Подозрительный тип, лавируя среди светлоглазых бледнолицых аборигенов, спешил со стороны перрона и нервно поглядывал на часы. Был он черноволосый, бородатый и усатый. Как одет? Ну очень просто и неброско он был одет, к тому же, не слишком свеж, если не сказать, слегка помят - то, что надо! Патруль привокзальной гомельской милиции остановил мужчину. Время было неспокойным: теракты с участием экстремистов в соседней России обязывали проявлять бдительность, особенно в отношении лиц кавказской национальности. И сразу обнаружилось, что у этого незнакомца нет при себе никаких документов.
Опытный сержант не суетился. А объект его служебного интереса наоборот, егозил на стуле в опорном пункте, куда его настоятельно попросили, - благо, дверь оказалась совсем рядом. Брюнет назвался Андреем Степановичем и уверял, что он - школьный учитель, возвращается в родной Мозырь с группой школьников после санаторного оздоровления. И если товарищ сержант сейчас же не отпустит его, то пятнадцать несовершеннолетних оболтусов уедут без педагога, что не есть хорошо для поезда и остальных пассажиров. К тому же, незнакомец заявил, якобы он - старший группы.
Легенда получилась складная: детей из загрязнённых после Чернобыльской аварии районов возят на оздоровление по несколько раз в год, и всё - по железной дороге. Да только одно "но": рожа у мужика была слишком подозрительная.
- Гражданин, мы обязаны задержать вас до выяснения вашей личности! - отвечал неумолимый сержант, подозрительно разглядывая кареглазого и крупноносого задержанного. "Шут всех вас разберёт... А если ты прожженный экстремист? Педагог небритый!"
- Почему вышли из вагона без документов?
- Да я... - заблеял бородач, - я в буфет, я бегом - туда и обратно...
- За пивом, небось? - с подковыркой спросил сержант.
"Так я тебе и скажу!" - угрюмо подумал незнакомец и сделал строгое лицо:
- Нет, что вы, я же детей сопровождаю! Я за булочками - коллеги попросили!
- Позвоните своим коллегам, пусть удостоверят Вашу личность! - отзывчиво предложил сержант.
Тут надо объяснить, что добрая половина населения в те времена уже вступила в эру беспорочной мобильной связи, и мобильники имелись даже у отдельных восьмилетних детей - для того, чтобы отчитываться бабушкам, какой идёт урок. Но у Андрея Степановича не было бабушки, ждавшей внука из школы. К прискорбию, у этого дядечки с недавней поры не стало и мамы с папой, а была только небольшая зарплата учителя... Вот когда Андрей Степанович почувствовал, как властно и даже насильно скромность украшает человека. И развёл руками...
- Та-ак... - процедил сержант, взвешивая все возможные шансы: бездарно потратить время, доколупавшись к нищему учителю, или проявить бдительность в отношении подозрительной личности?
Дверь открылась: в кабинет опорного пункта вошли ребята из другого наряда. С интересом уставившись на брюнета, трое молодцев, как трое из ларца, почти в унисон произнесли:
- Чеченца задержали, Палыч?
Сержант приободрился: нет, этого типа нужно [хорошенько проверить!
Но тут на глазах у всех чернобородый принялся лихорадочно хлопать по карманам видавшей виды джинсовой курточки, и из её застиранных глубин извлёк тугой рулончик бумаги с подозрительно знакомым бледно-желтым крапом по краю. Потрясая скрутком, он торжествующе произнёс:
- Если я экстремист, и мне с больной головы вздумалось кататься по белорусской железной дороге, то вот вопрос: на кой хр.н я купил в Витебске сорок пять детских билетов в один вагон?!
Задержанного отпустили: прощались со скупыми по-мужски извинениями и желали счастливого пути. И Андрей Степанович успел вернуться к отправлению поезда. Там его уже заждались и помогли быстро забыть неприятное происшествие. Открылось, что стараниями милых деток стенки вагона на уровне верхних полок приобрели, помимо конструктивной, ещё и смысловую нагрузку. А материалом для граффити послужили аккуратные брусочки мыла из упаковок с комплектом белья БЖД.
Андрей Степанович воскликнул: "Развесёлый карусел!", про себя добавил словцо покрепче, и принялся напрягать школьников, разъясняя, что вагон не место для графоманских упражнений. Ему удалось сходу придумать легенду про сурового начальника поезда, уполномоченного штрафовать за мыльные фрески. И легенда прозвучала очень убедительно - искусство сценической речи явно было не чуждо Андрею Степановичу. Отдельным подопечным наш педагог клятвенно пообещал, что они съедят всё оставшееся у проводницы мыло, и с неделю, не меньше, будут удивлять родной унитаз феерией красочных мыльных пузырей. И это случится непременно, если кое-кто не поспешит вытереть со стен свои откровения.
Вот так весело и дружно все вскоре прибыли в родной Мозырь. Там на Андрея Степановича опять случился невиданный спрос, и он почувствовал, что, несомненно, сегодня - его день!
Завуч родной школы решительно рассекала грудью встречный поток пассажиров, взгляд её был прицельным и Андрей Степанович с тоскою понял, что опять должен, и немало, всей системе государственного среднего образования. Просьба оказалась пустяковая: оказывается, Андрей Степанович единственный мужчина среди измученных вусмерть училок, а потому его просят сопроводить одного очень младшего школьника в деревню. К тётушке. Родители дитятки то ли в запое, то ли в командировке, - причина их отсуствия как-то прошла мимо сознания нашего педагога, потому что, подобно легендарной Сирене, завуч сладко пела ему о прелестях путешествия пригородным автобусом, после которого ребёнок окажется на руках у родных. Или, как вариант, Андрей Степанович может оставить мальчика у себя, пока за ним не явится тётя.
Андрей Степанович, глянув на ребёнка, решил, что не стоит рисковать: а вдруг в планы тёти не входила встреча с пухлым племянником? Он вздохнул и повёз невозмутимого второклассника Стасика в деревню Комсомольск, на улицу Советскую, в дом Љ 6.
Адрес выглядел вполне пристойно, деревня - тоже. У водителя автобуса выяснили, что здесь всего четыре улицы, и Советская, как водится, самая главная. Но, глянув на номер ближайшего к остановке дома, Андрей Степанович тихонько присвистнул: "Развесёлый карусел!". На табличке красовалась цифра 196 и, значит, путь к тёте растягивался. И даже, по логике вещей, уходил за горизонт... Вот тут-то глаза учителя заспорили с мозгом: архитектурная перспектива была явно коротковата для такого длинного числового ряда!
Нечего делать: прошагав улицу из конца в конец, уставшие путешественники увидели вот что: дом Љ 14 находился рядом с домом Љ 20, соседними оказались номера 117 и 19, 21 и 11, и такая неразбериха - до самого конца. Андрей Степанович с благоговейным трепетом тупился на свежие номерные таблички . Радиация ли тому виной, но в этой местности, несомненно, в ходу была другая, более парадоксальная, прикладная математика! Несколько раз на домах чётной и нечётной стороны повторялось название "ул. Советская" - единственное, что не давало сойти с ума. Но дом Љ 6 наши скитальцы так и не обнаружили.
Тётя исчезла!
Меланхоличный Стасик признавал факт существования тёти из деревни Комсомольск, но как выглядит родственница и её недвижимость - ребёнок не помнил.
В голове Андрея Степановича стали роиться странные и неуместные мысли о котятах... Из лучших побуждений несмышлёнышей хорошо кормят перед расставанием, затем подсаживают на высокую калитку усадьбы - той, которая с цветами и гардинами на окнах, но без собаки во дворе. И быстро-быстро уходят...
К счастью, загадочный карусел, о котором так часто любил вспоминать Андрей Степанович, к концу дня, видимо, стал потихоньку замедлять ход. На улице Советской показалась единственная живая душа: женщина средних лет. Она-то и посвятила приезжего в магию местных цифр.
- А-а, - сказала женщина, взмахом руки давая понять, что удивляться нечему, - у нас недавно меняли нумара. Какие таблички были в сельсовете, такие и выдали, - пояснила она. - Приказали жильцам закрасить лишние цифры. А белая краска была не у всех. Вот до сих пор нумара так и висят. Мы на них не глядим: нашто они нам?.. Вы к кому приехали? К Светке Бураченок? А это что за хлопчик? ПлЯменник? Хороший хлопчик, кругленький! Так вот же Светкина хата - первая от остановки!..
***
Вечерний автобус подобрал Андрея Степановича и теперь бодро мчал в город: вдоль широкой речки Припяти, вдоль полей, и лугов, и зелёных рощ. Развесёлый карусел догоравшего дня, собираясь на время остановиться, радовал картинками зеленеющей ухоженной земли.