Реалист Артур : другие произведения.

Мечтарть, четырнадцатый сезон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если бы рядом с вашим родным городом находилось бы поместье, где исполнится ваше любое желание, вы бы пошли туда? Скорее всего, да. Узнайте, какие тайны хранит в себе поместье "Метчарть", вместе с девятью "исследователями"!
   Пролог
  
   На Земле больше двух сотен фобий.
   Люди боятся столь разнообразных вещей.
   Это воистину удивляет.
  
  - Мастер Вильям! Мастер Вильям! - человек лет двадцати-двадцати пяти с немного длинными, даже слишком, пепельно-блондинистыми волосами, отросшими, видимо, из-за долгого нахождения в закрытом помещении без ножниц или нормального парикмахера. Не исключены оба варианта сразу. Он обратился к старцу, сидящему в кресле за полукруглым столом в одиночестве. - Все участники уже определены! - наконец, подбежав от дверей к самому мастеру Вильяму, он остановился.
  
  Старец не спешил отвечать, смерив своим мудрым взглядом юнца, потревожившего его спокойное, размеренное и мудрое существование. Кроме пепельно-блондинистых волос этот молодой человек обладал ещё и подобного цвета зрачками, создавая впечатление полного отсутствия взгляда и зрения как таковых, но лишь до тех пор, пока вы не решились бы посмотреть прямо в его глаза, наполненные состраданием и верностью.
  
  - Олег, - начал старец Вильям. - это уже четырнадцатый сезон, верно я помню?
  
  - Вы как всегда правы, мастер Вильям! - восхищение Олега было понятно - хозяин поместья источал мудрость и мощь, даже будучи в такой невзрачной внешней оболочке. Настоящий мастер был внутри, подмастерье Олег, выглядящий на фоне старца глупым, но добрым смертным, в этом ни капли не сомневался, хоть и в его восхищении немного, совсем чуть-чуть читалась зависть, не чуждая никому, даже такому красавцу, каким можно было бы считать добряка.
  
  Прошла минута, молодой подмастерье сверял все свои ровные заметки, пока старец дремал в кресле. Его неподходящая по случаю, шапка менестреля упала на стол, поэтому Олег взял её и снова водрузил на голову мастера.
  
  - Тебе это не впервой, как я погляжу, - сквозь дрёму сообщил старец. - ты уж прости меня... за такие проблемы.
  
  - Ничего, мастер Вильям! - Олег снова поклонился. - Мы всё-таки преследуем одни цели!
  
  - Нет, Олег, - мастер пристально посмотрел прямо в зрачки, не глаза, подмастерья. - у тебя несколько другая цель. Ты это знаешь. - хрипловато добавил он. - Но сейчас мы действуем сообща.
  
  - Если под "сообща" вы понимаете "заставил". - подумал подмастерье, немного смутившись.
  
  - В любом случае, - продолжил старец. - я прошу прощения за все неудобства, Олег. Что там насчёт участников? - он внимательно глянул на молодого блондина.
  
  - Можно вопрос, мастер Вильям? - попросил подмастерье.
  
  - Ты же всё равно его задашь, не так ли? - немного иронично подметил Вильям, легко коснувшись своих русых, коротко-стриженных волос.
  
  - Что случилось с модой? - такой риторический вопрос вырвался из недр возмущения Олега и можно было заметить, как негодование потихоньку разливается по его венам, выходя наружу. - Нет, я понимаю, если бы моды стало меньше, меньше разнообразия, но... но посмотрите! - он пролистал свои бумажки, на которых была вся информация о 14ом сезоне "игры". - В спортивных штанах, в джинсах, в свободной одежде, в брюках?! - подмастерье даже удивился, увидев, кто участвует в данном шоу, если это было верным словом. А оно таковым не было. - Итак, в брюках... в чулках с юбкой? Кто?! - тут его повергло в шок, когда он узнал, кто это - пятый участник. - Леди Элизабет, вы серьёзно? Мастер Вильям? - он в испуге, с выпученными глазами обратился к старцу. Тот лишь кивнул, показывая, что можно продолжить, даже ничего не сообщив по этому поводу.
  
  Олег ещё не мог прийти в себя, но всё-таки взял себя в руки и продолжил:
  
  - И смотрите! Джинсы, джинсы, ещё раз джинсы и брюки, стилизованные под джинсы! Где старая мода? Пару лет назад такого не было! У нас было больше разнообразия!
  
  - Но пару лет назад и идиотизм не брал вверх в Империи, да, Олег? - справедливо заметил Вильям. - Я из поместья не выходил так давно, что кажется, будто прошло пять сотен лет, ха-ха! - чистым смехом он разрядил обстановку. - Но по твоим рассказам, такого не было даже тогда, а Трудовой Союз был адекватнее. Вероятно.
  Повисла недолгая пауза.
  
  - Так... - задумался мастер и немного ушёл в дрёму. - Леди Элизабет, значит? А что насчёт остальных участников? Характер, поведение?
  
  - Зачем вы спрашиваете, мастер Вильям? - в который раз для себя Олег поставил этот вопрос и затем, каждый раз, давал разумное пояснение. - Ведь мы можем и так за ними следить, а испытания строятся автоматически! Они приходят добровольно, листовки за две недели перед каждым 15ым числом октября, февраля, апреля и июля появляются по всему Безымянному Городу, сами по себе, а как набираются участники, которые во что бы ни стало придут сюда, листовки также автоматически пропадают, так зачем вам знать досье участников?
  
  - Я ответственен за многое - за мой остров, за моё поместье, за особняк, и за тех, кто приходит сюда, чтобы получить то единственное желание, которое им действительно нужно. - Вильям редко отвечал на этот постоянный вопрос. - Но каждое желание нужно заслужить, такова игра "Мечтарть". Если они сильны, то смогут получить достойную награду...
  
  - Но зачем всех разделять? - спросил подмастерье, удивившись вновь. - В те сезоны, когда все девять были вместе, всё проходилось быстрее, были выше шансы на победу. У нас ещё не было ни единой победы всех девятерых, зачем вы разделили их? Почему сказали, что игра считается завершённой, когда все девять пройдут испытания? И в чём был смысл введённых трёх дней? Зачем всё это?
  
  - Ты не поймёшь этого, Олег, ты ещё слишком юн. - более строго ответил ему мастер. - Ты и так с 12го сезона получил возможность говорить и направлять всех участников, разве тебе этого мало? Хорошо, я сделаю так, чтобы три первых участника сразу были вместе, но не более того. А теперь давай же, вернёмся снова к досье. Я должен всё понять в их сложных характерах.
  
  - Конечно, мастер Вильям... - согласился Олег.
  - Артём Кёльм, 18 полных лет через пару часов, эгоистичен... - начал подмастерье.
  
  - Погоди-погоди... - остановил его Вильям. - Сын Кёльма? Вильхельма Кёльма, изобретателя и учёного?
  
  - На мой взгляд, мастер Вильям, - подметил Олег с небольшим презрением, отражаемым в глазах. - с его эгоистичной натурой можно предположить, что однофамильцы Вильхельма вполне могут существовать.
  
  - Хорошо, продолжай. - старец показал жест рукой, обозначающий, чтобы добряк дальше говорил. - Он проснулся в 4 часа ночи, это уже достижение.
  
  - Тоже мне, человек-часы. - подумал подмастерье, но продолжил.
  
  Сам Артём в это время уже проснувшись на двенадцатом этаже и почистив зубы на пятом, отправился на одиннадцатый, приготовить себе завтрак. Всё это он делал быстро и точно, успевая не задыхаться, поднимаясь по винтовой лестнице - в башне Вильхельма Кёльма не было лифта, как и свободного места. Это позволяло развить тонус в мышцах, чем сын изобретателя не пренебрегал, даже когда владелец башни, стоящей около утёса, на вершине Безымянного Города, состоящего из трёх разных "пластин", к слабому юго-востоку от поместья Хейтенбургов, ушёл.
  Через ровно десять минут, когда у Кёльма зазвенел будильник, он уже стоял у основания башни в своей любимой тёмно-фиолетово-синей ветровке и, вдохнув свежий воздух Безымянной Империи, отправился вниз по городу.
  
  Выйдя в 04:20, 15го октября 1992го года из верхнего района для богатых жителей и учёных, поскольку бедные учёные нигде не миф, изобретатель направился в сторону поместья. Там, где стояла лишь башня Вильхельма, напротив дороги, ближе к главному лесу Империи, был довольно давно построен дом для нескольких семей богачей, а в лесу на утёсе и в его окрестностях, к северу от башни Кёльма, стоял дом-особняк семьи фон Хейтенбургов. Больше в богатом районе никто не жил.
  
  Бодрой походкой отправившись вниз, Артём вошёл в центральный район, где располагалась главная больница Безымянной Империи и школа усиленной подготовки, а также огромный жилой район, ближе к морю и с другой стороны от моря находились небольшие магазинчики и один большой супермаркет. Машины ездили только во дворах и редко выезжали на главную дорогу, тем более в 4 часа ночи.
  
  Пройдя и через центральный район, всё той же важно-бодрой походкой, Артём зашёл в нижний, Бедный район. Алкоголики, наркоманы, курящие, все, кто не нашёл хорошую работу, обосновались здесь. Многие здания пустовали в виду отсутствия алкоголиков, наркоманов, курящих и всех, кто не нашёл хорошую работу. Оставались лишь действительно нищие и те, кто уже потерял надежду или любил спать под шум близко расположенного аэропорта, что к югу от Бедного района.
  
  Из нижнего квартала можно было попасть по мосту на отдельный остров, где грозно стояло заброшенное поместье. Оно выглядело как новое, кроме ворот перед ним, которые проржавели от времени, но никто никогда не видел, чтобы кто-нибудь заходил внутрь самого поместья, а в четыре часа ночи все люди в нижнем районе ещё спали - вставать на ежедневную работу скоро, а бессонница только этому мешает.
  
  Артём Кёльм безразлично прошёл по мосту, даже не оглядываясь на Бедный район, своим видом призывающий хотя бы попечалиться за такую судьбу великой Империи, но того, кто был так близко к получению и исполнению своего желания, как было указано в листовках, это полностью не волновало.
  
  В тишине утра Безымянного Города, на острове, некоторые лиственные деревья со стороны моста размеренно и тихо покачивались под нежным и прохладно-приятным ветерком с моря.
  
  Стоило только Артёму ступить на землю острова, как около его ног пробежал миленький семиногий паучок, примерно меньше одного сантиметра в размерах или так казалось из-за дальности. Он был таким маленьким и таким милым, без своей шёрстки, без ничего, такой безвредный, жаль лишь, что где-то потерял одну лапку...
  
  Кёльм увидел его, приостановился в раздумьях, подошёл поближе и осмотрел его, как он мило ползал по земле. Артём сфокусировал свой анализирующий взгляд на бедняжке...
  
  И раздавил его. Даже неизвестно, чего он больше испугался - падающей ступни или хладнокровному выражению лица Кёльма, который со спокойствием продолжил путь в сторону ворот, автоматически модернизировав маршрут и затрачиваемое время на непредвиденные обстоятельства.
  
  Изобретатель осмотрел ворота, также, как и того уже мёртвого паучка, прикоснулся к ним, убрал правую руку, осмотрел, увидел ржавчину и достал чистой рукой из левого кармана салфетку, вытер грязную руку, взял ещё одну салфетку и открыл ворота. Пройдя через ворота, Кёльм взял последний заменитель перчатки и прикрыл врата за собой. Положив все грязные салфетки в пакет для мусора, он начал подъём на небольшую возвышенность, где стояло поместье...
  
  Понятно. С ним не должно быть проблем. - проговорил старец. - Кто там следующий идёт к нам? В шесть часов всё начинается.
  
  - Так... Следующий... - Олег перевернул лист на подставке для бланков и пригляделся, как будто от этого он мог увидеть, где человек находится. - Сергей, ему 16 лет, он с нижнего района, только что потерял свою запасную ручку... - подмастерье подумал и добавил. - растяпа.
  
  Сергей проснулся очень рано, так как почти не спал. Ну так, часика два, как выключил компьютер после своих ночных посиделок. Родители уехали в Посёлок при Безымянном Городе, и растяпа оставался предоставлен сам себе. Решив, что потратить время таким образом явно если не лучше, так приятнее, чем учиться, он пошёл что-нибудь съесть. В холодильнике мистическим образом лежала пачка чипсов.
  
  - Сгодится для утреннего перекуса. - подумал Сергей и захрустел, шурша пачкой.
  Быстренько умывшись в приемлемой ванной, подметя уже грязноватый за три дня пол, растяпа приоделся, взяв на всякий случай свитер из шкафа и отправился навстречу приключениям - на острове никого из девятерых участников никогда не было. Ни поместье, ни лиственные деревья не были никому нужны, потому и смысла туда идти также не было.
  
  Город очень медленно оживал, выражая это единственным человеком, который просыпался в столь раннее время, чтобы открыть свою лавочку - мясником. Сегодня Сергей его не увидел, хотя днём он часто появлялся и практически телепортировался по всему Бедному району за все будни. Растяпа жил на невидимой границе между захудалым нижним районом и самой грязной частью центрального района.
  
  Сергей был погружён в свои мысли, пока брёл рядом с миниатюрным магазинчиком мясника и, проходя мимо тележки, слабо опирающейся на металлическую стену лавки, чуть не попал под летящий мясницкий топор.
  
  От шока он даже ничего сказать не мог, лишь хватал ртом воздух. Лезвие было в кончике от его носа и далеко прошло сквозь деревянную опору брезента для тележки. Растяпа, который мало спит, внезапно вспомнил, что играл в хоррор до того, как уснуть на два часика. Игра была революцией в жанре и заставляла играть всё больше и больше, а революционное изменение игровых механик пугало лучше, чем все старые игры подобных типов, да настолько, что аж ас в этом жанре, Сергей, всё-таки включил свет в комнате через пару часов игры, но потом даже понял, что это бесполезно.
  
  - За пять лет так продвинуть жанр... - выдохнул растяпа, схватившись за грудную клетку, поняв, что с ним всё в порядке. - да и вообще, создать и продвинуть компьютерные технологии в массы. Видимо, это всё связанно с тем инцидентом, "Ночная Катастрофа".
  
  - Эй! Ну ты чего? - послышалось Сергею вдалеке. Он присмотрелся и увидел человека средних лет, с залысиной и с ещё большим количеством топоров в руках. Под влиянием недавней игры в тот тип игр, где нужно убегать, растяпа попытался убежать, но, забыв утром зашнуровать кроссовки, запутался и упал.
  
  - И чего убегаешь? - послышалось Сергею с земли, а затем его подняли крепкие руки, поставили в стоячее положение и отряхнули.
  
  - Так это... топоры же у вас. Вот. - ответил шестнадцатилетний растяпа с плохим пониманием о здоровой пище.
  
  - Ой, ладно, прости, я тут тренируюсь воров пугать. - очень странным, Сергей бы даже сказал, "мистическим" способом пугать, пользовался, по-видимому, мясник.
  
  - Давай так: ты иди по своим делам, только захвати этот пирожок с куриным мясом, идёт? - предложил полу-лысый мясник.
  
  Сергей кивнул и еле переставляя ноги отправился дальше. Ему очень сильно захотелось пойти домой, зарыться в одеяло и лечь спать в столь прохладный осенний день.
  
  Но он пошёл дальше, перешёл мост, толкнул ржавые ворота ногой и пошёл себе дальше.
  
  Растяпа и не заметил, как через две минуты по тому же мосту шёл ещё один участник. Со стороны это могло бы показаться очень странным, но смотреть было некому, а мясник был занят своей лавочкой и починкой старой тележки.
  
  Этого участника звали Влад. Иронично, но у него были ярко выражены, так сказать, "вампирские клыки", на самом деле ими не являющимися.
  
  Влад жил, как и Сергей, в нижнем районе, но в самой его худшей части. Кроме мощных звуков от аэропорта, разрывающих барабанные перепонки, в самой небольшой квартире размером примерно 3x3 метра, царил минимализм во всей его красе. Влад, который был совсем не вампиром, любил чистоту, потому аж с двух часов ночи, в придачу будучи ещё и совой, подметал полы, затем мыл их, в общем, всё, как всегда.
  
  Когда он закончил уборку, без чувства усталости он вышел несколько позже Сергея и в свои 17 лет настолько сильно вдохнул обжигающе-ледяной воздух, что это могло и мертвеца бы разбудить. Но спящих людей в Бедном районе просто так не разбудишь. Они олицетворяли собой пословицу: "Спят как убитые глухими."
  
  Пока Влад с длинными вороного цвета волосами шёл на северо-запад по району, он столкнулся с мясником, который неожиданно обрадовался раннему гостю.
  
  - О, Влад! Давно не виделись! - мясник выглядел жизнерадостно. В его левой руке были зажаты три топора, которые он собирался, видимо, метать в воров.
  
  - Да, со вчерашнего вечера. - уныло ответил Влад. Ему не нравилось говорить с мясником - слишком плохо от того пахло. Хотя, вдыхая частично помойный воздух нижнего района, он не жаловался, но то был привычных запах, а мясник иногда поставлял мясо ещё и в центральный район, создавая таким образом нарушение в привычном букете стандартной вони.
  
  - Может быть, ты хочешь купить пирожков? - ненавязчиво поинтересовался мясник.
  
  - Да, очень хочу! - Влад был немного голоден, да и сам мясник в средних летах не так много брал за фирменные пирожки, особенно с капустой: они продавались хуже всего - С чем они?
  
  - Есть с мясом курицы... - начал перечислять мясник - есть с бычьим языком, есть прожаренный со свиньёй, есть ароматный из лучшего мяса в Империи, со свежими специями, немного островатыми, но всё же... а какие сока! М-м-м! - тут у самого мясника потекли слюнки.
  
  - А с капустой были же ещё? Куда они пропали? - описание мясника не особо повлияло ни на Влада, ни на его слабый голод.
  
  - Я их больше не делаю - не окупаются. - ответил работник собственной мясной лавки - Ты что, вообще ничего не будешь?
  
  - Да, я пойду, у меня утренняя пробежка. Надо держать себя в форме. - соврал Влад не-вампир и удалился в сторону острова.
  
  Проходя по мосту, он почувствовал весь спектр ароматов из мясной лавки. Немного поморщившись, когда ощутил, что мясо то оказалось не таким и свежим, Влад побыстрее пошёл к воротам, протиснулся не задев их, так как они были уже открыты, а пачкать свой единственный и уже довольно старый жилет, доставшийся по наследству от покойного деда, худой Влад не хотел.
  
  - О, а этот торопится! - заявил Олег, посмотрев на другой лист - Так... Борис, из центрального района, 17 полных лет, совсем недавно исполнилось. О, он не один, мастер Вильям!
  
  - Погодите, ведь вы так и задумывали, мастер Вильям? - понял подмастерье - Борис и ещё двое, они же все участвуют и именно они будут вместе?
  
  - Если ты так хочешь, то пусть они станут первым, второй и третьим. - спокойно отреагировал старец и поинтересовался - Так кто там двое остальных?
  
  - Ну, кроме толстого Бориса... - зашуршал бумагой ученик Вильяма - Ещё следующая за откровенной модой Катерина с, вроде, шоколадного, цвета волосами. Ей 16 лет, она преследует толстяка и... - тут у Олега поднялись брови - не может его догнать? Куда он так спешит, этот Борис? Ещё чуть больше часа, из центрального района за десять минут можно дойти, а он почти бежит своей трусцой, так и за пять минут дойдёт.
  
  - Он ещё и ест Акериканские бутерброды! - поразился подмастерье возможности Бориса так быстро всё переваривать.
  
  - А Катерина? - Вильям напомнил ему о других участниках.
  
  Но Олег не хотел говорить о каких-то там блондинках в обтягивающих джинсах и с чёрными туфлями на шпильках, хотя у той и была особенность в виде конъюнктивита и не менее красных зрачков.
  
  - Ладно, а третий? - мастер пытался разговорить своего ученика, на этот раз успешно.
  
  Третьим был Глеб, начинающий писатель, лет шестнадцати, в панкообразной кожаной одежде, с кучей разнообразных татуировок на теле, с зелёным ирокезом на голове и, держа в руке блокнот с ручкой в стыковочном элементе, медленно, озираясь по сторонам и частично дрожа, крадучись, следовал за Борисом и Катериной, которая таки догнала толстяка.
  
  - Боря! Стой, кому говорят! Опять убегаешь! - модница добежала до Бориса, своего школьного друга и дотронулась до его плеча, остановив.
  
  В ближайшем дворе раздался вой дворовых собак. Эта стая давно осела в Безымянном Городе, полюбив дальнюю от моря, правую часть, а именно - дворы центрального района.
  
  Глеб с завистью подсматривал за разговором своих одноклассников. Сам он редко с кем общался, но не по причине своей скрытности - такая отсутствовала, а потому что никто с ним не общался, хотя писака пытался как-то влиться во все существующие группы города.
  
  - Ну что опять? - немного разозлился Борис, глянув на наручные часы, частично спешащие. - Я тороплюсь, знаешь ли!
  
  - Не думаю, что тебе в Бедный район. - проявила логику модница. - Ты идёшь на остров? Я тоже туда собиралась! Пошли вместе, но давай не спешить, идёт?
  
  - Листовки что ли читала? - догадался "Боря". - Веришь в них?
  
  - Не совсем, но ты, кажется, веришь, Боря. - Катерина сделала акцент на более милом варианте имени толстячка.
  
  Тут из подворотни, рядом с главной дорогой, соединяющей все три района, выбежала одна из шавок и начала гавкать на модницу. Та от неожиданности испугалась и пошла быстрее, часто оглядываясь. Эта двоица уже начала спускаться в нижний район, Глеб тихо шёл за ними, оглядывая сам город, чтобы описать его мрачные, как казалось писаке, стены серых домов.
  
  - Ну да, верю. - продолжил разговор Борис, как только доел бутерброд с обильным количеством мяса и сыра. Облизав пальцы, он добавил. - А ты ради чего решилась пойти? Что загадаешь?
  
  - Не учиться и знать всё. - легко ответила Катерина. - Ну и стать моделью или модельером.
  
  - Так только одно из двух. - рассмеялся толстяк и ещё сильнее добавил ходу. Он всё ускорял свой шаг, с тех пор, как доел четвёртый завтрак за последние два часа. - Ну так что?
  
  - Тогда просто лучше учиться всему. - девушка сделала нейтральный выбор. - А ты чего пожелаешь, Боря? - она снова сделала как звуковой акцент, так и свой особый прищур накрашенными глазами.
  
  - Манипулировать временем. - Не менее легко решился Борис. - Сама посуди - будет время и ты просто сможешь сделать всё.
  
  - Ага, - саркастически согласилась модница, наступив на, уже немного рыхлую землю острова с возвышенностью и поместьем - а ещё ты умрёшь за один день, пытаясь всё сделать идеально и везде успеть.
  
  - Да нет, я такого не сделаю. - рассмеялся толстяк, сделав не очень милую рожу.
  Через минуту Глеб, судорожно всматриваясь в каждую ветку на всех деревьях на острове, закрыл за собой ворота, но, подумав, снова открыл их, а руки вытер о зелёную траву с утренней росой на ней. Начинающий писатель пошёл вверх.
  
  - Ещё трое, Олег. - напомнил старец своему подмастерье. - А уже пять часов с лишним.
  
  - Участники ещё долго будут дрыхнуть, мы успеем, мастер Вильям. - беззаботно ответил ученик - Но вот идёт ещё одна особа... Изабелла, интересное имя для нижнего квартала.
  
  Изабелла, для своих семнадцати лет, уже обладала чудесными блондинистыми волосами, достающими до рёбер. Да и дома было прилично, а стены были под цвет её голубых глаз. Затворница редко выходила на улицу, но сегодня она решилась быстро пройти узкими улочками, поэтому, съела немного макарон, национального блюда Безымянной Империи, одела свои любимые, но страшно просторные джинсы и тихо, чтобы не разбудить спящих родителей, обулась в кеды и закрыла за собой дверь.
  
  По пути купив в переулке у знакомого мясника пирожок с хорошо прожаренной свиньёй и мило пообщавшись, Изабелла всё так же по переулочкам вышла к мосту и нервно дрожа от будущей неизвестности, затворница в небольшой, но милой квартирке, как мышь прокралась на остров, стараясь глядеть прямо на свою цель - громадное поместье, хотя, поднимаясь, она уже не увидела его таким внушительным.
  
  - О, да, мастер Вильям! Это точно она - Леди Элизабет фон Хейтенбург! - Олегу нравилась политика семьи Хейтенбург, хоть он это тщательно скрывал, когда спокойно разгуливал по Безымянному Городу, впечатляя девушек своими пепельно-блондинистыми волосами и добрыми глазами с почти прозрачными зрачками, ровно как и всем своим видом говоря: "Я добрый, я могу помочь, если надо." И это было правдой.
  
  Леди Элизабет фон Хейтенбург немного проспала, но ей было всего лишь 15 лет.
  - Мастер Вильям, - обратился к древнему старцу Олег. - а почему в этом, четырнадцатом сезоне, у нас все подростки?
  
  - Видимо, именно у них больше всех истинных желаний. - пожал плечами мастер, медленно впадая в сон.
  
  Так вот, леди Элизабет, в свои 15, обладала красивой рыжей причёской с ниспадающими, немного кудрявыми волосами, а не просто волнистыми и падающими вниз, как у Изабеллы. Пока юная фон Хейтенбург просыпалась в двухэтажном большом особняке, её родители, а в особенности отец - Павел фон Хейтенбург, уезжал по важному делу, связанному с политикой, где он выступал от лица Безымянной Империи во время проблем, связанных со своим домом и от лица Нейтралитета во всех противных случаях. Мать леди, уехала вчера в командировку, так что Элизабет оставалась одна.
  
  Не поставив будильника, юная фон Хейтенбург, как и всегда, будучи жаворонком, просыпалась вместе с солнцем, кроме зимы, когда она включала свою внутреннюю сову и спала до обеда. В особняке были и розетки, и свет, и всё прочее, но личных телефонов, планшетов и прочей электроники Элизабет никогда не просила - она всегда выступала за сохранение природы и даже хотела основать в будущем фонды по защите природы и живности.
  
  - Она же прекрасна. - коротко заметил подмастерье в своих мыслях. - Я должен буду её оберегать во время игры, пусть даже если Вильям запретит мне как-то намекать участникам, что надо делать и психологически их одобрять!
  
  Затем, в мозгу Олега прошла и вторая мысль, совместно с первой: "Нет, если будут проблемы у других, то я помогу им, никогда не буду ставить приоритеты. Количество спасённых важнее личных отношений к кому бы то ни было!"
  
  Редкие прохожие в центральном районе сталкивались с леди Элизабет. Она внимательно следила, как они, встретившись с ней взглядом, сильно печалились, убирали из рук свои телефоны и огорчённо, а некоторые и озлоблено, приветствовали дочь самого влиятельного человека Безымянного Города и Безымянной Империи. Это не считая того, что Павел фон Хейтенбург был ещё и самым богатым, а фамилия уходила далёкими корнями в древний род купцов.
  
  Несмотря на то, что род Кёльмов уходил вглубь почти настолько же, насколько и род Хейтенбургов, и свои корни распустил по всему миру, оставляя основоположником линию учёных, живших на территории будущей Империи, об Артёме Кёльме почти никто не слышал и в лицо его не узнавали, тогда как имя его отца было на слуху у всех. Оно и верно - Вильхельм Кёльм был самым узнаваемым учёным-конструктором за рубежом, хотя в последнее время уезжал часто по разным местам, в отличие от сына-домоседа и конструировал игрушки на старости своих лет, вечно повторяя, что уже стар для открытий. О сыне он не говорил, а раз никто не знал, то и не спрашивали самого Вильхельма.
  
  Так и получилось, что об Артёме знали лишь подобные Олегу, да мастеру Вильяму, по-видимому, обладающими какими-то странными, почти магическими способностями.
  С дочерью Павла ничего не случилось по пути к острову, да и на самом острове ничего не происходило, кроме того, что мясник удивлённо разглядывал леди Элизабет в чулках и юбке до колен, чьи рыжие волосы идеально двигались вместе с дуновениями ветра.
  
  - Только посмотрите на эти светло-карие глаза! - подмастерье всё ещё восхищался красотой леди. - Не то, что у этой модницы с кровью вместо зрачков! - Катерина явно ему не нравилась своей псевдо-распущенностью, в то время как леди Элизабет следовала идеальному стилю, немного граничащему с началом непристойности, но она была полностью олицетворением природы, без туши, без лака, её кожа и тело выглядели небесно-привлекательными, даже лучше, чем штукатурка модницы.
  
  - И кто опаздывает? - Вильям спросил замечтавшегося Олега.
  
  - А, да... - ученик спохватился. - Его зовут Михаил, 17 полных лет, живёт в правой части верхнего района, несколько дальше от башни Вильхельма Кёльма, но намного ближе к дороге.
  
  - Олег, ты же знаешь, зачем я спрашиваю, - поторопил его старец. - характер. Давай мне его характеристику и страхи, и желания.
  
  - Да-да, сейчас всё расскажу. - принялся за описание Олег.
  
  Но Михаил не проспал. И даже не готовился, хотя навести лоск надо было - таков завет его матери, уехавшей по делам в пригород на севере. По сути, это было частью Безымянного Города, но на самом деле, это были дачи, просто ещё там был и секретный бункер для самых богатых людей в случае агрессии Трудового Союза Современных Стран или "случайных" бомбардировок и не менее "случайных" осечек от Акерики, которая доблестно противостоит любым нападкам общинистов, выступающих за лозунг: "От каждого по способностям каждому по потребностям, плюс сверхурочные".
  
  Но вот, вернёмся к одинокому Михаилу. Из всей троицы участников с верхнего района, он единственный пользовался воском для волос, подбирал приличный и элегантный костюм, а также, по сравнению с открытой леди Элизабет, Михаил следовал этикету, но была у него и проблема - он заикался, чем был вызван нехилый такой комплекс, готовый перерасти в нечто большее, как казалось большинству окружающих.
  
  Миша, как его ещё называли, в особенности дитя фон Хейтенбург, не наводил пару часов лоск, не подбирал красивый костюм, остановившись на чёрном, он просто решался выйти, но понимал, что чем больше медлит, тем больше подставит остальных, ведь в листовке ясно было сказано: "Не опаздывать никому!"
  
  Решившись, он вышел в уже оживший Безымянный Город, особенно в центральном районе, где все бродили как мертвецы, что ожили минуты две назад и вечно спрашивали время.
  
  - К-к-как-будто отметили н-н-начало нового г-г-года. - подумалось Михаилу. Сам Миша пытался избегать ненужных встреч и разговоров, чувствуя себя при этом очень неловко.
  
  В Бедном районе всё стало ещё хуже, ведь теперь там просто была суматоха. Если ночью, когда все спят, никого нет, кроме вездесущего мясника, который аж вечность следовал за богатым джентльменом, то утром началась давка. Все эти невыспавшиеся мертвецы шли на работу и, основной массой, в центральный район, на его окраину.
  Бедный, но в другом плане, Михаил вспотел, пока добирался до безлюдного моста.
  
  - К-к-какой-то уж-жас. - испугался Миша, страдающий заиканием на любую согласную букву, заикаясь в случайном порядке. Эта проблема сильно усложняла псевдо-простую жизнь.
  
  Но вот и девятый участник добрался до поместья, вырубившись, как от действия обычного хлороформа. Покатиться вырубленным телам не давала странная сила, которую никто не замечал, а потом, чистыми, как будто они и не падали на мокрую траву, участники попали в поместье.
  
  - Игра началась! - громогласно произнёс, только с виду, тихий старец.
  
  
  
  
  
  
   Первый день
  
   Все мы одиноки от рождения.
   Но это не значит, что нам стоит
   перестать общаться с другими.
  
  Михаил очнулся на холодном полу. Сначала он решил, что просто чересчур испугался пока взбирался на холм и потерял сознание от волнения. Но как только джентльмен почувствовал, что он лежит не на траве, где, по идее, должен, а на полу, Миша понял: случилось что-то очень нехорошее.
  
  Миша, как его ещё называли, решил осмотреться по сторонам, чтобы понять где очнулся. А оказался он в каком-то большом зале со множеством стульев. Слева и справа от него, наверху, небольшие балконы выступали из стен. Внизу, по центру, стоял помост, напоминающий сцену с ведущей к нему лестницей в середине. Михаил догадался, что это, скорее всего, опера или театр, только не такая, как в Безымянном Городе. Также джентльмен вспомнил, что в театрах или в опере есть второй этаж для особых людей, но, подняв голову, он не увидел там ещё одного этажа или балкона, кроме тех, что были впритык к сцене. Тогда Миша попытался вспомнить ещё то немногое, что знал об операх и, в конце концов, вспомнил. Эта информация напугала джентльмена, ведь джентльмен не любил театры и вовсе не из-за актёров, а за ту толпу, которая наблюдает за представлением. И все эти выводы были сделаны за одно, довольно древнее, посещение музыкальной оперы. Он не хотел оставаться в этом подобии неправильного театра и решил ещё раз проверить зал, чтобы найти выход. Повторный осмотр дал хоть какой-то результат: Михаил увидел небольшую дверь слева от себя. Он поспешил к ней, но зайдя внутрь огорчился - это был лишь буфет. Правда это дало Мише надежду - ведь буфетчик был на своём месте. Как бы джентльмен из Богатого Района не был напуган своим похищением неизвестно куда, он всё-таки решил подойти к буфетчику и спросить где выход и насколько далеко Миша от Безымянного Посёлка, поскольку только там был единственный театр на территории всей Безымянной Империи.
  
  - З-здравствуйте, - заикающееся поздоровался он. - вы не подскаж-жете где мне найти в-выход?
  
  - Извините, но не могу вам помочь, - ответил буфетчик, начиная сверяться со списком, лежавшим рядом с ним. - Михаил, так? - спросил буфетчик, узнавший посетителя.
  
  - От-ткуда вы знаете моё и-имя? - удивился Михаил. - Я же з-здесь всег-го был од-дин раз! Или н-нет?
  
  - Ваше имя есть в списке. - пожал плечами всезнающий персонал. - Как и ваши приметы, в том числе и заикание.
  
  Н-но как же мне в-выйти от-тсюда? - джентльмен снова вопрошающе посмотрел на всезнайку.
  
  - У нас нет выхода, - ответил буфетчик, напугав Мишу, путём пугающе понижения тембра своего голоса. - наше представление будет идти вечно! А точнее-три дня. - добавил буфетчик, вернув прежний тембр, но не успокоив этим молодого джентльмена.
  
  - Н-но как же люди з-заходят сюда и вых-ходят? - логически удивился Михаил.
  Актёры и работники спят здесь. - начал пояснять буфетчик. - А как сюда приходят люди - мы и сами не знаем.
  
  Наступило небольшое молчание, которое прервал человек, по лицам понимающий имена посетителей или просто знающий что-то, чего не знал Миша: "
  
  - Михаил, вам просили передать этот конверт. - сказал он и передал джентльмену аккуратно сложенный конверт. - А также сообщаю Вам, что наше выступление начнётся в 11:30. - буфетчик со странными блондинистыми волосами и не думал останавливаться -Надеюсь, что Вам понравится наше выступление. Приходите ещё!
  
  И вот так Миша пошёл обратно в зал и там открыл конверт. В нём лежала пара часов и записка. Михаил решил надеть часы и когда он рассмотрел их получше, он увидел, что они отличаются, поэтому он решил надеть и вторые часы на левую руку.
  
  На часах, которые джентльмен надел на правую руку были изображены 9 цифр, расположенных по часовой стрелке, где число один было на месте 12 часов, если смотреть на эти наручные часы по признаку времени. Символы же были расположены не по временным промежуткам, а по своим, каждый по 1/9 от всей окружности этого странного наручного изделия. Также, под каждой цифрой или над ней, смотря какой символ взять, был расположен рисунок в виде человечка. Все девять людей горели зелёным цветом, цифры же были чёрными. Вокруг человечка под номером 9 был круг, так что Миша решил, что он девятый участник чего-то.
  
  На вторых часах, которые Михаил надел на левую руку, было подобие таймера. На нём он и был, салатовым цветом высвечивалось время - 71 час и 54 минуты из-за чего джентльмен опять сделал вывод, что изначально на часах стоял таймер в 72 часа, то есть 3 дня.
  
  После часов, Миша перешёл к записке. Взяв её, он прочитал:
  
  "
  Уважаемый Михаил!
  Я, владелец поместья "Мечтарть" приветствую вас на 14 сезоне игры "Мечтарть". В этой игре участвуют 9 человек, не знакомых друг с другом, которые должны победить свои страхи. Задачей каждого игрока является выполнение неизвестной ему задачи за отведённое время (3 дня). В случае, если игрок не может выполнить свою задачу до оставшегося времени в 1 день, то на часах с обратным таймером высветится нужная задача. В случае если один из игроков погибнет (на часах остальных игроков иконка умершего игрока станет красной), то игра будет провалена и все остальные игроки будут уничтожены немедленно. В случае выполнения одной из задач, на часах всех игроков, цифра игрока, который выполнил задание загорится зелёным (после этого игрок, выполнивший задачу, может спокойно умереть, по своему желанию). В случае выполнения игроками всех задач до окончания отведённого на игру времени (3 дня), игра считается выигранной и каждый из игроков может исполнить свою мечту (Из тех игроков кто выжил). Мешать игрокам выполнять задачи будут их собственные страхи, но сами ужасы и есть ключ к опознанию и выполнению основной задачи.
  Сможете ли вы победить свои страхи и остаться в живых?
  Удачи.
  
   Владелец поместья "Мечтарть".
  "
  
  Михаил был в шоке. Ему, разумеется казалось, что просто так никто не будет исполнять его мечту, но... победить свои страхи? Мише показалось, что это слишком сложная цель для него.
  
  Молодой джентльмен решил посмотреть выступление, раз он всё равно здесь. Михаил захотел узнать сколько времени и инстинктивно посмотрел на часы, но ни на правых ни на левых часах не было времени того места, где он оказался. Тогда он решил выбрать себе место, исходя из вывода, что раз буфетчик сказал, что представление начнётся в 11:30, то сейчас ещё утро и навряд ли сейчас время более раннее чем 10-11 часов, а подождать 1 час Михаил был не против.
  
  Во время просмотра места для себя, взор Миши упал на стоящий отдельно от других стульев стул. Когда джентльмен подошёл поближе, он увидел, что на нём есть записка, на которой было написано прекрасным и ровным почерком: "Вы можете выбрать себе любое место в этом зале. Это ваш театр на 3 дня."
  
  В этот момент к девятому вышел буфетчик и, подойдя к нему, сообщил:
  
  - Выступление начнётся через 10 минут, поэтому я решил подойти и забрать вашу куртку, а также принести завтрак, как нашему особому гостью.
  
  Участник отдал куртку и, когда буфетчик вернулся с тарелкой, на которой были 4 персика и стакан воды, спросил:
  
  - А р-разве во вр-ремя выст-тупления не з-запрещено есть? Я вроде с-слышал о т-таком пр-равиле.
  
  - Ну что вы! - ответил ему буфетчик. - У нас вовсе нет такого правила, потому что наше выступление длится около 12 часов. В течение целого выступления будет всего лишь 5 перерывов и к тому же вы, Михаил, наш не просто особый, а даже почётный гость! Мы готовили всё это выступление только для вас! - с этими словами буфетчик ушёл, оставив Мишу в раздумьях.
  
  - Всё выступление только ради меня? - сам себя спросил джентльмен. - Что же это такое? Неужели это уже мой страх нападет или его время ещё впереди?
  
  В этот момент в зал начали входить люди и рассаживаться по местам. Михаил испугался: он, конечно ожидал большого количества людей, но их было так много, и они все говорили друг с другом. Такая толпа сильно ударила по нервам Миши.
  
  - Так, Михаил, успокойся, - начал невербальное общение джентльмен. - да, тут много людей, это непривычная ситуация, но надо держать себя в руках. Я сижу довольно далеко от всех, они не обращают на меня внимания, всё хорошо. Я просто пришёл посмотреть представление, как и все они. Я ведь ещё один обычный человек, который сидит на своём месте и готовится наслаждаться... чем? Скорее всего это будет какая-то классика. Да, я пришёл посмотреть классику, как и все они, вот и всё, нечего волноваться, ничего особого не произойдёт. Никто не обратит на тебя внимания, просто слейся с толпой и веди себя по-обычному, как я всегда и делал - как обычный обыватель, хоть из более высокого общества. В опере все равны...
  Михаил немного успокоил себя, но сердце всё равно стало биться ещё сильнее.
  
  Особенно быстро оно начинало биться, когда Миша смотрел на то гигантское количество людей, которое он никогда раньше не видел. Он ходил в кинотеатры, но никогда там не было такого большого числа людей. Здесь их было больше тысячи, может больше двух тысяч. Теперь джентльмен обратил внимание на то, что чем ниже находился ряд, тем шире он был, но скоро он перестал смотреть на людей и решил переключить свой взгляд на сцену.
  
  На сцене пока что был только занавес. Но вот, постепенно, шторы начали приподниматься и затихли шумные разговоры. На задних рядах уменьшилась подача света. И вот, спустя минуту, пока происходили действия, описанные выше, началось представление и свет с подсветкой полностью сфокусировались на сцене.
  
  Занавес поднялся. На заднем фоне сцены была изображена предновогодняя комната с ёлкой. В центре комнаты стоял стул. Слева от стула был накрыт стол. Из двери, стоящей немного неровно, справа от стула вышли актёры: Женщина с мужчиной и маленьким ребёнком, а немного позже в комнату зашло ещё 3 семьи с детьми.
  Та женщина, что вошла в комнату первой и, скорее всего, была владелицей этой квартиры, обратилась к остальным семьям:
  
  - Ну вот и скоро Новый Год, а пока он не наступил, давайте послушаем стишок от Миши! - с этими словами женщина взяла ребёнка, стоящего рядом с ней, за руку и повела его к стулу в центре.
  
  - Мам, я волнуюсь, - обратился мальчик Миша к своей матери. - я не помню!
  
  - Мишенька, не бойся, - строго, но с истинной материнской любовью ответила женщина - мы с папой тебя поддержим, да папа? - она посмотрела на опрятно выглядящего отца семейства.
  
  - Конечно. Не переживай, Миша. Если ты забудешь, то мы подскажем. - беззаботно, но с той же родительской любовью к сыну, ответил мужчина, стоявший около ёлки.
  Мальчик подошёл к стулу, встал на него и начал читать стих.
  
  Молодому джентльмену в зале был интересен не стих. После того как он услышал первую строчку, он автоматически вспомнил вторую и потом третью. И это не было удивительно: ведь с детства он очень хорошо выучил этот стишок, из-за того, что...
  Когда мальчик на сцене начал говорить пятую строчку, он остановился. Его лицо начало краснеть, на лицах остальных детей начала проглядываться улыбка. В это время мать с отцом подошли к мальчику и на ухо подсказали слова. Мальчик вспомнил и начал повторять, но заикнулся. Раздались смешки, мальчик покраснел и, досказав последние слова, сошёл со стула и отошёл в угол к ёлке.
  
  Михаил не мог видеть эмоции, которые показывали актёры, но он слишком хорошо помнил случившееся. Он помнил, что произошло позже.
  
  - Зачем они это показывают? - спросил себя Миша. - Зачем? Откуда они это знают? В записке было написано про собственные страхи, но я не боюсь прошлого. Чего они добиваются этим представлением и почему я должен его смотреть? Но кто им всем сказал об этой истории? Эта ошибка не пугает меня ни тогда, ни сейчас!
  
  Размышления юного джентльмена прервал, вышедший на сцену человек. Выйдя на середину сцены, он громогласно сообщил:
  
  - Дамы и господа! Сегодня мы покажем вам комедийную историю о мальчике Мише! Мы придерживались лучших источников, чтобы создать это представление! Ведь сам Миша, сегодняшний почётный гость нам рассказал эту смешную историю!
  
  Я? - не на шутку удивился Михаил. - Но я никому ничего не рассказывал!
  
  Столько восклицаний было и на сцене, и в мыслях девятого участника, что
  Тем временем человек на сцене продолжал свой монолог:
  
  - Эта история настолько длинная, что наша группа смогла укоротить эту комедию только до 12 часов! Мы надеемся, что вам понравится наше выступление и что вы от души посмеётесь! - закончив монолог, конферансье ушёл за кулисы.
  Тем временем актёры продолжили своё выступление.
  
  Мать Мишы решила подойти к другим матерям и завязался разговор. Пока она общалась, отец подошёл к ёлке и обратился к своему маленькому сыну:
  
  - Послушай, Миша, не волнуйся. Ты выучил чудесный стишок, но немного запнулся. Все ошибаются: ты ошибся, я тоже могу ошибиться, все могут. Ты не переживай, хорошо?
  
  - Хорошо, папа. - кротко ответил мальчик. - Я постараюсь.
  
  - Вот и славно. - сказал довольный отец и пошёл поговорить с другими отцами. А совсем юный джентльмен пошёл общаться с детьми.
  
  Приближался ненавистный Михаилу момент: оставалось 10 минут до Нового Года. Он всё ещё стыдил себя за этот поступок.
  
  9 минут до Нового Года. Миша подошёл к отцу с матерью и обратился:
  
  - Мам, пап, а можно я снова попробую рассказать стишок?
  
  - Ну конечно, Миша. Если ты хочешь, то пожалуйста. - подумала мать вслух.
  
  Раздались аплодисменты от других актёров. Мальчик снова начал читать и снова забыл слова в пятой строчке. На этот раз он успел вспомнить слова раньше, чем ему подсказали их родители, но Миша снова заикнулся.
  
  Дети рассмеялись и на лицах некоторых актёров показались улыбки, от комичности ситуации. Мальчик сел за стол и до начала Нового Года сидел весь в грусти.
  
  Михаилу начинало надоедать это представление. Он совершенно не хотел вспоминать эти события, а тут ему подают их в такой комедийной манере! Джентльмен посмотрел на часы, но вспомнил, что у него нет часов с реальным временем. Миша пообещал себе, что если он справится со своей задачей, то обязательно купит наручные часы.
  Больше ничего запомнившегося Михаилу не было. Только то, что начался Новый Год, что потом они его отметили, гости начали расходиться и его, мальчика отправили спать. Занавес опустился, и девятый участник пошёл в буфет, посмотрев на часы на левой руке, которые показывали остаток времени в 68 часов 43 минуты.
  
  Зайдя в буфет, Михаил направился к буфетчику, но подойдя поближе, очень сильно удивился: там был другой человек. Молодой джентльмен, чтобы показать, что он не просто так вошёл в буфет, подошёл к буфетчику и поинтересовался:
  
  - И-извинит-те, а г-где пр-рошлый б-буфетчик?
  
  - А! Вы про нашего директора говорите! - воскликнул новый буфетчик, не жонглируя стаканами для воды, как прошлый добряк. - А он всегда приходит утром и потом уходит! Думаю, что он вернётся вечером.
  
  - Х-хорошо. - заикаясь, поблагодарил Михаил, добавив себе заметку в мозг, что этот новый буфетчик более весёлый, но его голос не такой мягкий и спокойный, как у прошлого работника, видимо, директора. -Я т-тогда, п-пожалуй пойду... - И девятый участник пошёл к выходу из буфета, но тут его окликнул персонал:
  
  - Постойте! Ну что же вам там, в зале, 40 минут сидеть! Давайте во что-нибудь сыграем! Умеете играть в шахматы? Меня, кстати Антоном звать, а вас?
  
  - Михаил. - без заикания ответил он. - Но я не оч-чень хорошо умею иг-грать в шахм-маты. Т-только в ш-шашки.
  
  - Шашки так шашки. - почти безразлично и, как будто про себя, пожал плечами Антон, и достал из-под буфета шахматную доску.
  
  - Т-только я л-лучше в зал п-пойду. - быстро сказал Михаил, которому не хотелось играть, а хотелось подумать. - И-извинит-те.
  
  - Не хотите? Ну и ладно. - весело и жизнерадостно ответил Антон. - Как надумаете, приходите: поиграем, чаю попьём.
  
  - С-спас-сибо. - выдавил из себя Михаил и пошёл в зал с колотящимся сердцем.
  - Директор? Буфетчик-директор? - начал удивляться джентльмен, едва он занял своё место. - Тот первый, был буфетчиком-директором? Он точно, просто обязательно должен что-то знать об этом спектакле и поэтому он ушёл! По закону предательства жизни! Надо будет его расспросить! Хоть через силу начать общаться, но точно расспросить! Стоп! А где остальные люди?
  
  И точно: в зале, кроме Михаила, никого не было. Джентльмен мысленно обрадовался и решил посмотреть представление дальше-может оно ему подскажет, что делать?
  Когда на левой руке, на часах осталось 68 часов и 41 минута, в зал начали снова входить люди.
  
  - И откуда они сюда заходят? - подумал девятый участник. - Надо будет спросить про выход у Антона, если он будет во время следующего перерыва. Вдруг он знает?
  Занавес не опускался. На заднем фоне был какой-то кабинет. Михаил не мог вспомнить его из своего прошлого и это его обрадовало: Может это будет, что-то другое, не плохие моменты из его существования?
  
  На сцену снова вышел человек, читающий монолог. Миша начал внимательно слушать.
  - Дамы и господа! - начал человек на сцене. - Время движется неостановимо, наше представление вперёд идёт и жизнь Мишы тоже не стоит не месте! Давайте посмотрим, что у нас сейчас будет за смешной момент из жизни нашего друга!
  
  Молодой джентльмен в зале, в последнем ряду, но прекрасно всё видевший из-за врождённой дальнозоркости и небольших размеров самого театра, нервно сглотнул и закусил персиком.
  
  На сцену вышли актёры: женщина и мальчик, уже игравший молодого джентльмена, только чуть повыше ростом.
  
  - Миша, - обратилась женщина к мальчику - ты лучше всех читаешь стихи, у тебя хороший голос и память, поэтому мы решили, что именно ты выступишь от нашего детского сада на дне города!
  
  - А в-вдруг я забуду? - в ужасе отказался мальчик. - Что я тогда буду делать?
  
  - Миша, ты уже очень много раз повторял этот стишок. - начала женщина.
  
  Воспитательница. - вспомнил Михаил. - Тебе нужно просто потренироваться и постараться не заикаться, хорошо Миша?
  
  - Хорошо. - снова покорно ответил мальчик - Я постараюсь.
  
  Актёры начали переносить задний фон и принесли помост. На помост встал совсем юный джентльмен и начал читать стих актёрам, стоявшим рядом и замолчавшим, как только мальчик начал взбираться на помост. К помосту подошла воспитательница с микрофоном и радостно сообщила:
  
  - Сейчас нам расскажет стих о нашем замечательном городе, лучший ученик детского сада, Миша!
  
  Михаил вспомнил этот момент. Ему снова стало неинтересно, и он начал поглядывать на людей вокруг. Особенно его внимание привлёк человек в цилиндре, сидевший на последнем ряду ближе всех к Михаилу, но когда девятый участник решил посмотреть на него ещё раз, то не смог его распознать хоть в ком-то из присутствующих.
  - Призрак прошлого. - пришла ему в голову безумная мысль.
  
  В это время, на сцене, мальчик Миша начал читать стих. Он произнёс его наизусть, но, когда он заканчивал он несколько раз подряд заикнулся чем вызвал смех у детей, которые слушали это классическое и довольно короткое произведение. Мальчик покраснел и ушёл с помоста. Он не обратил внимания на осуждающий взгляд взрослых, злобно сверкающих глазами на своих детей, которые рассмеялись и потом Миша полностью ушёл со сцены.
  
  Молодой джентльмен вспомнил, как тогда, в тот прекрасно-красивый, но одновременно и печальный день он пошёл к речке и сел на берегу. Была весенняя ночь. Он был один. Почти не шумели птицы, солнце уже ушло за горизонт, а он сидел и плакал. Тогда он решил, что больше никогда и не под каким предлогом не будет выступать на публике. И держал своё слово до сих пор.
  
  Михаил не смотрел на сцену. Всё, что он вспомнил, начали показывать на сцене, но он уже был в своих размышлениях.
  
  - Зачем мне это показывают? - занялся печальным самокопанием Михаил. - Зачем? Этот момент более грустный чем прошлый, но я его не боюсь. Зачем? Я не хочу вспоминать плохое, не хочу! Зачем? Зачем всё это? Зачем я пошёл в поместье? Ну, я хотел избавиться от заикания, но... стоит ли снова вспоминать то, что я решил забыть? Не велика ли цена за столь маленькую и скромную мечту?
  
  К моменту окончания размышления Миши, сцену снова поменяли. Михаил помнил, что на следующий день все его спрашивали: "Почему ты заикаешься?", а он не знал, что ему отвечать и он говорил, что он не знает и что он больше такого не допустит. А потом был обычный день. Просто день, без приключений и прочих подобных моментов.
  Ещё один день в жизни молодого человека, начинающего потихоньку становиться джентльменом, лишь бы попытаться убрать своё проклятье, своё заикание.
  
  Наступил второй перерыв. Люди снова пропали, а Михаил пошёл в буфет, попутно заглянув на левые часы, на которых увидел остаток времени в 66 часов 28 минут.
  - Пока что всё в порядке, судя по зелёному цвету таймера. - про себя прокомментировал Миша.
  
  В буфете джентльмен встретил того самого буфетчика-директора, чему очень обрадовался и сразу поспешил к нему, чуть не споткнувшись о стул.
  - Вы же д-директор? - с ходу обратился Михаил к буфетчику.
  
  - Да, это так. Я - директор. - скромно ответил персонал. - Антон вам всё рассказал? Я директор на эти 3 дня.
  
  - П-почему ж-же на три? - спросил удивлённый участник.
  
  - На ваши три дня, Михаил. - всё также спокойно и по-доброму ответил директор. - Ничего больше я сказать не могу - правила игры запрещают. По крайней мере сейчас.
  - Н-но, т-тогда получ-чается, что в-вы не жив-вой? - сделал вывод Миша.
  
  - С чего вдруг вы сделали такой вывод? - по-доброму улыбнулся отвечавший. - Нет, как раз я - живой, а все остальные люди являются частью вашего воображения и игры, в которой вы находитесь.
  
  - П-понятно, с-спаибо. А з-зачем мне в-всё это показыв-вают? Я же не б-боюсь п-прошлого. - спросил молодой джентельмен.
  
  - Это представление-часть вашей задачи, Михаил. - ответил директор. - А свой страх вы увидите в конце дня, когда представление подойдёт к финалу. Сначала должно произойти накаливание ситуации.
  
  - Т-тогда... к-кто вы? - юный джентльмен решил подойти к вопросу с другой стороны.
  
  - Я не могу вам ответить, к сожалению. - прискорбно сообщил буфетчик. - К сожалению, не сейчас. Я желаю вам удачи с выполнением вашей задачи.
  
  - Т-тогда... с-смогу ли я когда-нибудь вас с-снова вст-третить? - в последний раз спросил девятый.
  
  - Очень скоро. - неопределённо завершил разговор персонал.
  
  Джентльмен вернулся в зал.
  
  Когда представление продолжилось, Михаилу стало скучно - на сцене показывали всё больше неудач Миши, связанных с его нарастающим заиканием,
  Примерно через 20 минут после продолжения представления, к молодому джентльмену подошёл директор и спросил что-то необычное:
  
  - Михаил, вы не хотите прервать выступление и произнести небольшую речь? Не спрашивайте зачем - мне это очень необходимо.
  
  - А это об-бязательн-но? - с печалью откликнулся юный джентльмен.
  
  - Обязательно. Я думаю, что лучше было бы закончить с этой речью пораньше. -ответил буфетчик с пепельно-блондинистыми волосами.
  
  - Т-точно н-не сегодня. - сказал Миша. - А ск-корее всего н-никогда. И-извините.
  
  - Понимаю. - с горечью, но добротой ответил директор. - Спрошу у вас попозже или найду кого-нибудь другого. Надеюсь, найду.
  
  Приятный буфетчик ушёл, а девятый участник досмотрел серию небольших ситуаций, когда ему сильно помешало его заикание. Снова на сцену вышел конферансье, читающий монолог, и произнёс, что наступил третий перерыв. Молодому джентльмену захотелось забыть последнее предложение того человека на сцене, который осмеял его, но в зале раздались только незначительные смешки, что всё равно не радовало Михаила.
  
  Перед тем как выйти в буфет, Миша решил посмотреть на часы на правой руке, где он увидел, что цифра 4 уже горела зелёным цветом, а изображения человека под цифрой 7 и 8 пожелтели. На левой руке было оставшееся время в 64 часа и 57 минут.
  В буфете снова оказался Антон. Стоял он за стойкой буфета, больше напоминающего бар. Молодой джентльмен даже не удивился этому факту и решил поскорее вернуться в зал, но всевидящий буфетчик успел увидеть и окликнуть джентльмена.
  
  - И снова здравствуйте, Михаил! - начал диалог Антон с помощью своего буквально заливного голоса. - Как вам наше представление? Надеюсь, вы от души посмеялись за это время!
  
  - Н-не в-вижу в этом п-представлен-нии н-ничего смешного. И п-поэтому в-вам не сов-ветую с-смотреть. - ответил Миша и пошёл в зал.
  
  Наконец, третий перерыв закончился. Утреннее, радостное, настроение джентльмена было полностью уничтожено. Он просто хотел посмотреть до конца это выступление и больше никогда его не видеть. Досматривать его Михаилу не хотелось, но он понимал, что ему ещё нужно понять свою задачу и увидеть саму суть своего страха.
  Снова из ниоткуда появились люди. Юного джентльмена это уже не очень пугало-он привык. На сцену снова вышел человек, объявляющий перерыв.
  
  - В истории Мишы всё становится интереснее и интереснее! - заговорил конферансье.
  
  - Но в финале я уверен, что все вы от души посмеётесь! - говорящий, полностью повторив фразу Антона, после ушёл за кулисы.
  
  Кладбище. Все стоят у могилы, грустные. Некоторые плачут, некоторые сдерживаются. Юный джентльмен вспомнил, что тогда был чудесный день. Солнце светило и птицы щебетали. Но... Михаил не хотел вспоминать этот момент. Он ещё терпел все прошлые моменты из его жизни, но это...
  
  - Это уже слишком. - пронеслось в его мозгу. Отец был важен для него. Он хотел был похожим на него. Но он не смог. Он не смог пойти по его стопам. Со смертью отца, Миша лишь сильнее стал заикаться, потеряв такую сильную опору для него, он потерял и веру в себя.
  
  К могиле подошёл человек. Ещё один из многих знакомых отца Михаила. Миша стоял неподалёку и плакал. У того же человека в зале возникло полностью идентичное желание. Михаил вспомнил, что примерно тогда его кучерявые волосы стали похожими на волосы отца. Молодой джентльмен выдавил слабую улыбку, вспоминая интересную историю и как потом он начал пользоваться лоском, лишь бы убрать всё, что связывало его с негативными воспоминаниями, даже не задумываясь, что в любой плохой ситуации есть и положительные стороны.
  
  - Он был общителен. - начал стоящий у могилы персонаж в чёрном пальто. - С ним было весело. У него было много друзей. Мне так жаль, что его больше нет. Я... я не умею произносить речи, но я хотел отдать должное своему старому другу. - с этими словами человек отошёл.
  
  - Миша, ты же подготовил речь? - спросила мать уже тогда юного джентльмена. - Хочешь её произнести?
  
  - Н-нет. - резко, но со стандартным заиканием ответил он. - Я не б-буду г-говорить н-никакую речь. - юный джентльмен взял и разорвал бумажку, на которой были написаны слова, что ему не суждено было прочитать.
  
  Наступил четвёртый перерыв. Михаил не пошёл в буфет, несмотря на то, что он был уже голоден. Ему хотелось подумать. На правых часах изображение человека под цифрой 7 покраснело. На левых же часах оставалось 63 часа ровно.
  
  - Отец... - начал свои размышления девятый. - Прости отец... Я п-просто хотел быть п-похожим на теб-бя, но... у меня не п-получилось. Я... я... я всё ещё з-заикаюсь и мне... мне с-сложно... сложно говор-рить с другими людьми. Но я этого не боюсь, хотя... так думают многие и... и в том числе... твои д-друзья. Но... но ты же в-всегда д-держал своё слово, а я... я дал с-слово, что никогда не буду в-выступать! Я... я не боюсь г-говорить с людьми. Я... я боюсь... чего-то другого, но п-поразительно похожего. Отец... если бы мог... ты бы... п-простил меня за то, что я н-ничего тогда не с-сказал? Почему? Почему ты ушёл? Почему так р-рано... Это же была просто с-случайность... Просто случайность...
  
  Четвёртый перерыв завершился. В представлении наступил момент, когда над Михаилом начали шутить, издеваться, а он просто молчал и почти ничего не бормотал себе под нос.
  
  - Это не так с-страшно и не так с-сильно травмир-рует, как прошлый м-момент. - подумал Миша. - Это п-просто ещё одно звено в ц-цепочке моей ж-жизни и оно т-также повлияло на м-меня, на моё з-заикание. - на самом деле, смеющиеся люди в зале куда больше волновали молодого джентльмена.
  
  Наступил пятый перерыв.
  
  - Последний. - вспомнил Михаил. На левых часах оставалось всего 62 часа.
  Девятый участник глубоко вздохнул. Голодный желудок буквально заставил молодого джентльмена пойти в буфет. А там уже сидел директор с накрытым столом и ждал.
  
  - К-как же в-вы пон-няли, что я п-проголодался? - спросил Миша, присаживаясь за стол.
  
  - У нас будет много времени на обсуждение этого явления, но давайте перенесём это на завтра. - ответил буфетчик. - А пока что наслаждайтесь приёмом пищи. Как, кстати, вам наше выступление?
  
  - Н-но вы же з-знаете, ч-что оно мне не н-нравится! - непонимающе воскликнул Михаил - З-зачем же м-меня спрашив-вать?
  
  - Просто поддерживаю разговор, Михаил. - с добротой и заботой в голосе ответил директор театра. - К сожалению, сегодня мы с вами не увидимся, да и день заканчивается. Скажу вам лишь одно: Вам не понравится финал, но досмотрите его до конца. До свидания, Михаил! - сообщив это, директор исчез беззвучно. Просто растворился в воздухе, что ещё немного удивило джентльмена, но не напугало. Он уже привык к подобным необычайным вещам в этом закрытом месте и потому просто доел ужин.
  
  - Что же произошло год назад? - подумал джентльмен. - Ведь представление уже дошло до момента, когда мне было 17. Что же такое ужасное приключилось и почему я этого не помню? Или это ещё одно простое звено в цепочке моей истории?
  
  - Финал! - объявил конферансье, дирижируя руками на сцене. - Последние строки нашего сценария! Истинная комедия! Дамы и господа, приготовьтесь! Вас ждут последние моменты Мишы, которые свершились всего год назад!
  
  Квартира девятого участника. Так идеально восстановленная... Уже тогда юный джентльмен и какой-то важный человек стоят на сцене. Важный, потому что это заметно по его деловому костюму.
  
  - Итак, Михаил. - обратился к юному джентльмену этот самый второй человек. - Я, директор компании по лечению заикания предлагаю вам поучаствовать в рекламе нашего средства от заикания! Мы весь год проверяли это лекарство и оно действительно помогает всем нуждающимся! Теперь мы ищем человека с заиканием и хорошим голосом, чтобы убедить всех заикающихся купить наше лекарство! И вот, спустя пять месяцев наши поисков мы наконец нашли вас Михаил! Ваша мать рассказала нам о том, что у вас действительно хороший голос! Вы нам поможете? Вы сниметесь в нашей рекламе?
  
  - И-и-извините, н-но я н-не могу вам п-помочь. - резко и негативно ответил Миша.
  
  - Н-найдите кого-нибудь д-другого человека с з-заиканием. Я н-не смогу.
  
  - Михаил, всех людей, которых мы нашли, мы уже вылечили, а нам нужен человек с заиканием. Мы предлагали сняться в рекламе и других больных заиканием, но у них не был такой хороший голос, они не могут стать актёрами и такая реклама не будет иметь спроса. А тогда и лекарство не будет продаваться, и мы не сможем помочь людям, которым оно действительно нужно!
  
  - Н-не могу в-вам п-помочь. - твёрдо повторил молодой джентльмен.
  
  Михаил! - уже разгорячился и отчаялся человек в деловом костюме. - Ваша мать не против и мы готовы вам предоставить наше лекарство бесплатно! Мы даже готовы заплатить вам миллион рублей! Михаил! Миллион! Вы сможете спасти множество личностей, ещё не сформированных из-за боязни общаться! Михаил! - последнее восклицание было уже отчаянной попыткой привлечь Мишу сняться в рекламе.
  
  - Н-нет. - повторил тогда ещё не девятый участник. - Я дал об-бещание и я его с-сдержу!
  
  - Вы уверены, Михаил? - устало произнёс деловой человек.
  
  - Д-да. - ответил Миша.
  
  - Ну что ж, тогда у меня больше нет ни малейшего желания оставаться здесь. - промолвил деловой человек - Вы хоть понимаете, что вы убили множество личностей из-за своей боязни? А ведь у вас был шанс их спасти! Я оставлю вам эту упаковку и прощайте, подарок фирмы. - положив упаковку с лекарством, деловой человек ушёл.
  Вышел актёр и объявил:
  
  - Спустя 11 месяцев.
  
  Миша. Один на сцене. Смотрит рекламу по телевизору.
  
  - И в-в-вот я п-п-принимаю эт-то лекарство и с-с-смотрите р-результат! - человек в рекламе принимает лекарство и продолжает говорить - Т-теперь я куда м-меньше заикаюсь! Оно р-работает! П-прогресс есть!
  
  Михаил выключает телевизор. Опускается занавес и на сцену выходит актёр, объявляющий перерывы.
  
  - А ведь через два дня я пошёл в поместье. - вспомнил Михаил. - Но чего я хотел на самом деле? Вернуть отца? Убрать заикание? Вернуть время вспять, чтобы исправить ошибки? Я не знаю! Просто не знаю! Может... - мысли джентльмена прервал человек на сцене.
  
  - Дамы и господа! - начал конферансье. - Вы посмотрели сию комедию! Хочу сказать, что мне никогда не нравились подобные люди как Миша! Он настолько боялся своего страха, что даже отключил свой мозг! Хе-хе! - в зале тоже посмеялись.
  
  - Они что, дураки? Я над подобными шутками даже в детстве смеялся! - подумал молодой джентльмен.
  
  - Вы видели какой он эгоист? - продолжил конферансье. - О! Таких людей надо только осуждать! Эгоисты-зло общества! Давайте посмеёмся над Михаилом, немного оступившемся и в итоге решившего предать людей из-за маленькой ошибки!
  
  - Что за бред он несёт? - в ужасе подумал джентльмен с дефектом. - Да, я ошибся, но не настолько, чтобы...
  
  Жуткий хохот перебил мысли девятого участника. Смех шёл от каждого зрителя, а люди на сцене тыкали пальцем в него. Мише стало плохо. Голова закружилась, появилось тошнота.
  
  - Почему? За что? - подумал Михаил, теряя ориентацию в пространстве.
  Его руки затряслись, появилась слабость.
  
  - П-прекрат-тите! - завопил он, набравшись смелости, что-то сказать залу, но тот его не слышал. Громкий ор из обидных шуток и смеха заглушал слух Миши. Но зал был беспощаден. Он глумился и глумился, и этому не было видно конца.
  
  Всё закружилось перед юным джентльменом. Всё размывалось перед глазами. Он поднёс руки к лицу, но они были похожи на пятна.
  
  - Ч-что происходит? - ужаснулся Михаил. - Что же прои... - он не успел полностью сказать мысль и упал, отключившись.
  
   Широко открытые
   перспективы пугают нас.
   Но не стоит бояться того,
   как далеко мы можем уйти.
  
  Было тепло и мягко, даже настолько, что Изабелла не хотела открывать глаза, но скоро любопытство взяло вверх и она осмотрела то место, куда попала.
  
  Сев на кровати, она увидела просторную комнату с деревянными стенами и соломенным потолком, причём дерево показалось затворнице довольно свежим как по его цвету, так и по запаху, полному свежести осеннего леса Империи, хотя окна были закрыты, да и в самой комнате было тепло, даже немного душновато.
  
  Сама кровать, на которой сидела Изабелла, стояла в углу и была довольно таки высокой.
  
  - Видимо там два матраса, как минимум. - подумала шестая участница.
  
  Также на кровати было сразу несколько одеял. Понять, из какого они материала, Изабелла не могла, да и не очень это было ей интересно.
  
  В дальнем левом углу от затворницы была массивная, деревянная дверь, похоже из дуба, на двух железных петлях и с кольцом в виде ручки.
  
  На противоположной же стороне было почти что выбито большое окно с деревянными ставнями, такого же цвета, как и стена. Через него светило яркое солнце из-за чего разглядеть, что за окном, было возможно, только подойдя вплотную.
  
  Прямо под окном стояла раковина, удивительно современная на фоне всей комнаты, а в дальнем углу по диагонали от удивлённой Изабеллы было подобие современной кухни.
  
  - По крайней мере там есть ящики, а в них могут быть столовые приборы. - подумала шестая, привыкшая жить цивилизованно.
  
  Правый угол был ближе к затворнице, по сравнению с левым, из-за того, что там тоже была дверь, к которой и пошла Изабелла с самого начала.
  К её радости там оказался довольно цивильный и современный туалет вместе с ванной.
  
  Выйдя из туалета, Изабелла поспешила посмотреть в окно, однако ей пришлось немного отодвинуть стол, который она раньше как-то и не заметила, что даже удивительно, учитывая размеры маленькой комнаты, этот стол стоял почти впритык к большой кровати.
  
  Сам стол со стульями, которых было всего 5, хотя полный набор состоял из двенадцати, был таким же деревянным, как и весь этот дом-землянка. На столе даже была ручная резьба в виде лепестков всяких растений, но затворницу больше огорчил факт отсутствия скатерти.
  
  То, что оказалось за окном, шокировало и без того удивлённую шестую участницу.
  По ту сторону стекла раскинулась бескрайняя и жаркая пустыня, что доказывало наличие яркого и удушающего солнца. Смотря на песчаные дюны, Изабелла не верила своим глазам и, чтобы убедиться, открыла входную дверь, как бы она не любила быть на открытом пространстве, также, как и открытых дверей и явно слабее, чем оказаться вдали от цивилизации.
  
  Снаружи было на удивление не настолько жарко, как она себе представляла, но достаточно тепло, чтобы не выходить из дома. Солнце очень сильно било в глаза, но Изабелла пока что решила просто оглянуться и понять, что это не мираж. Перед тем как закрыть дверь, ей показалось, что она видела какую-то чёрную точку на горизонте, но затворница решила, что это просто иллюзия.
  
  Участница прямо-таки плюхнулась на кровать и начала раздумывать.
  
  - Хорошо, что я внутри дома. И тут так всё близко к приемлемой цивилизации, но вокруг какая-то пустыня и я даже не знаю, насколько она большая. Когда-нибудь мне придётся выйти, но чем позже, тем приятнее для меня, хоть это и не лучше. - Изабелла уселась на кровати - Есть ли здесь хоть какая-то еда? - она встала и пошла на кухню.
  
  Открыв дверцы верхних полок, шестая участница увидела стратегический запас фруктов, особенно яблок. Их там было много, очень много. В ящиках рядом с рабочей газовой плитой, находились столовые приборы. Запах еды и достаточно приятное оформление домика благотворно отразились на психике и настроению Изабеллы, из-за чего та снова вернулась к старому занятию - лежанию на кровати.
  
  - И я никого не видела рядом со мной. - подумала Изабелла, надкусывая прихваченное яблоко. - Вышла немного поздновато, но это не значит, что я не должна была никого видеть. Если людей, которые узнали об этом месте, так мало, значит ли это, что только "избранные" могли получить те листовки? Или же многие просто напросто не поверили? - участнице попалась особо твёрдая часть яблока. - А я уже тут оказалась, одна. Это ловушка или все собрались и мне нужно просто выйти? Или это мираж? Нет, я ухожу от темы. Надо думать, что делать дальше...
  
  - Чёрт, даже музыку послушать негде - опечалилась меломанка. - И книг нет. Но я останусь здесь, до тех пока ничего опасного не случится. Да и еда здесь тоже есть, уже хорошо. - затворница улеглась и уставилась в деревянную стену.
  
  Очень скоро, входная дверь открылась и в землянку зашёл мужчина. Посмотрев и оценив вошедшего, Изабелла мысленно определила его возраст в 21 год. У него были пепельно-светлые волосы, прямой нос и милое, гладкое лицо, излучающее доброту и понимание, а также сострадание. Улыбка была реалистичной, даже слишком. Такое же подтянутое тело, подходящее под общий внешний вид, хотя, с другой стороны, гавайского типа рубашка пляжных цветов была не слишком идеальной для пустыни. Как и пляжные шорты красноватого цвета. Ну и завершали образ обычные сандалии.
  
  Зайдя, вошедший мужчина быстро огляделся и, увидев шестую участницу, обратился, протянув руку для пожатия:
  
  - Ну, давайте познакомимся, Изабелла.
  
  Затворницу напугало её собственное имя, которое знает посторонний, но внешний вид незнакомца и его мягкий, вкрадчивый и просто добрейший голос подсознательно успокаивал любого.
  
  - Меня можете звать Олегом. - представился вошедший.
  
  - Приятно познакомиться. Наверное... - добавила Изабелла, продолжив диалог. - Но кто вы, собственно?
  
  - Мне придётся приоткрыть вам занавесу тайны, но сначала возьмите эти красивые часы. - Олег протянул затворнице свою левую руку и разжал её, позволив часам упасть в руку участницы.
  
  Часы, на первый взгляд ничем необычным не отличались, но Изабелла заметила некий рисунок на контуре обоих часов. На левую руку она надела часы со странным таймером, где времени было чуть меньше, чем на три дня. Значение таймера было равно 67ми часам и 42ум минутам. На правую же руку, затворница надела часы с десятью цифрами, с обведённой цифрой шесть.
  
  Что немало удивило шестую участницу, так это то, что цифра четыре уже горела зелёным цветом, а рисунок над цифрой семь неожиданно сменил свой оттенок на жёлтый.
  
  - Итак, часы были осмотрены, хорошо. - голос Олега буквально заставил Изабеллу повернуться к нему и внимательно, с интересом слушать. - Как вы, наверное, догадались, вы уже на пути к выполнению своей мечты. - он воодушевлённо дирижировал руками - Изабелла, вы вошли в поместье, чтобы исполнить любое своё желание, но, чтобы мастер поместья подарил вам вашу мечту, вы должны доказать, что достойны этого. Для этого, каждые три месяца в городе появляется множество листовок с призывом пойти в поместье, чтобы девять людей, чьи мечты заполняют большую часть их жизни, пришли быстрее до пятнадцатого октября, января, апреля и июля и победили свой основной страх. Если все девять участников смогут справиться со страхами, всем вам будет даровано исполнение вашей мечты. Ещё ни разу этого не происходило - максимально близко к победе был только восьмой сезон. - тут Олег остановился, увидев, что затворница хочет что-то спросить.
  
  - Прошу вас, подождите, сейчас я всё объясню и будет время для ваших вопросов! - Олег усилил жестикуляцию руками. - Если вдруг кто-то не выполнит свою задачу, причём это не обязательно победа над своим страхом! - быстро добавил добряк, махами переходя в режим позитивной мельницы, но заметив восхищение, стал более сдержанным. - Если задача не будет выполнена из-за времени или просто так, то те, кто не успел... В общем, они останутся жить в своих страхах навечно. Ну а те, кто успел выполнить задачу... - тут Олег надолго задумался и, наконец, придя к выводу, сообщил. - Вот не помню, хоть убивайте! - свойственным самому добрейшему и жизнерадостному из людей, помощник мастера рассмеялся.
  
  - А теперь у нас время вопросов! - воскликнул он, снова улыбнувшись, но стараясь себя держать в руках. Прогресс в этом деле был заметен. Олег пошёл на кухню и взял оттуда одно яблоко. - Вы не против? - поинтересовался он.
  
  Изабелла принимала град фактов, но временно "зависла", потому ничего и не ответила. Закончив примерно с тем, как Олег доедал яблоко и выбрасывал сердцевину в урну, которая тоже здесь была, шестая участница поинтересовалась:
  
  - Откуда у вас столько знаний об этом месте и как вообще всё это существует?
  
  Олег практически моментально ответил, да так, что сами слова отскакивали от зубов:
  
  - Сейчас идёт четырнадцатый сезон, я был участником в восьмом. Каждый год, в каждое время года начинается новый сезон. В итоге, в эти четыре раза в год... Я ухожу от темы, извините, Изабелла. - он поклонился.
  
  - Знакомые зовут меня просто Изой - с долей печали в голосе поправила Изабелла, завороженная голосом добряка.
  
  - Хорошо, Иза - было заметно, как добряку не нравится это прозвище. - О чём бы вы хотели узнать: О самом месте или о восьмом сезоне?
  
  - Мне более интересна ваша история, Олег. - всё ещё завороженно проговорила шестая участница.
  
  - Я участвовал в восьмом сезоне - повторился добрейшей души человек. - и был первым, кто успел выполнить свою задачу. Это был бы первый сезон, где победили люди, пришедшие изгнать свои страхи, но среди нас был один трус. - лицо Олега скривилось от ненависти, но он смог продолжить - Так вот, этот трус не смог пройти своё испытание. Разумеется, я не хотел просто так умирать или уходить в вечный сон, поэтому просил не убивать меня. Представьте себе моё изумление, когда сам хозяин поместья перетащил само пространство и я оказался в его кабинете в самом особняке. Но я там был не один - добряк снова перестал выглядеть таковым. - там был тот самый трус, как я потом сам узнал от владельца поместья. Мы оба догадались попросить о продолжении жизни, мы оба хотели жить, но я из-за чести, а он - из-за страха смерти. И так получилось, что чтобы жить, мне надо быть консультантом всех новых участников и я всячески пытаюсь получить побольше прав, чтобы когда-нибудь, очередная девятка игроков смогла бы пройти эту ужасную игру! - Олег закончил фразу на таком пылком голосе, что даже затворница решила действовать.
  
  - Жалко, что я до сих пор не знаю, что случилось с тем трусом. Но я так искренне надеюсь, что он сейчас страдает из-за своего малодушия или живёт в радости, победив свою слабость! - консультант всё ещё воодушевлённо говорил, а Изабелла всё слушала и слушала, позабыв обо всех страхах.
  
  - У вас тоже есть возможность подсмотреть за другими участниками, точнее, за их самочувствием. - поправил себя Олег, глянув на часы на правой руке шестой участницы. - Вы также можете посмотреть оставшееся время на своих часах - теперь добряк внимательно смотрел на левую руку затворницы - если останется 24 часа до конца испытания, Иза, в табло под таймером высветится ваша конечная цель. Моя скромная персона попросила об этом нововведении хозяина поместья. - скромно, но честно добавил участник восьмого сезона и замолчал.
  
  - Так у нас тоже свои испытания? - восторженным голосом заголосила шестая участница - А если... если другие... или я... а если не сможем выполнить цели? Мы же умрём! - её голос буквально сорвался на отчаянный крик, но Изабелла замолкла, едва услышав спокойствие, с которым Олег преподносил слова:
  
  - Да, действительно, шанс выполнения мал, но мы сможем, так ведь? Я верю в вас, во всех вас! Ведь вы - единственные, кто может помочь мне морально! Просто гляньте на других участников! - Олег вытащил девять фотографий и разложил их на столе, одну протянув затворнице.
  
  На фотографии, протянутой Изе, была она сама. Пожалуй, это была лучшая фотография шестой участницы.
  
  Прямо как в жизни, у неё были длинные, волнистые и сильно уж светлые, как Изе казалось, волосы. Глаза цвета чистого пруда, в котором чертей может быть не меньше чем воды ужасно сочетались с кривоватым носом с немного большей длинной, чем хотелось недо-моднице. На фотографии затворница была в белой кофте, рубашке и в джинсах с искусственными потёртостями, хотя сама Изабелла не могла припомнить своей фотографии на фоне какого-то пруда, да ещё и в такой милой кофте.
  
  Ещё немного покрутив фотографию по всем доступным ей осям и отложив её на кровать, Иза перевела свой взгляд на других участников.
  
  Множество лиц со стола глядело на Изу и шестая решила идти по порядку: слева-направо.
  
  На самой левой фотографии, с другой стороны, была размашисто нарисована цифра один. Почерк должен был принадлежать Олегу, ведь настолько идеальный почерк мог подходить только по-настоящему идеально доброму человеку.
  
  На фото был изображён полноватый человек, даже немного толстый, с его то лишним весом. Постриженный налысо, с носом картошкой и карими глазами, он умудрялся со своим свисающим подбородком уплетать бутерброд с пятью слоями колбасы. Одежда же собой представляла самой простой выбор единственного магазина в Безымянном Городе и не помещалась на толстяке.
  
  - Это Борис. - заметил Олег. - Не смотрите на его вес, ведь в его душе дух авантюризма! Я не сомневаюсь в нём, так что можете верить мне, если не верите в его внешность.
  
  Затворница перешла ко второй фотографии и девушке, которая была там изображена.
  Катерина, как произнёс её имя храбрый участник восьмого сезона, была довольно таки высокой - под два метра, если не чуть больше. Кудрявые чёрные волосы, выглядели явно лучше, чем длинные патлы Изабеллы, да и были покороче. Но и цвет глаз удивлял - кровавый.
  
  - Наверное, болезнь такая. - подумала шестая участница и перешла к осмотру следующего участника, Глеба.
  
  Глеб стал её отвратителен с первого взгляда. И не то, чтобы он выглядел странно, но... Этот ирокез зелёного цвета, татуировки и необычайно худое тело представляли собой что-то ужасное, да и пальцы на руках были такими тонкими, что буквально просвечивались на фоне солнца. И мало Изе было увидеть такого человека, так и одет он был ещё более необычно - кожаная куртка, да дырявые джинсы, которые только начинали считаться модными, да и то, в далёкой Акерике.
  
  - По крайней мере у Глеба глаза соответствуют изумрудному ирокезу - подметил вернувшийся с кухни Олег, тихо откусывающий второе яблоко из множества доступных.
  - Но он в руках держит книгу и по ней ведёт кистью! - возмутилась таким странным действиям Изабелла, на что добрый участник восьмого сезона ушёл и, возвратившись, протянул шестой участнице четырнадцатого сезона одно из яблок.
  
  Иза, то ли не заметила, то ли не пожелала обращать внимание на четвёртую фотографию, сразу перейдя к пятой.
  
  Одна коса, рыжего цвета, была прекрасна. Красота глаз была подчёркнута, полностью противоположной по оттенку цвета косы, то есть цвет глаз был тёмно-карим.
  
  Ресницы, губа, щёки как у самого живого человека, аура доброты, счастья, радости, и самого существования сопровождали леди Элизабет фон Хейтенбург даже на фотографиях. Той, кому скоро только исполнится шестнадцать, невероятно повезло. Изабелла даже начинала завидовать, просто косо смотря на фотографию уже после того, как шестая участница оценила по праву всю притягательность дочки самого богатого человека Безымянной Империи, которая не пользуясь косметикой, была сногсшибательнее любой красавицы мира с десятью тоннами "штукатурки" на ней.
  
  Рыжий, буквально горящий, огненный цвет шёл за леди повсюду, даже в одежде, даже в мыслях других людей загорался огонёк надежды.
  
  На Элизабет была тонкая футболка, средней длины юбка и длинные гольфы, все отражали свой оттенок оранжевого. Но леди не было холодно этой осенью - это было видно даже на фотографии, читать по лицу леди было легче некуда.
  
  - Да, это леди Элизабет фон Хейтенбург. - повторил Олег Изе, которая так и не узнала наследницу фамилии Хейтенбург, живущую в трёхэтажном особняке около утёса рядом с Безымянным Городом, откуда из беседки можно было смотреть за жизнью четверти населения Безымянной Империи.
  
  Забыв о четвёртом участнике, шестая участница пропустила свою фотографию, поскольку уже видела её и, решив, что она там получилась плохо, перешла к анализу седьмого участника четырнадцатого сезона.
  
  Седьмой, Сергей, носил глазные линзы. Водянистые глаза отражали разве что крупные мешки под ними. Взъерошенные волосы, как будто из покрыли золой или ещё чем-то нелицеприятным. Кончик носа был загнут так, что и крючковатым носом это было сложно назвать, но щёки, вот, горели пунцом, как от стеснения.
  
  - Вот в этом человеке я и не сомневаюсь! - воскликнул Олег, подвинув фотографию восьмого участника. - да и номер мой, восьмой.
  
  Бледность, лёд в глазах, как мертвец, как кровосос был Влад, восьмой участник четырнадцатого сезона игры "Мечтарть". Чем дольше на него смотрела Иза, тем больше он её успокаивал, что странно, если судить по внешнему виду, то он должен был ещё больше всех пугать, но первое впечатление часто бывает обманчиво. Влад просто выглядел как не от мира сего, но всё же угрозы от него не исходило, да и "ледяные" глаза не были настолько холодными. Это был лишь внешний вид, душа скрывалась где-то там, внутри тела, не хотела оживлять лицо, но существовала, соседствовала с восьмым участником. И даже будто вампирские клыки подчёркивали всю суть Влада - внешний вид обманчив по натуре своей.
  
  Что, конечно же, не являлось правдой для других двух участников, к кому и перешла затворница. Девятым, но предпоследним был Михаил, так как Изабелла всё ещё помнила о перевёрнутой четвёртой фотографии.
  
  Тут Иза решила перекусить и неожиданно поняла, что не слышала, как Олег садится за стол. Резко вскочив, она чуть не сбила участника восьмого сезона, который аккуратно нёс шарлотку.
  
  - Такое чувство, что вы проверяете эти фотографии на подлинность, учитывая, как вы их долго рассматриваете, Изабелла? - сообщил Олег, садясь за стол и разрезая шарлотку.
  
  Этот "пирог" оказался чрезвычайно вкусным и даже немного питательным. Словно не только слушаешь, но и видишь действие добрых слов.
  
  - Вам, наверное, интересно, какая у меня эгоистичная черта? - спросил добряк и увидев кивок головой, продолжил - Всё началось у одного водопада, где-то в джунглях Южной Акерики, был чудесный закат... Я отдыхал с семьёй и после отпуска пошёл в поместье, чтобы... А, впрочем, неважно! - отмахнулся он - Я просто хотел жить там, около водопада, но из-за труса в наших рядах... В общем, я хочу, чтобы и ваши желания исполнились. Я работаю, пока этот... этот трус отдыхает, но не будем о плохом... - Олег замолчал и спросил:
  
  - А, вы, Иза, всегда столько спите? Уже день, а у нас как будто бы и завтрак.
  Затворница просто кивнула и уставилась в окно, на вид прекрасной и спокойной пустыни, где даже сухого ветра не наблюдалось.
  
  - Так - Олег сразу стал серьёзнее. - Как мне ни хотелось бы напоминать, но, Изабелла, Иза - он внимательно посмотрел на шестую участницу - Но у вас тоже есть своя задача, свой страх и времени осталось на два с половиной дня.
  
  - Но я могу всё сделать и в последний день, я понимаю все риски - ответила затворница. - Но я боюсь! Действительно боюсь! - от воспоминания своих ужасов, Иза затряслась и принялась уничтожать шарлотку.
  
  - Я не могу всё сделать за вас, Изабелла. - добрый и мудрый Олег привстал и подошёл к Изе. - Я могу лишь направить вас, но не более того. Вы - моя надежда и надежда остальных участников. Прошу, будьте сильнее, чем вы думаете о себе.
  Тут он посмотрел в окно. Казалось, что участник восьмого сезона может видеть, что находится за грязноватым окном на невероятное расстояние, находясь далеко от этого самого окна. Олег заторопился.
  
  - При придётся покинуть вас на время, Иза. - он сообщил. - Но я обещаю, что вернусь, может быть, не сегодня, но мы ещё поговорим. Пожалуйста, поверьте в себя, Иза.
  
  Затворнице показалось, что Олег знает страхи всех участников, в том числе и её собственный, но, когда она захотела спросить его об этом, первый уже вышел и как будто растворился за ближайшей дюной.
  
  Шестая участника закрыла входную дверь и снова села за стол. Сначала она решила посмотреть на последних двух участников, а уже потом решать, что ей делать. Умирать не хотелось никому.
  
  Изабелла перешла к фотографии девятого и повертела её в руках. Удивительно, но на задней части фото было имя участника - Михаил. Затворница решила взять свою фотографию и проверить наличие своего имени там. И оно показалось Изе!
  
  Но шестая участница решила, что Олег передал ей какой-то дар или сам благословил эти "картинки".
  
  Михаил же выглядел... внушительно и деловито. Эта вежливость, эта дружественность в глазах. Да она сравнилась бы с добротой самого божественного Олега! Тем не менее никакого взгляда свысока, никакой гордыни, пожалуй, что и важности Миша решил не показывать.
  
  - С другой стороны, может быть, - подумала Изабелла. - это не притворство и сокрытие собственной значимости и толики эгоизма.
  
  Тогда Михаил показался ей ещё более открытым, Изе не хотелось верить, что такой милый человек может притворяться ради своих целей - он был слишком открытым, слишком честным. Один вид Миши многого стоил, в отличие от других участников четырнадцатого сезона. Шляпа-котелок и небольшая трость завершали образ необычного аристократа.
  
  И... наступил черёд последнего. Изабелла, попытавшись посмотреть имя участника под номером 4, глазком посмотрела на фотографию и её затянуло, изменило реальность вокруг неё.
  
  Как будто тьма опустилась на Землю, открыла все окна и двери, обрушила всё, как будто Олег погиб и даже Бог уже не может спасти ситуацию - такие эмоции почувствовала Изабелла всего лишь увидев точный, острый, убивающий взгляд карих глаз человека, чьё имя она даже не успела увидеть. Хотя, как она могла догадаться, что глаза карие, если на фотографии они были не просто красными или бордовыми, нет, они светились алым, огненно-сжигающим светом. Они жили на фотографии и сами изучали остальных участников.
  
  И через секунду или меньше, всё прошло, всё вернулось в норму, но только глаза этого загадочного участника всё ещё сверкали алым. Прямая осанка, тёмные, приглаженные волосы, ледяное выражение лица, хладнокровие в сжигающих Вселенную глазах и всё это, всё было на фоне удара молнии, причём одинокое, костлявое дерево на заднем плане, было ещё ужасней. Довершал образ персонажа ворон смерти, взлетающий с того самого дерева, под которым можно было бы найти кучку костей не раздумывая.
  
  Почему последнее пришло в голову Изабелле? Затворница не могла дать точный ответ, но, всё же, она поёжилась, быстро глянула на имя, там была и фамилия: Артём Кёльм, написано на Филядийском языке через "О" с двумя точками наверху. Затем Иза отбросила фотографию четвёртого, имя которого она решила не вспоминать, чтобы не накликать беду на себя, и пошла спать от неожиданной дрёмы и наступившей слабости.
  
  Впрочем, солнце сразу же исчезло за горизонтом. Или оно уже закончило свой цикл?
  
   Верите вы или нет, но даже боязнь,
   навязанная вам телевизором,
   поправима.
   Просто верьте в себя.
  
  - Так... Одежда? ... Моё пальто на месте... Память? Всё помню... Помню, как шёл к особняку, как выходил из дома... Зачем? Попросить владельца поместья о том, чтобы никто не мог есть мясо? Не помню... Со мной всё в порядке? Глаза на месте? Да... на месте... Хм... а само место? - Влад открыл глаза и увидел, что он в каком-то холле с арками и факелами на стенах. Слева от него были окна и то ли они были покрашены в синий цвет, то ли действительно это место находилось под водой.
  
  - Где я? - удивился и немного испугался Влад. - Это... это какой-то замок, да? Он что, под водой?
  
  Восьмой участник встал с пола и оглянулся. Позади него была каменно-кирпичная стена.
  
  - Ну что же... - подумал он. - Тогда я просто пойду вперёд.
  
  Влад не помнил, сколько он шёл, но ему показалось, что не меньше получаса. Холл заканчивался, человек с необычным оскалом уже видел конец этого коридора. Вдруг, из-за угла, перед ним, неожиданно вышел весьма необычный персонаж, который, впрочем, ничуть не пугал.
  
  Выглядел он на 20-22 года. У него были белые волосы или очень схожего цвета, зачёсанные в правую сторону, что немало поразило Влада, заострённый нос, спокойный и одновременно успокаивающий взгляд добрых глаз, направленный прямо на участника и милая улыбка, смотря на которую, казалось, нельзя себя чувствовать плохо. Одет он был в гавайскую рубашку и шорты такого же светло-синего цвета.
  - Здравствуйте. - поприветствовал он. Его голос заставлял чувствовать самые приятные ощущения, на которые только способен человек.
  
  - Вы - один из участников четырнадцатого сезона игры "Мечтарть". Вы же не думали, что вы можете просто так прийти и попросить что угодно? Ха-ха-ха! - смех незнакомого мудреца был таким же мягким, как и его голос. Влад невольно захотел рассмеяться и немного успокоился - чувство одиночества прошло. Ему понравился этот незнакомый человек - с ним было приятно находиться в одной подводной крепости.
  
  - Сейчас я расскажу вам правила, если вы не против. - продолжил человек-добрый турист и рассказал правила "Мечтарть" удивлённому Владу.
  
  Когда наконец все правила были рассказаны, то восьмой участник спросил:
  
  - А как вы сюда попали?
  
  - Сегодня это будет секрет. - улыбнулся турист. Подобное прозвище придумал Влад. - Чем дольше вы будете ждать, тем сложнее вам будет победить свой страх, запомните это. А и ещё... вот возьмите! - закончив фразу, незнакомец протянул те самые два часовых механизма, о которых столько разглагольствовал и добавил:
  
  - Я сейчас вынужден идти - мне нужно навестить других участников, я просто решил зайти к вам с самого сначала. У вас ещё есть вопросы?
  
  - Да! Очень много! - воскликнул Влад, взяв часы и тут же выкинув другие с обратным таймером.
  
  На такое действие, он ответил ошарашенному туристу:
  
  - Я не люблю торопиться. Пусть лучше я не буду знать своей цели, чем на меня будет давить бремя настоящего времени. А свою цель я, скорее всего, знаю: Испробовать мяса, ведь я боюсь его есть и это мой страх, верно?
  
  - Ой, забыл! - воскликнул Влад, вспомнив, что ещё остались вопросы, которые он хотел задать. - Я хотел спросить: А это место - это действительно дворец под водой?
  
  - Да. - непринуждённо, но также по-доброму ответил незнакомец. - Это дворец в готическом стиле. Говорят, он принадлежал одному вампиру, но мы то знаем, что вампиров не существует, хотя у многих людей, в том числе и у вас есть клыки? Ха-ха-ха!
  
  Отсмеявшись, турист продолжил:
  
  - Извините, но мне действительно пора идти. Надеюсь, что мы ещё встретимся и я верю в вас, участников! - он договаривал фразу, пропадая за углом, но, когда Влад туда подбежал, он не увидел таинственного, но приятного незнакомца с удивительными глазами.
  
  - Ну, раз этот турист исчез, то мне стоит всё осмотреть. - решил человек, прозванный вампиром за свои длинные зубы у краёв челюсти, похожие на клыки.
  За углом была лестница наверх. Когда он поднялся по ней, то он очутился в большом зале с громадным столом и множеством стульев к нему. Высоко над головой Влада висела хрустальная люстра, а по стенам были расставлены факелы в специальных формах в виде чего-то ужасного. Сами стены были зеленовато-кровавого оттенка с небольшими тёмными пространствами, из-за отсутствия должного освещения, несмотря на количество факелов.
  
  Восьмой участник сразу заметил, что и здесь есть такие же синеватые окна, как и на первом этаже, но, как ни старался Влад, он не смог разглядеть в воде за дворцом никакой живности, даже водоросли там не росли. Удивительно, но первый и второй этажи были как на одном уровне, ведь на обоих этажах, за окнами был виден песок, причём с одинаковой близостью.
  
  Он вернулся и продолжил изучать зал. Дальше по коридору, уходящему в противоположную сторону от лестницы, по которой Влад пришёл в этот зал, был некий завал. Подойдя, он попробовал убрать камни, но у него это не получилось, поэтому он решил снова вернулся в главный зал и решил сначала полностью осмотреть его.
  В зале почти не осталось ничего, чего бы Влад уже не осмотрел, кроме небольшой двери, слева от лестницы, от которой шёл небольшой холодок.
  
  - Смертельно холодно. - поёжился участник, подойдя к стальной дверце без ручки. Его желудок противно заурчал. Удивительно, ведь только пару минут назад он был сыт как бык...
  
  Толкнув эту дверь вовнутрь Влад ужаснулся. Это было хранилище мяса, причём не тушами, а уже готовыми блюдами и, хотя это не выглядело настолько страшным для него, Влад всё равно испугался, потому что он представил куски своего тела вместо блюд. Но из пищи текла кровь, а потом и вовсе она стала превращаться обратно в сырое, непрожаренное, леденящее жилы мясо.
  
  - Почему?! - Влад задался вопросом в истерике. - Почему я так себе это представляю? Я же вот тут, полностью живой! Почему моё воображение так пугает меня, это просто еда, но она так меняется под моим взглядом! Я не могу есть мясо! Оно ужасно! Это же тоже были живые существа, как и мы! Да и в передачах по телевизору говорилось, что мясо только делает нам хуже! Оно портит организм! Но почему? Почему никто не говорит: как? Все это знают и это считается настолько элементарным, что никто не хочет рассказать мне? И почему я до сих пор боюсь, даже без доказательств?
  
  Через некоторое время, закончив истерику, участник подумал:
  
  - Итак, что у меня есть? Хранилище с мясом, зал и первый этаж. Выйти я отсюда не могу, но знаю, что я должен сделать, но... как же мне быть? Неужели я умру от голода? Я не хочу умирать! Но это же мясо... оно убивает нас... Тогда, может быть, мне стоит просто смириться с поражением? Может быть, нужно просто умереть от голода? Мясо всё равно нас убивает! Я ничего не могу здесь сделать! Съев мясо, я умру раньше, а не съев - сохраню свой здоровый организм, но умру ещё раньше! Или же нет?
  
  Так и не придя к решению проблемы, Влад, неожиданно для себя, рухнул на пол и потерял сознание от резко наступившего голода.
  
   Прогресс неостановим.
   Разве мы не потеряем себя в этом мире,
   если продолжим так однобоко развиваться,
   забыв про нашу мать-природу?
  
  Леди Элизабет фон Хейтенбург проснулась на мягком мху. Она сразу же встала, стряхнула грязь с одежды и быстро провела взглядом по лесу со множеством деревьев. Лес был не настолько густым, расположен он был, скорее всего, в умеренном климате, на ветках было слишком много птиц, в особенности, дятлов.
  Под ногами Элизабет обнаружила походный рюкзак и, почти не задумываясь, открыла его. Там был кусок шарлотки, несколько яблок, груша и питьевая вода в обычной пластиковой бутылке.
  
  В запасном кармане обнаружились новейшие гаджеты - планшет и сотовый телефон. Телефоны уже не были таким изобретением, как в 1987ом, но всё же, в 1992ом ими обладала только половина населения, может быть, чуть больше. Зато сам прибор был новеньким и необычным, непохожим на марку любого известного производителя. Леди Элизабет никогда не пользовалась технологиями, она считала, что технологический прогресс опасен, что он приведёт к гибели всего человечества, что жить в согласии с природой лучше, потому она часто уходила в походы, правда только в лесу, близ особняка - всё-таки она была дочкой самого богатого человека в Безымянной Империи и её не всегда позволяли уходить далеко одной.
  
  Но всей электроникой, кроме лампочек, юная фон Хейтенбург не пользовалась от слова совсем. Она не разбиралась в них и никогда не просила их покупать. А зачем, когда и покидать город не нужно, учитывая, что в пригороде, да и по всей Безымянной Империи кучи деревьев и, собственно, лесов?
  
  Телефон зазвонил. Элизабет решила не брать трубку и просто подождать. Нет, она не боялась, когда техника работала, но это наводило её на мысли об ужасах технического прогресса, совершенно перекрывая все его достижения, большей частью неиспользуемых леди фон Хейтенбург.
  
  И нет, она, конечно же, понимала, как прекратить вызов, но её политика в отношении подобных приспособлений была проста - если она не использует технику, то это каким-то образом должно замедлить весь прогресс и дать время духовности, чтобы люди смогли её найти.
  
  Леди просто пошла дальше, несмотря на то, что уже несколько минут телефон не прекращал трещать базовой мелодией для одной популярной фирмы на Восточных Землях. Эта фирма не нравилась пятой участнице своей настойчивостью и чрезмерным фанатизмом по отношению к робототехнике. Сама же участница никогда никому не навязывала своего мнения о тёмной стороне плохого прогресса, нет, она решила, что те, кто не понимают этого, должны будут признать очевидное или погибнуть, так и не поняв истины. В то же время, леди Элизабет не верила в Бога или Дьявола, считая их пережитком прошлого, когда философия ничего не могла противопоставить мощнейшему церковному аппарату.
  
  Но сегодня... сегодня другое дело. Сегодня есть силы, чтобы собраться и одолеть все предрассудки и немного понизить технологическое развитие, пусть даже это будет великой опасностью для Безымянной Империи в целом - спасение всех важнее спасения одного небольшого государства, полностью базирующегося на техническом прогрессе. О том, что, если вдруг, её мысли могли быть неверны, Элизабет не задумывалась.
  Музыка в телефоне стала всё более угрожающей и играла с пониженным темпом, а сама леди, часто бывавшая в походах, уже остановилась на четвёртый отдых. Тут, неожиданно, что-то сильно громыхнуло и на ближайшем к леди камне появилась пара часов с запиской.
  
  В записке была информация о поместье, куда направлялась леди изначально, но, поняв, что она то ли телепортировалась, благодаря секретным и определённо опасным технологиям в лес, решила просто погулять, полностью оставив своё желание на спасение своего мира и всех обитающих в нём людей. Ну как полностью - на время изучения этого леса.
  
  Также в записке упоминались правила некой игры "Мечтарть", описание и предназначения часов, а также постскриптумом была просьба поскорее расправиться со своим страхом.
  
  Времени на часах было достаточно, а за эти несколько часов, пока телефон звонил и звонил, на других часах уже зажглась цифра под номером 4.
  
  Этот гаджет уже раздражал леди, так что Элизабет пересилила себя и просто отключила его, решив, что такой маленький толчок в сторону ужасного будущего ничего не сделает, о чём потом можно было бы пожалеть.
  
  Найдя сухую поляну с более редким количеством деревьев, с последними минутами заката, участница под номером 5 окинула взглядом, окружавший её, лес. Если он должен был стать её испытательной площадкой, то она была не против тут поиграть. К тому же на севере была какая-то гора - Элизабет легко определила стороны света по муравейнику с крутой стороной, направленной всегда на север.
  
  Уже вечерело, когда под одним из деревьев леди заприметила какой-то пакет или нечто подобное. Путешественница из Империи встала с поваленного бревна, которого раньше не замечала и потому не садилась долгое время, а теперь преспокойно усевшись на нём, мечтала, позже подошла к какому-то комку под небольшой осиной.
  
  Развернув его, оказалось, что это спальный мешок, а вокруг него множество небольших сухих веток и коробок спичек с книгой об элементарном выживании в лесах умеренных широт.
  
  Вернувшись на небольшую поляну, чуть-чуть возвышающуюся над остальной частью леса, кроме северной далёкой горы, пятая участница развела костёр из веток, поскольку умела его строить ещё с семи лет, добавила туда бумаги из старого учебника и подожгла.
  
  Солнце уже село за горизонт, а Элизабет только начала удивляться всяким необычным вещам.
  
  Во-первых, все эти спальные мешки, подсказки и прочее. Как это вообще может работать? Магия? Или ещё более ужасная технология, о которой неизвестно даже учёным Безымянной Империи?
  
  Во-вторых, почему именно в лесу кто-то хочет, чтобы она, человек-поход, пыталась победить свой страх, пока идёт к цели? И что вообще у неё за цель? В записке об этом было сказано - она даже перечитала этот момент, но где найти конечный пункт, никто не сказал.
  
  Ну и в-третьих, что это за лес такой? Тут есть множество прогалин, частично переходящих в пародию на болото, но в Безымянной Империи таких лесов нет - все ровные, иногда с небольшими холмами и парочкой гор к северо-востоку, почти на границе с Трудовым Союзом. Правда, есть ещё горы с одним из немногих туристических городов Союза, но он расположен слишком далеко на востоке с небольшим уклоном в север. Те горы были расположены от границы с Империей примерно также, как парочка псевдо-гор, скорее очень крутых и высоких холмов от границы с Союзом. Но это не отменяло вопроса - где же она?
  
  Леди фон Хейтенбург помнила, что когда-то читала географию различных мест и тот горный городок, имя которого вылетело из головы Элизабет, совершенно не подходил по ландшафту к тому необычному месту, где она сейчас готовилась ко сну.
  
  Солнце уже пропало, безлунная ночь охватила спокойный лес. Только шелест веток, да сверчков окружал юную фон Хейтенбург. К этому присоединилось убаюкивающее пение какой-то птицы, но леди уже не могла определить её вид, поскольку дремотное состояние уже захватило разум Элизабет, чьей последней догадкой была Южная Акерика, хотя и там были уже не леса, а настоящие джунгли, только если не считать прибрежных территорий...
  
  
   Стивен Кинг так описывает Террор:
   Террор - это чувство, будто кто-то находится позади вас,
   вы чувствуете его дыхание,
   вы думаете оно схватит вас, но когда вы обернетесь,
   увидите что сзади вас никого нет.
   Но что, если всё же кто-то есть и паранойя была права?
  
  - Эй, очнись! Мы почти приплыли! - чей-то голос басом разбудил Сергея.
  Открыв глаза, он увидел человека в форме моряка, чьё лицо чуть более чем полностью было покрыто бородой средней длины. Он и Сергей были в лодке, во тьме, посреди океана, прямо во время шторма. Гигантские волны возникали то тут, то там, а вдалеке, в этой непроглядной тьме были слабо слышны чьи-то предсмертные возгласы. Рядом плыло множество таких же лодок, где один человек грёб, а второй выливал воду из лодки, которая попадала туда из-за дождя. Как множество из них не перевернулось, участник не знал.
  
  Было очень шумно. Где-то ударила молния и Сергей увидел цель их путешествия - большое, высокое, серое здание, величественно возвышающееся над беспокойным и бескрайним океаном.
  
  Сергей взял ведро и начал вычерпывать воду из лодки, которая уже успела наполниться близкой смертью почти на четверть, попутно оглядываясь - он боялся темноты и того, что он всё ещё не вспомнил, как здесь очутился, в таком страшном месте.
  
  - Прямо как в игре... - завороженно, но одновременно с испугом подумал любитель придумывать как должна была выглядеть его хоррор-игра, связанная с инцидентом, несущим кодовое название "Ночная Катастрофа". Её ужасы было сложно забыть, благо Сергей уже не помнил, что было пять лет тому назад. А ведь многие продолжали утверждать, что человечество было на грани вымирания из-за неожиданного помутнения рассудка у всех, без исключения, представителей человеческой расы.
  
  Наконец-то они доплыли и выбрались на берег, причём большинство лодок сразу унесло волнами куда-то в беспроглядную тьму. Перед небольшим участником возвышалась полностью отвесная стена этого мрачного здания. Он сглотнул, невольно представив, какие страшные ужасы там могут происходить.
  
  - Так, нам надо ещё залезть! - вырвал седьмого из страха знакомый голос бородача.
  
  - З... залезть? - пискнул, испугавшись, Сергей. - он боялся и высоты, но она была в играх, не в реальной жизни.
  
  - Да, единственный наш доброволец, но не бойся: я помогу тебе! - воскликнул бородач. Участнику лучше не стало. Ну не вызывал этот моряк спокойствия, только обратные чувства. Во всём была виновата борода вместо лица.
  
  Тем временем главный из бородачей взял верёвку, прицепил на неё крюк и кинул вверх. Остальные моряки, в которых растительности на лице было меньше, из-за чего они выглядели более людьми, последовали его примеру.
  
  - Ты ползёшь первым! - бородач тыкнул пальцем в Сергея.
  
  На удивлённый и немало испуганный взгляд последнего, он повторил:
  
  - Если ты сорвёшься, то я смогу поймать и обязательно поймаю, не боись. А ты ещё и единственный доброволец, да ещё и из Ланда, кто согласился покорить последнюю точку на карте, ещё неподвластную Великим Сумасбродам!
  
  - За правительство! За Великую Королеву! - закричал бородач и толкнул седьмого к верёвке, чуть не впечатав последнего в стену.
  
  Седьмой участник вообще толком не понимал ничего, но всё-таки полез, стараясь следовать одному собственному совету - не смотреть вниз. Сергей даже удивился - это оказалось легче, чем он думал. Опираясь ногами об отвесную стену и держась за мокрую от дождя верёвку, по которой он чуть было не срывался раз восемь, причём бородач внизу и не собирался ловить неудачного скалолаза, седьмой забрался наверх и прилёг на самом верху здания. Минут через двадцать, когда последние моряки перелезли через бойницу и бородач снова заговорил:
  
  - Мы все забрались! Даже без особых потерь! Ха-ха! Правительство сообщило нам, что здесь остался последний отряд тех, кому ненавистна наша чудесная страна! Покажем им ярость Короны!
  
  Издав победный клич, бородач было побежал в сторону ворот, в правую сторону от верёвки, но неожиданно пара матросов поскользнулась и упала в бушующий океан, вместе с верёвкой, за которую они цеплялись. Ворота внизу, которые сверху смогли открыть матросы для второй волны наступления, сами собой захлопнулись, а множество матросов просто упали замертво, без видимых причин, в том числе и сам бородач.
  
  Сергея охватил неописуемый ужас и когда кто-то схватил его за руку, он вскрикнул и попытался сопротивляться, но его не убили, а пока что просто потащили в противоположную от ворот сторону.
  
  Участника этой жуткой игры со смертью кинули внутрь небольшой и пустой комнаты с голыми стенами желтоватого оттенка, а также одной тусклой лампочкой, едва светившей, и закрыли дверь.
  
  Тому, кто похитил Сергея было лет двадцать на вид. У него были ослепительно белые волосы и милое, румяное лицо, излучающее истинное счастье. Сам вид этого спасателя успокаивал седьмого и одет он был в гавайку с шортами, а вся его одежда была на удивление сухой. Казалось, что этот человек вообще не принадлежит этому месту.
  
  - Сергей. - обратился он к запуганному человечку, протягивая пару наручных часов.
  
  - Вы пришли, чтобы исполнить свою мечту, но ничто не даётся бесплатно, запомните: победите свой страх за три дня и сможете исполнить свою заветную мечту. Очень жаль, но я вынужден вас покинуть. Я постараюсь приходить к вам почаще. До свидания, Сергей, седьмой участник четырнадцатого сезона игры "Мечтарть"! - спаситель растворился в воздухе.
  
  Напуганный участник осмотрел часы. На одних был таймер на 72 часа, на других - 9 цифр и 9 схематических рисунков людей под ними. Он надел часы на обе руки и решил было успокоиться и подумать, но тут дверь слетела с петель и в комнату ворвалась пара матросов с вываливающимися органами, по-другому он этот ужас описать не мог.
  
  Кровь из них хлестала во всю и даже задела самого седьмого. Матросы рухнули на пол, продолжая истекать кровью, которая стала вести себя ещё более странно - она начала заливать потолок, нарушая законы физики.
  
  - Чу... чудовище! - с невероятным усилием прохрипел Сергею один из упавших, захлебнувшись кровью из рта. - Б... бег... беги! - только и успел добавить обычный матрос с необычной историей и никто не узнает про неё, как и про жизни и цели остальных участников похода.
  
  Второй матрос вытянул руку с фонарём. Выглядел он очень старинным - примерно конца 18 века - начала 19го. Сергей с нескрываемым отвращением взял фонарь, покрытый слизью и обрубком щупальца, которое странно шевелилось, что-то поглощая внутри себя.
  
  Неожиданно, что-то непонятное ворвалось в комнату вместе с ледяным ветром.
  
  Седьмой не смог понять, что это такое, потому что оно сломало лампочку и наступила неестественная темнота, больше похожая на переход в иной мир. Участник, не очень любящий пугаться, когда этого не стоило делать, вскрикнул от страха и бросился к ещё одной незаметной двери в комнате, но, как только он переступил её порог, он стремительно начал падать и только ускорялся.
  
  Каким-то чудом внизу оказалась вода, но выбравшись, седьмой почувствовал сильную боль от падения. Он взял фонарь и зажёг его. Посмотрев наверх, он понял, что не видит потолка, с которого упал, при этом оставшись в живых, даже вода внизу не спасла бы его в обычной ситуации.
  
  - Спасибо компьютерным играм, здесь всё также. - поблагодарил своих богов уже отчаявшийся участник.
  
  Вокруг были каменные стены и подставки для факелов с потухшими, собственно, факелами. Поудобнее взяв фонарь в левую руку, Сергей пошёл вперёд, превозмогая страх.
  
  - Это испытание? - думал он по пути, рассматривая жуткие картины на стенах, основной сюжет в которых был пыткой - Если да, то зачем? Кому это нужно? А если я здесь могу... - он сглотнул - умереть? По-настоящему? А выполнят ли мою мечту? Нет, не об этом сейчас надо думать, а о... - седьмой не додумал, потому что заметил клочок бумаги на полу.
  
  Сергей остановился, подобрал его и прочитал:
  
  "Не успел сообщить вам, Сергей, но если вы не победите свои страхи, в течение этих трёх дней, то вы будете вечно жить среди них, а это неприятно. Если же вы победите свои страхи, но кто-то ещё не сможет победить свой, то я и сам не знаю, что произойдёт (лучше вам не говорить), но могу точно сообщить вам, Сергей, что до сих пор ещё никто полностью не побеждал в игре "Мечтарть". Удачи вам, она пригодится.
  
   Подпись: Олег."
  
  - Мда... - только тихо и смог произнести Сергей, опускаясь на пол от бессилия и потери веры в победу в битве, к которой он был не готов - И как же быть? Я не хочу вечно жить среди страхов, это уж точно. Значит, я просто выполню испытание и... - тут он услышал далёкий крик и плач, заставивший его взять фонарь покрепче и понервничать. Седьмой старался даже не дышать, но плач снова не повторился, пугая и путая сознание бессонного геймера.
  
  - Зря я в хорроры переиграл... - снова, на этот раз по истинному печально, отметил седьмой и двинулся дальше.
  
  Вдруг, перед ним появился поворот.
  
  - Я не боюсь скримеров. - зациклено начал повторять себе испуганный седьмой участник. - Я боюсь только атмосферы... только атмосферы ужаса... Она есть везде, даже в нашем прогнившем мире, где придуманные миры антиутопии куда лучше того, во что мы можем превратиться...
  
  Осторожно повернув за угол, Сергей облегчённо вздохнул, прямо в тот момент, когда на него вылетело его собственное лицо, раз в двадцать больше оригинала, покрытое кровью, без зрачков, поистине ужасающее зрелище!
  
  От ужаса, он поперхнулся, неуклюже отпрыгнул, запнулся о стоящий сзади, холодный камень, поцарапался и упал, случайно сломав фонарь. В первый раз в жизни, Сергей сматерился и, проклиная себя за то, что вообще пошёл в поместье, поднялся и починил снова жуткий фонарь, благо, что тот не сломался, как подумал игрок, а просто выключился.
  
  Немного постояв в темноте, чтобы глаза привыкли, седьмой пошёл дальше.
  Он и сам потерял счёт времени, пока шёл по этому однообразному коридору с картинами пыток. Время от времени Сергею слышался плач, чей-то топот сверху и периодически у него тускнел фонарь, но седьмой уже привык - он даже возвращался на пару шагов назад, но звуки не слышались, когда он проходил второй раз по одному и тому же месту.
  
  - Ох и любил же я ломать атмосферу... - подумал Сергей и сразу после этого оглох.
  Беззвучный крик пронёсся по всему неправильно построенному помещению, только вот игрок снова услышал себя, через пару секунд ужаса.
  
  Решив больше не испытывать игру, на этот раз, как будто или же вправду живую, Сергей ещё не начал следовать стандартным правилам ужасов, но, по крайней мере, решил не выходить за рамки дозволенного - игре это не нравилось.
  
  Живот игрока издавал звуки голода и страданий, которые были настолько неожиданными, что и сам участник испугался. Седьмой посмотрел на часы - прошло каких-то пять часов. Посмотрев вперёд, он увидел перед собой лестницу, уходящую вверх под довольно большим углом.
  
  Удивительно, но, наступив на первую ступеньку лестницы, ничего не произошло, что заставило игрока насторожиться и наступать ещё осторожнее, хотя ему казалось, что он уже был на пределе осторожности, куда уж боле?
  
  Пугаясь, Сергей всегда начинал либо странно шептать, либо также думать, либо обе вещи вместе. Но так как говорить было бы опасно, он просто удвоил старания по странным мыслям в не менее странной оболочке древних слов и выражений или подобия таковых, как казалось самому участнику.
  
  Через пару шагов, встав на очередную ступеньку, заиграло пианино.
  
  - Или рояль. - подумал седьмой, он не разбирался в музыкальных инструментах, но звук, издаваемый роялем, мог бы и мёртвого напугать. Классика всегда пугает, если вы в тёмной подворотне или месте, где неожиданно начинают гибнуть люди, а тебе на помощь приносят лишь фонарь с глазами под аккомпанементы Ударковена.
  
  С большими перерывами, казалось, что кто-то бездумно и не менее ужасающе безумно бил по клавишам, слышался бас, казалось, исходящий из самого ада, если бы только он не доносился сверху, относительно седьмого, что всё ещё поднимался.
  
  Что ещё сильнее напугало седьмого, так это то, что, сделав пару шагов назад эта музыка не только не прекратилась, но и послышался чей-то бег позади, который только усиливался.
  
  - Хорошо-хорошо, я не ломаю систему. - согласился игрок.
  
  Седьмой еле-еле удержался, чтобы не издать ни единого звука и решил убежать вверх, пока его не заметила давящая Пустота или то, что обитало в ней. Поднявшись по каменным ступеням, лишь бы подальше от того, что бежало сзади Сергея, он наконец смог передохнуть - невидимое моральное сохранение было обеспечено воспалённому мозгу участника.
  
  Он побежал, понимая, что, скорее всего, это просто шум, но он не мог заставиться себя в это поверить и обернуться. Наконец, Сергей добежал до конца лестницы, быстро осмотрел место, в которое он прибежал и спрятался за ящиками в углу.
  
  - Стоп. - подумал седьмой. - Я же только что поднялся по лестнице! Что происходит?
  
  В итоге, решив просто посидеть и прислушаться, стараясь не двигаться и понять, что делать дальше - "игра" дошла до момента первой встречи с кошмаром.
  Прошла минута, две, три. Топот затих, но рояль всё ещё играл музыку из преисподней. Классика успокаивает, но не когда вы прячетесь за ящиками на каком-то складе в центре океана.
  
  - Мда... - в очередной раз вздохнул игрок. - Даже старина Лайфкрафт не смог бы описать всё то, что я пока что услышал и увидел. Надеюсь, что я увидел всё, что можно, хотя сомневаюсь... Серьёзно сомневаюсь...
  
  Потихоньку он пришёл в себя и осмотрел довольно обширное пространство, как ему показалось сначала.
  
  Это была громадная комната со множеством полок с книгами. Всюду стояли пирамиды из ящиков, такие же, за какими прятался Сергей. Над потолком висела одинокая лампочка, дающая хоть и тусклый, но свет. Была душная атмосфера со спёртым воздухом.
  
  Книги с полок седьмой брать побоялся. Он понимал, что это оружие, хоть и плохое, но если бы вдруг эта книга повела бы себя странно, напугав его, то он, седьмой участник, великий игрок в ужасы, упадёт в обморок и именно поэтому он решил идти дальше без всего. Плюс это тоже являлось действием против стандартных правил.
  Зал оказался ещё больше, чем он предполагал.
  
  Когда он дошёл до выхода, музыка на пианино успела поменяться раз двадцать и сейчас играло, что-то смутно напоминающее... а кого?
  
  Игрок не мог оценить музыку, не зная автора и только этот факт не успокаивал седьмого. А ещё сама музыка была глубже ада, поскольку безжалостно продолжала нагнетать обстановку. Удивительно, что за минут так десять, музыка не достигла своего апогея, да ещё и не повторялась!
  
  Переступив порог двери, которая не подходила к антуражу средневекового замка, равно как и стены, неожиданно, прямо на глазах игрока ставшие кирпичными, седьмой услышал звук завала издалека. Грохот был сильным, но ещё он услышал, что кто-то рушит полки позади него, а также спереди на седьмого повеяло могильным холодом и послышались быстрые шаги с лестницы.
  
  Под музыку Ба-ба-баха, как его начал, запинаясь, проклинать игрок, перепрыгивая через разрушенные полки, в диком ужасе, истошно вопя, Сергей побежал за ящики в ближайшем углу и согнулся, замолчав, прекрасно понимая, что старое укрытие было бы идеальным. В этом его быстро переубедил грохот из того самого места - игра читала мысли или пыталась создать такое впечатление.
  
  - Нет-нет-нет-нет... НЕТ! - тихо проговаривал он, нервно дыша. - Здесь хорошо... я никуда не пойду! Буду ждать здесь! Это страшнее многих программ на Пришелец-Тв! - он замолчал и прислушался.
  
  Кто-то тихо ходил рядом, перебирая какие-то вещи. Седьмой зажмурил глаза от страха и ужаса. Когда он снова открыл их, в воздухе была удивительная тишина - даже адский рояль из Рая затих.
  
  Сергею показалось вечностью то время, пока он не решался выйти наружу из-за своего укрытия. Но подтолкнул его к действиям его желудок, который громко заурчал, снова жутко напугав нервного седьмого тем, что его могли услышать.
  Аккуратно, он снова подошёл к лестнице и наступил на первую ступеньку. Ничего не произошло.
  
  - Значит, это тоже была локальная ловушка. - подумал игрок, он пожал или поёжился плечами и двинулся дальше. Очередное пространство, но с очень узким коридором и кучей железных дверей. Седьмой осмотрелся.
  
  Желтоватая окраска, узкие коридоры, железные двери и отсутствие окон навели Сергея на ужасную мысль, которая подкрепилась чьими-то криками о помощи и просто шумом на фоне.
  
  Седьмой уже привык к звукам и шёл дальше, а фонарь всё тускнел и тускнел. Наконец, он дошёл до развилки со стеклянными стенами посередине, образующими большой квадрат.
  
  Выглянув за левый угол, Сергей увидел это. Невысокого роста, с большим мешком на голове, перебирающее в левой руке что-то и настолько гигантским топором в правой руке, что топор был раза в два, а то и в три больше существа, что его держало. Существо было одето в платье, когда-то белого цвета, но сейчас серого от пыли и вечного существования во тьме замкнутого пространства, с множеством алых пятен, с которых всё ещё капала кровь. Одежда тоже была большой для Этого ужаса и волочилась по полу, но Сергей успел увидеть босые ноги в крови. Кровь была повсюду, от ран, порезов, по стенам... Кровь, крики, атмосфера ужаса, но, на удивление, игроку здесь было более комфортно, не будь Этого здесь. Но все мы безумны, не так ли?
  
  Существо медленно пошло в сторону седьмого и последнему стоило огромных усилий не закричать и побежать, хотя, скорее всего, он из-за собственного ужаса перед Этим не смог так сделать. С каждым шагом этого существа рояль бил по басам и ещё временами включался какой-то ударный инструмент. Игроку, конечно же, было не время понимать тип инструмента. Никто бы не стал изучать жанр музыки, даже самый закоренелый меломан бы сначала убежал бы от Этого, с кровью, вытекающей из всех частей тела, что пожирало её, разливало её и состояло из неё.
  
  - Крови. - с ноткой обречённости закончил свою мысль игрок. Монстр появился.
  И хоть Сергей не видел глаз, когда он, пригнувшись полз, спрятавшись за невысокой фанерой под стеклянными стенами, позволяющей скрытно и незаметно избежать встречи с самой безумной смертью, игрок случайно поднял голову и посмотрел через окно, ему показалось, что этот Ужас тоже смотрит на него.
  
  Когда седьмой почти дошёл до двери с лестницей наверх, существо решило развернуться и пойти назад, а не пойти за Сергеем по пятам. Тогда он решился и, взяв стул с запиской с кровавым почерком, лежащей в луже крови, стоящий неподалёку, запустил его за спину, но существо решило выбрать более далёкий путь и сразу ускорилось в сторону Сергея.
  
  - Этот интеллект! - закричал в ярости то ли на странную логику, то ли на испуг, игрок.
  
  Сказать, что он перепугался - ничего не сказать. Мысленно, он простился с жизнью и не мог больше сдерживать крик ужаса, что засел в нём с самого начала. Он побежал назад, в сторону стула. Существо было не очень умным и поэтому побежало за седьмым, оставив выход наверх открытым, чем и воспользовался Сергей.
  В центре комнаты, жуткий голос прокричал:
  
  - Кровь! Кровь! Крооооовь!
  
  Это было бы очень страшно, если бы не звучало как один смешной номер неких комиков, кричащих и поющих слово "spam".
  
  Затем источник голоса, немного захлёбываясь собственной, по-видимому, кровью, стал тише, возможно, в центре был громадный провал в самый низ, бездну, где только мысли о наступающем безумии могут сохранить крупицы разума после встречи с Этим, что пугает просто своим описанием.
  
  Игрок попытался закрыть за собой дверь, но она не поддавалась.
  
  - Да закрывайся же ты наконец! - нервно крикнул он, увидев, как подбегает Оно. Седьмой оставил дверь открытой и спешно побежал по лестнице, боясь обернуться, но слыша за собой громкий топот и усиливающуюся музыку, благо, что крики с прошлого этажа стихли, зато безумный смех преследовал игрока и сложно было сказать, кто это был: сам седьмой участник или Оно.
  
  На новом этаже негде было прятаться, да и звуки погони не стихли, а Сергей всё бежал без остановки. Он бежал и видел, как где-то с потолка капал какой-то гель, а вокруг была какая-то техника, какие-то рычаги и вся окружающая обстановка напоминала будущее.
  
  Осмотреть получше седьмой не мог, потому что слышал топот всё сильнее и сильнее. Игрок поскользнулся на геле и полетел лицом в пол.
  
  Быстро вскочив и снова побежав, Сергей увидел то, что не хотел видеть впереди - тупик. Он буквально впечатался в неожиданную преграду на его пути и обернулся.
  Нечто приближалось. Седьмой мысленно молился и попрощался со своей жизнью, даже не смотря на малую надежду на возможный побег. Оно медленно подошло, тихо волоча за собой громадный топор, скорее тесак, и Сергей закрыл глаза. Сумев преодолеть страх и открыть их, седьмой понял, что ещё жив и увидел перед собой страшную детскую рожу с жуткими клыками.
  
  Это оказалась девочка с лохматыми волосами цвета сажи и глазами цвета угля. Приглядевшись Сергей увидел, что в левой руке у неё три октаэдра разных оттенков.
  - Где моя сестра? - спросила она загробным голосом, при каждом предложении кивая головой то в правую, то в левую сторону - Ты... кто?
  
  Седьмой нервно дышал, не в силах ответить. Правой рукой он нащупал веник и увидел за девочкой заветную дверь с лестницей, которую не увидел ранее, когда бежал без оглядки.
  
  Сергей быстро ударил веником в заинтересованное в ответе лицо девочки и, увидев, как её лицо исказилось от непонимания и последующего принятия такой наглости игрока, а заодно услышав самый страшный крик в его жизни, наполненный яростью, побежал к двери.
  
  К сожалению седьмого, дверь в конце лестницы открывалась очень медленно, как будто так было задумана, и когда, наконец, она открылась, он ощутил жуткую боль в спине, такую, что даже в глазах помутнело, как будто по ней провели не заточенным железом. Еле-еле вывалившись за дверь, с огромной раной на спине с открытым кровотечением, Сергей ощутил свежий морской воздух, вперемешку с жуткой слабостью.
  
  Он стоял на утёсе, внизу бушевал океан, разбивались волны об острые скалы, а ветер обдувал остатки хорошей рубашки.
  
  Оперевшись об единственное дерево, он с последними силами оглянулся и посмотрел на часы на руках. Голова трещала от боли, но не могла расколоться, нет, пока он не позволит, так не произойдёт.
  
  Оставалось 52 часа и поэтому на улице снова было темно или во всём был виноват затихающий шторм. На других часах его цифра, семь, и цифра четыре горели зелёным цветом, из-за чего седьмой облегчённо вздохнул, ведь он достиг своей цели, выполнил её, преодолев страх, игрок смог пережить атмосферу, которую так желал почувствовать, одновременно с этим так же страстно желая никогда не находиться в подобных местах.
  
  Он посмотрел на девочку, злобно смотревшую на него.
  
  - Никто не имеет права злить Фанию Алую! - яростно крикнула она и её жуткая улыбка начала разрывать собственный рот. - Ты... иди за мной.
  
  - Нет. - обессиленно, но твёрдо произнёс игрок, опираясь о дерево. - Я выполнил задачу. Прощай. - типично сказал игрок и последними остатками собственной воли сделал ещё один шаг назад, упав с утёса.
  
  Сергей прекрасно понимал, что может не выжить и скорее всего не выживет, но у него не осталось сил испытывать ужас, он победил его, он смог, он не хотел возвращаться, ему была важна не его жизнь, особенно, когда он сделал свою часть миссии и теперь вероятную смерть остальных восьми участников никогда нельзя будет повесить на его совесть, а в руке он держал бумажку, когда-то лежащую на стуле, которую он взял, когда впервые встретил Фанию, правда, кровь с неё смылась, то ли от бега, то ли от геля, то ли от магии.
  
  На ней было написано немного информации об игре "Мечтарть":
  
  "После выполнения задачи, жизнь победившего не имеет значения для общего блага и только ваша воля сохранять её или нет, а остальные смогут выиграть.
   Подпись: Олег."
  
  Последнее, что запомнил Сергей - адскую боль в спине, в животе и затуманенным взглядом он лишь успел увидеть громадный кусок камня, выпирающий из его тела. На его остром наконечнике, в лучах рассвета, блестела кровь. После этого игрок забылся навеки.
  
   Мы сражаемся с нашими страхами по разному:
   Некоторые в одиночку,
   Некоторые просят о помощи,
   Но в компании проще, правда ведь?
  
  Глеб очнулся в какой-то заброшенной хижине. Паутина захватила стены, стёкла были разбиты, за окном было пасмурно. Писатель быстро пошарил по своим карманам и убедился, что ничего не было украдено, пока он был в отключке, даже больше - ему на руки надели часы, причём разные, хоть и из одного материала, по крайней мере, по виду они были похожи.
  
  Он сел, встал, повторно огляделся. Как и при первом, быстром, осмотре - всё разрушено, крыша хоть и выглядит целой, но на полу следы от недавнего дождя, поскольку чистый воздух выдаёт погоду.
  
  Третий участник, пожалуй, единственный, кто решил прочитать про поместье, когда получил листовку, примерно понимал, что его может ожидать, потому решил поторопиться и осмотреть как можно больше вещей на этом маленьком острове - память его не подводила, Глеб мог запоминать много, чтобы когда-нибудь его небольшие рассказы были прочитаны и оценены по достоинству. Недаром ведь считают, что лучшее может написано только с реальных событий?
  
  На улице было немного грязно и скользко, что верно, учитывая недавний дождь и обыкновенную осень 1992го года.
  
  Писатель стоял, с небольшим блокнотиком в кармане его рубашки, кожаная куртка двигалась то сюда, то туда под воздействием ощутимого ветра. Глеб не спешил её застёгивать, он хотел почувствовать эту жизнь в мёртвом ветре, хотел увидеть эту красоту небольших солнечных лучиков, пробивающихся сквозь непреодолимые серые тучи, хотел ощутить своё истинное одиночество, хотел прочувствовать всё это с закрытыми глазами. Он стоял и поглощал окружающие эмоции.
  
  Дорога. Грязная, с ямами, видно, что деревня. В особо глубоких провалах можно было увидеть остатки совсем недавнего ненастья. Была ли гроза? Неважно. Был дождь, дождь приносит грусть, дождь идёт с одиночеством, дождь сочетается с дорогой, с этим напоминанием о человечестве, он сочетается с ним, с Глебом.
  
  Человек. Стоит на дороге, слушает свой внутренний голос, не торопится, ждёт дождя. Дождь принесёт счастье, радость, больше эмоций, больше воспоминаний, больше историй. А какова история этого места?
  
  Деревня. Окон нет, дома и сарай разрушены, но крыши более-менее целы. Можно остаться на ночь, если будет нужно. Двухэтажных домов мало, но они есть. Лучше и них не заходить - покосились сильнее маленьких избушек, опасно.
  
  Глеб усмехнулся, выводя себя из этого эмоционального транса. С ним никто не общается, он всё портит. Изменения себя ни к чему не привело. Кожаная куртка ему не идёт, слишком неудобно. Татуировки нельзя вывести, но они дали временных эффект. Ирокезы уже не в моде, как и зелёный цвет волос. Слишком худое тело, слишком много времени и сил нужно на тренировки, лучше искать всё более красивые места, описывать природу. Стихи подходят лучше всего, но он не может их создавать. Только истории, небольшие, с природой, с повествованием, с мыслью.
  
  - Я всё порчу. - Писатель чуть сам себя не довёл до слёз. - Я ничего не умею, всё роняю, не могу сосредоточиться. Я ищу, я делаю заметки, чаще сразу дописываю...
  
  Третьего участника озарила идея. Он достал блокнот, оттуда же и ручку. Карандаш был про запас, второй, в куртке, если что-то грандиозное придёт на ум. Одна идея может прийти сразу к нескольким людям, так писал великий, так и стал писать Глеб, его неизвестный ученик.
  
  Около покошенного забора стояла лавочка. Она была мокрой, дождь был не день назад, пару часов, максимум. Ветер стал сильнее, но писатель уже был поглощён собственной историй, ему надо было её закончить. В конце концов третий мог не отвлекаться только от этого дела и только его он совершал чуть более приемлемо, нежели остальные.
  
  Через неопределённое время Глеб поднял голову, вдохнул свежий, чистый воздух прошедшей бури, почувствовал успокоение души, посмотрел в другую сторону, противоположную той, к которой стоял с закрытыми глазами, находясь в трансе, в другой стороне от той, где начинался восход, знак нового дня, новой надежды, счастья, что было закрыто тучами отчаянья и бесконечных моральных вопросов без чётких ответов.
  
  А там был лес. В паре шагов. Но перед лесом была небольшая канава, там явно должна течь грязь, иначе в чём смысл канавы? Перед канавой же была развилка. Налево был поворот, уходящий вдаль, а направо он отличался лишь более разбитой дорогой, но более сохранившимися домиками, если определение слова "дом" считать более размытым.
  
  Из нового транса, теперь уже с открытыми глазами, Глеба вывел чей-то оклик.
  
  - Знакомый голос... - прошептал писатель, ограждаясь от общества, всячески пытаясь сохранить остатки тех эмоций, того настроения, того состояния депрессивности, которое он мог получать, перечитывая последние свои собственные истории, пропитанные древесной смолой, дождём, восставшим солнцем и никогда - Луной. Луна, спутник смерти, разложения, морального и физического, проводник ужаса, вовсе не гармонировала Глебу. Он писал о грустных вещах, о подобной природе, но эта спутница ночи не вызывала грусть, она вызывала лишь ненависть и злобу, но не сострадание, принятие и одиночество.
  
  Третий читал о "Ночной Катастрофе". Он специально заглянул в библиотеку Безымянного Города, чтобы понять, что случилось пять лет назад по всему миру. Это Луна была виновата в этом, это всё Луна! Побитая сама по себе, она призвала настоящих демонов в мир, где через грусть можно было познать себя. Это она хотела уничтожить всю философию, достигнутую таким трудом, такими лишениями. Писатель жалел только об одном - он так и не смог поговорить ни с кем, кто имел прямое отношение к решению данного инцидента, а он мог, но не решился найти некого человека, под именем Сергей Гиров, который, как говорят, жил в деревне при Безымянном Городе, всего в нескольких часах езды или можно было бы пройти полдня пешком напрямик и ощутить весь спектр лесов Империи...
  
  - Эй, это Глеб что ли? - знакомый голос обратился к другому, безмолвному участнику данной встречи, на что тот не ответил вслух. Скорее пожал плечами, но писатель был слишком увлечён, пытаясь собрать себя воедино для прекрасной истории, которую он только что сочинил. Про ветер, про дождь, про одиночество, про грусть и принятие истины, про принятие судьбы, про смирение. И в порыве слабости, Глеб хотел всё это в себе перечеркнуть, просто пожелав стать значимым в обществе, чтобы его заметили, что повлекло бы за собой уничтожение мира, который он построил, ограждаясь от тех, кому было наплевать на третьего участника. Он жалел, что решил поучаствовать в игре "Мечтарть", но это место, эта деревня, эта разруха... Она была прекрасна...
  
  - До момента как вы здесь появились. Люди. - шёпотом, так, чтобы незнакомцы не услышали его, писатель процедил. Наконец, он поднял голову и осмотрев чужаков в его разрушенной эмоциональной иллюзии, убедился, что это его одноклассники: Катерина и Борис.
  
  - Чужаки, незнакомцы, верно. - мысленно подметил третий участник, внимательно посмотрев в глаза приближающихся существ.
  
  - Глебка! Как делишки? - этот знакомый, жеманный и слишком высокий голос одноклассницы Катерины его нервировал, вместе с подобными противными изменениями слов и имён.
  
  - Нормально. - пробубнил он в ответ.
  
  - Чего сидишь тут, грустишь? - в разговор вклинился ещё один человек, тоже со знакомым Глебу голосом.
  
  Принадлежал голос Борису. Толстяку, однокласснику и человеку-наручные часы. Даже сейчас у него, помимо двух штук, по одному экземпляру на каждой руке, добавилась ещё одна пара часов, на этот раз игровых таймеров времени и состояния здоровья от поместья.
  
  Борис ел только в ресторане быстрого питания в Безымянном Городе. Он всегда торопился, иногда даже не заканчивал свои фразы, просто от спешки. Но и ждать он не любил. Толстяк никогда никому не говорил, куда направляется и что делает, хоть это и было очевидно, в большинстве случаев.
  
  Тем временем, гламурная Катерина, почти теряя высокие каблуки из-за большого количества грязи, в которую она как будто прицельно наступала, не глядя под ноги, осматривала остатки деревни.
  
  Странное было зрелище, как и его участники: Писатель-социопат, сидящий на лавочке, спешащий толстяк, который нервно озирался по сторонам, явно пытаясь понять, что он тут делает и девушка с накрашенными губами и длинными ресницами, тщетно пытающая вытащить ногу из глубокой ямы, в которую сама и попала, пока пыталась найти кого-нибудь, кто мог бы помочь.
  
  И тут, со стороны восходящего за тучами солнца, сквозь небольшую дымку только рождающегося тумана, выступил человек с волосами, что были белее самого яркого снега, расположенного высоко на горных вершинах. Он шёл и грязь сама спадала с него. Он смотрел и только чистота мысли сопровождала его. Он чувствовал и...
  
  - Приветствую вас. - начал Он, выведя Глеба из нового творческо-эмоционального транса. - Меня зовут Олег и я должен рассказать вам правила этой игры четырнадцатого сезона.
  
  - А как же наши желания? - резко спросил Борис.
  
  - Сначала вы должны доказать, что достойны, Борис. - спокойно, с добротой ответил Олег и прежде чем Борис снова задал новый вопрос, добавил - Для этого и была создана эта игра. Хотите услышать всё побыстрее? Тогда, прошу, не перебивайте меня.
  
  Он прокашлялся и начал:
  
  - Эта игра была создана великим мастером, замечательным волшебником, который устал безвозмездно исполнять желания, поэтому ему в голову пришла идея игры "Мечтарть". Он создал идею и с каждым сезоном дополнял её. В данной игре мне удалось уговорить мастера объединить силы вас троих в качестве эксперимента. Мастер Вильям желает убедиться, что люди могут победить страх, даже будучи в коллективе. Он считает, что только бесстрашный человек имеет право на собственное желание. Желания трусов его не интересуют - они повергнут мир в хаос.
  
  Правила просты - девять участников должны победить свои страхи или пройти сквозь них, выполняя свою личную цель. Времени у вас - 3 дня, после истечения времени трусы погибнут, а у храбрых есть надежда на спасение, подобное моему ожиданию победы, какая была в первом сезоне. - тут Олег выдержал небольшую паузу, передохнув от столь длинного монолога - Так мне рассказывал мастер. Я всего лишь участник восьмого сезона.
  
  - Но не бойтесь! - по-доброму воскликнул путник. - На третьем дне вы получите подсказки, плюс у вас есть два вида часов - для таймера с оставшимся временем и для наблюдения за состоянием других участников. - он сделал шаг назад.
  
  - А мои вопросы? - нетерпеливо спросил Борис, но неожиданный луч солнца, выскочивший из-за туч пасмурного неба, ослепил всех троих, а когда их глаза снова смогли смотреть, Олег как будто растворился.
  
  - И что теперь будем делать, хм? - иронично и с напыщенным сарказмом поинтересовалась Катерина.
  
  Глеб, только что вышедший из очередного раздумья, где он сравнивал солнце с испаряющимся человеком, предложил идею:
  
  - Нам нужно найти свои цели. Давайте проведём небольшой сеанс мозгового штурма.
  
  - Нет времени! Нам нужно выяснить цели, а не штурмовать мозги! - отказался Борис.
  
  - Это нам и поможет! - про себя добавив "бестолочь", Глеб разозлился и расстроился, перестав принимать в диалоге какое-то либо участие.
  
  - Эй, я слышала про этот метод! - воскликнула Катерина. - Мы накидываем идеи, а потом выбираем самые адекватные и так решаем проблему!
  
  - Это быстро? - резко спросил Борис. Глеб кивнул головой, но не как ответ на вопрос, хотя никто и не спрашивал писателя.
  
  - Нас девять, верно? - начал Борис. Модница Катерина согласилась, Глеб оставался запертым в своём воображении - Значит нам надо понять, как вернуться в поместье!
  
  - Но цель у всех разная! - заметила Катерина.
  
  - Но нам надо будет вернуться туда, чтобы закончить наше тестирование! - парировал Борис.
  
  - И где ты тут машины видишь? - усмехнулась модница.
  
  - Найдём что-нибудь. - решился толстяк и взяв Глеба за шкирку, вернул в реальность.
  
  - Давай, пошли. - быстро сказал он и повёл Катерину за собой. Глеб нехотя поплёлся, в душе разрывая всех на мелкие кусочки, настолько незаметные, что песчинку в космосе можно было бы найти легче, чем то, что останется от тех, кто посмеет прервать очередное вдохновение будущего писателя!
  
  - Направо? Налево? - поинтересовалась на повороте Катерина. Это был тот самый поворот на западе, напротив восходящего солнца.
  
  - Давай направо. - решил Борис и через пару минут они пришли к грузовичку, в который легко бы поместились человек десять.
  
  - Не заводится. - печально произнесла Катерина, когда Борис с Глебом наконец-то оторвали дверь, чтобы войти, причём Глеб вечно путался под ногами, не доставляя особой помощи.
  
  - Бензина нет. - сообщил толстяк, проверив бак. Он был сломан и починить своими силами было невозможно.
  
  - Найдём и заменим! - воодушевилась Катерина. Глеб обратил на неё внимание, как на музу, несущую свет в тёмный мир его воображения.
  
  - И бензин тоже найдём? - тут уже скептически заговорил Борис, всё время куда расхаживая, явно торопясь - Даже если мы найдём бак, просто так он заполнен не будет. Я вот так и не научился чинить машины, значит, нам нужна инструкция.
  Со стороны леса завыли волки, Катерина метнулась и подобрала увесистую палку, чтобы защититься в случае необходимости.
  
  - Стая не голодна, послушайте их пока что незаметный вой. - Глеб попытался успокоить всех присутствующих, но у него это плохо получалось.
  
  - И сколько им понадобится времени, чтобы проголодаться? - Борис уже шёл в сторону небольшого домика рядом с грузовиком для его осмотра на предмет инструкций, бензина или хотя бы бака.
  
  - Дней пять, не меньше. - подсчитал писатель, пока Борис пытался открыть дверь. Пока безуспешно.
  
  - Я лезть туда не буду. - с отвращением сообщила Катерина, когда железная дверь не поддалась, а единственным проходом внутрь была небольшая дыра внизу.
  
  - Лезь давай. - обратился к Глебу толстяк.
  
  - Ох, ладно. - заныл Глебка и полез. Как только он вылез внутри, писатель облокотился о книжный шкаф и тот случайно упал, загородив обратный путь. В довесок и парочка книг порвалась, а некоторые рассыпались в прах сразу же. Хотя в самом домике паутины и пыли, спутников заброшенности, не наблюдалось.
  
  - Ну ты и идиот! - заорала на него Катерина, когда Глеб крикнул о произошедшем.
  
  - Давай, лезь. - повторил Борис, но уже для Катерины.
  
  - Не полезу. - упрямилась модница.
  
  - Тогда ты подсаживай меня на крышу, хочешь? - торопливо засуетился толстяк.
  
  - Ладно-ладно, жирдяй, давай уже спасём этого недотёпу. - Глебу послушался голос Катерины, чьё лицо через несколько секунд уже выглядывало через верхнее окно.
  
  - Там целые книги остались? - спросила она, переведя свой взгляд со шкафа на Глеба и затем на заваленный выход, который хилый писатель-недотёпа не мог бы и за век разобрать.
  
  Глеб протянул все оставшиеся в живых книги, а затем и сам был вытянул Катериной, которая уже успела испачкаться.
  
  - Будешь мне должен. - со злостью сказала она.
  
  - Могли бы меня и не трогать. - мысленно ответил ей писатель.
  
  - Ничего. Совсем ничего. - тихо сказал Борис, пролистав все книги, которые они успели вытащить.
  
  - Я видел ещё парочку внутри, они были немного порваны, так что я... - начал Глеб и тут домик обвалился.
  
  - В этих обломках ничего мы не найдём. Спасибо тебе, Глеб. - злобно произнёс Борис.
  
  - Твоя идея была! - в сердцах ответил ему писатель.
  
  - Остыньте! - прикрикнула на них Катерина, когда в момент их ссоры послышался вой, уже чуть ближе.
  
  - Не прижимайся ко мне! - оттолкнул её толстяк. - Опять что-нибудь потребуешь от меня!
  
  - Придурок! - ответила модница. - Мне страшно, вообще-то!
  
  - О да, волки - какой ужас! - сарказм так и лился из уст Бориса, но тут он снова вспомнил, что ужасно торопится и почти побежал в противоположную сторону, к развилке. Глеб и Катерина еле-еле поспевали за этим жирным толстячком, который мог развивать бешеную скорость.
  
  Пробежав эту развилку снова, Борис теперь продолжал бежать дальше, несмотря на вой и пронизывающий ветер, аж до костей. Прибежала троица к бетонному забору, без каких-то ни было дырок в нём. Эта преграда выглядела новее всего прочего, что они раньше видели.
  
  Толстяк чуть-чуть замедлился, всего лишь быстрым шагом пошёл дальше по границе и упёрся в очень крутой склон. Вниз было падать очень долго, он отшатнулся и повернулся к Катерине.
  
  - Интересно. - высказалась она, пока Глеб присаживался, свешивая ноги с падения в пропасть.
  
  - Удивительно. - завороженно прошептал он, слабо качая ногами и уходя в собственный полёт мысли.
  
  - Как мы внутрь попадём? Вдруг там наше спасение, бензин, инструкция, бак на крайний случай! - нетерпеливо ожидал ответа Борис.
  
  - Пойдём, осмотрим деревню, а там видно будет? - ответила вопросом модница. Она дёрнула за плечо начинающего писателя, выведя того из транса и получив в свой адрес пару невербальных проклятий.
  
  На обратном пути погода стала ухудшаться.
  
  Около одного из домов радио, с помехами, но передало послание, голосом популярного диктора:
  
  - Внимание! Приближается буря! Советуем всем оставаться в своих домах!
  - Что думаете? - спросил Борис у остальных.
  
  Глеб, услышав про бурю, сразу представил себе всеразрушающую грозу, великого соперника наследника солнца, который последними лучами надежды пробивает себе путь к спасению и вознесению к Богам...
  
  - Предлагаю взять наш двухэтажный дом. - посоветовала Катерина.
  
  - Второй этаж нас легко придавит, если будет такая возможность. - отвергнул этот вариант Борис.
  
  - Других целых домов нет. Да и крыша у нас будет. И выход в гараж. - при упоминании гаража, толстяк сразу же побежал туда, остальные последовали за ним, правда, Глеб не спешил, будучи в размышлениях он не ведал куда брёл.
  
  Даже наступающая буря, уже легко узнаваемая, не волновала писателя. Он, казалось был бы лишь рад избавить его от страданий, но он самостоятельно вывел себя из транса, так как пришёл к решению, что если он умрёт, то смерть остальных участников будет на его совести, что ему не хотелось - умереть праведным было более... аристократично. Глеб всегда пытался найти в себе корни, ведущие к великим людям, но так и не нашёл. Но отчаянье его не постигало, только не в этом, важнейшем деле, сразу же после написания историй.
  
  Катерина забежала в дом через главную дверь, хороша, что она не была заперта, а метровый забор был местами сломан. Борис же обыскал гараж и даже нашёл канистру с бензином, чем поделился с остальными. Общим решением двух присутствовавших людей было решено оставить её как есть и подождать, пока можно будет найти бак, чтобы туда всё залить.
  
  Молния ударила прямо на дорогу. Невероятной силы звук заставил всех троих участников закрыть руками уши и сильно зажмурить глаза - мимолётная вспышка сверкала как сверхновая звезда. Глеб решил больше никогда не использовать это нелогичное, даже с точки зрения символизма, сравнение.
  
  Буря шла весь день, Катерина заварила чайник, Борис вытащил холодильник из подвала - толстяк был ещё и достаточно сильным, несмотря на лишний вес. Они сели у камина, писатель остался лежать на маленькой кровати и мечтать, что будет делать, когда они все победят. Гроза, дождь, гром, разрушение, спокойствие - всё было для него едино сейчас и даже уже уставшие от громких звуков уши привыкли, и не мешали нахлынувшей волне оптимизма Глеба.
  
  В камине потрескивали брёвна, Борис решил пойти поискать веток, как только буря подойдёт к концу. На втором этаже оказалось достаточно брёвен, хоть они и были тонкими, зато не мокрыми, что не могло не радовать - зажигалка, найденная у Катерины, работала, но бензина на грузовик вряд ли бы хватило.
  
   Гроза не заканчивалась и ещё через пару часов, когда стало настолько темно, что нельзя было видеть даже в пределе одного метра из-за нахлынувшей темноты, гром перестал так сильно шуметь, потихоньку успокаиваясь.
  
  Борис начал готовиться ко сну, прогнал Глеба с кровати. Последний ушёл на кухню, прихватив матрас. И пусть там было холодно, зато одиноко и перед сном помечтать никто не запретит.
  
  Он слышал, как модница ещё несколько десятков минут болтала с толстяком, а потом вышла.
  
  Когда она проходила мимо кухни, Глеб притворился спящим, а Катерина, даже не глянув за открытую дверь, поднялась на второй этаж и уснула в комнате, имеющей соседнюю стенку со складом дров. Также наверху, ещё днём, когда буря только начиналась, вся группа осмотрела весь дом и подивилась, как в комнате, где сейчас ночевала Катерина, могло уцелеть оба балкона - один выходил на дорогу и модница закрыла его перед сном, а второй, даже более целый, поскольку был под крышей, выходил на менее везучий, бывший огород. Все грядки там были в ужасающем состоянии и чтобы всё там наладить трёх дней точно бы не хватило.
  
  Глеб потихоньку засыпал, привыкая к физическому холоду, морально охладев ко всем, он наконец уснул и ему, как и всегда показывались очень странные и насыщенные сновидения.
  
   Стивен Кинг также писал и об ужасе.
   Неестественность - вот что такое ужас.
  
  Страхи. Ужасы. Я свои создал сам. Я вижу их, как они извиваются в моих мыслях, роются там. Я против этого, но они не слушают. Я слышу их шёпот, но эти страхи ненастоящие, ложные. Я скрыл свой настоящий страх, закрыл его, обвил паутиной собственной логики. Я не могу двигаться дальше, их стало слишком много. Я знаю, что некоторые просто пугают своей неожиданностью, но чем их больше, тем меньше я вспоминаю о той невидимой шахте разума, куда падать не стоит. Я должен был остановить это ещё когда в подвал можно было спуститься, но сейчас я буду наверху ждать. Я буду ждать чего-нибудь. Я буду смотреть на людей без глаз, без лиц, без ртов, застывших в молчаливом крике. Я буду видеть ужас и отчаянье, но не покажу его другим, я буду спать и страхи всего людского рода навестят меня снова. Я встречусь со всеми - они не сведут меня с ума, кроме одного. Я зарыл тот страх, он покоится и живёт, я чувствую его шевеление там, внизу, в бездне моих эмоций. Я забыл про эмоции, я забыл про прошлое, но я помню ночь пять лет назад. Я изменился. Я увидел себя, окружённого своим страхом. Я видел, как они ползли ко мне, как касались меня и тогда я уничтожил их, нет, всего лишь изгнал. Я начал баррикадироваться, начал возводить все небольшие ситуации прошлого и будущего в степень настоящих страхов. Я вижу, как это мне помогает, вспоминая о страхе я вижу лишь ложь. Я не ведаю ужаса в необычном строении людей, отсутствием их органов, страшных звуках и прочих вещах, что вызывают моё отвращение, не более и не менее.
  
  Я чувствую, они живут, они поднимаются. Я не могу подняться выше, я не могу уйти, не победив их, но я могу скидывать старые страхи и возводить новые ужасы, нет, это не ужасы, это стиль жизни. Я уже не могу победить, обречённость уже здесь. Я не стану от неё избавляться, это последний рубеж. Я должен сделать ход, но тогда я могу умереть или сойти с ума... Я не помню, было ли это моим страхом или же нет? Я живу, я спокойно живу, не боясь, удивляя остальных людишек, на которых мне плевать. Я жду, жду, когда будет подходящий момент. Я увидел листовку и понял, что это мой шанс.
  
  Я люблю ночь. Я знаю, что нет ничего страшного в ночи. Я заменил мир отвращением, я избежал своего страха. Я не понимаю, почему я до сих пор боюсь. Я могу пугаться от неожиданности или напряжения, но не испытывать ужас. Я почему-то в ужасе. Я не знаю ответа, я должен его найти. Я как будто обладаю ещё одним страхом, более пугающим нежели тот, что медленно ползёт вверх, пытаясь достать до меня, залесть в меня через глотку, через нос, через рот. Я уже чувствую себя плохо, я сплю? Я ощущаю пот, ощущаю напряжение, ощущаю необычное чувство, когда думаю о страхах. Я один, в тёмной комнате своего подсознания. Я закрыл окна страхами, я даже не могу понять, кто они. Я думаю, что это страх темноты или чего-то ещё? Я не знаю, что они скажут, какая-то пугающего вида кукла с отсутствующим глазом смотрит на меня.
  
  Я смотрю ей в ответ, хоть она этого и не понимает. Я запустил своё подсознание, но я не помню, чтобы оно было другим. Я не думаю, что это было ровно пять лет назад, это началось ещё раньше. Я уверен, что это не Ночная Катастрофа начала марафон страхов, она лишь катализатор. Я чувствую, вы всё ближе, ползёте, крадётесь, настоящий страх, так ведь? Я сижу рядом с люком вниз, не могу сидеть на нём - страх неожиданного нападения, страх улететь в пропасть. Я могу от них избавиться, но что я поставлю на их место? Я боюсь только во сне, я работаю над средством против бессонницы, над средством, что поможет спать, но и не посещать подсознание. Я не знаю, вырвется ли он или нет, но стоит ли так рисковать? Я считаю, что стоит попытаться. Я не хочу помощи в нахождении лекарства, я не жажду спасения от страхов, это мой бой. Я ищу власти, силы, влияния. Я смогу сделать всё, что захочу, только стоит мне захотеть. Я буду непобедим даже для страхов, я сражусь с ним... Я...
  
  Я не могу. Я вижу их и он видит меня, я вижу, как они двигаются, я не могу держать себя в руках, мои колени трясутся, это проявление не простого страха, ужаса. Я должен скинуть ложный страх, я должен замедлить их, они всё выше...
  Я должен очнуться, я уже пошёл в это поместье на острове, почему я в подсознании, если уже не ночь? Я должен проснуться, ведь я должен победить. Я обязан себе, потому что...
  
  Я - Артём Кёльм.
  
  Он резко очнулся и буквально взлетел. Каменный пол, булыжник, холодный для эгоистичного Кёльма, питающего отвращение ко всему сущему в отдельности и в целом.
  
  Изобретатель был в каком-то небольшом помещении без окон. Один неотёсанный камень и небольшая свечка, дарующая маленькую надежду и возможность прочитать листок бумаги на единственной табуретке. Сквозь деревянную, не очень большую, дверь, дуло ледяным воздухом, настолько холодным, что он вызывал обморожение.
  
  - Я понял. - Кёльм быстро озвучил вывод, прочитав стандартное приглашение в игру.
  
  - Я выберу один из своих страхов, согласно этому листку, на свой выбор, и уничтожу корень зла.
  
  - Моя куртка пропала. - про себя заметил Артём. - Я не думаю, что это может быть такой уж проблемой, не смотря на холод снаружи, даже если это иллюзия, я должен двигаться дальше.
  
  Дверь легко отворилась, позволив снежной буре влететь в помещение и задуть свечу. Метель была такой сильной, что было видно хуже, чем во времена Безымянного Тумана - когда в прямом смысле слова не было видно даже своего носа. Но самый пик того тумана был всего лишь несколько минут, а потом он рассеялся. Метель же не собирала заканчиваться, равно как и усиливаться.
  
  Единственный путь был по заснеженному мосту, но льда не присутствовало, да и сами снежинки были мягкими, как прикосновение одеяла для многих. Кёльм же долго спать не любил, ему нужно было создавать, переделывать, изобретать.
  
  Он глянул вниз с перил - страх высоты четвёртый участник изгнал, слишком уж он мешал в реальной жизни. Земли видно не было. Это место как будто витало в воздухе, а, может быть, так и в действительности было.
  
  Артём прошёл по мосту и зашёл в летающий замок. Внутри было довольно светло и тепло. Ничто не напоминало о непогоде на улице, хотя Кёльм просто обожал, если данное слово можно было применить к строгому изобретателю, почти любую непогоду, в особенности ураганы, грозы и метели. Всё это разрушение вдохновляло его создавать. Смотреть, как мир рушится, наблюдать и затем спасать этот мир, создавая прогресс.
  
  Но вернёмся к замку. Внутри был камин, огонь радостно ломал брёвна, факелы скрипели, несколько люстр ярко горели, даже тени в углах не казались такими уж тёмными. Казалось, что сейчас начнётся пир, праздник, хоть что-нибудь. Но было пусто и, на удивление, слишком уж много пыли, а слабые тени компенсировались большим обилием паутины в тех же углах.
  
  - Я не могу сказать, что удивлён. - прокомментировал данную обстановку Кёльм. - Я даже не могу понять, как можно здесь ожидать чего-нибудь приветливого. Я же со страхами должен бороться, как-никак.
  
  В конце этого зала, по центру, между колоннами, была пара ступенек, сильно отражающих свет факелов, что не жгли кислород, ведь внутри было совсем не душно и воздух не был спёртым, как почти в любой день лета. В конце ступенек стоял золотой трон и рядом с ним была наковальня с мечом, лежащим на ней, под давящим молотом.
  
  Рукоять меча заинтересовала Артёма, когда тот подошёл поближе, чтобы получше разглядеть её, он легко вытащил меч, а вот молот рухнул с таким грохотом, как будто весил не меньше ста килограмм.
  
  - А вот это меня удивило. - Кёльм сделал ударение на личном местоимении.
  
  Но, пожав плечами, он так и не смог разгадать причину такого нарушения физики.
  Справа была единственная дверь дальше, а за ней был короткий коридор с двумя большими, дубовыми дверями. Не очень большими, на самом деле, всего на голову выше самого четвёртого участника, хоть последний и был достаточно высоким.
  Он осторожно, как и всегда, открыл дверь, держа в правой руке меч, быстро посмотрел в щель, поскольку общая заброшенность вкупе с недавно зажжёнными источниками света напрягала Артёма, и тут же захлопнул её.
  
  Стоя около швабры и прочих вёдер в этом коридоре, он осознал, что увидел. Этот страх уже вылез, они уже тут. Прямиком из подсознания, они вылезли из ушей и рта, лишь, чтобы вернуться туда обратно, но физически, а не морально.
  
  Пауки. Громадные, ужасные, неестественные, мохнатые. Самое страшное было в их шерсти. Если бы это был лишь голый хитин, но нет... Эта шерсть добавляла им...
  Возможно, ядовитые. Дело вовсе не в яде.
  
  Неестественность.
  
  Их пугающие размеры.
  
  Маленькие слишком мелкие, чтобы испугать, но их не видно, но осознание того, что они есть...
  
  Большие. Они страшные. Они пугают. Ты не можешь двинуться, а потом и вовсе не сможешь. Когда видишь их, не важно насколько неестественно они себя ведут по сравнению с реальностью. Воображение Кёльма могло нарисовать всё, иначе он был не был бы таким гением своего времени. Его будущее ещё впереди. Они явно его видели, но не двигались. Он должен был зайти. Теперь понятно, для чего нужен меч. Или это обман? Но пройти без боя? Никогда! Только не с ними! Они не двигаются как люди, они ужасны, они ещё и нарушают все законы мироздания. Если они большие, то должны быть слабее, ведь сила растёт в двух измерениях, а рост в трёх! Знания, наука, они бессильны перед этой мощью. Страх, ужас, лишь бы пропасть в собственной памяти, в прошлом, упасть в обморок, но подальше, где их точно не будет, где не опутают своей паутиной лжи...
  
  Но это непохоже. Медленные движения, но они могут ускориться, правда? Что из памяти правдиво, что выдумки? Что память, а что воображение? Что есть от страха, а что от опасений?
  
  Колени Кёльма уже дрожали, говорить не хотелось. Закрыть уши и рот, и ноздри, и бежать. Дальше, как можно дальше.
  
  Но он не может. Куда бежать? Они не пойдёт за ним, он сам должен принять это решение, это ещё больше нагнетает обстановку.
  
  Артём сделал несколько шагов назад, против своей воли. Только вот что было против? Мозг? Он говорил - уходить. Тело? Оно велело бежать. Душа? Она испарилась, как только увидела существ с количеством конечностей, равных вертикальной версии символа бесконечности.
  
  Но что-то было против побега. Чувство. Ярость, гнев, само бешенство внутри Кёльма требовало битвы. Он хотел пролить кровь, хотел убивать прямо сейчас. Невероятный страх разбудил ту силу, которой изобретатель пользовался уже давно - он брал и потихоньку выпускал его. Чем больше несправедливости, чем больше страданий он испытывал, тем более сильным становился этот звериный гнев. И тогда изобретатель давал ему выход, при этом полностью контролируя его.
  
  Сейчас был не тот момент.
  
  Бешенство, оно отключало мозг, мысли, но четвёртый участник всё ещё знал, как его отключить и как включить. Но здесь, сейчас, эта сила ненависти, она сжигала все границы реального мира, она могла достучаться до Силы, создавшей Мир.
  
  Кёльм начал вспоминать, самые яростные, самые грустные, самые несправедливые моменты из своей жизни. Он делал шаг за шагом, постепенно ускоряясь, постепенно теряя чувство присутствия себя в этой реальности, теряя саму реальность, оставляя только гнев, жгучую ненависть. Он жаждал убивать.
  
  И всё же, даже зайдя, он захотел сбежать, ибо... Их движения, они снова вернули его в реальность. Как они спускались вниз, как перебирали лапами, как же он хотел все их отрубить, как он хотел всех убить.
  
  Шваброй Кёльм закрыл путь к отступлению, воткнув её в ручки дверей. Это придало ему ещё больше ярости.
  
  Он издал самый безжалостный вопль во всей истории берсерков, людей, которые могли потерять всё, чтобы победить, чтобы пролить кровь, чтобы гнев, переполняющий их, вырвался наружу как можно быстрее.
  
  Они двигались вокруг него, не пускали никуда и пытались то ли прикоснуться, то ли заплести в свою паутину лжи и принятия смерти. Они хотели его смерти или нет, Кёльму не было важно. Четвёртый участник размахивал мечом, отрубая подступающие к нему лапы. Мимо пролетел клык, размером с руку Артёма и тогда он вонзил меч в брюхо назойливого животного. Издал ли он свой вопль поражения или же это было его воображения, изобретатель не знал.
  
  Бешенство. Сейчас оно забрало не только мысли, страхи и чувство реальности. Оно забрало самого Кёльма. Он не видел, не слышал, не чувствовал. Он лишь двигал мечом, даже само время замедлилось. Казалось бы, идеальный момент, чтобы всё осознать, всё увидеть, вся картина перед глазами, можно прикоснуться к кусочку этой Вселенной, но он не мог. Лишь цвет ненависти, гнева, бешенства, ярости, всепожирающего огня души, выраженного в единственном случайном мече, рубящим направо и налево, вверх и вниз, вдоль и поперёк. Он резал, но не слышал стонов, не слышал ничего. Он хотел слышать стоны и игнорировать их.
  
  Они напирали сильнее, но то ли меч был слишком острым и не затупился за такое время, то ли в действительности пауки были большими и потому хрупкими, но лапы, клыки, даже их неестественно громадные тельца разрубались, как листья.
  
  Их становилось меньше, гнев пропадал, колени тряслись за время всего боя, пот от ужаса и от усталости тёк и создавал океаны на полу. Несмотря на отсутствие страха перед всем, пугающие существа всё ещё заставляли дрожать того, чей истинный страх был сокрыт в них. Но больше не имело смысла держать выдуманные страхи, контролируемые страхи, раз истинный так легко может появиться.
  
  Последний пал истыканный мечом раз двадцать. И третьего раза хватило, но ярость нельзя было остановить, а зря - у одного получилось подкрасться и укусить за правое плечо изобретателя, за что тут же получил удар в брюхо, мечом, перехваченным в левую руку.
  
  - Я знал, что они ядовиты. - подумал Кёльм, схватившись за рану. - Я знал, что они твари.
  
  После первого ранения всё бешенство прошло, весь гнев испарился, как и испарились все трупы с последним павшим врагом.
  
  Справа от входа появилась раковина. Артём, покрытый кровью своего страха посчитал, что из-за гнева он просто не увидел её и подошёл промыть рану. На раковине стоял пузырёк и участник решил его выпить, посчитав, что после его победы ему не должны дать умереть, чтобы не написали в том письме. В конце концов, в письме также говорилось, что есть пара часов, а их не было, так что и про неважность жизни участника для остальных после выполнения миссии могли написать для красного словца.
  
  Рана перестала кровоточить, но слабость осталась. Кёльм хотел упасть - так сильно колени были нагружены, но он не мог. Тут были ОНИ. Он не мог упасть здесь, ОНИ могли быть живы. Вдруг ОНИ расплодятся из собственных трупов?
  
  Открылась дверь в конце этого зала. За дверью было видно подобие балкона, только без перил и без факелов. Метели за окном не было, только тьма и звёзды, освещающие ночное небо, хотя нельзя сказать, что Артём сражался больше пятнадцати минут.
  
  Из-за двери вышел старичок и как-то странно посмотрел на Кёльма.
  
  Изобретатель подошёл к нему и последний заговорил.
  
  - С седьмого сезона игры "Мечтарть" есть негласное правило. - начал умиротворённый старец. - Первый из девяти, кто победит свой страх, имеет право на исполнение небольшого желания и хозяин поместья исполнит его, он обязан. Поздравляю, Артём Кёльм, вы первый победили свой страх, какого же ваше желание? За исключением победы всех остальных, разумеется. "Мечтарть" - необычное место, согласитесь?
  
  - Я не победил свой страх, я использовал подмогу, я всё ещё боюсь их. - пробежали мысли в голове изобретателя, трогая нервные окончания своими восемью лапами.
  
  - Думаю, я знаю, что мне загадать. - потёр руки победитель, сказав нечто иное, отличное от своих "базовых" мыслей, которые могли сравниться по значимости лишь с думами гениев.
  
  Кёльм сидел на кровати и смотрел в окно. Изящная кровать, большая, но главное, что она была удобной - три подушки, ещё одна запасная, два одеяла, ещё одно лёгкое, на всякий случай и всё это отдавало уютом, в противовес роскоши парящего замка, под которым и находилась эта небольшая комната, но тени от замка не было, а в наступившем вечере, метель решила передохнуть до завтрашнего дня или, по крайней мере, до наступления полной темноты.
  
  Окно, да и вся остальная комната тоже были более уютными, нежели красивыми, прямо как и любил Артём, ведь уют всегда полезнее для мозга.
  
  Насмотревшись в окно, на прекрасный снег на улице, Артём снова углубился в чтение небольшого файла, когда молодой блондин с прекрасными чертами лица открыл дверь и поставил большую кипу файлов на маленький столик слева.
  
  - Это все файлы обо всех играх "Мечтарть", записанные лично вашим покорным другом. - сообщил блондин и присел на табуретку, ожидая дальнейших просьб.
  
  - Я почитаю их, Олег. - снова просмотрев свой файл, Артём отложил его и посмотрел на подмастерье.
  
  - Если не вопрос. - уставший к вечеру добряк был не таким привлекательным по внешности, как утром. Хотя, может быть, это всё освещение. - То почему было именно такое мини-желание - узнать всё об игре "Мечтарть"? Я понимаю, нельзя было пожелать отменить участие, но всё же, могут быть и более полезные варианты.
  
  - Я знаю место, где я нахожусь. Я знаю, кто я тут. Я знаю историю этого места. Кто я? - загадкой ответил Кёльм.
  
  - Не знаю, история, наверное? - ответил Олег.
  
  - Я. - дал простой ответ первый победитель. - Я узнаю всё здесь и мне не нужно будет отсюда уходить.
  
  - Нелогично. - подумал добряк, но промолчал.
  
  - Я вот думаю, а что у тебя за страх, если ты согласился жить. Не вижу я здесь ничего о твоём страхе, даже в восьмом сезоне этой информации нет. - немного удивился Кёльм и решил восполнить пробелы в данном знании.
  
  Олег сначала не хотел отвечать, но всё же решился, правда, через полчаса, начав фразой:
  
  - Возвращаясь к тому вопросу о моём страхе...
  
  - Так вот - начал добрый человек. - почти два года назад, я с родителями и младшей сестрой полетел в Южную Акерику, к водопаду Победа. Мы уже ехали на каком-то утёсе, горная дорога одним словом, двумя, точнее. - поправился он. - В общем, вокруг джунгли и редкие высокие горы, но впереди я видел этот самый прекрасный водопад, обожаю звуки падающей воды. Сестра, конечно же, не была настолько восхищена как я. - грустно улыбнулся Олег - Но всё же улыбнулась мне. В это время отец отвлёкся на разговор с моей матерью, и мы подлетели на какой-то кочке, отец не смог сразу дёрнуть руль, успев только крикнуть: "Выпрыгивайте!". Я успел, но моя мама и сестра... Они не успели и вместе с машиной и отцом повисли на краю. Я просто стоял в стороне и смотрел, я боялся подойти, боялся упасть вместе с ними. Когда мать сказала мне спасти сестру, я ещё не понимал, что ждёт мою семью... - Олегу стало сложно говорить, но он мужественно продолжал - Я подошёл. Я бы мог помочь им всем, если бы не выпрыгнул! Тогда мой вес был не настолько большим, я бы мог! Мог бы взять руль, пока отец был в отключке! Почему у нас была поддержанная машина, почему? Если бы я был внутри, я был мог нажать на задний ход, мог бы! Но моя мать не могла двигаться - любое движение вперёд понесло бы их вниз! И сестра не могла выйти, иначе мать улетела бы вниз! И тогда она пожертвовала собой, она сказала сестре открыть дверь, а мне дать ей руку! Я бы мог что-нибудь сделать, будь я внутри салона! Но я подбежал к сестре, а она... Её рука... Она соскользнула! Они обе полетели вниз, вместе с отцом! Я смог добраться домой, но сначала дошёл до водопада. Разбитая машина была там, неподалёку. Я ничего не смог сделать, только вызвать скорую - водопад был довольно популярным местом у немногочисленных туристов. Если бы я был внутри, я бы спас всех! Я бы придумал как! - крикнул он Кёльму. - Я бы смог! Но я вернулся и не мог изменить прошлое... Пока не получил приглашение в поместье... Я ненавижу того труса, который не справился со своим испытанием, ведь в этот раз я смог спасти... Не всех, но сестра была жива, а потом... Она снова умерла, всё из-за трусости одного из участников! - он не мог больше сдерживаться и сильно ударил по столу с принесённой для себя кашей. - Но я поклялся ему отомстить! Я отомщу, как только вернусь в свободное состояние! Я смогу! Я помогу вам выиграть и отомщу трусу! Это должно произойти, это возмездие... - он посмотрел на четвёртого участника.
  
  - Простите, я должен отойти на некоторое время, увидимся завтра. - Артём увидел небольшие слезинки на глазах Олега.
  
  Перед сном изобретатель подумал ещё раз о словах помощника.
  
  - Слишком скучная история для меня. - решил для себя Кёльм и стал готовиться ко сну.
  
  
  
  
  
   Второй день.
  
  Изабелла не знала, как ей относиться к происходящему. С одной стороны, здесь было прекрасно и удобно, хоть и немного душновато и окно шестая открывать не хотела, да и стало бы лишь горячее - пустыня. А с другой... Дома было не хуже и всё же комфортнее.
  
  Что странно, но ночью не становилось холоднее, хотя вчера вечером похолодало, утром, когда затворница проснулась, было также жарко, как и днём прошлого дня.
  Становилось теплее, нежели вчера.
  
  - Меня подгоняют к действиям? - подумала Изабелла и посмотрела на мир сквозь толстое стекло избушки.
  
  За окном была всё та же пустыня, огромная, беспощадная, безграничная и невыносимо жаркая.
  
  Шестая уже решила, что если ей надо выйти и что-то сделать, то начинать надо уже сейчас. Она просто откроет окно, потом отдохнёт, откроет дверь, немного выйдет. И так, постепенно, будет, шаг за шагом, побеждать свою пугающую её же неприязнь.
  Почему она так боится открытости? Морально она спокойна, она может общаться. Но... Когда такая возможность, она хочет закрыться, идти по одному пути, она не хочет выбирать, нет-нет! Что, если её выбор повлияет "неправильно"? Если идёшь по коридору, понятно каждому, что стоять на месте глупо и бесполезно, а идти вперёд - единственное решение, оно точно правильное, так ведь?
  
  Затворница открыла окно. Стало жарче. Физика.
  
  Пришёл странный поток свежего воздуха без песка. Духота немного спала. Магия.
  
  Бесцельно побродив в четырёх стенах, поев немного шарлотки, пришло время второго завтрака и в целом солнце появилось на горизонте. Сверившись с часами-таймером, шестая участница узнала время - час до полудня.
  
  Иза ждала Олега, но тот, видимо, был слишком занят, так что в одиночку, немного дрожа, она открыла дверь в бесконечность.
  
  На улице было не очень приятно, но Изабелла сделала первый шаг. Борясь с собой, она сама выбрала направление. Еда была с собой, в небольшом рюкзачке с разными пластиковыми коробочками для хранения еды. Неизвестно откуда появилось это чудо, видимо, добрый Олег так решил помочь, в обход правил, установленных хозяином поместья.
  
  Да, тут был единственный выбор - идти. Изабелла сама себе не поверила, но даже в таком громадном месте, где, казалось бы, выбор должен быть сложен, именно здесь он оказался легчайшим. Пустыня была везде, не было опорных пунктов. Не имело значение само направление. Дом остался позади, Изабелла всё шагала. Ветер бил в лицо, песок не двигался, словно стал статичен в мгновение ока. Солнце освещало космическую безграничность небольших дюн, но не сжигало шестую. Сам мир пошёл ей навстречу, лишь бы она победила свой страх.
  
  Поначалу Иза старалась идти в тенях дюн, но постепенно стала смелее и её походка стала уверенной, спина выпрямилась, рюкзак не давил на плечи, а позади участницы песок порождал цветы. Сказка стала явью.
  
  В детстве она мечтала о чудесах, так желала, чтобы они произошли с ней. Так и случилось, потому что она верила. Чудеса, не магия, они существуют, надо лишь верить. Иногда стоит отбросить логику и реализм, освободить себя, взлететь и посмотреть весь мир. Ах, как она хотела посмотреть всю планету! Это были самые навязчивые мысли на протяжении пары часов.
  
  Один раз Изабелла сделала остановку, чтобы перекусить. Шарлотка не испортилась, стала лишь вкуснее. Эйфория была такой же безграничной, как пустыня. Остался путь назад, путь к тому убогому домику, но зачем идти назад, пусть там и красивые и ароматно пахнущие цветы? Можно идти вперёд, можно увидеть новые места, где чудеса происходят в реальности, так же, как и здесь, внутри поместья.
  
  Почему она так была уверена в этом? Иза потеряла сознание около поместья, их явно отвели куда-то и предоставили возможность существовать в грёзах.
  
  Наконец-то, в пустыне появилось что-то новое. Сначала она увидела лишь небольшую платформу, где можно ожидать поезд, но, когда шестая участница подошла к ней, она узрела...
  
  Космос. Безграничный, бесконечный, удивительный и непостижимый. Его можно бесконечно исследовать, звёзды так мерцали, так приглашали Изу принять участие в их танце. Эта необычная фиолетовая стена, так сильно конфликтующая с оттенками жёлтого цвета пустыни, она была... Прекрасной.
  
  Как завороженная, она шла всё ближе к непостоянной стене, мерцающей и колышущейся.
  
  - Постойте, Изабелль! - из дрёмы её вывел знакомый голос, хоть он и ошибся в имени.
  
  Со стороны остановки, семимильными шагами мчался Олег. Он успел подбежать и тронуть участницу за плечо, полностью вернув в реальность.
  
  - Вы справились, но за этой стеной лишь бескрайняя тьма. Вам уже не стоит туда идти, оттуда никто не вернулся. - попытался уговорить её мудрый человек.
  
  В ответ она лишь поднесла к его лицу часы с зелёной цифрой шесть и остановившимся таймером на других.
  
  - А зачем возвращаться? Там бесконечная красота. - ответила Иза, искренне не понимая, почему так взволнован Олег.
  
  - Поезд вернёт вас в реальный мир, он спасёт всех нас, надо лишь подождать! - печально воззвал бедный помощник, чьи волосы странно светились в закатном солнце.
  Иза подвинулась ближе к стене.
  
  - Я прошла испытание, я поняла, что никто не отберёт у меня космос. Он бесконечен, сколько красоты таится там? Я лишь хочу обрести там бессмертие. - Изабелла уже давно решила своё будущее, пусть эта стена и появилась не так давно, но мысли были немного, но раньше.
  
  - Это же космос, там нет кислорода! - попытался вразумить её Олег.
  
  - Здесь есть магия, там должен быть кислород, верно? - привела верную догадку участница, что справилась с испытанием и добавила. - Я выполнила свою задачу, но могу и не возвращаться, вы достигнете своих целей, я уже достигла своей.
  
  Она сделала очередной шаг к стене. Теперь стенка почти касалась её плоти.
  Тот добрый мудрец, тот знаток, идущий против правил владельца поместья, но практически заплакал. Он был намного грустнее и даже злее, нежели вчера.
  
  - Стойте! - закричал Олег. - Вы умрёте там! Это иллюзия!
  
  - Прощайте, Олег. И спасибо вам. - улыбнулась Изабелла и просто шагнула за стену.
  
  Он остался в одиночестве, у пустой остановки. Упав на колени, скупая слеза скатилась по его щеке и вечерний ветер лишь разносил песок в разные стороны. Проклятый выход в космос не имеющий конца, исчез, сжался в пространстве, как позже, на ровном месте, испарился и сам участник восьмого сезона.
  
  
  - Ей, очнись! - кто-то настойчиво заговорил в голове Влада, даже ударил по щекам, раза два, но поднявшись, он так и не увидел зовущего. Голод сильно отозвался в его желудке и решение должно было быть принятым незамедлительно.
  
  Он посмотрел на новый стол, прямо перед троном, ставшим чище. Второй этаж всё ещё был недоступен, как и возможный выход. За окнами была лишь мутная, глубинная вода. Часть окон покрылась едва заметными трещинами, но они как будто ломались не от давления, а от времени.
  
  На столе же было одно лишь мясо. Голодный Влад посмотрел на всё это ужасающее "великолепие" и не почувствовал того отвратительного запаха, который всегда раньше чувствовал, точно такой же, про который заявляли по телевизору.
  
  Почти не потратив остатки новых сил, появившихся после странного сна, именуемого отключкой, восьмой участник сел за стол. Запахи действительно не пугали, даже открытая дверь в ледяное хранилище туш лишь помогала ослабевшему и оголодавшему Владу - он любил прохладу, даже когда был на грани жизни и смерти, как сейчас. В прошлый раз он чуть не убился в деревне, чуть не врезавшись в памятник защитникам, использовавшим обычные деревянные колья для защиты своих земель.
  
  Человек с немного необычными, острыми зубами осмотрел стол, сглотнул, внимательно посмотрел на блюдо прямо перед троном, на котором он сидел, поднял глаза, увидел искажённое изображение телевизора, где шла очередная передача о вреде мяса в жизни и политике, ведь именно из-за мяса Трудовой Союз не мог победить остальные страны.
  
  И никто никогда не удивлялся, что на единственном канале Союза в Безымянной Империи могла идти такая агрессивная передача.
  
  Телевизора, как такого не было, были лишь изображение, становившееся чётче, как только небольшие волны паники топили Влада.
  
  Он зажмурился, отключил, точнее, постарался избавиться от чувств и рецепторов, хоть на время. Этого, конечно же, не произошло, но он начал жевать первый, уже порезанный кусочек какого-то мяса.
  
  Оно было нежным, часть жира потекла по его губам, эта насыщенность, её можно было сравнить с сочной грушей. Первая преграда, пропаганда власть имущих, была разрушена. Восьмой участник больше не мог полноценно верить всему телевизору.
  
  Пусть его страх и не был связан с медиа в целом, но именно она заставила его бояться мяса, бояться даже при касаться к нему, не то что есть.
  
  Но с каждым новым кусочком, Владу становилось всё легче, вкусы становились всё более изощрёнными, мир обрёл краски. Но заболел живот.
  
  Восьмой даже не успел ошибочно сообразить, что во всём могло быть виновато мясо. Он просто переел и снова упал, уже от боли.
  
  Так прошло несколько часов, изображение человечка покраснело, но не стало алым, оставаясь немного оранжевым и наконец, перестало краснеть, оставшись не прежнем уровне.
  
  - Влад, проснись. - уже ласковый голос позвал его из состояния дремоты обратно в реальность, если подводный замок можно было считать реальностью.
  
  Восьмой участник смог открыть глаза, но с трудом. Над ним склонилась девушка, совсем недавно ставшая ей, судя по выражению её лица.
  
  Она немного отошла и Влад смог разглядеть её бордо-алую одежду, точнее, платье и перчатки, которые когда-то давно носили аристократы с Сумасбродских островов, а некоторые до сих пор их носят.
  
  У него снова потемнело в глазах и он успел различить смешной и необычный чепчик на её голове, а также услышал её голос снова.
  
  - Мерилия Алая заботится о своих гостях. - совершенно спокойно сказала она Владу, теряющему сознание, приближаясь небольшими шажками, цокая каблучками по старым камням, хоть и где-то покрытыми подобием современного пола. - Особенно, о таких значимых.
  
  Полностью здоровым, Влад наконец очнулся, находясь в какой-то постели с алыми простынями и снесённой потолочной частью над самой кроватью, куда обычно должны были вешать подобие занавесок - он не разбирался в старинных вещах, но времена правления доктора Виктора на Сумасбродских островах он немного изучал.
  
  Кровать стояла в углу. Около ног была единственная дверь, сама комната была небольшой. С правой стороны, в красивой бордовой рамке, было расположено большое окно, примерно во весь рост участника-мясоеда. Пурпурная тумбочка с мягкой подушкой наверху, прямо под рамой стояла у кровати. Обои были кроваво-винного цвета.
  
  К другом конце комнаты, размером метра два на два, покоилось овальной формы зеркало без рамы. Потолок был в виде конуса, в верхушке шпиля есть похожие потолки, но редко.
  
  Участник встал с постели, часы остались на месте, таймер не тикал, как и ещё его цифра светилась зелёным. Странно, но Влад ни разу не видел жёлтой цифры прогресса.
  
  Полностью оглядев себя в зеркале, он увидел, что никак не изменился, кроме немного пропавшей бледности, распахнул незаметные шторы, правее от овального куска стекла и обнаружил там второе окно. Через него он увидел небольшой лес, забор вокруг этого замка и слева был маленький кусочек моря или реки, этого нельзя было понять, пока что.
  
  Через другое окно Влад осмотрел заднюю часть замка. Этот замок всё больше походил на большое трёхэтажное поместье, как то, в которое он шёл и потерял сознание или же его оглушили и доставили сюда?
  
  За дверью, которую он демонстративно распахнул, оказались перила второго этажа, спуск на первый этаж, эта лестница, ведущая вниз, была немного завалена камнями так, чтобы можно было пройти. Аккуратно спустившись, восьмой посмотрел в сторону трона, стола уже не было, а выход был завален.
  
  Какие-то странные существа с подобиями крыльев трудились, относя камни в сторону, причём им это было в тягость. Он уже хотел помочь, но тут донёсся известный голос.
  
  - Пусть они работают, а мы, аристократы... - участник обернулся и увидел знакомую девушку.
  
  - Повеселимся! - вся гримаса серьёзности пропала, на лице отобразилась улыбка, но не беспечная, а как бы заслуженная, что ли?
  
  - Раз-два-три, раз-два-три... - повторяла она, пока Влад осознавал, как он согласился на этот вальс, совершенно забыв, что танцует неосознанно и даже инстинктивно.
  
  - А что я здесь делаю? - он немного испугался её "вампирских" зубов, почти как у него, но длиннее, поэтому голос восьмого дрогнул.
  
  - Я и моя младшая сестричка приходили сюда. - неожиданно детским голосом произнесла Алая-старшая. - А потом был один человек... С номером четыре... Из-за него всё пошло прахом и мы... умерли? А можем ли мы умереть, либо же надо было убивать как наших предков? - Мерилия задала неожиданный вопрос сама себе.
  
  Вообще, участник четырнадцатого сезона начал представлять себе характер этой хозяйки недо-замка. Она ментально выглядела как девушка, но с детским разумом, которая при этом пытается выглядеть взрослой, что иногда получается, но не до конца.
  
  - Тут я устраиваю балы, очень часто. - продолжила она. - Моя сестричка Фания Алая могла бы придти, но она не может, ибо её номер был седьмым, мой - как у тебя. - она попыталась мило улыбнуться. Это, конечно, получилось, но одновременно эта улыбка вызывала изощрённую угрозу, даже для Влада, который относился к этому намного более спокойно, будто чувствовал тут родственную душу.
  
  Его взгляд скользнул по тёмно-розово-бордовым стенам, где были развешаны портреты разных личностей из жизни Мерилии, равно как и её самой, а вот портретов сестры не было.
  
  - Я их оставила для себя. - пояснила проницательная девушка, пристально следя за передвижениями глаз восьмого участника. - Они на чердаке, прямо над моей комнатой. Когда-нибудь я найду её, когда-нибудь.
  
  Камин трещал новыми поленьями, странно, но Влад даже не хотел идти дальше, несмотря на то, что он мог попробовать уйти через окно.
  
  - Гости задерживаются. - произнесла Мерилия, кружась в однообразном танце, правда, она не пыталась его поменять, прекрасно осознав, что мясоед одной лишь внутренней магией своей крови танцует как истинный аристократ. - Скоро придёт жрец, ещё экзорцист, имя которого не стоит называть пять раз подряд, глядя прямо ему в глаза - он этого не любит. Опять сферами будет кидаться.
  
  - Вижу, что ты тоже не хочешь уходить отсюда? - сразу ответила Мерилия, до того, как Влад спросил, почему же она, хозяйка этого дворца, никуда не уходит. - Я здесь жила, я участвовала в этой игре и я, прискорбно, но не хотела быть как вся моя семья, хотела стать нормальной... Нормальным человеком.
  
  - Я был под водой, разве нет? - он поинтересовался в последний раз на сегодня.
  - Мы были под озером, теперь мы на поверхности. Завтра мои слуги разгребут завал, останешься ли ты со мной? - с просьбой спросила Алая и остановила танец.
  
  Влад заколебался, но согласился, лишь чтобы увидеть её детскую, чарующую улыбку. Она даже подпрыгнула от радости и через некоторое время выпитое вино семнадцатого века, которое запасали её предки, всё-таки подействовало на восьмого участника.
  
  - Ты ещё не полноценный представитель нашей расы, Влад. - услышал он сквозь волнистую поверхность дремотного состояния - Ничего, мы все были такими, я даже удивилась, что ты смог продержаться целую треть бала, кровь у тебя, что надо...
  
  
  Элизабет проснулась от жуткого крика. Телефон, орущий голосом каноничного Сатаны, попавшего в сугроб из своего уютного горячего ада, разбудил леди, как только начало всходить солнце. Было прохладно, но Элизабет быстро сориентировалась и пошла дальше на север.
  
  - Странно. - подумала пятая участница. - Гора отодвинулась дальше, по сравнению с утром прошлого дня.
  
  Телефон снова зазвонил, уже в небольшом наружном кармане рюкзака, а не внутри него, хотя леди снова выкинула его куда-то в небольшое болото. Она отклонила неизвестный вызов.
  
  Сам лес стал менее живым. Птицы пели редко, не было слышно ударов дроздов, только какой-то олень пробежал меж деревьев. А сами стволы стояли ближе друг к другу, хотя вчера на севере их количество постепенно уменьшалось, но количество небольших болот, подобных тому, в котором очнулась Элизабет, только увеличивалось.
  
  Первая её мысль была о том, что юг и север решили поменяться местами, стоп, нет.
  Настоящая первая мысль была мгновенной и звучала так:
  
  - Здесь так много высоких кустов! И почему они все в росе? - подумала юная фон Хейтенбург, серьёзно задумавшись.
  
  Дождя за ночь не ожидалось, да и сама леди не промокла, но всё вокруг повлажнело. Деревья издавали слабо слышимый гул, пятая участница, конечно же, обладая довольно развитым слухом, распознала его, но не то существо или явление, что может определить настоящий источник.
  
  В рюкзаке не восполнилась ни еда, ни вода и последняя заканчивалась, поэтому леди решила экономнее тратить оставшиеся ресурсы.
  
  Стоит напомнить, что ни таймера, ни правил она не получила, а к телефону и планшету прикасаться и не думала.
  
  Так прошло утро, днём жара стала заметной.
  
  - Уф, градусов 30, где я вообще? - снова задумалась о вчерашнем вопросе, юная фон Хейтенбург, дочь великого и знаменитого Павла фон Хейтенбурга, который ушёл из-за того, что работал в Безымянной Империи, переговорщиком - человеком, который наблюдает, чтобы на нейтральной земле Империи переговоры шли без мордобоя. Удивительно, но люди из Акерики и Трудового Союза предпочитали Филяндию, когда тридцать пять императоров Восточных Земель, во главе с старым и мудрым императором Мин-ди, императором центрального государства.
  
  Также люди с Сумасбродских островов и Францинии предпочитали общаться на земле учёных и их менее талантливых потомков.
  
  Вспомнив об отце, Элизабет собралась с мыслями, порадовалась за людей Францинии, которые под гнётом сурового, но всё же отчасти справедливого, в своём плане, Трудового Союза Современных Стран, сохранили подобие независимости - они должны были подчиняться приказам из Столицы, но развивали свою марионеточную, некогда объединённую страну самостоятельно.
  
  Кустов лишь прибавилось, нижний подол юбки тоже немного промок, но леди сейчас заботило не это, а то, что прошло полтора дня, а гора впереди, ориентир севера, ни капельки не приближалась. Ближе к вечеру она вообще удалилась от юной фон Хейтенбург.
  
  Уставшая, она нашла поляну и облокотилась о случайную сосну и тут на неё упало что-то сломанное.
  
  Она рассмотрела эту странную вещицу в руках. Она ожила, издала пару механических, скрипящих звуков и затихла, видимо, навсегда. По строению это был дрозд, но полностью из неизвестного Элизабет металла. Она могла определить, что это певчий дрозд, точнее, его копия, но с неживой природой редко имела дело. Деревья, птицы, даже жужжащие насекомые радовали леди фон Хейтенбург, но мёртвые камни, железо и прочие подобные вещи никак не трогали её доброе сердце.
  
  Тем временем, телефон снова зазвонил и звонки продолжались около получаса.
  
  Сбрасывая, она снова ожидала звонка от неизвестного номера. Если же она решила игнорировать, то звук не прекращался, пока звонок не отклонить. Пятая участница даже решила немного посмотреть в этот умный телефон, но почти ни в чём не разобралась, посему выкинула его подальше, понимая, что магическим образом он вернётся в рюкзак или её в руку через пару минут или на следующее утро.
  
  Металлический скрежет от деревьев и уже от живых птиц, а не того непонятного дрозда, призванного лишь показать крупицу страха Элизабет, начинал напрягать. Появившийся треск от неподвижных символов жизни и процветания, немного пугал леди, но всё же, она смогла успокоиться и заснуть, хоть ей и снились кошмары.
  
  
  - Михаил! Михаил! МИХАИЛ!
  
  Миша пришёл в сознание, но, пока что не открыл глаза. Голос, зовущий его, казался очень знакомым. Миша открыл глаза и увидел обеспокоенное лицо Антона.
  
  - Слава богу, вы очнулись! - немного успокоился Антон. - Я уже подумал - всё. Уволят.
  
  - Ч-что п-происходит? - спросил девятый участник. - Я всё ещё в т-театре?
  
  - Михаил, а вы точно в порядке? - удивился простодушный персонал. - Вы же только что сюда зашли! Буквально 7 минут назад! Не знаю зачем, но вы пришли за полтора часа до начала выступления!
  
  - А г-где д-другой буфетчик? - попытался узнать Миша, вспомнив о директоре.
  
  - У нас нет других буфетчиков, кроме меня. Или вы хотите сказать, что я не знаю о ком-то в месте, где я работаю уже 6 лет? -несуществующий собеседник ласково рассмеялся.
  
  - Н-ну, ему л-лет 20, у н-него немного с-седые или б-белые волосы, но не в-все. Ещё у н-него глаза н-немного меньше, чем у д-других людей. - джентльмен описал директора.
  
  - Здесь такого человека никогда не было! А если бы он здесь был, то я бы точно запомнил! - воскликнул и улыбнулся Антон.
  
  - А п-представление б-будет повторяться? - Михаил сделал попытку разузнать побольше о данном месте.
  
  - Конечно же нет! - ответил друг. - В каждый из трёх дней мы планируем показать разные выступления! Сегодня, в первый день, мы покажем ваш личный сценарий, а завтра и послезавтра мы покажем сценарии других людей, которые тоже были сделаны по их воспоминаниям!
  
  - С-сегодня п-первый день? - удивился участник-заика - Н-но... Я уже посмотрел с-своё представление!
  
  - Быть не может, Михаил! - улыбнулся Антон. - Сегодня вы пришли, чтобы посмотреть, как мы исполнили ваш сценарий!
  
  - Я не п-пойду. - решительно заявил девятый. - Я уже п-посмотрел и больше с-смотреть не хочу! Сценарист был от-твратительный!
  
  - Не надо так говорить про себя, Михаил. - помрачнел Антон, но через секунду снова улыбнулся - Уверен, вам точно понравится наше выступление! Мне кажется, что вы что-то путаете. Не будьте таким самокритичным, как бы полезно это не было!
  
  - Антон. - со всей серьёзностью во взгляде продолжил разговор участник. - Я н-ничего не п-путаю. Вы же не б-будете против, если я с-сыграю с вами в ш-шахматы? Они вам н-нравятся, н-не так ли?
  
  - Я не помню, что я вам говорил своё имя и то, что мне нравятся шахматы. - вздохнул буфетчик и с наигранной обречённостью ответил. - Но вы правы - мне нравятся шахматы и, если вам так хочется, то давайте сыграем! Я сейчас приду! - раздался его голос из соседней комнаты.
  
  - Что-то тут не так. - подумал Миша, погружаясь в размышление - Почему Антон не узнаёт меня? Почему он считает, что сегодня только первое представление? Может быть... я действительно нахожусь в прошлом? А что если...
  
  Размышления Михаила прервал грохот шахматной доски, которую затем с пола поднял буфетчик.
  
  - Выбирайте: Левая или правая рука? - предложил Антон, вытянув руки. Миша украдкой заметил, что жизнерадостный человек держит в обеих руках белую пешку.
  
  - Левая. - сказал Михаил, посмотрев на улыбающегося Антона. Он открыл левую руку и показал девятому белую пешку, попутно ставя фигуры на доску.
  
  Миша поставил пешку на e4.
  Буфетчик поставил пешку на e5.
  Михаил поставил коня на f3.
  Антон поставил коня на c6.
  Девятый участник поставил коня на c3.
  Разгорячившийся персонал поставил коня на f6 и сказал:
  
  - А вы тоже любите играть через дебют четырёх коней? Уважаю.
  
  - Самый популярный дебют. И такое можно уважать? - удивился девятый.
  
  Через 30 минут, победил Миша, заметив, что буфетчик поддавался, прямо как и с выбором цвета. Неожиданно Михаила осенило.
  
  - З-знаете, почему сейчас в-второй день? - спросил он, попытавшись улыбнуться. - грусть не хотела отпускать его.
  
  - Не имею ни малейшего понятия. - Антон расплылся в наивной улыбке.
  
  - Вот, в-взгляните на это. -участник протянул руку с часами, на которых оставалось 47 часов 16 минут и конверт от владельца поместья "Мечта".
  
  - Очень интересно. - удивлённо выдавил из себя буфетчик, у которого произошёл сбой программы, как только он прочитал текст на конверте - Очень...
  
  Антон начал беззвучно расщепляться на небольшие частички и через 14 секунд, исчез.
  
  Миша услышал ещё более громкий звук из соседней комнаты, в которую когда-то пошёл буфетчик за шахматами. Из комнаты вышел директор и помахал рукой Михаилу.
  
  - Добрый день, Михаил. - обратился к нему директор-блондин. То ли освещение было другим, то ли девятый участник выспался после вчерашних событий. - Вчера я обещал вам рассказать о себе. Что же, давайте сразу приступим к делу. Я - игрок восьмого сезона "Мечтарть". Этот сезон был примечателен тем, что восемь из девяти игроков выполнили свои задачи и победили свои страхи. Но с нами участвовал трус. В итоге я и этот трус попросили пощады, и владелец поместья не стал нас убивать. Более того - он позволил нам вмешиваться в ход любой последующей игры и помогать игрокам. Этот трус всё ещё ничего не делает и только я верю, что когда-нибудь все девять игроков выполнят свои задачи и я обрету свободу и спокойствие. Если хотите задать вопросы, то поторопитесь - мне ещё нужно наведаться к другим игрокам.
  Миша был ошеломлён и тут же стал очень взволнованным.
  
  - Как? Он - тоже игрок? Как и мы? Он хочет нам помочь, взаправду? Кто был этим трусом? - эти вопросы пролетели в голове Мишы без заикания, но задал он лишь один, следующий по важности для себя, вопрос:
  
  - Как вас зовут, директор?
  
  - Олег. - ответил тот - Я пришёл не просто рассказать о себе, но и спросить:
  
  - Готовы ли вы, Михаил, прервать выступление и произнести речь, которую я вам принёс?
  
  Девятый участник удивился ещё сильнее.
  
  - К-как я уже г-говорил - начал он. - Я н-не буду никого прерывать.
  
  - Очень жаль, Михаил. - расстроился мудрый Олег - Ваш отец был бы опечален, что вы не можете преодолеть свои страхи...
  
  - Н-ни слова больше о м-моём отце! - разозлился Миша. - Я н-не буду ничего ч-читать! У-убирайтесь!
  
  - Тогда я пойду к тем, кому я сейчас нужнее. Антон появится минут через десять. И пожалуйста, не показывайте ему конверт - он не может участвовать в сражении с вашими страхами. Мне кажется, что сегодня вы меньше заикались, но возможно, мне просто это кажется. - вздохнул Олег с небольшой агрессией - И запомните, Михаил: Если хоть кто-нибудь не сможет выполнить свою задачу, то все те, кто преодолел свои страхи и все те, кто не смог их преодолеть, будут жить в своих страхах вечность. Я не знаю, есть ли определённое время такой жизни или нет, но пока что никто не вернулся живым оттуда.
  
  Произнеся последние слова, директор исчез. Девятый участник понял, что перегнул палку и сел за стол, начиная ждать появления второго, ненастоящего буфетчика.
  
  - Ух, голова разболелась! Что произошло? - беззаботно спросил персонал, появившись на том самом месте, где когда-то исчез - Такое чувство, что я пропал минут на пять. О, моя голова! Почему она до сих пор болит? Михаил, вы не знаете, что произошло?
  
  - В-вроде в-вы хотели ещё п-поиграть со мной в шахматы. - сказал Миша и указал рукой на шахматную доску на столе. Часть фигур уже успела упасть на пол.
  
  - И точно! - воскликнул буфетчик, поднимая упавших королей и ферзей - Я же хотел отыграться! Выбирайте руку...
  
  После очередной победы, девятый посмотрел на часы. На них оставалось всего 40 часов 11 минут, а он не сделал ни шага к выполнению своей задачи, подставляя себя и других. Тем более, сегодня он вообще попытался избежать встречи со своим страхом.
  
  - П-пожалуй, я п-пойду посмотрю п-представление. В-вы не п-против, Антон? - спросил он.
  
  - Идите на здоровье, Михаил! Надеюсь, что вы приедете к нам ещё раз и тогда я уж точно отыграюсь! Или, хотя бы, не проиграю всухую. - ответил проигравший.
  Михаил пошёл в зал, где уже была сцена с кладбищем.
  
  - Отец... - снова погрузился в себя и свои мысли, Миша. - Почему я не могу быть таким же храбрым как ты? Почему я не могу быть таким умным и... и таким добрым как ты? Почему же...
  
  Участник ещё долго был внутри своих размышлений, но его думы прервал очередной смех в зале.
  
  - Да как они смеют надо мной смеяться! - беззвучно, но с яростью возмутился Михаил - Как они смеют портить память об отце! Моём отце!
  
  Пока люди выходили из зала, к Мише подошёл Антон и сообщил:
  
  - Михаил, мне кажется или людям нравится ваша комедия?
  
  - Эт-то не к-комедия - процедил сквозь зубы участник, обиженный до глубины души.
  
  - И к-какой дурак посчитал, что это к-комедия?
  
  - Михаил, думаю вам не стоит так переживать. - ласково заметил Антон. - Даже если вы не хотели, чтобы это получилась комедия, людям это представление понравилось! И если вам тоже оно понравилось, то это чудесно!
  
  - В том-то и д-дело. - грустно ответил он. - Что я не д-доволен тем, как они с-смеются над мной и м-моим отцом!
  
  - Михаил. - голос этого призрачного человека, казалось, рассеивал любую тревогу, ложную и действительную, удивительно, но его искренность казалась более живой, чем искренность настоящего персонажа этой истории - Олега. - Все люди разные и желать быть похожим на своих родителей это достойно похвалы, но не стоит забывать, что мы не можем быть другим человеком, равно как и мы не можем всегда быть с теми, кем мы восхищаемся и кого мы любим. Берите всё самое лучшее от людей, которых вы знаете и будьте собой. Научитесь принимать свои ошибки и радоваться своим победам и неважно маленькие они или большие.
  
  - С-спасибо, Антон. Вы успокоили м-меня. - облегчённо произнёс Миша. - И ещё од-дна вещь: ...
  
  Тут участник перестал говорить. Антон внимательно смотрел на Мишу и не перебивал его. Михаил открывал было рот, чтобы что-то сказать, что-то спросить, но не мог этого сказать и, в итоге он произнёс:
  
  - Антон, в-вы не хотите отыграться в ш-шахматы?
  
  - А почему бы и нет? - Антон наконец-то улыбнулся, так же облегчённо, как и Миша, словно копируя его действия - А скоро и ужин будет!
  
  Когда Михаил с новым другом пошли в буфет и сели за стол, где уже стояли шахматы, то девятый спросил:
  
  - Антон, а можно я б-буду играть за чёрных и вы м-можете играть в полную силу? Если я п-проиграю, то я не обижусь.
  
  - Как скажете, друг мой. - улыбнулся персонал. - Знаете, Михаил, в детстве у меня был только один приятель, с кем я всегда играл в шахматы и мне до сих пор нравится играть за чёрных, но уж если вы захотели, то я могу сыграть и за белых.
  - С-спасибо. - поблагодарил его юных джентльмен.
  
  Когда партия подошла к миттельшпилю Антон заявил:
  
  - Я сейчас, наверное, сделаю очень извращённый гамбит, и, возможно проиграю.
  
  - Я не особо п-против. - ответил ему девятый участник, беспечно улыбнувшись.
  
  В итоге, через 40 минут, победил Антон. Мише было неприятно проиграть, но он понимал, что во время первых игр буфетчик просто поддавался ему.
  
  - Ещё партию, а Михаил? - навеселе спросил новый друг.
  
  - А вот т-теперь я хочу отыграться! - не менее весело вторил ему джентльмен.
  
  За все 9 партий участник победил всего 4 раза и, наконец-то, проголодался. Пока он ужинал тремя сосисками с картошкой, из зала послышался хохот многих людей.
  
  - Ф-финал. - тихо проговорил вежливый заика.
  
  - Кажется, людям всё-таки понравилось! - неуверенно обрадовался Антон.
  
  Остаток ужина так и прошёл в тишине.
  
  - Михаил, вижу вы хорошо поели. - начал говорить персонал своим добрым голосом. - А теперь вам рекомендуется хорошо поспать! Мы знаем, что вы сюда долго летели, так что мы решили не заставлять вас ночевать в отеле, который к слову не очень хороший, поэтому все актёры договорились и притащили для вас в зал кровать!
  Миша был ошарашен.
  
  - Д-для меня? Но з-зачем такие сложности? - удивился он.
  
  - Для нас это было только в радость! И, к тому же, вы наш специальный гость, Михаил! Не забывайте! - воскликнул буфетчик.
  
  Когда участник под номером девять прошёл в зал он увидел изящную кровать, которую нельзя было пропихнуть, через столь узкие двери, в зал.
  
  Пожелав Михаилу спокойной ночи, персонал пошёл в буфетный зал, а участник лёг на кровать и перед сном посмотрел на часы.
  
  Посмотрев на левую руку, он увидел, что на таймере осталось меньше половины времени: 35 часов и 44 минуты. На правой руке часы показали следующее:
  1. Цифры 1, 2, 3, 5 и 9 не горели зелёным цветом.
  2. Рисунки человечков под цифрами 1, 2, 3 и 8 были жёлтого цвета, 6 и 7 были красные, 4ый, 5ый и 9ый игроки, то бишь последним был он сам, Миша, горели ярким, зелёным цветом.
  
  За весь последний месяц он наконец-то почувствовал себя счастливым и под это настроение уснул.
  
  
  Глеб приоткрыл глаза, почти незаметно, как один из постоянных персонажей его небольших историй, проливающих лучи надежды и грусти на этот бренный мир. Теперь он понял причину этого непонятного шума - Катерина спускалась по лестнице, но с какой-то печалью в глазах, с оттенками крошечной симпатии, смотрела на него.
  
  Но она прошла мимо, а писатель для приличия полежал ещё пару минут и только потом встал, и очень долго искал умывальник, который где-то вчера видел. Ему даже показалось, что этот обшарпанный и уже старый кусок вещи, по ошибке дизайнера названный раковиной, был в другом месте - на улице у дома.
  
  Впрочем, открытый воздух подействовал освежающе. Многие недавно стоящие дома повалились, превратившись в последнюю стадию землянок, что не уходят под землю.
  Правда, долго расслаблять Глебу не дали его спутники, настоявшие на непременном поиске бака для бензина и потащили его с собой для массовки в южную или же сторону, откуда пришёл великий человек, светящийся буквально белой аурой добра и счастья с именем Олег.
  
  По пути они обыскивали все дома, благо вчерашняя буря не сильно потрепала всю остальную деревню, расположенную, видимо, на необычной горе, где отчаянье могло бы найти своё пристанище, чтобы распространяться, падая с небес на людей, потерявших свою надежду...
  
  - Опять улетел куда-то, Глебка? - его жёстко вырвал из мечтаний Борис, хотя и полчаса не прошло. Скорость писателя была такова, что он шёл просто так, а спутники успели полностью осмотреть одно- и двухэтажные дома с обоих направлений.
  Промолчав и посмотрев в глаза обидчику, Глеб пошёл спокойно дальше и радостно, но незаметно улыбнулся, когда Катерина морально пнула Бориса, чтобы он не делал так же с "Глебкой".
  
  Но ему всё равно пришлось заходить и осматривать дома, попутно опрокидывая заброшенные или поломанные столы, стулья и прочую мебель, зачастую ложки.
  В одном из таких домов он обнаружил флейту и сыграл на ней небольшой, но интересный мотивчик, который позже мог бы быть переделан и отдан игровому персонажу-демону Восточных Земель с красной или чёрной кожей и клыками, но милым характером алкоголика. По крайней мере, в самых феодальных районах Востока, в подобных демонов верили и сделать такого персонажа в игре никто бы не погнушался, даже какой-нибудь пьющий человек в странной шляпе.
  
  Катерине очень понравился этот мотивчик и обрадовавшийся Глеб наигрывал разные его вариации вплоть до нового обрыва и финала пути, на краю которого лежал бак, видимо, подходящий под тот грузовичок или машину.
  
  - Смотрите! Это же злополучный бак, который нам нужен! - прокричал писатель и побежал к трофею, по пути выбросив флейту, сам не заметив этого.
  
  Удивительно, но ужасающий закон Подлости срабатывал только при действиях третьего участника четырнадцатого сезона игры "Мечтарть". Он не заметил лужи под ногами, попав ногами в грязь поскользнулся и его хилого тельца хватило, чтобы, ударившись о тяжёлый бак, сбросить его с обрыва.
  
  Глебка хотел провалиться сквозь землю, но не мог, как бы страстно этого не желал, он не мог, он был обязан выслушать все те помои, что полу-заслуженно вываливались на голову криворукого человека, способного случайно сломать флейту, единственную вещь, которая за два дня в этой заброшенной, необычной деревне, показала его в более лучшем свете.
  
  - Идиот! - взял его за шкирку Борис и Катерина остановила его только после первого мощного удара по хлипкому носу, удивительно, но не сломавшемуся.
  
  - У нас ведь ещё забор остался... - тихо промолвил Глеб, но его никто не услышал и лишь потом он осознал, что даже этого не смог судорожно сказать от стыда за то, что одно такое действие приблизило их к холодной могиле, равно как и всех остальных участников сезона.
  
  Их общая тройка была важна не потому что великий Олег смог уговорить жестокого владельца поместья, а по какой-то другой причине. Печально, но эти размышления наталкивали на произошедшие события с баком и Глебка перестал размышлять на эту интересную тему.
  
  В итоге, Катерина предложила сходить к тому прочному забору и перелезть через него. Это было сказано вечером, когда команда из двух людей и недо-писателя вернулась в дом, где они заночевали, и поели до отвала со стола, ведь там совершенно неожиданно появилась абсолютно новая посуда и буквально гора еды. Затем, модница и предложила выполнить этот план, даже согласившись самой перелезть через забор, лишь бы не давать никакого задания забитому Глебу.
  На кухне и в остальной части дома ничего не изменилось, третий участник даже опечалился. Тем временем Борис засобирался к белому, почти что мраморному по цвету, забору.
  
  - Борис начал спешить. - подумал писатель, никогда не называя его толстяком, как другие из единственной школы Безымянного Города. - Значит ли это, что он перестал злиться на меня? Нет... Он просто перестал быть в ярости, вот и вернулся к своему нездоровому желанию торопиться.
  
  Модница и толстяк вышли бы почти одновременно, если первый участник был бы уже в толщину. Или ширину? Глеб печально присоединился к их последнему походу чуть позже, тоже неспешно идя к загадочному забору, попутно придумывая новые истории, где калечит самого себя за те невыносимые страдания, которые он причинил не только этим двоим адекватным спутникам, но и всему многострадальному человечеству в целом.
  
  Писатель подошёл к тому моменту, когда Борис подсаживал Катерину.
  Прошла минута. Были слышны редкие постукивания каблуков о что-то металлическое.
  
  - Тут рельсы! - послышался голос девушки из-за забора. - Но я не могу найти главные ворота!
  
  - Так иди к самому началу! - в сердцах крикнул торопыга и сам побежал к той части забора, где он начинался, то есть, почти у развилки в сторону дома и к неработающей машине. Именно там кусочек стены мраморного цвета был немного иным, больше походящим на ворота.
  
  - Я не вижу их! - кричала вторая участница, в то время как первый бегал и безумно махал руками, пытаясь зацепиться за верхушку забора. Ему этого, разумеется, не удавалось, так как даже высокой моднице было сложно перелезть через это непроходимое препятствие для низкорослых. А Глеб? Глеб просто смотрел и наблюдал. Он не стремился перейти ров и пойти в лес, к тому же оттуда доносился жуткий вой то ли собак, то ли волков - это походило на волков, пытающихся казаться собаками.
  Позже, к этим завываниям добавились жуткие стенания, ужасающие своей натурой каждого случайного путника, которого угораздило оказаться не в том проклятом месте не в тот печальный час. Если бы слабо ощутимая опасность была бы более осязаемой...
  
  Размышления спокойного Глеба, заткнувшего свою совесть, прервались мощным скрипом того самого, необычного кусочка стены. Теперь сквозь него можно было увидеть пальцы Катерины и корчащегося Бориса, немного тщетно пытающегося подвинуть ворота с наружной стороны.
  
  Они, впрочем, поехали, но ненадолго. Ворота заклинило на середине пути и Борис в прямом смысле слова схватился за голову.
  
  - Да во имя новой "Катастрофы"! - взорвался толстяк. - Как можно было не убрать эту цепь!
  
  Глеб прищурился и с расстояния смог увидеть ту цепь, на которой от изнеможения повисла Катерина.
  
  - Как можно было её не заметить! Давай уже снимем её! Не виси на ней! - Борис очень быстро излагал свои мысли, а вторая участника просто отпустила цепь и легла рядом с ней, предоставив все действия разъярённому толстяку.
  
  - Сначала этот криворукий идиот, теперь ты... - причитания его были слишком громкими, чтобы их мог услышать Глеб, но это не было целью оскорбить писателя, заслуженно, как думал последний. Нет, это было случайностью, громкость голоса была обусловлена злостью на последние события в целом и ругался первый участник на мир в целом, выкрикивая претензии в воздух и швыряясь, по возможности, злополучной цепью.
  
  Но вот ворота отворились и стало видно, как за ними расположились рельса, причём так много, что это вполне бы сошло за какую-нибудь станцию или остановку, на крайний случай.
  
  И величественный поезд стоял одиноко. И куча угля лежала рядом, прямо на рельсах. Что было за поездом, в сторону обрыва, нельзя было сказать - сам громадный, по сравнению с ничтожным Глебкой, механизм стоял и закрывал всё пространство.
  
  - Ну, я как-то разбирался в поездах... - проговорил Борис, совсем не восхищаясь этой махиной. - Но только в тех, что работают на угле, а не на нефти.
  
  - Говорили про электрические. - заметила Катерина, но по виду первого участника, всё сразу стало понятно.
  
  Глеб ушёл в себя, начав продумывать ещё три небольших сюжета, связанных с поездом жизни, везущим тревожные мысли по рельсам Возмездия в великой стране...
  
  Истошный крик Катерины прервал не то что думу писателя, он взбудоражил Бориса, который явно был под чем-то. Например, под кофе, раз он так бегал туда-сюда и таскал угли поближе к поезду, явно что-то задумав.
  
  Когда модница побежала, не ослабляя крик, остальные её спутники тоже решили поддаться стадному инстинкту и поспешили за ней.
  
  - Собаки! Волки! Они там, там! - истошно вопила вторая участница, которая до смерти боялась всех существ, напоминающих собак.
  
  Они выпрыгивали прямо из открытого вагона, единственного, который было видно находясь за забором. С грозным рычанием, они медленно, а потом постепенно ускоряясь, начали преследование троицы. Странно, что около дома они остановились и стали рыскать туда-сюда.
  
  От страха Катерина прямо тряслась и даже не задумываясь обняла Бориса да покрепче. Вой был на улице весь оставшийся вечер и всю ночь было слышно, необычное для собак и тем более волков, сопение. Все были в ужасе, прямо перед сном, Глеб решил пойти спать пораньше, так как не боялся собак, но своего одиночества, созданного из-за собственных ошибок. На кухне он обнаружил старую флейту, которая сломалась, будучи выброшенной на произвол судьбы. На её деревянной резьбе появился символ шестерни.
  
  Писатель вернулся и сыграл ещё пару мотивчиков. Некоторые были придуманы только что, некоторые были давними заготовками, а последние просто шли из самого раннего подсознания. Эта музыка, чарующая и успокаивающая, была такой милой, такой приятной и убаюкивающей, что, ненароком, Глеб усыпил своих товарищей, как он хотел их назвать когда-то. Сейчас он лишь пошёл спать и всё ещё не имел понятия о решении своей проблемы. И что же надо сделать, чтобы стать полезным для других, а не портить и без того шаткие отношения знакомых?
  
  
  Они нашли меня, добрались. Я... Я не могу больше сопротивляться... Я не могу двинуться. Они видят меня... Я вижу, как их становится больше, как они становятся больше, как они близко... Я не сдамся! Я... о-о-о... Моя голова... болит...
  
  Кёльм проснулся и резко вскочил. Несмотря на очевидное недоразумение, что все люди вскакивают после кошмара, Артём сделал это раз во второй. До этого кошмары не были такими... ужасными. Он открыл люк и смотрел на них, а они копошились внизу и даже не смотрели на него. Украдкой, может быть. Но стоит им засечь его, как в подсознании четвёртого участника появятся стены и решётки.
  
  - Проснулись? Замечательно. - по-доброму поприветствовал Олег, вошедший в комнату через единственную дверь. За окном было темно, но никакого снега не падало, сугробы были спокойными и неподвижными.
  
  - Ещё не нашли того труса? - он решил попытаться продолжить диалог, несмотря на всю молчаливость Кёльма, смотрящего в окошко. В отличии от того же Глеба, добряк увидел, что Артём пристально следит за ним, но туннельным зрением.
  
  - Нет, и как я говорю - "Весь мир театр, а люди в нём маски носят". - спокойно и размеренно ответил четвёртый участник.
  
  - Я не понял, с какого момента первому человеку, победившему свой страх, присуждается бонусное желание? - спросил Олега Кёльм, жёстко и высокомерно, немного закинув голову назад, пародируя аристократический класс и его стереотипы.
  - Мастер Вильям ввёл это правило и лично стал появляться с седьмого сезона игры. - сохраняя улыбку и хорошее настроение, ответил подмастерье.
  
  - Да, я теперь уверен, что это точно был он. - подумал Артём, но вслух сказал:
  
  - Я требую, согласно правилам, дать мне возможность следить за всеми участниками этого сезона, как минимум. Моё желание было знать всё о поместье и игре "Мечтарть", но ни про труса, ни про прогресс других игроков я не знаю. - он ультимативно выдвинул требования.
  
  - Н-но, я не могу и мастер Вильям... - начал было Олег. Опешив от такой, чрезмерной наглости.
  
  - Я так понимаю, что тут живут одни лжецы? Я думаю, что даже вы так похожи на одного из них... - нагло и ещё более возвышенно-высокомерно продолжил нападать четвёртый участник.
  
  - Хорошо! - улыбка немного спала с лица подмастерья, но он продолжал верить в возможный мирный контакт со всеми участниками, в особенности, с Кёльмом. - Я постараюсь сделать всё возможное, но предупреждаю, я ещё никогда не пытался сотворить подобное!
  
  - Я принимаю ваше решение. - невероятно спокойно, с каменным лицом сообщил Артём и немного откинулся назад на кровати.
  
  Олег начал немного разводить руками в стороны и что-то нашёптывать.
  
  Четвёртый участник прислушался и понял, что слова не имели смысла и даже логики какого-нибудь языка в них не присутствовало.
  
  - Я так и думал, что он пытается меня запутать. Жалкий идиот, запутать, меня? Ха, как же мне смешно, просто от взгляда на этого слабака! - подумал Кёльм, а сам молча смотрел за его действиями руками.
  
  Кончики пальцев Олега засветились белым светом поначалу, но свет начал меркнуть и тогда он стал более тёмным, настолько, что уже пальцы пропали во тьме. Она продолжила распространяться на локти и всё дальше, приближаясь к сердцу, но отступила, когда вспышка новорождённой звезды - надежды подмастерье на своё спасение и даже прощение того злополучного труса, изгнала тьму и залила светом всю комнату.
  
  Когда освещение вернулось в норму, в углу, между дверью и окном, стоял какой-то алюминиевый блок и из него тянулось 24 провода к восьми мониторам, каждый из которых показывал определённого участника с некоторого расстояния.
  
  - Вы довольны, надеюсь? - решили убедиться добрый человек, только что совершивший по своим меркам, настоящее чудо.
  
  - Я приму это как вверх ваших талантов. - надменно ответил Кёльм и взглядом прогнал Олега.
  
  Тот, беззвучно хмыкнув, ушёл помогать тем, кто этого больше заслужил, а не улучшать ожидание такому эгоистичному участнику, который, впрочем, первым справился со своим страхом.
  
  Изобретатель же остался один. Ах, видели бы вы его глаза! Даже в кромешной Тьме, в Бездне, в Глубине человеческой души, где сокрыты самые ужасные вещи, даже во всём этом есть своя красота, зачастую куда более увлекательная и привлекательная, нежели красота так называемых "добряков".
  Ах, в этих глазах читались все важнейшие вопросы четвёртого участника.
  
  - Я не могу понять, как они посмели думать, что им позволено всё, что им позволено быть такими пародиями на добряков! - думал Артём, смотря в окно. В бездонной темноте его уже далеко не карих глаз читалась не ненависть и даже не отвращение. Это было нечто... более высокое. Это было чувство истинного понимания и принятия себя по отношению с другими.
  
  - Я, Артём Кёльм, величайший среди человечества! - подумал Кёльм. Весьма правильное замечание, если его подставить в более узкие рамки окружающих понятий. Что изменится, когда кто-нибудь из людей умрёт? В чём его цели состояли? Насколько драматично это всё закончится? Будет ли это то суждение, которое запрещено даже Создателю этого мира?
  
  - Очевидно, я знаю, что есть и другие миры. - продолжил размышления участник. - эгоист. - И я получу всю их силу, ту власть, которая никому не снилась! Что я буду с ней делать? Я изменю мир под себя и только в лучшую сторону!
  
  - Я не признаю их как людей, настолько они ничтожны. - он продолжал переставлять факты в своей голове по созданным заранее полочкам своего подсознания. - Я не признал бы их даже если бы им выдали одну душу на всех, но настолько они бездушны и ничтожны внутри, и настолько это меня радует и в то же время огорчает, ведь я, Артём Кёльм, становлюсь последним среди принимающих справедливость, как стиль жизни.
  
  Тем временем подмастерье телепортировался не помогать остальным участникам, но лишь потому что мастер Вильям вызвал его к себе.
  
  - Ты всё пытаешь играть добряка, Олег? А добрый ли ты на самом деле? Я сомневаюсь. - спокойно, сдержанно и значимо спросил старец, повернувшись взглядом от камина к только что появившемуся блондину.
  
  - Я? Я же пытаюсь быть добрым! Я честно пытаюсь! Почему же вы... - начал добрый человек, но осёкся, следуя за взмахом руки мастера.
  
  - Это был риторический вопрос, не кипятись, Олег. - пояснил владелец поместья. - Все мы злые, как бы не старались быть на стороне Добра. И пусть я не был с Тридцатью Пятью Императорами и не являлся одним из них, всё же, моя мудрость не может выглядеть блекло по сравнению с их, хотя бы потому, что я видел многое, больше, чем все они вместе! Ха-ха-ха! - "мило" рассмеялся Вильям. - Мы можем лишь следовать Добру, не более. И как бы ты не старался, ты не сможешь быть вечно добрым, но, как минимум, это похвально. Старания всегда похвальны, и, в последнее время, зачастую провальные.
  
  Подмастерье стоял молча и слушал мудрые слова от своего наставника, который стал таковым за последние пять сезонов. Труса, как всегда, рядом с мастером не было.
  - Ты так уверен, что твоя помощь им поможет преодолеть всё самостоятельно, когда ты их подгоняешь? - спросил его мастер, после неловкого, для ученика, молчания. - Или ты думал обманывать меня и помогать вне поля моей видимости?
  
  - Но ведь раньше... И как вы... - начал добряк и сразу же остановился, когда Вильям жестом попросил быть потише.
  
  - Это лишь оказывает давление на участников, не более того... - начал мастер и был впервые перебит Олегом.
  
  - Если вы знаете про всё, то почему вы сразу же не вызвали меня? И почему не отчитывайте за помощь Кёльму? - непонимающее крикнул он.
  
  Владелец поместья тихонько вздохнул и непринуждённо размял плечи. Даже такое неказистое движение было невероятно могущественным. Подмастерье, как человек, у которого были возможности и доступ к магии Вильяма, ощутил ещё и магическое превосходство.
  
  - Я давал тебе возможность поступить по-доброму, Олег. - вздохнул Вильям ещё раз и продолжил. - А Кёльм, за свои старания стать первым, кто победит свой страх в этом сезоне, получил награду. Если в мире старания уже не считаются, то у меня в игре они будут, несмотря ни на что. Тут ты всё сделал правильно, но твоя изначальная предвзятость к нему как к человеку абсолютно эгоистичному имеет место быть, на разве не суть самого Добра в том, чтобы прощать всех?
  
  - Я не могу его простить за такую наглость по отношению к тому, кто ему пытается помочь. Я думал, что он будет моей основной проблемой, что из-за него этот сезон будет потерян. - тихо ответил подмастерье и улетел помогать другим.
  - Предвзятость, Олег. - ещё тише проговорил Вильям, повернувшись к искрящему костру. - В этом твоя проблема. Ты ещё не научился прощать, ты пытаешь справиться со всем в одиночку. Когда же ты наконец примешь...
  
  Тем временем изобретатель наблюдал за другими участниками через мониторы.
  - Я так понимаю, если моим дополнительным желанием было знать всё о "Мечтарть", то я имею полное право знать всё и о её участниках, раз уж они тоже участвуют в истории поместья. - высказался Артём в воздух, ведь он прекрасно понимал, что за ним, скорее всего, тоже следят, ведь не может быть, чтобы такой моральный урод как Олег, был тут по силе равен владельцу поместья. Никто бы не мог обмануть великого Кёльма, без его согласия.
  
  Словно в подтверждении слов четвёртого участника, появилась парочка предметов и сами мониторы стали более значимыми в комнате. Она и сама была не очень большая, но экраны явно выросли.
  
  Он взял телефон и пытался набрать единственный номер, попутно следя за леди Элизабет фон Хейтенбург, понимая её страх, но не раскрывая его. Кёльм хотел помочь ей, подсказать куда идти. Да, идти нужно было к горе, но дочь фон Хейтенбургов немного отклонилась от маршрута.
  
  После того, как она проснулась и пошла дальше, минут через пять, четвёртый решил ещё раз позвонить пятой. На этот раз был заметен прогресс - она уже смогла сбросить входящий звонок.
  
  Впрочем, это было не сильное продвижение вперёд, но даже самые маленькие шажки могут быть лишь началом гигантского прыжка.
  
  С Изабеллой он даже не хотел никак пообщаться - пустыня, по Кёльму, вещь крайне унылая и невероятно радостная.
  
  - Я считаю, что истинная красота во тьме и печали. - тут же подумал Артём, как только глянул на монитор с пустыней с видом сверху. - Я больше люблю дожди и грозы, и ураганы с бурями и метелями. О, я обожаю эту погоду! Как же мне чудесно было гулять под ливнем! Я и лес, чистый воздух, чудесное время!
  
  Четвёртый участник даже немного забылся, но совсем ненадолго, снова вернувшись в своё адекватное состояние, когда он полностью контролирует себя, свои эмоции и своё стандартное моральное самочувствие.
  
  Артём решил потратить время с пользой и, хорошо, что нашлась бумага и карандаши, начал зарисовывать некоторые планы механизмов. Он не увлёкся, но ему нравилось рисовать с пользой. Это была только идея, для которой нужны были невероятные средства, но, когда-нибудь, он соберёт эти деньги, корень зла любого живого человека, но не личности, и воплотит эту и другие идеи в жизнь.
  
  В этот раз он работал довольно резво, поэтому получилось 7 оригинальных и ещё несколько недодуманных проектов, вместо немного меньшего количества за те же пару часов времени.
  
  Днём Олег начал общаться с Михаилом, поэтому Кёльм решил заняться другими участниками, которых осталось немного.
  
  Подумав, что Олег сам будет звонить леди Элизабет, четвёртый участник не возвращался к тем, кого уже пытался побеспокоить.
  
  Артём увидел, что машину троица так и не починила, да и не могла уже. Их единственный путь был только через поезд за забором, но там не было никого, а сам путь был закрыт, причём дважды.
  
  Вторая часть являлась подпоркой, поставленной наспех шпалой, но достаточной, чтобы закрыть врата надолго и явно, что презираемого Глеба вряд ли бы послали её открывать, а полный Борис не смог бы перелезть. Так Кёльм и сделал вывод, что они провозятся там очень долго, причём это никак не вязалось с их страхами. А средний по дальности от ситуации страх первого участника везде опоздать, ну вообще не имел смысла - нельзя подумать, как открыть ворота, когда ты не видишь проблему и вообще не может посмотреть на неё с другой стороны.
  
  И, с другой стороны, Артёму показалось лишь на секунду, но разве изначально не было больше предметов для машины? Как будто кто-то, возможно, то же существо или какая-то магия, что до этого поставили шпалу, заодно и прибрали с собой компоненты для починки автомобиля? Но почерк был разный. Они был сделан наспех, другой примерно также, но с большей точностью в деталях и лучшим профессионализмом в сокрытии улик.
  
  - Я не имею точного представления, что тут за войны, но это надо решать. - подумал Кёльм и повелел попасть к троице, что шла к баку.
  
  Он появился за забором и легко пнул шпалу ногой и та отлетела. Он не мог проделать подобное с восстановлением вещей, да ему бы и не позволили, ведь за ним всё ещё могли наблюдать. Нельзя сломать игру со смертью, особенно в четырнадцатом сезоне, где все правила были переделаны под чей-то идеал.
  
  Также легко Кёльм вернулся назад и увидел, как Глеб откидывает флейту и та ломается в земле.
  
  После провала третьего участника с баком и их единственным шансом спастись через поезд на угле, четвёртый участник, незаметно для других взял, телепортировался к ним и забрал флейту из земли. Она была достаточно древней, на ней был даже расположен герб Герциниев, до того, как они объединились с Францами, что, впрочем, не помогло им отразить атаку Трудового Союза.
  
  Лично у Кёльма не было никаких претензий к Трудовому Союзу Современных Стран, чья правящая партия пережила выборы и не переименовала страну в Трудовой Союз Стран Современных или любое похожее, но при этом абсолютно другое название.
  Снова посмотрев на мониторы, четвёртый участник понял, что шанс прохождения испытания троицы заключался в едущим, также в пропасть, поезде, как будто там земля только должна была появиться.
  
  Музыкальный инструмент же был починен за считаные минуты. Всё оборудование было на месте, в другой комнате, прямо у двери на выход, которая была пока что не нужна Артёму, да и сам он уже прогулялся по заснеженному полю с небольшой остановкой для поездов ещё пока раздумывал над чертежами.
  
  Погода была, конечно же, красивой. Это спокойствие, эта скорая буря, метель, она была так близка, так близка. Ведь тихое и мирное время - лишь перерыв между войнами, а не наоборот.
  
  Для починки потребовалось лишь немного спрессовать деревянные части и всё было готово. После восстановления древнего герба - было бы плохо его уничтожать, Кёльм как никто другой, понимал значимость прошлого, ведь запомнив всё прошлое можно понять будущее, равно так данный герб и нёс свою частичку прошлого, он, четвёртый участник, сделал метку мастера, на свободном месте - шестерню со своей башни, где он жил один - Вильхельм Кёльм отправился куда-то на север, доказывать теорию знаменитейшего изобретателя интересных механизмов и игрушек, его самого, но это было лишь что-то, что имело только половину интереса Артёма - философию. Другая же половина была биологической и доказывала возможную мутацию всех представителей фамилии "К;льм".
  
  Эта теория имела место быть, так как Вильхельм хоть и неплохо ладил с обществом, уже был от него немного ограждён своими работами, больше, чем его предки, то "тёмный" Кёльм даже и не пытался хоть как-то контактировать с обществом, кроме как ежедневных и обязательных моментов, где общаться приходилось.
  
  И сейчас, всего с месяц назад, Вильхельм решил уйти, так и не дождавшись восемнадцатилетия сына, который, впрочем, был не против жить один в этой семиэтажной башне, первым делом, складировав все вещи и мебель отца в подвал, где хранились старые поделки Вильхельма, они, даже больше считались игрушками нежели чем-то иным, достойным такого ума, и прочие безделушки лучшего изобретателя Безымянной Империи. Но четвёртый участник упорно пытался и делал успехи, чтобы самому получить это звание.
  
  Флейта лежала нетронутой на столе Кёльма ещё два часа, сорок семь минут и пятнадцать секунд, с тех пор, как он её починил и вернулся с новой прогулки, на которую уходил за свежим воздухом для вдохновения. Покой, такая редкая вещь, что им стоило насладиться. Особенно, в одиночестве, особенно, когда на улице зима, пусть даже в ветровке было довольно прохладно - снег показывал время года, но если туда бы поставили градусник, то удивились бы, настолько там тепло для того вида, что открывает данная картина природы.
  
  Потом Артём оставил флейту на кухне, там, где её позже и нашёл Глеб, но не думайте, что это было актом чрезмерной помощи или добродетели к более слабым - если бы Кёльм пытался контролировать общество, он бы обязательно начал с третьего участника, как с того, кто слабее его и кого легче вести за собой. Более слабые союзники, но в большем количестве, да ещё и не требующие что-то в ответ, кроме небольшой помощи - идеальны для четвёртого участника, но и они не нужны в качестве живого щита, когда более хороший щит можно придумать и создать.
  Нет, оставленный инструмент был важен лишь сам по себе. Его древность и важность как прошлого, столь близкого к потере в нашем неустойчивом мире - вот была истинная причина его починки. Глебу он был обратно доставлен лишь как самый лучший вариант из возможных - изобретатель не играл на флейте, а выбрасывать её было бы кощунством и предательством прошлого, да и третий участник не был варваром, наоборот, он даже сносно играл.
  
  - Я вижу ещё одно подтверждение магии в данной природе. Всё же, это доказывает мою... - Кёльм сделал акцент на "мою". - ...идею. Я вижу, что участники находятся в одном месте, закат произошёл у всех, следовательно, я прав.
  
  Проведя взглядом по мониторам, Артём увидел, что у Изабеллы пустыня, её определённый кусок, исчез, а вместо него появилась непроницаемая фиолетовая оболочка чего-то менее плотного, чем внешняя стена этого космоса.
  
  Примерно в это время появился Олег, пытающийся наладить контакт. Он был в нейтральном состоянии, но пытался казаться дружелюбным, хоть это удавалось ему с трудом. С большим трудом.
  
  - А, здравствуйте, Артём. - немного агрессивно начал добрый человек, но сам себя подправил и говорил дальше более мирным тоном. - Я тут установил барьер, чтобы хоть кому-нибудь из участников, например, Изабелль, было легче принять решение и сделать правильный выбор.
  
  - Я полагаю, что эта стена опасна или имеет летальный исход? - уточнил четвёртый участник.
  
  - Верно, это выход в космос, а как вы, надеюсь, знаете, в космосе нет воздуха. - ответил лживый представитель восьмого сезона, вызывающий неодобрение и презрение в глазах четвёртого своим враньём.
  
  - Я думал, что ты против изменения правил или это распространялось только на меня? - высокомерно кинул слова Кёльм и сказал негромкое "ха!".
  
  - Я... признаюсь... Я пересмотрел свои взгляды. - выкрутился Олег.
  
  - Я думаю, что надо было сказать более правильно: "Я ошибался". - Артём облокотился о спинку стула около стола и продолжал поправлять доброго человека.
  
  - Я считаю, что не тебе, Кёльм, поправлять меня! - маска доброжелательности рассыпалась и больше не появлялась при разговорах с этим эгоистом.
  
  - А я считаю, что у вас... - четвёртый участник выделил "вас". - ... слишком много личных местоимений в предложениях!
  
  - Да кто ты такой, чтобы меня критиковать, эгоист! - разозлился Олег и исчез.
  Эгоист же подумал:
  
  - Я правильно понял, что его слова тоже не создают и не активируют магию поместья. Значит, я полагаю, что это его внутренняя сила, используемая по желанию, либо взмахи руками, либо оба варианта вместе.
  
  Затем Артём увидел, как ошибся Олег, экран Изабеллы померк и больше никак не включался.
  
  - Я навещу последнего участника, раз у них там подготовка к балу. Возможно, я найду там хорошую аудиторию для общения. - Кёльм не только видел, но также и слышал других участников, опять же, по желанию.
  
  Описывать процедуру перехода, телепортации, называйте как хотите, но четвёртый уже придумал ей своё имя.
  
  На той стороне замок был приукрашен. Везде висели гербы с нарисованными на них копьями, картины источали оттенки красного, алого, винного, бордового, розового и прочих цветов, все из перечисленных можно было считать оттенками крови.
  Участник присел за один из пустых столов - судя по всему гости садились как захотят, не было никаких приглашений, пока что только бокалы.
  
  Когда по лестнице вниз спустилась Мерилия, четвёртый вежливо встал и так же поклонился такой важной особе из прошлого.
  
  - Я Артём Кёльм, к сожалению, не смогу задержаться до конца бала, но рад с вами познакомиться, Мерилия Алая, хозяйка кровавого дворца. - поприветствовал её Кёльм.
  
  - Рада с вами познакомиться, если только бы я знала, что к нам придут неожиданные гости! - "мило", с вечным оскалом, таким незаметным для Влада, но заметным для Артёма, улыбнулась леди. - Так откуда же вы?
  
  - Я из того же сезона, что и у Влад, который, волей случая, гостит у вас. Я думаю, что ему лучше меня не видеть. - ответил четвёртый участник.
  
  - Неужели эта система желаний первого победителя, о которой мне недавно поведи правда? Это невероятно! - по искреннему обрадовалась Мерилия. - А под каким вы номером, если вас не затруднит, добрый граф? - её оскал стал ещё более зловещим. Но даже то, что изобретатель его видел, не означало, что он его пугал.
  
  - Я иду под четвёртым номером, но предпочёл бы первый или мой любимый, седьмой. - цифра семь была лишь ложным следом, Артёму было плевать на любые цифры, они никак не выделялись в плане привязанности к ним, но быть на первом месте ему хотелось.
  Мерилия злобно, теперь по-настоящему, прищурилась, словно вспоминая кого-то, но потом просто продолжила общаться о всяких мелочах для бала и спрашивать мнение Кёльма по этому поводу.
  
  - Я пойду, подожду гостей, буду рада, если вы не уйдёте до момента начала нашего бала. - она помахала тонкой ручкой на прощание и скрылась за углом стены.
  Продолжая осматривать данное место, сидя на стуле, Артём увидел ещё одну персону, с которой он мог бы, но не очень хотел завязывать диалог.
  
  Впрочем, персону это не волновало и Олег подошёл первым.
  
  - Я полагаю, вам стоило постараться, чтобы сюда попасть. - резкий переход из обычного, нейтрального общения в полное высокомерие мог бы повлиять на человека, вовсе не доброго, но последний не видел и не слышал разговора хозяйки дворца и четвёртого участника.
  
  - Тебе лучше уходить отсюда. Не злоупотребляй своими новыми силами. - враждебно ответил Олег и продолжил. - Старание - ключ к успеху.
  
  - Я считаю, когда приложены все старания и цель ещё далеко, то можно и даже нужно избавиться от конкурентов. - Кёльм завуалировал убийство, так подумал подмастерье мастера Вильяма и в данный момент он оказался прав.
  
  - Не говорите так при мне! Вы просто урод! - Артём его высокомерие и ненависть к нему перешли все границы и Олег пошёл против себя, лишь бы задеть наглого участника.
  
  - Что тут происходит? Ах, это вы. - дружелюбно повернулась к Кёльму хозяйка кровавого дворца и произнесла второе предложение не менее снисходительно, чем сам Артём, обращаясь к подмастерью.
  
  Олег удивился, набрал воздуха и растворился, не желая иметь никакого дела с двумя эгоистами.
  
  Мерилия рассмеялась и вместе с четвёртым участником они вдоволь повеселились над лжецом. Впрочем, так его упоминал только Кёльм, Алая же просто высокомерно отзывалась о нём, мол, с высоты её силы, большей чем у него, она имеет право так говорить.
  
  - Хорошо, я останусь, но только на начало. - изобретатель сделал одолжение, бесплатное как морально, так и физически, чем снискал доброту Мерилии, хоть он её и не добивался.
  
  Начало бала было интересным, но за окном была ночь и уже пора было дать мозгу отдохнуть, так что Артём сделал последний кивок хозяйке и сам исчез, вернувшись в комнату.
  
  Он обдумал всё то, что происходило за последнее время, и более-менее довольный лёг спать.
  
  
  
  
  
   Третий день.
  
  Троица выспалась и проснулась отдохнувшей, готовой к действиям. В мире сбывшихся глубинных кошмаров, даже для такой слабой духом личности, как писателя Глеба, сон был спокойным и размеренным. Третий участник как-то читал, что художники, писатели и умалишённые плохо переносят март и 28ое февраля, заканчивая 2ым числом апреля, но сейчас было лишь 17ое октября, если судить, когда они сюда попали, то бишь 15го октября, в день, который был окрещен Глебкой, как день грядущего ненастья.
  
  - Они всё ещё здесь. - прервал Борис блаженное спокойствие группы с помощью своей гнетущей правды.
  
  Глеб понюхал свои пальцы. От них шёл запах лука, который был безжалостно съеден им в порыве творческого креатива. Каждый раз, когда третий участник начинал волноваться, вышибающий из реальности аромат источался из его фаланг на хилых руках.
  
  - Предлагаю идти через эту... канаву. - предложил толстяк, жутко торопясь. - оставался один день, уже меньше, чтобы все девять участников успели выполнить свои задачи и победить страхи.
  
  Глебка наблюдал за Борисом с расстояния, но даже с той горы одиночества, где писатель буквально жил всё время, ментально, он мог увидеть, как каждое изменение таймера на часах било по голове толстяка молотом страха и отчаянья.
  
  - Там грязно. - сказала Катерина, но, глянув в окно лично, в ужасе закивала головой, колени её жалобно затряслись, а само её дыхание участилось нещадно.
  
  - Глебка, ты пойдёшь после нас, а то испортишь всю нашу скрытность. - приказал Борис. Впрочем, Глеб был лишь рад этому стечению обстоятельств - за окном было что-то не так. Даже на обычных собак модница не отреагировала бы столь... с таким... отвращением.
  
  Третьему участнику нужно было вдохновение, посему он тоже решил посмотреть в окно за собачками и их пугающей стаей.
  
  Первые мысли были обыкновенны.
  
  - Собаки как собаки... Нельзя же так сильно, просто божественно их бояться! - воскликнул ментально писатель.
  
  Но второй взгляд прояснил кое-что.
  
  Слизь. Чёрная как сама ночь, как два часа в Бездне, но и это было не финалом такой плохой комедии и великолепного хоррора. Из слизи торчали руки. Людей. Много рук, иногда были заметны и ноги. Отвращение выступило на высушенном лице Глеба. Это было... бесчеловечно, эти... мутанты... Ужас, ведь не страх для него, но для другой. Что же с ней будет? Это расплата за бездействие? За ожидание беспросветного чуда?
  
  Впрочем, надо было следовать в канаву за остальными. Судя по собакам, если их так можно было назвать, и их псевдо-мирному, но бренному существованию, Катерина и Борис пока что справлялись со скрытностью.
  
  Первым шагом было попасть прямо в грязь, поскользнувшись на твёрдой земле.
  - Предательские неудачи. - тихо прокомментировал данные ситуации писатель.
  Множество раз поскальзываясь, Глебка осилил канаву, взобрался чуть наверх и... столкнулся со случайным патрулём псевдо-собак.
  
  Они оскалились, но, в целом, приготовленный к ужасной смерти через бескрайнее количество челюстей на одной из собак, Глеб, познал чудесное спасение, так как они лишь кое-как обнюхали его и побежали дальше, в сторону сломанной машины. Писатель же направился налево, в сторону поезда, работающего на угле.
  
  - Я только в таких и разбираюсь. И то, немного. А теперь, быстрее-быстрее! - тараторил и, по-видимому, работал Борис, чем-то гремя.
  
  Заглянув за ворота, через которые были проложены рельсы неизвестно куда, а рядом с ними, около края мраморной стены был переключатель путей.
  
  Что в сторону машины, что в сторону за поездом, но снаружи, рельсы уходили в горизонт, но новая земля за поездом приятно удивила отчаявшегося третьего участника.
  
  - Грузи уголь, давай! - крикнул Глебу первый участник, таща за собой большой кусок угля, что ещё предстояло разбить. Но в погоне за плохой выгодой можно было и проглядеть подобную логику. Но Глебка не разбирался в поездах, да и толстяк тоже не был особо умным, просто на фоне своих слабых спутников был мудрецом данного транспортного средства, позволяющего быстро уехать из этой проклятой деревни.
  
  - За тобой не следили? - спросила Катерина и ужаснулась, когда писатель в ярчайших красках отвратительной жизни не признаваемого нигде человека, сообщил о своих похождениях на сто метров.
  
  Троица таскала уголь. Борис брал на себя самые большие куски и складировал их внутри, позже перейдя на перенос их в печку. Катерина брала небольшие, но потом прибегала на помощь к Глебу, который тоже брал большие, но для своих сил и даже их не мог поднять нормально. Худой, ставший более тощим от изнурительной для него работы, ирокез почернел от угольной сажи.
  
  Где-то в середине их работы, послышался собачий визг и ужасающие, леденящие душу, стоны. Катерина настояла на том, чтобы закрыться в этих белых стенах и не видеть ничего ужасного. Вечно торопящийся Борис со скорбью в сердце закрыл врата и подпёр их палкой.
  
  Когда из большой угольной кучи около дальней стены не осталось почти ничего, закрытые мраморные ворота начали потихоньку ломаться, прогибаться под натиском тьмы. Модница взяла лёгкую, но прочную деревянную палку, больше похожую на длинноватую, миниатюрную дубинку и вместе с ней запрыгнула на поезд.
  
  Борис, почти перетаскавший весь уголь, рассчитывал, что нужно перенести всю кучу для того, чтобы доехать до конца, поэтому он потихоньку зажёг печку и дотаскивал последние куски. Глеб, без происшествий, забрался на вагон и оттуда наблюдал ситуацией, старательно контролируя себя от ухода в измерение воображения.
  
  Вторая участница скрылась внутри, хотя это особо и не помогло бы, писатель видел на что способны эти твари и какую скорость они развивают. Но они точно должны были быть медленнее этого поезда.
  
  Поезд уже потихоньку поехал - толстяк всё ещё собирал последние кусочки угля, пока Глебка решил поиграться в кабине машиниста.
  
  - Уезжаем, давай, Борис! - крикнула вышедшая наружу Катерина, но первый участник не хотел уходить, пока всё они не соберут. Если поезд остановится, то это займёт больше времени, чтобы дойти пешком. Гораздо быстрее, гораздо важнее собрать весь уголь, забрать всё! Времени осталось совсем мало, но он пытался забрать всё.
  
  Дверь была проломлена под напором зла. Путь был свободен и ошибка писателя уже не имела значения, Борис запрыгнул и чуть было не потерял ногу или, хотя бы, ботинок от нахлынувших собак с человеческими конечностями, торчащими из их тел буквально отовсюду.
  Проезжая около последнего кусочка килограммов в пять, толстяк не удержался и спрыгнул вниз. Собаки хотели смерти всех троих людей на поезде, но пока что особенно сильно ненавидели Катерину, которая нашла выход - избивать всех второй дубиной.
  
  Первый участник кинул этот кусок пока бежал. Он попал в Глеба и последний улетел внутрь вместе с ним, модница не могла помочь толстяку и тому пришлось самому прыгать и забираться. В этот раз всё не обошлось так просто - одна из собак царапнула его, но даже капелька этой чёрной как смоль слизи не попала в псевдо-рану.
  
  Когда они доехали до машины, пришлось повернуть назад. Третьему было поручено никому не мешать - он чуть было не выронил вторую дубину, и иногда подкидывать уголь, чтобы огонь не становился слабее. Пара собак попала под рельсы и они умирали, но после нескольких секунд вновь трансформировались в собак, благодаря тёмной жидкости и только их конечности от людей сменяли свои места.
  
   На обратном пути, Катерина лично ударила не по собакам, а по переключателю рельс, чтобы они смогли уехать. Бурные аплодисменты и бесконечная радость окружила всех. Всех, кроме Глебки, который остался один. Вскоре и Борис, начиная нервничать от оставшегося времени, меньше дня в часах, потерял своё счастье. И лишь вторая участница была осчастливлена отсутствием пропавших собак.
  
  Они проезжали меж двух заборов и из этой сельской местности можно было заметить плавный переход в город, видневшийся на, скорее всего, севере. Город, чьи серые краски, отсутствие любого другого цвета, произвели на Глеба нескрываемое впечатление. Он тут же начал писать, уйдя в счастливое неведение, исчезнув в своём собственном измерении отчаянья и печали.
  
  - Ладно, я тоже поработаю тогда. - неожиданно сообщила модница, увидев, что до Глеба теперь не достучаться.
  
  Время от времени она продолжала общаться с негласным лидером Борисом, чтобы тот не обижался.
  
  
  Миша очнулся сидящим в кресле.
  
  - Что, уж-же утро? - подумал он, приподнявшись. - А где же та ог-громная кровать?
  
  - Вижу, что вы уже проснулись. - злобно прозвучал знакомый голос, отдавая недоверием - Антон перенёс вас на один из стульев в этом зале, отнёс кровать и исчез.
  
  Девятый участник посмотрел в сторону говорящего. Им оказался Олег. Михаил сразу заметил бросающиеся отличия в его внешности и поведении.
  
  У доброго человека были мешки под глазами, как будто он не спал последние два дня, а глаза были злобно прищурены. Волосы не были причёсаны, а сам Олег со злостью смотрел на Мишу. Слова Олега тоже изменились - они перестали казаться спокойными и мирными и стали агрессивными, яростными и резкими. Он говорил каждое слово с той яростью, словно силой пытался вырвать его из уст. Также заика заметил, что у Олега подкашиваются ноги и поэтому он опирался на стену от бессилия.
  
  - Как же вы меня бесите, Михаил. - обратился к джентльмену Олег, спустя лишь несколько секунд - Все уже приступили к своим задачам, а вы ещё ничего не предприняли! Ваше задание самое лёгкое - убедитесь, посмотрите на часы, я подожду, хотя не хочу тратить на вас время, вы недостойны!
  
  Девятый участник мельком глянул на свои часы, на левой руке и увидел надпись: "Прервите выступление и прочитайте речь."
  
  - Увидели? - хмыкнул бывший добряк. - А вот теперь я скажу вам вот что: Всем, кроме вас нужно было, что-то сделать, чтобы начать выполнять основную задачу, а вам не нужно было ничего. Большинство игроков уже выполнили свои задачи, а оставшиеся подходят к их завершению. Ваш прогресс равен прогрессу вашего первого дня, ничему! - он вдохнул кислород и продолжил. - Тут вам не просто игры - на кону девять жизней и если только вы не выполните свою задачу, то все смерти оставшихся восьми игроков будут на вашей совести, Михаил. Будете таким же трусом, который был в восьмом сезоне и именно из-за него мы проиграли! - подмастерье сплюнул на пол. - Я оставлю вам текст. - с этими словами он взял из кармана небольшой блокнот и положил его на стол, где Михаил завтракал в первый день, а сам продолжил. - Я попрощаюсь с вами заранее, потому что я уже не могу вам помочь, только вы сможете преодолеть свой страх, другие же просто могут вас подтолкнуть к решению. Прощайте, Михаил. - сказал Олег и исчез. Заике показалось, что Олег всё-таки расстроился, а не разозлился. Или он хотел так думать.
  
  - Что же мне т-теперь делать? - испугался юный джентльмен рока времени, вспомнив свои страхи, переведя взгляд на блокнот. - Я не могу п-просто взять и прервать выступление, там же столько людей! М-может быть, я что-то пропустил в самом представлении? Может б-быть, там есть какой-то смысл? У меня всё р-равно нет в-выбора, так что попробую найти там ответы.
  
  Джентльмен начал ждать, когда начнётся выступление и придут люди. Он заметил, что на каждом ряде есть одно пустое место и решил сесть за первый ряд, прихватив с собой блокнот от Олега.
  
  Представление продолжалось как обычно: Миша выступил, запнулся и вышел тот самый человек, который всегда что-то говорил до перерыва и после него.
  
  - С-стоп. - подумал девятый. - А разве речь была т-точно так-кой же?
  
  - Дамы и господа! - начал он монолог, разведя руками как можно шире - Мы все собрались здесь, чтобы посмотреть комедию о Мише! Он передал мне эту комедию, и я смог найти в ней скрытый смысл! А сам смысл заключается в том, что чтобы помочь человеку надо хорошенько посмеяться над его ошибками и я бы хотел, чтобы весь наш зал заранее посмеялся над Мишей! Поддержим же его!
  
  Зал послушно начал смеяться. Сначала неуверенно раздались смешки, но через минуту был жуткий для девятого участника хохот. К джентльмену вернулось неприятное чувство головной боли. В это время кто-то в зале сказал какую-то шутку про Михаила и про то, каким никчёмным человеком был его отец.
  
  Для джентльмена это была последняя капля. Он сжал кулаки и поднялся с кресла. Человек, что читал монолог удивился такому повороту событий, зал притих в благоговении.
  
  Он хотел достать блокнот и зачитать речь, но блокнот исчез, хоть и был секунду назад в его руке. Миша начал впадать в панику и жутко испугался, но держался. Он нервно смотрел глазами то в одну, то в другую сторону, ища поддержки, но, не найдя её, посмотрел на левые часы и вчитавшись на таймере надпись, обратил внимание на слово "Речь".
  
  - Неужели я д-должен с-сам сказать р-речь? - спросил себя Михаил, испуганный нарушением его решительности - Т-тогда я скажу речь, победив свой страх и выполню с-свою задачу, тем самым спася остальных уч-частников!
  
  - В-внимание! - начал уверенный заика. - Я хочу официально... заявить, что этот человек на с-сцене несёт полный б-бред!
  
  Зал начал удивлённо перешёптываться, а человек на сцене хотел было, что-то сказать, но джентльмен не дал ему даже начать, сказав первым:
  
  - Меня з-зовут Михаил и я создатель этой комедии! - он почувствовал лёгкую панику, когда на него устремился взор всего зала, но продолжил. - Я не могу с-смириться с тем, что этот человек ис-скажает смысл, который я вложил в это представление! Все мы делаем ошибки и в-все мы боимся чего-то, но это не повод для с-слабости! С-смысл был в том, чтобы помогать тем, кто перестал бороться и п-помочь им победить свой страх, не смеясь над ними, а жалея их!
  
  Когда участник сказал последнее слово и закончил сильным выдохом, зал молчал. Прошло десять секунд, а в зале было тихо. Человек на сцене сел в шоке и лишь тихо произнёс:
  
  - Браво.
  
  - БРАВО! БРАВО! - закричал зал.
  
  Когда наконец люди успокоились, к Мише обратился тот самый человек со сцены:
  - Михаил, надеюсь вы не обиделись? Если хотите я могу перестать говорить о представлении, а могу и вообще больше не показывать это выступление, только не обижайтесь, Михаил!
  
  - Н-ничего страшного. - сказал спокойно девятый участник. - Наоборот, я даже хочу, чтобы вы показывали это п-представление как можно чаще, а т-теперь прошу меня простить, но мне нужно идти.
  
  - Конечно, конечно! - залепетал человек на сцене, поднявшись с пола, попутно отряхивая редкую грязь. - Вы только к нам приходите, прошу вас! Как только будет свободное время, пожалуйста! До свидания, Миша!
  
  - Прощайте, Михаил! - повторял зал и аплодировал.
  
  Молодой джентльмен вышел из зала в буфет, и направился к новой двери, которой он раньше не видел. Победившие заикание знал, что где-то его отец улыбается, глядя на него. Он посмотрел на левые часы - 21 час 17 минут. Время всё ещё шло, а надпись на часах гласила: "Ждите поезд".
  
  Он открыл дверь приехавшего поезда, остановившегося чуть-чуть позже, чем надо, так как Борис еле-еле вспомнил, как это делается, и в лицо девятого ударил свежий воздух. На улице никого не было. Позади, в серых многоэтажных домах окна загорелись разными цветами.
  
  - Михаил. - поприветствовался Миша.
  
  - Ну привет, Михаил. - ответил ему человек, что был потолще остальных в группе. - Меня звать Борисом, это - Катя. - Борис указал на девушку - А это... - он указал на парня. - Глеб.
  
  - Мы уже едем к особняку, поговорить с его хозяином и выполнить наши мечты и желания. - продолжил полный человек. - Ты с нами? Только давай, быстро-быстро!
  - Да, к-конечно. - согласился джентльмен и зашёл в поезд.
  
  Внутри он сел на свободное место у окна и погрузился в свои воспоминания о данном и прекрасном приключении, приближающемся к концу.
  
  Странно, но писатель не решался перебивать мыслящего Михаила.
  
  - Удивительно. - посмотрев на третьего участника, поразилась модница.
  
  - Невероятно! - подумал первый. - Так, мне ещё поездом управлять. За работу! - он побежал в свою, отдельную кабину.
  
  Потому до следующей остановки никто не говорил вслух.
  
  
  Кровь была чиста, утро было раннее, Влад проснулся бодреньким. Не смотря на вчерашний бал, везде присутствовала чистота и порядок. В уборной тоже царила красота.
  
  Внизу не было и намёка на все эти столы и опрокинутые бокалы. Ни капельки вина, ни кусочка пыли или грязи, рай для чистоплотного существа.
  
  Мерилия дремала в кресле, бокал в её руке тщательно вытертый и был наполнен лишь воздухом. Он еле-еле держался кончиками пальцев Алой, хозяйки замка.
  
  Но вот и он выпал. Почти коснувшись пола, пронёсся небольшой ветерок, а бокал исчез беззвучно.
  
  - Вот как такая красота сохраняется, даже после такого пьянства... - Влад сказал это про себя, но восхищённый шёпот всё-таки прорвался из его уст.
  
  - Это бал, а не пьянка. - потянувшись, ответила Мерилия, оперевшись на спинку кресла. - Раз уж зашла речь, как вам прошедший бал?
  
  - Великолепный! Было красиво. - ответил восьмой участник, не скрывая своих эмоций.
  
  - Каждые два дня надоедает видеть одно и то же... - с некоторым равнодушием "улыбнулась" Алая, переведя взгляд на Влада, как только смогла встать. - не из-за вчерашнего бала, а по своей природной лени.
  
  Возникло немного неловкое молчание. Но выход был открыт. Всё же, девушка уговорила восьмого участника остаться ещё ненадолго. Завтрак был мясным, такой полагается хорошему гостью на севере Францинии, где проживали достопочтенные Герцинии.
  
  Мерилия лично вызвалась проводить Влада до перрона. Она прихватила с собой зонтик, как будто предвидев будущий дождь.
  
  Было так приятно смотреть на эту милую парочку, ждущую поезда - Мерилия пыталась аккуратно прикоснуться к восьмому участнику, он же наконец сдался и они обнялись, по-дружески, как недавние знакомые, но с такой теплотой, что он услышал, как бьётся её сердце.
  
  И даже дождь пошёл, но только через час. А тогда, она стояла под необыкновенно громадном зонтом, закрывающем своей тенью чуть ли не пол перрона, не то что саму Алую хозяйку и Влада.
  
  Она с некоторой завистью и добротой следила, как приближается поезд, как внутрь заходит Влад. Помахав ему рукой на прощанье и улыбнувшись своим оскалом, напугавшем всех, кроме восьмого участника и Михаила, который наблюдал за озером, станцией перед ним, замком за водой, горами, с двух сторон, редким лесом, состоявшим сплошь из елей.
  
  По пути обратно, Мерилия Алая лишь тихо сказала, словно обратившись к кому-то, справа от неё:
  
  - Такая чистая кровь, и всё же... Он ещё не раскрыл свой потенциал. Мы ещё должны будем увидеться.
  
  И такая маленькая, словно девочка под зонтом доброго великана, она мирно зашагала домой.
  
  
  - М-Михаил. - ответил Миша на предложение Влада перезнакомиться.
  
  В то время как Борис резко рыкнул своё имя, будучи занятым за управлением настолько, что пришлось идти к нему, а не наоборот, Катерина просто поздоровалась, Глеб же попробовал поклониться "по-важному", но получилось как всегда - он запнулся о кусок угля и упал, да ещё и измазал левую ногу чёрным, как смоль, цветом.
  
  Писатель отошёл подальше, девятый участник, которого отвлекли, решил принять на себя обязанности добавления нового угля, когда выходил Борис и, оценивая глазами, подсчитывая в разуме, сообщал нужное количество кусков, которые требовалось кинуть.
  
  Куча уменьшалась, но её хватило бы. Впрочем, первый участник беспокоился об оставшемся времени - почти постоянно, каждые минуты три, затем каждые две, были слышны угрозы самому поезду и ворчание вперемешку с фразами, вроде "быстрее!" и "чёртова машина!"
  
  Они начали проезжать около моря, свернув по рельсам на юго-запад.
  
  - Может быть, нам следует тут остановится? - спросил Влад, глядя на немного палящее, но холодное солнце и чудесную воду, хоть и со скалистым берегом.
  Но, когда он пошёл к Борису, тот просто его выгнал, сообщив, что времени мало, угля мало и на заведение поезда снова потребуется ещё больше ресурсов, а они и так собрали не все.
  
  Катерина, которая пошла вместе с восьмым участником на всякий случай, глянула на часы и вспомнила, что ни она, ни Борис, ни, что неудивительно, Глеб, не справились со своими страхами.
  
  - Пожалуйста, пусть это задание будет на сбор всех остальных участников. Пожалуйста! - беззвучно взмолилась модница.
  
  - А как же участник этой территории? - привёл весомый довод не кровосос с вампирским именем. - У каждого была своя территория: У меня море, у вас... - он задумался, и словно ища поддержки, жалостно посмотрел на Катерину.
  
  Вторая участница ответила:
  
  - Да, у нас была своё место. Какая-то разрушенная деревня.
  
  Но первый был непреклонен. То ли он был под номером один, то ли он слишком уж торопился и как-то это прогрессировало, странно и резко, но они проехали мимо.
  
  Позже, когда солнце вышло так, чтобы идеально распределяться по всей поверхности, Глеб, описывающий всё это и уже визуализировавший красивую, но серую Апатию, которая, логично, не являлась ни живым существом, ни даже неодушевлённым предметом, не смогла убедить писателя выучить физику.
  
  Впрочем, тут был и плюс. Визуализировать персонажей, особенно создавая их из неодушевлённых предметов, было бы отличной идеей для Восточных Земель и их личной, традиционной анимации.
  
  Вот и поезд, повернувший на юг, начал с саванны, а закончилось всё зноем и путешествием через центр пустыни - рельсы не тонули в песке, магия делала своё дело. Писатель даже предположил возможность её воздействия на этот мир и поместье куда большую, чем он думал изначально. Но, в отличии от Артёма, которого они, к счастью, ещё не узнали, Глебка делал выводы и предположения на своих личных ощущениях, что не всегда верно.
  
  - Теперь мы точно должны остановиться! - почти что приказал Влад, частично повторив "чудесный" оскал Мерилии. - Второго участника подряд мы не можем пропустить!
  
  Борис, расстроенный медленным поездом, пока что никак не отвечал. Он думал лишь о том, как бы побыстрее успеть доехать, пока последние двенадцать часов, даже меньше, не истекли. А ещё после моря он заторопился ещё сильнее, ещё больше распалялся и даже вышел, посмотрел на огонь в печке. Не увидев ничего опасного, он понял, что это максимальная скорость и это его опечалило, в негативном смысле.
  Этот вопрос восьмого окончательно его достал и он ответил громче, у него немного получилось повернуться.
  
  - Ты вообще не часы смотрел? - показал он часы с состоянием участников. - Они умерли! Их нет на станции, видишь? - толстяк указал на пустующую станцию впереди.
  Стены всепожирающего Космоса тут уже не было, поэтому никто не удивился, поскольку они и не знали о её существовании.
  
  Глеб, пошедший вместе со всеми, теперь на удивление, особенно Катерины, чьё состояние сменилось с зелёного на оранжевый, жаждал писать, получив новые идеи.
  Модница в который раз убедилась, что за мировым неудачником скрывается личность, возможно, будущего садиста. И её надо либо пробудить, победив страхи, либо оставить и пожертвовать всеми новыми знакомыми и своей жизнью, разумеется.
  
  Она понимала, что ему надо просто получить больше уверенности себе и он победит свой страх, он сможет общаться. И пусть его самый страшный кошмар был не таким, это было уже довольно-таки близко к великой истине.
  
  Влад ушёл следить за печкой с углём, заменив на этом посту Михаила, который засмотрелся на пустыню. Она была такой... пустой. Такой... безжизненной... Подобная атмосфера была, когда он попытался вновь вспомнить свои прошлые неудачи, питавшие внутренних демонов - страхов.
  
  А тем временем они проехали безжизненную пустыню и приближались к холмам с полу-густыми лесами, свернув на северо-восток.
  
  
  Леди не могла уснуть. Она скорее дремала с закрытыми глазами всю ночь. Телефон, приспешник Сатаны, предательски звонил каждые минут двадцать, если не чаще. Лес стал тихим, мини-болотца пропали, ни единого звука, кроме жужжания аппарата, не было от слова "вообще".
  
  Под утро, когда всё-таки Элизабет попала в объятья Морфея, какая-то пыль начала падать. Похоже на этакие "сухие" дожди, но тут всё было куда хуже - это была механическая пыль, стёртый алюминий.
  
  - Откуда ему здесь быть? - подумала фон Хейтенбург. - Разве что...
  
  Она посмотрела наверх. Кора деревьев, любых, всех, сползала, обнажая металлическую подделку леса. Каждое деревце, каждая его ветка из арматуры, каждый листик, ставший диодом - всё это было ложью. Он был мёртв изначально.
  
  Все птицы были измельчены, это их пыль оседала на голове пятой участницы. Везде открылись взору динамики, прежде замаскированные от взгляда путешественницы.
  
  Из них доносился лишь невнятный шум. Впрочем, иногда можно было понять пугающую интонацию приближающейся угрозы. Телефон она так и не брала - леди всё ещё помнила, что он возвращается обратно, что ты с ним не делай.
  
  Она побежала, лишь бы сбежать из этого ада. Её рюкзак был почти пуст - вся оставшееся еда пропала, на дне был лишь планшет и злополучный телефон.
  
  Вокруг были механизмы, провода, металл, ничего живого, ничего, что могло бы успокоить... душу.
  
  Мелькали ложные деревья, Элизабет пыталась немного свернуть от старого пути на север, где была гора, самый главный ориентир, но за ночь её будто бы перетащили ещё дальше. Леди фон Хейтенбург бежала к горе, этот высокий холм же лишь удалялся и удивительно, но он исчезал вдалеке, куда бы она не побежала, даже назад.
  И тут, о чудо! Механизмы закончились, вновь живой лес! Правда, остановившись, Элизабет с ужасом осознала, что механизмы, подобно чуме, переносятся между деревьями - елями, соснами, берёзами, дубами...
  
  Там, где леди была минуту назад, где ещё стоял чудесный клён, теперь была лишь железная труба.
  
  И она побежала дальше на север.
  
  - ВОЗЬМИТЕ ТРУБКУ! - неожиданно резко послышалось из динамиков, как только путешественница достаточно далеко убежала вглубь живой части природы. После этого все динамики рассыпались в металлический прах.
  
  И тут случилось ещё более ужасная вещь - нет, металлическая чума была далеко, но неожиданный огонь, посеял страх в душе Элизабет. Страх, не столько за свою жизнь, сколько за ещё дышащий лес. Пятая участница не взяла трубки, она рванула на запад, но повсюду был живой лес, механический, будто бы отступал от святой путешественницы. Дым начал увеличиваться в количестве, голод начал скручивать желудок дочери фон Хейтенбург.
  
  И тут пришло просто осознание. Смерть хуже глупых предрассудков. Взять трубку, принять только что засветившийся вновь звонок - это гораздо легче, один раз все да нарушат свою веру, но так сохраняется жизнь.
  
  И она приняла вызов.
  
  - Я вас слушаю. - ни тени страха не было в её голосе, ничуть не дрожащем - она была из аристократического класса и лично никогда не просила учиться высшему этикету, но, всё же, училась ему пассивно, наблюдая за старшими.
  
  - Слава богу вы живы! - радостно прозвучало на другой стороне беспроводной трубки. Голос был милым и невероятно добрым, пусть и с долей грусти. - Слушайте внимательно, леди фон Хейтенбург! Это испытание было сделано так, чтобы иллюзорный огонь вас пугал - настоящая опасность в дыму! Избегайте его, включите планшет, следуйте его инструкциям! - быстро пытался донести свою позицию человек на другой стороне.
  
  - Хорошо. - леди Элизабет достала планшет. С телефоном она ещё знала какую громкость в разговоре надо соблюдать, но к этому устройству вообще не прикасалась ранее. - Что мне делать?
  
  - Включите его. - донеслось из динамика. Через некоторую паузу голос добавил. - Нажмите и зажмите небольшой выступ сбоку.
  
  Элизабет смогла его найти, тем временем дыма становилось всё больше, пришлось взять небольшой, выступающий клочок странной тряпки, появившейся в рюкзаке, в секретном кармане под планшетом. Смачивать его пока не было особой нужны, хотя стоило бы.
  
  - Хорошо. Теперь вам включится карта. Она будет отслеживать ваше расположение по спутнику. Следуйте за ней и не волнуйтесь, и... - тут голос оборвался, а телефон показывал пустой заряд батареи.
  
  Пятой участнице нужно было время, чтобы приготовиться к переходу через вечно убегающий огонь.
  
  Карта в реальном времени на планшете показывала какой-то лабиринт, причём он вёл только на юг. Но ведь гора была на западе! Там даже стало видно станцию, пока огонь не охватил весь лес.
  
  - Неправильно! - заявила леди сама себе, но выбора не оставалась - промоченная тряпка не особо то и помогала, а вода в бутылке закончилась.
  
  И она пошла на юг, доверилась тому, что приведёт всё человечество к гибели. Одно - просто согласиться на искушение, другое - поменять стороны. Телефон прекратил работать, он стал бесполезен, но фон Хейтенбург всё ещё держала его рядом, как напоминание о своей слабости... Или же это была сила? Сила принять свои ошибки, осознать, что некоторые страхи всё равно будут исполнены, если это связанно с человечеством.
  
  Впереди был огонь. Леди замялась на минуту-другую и наконец решилась. Пламя обжигало, причиняя боль физическую, но ни протянутая рука, ни всё оставшееся тело не горели.
  
  Как только огонь полностью остался позади, всё напряжение в воздухе, все необычные звуки стихли. И медленно, словно во сне она увидела.
  
  На руинах механической цивилизации, ровно, как и на площади сгоревшего леса была пустота, но через несколько секунд... Первые ростки начали всходить на месте огненного побоища.
  
  Но после произошло неожиданное. Да, лес после огня восстанавливался, а слева были лишь руины, но... Поднялись многовековые дубы, лианы опутали остатки металла, и Природа победила прогресс. Несмотря ни на что, Природа победит всегда. Таков факт жизни.
  
  Элизабет продолжала идти по планшету на юг. Его заряд никак не падал, а уже прилетели птицы, дрозды в такт их песням начали стучать, доставая паразитов, причинявших больше неудобств лесу, чем временные люди.
  
  Вдруг планшет резко построил маршрут до железнодорожной станции ровно на север, нужно было резко повернуть. Элизабет, следуя совету так и сделала. Пятая участница стояла у подножия горы, оставалось лишь взобраться. Планшет, чья зарядка не села, послушно ушёл в ожидание, временно потемнев.
  
  Гора была лёгкой для подъёма - леди училась и скалолазанию, посетив горы на юго-востоке Трудового Союза. Но больше ей нравились небольшие холмы, к которым можно было попасть, миновав церковь в озере и преодолев две речки, исходящую и входящую в эту лужу на карте. Ровно на юг от городка Ностальгия, что был построен на границе с Францинией и эти холмы с средней густоты лесом были бы достигнуты. Но и те горы тоже неплохи.
  
  Тем временем, путешественница поднялась на гору. Спуск был легче, деревья у путей отсутствовали, что было неплохим новым маяком. Элизабет даже решила, что раз легче, то почему бы не попробовать посмотреть, что говорит карта, не бумажная, а электронная. Планшет заработал и не показал никаких аномальных путей к цели.
  Поезд как раз подъезжал.
  
  - О, неуж-жели вы та самая, леди Элизабет фон Хейтенбург? Я очень рад с вами познакомиться! - поприветствовался Михаил в ответ приветствию пятой участницы.
  
  - Добро пожаловать. - поздоровался Влад, как будто он тут всем начал владеть. Странное было в нём качество - привыкнув, он тут же говорил более уверенно и даже чуть-чуть эгоистично. Но, смотря с кем сравнивать...
  
  - Я буду на следующей станции. Пожалуйста, леди, передайте, что это был Олег. - телефон снова ожил, зазвонил, добрый человек, наверное, попросил об одолжении и снова погас экран переговорного устройства.
  
  - Олег? Он мне п-помог. - прокомментировал бывший заика.
  
  - И мне тоже. И мне! - послышались возгласы со всего поезда.
  
  Леди Элизабет присела недалеко от Михаила и начала разбираться в строении планшета.
  
  Глеб же понял, что он бесполезен для всех и потихоньку передвигался к другому вагону из четырёх, где один был с участниками, а второй был буфетом. Оставшиеся два были предназначены для Бориса.
  
  - Странно. - подумал Михаил. - Н-не подходит этот снег и отрешённость от человечества для такого доброго директора. - он продолжал раздумывать, смотря как за окном были снежные бури и наполовину закопанные землянки. Даже окна покрылись инеем, из-за чего пришлось закрыть двери, чтобы холод не проникал внутрь - плюс Борис начал нервничать, что это повлечёт больший расход топлива и ему уже стало всё равно, что подумают о нём другие.
  
  
  Тем временем утро Кёльма было таким же, как и в прошлый день.
  
  - Я не вижу никаких изменений. Мне опять пытались навязать чёртовы стереотипы про 18 лет и отсутствующую жизнь дальше. - проговорил четвёртый участник.
  
  Ворвался Олег. Расхаживая, будто тут всё ему принадлежит, урод решил забрать мониторы самым простым способом - украв их магией.
  
  На вопрос Кёльма, отобразившийся для наглядности, на лице, захватчик с лёгкостью ответил:
  
  - Последний день, сегодня будет поезд, вам это уже не нужно.
  
  - Это было моё требование, поэтому они останутся тут. - Артём указал на мониторы с потухшим изображением других участников. Осталась лишь пара мониторов.
  
  - Ваше желание на знание всего об этом поместье и его существовании аннулируется. - отрезал Олег.
  
  - Я так понимаю, что ты профан, Олег. - сообщил Кёльм. - ВЫ не понимаете, что мне всё было известно и я лишь хотел понять, знаете ли вы о правильно работе магии здесь или нет. Я знал всё об участниках ещё до вашего прихода. - он сделал упор на "ВЫ".
  
  - Вы можете знать только то, что я написал. - стал серьёзным и одновременно мрачным человек с маской добряка. - Часть фактов запретил разглашать мастер Вильям. Некоторые тайны лучше оставить нетронутыми. - очень печально закончил участник восьмого сезона и исчез с последней парой мониторов в руках.
  
  - Я так и знал. - кратко описал четвёртый участник, не проблему, но неприятность.
  
  - Я знал, что он заберёт и мои чертежи!
  
  Впрочем, Артём перерисовал их быстрее, используя свою память, которая, в результате мутации рода Кёльмов, была лучше, чем у среднего обывателя. Каждый из Кёльмов имел свою мутацию - один из рода всегда что-то умел почти идеально, был гением. Так они и получили репутацию величайших учёных мира, а не просто Империи на небольшом клочке земли.
  
  Ждать Артём умел, но смысла в это было мало. Нужно было действовать! Нужно было двигаться дальше, обсуждать, обдумывать, существовать полезно! Найти секрет бессмертия и открыть его!
  
  Мучительные секунды сменялись минутами, и седьмая шла уже очень долго. Впрочем, Кёльм решил поспать часа два, пока поезд не будет ближе - он заодно научился ощущать где примерно остальные люди.
  
  Проснувшись от дрёмы, четвёртый участник ещё немного подождал, подумал, как сделать более качественную подачу электричества и увидел Олега на улице. Он явно шёл к станции, которую вчера увидел, гуляя, Артём.
  
  Сам изобретатель тоже накинул свою любимую ветровку, к которой, по сути своей, он так и не привязался. Ему нравился стиль и вид, и удобность, но с той же лёгкостью он мог её выкинуть, как, например, тут же помыть руки. Не очень сложно, но не обязательно.
  
  На перроне он встретил Олега лично ещё раз. Они не обменялись никакими словами, лишь молча ждали приближающегося стука колёс.
  
  Сам величественный поезд на рельсах мчался с невероятной скоростью. Можно было подумать, что он уже не успеет остановиться, но, всё же, Борису это удалось. Кучка угля стала совсем малой, а ехать было ещё далеко - судя по словам вруна-Олега, решившего со всеми пообщаться.
  
  Кёльм же пошёл поздороваться с Элизабет более открыто, нежели сухо кивать и произносить: "Я рад встрече."
  
  - Я вижу, что у вас некоторые затруднения с этой версией? - поинтересовался Артём у леди, которая безуспешно пыталась разобраться в строении приложений, карт, папок и прочего, что было для неё впервой и что она знала лишь по отдалённым словам, произносимым её отцом и матерью.
  
  - Позвольте мне взглянуть. - попросил четвёртый участник у пятой, после её подтверждения слов Кёльма о проблемах. - Я понимаю, что это одна из старых версий. - он повертел планшет в руках. - Я также вижу, как тут мало разнообразных функций. Сам бы посоветовал вам эту версию.
  
  После он лишь добавлял "Здесь я советую нажимать сюда", "Тут мне очевидно, придётся получше рассказать" и показывал, как действует та или другая особенность данной техники.
  
  Элизабет, впервые увидев изобретателя, подумала:
  
  - Он страшный, ужасный, пугающий, с этой каменной миной на лице. Но, пусть он и не стал менее зловещим, всё же Кёльм мне помог. - радостно, более или менее, закончила свои думы леди фон Хейтенбург. - Я буду ему благодарна.
  
  Больше станций не наблюдалось. Олег закончил принимать поздравления в свою сторону и когда он наконец соизволил перейти к диалогу с Катериной, бывший добряк, снова одевший данную маску, обратил внимание на её часы.
  
  - Вы не смогли победить свой страх?! - удивился и одновременно испугался участник восьмого сезона. - Это ужасно! Нам срочно надо что-то делать!
  
  Борис, услышав это, ведь дверь в кабину машиниста была открыта, ускорился ещё быстрее и стал нервничать раза в два-три больше. Количество слабой ругани и угроз медленному поезду только увеличивалось. Кому-то из группы показалось, что толстяку становится только хуже.
  
  - Он такой медленный, что нас какие-то чёрные точки догоняют! - разозлился первый. - Сами посмотрите!
  
  И действительно, сзади что-то быстро приближалось. Модница, увидев то, что приближается, схватилась за палку и попыталась закрыть открытые двери, вновь распахнутые, чтобы проходил кислород и освежающий ветер лугов.
  
  Остальные, после пересказа Глеба, побежали к Борису обороняться, но вторую участницу остановил Артём.
  
  - Я знаю, что это трудно, но приехать вовремя - не единственная наша проблема. - сказал он. - Ты понимаешь, что моё выживание зависит от твоей внутренней силы, от твоего настроя на победу над своим страхом.
  
  Он забрал палку из её рук. Она была слишком напугана, чтобы сопротивляться - собаки... или же это люди? В общем, они приближались. И быстро.
  
  - Если вдруг они попытаются напасть, я сразу выйду и защищу тебя. - сказал изобретатель. - А пока, я знаю, что это твоё испытание и только твоё. Ради меня, пройди его в одиночку, давай! - он зашёл последним и захлопнул за собой дверь, оставив модницу позади, обороняя выход от других участников палкой.
  
  Собаки приближались. Их зловонное дыхание чувствовалось в атмосфере, и лишь усиливалось с их быстрым сокращением дистанции.
  
  И вот, они были напротив Катерины. С необычайной резвостью и лёгкостью собаки Бездны прыгнули в движущийся на всех порах вагон.
  
  Если страх можно было бы увидеть, то за этой аурой потерялась бы сама модница - так страшно ей никогда не...
  
  - Будь ты проклят, Кёльм! - подумала она, глядя прямо на него, смотрящего внимательно сквозь круглое окошко в двери. Лишь бы не смотреть на собак с тёмной слизью... С этими руками, ногами, челюстями...
  
  Артём с той же внимательностью наблюдал за псинами, не забывая от, почти переставших ломиться наружу, участников.
  
  Вторая участница ускоренно задышала, она слышала их, но, почему то, недолюди мешкали.
  
  Наконец, одна из собак, первой подошла ещё ближе. Катерина хотела ударить, но больше хотела сбежать, но её реакцией на страх был ступор. В голову закрались мысли о том, чтобы не причинять вреда ужасно выглядящей, но всё же собаке, животному, которому просто могло не повезти в жизни. Катерина не била людей по той же причине, так зачем бить собак? Они, пока что, только тявкали, готовясь нападать...
  
  Она занесла руку для удара.
  
  - Но... - пронеслось в её голове. - Вдруг Олег поможет мне? Он пробьётся, спасёт, если что пойдёт не так, верно? Если я не рискну... Умрут другие... И, главнее, что умру и я... Так какая разница как? Никто не знает, что будет, если время выйдет, а тут я знаю как...
  
  Вторая участница опустила руку.
  
  Подошедшая собака, пристально посмотрела шестью глазами на Катерину, потом заскулила и потёрлась о ногу.
  
  Совершая невозможное, закрыв глаза, модница опустилась и рукой, нащупав слизь, провела ею по "шерсти".
  
  Человеческая рука ответила ей тем же самым, как бы в знак примирения страха и участницы.
  
  Остальные животные тоже подтянулись, некоторые даже в прямом смысле этого слова.
  
  - Помогите. - произнесла громко она. - Я, конечно, вижу... - глянув на часы, продолжила Катерина. - Что у меня всё получилось, но я в обморок сейчас упаду!
  Животные не вели себя агрессивно по отношению к другим участникам и Олегу, и последние почти что окружили модницу. Кёльм передал её палку назад, но вторая отказалась от оружия, прислонив его к стене вагона, напротив собак.
  
  Модница продолжала больше общаться с настоящими людьми, но немного погладила свой прошлый страх, но сердце всё ещё ёкало при виде и прикосновении к... этому.
  Собаки как будто её понимали и немного отошли назад, а позже и вообще сбежали, заметив, что Катерина побаивается.
  
  - Такие добрые. - подумала вторая. - Ушли, чтобы не напрягать.
  
  - Я считаю, что это надо отметить. - сообщил всем Кёльм. - Я пойду, сделаю напитки нам всем. Мне будет нужен помощник. Я требую, чтобы ты пошёл со мной. - для наглядности он не ткнул пальцем, но и не вежливо подозвал к себе Глеба, удивившегося не меньше остальных, особенно троицы.
  
  Но Олег... Олег просто не понимал, к чему ведёт этот коварный план четвёртого участника. И он страстно хотел разузнать. Впрочем, общение с другими было ему важнее, как для кармы, так и лично.
  
  - Я полагаю, что чай делать просто. - начал объяснение Артём, когда они с Глебом попали в вагон-ресторан, невероятно пустой. - Мне понадобятся чайные листья...
  
  - Нет таких. - бесцеремонно прервал его третий. На этот раз он оказался прав.
  
  - Хорошо, я просто сделаю чай из пакетиков. - нашёлся Кёльм.
  
  Пакетики нашлись быстро. Чайник тоже.
  
  - Я чашки нашёл! - обрадовался писатель, взяв три штуки и, поскользнувшись на луже воды на полу, которую сам, случайно, и разлил, сломал всю троицу из другого сервиза. Хорошо, что в шкафу было ещё около сотни других, томящихся перед тем, как разбиться покрасивее.
  
  - Я предлагаю наливать чай... - начинал четвёртый раз в десятый, но снова и снова слышал бившиеся чашки. Глеб впадал в апатию и депрессивное состояние.
  
  - Мне нравится брать чашку красиво, одним указательным пальцем... - на примерно тридцатый раз либо третьего было мрачнее черноты, погрязшей над бедным вагончиком, задевая ни в чём не повинного злодея.
  
  Половина сотни чашек была разбита, осколки убирались каждый раз - урн было много, и только сейчас, впервые, была сделана первая чашка чая.
  
  - Я рад. - констатировал факт четвёртый. - Я предлагаю поставить её на поднос, осталось лишь... - он не успел договорить, так как Глебка снова поскользнулся, уже на ровном месте и вылил чашку чая, случайно-специально запустив её в Артёма.
  Но, как быстрое зло, всегда побеждающее слабое добро, Кёльм резко увернулся от снаряда и всё-таки смог закончить свою фразу:
  
  - Я помню, что осталось только девять чашек. - невозмутимо продолжил он.
  
  - Да ничего не получится! Я бесполезен! - заорал на него Глеб. - Разве это так сложно понять? Моё наказание - вечное одиночество под дождём Апатии, столь доброй ко мне!
  
  Четвёртый промолчал и потом почти что повелел продолжать.
  
  Удивительно, но чем дальше, тем лучше получалось у писателя. Чашки падали реже, часть не сломалась, другие, уже с чаем внутри, не падали как первая удачная.
  И, наконец, все девять кружек были готовы.
  
  - Я... Это просто удача! - заявил Глеб. - Я всё ещё бесполезен, я...
  
  - Запомни мои слова. - увидев, как Глебка снова уходит в себя, Кёльм подскочил к нему и взял за грудки. - Я не сделал сейчас ничего, это всё ты. Я скажу тебе вот что - ты всегда будешь кому-нибудь полезным, только вот использование - тоже помощь, в твоём понимании.
  
  - Я... Я запомню это. - покорно, тихо, но более умиротворённо ответил третий участник. - Вы отнесёте это другим?
  
  - Я думал, что это сделаешь ты. - спокойно решил за Глеба Артём и ещё легче ушёл из вагона-ресторана. Он пошёл помогать разбираться в планшете одной леди. Та задача была не завершена.
  
  Немного потоптавшись на месте, писатель решился и взял поднос. Он оказался куда тяжелее, чем он думал изначально и чуть было не опрокинул его, но выдержав первую волну страха и слабости, проявил в себе ту капельку мужества и пошёл, медленно, но верно.
  
  - Как только он не уронил его? - с некоторым ужасом от возможного позора Глеба, Катерина пристально смотрела за каждым его движением, каждым возможным недочётом.
  Но чай получился отличный, никто ничего не уронил, Глебка просто не был собой в эти пять минут, даже его тихий пессимизм пропал куда-то. А ещё он с опаской смотрел на Кёльма, который так спокойно, эгоистично, но... даже по-доброму, рассказывал Элизабет продвинутые функции данной версии аппарата?
  
  Писатель не ожидал похвалы за простой чай, но эта радость и была нужна ему.
  - Я могу им помочь, я могу быть полезным. Я им нужен. - подумал он и с последними словами этой мысли его цифра загорелась.
  
  Лишь один человек остался. Тот, кто не вышел. Тот, кто не мог терпеть. Он спешил всё быстрее и быстрее. От накала обстановки морщины появились на его ещё детском лице. Пот сыпался ручьями, а мысли были заняты лишь ускорением и тем, как он сможет отдохнуть, как только успеет.
  
  Борис уже не знал, что чем раньше он остановится, тем больше шанс, что все они спасутся, что он останется собой, но с поверженным страхом. Сейчас же им управлял сам страх, хоть лишь и своей небольшой частью.
  
  - Все же осознают, что нам надо спасать Бориса? - очевидно заметил Глеб, когда солнце медленно, но верно шло к закату. Мир окрасился оранжевыми красками, охра наблюдалась, частички розового неба напоминали о себе, как о потерянных душах тех, чьи истории были закончены писателем. Он протягивал к ним руку помощи, но те лишь исчезали вдали.
  
  - Так иди и поговори с ним сам. - предложила Катерина, но Олег запротестовал.
  
  - Надо всё делать по-доброму. - заметил он. - Давайте я с ним поговорю, а вы посмотрите? И все будут счастливы и реально пора что-то менять в нашей поездке.
  
  - Я так и знал, что он будет делать какую-то глупость. - Кёльм планировал с заходом солнца лично, один на один поговорить с первым участником, но стало поздно. Пришлось идти за группой.
  
  Только Влад решил взять на себя роль добавления новых угольков - толстяк перестал появляться на люди, пришлось по запомненной стратегии работать. В середине пути Кёльм что-то закончил делать и предложил свою систему. Листочек с идеальным почерком человека, в чьём роду каждый представитель, начиная с прапрадеда Артёма обладал каким-то нечеловеческим талантом, взамен отдавая часть своей жизни, умирая раньше положенного судьбой, до сих пор был перед глазами восьмого участника.
  
  - Борис, я понимаю, что вам надо спешить, но, позвольте... - начал Олег и, не получив никакого ответа, только яростное бормотание и желание ехать ещё быстрее, продолжил. - Остановитесь, подумайте! Время признать свой страх, победить его! Невозможно от них сбежать! Ради нас всех. - он обвёл руками как какой-то средний божок. - Спасите себя.
  
  Но толстяку было всё равно. Никакие доводы, никто из группы так и не смог его убедить остановиться, победить страх спешки. Тогда, когда почти все отчаялись и махнули рукой, попав в депрессию похуже, чем у Глеба - последний, кстати, был довольно весел. Он победил свой страх, а смерть - лишь новое начало.
  
  Но он не слышал песни Алисы Лайт, что выйдет спустя три года, после этих событий и, хоть и не будет посвящена именно им, заденет почти каждого человека на этой Земле.
  
  Кёльм спокойно дождался, когда другие участники, охрипшие от нервов, не будут ему мешать и начал свой ход. Человек с маской добряка, к его сожалению, всё увидел и начал мешать.
  
  - Я приказываю остановиться! Застой, разруха, мне всё это нужно прямо сейчас! - крикнул он прямо в ухо обезумевшего Бориса. - Запомни мои слова - ты никогда не имеешь права спешить, не продумав план, никогда!
  
  - У меня есть план! - агрессивно ответил первый участник и Олег остановился, уже замахнувшись рукой, чтобы оттащить злого Кёльма. - Я не успеваю его выполнить!
  
  - Нет брёвен - вот я слышал. - сообщил ему Артём. - Я провёл расчёты. Я это сделал, а ты начал волноваться, ведь тебе нужны свои методы, рассчитать на глазок - почему бы и нет? Мне пришлось делать работу за тебя, а ты решил убить меня? Ты должен остановиться, я вбиваю это в твою пустую голову. Никто, даже я, не сможет помочь тебе, ты сам решишься или умрёшь и убьёшь невиновных людей. - он беспорядочно, на первый взгляд, тыкнул пальцем в сторону вернувшейся группы, но на самом деле идеально попал в сердце Олега, хоть последний и не получил физического контакта.
  
  - Влад, я требую свои расчёты! - громко позвал восьмого изобретатель. Тот ему мигом их принёс, но с некоторой боязнью, будто боясь, что мозг и эмоции эгоиста не совместимы и существуют отдельно друг от друга.
  
  - Посмотри, мне это было высчитывать. Ты сам не понимаешь, что я сделал, да? - он не особо размахивал бумажкой около повернувшегося толстяка, чтобы глаз успел зафиксировать поступившую информацию. - Я посчитал размер, ты - нет. Я знаю, что нам, по моей схеме, останется ещё килограмм угля и это, если поезд остановится и снова запустится, и это только, если мы прибудем в последнем часу.
  
  Первый участник снова начал уходить в себя, что вызвало негодование Кёльма и некоторое отчаянье Олега, вкупе с радостью из-за восстановленной справедливости - Артём, эгоист, получил по заслугам.
  
  - Я знаю, что только тебе решать! Остановись и подумай, я, Артём Кёльм, так сказал! - последние слова изобретателя эхом прозвучали в голове толстяка, но сам их источник уже скрылся в другом вагоне.
  
  - Это было п-полное поражение наших талантов. - заявил Михаил. - Но мы хотя бы п-постарались. - он сглотнул.
  
  - Неужели Мерилия врала? - подумал Влад. - Но... Она действительно была похожа на ту, что знает свою Судьбу...
  
  - Двое умерли, мы следующие. - осмотрев вагон, Глеб снова начал "творить".
  Модница грызла ногти.
  
  Олег выжидал, с надеждой смотря в сторону, где стоял Борис, пусть и за стеной.
  И поезд начал останавливаться. Сначала он замедлился, потом почувствовалось, как лес становится всё яснее и гуще - замедление скорости делало удивительные вещи в этом магическом поместье.
  
  - Вы чудесно сработались. - подметила Катерина, переставшая так сильно волноваться, когда Кёльм обвёл всех своим обычным, пренебрежительным взглядом. Впрочем, на Олега был направлен унижающе-уничтожительный подтип.
  
  - Я, как всегда, сделал большую часть работы, а не заговаривал зубы другим. - прокомментировал изобретатель.
  
  - Не хочу показаться эгоистичным. - на фоне фразы Артёма отреагировал бывший добряк. - Но талант убеждения у меня присутствует.
  
  Четвёртый участник ненарочно громко и уже специально презрительно, хмыкнул.
  
  - О, чудесная погода! - оторвалась Элизабет от затянувшего её планшета. - Обожаю чистое небо. А этот закат! - она так обворожительно умилилась, что даже на лице Глеба засияла улыбка.
  
  - Да, надо посмотреть. - донеслось из другого вагона, а затем вышел и сам обладатель немного низкого голоса. - Я посмотрел мельком направо и мне так захотелось посмотреть на ту груду брёвен впереди... - Борис мечтательно посмотрел вдаль, в открытую дверь поезда, как бы странно это не звучало, и было на что смотреть.
  
  Глеб не отрывал своих глаз, наполненных грустью самой Вселенной. Писатель не могу понять, как... как такое возможно? В густом лесу и неожиданная просека? Но ведь... это невозможно, страдает редкий реализм! Здесь не живёт ни один чумазый дровосек, бесцельно вырубающий деревья и столь, возможно, ненавистный великой и вечно радостной леди фон Хейтенбург. Так как же такая ужасающая пустота, как она здесь появилась? И эти пугающие брёвна!
  
  Сам мир, само небо, оно окрасилось в темнейший чёрный цвет наступающей ночи, хоть и был лишь розово-кровавый закат, оранжевый цвет проиграл эту войну, беспощадную, но незаметную!
  
  Борис устроился на брёвнах, неожиданно хорошо балансируя, с его то весом.
  - Всё дело в строении костей, н-наверняка. - подумалось Михаилу, удивившемуся неожиданной устойчивости первого участника.
  
  Остальные выходили, бродили, смотрели на закат, на то как печальное солнце намекало о крайне малом времени. И вот оно полностью скрылось за горизонтом, а пятая участница уже почти уснула рядом с толстяком, решившем похудеть - мысли так и текли рекой, и всё что нужно было сделать... всего лишь остановиться. Теперь нервничать начинал Олег.
  
  Кёльм не пошёл за ложным добряком, а остался сам, окружённой лишь пеленой зла, которую видел лишь немного погружённый в собственный творческий транс, Глеб. Писатель ушёл почти сразу, решив работать, ибо вдохновение само придёт, так он решил.
  
  На этот раз ошибка не произошла в расчётах, которая, если бы случилась, точно бы повеселила Артёма и убедила бы его и дальше всё планировать. Но он и так был непоколебим. Всё было продумано, множество планов - их просто нельзя было сорвать - появились бы новые, в рекордные сроки.
  
  - Я знаю всё. - тихо подумал изобретатель, словно стараясь даже мыслями не раскрыть свою тёмную Бездну. - Моя способность избавляться от страха не присуща мне. Я это знаю, я умею анализировать своё состояние. - он явно говорил о себе как о неживом человеке, пытаясь отделить себя от рода человеческого.
  Но, даже с его талантами и способностями, это было ошибочно. Четвёртый и сам это признавал.
  
  - Всё, пора. - сказала Катерина ушедшему в себя Борису, который так был поглощён расслабленным состоянием, что мог бы посоревноваться с Глебом за звание самого самовнушаемого участника четырнадцатого сезона.
  
  - Сами остановили, сами забирают. - плюнул тот, но нехотя встал и разбудил заснувшую на свежем воздухе леди. - Кстати, Олег. - он обратился к участнику восьмого сезона. - А вы под каким номером шли? Под первым, да?
  
  - Нет, я был под четвёртым, а что такого? - ответил он.
  
  - Кроме того, что под моим хорошим номером теперь идёт какой-то эгоист, не имеющий права на существование. - добавил Олег, но уже про себя.
  
  Решил он сказать вслух нечто другое:
  
  - Даже побеждая свой страх, не забывайте, что предосторожность всё ещё нужна. Давайте поспешим в поместье. - предложил добряк, с почти натуральной улыбкой.
  - Я считаю всё это место единой большой ошибкой и ещё большей тратой своей времени. Мне кажется, или ты, Олег. - он почти что прошиб его насквозь своим леденящим не только душу, но и разум, взглядом. - Не особо, как по мне, беспокоишься, если от твоих советов будут умирать, да?
  
  Пошёл шёпот, Борис должен был удалиться - поезд сам по себе не поедет, хотя Глеб был в корне с эти не согласен. Удивительный опыт приятного общения, побеждённый, хоть и частично, некогда мистически-таинственный страх, сама добрая магия этого места, как только ты его примешь... Нет, тут поезда могли двигаться сами по себе.
  
  - Вы... - начал Влад, но участник восьмого сезона начал отвечать, успокаивать всех.
  
  - Впрочем, я так и думал. - поразмышлял немного Кёльм, со своего дальнего места, но у второй, менее заметной двери, чтобы в случае непредвиденный ситуаций, бросить всех и спокойно продолжать жить, существовать.
  
  Атмосфера стояла радостная. Олег вернул всем счастье и даже Михаил выступил со своими только что сочинёнными стихами. Изобретатель мысленно отметил его талант, Глеб предложил вместе писать и вообще работать, а также подумывал о перемещении своей семьи из Бедного района в Богатый.
  
  Они подъезжали. Оставалась пара часов, они более чем успевали. Больше всех радовался, конечно же, Олег.
  
  - Я наконец-то буду свободен! - думал он. - И ни трус, ни даже Кёльм не смогут помешать мне обрасти возможность уйти с этого треклятого острова! Я буду жить!
  - Выходим, в поместье нас ждёт исполнение желания каждого, но только одно! Выбирайте с мудростью. - наставлял их участник восьмого сезона.
  
  - Я лучше пойду домой, проведаю свою семью. - сказала всем леди Элизабет фон Хейтенбург, забеспокоившаяся о своих родных. Её не было дома три дня и слова Олега о магической маскировке не успокаивали путешественницу. Девушке не нужны были желания, она перестала отвергать технику, Кёльм помог ей разобраться в управлении, а больше и нечего было желать. Деньги сделают всё, но они ничто по сравнению с силой своего рода.
  
  Таковы были её мысли и она пошла в сторону моста. Все участники снова вернулись в реальность, но рельсы и весь путь назад, частично, но был наложен на картину текущего, что создавало такие красивые пейзажи, что Борис и Глеб могли бы начать негласную войну, если бы Катерина не растормошила обоих. Шесть участников зашли в поместье, бывшее таким досягаемым три дня назад, но то было лишь на первый взгляд...
  
  - А какой здесь смысл! А эта колонна поставлена, чтобы показать отрешённость бытия! - Глеб больше всех восхищался идеями, скрытыми смыслами, зарытыми буквально в каждой частице этого древнего поместья - О моя Апатия! Смотри! Это же идеально скопированный рисунок с храма Ртемиса, одного из богов Южного континента! Эта картина означает: Тот, кто видит всё, не будет смотреть за песчинками мирового Неба.
  
  К примеру, писатель заметил, что с чёрного входа, где остановился поезд, при заходе в главную комнату, идущую сразу же за первой дверью, видно книги на шкафах позади громадного овального стола с большим центральным креслом посередине. Лестница, у правой стены, выглядела невероятно дорогой и старинной, но никак не старой. На втором этаже главного зала стояли всё те же огромные шкафы, но на них были открыты стеклянные дверцы и чистые, белые тарелки, держались буквально силой магии. Всё было открыто, как и душа владельца этого места.
  
  Снаружи же особняк представлял собой тёмное, страшное, пугающее зрелище. А от главного входа, куда почти сразу же пошёл третий участник, после того, как Олег одобрил полное и свободное передвижение по этому миниатюрному замку с доспехами разных эпох и мест, шёл длинный коридор, тёмный, почти не освещённый, да ещё и зал до него был невероятно похож на тот, куда участники зашли сначала, но этот был темнее, ужаснее. Шкафы были закрыты, люстра не горела, вся атмосфера отдавала напряжённостью.
  
  Глеб решил добавить эти факты в виде сравнения. Что не стоит судить по внешнему виду и даже по первому отношению - внутри может быть скрыт идеальный человек. На Кёльма писатель тоже попытался применить эту теорию, но, как ни крути, на такую чёрную душу ничего не действовало, даже когда Артёма рядом не было.
  
  Михаил успел выяснить про первый этаж только то, что там пять залов и игроки четырнадцатого сезона были в правом дальнем, а Глеб зашёл в левую нижнюю комнату.
  Ожидание не было мучительным или долгим. Все успели помыться, отдохнуть, поесть за тем большим овальным столом, Катерина даже успела вздремнуть.
  
  Собрал всех Олег, ласково будящий участников. На его же радость, Кёльм не спал. Только небольшая улыбка, походящая на саркастичную ухмылку, немного напрягала игрока восьмого сезона.
  
  Они уселись за столом и через неловкие минуты из воздуха возник некий старик, мастер Вильям, немного скрытый медленно исчезающими клубами золотисто-белого тумана.
  
  - Вы смогли пройти испытания в моей игре. - начал он. Влад удивился тому, что голос владельца поместья не такой звучный и успокаивающий как у Олега, хоть последний и начал немного халтурить. - А по моим правилам игры "Мечтарть" все девять участников-победителей могут выбрать себе любую награду. Давайте начнём с девятого, никто не против? - он, своими добрыми глазами посмотрел с необычайной мягкостью.
  
  - Ох, чуть не забыл! - воскликнул Вильям и почесал затылок, а после и лоб.
  
  - Если вам вдруг не понравился результат моей попытки помочь вам в победе над собственным стразом, то вот... - мастер махнул рукой и у каждого появилось то оружие, которым они пользовались. У некоторых появились свои "мечи" - у Бориса, например, этим оружием оказалась лопата.
  
  После того, как все осмотрели их новую силу, владелец поместья продолжил объяснения:
  
  - Эти вещи разрубают саму реальность, проходя через все физические объекты, они проходят без помех, уничтожая всё, что угодно. Прошу, я затеял эту игру эксперимент, когда мой учитель, ныне покойный, принимал всех и вся, без испытаний, без устали помогал всем, не требуя ничего взамен. Когда он умер, я продолжил его дело, но вскоре понял, что люди алчны и не меняются. Тогда я пришёл к идее исполнять любые желания после победы над своим самым сильным страхом. И каждые три месяца девять самых быстрых и отчаянных людей получали анкеты, что пригласили и вас сюда. И желание после страха лишь приятный бонус.
  Он глотнул возникшей из воздуха воды.
  
  - Если вы не получили того, за чем пришли, то прошу, остановите меня, если посчитаете нужным. Это единственный способ полностью убить меня, Олег может это подтвердить, я его посветил во все тайны магии, правда, Олег? - Вильям обратился к подмастерью.
  
  Тот лишь кивнул, с улыбкой на лице.
  
  - Тогда начнём? - вновь спросил мастер.
  
  Никто не сказал ни слова против. Олег тактично молчал, стоя у дальнего левого шкафа. И, что удивительно, Кёльм смотрел на Вильяма, как будто знал, что хочет донести управляющий особняком.
  
  - Тогда озвучь своё желание, Михаил. - опять же, никто не поддал сомнению бесконечные знания великого мага. - Прошу.
  
  - Я пришёл сюда, чтобы победить свой страх, н-но... Случайно избавился от него. - с некоторой улыбкой доброго джентльмена девятый ответил.
  
  - Но я не могу просто так отпустить вас. - понятно намекая на свою почти бесплатную щедрость, настоял Вильям. Но эта настойчивость работала только на людей, чья мораль, чья совесть существовала на достойном уровне. У большинства современного общества их недостаточно.
  
  - Хорошо. - согласился с доводами владельца Миша. - Т-тогда я желаю принять предложение сняться в рекламе лекарства против заикания. Может быть, я и смог, но это было так сложно, так сложно победить, что... не думаю, что без помощи с-справятся все. - добавил он.
  
  - Да будет так. - и джентльмену показалось, что вот он выйдет из поместья, после того, как все желания будут исполнены и тут же ему позвонят, тут же предложат поучаствовать в их авантюре, спишут прошлые провалы, прошлые отказы...
  Вильям уже смотрел на восьмого.
  
  - Я так долго не ел мяса, считал его ужасным, опасным. Вы открыли мне глаза, я лишь прошу поесть ещё. - признался Влад и перед ним открылся мясной пир, ешь и запивай... не томатным соком, вопреки стереотипам. Яблочным, но восьмой предпочёл бы простой воды и стоило ему так подумать, как сок превратился в воду.
  
  Те, кто это заметил, боготворили Вильяма как Создателя мира. И пусть никто не знал последнего лично или же по определённой религии, то владельца особняка можно было видеть прямо сейчас, наяву!
  
  - Я так понимаю, вся суть была в том, чтобы люди победили свои страхи и вы показали, что главное желание - победить свой страх? - с презрительным взглядом обвёл всех присутствующих изобретатель, ни на ком особо не задерживаясь, ещё и сев в позу, которая вкупе с тоном как бы говорила: "Это настолько очевидно, продолжение не требуется, вопросы мне не принимаются."
  
  - Я требую пропустить меня. Буду говорить последним, мне же это хоть позволено? - вопросил Кёльм с крайним негативом в голосе.
  
  - Как скажете, Артём. - согласился на ультиматум Вильям и дальше посмотрел на Глеба.
  
  Писатель замялся, пытался что-то сказать, но в итоге промямлил лишь:
  
  - Я бы хотел... когда-нибудь... научиться писать... - он выдохнул и более или менее успокоил своё ускоренно стучащее сердце, которое, казалось, вот-вот и вырвется из груди.
  
  - А можно, чтобы ваши удивительные собаки никогда мне не встречались? Они немного противные и эта слизь, фу! - смело предложила своё желание модница.
  - Как пожелаете. - отвечал всем хозяин поместья.
  
  - Можно ли мне насладиться закатами каждый раз, когда я смотрю на небо? - воодушевлённо попросил Борис.
  
  - Можно, но учтите, что это изменит восприятие мира для вас, вы не против, точно?
  
  - дважды переспросил старец без своей шляпы менестреля, которую где-то в самом начале четырнадцатого сезона раздобыл Олег специально по просьбе Вильяма - человек с маской добряка имел свободу передвижения, но не мог уйти из поместья навсегда, пока не произойдёт победный сезон.
  
  - Я согласен! - радостно отреагировал толстяк и даже похлопал в ладоши от переизбытка счастья.
  
  И вновь всё вернулось к Кёльму, который, несмотря на всю свою отрешённость и презрение к некоторым людям, не личностям, всё же умел помогать другим.
  
  - Перед тем, как я начну, хочется сказать некоторые вещи. - издалека зашёл изобретатель. - Я знаю ваш самый неприятный секрет.
  
  Это заявление повергло в шок всех - четвёртый участник не выбрасывал слов не ветер.
  
  - Я знаю, что любое желание, что вы исполняли работает только здесь, на территории поместья! - крикнул Кёльм и встал. - Я ненавижу, когда мною пытаются манипулировать, как это делали вы! - он взял рукоять меча, когда-то с лёгкостью разрубавших пауков. - Я выношу вам вердикт, правитель ложного мира! - Артём подошёл к Вильяму. - Ты умрёшь от моего меча. - спокойно закончил он и добавил ещё более равнодушно и ещё более холодно. Глеб почувствовал этот загробный, ледяной холод на себе. - Умри в агонии, встав на пути у меня, Кёльма.
  Четвёртый участник вонзил меч по рукоять в живот старика. Крови не последовало, а, вынув меч и спокойно зашагав на выход, в брюхе осталась зияющая дыра на подобии той, какую стену сделал Олег для Изабеллы.
  Подмастерье в ярости хотел убить Кёльма, избавиться от предателя, от того, кто иным способом освободил его! Но мастер поднял правую ладонь, как бы говоря: "Не стоит. Я заслужил это."
  
  Вслух же владелец поместья сказал:
  
  - Я знал, что это будет, рано или поздно. Мой метод самый эффективный, но он не всегда приходится по вкусу всем. Жаль только...
  
  Кёльм даже не остановился послушать последние слова старца, умирающего, но без видимой боли, хоть каждое движение, вплоть до попытки встать передавалось невероятным, адским страданием душевным и непередаваемым космическим - такова плата за необъяснимую магическую силу. Вильям был величайшим магом этого мира. Но теперь он умирал, а изобретатель, сделавший так много, чтобы спасти других, как можно больше, даже не хотел услышать последнее предостережение.
  
  Он как будто к чему-то готовился и одновременно что-то вычислял, связанное с вероятностью, но не относящееся к точным знаниям.
  
  Как только четвёртый участник четырнадцатого сезона вышел за пределы поместья, Олег бросился вдогонку, уже не обращая внимания на тихую просьбу мастера Вильяма, размякшего на подобии магического трона, не бежать за убийцей.
  
  
  
  
  
   Эпилог
  
  Леди Элизабет вышла из поместья, когда ночь только началась. Даже самая темнота не подкралась незаметно - спокойно можно было различить даже самые мелкие символы на знаках.
  
  Когда-то пятая участница, а теперь снова просто дочь самого влиятельного и богатого человека в Безымянной Империи, смотрела на покрытое звёздами небо. Они были так далеки, но всё же, казалось, будто оттуда, сверху, на чистых тронах сидят невидимые силы, что-то решают и постоянно спасают мир от гибели.
  
  - Вот бы они решили помочь Природе! - мечтательно подумала девушка, которая на фоне этих далёких ориентиров, была бы даже мельче, чем песчинка, пытающаяся дотянуться до солнца, великого светила, ежедневно восходя и освещая тёмную планету.
  
  Правда, когда-то, лет пять назад, даже чуть больше, в 1987ом, оно перестало появляться, но это совсем другая история, да и Солнце осталось существовать, за что и поблагодарила его Элизабет, воодушевляя неживой сгусток газа в виде человека, статного, в возрасте, но ещё молодого, мужчины, мудреца.
  
  Проходя по мосту, дочь фон Хейтенбург глянула в прозрачную, на её удивление, воду.
  
  - Хоть что-то люди смогли сохранить. - порадовалась путешественница.
  
  Даже Бедный район не пах так ужасно - мясник ушёл спать, прихватил с собой вагончик с мясом. Запах шёл только от выхлопных газов стареньких автомобилей и от полусгнивших самолётов. Второе было очень популярным мифом, но из Безымянной Империи редко кто хотел уезжать, и уж тем более не по воздуху, поскольку это было затратное дело, да и природу, хорошо сохранившуюся, нельзя нормально разглядеть. Вот так и появляются мифы - кто-то не захотел что-то делать и все решили последовать примеру первого человека.
  
  В конце Центрального района, подходя к подъёму, ведущему домой, Элизабет заметила, как около больницы кто-то гулял, иногда приглаживая прилизанные волосы. Прошёл какой-то час, даже меньше, наверное, а цвет волос людей, стоящих в пятидесяти метров, уже нельзя было назвать точно. Впрочем, по общему виду и походке, путешественница определила кто перед ней. Очень знакомый и довольно близкий ей человек.
  
  - Борис! Вы вернулись! - обрадовалась леди и буквально подскочила к прохожему в медицинском халате врача, но с дорогими брюками снизу. На щеке человека, которому было за сорок, появился новый шрам. Раньше девушка фон Хейтенбург его не замечала.
  
  Когда он заметил её, лицо его начало выражать некоторое беспокойство за гуляния в столь поздний час, но основной эмоцией так и осталось неожиданное чудо, радость, счастье.
  
  - Вы ушли пять лет назад! - продолжила леди, знавшая его всю свою пятнадцатилетнюю жизнь - он лечил её и всю семью фон Хейтенбургов на протяжении долгих лет. Как её отец, Павел фон Хейтенбург рассказывал, Борис Баранин появился также неожиданно, как и его, в один печальных день, неожиданно сменившееся настроение, преследовавшее главного врача и до сих пор.
  
  Путешественница знала, что причиной печали была ужаснейшая по последствиям ссора с женой, это и было толчком практически по первому вызову приезжать, а особняк фон Хейтенбургов, в особенности, когда болела сама Элизабет. Она сейчас даже предполагала, что стала дочкой и для бедного врача, чьего сына забрала жена. Скорее всего, оттого и произошёл всплеск активности, прямо в тот день, но... леди не видела его лично тогда - она сама ещё не родилась.
  
  Но почему он ушёл из больницы и перестал помогать и другим людям, лично выезжая на вызовы, когда в семье самых влиятельных людей Империи были проблемы со здоровьем - этого пятая участница объяснить не могла.
  
  - Да, больницу на горе, рядом с Безымянной Деревней закрыли. - печально произнёс Борис и пригладил рукой причёску в правую сторону. - И ваш отец, великий человек... Павел фон Хейтенбург... Он вернул меня обратно! Завтра на работу! Я снова главврач тут. - последние слова были сказаны с оттенками древней печали, чья дыра грусти не закрывалась с момента её появления.
  
  Но следующая новость заставила дочь гордится своим отцом. Даже Баранин, от перевозбуждения, поправил причёску аж дважды!
  
  - Он купил мне... мою старую квартиру! Та, что рядом с больницей, просто перейти дорогу и всё... - от восхищения главврач потерял слова и чуть было не забыл поправить и без того идеальные волосы. Даже Олег, этот пепельный блондин был совершенно вдали от этой причёски Баранина. - Я не знаю, во сколько ему это обошлось, но теперь я точно его должник до самой смерти. Он мне помогал с тех, как мы познакомились и я не могу просто закрывать на это глаза. - Борис признался дочери Павла фон Хейтенбурга и временно замолчал.
  
  - А почему вы уехали? - спросила Элизабет и тут же поняла, что не стоило открывать эту ранку. Даже маленькая, она причиняла боль врачу.
  
  - Дела появились, да и сама история... рано ещё тебе рассказывать. - постарался по-доброму закончить главврач, но мрачность уже захватила его лицо целиком.
  
  - А чего же вы не спите, леди? - обратился с небольшой "шуткой" Баранин, обращаясь к дочери фон Хейтенбург. - Решили посмотреть красоты города?
  
  - Я просто для себя решила прогуляться по ночному городу, а то весь лес итак знаю вдоль и поперёк. - соврала про город Элизабет, чтобы не портить впечатление о маленькой и доброй девочке, которую знал Борис. - Ну, а у вас что случилось?
  
  - Не могу уснуть - весь город это одно чёртово воспоминание... - печально потрогал волосы главврач. - Я, наверное, всё же пойду, спасибо.
  
  - И вам спасибо. Спокойной ночи! - попрощалась леди Элизабет, не понимая, что "спасибо" Баранина было не просто за добрый диалог, но и за неожиданную поддержку в момент слабости, когда так сильно захотелось снять стресс и закурить, а может быть, и что похуже. И только помощь извне поддержала Бориса.
  
  Также и со страхом. Иногда лучше столкнуться с несколькими страхами, но в компании, чтобы победить их вместе, как команда, как когда-то сражались девять участников - едино и дружно... Но подобное было лишь в первом сезоне игры "Мечтарть".
  
  Главврач ещё некоторое время побродил во дворе, сжимая в руках бумажку и, словно заклинание, повторял некоторые слова оттуда:
  
  - Дорогой Борис... Мы благодарим вас за оказанную помощь... Мир спасён из-за ваших действий... Но... Больницу надо закрыть... Астроном умер, его помощник уехал, подписав бумаги... Никто больше не должен знать о "Ночной Катастрофе" ... С уважением... - последнее слово Борис произнёс крайне презрительно. - Джордж МакРайт, МЗС.
  Родители мирно спали и даже на утро не заметили, что их драгоценная дочь, их сокровище, куда-то исчезло на три дня.
  
  - Олег был прав. Спасибо ему. - проснувшись, подумала леди и начала свой обычный будний день.
  
  Тем временем, Артём вышел за ворота поместья и пошёл домой. Появившееся чувство, чего-то странного, весьма необычное, предложило идею остановиться и осмотреться в ночи. Меч так и не исчез.
  
  - Меч был моим оружием, он существует в реальности. - сделал вывод изобретатель.
  Вокруг начали сгущаться облака, и луна, единственный фонарь в столь поздний час, скрылась из виду. Появился странноватый туман. Он стелился слишком низко, как пар, окутывал ноги и не был физически осязаем.
  
  - Магия, я знаю, это ты, Олег. - пробормотал четвёртый участник и начал идти, держа перед собой меч, обеими руками за рукоять.
  
  - А ты думал, что я не буду мстить за мастера Вильяма? - раздался громогласный, разрывающий голос подмастерья, искорёженный яростью. - Как он мог быть таким дураком? Он должен был знать... Что это ты, ты!
  
  Кёльм молчал. Он слышал шум падающей воды вдали.
  
  - Ты думаешь, что раз все не слышат, то и я не услышу твоей истории? - подумал он. - Я умнее их. Я знаю, что ты связан с водопадом Победа навеки. Посмотрим, как ты обманешь меня. - последнее слово он опять сказал с победоносным величием.
  
  - Ты так и будешь молчать? - крикнул, из-за чего шум стал ещё сильнее, участник восьмого сезона. - Сейчас я устанавливаю правила, не твой дорогой Вильям! И ты либо будешь отвечать мне, либо...
  
  Кёльм продолжил молчать.
  
  - Значит так? - послышалось с востока или же слева относительно главного входа в поместье. - Ты так и не победил свой страх, а эта магия... Она создаёт ужас, но сам по себе его нет в этом мире. Чтобы напасть на врага с тем, чего нет, тебе надо самому принять его... - туманно объяснил подмастерье, что и сам второй маг мира должен испытать страх, чтобы вызвать его на изобретателя. - Ты же до сих пор боишься, не правда ли, Кёльм? - он с ненавистью и моральной силой выкрикнул фамилию Артёма.
  
  Из беспросветной тьмы, из тумана, резко показались 8 глаз, а затем и их обладатель. Чёрный, как смерть, опасный как жизнь, он попытался схватить Кёльма.
  
  Тот лишь вовремя оградился от страха, потерял своё спокойствие и выпустил всю свою ярость в это порождение чумы, прямо в брюхо, тоже покрытое длинной шерстью.
  
  - Я ожидал нечто подобное. - тихо сказал изобретатель, без капли страха в голосе, только с той силой. Что бушевала в нём всё это время и снова нашла выход.
  Меч, разрубил паука с лёгкостью, что неудивительно - он был зачарован Вильямом, как и остальные восемь предметов. Но, будучи единственным настоящим оружием, не был ли он магическим изначально?
  
  - А? Так этот меч существует в реальности... Вильям, идиот! - злобно, издалека прозвучал голос Олега - Ты и вправду подумал, что просто уйдёшь отсюда, убив хозяина поместья? - Кёльм услышал смех Олега. - Ты даже не понимаешь, что натворил... Ты же боишься резких звуков, а? А самое страшное, наверное, видеть сразу восемь лап, да? - он издевательски предложил новую идею.
  
  Новый паук заорал со всей своей нечеловеческой, внеземной дурью и прыгнул, показывая своё брюхо, ту часть, что может сильнее всего пугать, особенно, когда тот двигает всеми восемью лапами не в унисон.
  
  - А ты подумал, что меня можно напугать двумя пауками, прыгающими из темноты? - в пустоту ответил четвёртый участник четырнадцатого сезона. - Тогда я готов тебя огорчить, потому что даже их вопль не страшный, сколько надоедливый!
  Тишина вновь воцарилась в этом пустом месте. Калитки больше не было - Олег куда-то перенёс двух соперников, в неизвестную даль.
  
  - Ты даже не понимаешь, что натворил... - снова сказал подмастерье. - Мастер Вильям - последний великий маг, а ты убил его! Когда маги подобного уровня умирают, нужен кто-то, со способностями и возможностью забрать всю эту силу в себя, иначе... Впрочем, уже поздно. Вильям взорвётся и поместье будет уничтожено, но не сама земля. И это твоя вина, Кёльм!
  
  Изобретатель молча шёл к отдалённому шуму водопада, который становился всё громче и громче.
  
  - Что же вы молчите, Артём? Попробуйте найти меня и получить возможность исполнить любое ваше желание! - Олег явно издевался над Артёмом, но ничего не говорил о том, знает ли он, где сейчас Артём или нет.
  
  - Но запомните! - голос Олега доносился из каждого угла тьмы и тумана. - Только победив свои страхи вы сможете найти меня, Артём, уважаемый мой! - издевательство лилось злыми и ядовитыми речами из его гнусного рта.
  
  Изобретатель не обращал внимания на все шутки и оскорбления Олега. Он просто нашёл свою цель и двигался к ней.
  
  - Артём! Почему вы молчите? - насмешливо продолжал участник восьмого сезона. - В моей игре вам запрещено молчать! - его голос замолк на двадцать секунд и снова продолжил. - Если вы не хотите говорить, то я заставлю вас!
  
  На четвёртого со всех сторон, из темноты, с противными звуками, полетели пауки, но меч в его руках всё ещё рубил их всех с одного удара. Тело его пробила дрожь, но разум был спокоен, как никогда. Он был в ярости, но одновременно понимал свою цель и медленно, но продирался к ней.
  
  - Ты всё ещё молчишь, Артём? - начинал злиться Олег. - Я узнаю, когда ты умрёшь от своего страха и я пущу все свои силы, как наследник поместья "Мечтарть"!
  Пауки вылетали постоянно, но, через пару минут, они просто пропали в один момент. Исчезли, как будто сам Извечный Хаос перестал играться. Бездна закрылась.
  Шум водопада усиливался. Изобретатель молчал.
  
  - Зачем ты убил его? - снова послышался отчаявшийся голос Олега, с каждым словом он становился всё злее и ужаснее. - Почему ты просто не мог уйти? Почему не мог попросить, что-нибудь для себя? Зачем ты лишил меня последнего шанса на свободу, которую я так долго ждал?
  
  - Ты спрашиваешь меня, зачем я его убил? - крикнул Артём в ответ. - Я пожертвовал собой ради того, чтобы остановить убийцу! Каждые три месяца он приглашал людей, а потом уничтожал их страхами, тем, что они видеть не могли! Девять участников смогли победить лишь с моей помощью. Всё что я получил здесь и что могут получить другие - знания, остальное потеряет свою силу вне поместья! Я попросил его, как первый из девяти, кто выполнил свою задачу, по введённому правилу ещё в пятом сезоне... - блеснул знаниями изобретатель. - ...обо всех знаниях об этом особняке. Я понимаю, что ты хочешь скрыть это от меня, но сам ты это прекрасно осознаёшь, потому и не можешь уйти из поместья. Ты жив, благодаря мне, я спас тебя! Нет больше той магии, тьма Вильяма была разрушена моими силами! Теперь я знаю, что каждый новый сезон проводится через три месяца, пятнадцатого числа. Теперь я знаю историю всех участников, их страхи, их цели, всё, что связанно с этим поместьем! Я неостановим, я уже победил!
  
  Подмастерье замолчал, а через две минуты сказал:
  
  - Но почему ты лишил меня свободы? Поместье, оно владеет силой Вильяма, частично, но владеет. Ты знал об этом. - он не мог сдержать горечи в своей интонации.
  
  - Потому что ты - убийца, Олег. - спокойно уничтожил все ложные воспоминания подмастерья Артём. - Я видел, как ты не смог спасти своих родных, испугавшись смерти. Ты не смог спасти их снова в восьмом сезоне "Мечтарть", хотя тебя уверял, этот искуситель, Вильям, что всё будет хорошо, я это тоже видел. Я знаю всё о поместье, об "игре", всё, и даже то, что никогда не было записано тобой или произнесено Вильямом. И сейчас, когда поместье готово взорваться от переполняющей его магии, ты решил потратить свои силы не для того, чтобы спасти всех оставшихся участников, а для того, чтобы убить меня, меня! - четвёртый участник сделал упор на себя. - А теперь скажи мне Олег: Кто из нас теперь убийца?
  
  - Ты! - голос, полный негодования, выпалил мгновенно. - Ты убил хозяина поместья и поэтому оно взорвётся! Это твоя вина!
  
  - Всё мы совершаем ошибки и я когда-нибудь за них отвечу, как и другие. - признался Кёльм. - Главное в ошибках - это принять их и понять, что мы не можем изменить то, что уже произошло, я это понимаю, а понимаешь ли ты? Но, всё-таки, я могу изменить мир, исправить наши ошибки и уничтожить любые шансы на их повторение. А мешает нам так сделать только страх, он до сих пор в моей душе, он часть меня, часть человечества. Олег, ты испугался смерти, и ты попросил Вильяма, последнего великого мага не умирать, а потом эгоистично начал помогать всем, кто мог помочь тебе, но слепо обвиняешь меня. Но скажи мне, Олег - кто помог Глебу выполнить свою задачу? Я. Кто сказал Борису, что нам нужно остановиться и подумать? Я! Кто помог Элизабет разобраться с техникой, когда она сама справилась с испытанием? - Артём замолчал, нагнетая роящиеся мысли в голове подмастерья. - ЭТО БЫЛ Я! А теперь скажи мне: Кто-нибудь сказал мне хоть что-нибудь хорошее? Нет, меня не благодарили. Кто-нибудь считает меня лучше тебя? Нет, меня ненавидели, но не боялись достаточно! Кто-нибудь поверит мне, если я скажу, что ты - единственный, кто не выполнил свою задачу и присвоил себе победы других, а самого победителя назвал трусом и сказал, что только этот трус не выполнил свою задачу? Нет, потому что ты и есть тот самый трус! - изобретательно добил Олега, разрушил мир, построенный на его иллюзиях. Водопад был в десятке метров, чувствовался прохладный ветерок. Какой-то луч света пронзил пелену тьмы и ночи, осветил путь зла.
  
  Голос молчал. Тогда Артём, поняв, что водопад уже рядом с ним, в двух шагах спросил:
  
  - Скажи мне, Олег... - начал Кёльм. - Я интересуюсь: Ты боишься смерти?
  
  - Хватит! - крикнул в ответ трус, в ужасе, не понимая, почему Кёльм до сих пор не бьётся в конвульсиях, почему пауки не отравили его, не убили его, не изничтожили его рассудок, не разрушили весь смысле его существования. - Прекрати! - это был крик максимального ужаса. Ложный победитель восьмого сезона сам был на грани сумасшествия, страх сковал его, не позволял двигаться во время чудного дня, когда машина полетела вниз...
  
  - Готовься умереть от ужаса! - закричал подмастерье, готовясь увидеть саму суть его глубинного безумия, но тут его пронзила боль, такая сильная, такая мощная... Казалось, весь мир покачнулся относительно его. Но даже она не смогла закрыть то, что встало перед глазами первого участника. Он открыл рот, пытаясь закричать в испуге, но не мог ни пошевелиться, ни издать звука.
  
  Солнце появилось на горизонте, начался кровавый рассвет, и Олег лишь краем глаза увидел, кто держал меч, который пронзил насквозь тело труса.
  
  - Ты... это ты! Спа... - более удивлённо и даже благодаря, нежели злобно сказал участник восьмого сезона и только тогда Кёльм вынул меч и ногой пнул подмастерье, когда-то последнюю надежду оставшихся в поместье участников, в сторону водопада.
  
  - Насколько я помню, ты всегда любил воду, да, Олег? - спросил Артём, глядя на падающее тело его соперника и увидев, как мир меняется вокруг него, приобретая старые, похожие черты. Снова появилась калитка, снова появилось поместье, оно стало сильнее светиться.
  
  - Я знаю, когда особняк взорвётся. - подумал он и пошёл в сторону дома. На мосту, в отражении океана, позади себя, он услышал и в водной глади, увидел взрыв, логично не задевший его.
  
  - Надо что-то делать! - Катерина, смотря на мастера, сообщила всем прописную истину.
  
  - Да, н-но что? - логически поинтересовался Михаил. - Только Олег спасёт нас.
  
  - Да сохранит Господь его душу. - Начал молиться Борис, посчитавший первую победу над своим страхом волей Божьей.
  
  Молился нелепо, но нужно было как-то себя занять перед смертью.
  Вильям поднял левую руку.
  
  - Это не поможет. - прискорбно сообщил он. - У Олега был его шанс, но он решил отомстить Артёму, это его выбор. Я не смогу спасти вас, извините. Но выход ещё есть - те, кто умерли во время сражения со своими страхами, удостоились почтительного поражения. Они существуют в копии Безымянного Города, созданной мною. Вы будете там жить, если пожелаете.
  
  Никто не был против. Время уходило, хозяин поместья начал светиться всё ярче. Его близкая смерть затмевала свет люстр. Многие разошлись по комнатам, чтобы не ослепнуть - хорошее решение последних минут мудреца.
  
  Владу было всё равно на такой яркий свет, а Глеб остался, потому что записывал как происходили события и что менялось. И пусть ему этот свет выжигал глаза - он не ослепнет, а если и так произойдёт - он допишет и лишь потом сможет умереть!
  Блокнот в его руках стал стремительно заканчиваться. Он был мог писать книги за месяцы, нет за недели, даже не так - за считанные дни, если бы всегда поддерживал такой ритм, как когда магические потоки энергии из поместья, в виде частиц, видимых кривых линий и непонятных фигур всасывались в магическое отверстие - рану в животе Вильяма.
  
  - Финал. - тихо, во время неожиданной и мёртвой тишины, произнёс мудрец и взорвался невероятным, необъяснимым светом, ярким, как Солнце, как Бетельгейзе, дальняя звезда, создавая сверхновую магию, рождая новое Добро и Зло, новых великих магов, запуская вечный цикл перерождения, ослепляя участников четырнадцатого сезона игры Мечтарть - игры, которая не смогла оправдать ожидания Артёма Кёльма.
  
  Олег встал с мокрой земли около поместья Мечтарть и, прихватив оставленную в этом мире лопату, аккуратно опирающуюся о калитку, молчаливо и напряжённо пошёл быстрым шагом по направлению к дому фон Хейтенбургов.
  
  Остальные участники, умершие во время взрыва, появились там же, где и подмастерье, но спустя с десяток минут. Вильяма среди них не было - он пожертвовал собой, оставшись в развалинах своего особняка, использовав весь остаток своей магии, чтобы переместить неполный состав четырнадцатого сезона подальше от горящих обломков. Синее пламя с досок и камня исчезло через пару секунд, пожар был таким резким, что Глеб даже не успел им вдохновиться.
  
  - В Центральном Районе н-накрыли стол. - передал вслух остальным, мысленное послание, Михаил. - П-пойдёмте, друзья?
  
  - Полагаю, встречают нас. - ответил Влад и одним из первых пошёл вперёд, оставив осматривающего окрестности, Бориса, далеко позади.
  Катерине даже пришлось подталкивать толстяка к движению, поскольку вся группа решила идти более или менее дружно.
  
  - Ты забыл, что я тоже всё знаю. Знаю, куда ты пойдёшь. - тихо приговаривал Олег, копая лопатой землю у скамейки рядом с беседкой особняка семьи фон Хейтенбург. - Только ты, наверное, не догадываешься, что всё, что будет уничтожено в этом мире, будет уничтожено и в реальности!
  
  Он бил лопатой по земле, выкапывал землю, разбрасывал её, шёл ниже и ниже, пока, наконец, кусок утёса не полетел вниз, вместе с парой небольших камушков и камней побольше.
  
  Трус сам не ожидал, что земля начнёт осыпаться ещё сильнее - деревья поблизости не укрепляли почву достаточно сильно и участник восьмого сезона поскользнулся. Он попытался зацепиться лопатой за землю, чтобы по увеличивающемуся наклону не слететь в пролив, но, по чистой случайности, садовый инструмент попал ровно в камень и отскочил. Олег зацепился за землю, но и это не замедлило его. Подмастерье начал падение вниз, в воду.
  
  Он увидел свой последний шанс на выживание в мире, где ему не было места - небольшая ветка, чудесно торчащая из скалы, если только за неё зацепиться! Лжец попытался лопатой, обхватив её двумя руками, зацепиться за финальную помощь и преуспел в этом. Но, из-за быстрого падения, древко лопаты раскололось, отправив подмастерье в последний полёт в ад. Внизу были только небольшие скалы и бушующий океан.
  
  - Будь ты проклят, Кёльм! - крикнул из последних сил человек в маске благодетеля.
  
  - Будь проклят ты и вся твоя семья! Познай ту скорбь, что почувствовал я! Пусть они все умрут, а ты, ты узнаешь об этом и умрёшь следом за ними! Умри-умри-умри-УМРИ!
  
  Но, уже лишь в душе, сопротивляясь, он почувствовал ветер, столь знакомый, подобный ощущался, пока трус падал с водопада, правда потерял сознание и умер там быстрее, чем сейчас. В данный момент его смерть обещала подождать в самом низу.
  Этот ветерок, такой знакомый, простил душу ученика мага, успокоил его разум.
  
  - Прости меня, сестричка. - ответил ветру-душе Олег. - Я виноват перед тобой!
  Тело дважды умершего участника восьмого сезона поглотила вода.
  
  В Безымянном Городе, в Центральном Районе, царил праздник. Люди, все участники всех игр "Мечтарть" собрались встретить новых друзей или врагов.
  
  Где-то на скамейке сидели три необычных человека.
  
  Один, за всё время пребывания в этой реальности, окончательно спился и напряжённо сопел, держа в руках полупустую бутылку.
  
  Второй, больше похожий на девушку своим телосложением, вечно хихикал, смотря на своих товарищей и строил рожки спящему.
  
  Третий был худ как скелет и, держа в руках чью-то кость, спокойно вертел её, высоко задрав свой длинный нос.
  
  Это были не единственные люди в более пустой столице, но остальные потихоньку куда-то уходили, немного спеша, собирались на мероприятие, пока что неизвестное.
  - Мы встретились раньше, чем я предполагала. Наша судьбоносная встреча ещё не наступила. - обратился к Владу знакомый голос.
  
  В чудесном белом платье, со своим постоянным "обвораживающем" оскалом, к нему подошла Мерилия Алая.
  
  - Здравствуйте. - поздоровался новый мясоед. - Мы тут немного...
  
  - Умерли, да. - мило прервала его девушка. - Это прискорбно, но не ужасно. Я уверена, мы решим эту проблему. А пока... Давайте посмотрим выступление вашего друга. - она легко и плавно указала рукой куда-то в сторону большого стола за которым собрались почти все. Их взгляды были обращены на только что появившуюся сцену.
  
  Михаил чудесно отыграл выступление превратив оставшееся заикание в чудесную и добрую шутку, сделал это своей фишкой. Он понял, что иногда проще всего посмеяться над собой и своими страхами, как последнее пройдёт само собой, словно страшный сон.
  
  Веселье продолжалось ещё долго - время там текло так же, как и в настоящей реальности. Но какой мир реальный, если мы можем одновременно существовать лишь в одном или воспринимать только один?
  
  Возвращаясь к миру, где Вильям умер от Кёльма с мечом в руке, ночью многие проснулись от шума, но лишь Бедный Район поднял тревогу.
  
  Утром, перед запланированным полётом ещё ночью того же дня, благо компании в Безымянной Империи следили за хорошим настроением пользователей, Артём щёлкал каналы телевизора, повторявшие записи срочных новостей. Он собирался сегодня прощаться с домом на неопределённый срок - его родственники, все, до 4го поколения, дальние и близкие, погибли. Умный эгоист оставался единственным наследником такого количества людей.
  
  - Большинство экспертов считают, что причиной взрыва стала утечка газа. Спасатели ищут выживших. - тараторила Зиналова, первая ведущая Безымянной Империи.
  Изобретатель решил снова прогуляться по его любимому лесу и послушать пение птиц, перед долгим полётом за наследством. На этот раз он решил пройтись и в глубине леса, по старым тропинкам, которые никогда не забывал с первого дня его знакомства с природой.
  
  Насладиться пригородным лесом четвёртому участнику не дала одна вещь - звук падающего дерева и характерный крик, сопровождающий произошедшее действие. Кёльм нехотя поспешил на звук упавших веток. Часть из них, этой прохладной осенью, хрустела под ногами, а жёлто-оранжевая картина радовала глаза Артёма.
  
  Он снова возненавидел своё правильное решение помочь, нежели просто пройти мимо.
  На том мечте, куда примерно подумал Кёльм, лежала леди Элизабет. Судя по всему, она упала с ветки, когда залезала на дерево.
  
  - Я немного поражён. - мысленно произнёс изобретатель, быстро соображая. - Я не верю, что она могла забыть, как правильно забираться на деревья. Я все последние года наблюдал её, гуляющую по лесу без причины, равно как и я.
  
  Дочь фон Хейтенбург начала шевелить пальцами рук. Потеря реальности была незначительной по временному промежутку.
  
  - А ей повезло. - подумал эгоист, а сам протянул руку и сообщил:
  
  - Мне интересно, вы не ушиблись, Элизабет? - выражение его лица не скрывало разочарования в точном плане неспешной, прощальной прогулки.
  
  Элли, милая дочь рода фон Хейтенбург, открыв глаза, удивлённо посмотрела на Артёма.
  
  - Кто вы? - это временно ошарашило Кёльма, особенно её поистине недоумевающий взгляд. - Где я? Кто я?
  
  - Ну конечно, я так и знал. Мне ли не догадаться, что стереотипы работают сейчас! Я столкнулся с магией, логично. Поместье, как я и полагал, убирает всех, кто знает об этой бесполезной игре. - сказал Артём, обращаясь к себе и миру, мысленно, а затем посмотрел на Элизабет и вслух обнадёжил. - Как я вижу, у вас амнезия. Ну, ничего страшного, я вам помогу, благо я знаю, кто вы и где живёте.
  
  - Кто я? - снова спросила Элли, больше испугавшись - лицо "спасителя" больше ужасало юную фон Хейтенбург, нежели успокаивало.
  
  - Вас зовут Элизабет, я вас часто видел, гуляющей в лесу. Вы дочка самой богатой семьи в этом городе, семьи фон Хейтенбург, я лично не знаком с ними. Ваша семья настолько богата, что построила дом в лесу, в котором я очень люблю гулять, оттуда и часто вижу вас. Сейчас я веду вас к вашим родным. Скажите, мне интересно: Вы давно решили лазать по деревьям? - он хотел убедиться, что его теория верна и во всём замешана магия.
  
  - Я только помню, что я полезла на дерево с телефоном и каким-то планшетом. Я даже не помню зачем! - воскликнула пятая участница, энергично, как всегда, взмахнув руками.
  
  - Хотя бы вы помните, как говорить, это я вижу. - улыбнулся Артём, хоть его улыбка и была больше похожа на радость маньяка. - Я скоро улетаю, а должен помогать вам. - вздохнул он, без особых эмоций.
  
  За что эта улыбка не понравилась путешественнице, так за то, как ей показалось, что Кёльм продумывает нечто очень нехорошее, но она всё ещё шла за ним, как овечка идёт за пастухом. Наконец, они дошли до ворот, из-за которых доносился собачий лай - видимо, фон Хейтенбурги купили себе собак.
  
  - Тут явно не обошлось без этой неугомонной, мне ли не знать! - изобретатель постучался в дверь этих ворот.
  
  Им открыл дверь взрослый мужчина. Лицо его выглядело уставшим и немного обеспокоенным. В правой руке был зажат телефон, случайно не разрывающийся от множества сообщений и звонков, в левой же был бокал с водой, сильно подкрашенной. Возможность менять мир путём богатства не могла не сказаться усталостью тела и души. Но, если в пример первому можно было привести морщины на лице, то со вторым всё обстояло куда сложнее. С одной стороны, Павел фон Хейтенбург, богатейший человек Безымянной Империи и, возможно, всего мира, хотел спокойствия, а с другой... Он наслаждался своей возможностью и желанием помочь людям, это сохраняло в нём жизнь и стремление существовать с пользой для человечества.
  Неодобрительно он посмотрел на Артёма, но, когда он перевёл взгляд на Элизабет, его лицо расплылось в улыбке и Элли смиренно, будучи непохожей на себя, пошла за ним.
  
  Через три минуты этот человек вновь открыл ворота и высказал свою радость:
  
  - Меня зовут Павел. Вы, наверное, уже знаете обо мне. Как я могу вам помочь? Может быть, у вас проблема с финансами?
  
  - Денег за доброе дело я не беру. - сразу отрезал Кёльм. - Но вы сможете мне помочь. У вас есть для меня небольшая скамейка на утёсе, с видом на море... Я...
  
  - Понял вас. Вот, держите и пользуйтесь на здоровье. - Павел вытащил из кармана ключ и вручил его эгоисту. - Спасибо, что помогли нам э-эм... Как вас зовут, не подскажете? Эта беседка - такая малая цена за помощь. Я же знал, что она ушибётся, знал! - знавший часть медицины, Павел фон Хейтенбург, сразу оценил необычное состояние своей дочери.
  
  - Меня зовут Артём. - ответил на вопрос Кёльм и добавил:
  
  - Если я могу помочь, то почему бы и нет, верно? Я благодарен вам, что мы пришли к общей взаимопомощи. Я, в последний день, хочу насладиться красотами нашей Империи.
  
  Четвёртый участник направился к тому самому утёсу с видом на островок с поместьем, где в другой реальности рыл землю трус. Сев на лавочку, он задумался и сказал, словно в воздух, словно обращаясь к невидимой душе дважды умершего ложного добряка:
  
  - Я понял, что ты не изменишься, Олег. Ты боялся смерти, поэтому и попросил владельца поместья не убивать тебя, я же потребовал силу отрицать страх и получил, что хотел, но, только на территории поместья. В итоге, он согласился, но сказал, что отпустит меня и я забуду всё, что связанно с Мечтартью и поместьем. А ведь и я не дурак, я тогда всё понял. И я забыл, чего боялся, что прошёл и забыл. Потерял свою силу, но желание осталось тем же. Я всё ещё боялся и всё ещё требовал власти, силы. Кто-бы мог подумать, что ты, Олег, присвоишь мою славу себе и назовёшь меня трусом? Меня! - изобретатель ухмыльнулся - такой расклад был просто смешон. - Зато теперь ты бы мог узнать, почему я его убил, ведь если бы я его не убил, то снова бы забыл всё, что связанно с этим поместьем, которого теперь больше нет.
  
  Особняка и правда не было больше на том островке. Даже доски, ещё ночью существовавшие, даже камешки - всё пропало. Только нетронутая земля, где были пропавшие деревья, исчезнувшие вместе с остальной частью поместья за оградой.
  Эгоист поднялся с лавочки и пошёл в сторону аэропорта. Позади него в море упал кусок земли с лавочкой, на которой буквально тридцать секунд назад он сидел.
  Он спокойно пошёл дальше, но решил добавить что-то про себя:
  
  - Ты забыл, но я помню всё, что случится с поместьем и я буду помнить это всегда. Всё, что связанно с поместьем, я запомню. А теперь, когда оно было уничтожено и его магия рассеялась по миру, моё предыдущее маленькое желание заработает вновь.
  
  - Четыре раза, я бы даже понял, что от меня требуется. - тихо произнёс Кёльм, повернувшись назад, решившись попрощаться с духом Олега, витающим где-то здесь, в воздухе. - Ты мог вернуть память Элизабет, но решил мстить мне. Четыре раза ты мог спасти многих, но пытался, лишь пытался убить меня. Я помню, как ты рассказывал про водопад, если бы ты только спас свою семью тогда! В поместье, во второй раз, где я справился, ты снова испугался смерти, но ты и должен был умереть. - знающий всё, что было связано с игрой "Мечтарть", Артём опять блеснул знаниями. - Вместо спасения Вильяма, ты не забрал его магию, не спас всех, взорвал особняк своим решением и даже не убил меня! И сейчас, когда ценой своей жизни, когда ты мог бы использовать всю магию, всего себя, отправить в этот мир человека, любого, чтобы дать ему жить и по счастью, не увидеть меня, что ты сделал? Предпринял самую слабую попытку избавиться от того, кто лучше тебя во всём, Олег, от меня, Артёма Кёльма! Я прощаюсь с тобой, а ты? - он повернулся и ушёл в аэропорт - самолёт скоро вылетал.
  
  Через два часа, из этого Безымянного Города, в сторону Акерики, вылетел рейс.
  Никто ещё не знал, что скоро по новостям передадут тревожное и пугающее известие - молния, ударившая под самолётом, вызвала сбой систем и в океане потонет сотня человек. Никто не решил эту загадку, даже сам детектив Элрон, лучший следователь Трудового Союза Современных Стран. Никто не узнает, кто виновен в этом. Потому что такова магия поместья и мастера Вильяма, последнего великого волшебника этого мира.
  
  љ Артур Реалист
  Дата написания: 27/12/2017 - 16/08/2018
  Дата редактирования: 19/08/2018 - 03/09/2018
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"