубахе, в смазных сапогах с красным картузом на голове, вышел рыжебородый детина. На символической веревочке он вел огромного Камчатского Медведя. Зверь слегка порыкивал, но чаще посматривал на лукошко, висевшее на шее мужика, и сладко облизывался. Когда они подошли к столу, Медведь по указке хозяина брал из лукошка горсти конфет и протягивал пирующим... Народ с восхищением поглядывал на бурого и благодарно принимал лакомства. И все чаще слышалось:
   - Придумать же такое!
   - Вот молодцы!
   - На многих свадьбах гуляла, но такого сарафана не видала...
   - Да! И выпивка и закусь, что надо!
   - Может, поднесем стопаря Мишеньке? - предложила симпатичная блондинка из ЛДПР.
   - Только из моих рук... Но попозже, - остановил ее рвение Сжириновский. - Тем временем Медведь дошел до Сноводворской и очумело замотал башкой... Затем распростер передние лапы и в его реве послышалось: "Ягодка моя малиновая... Роднулечка-крохотулечка, незабвенная пчелка... Дай я тебя поцелую!" - Медведь мохнатыми лапищами схватил пудовые сисяки защитницы прав человека и жадно облизнулся... Сноводворская в испуге о чем-то зашлепала губами и взвизгнула... поводырь резко потянул Мишку на себя:
   - Не торопись, косолапый! Еще не время...
   Появление Медведя сразу настроило публику на игривый лад. Подвыпивший Спохмелкин видимо забыл, что находится за праздничным столом. Он вскочил и загорлопанил: "Обоссали всю Европу, заебачим и Россию..." - Ухмыльнулся и стал расстегивать ширинку. Это заметили. К нему подбежал один из охранников генерала Власика, схватил за шиворот и всею рожей сунул в жидкий салат...
   - Без суеты, господа! Все нормально, господа! - командирским голосом завопил Сжириновский и направился к микрофону. Это возмутило Снемцова, он ринулся следом. На помост они вскочили вместе. Но и здесь Сжириновский оказался шустрее. Он круто развернулся, подпрыгнул , пяткой левой ноги прошелся по физиономии Снемцова и профессиональным ударом сковырнул его с помоста. И Cнемцов завопил:
   - Обещал же, что больше не будешь... Господа! - обернулся он к столам, - будьте свидетелями нарушения партийной дисциплины... - Снемцов утер почерневший нос и направился в кусты, а Сжириновский подошел к микрофону и взялся за "грушу":
   - Тут кое-кого сунули мордой в салатницу, - с презрением взглянул он на Спохмелкина. - И правильно сделали... Молодой, да ранний! Торопиться будешь в Израиле, а не здесь... Вот! - обернулся он к жениху с невестой. - Я всегда был самым скромным человеком. Но некоторые пытаются опередить... Поэтому, дорогие Степан и Маруся, от всей души желаю, чтоб ваш первенец был похож исключительно на меня. И мы досрочно примем его в ряды нашей партии. И, как сын юриста, я убежден, что и ваш наследник будет не только сильным, здоровым и красивым, но и омоет ноги у берегов сволочной Америки, которая под руководством знаменитого дебила может "взлететь" только в пропасть. Я вижу столы, заваленные подарками, - продолжал Сжириновский. - Там моего подарка нет! Мой подарок - в моем сердце! - После этих слов Сжириновский подбежал к Марусе, пал на левое колено, и поцеловал подол фаты. Затем вскочил и завопил: - Горько! Горько! - и столы поддержали Сжириновского.
   Со стороны затухающих костров официанты начали разносить оковалки говядины и поросят. Но народ уже был напит и нает холодными закусками и под жарким Солнцем не торопился приступать к забронзовевшим блюдам. Некоторые выходили из-за столов и, не стесняясь окружающих, направлялись в сторону кустов... Там все чаще раздавались смешки и похотливые словечки. Молодые и наиболее прыткие с завистью посматривали на врытые в землю высоченные столбы, на которых заманчиво красовались призы. Это заметила Вероника. Она быстро подошла к микрофону:
   - Дорогие дамы и господа! Я вижу, что некоторые из вас пристально посматривают на призы... С гордостью могу заявить, что на столбах находятся сувениры треста "ОЧИСТКА". Так что вперед, господа!
   Шустрее всех оказался Миша Сшвыдкой. Он выскочил из-за стола и ринулся к столбу, на вершине которого висела двустволка. Возле столба Сшвыдкой сбросил рубашку и начал расстегивать ремень и ширинку... Но не тут-то было. К нему подошли два амбала в униформе, схватили полуминистра культуры за руки, за ноги и бросили на сцену. Затем поспешили следом. Они быстро и профессионально стянули с него штаны и поставили раком. Под голову подложили Талмуд.
   - Для упора, чтоб не скользил по сцене, - подсказал один из амбалов.
   Внезапно рядом появился Ослик. Хоть и небольшой росточком,но с приличной елдой. Он обнюхал клиента. Судя по уверенным движениям Ослика, он не впервые обслуживал демократов. Он поднял голову и трижды протрубил, затем встал на задние копытца, передними обхватил грудь полуминистра Сшвыдкого и заправил елду ему в задницу. Сшвыдкой замотал башкой и охнул.
   Под напором Ослика из правой ноздри Сшвыдкого вылетела сопля, а с левой потекла красная юшка. Ослик минут пять "накачивал" клиента, затем соскочил и лягнул его по ляжке. Вновь трижды протрубил и голосом Кзурабова добавил:
   - Очень холодный... Видно фригидный... Но в следующий раз мы это дело поправим, - замахал хвостиком и соскочил со сцены.
   Народ аплодировал.
   Из-за кустов выскочил Скириенко и проворно пополз на столб.
   - Ты смотри, какой шустрый, таракан! - с завистью в голосе произнес Скох. Он вскочил и ринулся к столбу, на котором висел баян. Следом затрусил Сбурбулис. Скох дал сопернику под дых и пополз за баяном.
   Когда с первого столба с призом в зубах сполз Скириенко, из-за сосен вынырнул вертолет. Из его кабины заструилась лестница, по которой к вершине столба спустился человек в черном и прикрепил очередной приз - астраханский арбуз. Тем временем со второго столба зашустрил Скох и на земле растянул меха баяна. Народ зааплодировал удачливым молодцам.
   К микрофону подошел плотный господин в черном фраке с темными очками на глазах. Он постучал пальцем по микрофону:
   - Сейчас вы увидите то,о чем некоторые из вас могли только мечтать. Внимание, господа! - И сразу зарокотали моторы... Вскоре из-за столетней сосны показалась длинная платформа. Проворные рабочие умело и сноровисто стянули с нее брезент и пред ошеломленной публикой предстали просторные клетки с десятком обезьян.
   - Что за цирк? - толкнул меня в бок отец Киприян.
   - Скорее всего - это макаки, - ответил Есенин.
   К клеткам подошел смотритель и каждой обезьяне дал по оранжевому шарику. Обезьяны с аппетитом проглотили лакомство и глаза макак заблестели похотливым блеском. Обезьяны разбились на пары и началось сексуальное представление. Совокупление происходило на глазах более двухсот захмелевших зрителей. Животные инстинктивно почувствовали к себе жадный интерес и старались во всю африкансую прыть. С редкими перерывами животные облизывали друг друга и меняли позы... Три обезьяны по второму заходу демонстрировали "вертолет..."
   - Содом и Гоморра! - раздались завистливые голоса.
   - Увертюра! Блеск! - шептали рядом.
   - Нам бы так! - толкнула в бок Спочинка белокурая дамочка... К клеткам подбежала возбужденная Кхакаманда и начала пристально вглядываться в происходящее. С ее губ непроизвольно сползала белая пена... Она облизывалась, приседала и подпрыгивала:
   - Смавроди бы сюда... Мы бы показали!
   - Вот это номер! - тронул ее за плечо Снемцов.
   - Да куда тебе, попугай... Смотри и учись... Известная дерьмократка зажмурилась и отошла в сторону.
   К сношающимся обезьянам с гармошкой на груди подошел Счерномордин. Рядом с ним вздыхала известная певица Пзыкина. Счерномордин растянул меха и запел:
   У моей матани Мани
   Колокольчик на гайтане:
   Кто мою матаню тронет,
   Колокольчик затрезвонит!
   Пзыкина улыбнулась и поддержала златоуста:
   Шиковала, шиковала -
   Перестала шиковать:
   Много шику накопила -
   Стала шиком торговать!
   По микрофону вновь постучали, и господин в темных очках забасил:
   - Многие из вас видели лошадей под седлом и в упряжке. Нам всегда приятно любоваться их бегом и статью... Но редко кто видел лошадиную любовь. - Он взмахнул рукой: - К вашим услугам, господа, племенной вороной Заяцков и его любимая каурая Кслизько. - И тут же перед ошарашенной публикой, на недоуздках молодые конюхи вывели гарцующего жеребца. И когда вороной раскаленными глазами заметил выводимую из-за кустов кобылу, он так тряхнул головой, что конюхи повисли на самце. Жеребец оскалился, поднялся на дыбы и могучей грудью навалился на спину каурой. Кобыла захрапела, а народ зааплодировал. К лошадям подбежала запыхавшаяся Сноводворская и с блеском в глазах заглянула под брюхо жеребца:
   - Надо же, какая прелесть! - воскликнула она и упала в обморок. К ней поспешил Сборовой и оттащил в сторону:
   - Не торопись, милая! Наше не уйдет...
   Обезьяны, невзирая на конкурентов, продолжали лобызать друг друга и демонстрировать все новые и новые позы... Вдохновленный народ начинал разбиваться на пары и заныривать в кусты...
   Есенин, Вероника, отец Киприян, Лариса и я стояли в сторонке и с грустью наблюдали за происходящим. Есенин с искрой в глазах посмотрел на фальшивого попа Дягунина:
   - Как говорил мой покойный дедушка, свадьба без драки - это не свадьба, а базар! - После этого великий поэт засучил рукава рубашки, подошел к известному попику, о чем-то спросил, развернулся и заехал тому по сусалам... Жидок взвизгнул:
   - Рятуйте! Наших бьют! - И завязалась могучая драка. Захрустели кулаки и скулы... На некоторых лицах обозначилась первая юшка...
   - Расступись, падла! - заорал разъяренный Сбринцалов... - Эх, кому бы в морду дать?! - Он врезался в толпу и заработал маховиками.
   Отец Киприян с завистью посмотрел на дерущихся:
   - С удовольствием помог бы, да сан не позволяет...
   - Прекрасно, господа! Все идет по сценарию! - У микрофона вновь оказался Сшумейко: - Начинаем песни и пляски... Музыканты - к трубам! - скомандовал он. И рядом запели:
   Шумел камыш, деревья гнулись...
   Когда песня увяла, Сшумейко опять подошел к микрофону:
   - Господа! - он выразительно махнул рукой в сторону сношающихся обезьян: - После столь красноречивого зрелища у некоторых из вас появилось о-с-о-б-о-е желание... Но у нас все просчитано. Учли мы и это... Вон под теми соснами, - указал он в сторону трех сестер, - стоят палатки знаменитой фирмы "СЕКСОДРОМ. АПОЛЛОН и К0" И сегодня, в честь свадебного торжества, желающих обслужат бесплатно. Так что не стесняйтесь, господа! Вперед, товарищи! - И сразу стало заметно, что некоторые пары только этого и ждали, и не заставили себя упрашивать.
   Свадьба набирала обороты. Гремела и стонала музыка. Рядом пели и подпевали... Время близилось к вечеру. Невдалеке от нас судачили две курящие демократки:
   - Говорят, что приглашали Леночку Кац?
   - Капризная певичка... Вряд ли согласится...
   - В том-то и дело... Давали бешенные деньги и ни в какую...
   - Полчаса назад за ней в Переделкино отправился Смихалков младший.
   - Ну этот умелец и дьявола уговорит.
   В небе раздался грохот вертолета. Машина совершила круг почета и на небольшой высоте зависла над помостом. Из вертолета выбросили лесенку и по ней, в трепещущем золотистом платьице, на помост сошла известная певица. Народ ахнул от восторга и мы со всеми вместе дружно зааплодировали. Певица подошла к микрофону, поздравила новобрачных, и на удивление свадебных гостей начала выступление не с попсы, а с русской песни:
   Как у ключика у гремучего,
   У колодезя у студеного
   Добрый молодец сам коня поил,
   Красна девица воду черпала...
   Ни ранее известный репертуар, ни сегодняшний легкомысленный наряд певицы явно не соответствовали тематике произведения. Но пела она столь искренне и вдохновенно, что публика онемела от восторга. Раздался шквал оглушительных аплодисментов. А певица под всхлипывающие аккорды гармони продолжала:
   Ах ты друг ли, мой дружочек,
   Сердце - радость - животочек...
   Народ сидя и стоя аплодировал. Некоторые пытались подпевать. На глазах Есенина выступили слезы:
   - Вот енто да, господа-товарищи! - Обернулся он в нашу с Ларисой сторону. - Вы как хотите, а я побежал за цветами... - Мы возражать не стали и поэт скрылся за деревьями. А певица, между тем, перешла на частушки:
   Я по клеверу иду,
   Срываю клевериночку,
   Я не знаю почему
   Жалею ягодиночку...
   На "Поляне..." заметно потемнело и на деревьях разноцветными гирляндами вспыхнули огни. Когда запыхавшийся Есенин вернулся с букетиком ландыша, Леночка Кац пела:
   Вы помните,
   Вы все, конечно, помните,
   Как я стоял,
   Приблизившись к стене;
   Взволнованно ходили вы по комнате
   И что-то резкое
   В лицо бросали мне.
   Певица в такт словам покачивалась и изредка взмахивала левой рукой. В электрическом свете на пальчике ее что-то заметно взблескивало. Рюрик Ивнев впился глазами в певицу, лицо его стало серьезным. Сергей Есенин побледнел и зло прошептал:
   - Братцы! Да это же "СКА-РА..." - и, прижимая к груди букетик ландышей, поэт бросился на сцену. И мы и публика стали свидетелями незабываемого зрелища: Есенин рухнул на колени и прижал к губам ладошку побледневшей певицы. Она взглянула на поэта и с трудом выдавила:
   - Есенин?! Но откуда?
   - ОТТУДА, милая! ОТТУДА, - взмахнул вверх рукой взволнованный поэт. Публика забесновалась: раздались свистки и угрожающие выкрики... Девушка восприняла слова поэта, как шутку:
   - Если вы "оттуда", - певица взглянула в Небо, - то куда же потом?
   - Все ТУДА же, милая! Все ТУДА же...
   Певица поддержала игру:
   - Ну, если "туда", то и я с вами...
   Есенин еще раз приложился к руке Леночки Кац и, под возмущенные возгласы гостей, они скрылись за сценой...
   - И что будет дальше? - Лариса взглянула на Ивнева.
   - Сережа иногда бывал непредсказуемым человеком... Но потом все улаживалось.
   - Нет! Этот номер не пройдет! - в резком тоне заявила Вероника. - Я его сейчас быстро поставлю на место... - Она круто развернулась и пошла в сторону помоста. Публику ублажал дуэт баянистов...
  
   Исчезновению певицы и поэта никто не придал особого значения: мало ли что бывает на вечеринках и свадьбах?..
   Мы бесцельно слонялись по "Поляне..." Первым не выдержал отец Киприян:
   - Поцелуются-помилуются и вернутся! - уверенно заявил он.
   - Поэт он и есть ПОЭТ! - многозначительно изрекла Лариса. - Только то, что произошло сейчас, вроде бы не ко времени... - Ее реплика осталась без внимания. Мы растерянно посматривали по сторонам. Через полчаса вернулась разгневанная Вероника:
   - Нету! Нигде нету... Как в воду канули... - Она всхлипнула и из ее глаз закапали слезы. Лариса и Рюрик Александрович хитровато переглянулись... И по их лицам я понял, что они прекрасно знали о "Божием Промысле..." - Уже поздно, - спохватилась руководительница треста "ОЧИСТКА". - Может, ко мне, а? - Не сговариваясь, мы сели в "ОМЕГУ" и направились в сторону "Дусиного родника".

XXX

   Прошли пятые сутки, как над особняком возле "Дусиного родника" витала тревожная тишина: прислуга ходила на цыпочках, скульпторы прекратили работу над "козлами"; мы старались как можно реже попадаться на глаза друг другу... Ивнев под вековою сосной продолжал работу над поэмой. Лариса внезапно исчезала и так же внезапно появлялась... Я с удочкой сидел над озером и иногда вылавливал плотвичку, вторую и скармливал двум подружившимся со мною котам...
   Судя по "донесениям", наиболее бурную деятельность по розыску исчезнувшего Есенина развила Вероника. Она за эти дни слегка похудела и похорошела... В глазах появился злорадный блеск. Она не скрывала, что влюбилась в Есенина, и все чаще беспощадно заявляла:
   - Я его обязательно найду! И тогда уж... - Какая угроза скрывалась за этим "уж!" можно было только догадываться... А вот то что она действовала все более решительно, в этом мы убеждались ежедневно. Она чуть ли не силой заталкивала Ларису в свой "Мерс" и они отправлялись на поиски. Неоднократно побывали у Рябцовых, у Митрофана и Власика...
   Сегодня Вероника выдала сакраментальное:
   - В Москве появилась знаменитая ясновидящая Джулия... Уж она-то должна подсказать, где они скрываются?.. - После этой тирады Лариса с Ивневым опустили глаза и промолчали.
   Исчезновение Есенина беспокоило и меня. Я всегда был прямолинейным и упрямым человеком. Я твердо знал: мы ищем КАМУШЕК! А теперь приходилось искать и Есенина... И получался какой-то разнобой... И впереди светила полная неопределенность. А этого я не любил и нервничал. Глядя на меня, нервничала и Лариса:
   - Может, и нам сбежать?! - как-то предложила она.
   Всегда готов! - ответил я. - Одна заковыка: отвечать придется тебе.
   - Это уж точно, - грустно кивнула помрачневшая Лариса.
   - К Джулие, конечно, можно съездить, - без особой настойчивости в голосе заявил Ивнев. - Только это обойдется в копеечку?..
   - Да при чем тут деньги?! - взбеленилась Вероника. - Да я за Сергея Александровича готова отдать не только этот дворец, но и трест "ОЧИСТКА" впридачу...
   - А вот это ты зря, дорогуша! - обернулась к ней Лариса. - Трест был организован и финансируется с разрешения "НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ" и только ТАМ, - Лариса по привычке ткнула пальчиком в Небо, - только ТАМ могут распоряжаться его судьбой.
   - Успокойтесь, девочки! - миролюбиво обратился к ним Ивнев. - если Вероника считает, что необходимо съездить к Джулие, следовательно, так и надо поступить. А с деньгами разберемся...
   - Может, и ты с нами? - обернулась ко мне Лариса.
   - Я бы с радостью, да "Руцкого" с "Лаховой" обещал накормить плотвичками.
   - Какого еще Руцкого? - недоуменно уставилась на меня Лариса.
   - Да коты это... дикие... Как только я к озеру и они тут же...
   - Ну, если коты, да еще дикие, тогда корми, - великодушно согласилась она. - На этот раз они с Вероникой сели в "ОМЕГУ" и машина скрылась за густым орешником.
   ... Домой девушки вернулись лишь через сутки и вывалили на стол кипу газет и журналов. Я взял в руки то, что было сверху. А верхней оказалась газета "Московский литератор". В ней сообщалось:
   "Первого июля с.г. в Большом Зале Дома литераторов, под председательством Владимира Бояринова состоялся творческий вечер известных певцов, музыкантов и поэтов столицы. Но случилось так, что в центре внимания публики оказались лишь два человека... Первой, в сопровождении двух гармонистов и бубна, выступала известная певица Елена КАЦ. Она исполняла:
   Песни о крепостной доле.
   Антиклерикальные песни.
   Песни о неволе и каторге.
   Ямщицкие и бурлацкие песни.
   Песни фабрично-заводских рабочих.
   Частушки.
   И все время зал содрогался от аплодисментов. Временами в зале возникала неведомая доселе напряженность: женщины начинали истерически хихикать, а некоторые поэты конвульсивно подергиваться и беззастенчиво прижиматься к поэтессам... При этом было замечено, что даже незнакомые доселе "апрелевцы" и краснокоричневые готовы были облобызаться. Порой девушки закатывали к потолку глаза и тогда в зале раздавалось дружное "о-о-х!" Особо сильные припадки влюбленности были замечены в моменты, когда Елена Кац как бы нечаянно взмахивала ручкой и на ее пальце начинал сверкать загадочный ПЕРСТЕНЬ...
   В конце первого акта на сцене неожиданно появился известный перевертыш Гангнус. Он был в белых брюках в синюю полосочку, в красном пиджаке. С огромным букетом сирени в подсыхающих руках. Он пал перед певицей на колени и обслюнявил ее зеленую туфельку... И публика вознегодовала. В зале начали раздаваться нецензурные выкрики... Но громче всех звучало: "Опять примазывается к вечности!" "Гоните страуса!", "Ату его, ату!.." Гангнус вскочил и пересохшими губами потянулся к щеке певицы... И вдруг произошло загадочное: на сцене неведомо откуда возник молодой человек похожий на Сергея Есенина...
   "Сережа!" - залепетала одна из поэтесс.
   "Наверняка двойник!" - перебил ее рядом сидящий драматург.
   "Говорят, что снимается в кинофильме о Есенине... Значит, актер!" - вразумил их рядом сидящий критик.
   Человек, похожий на Есенина, подошел к певице... Они улыбнулись... И тут... с левой стороны зала на сцену вскочили три молодца - известный нефтемагнат Григорий Кротов и два его охранника. Гриша не стал оригинальничать, он как и Гангнус, пал на колени и протянул певице ворох ценных бумаг и завопил: "Здесь акции на два месторождения и на три нефтеперерабатывающих завода... Забери! - протянул он девушке документы. - Забери! Только вернись". Но Леночка Кац даже ответить не успела: человек, похожий на Есенина, неуловимым движением холеной руки, словно подрезал незваного гостя и он с грохотом слетел со сцены... Следом поспешили охранники
   Свидетелями произошедшего были:
   Леонид Вьюнник
   Александр Волобуев
   Елена Муссалитина
   Михаил Дьячковский
   Валентин Сорокин
  
   Далее в газетах и журналах сообщалось, что Елена Кац и человек, похожий на Есенина, выступали: в Доме культуры "Новатор"; во дворце завода "Серп и молот"; в Доме культуры "Каучук".
   В журнале представителей второй древнейшей профессии отмечалось, что "пятого июля с.г. в Центральном Доме журналиста с успехом выступали Елена Кац и неведомый актер, читавший стихи Есенина. В конце вечера в пивном зале нашего заведения актер о чем-то поспорил с известным правозащитником Сприставкиным. Спор закончился не в пользу последнего... Сприставкин вынужден был ретироваться с фингалом под глазом".
   Из-под вороха газет Рюрик Ивнев вытащил слегка помятый и, видимо, побывавший под дождем журнал и неторопливо начал читать:
   "МОСКВА". Июль. 2002. И далее рукой Есенина: "Обязательно передать в "НЕБЕСНУЮ КАНЦЕЛЯРИЮ".
   - Что он хотел "передать", Рюрик Александрович? - обратился я к поэту.
   - Да вот "ГУСТАВ И КАТЕРИНА". Повесть о "Разделенной любви", автор ВЕНИАМИН ДОДИН. Родился в 1924 году в Москве. С 1940 по 1954 год находился в тюрьмах, лагерях и ссылках. Автор двадцати шести книг. С 1991 года живет в Израиле.
   - Наверняка что-нибудь интересное? - встрепенулся я. - Есенин - аккуратный человек и просто так не станет марать журнал.
   - А вот это мы сейчас посмотрим, деточка. - Рюрик Александрович начал листать журнал и на 82 стр. прочел:
   Ну, и ночь! Что за ночь!
   Чорт бы взял эту ночь
   С... адским холодом...
   И далее:
   КОЛОКОЛА ЗВОНЯТ НЕ ПЕРЕСТАВАЯ
   МОНОЛОГ КАРЛА
  
   Долгие разговоры с внуком Маннергейма потекли по неожиданному для меня руслу. Этот человек видел историю с другой стороны! Я не стал переписывать его монологи от третьего лица - просто уступаю ему роль автора-рассказчика в некоторых главах.
  
   Абсолютно все можно было предполагать, пытаясь отыскать ПЕРВООСНОВУ ЛЮТОЙ НЕНАВИСТИ ГИТЛЕРА К ЕВРЕЯМ, сдобренную все теми же витгенштейнами, троцкими и компанией. Все абсолютно.
   Только вспомним прежде: на все тот же риторико-сакраментальный вопрос О ПРИЧИНАХ СМЕРТНОГО ПРИГОВОРА ВЫНЕСЕННОГО ЕВРЕЯМ. Гитлер ответил, "что это реакция на их чудовищные преступления перед украинским колонистским крестьянством, на жизнь которого они посягнули..."
   Скорее всего, смею думать, он имел в виду не "украинское колонистское крестьянство", а лишь собственно меннонитов-фермеров немецко-голландского происхождения. Так или иначе, но страшная судьба этих тружеников "от Бога" потрясла и ужаснула Гитлера.
  
   То, что евреи-комиссары творили с остатками деникинских формирований, предполагаю, мало его интересовало. Как, впрочем, и "методы", которыми пользовались комиссары-евреи в показательных бойнях в Крыму. Хотя, конечно, это не могло не возбудить ненависти в любом солдатском сердце. Но казнившие Украину землячки, куны, якиры, беры, гамарники и их соплеменники подняли руку на немецкого колониста-хлебороба - на меннонита! На горстку святых тружеников, по традиции, неукоснительно соблюдаемой вот уже пятое столетие по возникновении их вероучения, не могущих держать в руках оружия даже для спасения собственной жизни и жизни близких!
   А было так. 29 декабря 1914 года офицер австрийской армии Мартин Тринкман оказался в русском плену. Пилот и авиамеханик, он за две недели до этого печального происшествия переброшен был в Галицию, вылетел на разведку, потерпел аварию и побился крепко. Чудом остался жив. Отправлен был после полевого лазарета в госпиталь при лагере военнопленных в Киеве, где потерял руку. Он провалялся до августа 1915-го по клиникам. Сбежал. Только не к далекому фронту, а в Закавказье. Там, возле Елисаветполя, столицы одноименной губернии, в голландско-немецкой колонии фермерствовали его родичи Пальмер-Туммы, Иоганн и Берта, брат и сестра. Мальчиком, с родителями он дважды гостил у них. Здесь Мартин понемногу оправился от угнетавшего его состояния увечности. Начал помогать хозяевам. Заулыбался. Но вскоре был выдан и арестован. Его отправили в лагерь под Житомир, но долго не держали. И, как инвалида, передали для использования на сельхозработах нойборнскому колонисту Юлиусу Кринке. У гостеприимных хлеборобов проработал Мартин несколько месяцев. И мир вновь воцарился в его страдающей душе. Мало того, пришла любовь. Только коротким было счастье: распоряжением командования все немецкие и голландские колонисты, фронтовой повинности не несущие, обязаны были нести повинность обозную. Каждой семье нужно было направить в распоряжение интендантства грузовой полок - фуру с парой лошадей - и с ними одного члена семьи - возчика. Мартин видел, как тяжко переживала хозяйка, да и сам Юлиус, когда оказалось, что отправиться с обозом должен старший сын - 14 летний Отто, надежда и любимец родителей. Считая, что он - однорукий - лишний едок в приютившей его семье, Мартин предложил себя в качестве сопровождающего мальчишки. Отец и мать Отто воспряли духом. Договорились с военным комендантом. И судьба пленника на время была решена. Собрались быстро. Сын попрощался с родителями. Мартин - с невестой, старшей сестрой Отто Мартой. Сбились в обозную роту - из Нойборна уходило неведомо куда еще с полсотни фур с конями и возчиками-колонистами. Понемногу успокоился и Юлиус: будет кому приглядеть за конями, да и за чересчур шустрым наследником. Удивительно, но русский комендант отпускает солдата вражеской армии, немца, пусть австрийского, с немецким мальчишкой под честное слово немца-колониста. А сам этот колонист уверен: немецкий военнопленный - бесхитростный, смелый, сильный и... ясноглазый - сохранит и спасет его старшего сына на неведомых и страшных военных дорогах...
   В путь отправились в середине сентября 1916 года. Через год где-то случилась заваруха - переворот. Потом пришли на Украину германцы. Только добраться до них, до своих, было невозможно из Закавказья, где носило в ту пору их обоз. Тут началась новая война - гражданская. Теперь смерть ходила не где-то там, далеко, на фронте, а рядом, вдоль дорог, по которым они двигались.
   В конце 1919-го красные отбили у белых Чернигов, Харьков, Полтаву, Киев и установили на Украине новый режим. Обоз, с которым шли Отто и Мартин, направлен был властью в Большой Токмак. Степными дорогами - шляхами - двинулись они в глубь благодатной земли днепровского левобережья, по благословенной, житной и сытной Таврии к центру расположения богатейших на свете менонитских колоний. Радоваться надо было... Но чем ближе подходили наши "путешественники" к этому российскому Эльдорадо, тем тяжелее, тем мрачнее становилось у них на душе. Первая на пути колония Геленфельд, славная своими "Золотыми фламандскими" пшеницами, охвачена была огнем. Горело все - дома колонистов, риги, овины, клуни, хлева, конюшни, птичники, свинарники, коптильни... Из огненных вихрей неслись душераздирающие вопли заживо сжигаемых людей... Они пытались вырваться из пожарища, выломиться из припертых кольями дверей, выбраться из прихваченных слегами окон, выбросить детей из пылавших чердаков... Тщетно! Пулеметным огнем с тачанок расстреливали всех, пытавшихся спастись... Загоняли назад - в пламя... Обозников, что кинулись помочь горящим выбраться из огня, свинцовыми очередями скосили тут же, перед изгородями...
   Обоз, состоявший из полусотни фур, красноармейцы согнали со шляха. Стреляя вверх, заставили обогнуть ярко горевшую колонию. И задержали. А уже к рассвету, когда огонь сошел и крики утихли, обыскали, будто в поисках оружия. Еду отобрали всю, хотя обозники видели горы мешков с зерном и снедью, награбленные перед экзекуцией. Потом проверили документы. Комендант проставил на них печать мелитопольской чрезвычайки и подпись: "Моисей Райхман"... Что же, Райхман так Райхман. Всякое может нынче быть в ЧОНах - частях особого назначения...
   Обозу приказали двигаться дальше.
   И они пошли, сперва вдоль железной дороги Бердянск - Большой Токмак. Видели издали, как горели менонитские же колонии Вальдхайм, а потом и Гальбштадт. Везде было одно и то же: сжигали дома и службы. И в них жгли загнанных туда людей. Из этих двух колоний в сторону обоза бежало несколько мальчишек. Ночью они подошли, крадучись, к кострам, разожженным фурщиками. Рассказали, что творили с ними ЧОНовские бандиты. Проговорились: управляли казнью и разбоем коменданты-жидки. Из местных, "с Бердянска", один - Генькин Илья. Другой чужак, "с Минска", - Блюменталь. Тоже Илья... Быть и такое может... Блюменталь так Блюменталь. Генькин так Генькин... Одно название - каты!..
   К Большому Токмаку - цели их движения - фурщиков не допустили. Прогнали, сопроводив несколькими ЧОНовцами на тачанках, с южной стороны железной дороги из Верхнего Токмака на Мелитополь, до Молочни. В Молочне, тоже колонии меннонитов, но еще не сожженной, обозников снова обыскали. Отобрали свеклу, что накопали они ночами на брошенных плантациях. Проверили и отметили документы. И здесь злодействовала шайка из Мелитополя. Хозяйничал в колонии комендант... Илья Гликман... Снова Илья! Дались они им. И опять: Илья так Илья...
   При них, еще не отправив обоз, Гликман отдал команду сгонять мужиков. Отто, Мартин, обозники видели, как из домов ЧОНовские командиры стали выбрасывать мужчин и мальчишек. Колонистов били на ходу арапниками. Требовали что-то. Потом с боем загоняли в овины... Из стоявшего над улицами отчаянного крика с матерщиной обозники поняли одно: колонистов-мужчин пытаются силой мобилизовать в армию. Отсюда ругань, угрозы, битье всех подряд прикладами, стрельба - пока еще поверх голов... Однако когда обоз отошел с версту, в ночной темени сразу, во всех концах колонии, загорелись дома... И все тот же страшный вопль множества людей донесся до фурщиков...
   Обоз двигался дальше.
  
   - Загадка какая-то? - задумался Ивнев. - На 86 стр. опять строки из "СТРАНЫ НЕГОДЯЕВ":
   Я знаю, что ты еврей,
   И фамилия твоя Лейбман...
  
   ...На север обозников не пустили. Там, за сожженным Гальбштатом, вот уже месяц продолжалась массовая мобилизационная армейская облава на колонистов и украинских крестьян. Они обогнули горевший Тигернвайде, прошли вблизи пепелища Нейкирха. Здесь их опять окружили. Снова обыскали. Проверили документы. И надо же: подпись нейкирхского комиссара подтвердила уже закравшееся у обозников подозрение. "Шмуэль Гильман"! Еврей? Снова еврей?! Но это было еще не все: налетели ЧОНовцы из спаленного ими несчастного Тигернвейде. И, как заведено у бандитов, повальный обыск с грабежом. "Документы!" И снова... "Макс Эйхенбаум"...
  
   В начале марта, совершив огромный круг по левобережью, Мартин и Отто с остатками обоза возвратились в Бердянск. На указанную им дорогу к дому - в Одессу - добрались они только в феврале 1920 года, когда из города ушли войска Деникина. Как добрались - это, говорили впоследствии, не для слабонервных... И только вышли они в степь, увидели - снова, теперь уже на Одессщине, - как все те же чекисты или те же ЧОНовцы жгли голландские и немецкие колонии! Горели поселки Люстдорф и Либенталь... А после, когда они обогнули лиман, видны были пожары Лихтенталя, Кульма и Лейпцига... Зачем это делалось? Из-за чего так жестоко казнили красные власти этих ни к каким партиям, движениям и компаниям никогда не принадлежавших тружеников? И почему лишь только огнем, лишь пожарами, лишь сжигая людей живьем?..
   Был слух: наказывали за то, что прятали у себя на хуторах бежавших от красных деникенцев. "Офицеров", конечно. Но даже если это было правдой - не гнать же колонистам, которых приютила когда-то Россия, голодных, мерзнущих, бездомных русских солдат - и тех же офицеров - на улицу, как собак! Их, сирых, по всем человеческим законам, сперва следовало напоить и накормить... Да ведь это - по человеческим... Не по большевистским... "Не по жидовским..." Вот когда впервые услыхали Отто и Мартин прямое обвинение в адрес евреев. Всех без исключения! Потому как и здесь, у Одессы, - как, впрочем, и в самом этом городе, - повсюду зверствовала еврейская комиссарщина! Вот Либенталь и Люстдорф горят, а вокруг - чекистский шабаш: оцепенения, облавы, отстрел бегущих. И, как везде, проверка документов. И снова: "Либерман" - комиссар Люстдорфа, "Минц" - комиссар Либенталя, "Куперман" - комиссар Кульма, этот везде поспевал назвать себя, раздувался спесью, ставя свою подпись на всякой бумаге...
  
   На что рассчитывали исполнители и организаторы сожжения колонистов? Чем руководствовался Троцкий, паясничая на тормозной площадке бронепоезда и натравливая внимавшие ему толпы на уничтожение меннонитов - "этих врагов мировой р-революции!"? Ведь именно в Таврии и под Одессой обозники не раз понуждались выслушивать опостылевший бред этого злобствующего болтуна - "балалаечника", как его величали, - на нескончаемых камланиях. Или надежда у них у всех была на отсутствие памяти у народа? Или уверены были: колонисты, буквально понимающие и исполняющие заповеди, - потому люди порядочные - никогда не напомнят палачам об их преступлении. В том числе ритуальном?
   (Скорее всего... Только "Закон Возмездия" - "он всегда Закон!", как говаривал мой опекун Иван Степанович Панкратов, профессионально разбиравшийся как в Законе, так и, в особенности, в Возмездии.)
  
   - На 88 стр. опять две строки, - нашептывал Ивнев:
   Чорт бы взял этого мерзавца Номаха
   И всю эту банду повстанцев...
  
   "...Фриденталь обходили поздним вечером. Попали туда по воле каких-то идиотов, гонявших обоз с одного шляха на другой... Была тишина начинавшейся ночи. Звезды горели ярко. И воздух был напоен приближающейся весной...
   Колония, разбросанная хуторами-фольварками по степным балкам, спала. Или это только казалось нам? Молчали собаки. Обычный в это время ветер утих. Мир царил на земле. И вдруг тишина взорвалась непередаваемо звонким женским криком... И в крике этом была боль смерти...
   Тотчас прозвучали выстрелы - сперва одиночные, потом залпами. Застрекотали пулеметы... И несколько огненных смерчей поднялось сразу в четырех или в пяти фольварках... Только тогда огнем, поднявшимся будто до неба, высветилась масса войск, обложивших поселение... Однако здесь случилось не как у меннонитов, а как у тех, кто владел оружием: пулеметы заработали и от домиков на хуторах... Голландцы защищались..."
  
   Когда через трое суток огонь сник сам собою, жрать ему было уже нечего - обоз выпустили из оцепления. Мартин еще подумал: им бы нас расстрелять, свидетелей... Ничего подобного! Они не сомневались в своей правоте, не считали содеянное преступным, были уверены: никто никогда не вспомнит о сожженных хуторах и сгоревших людях. Никто никогда!..
   По пути домой - в Жмеринке, Виннице и Бердичеве (в Вапнярке их неожиданно погрузили на платформы воинского эшелона) - они видели, что творили на пристанционных площадках китайские "интернационалисты", возглавляемые бандой комиссаров Ионы Якира... Кровь стыла от их ослепляющего воображение профессионализма мясников. Только кровь у Мартина и Отто никак не остывала от профессионализма комиссаров во Фридентале - Хаима Шульмана и Моисея Гельмана, оставивших и свои фамилии в "Обвинительном заключении", в которое по мере движения обоза к дому превратились "бумаги" наших путешественников...
   В конце мая 1920 года они наконец добрались до своего Нойборна.
  
   Мы склонились над журналом и в текст вчитывались вместе. На 89 стр. опять наткнулись на Стихи Есенина:
   Слушай, Номах! Оставь это дело.
   Они за тебя по-настоящему взялись.
   Как бы не на столбе
   Очутилось твое тело...
  
   ...Налеты продолжались и после возвращения Отто и Мартина. Угнетала настойчивая повторяемость повальных грабежей. Являлись ночами. Лихорадочно, по-собачьи грызясь между собою, перетряхивали, перещупывали барахло. Рассыпали, пересыпая и проглядывая, зерно из ларей: искали ценности. Резали скотину и скопом копались в кишках - искали золото и камни. Ели свежесваренную колбасу. Пили молоко. Пеняли на эпоху - разрушительницу древних традиций. Благодарили. И по-тихому приглашали стариков хозяев "проехаться с ними - тут, недалеко". Приглашали без угроз и гвалта. Старики обреченно молчали. Молчали и молодые - жизнь не научила их громким излияниям чувств. Тем более что после происходивших полугодом прежде событий в Нойборне грех было жаловаться: тогда ЧОНовцы - тоже под командой евреев-комиссаров - врывались на фольварки. Хозяев - наземь. Дочиста выметали все съестное и молодую скотину. А если кто возмущался - били. Насиловали женщин. И убивали тут же, если кто сопротивлялся...
   Нынче все было не так - без боя, насилий и стрельбы. Тихо. Тихо разговаривали. Тихо уводили. Куда? Недалеко. В Гутенский лес, что вблизи одноименной колонии Старая Гута. Там старики, не торопясь, рыли себе могилы. Активисты, маясь, жгли костерки, если дело было к ночи. Ночи, по весеннему времени, были еще холодноваты. Беседовали мирно о мирских делах. Когда ямы поспевали, они, по-быстрому взвинтясь, стариков забивали все теми же ломами. Огнестрельного оружия у них не было. Возвратившись в Нойборн, они аккуратно сообщали родственникам казненных, что сдали их этапному конвою ЧОНа. Родственники делали вид, что верили. Верили истинно в то, что час возмездия грянет.
   Правду об убийствах в Гутенском лесу узнали в Нойборне от девочек-колонисток из Старой Гуты. Они по лесным вырубкам собирали хворост для топки. И видели, что творят местечковые с нойборнскими и из других колоний стариками. И что главные из катов - ихний активист Самуил Харбаш и Исай Шойхет. А командует ими Берка Штилерман - комиссар их Красностава. И еще Зенцер Аба. Старшая девочка Мелитта Адлерберг их знала - видела не раз, когда к бабушке бегала в Нойборн...
   Нойборн, как и Старую и Новую Гуты, не жгли. Молодых колонистов в армию не брали. Скопом их не расстреливали. И Мартин, понавидавшись творимого большевиками в Таврии и у Одессы, решил: не власти на Украине бесчинствуют, но "сорвавшиеся с вековечной цепи евреи творят месть над народами"! И что вот этого вот разбоя он им не спустит. Как никогда не простит им сотворенного с меннонитами-немцами. Все ж таки еврейские фамилии в дорожных его бумагах и евреи, что окружали Нойборн и время от времени заходили к ним и творили суд и расправу над безвинными людьми, "достали" этого бесхитростного человека с глазами всех святых! А ведь совсем недавно он с гордостью вспоминал, как по-дружески, по-доброму к евреям отнеслись его земляки и он сам - австриец, и германские солдаты, наступавшие в первые годы войны через галицийские и волынские еврейские местечки. Или, по рассказам самих же евреев, как они с немцами по-товарищески относились друг к другу, даже дружили между собой, когда германская оккупационная армия стояла в 1918 году на Украине. Они сами рассказывали: в тот год немцы спасли от свирепствующего голода и страшного тифа тысячи еврейских семей!..
   И вот теперь, после большевистского переворота 1917 года и после гибели России, евреи, "как взбесившиеся звери, набросились скопом на беззащитных, да еще и ни в чем не повинных колонистов!". Старики из русин пытались объяснить совершенно непонятную им жестокость евреев "изначальной... подлостью их иудской натуры"! "По их же писанию, - говорили русины, - известно, с какой изощренностью вырезали они в библейские времена жителей захваченных ими городов, с каким остервенением разрушали их, как до последнего младенца вырубали население соседних провинций!.." "... И только когда на них находилась сила, когда и их резали победители, они становились тихими. И мирно жили среди других народов. Но только лишь под страхом Большой Дубины и под угрозой расправы! Именно так существовали они тысячи лет. А теперь, за немецкие же деньги разрушив Россию и захватив власть, они снова, как в древности, распоясались..." И "они еще понатворят дел, если за них как следует не возьмутся и не отобьют охоту грешить..."
  
   Когда мы дошли до главы "Пепел на наши головы", я невольно спросил:
   - Рюрик Александрович, что должен почувствовать нормальный человек, ознакомившись со всем этим? - Поэт вытащил ментоловую сигарету, нахмурился и молвил:
   - Сначала сходить в баню, хорошенько вымыться, а потом напиться до такого состояния, чтоб в глазах загорелись звезды...
   - Какие звезды, Рюрик Александрович?
   - Которые погасли от стыда за нелюдей...
  
   ПЕПЕЛ НА НАШИ ГОЛОВЫ
  
   Лет пятнадцать назад, когда докторствовал я в Стэнфорде, в библиотеке Гуверовского института представили меня... Марку Осипычу Рейзену! Для меня было это потрясением - встретить человека, четверть века общавшегося с бабушкой!.. Но я - не о том. Скажи-ка, чем занимался там прима-бас Большого театра, любимец Сталина - и им обласканный Великий Маэстро? Не угадаешь! Четыре занятых им столика ломились под советской "статистикой", справочной зарубежной макулатурой, периодикой аж с "первых дней октября". Что далекий от политики певец - в "окнах" меж концертами - искал в той зловонной куче? Оказывается: "по просьбе невыездных друзей" кропал он... сведения о евреях "в революции, в становлении советской власти, в войне". С десяток толстых тетрадей испещрены были их фамилиями именами. И он, как рассказывали мне, человек предельно спокойный, не сдерживал эмоций гордости "за свой маленький великий народ, сумевший, - сказал, - захватить штурвал гигантского российского судна!". Не поняв при том, что для захвативших штурвал тот был штурвалом "Титаника". Его усилия должны были доказать: русская революция на самом деле была сугубо еврейской. Что евреями была она задумана. Евреями совершена. На евреях держится. Забыл, что принесла она русским...
  
   - Страшно и странно все это, Рюрик Александрович. Загадка да и только. Вот опять стихи:
   Я говорил, что его нужно было
   Прикончить, и дело с концом.
   Тогда б ни одно рыло
   Не знало,
   Кто справился с Мертвецом...
   И вот - архивы. Для примера - только про "героев-пограничников".
   С каких начнем? Да по алфавиту пока - с архангельских. Только прежде чем документы смотреть, подивимся, на что нашего ума хватило и ментальности опять же. Хватило, чтобы подчистить и вычистить учебники истории. А сами архивы на крепкие-прекрепкие замочища замкнуть и до победы мировой революции не отпирать!
   По мне, лучше бы того не случилось - такое там открывальщики увидели! А увидели они великое множество на скорую руку - неряшливо потому - сшитых в "дела" решений губернских "троек", из ленинцев пока еще состоявших, - Ленин еще жил или только-только помер. И что же в решениях? А вот что: время - декабрь 1919-го. Место действия - Архангельская губерния. Герой повествования - Кацнельсон Залман Борухович, начальник Северного пограничного округа, председатель губернского ЧК и той самой "тройки", "судебного" органа, где все абсолютно решает ее председатель!
   Члены той "тройки" - доверенные члены коллегии ЧК, долженствующие в нашем случае демонстрировать коллегиальность: Виленчик Вили Моисеевич и Норинский (Гробман) Нохем Осипович. Результаты - за полтора года "работы" "тройки" - 25 400 смертных приговоров с "немедленным исполнением". Без "тройки" Кацнельсоном расстреляно более 34 200 свезенных из концлагерей Холмогор, Архангельска, Пертоминска, Плясецка, Ельнинка русских солдат, офицеров, генералов и адмиралов. Помянутые концлагеря организованы 9 декабря 1919 года. Организованы задолго до Соловков и ГУЛАГа.
   Следующий архив - Петроградская губерния (идем по перечню, о котором ниже). Время - январь 1921 - июль 1922 года. Петроград. Герой - Межеричер Исаак Семенович, начальник Северо-Западного пограничного округа, заместитель председателя губернского ЧК, председатель "тройки". Члены "тройки" - Крейг Пинхас Соломонович и Минц Николай (Евзер) Григорьевич (Ерухимович). Результат действий "тройки" - 47 680 смертных приговоров с немедленным исполнением. Сведения по "несудным" расстрелам страшны, но по бумагам расплывчаты.
   Далее - Смоленск. Время - январь 1922 - август 1923 года. Герой - Кацнельсон Борис (Берка) Борухович, начальник Западного пограничного округа, председатель "тройки". Члены "тройки" - Куц Израиль Яковлевич и Кригсман Моисей Львович. Результат действий "тройки" - 22 734 смертных приговора с немедленным исполнением. О "несудных" казнях сведений нет. Но в ГАОР есть копия донесения заместителя Б. Б. Кацнельсона С. Возницына о расстрелах "белополяков и их пособников из граждан РСФСР". Число - 8674. Однако в донесении говорится: "... в дополнении к нашим NN от..." Домысливать нет необходимости.
   Баку. Время - март 1921 - январь 1924 года. Герой - Гуревич Владимир (Вольф) Яковлевич, начальник Закавказского пограничного округа, председатель Закавказского ЧК, председатель "тройки". Члены "тройки" - Багиров Мир Джафар и Гнесин Павел Гаврилович (Моисеевич). Результат - 67 452 смертных приговора с немедленным исполнением. "Несудно" расстреляно "более 44 600...".
   Ташкент. Время - август 1925 - май 1926 года. Герой - Кацнельсон Израиль Борухович, начальник Туркестанского пограничного округа, председатель ТурЧК, председатель "тройки". Члены "тройки" - Егоров Василий Петрович (и слава Богу!) и Мирзоев Илья Давидович. Результат работы - 77 420 смертных приговоров с немедленным исполнением. (Это за девять-то месяцев! Хотя, конечно, принципы построения схем производительности труда на ниве расстрелов мне недоступны.) О "несудных" убийствах: в бумагах аппарата ЧК их тьма. Сальдо мне попросту не дали сделать - заторопили.
   Далее. Благовещенск. Время - март 1923 - март 1925 года. Герой, герой... Гуревич Илья Яковлевич, начальник Забайкальского пограничного округа, председатель Забайкальского ЧК, председатель "тройки". Члены "тройки" - Элькин Моисей Шлемович и Гительман Его (Пинхас) Самуилович. Результат работы - 21 420 смертных приговоров с немедленным исполнением. О "несудных расстрелах" архив молчит. Зато имеется список списанных "посудин" - восемьсот семьдесят наименований или номеров "плавсредств", "угнанных" в "понизовье" с исчерпывающе означенным грузом: "спецконтингент" (так в перечне и коносаментах!). И до "Бакинского этапа" мы осведомлены были о "моде" "загонять народы в трюма и притапливать"! Более того, география "притапливания" тоже "биномом Ньютона" не была: "притапливали" в понизовьях северных и сибирских рек. Но почему-то именно Амур считался чемпионом по этому виду "спорта". Теперь вот - документы в архиве. Не для того, чтобы выгородить своего соплеменника, поясню: туда, в порт Свободный на Зее, притоке Амура, "спецконтингент" шел уже приговоренным режимом к смерти, более того, к определенному ее виду - утоплению. Потому сам процесс убийства "притапливанием" вряд ли можно в качестве самодеятельности приписать нашим героям... Они - исполнители.
   Наконец, Хабаровск. Время - январь 1923 - ноябрь 1924 года. Герой - Мякотенок Илья Харитонович (Хаимович), начальник Дальневосточного пограничного округа, председатель ДальЧК, председатель "тройки". Члены "тройки" - Лиепа Август Петрович и Гликман Хаим Нусинович. Результат - 5214 смертных приговоров и что-то около трех тысяч "бессудников". Мизерность этих цифр - в мизерности же населения Дальнего Востока тех далеких лет: один человек на квадратные полсотни верст тайги и тундры. Общее число казненных пограничниками в начале 20-х годов по всем семи округам не включает рутинных, в оперативном порядке ведшихся, ликвидаций бесчисленных "нарушителей границ", десятками, возможно, сотнями тысяч пытавшихся бежать из совдепии.
   Приведенные цифры нашего еврейского вклада в облагодетельствование россиян одним лишь "пограничным ведомством" - семечки в сравнении с нами же достигнутыми в куда более серьезных ведомствах, в ГУЛАГе например, действовавших на неизмеримо более обширных, чем "пограничная зона", и несравнимо более плотно населенных пространствах нашей родины.
   Но они интересны тем, что также раскрывают повсеместно вошедшее в практику формирования аппаратов подавления кагально-семейное начало - обстоятельство, напрямую вытекающее из нашей традиции!
   Так, в приведенном "пограничном" случае Залман, Берка и Израиль Боруховичи Кацнельсоны - родные братья. Видимо, по случайности они же - братья двоюродные самому начальнику Главного управления погранвойск Российской республики Михаилу (Мордуху) Петровичу (Мордке) Фриновскому (Малкину, обладателю еще шести воровских кликух в блатном мире Юга России). Случайно Исаак Семенович Межеричер и Вольф Яковлевич Гуревич - мужья Брони и Цили, сестер "Фриновского". А Мякотенок - племянник.
  
   - Да..., - почесал я затылок:
   Мой бандитизм особой марки,
   Он осознание, а не профессия...
  
   "Изначальная чистота их убеждений" раскрылась мне, пацану, через неделю после 4 февраля 1939 года, когда вся эта погран-мишпоха отстреляна была козлобоями "автокомбината" по Варсонофьевскому переулку, дом 9/7, - Евзером Натановичем Песаховичем, Моисеем Ильичом Голдовским, Самуилом Григорьевичем Арановичем. А "сам" Михаил Петрович Фриновский - заодно с наркомом Ежовым и моим почти что приятелем Моисеем Фельдманом, комендантом. Тоже евреем.
   Должное отдадим Сталину: высшей пробы юмором обладал вождь народов!
   Шмональщики семейных нор бывшего погранначальства - специалисты, весьма привычные ко всему, - диву давались обнаруженному: обрамленным и выдранным уже из рам тысячам полотен великих художников; собраниям блистательных графиков; невиданной красоты и ценности скульптуре бессмертных ваятелей; редчайшим по содержанию и полноте коллекциям монет, орденов, гемм, камней и, конечно, камней драгоценных.
   29 марта организована была для высшего руководства страны закрытая "Выставка драгметалла и драгкамней, изъятых у преступников". Заняла она восемь из десяти экспозиционных помещений Музея пограничных войск по Большой Бронной. На другой день после посещения ее членами правительства меня завел туда совершенно потерянный (в день расстрела "Миши" мы поставили ему "свечечки" в синагоге по Большому Спасоглинищевскому переулку и в храме Богоявления) Степаныч, зная, кто такой "Фриновский", жалел его, шептал только: "Надо же! Я-то думал, он просто бандюга, а он вором обернулся..."
   ... Залы ломились от литого старого серебра и "медового" золота. А в одном из них мне стало плохо: увидел знакомые ритуальные канделябры - показалось, из дедова дома...
   У меня дыхание перехватило... Я как-то вовсе потерялся... Но успел заметить и нашел силы разглядеть сложенные аккуратными штабельками на металлических столиках слитки золота и платины, "сработанные, - как гласили прислоненные к ним таблички, - из извлеченных у убитых преступников стоматологических протезов...". И несколько рядом расположенных больших стеклянных, как... из-под варенья, круглых банок, до крышек набитых спрессованной массой из... коронок, "мостов" и отдельных "рыжих" зубов...
   Видно, их забыли или не успели разобрать и тоже переплавить.
   Степаныч ничего объяснять не стал. Сам я увиденного не понял. Значимость этих экспонатов дошла до меня аж в 1942 году на Безымянлаге. Тогда, в восточном секторе "тоннелей связи" подземного города под Жигулями, я вновь увидал такие же "стоматологические" изделия. Только не в таре из-под варенья. Ими, как изоляцией, обложены были вскрытые кабели правительственной связи. Охранявшие их чекисты - они же охотники-любители - содрали с них на пули (!) свинцовую оплетку. Заменили ее той самой "стоматологией". Укутали плотно тряпками.
   Но это все техника.
   Главные-то в безымянной истории - доноры этих драгоценностей. А были ими сотни тысяч польских граждан Балтии и Приднестровья, в большинстве своем евреи. Схваченные "освободителями" на "освобожденной" территории после сентября 1939 года. Эшелонами свезенных в Безымянлаг под Куйбышев. Расстрелянные там. Уже мертвецов, подвергли процедуре выламывания протезов.
   К тому времени, пройдя через руки самарских чекистов, большею частью тоже евреев, я своими глазами насмотрелся на все то, что они проделывают с попавшими в лапы к ним одноверцами.
   ... Так будем каяться?
   Вроде бы и "народ Книги" мы. Даже "самый читающий" народ. Только ничего до конца не дочитывающий. Пробавляющийся больше заголовками. И частенько до сути не додумывающий. Ну вот хотя бы превознося сперва до небес, а потом так же эмоционально кляня писанину не раз помянутого Карлом того же Троцкого. А ведь точно: мы так и не вчитались в его бред.
   Меж тем именно он принудил Гитлера выйти к Волге. И он же действительно "горящим факелом, брошенным в германскую пороховую бочку", запалил костер, на котором сгорело еврейство Европы...
  
  
   И последние строки:
   Банды! Банды!
   По всей стране...
  
   Мы до конца дочитали повесть и невольно задумались...
   - И получается, Рюрик Александрович, что между ЖИДАМИ и ЕВРЕЯМИ дистанция ДЕЙСТВИТЕЛЬНО огромного размера. И зря вы на меня когда-то окрысились... И наглядный пример тому честный, мудрый и работящий ЕВРЕЙ Вениамин Додин. Надо быть воистину мужественным человеком, чтобы так прямо и непредвзято написать о своих соплеменниках.
   - Не пойму пока только одного: почему некоторые места в повести Додина Есенин как бы прокомментировал своими стихами? - нахмурился Ивнев. - Какие здесь ассоциации?
   - Скорей всего временные, Рюрик Александрович. С тех пор много воды утекло, а ничего не изменилось. Даже место действия. Страдала и страдает Россия!
   - Тяжко все это! - вздохнул Ивнев и мы разошлись по своим комнатам.

XXX

   Когда в России наступили мухоморно-ублюдочные времена дерьмократии, генерал Власик в отличие от некоторых перевертышей, шкурников и бледных поганок, не стал выбрасывать в сортир партбилет. Памятуя о том, что в сейфе "побывала" Маруся, Николай Николаевич вынул из нагрудного кармана красную книжицу и бережно уложил в новый "саркофаг". Как разведчик, он прекрасно понимал, что в жизни всякое бывает...
   Генерал Власик не принадлежал к высшим эшелонам партийной власти. Его контора в этот период занималась забугорной разведкой. Но он был прекрасно осведомлен о происходящем не только за кремлевскими стенами, но и внутри страны... И генерала, и его сослуживцев все чаще шокировали непредсказуемые выходки "меченого". Но в конторе было не принято обсуждать деяния и поступки Верховного... Служебная и партийная дисциплина была такая, что даже он - генерал - без указки сверху не мог и пылинку стряхнуть со своего кителя. И, когда страна застыла над обрывом, когда поддатый Эльцин в окружении Ростроповича и других жидков пред Белым домом распинался о прелестях дерьмократии, Власик и его сослуживцы с болью и надеждой ожидали команду: ФАС! Но Крючков и Язов от нерешительности и старческого маразма лишь попукали, но приказ о "подметании" улиц и площадей так и не дали...
   Вскоре в конторе началась Варфоломеевская чистка... Наиболее прозорливые начали спасать архисекретные документы и во многом преуспели. Потом некоторые сослуживцы с работы "уходили" сами, некоторых беззастенчиво "подталкивали" и они первыми оказались во главе ведомств, охраняющих новорусских бандитов. Генерала Власика не тронули. За годы "усушок и утрясок" он побывал на многих этажах и наконец возглавил отдел по борьбе с бандитизмом и терроризмом.
   Со временем генерал Власик как бы смирился с потерей СКАРАБЕЯ. Но совесть и теплившаяся где-то под сердцем человеческая порядочность иногда напоминали о произошедшем между ним и Марусей... И происходило это порой в самые неподходящие моменты, когда в предутреннем полусне его по плечу начинала поглаживать любимая женушка. И тогда генерал вскакивал, скрипел зубами и бежал в ванную. Жена участливо спрашивала:
   - Опять кошмары?
   - Да! Будь они неладны... - Николай Николаевич вздыхал и все крепче прижимал к себе любимую Машеньку.
   В последнее время отдел генерала Власика занимался "разработкой" известного бизнесмена, депутата Госдумы, заклятого врага России, вора Сберезовского. Стало известно, что этот крючкогорбый и лысый жидок, на наши кровные денежки, не только вооружал чеченских боевиков, но и приторговывал секретными документами. Но, как оказалось, "взять" его было не просто. "Семья" своих в обиду не давала...
   - Эх! КАМУШЕК бы сюда!.. Да подпустить бы под него одну из наших "курочек", - как-то в сердцах воскликнул генерал Власик.
   - Какой еще камушек? - удивленно посмотрел на него подполковник Сутягин.
   - Было такое чудо-средство! - потер холеными руками генерал, но распространяться о секретах СКАРАБЕЯ не стал. - Сперли... Вот и думай теперь. - В это время секретарша внесла в кабинет подшивки свежих газет и журналов.
   За десятилетия работы в конторе генерал редко когда пропускал утреннюю "пробежку" по нашему и забугорному чтиву. И был приятно удивлен, когда, за чашкой чая, в дерьмократической газетенке "Наше единство" наткнулся на заметку:
   "Вчера в Подмосковном Доме отдыха артистов "Руслан", в сопровождении человека, похожего на Есенина, выступала известная певица Елена Кац. Слушатели были потрясены ее самобытным голосом. Некоторые невольно любовались ПЕРСТНЕМ, сверкавшим на ее пальчике. Неожиданно в зале возникла и накалилась сексуальная атмосфера... Было замечено, что совершенно незнакомые люди не только лобызались друг с другом, но и позволяли себе нечто весьма амурное... Возможно, что это происходило под влиянием Солнечной активности... А возможно, и по другим причинам... Заведующий культмероприятием Г. Скирсанов".
   "Ну, вот... И обозначилась птичка!" - повеселел генерал и нажал на кнопку под столом.
   - Слушаю вас, товарищ генерал! - пролепетала вошедшая секретарша.
   - Подполковника Скрипуна ко мне!
   Когда в кабинете появился рослый, сухопарый и скуластый подполковник, Власик протянул ему газету и приказал:
   - Изучите материал, - небрежно ткнул пальцем в заметку, - и установите круглосуточное наблюдение за этой восходящей звездой.
   - Слушаюсь, товарищ генерал! - Подполковник Скрипун взял газету и вышел из кабинета.
  
   ...Через три дня на стол генерала легла бумага:
   Генералу-майору ВЛАСИКУ Н.Н.

Р А П О Р Т

   Группой в составе: "Костыль", "Пушинка" и "Дрозд" установлено, что Елена Кац и ее "друг", косящий под Есенина, проживают по адресу: Переделкино, ул. Фадеева, 17.
   Седьмого июля вечером они выступали в Московском ресторане "Трутень".
   Восьмого в музыкальной школе в Балашихе.
   Девятого в детсаде в Волоколамске.
   На всех выступлениях их слушали исключительно внимательно.
   Домой они возвращались на машинах организаторов встреч. И как только входили в Переделкинский дом, в любое время и погоду, вокруг его наблюдалась странная сутолока: на крыльце их дома собирались коты и происходили собачьи свадьбы. Над крышей дома вороны совершали эротический танец.
   К этому следует добавить, что за Еленой Кац и ее сожителем наблюдали не только мы. Восьмого за кустами была замечена группа из трех молодых людей в камуфляжной форме. Под утро мы схлестнулись в рукопашной и противники позорно бежали... Как потом выяснилось, это были люди нефтяного магната Григория Кротова. Девятого вечером, как и было Вами предложено, мы незаметно "проникли" в дом для проверки документов. За круглым столом в разнеженных позах застали Елену Кац и ее сожителя, косящего под Есенина. Они вприкуску распивали чаи и хрустели лимонным печеньем советской выпечки.
   Через некоторое время сожитель встал из-за стола, вышел в соседнюю комнату и вернулся с паспортами. Затем взмахнул ручкой... И на некоторое время мы как бы ослепли... Когда протерли глаза, то на столе увидели мурлыкающую Черную Кошечку в белых чулочках и в неприличной позе орущего над нею Рыжего Кота...
   Из этого мы сделали вывод, что над нами было совершено гипнотическое насилие, о чем и доводим до Вашего сведения.
   Ответственный за выполнение задания.

Подполковник Скрипун И.Е.

XXX

   У майора Рябцова было четыре машины: "Волга", "Лада", "Ауди" и грузовая "Газель". Отечественные машины, как и в совковые времена, чаще ремонтировались, чем бегали. Вот и сегодня он хотел "прогуляться" по трассе на "Ладе", но машина закапризничала. Подошел охранник, он же и водитель дядя Миша, склонился над мотором и буркнул:
   Опять придется выставлять зажигание...
   Майор пересел в "Ауди" и выехал на Ленинградское шоссе. Настроение было испорчено. Но виной тому была не халтурно слепленная машина...
   На третий день после свадьбы из обнищавшей Подмосковной деревеньки Чернявки он получил телеграмму:
   "ЗАБОЛЕЛА МАМА. ПРИЕЗЖАЙ. С ПРИВЕТОМ КАТЮХА".
   "Даже под документом не смогла по-людски подписаться!" - возмутился Рябцов. Он основательно загрузился подарками и на "Ауди" поехал в родные края.
   Когда въезжал в Чернявку, под колеса угодила шальная курочка - Рябушка. Из подворотни добротного рубленого дома в расхристанной рубахе с вилами в руках выскочил бывший колхозный завхоз, а ныне удачливый самогонщик лысый Карп Крохин:
   - Разъезжают тут всякие суки! - угрожающе поднял он вилы.
   - Успокойся, Карп Иванович! - Рябцов вышел и вытащил плотный бумажник. Выудил две сотенные: - Надеюсь, достаточно за твою несушку?
   - Ах, это ты, Степушка! - смутился Карп. - Вот уж не думал, что моя хохлатка угодит именно под твои колеса. - Он неуверенно попытался отвести Степанову руку с деньгами. Но Рябцов заметил, что при виде денег, рука соседа дрожит и жаждет...
   - Да ладно, Иванович! Все по-честному - бери... - Карп взял деньги и неожиданно предложил:
   - Будет время, заходи вечерком. Выпьем за упокой души этой Курочки и ею же закусим...
   - Не обещаю, но, возможно, зайду. - Рябцов сел в машину и через пару минут тормознул у родных, покосившихся ворот. Во дворе, на кожушке, в шортах и лифчике загорала Катюха. Рядом, возле плетня, на облупленной табуретке сидела рано поседевшая мать. Степан опустился перед ней на колени и заглянул в потускневшие глаза:
   - Что, мам, плохо?
   - Плохо, сынок! Совсем плохо... Давит под грудью - мочи нет. Уж не помню, когда спокойно спала. - Степан поднялся:
   - Я сейчас, мам... Загоню только машину. - Степан с большим трудом открыл скрипящие ворота, въехал во двор и стал разгружаться. За всем этим осторожно наблюдала Катюха. Когда Степан взялся за очередную коробку, не выдержала:
   - Никак шампанское?
   - Есть, Катюха! Все есть: и выпить, и закусить, и приодеться... На свадьбу не смогли приехать, значит отпразднуем здесь...
   - Какие же торжества без невесты? - с укоризной посмотрела на него мать. - Степан отставил очередную коробку, подошел к маме и взял за руку:
   - Не обижайся! Никак нельзя было... Но в следующий раз обязательно приедем вместе... Главное, чтоб ты поправилась. Таблетки вот привез. И от желудка, и от сердца... - Рябцов бережно взял белую коробочку и положил на колени мамы. Затем стянул с себя рубаху и подошел к калитке. - Пойду в сад, разомнусь малость...
   - Сходи, сынок! Сходи... - Слезящимися глазами посмотрела на него бывшая знатная доярка Наталья Петровна Рябцова и слегка махнула пожелтевшей рукой.
   В саду Степана ожидали две яблоньки и засыхающая груша. Вдоль забора начинала краснеть смородина. Под кустом шиповника нежился быстроглазый котенок. Временами он вскакивал и пытался поймать кузнечика. Степан посмотрел на него и улыбнулся: "Сейчас даже блоху за просто так не поймаешь..."
   Подошла ядреная и пышногрудая Катюха. Присела на траву возле скамейки. Она была сводной сестрой Степана. Из молодых да ранних: в шестнадцать выскочила замуж за белобрысого соседа Володьку. Вскоре он ушел в Армию и сгинул в Чечне... Через год Катюха привела примака из соседней деревни. Парень оказался непьющим и работящим... Но между молодыми вскоре не заладилось...
   - Не мужик, а мякина какая-то! - зло прокомментировала Катюха. - Уж больно любил поспать...
   - Как сейчас на трудовой ниве и в личной жизни? - Степан взял ее за подбородок, правую ладонь положил на выгоревшие завитушки.
   - И пашем, и пляшем, и поливаем на родном огороде... Плюс коза да куры... Все ведь на мне. А в личной жизни полная лобуда... Иногда заходит Пронька - молотобоец...
   - Это тот, что возле колодца живет?
   - Он самый. Вроде бы ничего мужик, да замуж не торопится... Взял бы меня в Клин, Степан? - с надеждой посмотрела на брата.
   - С матерью хоть завтра...
   - Ты же знаешь, что мать не поедет.
   - Вот и ты не торопись. Придет время, возьму... Ладно, пойдем к маме.
   В родную деревеньку Чернявку Степан ехал, как минимум, на три дня. Но уже на следующий день, к вечеру, на его поясе запищал мобильник. Он переговорил с Марусей и засобирался домой:
   - Извини, мама, дела... На электрощитке заискрило... - Он в смущении опустил голову, ссутулился.
   - У тебя что-то неладно, сынок?
   - У меня, мама, все очень даже ладно... А временные неурядицы - они всегда будут. - Степан из кармана вытащил пачку загодя приготовленных денег. - Спрячь, мама, пригодятся... Катюхе по много не давай. Все равно прогуленит...
   - Это уж точно, сынок! И в кого она пошла, такая падкая до мужиков? - всплакнула Наталья Петровна и в печурку засунула плотную пачку сотенных. - Не забывай нас, сынок!
   - Примерно через месяц обязательно заеду и наверняка с Марусей.
  
   ... Майор Рябцов, возможно, впервые в жизни потерял бдительность. Его машина сбавила скорость и вильнула влево... Рядом заскрипел тормозами "Москвич". Из окна показалось бледное лицо водителя:
   - Что, майор, никак рулевое заклинило?
   - Езжайте! Езжайте, - Рябцов махнул рукой и притормозил у обочины. Руки его дрожали: "Да, так недалеко и к праотцам!" - его бросило в пот и он склонился над рулем: "Это надо же додуматься до такого?.. В телевизоре ей обезьяна померещилась..."
  
   А произошло то, что и должно было произойти.
   Перед поездкой в Чернявку Рябцов поздним вечером возвращался домой. ...В это время Маруся опять вспомнила о парапсихологических опытах. Она, как и ранее, разоблачилась до костюма Евы, на ковер постелила махровое полотенце, улеглась и вперила очи в потолок. Постепенно на глаза наплывал розовый туман... Ее слегка зазнобило, зачесались пятки... Она непроизвольно задвигала руками. Перед ее глазами поплыли степи, холмы и перелески. Наконец она оказалась в дремучих джунглях... В полузабытьи, то продиралась сквозь скрученные заросли, то парила над пышной растительностью. Наконец какая-то невидимая сила подхватила ее под локотки и забросила на высоченное дерево... На ветвях, в широком гнезде из папоротника и душистых трав возлежал могучий орангутанг... Он поглаживал живот и призывно причмокивал толстенными губами. Затем когтистым пальцем поманил Марусю... Положил лапу на ее коленку... В глазах Маруси потемнело...
   Когда проморгалась и пришла в себя, то на экране "ящика" увидела орущего, с глазами как бараньи яйца, размахивающего фалдами черного плаща Скиркорова. С губ его слетала похотливая пена... "Интересно, кто же мог включить телевизор?" - мелькнуло в ее сознании. И Маруся не выдержала:
   - Ах ты, бердичевский пацюк! - Она схватила рядом стоящий графин с водой и запустила в экран. В комнате раздался ослепительный треск и наступила тишина... Маруся застонала...
   В этом состоянии и застал ее Рябцов:
   - Да что с тобой, дорогая?
   Маруся покраснела, слегка приподнялась и потянула на себя Степку:
   - Ребеночка хочу! Ребеночка... Девочку или мальчика... А лучше и того и другого сразу...
   Когда после жарких ласк они пришли в себя, Степан все-таки переспросил:
   - Почему ты оказалась на полу?
   - Да потому... - Маруся задумалась, но не стала озадачивать любимого своим "увлечением". И добавила: - Захотелось чего-то новенького и обязательно ребеночка. Есенин пророчил дочурку... Но слова великого поэта пока что не сбываются.
   - Вот съездим на Канары, там и ...
   - Когда это будет?
   - Скоро, милая! Скоро...
  
   ...Рябцова, словно кто-то подтолкнул в бок... Он прислушался и насторожился. Со стороны Москвы надвигался знакомый гул. Вскоре послышался цокот мощных копыт и Степан вышел из машины. На него, словно вихрь, летела ТРОЙКА. С гордо поднятой головой, под красною дугою с валдайским колокольчиком, в белых яблоках, шел могучий коренник. По бокам, с круто выгнутыми шеями, сверкая медью постромков, рвались вперед пристяжные-вороные. Рябцов залюбовался празднично украшенной ТРОЙКОЙ. Когда лошади приблизились, Рябцов увидел, что на козлах в малиновой косоворотке стоит Сергей Есенин. Степан поднял жезл.
   В Золотой Колеснице, под березовыми ветками, в красном платье, со СКАРАБЕЕМ на пальчике сидела Елена Кац.
   - Далеко направляетесь, молодые люди?
   - К Веронике в гости... К "Родничку..."
   "Ну и дела..." - покрутил башкою Рябцов. Взмахнул жезлом и великий поэт отпустил вожжи.

XXX

   Исчезновение Есенина среди обитателей возле "Дусиного родника" вызвало напряженку, домыслы, споры, а порой и незлобивые ссоры. Подогревалось все это тем, что в последнее время над особняком все чаще стал появляться Ворон. С красным пером по левому крылу и с белым по правому, он иногда чуть не с раннего утра вскаркивал над крыльцом, набирал высоту и резко пикировал вниз. Временами он по часу совершал загадочные полеты над "Дусиным родником".
   - До чего же надоедливый! - воскликнул однажды пастух, а заодно и конюх Тихон. - Сейчас я его из двустволки? - посмотрел он в нашу сторону.
   - Ни в коем случае! - всплеснул руками Ивнев. - Ворон - птица вещая... Будем ждать!
   У меня кошачий слух. Я прислушался и как бы нехотя обронил:
   - И наверняка дождемся...
   В лесной чаще все отчетливее слышался гул конских копыт. Мы насторожились...
   ТРОЙКА появилась внезапно. Перед крыльцом всхрапнули взмыленные кони и на землю спрыгнул радостный Есенин.
   - Хоть и незваный гость, но... - распростер он руки и направился к Ивневу. - Виноват! Виноват! И готов хоть на плаху...
   Я уставился на Колесницу. Под березовыми ветками, в нарядном платье, в красных туфельках с кресла приподнялась певица. Есенин круто развернулся, подскочил к девушке, подхватил на руки и бережно приземлил.
   - Знакомтесь! - Есенин поднял правую руку: - Певица Леночка Кац.
   - Да мы уже наслышаны, что она певица, - за всех ответила Лариса. - Только зачем было убегать и скрываться?
   - Э-э, милая девушка! - воскликнул Есенин. - В любви должна быть не только соль, но и романтика.
   - Вот и я так думаю, что "не только..." - Лариса не договорила фразу, подошла к Леночке, взяла ее под руку и они направились в сторону озера. Есенин, Ивнев и я присели на скамейку под двумя березами.
   - Ну и что ты собираешься делать? - Ивнев в упор посмотрел на Есенина. - Великий поэт задумался. И мне сразу стало ясно, что Есенину не очень понравилась попытка Ивнева "залезть в душу".
   - По всем показателям, я, конечно, влип, - миролюбиво ответил Есенин.
   - Влип не ты, а "влепилась" в тебя Вероника... И к вечеру она обязательно пожалует сюда. И что мы ей скажем? Мы понимаем, что у тебя перед нею никаких обязательств нет... И все же... Чисто по человечески получается как-то неловко...
   - Да ты, Миша, будто вчера родился... Вспомни своих Ленинградских Зиночку и Лялечку... Как ты тогда с последней поступил?
   Ивнев положил руку на правое плечо Есенина:
   - Тогда были другие времена и другие нравы... Не забывай и того, что мы здесь появились с определенными целями. И одна из них - это СКАРАБЕЙ... И вот он рядом, на пальчике влюбившейся в тебя певицы. Забираем КАМУШЕК и гора с плеч...
   - Гора с твоих плеч, Миша! А мне каково? Посуди сам, что я ей скажу? Ведь она понятия не имеет, что это за ПЕРСТЕНЬ и кому он принадлежал ранее. В настоящее время он по ПРАВУ и по всем законам логики принадлежит Леночке Кац и никто не сможет это оспорить.
   - Что верно, то верно, - вздохнул Ивнев. - По земным законам принадлежит ей, а по НЕБЕСНЫМ?
   - До НЕБЕСНЫХ, Миша, она еще не доросла.
   - Будешь ждать, когда "дорастет"?
   - Не будем пороть горячку. - Есенин поднялся и ушел в лес.
   Ивнев насупился.
   - Я пойду поработаю, деточка!
   - А я на рыбалку...
   - Вот и ладушки. - Ивнев поднялся и ушел в сторону особняка. Я сходил к озеру, но ни Ларисы, ни Леночки там не оказалось.
   Невдалеке постукивали молотками и тихо переговаривались скульпторы. Возле озера паслась спутанная лошадь. Где-то за лесом покрикивал пастух. Вечерело. И Есенин, и КАМУШЕК были рядом, но настроение сумрачное.
   В семнадцать часов на "Мерсе" к особняку подкатила Вероника.
   В двадцать один час мы собрались в гостиной за празднично накрытым столом. Блюда были в основном рыбные: черная и красная икра, красная рыба, байкальский омуль; всевозможная зелень и разварная картошка. В центре стола бронзовел жареный гусь, красовались сыры и колбасы. Из пития: водка, вино и квас.
   - По какому случаю такое торжество? - обратился Ивнев к Веронике. Но руководительница треста "ОЧИСТКА", то ли не расслышала, то ли пропустила мимо ушей заданный вопрос. Она внимательно оглядела стол и на правах хозяйки подняла рюмку:
   - Дорогой Сергей Александрович! Нет слов, чтоб пересказать наши переживания из-за вашего отсутствия. - При этом Вероника внимательно посмотрела не только на Есенина, но и на певицу. - И нет здравиц, чтоб выразить нашу радость по поводу вашего возвращения. Я поднимаю тост, за то, чтоб Всевышний услышал мой глас и вы никогда не покидали бы наши гостеприимные места. - После этих слов Вероника подошла к поэту и решительно чмокнула его в щеку... Я посмотрел на Леночку и по ее бледному лицу стало ясно, что она почувствовала ауру соперницы, опустила головку и нахмурилась.
   Застолье было молчаливым и недолгим. Первыми из-за стола встали Ивнев и Есенин. Лариса подошла к Леночке и отвела ее в гостевую комнату. Мы с Вероникой вышли на крыльцо. Вскоре к нам подошла Лариса:
   - Надеюсь, что ты не будешь устраивать сцен ревности? - обратилась она к Веронике.
   - Жизнь уже преподносила мне классический треугольник, - с тоскою в глазах посмотрела на нас Вероника. - Кое-чего уже испытала... Но Сергей Александрович и как человек, и как мужчина, - это НЕЧТО!.. После общения с ним я как минимум сутки каждой клеточкой чувствую его "присутствие" в своем теле...
   - А как же она? - кивнула в сторону погасшего окна Лариса. - Как быть? - внимательно посмотрела Веронику.
   - Я готова, КАК И ТЫ, согласиться хоть на "девятиугольник" лишь бы видеть его. Хоть иногда дышать единым с ним воздухом...
   - Ну что ж, тогда есть надежда, что вы не выцарапаете друг дружке глаза.
   - Можешь быть спокойна! - ответила Вероника. И добавила: - Сегодня буду спать в гордом одиночестве.
   - В это время над крыльцом тревожно и предостерегающе закаркал Ворон...
   ...Среди ночи во дворе залаяли сторожевые псы. Раздалась автоматная очередь и щенячий скулеж... Мы с Ларисой вскочили с постели и включили свет. Снаружи раздавались гортанные выкрики и матерщина. Вскоре послышалась четкая команда:
   - Распаковывай "хорька"! - И в тот же момент из-под дверей потянуло сладковатым запахом...
   ...Среди бела дня нас с трудом растормошил пастух Тихон. Рядом суетились люди в белых халатах...
   - Вам крупно повезло! - лениво ронял слова сумрачный и бритый мужик. - Они, видно, хорошо знали "дозу" и не "газанули" лишнего... А может просто оказались порядочными людьми...
   - Порядочные так не поступают! - огрызнулся Тихон. - Перестреляли псов и певичку умыкнули...
   - Зато все живы, - констатировал бритый.
   Мы с трудом поднялись и вошли в столовую. Там, уткнувшись головой в колени Есенина, причитала Вероника:
   - Не виновата я... Не виновата, - хлюпала она носом.
   - Похоже на спектакль, но верится с трудом, - погладил ее по плечу Есенин. Повернулся в сторону Ивнева:
   - Ты-то как?
   - Сейчас главное - очиститься молоком, - глубокомысленно изрек Рюрик Александрович.
   Это мы мигом! - взбодрился Тихон и вскоре вернулся со стаканами и глечиком молока.
  

XXX

   Когда маленько оклемались от отравления, Есенин, Ивнев, Лариса и я вышли на крыльцо.
   - Итак, невезуха продолжается, - обернулся к Ларисе Есенин. - Нас опять кто-то объегорил. Нет Еленки - нет и ПЕРСТНЯ... Что будем делать? - Есенин встрепенулся. - Рябцову и Митрофану мы уже надоели со своими проблемами...
   - Может, посоветоваться с "НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИЕЙ?" - как бы нехотя уронила Лариса.
   - А что? - это мысль! - согласился Ивнев.
   - По мобильному или шифровкой? - переспросила девушка.
   - Тебе этим заниматься, ты и решай, - махнул рукой Есенин.
   Лариса села в "ОМЕГУ". Вскоре над серебристым капотом машины слегка присвистнула пятиметровая струна антенны. Следом со стороны заднего капота раздался легкий щелчок и в Небо взлетел оранжевый шар...
   К нам Лариса вернулась минут через двадцать. Как и в прошлый раз, протянула Есенину усеянный иероглифами плотный блестящий лист... И он прочел:
  
   "НЕБЕСНАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ. ЕСЕНИНУ. ИВНЕВУ. Вас преследуют неудачи потому, что вы мало внимания уделяете в наведении порядка в Подмосковье... Вырубаются реликтовые леса... Некоторые уроды строятся даже на берегах водохранилищ... Закрываются школы и голодают дети... - Есенин тряхнул головой и дочитал лишь концовку: - Красавицы заканчивают работу над "Небесным Ковром". На ковше Большой Медведицы не хватает только СКАРАБЕЯ. Советуем искать в Юго-Западном направлении. С уважением. АВИЦЕННА. Заверил: ГИППОКРАТ".
  
   - Что еще за юмор?! - взвинтился Есенин. - Мы же не Юго-Западный фронт, который сражался с гитлеровцами?.. В этом направлении тысячи верст... И где искать?
   - Успокойся! - положил руку на плечо друга Ивнев. - Дорогие вещи легко не теряются и не достаются... Такова судьба! Будем искать! Нужда заставит, и на карту посмотрим...
   XXX
   Беда не приходит одна. В народе говорят: "Беда за бедою бредут чередою..." И это сразу же подтвердила, как Мегера ворвавшаяся в столовую, разгневанная Вероника:
   - Служащие нашего "ЭКОЛОГОФЕРУЛА" в панике... В большинстве Подмосковных водоемов и водохранилищ зафиксированы возбудители кишечных, чесоточных и чахоточных заболеваний. Наши предприятия не успевают справляться с очисткой... И вся эта мерзость в наши водоемы попадает с полей, лесов и свалок... Как мы ни стараемся, но окрестные фермы, колхозы, совхозы и промышленные предприятия игнорируют наши инструкции и указания. И от фекалий, струящихся из окрестных полей в этом году особенно сильно пострадало Истринское водохранилище. И уже сегодня, господа, мы начинаем пить не родниковую водичку, а коровью и свиную мочу...
   - Успокойся! - тронул ее за локоток Ивнев. - Чай пока не пахнет...
   - Это сегодня! - не унималась Вероника. - А что будет завтра?
   - А чтоб этого "завтра" не наступило, - вмешался в разговор Есенин, - поезжайте в трест "ОЧИСТКА" и садитесь за компьютер... У американцев денег много, а опыт у вас есть... Так что не стесняйтесь...
   - Резонно, - согласилась Вероника и посмотрела в сторону Ларисы. Та согласно кивнула головой, но при этом добавила:
   - Придется испросить разрешения у "НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ".
   - А зачем? - вскинул густые брови Ивнев. - Один раз уже спрашивали и они охотно разрешили бескровную экспроприацию. И за бугром от этого не отощают.
   После ночных треволнений - это было своеобразной разрядкой. Лариса, Вероника и я охотно покинули особняк и на "Мерсе" довольно быстро добрались до места.
   На просторном тесовом крыльце офиса треста "ОЧИСТКА" нас приветствовал высокий и статный молодец в камуфляжной форме. Он галантно приложился к ручке Вероники и о чем-то быстро прошептал ей на ушко... Красавица - вдова улыбнулась и довольно громко ответила:
   - Ничего страшного... Два раза приходил, придет и в третий раз. А там посмотрим. - Вероника пропустила нас вперед и вскоре мы оказались в просторном и светлом зале бухгалтерии треста. Я огляделся. Вдоль стен и посредине помещения стояли громоздкие старинной работы письменные столы. Поблескивали пуленепробиваемые стальные большие и малые сейфы. По углам работали четыре компьютера. Вероника подошла к одному из них, что-то шепнула сотруднице в синем халате и та с милой улыбкой освободила место. Лариса склонилась над клавиатурой умной машины и обернулась к сотрудникам:
   - Извините, товарищи! Но всем вам на некоторое время придется покинуть помещение.
   Служащие переглянулись и посмотрели в сторону Вероники:
   - Это ненадолго, - подтвердила она, и служащие гуськом направились за порог. Следом вышел и я. Возле офиса под липой присел на скамейку. Вскоре с сигареткой в наманикюренных пальцах на крыльце показалась Вероника. Охранник услужливо поднес зажигалку, но она прикуривать не стала. Нетропливо сошла вниз и присела рядом.
   - Как думаешь, получится? - обратилась ко мне.
   - Сколько просила?
   - Три миллиарда зеленью...
   - Думаю, что для Ларисы это не проблема. Вспомни прошлый раз...
   - Да... Грамотная девочка! - Опустила глаза. - Повезло тебе с ней... Как дальше-то?
   - Дальше знают только ТАМ...
   - Загадочно живем?
   - В этом и прелесть. - Я почувствовал, что Вероника хочет спросить о чем-то важном, но не решается. Обадривающе тронул ее за руку. В это время к нам подошел долговязый и сутулый молодой мужчина в плаще и в болотных сапогах. За спиной у него была двустволка. Он смущенно потоптался на месте. Кашлянул. С прищуром посмотрел на Веронику:
   - Даже не знаю, как обратиться?
   - А вы не стесняйтесь... - подбодрила его Вероника. - Вы охотник?
   - Нет! Я хозяин окрестных мест. Лесничий. Два дня назад звонил в это заведение, - кивнул он в сторону офиса.
   - Ну, и... - подбодрила его Вероника.
   - Обещали принять и побеседовать...
   - Я директор треста "ОЧИСТКА". Зовут меня Вероника Вадимовна. Слушаю вас.
   Лесничий прокашлялся и оглянулся по сторонам.
   - Да вы присаживайтесь, - указала на место рядом. Лесничий присел и охрипшим голосом представился:
   - Воробьев Александр Васильевич.
   - Слушаю вас, Александр Васильевич.
   - В лесничестве работаю двадцать шесть лет, но такого беспредела не видал, - лесничий опять закашлялся, вынул из бокового кармана какую-то таблетку и проглотил:
   - А конкретнее? - уставилась на него Вероника.
   - Куда уж конкретнее... В конце февраля браконьеры завалили лося... И я их тут же застукал... Но они лишь похлопали меня по плечу... Посоветовали много не болтать... Преспокойненько уложили на сани тушу и укатили...
   - Могли бы штрафануть или отобрать ружья?
   - Нет такого закона... Не могу!
   - Как это нет?! - возмутилась Вероника.
   - А так... На нет и суда нет, - смутился лесничий. - Законы писаны разоряющими страну демократами... И писаны для себя и себе подобных. И по этим законам я могу лишь пожурить браконьера.
   - Ну, а, если он вторично попался, этот самый браконьер? - не отставала Вероника.
   - И вторично я должен его сначала пожурить и лишь потом сообщить в милицию, но у ментов и своих дел по горло. Сейчас по всему Подмосковью новые русские возводят дворцы и коттеджи... И беззаконно вырубаются целые деляны недозревшей древесины... Мало того, в процессе строительства, в самый неподходящий момент, почти всегда не хватает какого-то бревнышка... А лес рядом... И вот, один срубил... Второй... И получается, что вокруг наблюдаются сплошные порубки. Возьмешь с поличным, а толк какой? Сам я бесправен. И опять же, необходимо составлять акт и заявлять в ту же милицию, а дело это, как я уже говорил, совсем безнадежное... Начали возводить дворцы, а во дворах обязательно скапливаются кучи мусора... И куда его девать?
   - На свалку, - подсказала Вероника.
   - Свалка далеко, а лес, овраг или болото - РЯДОМ! Вот и сваливают. И гробят ПРИРОДУ! И опять я бесправен. Зимой и летом на прудах, озерах, реках и водохранилищах идет беспрерывный браконьерский лов рыбы. Конечно, есть и добросовестные люди, которые покупают лицензии. Но, в основном, - это браконьеры... И если я настиг такового, то в лучшем случае, опять же, могу пожурить или "обилетить".
   - Но это же форменный БЕСПРЕДЕЛ! - воскликнула Вероника. - Мы, как вы знаете, пытаемся спасти ПРИРОДУ Подмосковья, и возводим очистные сооружения. И работаем не без успеха. А вот чем помочь вам, Александр Васильевич, ума не приложу.
   - Да чем тут поможешь? - обреченно махнул рукой лесничий... - Была техника советских времен и та раскопытилась... И теперь ни снегохода, ни мотоцикла, ни лодчонки... - В это время на крыльце офиса показалась Лариса.
   - Ну, как? - устремила на нее взор Вероника.
   - Все в порядке, милая. Твои финансы считай что - неистощимы.
   - Вот и чудненько! - Вероника повернулась к лесничему и положила свою ладошку на его почерневшую руку. - Прикиньте, Александр Васильевич, сколько вам необходимо техники для нормального передвижения по своим угодьям?
   - Да что тут гадать?! - ободрился лесничий. - На зиму нужен снегоход "Буран", на лето мотоцикл "Урал" и добротная лодчонка... Хорошо бы заиметь и прицел ночного видения...
   - А в денежном выражении, Александр Васильевич?
   Лесничий подумал, вздохнул и честно ответил:
   - Цены постоянно меняются, но чувствую, что не менее тридцати штук зелени... - Но Веронику не смутила эта сумма и она заявила:
   - Давайте поступим следующим образом, Александр Васильевич. Вы уточняете цены, пишете заявку и приходите к нам... И мы без всяких проволочек выдаем налом...
   - Произойдет подобное и я обязательно поверю в Бога! - искренне пообещал лесничий.
   - Обязательно произойдет, Александр Васильевич!
   Мы распрощались с лесничим и не сговариваясь посмотрели в чистое и высокое Небо... Со стороны Запада надвигалась хмара...

ХХХ

   После успешной откачки из американского банка "Корпор-Крен" необходимой суммы, вернулись к "Дусиному роднику". Есенин предложил съездить в Боблово.
   - А здесь тебе что не нравится? - нахмурился Ивнев.
   - Все нравится, но хочу навестить цаплю.
   - Предложение поддерживаем! - за всех ответила Лариса.
   Есенин с Вероникой сели в "Мерседес", Ивнев, Лариса и я в "ОМЕГУ". Когда въехали во двор Бобловской усадьбы, из-за забора нас добродушным лаем приветствовала Линда. Поскуливая, она побегала вдоль забора, затем шустро перемахнула через него и легла у ног Есенина. Лизнула коричневый ботинок и уставилась на поэта грустными глазами.
   - Как поживаешь, гулена? - погладил он суку по седеющей гриве.
   "Хорошо поживаю, только нет жениха, и бабушка Зина исчезла..."
   - Что с соседкой? - обернулся ко мне Есенин.
   - Соседушка этой зимой умерла, Сергей Александрович, вот она и грустит...
   - Д-д-да хреновы твои дела, - Есенин присел перед сукой и приподнял левую лапу.
   "Жизнь моя воистину песья... Скучновато одной..."
   - Друзья Сергею Михайловичу обещали подарить породистого кобелька, - улыбнувшись, Есенин посмотрел в мою сторону.
   - Все верно, Сергей Александрович. Обещали подарить щенка от немецкой овчарки. И нам и "соседке" будет веселей.
   В это время, словно из-под земли, в резиновых сапогах, в выгоревшей брезентовой куртке и с мешком травы за плечами, пред нами предстал Анатолий Егорович. Судя по небритой щетине и посеревшим щекам, он был с похмелюги. Подошел к яблоне и с сучка снял косу. Почерневшими пальцами потрогал лезвие. Заискивающе посмотрел в мою сторону:
   - Пора отбивать, Михалыч?
   - Как-нибудь отобью, Анатолий Егорович!
   Старик почесал затылок:
   - Может, выручишь на чекушку?
   Я задумался: "И давать вроде бы нельзя... И мужика жалко..." - На меня с интересом посмотрела Лариса и поэты. Из нагрудного кармана я вытащил кошелек и протянул Егоровичу две десятки... Он молча взял, благодарно кивнул и вышел за ворота.
   Возле стола под вишнями суетилась Полина Евдокимовна. Салфеткой прикрыла хлеб, подошла к нам и пригласила к чаю.
   Есенин подул в блюдце, огляделся по сторонам:
   - А где же наша тонконогая?
   - Улетела птичка, Сергей Александрович... Как только закурлыкали журавли, так и она встала на крыло...
   - Что ж, вольному - воля... И на том спасибо... Не дали птице погибнуть... А ей можно только позавидовать. И неожиданно прочел:
   Клюйте, ангельские птицы;
   Колос - жизненный полет.
   Ароматней медуницы
   Пахнет жней веселых пот.
   Помолчали. Тишину нарушил Ивнев:
   - Мне кажется, что кого-то здесь не хватает. - Мы переглянулись...
   - Если вы имеете ввиду господина Лесина, Рюрик Александрович, то можете не беспокоиться: мать сказала, что он вчера ушел на болото за мухоморами... А их даже викинги в сушеном виде обожали, перед боем, - добавил я.
   - Не заблудился ли? - взглянул на меня Ивнев.
   - А вот это одному Богу ведомо, где он блукает, - ответила Лариса.
   - А Галина Ивановна? Что с ней? - не отставал Ивнев.
   - Приобщает ребятишек к русскому языку, - пришлось отвечать мне. - Умудряется издавать сборнички детских стихотворений...
   Первым из-за стола поднялся Есенин:
   - Хочу посмотреть, как там молодые груши поживают.
   - Беспрерывно "лопочут", - поднялся и я. - Тем более, что с поливом теперь не проблема...
   - Значит, я правильно подсказал, в каком месте ближе всего водичка?
   - Правильно, Сергей Александрович. Только вырыли мы колодец чуть-чуть подальше...
   - Может, посмотрим?
   - Пошли, - согласился я. - Мы подошли и остановились у бетонного кольца колодца. Я включил насос и, из желтого шланга, заструилась родниковая водичка. - Когда рыли и дошли до восьмого кольца, я малость запаниковал...
   - Это почему же?
   - Денег было впритык, Сергей Александрович, вот и... Но на девятом кольце в дом забежал рабочий и радостно сообщил: "Заблестела..." И в бумажке выложил на стол кварцевые кристаллики... При этом добавил: "Такой песок - редкость! Вода будет родниковой..."
   - Что ж, испробуем! - уверенно заявил Есенин. - Приподнял шланг и приятно зажмурился... - Х-о-р-о-ш-а!
   Ночевали мы в Боблово. Утром вернулись в особняк к "Дусиному роднику".
   ХХХ
   Вечером майору Рябцову из Москвы позвонил старый знакомый, почитай что друг, полковник Фесенко:
   "Здравствуй, Степа!"
   - Здравствуй, Егорович!
   "Как поживаешь?"
   - Хорошо живем и тебя ждем...
   "Обязательно буду... Только не завтра... Завтра, дорогой, в сторону охотхозяйства поедут забугорники... Уверен, что на дороге будет порядок... Но я уже привык: если в такие дни на шоссе ты, значит, можно спать спокойно..."
   - Будет сделано, товарищ полковник!
   "Вот и хорошо, Степа! Потом позвоню..."
   ... Выходя из дома, Рябцов прихватил почту. Отъехал от Клина километров двадцать и тормознул на обочине. Извлек из портфеля термос и попил кофе. Развернул газету "Демократический вестник" и сразу же наткнулся на заметку:
   "Тринадцатого июля с.г. на 67 км. от Москвы, невдалеке от Ленинградского шоссе, в кустах был обнаружен обезображенный труп известной певицы Елены Кац. На ней было располосованное платье и отсечен палец левой руки... Это позволяет предполагать, что преступление было совершено с целью грабежа...
   Прощание с покойной состоится пятнадцатого июля в два часа дня в Доме журналиста. Похороны состоятся на Ваганьковском кладбище..."
   "Вот ен-то новость! - Призадумался Рябцов. - А ведь как хорошо она пела и плясала... И кому помешала? Кому сообщить: Веронике или поэтам?"
   ... Вечером Рябцов позвонил Веронике и попросил приехать. Когда запыхавшаяся Вероника переступила через порог, вручил ей газету...
   - А я уже в курсе... В курсе, Степушка! - Она со слезами на глазах посмотрела на Степана, затем на Марусю:
   - Нет! Нет! Я не могу... Как я им сообщу? Они и так меня подозревают... Что мне делать, Степушка?!
   - Ладно, доложу сам, - ответил Рябцов. - У них мобильник есть? - обратился к вдовушке.
   - И не один, - ответила она.
   - Диктуй номер. - Вероника задумалась:
   - Пиши! - взглнула на Степана. - Три, ноль, семь, три, один.
   - Что еще за эквилибристика? - уставился на нее Рябцов.
   - А ты набери и я уверена, что ответят.
   Степан набрал номер и в особняке у "Дусиного родника" Лариса поднесла к уху мобильник. Рябцов вкратце изложил ей печальную весть.
   "Сейчас приедем", - ответила Лариса.
   Минут через двадцать возле офиса "СЕКСОДРОМ. АПОЛЛОН и К0" мы вышли из "ОМЕГИ" и поднялись к Рябцовым. Маруся проводила нас в гостиную. Ивнев сразу же взял в руки "Демократический вестник". К нему подошел Есенин. По очереди мы прочли заметку и опустили очи долу.
   ХХХ
   Лобастый и скуластый, долговязый десятиклассник 139-й средней школы Подмосковного села Русановка Вася Козак с детства строил из фанеры самолетики и мечтал стать летчиком дальней авиации. С врожденной превосходной памятью, он лишь "пробегал" по учебникам, но предметы знал на отлично. Более всего ему нравились математические науки. И преподаватель алгебры и геометрии Андрей Абрамович для решения наиболее трудной задачи к доске чаще всего вызывал Васю. При этом не забывал добавить:
   - Большому кораблю - большое плавание. - И Вася к удовольствию товарищей легко справлялся с трудной задачей...
   Вася легко мог бы окончить школу с золотой медалью. Но это его не прельщало. Не подгоняли и родители. Вася был единственным сыном колхозного счетовода Анны Степановны и шофера Леонида Петровича. Они были зажиточными людьми. Добротный дом на кирпичном фундаменте; корова, гуси, куры, плюс новенькая "Нива"; с элитными сортами яблонь, груш и слив молодой сад - все это вызывало некоторую зависть односельчан. Но все знали, что нажито это честным трудом и Козаков не осуждали.
   После школы родители готовы были отправить Васю в любое учебное заведение лишь бы он ПОСЛЕ остался в родном колхозе. Наиболее веские аргументы выдвигала Анна Степановна:
   - Навсегда уйти от могил своих предков - это грешно! Тем более - такое хозяйство... - разводила она пышными руками и указывала в сторону машины и сада. - На кого все это оставим? И добавляла: - От добра - добра не ищут! Будь хоть Циолковским, но из деревни - никуда!
   Вася внимательно слушал любимую мать, не перечил, мастерил самолетики и потихоньку копил деньги... После десятилетки он мечтал сразу же махнуть в любое летное училище, а там будет видно...
   Корректировку в его судьбу внес Военкомат. Там внимательно изучили его характеристику и аттестат зрелости. Медики прослушали и простучали Васю и дяденька в белом халате задумчиво произнес:
   - Авиацию вы "переросли", молодой человек. Для авиации метр девяносто пять - это многовато... А вот изобретать и строить ракеты и стать пионером Космоса - это в самый раз... Там такие лобастые да головастые очень даже нужны... И по рекомендации Военкомата Василий Козак поступил в Артиллерийское училище. Когда об этом узнали родители, мать побежала в Военкомат. Но там довольно сухо ответили:
   "Мы знаем, что он у вас - единственный сын и в Армии мог бы не служить... Но парень был настойчив и мы не могли отказать!"
   В училище очень быстро убедились в его математических способностях и определили в негласный СПЕЦКЛАСС... Учился Василий хорошо и оправдал надежды преподавателей, и на третьем курсе внес рац. предложение "По определению курса ракет..." Как и все нормальные молодые люди, дважды побывал на губе. В первый раз за самоволку, во второй раз за "... повреждение лица гражданину Оськину, который тащил в подворотню студентку Лебедкину".
   Артиллерийское училище Василий Козак закончил с отличием и в чине лейтенанта был направлен в ракетный дивизион, который располагался под чащобами Клинско-Дмитровской гряды...
   На четвертом году службы невдалеке от Боблово Козаку "... за усовершенствование управления ракетами Р... I" было присвоено внеочередное звание майора. Молодые офицеры это событие обмывали в Клину. И подполковник Оглоблин, взглянув на рядом сидящих четырех сослуживцев, с рюмкой в руке заявил:
   - От всей души поздравляю с внеочередным званием майора Козака! Но... - подполковник Оглоблин склонился над столом и прошептал: - И до нас докатились глухие вести, господа офицеры: грядет сокращение не только на земле, но и под землей... И кто-то из нас вскоре с грустью будет вспоминать свое первое и последнее дежурство на боевом посту... Кстати, - Оглоблин хмельным взглядом обвел сослуживцев: - Давно поговаривают, что у майора Козака феноменальная память... Вот и хочу спросить у него, как называлась первая отечественная ракета? - Собутыльники Козака переглянулись, и курносый старлей выдохнул:
   - А на хрена козе баян?
   - Это я потом объясню, - нахмурился подполковник. И Василию Козаку пришлось вспоминать:
   - Первая отечественная ракета называлась ГИРД-90. Ее начали строить в 1931 году, а испытали 17 августа 1933 года. ГИРДом в то время руководил С.П. Королев. Ракета взлетела на 400 метров и находилась в полете 18 секунд. Вес ракеты на старте был 18 килограммов. - Молодые офицеры внимательно выслушали Василия Козака и зааплодировали. Опять поднялся подполковник Оглоблин:
   - А задавал я вопрос потому, чтоб вы никогда не забывали не только о времени первого полета ракеты, но и о последнем своем дежурстве, которое для некоторых из вас наступит завтра. - Молодые офицеры уткнулись в тарелки и Василий Козак заказал очередной графинчик "Столичной".
   Предостережение Оглоблина оказалось пророческим. На следующий день многие офицеры были вызваны в штаб округа и там, в конференц-зале, генерал майор Трусов заявил:
   - У нас с Америкой налаживаются прекрасные отношения. Я бы даже сказал, что они становятся братскими. Америка приветствует происходящие в нашей стране демократические преобразования. Но нашим друзьям не очень нравится то, что родное Подмосковье сплошь утыкано ракетами. Да и нам накладно содержать тройное кольцо противовоздушной обороны. Поэтому, товарищи офицеры, мы будем решительно сокращать не только то, что под землей, но и на земле... Мы знаем, что некоторым офицерам демократия не по нутру... Что ж, вольному - воля... Но мы не можем доверить столь грозную технику сомневающимся людям...
   А еще через три дня майор Козак получил на руки документы и в возрасте неполных тридцати лет стал "вольным стрелком" и свою трудовую деятельность должен был начинать с нуля.
   Когда подходил к проходной случайно столкнулся с капитаном Сизоненко и тот доверительно шепнул:
   - Помнишь, Вася, как однажды в кругу друзей ты обозвал Бориску пьяным козлом?
   - Помню... Было такое... Но у нас ведь демократия.
   - Демократия, Васенька, - похлопал его по плечу Сизоненко, - у нас для Сванидзе с Шендеровичем, а тебе она предложила покинуть Армию без выходного пособия. - На том и расстались.
   Вечером Василий был в Клину. Затарился шампанским и водкой и позвонил в дверь коренной Бобловчанке пианистки Женечки Крюковой. Миниатюрная и стройная блондинка, двадцатидвухлетняя хохотушка распахнула дверь и чмокнула Василия в щечку.
   - Здравствуй, милый! Я так ждала... У нас опять начинаются гастроли, а тебя все нет и нет...
   - Служба... - небрежно обронил Василий и добавил: - Была служба, да вся вышла... С сегодняшнего дня я гражданский человек... - Женечка опустила глазки и невольно прошептала:
   - И как же теперь ты жить собираешься?
   - Ты хотела сказать "собираемся"? - с кислой миной посмотрел на нее Василий. - И тут тон хохотушки стал более суровым:
   - Не будем крутить старую пластинку, Вася! Я тебе неоднократно заявляла, что замужество для артистки - это самоубийство! А уж о детях и говорить нечего... Обустроишься, потом посмотрим...
   Василий в пять минут собрал свой чемоданишко и захлопнул за собой дверь. На следующий день, под моросящим августовским дождем, на попутке въехал в родную Русановку. Мать сразу почувствовала неладное, но особенно не огорчилась:
   - Рассвет только начинается, сынок! А работы вокруг невпроворот! Правда, колхоз наш приказал долго жить... Коров и лошадей частично разобрали по домам, остальных отогнали на бойню... Технику растащили. И у нас теперь появился почти новенький "Беларусь". Земли хоть сто гектаров бери и... паши, милый! Паши! - К столу присел отец. Выпили по стопке, по второй. И Леонид Петрович решительно положил на стол тяжелые шоферские руки:
   - Не отчаивайся, сынок! Не прижился на "старте"... Бывает и хуже... Что ж... Поосмотрись дома. Посоветуйся с друзьями и товарищами... Как поступишь, так и будет. Мы перечить не станем. Знай только одно: на кусок хлеба всегда подкинем... - На том и разошлись по своим углам.
   Через пару дней Василий сходил в сельский клуб. Огляделся и убедился, что из его сверстников в селе остались лишь несколько человек. О своих "буднях" он распространяться не стал и вскоре вернулся домой.
   Несколько дней Василий помогал по хозяйству, копался на огороде. Освоил "Беларусь", с отцом съездили в лес и привезли полный прицеп слег. Мать украдкой посматривала на сына и радовалась: "Может останется?". Но Василия сверлили другие мысли: "Нет! Это не для меня... Куда угодно, только не здесь!"
   Через неделю Василий сходил на почту и позвонил своему случайному московскому знакомому, бывшему милиционеру, Анатолию Кнышу:
   - Здравствуй, Анатолий Петрович! Я из Русановки. Долго говорить не могу, но хотелось бы знать, как поживаешь?
   "А почему из Русановки?"
   - Не понравился армейским демократам... Пришлось уйти... Вот думаю...
   "А что думать. Приезжай ко мне. В одном хитром заведении работаю начальником охраны... Уверен, что и для тебя место найдется... Для начала триста зелеными... Потом посмотрим".
   - Завтра к вечеру буду, Петрович.
   "Вот и хорошо. Жду!"
   Перспектива получать триста зелеными приободрила Василия. Возбужденный, вернулся домой и начистоту выложил родителям:
   - В Москве есть хорошее место... Но сегодня - есть! Завтра может и не быть...
   - Мать украдкой смахнула слезу и вышла во двор. Отец нахмурился:
   - Триста - это хорошо! Но с твоей радиотехнической специальностью и в охранники?
   - А что делать, отец? Поживу в Москве, авось найду работу и по специальности.
   Вечером мать пекла пироги и собирала сына в дорогу. Василий перечить не стал и загрузили его основательно. В чемодан уложили мед, соленья и варенья. В вещмешок несколько кусков сала, три кольца домашней колбасы, несколько "косиц" чеснока и лука.
   - В Москве пригодится, сынок! - напутствовала его мать... Только все сразу не раздаривай... - В чемодан отец втихаря засунул грелку самогонки.
   Вечером, как и обещал, Василий на старом Арбате позвонил в дверь квартиры с высоченными дверями. На порог вышел Анатолий Петрович. Он был в пижаме. Широкоскулый и крутоплечий, Петрович облапил Василия и пропустил в длинный коридор. Пробасил:
   - Для лимитчиков, сам понимаешь, для начала только коммуналки... Но мы и этому рады. Всего три семьи. Народ малодетный и дружный. Сам убедишься. Проходи, - пропустил в восемнадцатиметровку. На круглом столе стоял электрический чайник. В правом углу, за столиком над книжкой пыхтел толстощекий подросток. - А это наша женушка Надюша! - Петрович бесцеремонно облапил пышнотелую хозяйку и прижал к плечу. - Присаживайся и размундиривайся.
   - А нам размундириваться не долго, - ответил ободренный Василий. - Сейчас достанем гостинцы и ладушки. - Вскоре на стол было вывалено почти все, чем затарили родители. Но Надежда запротестовала:
   - На стол и в холодильник только то, что быстро портится, остальное обратно.
   Пришлось повиноваться.
   Последней была обнаружена грелка с самогонкой. Петрович принюхался и розовощеко изрек:
   - Она, родимая! То, что надо, Вася! Сейчас мы ее уговорим.
   - А не треснете? - добродушно улыбнулась Надюша.
   - А мы подмогу позовем... - Петрович обернулся и подмигнул жене: - Пригласи Зиночку... Что ей одной скучать?
   Вскоре в комнату вошла стройная, симпатичная черноглазая татарочка. Смущенно улыбнулась и присела на краешек только что внесенной Петровичем табуретки. Бывший милиционер не только разливал, но и балагурил:
   - Я ведь как? Полгода пожил в общежитии и только потом вызвал к себе Надюшу... Тут же расписались и получили эту комнатенку... На дверях нашей бывшей барской квартиры можно вешать объявление: "Тут проживает лимита!" Зиночка тоже из "наших", - невзирая на смущенную соседку, повествовал Петрович. - Поработала на стройке... Вышла замуж. Развелась... Теперь работает в солидном учреждении и без букета к ней не подойдешь... - Зиночка при этих словах еще гуще покраснела и добавила:
   - Будешь распространяться, Петрович, пожалуюсь Азаряну, - обиженно надула губки.
   - Все! Пас! Больше не буду. - Петрович взял рюмку и поднялся над столом. - Предлагаю опрокинуть за Василия. Чтоб пришелся ко двору.
   Зиночка пригубила и оценивающе зыркнула на Василия. Их взгляды встретились: "А ничего дамочка... Только хитринка в глазах", - решил он. Хозяева и шестиклассник Миша с удовольствием наворачивали сало и домашнюю колбасу. Зиночка, как заметил Василий, похрумкала огурчиком и поставила возле себя розетку с медом:
   - Татары сало не едят, - откровенно пояснила она. - А вот пирожок с маком - это мы с удовольствием... - За столом началась непринужденная беседа. Но опять поднял рюмку Петрович:
   - Пока не выпьем по второй - ш-ш-а! - заявил он, и наклонил графинчик самогонки над рюмочкой Зиночки.
   - Нет! Нет! - решительно заявила она.
   - Не понял? - притворно нахмурился Петрович. - Это почему же?
   - А потому, - слегка покраснела Зиночка, - что после второй меня тянет целоваться...
   - Вася у нас холостой! Так что без проблем! - Петрович широкой грудью склонился над столом, чокнулся с Василием, а потом с дамами.
   Зиночка еще раз внимательно посмотрела на Василия, решительно опрокинула рюмку и принюхалась к пирогу с маком.
   После третьей рюмки Надюша включила проигрыватель и подошла к мужу.
   - Ну, уж, нет! - запротестовала Зиночка. - У меня на много просторней... Так что танцевать приглашаю к себе.
   Василий и Петрович вышли на лестничную площадку перекурить. Женщины выпивку и закусь перенесли в комнату Зиночки. Когда туда вошли мужчины, стол был накрыт.
   - Вот теперь повеселимся! - взял в руки графинчик с самогонкой Петрович. - В это время к столу с двумя бутылками в руках подошла Зиночка:
   - Может, мужчины попробуют перейти на коньяк? - предложила она. - А то от самогонки уж больно остро попахивает, - и, словно к старому знакомому, прижалась к плечу Василия. - Какой же ты преогромный! - улыбнулась она Василию, поднялась на цыпочки и подставила губки. - "Вот уж не ожидал!" - подумало он и поцеловал Зиночку. Петрович с Надюшей переглянулись и хотели выйти за дверь.
   - Не торопитесь! - распростерла перед ними руки Зиночка. - Успеете. И мы успеем... - И подняла фужер с вином:
   - Ранее говорили, что незваный гость хуже татарина... Но сегодня я этому почему-то не верю. - Задумалась, взглянула на Василия и добавила: - И чувствую, что не ошибусь.
   Около одиннадцати вечера Петрович и Надюша засобирались домой. Зиночка задерживать не стала. Она подошла к широкой кровати и решительно сдернула покрывало:
   - Через пару минут вернусь. - Василий не стал раздумывать. Разделся и юркнул под одеяло. Вошла Зиночка. Огляделась по сторонам, у дверей щелкнула выключателем и сбросила на пол коротенький и прозрачный кремовый халатик. Внимательно посмотрела в глаза Василию и твердыми грудашками легла на его широкую грудь.
   ... Кровать скрипела и стонала... Временами скрипела зубками и стонала Зиночка:
   - Мин сине бик яратам... Ой, как хорошо. - Она впилась в его губы и оцарапала грудь... Василию было приятно и постоянно хотелось. Он был опытным мужчиной, но такого запала не встречал. "Да... горячая кобылка!" - слегка похлопал по попке. Уснули они лишь под утро.
   В семь в дверь постучал Петрович:
   - Через полчаса выходим!
   - Слушаюсь! - по привычке четко ответил Василий, и за несколько минут оделся, побрился и привел себя в порядок. Когда вошел в комнату, на столе вскипал японский электрочайник. Василий наскоро попил чаю и склонился над улыбающейся Зиночкой. Она притянула его к себе, крепко поцеловала и пригрозила пальчиком:
   - После работы только сюда...
   С Петровичем вошли в лифт.
   - Ну и как? - улыбнулся бывший милиционер. Внимательно присмотрелся: - Создается впечатление, что ты помолодел...
   - С такой девочкой не состаришься, - уклончиво ответил Василий. Возле подъезда, Петрович прижался к плечу Василия и тихо прошептал:
   - Вовек не забуду тот день, когда ты меня выручил. - И добавил: - Не появись ты со своим арттягачом и куковать бы мне со своим "Жигуленком" на дне Копыловского болота...
   - Видимо, Бог видит, знает и указывает, когда и кому необходимо помочь.
   Вскоре мужчины обогнули "Прагу", вышли на Калининский проспект и Петрович махнул рукой в сторону стеклянной двери. Вошли в гастроном или как теперь говорят любители иноземных словечек, в супермаркет и поднялись на второй этаж. Петрович уверенным движением потянул на себя беленькую дверь. Напротив из-за стола поднялся сухопарый и крючконосый то ли азербайджанец, то ли армянин. Протянул тонкую ладонь:
   - Азарян! - Пристально посмотрел в глаза Василию, добавил: - Васген Васгенович. - Предложил присесть и деловито уставился в бумаги: - Мне Петрович уже рассказал, кто и что ты. Грамотные люди - это хорошо! Но мне сейчас нужны не только грамотные, но и крепкие, выносливые, а главное, преданные! Для начала могу предложить триста зелеными, плюс обед и полдник. За эти деньги ты должен быть и охранником, и грузчиком, и сопровождающим грузы... Три смены с восьми до десяти днем. Три с десяти до восьми ночью... Один выходной. Дисциплина строгая: выпил - на улицу, поднял с пола упавшее яблоко и не положил обратно в коробку - тоже на улицу... Работаем на полном доверии. Пэрвый месяц будэм крэпко проверять! - неожиданно начал "экать" хозяин супермаркета.
   - Согласен! - ответил Козак.
   - Вот и хорошо... Остальное расскажет, покажет и подскажет твой непосредственный начальник Петрович.
   Спустились в подвальное помещение. И вскоре Козак убедился, что под строениями Калининского проспекта, к его удивлению, снуют машины. Один из грузовиков подошел к складскому отсеку, и напарник Василия, такой же широкоплечий парень, по прозвищу Ноздря, открыл двери фургона. Он подавал, а Василий относил плотно упакованные ящики в правый угол металлической клетки. В конце разгрузки, на пустом ящике Василий заметил плитку шоколада... На "угощение" не позарился и правильно сделал.
   Затем с Ноздрей и Петровичем изучал подвал. Ему показали и рассказали о потаенных местах, где возможна "утечка" товара.
   В два часа дня обедали. За двумя столами сидели не менее сорока женщин и девушек. Кушали с шутками-прибаутками. Некоторые с интересом посматривали на новичка. Крепкозадая молодка погладила высокую грудь и довольно громко заявила:
   - Ничего... Окрутим!
   К вечеру, с непривычки, уработался. Но садиться на подставленный Ноздрей ящик не стал. Покурил стоя. Отказался и от предложенного им яблока.
   - Пониженная кислотность... Не могу.
   - Как знаешь! - ухмыльнулся Ноздря и юркнул в другой отсек склада.
   Подошел Петрович.
   - Зиночка наказывала, чтоб без тебя не возвращался...
   - Придется подчиниться, - согласился Василий.
   Дома его ожидал сюрприз. Из ведерка, из-под белой салфетки поблескивала головка шампанского. В центре стола ароматизировала баранина. Зиночка попросила открыть красную икру.
   - По какому случаю праздник? - Василий легонько прижал к себе Зиночку.
   - Могла бы соврать, что день рождения. Но не буду. Просто приятно, что ты здесь и что первый рабочий день прошел нормально.
   - Ты-то откуда знаешь?
   - Я многое знаю, - загадочно скользнула по нему глазами Зиночка. - Азарян когда-то за мной безнадежно ухлестывал... И сейчас неравнодушен... Но я решила, что лучше остаться друзьями.
   - Может, пригласим Петровича? - предложил Василий.
   - Хорошо бы, - согласилась Зиночка, - но к ним приехала теща... - Посидим по-семейному, - обронила Зиночка и покраснела. Василий заметил ее смущение, опущенные ресницы, и по-солдатски ответил:
   - Уверен, что так очень и очень даже редко бывает... Но ты мне нравишься. - И крепко поцеловал в губы. Открыл шампанское. Когда выпили, Зиночка засуетилась:
   - Ой! Совсем забыла. Примерить надо обязательно сегодня. Не подойдет, можно будет обменять... - Она подошла к гардеробу и вытащила целлофановый пакет, а из него стального цвета костюм. - От Версаччи, - зардевшись, добавила она. - Это просто подарок судьбы и я не могла его не взять... - И Василий не успел даже опомниться, как Зиночка расстегнула на нем брючной ремень, а затем и молнию.
   Костюм пришелся впору... Зиночка обошла его, слегка дергнула за полу. - Костюмчик хороший, но чего-то не хватает... - Хлопнула в ладошки: - Чуть не забыла. - Из того же гардероба достала коробку, а из нее - коричневого цвета туфли.
   - Наверняка "Саламандра?" - несколько удивленный, посмотрел на нее Василий.
   - Они самые, милый! Примеряй! - Она подтолкнула Василия на диван и протянула "ложечку".
   - Странно, но и туфли в самый раз, - прихлопнул он ими по ковру. - Ты что, как говорили в старину, банк ограбила, что ли? - сурово посмотрел на растерявшуюся Зиночку.
   - Почти угадал, Вася! Работаю в банке... Сирота я, Вася... А денег у меня невпроворот... Через три дня будем переезжать в пятикомнатную квартиру... И машину хоть завтра могу купить...
   - Чтоб не обижать, подарки беру, но... - прищурился Василий.
   - Вот этого я и боялась, милый! - честно призналась Зиночка. - Гордость - это хорошо... Но, как были совками, так и остались...
   - Возможно, и так, Зиночка... Но я хочу самоутвердиться... Иначе какой же я мужчина. - Василий налил Зиночке шампанского, а себе коньяку. Молча выпили, приступили к закускам. Каждый думал о своем. Первой не выдержала Зиночка:
   - Как увидела тебя, так и растаяла... Поэтому занимайся чем хочешь, только не уходи...
   - Слушаюсь и повинуюсь!
   - Буду счастлива, если все пойдет естественно...
   Зиночка юркнула за ширмочку и ласточкой выпорхнула в кружевной комбинашке. Забралась под одеяло. Василий по-военному быстро разоблачился и присел рядом...
   - Что-нибудь не так, милый?
   - Все нормально, Зиночка... Только вот так, сразу, привыкнуть к нестеровым петлям судьбы... - Наклонился. Зиночка потянула его на себя. Через некоторое время с придыханием, призналась:
   - Всяко бывало... Но так проникновенно - впервые! - В знак согласия Василий поцеловал ее в щечку и лобастой головой прижался к упругим соскам.
   Зиночка была опытной женщиной.
   - Мы без предрассудков, - как бы нечаянно обронила она. Пробежалась пальчиками по широкой груди Василия, прижалась губами, скользнула по животу... Василий погладил ее по кудрявой головке и она опустилась ниже... Зиночка не стала брать в ротик... Она лишь языком пощекотала головку и Василий вновь стал каменным... Когда отдышались, Зиночка неожиданно вскочила и шаловливым ребенком запрыгала на кровати. Василий невольно залюбовался ее стройной фигуркой:
   - А ты - ладная девочка! И как тебя до сих пор не умыкнули?
   - А я строптивая и разборчивая... - опустилась на колени Зиночка. - Эх, увидел бы ты меня с косичками? - Она мягко соскочила на пол и вернулась с фотоальбомом. Полистала. Василий взял в руки фото, на котором улыбались две смазливые девчушки... Одна с длинной косой.
   - С кем это ты?
   - Это сестренка! - Глубоко вздохнула Зиночка.
   - И где же она?
   - Как-нибудь расскажу, - пообещала она.
  
   Трудовые будни Василия Козака, казалось бы, налаживались. Его не пугало даже однообразие на работе: погрузка, разгрузка; редкие выезды с Азаряном... Лишь на пятнадцатый день Петрович вручил ему "пушку" и предупредил:
   - Сегодня мы сидим в кабинете Азаряна... Гости должны пожаловать...
   Во второй половине дня в кабинет директора действительно пожаловали три "спортсмена", но повышенных тонов не было. Азарян вытащил из стола заранее приготовленный конверт и, не стесняясь подчиненных, вручил посетителям "налог":
   - Здесь то, что вы требовали! - и "гости" удалились...
   Вечером Зиночка заявила:
   - Завтра переезжаем...
   - И далеко?
   - К метро "Измайловский парк". Я передумала и вместо пятикомнатной решила взять трешку... А там посмотрим...
   - Но мне завтра на дежурство, милая! - Василий посадил Зиночку на колени и склонился над кудрявою головкой.
   - О работе не волнуйся... Азарян дал тебе десять суток отпуска, - прищурилась и затылком потерлась о его подбородок.
   На переезд и обустройство квартиры десяти суток не хватило, и Азарян, по просьбе Зиночки, накинул еще три дня. Василий сходил на почту и отправил домой телеграмму с новым адресом своего проживания.
   Когда вышел на работу, то в одной из подсобок нечаянно подслушал шепот:
   "Азарян совсем озверел... Мало ему этого гарема, так вчера взял на работу хохлушечку чуть ли не со школьной скамьи..."
   Через три дня проходя мимо кабинета директора, Василий услышал вопли:
   "Ой, дядечку! Ой, не надо..." - Затем всхлипы, крик, звук пощечины... И Василия, словно ошпарило... Он слабо помнил, как ворвался в кабинет Азаряна, схватил его за грудки, приподнял и бросил в сторону окна. Стекло зазвенело и вместе с директором осыпалось на пол. Азарян скрючился и просительно выдохнул:
   - Только не говори никому, Василь! Я все улажу... Только не говори... Я же не знал, что ей только шестнадцать...
   Хохлушечка в располосованном платье выскочила за дверь. Следом вышел Василий. Зашел в подсобку, переоделся и средь бела дня явился домой... Налил стакан коньяку, жахнул, закурил и уткнулся в газету.
   Около восьми вечера пришла Зиночка. Она, ни слова не говоря, чмокнула Василия в щеку и протянула билеты:
   - Собирайся! Идем в театр...
   - Да что-то мне сегодня не очень... - попытался отказаться Василий.
   Зиночка внимательно посмотрела в его глаза, мотнула головкой:
   - В жизни и не такое бывает... Успокойся... Азарян "упаковал" ее так, что все простит...
   И Василий понял, что Зиночка в курсе произошедшего, и ни в чем его не укоряет...
   На следующий день Василий на работу не вышел. Не вышел и на второй день. Позвонил Петрович:
   - Успокойся и приходи на работу, - попросил он.
   - Не могу, друже...
   - Что так?.. Хозяин без претензий и готов даже извиниться...
   - Зато я теперь эту черножопую рожу видеть не могу...
   - Место за тобой... Так что подумай, - с хрипотцой в голосе буркнул Петрович и повесил трубку.
   "Тунеядству" Василия обрадовалась только Зиночка. Но и она понимала, что такому моторному, как Василий, не гоже сидеть без дела. И было решено, что он пойдет на курсы автомобилистов.
   Занятия проводились в одной из библиотек невдалеке от метро "Петровско-Разумовская". За обучение с Василия взяли четыре с половиной тысячи рублей. Через два с половиной месяца обучения еще сто долларов неофициально пришлось отдать за "успешное сдание экзаменов". Столько же потребовали за обучение вождению автомобиля.
   В конце марта Зиночка приобрела "Вольво" и Василий с раннего утра стал осваивать Измайловские переулки... Вскоре осмелел и вышел на окружную дорогу.
   В мае Василий предложил Зиночке съездить к родителям в Русановку.
   - На смотрины? - улыбнулась она.
   - А хотя бы и так... Что в этом плохого? - опешил Василий.
   - Миленький ты мой! - прижалась к нему Зиночка. - Я люблю тебя... Люблю! Тебе пошел тридцать первый год... Мне скоро двадцать девять... Но я уже один раз обожглась... И если мы с годик поживем в гражданском браке - сильно не постареем... Поэтому, к твоим родителям я поеду, но представишь, как "подругу"...
   - Убедила! - Василий подхватил Зиночку на руки, закружил по комнате и приземлил на диване...
   - Боюсь сглазить, - лепетала в его могучих объятиях Зиночка... - Мне с тобой так хорошо, что временами готова взлететь...
   - Не торопись, дорогая! Еще успеешь, - отшутился Василий.
   С раннего утра они заехали в супермаркет, основательно загрузились... На трассе Василий почувствовал опасный "крен..." Припарковался и вышел из машины. Правое заднее колесо отдавало последнее "шипение..." Включил аварийный сигнал и выставил предупреждающий знак. Склонился над осевшим колесом. Затем открыл багажник и вытащил чемоданчик с инструментом. Рядом, почти впритык, тормознул "Жигуленок". Гаишник подошел к Василию и представился:
   - Инспектор ГАИ майор Рябцов. Никак поймали гвоздь? - склонился над колесом.
   - А бес его знает, то ли гвоздь, то ли другой неведомый подарок. Вся беда в том, что я начинающий и подобные колеса пока не менял. - Василий взял в руки торцевой ключ, затем взглянул на гаишника. - А мы ведь с вами знакомы, товарищ майор
   - Честно говоря, что-то не припомню.
   - Ну, как же... Двадцать первого августа две тысячи первого года, в музее Менделеева, ваша симпатичная подружка Маруся очень даже ловко смутила экскурсовода...
   - У вас что - феноменальная память?
   - Вроде того, - согласился Василий. - Могу даже сказать, что произошло это в четырнадцать тридцать пять... - Все это слушала рядом стоящая Зиночка и с удивлением поглядывала на любимого. - Так вот, - продолжал Василий, - ваша прехорошенькая милашка спросила у экскурсовода: "... все это очень интересно. Но вы забыли напомнить нам, кто был автором первого в мире танка?" - экскурсовод малость стушевался и переспросил:
   "И кто же?"
   И Маруся четко отрапортовала:
   "Первый в мире танк был спроектирован в 1911 году сыном великого русского ученого-химика инженером В.Д.Менделеевым".
   А я после этого добавил:
   - Однако практическому осуществлению этого проекта помешали императорские чиновники. Танк впервые был применен английскими войсками во время Первой мировой войны. Первый русский танк был построен в 1920 году. Вот там мы с вами и познакомились, товарищ Рябцов.
   - Люблю неожиданности, - Рябцов вытащил и прикурил сигарету. - Тем более приятные... - Старшина Нестеренко, - он поднял руку и позвал напарника: - Помоги, пожалуйста, перебортовать колесо.
   - Слушаюсь, товарищ майор! - Нестеренко вышел из машины и быстро, и профессионально справился с работой.
   - А как мне теперь благодарить вас? - обратился к ГАИшникам Василий.
   - А вот приедете в гости и отблагодарите. - Рябцов вытащил из кошелька блестящую визитку и протянул Василию. В нее сразу же заглянула Зиночка и смущенно пролепетала:
   - Я наслышана о "СЕКСОДРОМЕ. АПОЛЛОН и К0", но такого лестного приглашения не ожидала... Так что обязательно будем, товарищ майор...
   Во второй половине дня въехали в Русановку. Зиночка широкими глазами посматривала по сторонам и заметно волновалась.
   - Надо же... Лес прямо к селу подходит... Богато живете, - заметила она.
   - Да, места дремучие, - подтвердил Василий. - И жили мы хорошо. Но богато жить, видно, надоело... Колхозное добро разграбили и теперь бедствуют в одиночку... Теперь - вольному-воля. Хошь работай, хошь на печке лежи. И можно содержать не только корову и лошадь, но даже слона... Но... Раньше в каждом дворе было не менее двух-трех мальцов. Теперь не знают, что делать с десятилеткой... Некому в школу ходить...
   Родители о приезде были извещены и у ворот гостей встречали Анна Степановна и Леонид Петрович. Отец быстро открыл хорошо смазанные ворота и машину загнали во двор. Стали разгружаться...
   В просторной хате было прибрано и по-праздничному накрыт стол: выше всякой снеди возвышалась бутыль самогонки, рядом бутылка вина и казенка; вокруг, на тарелках, домашние колбасы, сало и соленья...
   Отец разлил по стаканам:
   - Ну, с приездом, сынок!
   - С приездом, доченька! - поддержала Анна Степановна. - Зина пригубила вина и раздумывала, куда ткнуть вилкой. Посмотрела на Василия.
   - А ты не стесняйся, - положил он свою лапищу на ладошку Зины. - Они уже знают, что сало ты не ешь и колбасу на сале тоже... - кивнул он в сторону мамы. - Поэтому выбирай, что по душе. - И Зиночка на тарелку скатила две картошины, ломтик красной рыбы и взяла пирог с грибами. Мать пододвинула пироги с капустой и грушами...
   - Есть, доченька, и творог, и сметана, так что кушайте.
   Отец не стал расспрашивать сына о житье-бытье... И, чтоб как-то оживить застолье, начал рассказывать о невеселых буднях некоторых сверстников Василия... Выпили по второй, но разговор почему-то не клеился... Отец с Василием вышли во двор перекурить. Вскоре подошла к ним и Зиночка.
   - Может, прогуляемся? - тронула она за локоть Василия.
   - Да как-то неловко получается, - нахмурился он, не успели как следует и дом оглядеть, как сразу в лес...
   - Ничего, ничего, - поддержал Зиночку Леонид Петрович. - Прогуляйтесь, разомнитесь после дороги... Придирчиво посмотрел на Зиночку: - Обвыкнешься и все станет на свои места.
   Намеченные три гостевые дня прошли в хорошем настроении и расположении духа. Василий в окрестном лесу показал Зиночке заветные грибные и ягодные места. Побывали на речке Русановке.
   - Жаль, обмелела речушка, - Василий прикурил сигарету и присел на берегу. Рядышком прижалась к нему Зиночка. - А ведь раньше раков в ней ловили... Вот, так-то...
   Из однокашников Василия в селе остались лишь пастух Мастыркин и бывший колхозный завхоз Костя Струпин. Вечером они были приглашены в дом. Выпили по рюмке, по второй и ретировались по своим делам...
   - Да, душевная беседа не состоялась, - сокрушался Василий.
   - Сынок! А о чем им с тобой толковать? Соха и ракета уж больно далеки друг от друга...
   - Ракета?.. - задумался Василий, - улетела и, видимо, навсегда...
   Стали собираться домой. Родители наготовили гостинцев... И хотя в Москве их дом был - полная чаша, чтоб не опечаливать родителей, Зиночка возражать не стала, и с благодарностью принимала все, что они ставили в багажник.
   Последней была уложена, оплетенная лозою, старинная бутыль с самогонкой.
   - Я понимаю, что у вас этого добра навалом, - смущенно заявил отец. - Но... Самогоночка настаивалась на целебных травах и будет в радость для самого привередливого гостя.
   - Спасибо, отец! - Василий подошел к старику и прижал к широкой груди. Рядом теребила кончик платка рано поседевшая мать.
   - Ничего просить и наказывать не буду, - внимательно посмотрела на сына, а затем на Зиночку. - Знайте, что мы всегда вас ждем и в трудную минуту выручим. - На том и расстались.
   Когда выехали за ворота, Зиночка задумчиво обронила:
   - Хорошие у тебя родители, Вася! Можно только позавидовать.
   - Приедем летом и ты убедишься, что красивее этих святых мест ничего на свете нет...
   ХХХ
   До Москвы доехали нормально. Через неделю, в воскресенье, пригласили в гости Петровича с Надюшей. Те вошли в барские хоромы, робко огляделись и Надюха ахнула:
   - Живут же люди...
   - В жизни многое переменчиво, - взяла ее за локоток Зиночка. - Будем надеяться, что и вы переедете в новую квартиру.
   Попировали славно... Под завязку Петровича с Надюшей загрузили деликатесами и деревенскими подарками...
   - Не забывайте нас, - Петрович внимательно посмотрел в глаза Василию. - Жизнь, как городская шлюха... Сегодня оборванная, а на завтра, смотришь, с барином катит...
   - Бывает, - недоуменно откликнулся Василий.
   На том и расстались.
   В Москве жизнь Василия протекала в достатке и роскоши. По своей прихоти он мог тратить любые деньги. Зиночка настойчиво таскала его по театрам, казино и ресторанам... Часто бывали на презентациях и в теплых компаниях. Но в огромном городе Василий иногда чувствовал себя случайным ГОСТЕМ. И от осознания этого, на душе было муторно.
   Родина играла в казино, пьянствовала в барах и на дискотеках, торговала в подворотнях и в палатках. Безработные и голодные медленно, но методично вымирали; богатые перекачивали денежки за бугор и периодически отстреливали друг друга. Обнаглевшая жидовско-кремлевская сволота по ящику убеждала, что "доход каждого из нас в этом году увеличился на 26 процентов".
   Василий попробовал искать работу. Но даже своих родных строителей Родина отвергала. Москву обустраивали молдаванские и украинские рабы, рынки оседлали "густошерстные". Родине не нужны были Подмосковные продукты и она травила народ забугорной синтетикой... Московский МЭР Лужков по ящику периодически убеждал публику, что живем мы хорошо и будем жить еще лучше...
   Кремлевским клопам, тараканам и белым поганкам по душе была только забугорная жизнь. Они сделали все, чтоб научно-технические кадры Армии, авиации и флота оказались на улице... И перспективный специалист по ракетной технике в Москве работу найти не мог. Куда бы Василий ни отправлялся, почти везде требовались бухгалтеры и охранники. Но в охранниках Василий уже побывал...
   У трех вокзалов Василий Козак случайно столкнулся с бывшим командиром роты охраны родимых ракет подполковником Сидорюком. Разговорились.
   - Ищу тушенку, - честно признался Сидорюк. - Желательно российскую или белорусскую.
   - И сколько надо? - посмотрел на него Козак. - Машину, две?
   - Какой там машину... - смутился бывший подполковник. - Если пятисотграммовых, то велено при себе иметь не менее пятидесяти банок...
   - Собираетесь на месячные учения? - съязвил Козак.
   - Да нет! - миролюбиво ответил Сидорюк. - В первых числах июня должен быть в Магаданской области. Там есть отработанные отвалы... На них разрешено промывать золотишко... Сейчас почти сколочена бригада. Но нужны только механизаторы. Если без работы, могу посодействовать.
   Зашли в бар. Василий взял по бутылке пива и по бутерброду. Обговорили детали. Обменялись телефонами.
   И вечером Козак растерянной Зиночке объявил о своем решении.
   - Ни в коем случае! - как подкошенная пала Зиночка и обхватила его колени. Посмотрела в глаза: - Хочешь вертолет подарю?
   - Ну зачем мне вертолет, Зиночка! Жить нахлебником больше не могу. Я сам себя перестал уважать... Мужчина я или вша безвольная?! Если и дальше буду жить прилепалой, ты же первая перестанешь меня уважать... Мне необходимо самоутвердиться, Зиночка.
   Смущенная банкирша доползла до кровати и уронила голову на подушку. Василий присел на стул и уткнулся в газету.
   - Надолго? - наконец прошептала Зиночка.
   - Сидорюк убеждал, что не позже ноября будем дома.
   - Возможно, ты и прав, милый! Только привыкла я... Тяжело будет... Когда собираетесь?
   - Да вот созвонюсь с Сидорюком и окончательно решим.
   - Поточнее узнай, что нужно. Может, спецодежда какая? Что надо, то и достанем.
   Василий склонился над любимой, притянул к себе и пристально посмотрел в глаза:
   - Так надо, милая!
   - Я тебя понимаю, - окончательно смирилась Зиночка.
   ... Перед отъездом Василия Зиночка еще раз обратилась к нему с просьбой:
   - Может, разрешишь отправить к вам контейнер с продуктами?
   Василий на минуту задумался:
   - Я бы разрешил, но что скажут люди?
   - И то верно, - согласилась Зиночка.
  
   ...Первое письмо от Василия пришло через месяц. Зиночка посмотрела на обратный адрес и обомлела:
   "ВЛАДИВОСТОК. ПЛАВБАЗА "АСКОЛЬД". ВАСИЛИЮ КОЗАКУ".
   Дрожащими руками разорвала конверт. Василий писал:
   "... В Хабаровске пришлось переквалифицироваться на рыбака. Работаю в разделочном цехе... В бригаде: учитель, инженер-электрик, два летчика дальней авиации, три хирурга, начинающий поэт и саксофонист... Кормят хорошо. Любая рыбка на столе... Желающие засаливают деликатесы. Но дисциплина строгая... И ничего из обрабатываемого нами на берег не вынесешь...
   Извини за позднее письмо. "Хабаровские подробности" только при личной встрече. Обнимаю. Василий".
   С письмом в руках, в обморочном состоянии, Зиночка часа два просидела на кровати. В голове крутилось одно: "Что же случилось?" ... За лето она получила еще тройку писем и наконец телеграмму: "ПЯТНАДЦАТОГО НОЯБРЯ БУДУ. ВАСИЛИЙ". С получением радостного сообщения Зиночка заметалась, хотелось встретить попраздничней... Завалила холодильник благородной выпивкой и деликатесами, стала ждать. В одиннадцать часов третьей бессонной ночи в прихожей затренькал звонок. Обомлевшая Зиночка открыла бронированную дверь и бросилась на грудь любимого. Залепетала что-то нежное и ласковое... Стосковался по ней и Василий. И они, как пали на диван, так и промиловались до десяти утра.
   Василий отправился в ванную, а Зиночка стала накрывать на стол. Руки у нее дрожали: "Что это я, как девочка?!" - поймала себя на счастливой мысли. В отутюженных белых брюках, в такой же рубашке из ванной вышел посвежевший Василий.
   - И куда это ты так вырядился? - прижалась к любимому. И только тут заметила, что на "рыбалке" он малость похудел, а на висках появились признаки первой изморози...
   - За стол, милый! За стол - шутливо подтолкнула она Василия.
   Он взял шампанское. Ей налил шипучки, себе коньяка.
   - С приездом, милый! - чокнулась с ним Зиночка и смахнула робкую слезу. Когда выпили по второй и основательно закусили, Василий закурил "Яву".
   - Тебе, конечно, не терпится узнать, как я стал "рыбаком"?
   - Что верно, то верно...
   - Как только прилетели в Хабаровск, сразу поспешили на квартиру главного "старателя" и по хмурому лицу бывшего зэка старика Ковтуна определили, что что-то не так... И он не заставил нас томиться в ожидании. Закурил "Беломорину" и выдохнул:
   - Отвал подобран и техника имеется... Но вся заковыка в кредите... Неожиданно умер мой кореш... Сунулся к его заместителю, а он посоветовал с полгодика обождать... Я знал, что в городе много чеченцев, армян и азеров... И один из них сразу пообещал "посодействовать" в получении кредита.
   - Ну, и? - уставился мой напарник на Ковтуна. И он продолжил:
   - Крэдыт мы тэбэ организуем, - пообещал азер. - Но под этот крэдыт, ты пятьдесят процентов от намытого золотишка будешь сдавать государству, другие пятьдесят мы забэраем за НАЛ...
   Василий нахмурился и пояснил:
   - В случае разоблачения, каждому из нас за подобные штучки светил приличный срок. Мы посоветовались и решили... не рисковать. Ковтун созвонился с друзьями и мы с Сидорюком отчалили во Владик и сразу же попали на плавбазу... И очень даже прилично заработали... - Василий поднялся и направился к висевшей на вешалке кожаной куртке.
   - Нет! Нет! - остановила его Зиночка. - Не хочу даже знать, сколько ты заработал. Отправишь родителям... Для меня важно, что ты ДОМА! - раздельно выговорила она. - Несколько дней отдохнешь, а потом подумаем, как нам избавить тебя от скуки... Без работы ты ведь не усидишь? - тронула за рукав Василия.
   - Это уж точно. Без дела я не могу, - согласился Василий.
   Первая неделя, как и предполагал Василий, была "загружена" барами, ресторанами, казино и презентациями...
   После двух недель разгульно-ресторанной жизни, по хмурому лицу Василия Зиночка поняла что: "Пора пристраивать мужика... А то совсем зачах от безделья..." И как-то вечером предложила:
   - А не пора ли нам, любимый, обзавестись юртой... этажа в два? Думаю, что дачу лучше всего иметь между Москвой и Русановкой... Едем к твоим родителям - заезжаем на дачу... Возвращаемся в Москву и опять ее не миновать... Главное, подобрать местечко, чтоб рядом были вода и лес, и чтоб не очень далеко от Ленинградского шоссе... Как ты на это смотришь, милый?
   - Думаю, что решение разумное.
   - И еще... - задумалась Зиночка: - Шесть соток - это не для нас... дом лучше всего купить на окраине какой-нибудь деревушки. Если он будет даже кирпичный - сносим! И строимся по-своему проекту... Для нас главное - участок. Вот этим я и предлагаю тебе заняться!
   Василий нахмурился:
   - Многие строятся... Трудновато будет искать...
   - А нас никто не торопит. Главное - найти приличный участок. Вот и действуй.

ХХХ

   После похорон Елены Кац мы старались не беспокоить Есенина. Он изучал окрестности. Дважды с Ларисой побывал в музее Блока в Шахматово. Иногда подолгу сиживал на скамейке возле "Дусиного родника". Все чаще склонялся над тетрадкой... Вероника без особой настойчивости временами приглашала к себе в Клин Рюрика Александровича и они составляли новый проект оздоровления Подмосковья. Ивнев сконструировал какое-то хитрое "решето" для очистки воды и теперь они с Вероникой сутками пропадали на Клязьминском водохранилище.
   - Со временем печаль утрясется, - как-то обмолвилась Лариса. - Главное, чтоб все были заняты делом... так легче. - Предложила съездить на ипподром, но поддержка не обнаружилась... - Тогда, может, смотаемся на Иваньковское водохранилище? - умоляюще взглянула на меня.
   - Какие проблемы? - согласился я. - Погода добрая, можно будет искупаться и позагорать.
   Лариса сходила к "ОМЕГЕ", помигала передними и задними подфарниками и удовлетворенно заявила:
   - Я готова! Едем.
   Мы сели в машину и покатили в сторону Ленинградского шоссе. Как и прежде, в машине слегка поддувало легким ветерком и попахивало луговыми травами. Ко мне слегка полуобернулась Лариса:
   - Не стесняйся... Пора уже запомнить... нажми третью и седьмую кнопочки... Включи телевизор и открой бар...
   Я последовал мудрому совету и вскоре на экране показались синие горы и густые лесные массивы. Появилась миловидная узкоглазая дикторша и на хорошем русском языке заявила:
   "В Японии изобретен робот "ЯШКА". В Дальневосточной тайге он не только пилит, валит и обрубает древесину... Робот ее размечает по евростандарту и загружает в вагоны..."
   Я пожевал бутерброд с красной икрой и поднял чашечку с кофе. Подумал о родной стране и на экране появились здоровенные двугорбые червяки... Они тащили какие-то мешки... "Это, - подсказала дикторша, - российские "челноки". А в мешках турецкое и китайское барахло, которое вскоре будет предложено российскому покупателю..."
   Мой взгляд невольно переместился в сторону Египта и предо мной предстала пирамида Хеопса. К ней направлялись караваны верблюдов и всадники на быстроногих скакунах. И вдруг экран очистился и на нем появились дворцы, сады и бассейны. Перед воротами кубического сооружения, вытесанный из глыбы красного мрамора, на гранитном постаменте, возвышался священный Скарабей.
   Из-за пальмы вышел величественный мужчина в наряде Древнеегипетского воина:
   - Я, Тутанхамон, царь Ассирийский, Вавилонский и Египетский, ведомый Солнцем, Луной и Звездами, приглашаю тебя отведать нашего хлеба и соли... которые подадут мои любимые жены и девственницы...
   Я ступил за Фараоном и невольно вздрогнул: в прихожей на ковриках с длинными пейсами сидели три жмеринских хамелеона:
   - А эти что тут делают? - обратился я к Туханхамону.
   - Предлагают беспроцентный кредит.
   - А взамен?
   Фараон скривился:
   - А взамен просят разрешения построить синагогу...
   - Но это же подспудная оккупация страны... - обернулся я к владыке: - и что вы решили?
   - За черные помыслы им сегодня на закате дня отрубят головы... Прошу вас в трапезную, - пригласил меня Фараон.
   Стол был заставлен напитками и явствами. Рядом с зажаренным барашком, в большой глиняной тарелке паровала молодая неочищенная рязанская картошка...
   - Новое для нас кушанье, - обратился ко мне Фараон. - Не знаем, как употреблять. - Чтоб не показаться назойливым, я не стал выяснять откуда и как на столе появилась картошка и не медля подсказал:
   - Все очень просто... Молодую можно даже не чистить... Берете в руки картошку, макаете в соль и... - После четвертого фужера алжирского вина "Бумба" и сытной закуски, возле меня появилась черная и гибкая, как змея, знакомая Эсфирь. Призывно посмотрела в глаза и легонько тронула за плечо:
   - Просыпайся, милый! Пора искупаться...
   Я очумело покрутил башкой и вместе с Ларисой покинул машину.
   Метрах в десяти от нас тормознула кремового цвета "Вольво". Из нее вышел молодой, статный, рослый и лобастый мужчина. Из другой дверцы показалась головка симпатичной чернявой женщины. Она поспешно выпорхнула, ойкнула и опустилась на траву.
   - Наверняка подвернула ногу, - сразу определила Лариса. - Придется помочь, и направилась в сторону незваных соседей. Следом подошел и я. Представился:
   - Сергей Михайлович.
   - Василий Леонидович. Можно просто Василий. - Мы вместе подошли к женщинам. Лариса склонилась над незнакомкой и стала поглаживать ее ножку. На пальчике у незнакомки что-то поблескивало.
   "СКАРАБЕЙ!" - вздрогнул я и невольно взглянул на Ларису. Та кивком головы подтвердила: "Да - это ОН..." - Все это не осталось незамеченным Василием:
   - Вас что-то смущает? - обратился он ко мне.
   - Нет... Нет... Ничего... Просто КАМУШЕК у вашей подружки уж больно необычный. Так и притягивает к себе...
   - Да! - подтвердила девушка и сидя протянула руку: - Зина.
   - Сергей Михайлович.
   Она малость привстала и оперлась о машину:
  -- Вот уж спасибушки! - благодарно посмотрела на Ларису. - А
   КАМУШЕК мне Василий подарил...
  -- Что-то ты не в меру разоткровенничалась, милая.
   Но Зиночку, словно заклинило:
   - Раньше идешь и вроде ничего... А теперь мужчины... Вкладчиков в нашем банке стало втрое больше... Просто диву даюсь... Не знаю, что и подумать... - И Василий не выдержал, довольно бесцеремонно взял Зиночку за руку, отвел в сторону и сурово стал что-то нашептывать...
   Лариса расстелила на траве скатерку и мы стали расставлять на ней выпивку и закуску. Своими действиями и видом мы откровенно демонстрировали гостеприимные намерения... Зиночка тем временем о чем-то нашептывала Василию и нервно указывала пальцем на нашу машину, по бортам которой волнами переливалось: "ОМЕГА". Я поднялся и подошел к Василию:
   - Как говорят, милости просим к нашему шалашу.
   - Мы бы с удовольствием, - опустил глаза Василий. - Но Зиночке занездоровилось, поэтому... Благодарим ,-развел он руками.
   После этих слов обладатели "СКАРАБЕЯ" забрались в "Вольво" и скрылись за прибрежными кустами... И я не выдержал:
   - Почему так происходит?
   - Как? - уставилась на меня Лариса.
   - А так... Уже в который раз мы совершенно случайно лицезреем вожделенный КАМУШЕК... Но стоит к НЕМУ приблизиться, как он тотчас уплывает...
   - Все просто! - ответила Лариса. - В Природе во всем есть своя логика...
   - И в чем она заключается в данном случае?
   - И ранее и в данном случае, логика подсказывает, что время обретения нами "СКАРАБЕЯ" пока не подошло.
   - И сколько еще времени нам придется за ним гоняться?
   - Логика подскажет, - Лариса сорвала ромашку и пошла к воде.
   Мы искупались, позагорали... Я сходил к "ОМЕГЕ" и вернулся с первым томом Исследований новейшей русской истории А.И. Солженицына "ДВЕСТИ ЛЕТ ВМЕСТЕ". Лариса взглянула на добротно изданную книгу и прокомментировала:
   - Правильнее было бы назвать "Двести лет вместе и всегда порознь..."
   - Согласен, - ответил я. - Солженицын - великий труженик и талантливый беллетрист... Он грамотно плетет "кружева" вокруг еврейского вопроса и местечек, где они проживали. Но коль взялся за подобную тему, то постарайся хотя бы для "видимости" быть честным и принципиальным. Современного, особенно русского, читателя не обманешь... И глухому и слепому ясно, что книга написана с одной единственной целью: обелить, а точнее, оправдать ЖИДОВСКУЮ ОККУПАЦИЮ РОССИИ. У НИХ, мол, другого выхода не было... Но точно таким же образом можно оправдать и гитлеровское нашествие на Россию, и атомную бомбардировку Японии...
   - Не жестоковато ли судишь?
   - А ты почитай, и убедишься...
   - Придется.... - Лариса посмотрела сначала на меня, а потом в сторону леса: - Может прогуляемся?
   - Всегда готов, - ответил я. - А как же машина?
   -Пора привыкнуть, что с нами или без нас с "ОМЕГОЙ" никогда
   ничего худого не случится...
   Вскоре к водохранилищу подошла гомонящая группа ребятишек. На заранее вкопанных столбах они натянули сетку и один из подростков ввинтил в Небо мяч. Мы залюбовались игрой ребятишек и наша прогулка в лес так и не состоялась.
   Ночевать решили возле водохранилища. Лариса похлопала клавишами, расправила постель, на подносе пододвинула бутерброды, чай и кофе. Включила телевизор... Мы посмотрели новости, затем кинофильм "Летят журавли" и настроились на отдых. Но меня неожиданно тронула за плечо Лариса:
   - За все время я ни разу так и не услышала, как сложилась судьба Саратовских подружек?
   - Ты имеешь ввиду Клавку с Горпинкой?
   - Правильно мыслишь... О них я и подумала.
   - Да, как тебе сказать, - потер я переносицу. - Звонков не было, но неожиданно в 1975 году, летом, в Москве появилась Горпинка. Мы встретились... Посидели в ресторане ЦДЛ. И она поведала мне следующее: Клавку, как и предполагалось, уговорили и выдали замуж за Гришу Менделя. Он работал третьим секретарем горкома партии и жили они по тем временем безбедно. Клавка вскоре родила девочку и о работе даже не помышляла. Гриша разъезжал по области и агитировал народ "добиваться высоких урожаев". Но в Саратове у Гриши обнаружилось хобби: он неожиданно стал усердно заниматься астрономией... Раздобыл дорогой и мощный телескоп и по ночам стал вглядываться в Звезды... Клавка сначала не придавала этому значения, но вскоре забеспокоилась... "Не тужи, подруга! - уверенно заявил Мендель. - Скоро станем знаменитыми..." И на одном из партсобраний, вместо того, чтоб рассказать об уборке картофеля, Мендель с улыбкой вышел на трибуну и заявил:
   "Дорогие товарищи! Я три года изучал Вселенную и пришел к выводу, что богоизбранный народ был рожден на планете Рау-Си. - Затем Мендель на доске повесил карту, указкой ткнул в самое туманное место Вселенной и продолжил: - Вы должны запомнить это, товарищи!" - счастливыми глазами огляделся по сторонам, но аплодисментов почему-то не последовало...
   Вскоре была вызвана карета скорой помощи и в зал вошли люди в белых халатах... Они взяли под руки новоиспеченного Пророка и заявили: "Едем на встречу с Мессией..." С тех пор Менделя никто в городе не видел. Потом Клавка вторично вышла замуж за Прокурора города и родила мальчика.
   - Что ее так круто потянуло на начальство? - спросил я Горпинку.
   И она простодушно ответила:
   - Видимо, наследственное...
   Горпинка забыла о медицине и увлеклась рисованием. Местные художники предрекали ей хорошее будущее и не ошиблись... В Москву Горпинка приехала на выставку, где были представлены и ее картины. Я был в Манеже и при мне какие-то Мексиканские любители авангарда, за солидные деньги, приобрели два Горпинкиных полотна. На одном, под названием "Левое копыто" был изображен лежащий на спине матерый жеребец... На одном его яйце танцевали зайчики и порхали птички... На втором яйце жеребца была нарисована пушка... В зените "оглобли" цвела роза...
   Второе полотно называлось "Рассвет". На нем, на огромном лопухе, был нарисован бородатый ребенок... Он простирал к Солнцу ручки и пытался поймать мотылька...
   После этой выставки Горпинка взяла меня под руку и решительно заявила: "В Пицунде ты нас крепко выручил... У меня сейчас много денег и я должна тебя отблагодарить..." Сначала мы с Горпинкой выезжали на этюды в ближнее Подмосковье, потом побывали в Сергиевом Посаде, в Ростове Великом, на Нерли... Покатались по Рязанщине... Несколько раз ночевали у Ивнева... Осенью она уехала в Саратов и больше мы не виделись.
   - Да, занятная девочка, - с грустью обронила Лариса... - Что-то мы засиделись...
   - Скоро рассвет, дорогая! - Я прижал к себе девушку и провалился в сон.
   Утром мы искупались, позавтракали и направились в сторону "Дусиного родника".
   - И что мы скажем нашим поэтам? - обратился я к Ларисе.
   - Как встретились с обладателями "СКАРАБЕЯ", так и расскажем. - Машина шла ходко и вскоре мы предстали пред сидящим на крыльце Ивневым, рядом стоял Есенин.
   - Могли бы и предупредить, что заночуете, - с укоризной посмотрел в мою сторону Ивнев.
   - Да обстоятельства... - Я еще не знал, как поступить и в упор взглянул на Ларису. Но меня перебил Рюрик Александрович:
   - Какие еще обстоятельства?
   - Обыкновенные, - пришла мне на выручку Лариса. - На берегу Иваньковского водохранилища случайно встретились не только с молодой парой, но и со "СКАРАБЕЕМ", который, видимо, основательно "прижился" на пальчике весьма симпатичной особы...
   - Чего? Чего? - встрепенулся облокотившийся на перила Есенин. - И Лариса подробно рассказала о необычайной встрече.
   - И вы даже не обменялись адресами и не записали телефон? - Ивнев прикурил сигарету с ментолом и пристально посмотрел на порхавшую рядом трясогузочку.
   - Не хотелось вызывать подозрений, - ответил я. - К тому же, им чем-то " не понравилась" "ОМЕГА" и они даже ручками не помахали.
   - Ну и дела! - вздохнул Есенин. - Плюнуть бы на все это да умотать отсюда...
   - Не торопись, Сережа, - Ивнев взял его за руку, чуть отвернулся и дунул на сигарету... - Что тебе здесь не нравится и куда ты торопишься?
   - Уж лучше ТУДА, чем такая неизвестность, - раздраженно ответил Есенин.
   - Успокойся! Все утрясется, - примирительно вздохнул Ивнев.
   В это время в машине "зачирикал" сотовый телефон... Туда метнулась Лариса, с кем-то переговорила и тут же сообщила:
   - Завтра нас в гости приглашает Маруся.
   - Вот там и обмозгуем, - повеселел Ивнев.
  
   ...Рябцовы встречали нас щедро. Шампанское, коньяки, водка и всевозможные закуски призывали к столу...
   - По какому случаю такая роскошь? - обратилась Лариса к сияющей Марусе. - Девушка покраснела, слегка смутилась, подошла к Ларисе и о чем-то прошептала на ушко...
   - Давно пора! - ответила Лариса. - Дом без детей, что голые стены...
   - Причина не только в этом, - добавила Маруся. - Степушка неожиданно столкнулся со старым знакомым, бывшим ракетчиком Козаком. Пригласили в гости... Человек с феноменальной памятью, как убедилась я.
   - И где же ваши гости? - обратился Ивнев.
   - Гости, Рюрик Александрович, в настоящее время наслаждаются любовью в лучшем номере нашего заведения.
   - Но не это главное, - встрял в разговор Степан Рябцов. - Главное в том, что на пальчике, приехавшей с Козаком татарочки, красуется "СКАРАБЕЙ..."
   - Как это? - уставился на него Есенин.
   - А так, - нахмурился Рябцов. - Как только вошли, так я сразу и увидел знаменитый и в то же время трагический КАМУШЕК.
   - Но ведь из-за него погибла Елена Кац... Это же прямая улика...
   - С "прямой уликой", Сергей Александрович, люди не станут разъезжать по гостям, тем более рассказывать о "загадочном влиянии ПЕРСТНЯ".
   - Что верно, то верно, - согласился Ивнев. А Рябцов продолжал:
   - Здесь что-то другое... То ли подбросили, то ли произошла несуразная ошибка... Жизнь полна чудес...
   - И как нам теперь быть? - Лариса вплотную подошла к Рябцову, а затем оглянулась на окружающих. - мы буквально вчера на Иваньковском водохранилище столкнулись с этой парочкой и я даже похвалила КАМУШЕК...
   - Я думаю, что пока не следует нарушать естественный ход событий, - размышлял Рябцов. - Скоро они должны войти в квартиру. Я вас познакомлю. Завяжется разговор и ситуация подскажет, что делать...
   - В это время в дверь позвонили. Маруся открыла. И на пороге раздалось веселое восклицание:
   - А вот и мы! Полный улет! - щебетал радостный голос.
   В гостиную вошли Зиночка, Василий, а затем и Маруся. После минутного молчания, Степан Рябцов потер руками и начал знакомить гостей.
   Василий внимательно присмотрелся к Есенину, затем протянул руку Ивневу:
   - За исключением этих загадочных людей, со всеми остальными мы, кажется, знакомы.
   Есенин улыбнулся Зиночке и объяснил:
   - Актеры мы...
   - Ну, тогда без проблем! - озорно улыбнулась возбужденная татарочка.
   - Пред таким роскошным столом думать о плохом категорически воспрещается! - воскликнул Ивнев и первым присел на кожаный стул. Его примеру последовали остальные.
   Выпили по первой, по второй... Не отставали и Есенин с Ивневым, как я заметил. Правда, пили только шампанское. Как и следовало ожидать, за русским столом разговор сначала зашел о погоде, о постоянно повышающихся ценах... Зиночка пересела к Ларисе с Марусей и стол окончательно разделился... Женщины полушепотом шушукались, среди мужчин разговор набирал обороты...
   - Не будем спорить о руководящей роли личности в истории, которую нам подсунули жидомасоны во главе с еврейчиком Марксом... - гремел Рябцов. - Поговорим лучше о том, почему это на Солнце все чаще стали появляться какие-то пятна?
   - Как это не будем спорить? - Воскликнул Василий Козак. - "Пятна" стали появляться не на Солнце, а на конкретном человеке... По-моему, каждому ясно, что стал исчезать человек первородной нравственной ЧИСТОТЫ. Где ОН? - оглянулся по сторонам Василий.
   - Больно туманно... Что ты имеешь ввиду? - подзадоривал Рябцов.
   - А то, - насупился Козак. - Был Александр Македонский. Были Наполеон, Сталин и Жуков; были великие русские святые... Назовите мне сейчас человека, на которого мог бы молиться русский народ! Уж куда дальше: московские попы освящают воровские жилища...
   - А Жириновский, чем вам не лидер? - неожиданно встряла в разговор Зиночка. На единственном человеке держится вся партия... Он даже мертвого может убедить в правоте своих идей...
   - Вопросик ты подкинула провокационный, - посуровел Василий. - Жириновский, конечно, лидер. Не будь его, не будет завтра и ЛДПР... Но о человеке судят не по словесам, а по конкретным делам... И правильно о нем сказал генерал Николай Леонов, что "Жириновский квохчет за русский народ, а корзину с яичками несет к Ельцину..." Все дела Жириновского - это дела врага русского народа... И только дураки этого не понимают. Жириновский - это Азеф нашего времени.
   - А Борька Эльцын чем вам не угодил? - ухмыльнулся Есенин. - Он первый заявил: "Берите свободы столько, сколько проглотите..." И добавил: "Обогащайтесь, кто как может..."
   - Да, погань полная! - обронил Рябцов. Вы вспомните, как все это начиналось? Сначала этот пьяный урод дал полную свободу чеченцам, а затем вооружил их до зубов... Понимал, что к власти пришел неправедным путем и понадеялся, что те в трудную минуту помогут... Но чеченцы опьянели от свободы... и тут подсуетилась московская жидорва. Они во главе с Березовским решили приватизировать грозненскую нефть... Но не тут-то было... И тогда кривоногий Пашка "Мерседес" заявил:
   "Дайте мне взвод десантников и я их в порошок сотру...!
   Дали Армию... И тысячи ни в чем не повинных ребят полегли в Грозном. Началась война. Русский народ и тогда и сейчас не понимает: за что он воюет. А некоторые из солдат откровенно заявляли: "За интересы московских кошерных помазков воевать не будем..." Грязное дело затягивалось... И тогда появился новый "стратег" с птичьей фамилией Лебедь, и подтолкнул Россию на Хасавюртовское позорище...
   Народ ПРОКЛЯЛ Эльцына! И было решено привести к власти "своего". Привели! И тот пообещал пьяному уроду все пожизненные блага, даже орденишко на грудь повесил. Для поднятия личного реноме "новому" потребовалась молниеносная победоносная война... И вскоре Москвой был спровоцирован чеченский поход на Дагестан... И опять погибли и до сих пор гибнут русские люди.
   - И долго сие позорище будет продолжаться? - встрепенулся Ивнев.
   Рябцов задумался и внимательно посмотрел в сторону воркующих Ларисы и Зиночки:
   - Долго... Пока в стране не появится истинно народный лидер, ничего не изменится. Придет тиран и он быстро разберется, кто спровоцировал эту поганую войну. И Москве, в любом случае, придется ПОКАЯТЬСЯ...
   Слушая о художествах Эльцынской банды, не утерпел и я:
   - Недавно по радио "Резонанс" зашел разговор о том, по каким статьям необходимо судить Ельцина. Статей оказалось много... И ведущий заявил, что только за Беловежский сговор, расстрел Верховного Совета и издевательство над голодающим и замерзающим русским народом, Борьке, как минимум, светит ВЫШКА! Передача шла в прямом эфире, и в этот момент из Уральского города Миасса раздался телефонный звонок... И мужской голос вещал: "Китаем управляют китайцы, Японией управляют японцы... А кто управляет Россией? - И сам себе и слушателям ответил, что Россией управляют евреи... И тут же добавил, что "на евреев Россия никогда работать не будет..."
   И ведущий испуганным голосом его прервал: "... национальные вопросы лучше не трогать".
   Слушал я все это и недоумевал: "Национальные вопросы лучше не трогать?" А почему - спрашивается? Ведь это ГЛАВНЫЙ ВОПРОС РОССИИ, ОККУПИРОВАННОЙ ЖИДАМИ!"
   Все это говорит о том, что у так называемой нищей оппозиции на СМИ НЕТ НИ СВОЕГО КАНАЛА, НИ СВОЕГО ГОЛОСА. И пока народ не поймет, под КЕМ мы существуем, от рабства нам не избавиться...
   Иногда можно услышать: евреи объегорили Россию потому, что УМНЫЕ... И тут невольно вспоминается классическая строфа:
   Мой дядя самых честных правил,
   Когда не в шутку занемог,
   Он УВАЖАТЬ себя заставил
   И лучше выдумать не мог.
   И хотелось бы спросить у ЖИДОВ: ростовщиков, торгашей, ворья, жулья и всевозможных мошенников, - если вы такие УМНЫЕ, то почему за многие века не воспитали в народе к себе хотя бы элементарное УВАЖЕНИЕ?
   Другой пример: немцы были и остаются врагами России. Но выйдите на улицу и спросите у любого встречного-поперечного, что он думает о немцах? И вам ответят, что они трудяги, мастера, чистоплотные, честные и держат слово. Их УВАЖАЮТ!
   За второй половиной стола заулыбалась Лариса и твердо заявила:
   - Мальчики! Не пора ли сменить "пластинку"?
   - Сейчас выпьем, закусим и сменим, - пообещал Рябцов. После третьего фужера шампанского Ивнев похлопал себя по животику и с хитринкой посмотрел в сторону Есенина:
   - Сереженька! Примерно на эту тему у тебя есть загадочные стихи - и прочел:
   Если крикнет рать святая:
   -Кинь ты Русь, живи в раю!
   Я скажу: не надо рая,
   Дайте Родину мою.
   - И что тебя в этих строках не устраивает? - обернулся Есенин к Ивневу.
   - В этих стихах, Сереженька, меня все устраивает... А конкретно, хотелось бы знать, что ты думаешь о нас - славянах?
   - Что думаю? - Есенин тяжелым взглядом обвел сидящих. Улыбнулся: - Я думаю, что начиная со времен удельных князей, славяне грызлись и грызутся между собой, как бешенные собаки... С тех пор ничего не изменилось... Пример тому нынешняя борьба за губернаторскую и президентскую власть! И керували нами по большей части варяги. Сначала жили под татарами, потом под немецкими царями и царицками... Потом нас учил уму разуму полукровка - Ульянов-Ленин, потом грузин Сталин... Сейчас Россия живет и благоденствует под ЖИДАМИ...
   - А как же Михаил, Алексей, Федор, Софья и Петр Первый Романовы? - уставился на Есенина Василий Козак.
   - Царствование Романовых - это всего лишь миг в истории России.
   - Сережа? - Не отставал Ивнев. - Раз уж начали, давайте эту тему "вычерпаем" до дна.
   - У хорошей темы, как у любимой женщины, "дна" не бывает... - попытался отшутиться Есенин.
   - Согласен! - упрямствовал Рюрик Александрович... - И все же, какой народ на данном отрезке времени, на твой взгляд, является наиболее живучим и перспективным?
   - Я бы ответил, что высокая и высоченная, широкая и широченная Лестница в Небо - это не выдумка поэтов. И по Ней к Престолу Всевышнего карабкаются не только человеки и человечки, но и целые народы. И впереди "планеты всей" по своим духовным и научно-техническим данным идут ЯПОНЦЫ. Затем корейцы, потом все остальные... На самой последней ступени этой Лестницы находятся белые люди... И ниже всех мы братья-славяне... Конечно, среди нас были и есть алмазы, топазы, изумруды и другие драгоценные "камни" типа Ломоносова, Пушкина и Менделеева...
   - А как же евреи? - не отставал Ивнев.
   - У евреев тоже кое-что есть... Но они, по большей части, умельцы по верхам схватывать чужое... Потом чужие идеи доводят до конца и выдают за свои... У них нет ни своего Леонардо да Винчи, ни Толстого.
   - А Эйнштейн?
   - Почитай прессу... Это липовый гений.
   - Главная беда, - продолжал Есенин, - это наша быдловатая действительность и как бы "посеревшие люди..." За последние примерно пятнадцать лет под напором западного бездуховного вандализма мы не только опустили крылья, но и руки... И как сурки попрятались в норы... И лишь иногда выползаем на белый свет, чтоб оглядеться по сторонам и утолить животные потребности. И примеров тому тьма... В последнее время весь мир выступает против глобализации... А мы МОЛЧИМ!
   - Выходит, конец?! - поднялся Василий Козак.
   - Нет, есть надежда! Воспитаем вождя-тирана и народ воспрянет, и сбросит жидовско-масонское иго...
   Обделенные вниманием девушки взяли со стола шампанское, фужеры и фрукты, и направились в соседнюю комнату.
   - Пусть уходят! - махнул рукой Есенин. - Может, хоть там договорятся? - Эти слова насторожили Василия Козака и он сразу спросил:
   - О чем "договорятся", Сергей Александрович? На Иваньковском водохранилище ваша подруга Лариса весьма подозрительно посматривала на ПЕРСТЕНЬ и пыталась узнать, где и за сколько приобрели? Теперь вы намекаете... Не лучше ли прояснить ситуацию за этим столом?
   Есенин встал и окинул взглядом окружающих:
   - Дело складывается так, что мы буквально вынуждены рассказать о "приключениях" "СКАРАБЕЯ". А последнее происшествие просто обязывает поведать о черных днях КАМУШКА.
   В этот момент в гостиную неожиданно вошла Зиночка, и Есенина поддержал Рюрик Александрович:
   - В древнем Египте священному жучку СКАРАБЕЮ поклонялись как божеству... - И Рюрик Александрович вкратце пересказал "биографию" КАМУШКА. И добавил: - Совсем недавно он украшал ручку известной певицы Елены Кац... Но она была похищена, а затем убита преступниками.
   - Убийство Леночки, - вступил в разговор Есенин, - находится на особом контроле Прокурора Подмосковья... Нас, конечно, допрашивали, - ухмыльнулся Есенин, - и мы были вынуждены рассказать милиции о последних днях певицы, и о КАМУШКЕ, который при загадочных обстоятельствах стал принадлежать Зиночке.
   - Никаких загадочных обстоятельств не было! - вскочил Козак. - Поздним вечером я ехал из Русановки... Вышел на Ленинградское шоссе... Увидел "голосующего" гражданина... Как было не выручить? - Василий внимательным взглядом обвел собеседников. - Перед Солнечногорском то ли армянин, то ли азер попросил тормознуть и протянул американскую денежку... Я категорически отказался! Тогда он вытащил из бокового кармана этот ПЕРСТЕНЬ, - Василий кивнул в сторону побледневшей Зиночки, - бросил на сиденье и скрылся за кустарниками... Но коль за ним такой кровавый след, то я готов хоть сейчас сходить в милицию и выложить все, как было...
   Мы задумались.
   - И кто поверит твоим байкам? - уставился на него Ивнев.
   - Мы не сомневаемся, что все было именно так, - опять встрял в разговор Есенин. - Но идти в милицию - это непроханжэ... Это пустое... Мы установили, что КАМУШКУ нет цены и в милиции никто не поверит, что его запросто так бросили на сиденье вашей машины...
   - А может, его специально ПОДКИНУЛИ? - поддакнул я.
   - А что? - это мысль, - согласился Есенин... - Но все это необходимо каким-то образом проверить.
   - Мы вам верим! - Рябцов взял за руки Зиночку и Василия. - Верим! Но мы должны просчитать логику поведения преступников. И спешить в таких делах нельзя. Может КАМУШЕК нас САМ "выведет" на этих вурдалаков?
   - Но как с ним быть сейчас? Может, спрятать в банковском сейфе? - Ивнев уставился на Зиночку и протянул руку...
   - О, нет! - запротестовала она. - Я молчала и даже Василию не рассказывала... Но дело вот в чем, - Зиночка склонилась над столом и всхлипнула: - На прошлой неделе, после ванной, я наскоро перекусила и вызвала машину. И уже в дороге почувствовала легкое недомогание. Затем пришла необъяснимая тревога... Зазнобило... Когда вошла в банк, то даже охранник не постеснялся спросить:
   "Да что с вами, Зинаида Николаевна? Бледные вы..."
   В кабинете тревога нарастала и мне становилось все хуже... Я предупредила секретаршу и срочно вернулась домой... Вошла в ванную и натянула на палец ПЕРСТЕНЬ. И не прошло и десяти минут, как самочувствие нормализовалось... И хорошо, что Василий был дома, - Зиночка прижалась к плечу любимого и погладила руку.
   Мы слушали и не знали: верить? Не верить? А Зиночка, между тем, продолжала:
   - На следующий день я решила проверить свои сомнения и ПЕРСТЕНЬ специально оставила дома... И уже по дороге на работу почувствовала жар и более тяжкую тревогу... Померила температуру. Она оказалась высокой... Но самое страшное - это необъяснимое беспокойство... Вернулась домой, надела ПЕРСТЕНЬ и сразу взбодрилась... Может, это моя мнительность или самовнушение? - Зиночка обвела нас молящим взглядом. Теперь ясно одно, что я постоянно чего-то БОЮСЬ...
   - Не разумнее ли проконсультироваться со специалистами? - предложил Есенин.
   - Мысль хорошая, но ситуация поджимает... - полузагадочно молвил Ивнев.
   В это время на подоконник сел знакомый ВОРОН. Он тревожно закаркал... Мы переглянулись и встали из-за стола.
   - Время позднее и не пора ли нам всем отдохнуть? - предложила Маруся. И добавила: - В комнатах все приготовлено.
   В дверь позвонили. Маруся похлопала засовами и пред нами предстала с сигареткой в руке несколько сконфуженная Вероника.
  
   ...Около восьми утра мы проснулись от суеты и топота в прихожей. По квартире сновали люди в белых халатах. Вскоре из комнаты, в которой почивали Зиночка и Василий, вышел пожилой врач. Он оглядел присутствующих и обратился к Ларисе:
   - Она что, наркоманка? - кивнул на открытую дверь.
   - Впервые слышу...
   - Понимаете, - продолжал доктор, - в моей практике подобного не встречалось... Загадка какая-то... Симптомы напоминают на посленаркотическую ломку... Конвульсивные подергивания... Выкручивает... И волдырчики на губах... Здесь нам, видимо, не справиться. Придется везти в больницу.
   В проходе показался молодой врач и носилки... Над носилками, с капельницей в руках, склонился второй врач. Зиночка металась, ее придерживал Василий... Он был бледен. Обронил:
   - И стекло вдребезги и ПЕРСТЕНЕК тю-тю... Такая вот закавыка.
   Ошеломленные, мы присели за стол.
   В углу запищал мобильник. К нему подошел Рябцов и прижал к уху "лягушонка":
   - Да, да... Ничего хорошего. - Обернулся к нам: - Привет от Митрофана.
   "...................................."
   - Пришлось вызывать "Скорую". Увезли...
   "...................................."
   - Обязательно передам, что все дороги ведут в Рим, т.е. к вам. - Рябцов нажал на красную кнопочку, подошел и присел к столу: - Митрофан убежден, что это проделки нефтемагната...
   - Я тоже так подумывал, - поддержал его Ивнев. - Он был влюблен в Елену Кац и вряд ли простил предательство...
   - Какое еще предательство? - обернулся к нему Есенин.
   - Сереженька! Со свадьбы она ведь с тобой укатила...
   - Ну и что с того?
   - У него есть все основания на тебя обижаться... Вот и...
   Мы попрощались с хозяевами и укатили к "Роднику..."
   ХХХ
   Григорий Кротов сидел за овальным столом и проверял сводки прохождения нефтяных потоков на Запад. Он находился в глубоком бетонном бункере и не боялся незваных гостей. Бункер хорошо продувался озоном Подмосковья и всесторонне просматривался овчарками и охраной. Но позитивные данные сводок не радовали молодого и честолюбивого человека. За тонированной стеклянной дверью не вдохновляла и смазливая семнадцатилетняя секретарша. В последнее время, вот уж который день, он не мог избавиться от мелькавшего перед ним образа Еленочки Кац. Нефтемагнат протирал глаза и тяжело вздыхал... И в эту же минуту рядом призывно вздыхала Леночка... Она подпрыгивала на одной ножке и напевала фривольную песенку. Кротов вскакивал, протягивал руки и ловил... пустоту.
   "Наваждение... Бред какой-то... Вчера вроде бы и не пил, а в голове патока... Может, позвонить психиатру? Но ведь не поверит... А сотрудники узнают и засмеют", - с такими невеселыми мыслями в башке Григорий протянул руку к телефону... Но что-то его остановило... И он опять задумался: "Как могло случиться, что его люди так позорно оплошали в Переделкино? Натренированные в Чечне парни не только не выкрали Леночку, но и получили по мордам от бывших кэгэбэшников. Потом Леночка спряталась в особняке возле родника... Приказал ведь ДОСТАВИТЬ! И опять прокол... В "Демократическом вестнике" намалевали, что нашли растерзанную и без пальчика... Но - почему? И где люди, которых отправлял на задание?.."
   В кабинет вошла секретарша Муся:
   - Федотыч просится на прием...
   - Приглашай!
   В кабинет вошел быстроглазый и щуплый охранник.
   - Здравствуйте, Григорий Евсеевич!
   - Ну? - пытливо посмотрел на него Кротов.
   - Информация была достоверной, Григорий Евсеевич. ПЕРСТЕНЕК действительно "угодил" к банкирше... Вчера она с хахалем была в Клину. Туда подгребли наши хлопцы.. Устроили засаду... Но с подобным не встречались...
   - Ну? - подбодрил его Кротов.
   - Поздним вечером на подоконнике фирмы "СЕКСОДРОМ. АПОЛЛОН и К0", где находились гости, закаркал Ворон...
   - Ну и?
   - Когда гости уснули, мы с подоконника смахнули Вороненка и "пшикнули". ПЕРСТЕНЬ лежал на тумбочке... Мы раздвинули удилище и крючком взяли КАМУШЕК. Затем в окно швырнули березовый сучок...
   - Зачем?
   - Пусть думают, что Ворон украл...
   - Тоже верно, - одобрил Кротов и присмотрелся к лежащему на столе "СКАРАБЕЮ". Взял в руки, погладил... Под Солнышком Скарабей зашевелил лапками...
   - Что за чертовщина? - вздрогнул Кротов.
   - Какие-то проблемы? - угодливо приблизился к нему Федотыч.
   - Да... Нет... Все нормально. Свободен.
  
   ... Беспокойство не покидало. Позвал Мусю и попросил кофе. Затем посадил девушку на колени... Она угодливо прижалась...
   - Нет! Не могу... - Он смутился и отпустил секретаршу. - Сегодня можешь уйти пораньше...
   - Слушаюсь, Григорий Евсеевич.
   - Сколько раз можно повторять... Гриша я! Гриша, - гаркнул он на покрасневшую Мусю. - Вон!
   - Слушаюсь Гри..., - и запнувшаяся девчонка выскочила за дверь.
   На брючном ремне запищал мобильник.
   Кротов нажал на зеленую кнопочку.
   "Здравствуйте, Григорий Евсеевич!"
   - Здравствуйте! - буркнул Григорий.
   "Вы не удивляйтесь моему звонку, Григорий Евсеевич! Вы меня не знаете..."
   - Как не удивляться, если номер этого телефона знают лишь единицы...
   "Вот и я из тех счастливчиков", - шелестело в трубке.
   - Представьтесь, пожалуйста, - смягчился нефтемагнат.
   "Если на самом коротком "поводке", - довольно приятным баритоном ворковало в трубке, - то я ранее работал в конторе напротив Феликса".
   - Ну и что из этого?
   "А то, что в этой конторе была и есть лаборатория, в которой "промывали" КАМУШЕК, который сейчас лежит на вашем столе".
   - Вы что, ясновидящий?
   "Об этом я расскажу попозже... А пока я хотел бы сообщить вам о некоторых секретиках и свойствах ПЕРСТНЯ".
   - Сколько? - выдохнул нефтемагнат.
   "Думаю, что десять штук зелени для вас просто мелочишка".
   - Без проблем! - легко согласился Гриша. - Слушаю вас.
   "Сначала деньги, потом информация..."
   - Если вы почти ясновидящий, то должны знать, что я пока никого не обманывал...
   "Это точно!" - согласился неведомый собеседник.
   - Сразу же после нашего разговора вам подвезут деньги...
   "В три часа дня я буду у входа в ресторан "Прага". На мне будет белый плащ... В руках зонтик".
   - Договорились! - буркнул Гриша. - А теперь выкладывайте ваши секреты...
   "В лаборатории нашей конторы, а потом и на практике, мы убедились, что ПЕРСТЕНЬ магнетически действует на окружающих. Он как бы "читает" человека и подталкивает на определенные решения... Обладатель ПЕРСТНЯ словно привораживает необходимых ему людей..."
   - Мистика с казуистикой, - перебил собеседника Гриша.
   "Может, мистика, а может, и казуистика, - рассуждал неведомый собеседник, - только девушка, на пальчике которой находился ПЕРСТЕНЬ, сразу же оседлала необходимого клиента... И не однажды... - пророкотало в трубке... - Сейчас колечко подогнано под женский пальчик... Поэтому распилите его, надставьте и в путь-дорогу... И я убежден, что после первых же "похождений" вы мне с радостью накинете столько же..."
   - Как на вас выходить?
   "Я буду в курсе ваших дел и в необходимое время обозначусь..."
   - Почему сами не воспользовались Перстнем?
   "Потому что я скромно живущий человек и у меня нет необходимой охраны... А жить охота... Бывайте здоровы..."
   И Григорий встрепенулся и начал вспоминать, как его в первый раз "вывели" на КАМУШЕК и во сколько он ему обошелся? Потом была Еленочка Кац и совершенно фантастическая ночь на ее даче в Переделкино. А дальше пошла полоса неудач... И вот ПЕРСТЕНЬ вновь пред ним. Григорий взял в руки КАМУШЕК, погладил и прижал к щеке: "Терять нечего. Проверим!"
  
   ... Как у всякого нормального человека, у Григория были свои плюсы, минусы, причуды и пристрастия... В конце каждого месяца, по собственному определению, он начинал "дурью маяться..." Искал приключений... Об этом хорошо знала охрана и некоторые с опаской, а кое-кто со злорадством ожидали наступления "червонного часа..." Во второй половине дня он созвонился с таким же удачливым бизнесменом Петром Кариком и тот подтвердил:
   "В девятнадцать ноль-ноль, без жен, но с мокрощелками, собираемся на Фрунзенской набережной. Возможен группен-секс..."
   - Можно и с ними, - согласился нефтемагнат. Григорий набил карманы зеленью и вышел на крыльцо Подмосковного бункера... Над кудрявыми соснами, за кучерявыми тучками поблескивало веселое Солнце. У двух джипов прогуливалась охрана. Григорий сел в машину и они вырулили за металлические ворота. По дороге позвонил начинающей художнице двадцатидвухлетней "попрыгунье" Светочке и попросил подойти к "Пекину".
   Когда на Фрунзенской подъехали к генеральскому дому, там уже стояли три иномарки. Возле кустов кучковалась охрана. В сопровождении двух охранников Григорий и Светочка на лифте поднялись на четвертый этаж и вошли в роскошные апартаменты торговца цветным металлом Яшки Цветова. Навстречу поднялись соперники по картишкам.
   - Сейчас подгребут остальные и начнем, - буркнул толстощекий и плотный хозяин. Мокрощелки быстро перезнакомились, взяли по бокалу шампанского и закурили... Вскоре в квартиру, в сопровождении длинноногих девиц, вошли еще два бизнесмена. Для затравки решили перекинуться в очко.
   В такие дни Григория совершенно не интересовало: проиграет он или выиграет... Главное было "встряхнуться..." И когда предложили по сотенной, он возражать не стал и лишь добавил:
   - Можно бы и покруче...
   - Успеешь, - осадил его сухопарый Карик.
   Сдавал хозяин... Григорий дважды отслюнил... После очередной прокидки, взял банк и начал сдавать... И стал замечать косые взгляды.
   - Что-нибудь не так? - обратился он к чернявому Похмелкину.
   - Да, нет, - смутился тот... Перстенек у тебя занятный...
   - Подружка на день рождения подарила, - без тени смущения соврал нефтемагнат и добавил: - Убеждала, что приносит удачу...
   - То-то и видно, - буркнул конопатый Сердюк. - Везет тебе сегодня.
   - Должен же я хоть раз отыграться, - миролюбиво парировал Григорий.
   Через пару часов на столе образовалась гора денег и Похмелкин предложил "прекратить!"
   Григорий позвал охранника, тот ссыпал купюры в чемодан и вышел за дверь...
   В кинозале девочки смотрели порнофильмы. Вскоре к ним присоединились и мужчины... Но ненадолго. Первым не выдержал Сердюк:
   - Может, в преферанс?
   - А чо, эта мысль в масть, - поддержал Карик.
   Играли до пяти утра и охранник нефтемагната вторично унес чемодан денег. Хмурые и злые игроки стали поглядывать на "нумера". По заранее оговоренному соглашению действовали по принципу: кто кого сгреб, тот того и уеб... Разбрелись по комнатам и обнажили девушек...
   Григорий Кротов давно мечтал переспать с подругой Похмелкина чемпионкой по фигурному катанию Эллочкой Дурновой. К его изумлению, именно она и ждала на пуховиках...
   Бледные и отощавшие из номера они вышли лишь во второй половине дня...
   - Людей бы постеснялись! - с вымученной улыбкой заметил Похмелкин. - Так ахали и охали, что можно было только позавидовать...
   - Вот и завидуй! - похлопал его по сухому плечу Григорий и вместе со Светочкой вышел за дверь... Прижал к себе девушку: - Не обижайся! Наверстаем...
   - Будем надеяться, любимый! - Светочка резко развернулась и со всего маха врезала ему оплеуху. Григорий покрутил башкой и лишь улыбнулся:
   - Успокойся! - Погладил по головке и чмокнул в щечку.
  
   ...Через неделю господа-товарищи-бизнесмены собрались невдалеке от Истринского водохранилища на Подмосковной даче Сани Грибка. Коротконогий и широкоплечий, удачливый фермер Саня Грибок в последнее время разводил элитных червей, продавал гумус и жил не оглядываясь на мафиози... Дружил с Митрофаном... И опять, по заранее обговоренному соглашению, деловые разговоры за шашлыком исключались... На даче имелся бассейн, кинозал и теннисный корт. Желающие могли поиграть в шахматы и на бильярде. Девушки, приехавшие вместе с мужчинами, купались и загорали вокруг бассейна. Мужчины в просторной деревянной беседке травили байки... В курсе последних новостей, как всегда, был Яша Цветов. Поглаживая свою рыжеватую бородку, он повествовал:
   - В Москве объявилась претендентка на Королеву красоты России...
   - И кто же она? - заинтересовался конопатый Карик.
   - Говорят, что единственная дочь известного Новосибирского академика.
   - Вот и топала бы по стопам отца, - прихлебывая чешское пиво, обронил Сердюк.
   - У девочки талант. Она не только первостатейная красавица, но и обладает завораживающим сопрано, музицирует на пианино, - продолжал Яша. - Но самое замечательное, - хохотнул он, - что она девственница...
   - Целочка, что ли? - обернулся к нему Сердюк.
   - Она самая... - Яше Цветову было приятно, что он "завел" товарищей... Обнажил "Ролекс" и небрежно добавил: - К шестнадцати обещали быть... Так что скоро улицезреете красотку.
   - С кем "обещали быть"? - уставился на него Карик.
   - С моим другом кинорежиссером Димой Палаткиным... Только прошу вас, - настороженным взглядом обвел бизнесменов, - о группен-сексе ни слова!
   - Это почему же? - насторожился Гриша Кротов. Он поднялся и в этот момент его слегка похлопала по плечу, подошедшая художница Светочка:
   - А потому, милый, что я больше не желаю тебя делить с какими-то сучками...
   - А давайте поспорим, - обернулся к товарищам нефтемагнат.
   - О чем, милый? - не отставала от него Светочка.
   - А о том, что я к ентой претендентке на титул Королевы красоты и на метр не подойду... Но, если она САМА меня захочет, то я возражать не стану...
   - Но ведь ты ее пока даже в лицо не видел, - обернулся к нему Грибок.
   - Да, не видел! - со страстью охотника ответил Григорий. - Но почему-то уверен, что сегодня мы отсюда уедем вместе...
   - Могу поспорить на свою птицефабрику, что этого не произойдет! - возразил Сердюк.
   - А во сколько ты, Миша, оцениваешь свою птицефабрику?
   Миша Сердюк почмокал губами и заявил:
   - Моя птичница стоит не менее трех миллионов зелеными...
   - Ну, что ж, по рукам! - подошел к нему Григорий. - Господа-товарищи-бизнесмены наложением своих ладоней утвердили сделку и дружно повернулись в сторону ворот, в которые въезжала малиновая "Вольво".
   Вскоре в беседку вошел Дима Палаткин:
   - Знакомьтесь, господа! - обратился он к хозяину и его друзьям. - Это Анастасия Крамова... Она музицирует и поет... Мечтает участвовать в конкурсе красоты... - Мужчины похотливо уставились на стройные ножки и гибкие ручки Новосибирской красавицы, которая стесненно опустила длинные ресницы, затем подняла очаровательную головку и огляделась по сторонам. Она почувствовала, что разговор шел о ней и слегка смутилась...
   В беседку вошли спутницы бизнесменов и бесцеремонно приглядывались к Анастасии. В разговор они не вступали и только с завистью "оценивали" неожиданную соперницу.
   - Иди позагорай! - великодушно разрешил ей Палаткин.
   В беседку вошел официант. Анастасия взяла с подноса бокал с шипящим напитком и вместе со Светочкой направилась к бассейну, следом потопали остальные девушки. Мужчины переглянулись и каждый из них понял, что режиссера посвящать в их спор совсем не обязательно.
   К нефтемагнату подошел Сердюк и напомнил:
   - Отныне, Григорий Евсеевич, мы будем внимательно следить за твоим поведением. Если ты САМ хоть на метр подойдешь к Анастасии, значит, проиграл.
   - Зачем повторяться! - нахмурился нефтемагнат. - Я всегда держал не только слово, но и удар...
   Вскоре гости были приглашены в просторную и светлую гостиную, которая располагалась на первом этаже трехэтажного особняка. Впервые вошедшим сюда сразу бросалась в глаза не только хлебосольность хозяина, но и любовь к экзотическим и давно забытым блюдам и напиткам.
   На длинном дубовом столе, помимо ветчин, колбас и сыров, в большой глиняной тарелке пред гостями серебрился салат из икры, рыбы и овощей ЕРУНДОПЕЛЬ; рядом, в стеклянной посудине поблескивали устрицы ГО-ГУ; на концах стола в фарфоровых судках аппетитно ароматизировал холодной фаршированной дичью французский ГАЛАНТИН.
   Помимо всевозможных вин и коньяков на столе в хрустальных графинах пузырился хлебный квас АРТОС; крепкая настойка на душистых травах БАЛЬСАН; любимый немецкий напиток БОЛЬ; белое бордоское вино ГО-СОТЕРН; сладкая водка с приправами ДОППЕЛЬ-КЮММЕЛЬ; давно забытая водка ЗАПРИДУХА; по краям стояла ИЕРУСАЛИМСКАЯ СЛЕЗА;
   Специально для девочек из охлажденного топленного молока был приготовлен КАЙМАК; для них же в зубчатых вазочках призывно поблескивали конфетки БОМБОШКА.
   В правом углу гостиной, на столике красного дерева, для любителей экзотики был приготовлен крепкий нюхательный табак ЗЕЛЕНЧАК; рядом, в коробочке, ровными бревнышками лежали кубинские сигары...
   К торцу подошел Саня Грибок:
   - Мужчинам предлагаю сесть за правую сторону стола, девочкам за левую... - И добавил: - Так мы будем не только любоваться нашими красавицами, но и нагуливать аппетит...
   - И поднимать тонус! - плодоядно осклабился Сердюк.
   - Ну-с, как говаривал Городецкий, за дам-с! - поднял рюмку Похмелкин.
   - Ты-то откуда знаешь о тостах известного поэта? - обернулся к нему режиссер Дима Палаткин.
   - Кое-что почитывали, Дмитрий Денисович.
   С шутками-прибаутками, с тостами и без, застолье набирало обороты и быстро захмелевший сынок бывшего лекальщика с завода "Серп и Молот" Яша Цветов неожиданно запел:
   Вставай, проклятьем заклейменный... -
   Но на него посмотрели и лишь ухмыльнулись...
   Саня Грибок заметил, что импортные вина и настойки девушки лишь пригубливают... Он позвал распорядителя и тот из старых запасов принес несколько бутылок СОВЕТСКОГО ШАМПАНСКОГО.
   Мужчины налегали на ЗАПРИДУХУ и ИЕРУСАЛИМСКУЮ СЛЕЗУ... Когда отяжелевшие хозяева новой жизни стали выходить из-за стола, Саня Грибок взмолился:
   - Побойтесь Бога, господа! А жаркое...
   - Отдохнем и отведаем, - пообещал кинорежиссер.
   Первыми во двор вышли мужчины, следом девочки, и лишь Палаткин под руку с Анастасией Крамовой. Побродили между деревьями. Подошли к бассейну... Григорий Кротов непроизвольно посмотрел на ПЕРСТЕНЬ... Одним рывком стянул рубашку, отбросил в сторону брюки, штиблеты, нырнул в холодную воду...
   - Что это с ним? - удивленно обернулась к Палаткину Анастасия Крамова.
   - Перепил мужик, вот и...
   - Перепил не он, а ты... - Палаткин очумело замотал башкой... Но Анастасия не стала дожидаться его реплики. Подталкиваемая неведомой силой, она лишь сбросила красные туфельки и щучкой нырнула в бассейн.
   - Вот это - да! - зааплодировал Похмелкин. - Вот это нырок!..
   Анастасия быстрыми взмахами рук подплыла к Григорию и попыталась взобраться ему на плечи... Он фыркнул короткими усиками и, словно морж, ушел под воду... Следом нырнула Анастасия. Подошедший народ зааплодировал. Позже всех одумалась Светочка. Она метнулась к бассейну, присела, вскочила, пробежала и опять присела:
   - Ах, ты, швабра Новосибирская! - завопила Светочка. - Счастье твое, что я не умею плавать...
   Между тем, Анастасия опять настигла Григория, красноперкой прижалась к нему и о чем-то зашептала... Григорий прислушался и отрицательно замотал башкой...
   К Сердюку подошел Карик:
   - Присмотрись, Миша! Она его уговаривает, а он отбрыкивается... Так что с птицефабрикой тебе все же придется расстаться...
   - Да пошел ты! - прошипел Сердюк. - Бассейн не фигурировал в нашем пари. Посмотрим, что будет на земле...
   Когда пловцы выскочили из бассейна, Анастасия, словно приклеилась к Кротову. Григорий улыбнулся, прижал к себе девушку и они быстро направились в сторону ворот.
   - Ну, падла! - застонала Светочка. Бросилась следом. И... опоздала!
   В машине, дрожащая то ли от холода, то ли от страсти, Анастасия еще крепче прижалась к Григорию и подставила алые губки... Он осторожно отстранил девушку и строго посмотрел ей в глаза:
   - Не торопись! - В глазах у девушки потемнело и она пролепетала:
   - Мне семнадцать лет... И о любви я знаю только по книжкам...
   - И по-книжному рассуждаешь... - подергал ее за покрасневшее ушко Григорий. Но Анастасия не сдавалась:
   - Со мной такого никогда, нигде и ни с кем не бывало... Как только увидела тебя, и меня, словно Солнцем опалило... Под сердцем стало жарко и необыкновенно приятно... И так захотелось тебя, что я готова была отдаться прямо в бассейне...
   - Успеешь, милая! - Еще раз напомнил Григорий, поднял тонированное стекло, отгораживающее от водителя, и попросил:
   - Никифорыч! Девочка совсем замерзла, - погладил он по рыжей головке Анастасию. - Нет ли у нас чего-нибудь теплого?
   Шофер тормознул возле обочины, вышел из машины и открыл багажник:
   - Вот совсем новая, - протянул Григорию парадную офицерскую шинель.
   Григорий поблагодарил шофера, и когда машина тронулась, приказал:
   - Вот что, девочка! Снимай-ка свои матузочки-шнурочки и закутывайся вот в это, - перекинул ей на колени шинель. - Не боись! Я отвернусь...
   Посапывая и чертыхаясь, Анастасия с трудом стянула с себя мокрое платьице, потом все остальное... Закуталась в шинель и залепетала:
   - Ой, как приятно! - Попыталась засучить рукава шинели. Не получилось. Опять прижалась к Григорию:
   - Люблю тебя! Люблю. - Взяла левую тяжеленную руку нефтемагната и прижала к грудашке... Григорий чувствовал, что ей приятно, но "помогать" не стал... ее колотило... Анастасия до боли сжала мужскую руку, медленно потянула вниз, зажала между ножек и заскрипела зубками:
   - И-и-а-а-х! - и откинула головку. Григорий понял, что с ней произошло и холодно заметил:
   - Совсем недавно я довольно крепко обжегся... Ситуация повторяется. И взять тебя сейчас?.. Беззащитную?.. Это все-равно, что изнасиловать... Нет уж, этот номер не пройдет! - вздохнул Григорий, прижал к себе и поцеловал Анастасию.
   Узкая Подмосковная дорога расступилась и впереди обозначились тяжелые автоматические ворота. На крыльцо вышел молодцеватого вида дворецкий с молодою, загадочно улыбающейся женой. Григорий шагнул из машины, подхватил на руки девчонку и обернулся к женщине:
   - Слушай внимательно, Карповна! Ентую красавицу искупать, накормить, приодеть и ухаживать как за своим малым дитем... Ясно?!
   - Запомнила, Григорий Евсеевич! Будет сделано, как велено.
   Григорий внес в прихожую Анастасию, опустил на коврик и пристально посмотрел в глаза:
   - Отдыхай, милая, и ни о чем плохом не думай! - Круто повернулся и направился в сторону хорошо замаскированного бункера.
  
   Прошли сутки.
   В бункере, если не считать на все готовой секретарши, нефтемагнат находился в обществе компьютеров и нескольких основательных сейфов. Григорий еще раз проверил сводки прохождения нефти и нефтепродуктов, самодовольно потер руками и задумался: "Маму с отцом похоронил... Непутевый братец не выползает из тюряги... Для кого и зачем я все это коплю?" Походил по ворсистому ковру и на столе нажал на зеленую кнопочку:
   - Здравствуй, Карповна! Как там наше дитя?
   "Дитя попило кофейку и смотрит телевизор. Скучает..."
   - По ком скучает, Карповна?
   "По моим женским понятиям, Григорий Евсеевич, скучает по вас..."
   - Вот что, Карповна! Пусть выходит на крыльцо... Едем в город.
   "Слушаюсь, Григорий Евсеевич!"
   Нефтемагнат покинул свою бетонную обитель и поднялся наверх. Напротив, на крыльце, обозначилась рыжеволосая и длинноногая улыбающаяся воистину симпатичная русалочка. Она подбежала к Григорию и растерянно потупилась...
   - Ты чего? - уставился на нее Григорий.
   - Да уж больно вы солидный сегодня... Аж боязно...
   - Садись в машину и перестань "выкать". Привыкнешь... - Вскоре на поясе нефтемагната запищал "сотовый". Он с кем-то горячо и основательно подискутировал и задумался...
   Машина пересекла кольцевую и втерлась в московский муравейник. Анастасия невольно взглянула на рекламные щиты оккупированной столицы. Москва ее очаровывала и пугала кавказской многоликостью... Возле Манежной площади Григорий буркнул:
   - Пташку надо приодеть! - Обратился к водителю: - Спуститесь в Лужковский торговый подвал... Там, говорят, многое можно приобрести. - Водитель кивнул. Вскоре тормознули.
   - Мне необходимо кое с кем переговорить по телефону, - обернулся он к Анастасии. - Поэтому сходишь с Никифорычем...
   - На сколько опошляться, Григорий Евсеевич? - обратился к нему шофер.
   - За неологизм с меня двадцать копеек... Опошляйтесь по потребностям. Чем больше сбросите, тем лучше... Не забудьте о всяких побрякушках... - Ну, детка, вперед! - хлопнул он по попке будущую Королеву красоты.
   Примерно через час, в сопровождении шофера и двух охранников, к машине подошла смазливая фифочка... Григорий взглянул на нее и великодушно улыбнулся. И было отчего. На высоком каблуке красные сапожки, черная коротенькая кожаная юбчонка, коричневая кожаная курточка и толстая мужская золотая цепь на девичьей шейке - все это придавало Анастасии озорной мальчишеский вид и непосредственную шаловливость... Григорий не удержался и выскочил из машины:
   - Молодец! Звонок! Вот это класс! - он подхватил девчонку и поцеловал в шейку...
   - А в губки? - игриво нахмурилась она.
   - В губки? Мал-мала попозже... - Сели в машину... Григорий приподнял руку и на его пальце сверкнул ПЕРСТЕНЬ...
   - Ой! - воскликнула Анастасия. - Что это? - указала она на КАМУШЕК. Посмотрел на НЕГО и Григорий: красный жучок шевелил лапками, но зеленый гранат и серебряная оправа не позволяли ему пробиться к яркому Солнцу.
   "Сегодня проверим, "что это с НИМ?" - решил Григорий, а девчонке ответил:
   - Это всего лишь игра света, милая! - слегка тронул за плечо шофера: - Сначала заедем на первую, третью и седьмую заправочные... - Подумал и добавил: - Опять шалят мальчики... Придется приструнить...
   Когда свечерело, пообедали в "Праге". На выходе столкнулись с депутатом Госдумы Слукиным. Тот сначала присмотрелся к Анастасии и лишь потом услужливо посторонился:
   - Дочурка? - кивнул на девчонку.
   - Она самая, - процедил нефтемагнат. Вслед добавил: - Загадочный человек... Не губы, а коровья задница... А все туда же...
   Когда сели в машину, обратился к шоферу:
   - Не пора ли нам, Никифорович, проследить за колесиком?
   - В "Потенциал", или в "Рубин"? - слегка повернул вправо голову шофер.
   - Давай в "Рубин", там не только крутят, но и... Можно прилично перекусить и потанцевать.
   Возле фешенебельного казино "Рубин" уже толпились машины, но у нефтемагната было забронировано место и они довольно быстро и легко припарковались. Когда входили в заведение, Григорий слегка прижал к себе девушку и прошептал:
   - Веди себя свободно и раскованно... Далеко не отходи... наши хлопцы всегда будут рядом, так что ничего не бойся.
   Сел за столик. Охранники с чемоданом денег застыли рядом. Григорий невольно вспомнил слова напутствия телефонного доброжелателя: "О чем подумаешь, то и сбудется..." Вместо сигареты вытащил из кармашка и прикусил леденец... Неожиданно решил: "Сначала поплывем по течению, а там будет видно..."
   ... Через два часа игры из пятиста штук зеленых в чемоданчике остались крохи... В казино нефтемагната хорошо знали и не удивлялись его временным "сбросам..." За его неудачной игрой внимательно наблюдала Анастасия. Она боялась ему перечить, и все же не выдержала; слегка тронула за плечо и предложила:
   - Может, спустимся в бар?
   - Сброшу последние фишки и сходим. - А про себя подумал: "Не пора ли нам, пора?.." Приложил к губам ПЕРСТЕНЬ и прошептал: "Не подведи, милый!" - и получил первый выигрыш... После третьего выигрыша к нему стали присматриваться... Но ни крупье, ни хозяин казино армянин Рубен не придали особого значения его удаче... И все же... За редким исключением, выигрыши шли табуном и ко второму часу ночи Григорий пошептался с охранниками и с улыбкой заявил:
   - У меня в чемодане два лимона двести штук... Ставлю на все. - Тут же к столу шариком подкатился бледный Рубен:
   - Пощади, дорогой! - тронул за локоть Григория. - Не хотелось бы потерять казино... Не разоряй!..
   - Игра - есть игра, Рубен! И почему ты решил, что я выиграю?
   Чувствую, дорогой! Остановись!
   - Пусть решит шарик, - равнодушно ответил Григорий, и еще раз добавил: - Иду на все... - Шарик пошел по кругу. Публика затаила дыхание и охнула... Когда шарик остановился, бледный Рубен схватился за сердце и мешком осел на пол. Тут же подбежал человек в белом халате. Рубена перенесли в кабинет. Когда его взгляд стал осмысленным, он приказал позвать своего нотариуса и заявил:
   - Игра была честной! Переоформи на него казино, - кивнул в сторону Кротова. - Григорий пошептался с охранником и подозвал Анастасию:
   - Поздравляю тебя, девочка! Отныне это заведение твое...
   - Как это м-м-о-е? - от неожиданности заикнулась она.
   - Пройдет время и ты поймешь, что я поступил и логично, и правильно... А сейчас домой!
   Когда сели в машину, Григорий посадил на колени Анастасию и прижался к ее головке:
   - Завтра на тебя оформят и обставят роскошную квартиру... Только не возражай, - приложил он палец к ее розовым губкам. - Я хочу, чтоб все шло по-честному. Ты мне очень и очень нравишься. Но к обоюдной любви мы можем подойти только в приемлемых "весовых категориях".
   - Но так не бывает, милый! Ты же миллиардер...
   - Вот теперь и ты не нищая... Я бы не хотел, чтоб тебя смущало твое скромное положение. Подружим с полгодика... Поживем "на расстоянии..." И Время само подтолкнет нас к разумному решению.
   Когда подъехали к Подмосковному особняку, Анастасия взмолилась:
   - Такой день! Разреши хоть сегодня побыть с тобой?!
   - Нет, крошка! С завтрашнего дня у тебя начинается трудная, новая и весьма ответственная жизнь. И я хочу, чтоб ты приступила к делу без подсказки родителей и доброхотов. Рядом всегда будут мои люди. Вот с ними и советуйся, но последнее решение будет за тобой! А мне через пару дней необходимо быть в Германии, - Григорий приложился к ручке Анастасии и направился в сторону бетонного бункера.

ХХХ

   Майор Рябцов с красавицей женушкой Марусей в роскошном "Мерсе" катили в сторону Москвы. Они намеревались парочку дней провести в обществе родителей Маруси. Но голубым мечтам не суждено было сбыться. За Солнечногорском их обошел мотоцикл и впереди "Мерса" круто затормозил на обочине. Капитан сразу понял, что это по "его душу" и не ошибся. Курьер тут же вручил ему засургученный пакет. Степан вскрыл его и прочел:
  
   "СРОЧНО. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. В ОДНОМ ЭКЗ. ПРОЧЕСТЬ И СЖЕЧЬ. МАЙОРУ РЯБЦОВУ. Продолжая славную десятилетнюю традицию, завтра 21-го июля с.г. по Ленинградскому шоссе, праздничными колоннами пройдут ПРОСТИТУТКИ, ГОЛУБЫЕ и ЗОЛОТАРИ. Ввиду торжественности мероприятия, движение на шоссе будет перекрыто. Особое внимание следует обратить на бастующих врачей, учителей, библиотекарей и прочую интеллигентную шелупонь... Если появится серебристая машина, в которой раскатывают Сергей Есенин, Рюрик Ивнев и сопровождающая их дерзкая девчонка, разрешаем стрелять на поражение... 20-го июля 2002 г. НАЧАЛЬНИК КЛИНСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ ГИБДД ЛЕНИНГРАДСКОЙ ДОРОГИ ПОЛКОВНИК АБАКУМОВ".
  
   Рябцов дочитал депешу, задумался и сплюнул:
   - Вот и погостевали, вот и отдохнули, дорогуша, - повернулся он к задумавшейся женушке.
   - Какие-нибудь неприятности? - слегка повернулась к нему Маруся.
   - Служба есть служба и секретные задания на ней не исключение. - Степан посмотрел в боковое зеркало, круто развернулся и они покатили в Клин. - Сегодня необходимо проверить, как идут ремонтные работы на трибунах, а то как бы наши умельцы не схалтурили...
   Степан отвез домой неведомо почему повеселевшую Марусю и вернулся на Ленинградское шоссе, где, на взгорке, возле трибун уже стучали топоры и визжали пилы. Осмотрелся и быстро убедился, что окрестные крестьяне видимо неоднократно "посетили" трибуны и основательно поободрали импортную вагонку и доски... Над восстановлением правительственных трибун трудились лучшие рабочие фирмы "СУЧКОРЕЗ". Под ободранным навесом, на сцене, суетился правительственный инспектор Кресин:
   - И что за народ! - похлопывал он себя по усыхающим ляжкам... - Не уважают Кремлевских служащих... Совсем не уважают! Мы им демократию, свободу слова и предпринимательство... Ан - нет! Воротят рыло... И все тут.. По Советской власти сохнут... А где она - эта власть? - Заглянул в залитый водой предохранительный ров... Подошел к Степану Рябцову и буркнул: - Лягушки в канаве есть, а власти нет!
   - Это уж точно, господин Кресин! Квакают... - И после паузы: - Похоже, господин Кресин, что воровать мы умеем, а работать только учимся...
   - Практика подтверждает, что это так!
   К вечеру, как и в прошлом году, к сцене подъехал крытый фургон и солдатики установили в нишах пулеметы... Проверили "гнезда" для охраны.
  
   Двадцать первого июля над правительственной сценой в небо взлетели стайки испуганных воробьев. Вспорхнули голуби. В 9.30 подъехали грузовики и на утрамбованную землю сошли оркестранты. И затрубили трубы, и заквохтали барабаны... Небо огласилось маршевой музыкой.
   Рябцов стоял на посту невдалеке от сцены и видел, как в сопровождении охраны в сторону трибуны прошел шкафообразный Скасьянов. За столы сели местечковые и забугорные гости. Среди них бугаем возвышался Эльцын. Он присел, но не выдержал, вскочил и на ложечках стал выстукивать "Барыню".
   По шоссе побежали крысы, мыши, а затем и тараканы... Вслед за ними показалась первая колонна
   ПОЛИТИЧЕСКИХ И ДРУГИХ ПРОСТИТУТОК
   Впереди шла - кадровая - упертая - толстая и жирная, похожая на болотную жабу Сноводворская. Над нею развевался транспарант: "ДЕВКАМ В ДУПЛО... ДЕНЬГИ ЗА БУГОР!" За нею следовали: Псорокина, Смиткова, Сплахова, Кслизько, Спугачева, Татьяна Сдъяченко, Дзаславская. За ними с вихляющими "молекулами" Схакаманда. Она возглавляла Московскую организацию непримиримых правых и несла полюбившийся плакат: "ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВЕРТОЛЕТ: СПЕРЕДИ, СЗАДИ И В РОТ!" Над украинскими девушками пестрело: "ЕСЛИ ВАШ ПИВЕНЬ НЕ ДОГОНЫТЬ НАШУ КУРЫЦЮ - ПОМРЕМ!" Над белорусскими девушками трепыхались шифровки: "Е... БЭ... ВСИГДА И В БУЛЬБУ..."
   Внимательно наблюдавший за происходящим Рябцов заметил, как к трибуне подошел Скудрин, оттолкнул Скасьянова и завопил: "Да ЗДРАВСТВУЮТ БЕРДИЧЕВСКИЕ МЕСТЕЧКОВЫЕ!" Неведомо откуда налетели и над головами проституток застрекотали сороки, закаркали вороны... Сизари бесцеремонно поливали сверху чем-то белым...
   За проститутками шла колонна
   ГОЛУБЫХ
   За прошедший период они достигли значительных успехов и уже кое-где в России стали регистрировать и освящать "голубые браки..." Шествие возглавлял бессменный ветеран Квиктюк. Он шел под плакатом: "НАШЕЙ НАКОВАЛЬНЕ - ВАШ МОЛОТОБОЕЦ!" Сборовой нес плакатик: "ПРИВЕТ СЕКСУАЛЬНЫМ МЕНЬШИНСТВАМ!"
   В первых рядах с голубыми галстуками на шеях шли:
   Дшахрай Сатаров Сволошин
   Плюмашев Дюшенков Гаяцков
   Сфилатов Мясин Спочинок
   Снемцов Сбунич Сфедоров
   Крыжков Сшумейко Сбурбулис
   Скозырев Скиселев Ксванидзе
   Сшвыдкой Херофеев Квознесенский
   Ревтушенко Пжванецкий Сдементьев
   И, глядя на это педерастическое отродье, Рябцов невольно вспомнил статью ШАМИЛЯ СУЛТАНОВА "ЗАПАД ПРОТИВ ИСЛАМА", опубликованную в газете "ЗАВТРА", в которой сказано, ЧТО:
   "Конфликт между западной цивилизацией и Исламским миром - это драма предельно острого столкновения между свободой и справедливостью.
   ...Одна из главных причин растущего давления на мусульманский мир - это жестокий бескомпромиссный антигомосексуализм Ислама.
   Гомосексуальные отношения строжайшим образом запрещены Исламом. Они противоречат "замыслу Творца, Который создал нас парами", о чем неоднократно говорится в священном Коране: "...и создали Мы вас парами" (78:8); "О люди! Бойтесь вашего Господа, Который сотворил вас из одной души и сотворил из нее пару ей, а от них распространил много мужчин и женщин" (4:1) ИСЛАМ СТРОГО ЗАПРЕЩАЕТ ВНЕБРАЧНЫЕ СВЯЗИ И ДОПУСКАЕТ БРАКИ ТОЛЬКО МЕЖДУ МУЖЧИНОЙ И ЖЕНЩИНОЙ. В этом проявляется великая мудрость Аллаха, Который наделил представителей разных полов такими качествами, чтобы они дополняли друг друга.
   ИСЛАМ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТ ОДНОПОЛЫЕ СЕКСУАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ. С ИСЛАМСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЭТИ ИЗВРАЩЕННЫЕ ДЕЙСТВА ПРОТИВНЫ ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА, ВЕДУТ К ДЕГРАДАЦИИ МУЖСКОГО НАЧАЛА И ПРЕСТУПЛЕНИЮ В ОТНОШЕНИИ ПРАВ ЖЕНЩИН.
   В отношении гомосексуализма в священном Коране Всевышний (с.т.) прямо сказал: "Неужели вы будете восходить (на ложе) к мужчинам из числа обитателей миров (т.е. смертных), пренебрегая вашими жёнами, которых создал Господь для вас? Да, вы - преступные люди" (Коран, 26: 165-166)
   Посланник Аллаха Мухаммад (с.с.) проклинал женоподобных мужчин и мужеподобных женщин и говорил: "Изгоняйте их из ваших домов!"
   Исторически в мусульманских странах применялись и применяются жесточайшие наказания за гомосексуализм: гомосексуалистов сажали в тюрьмы, побивали камнями, рубили мечом, сжигали на огне. Сегодня в 26 исламских странах предусмотрены строгие уголовные наказания за гомосексуализм и лесбиянство. А в семи странах за гомосексуализм предусмотрена смертная казнь.
   ...Разве все это может понравиться "голубому" истеблишменту, чьё влияние на Западе все более и более усиливается.

* * *

   У Запада остается один стратегический выход: силовым способом реорганизовать Исламский мир, кардинально поменять его социальную структуру, внедрить западные ценности, жестко навязать западные жизненные ориентиры, заставить отказаться Исламский мир от своей Религии..."
  
   За голубыми с визгом и лаем проносились местные дворняжки, на деревьях мяукали коты и кошки... Последним шел местный Козел. С бороды его слетела голубая пена...
   За "голубчиками" громыхали

ЗОЛОТАРИ

   Впереди шел тяжеловоз, управляемый порыжевшим и отяжелевшим толстозадым Счубайсом. Было заметно, что чувствует он себя неуверенно. Он елозил на бочке с дерьмом и с трудом удерживал плакат: "НАШ БОГ - ЭТО ВАУЧЕР!" На следующих бочках с дерьмом сидели прихватизаторы и воры:
   Сходорковский Бабрамович Сфридман
   Эльцын Сберезовский Сгусинский
   Плившиц Скох Гуринсон
   Счерномордин Скириенко Сруцкой
   Спопцов Гавен Ксмоленский
   Сгайдар Мявлинский Сгреф
   Колонну охраняли военизированные отряды московских и ленинградских крыс. Растолстевшие и обнаглевшие твари, невзирая на хозяев, прикладывались к фляжкам и постреливали по сторонам.
   Оркестр заиграл "Марш СЛАВЯНКИ". На правительственной сцене гости застыли по стойке "Смирно!" В небе показался клин журавлей. Вслед за ним из-за ближайшего лесочка выскочил быстрый и шустрый "ЯК-9". Это был один из тех истребителей, на которых в годы Великой Отечественной войны воевали Покрышкин и Кожедуб. За штурвалом красного самолетика в летной парадной форме сидел благообразный "Н".
   Пилот заложил крутой вираж над сценой, затем выровнял самолет и на бреющем пронесся над ПРОСТИТУТКАМИ, ГОЛУБЫМИ и ЗОЛОТАРЯМИ.
   На обеих бортах самолета хорошо читалось:
   БОГ НАПИТАЛ - НИКТО НЕ ВИДАЛ!
   А КТО ВИДАЛ, ТОТ НЕ ОБИДЕЛСЯ.
   Благообразный "Н" развернул самолет, помахал ручкой и на головы шествующих посыпались пакеты, в которых были:
   Вафли Яблоки
   Коржики Груши
   Печенье Сливы
   Сухарики Вишни
   Гости на трибунах и глазеющая публика не ожидали столь щедрого подарка и сначала с недоверием отнеслись к дарам с Неба. А потом началось... Первыми дрогнули ряды ПРОСТИТУТОК И ГОЛУБЫХ. Толкая друг друга, каждый пытался заполучить пакетик от Бога... Началась давка. Нахрапистей всех оказался Снемцов. Работая локтями налево и направо, он расшвырял публику и в голубой мешок проворно подбирал дары с Неба... С плетеной корзинкой в руках к нему подшустрил Спочинок. Он тоже попытался кое-что взять... Но тут появился Счерномордин и заорал:
   - Ты куда, падла! - Он развернулся и со всего размаха врезал по тонкой шее специалиста по соц. вопросам. Спочинок завопил:
   - Ой, мамочки! Зобижают демократию... Зобижают! - Вскоре подоспел Сжириновский и уверенно заявил:
   - Пока я не отоварюсь, остальные пошли вон!
   Сзади напирали лошади ЗОЛОТАРЕЙ. Седоки бросали вожжи, брали лошадей под уздцы, отводили в сторону, затем спешили к дарам с Неба...
   Пилот совершил разворот, и на парашютиках вниз полетело несколько ящиков с водкой... Публика тут же прикладывалась к горлышкам и неистово орала: "А КОЛБАСУ? КОЛБАСУ ДАВАЙ!" Над фюзеляжем истребителя обозначилась широкая труба репродуктора и оттуда донеслось: "В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, ГОСПОДА!"
  
   Ребята из команды "БЫСТРОГО РЕАГИРОВАНИЯ", следившие за событиями из-за кустов вокруг правительственных трибун, не ловили ворон... Они прихватили несколько бутылок "Горилки", сгоношили холостяцкий закусон, подошли к Рябцову:
   - Может, с нами, товарищ майор? - небрежно тряхнул авоськой высокий и конопатый капитан.
   - В какую сторону с вами? - прикинулся непонятливым майор.
   - Да вот в эту, за кусты...
   - Ну, если в заросли, то почему бы и не согласиться... - Майор Рябцов с презрением посмотрел вслед уходящим неформалам и золотарям, и за тремя сослуживцами двинулся за кусты шиповника.
   Ребята из команды "БЫСТРОГО РЕАГИРОВАНИЯ" и здесь оправдали свое предназначение. Капитан мигнул белобрысому старшине, тот быстренько расстелил газету "Известия" и выставил выпивку и закусь... Щуплый и быстроглазый сержант вытащил из авоськи четыре никелированных кольца, по каждому слегка прихлопнул ладошкой и пред публикой образовались четыре стограммовых стаканчика.
   - Компактней тары не бывает! - прокомментировал капитан, и свинтил горлышко с "Горилки с перцем". - За что хряпнем? - обратился к Рябцову.
   - За удачное проведение "мероприятия", а так же за то, чтоб эти крысы, мыши и тараканы, которых мы нынче охраняли, навсегда ушли из наших мест...
   - На трибунах находились лица, в основном, с израильской окраской... - Уйдут и что мы будем делать без них? - с любопытством уставился на Рябцова. - Майор похрумкал яблоком... Закурил и неторопливо изрек:
   - Без них РОССИЯ СТОЛЕТИЯМИ ЖИЛА И НЕ ТУЖИЛА...
   -Тогда были совсем другие времена... Жили натуральным хозяйством.
   После второй стопки в разговор встрял старшина:
   - Теперь все решают деньги... А все гроши у НИХ... А у нас лишь дырявые карманы...
   - Карманы зашить! Денежки отобрать! А наследников Иуды за бугор, вот и весь сказ, - подытожил сержант.
   - Но это же война? - сурово уставился на него капитан.
   - Не война, а революция, - поправил его старшина.
   - А лимит на революцию, как сказал могучий патриот господин Зюганов, у нас исчерпан... И что же делать? - вопросительно посмотрел на окружающих сержант.
   - Если рассуждать по-зюгановски, то необходимо поднять лапкы и навсегда забыть о свободе, - Рябцов слегка прокашлялся и продолжал: - Многие из нас обижаются на чеченскую жестокость... Их презирают, ругают и ненавидят... Но, если хорошенько присмотреться, то у них можно научиться... как Родину защищать! И за многое зауважать!
   - Это за что же? - набычился капитан.
   - А за то, - миролюбиво ответил Рябцов, что они НЕ НАСЕЛЕНИЕ, а Н А Ц И Я! Три чеченца воюют с многострадальной Россией и наших победных флагов пока что не видать...
   - Они защищают свою землю, - опять встрял в раговор сержант... - А мы воюем за Грозненскую нефть да за дешевый авторитет пьяного ублюдка Ельцина...
   - И где же выход, стратеги? - капитан побелевшими глазами окинул собутыльников и приложился из горла...
   - Выход есть и очень даже простой, - улыбнулся Рябцов. - Мы чеченцам, в составе России, гарантируем СВОБОДЫ ПОД ЖВАК, а они нам за это помогают избавиться от оккупантов...
   - А что? Это мысль! - согласился капитан и разлил по стаканчикам...
   В это время Земля загудела и застонала... На газету слетели пожелтевшие листочки...
   - Что это? - с удивленным лицом уставился на окружающих сержант.
   - Это, наверняка, торопятся мои старые знакомые, - ответил майор и поспешил на шоссе.
   Со стороны Москвы раздавался гром и грохот... Рябцов насторожился. К нему на бешеной скорости приближалась ТРОЙКА. С гордо поднятой головой, под красною дугою с валдайским колокольчиком, в белых яблоках, шел могучий коренник. По бокам, с круто выгнутыми шеями, сверкая медью постромков, вперед рвались пристяжные-вороные. Когда лошади приблизились, Рябцов увидел, что на козлах ЗОЛОТОЙ КОЛЕСНИЦЫ, в малиновой косоворотке, в полный рост стоит Сергей Есенин. Рядом с ним в черной рясе возвышается могучий и широкоплечий отец Киприян. На левой его груди сверкают ордена и медали за боевые подвиги в Афганистане, на правой за моления в Чечне.
   В ЗОЛОТОЙ КОЛЕСНИЦЕ, в обитых зеленым сукном креслах, сидели прекрасный русский поэт и Гражданин Валентин Сорокин, рядом Лауреат многих Российских премий Анатолий Афанасьев; напротив Александр Проханов и Владимир Личутин. Они в "четыре руки" играли в шахматы... Продвинули вперед по центральной пешке... Невольно вспомнили о последних печальных днях гениального русского шахматиста Александра Алехина. Валентин Сорокин погладил белого коня и с грустью выдохнул:
   - Капиталисты все чаще поступают по-свински...
   - Что ты имеешь ввиду? - в упор посмотрел на него Анатолий Афанасьев.
   - В 1945 году, - продолжал Сорокин, - Александр Алехин из Лондона получил официальное приглашение на участие в рождественском турнире в Гастингсе. Но шахматная жидофедерация Америки убоялась непобедимого соперника... И американские еврейчики подумали... Сочинили "предлог..." И потребовали исключения Алехина из турнира.
   - Ты хочешь сказать, что американский великодержавный шовинизм - это изобретение НЕ последних лет?
   - Совершенно верно. Американцы издревле привыкли к безнаказанности. И участь великого шахматиста была предрешена. Последние дни Алехин проживал близ португальской столицы в курортном городке Эсториал. Лишенный возможности участвовать в послевоенной возрождающейся шахматной жизни, он бедствовал в "Парк-отеле". Приближался курортный сезон и меценат в любой момент мог попросить его освободить номер... А куда идти? Ни дома, ни родни... В кармане - вошь на аркане. И все из-за исключения из британских турниров...
   Выручил самый близкий друг Люпи. "Он делал все возможное, чтобы дать чемпиону заработать хоть на сигареты. Он уговорил владельцев отелей выделить средства на его матч с Алехиным, пусть небольшой, всего из четырех партий.
   Эти четыре партии стали последними для Алехина. Есть что-то знаменательное в том, что в последней из них была разыграна "русская партия". /А.А. Котов. "Шахматное наследие АЛЕХИНА"/
   Но писателей взволновало не только воспоминание о трагической жизни гениального шахматиста... Судя по их напряженным лицам, каждый обдумывал не только очередной ход... Подходило ВРЕМЯ неизбежного столкновения с оккупантами. И писатели сосредоточенно думали о том, кого из русских полководцев поставить на флангах патриотических сил?
   Над ЗОЛОТОЙ КОЛЕСНИЦЕЙ колыхался транспарант: "СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ". Рябцов с пониманием отнесся к решительному призыву патриотов. Подобные слова давно согревали его душу... Невольно поднял жезл:
   - Далеко едете, товарищи?
   - На Куликово Поле! - ответил Сорокин. - Рябцов приоткрыл дверцу ЗОЛОТОЙ КОЛЕСНИЦЫ: вдоль ее бортов сидели и стояли РАТНИКИ. Кольчуги и шлемы, топоры, тесаки, пики и сабли бликовали под жгучим Солнцем... Над КОЛЕСНИЦЕЙ кружил огромный Орел. Рябцов по стойке "смирно" взял под козырек и отчеканил:
   - Давно пора, товарищи! - Пристально присмотрелся к транспортному средству: к задку КОЛЕСНИЦЫ коротким бронзовым дышлом и сыромятными ремнями была приторочена кухня.
   На широкой платформе, возле огромного котла, плотный и широкоплечий, в красных запорожских шароварах, с черпаком в руках орудовал известный московский прозаик Александр Ольшанский. Он варил казацкий кулеш... Вокруг котла грудились патриотические поэты и прозаики. Они суровыми глазами все чаще посматривали на парующее варево.
   - Приготовить котелки! - скомандовал Ольшанский. Писатели стали в очередь и возле кратера Котла долговязый и сердитый, серый лауреат всех мыслимых и немыслимых премий, поэт и прозаик Котюков перекрестился и запел:
   Благодарю, тя, Господи,
   За хлеб насущный.
   Благодарю тя, Праведный,
   За светлый день...

ХХХ

   Солнечным июльским днем мы сидели на веранде особняка у "Дусиного родника". Сергей Есенин пил кофе "Экспрессо", Рюрик Ивнев прихлебывал "Капучино", Вероника пила кофе "По-турецки". Мы с Ларисой прихлебывали индийский чай. Обсуждали последнее происшествие на квартире у Рябцовых. От Васи Козака весточки не было и в каком состоянии находится его возлюбленная - для нас оставалось тайной...
   Вскоре возле особняка припарковались две иномарки. Из "Мерса" вышли Вероника и Рябцов с Марусей, из "Вольво" сначала выскочили два молотобойца в штатском, следом плотный и слегка лысеющий товарищ с тросточкой в левой руке. Это был Николай Николаевич Власик. Подошли к нашим столикам и мы не могли не заметить в его руке роскошно изданный роман Александра Проханова "ГОСПОДИН ГЕКСОГЕН". Власик пожал наши руки и без предисловия:
   - Спокойной жизни не было и нет... А тут и вовсе... - слегка наклонил голову и постучал по ботинку тросточкой.
   - Уж больно трагический зачин, Николай Николаевич, - повернулась к нему Вероника.
   - При сложившихся обстоятельствах не мудрено стать не только трагиком, но и комиком. - На минуту задумался и продолжал: - Все мы "повязаны" знаменитым ПЕРСТЕНЬКОМ, будь он неладен. Но оказалось, что знаем о нем не только мы... Слава о КАМУШКЕ растет и ширится... И весточка о нем дошла аж до похотливой дочурки бывшего... "Найди и все!" - прицепилась ко мне, словно клещ...
   - А почему бы вам не послать ее подальше! - посоветовала Вероника.
   - Вы или не в курсе дел, или забываетесь, милая девушка, - взял ее за локоток генерал. - Борис Николаевич на каждом перекрестке напоминает публике, что "недавно опять встречался с Путином. И советовался о внутренней и внешней политике..." И что он не всегда согласен с некоторыми решениями Президента... А при подобных отношениях Путина с бывшим не больно-то отмахнешься от капризных притязаний его дочери. А курочка она крутая... Вы только взгляните, что пишет о ней Проханов:
   "- Ну а какова Дочь Истукана, сука вероломная! - ощерился Зарецкий...
   - Мне показывали виллу в Австрийских Альпах, которую ты для нее построил, - похохатывал Астрос, торжествуя над соперником, который уступил ему в изобретательности и коварстве. - Говорят, вы уже побывали там вместе? И как прошел ваш медовый месяц?
   - Терпел ее свиную похоть, от которой содрогались Альпы.
   - Когда ей особенно хорошо, она хватает тебя за ягодицы и старается разорвать надвое.
   - Похотливая сука, ей мало и двоих и троих, а нужен гарем мужчин!
   - В самые острые, сладострастные минуты она начинает материться, как дворничиха.
   - В постели ей нужны штангисты и тяжелоатлеты. А еще лучше танкисты и бульдозеристы вместе с гусеничными машинами.
   - У нее на правом бедре родимое пятно, напоминающее дубовый листок.
   - Да ладно притворяться ясновидящим. Твои с ней похождения хорошо известны. У меня есть фотография виллы, которую ты ей построил в Ницце, - огрызнулся Зарецкий.
   - Я вовремя опомнился. Быть ее любовником - слишком большая плата за акции коммуникационных корпораций. Теперь, надеюсь, к тебе пришло отрезвление.
   - Сука продажная, - зло повторил Зарецкий".
   Удовлетворенный впечатлением от прочитанного, генерал прижал к груди роман и озабоченно продолжал:
   - Теперь, когда она перестала быть президентской дочерью, поклонников заметно поубавилось... А костер требует все больше и больше палок, - цинично подытожил он.
   - Но даже, если мы обретем СКАРАБЕЯ, разумно ли им одаривать подобную лоханку? - возмутился Есенин.
   - А зачем? - миролюбиво ответил генерал. - КАМУШЕК мы, конечно, найдем! Сварганим слепочек, а с него копию... Вот и все проблемы...
   - Разумно, - подтвердил Ивнев. - Только найдем ли?
   - До нас дошла весть, - Рябцов смахнул со лба нахального комара, - что СКАРАБЕЙ находится в пределах досягаемости...
   - Если даже и найдем, - Лариса решительно подошла к Есенину и взяла его под руку, - то можно ли с подобной уникальной и загадочной вещи лепить двойника?
   - Это решать вам, господа! Копия она и есть - копия. Важно найти ..., - решительно заявил генерал. - А нас - истинных коммунистов - никогда не смущали трудности. И мы достигнем своей цели!
   - Если в качестве коммунистов, то я не сомневаюсь, что КАМУШЕК вы найдете, - вытащил из пачки очередную сигарету Ивнев.

ХХХ

   К вечеру Лариса переговорила с НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИЕЙ. Потом молча попили чайку. Поэты смущенно переглянулись... Засуетились, попрощались со мной и направились в сторону "ОМЕГИ".
   - Мы ненадолго, - пообещала Лариса.
  
   ...Я работал над книгой о СКАРАБЕЕ...
   Во конце марта возле Бобловских ворот припарковался "Мерс" и с пачкой газет ко мне подошел майор Рябцов. Поздоровались.
   - Не ожидали, - зачем-то оглянулся по сторонам майор.
   - Честно говоря, нет!
   - Я пригласил гостя на веранду, поставил на стол вишневую наливку и полбутылки водки... стал нарезать хлеб...
   - Нет, нет! - запротестовал майор. - Мне сейчас совсем не до этого. Да и со временем туговато... - Чувствовалось, что его что-то смущает, и я попросил:
   - А вы не стесняйтесь, майор... Не первый день знакомы...
   - И то верно... Я ведь по какому делу... У Маруси животик растет, а хлопот полон рот... Вот я и подумал: не согласились бы вы с годик поработать в "СЕКСОДРОМЕ. АПОЛЛОН и К0" в качестве управляющего? Человек вы "свой", да и зарплата приличная...
   - Зарплата, конечно, мне бы пригодилась... Но если я остановлюсь на полдороге, - кивнул на ворох рукописей, то потом, сами понимаете...
   - Понимать- то понимаю, но где найти "верного, своего" человека?
   -Подумаем вместе, может, и подскажу...
   - Ну, коль такое дело, наливай! - И Рябцов решительно сжал горлышко бутылки с наливкой.
   - Готовитесь к политзанятиям? - указал я на пачку привезенных им газет...
   - Политзанятия давно кончились, а вот что творится в мире, сам черт не поймет...
   - Да что тут понимать? - неопределенно ответил я. - Как вам известно, двадцатого марта 2003 года, в пять сорок утра англо-американские свиньи начали бомбить ИРАК. Так началась ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ВОЙНА...
   - Как это третья мировая?! - изумился Рябцов.
   - А так... Она давно уже идет... Но слушая по жидоящику последние новости, меня возмущает не только англо-американское трупоедство... По всем каналам нам сразу же начали вдалбливать в головы, что началась не АГРЕССИЯ, а проводится всего лишь ОПЕРАЦИЯ. И никто не вспомнил о растерзанной Югославии, зато по всем каналам нам напоминают, какие у нас с АМЕРИКОЙ ХОРОШИЕ отношения. Затараторили о совместной борьбе с терроризмом и тут же стали запугивать кровожадностью Хусейна...
   - Давно замечено, - поддержал меня слегка захмелевший Рябцов, - что тележидорва сначала выдумывает "чертовщинку", затем опровергает ее... Вот и на сей раз, с раннего утра по четвертому каналу сообщали, что Хусейн якобы бомбит Кувейт и готовится применить химическое оружие. И лишь потом с удовольствием рассказывали о ГУМАННОЙ, ТОЧЕЧНОЙ бомбежке Ирака.
   - А ведомо ли вам, - я подрезал огурцов и поставил на стол тарелочку с украинским салом, - что 92 процента Российских граждан высказались против этой людоедской войны? Особенно омерзительно было смотреть на наших телеканалах на дебильную рожу Буша...
   - Почему дебильную? - ухмыльнулся Рябцов. - В Госдуме идиотка Слизько во всю ширь минетных губ заявила: "А он мне нравится, как мужчина..."
   Наблюдая за всем этим, в который раз я задавал себе вопрос: "В какой стране мы живем"? И вот вам ответ. - Рябцов взял в руки пятый номер газеты "Русский вестник" за 2003 год и прочел:
   "Сегодня сами евреи гордо признают, что в новой "демократической России им принадлежит все - власть, финансы, экономика, природные ресурсы; телевидение, печать, а уж право на эмиграцию - тем более. Даже находящиеся под следствием олигархи свободно вылетают за рубеж и обратно. У нас более иудейский, более сионизированный режим, чем, скажем, в ФРГ или Испании..."
   - Необходимо отдать должное Тель-авидению, - поддержал я, - на следующий день они расщедрились на тридцать секунд эфира и дали слово Хусейну... Но и этого было достаточно, чтоб он сказал самое главное:
   "МЫ ЗАСТАВИМ АМЕРИКАНЦЕВ РАЗОЧАРОВАТЬСЯ В ТОМ, К ЧЕМУ ИХ ПРИВЕЛ СИОНИЗМ!" И тут же жидки стали гадать, кто был в растерзанном бункере - Садам или его двойник? И невооруженным глазом хорошо было видно, как телеведущие радуются бомбежке Ирака и сокрушаются по поводу некоторых неудач Англо-американского свинства.
   Не менее интересно было наблюдать за кремлевскими продажными "персонажами" растерзанной России:
   ПРЕЗИДЕНТ. Сдача национальных интересов, "раскрученная" Меченым и Эльцыным продолжается и при Путине. Ему неоднократно задавали и задают вопрос: "С кем вы, господин Президент?" - четкого ответа так и не последовало. И правильно сказано в Библии: "Судите по делам его!" Когда таракан выползает из-под плинтуса, он шевелит усами... Наш "богоизбранный" почти каждый день "выползает" на экран телевидения и занимается СЛОВОБЛУДИЕМ. За годы своего правления он не принял ни одного решения, постановления, указа или приказа, которые хоть на йоту улучшили бы жизнь простого человека. Зато не забывает повторять, что рынок и прихватизация - НЕЗЫБЛЕМЫ!
   Англо-американцы начали бомбить Ирак, и он тут же призадумался: как сие обозначить? Назвать агрессией - оскорбить Америку... Назвать войной - не поймут родные граждане... Вспомнил о словечке ОПЕРАЦИЯ. Но и этого оказалось "многовато". И тогда наш Президент произнес воистину "героическую" фразу, что: "Это большая политическая ошибка Америки..." А третьего апреля, утром, на жидорванском телевидении заявил: "Россия НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАНА в поражении Америки в этой войне..." - Давно бы так, а то вертелся, как...
  
   - А вы посмотрите вот это, - протянул мне довольно мятые листы майор Рябцов. И я прочел:
   "Подсчитано, что за полвека, прошедшие со времен Второй мировой войны, Соединенные Штаты участвовали более чем в двух десятках конфликтов. Список опубликован в газете "Советская Россия" от 10 ноября 2001 года:
   1946-1949 гг. - вооруженное вмешательство в гражданскую войну в Китае;
   1950 год - оккупация китайского острова Тайвань;
   1950-1953 гг. - вооруженная агрессия в КНДР;
   1953 год - свержение правительства Мосаддыка в Иране;
   1953 год - вооруженная интервенция в Никарагуа;
   1954 год - вооруженная интервенция в Гватемале;
   1958 год - вооруженная интервенция в Ливане;
   1958 год - провокация против КНР;
   1960 год - варварские бомбардировки ряда районов Кубы;
   1961 год - ЦРУ организует вооруженное вторжение наемников на Кубу;
   1961 год - спецслужбы США осуществляют убийство премьер-министра Республики Конго (Заир) Патриса Лумумбы;
   1964 год - нападение американских оккупационных войск на мирную демонстрацию панамских студентов, убийство 21 студента;
   1964-1973 гг. - вооруженная агрессия против Лаоса;
   1965 год - оккупация Доминиканской Республики;
   1965-1973 гг. - война во Вьетнаме, Сонгми, напалм, ядовитые газы;
   1970 год - вооруженная агрессия против Камбоджи;
   1980 год - военная акция американских спецназовцев в Тегеране;
   1982 год - высадка морских пехотинцев в Ливане;
   1983 год - вооруженная интервенция в Гренаде;
   1986 год - бомбардировка Ливии;
   1988 год - американский военный корабль сбил над территориальными водами Ирана иранский пассажирский самолет - 290 человек погибли;
   1989 год - вторжение в Панаму;
   1991 год - вторжение в Ирак;
   1993 год - вооруженное вторжение в Сомали;
   1994 год - участие в военной операции в Боснии;
   1999 год - вооруженная агрессия в Югославии.
   Такова хроника "свободы" в американском исполнении. Допустим, часть этих конфликтов мотивировалась американо-советским противостоянием. Однако в большинстве случаев имела место ничем не спровоцированная агрессия США против заведомо более слабых государств.
   Фактор Буша радикализировал и без того воинственную политику Соединенных Штатов. Разумеется, дело не в самом Буше - его нахрапистый стиль адекватно выражает устремления американского государства и его ведущих монополий. В силу своего разумения нынешний президент обслуживает их политические, военные, экономические интересы. Энергетические - прежде всего.
   По данным аналитического отдела министерства энергетики США, потребность страны в нефти к 2025 году возрастет на треть - с 19,8 млн. баррелей в сутки до 29,2 млн. При этом добыча нефти в самой Америке снизится до 5,3 млн. баррелей. 68 процентов США вынуждены будут ввозить из-за рубежа (LENTA. RU).
   При этом, по данным международной организации Aspo (Ассоциация по изучению нефтяного пика), "уже через десять лет в мире начнется масштабный кризис, вызванный тем, что спрос на нефть превысит предложение. Через несколько лет будет выработана половина всех нефтяных запасов планеты, а остаток кончится уже при жизни этого поколения" ("Новые Известия". 10.08.2002).
   Это коренным образом изменит международные отношения. Начнется последняя битва в истории человечества. За природные ресурсы. Фактически за право жить на Земле.
   Пользуясь сегодняшним превосходством - военным и экономическим - Америка первой начала подготовку к этому решающему сражению. 20 сентября 2002 года в Вашингтоне был представлен поистине революционный документ "Стратегия национальной безопасности США". Хотя основным его автором считается Кондализа Райс, он тут же получил название "доктрины Буша".
  
   - Не менее "колоритной" фигурой в нашем Правительстве является Министр иностранных дел господин ИВАНОВ, - продолжил я. - Никогда не забуду, как этот вечно улыбающийся то ли жидок, то ли грузинский полтинник, во времена, когда американские ублюдки бомбили беззащитную Югославию, на глазах у миллионов телезрителей кинулся навстречу Олбрайт и смачно облобызал старую жидовку. Затем они, как друзья, нежно взялись за руки и по лестнице ушли за кулисы решать судьбы народов. И этот твердил, что по нормам международного права это "американское действо в Ираке" мы можем называть только ОПЕРАЦИЕЙ.
   РОССИЙСКИЕ БАНДЮГАНЫ сразу обеспокоились о своих капвложениях в развитие Иракской нефтеотрасли и о ценах на НЕФТЬ, остальное им до фени...
   ПАТРИАРХ С ПОПАМИ. ПРЕДАЛИ русский народ во время расстрела Белого Дома... Помолились за уничтоженную Югославию... Отгородились от родного народа и с высоких колоколен призывают к покорности и почитанию жидовско-бандитской власти.
   ВОЕННЫЕ. Шустрый Савик пригласил на студию военных и попытался узнать об их отношении к американской "операции" в Ираке. И военные исключительно дружно ответили, что это грязная АГРЕССИЯ, и что Россия должна помочь ИРАКУ. Шустер был недоволен ответом, но против большинства не попрешь. И мне невольно вспомнились стихи:
   ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ - К ЗНАМЕНАМ!
   Неспокойно над Волгой и Доном,
   Над Москвой даже звезд не видать.
   Господа офицеры -
   К знаменам!
   Мы Россию должны отстоять.
   От своих мафиози и пришлых.
   От цековских бояр-коммуняк.
   Мы к рассвету спешили, а вышли
   На глухой, тупиковый большак...
   Заплевали мы наши колодцы,
   Отравили и Волгу, и Дон,
   Даже с Богом пытались бороться,
   Поджигая ресницы икон...
   Почернели безбожные души,
   ЧЕЛОВЕК стал шакалу сродни.
   Где росли раньше вишни и груши,
   Там остались одни только пни.
   Впереди - неуютно и глухо...
   То ли Бог впереди, то ли Бес...
   Если вам надоела житуха,
   За веревкой сходите в собес.
  
   Неспокойно над Волгой и Доном,
   Над Москвой даже звезд не видать...
   Господа офицеры -
   К знаменам!
   Мы Россию должны отстоять.
   Мы договорились с майором Рябцовым встретиться через неделю и он уехал по своим делам. Но произошедший между нами диалог долго не давал мне покоя и я решил обратиться в НЕБЕСНУЮ КАНЦЕЛЯРИЮ и переговорить с товарищем Сталиным.
   Вышел на крыльцо, прочел положенное количество "Отче наш...", назвал позывные и попросил "ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОГО". И он тут же откликнулся:
   - Слушаю тэбя, товарищ Суша!
   - Товарищ Сталин, от имени патриотов России разрешите поздравить Вас с наступающей годовщиной Великой Победы над фашистской Германией! - выпалил я.
   - Благодарю тэбя, товарищ Суша, рядом что-то зашелестело и запахло вкусным табаком... - Небось, господа демократы вспоминают о войне и опять "несут" меня по кочкам?! Штрафные батальоны и загранотряды им не нравятся?
   - Так оно и есть, товарищ Сталин! Не вспоминают только о том, что в самом начале войны ВЫ РАЗРЕШИЛИ им драпать в сторону Душанбе и Ашхабада...
   - Да, злое и злобное племя...
   - Но есть и приятные новости, товарищ Сталин!
   - Это хорошо. Слушаю вас.
   - В пятом номере "Русского вестника" за 2003 год пишут, что "Центром международных социологических исследований "Исомар" был проведен опрос общественного мнения на тему: "Отношение к Сталину в России".
   Было опрошено 2400 респондентов в 40 регионах Российской Федерации. Ответили:
   1.Положительно - 77 %
   2.Отрицательно - 8%
   3.Затруднились ответить - 15%
   - И как к этому сообщению отнеслась ваша сегодняшняя "погода" в Боблово?
   - Над головой высокое и ясное Солнце. В саду чирикают птички... А утром кукушка накуковала многие лета...
   - У нас тоже на подходе Лето. Полчаса назад мимо меня на водопой прошло стадо молодых мамонтов. Вокруг шелковеет травка. Рядом разгуливают павлины и райские птички. На левом плече у меня сидит бэлочка и хрумкает кэдровые орэшки... Беспокойство только на болоте... Там абреки с рожками на лбу возле котла с кипящей смолой точат ножи и поджидают господ Горбачева,Ельцина Кравчука, Шэварнадзе, Шушкевича и другую шваль... Что-то они задерживаются... А это непорядок... Но обратился ты ко мне не только для того, чтоб поздравить с наступающей праздничной датой Победы?
   - Так точно, товарищ Сталин. С майором Рябцовым поспорили... У нас тут все шиворот-навыворот... Американские трупоеды разбомбили, а затем расчленили беззащитную Югославию... По старому сценарию поступают с Ираком... А наши Кремлевские хорьки сначала оставили в беде и предали славян. Сейчас так же предают Ирак... И как все это понимать?
   - Трусости и предательству нет оправдания, товарищ Суша. Представь себе хоть на минутку, что сейчас в России здравствуют Суворов, Кутузов или Жуков! Могли бы они допустить подобный позор?!
   - Конечно, нет, товарищ Сталин!
   - Спасение России в ее НАРОДЕ! Воспитывайте ТИРАНА! И чем быстрей вы его "воспитаете" - те лучше!
   В это время меня накрыла тень от больших и мощных крыльев. Я в тревоге посмотрел в Небо.
   - Что вас беспокоит, товарищ Суша?
   - Надо мною Орел, товарищ Сталин!
   - Это очень даже ХОРОШО! Жди ГОСТЕЙ, товарищ Суша!

ХХХ

   - Генерал Власик не терял зря время... За прошедший период он проанализировал все возможные и предполагаемые "ходы" мафиози и место пребывания КАМУШКА. В кабинет вызвал двух службистов и водителя:
   - Сначала в Клин!
   - Слушаюсь, товарищ генерал, - кивнул головой водитель.
   Через час машина Власика вошла в город.
   - Тормознешь у первого же газетного киоска.
   - Слушаюсь, товарищ генерал!
   Припарковались возле вокзала. Один из службистов ринулся к киоску и вскоре вернулся с кипой газет. Генерал развернул "Известия". Перелистал. Присмотрелся к последней полосе. В правом нижнем углу было набрано:
   "ЗАГАДОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ" - И далее: Скорый экспресс "Москва-Берлин" по графику шел на Запад. В девять часов вечера в служебное купе шестого вагона вошли два человека в камуфляжной форме. Молоденькая и крепкогрудая проводница Настенька Задорнова привычно обратилась:
   - Слушаю вас, господа?
   - Мы из Управления путевой милиции Западного направления, - доброжелательно ответили ей молодые люди. - И для начала хотели бы выпить у вас чайку. - Интуиция и дорожный опыт Настеньки подсказывали: "Тут что-то не так..." - но перечить она не стала и вскоре поставила на столик три парующих стакана, протянула руку к упаковке с пакетиками чая.
   - Благодарим, - ответил светловолосый, - у нас свой. - Настенька с недоумением посмотрела на пришельцев...
   - Да вы не смущайтесь, - попытался успокоить ее напарник светловолосого. - В вагоне небось уже все почаевничали? - уставился он на Настеньку.
   - У нас вагон "СВ" с приставкой "Бизнес-класс", - ответила проводница. - Клиентов обслуживаем круглосуточно... - Светловолосый снял куртку и на плечах рубашки обозначились погоны капитана... Улыбнулся:
   - Вот и хорошо... Сейчас вы поставите на поднос три стакана и отнесете в седьмое купе...
   - Чай пока не просили, - засмущалась Настенька.
   - А вы предложите, - настаивал капитан. - Наверняка не откажутся...
   - Попробую, - согласилась проводница. Она вторично ополоснула стаканы, протерла салфетками и залила крутым кипятком.
   - А вот заварка будет наша, - и капитан решительным жестом опустил в стаканы пакетики "Липтона". И Настенька окончательно убедилась, что пред нею "опасные люди"! Потупилась и побледнела...
   - Да вы не тушуйтесь, - успокаивал странный "гость".
   Настенька вздохнула:
   - Хорошо, я отнесу.
   - Только без шуточек! - напомнил капитан. - Задание государственной важности и вы просто обязаны нам помочь.
   Когда Настенька со стаканами на подносе вышла из купе, за ней последовал беспогонный.
   - Подстрахую, - белозубо улыбнулся он.
   Минут через пять они вернулись и под гипнотизирующим взглядом капитана Настенька лихорадочно выпила заранее приготовленный для нее душистый чай...
   Утром в седьмом купе экспресса "Москва-Берлин" раздался гомерический хохот... Затем вопль... Опять хохот... Соседи всполошились.
   Тощий мужчина в турецком халате забежал в служебное купе и с трудом растолкал улыбающуюся во сне Настеньку.
   Дрожащими руками проводница открыла дверь седьмого купе и любопытным предстала модерновая картина: скованные наручниками на полу лениво кувыркались два охранника... Рядом стоял на карачках атлетического сложения молодой мужчина, он потрясал окровавленной рукой и орал:
   "Хвала и слава Гайдару! Да здравствует ум и совесть нашей эпохи господин Мавроди!"
   "Призывы противоречат логике жизни", - резонно заметил один из любопытных...
   "Повредился человек! - убежденно ответил пожилой господин и загадочно добавил: - Проглотил кляксу... Необходимо срочно бежать за начальником поезда!"
   ...После философских рассуждений о преступности в нашей стране, заметка заканчивалась фразой: "В поездах Западного направления случались всякие истории, но, чтоб у живого человека на левой руке отсекли ПАЛЕЦ! - такого не бывало. К этому следует добавить, что преступное действо было произведено над известным нефтемагнатом Григорием Кротовым... Доторговались, господа!"
   - Вот лобудье! - почесал затылок Николай Николаевич. - Хорошо хоть голову не отрезали...
   - О чем вы, товарищ генерал? - обратился к нему один из сослуживцев.
   - Все о том же, Вася, - генерал слегка повернул голову влево. - Придется ехать на поклон Митрофану... Давай в сторону Истринского водохранилища, капитан. А там я подскажу...
   Когда генеральская машина вынырнула из чащебы, впереди на высоком гранитном постаменте показался танк...
   - Что за хренотень? - далеко не по-уставному прокомментировал водитель.
   - Не боись! - успокоил его генерал. - Митрофан - еще тот шутник! Но сегодня он у меня...
   При приближении машины танк угрожающе повел стволом пушки влево, вправо... Когда в прицеле оказалась генеральская машина - пушка ахнула, раздался грохот и полдневное Небо озарилось радугой салюта...
   Вскоре из ворот, в сопровождении охраны, с ореховой палочкой в левой руке вышел неказистый старичок. Приветливо взмахнул рукой:
   - А я уж думал, что больше не свидимся! - Приблизился к Власику и дурашливо отставил левую ногу: - Как жив генерал?!
   - Я-то жив... И даже неплохо жив, - ответил Николай Николаевич... А вот твои дела опять запахли Магаданом...
   - Не перехваливай! - не очень-то смутился вор в Законе. - За какие такие заслуги козырным бьешь?
   - Заслуг нет. А вот нарекание есть, - приблизился и сурово посмотрел на Митрофана. - Никак новички работали? Неужель без отсечения пальца не могли снять ПЕРСТЕНЕК?! - И вор в Законе сразу понял, что темнить не стоит. И, насупясь, ответил:
   - За самоуправство Дрозда уже выпороли... И премии лишили...
   - Ну, если даже премии лишили, тогда у вас полный порядок... - Где КАМУШЕК?
   - КАМУШЕК глубоко под землей... И сразу не достать...
   - Зачем же сразу, - миролюбиво рассудил генерал. - С недельку полюбуетесь и в... стойло. К нам! В сейф ...
   - А как быть с поэтами? Столько времени искали?..
   - С поэтами сам разберусь...
   ... В это время невдалеке, за высоким забором протяжно запела труба, дробно отработал барабан... Раздались оружейные выстрелы, затем орудийный залп и четкая команда:
   "За Родину! За Сталина! - и луженые глотки могуче ответили:
   У - р - р - а..."
   - Судя по накату атаки - неплохо кормишь?
   - Поститься им некогда. Родину необходимо защищать, - убежденно ответил Митрофан.
   - Считаешь, что без твоих ребятишек погибнем?
   - Россия в б-о-л-о-т-е, - раздельно ответил вор в Законе. - И так, как ее защищает порушенная Армия и твои КЭГЭбешники - это позор!
   - О каком болоте базлаешь?
   - А вот послушай... Отвечу стихами:
   НА ХОЛМЕ СТОИТ ИУДА
   То не выдумка, не сказка,
   То не басни рыбаков -
   На болоте нынче пляска
   Жирных Ведьм и ведьмаков.
  
   На пороге черной смерти,
   На развалинах страны,
   Пляшут Чертики и Черти.
   Знахари и Колдуны.
  
   Средь рогатых и горбатых -
   Лыселобый говорун...
   Подпевают Бесенята,
   Впереди басит Ведун.
  
   На болоте нынче сходка:
   У котла бесовский пир.
   Упыри разносят водку,
   Окропляет стол Вампир.
  
   На болоте нынче худо:
   К дележу пришла братва...
   На холме стоит Иуда -
   Пред Иудою - Москва!
   - Чьи вирши? - нахмурился генерал.
   - Заезжала тут ко мне одна веселая компания... Книжонку забыли... "В ПЕТЛЕ ИУДЫ" называется. Автора зовут Сергей... А вот фамилию запамятовал...
   - Как всегда, хитришь, - Власик подошел к танку и погладил по свежеокрашенной броне. - Возвращать не собираешься?
   - А кому возвращать? - насупился Митрофан. - вернешь и пойдет в утильсырье...
   -Это уж точно! - согласился генерал. И вновь о КАМУШКЕ: - Не резать же нам ЕГО на три части?
   - Зачем резать? - встрепенулся Митрофан. - Переговорю кое с кем... Кое-что уточним... А потом решим.
   - Загадками камлаешь?
   - Никаких загадок... О решении обязательно сообщу... - Взмахнул рукой... И за забором опять запела труба и окрестности огласила мелодия ГИМНА СОВЕТСКОГО СОЮЗА.
   На том и расстались.

ХХХ

   Во второй половине дня Есенин, Ивнев, Лариса и я сидели в саду за столом под вишнями и обсуждали предстоящую поездку на Иваньковское водохранилище. Нам необходимо было ответить на вопрос Вероники: можно ли в этом водоеме разводить новую породу раков?
   Над нами весело порхали ласточки, в траве изредка позванивали кузнечики. Рядом Рыжий Котенок точил когти о кору Белого налива. Мы были в хорошем, приподнятом настроении: к восемнадцати часам майор Рябцов с Митрофаном должны были подвезти СКАРАБЕЯ!
   И вдруг Лариса насторожилась: в "ОМЕГЕ" затенькали и "запели" позывные радио-телефона. Девушка вскочила и кинулась к машине. Через полчаса подошла с белой лентой и с грустью в голосе прочла текст:
   "ЕСЕНИНУ. ИВНЕВУ. ЛАРИСЕ. Из созвездия Быка к Земле приближается КОРАБЛЬ. Экипаж утверждает, что на Земле начинается смена магнитных ПОЛЮСОВ. Помогите установить истину. ЛОМОНОСОВ".
   - Что еще за Ломоносов? - Есенин с недоумением посмотрел на Ивнева. - Ранее шифрограммы шли за подписью Авиценны и Гиппократа, а теперь...
   - В России, Сереженька, есть один единственный ЛОМОНОСОВ, тот самый Архангельский... А ему можно верить! Вот подлетят и узнаем...
   И наступила тишина. Исчезли ласточки и притихли кузнечики. И даже крапива пригнулась под тяжестью ожидания...
   Над яблонями проскользнула тень и высоко в Небе закаркал Ворон. На улице неожиданно потемнело...
  
   Со стороны Запада к Боблово приближалась светящаяся точка. Она "разгоралась" и вскоре над Менделеевской усадьбой, сверкая разноцветными иллюминаторами застыла "Тарелка".
   - Вот и "гости", - без особой радости вздохнула Лариса.
   Мы вскочили и направились в сторону приземлившегося объекта. Со всех сторон к нему спешили смущенные Бобловчане...
   "Тарелка" стояла на заасфальтированной площадке перед порогом Менделеевского музея. Сверкающий золотистым металлом овальный объект, действительно, чем-то напоминал огромную ТАРЕЛКУ...
   В диаметре не менее двадцати метров и высотой около восьми, объект семью "ногами" продавил асфальт и десятками иллюминаторов всматривался в окружающий мир. Под брюхом его "прогуливалась" круглая радуга... Кто-то из деревенских ребятишек попробовал приблизиться к ТАРЕЛКЕ, но невидимая кольцеобразная защитная "стена" не подпустила ни его, ни других любопытных... Лишь когда к ТАРЕЛКЕ приблизились Есенин, Ивнев и Лариса, раздвинулись створки, на землю опустился трап и желтая, оголенная до локтя РУКА поманила их внутрь...
   Мы не успели не только попрощаться, но даже перекинуться парой слов, как поэты и Лариса оказались внутри ТАРЕЛКИ.
   Я стоял и, как завороженный, наблюдал за происходящим...
   Прошло не более трех минут... ТАРЕЛКА неожиданно убрала "ноги" и стала медленно и бесшумно уходить в сторону Востока.
   Народ начал расходиться. Некоторые с опаской поглядывали на меня и обходили стороной...
   В полугипнотическом состоянии я вошел во двор и присел в саду под вишнями. На столе, на листе исписанной бумаги серебром отливал

СКАРАБЕЙ!

   Красный жучок шевелил лапками и пытался выползти из оправы, но неведомая сила не позволяла ему пробиться к Солнцу!
  

Конец второй книги

  
   НАГОВОРЕНО ОТТУДА
   17 марта 2002 - 20 декабря 2003 г.
   Деревня Боблово - Москва
  

ИЩУ СПОНСОРА!

  
   Я тебя очень люблю /Татарск/
  
   237
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"