Тёмная, ночная трасса летела за окном, казалось она нескончаемая, казалось он будет мчатся по ней вечно. Он выжимал из своей лошадки столько, сколько можно, он хотел приехать домой на праздники. Он приедет, пойдёт в Айкину квартиру, заварит себе крепкий чай с травами из запасов стариков подруги, которые те каждую осень собирают для любимой внучки, включит свой ноут и позвонит ей, в далёкую Америку где будет утро. Он услышит её родной голос, который не слышал уже, наверное, неделю и всё станет тихо и спокойно, и он наконец почувствует себя дома, после этих нескончаемых дорог и гостиниц. Дома. Только Айкина квартира была для него домом, там, где его всегда ждали, даже когда подруги не было, словно бы квартира тоже ждала его. А может Айка скажет, что приедет на праздники, пусть даже с этим чёртовым Районом, который смотрит на всех в России как на недоделышей, ну и чёрт бы с ним, главное приедет подруга, главное с ней можно будет болтать и пить чай и всё снова будет вставать на свои места.
А трасса летела под шуршащими шинами, приближая его к Москве, он даже не понял в какой момент его завертело на дороге, словно пылинку в воздухе, в голове осколками, фрагментами картинки осталось как кувыркалась машина, как нёсся за окном склон, приближая неминуемую кончину. 'Айка!' последнее, что он успел подумать прежде чем сознание покинуло его.
Это кино бежало по кругу уже несчётное количество раз и ему казалось, что вот сейчас, он справится с управлением и поедет дальше, но раз за разом его кружило и подбрасывалось и каждый раз он летел в пропасть, но в последние разы он слышал голос подруги, что она говорила было не разобрать, но он слышал её. В последний рал он даже сосредотачивался на её словах, а не на том чтобы удержать машину. Сначала удавалось различить только междометья и своё имя, но вот звуки сложились в фразу: 'Паш, ты проснись!'
'Проснись' мозг зацепился за спасительное и понятное слово. Почему он его слышит? Он спит? Да, это похоже на сон, не мог же он на самом деле не удержать свою верную ласточку! У неё дорогущая шипованная резина, и движок только с диагностики и колодки он менял в одном из городков, автомастерская была меленькая, но поставить колодки на жигули много ума не надо, он и сам иногда проделывал, но дома, когда был гараж с ямой.
24.03.17
Проснуться. Да, надо проснутся, наверное, он спит в одном из отельчиков, отпахав день и проверив работу сети. Проснуться? А вдруг он уснул за рулём и провидение пытается достучаться до него. Проснутся! Но что бы он не делал, снова и снова летел на своей машинке по склону. А голос Айзы звучал в его голове всё чётче и громче, но нестерпимо редко, от этого было муторно и горько. Хотелось слушать его всё время, хотелось, чтобы она была рядом, поддерживала, ерошила волосы. Айза... Губы беззвучно двигались. Айза. Связки не слушались его. Айза! Что-то рядом заскрипело и захрипело, заставляя окружающую действительность пойти трещинами и осыпаться будто осколками, но на смену этого кино пришла пустота, бежевая пустота, он парил в ней не в состоянии опереться обо что-либо. Он слышал вокруг какие-то звуки, но не мог их идентифицировать, что-то шуршало, пищало, где-то неразборчиво звучали голоса людей. Что с ним? Где он? Всё болело, было плохо и страшно. Паша всё пытался уговорить себя, что он мужик, что он не может бояться и трястись как левретка, но ничего не помогало, от одной только мысли что больше ничего нет, НИЧЕГО, становилось тошно. Хотелось на что-то кидаться, что-то крушить, да хоть что-то делать, но не было ничего. Был только он и пустота.
Паника сменилась апатией, а та, в свою очередь, стремлением оказаться хоть где-то. Это всё не могло быть концом! Закон движения энергии не позволил бы этого. Пусть он умер, но его душа должна была хоть куда-то попасть, не в вакуум и не в пустоту! Парень пытался двигаться, но это не давало результатов, пытался уснуть, и это не удавалось, пытался говорить, кричать, но лишь открывал и закрывал рот, но с каждой попыткой, желание что-то делать лишь усиливалось, подталкиваемое неведомо откуда взявшимся ослиным упрямством.
Не зря была придумана история про двух лягушек, наверное, стоило сделать её своим девизом, потому что в один прекрасный день вакуум исчез, сменившись мутной полоской света и Паша наконец перестал видеть себя со стороны. А в полоске света двигались тени, создавая шум, говоря о чём-то. Где он? Что происходит? Почему он не ощущает своё тело нормально, как обычно? Только тяжесть вокруг. Он попробовал произнести звук, но ничего не получилось, а во рту он ощутил противный пластик трубки. Больница? Неужели он всё-таки попал в аварию? Рядом что-то противно, громко запищало. Чья-то тень загородила свет, и кто-то заговорил с ним, он ничего не мог различить или понять. Да что ж это такое! Но как Пашка не боролся с этой муторностью в изображении и в звуках ни черта не получалось. После миллионной попытки он закрыл глаза, накатила усталость, как долго оказывается он не чувствовал физической усталости, и голова нашлась, сейчас её нещадно ломило от перенапряжения, но раз есть голова и она болит, значит он жив и поборется ещё, сейчас отдохнёт и поборется.
В следующий раз, когда получилось открыть глаза его окружал полумрак, но зато чёткость картинки улучшилась он уже различал предметы, а не только видел размытые пятна, аппарат рядом всё так же противно пищал, от чего все мозги скукоживались и выворачивались набекрень. Голос! Он пошарил языком во рту, трубки не было. Отлично! С большим трудом вздохнув он набрал в легкие воздух и попытался хоть что-то сказать, из приоткрытых губ вырвалось лишь сипение. Нет, так дело н пойдёт, он должен справится, ещё одна попытки и получился то ли вздох, то ли стон. Откуда-то сбоку пахнуло запахом хлорки, а через минуту маленькие женские ладошки обхватили его руку:
- Пашка, привет, - произнёс знакомый голос, будто через вату. Айза. Он распахнул глаза, от резкого движения изображения тут же замутилось и поехало куда-то, пришлось несколько раз медленно сморгнуть чтобы восстановить картинку. Пока он восстанавливал видеоряд его кисть сжимали всё крепче в трясущихся руках, - Паша, - шепотом просипела девушка, - Паш ты меня видишь? - Айка заслонила собой всю комнату практически в плотную склонившись к нему, он хотел сказать: 'Да, вижу', но опять получилось лишь сипло выдохнуть, - Пашка! - на лицо закапали горячие капли. 'Малыш не плачь, вот он я, всё хорошо' хотелось кричать парню, но у него вырывались только сиплые вздохи, - Пашенька, ты пришел в себя! Как же хорошо! - бормотала Айка, - теперь точно всё будет хорошо. Тебя скоро выпишут из реанимации, и мы поедем в Москву. Там ты совсем поправишься и всё будет как надо, как обычно! - она прижалась своей мокрой щекой, к его колючей, заросшей бородой. А он смотрел на неё и не мог насмотреться, как долго он её не видел, как тяжело ему было без неё и как легко и хорошо стало сейчас, просто от того что она рядом. Всё действительно будет хорошо. Они справятся.