Аннотация: В далеком Цао монах Шэнь и его ученик Ву готовятся провернуть дерзкую кражу праздничных подношений. Ву считает, что так они помогут простым людям, но схожи ли помыслы его наставника?
Праздник Единения
- Да славится Цао Шестнадцатый, воплощение Цао Единственного, правитель Цао Единого, Нефритовый Император, Золотой Лев, Предвечный Дракон, Отец Небес...
Монотонная речь глашатая навевала на Ву дремоту. Каждый последующий император добавлял к своим официальным регалиям еще строф десять и теперь, наверное, полный титул правителя требовал минимум полчаса для произнесения. Да и сама манера первого правителя империи, которого теперь почитали как верховное божество, называть в честь себя все подряд, привела к тому, что слово "Цао" даже в самом титуле теперь повторялось десятки раз. Разумеется, полный титул практически нигде не использовали, но Праздник Единения, день, когда несколько столетий назад эти земли стали "едины под Небесами" - случай особый. Сегодня болванчики-глашатаи громогласно тараторили его раз за разом перед произнесением официальных поздравлений. Поговаривали, что некоторые из них даже срывали связки и больше вообще никогда не могли говорить. Но это мало кого беспокоило. Глашатаи, как и прочие усеченные, мало заботились о своей безопасности, а обычным людям вообще было на нее плевать. Глашатаев никто не жалел, потому что не воспринимал как людей. В случае гибели кого-либо из них полагался лишь штраф за "порчу государственного имущества". Они были вещами (пусть ценными и дорогими, но легко заменяемыми) даже с точки зрения беспощадных имперских законов, которые, впрочем, и так ставили многих людей не сильно выше и ценнее предметов обихода.
-... Цао Единственный, что разбил своих врагов у Кровавых Скал, объединив народ Цао под своей божественной властью, о чем мечтали правители до него, но ни у кого из них не хватило сил собрать все под Небесами... - продолжал ровным голосом вещать глашатай.
Ву мельком глянул на него и невольно содрогнулся. Пустые глаза без тени собственной мысли, ничего не выражающее лицо, однообразно открывающийся и закрывающийся рот... Вроде бы и человек, но уже не совсем. Просто истукан из крови и плоти, обреченный до конца своих дней изо дня в день тараторить слова, смысла которых он даже, наверное, не понимает, да и уже не хочет и не может понимать. Одно из множества "гениальных" творений имперских мудрецов, человек-функция. Усеченный. Наверняка, и самого Ву ожидала схожая участь, попади он в свое время в руки к мудрецам. Или что похуже. Гораздо хуже. Учитель как-то обмолвился, что реальность куда кошмарнее всех слухов касательно того, что мудрецы делают с не присягнувшими им на верность чародеями.
В империи Цао вечно всего не хватало. Кроме людей, которых было предостаточно, которые были повсюду. Вот какой-то мудрец однажды и решил, что вместо того, чтобы обучать подданных и тратить на них ресурсы, легче заложить все необходимые навыки и знания магией (в колдовстве, воздействовавшем на разум, имперские мудрецы издавна преуспели куда больше, чем в любом другом). А что при этом у человека вообще больше не останется никаких других желаний или помыслов - так то не беда. С каких пор в Цао принято думать о простом люде?
Порой любители сплетен и дивных историй перешептывались о том, что сперва усеченными делали лишь тех, кого осудили за тяжкие преступления. Если так когда-то и было, то те времена давно прошли. Теперь люди отдавали своих родных имперским мудрецам сугубо добровольно. Бедняки - чтобы обменять лишний рот в семье на скромную награду, а некоторые богачи - чтобы избавиться от ненужного родственника или неудобного наследника. Были даже малочисленные дураки, что добровольно отдавали себя в руки мудрецов, считая существование в виде усеченного неким видом благородного служения государству.
Над площадью пролетел дракон, состоящий из языков синего и зеленого пламени. Ву задрал голову и в восхищении раскрыл рот. Такое колдовство он видел впервые. Гигантский ящер принялся кружить и извиваться в небе, толпа внизу зашлась радостными криками. Вокруг дракона также парило множество фонарей, что переливались огнями самых разных цветов. Их запускали в небо подданные для божественного основателя империи имени себя в знак благодарности за его милости. Забывшись, Ву тоже чуть не поддался всеобщей радости, но тут его за локоть тронул учитель:
- Тише. Идем дальше, этот праздник не для нас. Нам предстоит важное дело. Навредить мудрецам, помочь повстанцам, облагодетельствовать простых людей, и все в том же духе.
Лучше ни на что здесь особо не засматривайся. В этом городе, проклятом забытыми и вычеркнутыми из истории богами прежних времен, сам воздух пропитан мерзким колдовством мудрецов, что воздействует на разум и чувства. Бессмысленная трата целых рек, нет, морей, ци, но зато бунты и восстания тут почти невозможны.
Ву осмотрелся. Люди радовались празднику вполне искренне. Интересно, правда ли было тому виной колдовство, или же они просто были рады хоть ненадолго оторваться от своих полей и ремесленных лавок, забыть обо всем и просто наслаждаться жизнью? Впрочем, Ву подумает об этом позже, ведь он и Шэнь здесь не ради праздника. У его учителя тут смертельно опасное дело - ограбить одного из двенадцати Великих Духов, Славного Петуха, покровителя урожая. Но все равно же им еще нужно подождать некоторое время, прежде чем солнце сядет и народу станет поменьше. Тогда риск подобного дерзкого предприятия с самоубийственного упадет хотя бы просто до очень большого. Так почему же не скрасить ожидание ярким зрелищем, пусть и фальшивым?
Ву одернул себя. Этот праздник, как и все в Цао, создан на костях и крови простых людей. Насладиться им? Как он мог только о таком подумать? Видимо, витающая в воздухе успокаивающая магия мудрецов и правда имела место быть и подействовала на него. Нельзя пропускать такие мысли в свою голову, даже столь незначительные. Нельзя восхищаться хоть чем-то, что создали мудрецы, потому что они чудовища.
Еще один глашатай видимо уже закончил распевное прочтение титула текущего правителя и перешел к стандартному рассказу о том, как хорошо живется в стране под его властью.
- Единое Цао, центр мирозданья, как же... - усмехнулся учитель Шэнь, будто бы разговаривая сам с собой. - За Стеной Духов есть великая степь, а за ней - другие страны, населенные варварами. По крайне мере так говорят старые свитки, что остались со времен еще до того, как один правитель возомнил себя богом. Лично я не знаю никого из ныне живущих, кто сумел бы перебраться за стену и вернуться обратно. Впрочем, не то что бы в нашей стране было бы много желающих совершить нечто подобное. Люди уже просто привыкли к жизни, какова она нынче, а неизвестность пугает их куда больше тирана на троне или же зловещих колдунов за ним...
Внезапно толпа расступилась, так как по центральной улице двинулась процессия - праздничное шествие из носильщиков-усеченных, что несли на своих плечах импровизированные постаменты, демонстрировавшие богатство верных подданных Цао Шестнадцатого. Чего там только не было - дорогие фарфоровые сосуды, резные фигуры из редкой древесины, вычурное оружие из драгоценных металлов, и многое другое. Но взгляды большинства были прикованы к центральному постаменту, где сидело несколько изящных девушек, закутанных в шелковые наряды невообразимой для простого человека цены. Некоторые из них держали в руках веера искусной работы, вырезанные из костей животных, названий и облика которых никто из живущих уже почти и не помнил. Ву тоже помимо воли бросил взгляд на этих красавиц, чтобы хоть немного полюбоваться их обликом.
- Это Цветы Императора... - сказал Шэнь, снова тронув ученика за локоть. - Та еще мерзость, возможно, одни из худших тварей среди усеченных. Куклы для забав, послушные и безропотные. Их еще и особым составом травят, чтобы не было нежелательного деторождения. Идеальные наложницы. Раньше такие были только в гареме самого правителя, теперь же их раздают сановникам за заслуги налево и направо. Вон, даже на празднике их показывают, словно породистых коров. Говорят, супруги и фаворитки уже и не особо ревнуют своих покровителей к ним. Потому что "цветы" уже не люди, а так, вещи, предметы обихода. А как можно ревновать к чайному столику или красивой накидке?
Хотел бы себе такую, а, Ву? Покорную, всегда доступную. С ней было бы куда легче, чем с твоей знакомой Тай. Никаких тебе ухаживаний, вымученных признаний, прогулок под луной...
Ву старался слушать все это беспристрастно, без стыда и гнева, но видимо переменился в лице, потому что учитель сказал:
- Прости. Я так много времени провожу со своими братьями и всяким от... всякими не слишком чувствительными людьми, что порой уже забываюсь, каково это - общаться с нормальным человеком. Но ты все равно должен помнить - несмотря на всю внутреннюю гнилость мудрецов, внешне их творения могут быть весьма соблазнительны. И их искушениям вполне можно поддаться. Те, с кем мы боремся, снаружи могут быть прекрасны, словно небесные журавли, но внутри они все подобны мерзким червям-трупоедам. В молодости я тоже чуть было не оступился и не поддался очарованию их "чудес", поэтому и последовал по пути Железного Сердца, убив все свои эмоции с помощью чар и медитаций, чтобы отмести любые сомнения. Но это крайняя мера. Люди должны учиться бороться с ложью и иллюзиями мудрецов лишь с помощью своих мыслей и воли, без вмешательства колдовства.
...Охраны у святилища было немного. Оно и понятно - что здесь охранять? Ни один сумасшедший не осмелится осквернить это место под страхом истребления всей его семьи. Тем более во время Праздника Единения, когда в городе полно людей и солдат. Да и что здесь сейчас красть? Конвой с подношениями уже отбыл прочь, увозя дары в одно из тайных хранилищ мудрецов, а внутреннее убранство святилищ Двенадцати Духов было традиционно скромным. Роскошь полагалась лишь правителю и его приближенным. Ну и мудрецам, разумеется. Во время праздников жилища духов и правда богато украшали, но затем все убранства снова убирали прочь, едва торжества шли на спад. Сейчас здесь остались разве что многочисленные гирлянды из бумаги и уже начавших увядать цветов.
У входа в дом Славного Петуха было всего человек пять, которые весело переговаривались в свете гаснувших праздничных фонарей, не чуя ничего дурного. На улицах уже было пустынно. Учитель Ву приветственно вскинул руку, кто-то из охранников помахал ему в ответ, видимо приняв за припозднившегося паломника. Внезапно Шэнь молниеносно рубанул одного из стражников ладонью по горлу. Тот подавился своим криком и упал на землю. Еще двое тут же получили удары кулаками монаха в грудь, и это мгновенно остановило их сердцебиение. Следующего охранника настиг удар ногой по голове, что, судя по хрусту, проломил ему череп. Лишь капитан, в котором была толика колдовской силы, успел хоть как-то среагировать и потянулся за мечом, стремительно вливая ци в свое тело и отчаянно пытаясь опередить монаха. Он даже успел наполовину достать свой клинок из ножен прежде чем Шэнь легким движением свернул ему шею. Прошло лишь несколько мгновений, а все пять стражей святилища были мертвы. Ву моргнул. Да уж, в стиле боя монахов Железного Сердца нет ничего зрелищного или возвышенного. Только точные, годами оттачиваемые удары, несущие быструю и милосердную смерть. Это даже стилем боя назвать сложно, ведь Шэнь и ему подобные обычно старались умертвить своих врагов прежде, чем те вообще поймут, что происходит. Что ж, сейчас не слишком подходящая эпоха для честных поединков. Умом Ву это понимал, но внутри что-то все равно защемило от того, как быстро и непоколебимо его учитель расправился с живыми людьми.
Когда-то Ву задавался вопросом, почему нет солдат-усеченных. Но, насмотревшись на глашатаев и им подобных, сам, как ему казалось, нашел ответ. Из беспрекословных, едва мыслящих рабов наверняка получались очень плохие бойцы. Возможно когда-то мудрецы пытались сотворить покорных солдат при помощи своей магии, но те гибли, словно бараны на бойне, не способные ориентироваться на поле боя и не заботясь о своей безопасности. Меч сам по себе бесполезен, нужна еще рука, которая будет им разить.
- Пойдем, - сказал Шэнь. - Теперь твое время поработать.
Да, несмотря на все свои таланты, всего Шэнь сделать сам не мог. Ему требовалась помощь обладателя редкого дара, шан-ди - заклинателя духа, такого, как Ву.
Многие в Цао верили в покровительство Великих Духов. Но те были лишь еще одной ложью. В мире теней нет никаких других духов, кроме призраков умерших людей. По крайне мере, Ву никого иного никогда не видел и не чувствовал. И не слышал, чтобы это удавалось кому другому из шан-ди. Двенадцать были просто подделкой, древними призраками, которым мудрецы с помощью своих чар предали облик животных и даровали возможность изредка становиться видимыми в мире людей. А значит любого из них можно было призвать, как и обычного призрака, если обладать должными навыками и познаниями.
Ву достал из сумки и взял в руку обрубок какой-то палки. Эту вещь за день до этого вручил ему учитель. Она была похожа на кусок черенка от какой-то мотыги. Забытые боги знают, откуда и как Шэнь ее достал. Все, что Ву требовалось знать - так это то, что когда-то она принадлежала Славному Петуху. Неужели этот великий дух при жизни был лишь обычным крестьянином? Пахал и засеивал поле от зари от зари всю жизнь, а мудрецы не оставили его в покое и после смерти? В душе Ву шевельнулось что-то похожее на жалость к этому неизвестному ему бедолаге. Но сейчас не время и не место для сожалений и сострадания к мертвым. Он должен выполнить свою часть работы.
Ву сжал обломок в руке и зажмурился. Говорят, что вызов духа - сложный и долгий ритуал, ведомый лишь мудрецам. Враки все это. У каждого из чародеев шан-ди - свои методы для этого, порой весьма незатейливые. Ву, например, достаточно просто сжать покрепче вещь, что много значила для покойного при жизни и мысленно позвать его. Не то что заклятий, а даже слов произносить не нужно. Он потянулся в безбрежную пустоту, что лежала за пределами материального мира, нащупал незримую нить, что от этой деревяшки тянулась к неизвестному ему призраку, и потянул за нее.
Посреди зала появился призрачный силуэт птицы в человеческий рост, отчаянно бившей крыльями, будто бы она действительно угодила в силки. Ву чувствовал сопротивление призрака, и понимал, что в открытом противостоянии такой новичок как он мог бы и не совладать с этой нематериальной сущностью. Но на их стороне была внезапность. Наверняка никто из двенадцати и помыслить не мог, что кто-то помимо мудрецов может попытаться призвать одного из них.
Шэнь криво ухмыльнулся. Сам он пока никак не мог бы навредить призраку, но зато знал, на что следует надавить.
- Ну здравствуй, фальшивый "дух урожая". Давай сразу без обиняков. Недалеко отсюда есть деревенька, домов с полсотни. Ближе к ее концу живет большая семья. Старуха, несколько ее детей, внуки, и уже несколько правнуков. Два раза в год эти внуки носят дары на могилу своего забытого предка, потому что им так велит делать та старуха.
Петух видимо что-то пытался сказать, но Шэнь поднял руку, давая Ву знак, чтобы тот не ослаблял хватку, и продолжил:
- Можешь не утруждаться, в отличие от моего ученика я не могу тебя слышать. Я ведь не один из шан-ди и не мудрец. Но если ты не скажешь то, что нам нужно знать, к завтрашнему рассвету мой брат свернет всем тем людям шеи и разорит ту могилу.
Славный Петух задрожал и покрылся рябью.
- Что такое? - продолжил Шэнь. - Ты боишься за себя или за свою родню? Мне всегда было интересно, куда отправляется призрак, что утратил все связи с реальным миром. Хотя думаю, место это весьма прескверное, иначе бы подобные тебе не цеплялись так сильно за свое жалкое существование.
- Как... почему... что, что тебе нужно? - услышал Ву потухший голос мертвеца.
- Он хочет знать, что нам от него надо? - спросил Шэнь.
Ву молча кивнул. Похоже, учителю и не нужно было слышать Петуха, так как он заранее предвидел, в каком русле пойдет разговор.
- Всего лишь узнать, где твои пожертвования и какой дорогой их повезут, "Славный Петух". Да, я давно в курсе, что в этот раз, как и многие другие, кое-кто из мудрецов решил припрятать их для себя, а не сдавать в императорскую казну. Наверняка за столько лет ты проследил маршрут в их тайное хранилище, хотя бы из любопытства. Твое посмертие наверняка слишком увлекательным не назовешь.
Петух и правда заговорил, рассказывая, как и куда повезут повозку с подношениями. Ву тихо все пересказал Шэню.
- Что ж, отлично. Будет обидно, если ты соврал. Твою семью мы пока не тронем. Чего о тебе сказать, к сожалению, нельзя.
Шэнь вытянул вперед ладонь, на которой лежала маленькая прозрачная сфера и сдавил ее в кулаке. Сфера хрустнула. В святилище закрутился призрачный вихрь, который будто бы рвал все связи между миром живых и мертвых, обрубая невидимые нити, что соединяли усопших с тем, что им было еще дорого в реальности. Петух издал пронзительный крик, который услышал лишь Ву, и исчез, уносимый в глубины мира теней. Если поблизости были еще какие-то призраки, их бы постигла столь же незавидная участь.
"Слеза демона", редкая вещица. По легенде это запечатанная капля из другого мира, что высвободившись вызывает хаос на небольшом участке мира духов. Интересно, откуда она у Шэня? Впрочем, учитель умел доставать необычные предметы и сведенья, и лучше было не знать, как. Поэтому Ву не стал задавать вопросов, а просто сказал:
- Он наверняка еще вернется. Такой древний призрак несомненно найдет дорогу назад и...
- Знаю, - не оборачиваясь сказал Шэнь. - Но мы уже к тому времени будем далеко и закончим свои дела.
Нападение на конвой произошло уже утром, спустя всего несколько часов, прежде чем нерасторопные властители успели что-либо понять и предпринять. Обычной охраны у повозки с подношениями оказалось немного. Да и зачем, ведь ее сопровождали два нефритовых солдата - каменные бойцы, внутри которых были заточены души воинов древности. Кто осмелится напасть на таких? Разумеется, кроме повстанцев, среди которых есть два шан-ди и монах Железного Сердца. Ву и его подруга Тай, также заклинательница духов, ненадолго обездвижили каменных солдат своей силой, а неподвижные они были уже не столь грозными противниками. С людьми повстанцы разобрались сами, просто перебив немногочисленную охрану, а ходячие статуи разбили молотами, пока те не могли пошевелиться. Ву даже успел заметить, как из обломков восстали заточенные в них призраки и тут же умчались прочь. Шэнь же в этот раз даже не вступил в сражение. Видимо, посчитал, что справятся и без него, собираясь вмешаться лишь в крайнем случае.
Добыча оказалось богатой. Ву уже подсчитывал в уме, скольких голодных крестьян можно было накормить за эти подношения. По сути это даже не было кражей, они просто вернули бы людям то, что мудрецы выманили у них обманом. Конечно, Ву было немного жаль погибших стражников, но те сами избрали свою судьбу, пойдя в услужение чудовищам.
- Когда мы раздадим эти деньги бедным? - спросил он у учителя, наблюдая за тем, как повстанцы тащат мешки в свое логово.
- С чего бы их раздавать кому попало? - спокойно ответил Шэнь. - Теперь это добыча наших "друзей", и они сами вольны распорядится ей как им вздумается. Это их деньги, что они взяли с боем, а не какого-то абстрактного "народа".
Ву опешил. Можно было бы подумать, что это какая-то плохая шутка. Но его учитель просто не умел шутить. Не насчет подобных вещей.
- Как... Ты... ты соврал мне! Получается, что они же просто бандиты с большой дороги!
- Соврал? Отнюдь. Я никогда не говорил, что мы раздадим эти деньги беднякам. Просто сказал, что они уйдут куда следует, а остальное ты сам себе напридумывал. Моей целью было причинить ущерб мудрецам и помочь их врагам, и ее мы вполне добились.
Да и потом, в этой стране все врут друг другу веками. Даже ее основатель. Нефритовые солдаты и Стена Духов - порождения другого тирана, ныне забытого, но Цао Единственный присвоил себе все плоды его достижений.
Ву раскрыл рот, но так и не нашелся, что ответить. Его учитель будто бы стал для другим человеком. Но на самом деле Шэнь был прежним, просто раньше ученик видел его иначе.
- Да и подумай, скольких ты погубил сам, пусть и косвенно, - спокойно продолжил монах Железного Сердца. - Товарищей тех бедолаг, что охраняли повозку, которую ты так любезно помог ограбить, наверняка обезглавят. И им еще повезет. Думаю, с сановников, ответственных за перевозку, медленно заживо сдерут кожу. В казнях мудрецы не менее изобретательны, чем в колдовстве, свои богатства они терять не любят, а нефритовых солдат, которых сами не умеют уже делать - еще больше.
А что насчет семьи того бедолаги, "Петуха?" Думаю, по возращении его из мира теней мудрецы вытянут из этого призрака всю правду, а потом будут долго мучать его родных в назидании остальным одиннадцати. К предателям у них особо жесткое отношение.
Конечно, ты можешь твердить себе, что все эти жертвы - враги, раз терпят власть правителя Цао Шестнадцатого и его мудрецов, но, по сути, они лишь обычные люди. Для нас и нашей борьбы - просто допустимые потери. Как и те бедняки, что умрут от голода этой зимой, понадеявшись на помощь фальшивых духов и пожертвовав им последнее.
Однажды ты поймешь мою правоту и встанешь рядом со мной. А пока я тебя отпускаю. Иди куда хочешь. Надеюсь, ты поумнеешь раньше, чем погибнешь. Мой орден борется с властью мудрецов и их марионеток на троне уже не первый век, и поверь, просто раздавая милостыню нуждающимся ничего не добиться.
После этих слов Шэнь просто развернулся и пошел по своим делам, как ни в чем не бывало. Ву некоторое время смотрел ему вслед невидящими глазами, а затем отвернулся. Он на многое хотел возразить, но Шэнь как всегда был в чем-то прав в своей безупречной логике. Но Ву не был монахом Железного Сердца и не мог, как его учитель, расценивать большинство людей лишь как камешки в основе дороги, ведущей к цели. Должны же оставаться какие-то пределы, иначе он будет ничем не лучше своих врагов.
Здесь ему точно больше делать нечего. Осталось лишь собрать свои немногочисленные пожитки и уйти куда глаза глядят. Лишь бы подальше отсюда.
Он ушел уже на следующее утро. С Тай даже не стал прощаться. Когда вечером Ву рассказал о разговоре с учителем и желании уйти, в надежде, что как шан-ди она хоть немного его поймет, девушка подняла его на смех.
- Ну и иди, дурак! - крикнула она ему. - Ты живешь в глупых сказках про благородных героев. И в них ты и умрешь. Или же одумаешься и вернешься к нам, как и сказал Шэнь. По-другому не будет. Повзрослей уже наконец.
В чем-то она наверняка была права. В свое время девушке пришлось убегать от ищеек мудрецов, собственная семья отреклась от нее ради своей безопасности, и поэтому сердце Тай уже наверняка давно ожесточилось. Возможно, когда-то он и сам станет таким же. Но не сейчас. Пока нет.
Его даже никто не попытался остановить. С повстанцев-бандитов сталось бы попробовать остановить такого ценного союзника силой или же просто убить на всякий случай. Но, наверное, им запретил делать это Шэнь, а идти наперекор этому безмятежному убийце в здравом уме никто бы не посмел. Интересно, учитель думает, что и правда вскоре он сам вернется или попросту быстро погибнет? Но кто же из обычных людей в силе осознать, как мыслят монахи Железного Сердца?
Когда Ву уходил, в предрассветных сумерках ему померещились две фигуры. Какие-то мертвецы? Шэнь и Тай, наблюдавшие за ним? Без разницы. Сейчас ему нужно отогнать все видения и просто идти вперед. По той дороге, которую он избрал сам, по пути, который подсказывает ему сердце, по тропе, что он сам считает верной. И не важно, куда в итоге она его приведет, но это будет его и только его сознательный выбор. А иначе чем он будет лучше тех же усеченных?..
(C)
Идеи и их реализация (т.е. собственно автор) - Angvat.
Источник вдохновения и критики, а также корректор и верстальщик - Tairilin Hlaalu. 2019г от Р. С.